Откройте свой Мир!

На фото справа налево:
 Начальник факультета военного обучения Государственной морской академии им.адм.С.О. Макарова, ученое звание кандидат военных наук, доцент,
капитан 1 ранга Богословский Вадим Александрович -выпускник Ленинградского Нахимовского Военно-Морского училища 1972 года. И
Начальник отделения учебной техники и тренировочной аппаратуры факультета военного обучения государственной морской академии им. адм. С.О. Макарова, ученое звание доктор военных наук, капитан 2 ранга Шулепов Дмитрий Викторович -выпускник Ленинградского Нахимовского Военно-Морского училища 1985 года.

http://svpressa.ru/society/...
16 октября 2012 года 16:18 | Людмила Николаева

Все твои залпы в прошлом

Легендарный крейсер «Аврора» - один из главных символов Петербурга – вычеркнут из состава ВМФ волей министра обороны Сердюкова. Ранним утром вторника корабль покинули последние его моряки, полтора десятка человек, проходившие здесь срочную службу.

Матросы покинули борт корабля в темноте, точно беглецы или воры, скрывающиеся от преследования. Чуть более месяца назад, в начале сентября, матросов – срочников уже пытались «передислоцировать» с крейсера на базу в Выборге. Подогнали было автобус, выстроили служивых на палубе, мол, по флотской традиции надо с кораблем попрощаться. На том тогда все и закончилось – подоспевшая общественность в лице ветеранов ВМФ РФ, а также журналисты не дали свершиться кощунству. И морской Андреевский флаг, свидетельство жизнестойкости военного корабля, спущенного на воду в 1900-м году, а в состав Российского флота вошедшего в 1903-м, еще несколько недель поднимался на мачте в точном соответствии с корабельным Уставом.

Подняли этот флаг и во вторник. Но не утром, с сигналом подъема. И не моряки. «Кто-то из гражданских, насколько я понял, они заправляют теперь там», - констатировал капитан 2-го ранга Николай Амелько. Он не один год отслужил на «Авроре» верой и правдой. Вынужден был уйти с корабля и вообще из флота в конце первого десятилетия 2000-х, потому что «видеть, как уничтожают крейсер, стало невмоготу».

Флаг подняли, но корабль, кажется, все-таки потеряли. Он с этого дня не только юридически, но и фактически перестал быть боевой единицей флота.

- Было бы из-за чего переживать, – хмыкнул в трубку дежурный, когда я набрала номер телефона командирской рубки. – Корабль давно не на ходу, музей – он и есть музей. Никто не собирается закрывать его для посещения. А наша, гражданского персонала, задача – поддерживать в рабочем состоянии все его системы и вообще порядок.

«СП»: - Можно узнать, уважаемый дежурный, сколько человек будет отныне нести свою рабочую вахту на «Авроре»?

- Сколько надо, столько и будут. Если у вас есть вопросы – звоните начальнику Центрального Военно-морского музея (ЦВВМ), он теперь отвечает тут за все!

Прежде чем созвониться с начальником этого музея Андреем Лялиным, напомню предысторию вопроса. Два года назад, с разрешения командования ВМФ РФ и тогдашнего губернатора города Валентины Матвиенко, на «Авроре» прошла ВИП-вечеринка с участием более сотни известных в стране представителей бизнеса, власти, поп-культуры. Все бы ничего, подобное бывало тут не раз, разве что в меньших масштабах, если бы не стриптиз на корме и прыжки с риском для жизни части разгоряченной публики с палубы корабля в Неву. Когда все это стало достоянием гласности, «посыпались» головы. Саму же «Аврору» приговорили к списанию.

Впрочем, люди знающие уверены, что скандальная вечеринка стала лишь формальным поводом к тому, что давно задумывалось «фанерщиком», как называют за глаза моряки Анатолия Сердюкова. Он ведь выпускник торгового вуза, пересевший в кресло министра обороны по приглашению его давнего товарища В. В. Путина прямиком со стула руководителя мебельного магазина в Петербурге.

С его руководством связывают развал во многих сферах военной деятельности. Например, решение о резком сокращении военных санаториев и домов отдыха, о чем недавно рассказывала «СП», которые якобы «пустуют в зимнее время». Теперь эти самые санатории перейдут в ведение бизнеса.

- Ну что вы такое говорите, не могли оставить «Аврору» без военной команды, – не поверил корреспонденту «СП» капитан первого ранга запаса Владимир Мамайкин, возглавляющий Международную ассоциацию общественных организаций ветеранов ВМФ и подводников. – Двух недель не прошло, как на Морском совете Петербурга, созданном при губернаторе города, было принято обращение и к министру обороны, и к президенту страны о том, чтобы на крейсере оставили военную команду. Без нее там никак нельзя! Присутствовал на том совете и Андрей Лялин, начальник музея. Нам было обещано, что к нашему мнению обязательно прислушаются. Нет, не могли уважаемые руководители государства вот так вот взять и наплевать на точку зрения специалистов!..

Попытки дозвониться Андрею Яковлевичу Лялину не увенчались, увы, успехом. Похоже, он решил воздержаться от общения с прессой. Вспоминаю, как в конце сентября, общаясь с Лялиным, уточнила у него информацию о «серьезном ремонте», который якобы уже в скором времени ожидает вверенную его музею «Аврору» (последний раз ремонт корабля проводился 25 лет назад). «Да, разрабатывается соответствующая государственная программа, - подтвердил он. - В планах на 2013 – 2014 годы сначала эксплуатационный, затем технический ремонт и, конечно, докование». Стала спрашивать о финансировании программы. Выяснилось, с финансированием просто беда. Из-за дефицита средств сам ЦВВМ никак не переедет со Стрелки Васильевского острова в новые помещения на площади Труда. До «Авроры» ли тут?..

Обмолвился также А. Лялин о некой частной организации «Славянка». Мол, вот уже год, как это ОАО «полностью обслуживает крейсер». На самом крейсере ни одного человека из этой фирмы в глаза не видели…

Впрочем, Лялина впору пожалеть. Волей – неволей он попал в число тех, кто, наплевав на мнение профессионалов, сделал из крейсера филиал прибрежного музея.

Обеспокоены судьбой корабля все это время были и в известном на всю страну Петербургском клубе моряков-подводников. Минувшим летом его создатель и бессменный руководитель Игорь Курдин вместе с товарищами подготовил и передал через губернатора города Георгия Полтавченко обращение к президенту Путину. К обращению прилагался конкретный план сохранения «Авроры», придания ему статуса вспомогательного судна ВМФ с персоналом из числа уволенных в запас моряков. Георгий Сергеевич, надо отдать ему должное, доставил документ по назначению, точно в руки верховного главнокомандующего. Что же верховный? Он, говорят, едва взглянул на обращение, оставив на нем резолюцию - «Сердюкову А.Э./Пр. доложить».

- Теперь уже можно никому ничего не докладывать, дело, к сожалению, сделано, - едва скрывая горечь, говорит капитан 1-го ранга запаса Игорь Курдин. – Ничего уже никто не изменит, все бесполезно. Произошло то, что должно было произойти еще 1-го августа, да несколько отсрочилось по просьбе матросов, попросивших командование дать им до конца пройти на «Авроре» курс молодого бойца. Ну вот, прошли.

«СП»: - И что теперь будет с «Авророй», Игорь Кириллович?

- Предполагалось, что на место выбывших моряков наберут штат гражданского персонала в количестве 32 человек. Зарплата согласно этому самому штату предусмотрена в пределах 4500 – 8000 рублей. Какой нормальный специалист, скажите мне, пойдет работать за такие деньги? Вахту несут сейчас 8 человек. Нужно в ножки им поклониться, что хоть как-то обеспечивают жизнедеятельность корабля. Двое из них вышли сегодня около полудня в пиджаках к мачте, подняли Андреевский флаг. Спасибо, конечно, поддержали, как могли, честь корабля. Но, между нами, моряками, разве это был подъем флага? Чистой воды профанация…

Достаточно категоричен в своей оценке происшедшего с «Авророй» был и капитан 2-го ранга запаса, известный писатель-маринист Александр Покровский:

- Был у России символ – «Аврора». Единственный корабль, дошедший до нас в прямом смысле слова через века. И нет его. Хватило для этого одного росчерка министерского пера. Вы спрашиваете, как относиться к тому, что власть проигнорировала мнение общественности, профессионалов, обращавшихся с ходатайством сохранить военную команду на крейсере? Тут может быть только одно отношение – резко негативное. Власть не считается с мнением народа. Значит, не доверяет ему. То есть относится она к своим гражданам пренебрежительно, чтобы не сказать, как к пустому месту. Что ж, придет время и уже народ проигнорирует такую власть. Защищай, президент, Отечество сам. То Отечество, в котором символы бутафорские, с инвентарным музейным номером.

Рассказ нашего современника - нахимовца Сергея Горбачёва.

В этом повествовании я не буду раскрывать сути нынешней военной реформы, называемой "Переходом к Новому облику", не буду цитировать политическое руководство нашей страны и прибегать к авторитетному мнению. Я просто расскажу про свою судьбу. Судьбу лейтенанта, оказавшегося за бортом Вооруженных Сил Российской Федерации.

Для мальчишки, родившегося в семье офицера ВМФ, да еще в Севастополе, мысль о том, чтобы пойти по стопам отца и стать защитником Родины, настолько же естественна, как для птенца стрижа стремление к полёту. При этом я хорошо видел на примере своего отца, что жизнь военного непроста. Мне было немного лет, но я прекрасно помню, как в середине 90-х офицеры Черноморского флота не получали зарплату по полгода, как моя мама изощрялась с пайковой тушенкой, придумывая из нее всё новые блюда, и "одалживала" из наших с сестренкой копилок мелкие монетки на хлеб. Я помню, как с приходом Путина на флоте стали рассчитываться с долгами, и в офицерских квартирах стали появляться новые телевизоры, пылесосы и микроволновые печи, считавшиеся до этого роскошью. Но не это было главным у офицеров. Главное, что корабли стали снова ходить в походы, пускай старые, ржавые корабли, но моряки снова почувствовали, что они нужны России. И казалось, смута прошла, казалось, все встало на свои места…

В 2002 году, в возрасте 14 лет, я, с согласия отца и под слёзы мамы, решил поступить в Нахимовское Военно-Морское училище, здание которого прямо напротив "Авроры", в славном городе на Неве. Верна поговорка: "Флот — романтика для тех, кто на нём не служит". Служба здесь была, пожалуй, почти настоящая. Было всё: и наряды, и строевая подготовка, и парады на Красной площади, и шлюпочные регаты, и дальние походы… Здесь всё было в первый раз. И тот внутренний рост от 14-летнего подростка, нервно прокалывающего палец иголкой, пришивая погон к "фланке", до зрелого 17-летнего юноши, гордо расправившего плечи, стоящего в выпускном строю и уверенного, что всё ему в этом Мире подчинится, — этот самый рост может почувствовать только тот человек, который закончил или "Нахимку", или Суворовское училище. И это ощущение было не просто каким-то бахвальством. Приезжая в отпуск в родной Севастополь и приходя на уроки к своим бывшим одноклассникам, которые, кстати, учились в одной из лучших школ города — в "Московской" (так ее прозвали в народе — школа построена для детей офицеров флота за счет правительства Москвы), я ощущал себя переростком в детском саду. Все было как-то слишком детско: вроде и предметы те, и темы похожи, но отношение между учителем и аудиторией совершенно иное, но поведение во время урока какое-то развязное, а требование к знаниям намного ниже. Понимание, насколько мы (нахимовцы) были более подготовлены к службе, да и к жизни, пришло позже, в военном вузе, но об этом ниже. Как же теперь обидно смотреть интервью наших "Великих полководцев" в юбке, рассказывающих про то, что они, понимаете ли, не видят смысла в строевой подготовке, нарядах и парадах, что офицеры в Нахимовском и Суворовских училищах заменяются гражданскими педагогами, а выход в город будет осуществляться не по увольнительным, а в любое свободное время. Для не обремененного военным опытом читателя может показаться, что я пропагандирую солдафонщину. Но это не так. Именно всё это и создает систему, воспитывающую молодого человека как будущего защитника Родины. И вряд ли можно найти офицера, который, пройдя эту школу, жалеет об этом. А при разговорах наших реформаторов, что данные учебные заведения будут выпускать не только будущих офицеров, но и просто госслужащих, сразу задумываешься: а зачем на это тратить деньги Министерства обороны? Зачем продолжать набирать в училище девушек, когда выпускникам парням некуда пойти?..

После выпуска из НВМУ, что соответствовало окончанию школы, я поехал в Москву. Решил продолжить обучение в единственном гуманитарном военном вузе страны — Военном университете. Специальность была выбрана не очень популярная в среде военных, но меня привлекавшая — журналистика. Конечно, как и в любом месте, в Военном университете были и случайные люди: кто-то пришел получить бесплатное образование и закосить от армии, наивно полагая, что курсантская жизнь слаще солдатской, кого-то пихнули родители в расчёте, что их чадо перевоспитается, а кто-то просто от безысходности — у тех, кто живёт за МКАДом, очень часто нет денег на учёбу единственному мужчине в семье.

Пять лет учёбы. За это время было многое… Меня как выпускника Нахимки с первых дней поставили на должность командира учебной группы. Ох, как это сложно — командовать такими же как ты, особенно ближе к выпуску, когда через некоторое время все будут стоять в равном лейтенантском строю. Как-то в один из длинных казарменных вечеров лейтенант Егор Устьянцев сказал мне: "У тебя 29 человек в подчинении. Твоя задача, чтобы все дошли до выпуска". Дикие слова! Многие курсанты старше меня, я так же пришел учиться, как они, а должен "довести их до выпуска". Два года казармы, потом общежитие на Большой Пироговской, отремонтированное за наш счет, из которого нас же выселили в начале пятого курса по непонятным причинам (многим пришлось работать охранниками в ночных клубах и раздавать рекламки у метро, чтобы снимать жильё в Москве, поскольку абсурдность приказа переехать в заполненную младшим курсом казарму понимало и само командование, кстати, общежитие — до сих пор пустое), полевые выходы, стажировки, стрельбы — всё это пролетело, как один день. 26 июня этого года на Поклонной горе нас, военных журналистов, выпустилось 27.

Двоих я не довел до выпуска. Увы… Но, как оказалось, дойти до выпуска было не самое сложное.

Служить в Вооруженных Силах после выпуска осталось лишь трое из нас. Один, с красным дипломом журналиста, на сержантской должности в морской пехоте, второй — заместитель командира взвода в одной из частей ВДВ где-то на Северном Кавказе, третий — на Тихоокеанском флоте исполняет обязанности старшины. Для остальных не нашлось ничего! "Новый облик" продиктовал свои условия. На катере, катавшем нас по ночной Москве-реке в день выпуска, наши девушки и жены искренне испугались — мы плакали все как один, мы обнимались, мы понимали, что этот офицерский бал для нас первый и последний. С армией, о которой мы мечтали, которой было уже отдано у кого пять, а у меня семь лет, нам предстоит завтра проститься навсегда.

Последний раз офицерскую форму я надел через несколько дней после выпуска. Меня как золотого медалиста, выпускника Военного университета позвали на прием к президенту в Кремль. Отгладив юдашкинские брюки и китель, выслушав инструктаж о запрете обращения с какими-либо просьбами к Верховному главнокомандующему, я пошел в гости к Дмитрию Анатольевичу. До приёма нам рассказывали, что на организацию приема на человека выделено 6 тысяч рублей. Когда я увидел стол, то подумал: "Лучше бы дали деньгами — я б пацанам по такому поводу в сто раз круче поляну накрыл"… Большая часть офицеров-выпускников речь президента слушала с горечью.

...Сегодня опять буду звонить в военкомат — узнавать, пришло ли личное дело, а то пора бы уже сдать удостоверение личности и получить военный билет запасника — приказ об увольнении вышел через несколько дней после выпуска. Хорошо, что у меня специальность "журналист", а не "минёр", как у одного моего однокашника по "Нахимке", закончившего Военно-морское училище, — мне работу проще найти. Хорошо, что всё-таки мосты горели за мной, а не подо мной, и меня воспитала старая система НВМУ.

Спасибо моим командирам: Сазонову Александру Викторовичу, Яндиеву Беслану Магомедовичу, Буторину Игорю Ивановичу и всем, кто отдавал нам кусочек своей души, что, несмотря на всю бытовую неустроенность, на отсутствие квартир, на семейные перипетии из-за лишений военной службы, сделали всё возможное, чтобы сделать из нас людей, достойных высокого звания Офицера России.

Спасибо моему папе, которого "Новый облик" за два года до увольнения в запас лишил должности, что воспитал во мне чувство любви к Родине, и, поздравляя пару дней назад с двадцатидвухлетием, в открытке процитировал Федора Федоровича Ушакова: "Не печальтесь, сии грозные бури обратятся ко Славе России!"