20 лет без света звезды Сегодня в России вспоминают последнего героя русского рока Виктора Цоя. 15 августа 90-го года он разбился на трассе под Ригой. Фанаты отказывались в это верить тогда, а многие, кажется, не верят и до сих пор. «Цой жив» — эта надпись никак не стирается со стен. Ему было 28 лет, его нет уже 20. Пятый десяток скоро пойдет подросткам, которые в конце 80-х шли на свет «Звезды по имени Солнце», стриглись под Цоя и одевались во все черное. Но по-прежнему 16 тем, кто сейчас носит футболки с символикой группы «Кино» и поет во дворе под гитару всю ту же «Звезду». Армия «киноманов», своих позиций перед наступлением пригламуренной попсы не сдает. Его популярность, переходящую из поколения в поколение, связывают с сильной внутренней энергетикой и даже с мистическими небесными предначертаниями. Для кого-то его песни были не фальшивыми воротами из детства в юность, а крайне необходимыми, когда начинаешь подробное знакомство с этим миром и с самим собой в этом мире. Всегда отстраненный, первый среди равных — 20 лет назад Виктор Цой из рок-звезды превратился в «звезду по имени Солнце». В те времена рок-культура была подпольной и элитарной. Требовала и ума, и образования, и тонкости вкуса. Цой был самым закрытым из рок-музыкантов — а зачем, если каждая строчка его песен говорила сама за себя. Его многозначительная неразговорчивость вне сцены интриговала. Многим документалистам хотелось узнать о нем больше, но не каждому Виктор Цой был готов довериться. Когда на экраны вышел документальный фильм Алексея Учителя (а ему молодой музыкант доверился), кочегарка на Петроградской, в которой Цой, чтобы не привлекли по статье «Тунеядство», дежурил по ночам (исполнение рока не считалось работой для советского человека), стала известной на всю страну. Виктор сутки через трое бросал уголь в топку, смотрел на огонь и писал свои песни. Время выражает себя через героев. Он был абсолютно воплощением перемен середины 80-х — начала 90-х, в своей котельной Виктор Цой успел сказать главные слова поколения. Виктор Цой: «Надо просто чувствовать себя свободным, в конечном счете свободным». Происходившее с группой «Кино» не укладывалось в законы шоу-бизнеса. Первые альбомы в начале 80-х расходились в стране, казалось бы, сами собой: концертов — все больше, площадки для выступлений — все вместительнее. Вот уже от Калининграда до Камчатки молодежь повторяла, как заклинание: «Перемен! Требуют наши сердца!». Когда погиб Цой, в это ни одному из его поклонников верить никак не хотелось, во многих городах тогда еще Советского Союза появились стихийно созданные стены памяти: надо же было где-то излить душу — Интернета тогда еще не было. В Москве такая стена возникла, конечно же, на многолюдном Старом Арбате, и первые надписи на ней — «Цой жив». В его смерть было трудно поверить: в 28 лет, на полной скорости, один, на пути к вершине славы, автотрасса под Юрмалой, заснул за рулем. Накануне автоаварии друзья видели его абсолютно счастливым человеком. Виктор Цой: «Кидаешь уголь в эту топку, а люди, которые живут наверху, им тепло от этого». Как будто и не было этих 20 лет.