ФЕЙНМАН (Feynman), Ричард Филлипс 11 мая 1918 г. – 15 февраля 1988 г. Нобелевская премия по физике, 1965 г. Помимо Нобелевской премии, Ф. был удостоен премии Альберта Эйнштейна Мемориального фонда Льюиса и Розы Страусе (1954), премии по физике Эрнеста Орландо Лоуренса Комиссии по атомной энергии Соединенных Штатов Америки (1962) и международной золотой медали Нильса Бора Датского общества инженеров-строителей, электриков и механиков (1973). Ф. был членом Американского физического общества. Бразильской академии наук и Лондонского королевского общества. Он был избран членом Национальной академии наук США, но позднее вышел в отставку. Но Фейнман и при проведении непривычного для него расследования, в данном случае причины гибели «Шаттла», верен себе – энергичен, трезв, оригинален и глубок. Да что говорить! Когда пытаешься охарактеризовать таких людей, как Фейнман, эпитетов не хватает. Это был человек исключительный; за всю свою уже довольно долгую жизнь людей такого калибра, которых знал лично, могу пересчитать по пальцам. Несколько сведений из его биографии. Он родился 11 мая 1918 года в маленьком городке близ Нью-Йорка. Его родители или только отец, а быть может, даже дед, – выходцы из России. Пишу так неопределенно, ибо в книге «Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!» ничего, кажется, об этом нет, но я сам спросил Фейнмана, а ответ запомнил лишь, можно сказать, ориентировочно. Фейнман, 4 года, вплоть до 1939 года, учился в Массачусетском технологическом институте, потом работал в Принстонском университете и Лос-Аламосе (он участвовал в исследованиях по Манхэттенскому проекту), с 1946 года был профессором теоретической физики в Корнеллском университете, и, наконец, с 1951 года и до конца жизни – он профессор в Калтехе. Самой известной стала работа Фейнмана, посвященная квантовой электродинамике, но ему принадлежит и ряд других очень значительных исследований. Из них я сам лучше знаю и ценю работы, касающиеся теории сверхтекучести. Останавливаться здесь на существе научных достижений Фейнмана нет, очевидно, никакой возможности. Между тем столь же очевидно, что главное, интересующее нас в жизни Фейнмана, – это именно его физика, подлинное его призвание и любовь. Надеюсь, на эту тему будет многое написано, но уже сейчас мы можем судить о Фейнмане – физике и учителе, о физике Фейнмана по его многочисленным книгам и статьям. Ограничусь здесь, помимо уже приведенных ссылок, упоминанием последней известной мне работы Фейнмана, написанной в 1984 году и посвященной квантовомеханической теории вычислительных машин. Из разговоров с Фейнманом ясно было, как много он знает об истории, политике, о жизни людей. Интерес его был живой, активный. Насколько широк был диапазон этих интересов, видно из того, что еще недавно Фейнман хотел посетить Туву (Тувинскую автономную область), почему-то он заинтересовался этой далекой окраиной нашей страны. Но несколько лет назад организовать посещение Тувы американским физикам было немногим легче, чем полететь на Луну, и, к сожалению, Фейнман так и не побывал в Туве и, вообще, в СССР. Л.Д. Ландау. Его у нас знали многие, а его популярность, пожалуй, только растет со временем. Скоро выйдет в свет книга воспоминаний о Л.Д. Ландау, и многие его черты станут известны и представителям молодого поколения. Так вот, никого я не могу поставить с Фейнманом ближе и сопоставить с Фейнманом лучше, чем Л.Д. Ландау. Это тот же тип таланта и, пожалуй, тот же тип человека. Конечно, различия тоже очень велики, сказались и совершенно различные воспитание и среда. Но при всем при том я только поражаюсь их близости прямо генетической. Относится это и к физике, и к манере держаться, и кое к чему другому. Но настоящая заметка и так уже, неожиданно для меня самого, превратилась в целую статью. Поэтому тему «Ландау и Фейнман» отложу на будущее. Одно лишь, пожалуй, стоит отметить уже сейчас. Ландау не был знаком с Фейнманом лично, но это, конечно, не мешало ему очень высоко оценивать Фейнмана как физика. Более того, в разговоре со мной (и, кажется, не один раз) он называл Фейнмана физиком первого класса. А это значит, что он ставил Фейнмана в один ряд с Бором, Дираком, Шредингером, Гейзенбергом и немногими другими физиками нашего века. По классификации Ландау, лишь Эйнштейн в нашем столетии обладал еще более высоким («половинным») классом. Себя же самого Ландау ставил ниже (по разным сведениям, он считал, что принадлежал ко второму или к полуторному классам). Несколько подробнее читатели об этой классификации смогут узнать из упомянутой книги воспоминаний о Ландау. О такой оценке Ландау я Фейнману сказал, и он несколько смутился и, кажется, отрицал, что он «выше по классу». Кстати, сказать, к концу своей научной жизни Ландау все меньше занимался классификацией и, видимо, даже сам относился к ней иронически. Я отнюдь не склонен быть «большим роялистом, чем сам король», и не придаю таким классификациям особого значения. Думаю, что Фейнман и Ландау – люди одного масштаба, оба сделали в физике и д ...