Уроки Померанца: на глубине бытия зла нет
http://balyaev.ru/uroki-pom...Интеллектуальный клуб КРАСНАЯ СТРОКА продолжает цикл встреч, посвященных жизни, творчеству и наследию религиозных мыслителей и мудрецов современности Григория Соломоновича Померанца и Зинаиды Александровны Миркиной.
Встреча состоится:29 сентябряс 19:30 до 22:00
В книге Г. Померанца «Открытость бездне» — встречи с Достоевским, с его философией. Померанц пытается доступным языком ответить себе и нам всего лишь на один вопрос: насколько герои Достоевского, да и сам Федор Михайлович, ушли от своей божественной природы или приблизились к ней? Погас в них лик Божий или потаенно проступил?Здесь присутствует личный жест автора, каждое его суждение окрашено интонацией. Он пишет только о выношенном, выстраданном. Он не стремится соответствовать тому наукообразному языку, который, подобно тяжелым доспехам, стесняет свободу движений.
Лектор:Роман Перельштейнд.иск.н., киновед,
ученик Померанца и Миркиной.
Специальный почетный гость:Зинаида Александровна Миркина
На встрече можно будет приобрести книги Г.Померанца и З.Миркиной.Часть вырученных средств пойдет на издание их книг.
Встреча состоится:29 сентябряс 19:30 до 22:00
В книге Г. Померанца «Открытость бездне» — встречи с Достоевским, с его философией. Померанц пытается доступным языком ответить себе и нам всего лишь на один вопрос: насколько герои Достоевского, да и сам Федор Михайлович, ушли от своей божественной природы или приблизились к ней? Погас в них лик Божий или потаенно проступил?Здесь присутствует личный жест автора, каждое его суждение окрашено интонацией. Он пишет только о выношенном, выстраданном. Он не стремится соответствовать тому наукообразному языку, который, подобно тяжелым доспехам, стесняет свободу движений.Лектор:Роман Перельштейнд.иск.н., киновед,
ученик Померанца и Миркиной.
Специальный почетный гость:Зинаида Александровна Миркина
На встрече можно будет приобрести книги Г.Померанца и З.Миркиной.Часть вырученных средств пойдет на издание их книг.
Nemo Treasurer,
21-03-2013 16:09
(ссылка)
Густаво Дудамель: Я оптимист и поистине счастливый человек…
Дорогие друзья,
В предыдущем посте мы вам рассказали об уникальном социальном проекте Венесуэлы -“El Sistema”
Позвольте теперь рассказать вам об уникальном ребенке венесуэльской Системы - молодом дирижере Густаво Дудамель.
Густаво Адольфо Дудамель Рамирес (исп. Gustavo Adolfo Dudamel Ramírez; род. 26 января 1981, Баркисимето) — венесуэльский дирижёр.
Венесуэльский город, в котором родился Дудамель, неофициально называется музыкальной столицей страны; отец Дудамеля, тромбонист, руководил в нём музыкальной группой, игравшей сальсу. Дудамель прошёл через разветвлённую венесуэльскую систему музыкального образования (El Sistema), создатель которой Хосе Антонио Абреу в 2008 г. был удостоен Премии Гленна Гульда за выдающийся вклад в развитие музыки. Первоначально Дудамель обучался игре на скрипке, затем также композиции, а с 1995 г. — дирижированию, под руководством сперва Родольфо Сальимбени, а затем самого Абреу. В 1999 г. 18-летний Дудамель был утверждён музыкальным руководителем вершинного детища Системы — Молодёжного оркестра Венесуэлы имени Симона Боливара. Годом позже вместе с оркестром Дудамель осуществил успешную гастрольную поездку по Германии.
В 2004 г. Дудамель выиграл первый Международный конкурс дирижёров имени Густава Малера в Бамберге. За этим достижением последовала победа в конкурсе Дирижёрской академии, в награду Дудамель получил возможность недельного мастер-класса у Курта Мазура и Кристофа фон Донаньи. За участие в Бетховенском фестивале в Бонне Дудамель был удостоен впервые учреждённой награды — Бетховенского кольца. По приглашению Донаньи Дудамель в 2005 г. дирижировал оркестром Филармония, в том же году дебютировал с Лос-Анджелесским филармоническим и Израильским филармоническим, подписал контракт со звукозаписывающей компанией Deutsche Grammophon, один из руководителей которой Богдан Рошчич заявил, что Дудамелю предстоит быть «доминирующей фигурой на мировой музыкальной сцене в ближайшие 30 лет». Наконец, в 2005 г. Дудамель в последний момент заменил заболевшего Нееме Ярви в выступлении с Гётеборгским симфоническим оркестром на концерте БиБиСи-Промс — в более юном возрасте концертами в этом знаменитом цикле руководили только два дирижёра — Дэниел Хардинг и Саймон Рэттл, на второго Дудамель был похож даже внешне (Рэттл высоко оценил искусство Дудамеля и, в частности, по его приглашению побывал в Венесуэле, выступив с дудамелевским Молодёжным оркестром Венесуэлы). Этот концерт, несмотря на то, что критика проявила определённую сдержанность в его оценке, отозвался, с одной стороны, приглашением Дудамеля к руководству шведским оркестром, который он возглавил в 2007 г., а с другой — приглашением Молодёжного оркестра Венесуэлы имени Симона Боливара и Дудамеля во главе с ним для участия в БиБиСи-Промс 2007 года, где в их исполнении прозвучали Десятая симфония Шостаковича, Симфонические танцы из «Вестсайдской истории» Леонарда Бернстайна и произведения латиноамериканских композиторов: как отмечал рецензент, по окончании концерта «публика приветствовала музыкантов с пылом, обычно приберегаемым для рок-фестивалей»; подводя итоги состоявшего из почти 70 концертов цикла, та же Уна-Фрэнсес Кларк констатировала:
"Из всех концертов БиБиСи-Промс этого сезона больше всего разговоров вызвал пламенный молодой дирижёр Густаво Дудамель и Молодёжный оркестр Венесуэлы имени Симона Боливара, чьи безграничные энтузиазм и полнокровность, быть может, выявили самую суть БиБиСи-Промс. Юные музыканты показали, насколько доступной и приносящей радость может быть классическая музыка, и никто, от совершенного дилетанта до учёного знатока, не мог устоять перед поднятой ими бурей воодушевления"
(по материалам из Википедии - свободной энциклопедии)
Гюставо Дудамель
О Системе:
… Мы хотим дать детям из бедных кварталов ту заботу и понимание, которых им так не хватает. И это самое прекрасное – видеть, как во взглядах этих детей начинает теплиться надежда, как зажигается искра, и эти глаза слово говорят тебе: мы хотим еще, мы не хотим, чтобы наша жизнь оставалась такой, как сейчас.”
“Музыка – это моя жизнь, – признается Дудамель, – для меня это как вода, как пища… не знаю даже, как описать…”
О детях-музыкантах оркестра:
“Для меня такая утренняя встреча с этими детьми – это как встряска, как перезарядка батарей – это просто великолепно! Я открываю перед ними новые двери, они в ответ дают мне новые силы – все это взаимодействие, то, как мы вместе работаем – вот это жизнь! Это и есть моя жизнь!”
Об оптимизме:
“Со мной, как мне кажется, весьма легко уживаться. Я оптимист и поистине счастливый человек… Лучшей семейной жизни я бы и не мог пожелать. У нас с женой интереснейшая артистическая карьера… Мы стараемся, чтобы частная жизнь ей не уступала, и пока скучать не получается ни там, ни там!”
О “Турангалиле” Оливье Мессиана, шедевре симфонической музыки ХХ века:
“Это произведение буквально напитано красотой и любовью, – говорит Дудамель, – перешагивающей границы силой счастья и любви… Только прислушайтесь к этим бесконечным аккордам: они поднимают в душе целую бурю чувств – и они прекрасно подходят для этого зала, поскольку несут в себе очень современные, я бы даже сказал такие модернистские краски, они одновременно и рядом с вами, и так далеко… Все как бы раздваивается… я с наслаждением работал над этой вещью!”
В предыдущем посте мы вам рассказали об уникальном социальном проекте Венесуэлы -“El Sistema”
Позвольте теперь рассказать вам об уникальном ребенке венесуэльской Системы - молодом дирижере Густаво Дудамель.
Густаво Адольфо Дудамель Рамирес (исп. Gustavo Adolfo Dudamel Ramírez; род. 26 января 1981, Баркисимето) — венесуэльский дирижёр.
Венесуэльский город, в котором родился Дудамель, неофициально называется музыкальной столицей страны; отец Дудамеля, тромбонист, руководил в нём музыкальной группой, игравшей сальсу. Дудамель прошёл через разветвлённую венесуэльскую систему музыкального образования (El Sistema), создатель которой Хосе Антонио Абреу в 2008 г. был удостоен Премии Гленна Гульда за выдающийся вклад в развитие музыки. Первоначально Дудамель обучался игре на скрипке, затем также композиции, а с 1995 г. — дирижированию, под руководством сперва Родольфо Сальимбени, а затем самого Абреу. В 1999 г. 18-летний Дудамель был утверждён музыкальным руководителем вершинного детища Системы — Молодёжного оркестра Венесуэлы имени Симона Боливара. Годом позже вместе с оркестром Дудамель осуществил успешную гастрольную поездку по Германии.
В 2004 г. Дудамель выиграл первый Международный конкурс дирижёров имени Густава Малера в Бамберге. За этим достижением последовала победа в конкурсе Дирижёрской академии, в награду Дудамель получил возможность недельного мастер-класса у Курта Мазура и Кристофа фон Донаньи. За участие в Бетховенском фестивале в Бонне Дудамель был удостоен впервые учреждённой награды — Бетховенского кольца. По приглашению Донаньи Дудамель в 2005 г. дирижировал оркестром Филармония, в том же году дебютировал с Лос-Анджелесским филармоническим и Израильским филармоническим, подписал контракт со звукозаписывающей компанией Deutsche Grammophon, один из руководителей которой Богдан Рошчич заявил, что Дудамелю предстоит быть «доминирующей фигурой на мировой музыкальной сцене в ближайшие 30 лет». Наконец, в 2005 г. Дудамель в последний момент заменил заболевшего Нееме Ярви в выступлении с Гётеборгским симфоническим оркестром на концерте БиБиСи-Промс — в более юном возрасте концертами в этом знаменитом цикле руководили только два дирижёра — Дэниел Хардинг и Саймон Рэттл, на второго Дудамель был похож даже внешне (Рэттл высоко оценил искусство Дудамеля и, в частности, по его приглашению побывал в Венесуэле, выступив с дудамелевским Молодёжным оркестром Венесуэлы). Этот концерт, несмотря на то, что критика проявила определённую сдержанность в его оценке, отозвался, с одной стороны, приглашением Дудамеля к руководству шведским оркестром, который он возглавил в 2007 г., а с другой — приглашением Молодёжного оркестра Венесуэлы имени Симона Боливара и Дудамеля во главе с ним для участия в БиБиСи-Промс 2007 года, где в их исполнении прозвучали Десятая симфония Шостаковича, Симфонические танцы из «Вестсайдской истории» Леонарда Бернстайна и произведения латиноамериканских композиторов: как отмечал рецензент, по окончании концерта «публика приветствовала музыкантов с пылом, обычно приберегаемым для рок-фестивалей»; подводя итоги состоявшего из почти 70 концертов цикла, та же Уна-Фрэнсес Кларк констатировала:
"Из всех концертов БиБиСи-Промс этого сезона больше всего разговоров вызвал пламенный молодой дирижёр Густаво Дудамель и Молодёжный оркестр Венесуэлы имени Симона Боливара, чьи безграничные энтузиазм и полнокровность, быть может, выявили самую суть БиБиСи-Промс. Юные музыканты показали, насколько доступной и приносящей радость может быть классическая музыка, и никто, от совершенного дилетанта до учёного знатока, не мог устоять перед поднятой ими бурей воодушевления"
(по материалам из Википедии - свободной энциклопедии)
Гюставо Дудамель
О Системе:
… Мы хотим дать детям из бедных кварталов ту заботу и понимание, которых им так не хватает. И это самое прекрасное – видеть, как во взглядах этих детей начинает теплиться надежда, как зажигается искра, и эти глаза слово говорят тебе: мы хотим еще, мы не хотим, чтобы наша жизнь оставалась такой, как сейчас.”
“Музыка – это моя жизнь, – признается Дудамель, – для меня это как вода, как пища… не знаю даже, как описать…”
О детях-музыкантах оркестра:
“Для меня такая утренняя встреча с этими детьми – это как встряска, как перезарядка батарей – это просто великолепно! Я открываю перед ними новые двери, они в ответ дают мне новые силы – все это взаимодействие, то, как мы вместе работаем – вот это жизнь! Это и есть моя жизнь!”
Об оптимизме:
“Со мной, как мне кажется, весьма легко уживаться. Я оптимист и поистине счастливый человек… Лучшей семейной жизни я бы и не мог пожелать. У нас с женой интереснейшая артистическая карьера… Мы стараемся, чтобы частная жизнь ей не уступала, и пока скучать не получается ни там, ни там!”
О “Турангалиле” Оливье Мессиана, шедевре симфонической музыки ХХ века:
“Это произведение буквально напитано красотой и любовью, – говорит Дудамель, – перешагивающей границы силой счастья и любви… Только прислушайтесь к этим бесконечным аккордам: они поднимают в душе целую бурю чувств – и они прекрасно подходят для этого зала, поскольку несут в себе очень современные, я бы даже сказал такие модернистские краски, они одновременно и рядом с вами, и так далеко… Все как бы раздваивается… я с наслаждением работал над этой вещью!”
Nemo Treasurer,
21-03-2013 00:26
(ссылка)
Зинаида Миркина... "Обет даётся внутри души"
Вопрос: У меня личный вопрос к Зинаиде Александровне. Вы это обсуждали уже неоднократно, как встреча с Зинаидой Александровной повлияла на ваш духовный путь. На обретение пути. Какой гигантский толчок вы получили в своей жизни, когда встретились с ней. А для Зинаиды Александровны встреча с вами – тоже была каким-то событием, которое тоже дало сильный толчок? Понятно, что жизнь не имеет сослагательных наклонений, но что бы было, если бы вы не встретились? Не у всех такие встречи происходят. Не происходит союз двух людей, для того, чтобы искать какой-то общий дух. Как тогда быть? Важно ли это, или неважно?
З. Миркина: Я отвечу и на первый, и на второй вопрос. На первый. Однажды ответ на такой вопрос обсуждали две женщины, которые были на моем вечере. Потом одна из них мне рассказала. Григорий Соломонович после нашей встречи начал писать и писать очень много. А я вероятно, почти наверняка, не встретив его, просто бы не выжила. Вы меня бы не увидели. Я была очень больна и жила в среде, которая меня не понимала. Он просто меня вынянчил, и я в его лице встретила что-то невероятное, без чего не могла бы быть жива. Первая наша встреча – когда его привезли к нам на дачу слушать стихи незнакомого поэта. Я вдруг увидела впервые такое понимание. Там вообще было нечто необычное. 12 часов он не давал никого накормить из гостей. Он только слушал стихи. Я увидела, как будто две бездны в глазах куда проваливаюсь. Я увидела вдруг то, что мне нужно – как ему нужны мои стихи. Это такая цепь, круговая порука. Это невероятно важно. Богу нужно от нас то же внимание и понимание, причастие. Это бесконечно важно и нужно. Вот на прошлой лекции, на которой было гораздо меньше слушателей, мы приводили слова Ангелуса Силезиуса: "Я без Тебя ничто, но что Ты без меня?" Это очень важная тема. Сейчас мы, конечно же – одно целое. Ни одно мое стихотворение не выходит без того, чтобы он его не принял. И ни одна его статья не выходит, чтобы я ее не приняла. Двадцать раз и то, и другое. Мне даже трудно сказать насколько колоссальное значение для нас обоих имела наша встреча.
Что же делать, когда таких встреч нет? Я вам скажу, что я вообще была совершенно уверена, что я останусь одна. Потому что не было человека рядом, который бы увидел, разглядел мою душу. И я готовилась быть одной, причем я некоторых огорчила, когда вышла замуж. Я жила очень полной жизнью, и была одна, и могла быть одна. А вдруг я стала как все. Правда, что меня бы не было, если бы не Григорий Соломонович. Но готовность быть одной – очень важна. Внутренне я не принимаю сама для себя монашеских обетов. Но обет даётся внутри души. Для меня не могло бы быть замужества, если бы человек совершенно не разделил мою душу. Как Григорий Соломонович счастливо сказал тогда: "Ты нашла себя в том, как ты пишешь, а я нет". Так и я могла сказать – я очень просто это говорила, хотя конечно, эта встреча – величайшее счастье. Но она подготовлена тем, что вы готовитесь быть одной, и можете обойтись без этого. У Рильке есть строчки, которые я переводила, – конец элегии к Марине Цветаевой: "Боги обманно влекут нас к полу другому как две половинки в единстве. Но каждый восполниться должен сам, дорастая как месяц ущербный до полнолуния. И к полноте бытия приведёт лишь одиноко прочерченный путь через бессонный простор". Когда встречаются две восполненных души, тогда получается что-то третье. Я прочту одно старое стихотворение:
Нарастанье, отступанье тиши,
Нас с тобою только сосны слышат,
Прямо в небо, прямо в сердце вниди,
Нас с тобою только звёзды видят,
Наклонившиеся к изголовью,
И остались мы втроём, с любовью.
Для того лишь не умолкли звуки,
Чтоб она могла раскинуть руки.
Для того лишь мир и стал всецелым,
Чтоб она могла расправить тело.
Каждый миг ушедший воскресая.
Боже правый! До чего ж большая!
Боже святый, до чего ж огромна!
Кто сказал, что ей довольно комнат,
Кто задумал поместить под крышу,
Ту, которая созвездий выше?
Кто осмелился назвать мгновенной
Ту, которая подстать Вселенной?
Понимаете, в большом появляется этот третий, невидимый третий. И это самое главное. А доходят до него, когда не по горизонтали стремятся восполниться, а по вертикали. И когда как две параллельные сходятся две вертикали, когда говорят друг другу через Бога, но напрямую никогда, вот тогда получается вечное и настоящее.
http://www.portal-credo.ru/.....
Метки: Зинаида Миркина, Григорий Померанц
Nemo Treasurer,
21-03-2013 00:06
(ссылка)
Поэт КИРИЛЛ КОВАЛЬДЖИ ...Перед нами "двойная звезда"
Дорогие друзья!
Позвольте поделиться с вами отрывком из интервью поэта Кирилла Ковальджи, опубликованного на портале Кредо.ру в 2009-2010 г.
Думаю, мнение, высказанное поэтом, покажется созвучным многим из тех, кто знал и знает супружескую чету Миркина-Померанц.
....Вопрос: – Как в нескольких словах сказать о таком и личном, и творческом единстве (З.М. и Г.П)?
– С любовью и восхищением говорю: перед нами редкое явление. Потому что это не только редкое единство мужчины и женщины (двуединство – се человек!), но и редкое (если не единственное) столь плодотворное сплетение трёх духовных сфер, по определению весьма различных. Я имею в виду философию, религию и поэзию. Основа философии – это рукотворная система, основа религии – нерукотворная догма, а поэзии – сама жизнь. Разные отсеки. И, однако…
...Перед нами "двойная звезда" – Григорий Померанц и Зинаида Миркина, он философ, она поэт, а вместе их обнимает и осеняет религиозность. Двое – как один человек. О любви и мудрости говорят нам Григорий Померанц и Зинаида Миркина. Глубоко и сердечно. Глубоко – по мудрости, сердечно – по любви (как известно, ум стремится к отвлечённой объективности, сердце – к конкретной субъективности). Повторяю и настаиваю, что перед нами чудо: произведения, созданные Григорием Померанцем и Зинаидой Миркиной и неоднократно изданные под одной обложкой, являют несомненное единство философской ясной мудрости, религиозной таинственной высоты и живой плоти поэзии. И над всем этим – веяние музыки. Она самый необъяснимый инструмент познания. Озарения, откровения.
Музыка, которую слушал морозными ночами Григорий Померанц перед лагерным бараком, пение, которое поднимается под своды храмов, нить мелодии, которая ведет строку за строкой Зинаиды Миркиной… Благодаря свободному полёту музыки он в философии идёт поверх любой системы, он и она в религии идут поверх любой догмы, она в стихах идёт поверх любых поэтизмов.
Опыт долгой жизни, самостояние, одарённость… Будь моя воля, я бы пропагандировал их тексты по телевидению и радио, преподносил школьникам и студентам. В наше время "без руля и без ветрил" (время великих разочарований) вот он – духовный ориентир, слово, которому можно верить, мысли, которым можно довериться.
Я годами подбирался к одной мысли, которую я чувствовал, но она мне никак не давалась. И вдруг, пораженный, я нашёл её в завершенной великолепной образной формулировке у Григория Соломоновича. Великолепной – потому что в ней единым аккордом прозвучали философия, религия и поэзия: "Я убежден… что в глубине бытия зла просто нет. Есть только цельный, непорочный свет без всякой тени. Но в пространстве и времени нельзя осветить все сразу. Что-то всегда будет в тени. Бороться за добро – значит, по возможности, поворачивать вещи к свету".
Нельзя бороться за добро без любви.
ссылка: http://www.portal-credo.ru/...
Позвольте поделиться с вами отрывком из интервью поэта Кирилла Ковальджи, опубликованного на портале Кредо.ру в 2009-2010 г.
Думаю, мнение, высказанное поэтом, покажется созвучным многим из тех, кто знал и знает супружескую чету Миркина-Померанц.
....Вопрос: – Как в нескольких словах сказать о таком и личном, и творческом единстве (З.М. и Г.П)?
– С любовью и восхищением говорю: перед нами редкое явление. Потому что это не только редкое единство мужчины и женщины (двуединство – се человек!), но и редкое (если не единственное) столь плодотворное сплетение трёх духовных сфер, по определению весьма различных. Я имею в виду философию, религию и поэзию. Основа философии – это рукотворная система, основа религии – нерукотворная догма, а поэзии – сама жизнь. Разные отсеки. И, однако…
...Перед нами "двойная звезда" – Григорий Померанц и Зинаида Миркина, он философ, она поэт, а вместе их обнимает и осеняет религиозность. Двое – как один человек. О любви и мудрости говорят нам Григорий Померанц и Зинаида Миркина. Глубоко и сердечно. Глубоко – по мудрости, сердечно – по любви (как известно, ум стремится к отвлечённой объективности, сердце – к конкретной субъективности). Повторяю и настаиваю, что перед нами чудо: произведения, созданные Григорием Померанцем и Зинаидой Миркиной и неоднократно изданные под одной обложкой, являют несомненное единство философской ясной мудрости, религиозной таинственной высоты и живой плоти поэзии. И над всем этим – веяние музыки. Она самый необъяснимый инструмент познания. Озарения, откровения.
Музыка, которую слушал морозными ночами Григорий Померанц перед лагерным бараком, пение, которое поднимается под своды храмов, нить мелодии, которая ведет строку за строкой Зинаиды Миркиной… Благодаря свободному полёту музыки он в философии идёт поверх любой системы, он и она в религии идут поверх любой догмы, она в стихах идёт поверх любых поэтизмов.
Опыт долгой жизни, самостояние, одарённость… Будь моя воля, я бы пропагандировал их тексты по телевидению и радио, преподносил школьникам и студентам. В наше время "без руля и без ветрил" (время великих разочарований) вот он – духовный ориентир, слово, которому можно верить, мысли, которым можно довериться.
Я годами подбирался к одной мысли, которую я чувствовал, но она мне никак не давалась. И вдруг, пораженный, я нашёл её в завершенной великолепной образной формулировке у Григория Соломоновича. Великолепной – потому что в ней единым аккордом прозвучали философия, религия и поэзия: "Я убежден… что в глубине бытия зла просто нет. Есть только цельный, непорочный свет без всякой тени. Но в пространстве и времени нельзя осветить все сразу. Что-то всегда будет в тени. Бороться за добро – значит, по возможности, поворачивать вещи к свету".
Нельзя бороться за добро без любви.
ссылка: http://www.portal-credo.ru/...
Метки: Зинаида Миркина, Григорий Померанц
Nemo Treasurer,
20-03-2013 23:31
(ссылка)
Пять миллионов детей, получивших новую жизнь!
Дорогие друзья!
Сегодня мы расскажем о выдающемся гуманисте нашего времени Хосе Антонио Абреу и его знаменитой Системе - уникальном социальном проекте, давшем колоссальный толчок духовному развитию пяти миллионов венесуэльских детей!
Хосе Антонио Абреу – учредитель, основатель и архитектор Национальной системы молодежных, детских и дошкольных оркестров Венесуэлы – может быть охарактеризован только одним эпитетом: фантастический. Он – музыкант великой веры, непоколебимых убеждений и необыкновенной душевной страсти, поставивший и решивший сверхзадачу: не просто достичь музыкальной вершины, но спасти своих юных соотечественников от нищеты и дать им образование.
Создатели системы Абреу особо подчеркивают социальные цели программы — прежде всего адаптация детей в обществе.
В его программу попадают в первую очередь дети из бедных семей, живущих за чертой бедности. Духовное развитие, занятия музыкой спасают их от попадания в неблагоприятную среду, от влияния улицы, наркотиков, преступности. Факты очевидны – дети играют в оркестрах с 2-4х лет, так они обретают уверенность, жизненную перспективу, ответственность, приобщаются к созидательному труду в коллективе.
«Для детей, с которыми мы работаем, музыка – практически единственный путь к достойному общественному статусу. Бедность – это одиночество, печаль, неизвестность. Оркестр – это веселье, мотивация, совместная работа, стремление к успеху», – говорит Хосе Антонио Абреу.
В каждом из 23 штатов Венесуэлы существует своя пирамида детских, юношеских и профессиональных симфонических оркестров, на сегодняшний день в них играет примерно 300.000 детей по всей стране.
В общей сложности за 32 года своего существования эта система оркестров и хоров дала общее музыкальное образование более чем пяти миллионам венесуэльцев, причем около 90 процентов из них происходят из малообеспеченных семей.
Эти 90% детей из 5 миллионов - дети из трущоб, неблагополучных семей, и благодаря системе оркестров они получили своё новое будущее – без наркотиков и криминала.
«Это программа национального спасения и глубокого культурного преобразования, предназначенная для всего общества Венесуэлы. Она абсолютно исключает какие-либо различия и акцентирует внимание на уязвимых и незащищённых группах населения. Влияние «Системы» ощутимо в трёх основных сферах: в личной и общественной жизни, в кругу семьи и общине. В плане личной и общественной жизни дети в оркестрах и хорах развивают свои интеллектуальные и эмоциональные способности. Музыка становится инструментом разностороннего развития человека, повышая его моральный дух, направляя к полноценному развитию его личности. И действительно, интеллектуальная и эмоциональная польза от этого огромна: усваиваются принципы лидерства, обучаемости и подготовки, растёт чувство приверженности, ответственности, щедрости и преданности другим и появляется желание индивидуального вклада в достижение общей цели. Это ведёт к развитию чувства собственного достоинства и уверенности» - говорит Хосе Антонио Абреу.
Система Хосе Антонио Абреу не ставит своей целью вырастить максимум вундеркиндов –она является системой социальной адаптации посредством искусства. Через опыт коллективного музицирования дети приобщаются к основополагающим и всеобщим гуманистическим ценностям.
Опыт Венесуэлы распространяется по миру: большой пилотный проект уже 2 года идёт в Шотландии. Великобритания - страна, в которой немало замечательных оркестров и хоров. Однако там чувствуется огромная потребность в массовом музыкальном образовании ради просвещения и ради перемены социального климата в депрессивных районах. В Китае 36 миллионов детей сейчас обучаются игре только на фортепиано, а всего классической музыкой занимаются, около 50 миллионов школьников.
Сэр Саймон Рэттл, выдающийся британский дирижер, называет работу "Эль Системы" самым значительным достижением в области классической музыки в мире. Ему вторят сотни педагогов и музыкантов Европы и Америки, ЮНЕСКО назначило Абреу своим послом по вопросам создания юношеских оркестров и хоров. 70-летнему учителю присудили награды многие правительства мира - от Испании до Японии, он является лауреатом десятка самых престижных премий.
Интересно, что еще в 1979 году с целью развития детских и юношеских симфонических оркестров и хоров был создан Государственный фонд. С тех пор в стране сменилось семь правительств, но ни одно из них не приостановило государственного финансирования уникальной программы. Сегодня эта сумма составляет порядка 29 миллионов долларов в год.
Ниже приведен отрывок из Российской Газеты, где сам Антонио Абреу рассказывает об истории своего проекта.
Российская газета: Как вообще возник замысел "Системы"?
Хосе Антонио Абреу: Эта история уходит в мое детство и юность. Я пел в церковном хоре, играл на органе, фортепиано, скрипке. В то время стоимость музыкальных инструментов исключала для миллионов детей возможность обучения музыке. Я мечтал о том, чтобы у детей из бедных семей появилась возможность учиться музыке бесплатно. Но мысль о создании "Системы" начала воплощаться в жизнь в 1970-е.
РГ: Что происходило в эти годы?
Абреу: В 1975 году я оставил госслужбу и преподавание в университете, посвятив себя "Системе". А кроме музыкального образования (дипломы композитора и музыканта-исполнителя) я получил еще и диплом экономиста. До 1975 года я работал в системе планирования на государственном уровне, был заведующим кафедры экономики. Постепенно я начал объединять друзей, сформировав для начала камерный ансамбль. 12 февраля 1975 года, когда в Венесуэле празднуется День молодежи в память о битве 1814 года, где погибло много детей, появился Национальный молодежный оркестр Венесуэлы. Спустя три месяца мы дали первый большой концерт, объединив в оркестре музыкантов из Каракаса и других городов.
РГ: Как формулировались тогда цели "Системы"?
Абреу: Основной мыслью было дать возможность детям из низов не только включиться в общество, но и участвовать в самых высших сферах музыкальной культуры. В те годы музыкальное образование было доступно лишь для элиты. А я всегда считал Венесуэлу музыкальной страной, где многие могли бы заниматься музыкой. Нашу идею тут же подхватили в провинциях, где один за другим появились небольшие оркестры - это стало национальным движением.
РГ: В чем заключалась заразительность "Системы"?
Абреу: У провинций появилось желание иметь подобное - свои оркестры. Для этого нужны были профессора и инструменты. Первыми педагогами были те музыканты, кого я знал по учебе, и педагоги музыкальных училищ, которые сегодня считаются национальными лидерами. Наша "Система" охватывает все 24 провинции Венесуэлы, представляя национальную сеть детских и молодежных оркестров. Существует также сеть детских и юношеских хоров, вместе с которыми они объединяют более 300 тысяч детей и молодежи. Провинции для нас чрезвычайно важны, мы хотим показать, что поддерживаем не только столицу.
РГ: Среди детей происходил отбор самых талантливых или брали всех подряд?
Абреу: Мы отбирали детей по их желанию учиться и, конечно, искали талантливых. Ребенок из бедной семьи мог только мечтать о получении музыкального инструмента и педагога. И когда такой ребенок попадал в оркестр, в своей семье он превращался в главный объект надежд. А когда в бедных кварталах формировался целый оркестр, то уже оркестр становился гордостью этого квартала. Мать Тереза из Калькутты говорила, что самая печальная сторона бедности - мысль о том, что ты никто. Оркестровое братство дает ребенку чувство собственного достоинства - он перестает казаться бедным, видит уже профессиональные горизонты.
РГ: Дети в оркестрах получают гонорары?
Абреу: Государство выплачивает стипендию, обеспечивает инструментами, оплачивает работу профессоров и создает инфраструктуру. Сегодня венесуэльское государство гарантирует бесплатное музыкальное образование детям из неимущих семей или семей с небольшим достатком. "Система" дает возможность заниматься частным образом и детям с серьезными проблемами со здоровьем, даже с симптомами Дауна и с замедленным развитием. Многим из них удается в той или иной степени реабилитироваться. Также "Система" направлена и на колонии для подростков, женские колонии, где создаются тюремные оркестры. Небольшие оркестры есть и в деревнях, где занимаются сельским хозяйством. На американском континенте это единственная страна, где осуществлен такой грандиозный проект.
Для Вас - отрывок из Пятой симфонии Чайковского, исполняемого Молодежным симфоническим оркестром Венесуэлы имени Симона Боливара под управлением знаменитого дирижера Густаво Дудамель
Dudamel & SBYO - Tchaikovsky Symphony No.5 4th Mvm. (2/2)
Сегодня мы расскажем о выдающемся гуманисте нашего времени Хосе Антонио Абреу и его знаменитой Системе - уникальном социальном проекте, давшем колоссальный толчок духовному развитию пяти миллионов венесуэльских детей!
Хосе Антонио Абреу – учредитель, основатель и архитектор Национальной системы молодежных, детских и дошкольных оркестров Венесуэлы – может быть охарактеризован только одним эпитетом: фантастический. Он – музыкант великой веры, непоколебимых убеждений и необыкновенной душевной страсти, поставивший и решивший сверхзадачу: не просто достичь музыкальной вершины, но спасти своих юных соотечественников от нищеты и дать им образование.
Создатели системы Абреу особо подчеркивают социальные цели программы — прежде всего адаптация детей в обществе.
В его программу попадают в первую очередь дети из бедных семей, живущих за чертой бедности. Духовное развитие, занятия музыкой спасают их от попадания в неблагоприятную среду, от влияния улицы, наркотиков, преступности. Факты очевидны – дети играют в оркестрах с 2-4х лет, так они обретают уверенность, жизненную перспективу, ответственность, приобщаются к созидательному труду в коллективе.
«Для детей, с которыми мы работаем, музыка – практически единственный путь к достойному общественному статусу. Бедность – это одиночество, печаль, неизвестность. Оркестр – это веселье, мотивация, совместная работа, стремление к успеху», – говорит Хосе Антонио Абреу.
В каждом из 23 штатов Венесуэлы существует своя пирамида детских, юношеских и профессиональных симфонических оркестров, на сегодняшний день в них играет примерно 300.000 детей по всей стране.
В общей сложности за 32 года своего существования эта система оркестров и хоров дала общее музыкальное образование более чем пяти миллионам венесуэльцев, причем около 90 процентов из них происходят из малообеспеченных семей.
Эти 90% детей из 5 миллионов - дети из трущоб, неблагополучных семей, и благодаря системе оркестров они получили своё новое будущее – без наркотиков и криминала.
«Это программа национального спасения и глубокого культурного преобразования, предназначенная для всего общества Венесуэлы. Она абсолютно исключает какие-либо различия и акцентирует внимание на уязвимых и незащищённых группах населения. Влияние «Системы» ощутимо в трёх основных сферах: в личной и общественной жизни, в кругу семьи и общине. В плане личной и общественной жизни дети в оркестрах и хорах развивают свои интеллектуальные и эмоциональные способности. Музыка становится инструментом разностороннего развития человека, повышая его моральный дух, направляя к полноценному развитию его личности. И действительно, интеллектуальная и эмоциональная польза от этого огромна: усваиваются принципы лидерства, обучаемости и подготовки, растёт чувство приверженности, ответственности, щедрости и преданности другим и появляется желание индивидуального вклада в достижение общей цели. Это ведёт к развитию чувства собственного достоинства и уверенности» - говорит Хосе Антонио Абреу.
Система Хосе Антонио Абреу не ставит своей целью вырастить максимум вундеркиндов –она является системой социальной адаптации посредством искусства. Через опыт коллективного музицирования дети приобщаются к основополагающим и всеобщим гуманистическим ценностям.
Опыт Венесуэлы распространяется по миру: большой пилотный проект уже 2 года идёт в Шотландии. Великобритания - страна, в которой немало замечательных оркестров и хоров. Однако там чувствуется огромная потребность в массовом музыкальном образовании ради просвещения и ради перемены социального климата в депрессивных районах. В Китае 36 миллионов детей сейчас обучаются игре только на фортепиано, а всего классической музыкой занимаются, около 50 миллионов школьников.
Сэр Саймон Рэттл, выдающийся британский дирижер, называет работу "Эль Системы" самым значительным достижением в области классической музыки в мире. Ему вторят сотни педагогов и музыкантов Европы и Америки, ЮНЕСКО назначило Абреу своим послом по вопросам создания юношеских оркестров и хоров. 70-летнему учителю присудили награды многие правительства мира - от Испании до Японии, он является лауреатом десятка самых престижных премий.
Интересно, что еще в 1979 году с целью развития детских и юношеских симфонических оркестров и хоров был создан Государственный фонд. С тех пор в стране сменилось семь правительств, но ни одно из них не приостановило государственного финансирования уникальной программы. Сегодня эта сумма составляет порядка 29 миллионов долларов в год.
Ниже приведен отрывок из Российской Газеты, где сам Антонио Абреу рассказывает об истории своего проекта.
Российская газета: Как вообще возник замысел "Системы"?
Хосе Антонио Абреу: Эта история уходит в мое детство и юность. Я пел в церковном хоре, играл на органе, фортепиано, скрипке. В то время стоимость музыкальных инструментов исключала для миллионов детей возможность обучения музыке. Я мечтал о том, чтобы у детей из бедных семей появилась возможность учиться музыке бесплатно. Но мысль о создании "Системы" начала воплощаться в жизнь в 1970-е.
РГ: Что происходило в эти годы?
Абреу: В 1975 году я оставил госслужбу и преподавание в университете, посвятив себя "Системе". А кроме музыкального образования (дипломы композитора и музыканта-исполнителя) я получил еще и диплом экономиста. До 1975 года я работал в системе планирования на государственном уровне, был заведующим кафедры экономики. Постепенно я начал объединять друзей, сформировав для начала камерный ансамбль. 12 февраля 1975 года, когда в Венесуэле празднуется День молодежи в память о битве 1814 года, где погибло много детей, появился Национальный молодежный оркестр Венесуэлы. Спустя три месяца мы дали первый большой концерт, объединив в оркестре музыкантов из Каракаса и других городов.
РГ: Как формулировались тогда цели "Системы"?
Абреу: Основной мыслью было дать возможность детям из низов не только включиться в общество, но и участвовать в самых высших сферах музыкальной культуры. В те годы музыкальное образование было доступно лишь для элиты. А я всегда считал Венесуэлу музыкальной страной, где многие могли бы заниматься музыкой. Нашу идею тут же подхватили в провинциях, где один за другим появились небольшие оркестры - это стало национальным движением.
РГ: В чем заключалась заразительность "Системы"?
Абреу: У провинций появилось желание иметь подобное - свои оркестры. Для этого нужны были профессора и инструменты. Первыми педагогами были те музыканты, кого я знал по учебе, и педагоги музыкальных училищ, которые сегодня считаются национальными лидерами. Наша "Система" охватывает все 24 провинции Венесуэлы, представляя национальную сеть детских и молодежных оркестров. Существует также сеть детских и юношеских хоров, вместе с которыми они объединяют более 300 тысяч детей и молодежи. Провинции для нас чрезвычайно важны, мы хотим показать, что поддерживаем не только столицу.
РГ: Среди детей происходил отбор самых талантливых или брали всех подряд?
Абреу: Мы отбирали детей по их желанию учиться и, конечно, искали талантливых. Ребенок из бедной семьи мог только мечтать о получении музыкального инструмента и педагога. И когда такой ребенок попадал в оркестр, в своей семье он превращался в главный объект надежд. А когда в бедных кварталах формировался целый оркестр, то уже оркестр становился гордостью этого квартала. Мать Тереза из Калькутты говорила, что самая печальная сторона бедности - мысль о том, что ты никто. Оркестровое братство дает ребенку чувство собственного достоинства - он перестает казаться бедным, видит уже профессиональные горизонты.
РГ: Дети в оркестрах получают гонорары?
Абреу: Государство выплачивает стипендию, обеспечивает инструментами, оплачивает работу профессоров и создает инфраструктуру. Сегодня венесуэльское государство гарантирует бесплатное музыкальное образование детям из неимущих семей или семей с небольшим достатком. "Система" дает возможность заниматься частным образом и детям с серьезными проблемами со здоровьем, даже с симптомами Дауна и с замедленным развитием. Многим из них удается в той или иной степени реабилитироваться. Также "Система" направлена и на колонии для подростков, женские колонии, где создаются тюремные оркестры. Небольшие оркестры есть и в деревнях, где занимаются сельским хозяйством. На американском континенте это единственная страна, где осуществлен такой грандиозный проект.
Для Вас - отрывок из Пятой симфонии Чайковского, исполняемого Молодежным симфоническим оркестром Венесуэлы имени Симона Боливара под управлением знаменитого дирижера Густаво Дудамель
Dudamel & SBYO - Tchaikovsky Symphony No.5 4th Mvm. (2/2)
Nemo Treasurer,
19-02-2013 22:14
(ссылка)
Памяти Григория Померанц
Дорогие друзья!
Эта заметка посвящена памяти удивительного человека, выдающегося философа и мыслителя современности Григория Померанц.
Смелый, свободный, независимый, поражающий необычностью и оригинальностью мысли - этот человек внес неоценимый вклад в сокровищницу русской философской мысли.
Григорий Соломонович Померанц прожил долгую, яркую жизнь. Фронтовик, прозревший свою глубину перед лицом смерти, и никогда не изменявший этой своей глубине, даже когда за это пришлось пройти сталинские лагеря, правозащитник, диссидент, опальный философ всегда был верен тому, что говорит и ни при каких обстоятельствах не терял силы духа. И, наверное, поэтому, его отдельные, а большей частью совместные с Зинаидой Александровной Миркиной выступления, интервью, лекции притягивали так много слушателей и почитателей. Эта пару любили и любят. О Григории Померанц трудно сказать: "Ушел из жизни...", "Покинул этот мир..." потому что не ушел и не покинул. Он остается здесь и сейчас, бесстрашный боец невидимого фронта, продолжающий сражаться за глубину, нашу с вами глубину, наше с вами единство и сопричастие.
Некоторые из его цитат:
"Если мы не найдем в глубине самих себя того уровня, в котором тонут обиды и желание отомстить, то жизнь на Земле, во всяком случае, человеческая жизнь прекратится." (Г. Померанц. Метафизическое мужество)
"Одна из особенностей великих культурных миров - способность к историческому повороту, переходу от расширения вовне к внутреннему росту, от захваченности центробежными процессами к созерцанию духовного центра и покаянию за отрыв от него"
"... Лидерами станут страны, которые лучше других сумеют создать новый стиль жизни, включить паузу созерцания в череду дел, избавиться от лихорадки деятельности, от "блуда труда, который у нас в крови" (Мандельштам). Пионерами могут быть и большие и маленькие страны, сильные и слабые. Мы не знаем, кто вырвется вперед. Но начинать должны все.
Решающей становится не экономика, а педагогика, начиная с детского сада. Дети схватывают начатки нового быстрее взрослых. Я вспоминаю слова девочки четырех лет: "Мама, не говори громко, от этого засыхают деревья"." (Г. Померанц. Пауза созерцания)
"Я верю, что глубокое созерцание входит в круговорот Святого Духа, незримо участвующего в вихрях природных сил, незаметно поддерживая жизнь против смерти и хрупкую одухотворенность против бездуховных масс. Каждая жизнь и каждая личная одухотворенность смертны. Сказав "жизнь", мы тем самым сказали "смерть". Но наше глубокое сердце неотделимо от сердца вселенной, и в этой нераздельности, в этом причастии оно бессмертно. Как это все получается, не знаю. Я так просто чувствую, вопреки очевидности смерти.
До всякой науки с ее законами термодинамики и тепловой смерти Будда говорил, умирая: "состоящее из частей подвержено разрушению, трудитесь прилежно...". Причащайтесь духовному Целому. Наш духовный труд поддерживает центростремительное движение, противостоящее вихрям, несущимся в тьму внешнюю. Преображение противостоит хаосу и вносит свой вклад в чудо света, не дает ненависти разорвать мир на части, и свет во тьме светит, и тьма не объемлет его.
Но вот вопрос: что может сделать меньшинство, услышавшее призыв к преображению? Прежде всего просто быть" (Г. Померанц. Подступы к Преображению)
P.S. Прощание с Григорием Померанц состоялось сегодня, 19 февраля на Даниловском кладбище г. Мос
Эта заметка посвящена памяти удивительного человека, выдающегося философа и мыслителя современности Григория Померанц.
Смелый, свободный, независимый, поражающий необычностью и оригинальностью мысли - этот человек внес неоценимый вклад в сокровищницу русской философской мысли.
Григорий Соломонович Померанц прожил долгую, яркую жизнь. Фронтовик, прозревший свою глубину перед лицом смерти, и никогда не изменявший этой своей глубине, даже когда за это пришлось пройти сталинские лагеря, правозащитник, диссидент, опальный философ всегда был верен тому, что говорит и ни при каких обстоятельствах не терял силы духа. И, наверное, поэтому, его отдельные, а большей частью совместные с Зинаидой Александровной Миркиной выступления, интервью, лекции притягивали так много слушателей и почитателей. Эта пару любили и любят. О Григории Померанц трудно сказать: "Ушел из жизни...", "Покинул этот мир..." потому что не ушел и не покинул. Он остается здесь и сейчас, бесстрашный боец невидимого фронта, продолжающий сражаться за глубину, нашу с вами глубину, наше с вами единство и сопричастие.
Некоторые из его цитат:
"Если мы не найдем в глубине самих себя того уровня, в котором тонут обиды и желание отомстить, то жизнь на Земле, во всяком случае, человеческая жизнь прекратится." (Г. Померанц. Метафизическое мужество)
"Одна из особенностей великих культурных миров - способность к историческому повороту, переходу от расширения вовне к внутреннему росту, от захваченности центробежными процессами к созерцанию духовного центра и покаянию за отрыв от него"
"... Лидерами станут страны, которые лучше других сумеют создать новый стиль жизни, включить паузу созерцания в череду дел, избавиться от лихорадки деятельности, от "блуда труда, который у нас в крови" (Мандельштам). Пионерами могут быть и большие и маленькие страны, сильные и слабые. Мы не знаем, кто вырвется вперед. Но начинать должны все.
Решающей становится не экономика, а педагогика, начиная с детского сада. Дети схватывают начатки нового быстрее взрослых. Я вспоминаю слова девочки четырех лет: "Мама, не говори громко, от этого засыхают деревья"." (Г. Померанц. Пауза созерцания)
"Я верю, что глубокое созерцание входит в круговорот Святого Духа, незримо участвующего в вихрях природных сил, незаметно поддерживая жизнь против смерти и хрупкую одухотворенность против бездуховных масс. Каждая жизнь и каждая личная одухотворенность смертны. Сказав "жизнь", мы тем самым сказали "смерть". Но наше глубокое сердце неотделимо от сердца вселенной, и в этой нераздельности, в этом причастии оно бессмертно. Как это все получается, не знаю. Я так просто чувствую, вопреки очевидности смерти.
До всякой науки с ее законами термодинамики и тепловой смерти Будда говорил, умирая: "состоящее из частей подвержено разрушению, трудитесь прилежно...". Причащайтесь духовному Целому. Наш духовный труд поддерживает центростремительное движение, противостоящее вихрям, несущимся в тьму внешнюю. Преображение противостоит хаосу и вносит свой вклад в чудо света, не дает ненависти разорвать мир на части, и свет во тьме светит, и тьма не объемлет его.
Но вот вопрос: что может сделать меньшинство, услышавшее призыв к преображению? Прежде всего просто быть" (Г. Померанц. Подступы к Преображению)
P.S. Прощание с Григорием Померанц состоялось сегодня, 19 февраля на Даниловском кладбище г. Мос
Метки: Григорий Померанц
Nemo Treasurer,
06-01-2013 22:08
(ссылка)
If you want...
***
О нет, душа моя -- не я,
Душа моя -- совсем иное,
Не то листва, не то струя,
Не то пронизанное мною
Пространство, легкое, как сон,
Где ни пространств и ни времен.
Как липа, ветки наклоня,
Так, как закат в свои объятья, --
она вбирает всю меня,
А я не в силах -- рук не хватит.
Мое блаженное бессилье,
Когда в томлении по ней,
Бессмертной -- по душе своей --
Себе отращиваю крылья...
Не то листва, не то струя...
Не то, не та -- опять иная...
И знает столько, сколько я
За сотню жизней не узнаю.
Ни знаний у меня, ни прав.
Но как хотела б в ней пропасть я,
И все на свете потеряв,
Найти единственное счастье:
Тот аромат, тот звук, тот свет, --
Нет, новое -- не то -- иное:
Любовь, в которой больше нет
Различий между ней и мною.
(Зинаида Миркина)
* в заметке использован фрагмент из фильма Франко Зиферелли о Франциске Асизском "Брат Солнце Сестра Луна". Песня Little Church (Донован)
Метки: Зинаида Миркина, Franko Ziferelli, Donovan, Brother Sun Sister Moon
Nemo Treasurer,
03-01-2013 19:09
(ссылка)
On This Lovely Day...
(Birds are singing sweet and low
From the trees that gently grow,
Soft and soothing breezes blow
On this lovely day.
To the meadows there go I
To wander as the butterfly
How the flowers please me eyes
On this lovely day.
I wish it could be always
Life is easy on such a day
I wish this peace on everyone
On this lovely day,
On this lovely day.
I wish this peace on everyone
On this lovely day. - Donovan. On this lovely day из к/ф Брат Солнце Сестра Луна)
...
И нет пустых минут. И нету суесловья.
Разлился океан творящей тишины.
Часы полны Тобой. Часы полны любовью.
Часы мои Твоим свечением полны.
Как будто бы волна притихший берег лижет,
Как будто пролита живой воды струя.
Я вижу этот мир. Я снова ясно вижу.
Тебя самой собой не заслоняю я.
* * *
Совсем не делать ничего,
Застыть недвижно тихим утром
И наслаждаться перламутром
Родного неба моего
И раковины на столе,
Моим кораллом снежно-белым…
Да, вовсе ничего не делать,
И даже мысли на нуле.
Быть неподвижно рядом с Богом
И вдруг почувствовать, как много,
Безмерно много мне дано,
Когда есть стол, коралл, окно…
* * *
Куда, куда взлетает птица?
Куда крыла её взвились?
Куда, куда за ней стремится
В пространстве тонущая мысль?
Куда ведёт полоска света,
В глубинах оставляя след?
– Туда, откуда нет ответа.
Туда, где всё – сплошной ответ.
* * *
А птица по небу летела
Сквозь туч мерцающий опал
Дорогой облачною белой.
О Боже, кто её держал?
Душа моя, немая птица,
Поднявшаяся в высоту,
Кто дал крылам твоим раскрыться
И удержаться на лету?
* * *
Сказать о Боге напрямик?
Да разве есть такой язык?
Да есть ли в словаре слова
Пригодные для Божества?
Их в жизни не было и нет.
Но есть заговоривший свет,
Есть полногласье красоты —
Заговорившие цветы
И в бесконечном океане
Заговорившее молчанье.
Клён наклонился надо мной.
Я тихо говорю с сосной.
Всю жизнь душа внимать готова
Тому, Который сам есть слово,
Тому, Который сам есть свет,
И для Кого слов наших нет.
* * *
Лишь песня нам доносит Божью весть,
Лишь песня обнимает весь простор,
И только лишь поэзия и есть
С непостижимым тайный разговор.
Она – в песках скользящая вода,
Во мраке чёрном – световая нить…
И без неё никто и никогда
Не сможет с Духом жизни говорить.
(Зинаида Миркина. Чистая страница)
Метки: Зинаида Миркина
Nemo Treasurer,
29-12-2012 23:03
(ссылка)
С Наступающим Новым Годом!
Дорогие друзья!
Позвольте в канун Нового Года с любовью и благодарностью преподнести вам традиционный музыкальный подарок и от всей души пожелать гармонии во всех сферах вашей жизни, света, любви, душевного тепла, радости и благополучия!
Для вас: Хор мальчиков Libera из Великобритании исполняет
Joy to the World
Lyrics: Joy to the world, the Lord is come!
Let earth receive her King;
Let every heart prepare Him room,
And Heaven and nature sing,
And Heaven and nature sing
Возрадуйся мир, Господь пришел!
Да примет Земля своего Царя
Да найдется для Него место в каждом сердце,
И воспоют Небеса и вся природа
И воспоют Небеса и вся природа
* * *
Вглядеться в небо как вглядеться в душу.
Предела нет. Бездонность высоты.
Ты можешь все строения разрушить,
Расплыться могут чёткие черты,
Как облака на солнце в день погожий.
Но Дух живой наполнил эту высь.
Бескрайность невозможно уничтожить.
Вглядись внутрь неба и в себя вглядись.
(Зинаида Миркина. Чистая страница
http://www.stihi.ru/2012/10...)
Метки: Зинаида Миркина
Nemo Treasurer,
29-12-2012 22:55
(ссылка)
Зинаида Миркина. АРВО ПЯРТУ
I
Ты расправишь мне душу, как небо и море.
Ты протянешь её до взошедшей звезды.
Ты тишайшую песню Господню повторишь,
Что звучала когда-то до первой беды.
До рожденья и смерти, до первой тревоги,
До сомнений всех наших, до наших обид;
Ту, что так целомудренно скажет о Боге,
Будто это Он сам о Себе говорит.
Только Сам о Себе, не с чужого рассказа —
Не история мира, а тайный пролог.
Тайна Божьей всецелости, tabula rasa.
Та великая тишь, где расправился Бог.
II
Мы, кажется, не знали никогда,
Что за чертой, где мы совсем затихли,
Где наших снов и мыслей ни следа,
Где страсть нема и укротились вихри, —
Пустыня, потерявшая края.
Нет лиц, нет слов – есть вечное Дыханье.
Есть вход в исток и устье бытия.
Есть то, где нет начал и окончанья.
Великий штиль. Недвижная вода.
Простор открыт, и Дух неисчерпаем.
Мы этого не знали никогда,
Но мы у входа. Мы сейчас узнаем…
III
Я подчиняюсь музыке великой,
Созвучию созвездий и планет.
Сиянью, исходящему от Лика,
Который возгласил: «Да будет свет!»
Вбираю волны тишины могучей,
Что усмиряет всё, что есть вокруг.
Я подчиняюсь тайному беззвучью,
Рождающему самый первый звук.
Он перекрыл гремящие событья,
Он над тоскою крестного пути.
О, только вы меня не отвлеките
От голоса, что может нас спасти!
От медленно растущего ответа
На безысходность, боль и злобу дня.
Я подчиняюсь царственному Свету,
Который заново творит меня.
(Зинаида Миркина. Чистая страница.
http://www.stihi.ru/2012/10...)
Метки: Зинаида Миркина
Nemo Treasurer,
28-12-2012 17:20
(ссылка)
Без заголовка
***
Молчи, как ночь, как тишина, молчи,
Как тишина, повисшая над нами.
Мы все живем в одной глухой ночи,
Мы входим в ночь с зажженными глазами.
В лесу молчащем, где-нибудь у пня,
В овраге темном, на замшелых склонах
Мы зажигаем молча три огня -
Один рубиновый и два зеленых.
Они видны в другом конце земли,
Три огонька в огромных темных кронах
Глухую ночь, слепую ночь прожгли
Один рубиновый и два зеленых.
В каком-то сердце пламя занялось,
Бредет сквозь ночь мерцающее пламя,
И ночь дрожит, прожженная насквозь,
Ночь прожжена горящими глазами.
(Зинаида Миркина. Из сказки Грустный гном)
Метки: Зинаида Миркина
Nemo Treasurer,
28-12-2012 17:11
(ссылка)
тишина
Тишина – это значит, к концу
Боль подходит, как небо большая.
Тишина – это значит, Творцу
Ни единая мысль не мешает.
Наконец-то окончился бой,
Наконец-то рассеялась небыль,
Наконец-то самими собой
Мы не застим всецелого неба.
(Зинаида Миркина. Чистая страница.
http://www.stihi.ru/rec_aut...)
Метки: Зинаида Миркина
Nemo Treasurer,
22-11-2012 22:17
(ссылка)
Глубина глубин
Перечитываю "Великие религии мира"... И вот, захотелось поделиться еще одним отрывком. Позволите?
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Есть одна современная притча о том, как в наш цивилизованный мир, оснащенный газетами и телевидением, приходит Мессия, в подлинности которого уже никто не сомневается.Он устраивает пресс- конференцию в Вашингтоне, и один корреспондент задает Ему вопрос: в первый или во второй раз он пришел? Считать ли Его появление вторым пришествием, обещанным христианам, или первым, которого ждут иудеи?
На вопрос этот Мессия отвечать отказывается. Спор таким образом остается неразрешенным и по сей день. Он и не может разрешиться каким бы то ни было внешним образом. Спор о Боге не может разрешить даже сам Бог, пока Он остается внешним авторитетом, — признанным и установленным кем-то, а не тем Безвестным и Безымянным, которого непосредственно узнает сердце.
Богопознание есть прежде всего самопознание. Человек, не умеющий смотреть внутрь и видеть сквозь покров, никогда не увидит божественной сущности. Ее нет на поверхности, перед глазами, и она не может быть вытянута наружу. Бог не объект, и Его нельзя познать объективно.
Но богопознание нельзя считать и чем-то субъективным. Субъективный взгляд — это взгляд произвольный. Субъектов множество. Бог же — один. Богопознание есть поиск этого единого — поиск истины, — но не вовне, а внутри, в глубине, общей для всего множества, в той основе жизни, которая нерасчленима.
В процессе богопознания нет никакого самоутверждения, а только бесстрастное созерцание (то, что в православной аскетике называется «чистым умом», «трезвением»). Для чистоты богопознания не нужны и даже вредны экзальтация и какие бы то ни было, даже самые «божественные» видения, которые так или иначе являлись бы доказательством чего-то сверхъестественного. Богопознание есть открытие не видимой на поверхности и потому всегда неведомой глубины естественного — своей собственной глубины.
Чтобы познать Бога, человеку не нужно совершать путешествие по далеким мирам. Человеку нужно только познать себя самого. Но до конца. До самой сущности. Процесс, ведущий с поверхности внутрь, из разрозненных явлений в единую Суть.
Если существует мироздание, значит — существует его единство. Ибо это организм, нечто целостное. Так же как человек. Человеческий организм предполагает некую целостность, единство. Это и есть глубинная тайна организма. Ухо, глаз, рот и даже каждый из двадцати наших пальцев единственны, уникальны и незаменимы. Каждый из них должен быть только на своем месте. И чем более каждый является самим собой, чем более точно он выполняет свою и только свою функцию, тем лучше он служит всему организму, тому самому таинственному целому, которое только и носит имя человека. Ибо ни глаз, ни ухо, ни даже голова и сердце еще не есть человек. Таким же образом любой предмет — еще не реальность. Богопознание — поиск реальности, в которой все мы составляем единое целое.
Есть ли оно, это целое, не расчлененное на части, то, от чего мы не можем отделиться, не умерев? Если мы ответили на этот вопрос «да» — тогда для нас есть Бог. У Бытия есть общий центр. Мы открыли его внутри себя и, открыв его, перестали быть только собой, а причастились всему мировому целому. Мы чувствуем «и в поле каждую былинку, и в небе каждую звезду...».
Однако это не так просто. Чтобы найти Бога, надо и вправду подняться на небо «на крыльях Духа», подняться на великую духовную высоту.
Увидеть Бога — значит увидеть невидимое. И это трудно, это требует усилия самоизменения — до полного преображения. Увидеть невидимое нельзя теми же глазами, которыми мы видим физические явления или даже трансфизические, но все же явления. Бог вообще не явление, не предмет, не отдельность. Бог есть наша собственная Суть. Наша и всего мироздания одновременно. В Боге встречаются все живые. И снова повторяем, чтобы увидеть это место встречи всех мировых лучей, надо обладать иными глазами.
Если нельзя услышать ультразвук обычными ушами, услышать гармонию без музыкального слуха, то тем более трудно понять высший гармонический образ, новый строй чувств, если ты не обладаешь новым органом восприятия. Можно вообразить все что угодно, но воображение ни на йоту не приближает нас к действительности.
Вообразить — значит облечь в образ. Но Действительность, Суть, Сущий не вмещается ни в какой образ. Сущий — Яхве — имя библейского Бога. Только «Сущий, без всяких эпитетов». Внутри этого короткого слова — безграничность. Та самая внутренняя безграничность наша, которой надо служить со страхом и радоваться с трепетом (как поют во время литургии).
Именно с таким внутренним трепетом говорит Рильке о Безграничной Действительности и пишет слова эти с прописной буквы. Герой книги Рильке «Записки Мальте-Лауридса Бригге» говорит, что не любит сказок. Трудно представить себе натуры более поэтические, чем Мальте и его мать, и вот оба они не любят сказок. Это сперва озадачивает, даже ошеломляет, но потом становится ясно, что имеет в виду Рильке.
Есть великая разница между воображением и созерцанием действительности. Воображать можно что угодно, оставаясь тем, что ты есть. Твое воображение ограничено уровнем твоего сознания, поэтому, что бы ты ни придумывал, оно все равно ограничено и смертно, как ты сам. Созерцание же предполагает очищение ума и сердца до полной прозрачности, сквозь которую входит нечто действительно существующее, а не придуманное тобой. Сквозь открытое окно внутри тебя просвечивает Безграничность. Ты видишь не то, что ты хочешь видеть, а то, что есть.
Именно так видят мир маленький Мальте и его мать. И они понимают, как бескрыло всякое воображение перед Действительностью, наделенной шестью крылами Серафима.
К примеру: кто может вообразить, какая сила света собрана в одной капле, в которой скрестились все лучи? В одном вспыхнувшем брильянте? А вот мать Мальте рассказывает как о действительности о том, что сестра ее, приколов брильянтовую брошь к платью, взглянула в зеркало — и сверкание брильянта, удвоенное зеркалом, дало вспышку, в которой женщина сгорела. Сказка? Нет — живая тайна, которую иначе, как метафорой, не выскажешь. То есть, может быть, та же сказка, но не уводящая от действительности, а открывающая дверь в ее тайную глубину. Не сказка, а иносказание. Сказание иными словами. Сказание об ином, несказуемом. В данном случае — о мистической смерти, в которой сгорает малое эго и вылетает, как бабочка, из кокона, новое непредставимое «Я».
Метафора, образ необходимы. Но — необходимо и знание, что это только метафора, образ действительности, а не сама действительность.
Для всякого образа (всякого земного образования) критерием подлинности является его прозрачность. Он должен не замыкаться на себе, а быть окном (или дверью, или путем), ведущим во что-то большее, чем он сам, большее, чем все отдельное, — окном во всецелость.
Высший образ — это условная ограниченность, но совершенно сквозная, ведущая в безусловную Безграничность. Это окно, имеющее рамы и ведущее в простор, где нет никаких рам.
Открыть в себе окно в бесконечность, стать прозрачным для Высшего света, для Творящего Духа — глубинная задача каждой религии и каждого действительно религиозного человека.
Но всегда ли эта задача осознается? Не подменяется ли она чем-то совершенно иным? А именно — задачей самоутверждения, утверждения своей единственности?
Земные церкви оспаривают право на абсолютное владение истиной так же, как две матери в притче царя Соломона оспаривают ребенка. А Соломон, как известно, предложил разрубить ребенка пополам, и ту женщину, которая отказалась это сделать, признал настоящей матерью.
Матерью истины становится та душа, которая скорее откажется от своего права на владение истиной, чем нарушит целостность истины, посягнет на ее недосягаемую для человеческого разума Безграничность. С критерием царя Соломона перекликается критерий нашего старшего современника, святого Силуана. Он говорил: «Кто не любит врагов, тот не христианин».
Обе меры, соломонова и силуанова, определяют подлинность веры не внешне, а внутренне. Не гляди на других. Обратись к собственному сердцу и измерь его глубину. Мать — это не та, кто владеет, а та, кто любит. Христианин — это не тот, кто прав, а тот, кто обнимает сердцем и правого и неправого и болеет за обоих; тот, кто узнал тайну неразделимости всего живого. И только углубив (или возвысив) свое сердце до такой меры, ты можешь мерить другого. Судьями могут быть только те, которые готовы предстать перед внутренним судом. «То, что написано Святым Духом, может быть прочитано только Святым Духом», — говорил Силуан. Та же направленность внутрь, вопрос к себе: а сумею ли я читать? Вопрос, которым люди обычно не задаются.
Человек уверен, что умеет читать, если знает грамоту — буквы. Такое чтение — чисто механическое действо, направленное вовне и ждущее ответа извне. Даже если вы обращаетесь к Святому писанию, вопрос этот будет подобен вопросу, с которого мы начали свой разговор, — вопросу к Мессии о том, в первый или во второй раз Он приходит в мир. Вопрос обращен не к себе. И как только богопознание перестает быть самопознанием, оно перестает быть богопознанием.
Богопознание есть познание всем собой и через себя того, что находится за своими границами. Глубина глубин, в которую должно добраться наше сознание, всегда — наша собственная глубина, и всегда не только наша. Она по ту сторону распада на объективное и субъективное. Критерий истины — в обретении этой глубины, сверхличной и сверхпредметной, единой для всех. И всякое стремление сделать этот критерий общим аршином, которым измеряют внешние предметы, или частной, произвольно субъективной мерой — является духовным искажением, отходом от богопознания.
Такие отходы чрезвычайно часты. Желание спрямить дорогу мысли и, не потрудившись над очищением собственного ума и сердца, найти ответ вовне — самое характерное и естественное желание. К примеру: Христос сказал о себе, что он есть Путь и Дверь. И еще сказал, что никто не войдет к Отцу иначе, чем через Меня. И вот на основании буквального прочтения этих слов делается вывод, что Он есть единственный путь и единственная дверь, а все другие, не христианские религии — тупиковые. Но если прочесть те же слова внутренними глазами, выйдет нечто иное: Совершенный человек (свершившаяся душа, осуществившая свое богоподобие) совершенно прозрачен. Он свободен от эго. И творящий мир Святой Дух проходит сквозь него, не встречая никакой преграды, прямо в Бесконечность; путь во внутреннюю Бесконечность, путь к Отцу жизни идет таким образом через Него. И никто не может прийти к Источнику жизни, если сам не станет сквозным, т. е. таким же совершенным человеком, если не уподобится Ему, не сольется с Ним. И всякий, пришедший в глубину глубин — в Бога — не может не встретить там другого путника, пришедшего туда же.
«Я и Отец — одно», — сказал Христос. И это было поводом для людей внешнего мышления обвинить его в гордыне, в кощунстве. Выходило, что человек считает себя равным Богу. Но Он никогда не говорил о равенстве. (Когда вопрос пытались ставить так, отвечал: Отец мой более Меня.) Он говорил о единстве. Капля моря никак не равна морю, но она едина с ним. То, что казалось гордыней, на самом деле было величайшим смирением, отказом от своеволия. «Ничего не творю от Себя, а только от Отца». Но вот, после крестной смерти Христа, после, казалось бы, торжества Его учения, — после христианизации мира — мышление людей в основе своей так же ищет внешних мерок. И буква оказывается важнее духа, образ важнее сущности, человеческие домыслы, изобретения — выше божественной данности.
Нам довелось увидеть телепередачу, которую вел американский проповедник — адвентист. С огромным количеством цитат из Ветхого и Нового Заветов он доказывал свою мысль, как будто вбивал ее в нас гвоздями. Основной его пример с ящиком и гвоздями удивительно подходит к строю его ума. Процесс создания человека проповедник уподобил сколачиванию ящика. Глина — это доски, а дух божий — это гвозди, которыми доски соединяются. Таким образом, показано наглядно, что никакой загробной жизни нет, а есть смерть и воскресение. Когда Богу не нужен ящик, Он его разбирает; когда станет опять нужным, Он его соберет. А пока — мертвый спит в ожидании страшного суда. Надо ли говорить, что исчезает такая малость, как живая тайна, и что эту тайну можно только почувствовать сердцем, углубив и возвысив сердце свое до сопричастности мировому Целому.
«У них не было храмов, но у них было какое-то насущное живое и беспрерывное единение с Целым Вселенной; у них не было веры, зато было твердое знание, что когда восполнится их земная радость до пределов природы земной, тогда наступит для них, и для живущих и для умерших, еще большее расширение соприкосновения с Целым Вселенной. Они ждали этого мгновения с радостью, но не торопясь, не страдая по нем, а как бы уже имея его в предчувствиях сердца своего» (Ф. М. Достоевский. «Сон смешного человека»).
Каждая мировая религия есть язык этой Тайны, перевод с божественно-несказанного языка на человеческий. Истинность религии, на наш взгляд, измеряется свободной переводимостью с ее языка на другой язык. Подлинно божественное слово находится за всеми словами и никакими человеческими знаками не может быть передано вполне адекватно. Здесь уместно говорить только о «точности тайн».
Но именно ощущение своей неточности в буквальном, ощущение себя как некой отсылки к подлиннику — и есть мера истинности перевода.
Религия, которая считает себя саму единственным подлинником, оказывается в тупике. Она не Путь и не Дверь. Именно поэтому некоторые эзотерические религиозные течения отказываются от слишком прямого, ясного языка, как от соблазна видимой легкости понимания, которое на самом деле есть непонимание. Они делают свой язык сознательно парадоксальным (как буддизм дзэн) или отвечают молчанием на вопросы, направленные вовне (как классический буддизм). Если мы посмотрим повнимательней, то увидим, что и в религиях, совсем иных по языку, встречаются те же приемы, только они не очень сильно акцентированы. Например, в Евангелии есть места, совершенно не поддающиеся буквальному толкованию: «Я есмь воскресение и жизнь вечная. Верующий в Меня, если и умрет, оживет, а живущий и верующий в Меня не умрет вовек». Можно спорить сколько угодно о загробной жизни, но что верующие в Христа умирали телесно — это бесспорно. Так что понять слова Христа (по Евангелию от Иоанна) буквально — просто невозможно. Подобных мест в Евангелии не так уж мало. А у Павла есть прямое уподобление разума века сего безумию.
Глубины каждой религии едины в подлинном, так же как все люди едины в Боге. Но единство религий еще не означает их равенства, равенства всех течений. Окно в глубину может быть более или менее прозрачным, и сильнее всех заслоняет свет гордыня. Ощущение своего вероисповедания единственным и высшим есть гордыня вероисповедания, столь же грешная, как и личная гордыня. И здесь уместно вспомнить притчу о матери сыновей Зеведеевых, которая хотела резервировать своим сыновьям места по правую и левую руку Учителя.
Христос, как известно, ответил ей, что в небесном царстве всё обратно земному и тот, кто стремится здесь быть первым, станет там последним.
Во всякой мировой религии есть некое духовное ядро, есть труднодоступная глубина. Это глубинное ядро каждой религии гораздо ближе к глубинному ядру другой мировой религии, чем к своей собственной периферии. И в каждой религии путь в глубину открывается только великому личному усилию.
Если принять, что каждое вероисповедание — это язык истины, то совсем не надо забывать свой родной язык, изучая другие. Знание других языков обогащает свой собственный. И есть глубокая радость находить общие корни в самых далеких языках и чувствовать дыхание «праязыка» или «доязыка» — того самого Творящего Духа, который веет, где хочет.
(Померанц Г.С, Миркина З.А. Великие религии мира. — 3-е изд., испр. - М.: Издательский дом Международного университета в Москве, 2006. — )
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Есть одна современная притча о том, как в наш цивилизованный мир, оснащенный газетами и телевидением, приходит Мессия, в подлинности которого уже никто не сомневается.Он устраивает пресс- конференцию в Вашингтоне, и один корреспондент задает Ему вопрос: в первый или во второй раз он пришел? Считать ли Его появление вторым пришествием, обещанным христианам, или первым, которого ждут иудеи?
На вопрос этот Мессия отвечать отказывается. Спор таким образом остается неразрешенным и по сей день. Он и не может разрешиться каким бы то ни было внешним образом. Спор о Боге не может разрешить даже сам Бог, пока Он остается внешним авторитетом, — признанным и установленным кем-то, а не тем Безвестным и Безымянным, которого непосредственно узнает сердце.
Богопознание есть прежде всего самопознание. Человек, не умеющий смотреть внутрь и видеть сквозь покров, никогда не увидит божественной сущности. Ее нет на поверхности, перед глазами, и она не может быть вытянута наружу. Бог не объект, и Его нельзя познать объективно.
Но богопознание нельзя считать и чем-то субъективным. Субъективный взгляд — это взгляд произвольный. Субъектов множество. Бог же — один. Богопознание есть поиск этого единого — поиск истины, — но не вовне, а внутри, в глубине, общей для всего множества, в той основе жизни, которая нерасчленима.
В процессе богопознания нет никакого самоутверждения, а только бесстрастное созерцание (то, что в православной аскетике называется «чистым умом», «трезвением»). Для чистоты богопознания не нужны и даже вредны экзальтация и какие бы то ни было, даже самые «божественные» видения, которые так или иначе являлись бы доказательством чего-то сверхъестественного. Богопознание есть открытие не видимой на поверхности и потому всегда неведомой глубины естественного — своей собственной глубины.
Чтобы познать Бога, человеку не нужно совершать путешествие по далеким мирам. Человеку нужно только познать себя самого. Но до конца. До самой сущности. Процесс, ведущий с поверхности внутрь, из разрозненных явлений в единую Суть.
Если существует мироздание, значит — существует его единство. Ибо это организм, нечто целостное. Так же как человек. Человеческий организм предполагает некую целостность, единство. Это и есть глубинная тайна организма. Ухо, глаз, рот и даже каждый из двадцати наших пальцев единственны, уникальны и незаменимы. Каждый из них должен быть только на своем месте. И чем более каждый является самим собой, чем более точно он выполняет свою и только свою функцию, тем лучше он служит всему организму, тому самому таинственному целому, которое только и носит имя человека. Ибо ни глаз, ни ухо, ни даже голова и сердце еще не есть человек. Таким же образом любой предмет — еще не реальность. Богопознание — поиск реальности, в которой все мы составляем единое целое.
Есть ли оно, это целое, не расчлененное на части, то, от чего мы не можем отделиться, не умерев? Если мы ответили на этот вопрос «да» — тогда для нас есть Бог. У Бытия есть общий центр. Мы открыли его внутри себя и, открыв его, перестали быть только собой, а причастились всему мировому целому. Мы чувствуем «и в поле каждую былинку, и в небе каждую звезду...».
Однако это не так просто. Чтобы найти Бога, надо и вправду подняться на небо «на крыльях Духа», подняться на великую духовную высоту.
Увидеть Бога — значит увидеть невидимое. И это трудно, это требует усилия самоизменения — до полного преображения. Увидеть невидимое нельзя теми же глазами, которыми мы видим физические явления или даже трансфизические, но все же явления. Бог вообще не явление, не предмет, не отдельность. Бог есть наша собственная Суть. Наша и всего мироздания одновременно. В Боге встречаются все живые. И снова повторяем, чтобы увидеть это место встречи всех мировых лучей, надо обладать иными глазами.
Если нельзя услышать ультразвук обычными ушами, услышать гармонию без музыкального слуха, то тем более трудно понять высший гармонический образ, новый строй чувств, если ты не обладаешь новым органом восприятия. Можно вообразить все что угодно, но воображение ни на йоту не приближает нас к действительности.
Вообразить — значит облечь в образ. Но Действительность, Суть, Сущий не вмещается ни в какой образ. Сущий — Яхве — имя библейского Бога. Только «Сущий, без всяких эпитетов». Внутри этого короткого слова — безграничность. Та самая внутренняя безграничность наша, которой надо служить со страхом и радоваться с трепетом (как поют во время литургии).
Именно с таким внутренним трепетом говорит Рильке о Безграничной Действительности и пишет слова эти с прописной буквы. Герой книги Рильке «Записки Мальте-Лауридса Бригге» говорит, что не любит сказок. Трудно представить себе натуры более поэтические, чем Мальте и его мать, и вот оба они не любят сказок. Это сперва озадачивает, даже ошеломляет, но потом становится ясно, что имеет в виду Рильке.
Есть великая разница между воображением и созерцанием действительности. Воображать можно что угодно, оставаясь тем, что ты есть. Твое воображение ограничено уровнем твоего сознания, поэтому, что бы ты ни придумывал, оно все равно ограничено и смертно, как ты сам. Созерцание же предполагает очищение ума и сердца до полной прозрачности, сквозь которую входит нечто действительно существующее, а не придуманное тобой. Сквозь открытое окно внутри тебя просвечивает Безграничность. Ты видишь не то, что ты хочешь видеть, а то, что есть.
Именно так видят мир маленький Мальте и его мать. И они понимают, как бескрыло всякое воображение перед Действительностью, наделенной шестью крылами Серафима.
К примеру: кто может вообразить, какая сила света собрана в одной капле, в которой скрестились все лучи? В одном вспыхнувшем брильянте? А вот мать Мальте рассказывает как о действительности о том, что сестра ее, приколов брильянтовую брошь к платью, взглянула в зеркало — и сверкание брильянта, удвоенное зеркалом, дало вспышку, в которой женщина сгорела. Сказка? Нет — живая тайна, которую иначе, как метафорой, не выскажешь. То есть, может быть, та же сказка, но не уводящая от действительности, а открывающая дверь в ее тайную глубину. Не сказка, а иносказание. Сказание иными словами. Сказание об ином, несказуемом. В данном случае — о мистической смерти, в которой сгорает малое эго и вылетает, как бабочка, из кокона, новое непредставимое «Я».
Метафора, образ необходимы. Но — необходимо и знание, что это только метафора, образ действительности, а не сама действительность.
Для всякого образа (всякого земного образования) критерием подлинности является его прозрачность. Он должен не замыкаться на себе, а быть окном (или дверью, или путем), ведущим во что-то большее, чем он сам, большее, чем все отдельное, — окном во всецелость.
Высший образ — это условная ограниченность, но совершенно сквозная, ведущая в безусловную Безграничность. Это окно, имеющее рамы и ведущее в простор, где нет никаких рам.
Открыть в себе окно в бесконечность, стать прозрачным для Высшего света, для Творящего Духа — глубинная задача каждой религии и каждого действительно религиозного человека.
Но всегда ли эта задача осознается? Не подменяется ли она чем-то совершенно иным? А именно — задачей самоутверждения, утверждения своей единственности?
Земные церкви оспаривают право на абсолютное владение истиной так же, как две матери в притче царя Соломона оспаривают ребенка. А Соломон, как известно, предложил разрубить ребенка пополам, и ту женщину, которая отказалась это сделать, признал настоящей матерью.
Матерью истины становится та душа, которая скорее откажется от своего права на владение истиной, чем нарушит целостность истины, посягнет на ее недосягаемую для человеческого разума Безграничность. С критерием царя Соломона перекликается критерий нашего старшего современника, святого Силуана. Он говорил: «Кто не любит врагов, тот не христианин».
Обе меры, соломонова и силуанова, определяют подлинность веры не внешне, а внутренне. Не гляди на других. Обратись к собственному сердцу и измерь его глубину. Мать — это не та, кто владеет, а та, кто любит. Христианин — это не тот, кто прав, а тот, кто обнимает сердцем и правого и неправого и болеет за обоих; тот, кто узнал тайну неразделимости всего живого. И только углубив (или возвысив) свое сердце до такой меры, ты можешь мерить другого. Судьями могут быть только те, которые готовы предстать перед внутренним судом. «То, что написано Святым Духом, может быть прочитано только Святым Духом», — говорил Силуан. Та же направленность внутрь, вопрос к себе: а сумею ли я читать? Вопрос, которым люди обычно не задаются.
Человек уверен, что умеет читать, если знает грамоту — буквы. Такое чтение — чисто механическое действо, направленное вовне и ждущее ответа извне. Даже если вы обращаетесь к Святому писанию, вопрос этот будет подобен вопросу, с которого мы начали свой разговор, — вопросу к Мессии о том, в первый или во второй раз Он приходит в мир. Вопрос обращен не к себе. И как только богопознание перестает быть самопознанием, оно перестает быть богопознанием.
Богопознание есть познание всем собой и через себя того, что находится за своими границами. Глубина глубин, в которую должно добраться наше сознание, всегда — наша собственная глубина, и всегда не только наша. Она по ту сторону распада на объективное и субъективное. Критерий истины — в обретении этой глубины, сверхличной и сверхпредметной, единой для всех. И всякое стремление сделать этот критерий общим аршином, которым измеряют внешние предметы, или частной, произвольно субъективной мерой — является духовным искажением, отходом от богопознания.
Такие отходы чрезвычайно часты. Желание спрямить дорогу мысли и, не потрудившись над очищением собственного ума и сердца, найти ответ вовне — самое характерное и естественное желание. К примеру: Христос сказал о себе, что он есть Путь и Дверь. И еще сказал, что никто не войдет к Отцу иначе, чем через Меня. И вот на основании буквального прочтения этих слов делается вывод, что Он есть единственный путь и единственная дверь, а все другие, не христианские религии — тупиковые. Но если прочесть те же слова внутренними глазами, выйдет нечто иное: Совершенный человек (свершившаяся душа, осуществившая свое богоподобие) совершенно прозрачен. Он свободен от эго. И творящий мир Святой Дух проходит сквозь него, не встречая никакой преграды, прямо в Бесконечность; путь во внутреннюю Бесконечность, путь к Отцу жизни идет таким образом через Него. И никто не может прийти к Источнику жизни, если сам не станет сквозным, т. е. таким же совершенным человеком, если не уподобится Ему, не сольется с Ним. И всякий, пришедший в глубину глубин — в Бога — не может не встретить там другого путника, пришедшего туда же.
«Я и Отец — одно», — сказал Христос. И это было поводом для людей внешнего мышления обвинить его в гордыне, в кощунстве. Выходило, что человек считает себя равным Богу. Но Он никогда не говорил о равенстве. (Когда вопрос пытались ставить так, отвечал: Отец мой более Меня.) Он говорил о единстве. Капля моря никак не равна морю, но она едина с ним. То, что казалось гордыней, на самом деле было величайшим смирением, отказом от своеволия. «Ничего не творю от Себя, а только от Отца». Но вот, после крестной смерти Христа, после, казалось бы, торжества Его учения, — после христианизации мира — мышление людей в основе своей так же ищет внешних мерок. И буква оказывается важнее духа, образ важнее сущности, человеческие домыслы, изобретения — выше божественной данности.
Нам довелось увидеть телепередачу, которую вел американский проповедник — адвентист. С огромным количеством цитат из Ветхого и Нового Заветов он доказывал свою мысль, как будто вбивал ее в нас гвоздями. Основной его пример с ящиком и гвоздями удивительно подходит к строю его ума. Процесс создания человека проповедник уподобил сколачиванию ящика. Глина — это доски, а дух божий — это гвозди, которыми доски соединяются. Таким образом, показано наглядно, что никакой загробной жизни нет, а есть смерть и воскресение. Когда Богу не нужен ящик, Он его разбирает; когда станет опять нужным, Он его соберет. А пока — мертвый спит в ожидании страшного суда. Надо ли говорить, что исчезает такая малость, как живая тайна, и что эту тайну можно только почувствовать сердцем, углубив и возвысив сердце свое до сопричастности мировому Целому.
«У них не было храмов, но у них было какое-то насущное живое и беспрерывное единение с Целым Вселенной; у них не было веры, зато было твердое знание, что когда восполнится их земная радость до пределов природы земной, тогда наступит для них, и для живущих и для умерших, еще большее расширение соприкосновения с Целым Вселенной. Они ждали этого мгновения с радостью, но не торопясь, не страдая по нем, а как бы уже имея его в предчувствиях сердца своего» (Ф. М. Достоевский. «Сон смешного человека»).
Каждая мировая религия есть язык этой Тайны, перевод с божественно-несказанного языка на человеческий. Истинность религии, на наш взгляд, измеряется свободной переводимостью с ее языка на другой язык. Подлинно божественное слово находится за всеми словами и никакими человеческими знаками не может быть передано вполне адекватно. Здесь уместно говорить только о «точности тайн».
Но именно ощущение своей неточности в буквальном, ощущение себя как некой отсылки к подлиннику — и есть мера истинности перевода.
Религия, которая считает себя саму единственным подлинником, оказывается в тупике. Она не Путь и не Дверь. Именно поэтому некоторые эзотерические религиозные течения отказываются от слишком прямого, ясного языка, как от соблазна видимой легкости понимания, которое на самом деле есть непонимание. Они делают свой язык сознательно парадоксальным (как буддизм дзэн) или отвечают молчанием на вопросы, направленные вовне (как классический буддизм). Если мы посмотрим повнимательней, то увидим, что и в религиях, совсем иных по языку, встречаются те же приемы, только они не очень сильно акцентированы. Например, в Евангелии есть места, совершенно не поддающиеся буквальному толкованию: «Я есмь воскресение и жизнь вечная. Верующий в Меня, если и умрет, оживет, а живущий и верующий в Меня не умрет вовек». Можно спорить сколько угодно о загробной жизни, но что верующие в Христа умирали телесно — это бесспорно. Так что понять слова Христа (по Евангелию от Иоанна) буквально — просто невозможно. Подобных мест в Евангелии не так уж мало. А у Павла есть прямое уподобление разума века сего безумию.
Глубины каждой религии едины в подлинном, так же как все люди едины в Боге. Но единство религий еще не означает их равенства, равенства всех течений. Окно в глубину может быть более или менее прозрачным, и сильнее всех заслоняет свет гордыня. Ощущение своего вероисповедания единственным и высшим есть гордыня вероисповедания, столь же грешная, как и личная гордыня. И здесь уместно вспомнить притчу о матери сыновей Зеведеевых, которая хотела резервировать своим сыновьям места по правую и левую руку Учителя.
Христос, как известно, ответил ей, что в небесном царстве всё обратно земному и тот, кто стремится здесь быть первым, станет там последним.
Во всякой мировой религии есть некое духовное ядро, есть труднодоступная глубина. Это глубинное ядро каждой религии гораздо ближе к глубинному ядру другой мировой религии, чем к своей собственной периферии. И в каждой религии путь в глубину открывается только великому личному усилию.
Если принять, что каждое вероисповедание — это язык истины, то совсем не надо забывать свой родной язык, изучая другие. Знание других языков обогащает свой собственный. И есть глубокая радость находить общие корни в самых далеких языках и чувствовать дыхание «праязыка» или «доязыка» — того самого Творящего Духа, который веет, где хочет.
(Померанц Г.С, Миркина З.А. Великие религии мира. — 3-е изд., испр. - М.: Издательский дом Международного университета в Москве, 2006. — )
Метки: Зинаида Миркина, Григорий Померанц
Nemo Treasurer,
17-11-2012 22:37
(ссылка)
Зинаида Миркина. Озеро Сариклен.
Эта книга была издана лишь однажды. В 1995 году. И с тех пор не переиздавалась. Это удивительно! Могу представить себе, с какой быстротой разлетелся крошечный тираж в 1 тыс. экз. Я - вовсе не литературовед, не мне вдаваться в долгие и пространные рассуждения, но, как простой читатель, скажу не задумываясь - в этом жанре мне не приходилось встречать произведения, равнозначного по своей духовной глубине. Ну скажите, часто ли нам сейчас попадается в руки Книга, в самом деле утоляющая голод? Духовный голод...
"...Он был убежден, что существует Бог. Но убеждение - это было одно, а Душа - другое. Душа... "Ну, конечно, конечно, я все знаю, все понимаю", - мягко говоррил он. И - ничего не понимал в этой огромной, хаотичной, неприкаянной Олиной душе, которая неизвестно, где начинается и неизвестно, где кончится, которая не влезает ни в какие рамки, и дрожит от любви и боли и вдруг обдает таким светом и жаром, что вынести этого невозможно. Да, невозможно. Он боялся этого. Не нужно этого. Это - бездна. Ее обходить надо. Это был его инстинкт."
У меня есть мечта... Собрать всех единомышленников, всех кому дорого то, о чем пытается рассказать, нет, что пытается донести Миркина - живой воды - не расплескав ни единой капли - и всем миром помочь переиздать эту такую нужную сейчас повесть, повесть о Любви, Той, которая - внутри и которую нельзя отнять.
Вашему вниманию представлен Пролог. Его можно найти в интернете. Давайте пожелаем Зинаиде Александровне и нам переиздания этой книги.
Озеро Сариклен. Пролог
Тень человека появляется в пустыне. Я не говорю о той тени, которую отбрасывает тело. Это не в счет. Я говорю о тени, которую отбрасывает душа.
Тень эта становится видна только тому, кто видел свою душу.
Она становится видна только там, где видна душа.
Пустыня. Пусто. Нет ничего. Только одна Душа. Около самого Источника жизни. Душа подошла к нему вплотную. Сейчас войдет. Сейчас сольется с ним в одно. Но — между нею и Источником жизни вырастает тень. Она встает во весь рост и закрывает Источник.
— Отойди! — говорит человек. — Или я умру от жажды.
Тень не двигается с места. И только повторяет каждое движение души... Человек в пустыне. Он скрылся ото всех. Но от тени своей скрыться нельзя.
Она появляется перед всеми пустынниками. Даже перед самим Христом.
— Отойди, — тихо сказал Он. — Нет, — ответила Тень. — Ни один человек не смеет приблизиться к Источнику. Отойди и ты, ибо ты — человек.
Иисус не двигался с места. И тень не двигалась с места.
— Ты человек. Иди к людям, — сказала Тень. — Я пойду к людям только тогда, когда смогу спасти их. А спасу их только тогда, когда приведу их к Источнику жизни — к Отцу всего живого. — Спасти всех людей... Привести их к Источнику жизни... — медленно проговорила Тень. — Ты думаешь, люди хотят этого? — Нет, люди не хотят этого. Я это знаю. — А знаешь ли ты; чего хотят люди? — Знаю. Люди хотят получать дары из Источника жизни, но им совсем не нужен сам Источник. — И люди правы, — оказала Тень. — Слиться с Источником жизни, — разве это посильно человеку? — Только в этом спасение человека, — ответил Иисус. — Другого спасения нет. — Итак, ты хочешь пойти против воли людей. Но знаешь ли ты, что люди пойдут тогда против твоей воли? — Знаю. - И ты знаешь, что ждет тебя? — Знаю. — И это тебя не останавливает?
Иисус молчал.
— Но чего ты добьешься?
Иисус молчал.
— Ты будешь висеть на кресте, — продолжала Тень, — а люди будут вбивать гвозди в твои руки и ноги. Люди, те люди, ради которых ты не жалеешь жизни, будут глумиться над тобой и зверствовать, а души их, те самые души, которые ты хочешь спасти, будут еще при жизни гореть в аду. Этого ты добьешься? Это — твоя цель?
Иисус молчал.
— Глупец, ты ведь можешь стать властелином людей. Люди будут идти за тобой, как стадо. Они станут послушными овцами и не окровавят своих рук и не осквернят душ. Что тебе стоит? Стань властелином людей! — Чтобы ты стал моим властелином? — тихо ответил Иисус.
Теперь тень замолчала. Она удлинялась... Казалось, она протянется в бесконечность. Но вдруг перестала расти, а стала густеть и уплотняться.
— Я князь мира сего, — сказала она. — И всякий, живущий в этом мире, находится в моей власти. Или ты не человек? — Человек. Сын человеческий. — Так что же ты восстаешь против меня? — Я не только человек. И ты это знаешь. Я сын Бога живого. Пусти меня к Отцу. — Не слишком ли ты дерзок? — Нет. Я говорю то, что есть. Я семь. Я сущий. А ты — тень. Тебя не существует. — Меня?! — Да, тебя. Ты имеешь начало, и у тебя будет конец. А мне нет ни начала, ни конца. Я есмь воскресение и жизнь вечная. — Жалкий человек. Ты смеешь произносить эти слова?! — Я с тем и пришел в мир, чтобы их произнести. Я всех людей хочу привести к воскресению и жизни вечной. — Но ты никого не приведешь туда. Ты человек. Ты все-таки человек. Взгляни в грядущее. Ты все видишь? Ты выбираешь ЭТО? Ты ведь сам выбираешь ЭТО. Запомнил? Сам. И ни один ангел не придет к тебе на помощь. И никто не отрет кровавый пот на челе твоем. Ты понимаешь? Все? До конца?
Иисус молчал.
— Измени свою упрямую волю, — продолжала Тень. — Ведь без твоей воли ничего не совершится.
Иисус молчал.
— Ты по-прежнему хочешь войти в Источник? Ты хочешь причаститься Создателю мира? Слиться с Ним в одно? — Да. Хочу. — И ты готов отвечать вместе с Ним за то, что создал такой страшный мир? Готов?! Готов слушать проклятия всех этих бедных, жалких страдальцев? Если ты всемогущ, то ты — в ответе! Откажись от всемогущества... Скажи, что я могущественнее тебя. И все будет по-другому. — Ты — могущественнее меня?! Ты — тень моя. — Вот как, тень. А ты — сущий... Но что ты сможешь сделать, когда люди будут тянуть к тебе руки, моля о помощи, а твои руки будут раскинуты по краям креста? Что?!
Молчишь... Послушай, остановись. Призови себе в помощь легион ангелов. И этот же легион будет помогать всем слабым. И не будет в мире страдания. Понимаешь ли ты, от чего ты можешь избавить мир? Кликни легион ангелов — и с тобой ничего не случится. Все это увидят воочию и больше уже не буду сомневаться в том, что ты сын Божий. И не будет на земле множества вер и распрей и крови. Дай людям убедиться в том, кто Ты такой. Докажи им свою божественность.
— Доказать, чтобы тут же потерять ее?
Теперь замолчала тень. И в этом сгустившемся молчании раздались слова Иисуса:
— Ты хочешь, чтобы я доказывал свое собственное существование? — Не твое. Твоей божественности, — прошептала Тень. — Я и моя божественность едины. Я не расколот сам в себе. Тот, кто видит меня, видит мою божественность. — Но люди будут глядеть на тебя во все глаза и не видеть твоей божественности. — Да. Они будут глядеть на меня и не видеть Меня. Внешние глаза видят лишь человека. Только внутренние увидят Бога. Я должен привести людей внутрь. Вовне — смерть. Внутри — жизнь. Вовне — тень. Внутри — Бог. Вовне — творения. Внутри — Творец.
Тень молчала. И вдруг — вздрогнула:
— А знаешь ли ты, что это значит — жизнь без ни-че-го, без чего бы то ни было внешнего? — Знаю, — прошептал Иисус, но так тихо, что слово это мог расслышать только Бог. — Знаешь ли ты, что это значит — быть Творцом? — уже нельзя было понять, кто это спросил, потому что Тень стала совсем прозрачной, почти незримой. — Знаю, — ответило все сердце Иисуса. — Это значит погрузиться в пустыню Духа. Это значит войти в самое сердце пустыни... — Иисус закрыл глаза. Казалось, он их никогда не откроет. Казалось, Он вошел в свои глаза. Спустился в их бездну. И — мир исчез.
Но вот глаза открылись. Иисус был один. Тени не было. Перед ним была огромная пустыня. А внутри него был Источник жизни."
(Зинаида Миркина. Озеро Сариклен. ФантомПрессИнтерВ.М., Москва. 1995))
(фото с http://necvetaeva.gallery.ru)
"...Он был убежден, что существует Бог. Но убеждение - это было одно, а Душа - другое. Душа... "Ну, конечно, конечно, я все знаю, все понимаю", - мягко говоррил он. И - ничего не понимал в этой огромной, хаотичной, неприкаянной Олиной душе, которая неизвестно, где начинается и неизвестно, где кончится, которая не влезает ни в какие рамки, и дрожит от любви и боли и вдруг обдает таким светом и жаром, что вынести этого невозможно. Да, невозможно. Он боялся этого. Не нужно этого. Это - бездна. Ее обходить надо. Это был его инстинкт."
У меня есть мечта... Собрать всех единомышленников, всех кому дорого то, о чем пытается рассказать, нет, что пытается донести Миркина - живой воды - не расплескав ни единой капли - и всем миром помочь переиздать эту такую нужную сейчас повесть, повесть о Любви, Той, которая - внутри и которую нельзя отнять.
Вашему вниманию представлен Пролог. Его можно найти в интернете. Давайте пожелаем Зинаиде Александровне и нам переиздания этой книги.
Озеро Сариклен. Пролог
Тень человека появляется в пустыне. Я не говорю о той тени, которую отбрасывает тело. Это не в счет. Я говорю о тени, которую отбрасывает душа.
Тень эта становится видна только тому, кто видел свою душу.
Она становится видна только там, где видна душа.
Пустыня. Пусто. Нет ничего. Только одна Душа. Около самого Источника жизни. Душа подошла к нему вплотную. Сейчас войдет. Сейчас сольется с ним в одно. Но — между нею и Источником жизни вырастает тень. Она встает во весь рост и закрывает Источник.
— Отойди! — говорит человек. — Или я умру от жажды.
Тень не двигается с места. И только повторяет каждое движение души... Человек в пустыне. Он скрылся ото всех. Но от тени своей скрыться нельзя.
Она появляется перед всеми пустынниками. Даже перед самим Христом.
— Отойди, — тихо сказал Он. — Нет, — ответила Тень. — Ни один человек не смеет приблизиться к Источнику. Отойди и ты, ибо ты — человек.
Иисус не двигался с места. И тень не двигалась с места.
— Ты человек. Иди к людям, — сказала Тень. — Я пойду к людям только тогда, когда смогу спасти их. А спасу их только тогда, когда приведу их к Источнику жизни — к Отцу всего живого. — Спасти всех людей... Привести их к Источнику жизни... — медленно проговорила Тень. — Ты думаешь, люди хотят этого? — Нет, люди не хотят этого. Я это знаю. — А знаешь ли ты; чего хотят люди? — Знаю. Люди хотят получать дары из Источника жизни, но им совсем не нужен сам Источник. — И люди правы, — оказала Тень. — Слиться с Источником жизни, — разве это посильно человеку? — Только в этом спасение человека, — ответил Иисус. — Другого спасения нет. — Итак, ты хочешь пойти против воли людей. Но знаешь ли ты, что люди пойдут тогда против твоей воли? — Знаю. - И ты знаешь, что ждет тебя? — Знаю. — И это тебя не останавливает?
Иисус молчал.
— Но чего ты добьешься?
Иисус молчал.
— Ты будешь висеть на кресте, — продолжала Тень, — а люди будут вбивать гвозди в твои руки и ноги. Люди, те люди, ради которых ты не жалеешь жизни, будут глумиться над тобой и зверствовать, а души их, те самые души, которые ты хочешь спасти, будут еще при жизни гореть в аду. Этого ты добьешься? Это — твоя цель?
Иисус молчал.
— Глупец, ты ведь можешь стать властелином людей. Люди будут идти за тобой, как стадо. Они станут послушными овцами и не окровавят своих рук и не осквернят душ. Что тебе стоит? Стань властелином людей! — Чтобы ты стал моим властелином? — тихо ответил Иисус.
Теперь тень замолчала. Она удлинялась... Казалось, она протянется в бесконечность. Но вдруг перестала расти, а стала густеть и уплотняться.
— Я князь мира сего, — сказала она. — И всякий, живущий в этом мире, находится в моей власти. Или ты не человек? — Человек. Сын человеческий. — Так что же ты восстаешь против меня? — Я не только человек. И ты это знаешь. Я сын Бога живого. Пусти меня к Отцу. — Не слишком ли ты дерзок? — Нет. Я говорю то, что есть. Я семь. Я сущий. А ты — тень. Тебя не существует. — Меня?! — Да, тебя. Ты имеешь начало, и у тебя будет конец. А мне нет ни начала, ни конца. Я есмь воскресение и жизнь вечная. — Жалкий человек. Ты смеешь произносить эти слова?! — Я с тем и пришел в мир, чтобы их произнести. Я всех людей хочу привести к воскресению и жизни вечной. — Но ты никого не приведешь туда. Ты человек. Ты все-таки человек. Взгляни в грядущее. Ты все видишь? Ты выбираешь ЭТО? Ты ведь сам выбираешь ЭТО. Запомнил? Сам. И ни один ангел не придет к тебе на помощь. И никто не отрет кровавый пот на челе твоем. Ты понимаешь? Все? До конца?
Иисус молчал.
— Измени свою упрямую волю, — продолжала Тень. — Ведь без твоей воли ничего не совершится.
Иисус молчал.
— Ты по-прежнему хочешь войти в Источник? Ты хочешь причаститься Создателю мира? Слиться с Ним в одно? — Да. Хочу. — И ты готов отвечать вместе с Ним за то, что создал такой страшный мир? Готов?! Готов слушать проклятия всех этих бедных, жалких страдальцев? Если ты всемогущ, то ты — в ответе! Откажись от всемогущества... Скажи, что я могущественнее тебя. И все будет по-другому. — Ты — могущественнее меня?! Ты — тень моя. — Вот как, тень. А ты — сущий... Но что ты сможешь сделать, когда люди будут тянуть к тебе руки, моля о помощи, а твои руки будут раскинуты по краям креста? Что?!
Молчишь... Послушай, остановись. Призови себе в помощь легион ангелов. И этот же легион будет помогать всем слабым. И не будет в мире страдания. Понимаешь ли ты, от чего ты можешь избавить мир? Кликни легион ангелов — и с тобой ничего не случится. Все это увидят воочию и больше уже не буду сомневаться в том, что ты сын Божий. И не будет на земле множества вер и распрей и крови. Дай людям убедиться в том, кто Ты такой. Докажи им свою божественность.
— Доказать, чтобы тут же потерять ее?
Теперь замолчала тень. И в этом сгустившемся молчании раздались слова Иисуса:
— Ты хочешь, чтобы я доказывал свое собственное существование? — Не твое. Твоей божественности, — прошептала Тень. — Я и моя божественность едины. Я не расколот сам в себе. Тот, кто видит меня, видит мою божественность. — Но люди будут глядеть на тебя во все глаза и не видеть твоей божественности. — Да. Они будут глядеть на меня и не видеть Меня. Внешние глаза видят лишь человека. Только внутренние увидят Бога. Я должен привести людей внутрь. Вовне — смерть. Внутри — жизнь. Вовне — тень. Внутри — Бог. Вовне — творения. Внутри — Творец.
Тень молчала. И вдруг — вздрогнула:
— А знаешь ли ты, что это значит — жизнь без ни-че-го, без чего бы то ни было внешнего? — Знаю, — прошептал Иисус, но так тихо, что слово это мог расслышать только Бог. — Знаешь ли ты, что это значит — быть Творцом? — уже нельзя было понять, кто это спросил, потому что Тень стала совсем прозрачной, почти незримой. — Знаю, — ответило все сердце Иисуса. — Это значит погрузиться в пустыню Духа. Это значит войти в самое сердце пустыни... — Иисус закрыл глаза. Казалось, он их никогда не откроет. Казалось, Он вошел в свои глаза. Спустился в их бездну. И — мир исчез.
Но вот глаза открылись. Иисус был один. Тени не было. Перед ним была огромная пустыня. А внутри него был Источник жизни."
(Зинаида Миркина. Озеро Сариклен. ФантомПрессИнтерВ.М., Москва. 1995))
(фото с http://necvetaeva.gallery.ru)
Nemo Treasurer,
17-11-2012 22:16
(ссылка)
Г. Померанц. Корни будущего.
Дорогие друзья!
Сегодня мы хотим обратить ваше внимание на любопытную статью Григория Померанц "Корни будущего". Ее полный текст размещен на официальной страничке четы Миркина-Померанц, ссылка http://www.pomeranz.ru/p/pu....
Вашему вниманию предлагаем заинтересовавшую нас заключительную часть статьи.
Григорий Померанц. КОРНИ БУДУЩЕГО.
Я надеюсь не на громкие политические битвы, а на тихие движения духа. Которые надо увидеть, записать - и послать как подарок в каждый дом.
Во всех больших городах сложились кучки людей, впитывающих мысли, родившиеся в тишине, стихи и музыку, несущие опыт насыщенного жизнью покоя. Только к нам двоим (ко мне и к Зинаиде Миркиной) приезжали из Челябинска, Новосибирска, Костромы, Нижнего Новгорода, Ногинска, Харькова, Киева, Запорожья, Алма-Аты... Наш друг, писатель и режиссер Армен Зурабов рассказывал, что фильм «Песня песней» (средневековые стихи на фоне армянских гор) слушали в Сибири по десять раз подряд вместе с заснятым на видео вступительным словом, где объяснялся смысл такого искусства. Я решусь сказать, что аудитория гораздо шире, чем мы знаем, чем мы можем подтвердить разрозненными фактами. Но эта аудитория очень мало получает от центрального радио и телевидения. И очень много льется в эфир пошлости, особенно телевизионной. Не хватает сознательной установки на счастливое меньшинство, живущее внутренней жизнью и нашедшее в этой жизни силу противостоять хаосу.
Говорят об упадке духовной жизни; но что, собственно, упало? Упал интерес к запретным общим местам, очевидным всякому грамотному человеку. Их выкрикнули, на миг упились своей свободой - и почувствовали пустоту. Упал интерес к дыркам в официальном макете Истины: макет разорван сверху донизу, но то, что за ним, не радует. Упал вкус к духовному комфорту, к чтению умных и изысканных книг: некогда читать, досуг - только в метро, надо подсуетиться и заработать денег. Так живет большинство; и Бог с ним; оно никогда не выдумывало пороха. Но есть не только оно.
Для меньшинства - я не берусь оценить его количественно, но для какого-то меньшинства - хаос всегда был вызовом. Самое духовное создание китайского гения - буддизм дзэн - расцветал в эпохи хаоса, войны всех против всех, разрухи и голода. То же в Японии. Я думаю, это общий закон. Если бы Августин жил в эпоху величия Рима, он никогда не написал бы «О граде Божьем»
Вдруг пробуждается сознание, что ничего не решится без внутренней тишины, без успокоившегося духа. Только тогда в нас войдет и заговорит в нас, нашими устами, что-то большее, чем мы, что-то истиннее нас.
Не действуй. Действуешь не ты.
Косой дымок повис над крышей.
Пространства чистые листы
Лишь ждут, что луч на них напишет.
Леса дремотные стоят...
Кто быть простым стволом захочет,
Чтобы на нем писал закат
Пурпурный жар своих пророчеств?З.Миркина
Здесь нет ничего нового. Лаоцзы назвал это у-вэй - действие через бездействие. Такое же накопление силы было в византийской исихии, в безмолвии. Сейчас снова наступило время, когда надо намолчаться до великой силы. И когда мы намолчимся, сила придет.
Г. Померанц. http://www.pomeranz.ru/p/pu....
Сегодня мы хотим обратить ваше внимание на любопытную статью Григория Померанц "Корни будущего". Ее полный текст размещен на официальной страничке четы Миркина-Померанц, ссылка http://www.pomeranz.ru/p/pu....
Вашему вниманию предлагаем заинтересовавшую нас заключительную часть статьи.
Григорий Померанц. КОРНИ БУДУЩЕГО.
Я надеюсь не на громкие политические битвы, а на тихие движения духа. Которые надо увидеть, записать - и послать как подарок в каждый дом.
Во всех больших городах сложились кучки людей, впитывающих мысли, родившиеся в тишине, стихи и музыку, несущие опыт насыщенного жизнью покоя. Только к нам двоим (ко мне и к Зинаиде Миркиной) приезжали из Челябинска, Новосибирска, Костромы, Нижнего Новгорода, Ногинска, Харькова, Киева, Запорожья, Алма-Аты... Наш друг, писатель и режиссер Армен Зурабов рассказывал, что фильм «Песня песней» (средневековые стихи на фоне армянских гор) слушали в Сибири по десять раз подряд вместе с заснятым на видео вступительным словом, где объяснялся смысл такого искусства. Я решусь сказать, что аудитория гораздо шире, чем мы знаем, чем мы можем подтвердить разрозненными фактами. Но эта аудитория очень мало получает от центрального радио и телевидения. И очень много льется в эфир пошлости, особенно телевизионной. Не хватает сознательной установки на счастливое меньшинство, живущее внутренней жизнью и нашедшее в этой жизни силу противостоять хаосу.
Говорят об упадке духовной жизни; но что, собственно, упало? Упал интерес к запретным общим местам, очевидным всякому грамотному человеку. Их выкрикнули, на миг упились своей свободой - и почувствовали пустоту. Упал интерес к дыркам в официальном макете Истины: макет разорван сверху донизу, но то, что за ним, не радует. Упал вкус к духовному комфорту, к чтению умных и изысканных книг: некогда читать, досуг - только в метро, надо подсуетиться и заработать денег. Так живет большинство; и Бог с ним; оно никогда не выдумывало пороха. Но есть не только оно.
Для меньшинства - я не берусь оценить его количественно, но для какого-то меньшинства - хаос всегда был вызовом. Самое духовное создание китайского гения - буддизм дзэн - расцветал в эпохи хаоса, войны всех против всех, разрухи и голода. То же в Японии. Я думаю, это общий закон. Если бы Августин жил в эпоху величия Рима, он никогда не написал бы «О граде Божьем»
Вдруг пробуждается сознание, что ничего не решится без внутренней тишины, без успокоившегося духа. Только тогда в нас войдет и заговорит в нас, нашими устами, что-то большее, чем мы, что-то истиннее нас.
Не действуй. Действуешь не ты.
Косой дымок повис над крышей.
Пространства чистые листы
Лишь ждут, что луч на них напишет.
Леса дремотные стоят...
Кто быть простым стволом захочет,
Чтобы на нем писал закат
Пурпурный жар своих пророчеств?З.Миркина
Здесь нет ничего нового. Лаоцзы назвал это у-вэй - действие через бездействие. Такое же накопление силы было в византийской исихии, в безмолвии. Сейчас снова наступило время, когда надо намолчаться до великой силы. И когда мы намолчимся, сила придет.
Г. Померанц. http://www.pomeranz.ru/p/pu....
Метки: Григорий Померанц
Nemo Treasurer,
03-11-2012 22:34
(ссылка)
Великие религии мира
Дорогие друзья,
Позвольте представить Вам совместный труд Григория Померанц и Зинаиды Миркиной - книгу Великие религии мира. Книга из серии Humanitas представляет собой интересное исследование религий и верований разных народов из глубины веков до настоящего времени. Красной нитью в ней проходит мысль о глубинной общности многих религий и духовных течений. Как говорят сами авторы: "Тема этой книги — религиозные традиции как форма, в которой человек сознает свою связь с глубиной жизни и одновременно богатство и глубину своей собственной души, т. е. то, чем памятники религии соприкасались с искусством, философией, этикой и т. д.
Наша книга о святынях, которые наполняли жизнь людей смыслом,о том, как этот смысл утрачивался и отыскивался вновь. Книга — о таинственной глубинной связи всех эпох и культур. Мы пытаемся проследить единую нить вечного света, проходящую сквозь множество существующих рядом или сменяющих друг друга форм религиозной культуры."
Приводим отрывок из этого замечательного исследования - часть главы о буддизме "Наполненная пустота".
... Что же скрывает «благородное молчание» Будды? Что такое «нирвана», сущность которой он не считал возможным до конца раскрыть?
Учение о Нирване сложилось как развитие учения об Атмане, Брахмане и Мокше («освобождении», реализации, раскрытии в себе Атмана). Но на почве буддизма это учение обогатилось новым нравственным смыслом.
Буквально «нирвана» означает угасание, остывание. Некоторые толкователи буддизма (а вслед за ними и многие европейские исследователи) пошли за буквальным смыслом слова, стали понимать нирвану как угасание, остывание жизни, небытие, пустоту. При этом понимании «четыре благородные истины» выглядели примерно так: жизнь есть страдание. Причина страдания — в жажде жизни. Только уничтожение жажды жизни, а с ней вместе и самой жизни ведет к успокоению, угасанию — нирване. Путь к нирване — путь к смерти, сперва духовной (полное безразличие ко всему, отрешенность), а затем и физической.
Но если это так, то Будда не был буддистом. Он не ушел в уединение, а всю жизнь провел среди людей, уча их, «радуя, трогая сердца». Этот мнимый враг душевного тепла говорил о просветленном: «В духе он обнимет любовью одну часть мира и другую, и третью, и четвертую — весь мир беспредельный он обнимет любовью, безбрежною, великою, превысившей меру, и вглубь, и вверх, и вширь, и вокруг — повсюду». «Как сильный трубач, заставляющий себя слышать... так ни одно существо, имеющее образ, не обойдет он, не оставит, но на всех взирает свободным взором глубокой и теплой любви... Он объемлет мир помыслами жалости, сочувствия, утешения... великими, беспредельными, свыше меры» («О познании трех вед»). Речь здесь идет отнюдь не о духовной смерти, а о перенасыщенной духовной жизни, не о пустоте, а о полноте бытия. Однако путь в эту полноту действительно проходит через пустоту. Никаких утешительных иллюзий, никаких идей о телесном воскресении индивидуальной души Будда, как и учители упанишад, не признает. Индийский мыслитель знал, что «тленно все созданное! Можно ли, чтобы рожденное, произведенное к жизни, не разрушилось? — Нет такого порядка вещей!» («Книга великой кончины»). «Состоящее из частей подвержено разрушению...» и т. д.
В христианском предании есть страшное место — последний вскрик Христа на кресте: «Отче, зачем Ты оставил меня?!». Напряженно ждали верующие, что сейчас разверзнутся небеса и раздастся голос с неба, и громы испепелят мучителей... Голос не раздался.
Будда призывал допить молчание до конца. Никакого голоса он не ждет (недаром буддизм называют религией без бога, а некоторые исследователи считают первоначальный буддизм нерелигиозной философией). Никакой помощи извне не будет. Человек должен стать лицом к лицу с реальностью. Обыденное сознание обрывается в пустоту. Но если не испугаться ее, если духовно пройти ее насквозь, произойдет чудо: абсолютная пустота окажется абсолютной полнотой, полнотой «неставшего, нерожденного, несотворенного».
Все внутри сознания. Ничего нет внешнего. Выход из смерти в бессмертие — это выход из обособленности, из своего маленького «я» во вселенский простор, в любовь, способную «духом обнять весь мир». Чувствуя как самого себя каждую звезду на небе и каждую травинку (и, конечно, каждого человека), человек становится причастным мировой бесконечности. Вместо количественной бесконечности «будущей жизни» открывается качественная бесконечность вечной жизни.
При таком понимании суть учения Будды мало чем отличалась от сути учения Христа. Но два человека, жившие в разных странах, использовали разные символы, и последователи, которые всегда держатся за слово, букву обожествленного учителя, разошлись по разным дорогам, искренне уверенные, что держатся единственно правильного пути.
Буддисты не испугались молчания, которое страшит большинство христиан, — и тут же поклонились молчащей пустоте как богу, сделали себе бога с обратным знаком, бога — ничто.
Все религии, ищущие утешения и спасения, похожи на пловцов, пытающихся удержаться на гребне волны. Их поднимает волна (порыв духа, создавший новый символ, новое слово), и они всеми силами пытаются убедить себя и других, что волна неизменна и вечна. На самом деле вечен только океан, которого они не видят, не охватывают взглядом. И его прославляет Будда, когда говорит: «Есть, о братья, несотворенное, несозданное, нерожденное...» Будда отрицает бессмертие отдельного, частичного, имеющего форму и имя. «Состоящее из частей подвержено разрушению», — говорил он на смертном одре. Но то, что открылось ему под деревом Бодхи, было неразрушимой целостностью. И то, что он сумел ощутить это, означало, что не представимая умом целостность есть в нем самом.
Все, что мы можем себе представить, объять умом, очертить, — разрушимо. Но дух (не называемый Буддой) непредставим, не замкнут, не очерчен. Он вне формы. Его нельзя вообразить (вместить в образ), можно только почувствовать себя с Ним одним целым, причаститься Ему, почувствовать внутри себя самого «неставшее, нерожденное, несотворенное».
Утверждая смертность всякой формы, Будда открывает бессмертие непостижимого духа. И чем больше он отрицает бессмертие частного, отдельного, тем больше он утверждает бессмертие целого.
Мировая поэзия и философия не раз подходили к теме наполненной пустоты. Это вовсе не исключительная особенность буддизма. Во второй части «Фауста» есть сцена, в которой Фауст просит Мефистофеля проводить его к «матерям» (сущностям мира, первоосновам). Мефистофель дрожит от страха: там — «пустота, ничто». И это приводит его в ужас. Фауст, охваченный предчувствием новой полноты жизни, отвечает: «В твоем ничто я мыслю Все найти». Там, где нет ни одной готовой, сотворенной формы, течет источник творчества всех форм. Именно эта пустота-полнота — суть Нирваны (как, впрочем, и Атмана, и некоторых других символов). В одном из буддийских памятников* мудрец объясняет царю, что такое Нирвана — примерно так же, как в упанишадах объяснялась суть Атмана. Нирвану нельзя ни увидеть, ни услышать, ни пощупать... Ее нет тогда! — восклицает царь. Мудрец указывает на ветер, который есть (хотя его нельзя пощупать), на пространство и т. п.
Общая мысль буддийской и небуддийской Индии — что мир только на поверхности разобщен, лишен смысла, не имеет оправдания. Чтобы вырваться из беличьего колеса противоречий, надо уйти из сансары (всего внешнего) в Нирвану (покой внутреннего мира, покой созерцания). «Никакие несчастья не случаются с тем, кто не привязан к имени и форме» («Дхаммапада»). Иными словами, все то, что может случиться с нашим телом, — не несчастье. Настоящее несчастье — это замутнение духа."
(Померанц Г.С, Миркина З.А. Великие религии мира. — 3-е изд., испр. - М.: Издательский дом Международного университета в Москве, 2006. — 256 с, ил. (Серия «Humanitas») )
Позвольте представить Вам совместный труд Григория Померанц и Зинаиды Миркиной - книгу Великие религии мира. Книга из серии Humanitas представляет собой интересное исследование религий и верований разных народов из глубины веков до настоящего времени. Красной нитью в ней проходит мысль о глубинной общности многих религий и духовных течений. Как говорят сами авторы: "Тема этой книги — религиозные традиции как форма, в которой человек сознает свою связь с глубиной жизни и одновременно богатство и глубину своей собственной души, т. е. то, чем памятники религии соприкасались с искусством, философией, этикой и т. д.
Наша книга о святынях, которые наполняли жизнь людей смыслом,о том, как этот смысл утрачивался и отыскивался вновь. Книга — о таинственной глубинной связи всех эпох и культур. Мы пытаемся проследить единую нить вечного света, проходящую сквозь множество существующих рядом или сменяющих друг друга форм религиозной культуры."
Приводим отрывок из этого замечательного исследования - часть главы о буддизме "Наполненная пустота".
... Что же скрывает «благородное молчание» Будды? Что такое «нирвана», сущность которой он не считал возможным до конца раскрыть?
Учение о Нирване сложилось как развитие учения об Атмане, Брахмане и Мокше («освобождении», реализации, раскрытии в себе Атмана). Но на почве буддизма это учение обогатилось новым нравственным смыслом.
Буквально «нирвана» означает угасание, остывание. Некоторые толкователи буддизма (а вслед за ними и многие европейские исследователи) пошли за буквальным смыслом слова, стали понимать нирвану как угасание, остывание жизни, небытие, пустоту. При этом понимании «четыре благородные истины» выглядели примерно так: жизнь есть страдание. Причина страдания — в жажде жизни. Только уничтожение жажды жизни, а с ней вместе и самой жизни ведет к успокоению, угасанию — нирване. Путь к нирване — путь к смерти, сперва духовной (полное безразличие ко всему, отрешенность), а затем и физической.
Но если это так, то Будда не был буддистом. Он не ушел в уединение, а всю жизнь провел среди людей, уча их, «радуя, трогая сердца». Этот мнимый враг душевного тепла говорил о просветленном: «В духе он обнимет любовью одну часть мира и другую, и третью, и четвертую — весь мир беспредельный он обнимет любовью, безбрежною, великою, превысившей меру, и вглубь, и вверх, и вширь, и вокруг — повсюду». «Как сильный трубач, заставляющий себя слышать... так ни одно существо, имеющее образ, не обойдет он, не оставит, но на всех взирает свободным взором глубокой и теплой любви... Он объемлет мир помыслами жалости, сочувствия, утешения... великими, беспредельными, свыше меры» («О познании трех вед»). Речь здесь идет отнюдь не о духовной смерти, а о перенасыщенной духовной жизни, не о пустоте, а о полноте бытия. Однако путь в эту полноту действительно проходит через пустоту. Никаких утешительных иллюзий, никаких идей о телесном воскресении индивидуальной души Будда, как и учители упанишад, не признает. Индийский мыслитель знал, что «тленно все созданное! Можно ли, чтобы рожденное, произведенное к жизни, не разрушилось? — Нет такого порядка вещей!» («Книга великой кончины»). «Состоящее из частей подвержено разрушению...» и т. д.
В христианском предании есть страшное место — последний вскрик Христа на кресте: «Отче, зачем Ты оставил меня?!». Напряженно ждали верующие, что сейчас разверзнутся небеса и раздастся голос с неба, и громы испепелят мучителей... Голос не раздался.
Будда призывал допить молчание до конца. Никакого голоса он не ждет (недаром буддизм называют религией без бога, а некоторые исследователи считают первоначальный буддизм нерелигиозной философией). Никакой помощи извне не будет. Человек должен стать лицом к лицу с реальностью. Обыденное сознание обрывается в пустоту. Но если не испугаться ее, если духовно пройти ее насквозь, произойдет чудо: абсолютная пустота окажется абсолютной полнотой, полнотой «неставшего, нерожденного, несотворенного».
Все внутри сознания. Ничего нет внешнего. Выход из смерти в бессмертие — это выход из обособленности, из своего маленького «я» во вселенский простор, в любовь, способную «духом обнять весь мир». Чувствуя как самого себя каждую звезду на небе и каждую травинку (и, конечно, каждого человека), человек становится причастным мировой бесконечности. Вместо количественной бесконечности «будущей жизни» открывается качественная бесконечность вечной жизни.
При таком понимании суть учения Будды мало чем отличалась от сути учения Христа. Но два человека, жившие в разных странах, использовали разные символы, и последователи, которые всегда держатся за слово, букву обожествленного учителя, разошлись по разным дорогам, искренне уверенные, что держатся единственно правильного пути.
Буддисты не испугались молчания, которое страшит большинство христиан, — и тут же поклонились молчащей пустоте как богу, сделали себе бога с обратным знаком, бога — ничто.
Все религии, ищущие утешения и спасения, похожи на пловцов, пытающихся удержаться на гребне волны. Их поднимает волна (порыв духа, создавший новый символ, новое слово), и они всеми силами пытаются убедить себя и других, что волна неизменна и вечна. На самом деле вечен только океан, которого они не видят, не охватывают взглядом. И его прославляет Будда, когда говорит: «Есть, о братья, несотворенное, несозданное, нерожденное...» Будда отрицает бессмертие отдельного, частичного, имеющего форму и имя. «Состоящее из частей подвержено разрушению», — говорил он на смертном одре. Но то, что открылось ему под деревом Бодхи, было неразрушимой целостностью. И то, что он сумел ощутить это, означало, что не представимая умом целостность есть в нем самом.
Все, что мы можем себе представить, объять умом, очертить, — разрушимо. Но дух (не называемый Буддой) непредставим, не замкнут, не очерчен. Он вне формы. Его нельзя вообразить (вместить в образ), можно только почувствовать себя с Ним одним целым, причаститься Ему, почувствовать внутри себя самого «неставшее, нерожденное, несотворенное».
Утверждая смертность всякой формы, Будда открывает бессмертие непостижимого духа. И чем больше он отрицает бессмертие частного, отдельного, тем больше он утверждает бессмертие целого.
Мировая поэзия и философия не раз подходили к теме наполненной пустоты. Это вовсе не исключительная особенность буддизма. Во второй части «Фауста» есть сцена, в которой Фауст просит Мефистофеля проводить его к «матерям» (сущностям мира, первоосновам). Мефистофель дрожит от страха: там — «пустота, ничто». И это приводит его в ужас. Фауст, охваченный предчувствием новой полноты жизни, отвечает: «В твоем ничто я мыслю Все найти». Там, где нет ни одной готовой, сотворенной формы, течет источник творчества всех форм. Именно эта пустота-полнота — суть Нирваны (как, впрочем, и Атмана, и некоторых других символов). В одном из буддийских памятников* мудрец объясняет царю, что такое Нирвана — примерно так же, как в упанишадах объяснялась суть Атмана. Нирвану нельзя ни увидеть, ни услышать, ни пощупать... Ее нет тогда! — восклицает царь. Мудрец указывает на ветер, который есть (хотя его нельзя пощупать), на пространство и т. п.
Общая мысль буддийской и небуддийской Индии — что мир только на поверхности разобщен, лишен смысла, не имеет оправдания. Чтобы вырваться из беличьего колеса противоречий, надо уйти из сансары (всего внешнего) в Нирвану (покой внутреннего мира, покой созерцания). «Никакие несчастья не случаются с тем, кто не привязан к имени и форме» («Дхаммапада»). Иными словами, все то, что может случиться с нашим телом, — не несчастье. Настоящее несчастье — это замутнение духа."
(Померанц Г.С, Миркина З.А. Великие религии мира. — 3-е изд., испр. - М.: Издательский дом Международного университета в Москве, 2006. — 256 с, ил. (Серия «Humanitas») )
Метки: Зинаида Миркина, Григорий Померанц
Nemo Treasurer,
29-10-2012 16:54
(ссылка)
Зинаида Миркина. Что такое великое одиночество?
Одиночество птицы, которой принадлежит все небо, одинокий рыбак — излюбленный сюжет сунской живописи, где человек и пространство как бы становятся единым целым и Человек соединяется с Бесконечностью. Наполняется Ею. А в иконе Бесконечностью наполнены глаза святых.
Одиноко прочерченный путь — путь в собственную Бесконечность — в свою бессмертную душу. Соединение с собой.
“Боги сперва нас обманно влекут к полу другому, как две половины в единство; но каждый восполниться должен сам, дорастая, как месяц ущербный, до полнолунья”. То есть истинный любовный союз, великое соитие должно быть прежде всего со своей собственной душой, с предельной глубиной ее.
Она приходит, спрятавшись в предмет,
Одевшись в звуки, линии и цвет,
Пленяя очи, грезится сердцам,
И Еву зрит разбуженный Адам.
И всей душой, всем телом к ней влеком,
Познав ее, становится отцом.
С начала мира это было так,
До той поры, пока лукавый враг
Не разлучил смутившихся людей
С душой, с любимой, с сущностью своей.
Так видит первородный грех великий суфий Ибн аль-Фарид. Соитие с любимой становится священнодействием, таинством, когда одновременно это соединение с твоей сутью — с Богом. Грех — в отпадении от Бога. Когда из целостного и бессмертного существа ты становишься частным, отдельным, смертным. Суть аскезы — не допустить такого отделения или, если оно уже допущено, преодолеть его, восполниться до Бесконечности — дорасти до Бога.
Самое великое одиночество — это одиночество Бога, все вместившего в Себя, все объявшего. Ничего внешнего, ничего не вмещенного внутрь у Бога быть не может, или Он не Бог. Для Бога нет другого. Все — Он. Для дьявола Бог — другой, но для Бога дьявол — это Его отпавшая часть. И потому “возлюби врагов своих”, ибо без них ты еще не весь ты. Враг — это больная часть тебя самого. Надо исцелиться — стать целым.
Обычно люди, стремясь друг к другу, бегут от самих себя, пугаются одиночества и попадают в ту тесноту духовную, в ту зависимость, которая переходит во вражду, в ненависть. Каждый отстаивает свое собственное ограниченное “я”. Хочет другого скроить по своему образу и подобию. Каждый отнимает у другого пространство. Вот почему герой Рильке, Мальте Лауридс Бригге, бежит от тех, кто любит его, и говорит парадоксальные на первый взгляд вещи: “…как плохо тем, кого любят…” Слово “Любящий” у Рильке становится существительным и противопоставляется любимому. Тот, кто по-настоящему любит, не может любить безответно. Ответ, когда это нужно, приходит не извне. Ответ находится в нем самом, в той полноте души, которая и есть подлинная совершенная любовь.
Вот как он пишет об этом в первой Дуинской элегии:
Только томление духа — воспетое счастье влюбленных.
Это еще не бессмертное чувство.
Зависти нашей достойна не та, что нашла Свое счастье и в нем полусонно застыла.
Я восхваляю другую — ту, что, любя без ответа,
Знала такую наполненность сердца, которая вводит в бессмертье.
Вот кого надо воспеть!.. Одинокая эта душа так глубоко и полно жила,
Что вдохнула свой дух в опустевшее сердце другого, преображая его...
О, не пришла ли пора, сосредоточась внутри,
Не взывать ни к кому и не ждать ничего от любимых? —
Быть только Любящим, только самою Любовью,
Чтоб напряжение сердца было подобно стреле на натянутом луке,
Взвиться готовой и вылететь вдаль за пределы себя,
Ибо остаться в пределах своих — значит не быть.
Это призыв к совершенной внутренней восполненности, в которую душа зовет всех. Войдите и разделите!
Разделить полноту и весомость мира — это великое счастье и великий духовный труд.
Тот, по чьему образу и подобию мы созданы, зовет нас в Свое Одиночество, как птицу в небо. Он раскрыл перед нами всю душу — всю бесконечность — войдите!
Побудь со мной в тот самый трудный час,
Когда сквозь мир просвечивает пламя,
Когда с меня проникновенных глаз
Не сводит свет, прощающийся с нами.
В тот самый час, когда малейший вздрог
Уже подобен громовому звуку,
Когда весь мир на это сердце лег,
Как яблоко в протянутую руку.
Последний зов, последняя труба...
И где-то на весах у миродержца
В такой тиши решается судьба
Всех лепестков и всех движений сердца.
Весы дрожат... дрожат, и — наконец
Сейчас! Сей час... Так вот он, час мой судный!
Но кто же я — ответчик иль истец?
И почему мне так блаженно-трудно?
Побудь со мной у этого огня...
Вот так с небес из своего далека,
Вот так когда-то Бог позвал меня
С Ним разделить такую одинокость!
Одиночество Бога — это величайшая полнота, величайшее счастье и великая тоска о нас, взывание к нам. Огромное небо, огромное море растят наши души. Бог учит нас бесконечности, как птица учит птенцов полету. Перекличка доросших до бесконечности, соединение их — это новый уровень полноты бытия. Доросшая до Бесконечности душа ни с кем не меряется, никого не превосходит, она просто сбрасывает свое эго, как бабочка — кокон.
В новом бытии нет обособленности. Оно соединилось со всем. Отдельности нет. Душа, минуя, чувствует полное исчезновение своей отдельности. Ликование нищеты. Заповедь о духовной нищете очень трудна для понимания. Но это величайшая заповедь о внутренней свободе. Тот, кто обладает чем-то, не свободен. Антоний Блум приводил пример: когда мы зажимаем часы в руке, мы как бы лишаемся руки — она не может действовать.
Дух ничем не обладает. Он причащается всему. Можем ли мы обладать утром, небом, солнцем? Мы ничего этого не имеем, но причащаемся этому. Душа становится сквозной, прозрачной, она — никто. Встреча доросших до бесконечности, это встреча двух “никто”, как в стихотворении Эмили Дикинсон.
Я — никто. Может быть, ты тоже никто?
Тогда нас двое. Молчок.
Молчок, ибо здесь несказуемая тайна. Двое — в то же время одно. Двое, узнавшие, что в две оболочки влито одно и то же содержимое. То, что они принимали прежде за свое “я”, — никто, оболочка, а подлинное “я” — все. Все — одно во всех. И только узнавшие это осуществляют великую встречу, которая не ограничивает внутренней свободы — великого одиночества — единства Духа.
И есть еще один аспект у одиноко прочерченного пути. Он одинокий потому, что на пути этом нет и не может быть никакой внешней опоры. Держаться не за кого. Это наука — держаться на внутренней тяге. Душа должна сама узнать то, что ей нужно. Узнать истину не с чужих слов, даже самых верных и самых прекрасных, а изнутри самой себя. Таким образом, все, что относится к фактам, явлениям внешней жизни, становится знанием со стороны и не имеет отношения к внутренней духовной жизни. Это “не про то”, как сказал бы князь Мышкин.
“Главного нельзя увидеть глазами”, — говорил Сент-Экзюпери. “И нельзя прочесть в книгах”, — добавлю я. Главное — это то, что душа может узнать сама, даже если ей никто про это никогда не говорил. Ни про какие факты, которые можно проверить, удостоверить извне, душа знать не может. Она может знать только про то, что есть в ее глубине. Докопавшись до своей глубины.
Одиноко прочерченный путь — это путь в глубину, которая говорит сама. В этом смысле — сама является Словом. Мы заучили, что Слово — это Бог. Но Бог есть особое Слово, приходящее не извне, а изнутри: Слово, которое нельзя подсказать, списать откуда-то. Ниоткуда не спишешь, пока не взойдет из Глубины.
Путь, прочерченный в глубину, — непременно одинокий, как одиноко предстояние перед Богом. Один на один. Отъединенный ото всего внешнего и вошедший в единую для всего живого Глубину. Открывший сам, что эта Глубина есть. Бог есть.
Я хотела бы закончить маленькой сказкой о стране Небывалии. Это такая страна, чьи законы обратны всем привычным законам нашего мира. Обычно другой отнимает у нас пространство, и чем больше людей, тем больше тесноты. В стране Небывалии как раз наоборот: каждый приносит с собой пространство, не отнимает у другого, а прибавляет. Чем больше людей, тем больше пространства. Встреча людей, прошедших одиноко прочерченным путем, открывает ворота бесконечности. Это и есть страна Небывалия.
(Зинаида Миркина. Опубликовано в журнале: «Нева» 2003, №8. http://magazines.russ.ru/ne...)
Метки: Зинаида Миркина
Nemo Treasurer,
01-09-2012 09:11
(ссылка)
Навстречу свету
***
Навстречу ветру, навстречу свету, навстречу Богу!
Навстречу боли, навстречу жизни, навстречу смерти!
Без остановки, без промедленья - одна дорога!
Одна дорога - извивы Духа, пучина сердца.
Пучина сердца, пучина муки, пучина счастья,
Ни дна, ни края, ни до ни после - всё "здесь и сразу".
Кто не дробился, кто свод небесный не рвал на части,
Тот постигает в одном порыве небесный разум.
Потрогав сердцем, живое солнце - в само горенье!
Из мрака смерти - в огонь творящий, к Творцу в объятья!
Нельзя увидеть, нельзя постигнуть блеск воскресенья!
Нельзя увидеть, нельзя поверить, но можно стать Им!
(Зинаида Миркина. http://vk.com/feed#/zmirkina)
Метки: Зинаида Миркина
Nemo Treasurer,
06-08-2012 17:38
(ссылка)
Не заполняйте пустоты
***
Не заполняйте пустоты
Ничем, ничем, ничем.
Пусть будут белыми листы-
Ни чертежей, ни схем.
Пусть будет первозданно чист
Незримый, вечный тот,
Совсем пустой, бескрайний лист,
Вместивший небосвод.
Не надо нашему уму
Тревожить эту гладь.
Лишь только Богу одному
Позволь на ней писать.
...
Там, за заливом, были скалы, а за моей спиной — холмы. Как будто всей земли не стало и прямо в море были мы. Даль от предгорий до предгорий простерлась, медленно дыша... Бог знает, было это море Или сама моя душа. Бог знает, это плеск прибоя иль шепот дум в уме моем... Так можно лишь с самим собою, так можно лишь в себе самом. Свет удлинялся постепенно и вел в глубины бытия. Был час молитвы сокровенной. Молился мир, молилась я. Молиться... Это по ступеням Невидимым внутри в тиши ввысь подниматься — Восхожденье к вершине собственной души. И вот уже, как весть о чуде, Свет внутренний. И ореол зари сквозь мглу... Подъем так труден! Но если ты уже дошел!..
...
Я знаю это суживанье глаз И взгляд, направленный к оси незримой, Не на себя, а внутрь себя, не мимо вещей, а сквозь земные вещи, внутрь нас. Вдыханье мира, втягиванье в свод. Я знаю это застыванье. — Лед. Невозмутимость. Полнота покоя. Снаружи — смерть всецелая, а там, внутри... — Как в небо чистое, пустое, всецелость жизни входит внутрь к нам.
...
Я не знаю, что после смерти, Я не знаю, что там, за гранью, Но лишь небо предел мне чертит, И как небо — мое незнанье. Я не знаю, что раньше было, — Был ли мир до Земли, иль не был, Но я знаю, что над могилой, Над великою тьмою — небо. Я не знаю иного света, Мне не мыслилась жизнь иная, Но бездонное небо ЭТО Я всем сердцем бездонным ЗНАЮ. Вдруг ударившись лбом и грудью О твердейший предел небесный, Я забыла о том, что будет, Но что ЕСТЬ, мне теперь известно. Знаю я, что должна разбиться, Подойдя к своему порогу. Мне сверкнула моя граница, Получившая имя Бога. Бог есть там, где меня не стало Бог есть то, что меня убило, Мой конец и мое начало, Я — над собственною могилой.
***
Ничего не надо говорить,
Ничему не следует учить...
Только слушать, как шуршат листы,
Только взять от Божьей полноты
Толику, чтоб всенесущий Бог
Не совсем под ношей изнемог,
Не упал под тяжестью креста.
Так задача каждого проста,
Так посильна!..
- Только и всего:
Взять себе от полноты Его
Толику. Он переполнен так,
Что все время льется свет во мрак
И течет такая благодать,
Что вот только б душу подставлять.
Понимаешь - только и всего:
Не отъединяться от Него.
Зинаида Миркина. ссылка http://vk.com/feed#/zmirkina
Метки: Зинаида Миркина
Nemo Treasurer,
06-08-2012 09:22
(ссылка)
Шри Чинмой. ЧЕЛОВЕК И БОГ
ЧЕЛОВЕК И БОГ
Бог - наша высшая мечта от века
И Он же - вера свыше в человека.
Лишь в Боге - человека утешенье.
Лишь в человеке - Бога исполненье.
Взывая, Бог становится тобой.
Бог - это ты, идущий смело в бой.
Невежество - твой бич. Идёт на силу сила,
Чтоб Милость-Сила Бога в твоем сердце победила
(Sri Chinmoy. MAN AND GOD. Перев. Smile, 365 лепестков благодарности. 15.04.12)
Метки: Sri Chinmoy
Nemo Treasurer,
11-06-2012 20:15
(ссылка)
Na Pari Tomai
Lyrics • Bengali
Na pari tomai bahite
Na pari tomai sahite
Na pari tomai khamite
Pari shudhu hai bandhite
Translation
Carry You I cannot.
Suffer You I cannot.
Forgive You I cannot.
Alas, only bind You I can.
Sri Chinmoy
Перевод
Неси Ты, я не могу.
Страдай Ты, я не могу.
Прощай Ты, я не могу.
Увы, я могу только связывать Тебя.
Шри Чинмой.
Nemo Treasurer,
07-06-2012 21:34
(ссылка)
Есть самый тяжкий в мире труд:
***
Есть самый тяжкий в мире труд:
Не оглянуться. - Только внутрь
Смотреть, где всё отдав, что мог,
Живет наш неимущий Бог.
Ну да, у Бога моего -
Во внешнем мире - ни-че-го.
Как мы боимся нищеты
И как нам хочется, чтоб Ты
Был всемогущ на старый лад:
Победоносен и богат.
Но Ты стенаешь на кресте
И нам твердишь о нищете,
Нам завещая тяжкий труд:
Не оглянуться. - Только внутрь.
Во внешнем мире - только след
Того, Кто создал этот свет.
Но внешний мир есть потому,
Что Он спустился внутрь, во тьму,
Туда, во глубину сердец,
Где нет творений, есть Творец.
Туда, во глубине глубин,
Где нету множеств - есть Один,
Нам завещавший тяжкий труд:
Спуск безоглядный - только внутрь.
(Зинаида Миркина. Из безмолвия. Изд-во Evidentis, М., 2005)
Есть самый тяжкий в мире труд:
Не оглянуться. - Только внутрь
Смотреть, где всё отдав, что мог,
Живет наш неимущий Бог.
Ну да, у Бога моего -
Во внешнем мире - ни-че-го.
Как мы боимся нищеты
И как нам хочется, чтоб Ты
Был всемогущ на старый лад:
Победоносен и богат.
Но Ты стенаешь на кресте
И нам твердишь о нищете,
Нам завещая тяжкий труд:
Не оглянуться. - Только внутрь.
Во внешнем мире - только след
Того, Кто создал этот свет.
Но внешний мир есть потому,
Что Он спустился внутрь, во тьму,
Туда, во глубину сердец,
Где нет творений, есть Творец.
Туда, во глубине глубин,
Где нету множеств - есть Один,
Нам завещавший тяжкий труд:
Спуск безоглядный - только внутрь.
(Зинаида Миркина. Из безмолвия. Изд-во Evidentis, М., 2005)
Метки: Зинаида Миркина
Nemo Treasurer,
27-04-2012 23:03
(ссылка)
Зинаида Миркина. Бог живет в человеческом сердце
***
Бог живет в человеческом сердце,
Но на очень большой глубине.
Бог живет в человеческом сердце.
Он - в тебе, Он - во мне.
Если Бог тебе истинно нужен,
Знай, что Он и не здесь, и не там.
Не ищи Его где-то снаружи,
Не высматривай по сторонам.
И чудес показных не проси ты:
Лишь лукавый ответит на зов.
Чудо очень глубоко сокрыто,
Сокровенно, как Зодчий миров -
Тот незримый, Кто вечно в работе,
Всюду есть, хоть нигде Его нет.
Чудо - жемчуг в ракушке из плоти,
В тьме сердечной таящийся свет.
О, наплыв бессловесного гуда,
Несмолкающая глубина!
Если хочешь добраться до чуда,
Раствори свое сердце до дна.
(Зинаида Миркина. Блаженная нищета. М., Летний сад, 2010)
Метки: Зинаида Миркина
Nemo Treasurer,
27-04-2012 22:59
(ссылка)
Нет, нет, нет, меня больше нет
Слова, музыка: Шри Чинмой
Исполнители: группа Лазурно-Золотой Берег Запредельного, г. Чита.
Метки: Шри Чинмой, Sri Chinmoy, The Blue-Gold Shore of the Beyon, Лазурно-золотой берег запредельн, эзотерика, Буддизм, йога, путь сердца, бхакти йога
Nemo Treasurer,
27-04-2012 22:45
(ссылка)
Karuna Nayan Karuna Hriday
O Compassion-Eye,
O Compassion-Heart, Lord Buddha,
Come, come, come!
May the whole world remain
Deathlessly and sleeplessly awake
To receive Your Compassion.
О, Око-Сострадание,
О, Сердце-Сострадание, Господь Будда,
Приди, приди, приди!
Да будет весь мире пребывать
В бессмертном и бессонном пробуждении,
Чтобы принять Твое Сострадание.
Шри Чинмой
Исполняет: группа Лазурно-Золотой Берег Запредельного (The Blue-Gold Shore of the Beyond), г. Чита
Метки: Шри Чинмой, Sri Chinmoy, The Blue-Gold Shore of the Beyon, Лазурно-золотой берег запредельн, эзотерика, Буддизм, йога, путь сердца, бхакти йога
В этой группе, возможно, есть записи, доступные только её участникам.
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
