Откройте свой Мир!

Тандзена однажды спросили:
– Можешь ли ты объяснить, какова цель жизни человека?
– Не могу, – ответил он.
Тогда его спросили:
– А в чём хотя бы смысл жизни?
– Не знаю, – ответил мудрец.
– А что тогда знает о жизни твоя мудрость?
Мудрец улыбнулся:
– В жизни не так важны цель и смысл. Главное – ощущать её вкус. Ведь лучше пить сакэ, чем рассуждать о нём.

Притчи Дзэн

Много лет он курил. Выпивал, не так чтобы очень, но и не мало. Любил хорошо поесть, на диване поваляться с книгой и перед телевизором. Друзья и женщины, те и эти - у него были и его любили. Но в одно прекрасное время припала ему мысль о здоровом образе жизни и началась борьба. Борьба суровая до изнурения. Курить бросал он долго, мучительно, отступая и ругая себя за слабоволие. А когда получилось, поздравил себя с большой победой. Расстаться с выпивкой было проще - не алкаш же он, на самом деле! Наконец война с собой перешла в плоскость лишнего веса, гиподинамии и обмена веществ. Худел он мучительно и, Боже мой, как трудно было приучаться к зарядке и бегу трусцой! Справился. И вот, наконец, наступил светлый день когда он, не кривя душой, смог назвать свой образ жизни здоровым полностью. Но пришло время и он умер, как все, для которых это время приходит. А до этого времени - у каждого своя "развлекуха".

В ночном купе
поезда мужчина и женщина. Познакомились, разговорились. Что бы как-то
скоротать время,женщина начала рассказывать притчу...



"Ушел король на войну, оставил свою дочь на верного слугу и
наказал ему выполнять все её просьбы, пригрозив в случае чего отрубить
голову.

Наступила ночь. Принцесса зовет слугу в спальню. Слуга заходит.



Принцесса голая на кровати:

- Мне холодно!



Слуга нашел в спальне покрывало, накрыл её и ушел. На следующую
ночь - та же ситуация, но покрывала в спальне нет. Слуга срывает с окон
шторы и укрывает принцессу. На третью ночь и штор не было, пришлось
слуге снять с себя одежду и укрыть принцессу.



А тут заканчивается война и возвращается король.

- Ну, докладывай слуга, как ты исполнял свои обязанности?

- Я выполнил все желания принцессы.

- А ты что скажешь, дочка?

- Он не выполнил ни одного моего желания!

- Тогда, готовься слуга, завтра утром тебе палач отрубит голову.



Обескураженный слуга пошел к мудрецу, рассказал историю,
попросил объяснить, почему принцесса дала такой ответ. Мудрец указал на
стог сена: - Видишь тот стог? Пойди и съешь его!

- Зачем?
- Потому что ты - осёл!"







Попутчики посмеялись над
глупым слугой. Женщине пора выходить. Мужчина помогает ей вынести
тяжеленные сумки и чемоданы. На перроне она ему протягивает несколько
банкнот.

Мужчина:

- Ну, что вы, я ведь просто так вам помог!

- Нет, вы меня не поняли! Это вам на сено.

– Мама, почему повсюду столько боли, страданий и горя? Для чего все это?
Это был несложный вопрос, и мама, не задумываясь, ответила:
– Для нашего же блага, деточка. В своей неисповедимой мудрости бог посылает нам эти испытания, чтобы наставить нас на путь истинный и сделать нас лучше.
– Значит, это он посылает страдания?
– Да.
– Все страдания, мама?
– Конечно, дорогая. Ничто не происходит без его воли. Но он посылает их полный любви к нам, желая сделать нас лучше.
– Это странно, мама.
– Странно? Что ты, дорогая! Мне это не кажется странным. Не помню, чтобы кто-нибудь находил это странным. Я думаю, что так должно быть, что это милосердно и мудро.
– Кто же первый стал так думать, мама? Ты?
– Нет, крошка, меня так учили.
– Кто тебя так учил, мама?
– Я уже не помню. Наверно, моя мама или священник. Во всяком случае, каждый знает, что это правильно.
– А мне это кажется странным, мама. Скажи: это бог послал тиф Билли Норрису?
– Да.
– Для чего?
– Как для чего? Чтобы наставить его на путь истинный, чтобы сделать его хорошим мальчиком.
– Но он же умер от тифа, мама. Он не может стать хорошим мальчиком!
– Ах да! Ну, значит, у бога была другая цель. Во всяком случае, это была мудрая цель.
– Что же это была за цель, мама?
– Ты задаешь слишком много вопросов. Быть может, бог хотел послать испытание родителям Билли.
– Но это нечестно, мама?! Если бог хотел послать испытание родителям Билли, зачем же он убил Билли?
– Я не знаю. Я могу только сказать тебе, что его цель была мудрой и милосердной.
– Какая цель, мама?
– Он хотел... он хотел наказать родителей Билли. Они, наверно, согрешили и были наказаны.
– Но умер же Билли, мама! Разве это справедливо?
– Конечно справедливо. Бог не делает ничего, что было бы дурно или несправедливо. Сейчас тебе не понять этого, но, когда ты вырастешь большая, тебе будет понятно, что все, что бог делает, мудро и справедливо.
Пауза.
– Мама, это бог обрушил крышу на человека, который выносил из дому больную старушку, когда был пожар?
– Ну да, крошка. Постой! Не спрашивай – зачем, я не знаю. Я знаю одно: он сделал это либо чтобы наставить кого-нибудь на путь истинный, либо покарать, либо чтобы показать свое могущество.
– А вот когда пьяный ударил вилами ребеночка у миссис Уэлч...
– Это совсем не твое дело! Впрочем, бог, наверно, хотел послать испытание этому ребенку, наставить его на путь истинный.
– Мама, мистер Берджес говорил, что миллионы миллионов маленьких существ нападают на нас и заставляют нас болеть холерой, тифом и еще тысячью болезней. Мама, это бог посылает их?
– Конечно, крошка, конечно. Как же иначе?
– Зачем он посылает их?
– Чтобы наставить нас на путь истинный. Я тебе говорила уже тысячу раз.
– Но это ужасно жестоко, мама! Это глупо! Если бы мне...
– Замолчи, сейчас же замолчи! Ты хочешь, чтобы нас поразило громом?
– Мама, на прошлой неделе колокольню поразило громом, и церковь сгорела. Что, бог хотел наставить церковь на путь истинный?
– (Устало.) Не знаю, может быть.
– Молния убила тогда свинью, которая ни в чем не была повинна. Бог хотел наставить эту свинью на путь истинный, мама?
– Дорогая моя, тебе, наверно, пора погулять. Пойди побегай немного.
– Только подумай, мама! Мистер Холлистер сказал, что у каждой птицы, у каждой рыбы, у каждой лягушки или ящерицы, у каждого живого существа есть враг, посланный провидением, чтобы кусать их, преследовать, мучить, убивать, пить их кровь, наставлять на путь истинный, чтобы они стали праведными и богомольными. Это правда, мама? Я потому спрашиваю, что мистер Холлистер смеялся, когда говорил об этом.
– Этот Холлистер безобразник, и я запрещаю тебе слушать, что он говорит.
– Почему же, мама, он так интересно рассказывает, и, по-моему, он старается быть праведным. Он сказал, что осы ловят пауков и замуровывают их в свои подземные норки,– живых пауков, мама! – и там под землей они мучаются много-много дней, а голодные маленькие осы откусывают им ноги и грызут им животики, чтобы пауки научились быть праведными и богомольными, чтобы они возносили богу хвалу за его неизреченную доброту. По-моему, мистер Холлистер добрый человек, просто молодец. Когда я спросила его, стал ли бы он так обращаться с пауками, он сказал, что пусть его черт подерет, если он так поступит, а потом сказал... Мамочка, тебе дурно? Побегу позову кого-нибудь на помощь. Разве можно сидеть в городе в такую жару?

Уверовал один человек в Бога. В здравом уме и неповрежденной памяти, между прочим.
Нет, знаний институтских он не забыл. О Большом Взрыве, Законах Эволюции, генетической идентичности хомо сапиенса и свиньи помнил. И все же стал верующим.
Потому что: а) происходившее до Большого Взрыва неясно; б) кто составлял Программу Всеобщей Эволюции, неизвестно; в) почему человек при геноподобии не есть свинья, – неведомо; г) природа души не познана; д) сверх-возможности людей не объяснены; е) реальность чудесных явлений засвидетельствована; ж) подлинность рождения, распятия и воскресения Иисуса Христа установлена; и)… и т.д., и т.п.
В общем, уверовал человече, крестился.
И явился ангел Господень и распростер над ним свои крыла.
Конечно, ни о чем таком новообращенный ведать не ведал и знать не знал. Просто, шел он к своему «Ауди», а какой-то прохожий у него дорогу спросил. Пока он растолковывал тому, что, да как, на его иномарку – бамс! – дерево свалились; машина – в лепешку!
Вот такое происшествие, господа.
Но осмыслил сей факт христианин только после приятия великого таинства евхаристии, познав силу Святого Духа, посетившего его в тот час.
И ощутил человек благодать Господнюю, и понес ее по жизни своей, делясь ею с людьми, как смел, как умел, где мыслью, где чувством, словом, где делом, где участием…
«…Да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и полУчите дар Святаго Духа» (Деян. 2:38).

Собрались как-то строить в пустынной степи близ Аркаимских холмов между Челябинской областью и Казахстаном искусственный водоем. Копнули разок, ковырнули другой и… рты разинули. Пред строителями предстали останки городов-поселений такой самобытной, такой продвинутой культуры шеститысячелетней давности, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Представьте, господа, два гигантстких концентрических кольца зданий один внутри другого, тесно примыкающих друг к другу и разделенных круговой улицей. В середине округлая же площадь. Внутри домов – помещения в форме вытянутой к центру трапеции, своего рода «коммуналки» на 30-50 человек с отдельными комнатами, общим залом, трапезной, хозблоком, колодцами-хранилищами, холодильными ямами и т.п. Кровля жилищ единая, по ней можно свободно пройти и устроиться вокруг центральной площади. И тогда крыша превращается в удобный амфитеатр для участников или зрителей проводимых действ и церемоний, надо полагать, ритуальных.
Всё до мельчайших деталей продумано, гармонично, цельно. И… сориентировано на Космос. Да-да, леди анд джентльмены! И не просто сориентировано, а смоделировано, материализовано в архитектуре, вещах, предметах быта, в укладе людей. Можно только вообразить, какая интересная, духовно-насыщенная жизнь кипела здесь когда-то!
Но и не только.
Ведь Земля – это часть Космоса, а Космос – целое Земли. Не так ли, господа? Изумительная красота Аркаимского ландшафта, сочетание холмов, оврагов, излучин рек, их глубинные ледяные воды пронизаны мощной энергетикой Космоса, соединенной с пульсирующей силой Земли. И действующей чудотворно.
Здесь люди буквально преображаются. Одни теряют ощущение времени, другие – потребность во сне, бодрствуя целыми сутками. У третьих открываются прежде неведомые способности, прорезаются слух, голос, у четвертых залечиваются давние хвори.
А некоторый паломник, взойдя с рассветом на близлежащий холм с Молитвословом в руках и прочитав Утреннее Правило, вдруг обнаружил, что сделал это без очков, забытых в палатке, без которых различал только очертания букв. А чуть позже, когда он «во имя Отца и Сына и Святаго Духа» окунался в водах заповедной реки, неизвестно откуда налетевший вихрь расшвырял по камышам его одежды. Причем, никого больше из стоявших на берегу свидетелей странного происшествия вихрь не тронул. Не принял, значит, местный дух вашей православной молитвы, прокомментировали купальщики…
Да, судари и сударыни, да. Не сомневайтесь. Обнаружена уникальная, неповторимая, самобытнейшая, доселе невиданная языческая цивилизация, исповедовавшая принципы космизма и осуществлявшая их на практике. Именно они – эти принципы – вознесли Аркаим на высочайший уровень развития, но… не уберегли от гибели и полного распыления во времени. Увы, увы, увы!
Урок? Экзамен? Заповедь? И то, и другое, и третье.
…Есть на земле места, свидетельствующие: здесь прервалась одна из парадигм человеческой эволюции, таких как Стоунхэндж, города-пирамиды майя…
Аркаим, дамы и господа, из их числа.

Пацаном отнимал, у малышни игрушки.
Подростком вырывал у девчушек мобильник и болтал, пока не обнулится счет.
Отроком, несясь на квадроцикле, под гогот дружков сосал пиво, сорил в кинушке поп-кормом, не отворачиваясь, пИсал при чувихах, изъяснялся матом.
Вуз навещал в дни оплаты – родители бабла не жалели, зачеты-экзамены, диплом промоутера отфинансировали на-раз.
...Любуйтесь, господа, на дипломированного хама российского розлива.
В метро гость редкий, зато приметный: не сдвинется, не уступит, не извинится. На дороге – само воплощение трех «Д» (Дай Дорогу Дураку): окатит, подрежет, обойдет по встречке. На пляже, берегу, в лесу бухАет под шашлык, глушит окрестности стерео-попсой, бросает незагашенные кострища и горы одноразового хлама. Хам и неуч, а хайль-идеологию усвоил с маху: «Россия – для русских…» и проч.
Живет в пап-мамином особняке, ездит на пап-мамином «ПоршЕ», обедает в пап-маином ресторане.
Да, крепкого ястреба поставили на крыло родители - по своему образу и подобию. Они же, кому надо, поляну накрыли – и перед вами, дамы и господа, – достойный чин достойного муниципального образования.
Прическа, галстук, компьютер, стол-стул – кто на прием?
По вопросам?
Жилищным, разумеется. Впрочем, нет – по земельным. Точнее, по регистрационным. Короче, по вопросам борьбы с коррупцией и взяточничеством…
Между прочим, в ближайшей перспективе – слуга народа. Как от кого? От партии демократического большинства, конечно.
Так-то, судари и сударыни. Ладно, что хоть в храм лыжи не навострил. Пока еще…
Не будете голосовать за хама?
И я не буду. И он. И они.
И - что??? Что?!
…А вы говорите, «самореализация», «права личности», «гражданское общество»...
А «с-т-а-л-и-н-а» не хотите н о в о г о ?!!!!!!

В День всех влюбленных отпала ребятня подмосковного захолустья от пива и токси-дури, выползла из подворотен на Свет Божий – в тутошний Клуб на конкурс поцелуев. Прикольно! Айда глядеть! Набился полон зал.
…Ржание, засосы направо и налево, посиделки девах «на яйцах» у парней, толкотня…
КлУбник, раздраженный, едва сдерживаясь, чтобы не разогнать камарилью, - на сцене. Сурово, официально объявляет конкурс открытым, приглашает желающих на подиум. Выбрели две пары: робкая и наглая – поддатая, явно повыпендриваться. Уселись на стулья.
Ржание поубавилось, преобразилось в хиханьки-хахиньки.
КлУбник, так же сурово (а в глазах задоринки!) публике:
- Поцелуи бывают какие? Разные. От иудиных до ангельских. Так? Так. Каждый в своем роде. Так? Так. На публике, вы будете целоваться, как в койке («да»! – из зала)? Нет! Предать любимого целованием можете? Кто сподобился? (крики, – «Иуда!»). Так. А когда поцелуй свят? (Молчание )? Когда целуют знамя, прикладываются к иконе, руке священника, суть – к руке Бога... Так? Так.
Зал утихомирился.
- В вагоне, метро, на улице интим поцелуи - вызов окружающим. Так? Так. Всему свое место. Так? Так. Только урод справит нужду у себя дома в гостиной или спальне. Для этого есть сортир. Так? Так. Умеешь вести себя сообразно месту действия – ты культурный. Нет - дикарь.
Значит? Как целуются на публике? Красиво, изящно, невинно. Так? Так. Приз конкурса – торт «Праздничный» – за самый красивый поцелуй. Судьи – все. Хлопать, ладошек не жалеть. Начинаю я.
Под «вау!-вау!» клУбник спустился с подиума, снял с колен какого-то сопляка деваху с пирсингом, («э-э, куда-куда?» – тот), вывел на сцену, встал на колено (она маломерка), приложился к руке, затем – к ладошке, потом – шейке (она ойкнула, «хахиль» явно не балует деву телячьими нежностями), слегка сжал ладонями макияжные щеки и ме-е-е-едленно приблизил свои губы к ее. Чуть коснулся, встал, девица – на цыпочки – и вдруг притянул ее к себе. И припал к ее губам. Деваха повисла на его руках сосиской. Но он уже отстранился, опустил деву на твердь земную и отпустил к ошалелому сопляку. Раздались три хлопка.
- Теперь вы, – он нахалам.
Те, гогоча, принялись кусаться, выпячивать языки и проч. – Прогнал бузотеров в зал.
Вторая пара целовалась по-серьезному, чувственно, с импровизацией. Ей свистели, улюлюкали, аплодировали пять минут. Потом – пошло. Перецеловались все. Атмосфера разрядилась. В зал вынесли чашки, чайник.
Стали определять победителя. КлУбник указывал пару, зал хлопал. Громче всех – за вторую. Передал ей торт, тут же на теннисном столе взрезанный и общим кагалом с чаем слопанный.
Всем спасибо, свободны.
Куда! Целовались еще с полчаса. Более-менее, по хорошему. Кое-как умотались и толпой почапали вдоль улицы. В магазин? Вроде, нет…
И на том спасибо…
- Шеф, а в честь какой Березки-Анны, конкурс-то?
- В честь королевы Поцелуев...
Пусть ведают: есть таковая на свете!..

Корень слова – РОД.
Однокоренные – РОДНИК, РОДИТЕЛИ, РОДСТВО, РОДОСЛОВНАЯ.
РОДИНА!
Чистый, животворящий ее родник питает наши души, сердца, дарует родительскую заботу, опеку, помощь, чувство родства друг с другом, открывает нашу вековую родословную. Слова – родина-мать – стоят рядом, потому что любить мать – значит любить родину, а любить родину – значит почитать, уважать, лелеять свою мать.
Синоним РОДИНЫ – ОТЕЧЕСТВО.
Корень – ОТ.
Однокоренные – ОТЧИЙ, ОТЧЕ. ОТЧИЗНА.
Да – от! Отсюда, отселе.
Отселе, явленный миру, ты из отчего дома, окончив школу, уходишь в жизнь, в самостоятельное плавание. Отчий дом – твоя гавань, твой причал. Где ты найдешь покой, доброе, взвешенное слово, помощь отца. Потому что отец – всему голова. Потому что он, отец родной на земле – то же, что Отче наш на небесах.
Потому-то, господа, Отечество для нас было есть и пребудет свято. И мы храним, оберегаем и защищаем его, наш источник, наш родник и его ревнительницу-жизненосицу – мать – продолжательницу РОДА, дарящую нам РОДИНУ и отца, дарящего нам ОТЕЧЕСТВО.
С Днем защитника РОДИНЫ и ОТЕЧЕСТВА вас, дорогие друзья!!

«На одном из вечеров у Олениных я встретила Пушкина и не заметила его: мое внимание было поглощено шарадами, которые тогда разыгрывались и в которых участвовали Крылов, Плещеев и другие… За ужином Пушкин уселся с братом моим позади меня и старался обратить на себя мое внимание льстивыми возгласами, как, например: …Можно ли быть такой хорошенькой!».

«…В течение 6 лет я не видела Пушкина, но от многих слышала про него, как про славного поэта, и с жадностью читала: Кавказский пленник, Бахчисарайский фонтан, Разбойники и 1-ю главу Онегина7, которые доставлял мне сосед наш Аркадий Гаврилович Родзянко, милый поэт, умный, любезный и весьма симпатичный человек. Он был в дружеских отношениях с Пушкиным и имел счастие принимать его у себя в деревне… Пушкин, возвращаясь с Кавказа, прискакал к нему с ближайшей станции, верхом, без седла, на почтовой лошади, в хомуте...».

«… Восхищенная Пушкиным, я страстно хотела увидеть его, и это желание исполнилось во время пребывания моего в доме тетки моей, в Тригорском… Мы сидели за обедом и смеялись… Как вдруг вошел Пушкин с большой, толстой палкой в руках. Он после часто к нам являлся во время обеда, но не садился за стол; он обедал у себя, гораздо раньше, и ел очень мало… Тетушка.. его представила, он очень низко поклонился, но не сказал ни слова: робость видна была в его движениях. Я тоже не нашлась ничего ему сказать, и мы не скоро ознакомились и заговорили. Да и трудно было с ним вдруг сблизиться: он был очень неровен в обращении: то шумно весел, то грустен, то робок, то дерзок, то нескончаемо любезен, то томительно скучен, – и нельзя было угадать, в каком он будет расположении духа через минуту…».

«…Пушкин был невыразимо мил, когда задавал себе тему угощать и занимать общество. Однажды с этой целью явился он в Тригорское с своею большою черною книгою, на полях которой были начерчены ножки и головки, и сказал, что он принес ее для меня. Вскоре мы уселись вокруг него, и он прочитал нам своих Цыган15. Впервые мы слышали эту чудную поэму, и я никогда не забуду того восторга, который охватил мою душу!.. Я была в упоении как от текучих стихов этой чудной поэмы, так и от его чтения, в котором было столько музыкальности, что я истаивала от наслаждения; он имел голос певучий, мелодический и, как он говорит про Овидия в своих Цыганах…».

«На другой день я должна была уехать в Ригу… Он пришел утром и на прощанье принес мне экземпляр 2-й главы Онегина19, в неразрезанных листках, между которых я нашла вчетверо сложенный почтовый лист бумаги со стихами:
Я помню чудное мгновенье
и проч. и проч.
Когда я сбиралась спрятать в шкатулку поэтический подарок, он долго на меня смотрел, потом судорожно выхватил и не хотел возвращать; насилу выпросила я их опять; что у него промелькнуло тогда в голове, не знаю. Стихи эти я сообщила тогда барону Дельвигу, который их поместил в своих Северных цветах…».

«…С Пушкиным я опять увиделась в Петербурге, в доме его родителей, где я бывала почти всякий день и куда он приехал из своей ссылки… Мать его, Надежда Осиповна, горячо любившая детей своих, гордилась им и была очень рада и счастлива, когда он посещал их и оставался обедать. Она заманивала его к обеду печеным картофелем, до которого Пушкин был большой охотник. В год возвращения его из Михайловского именины свои праздновал он в доме родителей, в семейном кружку и был очень мил. Я в этот день обедала у них и имела удовольствие слушать его любезности. После обеда Абрам Сергеевич Норов0, подойдя ко мне с Пушкиным, сказал: "Неужели вы ему сегодня ничего не подарили, а он так много вам писал прекрасных стихов?" - "И в самом деле, - отвечала я, - мне бы надо подарить вас чем-нибудь: вот вам кольцо моей матери, носите его на память обо мне". Он взял кольцо, надел на свою маленькую, прекрасную ручку и сказал, что даст мне другое…».

«…Зима прошла. Пушкин уехал в Москву2 и хотя после женитьбы и возвратился в Петербург, но я не более пяти раз с ним встречалась. Когда я имела несчастие лишиться матери и была в очень затруднительном положении, то Пушкин приехал ко мне и, отыскивая мою квартиру, бегал, со свойственною ему живостью, по всем соседним дворам, пока наконец нашел меня. В этот приезд он употребил все свое красноречие, чтобы утешить меня, и я увидела его таким же, каким он бывал прежде. Он предлагал мне свою карету, чтобы съездить к одной даме, которая принимала во мне участие; ласкал мою маленькую дочь Ольгу, забавляясь, что она на вопрос: "Как тебя зовут?" -- отвечала: "Воля!" - и вообще был так трогательно внимателен, что я забыла о своей печали и восхищалась им, как гением добра. Пусть этим словом окончатся мои воспоминания о великом поэте».

Прекрасно! Ничего лишнего, и все сказано, все-все! По крайней мере, всё понятно, всё! не так ли, господа?
Что? Никакая это не притча, а только набор цитат воспоминаний возлюбленной поэта?
Позвольте с вами не согласиться, любезные.
Впрочем, воля ваша. Зато бессметной притчей стали вещие слова Ап. Григорьева, сказанные о поэте на все времена: ПУШКИН – ЭТО НАШЕ В С Е!
Воистину так, господа…

Увы, роковому сочетанию цифр!
Ах, фатальной симметрии единиц и двоек!
Ох, гибельному эффекту зЕркала со сдвоенным отражением!
О, знак Последнего Рубежа, Точки Невозврата, Завершения в с е г о! Символ Конца Света!!! Предреченного магами, мистиками, афонскими провидцами, даже календарем майя.
Меня колотит, господа. За что, за что?! Я еще не жил. Мне страшно!
Успокойтесь, мужчина. Не очкуйте. Что симметрия? Симметрия тлен. Бывали и поссиметричнее на земле даты: 10.10.10… 11.11.11… 12.12.12… 20.02.02, например.
И что же! Раскололась планета? Взорвалась атмосфера? Развеялся озоновый слой?!
Катастрофы земные предсказывались бессчетно: завтра земля сойдет с орбиты, послезавтра сменит магнитные поля, через три дня – столкнется с астероидом, через четыре - сгинет от глобального потепления (похолодания), сгорит в атомном смерче, будет захвачена роботами, отравлена ГМО, убита СПИДом и еще много-премного всякого этакого…
Конец света обещан: в… 100-м, 1000-м, 1033-м, 1284-м, 1666-м, 1843-м, 1891-м, 1910-м, 1919-м, 1960-м, 1982-м. И вот теперь в 2012-м.
Да, леди и джентльмены, будет смена магнитных полей, орбит, глобальных потеплений и похолоданий, возможно, разбуянится СПИД, не исключено, где-то рванет ошалелый атом…
Но согласимся, господа: не дню или месяцу, не даже году, не дате, не сочетанию цифр, не симметрии числовых зеркал решать, когда сие свершится. Но лишь человеку. То бишь, Господу через нас, через меня, через вас.
Вы хотите конца света?!
Нет – его начала: в любви, соборной гармонии, личностном взлете. Так сотворим же его, леди и джентльмены, судари и сударыни, сеньоры и синьориты и ныне и пристно и в 21.12.12-м и во веки веков…! Аминь.

Венера Милосская (Агесандр-Александрос Антиохийский),
Давид (Микеланджело),
Метаморфозы или Золотой Осел (Апулей),
Даная (Рембрандт),
Вакханалия, Три грации (Рубенс),
Парис и Елена (Давид),
Мужской обнажённый торс (Энгр),
Поцелуй (Роден),
Ги де Мопассан, рассказы,
Таитянки на пляже (Гоген),
Одалиски (Матисс Анри),
Большие купальщицы (Ренуар).
Женщина за туалетом (Дега),
Красавица (Кустодиев),
Содомское самоудовлетворение невинной девы (Сальвадор ДалИ),
Купальщицы на Сене (Эдуард Мане),
Весна (Пластов),
Черный Квадрат (Малевич)…Почему «Черный Квадрат»? А вы примите в рассуждение, господа: беспредметность, бесформенность, сугубая абстракция. Воображайте, фантазируйте, представляйте, что заблагорассудиться. А что может заблагорассудиться в (за.., под…), черном-черн(ы)м, квадратном-квадратн(ы)м, сокрытом-сокрыт(ы)м пространство-времени-времен(е)м?
Только она – непостижимая в своей извечности – эротика...
Пардон, конечно, господа.

Средь мужиков, в веках России груз величия несущих (Илья Муромец, Михайло Ломоносов), Максимильян Волошин есть.
Силач, поэт, аквалерист, ученый муж, кладоискатель, мистифиукатор и даже масон когда-то, он дом блаженных в Коктебеле основал. Блаженных в творчестве, художествах, раздумьях, судьбу отечества пытавшихся постичь. И выразить то в символах, то в красках, то в схватках диких и безжалостных подчас.
Нет, в дом, построенный еще его матерью, двери которого были распахнуты для всех, являлись не только блаженные, невинные овечки, а и те, кто час, минуту назад гнобили друг друга в гражданской сваре, подчас израненные, преследуемые – "и красный вождь, и белый офицер". Одних Максимилиан Волошин спасал от террора белых, других – красных. Межумие? Или вера в огненное преображение и очищение России?
Его прозорливый взгляд на трехвековое самодержавие нелицеприятен, на большевистское настоящее безнадежен, на постсоветское будущее обещающ.
Его акварели звучат «Коктебельской сюитой», передавая колорит «страны Киммерии» в поэтически поименованных пейзажах: «Твой влажный свет и матовые тени дают камням оттенок бирюзы» (о Луне); «Тонко вырезаны дали, смыты светом облака»; «В шафранных сумерках лиловые холмы»…
Богатырская его природа слилась с ландшафтом южно российских гор, навечно запечатлелась в рельефе Коктебельской бухты, где и сегодня каждый может зреть «судьбой и ветрами» изваянный профиль великого мужа Отечества.

...Произнесенные за мнгновение до ухода они звучат уже как бы ОТТУДА, и одновременно свидетельствуют о СУЩЕМ.
СОКРАТ: «Мы должны Осклепию петуха…»
БУДДА: «Работайте над своим спасением…»
НЕРОН: «Какой актер во мне погибает!...»
ЛЕОНАРДО да ВИНЧИ: «Боги меня накажут, я не достиг совершенства!...»
СУСАНАН: "Подумаешь - свернул не в том месте! С кем не бывает!"
ГЕГЕЛЬ: «Только один человек понимал меня в жизни... Если вдуматься, и он не понимал...»
КАНТ: «Достаточно...»
ПЕТР I: «Отдайте все...»
ГЕТЕ: «Больше света!...»
ПУШКИН (умирая на руках Даля): «Веди меня, веди меня выше по книжным полкам... Я умираю… Жизнь кончена...»
ТУРГЕНЕВ: «Прощайте, мои милые, мои белесоватые...»
ЧЕХОВ (по настоянию доктора-немца, сделав несколько глотков шампанского): «Давно я не пил шампанского... Ich sterbe...» (доктор не говорил по-русски). Его Фирс: «Жизнь прошла, словно и не жил... Эх ты, недотепа...»
ГРИГ: "Ну, что ж, если это неизбежно..."
ТОЛСТОЙ: «Столько людей в мире, а вы все о Толстом и о Толстом... Я всех люблю...»
АННА ПАВЛОВА: «Где мой костюм «Лебедя?» (самого выдающегося ее танца).
ЛЕВИТАН (художник): «И солнце — обман...»
ГРОМОВ (авиатор): «Самая большая трагедия человека — это неразделенное чувство..."
МАТА ХАРИ (шпионка): "Я готова, мальчики!"
ЧЕРЧИЛЛЬ: «Я устал от всего этого...»
БЕРИИ не дали права на прощальное слово, заткнув полотенцем рот.
СТАЛИН пытался что-то сказать, не смог, погрозил стоявшим вокруг него «соратникам» пальцем.
ПОЛ МАККАРТНИ (один из битлов): "Выпейте за меня, выпейте за моё здоровье, вы знаете, что я не могу больше пить..."
ГАМЛЕТ: «Дальше – тишина...»
ИИСУС ХРИСТОС: «С-в-е-р-ш-и-л-о-с-ь...»
Свершилось, господа! Христос Воскресе! Спаситель с нами!...

Грешил один православный русич грешил, однажды одумался и решил свершить покаяние аж в святомученическом Соловецком монастыре.
Прибыл он туда, - а путь-то немалый, господа! - запутавшийся, изверившийся. Пошел на исповедь, а батюшка ему: не буду исповедовать, не хочу про твои срамные дела слушать, их, у тебя столько, что до утра не пересказать. Опешил новоисповедник, возмутился даже: как так, я за такие версты-километры, да моря сюда добирался! Что же мне, мол, с грехами назад возвращаться?
Батюшка, конечно, исповедь-таки принял, однако ко причастию не благословил. А чудак-человек по первости не понял и пошел по утру причащаться. Встал в храме, вслушивается в молитвы, дожидается конца литургии, чтобы ко святой чаше подойти, тело и кровь Христову принять, да под его чистое покровительство ступить. Только вдруг душно ему стало, виски сдавило, сердце схватило. Вышел он воздуху глотнуть, сел на валун, да и отключился. Причастие-то и без него свершилось.
Очнулся грешник – и к батюшке, когда тот уже Святую Чашу с алтаря уносил: припозднился, мол, причастите. А тот: вот и гуляй, где гулял, отвернулся и прочь ушел. Чуть в море не бросился православный с горя. Мол, отказался от него Господь. Всю ночь глаз не сомкнул.
На утреннюю службу не пошел, решил взять послушание – монастырю на пользу себе в наказание. Гядь, а ко трудам-то тот самый батюшка благословляет, что его к причастию не допустил. Понятно, узнал он бедолагу, да и дал ему урок наимаятный – церковные ковры-паласы вместе с сотоварищи выбивать. И хорошо сделал. Потому что поведал христианин соработникам про свой вчерашний прокол, а те: да, было ли благословение ко причастию? Ведь не было? Нет. Значит по-другому и свершиться не могло: знает Господь, кого вести ко Святой Чаше, а кого придержать… А батюшка только волю Его выполнил…
Священник же на дню к трудникам раза три наведывался: не отлынивают, ли, не отсиживаются ли? А по окончании дела предстал пред вчерашним изгоем в полном облачении, потупил взор и вопросил: может ли православный простить за отлучение от евхаристии? Да не имел я права причащаться, тот ему. Не был благословен, да не понял этого по незнанию, только сегодня подсказали, надоумили.
Задумался на миг батюшка, потом протянул послушнику икону Казанской Божией Матери: возьми, мол, ее сын мой и всегда при себе имей, будет она отныне тебе заступница и путеводительница. А он, де, с сего дня за него денно и нощно Господу молиться станет…
Много раз после того причащался православный. А случая сего не забывает никогда. И икону Заступницы и Путеводительницы Божией матери под сердцем носит…

Некоторый человек решил перезагрузиться. Очистить себя от спама.
Разум, к примеру, — от софистики и казуистики, алогизмов и глупизмов. Чтобы видеть вещи такими, каковыми они являются в своей естественной простоте. Сердце — от чувств недобрых и темных, корыстных и мелочных. Чтобы мир воспринимать внове, жить и радоваться, словно дитя.
Как добиться? Самоанализом, господа. Самоограничением. Самосовершенствованием. Наподобие незабвенного Льва Николаевича, например.
За дело взялся с усердием, продуманно, расчетливо с таблицами, графиками и мониторингом: когда, во сколько, от чего избавился.
А дело-то ни с места. Не перезагружается ничего. Как жил человек во спаме, так и прозябает.
В чем причина?
Ну, нам-то ясно, в чем, не так ли, господа? Однако, мало-по-малу, скоро и он сообразил: в душЕ, конечно. Про душу-то он забыл.
Загорелся душу перезагрузить. Заглянул, а там — ого! Вин-то вольных и невольных, обид-то малых и больших, слез чьих-то горючих сколько! Стал ломать голову, как от этого душевного спама избавиться. Не разыскивать же тех, перед кем виноват, кому обиды причинял, кто слезы из-за него лил горючие! Чтобы прощения просить. Где их теперь найдешь!?
Что делать?
Долго мучился человек, пока не вспомнил присловие: без Бога не до порога. И вошел в храм.
Перезагрузка души, братья и сестры, - это исповедь перед Господом и святое причастие есть. Аминь.

С детства мечтал стать писателем, а поступил... на математический факультет близ дома: нездоровье матери требовало быть рядом.
В войну, не обладавший могучим организмом, назначен в конный грузовой обоз, затем, как имеющий математические познания — в артиллерийскую школу, стал командиром инструментальной разведки. Чреватые опасностью скорой смерти обе «должности» обернулись своей противоположностью — началом длинного, полного мытарств жизненного пути, духовного подвига титана, схватки с бездушной тоталитарной системой, ее карательной машиной.
«Случайная» математическая дисциплина спасла от неминуемой гибели переводом в «шаражку» — шанс выжить в сталинской мясорубке; дозволенной работой школьного учителя — шанс выжить в ссылке. Выжить, подняться и осуществить предназначенное: донести до миллионов правду о гулаговском аде, развенчать его эстетически, в художественных творениях, и политически — в трагическом масштабном, беспощадном документальном свидетельстве «Архипелаге-ГУЛАГ», а также «Красном колесе».
Далее жертвенная предопределенность судьбы предъявила себя еще жестче — в раковом заболевании. Словно бы нарочно острый, сканирующий взгляд его на события времени был дополнен вИдением вечных вопросов — жизни и смерти, любви, предназначения человека, совести и долга, позволил поднять глубинные пласты духовных смыслов.
Цепь последующих событий — преследование и травля, высылка, крах большевистской империи, триумфальное возвращение значило: победил малый, недужный, слабый, грешный мира сего, не имевший ни каких внешних, социально-материльных сил для этого, кроме божьего чувства правды, убежденности в ее неизбежном торжестве, питаемой православной верой.
И открылась великая, истина, исполненная, кажется, не земного, а небесного смысла, но выношенная и подтвержденная всей его судьбой: «…Лишенный материальных сил в жертве одерживает победу". Александр Солженицын

Перекрестился и... сотворил пирамиду.
Разослал по храмам божьим тур-лист в Иерусалим, ко Гробу Господню, набрал группу паломников, а выезд задержал: приболел, мол. Отправил группу позже, за счет второй, а ее — на кошт третьей. Эту тоже придержал — тетя, де, преставилась, а вояж группы проплатил из средств четвертой.
Денежки задержанных групп, полтора миллиона, рупь в рупь!, прикарманил.
Начал пятую собирать, а тут — мама рОдная! — кризис. Не то, что путешествовать, быть бы живу. Нет денежных поступлений. Не на что четвертую группу выпускать.
Выход? Бежать, конечно
Он и рванул.
Бежит тать и выкручивается перед собой и Господом. Его ли, мол, вина, что пирамида кикнулась?
Он что ли кризис придумал? Один он в прогаре? Все подзалетели. Все замазаны.
Разве бизнес — не сплошная пирамида?
Магазины, например. На какие шиши товар закупают? На выручку от произведенных продаж. А не будь таковых завтра? Не приди покупатель еще много-много раз, отоварится магазин по-новой? Вот-вот. И капец пирамиде, погорел торгаш.
Или страховые кампании. Из каких это они прибылей страховки платят погорельцам, затопленцам разным, жертвам земнотрясок и угонов? Из взносов приходящих страхователей, разумеется. Та же пирамида.
А банки, что гос, что частные? Святым духом что ли они проценты наваривают? За счет инвестиций в прибыльные производства? Надбавки за кредиты? Ой-ой, да где они у нас прибыльные-то, как и кредитоспособные клиенты? Только за счет новых вкладчиков.
Пирамида, стопроцентная!
Самооправдывался так ловчила, самооправдывался, пока не арестовали.
Ему поделом.
А прочим как?

Спереди – мен, как мен. А повернулся, никакой он не мен, тем более, не супер-мен и даже не сударь, а функция. С надписью через согбенную спину ЧИСТКА ОТХОЖИХ РЕЗЕРВУАРОВ. И номер телефона.
Валяй, наполнитель резервуаров, заказывай чистильщика.
Грех не в том, господа, что один – деловой – втюхал надпись на фирменную куртку. Ему – реклама. А в том, что другой – наемный – одел ее и блистает в спецуре вдоль тротуаров и площадей.
Не гражданин, а функция.
Вот и человек-бутерброд посреди улицы. Из той же серии.
Грустное зрелище.
А было и такое: шествует некто красивый, загорелый с текстом тиснутым на ярко-желтой тенниске: Я – ПОЭТ, ПИШУ СТИХИ, ПОЗДРАВЛЕНИЯ, ТОСТЫ В ПРИСУТСТВИИ ЗАКАЗЧИКА. И прйс-лист тут же, что сколько стОит…
Капитализм, господа!
Это когда – «я не я, и мама не моя».
Капитализм – это, когда ты не личность, а функция.

Спешит некий сударь на поезд, опаздывает. Каждая минута на счету. Как узнать, успевает к отправлению состава или нет? Часов не носит. Мобильник в кармане. Руки чемоданами оттянуты. Обшаривает глазами вокзальный фасад: должен, обязан где-то быть указатель текущего времени – часов, минут, даже секунд. Увы, ни на фасаде, ни окрест ничего, фиксирующего точное время, не обнаруживается.
…Нонсенс! Чепуха! Небывальщина! Такого не может, не должно быть в цивилизованной стране!
В цивилизованных и не бывает... А вот на некоторых африканских вокзалах (по соображениям политкорректности от поименования воздержимся...) случается. И не только отсутствие указателей времени, но и прочая наличная обстановка – все, как у нас: и привокзальная толчения, и давно нечищеные мусорные ящики, и стихийная торговля у платформы, чем попадя с рук, и отсутствие внятного расписания, и, тем более, хронометров.
Но, господа, мы же все-таки не Африка. Я имею ввиду народ наш. Кто убирает мостовые и территорию вокруг своих домов к празднику Пасхи, например, причем без принуждения и понукания? Мы, простой люд. Кто расчищает улицы от снега и наряжает светящимися гирляндами деревья на Рождество Христово? Снова наши нормальные граждане. А кто делает все, чтобы создать атмосферу праздника внутри и вовне своего жилища в светлый День Победы? Все те же мы.
Так что народ наш цивилизован и культурен.
А вот те, кто обязан обеспечить сие – и чистоту, и график движения, и расписание, и доступные удобному взору указатели точного времени, – чинуши с их бескультурьем и безответственностью – точно далеки от цивилизованности. Эти да, все еще остаются на уровне дикого африканского поселения, а то и – племени. И, если не встряхнуть их, пребудут таковыми вечно.
Проснитесь же, эй, «слуги народные»! Который час на дворе?

Пришла к богатому, не откупился.
Пришла к бедному, не сокрушился.
Пришла к хитрому, не перехитрил.
Пришла к блаженному, ублажился.
Пришла к глупому, не переглупил.
Пришла к слепому, прозрел.
Пришла к глухому, услышал.
Пришла к атеисту, обоср...-ся.
Пришла к грешнику, покаялся.
Пришла к праведнику, сей возликовал о скорой встрече своей с Господом Иисусом Христом — Спасителем нашим.
Выбор за вами, господа!...

Следовал как-то Степа-мастер, настройщик роялей электропоездом. Не на дачу, не прогулки ради, а по вызову заказчика. И хоть неблизкий путь держал, весело катил, с настроением: редки нынче приглашения настройщикам, народ все больше муз-суррогатной ауди-попсой пробавляется. И зря. Живая музыка – от Господа, судари и сударыни. Да-с. Если конечно настроена. А у него инструмент суперский, японский, лазерный, в чемоданчике-а-ля-дипломат, лежит себе на коленях , работу экстра-класса выполнить готовится.
В общем, ехал Степа-мастер себе ехал, беды не знал.
Тут – на тебе! – контроль.
Нет, у самого Степы с билетом все окей, а вот две девчушечки-соплюшечки, визави хихикавшие, точно влипли. Насел на них контролер: предъявите билет и кончено. Нету, дяинька, девчушечки-соплюшечки ему, у нас кошельки стибрили, вместе с билетами. А тот знай свое: билет и все тут, нето из вагона вон. Девчушечки-соплюшечки: куда же мы без денег дяинька? Без денег мы пропадем, потеряемся… Тут милиция к зайцам подтянулась: а вот мы, мол, щас их в отделение, да в обезьянник. Подняли девчушечек-соплюшечек и пред очи граждан пассажиров к выходу подталкивают.
Положил настройщик Степа чемоданчик-а-ля-дипломат с лазерным инструментом на скамью, мол, занято - и за ними. Чего, вы к тинейджеркам, говорит, привязались? На погибель же глупышек толкаете. ДержИте: и стольник стражам законности и порядка протягивает.
Переглянулись те: что-ли деньги человеку девать некуда? Но выкуп приняли.
Ведет Степа девчушечек-соплюшечек назад, а те упираются, к тамбуру жмутся: нам выходить скоро. И с ноги на ногу переминаются. Зря вы, дяинька… это самое. Есть у нас деньги, вот… и мятую сторублевку заступнику протягивают.
Усмехнулся Степа широкодушно: кУпите, мол, себе мороженого, - сделал девчушкам ручкой и – на свое место устремился. Только там уже старичок восседает, на палочку опирается.
А чемоданчик где? – настройщик ему. Тот: знать не знаю, ведать не ведаю. Куда чемоданчик делся, кто видел, господа пассажиры? - Степа-мастер народу. Пассажиры только плечами пожимают.
Теперь уже сам Степа-защитник к стражам порядка бросился, в соседнем вагоне зайцев обрабатывавшим. Чемоданчик, мол, мой похитили, с инструментом, очень дорогим, японским, лазерным, а-ля-дипломат упакованным. Помогите!
А, это тот – ухмыляются те, – которому деньги девать некуда? Пишите заявление. И – восвояси. Как так? Какое заявление? Да вы… да я… - Степа им. Глядь, а стражей законности и порядка уже след простыл.
Сильно огорчился Степа-мастер, расплакался даже.
Не из-за чемоданчика. И не из-за того, что нынче благородство не в цене. Потому что рояль не настроенным остался. А ведь живая музыка – от Господа, судари и сударыни.
Если настроенная…

Отец пропал в первую Чеченскую.
Старший брат в Бутырках.
Младший — наркоман.
Муж, точнее то, что от него осталось после подрыва фугаса, им же установленного, — под могильным камнем.
Сыновья — 11 и 13 — днями висят на дувале, вглядываясь в горы.
Дочь — 15 — выдана за лихого абрека.
Деньги за «акцию» помогут детям встать на ноги.
В форменке почтальона прошла в русский вуз, «машинка» под письмами и газетами. Нашла большую аудиторию полную неверных и... нажала кнопку.
...Ее швырнуло под ноги Всевышнего. Взглянул на нее Аллах-Господь-Христос-Единосущий-Бог с жалостью и отвращением и рек: изыди во ад! Обречена твоя черная душа отныне и навечно собирать кровавые останки невинно погубленных тобою людей и молить их о прощении, плача смрадными слезами. Денно и нощно. До скончания времен!

...«"И сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто СРАЖАЕТСЯ с вами, но НЕ ПЕРЕСТУПАЙТЕ, —поистине, АЛЛАХ НЕ ЛЮБИТ ПРЕСТУПАЮЩИХ...!"(Сура 2, аяты 186, 187)».

Интернет. Зона покрытия — земной шар. Провайдеры и браузеры, поисковые и социальные системы, электронная почта, мессиджи, форумы, сайты знакомств, виртуальный флирт и он-лайн любовь.
Мобильная связь. Звонки, СМС- и ММС-сообщения, твиттер, точное время, будильник, фото и видео, калькулятор, игры, секс по телефону без ограничений пола и возраста.
Цифровая база данных. Сканирование и персонифицирование всего и вся — интересов, запросов, вкусов, поползновений, ориентаций, определение местонахождения.
Колпак. Вы — ядерщик? Ждите, к вам придут. Вы поддаете? Ждите — вам поднесут. Вы вожделеете — к вам подведут. И всем подадут. Физику выбор: инъекция беспамятства или мОзги. Алкушу —
АК (автомат калашникова) или ФУ (фугас)-пластид в тротиловом эквиваленте. Ловеласу — охоту к перемене мест и цветным, банановым революциям, и т. д., и т.д.
Глобализм, господа. Всемирные сети и паутины. В них мы: я, вы, они. Под колпаком у Мюллера...
Цивилизационный тупик? Удар инфо-глобализма по свободам? Конец света?!
Что делать?
Что делать!!?
Не думать о минутах свысока. Наступит время, сам поймешь, наверное: на всякого их Мюллера, друзья, найдется и наш Штирлиц, непременно...
Не желаете найтись?
Я — уже.
Кто со мной?