Брюс Ли в музее восковых фигур
http://www.ktona.com/index.php?option=com_content&view=article&id=571:2010-02-13-09-24-12&catid=9:2009-11-08-09-35-19&Itemid=7
11-го февраля музей Мадам Тюссо в Голливуде пополнился восковым двойником еще одной звезды. На этот раз работники музея воплотили в воске копию легенды боевых искусств Брюса Ли. На выдающееся событие открытия восковой фигуры уже умершего мастера восточных единоборств прибыла его дочь Шеннон.
«Для меня большая честь открывать восковую фигуру моего отца. Это замечательно, что его внесли в музей Мадам Тюссо. Конечно, мне очень приятно, когда отдают должное заслугам отца в кино и боевых искусствах. Всегда горжусь такими моментами. Я думаю, что отец мечтал о такой чести. Очень жаль, что он не дожил до этого дня. Но приятно видеть, что мечты сбываются », - рассказала дочь Брюса Ли - Шэннон.
Напомним, Брюс Ли - мастер восточных единоборств, американский и гонконгский актер, режиссер, продюсер и сценарист. Он прославился удивительными трюками в своих фильмах. Актер постоянно тренировался, пытаясь довести до совершенства свои навыки в кунг-фу. Брюс Ли даже опубликовал собственные методики тренировки и упражнений, а на экране всегда старался сделать каждое свое движение идеальным.
11-го февраля музей Мадам Тюссо в Голливуде пополнился восковым двойником еще одной звезды. На этот раз работники музея воплотили в воске копию легенды боевых искусств Брюса Ли. На выдающееся событие открытия восковой фигуры уже умершего мастера восточных единоборств прибыла его дочь Шеннон.
«Для меня большая честь открывать восковую фигуру моего отца. Это замечательно, что его внесли в музей Мадам Тюссо. Конечно, мне очень приятно, когда отдают должное заслугам отца в кино и боевых искусствах. Всегда горжусь такими моментами. Я думаю, что отец мечтал о такой чести. Очень жаль, что он не дожил до этого дня. Но приятно видеть, что мечты сбываются », - рассказала дочь Брюса Ли - Шэннон.
Напомним, Брюс Ли - мастер восточных единоборств, американский и гонконгский актер, режиссер, продюсер и сценарист. Он прославился удивительными трюками в своих фильмах. Актер постоянно тренировался, пытаясь довести до совершенства свои навыки в кунг-фу. Брюс Ли даже опубликовал собственные методики тренировки и упражнений, а на экране всегда старался сделать каждое свое движение идеальным.
Методы тренировки Брюса Ли
Руководство, данное Ли тем, кто хочет следовать доктринам Джит Кун До, со всей необходимой ясностью и все же несколько туманно сводится к следующему: «Вы должны смириться с фактом, — писал он, — что не может быть помощи, кроме самопомощи. По той же причине я не могу сказать вам, как достигнуть свободы, т. к. свобода существует внутри вас. Я не могу сказать вам, как достигнуть самопознания. Я могу сказать, чего не делать, но не могу сказать, что нужно делать, т. к. это ограничит вас в подходе к проблеме. Формулы уничтожают свободу, рецепты сжимают творчество и утверждают посредственность».
Помните всегда, что свобода от самопознания не может быть достигнута жестким следованиям формулам. Мы не можем внезапно «стать» свободными. Мы просто свободны.
«Следуй принципу, — говорил Брюс Ли Дэну Иносанто, — раствори принцип, но не будь привязан к нему, это и есть ДКД!»
Из всех своих многих преимуществ Брюс Ли больше всего ценил свое тело. Он делал то, что многие считали эксцентричным и даже фантастическим, чтобы держать свою форму в совершенном состоянии. Спортзал его был храмом физической подготовки, оборудованный всяческими устройствами, отделанный зеркалами так, чтобы атлет мог лучше наблюдать свои упражнения и движения.
Его дом в Бел Эйр, естественно, был заполнен всевозможным оборудованием, которое по проектам Брюса сделал его друг и ученик Херб Джексон. Стерлинг Силлифант вспоминает, какой испуг вызвало в нем очередное приспособление, которое больше походило на средневековую дыбу, нежели на спортивный тренажер. Однажды он даже попытался сострить, сказав: «Теперь я понимаю, почему так много говорят о разнообразии и жестокости китайских пыток». Другая вещь, которая произвела на Стерлинга неизгладимое впечатление, была гигантским мешком, который Брюс повесил у себя в гараже. Мешок был 1,30 м в диаметре и 1,65 м в высоту, и, по крайней мере, требовалось два человека, чтобы только его обхватить. Мешок был мягким, поэтому даже если вы наносили по нему удар ногой со всей силы, на которую вы были способны, то он лишь слегка качался. «Это было все равно, что бить в болотную трясину, — говорит Стерлинг, — я был совершенно беспомощен в борьбе с этим мешком, в то время как Брюс был в состоянии послать его в воздух одним ударом». Стерлинг вспоминает, как Брюс часто говорил, что лучше всего ставить удар ногой на большом пальмовом дереве. «Когда добьешься того, что ты перестанешь сотрясаться от своего собственного удара, а будет сотрясаться только дерево, вот тогда ты начнешь понимать удар».
Он не пропускал ни одного дня без тренировки. «Для меня лучшим упражнением является бег», — сказал он однажды репортеру, особо подчеркнув тот факт, что тому, кто не готов к физическим нагрузкам, «ровным счетом нечего делать в жестком спарринге». Он утверждал, что бег настолько важен, что вы должны продолжать бегать в течение всей вашей жизни. В какое время дня вы будете бегать — неважно, важнее, как долго вы будете бегать. В начале вы бежите легкой трусцой, затем увеличиваете дистанцию и темп, в конце пробега включаете спринт для развития скоростной выносливости. Сам он бегал ежедневно, по меньшей мере, 6 раз в неделю от 15 до 45 минут, покрывая от 2 до 6 миль, добавьте к этому 10—20 миль, которые он прокручивал каждый второй день на своем стационарном велосипеде. Кроме бега, он очень много внимания уделял развитию силы мышц брюшного пресса, он также делал многократные приседания, махи ногами и медленные поднимания ног.
Брюс твердо верил в необходимость постоянной «обработки» кулаков и ступней ног, добиваясь того, чтобы они стали эффективным оружием — суставы его кулаков были покрыты большими мозолями. Позже он перестал их увеличивать, почувствовав, что это лишь орнамент, который к тому же может оказать отрицательное влияние на функцию суставов. У него на стене был укреплен мешок с бобами, на котором он отрабатывал удары руками. Уникальным приспособлением у него был манекен, сделанный из тика, он его привез из Гонконга. В соответствии со своими методами, он добавил необходимые для него приспособления. Манекен был около 1,8 м высотой и 0,3 м в ширину. Он стоял на платформе 2,5Х2,5 м, прикреплялся к ней посредством металлической пружины, что естественно приводило к тому, что ответное движение манекена на удар Брюса было почти непредсказуемо. У манекена было две руки чуть ниже шеи и одна рука на уровне живота, длина их была более 0,6 м. У него еще была выдвинутая вперед и согнутая в колене металлическая нога. Руки манекена помогали Брюсу отрабатывать технику «пак сао» — «руки ловушки», а также для «чи сао» — «прилипающие руки». Необходимость выдвинутой ноги была вызвана тем, что с ее помощью Брюс учился автоматически ставить свою ногу таким образом, чтобы она ограничивала движения ноги оппонента, не давая ему нанести ею удары.
Он так же отрабатывал на этой ноге удары по голени и колену. Брюс имел в своем арсенале несколько различных мешков для отработки ударов. Тяжелый мешок он использовал для нанесения тяжелых ударов, которые он наносил целыми сериями, для того чтобы удержать противника в плохо сбалансированном положении, не давая ему возможности сосредоточиться для контратаки. У него был также мешок с мягким дном для ударов, направленных точно по прямой. «Если вы нанесете удар по траектории, хотя бы немного отличной от прямой, то мешок не вернется к вам» — объяснял он. Этот мешок был очень полезен для постановки ударов ногами. Поддерживаемый подвесками, работающими по принципу резины, мешок возвращался после удара с чудовищной скоростью, таким образом, Брюс или его ученик должен был быть предельно внимательным.
Он также в своих тренировках часто использовал листы обыкновенной бумаги. Он вешал листок на нужной ему высоте на тяжелую веревку или цепь. Цель такой тренировки: увеличивать скорость, одновременно добиваясь точной работы (координации всего тела для достижения максимальной мощи. Простой листок бумаги помогал ему отрабатывать хлыстообразное движение в ударах руками, а также в ударах йоко и махи ногами. Листок также помогал выбирать ему правильную дистанцию, но основной целью было достижение максимальной точности, а также взрывной силы. Очень эффектно выглядели его удары, которые он наносил по специальному набитому щиту. Кто-либо из его друзей или учеников держал этот щит и передвигался. Это позволяло ему учиться наносить проникающие удары по движущейся цели. Это было удивительное зрелище. Когда Брюс сам держал этот щит, а кто-нибудь из его студентов наносил удар, но я ни разу не видела, чтобы удар сотрясал Брюса. Но как только наступала очередь Брюса, то ученик, как правило, оканчивал свой полет в другом углу комнаты в полушоковом состоянии.
Ли увеличивал скорость и точность рук и пальцев до феноменальности. Его друг Адриан Маршалл описывает следующий пример ловкости рук, которой позавидовал бы фокусник: «Брюс положил в мою руку двухпенсовик, а затем сказал: «Посмотрим твою скорость». «Когда я захочу взять двухпенсовик, закрой кулак и посмотришь, успею ли я взять его». Он сделал одно движение, я закрыл кулак, затем другое — я снова закрыл. И в третий раз он тоже не успел взять двухпенсовик... В четвертый раз, правда, все происходило несколько быстрее, но когда я закрыл кулак, монета в нем все еще лежала, по крайней мере, я так считал. Открыв кулак, я увидел, что не только исчез двухпенсовик, в моей руке лежал пенс».
Другие друзья вспоминали подобные трюки, с помощью которых Ли демонстрировал поразительную скорость своей реакции. Толчок такой быстрый, что они не могли его заметить, и такой близкий к лицу, что человек чувствовал ветер, или просил товарища держать его руку подбородком и попытаться помешать Ли закрыть ему веки, но неизбежно веки были закрыты прежде, чем руку можно было перехватить, но так нежно, что подопытный кролик почти не чувствовал этого, такова была награда за интенсивные тренировки.
Коберн описывает тренировку, которую Ли называл «Мостом через пропасть». Необходимо было подойти как можно ближе к оппоненту, не получив удара, при этом требовалось, чтобы каждый не сводил глаз с другого. При этом появлялся унифицированный (объединенный) процесс, объединяющий бойцов в одно. Ли позволял Коберну дотронуться до него пару раз, чтобы продемонстрировать свою поразительную скорость и мобильность. «Следует подчеркнуть в Брюсе также и то, что сам он постоянно учился. Я думаю, что не было дня, чтобы он не приобрел чего-то нового. Он взрывался от энтузиазма, рассказывая о каком-нибудь ударе, который он только что изобрел – «бах-бах – посмотри на это, - восклицал он, - и я пытался… поток его энергии был как розга, всегда ослаблен до самого конца, сила приходила только с последним – ударом».
Сам Брюс особо подчеркивал, что наилучшим способом тренировки он считает свободный (без ограничений) спарринг, с использованием защитных приспособлений. «Для спарринга вы должны надевать удобные и надежные защитные приспособления. Тогда вы сможете научиться выбирать правильно момент и дистанцию для успешного нанесения ударов. Прекрасная идея — спарринговать с различными индивидуальностями — высокими, низкими, быстрыми, резкими, неуклюжими. Да, временами, неуклюжий неприятель может одолеть более классного, чем он бойца, потому что его неуклюжесть — это своего рода рваный ритм. Таким образом, самый лучший партнер — это резкий, сильный человек, который не ограничен никакими понятиями и рамками, это сумасшедший, который может сделать невесть что, он царапается, хватает вас руками, бьет ногами и т. д.». Распорядок дня у Брюса был, как правило, следующим: подъем рано утром, разминка. Часто пробежка перед завтраком или «прогулка» в десять миль на стационарном велосипеде. Затем он расслаблялся, читая или смотря телевизор, играя с детьми. После раннего ленча он опять садился за книги, это время дня он проводил за чтением. После этого у него начиналась основная тренировка. Перед тем как включиться в тренировку, он обычно ничего не ел. В течение всего дня он практически никогда не сидел без движения. Даже во время чтения он постоянно передвигал одной рукой специальный стул, переворачивая страницы книги другой рукой. Он был своеобразным «перпетуммобиле» в человеческом обличье.
Брюс Ли никогда не отдыхал от таких упражнений. Друзья говорили, что они никогда не видели его в состоянии покоя. Даже когда он болтал за обедом или смотрел телевизор, он прижимал ладонь снизу к столу или напрягал мускулы бедер. Линда пишет, что она часто видела у него в одной руке книгу, а в другой «немой звонок». Или он вдруг вскакивал во время самой занимательной беседы, чтобы провести новое упражнение, которое только что пришло ему в голову. Джеймс Коберн рассказывает, что когда он летел самолетом с Ли, Ли по очереди ударял по столику перед креслом кулаком. Когда Коберну это стало действовать на нервы, и он сделал замечание, Ли извинился: «Прости, друг, я должен держаться в форме».
Из всех естественных упражнений, т. е. упражнений, не требующих специального оборудования или специальной подготовки, применяемых Ли, очевидно, самыми полезными были изометрические упражнения. Изометрическое упражнение — это упражнение, при котором мускулы совершенствуются применением их против неподвижного объекта, например, стены. Ли простаивал часами и более, прижимая тыльную часть руки к балконным переплетам (чтобы понять эффект, испытайте на себе это упражнение 3—4 минуты или в течение часа и более).
Ли применял изометрические упражнения для развития большей части мускулов своего тела. Особо эффективным способом введения напряжения для наибольшего количества мускулов в одном упражнении является изометрический барьер, который он изобрел для своего спортзала. Это был металлический прут, плотно крепящийся посредине, который можно было установить между двумя вертикальными перемычками, обычно под уровнем плеча. Ли нагибался под ним, опирался плечами и затылком и тянул вверх, при этом работали бедро, плечи и мышцы живота. Если он клал руки по сторонам опор и толкал, тогда в работу подключались и мышцы руки. Ли называл свои руки и ноги, ступни и кисти «орудиями производства». Постоянно проделывал много упражнений для поддержания их в рабочем состоянии. Говоря об упражнениях, применяемых им, он настаивал: «Тренировка должна быть функциональной, она должна быть близкой к действительности».
В 1965 году Брюс напишет: «В искусстве Кунг-Фу существуют три стадии. Первая — примитивная, т.е. стадия полнейшего незнания. Вторая — стадия автоматизма, когда разум захвачен еще анализом различных движений. И третья — стадия непосредственного действия, когда вместо того, чтобы навязывать свой стиль противнику, приспосабливаются под его технику, проанализировав ее слабые и сильные стороны, а затем воссоединив все вместе, по возможности улучшив».
В его усилиях поддержать совершенное здоровье были аспекты, абсолютно не приемлемые для других, например, справедливо отдавая должное тому, что он поест, Ли полагал «Вы то, что вы едите», следовательно, необходимо было исключить табак и алкоголь. Все же диета Ли часто оставляла желать лучшего. Казалось, периодами он почти целиком сидел на витаминных таблетках, то ничего не ел, кроме бифштекса, то пил бычью кровь.
Роберт, его брат, описывает прибытие в Америку и встречу в аэропорту с Брюсом, который с выражением ужаса отступил назад и воскликнул: «О боже, ты же костлявый! Никому не говори, что ты мой брат, а то мне будет стыдно».
Младшего Ли немедленно препроводили в дом брата в Бел Эйр. На следующее утро его разбудили рано, вручили теннисные туфли и заставили пробежать три мили. Вскоре Брюс посоветовал подходящую диету для Роберта, который почему-то вовсе не был благодарен.
«Боже, это была поистине мука. Брюс был похож на ефрейтора, он каждый день делал смесь собственноручно, чтобы убедиться, что я это выпиваю. Она состояла из молока, белковой муки для быстрого набирания веса, бананов, мороженого, яиц вместе со скорлупой и ананасового масла. Он заставлял меня выпивать кварту этого каждый день (2,25 л.)».
Квинтэссенцией физической формы, первым витком спиралевидной пружины, от которого все новички должны идти к состоянию готовности для изучения искусств боя, является совершенство дыхания. Однако, как просто это ни звучит, искусство дыхания очень сложно и требует много времени. Обычно большинство (очевидно, и сам Брюс Ли до того, как Ип-Мэн взял его в руки и открыл молодому ученику свои секреты) дышит слишком мелко, большинство дышит от груди, мы же должны дышать от живота. Преимущество использования диафрагмы, а не торса при выдыхании и вдыхании воздуха, прежде всего в том, что в первом случае легкие опустошаются и наполняются более эффективно и полно. Практические медицинские блага этого очевидны, но результаты этого упражнения для начинающего гораздо глубже. Глубоко вдыхая через нос и выдыхая через рот, при этом следя за тем, чтобы грудь оставалась спокойной и не двигалась, а живот при этом не работал, боец увеличивает свой запас КИ, со всеми преимуществами мощного внутреннего покоя, который все это обеспечивает.
Брюса Ли не будут вспоминать как диетика, да и не нужно этого. Тело его было как образец мускульной грации. Он избежал перетренированной неуклюжести, свойственной штангистам, или фигуры мистера «прекрасное тело», или непривлекательных мышц спартанского бегуна на длинные дистанции. Тело Ли было инструментом первобытной красоты. Для чего он и предназначал упражнения для работы с ним (к счастью, записанные и дошедшие до нас в интервью, статьях и частных воспоминаниях). Такое физическое развитие, как Ли убежденно указывал, само по себе, однако, не является завершением. Как он говорил об этом: «Вот палец, указывающий на луну. Не принимайте, пожалуйста, палец за луну. Не напрягайте свой палец и не пропустите прекрасного вида неба. В конце концов, полезность этого пальца в том, что он указывает на свет, освещающий палец и все остальное».
У Брюса было твердое убеждение в том, что правильное понимание воинских искусств может быть достигнуто только на основе индивидуальной работы с учеником, и это явилось одной из главных причин, почему он отказался от своей первоначальной идеи организовать цепь школ кунг-фу. То было одним из талантов его как учителя, что ему было необходимо, прежде всего, заставить человека включить свое сознание с тем, чтобы воспринимать даваемые ему идеи. То, что я привожу ниже, является лишь одним из приблизительных, персональных тренировочных планов Брюса. Он не был разработан для учеников, поэтому Брюс изменил его там, где это было необходимо. Как только его студент осваивал очередную высоту, ему тут же индивидуально предлагалось что-то новое и адресованное специально ему.
ТРЕНИРОВКИ БРЮСА ЛИ
Брюс Ли был образцом хладнокровия и большим забиякой. Он не только умел хорошо драться, но и обладал впечатляющим телосложением - таким, что даже Арнольд Шварценеггер восхищался им.
Что еще более впечатляющее, так это то, что Брюс тренировал свое тело не с помощью подъема тяжелых штанг и гантелей - на самом деле, он мало пользовался свободными весами и тренажерами, чтобы иметь такое телосложение.
Вот несколько умений Брюса Ли:
- Совершенное отжимание на большом и указательном пальцах - 100 раз
- Поза вида “V” - мог продержаться больше получаса
- Мог подбросить зерна риса вверх и поймать их палочками для еды
- Мог сломать деревяшку толщиной 15 сантиметров
- Мог подтянуться 50 раз на одной руке
Конечно же, быстро достигнуть такого уровня будет невозможно, но главное, что вам не нужно для тренировок дорогого оборудование и абонемента в фитнес-центр. Все, что вам нужно, - это ваш дом и свободный пол площадью, как ваша ванная комната.
Одной из причин, почему я начал тренироваться не в спортивном зале, было то, что я упражнялся по методу Jeet Kune Do. А также мне не нравились эти траты на тренажерный зал. На тот период я изучал способы вырезать из своего месячного бюджета некоторые траты, чтобы сохранить немного денег.
Я размышлял над тем, как можно оставить фитнес-центр, но так, чтобы это не пошло в ущерб моему здоровью и физической подготовленности. Спустя некоторое время я нашел способ.
Мне не нужно было тратить много денег на инвентарь. Самое дорогое, на что я потратил деньги, - это был турник (чтобы подтягиваться), который стоил не больше 35 долларов.
Брюс Ли предлагал тренироваться на основе “полного фитнеса” (total fitness). Его программа включала тренировки на силу, скорость, выносливость и упражнения на растяжку.
1. Гимнастика. Существует огромное количество упражнений, но начнем с основных. Для нижней части тела: выпады и приседы. Для верхней части тела: подтягивания, отжимания и отжимания на одних руках. Для туловища: “кранчи”, “чопы”, подъем ног.
2. Изометрические упражнения. Существуют основные упражнения на силу, но есть и упражнения, где применяется “статика” (там, где мускулы работают статически). Например, “поза лягушки”, позиция “V”, “поза лошади”, висение на перекладине или “доска”.
3. Амплитуда движения и эластичность. Самое лучше упражнение для амплитуды движений и гибкости - это йога. Она не требует ничего, кроме пола, а в Сети есть огромное количество информации по йоге.
4. Баланс. Баланс - это способность сохранять равновесие, когда ваш центр равновесия смещается. Существует много способов по тренировки баланса. В следующий раз, когда будете обуваться или одеваться, попробуйте делать это на одной ноге. Когда будет вечером совершать прогулку, пройдитесь по бордюру, не падая, или просто по прямой воображаемой линии, не спотыкаясь.
5. Динамическое упражнение. Динамическим упражнением может быть все, что угодно, кроме упражнений, которые выполняются по единому шаблону. То, что постоянно находится в движении и постоянно меняется. Там, где вы двигаетесь более естественно, а не постоянное повторение по определенному плану. Недавно я стал заниматься Jeet Kune Do в парке каждые выходные. Это отличная тренировка, плюс обучение самозащите. Если вам не нравится мой вариант (может быть вы на дух не переносите боевые искусства), то всегда можно заняться теннисом, гандболом, баскетболом или танцами.
Существует множество других вариантов, для которых вам не понадобится абонемент в тренажерный зал. Туризм, бег трусцой, лыжи, работа в саду… Этот список можно продолжать до бесконечности. Просто используйте воображение. Пусть это будет весело!
Главной проблемой тренировок дома является отвлекающие факторы. Например, хочется вместо тренировок полежать на диване, посмотреть телевизор, пойти перекусить… Но боевое искусство, которое включается в Jeet Kune Do, стало для меня мотиватором.
Другим мотиватором (не считая сохранение денег, которые бы пошли на абонемент в фитнес-центр) является большое разнообразие тренировок. Их очень много - больше, чем вариантов упражнений на тренажерах. Вы всегда можете придумать упражнение, если у вас богатая фантазия. Легко выполняете отжимания? Отжимайтесь на пальцах или кулаках. Легко подтягиваете? Делайте подтягивания на одной руке!
Цитаты Брюса Ли - читать каждому мужчине!
«Правда не имеет пути. Правда жива, следовательно, изменчива»
«Обычный человек – совокупность рутин, идей и традиций. Если идти по этому пути – ты познаешь рутины, идеи, и традиции, - свою тень. Ты не познаешь себя».
«Бой не выигрывается одним ударом. Тебе придется научиться держать удары или нанять телохранителя. Забудь слова «победа» и «поражение». Забудь о гордости и боли. Позволь противнику войти в тебя, проникнуть в твою плоть. Проникни и ты в его плоть, проникни ему под кожу. Дай переломать тебе кости. Не думай о безопасности – положи всю свою жизнь перед ним».
«Цель не обязательно должна достигаться. Порой это просто направление двигаться дальше»
«Хороший боец не тот, кто напряжён, а тот, кто готов. Он не думает и не мечтает, он готов ко всему, что может случиться».
«Ты должен БЫТЬ тренировкой, вместо того, чтобы ДЕЛАТЬ тренировку. Ты должен быть свободен. Вместо сложности формы должна быть простота выражения».
«Мудрый способен взять больше с глупого вопроса, чем глупец способен взять с мудрого ответа» .
«Чем сложнее метод, тем меньше свободы. Придерживаясь методов и правил, мы создаём себе ограничения. Если кто-то хватает тебя, бей. Все эти продвинутые техники нефункциональны».
«О чём ты думаешь, тем ты и становишься».
«К чёрту обстоятельства. Я создаю возможности».
«Я учусь понимать, вместо того, чтобы судить. Я не могу слепо следовать толпе и принимать их подход».
«Я не учитель. Я просто помогаю тебе изучять себя».
«Я не боюсь того, кто изучает 10,000 различных ударов. Я боюсь того, кто изучает один удар 10,000 раз».
«Если любишь жизнь, не теряй времени, - время есть то, из чего сделана жизнь».
«В бою всегда побеждает спонтанность. Зубрёжка всегда проигрывает».
«Не важно что ты даешь, важно как ты даешь».
«Знаний не достаточно, ты должен применять их. Желания не достаточно, ты должен делать.»
«Ошибки всегда можно себе простить, если только найдется смелость признать их»
«Соберите всех великих учителей вместе в одной комнате, и они будут согласны во всём друг с другом. Соберите вместе их учеников, и они во всём будут спорить друг с другом».
«Позерство и показуха, - виденье славы слабаками».
Биография Брюса ЛИ (2 версия)
Биография
В глубине души она давно ждала беды. А Брюс спал, медленно уплывая туда, откуда нет возврата, и перед его глазами, как написанная на длинном шелковом полотнище китайская картина, прокручивалась заканчивающаяся жизнь.
...Сто с лишним лет тому назад английский король отобрал полуостров Цзюлун у владыки Поднебесной империи. Ту войну назвали "опиумной"; она была короткой, жестокой и абсолютно безнадежной для вооруженных самострелами и секирами китайцев. На полуострове возник город Гонконг - застроенный белоснежными европейскими особняками центр и насквозь пропахшая несвежей рыбой и пряной местной кухней туземная окраина. В 1942-м Гонконг захватили японцы и устроили грандиозную резню, потом англичане вернули свою колонию; после того как в Китае победил Мао, в город хлынули беженцы... Шел 1949 год, и мальчик Ли Джан Фан, сын актера китайской оперы Ли Хой Чена и полу китаянки-полу немки Грэйс Ли, отпраздновал свой девятый день рождения.
Строго говоря, он был не совсем Ли Джан Фан (в переводе с китайского - "возвращайся назад": ребенок родился в Сан-Франциско, и мать хотела, чтобы ее сын вновь вернулся в Америку). Когда мальчик подрос, ему дали имя Ли Йен Кам ("никогда не сидящий на месте"); после первой киносъемки появилось имя Ли Суй Лунг ("маленький дракон"). А в свидетельстве о рождении, выданном в китайской больнице города Сан-Франциско, стояло имя Брюс Ли.
то, что он на самом деле был мальчиком, верили далеко не все. Злые духи точно знали, что Грэйс родила девочку: мать и отец потратили много сил на то, чтобы сбить их с толку, и даже дали ребенку девчоночье прозвище Малышка Феникс. Их первый сын умер, и они решили, что чем-то прогневали богов; в Китае верят, что вторым ребенком в семье должна быть девочка, и Грэйс с Ли удочерили дочку бедняка. Потом у них родился сын Питер, затем Грэйс снова забеременела и не находила себе места от беспокойства: по китайским поверьям, второй сын тоже находится в опасности. Новорожденному Брюсу прокололи уши и называли его девичьим именем - казалось, что злых духов удалось обмануть.
Мальчик рос и не давал покоя всему кварталу: второго такого шкоды в Гонконге не было. Он носился по городу, дружил с кем попало, таскал яблоки с лотков уличных торговцев и не слушал родителей - большой грех для почитающих старость китайцев.
Впрочем, отец Брюса тоже не отличался семейными добродетелями. Он был хорошим актером и отличным малым, его любили друзья и женщины, а он в них души не чаял - Ли Хой Чен тратил деньги на что угодно, только не на детей. По гонконгским меркам Ли был состоятельным человеком (ему принадлежало несколько квартир, которые он сдавал в аренду), но то, как жила семья, привело бы в ужас чикагского безработного. Большой стол, за которым ели, играли и читали; единственная комната, в которой спали Ли, Грэйс, их дети, дедушки и бабушки, несколько слуг и огромная немецкая овчарка; вентилятор под потолком, уныло гонявший горячий воздух... Воду в дом подавали раз в неделю на несколько часов, и ее набирали во все плошки. Семейство Ли принимало душ на кошачий манер, размазывая воду по лицу, фыркая и брызгаясь, - что такое ванна, в доме не знали, а сорокаградусная жара в Гонконге была в порядке вещей... Но все, кто жил под этой крышей, были свято убеждены, что такой комфорт есть только в губернаторском дворце: большинство китайцев ютилось в тесных, жалких лачугах.
Дети подрастали, и их надо было учить - Брюса и его братьев отдали в иезуитский колледж. Иезуиты вот уже несколько веков занимались в Китае миссионерской работой и знали об аборигенах больше, чем кто-либо другой, но справиться с Брюсом Ли не сумели даже они.
Маленький, худенький, шустрый, он не мог сидеть на месте, не желал ломать голову над арифметикой и английской грамматикой и испытывал огромное удовольствие, только когда ему удавалось расквасить чей-нибудь нос. Бывший классный наставник Брюса, брат Генри, вспоминая его через много лет, уверял, что он был необычным ребенком - живым, восприимчивым, умным. С ним надо было обращаться очень мягко, все время занимать его воображение -тогда он вел себя как паинька... Судя по всему, это редко удавалось брату Генри: прошло несколько лет, и Брюса Ли выгнали из иезуитской школы.
В нем жила огромная тяга к самоутверждению, уличные разборки возвышали его в собственных глазах. Он был щуплым, увертливым и абсолютно бесстрашным: поводом для драки могло послужить даже то, что встречный мальчишка не так на него посмотрел, не так вздохнул, не туда сплюнул, недостаточно почтительно извинился. На рост и вес своих недругов Брюс внимания не обращал, и они лупили его по два раза на дню.
Ли Хой Чен, конечно, не был образцовым отцом, но синяки на лице сына и вечно порванная одежда действовали ему на нервы. Причитающая Грэйс промывала ссадины и штопала разодранную рубашку, а Ли каждый вечер читал Брюсу нотации: в конце концов он от этого безмерно устал. Денег детям Ли Хой Чен не давал из принципа, но когда Брюс попросил оплатить ему уроки кун фу, он неожиданно для себя самого согласился - у него появилась хоть слабая надежда на то, что это безобразие когда-нибудь кончится.
Брюс Ли выбрал жесткий и агрессивный винь-чунь - по преданию, создательницей стиля была монахиня, жившая в XV веке. (Она изобрела его, когда наблюдала за схваткой змеи с журавлем.) Монахиня научила ему девушку Юм Винь Чунь, та - своего будущего мужа, у него тоже были ученики... Так очередь дошла до Ип Мена, бывшего инспектора полиции в городе Намхое, бежавшего в Гонконг от войск Мао Цзедуна. В Гонконге Ип Мен открыл свою школу и зарабатывал на жизнь тем, что делал из таких, как Брюс Ли, уличных шалопаев, настоящих бойцов.
Бег на пять километров и сотни отжиманий, бесконечные удары по мешку с песком, акробатика, бои в полном контакте, когда кулак противника что есть силы обрушивается на твои ничем не защищенные ребра... Тренировки в школе Ип Мена заковали его тело в непробиваемую мышечную броню, научили почти совершенной технике боя. Брюс опробовал ее на своих одноклассниках, и результаты были более чем удовлетворительными.
Вскоре родители отдали его в другую школу - там выяснилось, что занятия с Ип Меном пошли ребенку на пользу. Отличником он, разумеется, не стал, зато сильно поубавилось донимавшее отцов-иезуитов бессмысленное озорство. На проказы у юного Ли больше не было сил: после занятий винь-чунем болела каждая косточка - легкость пришла лишь на пятый год.
Зато теперь Брюс Ли успокоился. Он стал королем школы - на улице его всегда сопровождала почтительная свита. Разобравшись с товарищами по классу, Брюс взялся за английских мальчишек они постоянно дрались с маленькими китайцами и, как правило, лупили их почем зря. Англичане были гораздо крупнее, к тому же в их школах учили боксировать, но удары коленом в подбородок, лбом в нос и локтем в ухо оказались для них сокрушительной неожиданностью. Один за другим властители морей отправлялись в глубокий нокдаун, и с каждым подбитым глазом и расквашенным носом рос авторитет Брюса Ли: в Гонконге хорошо помнили об "опиумной войне", разграбленном Пекине и надписях "Собакам и китайцам вход воспрещен", совсем недавно исчезнувших из центральной части города.
Жизнь улыбалась Брюсу Ли, и к восемнадцати годам он чувствовал себя почти счастливым. Когда он был совсем маленьким, отец научил его танцевать, и теперь он выиграл первенство Гонконга по ча-ча-ча, сыграл несколько детских ролей в боевиках. На улице с ним никто не спорил. В свободное от драк и тренировок время Брюс брал уроки танцев. Теперь он выглядел как франт - тщательно зализанные и набриолиненные волосы, безукоризненно отглаженный черный костюмчик (он утюжил его сам, не доверяя матери), узенький галстучек с ровным узлом. То ли ученик миссионерской школы, то ли танцор из варьете - идеальная мишень для желающего развлечься уличного хулигана.
На гонконгских улицах с маменькиными сынками обходились неласково. На лакированный ботинок было приятно плюнуть, за галстук - дернуть. Но вслед за этим наглец получал сау-до - любимый удар Брюса Ли, когда на горло нападающего обрушивается закаленное многочасовыми тренировками ребро ладони. В один прекрасный день он попотчевал им трех членов гонконгской "Триады", двое из которых попали в больницу.
Древнейшее из азиатских преступных сообществ, "Триада" существовала сотни лет: возникнув как боровшаяся с маньчжурскими завоевателями тайное общество, со временем оно переключилось на торговлю наркотиками. Тех, кто в него вступал, связывала круговая порука: общество требовало от своих людей абсолютной верности, а взамен предоставляло им защиту. Если бы людей из "Триады" начали безнаказанно избивать на улицах, власть и престиж клана не стоили бы и ломаного гроша. Теперь Брюс Ли должен был умереть - быстро и по возможности мучительно. Его, родившегося в Сан-Франциско, спасло то, что он считался гражданином США, - мать за один вечер собрала вещи, купила билет на пароход и отправила Брюса в Америку к знакомым. О том, что она посылает сына навстречу богатству и славе, до смерти перепуганная Грэйс Ли и не подозревала.
Семьдесят лет назад в Соединенные Штаты привезли первую партию китайцев. Америка стремительно покрывалась сетью железных дорог, для их строительства была нужна дешевая рабочая сила - нищие, трудолюбивые и безответные азиаты подходили для этого как нельзя лучше. Лучшим аргументом в диалоге с ними считался хук правой: нищие крестьяне из глухих китайских деревень, никогда не учившиеся боевым искусствам, сносили такое обхождение с конфуцианским долготерпением. Время шло, нравы смягчились, но уделом американских китайцев оставались прачечные и дешевые ресторанчики - в один из них и устроился Брюс Ли.
Руби Чоу, старая знакомая Грэйс, взяла Брюса официантом и жалела об этом по три раза на дню. Руби была очень достойной дамой, в китайском квартале ее уважали, и она хотела, чтобы подчиненные относились к ней с сыновним почтением, на что Брюс Ли был решительно не способен: более честолюбивого и вспыльчивого китайца она не знала. Национальными добродетелями считались скромность, прилежание, почтение к старшим, умение сносить неудачи и десятилетиями ждать своего часа. Наполеон не стал бы китайским героем, а Брюс Ли ощущал себя Бонапартом перед Тулоном: разносить утку по-пекински и мыть тарелки было ниже его достоинства. Но миссис Чоу перевоспитывала и не таких гордецов.
Брюсу было некуда деваться: он работал круглые сутки, с трудом выкраивая время для тренировок, разминался на заднем дворе ресторанчика и опрометью бежал на кухню по первому зову Руби. Он ломал свой гонор, учился ладить с людьми и все свободное время посвящал кун фу - оно стало его единственным утешением. Один в чужой стране, со смешным гонконгским акцентом ("р" он произносил как "в"), Брюс впервые почувствовал, как нуждается в общении с другими людьми. Постепенно появились приятели, мало-помалу он начал учить их борьбе, а потом кто-то из новых знакомых пригласил Брюса на праздник восточной культуры в одну из сиэтлских школ. Там он должен был продемонстрировать свое боевое искусство.
Об этом выступлении в школе до сих пор рассказывают легенды. Маленький, хрупкий на вид китаец в толстых роговых очках (в Америке у Брюса испортилось зрение) выполнял тао - похожий на медленный восточный танец комплекс движений кун фу. Студенты начали хихикать, но Брюс вызвал на арену парня покрепче и через секунду сидел на нем верхом. Потом он поманил к себе стокилограммового Джима Демиля, местную легенду, ветерана уличных драк, в одиночку справлявшегося с целой бандой хулиганов - обычно Джим ломал руку или ногу самому высокому парню в компании, и остальные сразу же разбегались. Но такого в жизни Джима еще не было - ни один его удар не достигал цели, противник был неуязвим. Все происходящее казалось ему дурным сном - и тут китаец не больно, но звонко щелкнул Джима по лбу костяшками пальцев. Поединок закончился - и нищий официант превратился в известного в Сиэтле учителя кун фу.
Он еще работал в ресторанчике Руби, но у него уже была своя группа в сиэтлском университете. Потом у Брюса появились поклонники, затем один из них превратился в его менеджера - занятия стоили все дороже, среди занимающихся было все больше солидных людей... Мало-помалу Брюс Ли становился обеспеченным человеком.
Теперь он был гораздо мягче. К тому же Брюс занялся своим образованием, много читал и преподавал в местной школе китайскую философию. К этому времени относится и его роман с семнадцатилетней блондинкой Линдой Эмери.
Она училась в Гарфилдской школе, где Брюс время от времени читал лекции. Хорошенький китаец произвел на молодую шведку неизгладимое впечатление. Линда стала заниматься у него в группе, и однажды Брюс пригласил ее в дорогой ресторан: ярко-алая шелковая рубашка, черный атласный галстук, черный костюм на красной подкладке - не влюбиться в такого кавалера было невозможно. Брюс не встречался с девушками с тех пор, как приехал в Америку, - неудивительно, что он увидел в ней само совершенство. Людские судьбы пишутся на небесах: через два-три месяца они могли бы расстаться, а вместо этого стали думать о браке. Им было очень хорошо вместе, и то, что родители Линды пришли в ужас при известии о женихе-китайце, лишь добавило остроты в их отношения.
Эмери были милым, благожелательным и добропорядочным семейством. Отец сказал, что это полная глупость, мама всплакнула, затем они пригласили мистера Ли к ужину и пришли от него в ужас. Он был чересчур похож на азиата, слишком щеголевато одет и при этом собирался зарабатывать на жизнь уроками какой-то китайской борьбы... Если бы Ромео мог открыто ухаживать за Джульеттой, трагедии в Вероне, быть может, и не произошло бы. Препятствия лишь раззадорили Линду и Брюса. Они поженились, стали жить одним домом - и тут дела Брюса Ли пошли по-настоящему хорошо.
До сих пор он работал в сиэтлском университете, а теперь снял собственный маленький зал, куда вскоре зачастили голливудские звезды - кун фу начало входить в моду. Располневших продюсеров и немолодых сценаристов Брюс заставлял пробегать по семь километров, отжиматься до седьмого пота, делать сальто. Они гордились собой и рассказывали друзьям о необыкновенном маленьком китайце - имя Брюса Ли стало известным в Голливуде. Ему повезло: в то время Америку захлестнула мода на все восточное - китайскую живопись, японскую чайную церемонию и философию дзэн. Дошла очередь и до кун фу: олицетворением таинственного и страшного "китайского бокса" стал Брюс Ли.
Вскоре он превратился в кинозвезду. Произошло это в общем-то случайно: телепродюсер Уильям Дозье искал актера на роль в новом сериале, рядом оказался человек, который учился у Брюса, - и роль досталась ему. Потом ему дали новую роль, а затем обошли ради американского актера. Брюс переживал - ему казалось, что кинокарьера не складывается, но когда он приехал в Гонконг, земляки были готовы носить его на руках. Оказалось, что дома он пользуется бешеной популярностью - в родной город Ли Джан Фан вернулся в ореоле американской кинозвезды и одновременно воина, побившего "белых чертей". Брюс начал вести переговоры с местными киностудиями - он запросил с них $ 10000 в месяц, они предложили ему $ 75 в неделю. Это был тариф местной кинозвезды - рядовые гонконгские киноактеры получали 10 баксов в неделю, жили в общежитиях по десять человек в одной комнате и мечтали о Голливуде. Дома ему нечего было делать - судьба навсегда связала Брюса Ли с Америкой.
Кого-то она баловала, а он платил за все, что получал: успех достался ему дорогой ценой. Брюсу пришлось драться с человеком, преподававшим кунфу в китайском квартале Сан-Франциско, - таков был древний обычай, споры между шифу - учителями воинского искусства, решались кровью. Проиграв, Ли должен был прекратить свои уроки или по крайней мере перестать учить европейцев - но он отправил противника в нокдаун в первые минуты боя, и больше его первенство никто не оспаривал. Затем он сорвал себе спину - по утрам Ли делал сто наклонов с шестидесятикилограммовым грузом и заработал ущемление нерва. Он провел в постели полгода, мучаясь приступами меланхолии: Брюс привык чувствовать себя добытчиком и опорой семьи, мысль о том, что он никогда не выйдет на ринг, была нестерпима. Он сумел поставить себя на ноги, но характер у него от этого лучше не стал.
А потом предложения от продюсеров посыпались одно за другим: фильмы с участием Ли пользовались все большим успехом. В 1966 году Брюс перебрался в Лос-Анджелес и начал сниматься в новом телесериале "The Green Hornet". Приехав в Гонконг, Ли обнаружил, что сериал пользуется бешеной популярностью, а сам он стал суперзвездой. Его предпоследняя лента, "Большой Босс", собрала в Гонконге $ 3,4 млн. за три недели проката.
Больше он не принадлежал самому себе: рабочий график Брюса уплотнился, и ему стало не хватать времени для друзей. Ли превратился в кумира молодежи, голливудское олицетворение кунфу, которое стремительно входило в моду. "Fist of Fury" побил кассовые рекорды "Большого Босса". "Возвращение Дракона", третий фильм Ли, принес еще большую прибыль - речь уже шла о десятках миллионов долларов. Друзья радовались за него и не понимали, что происходит с их Брюсом: он становился все мрачней, пристрастился к спиртному и часто повторял, что не проживет дольше 33 лет - а 33 ему должно было исполниться в ноябре 1973 года. До ноября он не дожил четырех месяцев. В июне 1973 года талисман Ли, зеркальный человечек, стоявший на крыше его гонконгского дома и отгонявший от него злых духов, упал на землю. А 20 июля Брюс, работавший над ролью с актрисой Бетти Тинг Пей, занемог в номере гонконгского отеля, где она жила, принял аспирин, уснул - и не проснулся.
Его поклонники (на похороны пришло больше двадцати пяти тысяч человек) чуть было не сжили со света бедняжку Бетти. А она между тем была ни при чем - интрижки не интересовали Брюса Ли, жену он оставлял лишь ради кино и кунг-фу. Доктора уверяли, что он умер от аневризмы мозга - возможно, сказалась недавняя травма, возможно, произошла какая-то малопонятная реакция на аспирин...
Внезапная смерть Брюса Ли вызвала много толков. Говорили, что до него наконец добралась "Триада", что завидующий ему шифу убил его "смертельным касанием", что его погубили наркотики, что на самом деле он не умер, а скрылся неизвестно куда...
В чайна-тауне эти глупые домыслы вызывали лишь улыбки - здешние старики знали правду. Они давно твердили: Ли проклят, рано или поздно демоны мщения настигнут зазнавшегося гордеца.
До него китайцы никогда не учили европейцев кунг-фу - это было потаенное сакральное знание, недоступное для иноплеменников. Секреты борьбы сберегались на протяжении веков, наиболее эффективные комбинации оставались достоянием наставника и его прямых преемников. Брюс растиражировал их по всему свету, да еще и скрестил кунфу с боксом. Это тоже было недопустимо: ученик обязан свято сохранять древние традиции. Занятия боевым искусством были лишь средством: с их помощью человек достигал благодати - человеколюбия, правдивости, послушания и любви к ближним. А Брюса Ли сжигали вполне американское честолюбие, страсть к карьере, тяга к популярности, любовь к дорогим машинам и хорошим вещам.
Толки о проклятии возобновились, когда единственный сын Брюса, Брэндон, погиб на съемках, получив в живот пулю 44-го калибра.
"Игра смерти", последний фильм Брюса, сам по себе был плохим предзнаменованием - китайцы считают, что слово "смерть", помещенное в заглавие, приносит беду. "Ворон" - фильм, в котором снимался Брэндон, рассказывал о покойнике, вставшем из могилы, чтобы отомстить своим убийцам (по китайским поверьям, ворон символизирует подстерегающую человека смерть). На съемках "Ворона" действительно творилось что-то недоброе: один из актеров получил тяжелые ожоги, другой серьезно поранил руку, писавший о фильме журналист попал в автомобильную катастрофу, а оформитель сошел с ума. В довершение всего ураган разрушил декорации... И, наконец, вместо холостого патрона в барабане оказался боевой: Брэндон рухнул на землю обливаясь кровью, а съемки между тем шли своим чередом. В том, что произошло, разобрались не сразу - пуля пробила позвоночник, и врачи ничего не смогли сделать. Брэндона похоронили рядом с отцом, а журналисты стали копаться в его биографии.
То, как он был похож на Брюса, поражало. Отец начал учить его кунфу с трех лет; когда Брэндону исполнилось пять, он уже ходил на руках и в прыжке доставал ногой до отцовского подбородка. Школьные друзья боялись приходить к нему в гости - на заднем дворе все время раздавались боевые кличи, слышались звуки ударов, оханье и шум падающих тел. Так же как Брюс, он не прижился в школе: его исключили за вызывающее поведение и драки, и матери пришлось устраивать Брэндона в другой колледж. Брюс не ладил с Ли Хой Ченом, а Брэндон враждовал с памятью своего знаменитого отца: он хотел всего добиться сам, а в нем видели лишь сына покойной знаменитости. Замкнутый, напряженный, агрессивный, облаченный в рваный джинсовый костюм, черную бандану и грубые рабочие ботинки - таким запомнили юного миллионера товарищи по колледжу. Однажды Брэндон нокаутировал директора собственной школы; местная полиция воевала с ним из-за того, что он, завзятый, помешанный на своем "Харлее" мотоциклист, нарушал все правила движения. А потом Брэндон начал сниматься, и выяснилось, что он превосходный актер.
Брэндон погиб накануне собственной свадьбы: его невестой была Элиза Хаттон, одна из самых прелестных девушек Голливуда... Друзья семьи говорили, что Ли притягивают беду; в чайна-таунах шептались о том, что не умеренность духа вызывает несчастья - судьба не прощает, когда у нее не просят, а требуют.
В глубине души она давно ждала беды. А Брюс спал, медленно уплывая туда, откуда нет возврата, и перед его глазами, как написанная на длинном шелковом полотнище китайская картина, прокручивалась заканчивающаяся жизнь.
...Сто с лишним лет тому назад английский король отобрал полуостров Цзюлун у владыки Поднебесной империи. Ту войну назвали "опиумной"; она была короткой, жестокой и абсолютно безнадежной для вооруженных самострелами и секирами китайцев. На полуострове возник город Гонконг - застроенный белоснежными европейскими особняками центр и насквозь пропахшая несвежей рыбой и пряной местной кухней туземная окраина. В 1942-м Гонконг захватили японцы и устроили грандиозную резню, потом англичане вернули свою колонию; после того как в Китае победил Мао, в город хлынули беженцы... Шел 1949 год, и мальчик Ли Джан Фан, сын актера китайской оперы Ли Хой Чена и полу китаянки-полу немки Грэйс Ли, отпраздновал свой девятый день рождения.
Строго говоря, он был не совсем Ли Джан Фан (в переводе с китайского - "возвращайся назад": ребенок родился в Сан-Франциско, и мать хотела, чтобы ее сын вновь вернулся в Америку). Когда мальчик подрос, ему дали имя Ли Йен Кам ("никогда не сидящий на месте"); после первой киносъемки появилось имя Ли Суй Лунг ("маленький дракон"). А в свидетельстве о рождении, выданном в китайской больнице города Сан-Франциско, стояло имя Брюс Ли.
то, что он на самом деле был мальчиком, верили далеко не все. Злые духи точно знали, что Грэйс родила девочку: мать и отец потратили много сил на то, чтобы сбить их с толку, и даже дали ребенку девчоночье прозвище Малышка Феникс. Их первый сын умер, и они решили, что чем-то прогневали богов; в Китае верят, что вторым ребенком в семье должна быть девочка, и Грэйс с Ли удочерили дочку бедняка. Потом у них родился сын Питер, затем Грэйс снова забеременела и не находила себе места от беспокойства: по китайским поверьям, второй сын тоже находится в опасности. Новорожденному Брюсу прокололи уши и называли его девичьим именем - казалось, что злых духов удалось обмануть.
Мальчик рос и не давал покоя всему кварталу: второго такого шкоды в Гонконге не было. Он носился по городу, дружил с кем попало, таскал яблоки с лотков уличных торговцев и не слушал родителей - большой грех для почитающих старость китайцев.
Впрочем, отец Брюса тоже не отличался семейными добродетелями. Он был хорошим актером и отличным малым, его любили друзья и женщины, а он в них души не чаял - Ли Хой Чен тратил деньги на что угодно, только не на детей. По гонконгским меркам Ли был состоятельным человеком (ему принадлежало несколько квартир, которые он сдавал в аренду), но то, как жила семья, привело бы в ужас чикагского безработного. Большой стол, за которым ели, играли и читали; единственная комната, в которой спали Ли, Грэйс, их дети, дедушки и бабушки, несколько слуг и огромная немецкая овчарка; вентилятор под потолком, уныло гонявший горячий воздух... Воду в дом подавали раз в неделю на несколько часов, и ее набирали во все плошки. Семейство Ли принимало душ на кошачий манер, размазывая воду по лицу, фыркая и брызгаясь, - что такое ванна, в доме не знали, а сорокаградусная жара в Гонконге была в порядке вещей... Но все, кто жил под этой крышей, были свято убеждены, что такой комфорт есть только в губернаторском дворце: большинство китайцев ютилось в тесных, жалких лачугах.
Дети подрастали, и их надо было учить - Брюса и его братьев отдали в иезуитский колледж. Иезуиты вот уже несколько веков занимались в Китае миссионерской работой и знали об аборигенах больше, чем кто-либо другой, но справиться с Брюсом Ли не сумели даже они.
Маленький, худенький, шустрый, он не мог сидеть на месте, не желал ломать голову над арифметикой и английской грамматикой и испытывал огромное удовольствие, только когда ему удавалось расквасить чей-нибудь нос. Бывший классный наставник Брюса, брат Генри, вспоминая его через много лет, уверял, что он был необычным ребенком - живым, восприимчивым, умным. С ним надо было обращаться очень мягко, все время занимать его воображение -тогда он вел себя как паинька... Судя по всему, это редко удавалось брату Генри: прошло несколько лет, и Брюса Ли выгнали из иезуитской школы.
В нем жила огромная тяга к самоутверждению, уличные разборки возвышали его в собственных глазах. Он был щуплым, увертливым и абсолютно бесстрашным: поводом для драки могло послужить даже то, что встречный мальчишка не так на него посмотрел, не так вздохнул, не туда сплюнул, недостаточно почтительно извинился. На рост и вес своих недругов Брюс внимания не обращал, и они лупили его по два раза на дню.
Ли Хой Чен, конечно, не был образцовым отцом, но синяки на лице сына и вечно порванная одежда действовали ему на нервы. Причитающая Грэйс промывала ссадины и штопала разодранную рубашку, а Ли каждый вечер читал Брюсу нотации: в конце концов он от этого безмерно устал. Денег детям Ли Хой Чен не давал из принципа, но когда Брюс попросил оплатить ему уроки кун фу, он неожиданно для себя самого согласился - у него появилась хоть слабая надежда на то, что это безобразие когда-нибудь кончится.
Брюс Ли выбрал жесткий и агрессивный винь-чунь - по преданию, создательницей стиля была монахиня, жившая в XV веке. (Она изобрела его, когда наблюдала за схваткой змеи с журавлем.) Монахиня научила ему девушку Юм Винь Чунь, та - своего будущего мужа, у него тоже были ученики... Так очередь дошла до Ип Мена, бывшего инспектора полиции в городе Намхое, бежавшего в Гонконг от войск Мао Цзедуна. В Гонконге Ип Мен открыл свою школу и зарабатывал на жизнь тем, что делал из таких, как Брюс Ли, уличных шалопаев, настоящих бойцов.
Бег на пять километров и сотни отжиманий, бесконечные удары по мешку с песком, акробатика, бои в полном контакте, когда кулак противника что есть силы обрушивается на твои ничем не защищенные ребра... Тренировки в школе Ип Мена заковали его тело в непробиваемую мышечную броню, научили почти совершенной технике боя. Брюс опробовал ее на своих одноклассниках, и результаты были более чем удовлетворительными.
Вскоре родители отдали его в другую школу - там выяснилось, что занятия с Ип Меном пошли ребенку на пользу. Отличником он, разумеется, не стал, зато сильно поубавилось донимавшее отцов-иезуитов бессмысленное озорство. На проказы у юного Ли больше не было сил: после занятий винь-чунем болела каждая косточка - легкость пришла лишь на пятый год.
Зато теперь Брюс Ли успокоился. Он стал королем школы - на улице его всегда сопровождала почтительная свита. Разобравшись с товарищами по классу, Брюс взялся за английских мальчишек они постоянно дрались с маленькими китайцами и, как правило, лупили их почем зря. Англичане были гораздо крупнее, к тому же в их школах учили боксировать, но удары коленом в подбородок, лбом в нос и локтем в ухо оказались для них сокрушительной неожиданностью. Один за другим властители морей отправлялись в глубокий нокдаун, и с каждым подбитым глазом и расквашенным носом рос авторитет Брюса Ли: в Гонконге хорошо помнили об "опиумной войне", разграбленном Пекине и надписях "Собакам и китайцам вход воспрещен", совсем недавно исчезнувших из центральной части города.
Жизнь улыбалась Брюсу Ли, и к восемнадцати годам он чувствовал себя почти счастливым. Когда он был совсем маленьким, отец научил его танцевать, и теперь он выиграл первенство Гонконга по ча-ча-ча, сыграл несколько детских ролей в боевиках. На улице с ним никто не спорил. В свободное от драк и тренировок время Брюс брал уроки танцев. Теперь он выглядел как франт - тщательно зализанные и набриолиненные волосы, безукоризненно отглаженный черный костюмчик (он утюжил его сам, не доверяя матери), узенький галстучек с ровным узлом. То ли ученик миссионерской школы, то ли танцор из варьете - идеальная мишень для желающего развлечься уличного хулигана.
На гонконгских улицах с маменькиными сынками обходились неласково. На лакированный ботинок было приятно плюнуть, за галстук - дернуть. Но вслед за этим наглец получал сау-до - любимый удар Брюса Ли, когда на горло нападающего обрушивается закаленное многочасовыми тренировками ребро ладони. В один прекрасный день он попотчевал им трех членов гонконгской "Триады", двое из которых попали в больницу.
Древнейшее из азиатских преступных сообществ, "Триада" существовала сотни лет: возникнув как боровшаяся с маньчжурскими завоевателями тайное общество, со временем оно переключилось на торговлю наркотиками. Тех, кто в него вступал, связывала круговая порука: общество требовало от своих людей абсолютной верности, а взамен предоставляло им защиту. Если бы людей из "Триады" начали безнаказанно избивать на улицах, власть и престиж клана не стоили бы и ломаного гроша. Теперь Брюс Ли должен был умереть - быстро и по возможности мучительно. Его, родившегося в Сан-Франциско, спасло то, что он считался гражданином США, - мать за один вечер собрала вещи, купила билет на пароход и отправила Брюса в Америку к знакомым. О том, что она посылает сына навстречу богатству и славе, до смерти перепуганная Грэйс Ли и не подозревала.
Семьдесят лет назад в Соединенные Штаты привезли первую партию китайцев. Америка стремительно покрывалась сетью железных дорог, для их строительства была нужна дешевая рабочая сила - нищие, трудолюбивые и безответные азиаты подходили для этого как нельзя лучше. Лучшим аргументом в диалоге с ними считался хук правой: нищие крестьяне из глухих китайских деревень, никогда не учившиеся боевым искусствам, сносили такое обхождение с конфуцианским долготерпением. Время шло, нравы смягчились, но уделом американских китайцев оставались прачечные и дешевые ресторанчики - в один из них и устроился Брюс Ли.
Руби Чоу, старая знакомая Грэйс, взяла Брюса официантом и жалела об этом по три раза на дню. Руби была очень достойной дамой, в китайском квартале ее уважали, и она хотела, чтобы подчиненные относились к ней с сыновним почтением, на что Брюс Ли был решительно не способен: более честолюбивого и вспыльчивого китайца она не знала. Национальными добродетелями считались скромность, прилежание, почтение к старшим, умение сносить неудачи и десятилетиями ждать своего часа. Наполеон не стал бы китайским героем, а Брюс Ли ощущал себя Бонапартом перед Тулоном: разносить утку по-пекински и мыть тарелки было ниже его достоинства. Но миссис Чоу перевоспитывала и не таких гордецов.
Брюсу было некуда деваться: он работал круглые сутки, с трудом выкраивая время для тренировок, разминался на заднем дворе ресторанчика и опрометью бежал на кухню по первому зову Руби. Он ломал свой гонор, учился ладить с людьми и все свободное время посвящал кун фу - оно стало его единственным утешением. Один в чужой стране, со смешным гонконгским акцентом ("р" он произносил как "в"), Брюс впервые почувствовал, как нуждается в общении с другими людьми. Постепенно появились приятели, мало-помалу он начал учить их борьбе, а потом кто-то из новых знакомых пригласил Брюса на праздник восточной культуры в одну из сиэтлских школ. Там он должен был продемонстрировать свое боевое искусство.
Об этом выступлении в школе до сих пор рассказывают легенды. Маленький, хрупкий на вид китаец в толстых роговых очках (в Америке у Брюса испортилось зрение) выполнял тао - похожий на медленный восточный танец комплекс движений кун фу. Студенты начали хихикать, но Брюс вызвал на арену парня покрепче и через секунду сидел на нем верхом. Потом он поманил к себе стокилограммового Джима Демиля, местную легенду, ветерана уличных драк, в одиночку справлявшегося с целой бандой хулиганов - обычно Джим ломал руку или ногу самому высокому парню в компании, и остальные сразу же разбегались. Но такого в жизни Джима еще не было - ни один его удар не достигал цели, противник был неуязвим. Все происходящее казалось ему дурным сном - и тут китаец не больно, но звонко щелкнул Джима по лбу костяшками пальцев. Поединок закончился - и нищий официант превратился в известного в Сиэтле учителя кун фу.
Он еще работал в ресторанчике Руби, но у него уже была своя группа в сиэтлском университете. Потом у Брюса появились поклонники, затем один из них превратился в его менеджера - занятия стоили все дороже, среди занимающихся было все больше солидных людей... Мало-помалу Брюс Ли становился обеспеченным человеком.
Теперь он был гораздо мягче. К тому же Брюс занялся своим образованием, много читал и преподавал в местной школе китайскую философию. К этому времени относится и его роман с семнадцатилетней блондинкой Линдой Эмери.
Она училась в Гарфилдской школе, где Брюс время от времени читал лекции. Хорошенький китаец произвел на молодую шведку неизгладимое впечатление. Линда стала заниматься у него в группе, и однажды Брюс пригласил ее в дорогой ресторан: ярко-алая шелковая рубашка, черный атласный галстук, черный костюм на красной подкладке - не влюбиться в такого кавалера было невозможно. Брюс не встречался с девушками с тех пор, как приехал в Америку, - неудивительно, что он увидел в ней само совершенство. Людские судьбы пишутся на небесах: через два-три месяца они могли бы расстаться, а вместо этого стали думать о браке. Им было очень хорошо вместе, и то, что родители Линды пришли в ужас при известии о женихе-китайце, лишь добавило остроты в их отношения.
Эмери были милым, благожелательным и добропорядочным семейством. Отец сказал, что это полная глупость, мама всплакнула, затем они пригласили мистера Ли к ужину и пришли от него в ужас. Он был чересчур похож на азиата, слишком щеголевато одет и при этом собирался зарабатывать на жизнь уроками какой-то китайской борьбы... Если бы Ромео мог открыто ухаживать за Джульеттой, трагедии в Вероне, быть может, и не произошло бы. Препятствия лишь раззадорили Линду и Брюса. Они поженились, стали жить одним домом - и тут дела Брюса Ли пошли по-настоящему хорошо.
До сих пор он работал в сиэтлском университете, а теперь снял собственный маленький зал, куда вскоре зачастили голливудские звезды - кун фу начало входить в моду. Располневших продюсеров и немолодых сценаристов Брюс заставлял пробегать по семь километров, отжиматься до седьмого пота, делать сальто. Они гордились собой и рассказывали друзьям о необыкновенном маленьком китайце - имя Брюса Ли стало известным в Голливуде. Ему повезло: в то время Америку захлестнула мода на все восточное - китайскую живопись, японскую чайную церемонию и философию дзэн. Дошла очередь и до кун фу: олицетворением таинственного и страшного "китайского бокса" стал Брюс Ли.
Вскоре он превратился в кинозвезду. Произошло это в общем-то случайно: телепродюсер Уильям Дозье искал актера на роль в новом сериале, рядом оказался человек, который учился у Брюса, - и роль досталась ему. Потом ему дали новую роль, а затем обошли ради американского актера. Брюс переживал - ему казалось, что кинокарьера не складывается, но когда он приехал в Гонконг, земляки были готовы носить его на руках. Оказалось, что дома он пользуется бешеной популярностью - в родной город Ли Джан Фан вернулся в ореоле американской кинозвезды и одновременно воина, побившего "белых чертей". Брюс начал вести переговоры с местными киностудиями - он запросил с них $ 10000 в месяц, они предложили ему $ 75 в неделю. Это был тариф местной кинозвезды - рядовые гонконгские киноактеры получали 10 баксов в неделю, жили в общежитиях по десять человек в одной комнате и мечтали о Голливуде. Дома ему нечего было делать - судьба навсегда связала Брюса Ли с Америкой.
Кого-то она баловала, а он платил за все, что получал: успех достался ему дорогой ценой. Брюсу пришлось драться с человеком, преподававшим кунфу в китайском квартале Сан-Франциско, - таков был древний обычай, споры между шифу - учителями воинского искусства, решались кровью. Проиграв, Ли должен был прекратить свои уроки или по крайней мере перестать учить европейцев - но он отправил противника в нокдаун в первые минуты боя, и больше его первенство никто не оспаривал. Затем он сорвал себе спину - по утрам Ли делал сто наклонов с шестидесятикилограммовым грузом и заработал ущемление нерва. Он провел в постели полгода, мучаясь приступами меланхолии: Брюс привык чувствовать себя добытчиком и опорой семьи, мысль о том, что он никогда не выйдет на ринг, была нестерпима. Он сумел поставить себя на ноги, но характер у него от этого лучше не стал.
А потом предложения от продюсеров посыпались одно за другим: фильмы с участием Ли пользовались все большим успехом. В 1966 году Брюс перебрался в Лос-Анджелес и начал сниматься в новом телесериале "The Green Hornet". Приехав в Гонконг, Ли обнаружил, что сериал пользуется бешеной популярностью, а сам он стал суперзвездой. Его предпоследняя лента, "Большой Босс", собрала в Гонконге $ 3,4 млн. за три недели проката.
Больше он не принадлежал самому себе: рабочий график Брюса уплотнился, и ему стало не хватать времени для друзей. Ли превратился в кумира молодежи, голливудское олицетворение кунфу, которое стремительно входило в моду. "Fist of Fury" побил кассовые рекорды "Большого Босса". "Возвращение Дракона", третий фильм Ли, принес еще большую прибыль - речь уже шла о десятках миллионов долларов. Друзья радовались за него и не понимали, что происходит с их Брюсом: он становился все мрачней, пристрастился к спиртному и часто повторял, что не проживет дольше 33 лет - а 33 ему должно было исполниться в ноябре 1973 года. До ноября он не дожил четырех месяцев. В июне 1973 года талисман Ли, зеркальный человечек, стоявший на крыше его гонконгского дома и отгонявший от него злых духов, упал на землю. А 20 июля Брюс, работавший над ролью с актрисой Бетти Тинг Пей, занемог в номере гонконгского отеля, где она жила, принял аспирин, уснул - и не проснулся.
Его поклонники (на похороны пришло больше двадцати пяти тысяч человек) чуть было не сжили со света бедняжку Бетти. А она между тем была ни при чем - интрижки не интересовали Брюса Ли, жену он оставлял лишь ради кино и кунг-фу. Доктора уверяли, что он умер от аневризмы мозга - возможно, сказалась недавняя травма, возможно, произошла какая-то малопонятная реакция на аспирин...
Внезапная смерть Брюса Ли вызвала много толков. Говорили, что до него наконец добралась "Триада", что завидующий ему шифу убил его "смертельным касанием", что его погубили наркотики, что на самом деле он не умер, а скрылся неизвестно куда...
В чайна-тауне эти глупые домыслы вызывали лишь улыбки - здешние старики знали правду. Они давно твердили: Ли проклят, рано или поздно демоны мщения настигнут зазнавшегося гордеца.
До него китайцы никогда не учили европейцев кунг-фу - это было потаенное сакральное знание, недоступное для иноплеменников. Секреты борьбы сберегались на протяжении веков, наиболее эффективные комбинации оставались достоянием наставника и его прямых преемников. Брюс растиражировал их по всему свету, да еще и скрестил кунфу с боксом. Это тоже было недопустимо: ученик обязан свято сохранять древние традиции. Занятия боевым искусством были лишь средством: с их помощью человек достигал благодати - человеколюбия, правдивости, послушания и любви к ближним. А Брюса Ли сжигали вполне американское честолюбие, страсть к карьере, тяга к популярности, любовь к дорогим машинам и хорошим вещам.
Толки о проклятии возобновились, когда единственный сын Брюса, Брэндон, погиб на съемках, получив в живот пулю 44-го калибра.
"Игра смерти", последний фильм Брюса, сам по себе был плохим предзнаменованием - китайцы считают, что слово "смерть", помещенное в заглавие, приносит беду. "Ворон" - фильм, в котором снимался Брэндон, рассказывал о покойнике, вставшем из могилы, чтобы отомстить своим убийцам (по китайским поверьям, ворон символизирует подстерегающую человека смерть). На съемках "Ворона" действительно творилось что-то недоброе: один из актеров получил тяжелые ожоги, другой серьезно поранил руку, писавший о фильме журналист попал в автомобильную катастрофу, а оформитель сошел с ума. В довершение всего ураган разрушил декорации... И, наконец, вместо холостого патрона в барабане оказался боевой: Брэндон рухнул на землю обливаясь кровью, а съемки между тем шли своим чередом. В том, что произошло, разобрались не сразу - пуля пробила позвоночник, и врачи ничего не смогли сделать. Брэндона похоронили рядом с отцом, а журналисты стали копаться в его биографии.
То, как он был похож на Брюса, поражало. Отец начал учить его кунфу с трех лет; когда Брэндону исполнилось пять, он уже ходил на руках и в прыжке доставал ногой до отцовского подбородка. Школьные друзья боялись приходить к нему в гости - на заднем дворе все время раздавались боевые кличи, слышались звуки ударов, оханье и шум падающих тел. Так же как Брюс, он не прижился в школе: его исключили за вызывающее поведение и драки, и матери пришлось устраивать Брэндона в другой колледж. Брюс не ладил с Ли Хой Ченом, а Брэндон враждовал с памятью своего знаменитого отца: он хотел всего добиться сам, а в нем видели лишь сына покойной знаменитости. Замкнутый, напряженный, агрессивный, облаченный в рваный джинсовый костюм, черную бандану и грубые рабочие ботинки - таким запомнили юного миллионера товарищи по колледжу. Однажды Брэндон нокаутировал директора собственной школы; местная полиция воевала с ним из-за того, что он, завзятый, помешанный на своем "Харлее" мотоциклист, нарушал все правила движения. А потом Брэндон начал сниматься, и выяснилось, что он превосходный актер.
Брэндон погиб накануне собственной свадьбы: его невестой была Элиза Хаттон, одна из самых прелестных девушек Голливуда... Друзья семьи говорили, что Ли притягивают беду; в чайна-таунах шептались о том, что не умеренность духа вызывает несчастья - судьба не прощает, когда у нее не просят, а требуют.
Биография Брюса Ли (1 версия)
Брюс Ли родился в 1940 году в семье актера китайской оперы Ли Хой Чена и полукитаянки-полунемки Грэйс Ли.
Строго говоря, он - Ли Джан Фан (в переводе с китайского - "возвращайся назад": ребенок родился в Сан-Франциско, и мать хотела, чтобы ее сын вновь вернулся в Америку), Когда мальчик подрос, ему дали имя Ли Йен Кам ("никогда не сидящий на месте"): после первой киносъемки появилось имя Ли Суй Лунг ("маленький дракон"). А в свидетельстве о рождении, выданном в китайской больнице города Сан-Франциско, стояло имя Брюс Ли.
В то, что Брюс Ли на самом деле был мальчиком, верили далеко не все. Злые духи точно знали, что Грэйс родила девочку: мать и отец потратили много сил на то, чтобы сбить их с толку, и даже дали ребенку девчоночье прозвище Малышка Феникс. Их первый сын умер, и они решили, что чем-то прогневали богов; в Китае верят, что вторым ребенком в семье должна быть девочка, и Грэйс с Ли удочерили дочку бедняка. Потом у них родился сын Питер, затем Грэйс снова забеременела и не находила себе места от беспокойства: по китайским поверьям, второй сын тоже находится в опасности. Новорожденному Брюсу Ли прокололи уши и называли его девичьим именем — казалось, что злых духов удалось обмануть.
Брюс Ли рос и не давал покоя всему кварталу: второго такого шкоды в Гонконге не было. Брюс Ли носился по городу, дружил с кем попало, таскал яблоки с лотков уличных торговцев и не слушал родителей — большой грех для почитающих старость китайцев. Впрочем, отец Брюса Ли тоже не отличался семейными добродетелями. Он был хорошим актером и отличным малым, его любили друзья и женщины, а он в них души не чаял — Ли Хой Чен тратил деньги на что угодно, только не на детей. По гонконгским меркам Ли был состоятельным человеком (ему принадлежало несколько квартир, которые он сдавал в аренду), но то, как жила семья, привело бы в ужас чикагского безработного. Большой стол, за которым ели, играли и читали; единственная комната, в которой спали Ли, Грэйс, их дети, дедушки и бабушки, несколько слуг и огромная немецкая овчарка; вентилятор под потолком, уныло гонявший горячий воздух… Воду в дом подавали раз в неделю на несколько часов, и ее набирали во все плошки. Семейство Ли принимало душ на кошачий манер, размазывая воду по лицу, фыркая и брызгаясь, — что такое ванна, в доме не знали, а сорокаградусная жара в Гонконге была в порядке вещей... Но все, кто жил под этой крышей, были свято убеждены, что такой комфорт есть только в губернаторском дворце: большинство китайцев ютилось в тесных жалких лачугах.
Дети подрастали, и их надо было учить — Брюса Ли и его братьев отдали в иезуитский колледж. Иезуиты вот уже несколько веков занимались в Китае миссионерской работой и знали об аборигенах больше, чем кто-либо другой, но справиться с Брюсом Ли не сумели даже они.
Маленький, худенький, шустрый, Брюс Ли не мог сидеть на месте, не желал ломать голову над арифметикой и английской грамматикой и испытывал огромное удовольствие, только когда ему удавалось расквасить чей-нибудь нос. Бывший классный наставник Брюса Ли, брат Генри, вспоминая его через много лет, уверял, что он был необычным ребенком - живым, восприимчивым, умным. С ним надо было обращаться очень мягко, все время занимать его воображение - тогда он вел себя как паинька... Судя по всему, это редко удавалось брату Генри: прошло несколько лет, и Брюса Ли выгнали из иезуитской школы.
В Брюсе Ли жила огромная тяга к самоутверждению, уличные разборки возвышали его в собственных глазах. Он был щуплым, увертливым и абсолютно бесстрашным: поводом для драки могло послужить даже то, что встречный мальчишка не так на него посмотрел, не так вздохнул, не туда сплюнул, недостаточно почтительно извинился. На рост и вес своих недругов Брюс Ли внимания не обращал, и они лупили его по два раза на дню. Ли Хой Чен, конечно, не был образцовым отцом, но синяки на лице сына и вечно порванная одежда действовали ему на нервы. Причитающая Грэйс промывала ссадины и штопала разодранную рубашку, а Ли каждый вечер читал Брюсу Ли нотации: в конце концов он от этого безмерно устал. Денег детям Ли Хой Чен не давал из принципа, но когда Брюс Ли попросил оплатить ему уроки кун-фу, он неожиданно для себя самого согласился — у него появилась хоть слабая надежда на то, что это безобразие когда-нибудь кончится.
Брюс Ли выбрал жесткий и агрессивный винь-чунь — по преданию, создательницей стиля была монахиня, жившая в XV веке. (Она изобрела его, когда наблюдала за схваткой змеи с журавлем.) Монахиня научила ему девушку Юм Винь Чунь, та — своего будущего мужа, у него тоже были ученики... Так очередь дошла до Ип Мена, бывшего инспектора полиции в городе Намхое, бежавшего в Гонконг от войск Мао Цзе-дуна. В Гонконге Ип Мен открыл свою школу и зарабатывал на жизнь тем, что делал из таких, как Брюс Ли, уличных шалопаев настоящих бойцов.
Бег на пять километров и сотни отжиманий, бесконечные удары по мешку с песком, акробатика, бои в полном контакте, когда кулак противника что есть силы обрушивается на твои ничем не защищенные ребра... Тренировки в школе Ип Мена заковали его тело в непробиваемую мышечную броню, научили почти совершенной технике боя. Брюс опробовал ее на своих одноклассниках, и результаты были более чем удовлетворительными.
Вскоре родители отдали его в другую школу — там выяснилось, что занятия с Ип Меном пошли ребенку на пользу. Отличником он, разумеется, не стал, зато сильно поубавилось донимавшее отцов-иезуитов бессмысленное озорство. На проказы у юного Ли больше не было сил: после занятий винь-чунем болела каждая косточка - легкость пришла лишь на пятый год.
Зато теперь Брюс Ли успокоился. Он стал королем школы — на улице его всегда сопровождала почтительная свита. Разобравшись с товарищами по классу, Брюс Ли взялся за английских мальчишек: они постоянно дрались с маленькими китайцами и. как правило, лупили их почем зря. Англичане были гораздо крупнее, к тому же в их школах учили боксировать, но удары коленом в подбородок, лбом в нос и локтем в ухо оказались для них сокрушительной неожиданностью. Один за другим властители морей отправлялись в глубокий нокдаун, и с каждым подбитым глазом и расквашенным носом рос авторитет Брюса Ли: в Гонконге хорошо помнили об "опиумной войне", разграбленном Пекине и надписях "Собакам и китайцам вход воспрещен", совсем недавно исчезнувших из центральной части города.
Жизнь улыбалась Брюсу Ли, и к восемнадцати годам он чувствовал себя почти счастливым. Когда он был совсем маленьким, отец научил его танцевать, и теперь он выиграл первенство Гонконга по ча-ча-ча, сыграл несколько детских ролей в боевиках. На улице с ним никто не спорил. В свободное от драк и тренировок время Брюс Ли брал уроки танцев. Теперь он выглядел как франт — тщательно зализанные и набриолиненные волосы, безукоризненно отглаженный черный костюмчик (он утюжил его сам, не доверяя матери), узенький галстучек с ровным узлом. То ли ученик миссионерской школы, то ли танцор из варьете — идеальная мишень для желающего развлечься уличного хулигана.
На гонконгских улицах с маменькиными сынками обходились неласково. На лакированный ботинок было приятно плюнуть, за галстук — дернуть. Но вслед за этим наглец получал сау-до — любимый удар Брюса Ли, когда на горло нападающего обрушивается закаленное многочасовыми тренировками ребро ладони. В один прекрасный день он попотчевал им трех членов гонконгской "Триады", двое из которых попали в больницу.
Древнейшее из азиатских преступных сообществ, "Триада`` существовала сотни лет: возникнув как боровшееся с маньчжурскими завоевателями тайное общество, со временем оно переключилось на торговлю наркотиками. Тех, кто в него вступал, связывала круговая порука: общество требовало от своих людей абсолютной верности, а взамен предоставляло им защиту. Если бы людей из "Триады" начали безнаказанно избивать на улицах, власть и престиж клана не стоили бы и ломаного гроша. Брюс Ли теперь должен был умереть — быстро и по возможности мучительно. Его, родившегося в Сан-Франциско, спасло то, что он считался гражданином США, — мать за один вечер собрала вещи, купила билет на пароход и отправила Брюса в Америку к знакомым. О том, что она посылает сына навстречу богатству и славе, до смерти перепуганная Грэйс Ли и не подозревала.
Семьдесят лет назад в Соединенные Штаты привезли первую партию китайцев. Америка стремительно покрывалась сетью железных дорог, для их строительства была нужна дешевая рабочая сила — нищие, трудолюбивые и безответные азиаты подходили для этого как нельзя лучше. Лучшим аргументом в диалоге с ними считался хук правой: нищие крестьяне из глухих китайских деревень, никогда не учившиеся боевым искусствам, сносили такое обхождение с конфуцианским долготерпением. Время шло, нравы смягчились, но уделом американских китайцев оставались прачечные и дешевые ресторанчики — в один из них и устроился Брюс Ли.
Брюс Ли вскоре превратился в кинозвезду. Произошло это, в общем-то, случайно: телепродюсер Уильям Дозье искал актера на роль в новом сериале, рядом оказался человек, который учился у Брюса, — и роль досталась ему. Потом ему дали новую роль, а затем обошли ради американского актера. Брюс Ли переживал — ему казалось, что кинокарьера не складывается, но когда он приехал в Гонконг, земляки были готовы носить его на руках. Оказалось, что дома он пользуется бешеной популярностью — в родной город Ли Джан Фан вернулся в ореоле американской кинозвезды и одновременно воина, побившего "белых чертей".
Строго говоря, он - Ли Джан Фан (в переводе с китайского - "возвращайся назад": ребенок родился в Сан-Франциско, и мать хотела, чтобы ее сын вновь вернулся в Америку), Когда мальчик подрос, ему дали имя Ли Йен Кам ("никогда не сидящий на месте"): после первой киносъемки появилось имя Ли Суй Лунг ("маленький дракон"). А в свидетельстве о рождении, выданном в китайской больнице города Сан-Франциско, стояло имя Брюс Ли.
В то, что Брюс Ли на самом деле был мальчиком, верили далеко не все. Злые духи точно знали, что Грэйс родила девочку: мать и отец потратили много сил на то, чтобы сбить их с толку, и даже дали ребенку девчоночье прозвище Малышка Феникс. Их первый сын умер, и они решили, что чем-то прогневали богов; в Китае верят, что вторым ребенком в семье должна быть девочка, и Грэйс с Ли удочерили дочку бедняка. Потом у них родился сын Питер, затем Грэйс снова забеременела и не находила себе места от беспокойства: по китайским поверьям, второй сын тоже находится в опасности. Новорожденному Брюсу Ли прокололи уши и называли его девичьим именем — казалось, что злых духов удалось обмануть.
Брюс Ли рос и не давал покоя всему кварталу: второго такого шкоды в Гонконге не было. Брюс Ли носился по городу, дружил с кем попало, таскал яблоки с лотков уличных торговцев и не слушал родителей — большой грех для почитающих старость китайцев. Впрочем, отец Брюса Ли тоже не отличался семейными добродетелями. Он был хорошим актером и отличным малым, его любили друзья и женщины, а он в них души не чаял — Ли Хой Чен тратил деньги на что угодно, только не на детей. По гонконгским меркам Ли был состоятельным человеком (ему принадлежало несколько квартир, которые он сдавал в аренду), но то, как жила семья, привело бы в ужас чикагского безработного. Большой стол, за которым ели, играли и читали; единственная комната, в которой спали Ли, Грэйс, их дети, дедушки и бабушки, несколько слуг и огромная немецкая овчарка; вентилятор под потолком, уныло гонявший горячий воздух… Воду в дом подавали раз в неделю на несколько часов, и ее набирали во все плошки. Семейство Ли принимало душ на кошачий манер, размазывая воду по лицу, фыркая и брызгаясь, — что такое ванна, в доме не знали, а сорокаградусная жара в Гонконге была в порядке вещей... Но все, кто жил под этой крышей, были свято убеждены, что такой комфорт есть только в губернаторском дворце: большинство китайцев ютилось в тесных жалких лачугах.
Дети подрастали, и их надо было учить — Брюса Ли и его братьев отдали в иезуитский колледж. Иезуиты вот уже несколько веков занимались в Китае миссионерской работой и знали об аборигенах больше, чем кто-либо другой, но справиться с Брюсом Ли не сумели даже они.
Маленький, худенький, шустрый, Брюс Ли не мог сидеть на месте, не желал ломать голову над арифметикой и английской грамматикой и испытывал огромное удовольствие, только когда ему удавалось расквасить чей-нибудь нос. Бывший классный наставник Брюса Ли, брат Генри, вспоминая его через много лет, уверял, что он был необычным ребенком - живым, восприимчивым, умным. С ним надо было обращаться очень мягко, все время занимать его воображение - тогда он вел себя как паинька... Судя по всему, это редко удавалось брату Генри: прошло несколько лет, и Брюса Ли выгнали из иезуитской школы.
В Брюсе Ли жила огромная тяга к самоутверждению, уличные разборки возвышали его в собственных глазах. Он был щуплым, увертливым и абсолютно бесстрашным: поводом для драки могло послужить даже то, что встречный мальчишка не так на него посмотрел, не так вздохнул, не туда сплюнул, недостаточно почтительно извинился. На рост и вес своих недругов Брюс Ли внимания не обращал, и они лупили его по два раза на дню. Ли Хой Чен, конечно, не был образцовым отцом, но синяки на лице сына и вечно порванная одежда действовали ему на нервы. Причитающая Грэйс промывала ссадины и штопала разодранную рубашку, а Ли каждый вечер читал Брюсу Ли нотации: в конце концов он от этого безмерно устал. Денег детям Ли Хой Чен не давал из принципа, но когда Брюс Ли попросил оплатить ему уроки кун-фу, он неожиданно для себя самого согласился — у него появилась хоть слабая надежда на то, что это безобразие когда-нибудь кончится.
Брюс Ли выбрал жесткий и агрессивный винь-чунь — по преданию, создательницей стиля была монахиня, жившая в XV веке. (Она изобрела его, когда наблюдала за схваткой змеи с журавлем.) Монахиня научила ему девушку Юм Винь Чунь, та — своего будущего мужа, у него тоже были ученики... Так очередь дошла до Ип Мена, бывшего инспектора полиции в городе Намхое, бежавшего в Гонконг от войск Мао Цзе-дуна. В Гонконге Ип Мен открыл свою школу и зарабатывал на жизнь тем, что делал из таких, как Брюс Ли, уличных шалопаев настоящих бойцов.
Бег на пять километров и сотни отжиманий, бесконечные удары по мешку с песком, акробатика, бои в полном контакте, когда кулак противника что есть силы обрушивается на твои ничем не защищенные ребра... Тренировки в школе Ип Мена заковали его тело в непробиваемую мышечную броню, научили почти совершенной технике боя. Брюс опробовал ее на своих одноклассниках, и результаты были более чем удовлетворительными.
Вскоре родители отдали его в другую школу — там выяснилось, что занятия с Ип Меном пошли ребенку на пользу. Отличником он, разумеется, не стал, зато сильно поубавилось донимавшее отцов-иезуитов бессмысленное озорство. На проказы у юного Ли больше не было сил: после занятий винь-чунем болела каждая косточка - легкость пришла лишь на пятый год.
Зато теперь Брюс Ли успокоился. Он стал королем школы — на улице его всегда сопровождала почтительная свита. Разобравшись с товарищами по классу, Брюс Ли взялся за английских мальчишек: они постоянно дрались с маленькими китайцами и. как правило, лупили их почем зря. Англичане были гораздо крупнее, к тому же в их школах учили боксировать, но удары коленом в подбородок, лбом в нос и локтем в ухо оказались для них сокрушительной неожиданностью. Один за другим властители морей отправлялись в глубокий нокдаун, и с каждым подбитым глазом и расквашенным носом рос авторитет Брюса Ли: в Гонконге хорошо помнили об "опиумной войне", разграбленном Пекине и надписях "Собакам и китайцам вход воспрещен", совсем недавно исчезнувших из центральной части города.
Жизнь улыбалась Брюсу Ли, и к восемнадцати годам он чувствовал себя почти счастливым. Когда он был совсем маленьким, отец научил его танцевать, и теперь он выиграл первенство Гонконга по ча-ча-ча, сыграл несколько детских ролей в боевиках. На улице с ним никто не спорил. В свободное от драк и тренировок время Брюс Ли брал уроки танцев. Теперь он выглядел как франт — тщательно зализанные и набриолиненные волосы, безукоризненно отглаженный черный костюмчик (он утюжил его сам, не доверяя матери), узенький галстучек с ровным узлом. То ли ученик миссионерской школы, то ли танцор из варьете — идеальная мишень для желающего развлечься уличного хулигана.
На гонконгских улицах с маменькиными сынками обходились неласково. На лакированный ботинок было приятно плюнуть, за галстук — дернуть. Но вслед за этим наглец получал сау-до — любимый удар Брюса Ли, когда на горло нападающего обрушивается закаленное многочасовыми тренировками ребро ладони. В один прекрасный день он попотчевал им трех членов гонконгской "Триады", двое из которых попали в больницу.
Древнейшее из азиатских преступных сообществ, "Триада`` существовала сотни лет: возникнув как боровшееся с маньчжурскими завоевателями тайное общество, со временем оно переключилось на торговлю наркотиками. Тех, кто в него вступал, связывала круговая порука: общество требовало от своих людей абсолютной верности, а взамен предоставляло им защиту. Если бы людей из "Триады" начали безнаказанно избивать на улицах, власть и престиж клана не стоили бы и ломаного гроша. Брюс Ли теперь должен был умереть — быстро и по возможности мучительно. Его, родившегося в Сан-Франциско, спасло то, что он считался гражданином США, — мать за один вечер собрала вещи, купила билет на пароход и отправила Брюса в Америку к знакомым. О том, что она посылает сына навстречу богатству и славе, до смерти перепуганная Грэйс Ли и не подозревала.
Семьдесят лет назад в Соединенные Штаты привезли первую партию китайцев. Америка стремительно покрывалась сетью железных дорог, для их строительства была нужна дешевая рабочая сила — нищие, трудолюбивые и безответные азиаты подходили для этого как нельзя лучше. Лучшим аргументом в диалоге с ними считался хук правой: нищие крестьяне из глухих китайских деревень, никогда не учившиеся боевым искусствам, сносили такое обхождение с конфуцианским долготерпением. Время шло, нравы смягчились, но уделом американских китайцев оставались прачечные и дешевые ресторанчики — в один из них и устроился Брюс Ли.
Брюс Ли вскоре превратился в кинозвезду. Произошло это, в общем-то, случайно: телепродюсер Уильям Дозье искал актера на роль в новом сериале, рядом оказался человек, который учился у Брюса, — и роль досталась ему. Потом ему дали новую роль, а затем обошли ради американского актера. Брюс Ли переживал — ему казалось, что кинокарьера не складывается, но когда он приехал в Гонконг, земляки были готовы носить его на руках. Оказалось, что дома он пользуется бешеной популярностью — в родной город Ли Джан Фан вернулся в ореоле американской кинозвезды и одновременно воина, побившего "белых чертей".
Тренировки БРЮСА ЛИ
Методы тренировки Брюса Ли.
Руководство, данное Ли тем, кто хочет следовать доктринам Джит Кун До, со всей необходимой ясностью и все же несколько туманно сводится к следующему: «Вы должны смириться с фактом, — писал он, — что не может быть помощи, кроме самопомощи. По той же причине я не могу сказать вам, как достигнуть свободы, т. к. свобода существует внутри вас. Я не могу сказать вам, как достигнуть самопознания. Я могу сказать, чего не делать, но не могу сказать, что нужно делать, т. к. это ограничит вас в подходе к проблеме. Формулы уничтожают свободу, рецепты сжимают творчество и утверждают посредственность».
Помните всегда, что свобода от самопознания не может быть достигнута жестким следованиям формулам. Мы не можем внезапно «стать» свободными. Мы просто свободны.
«Следуй принципу, — говорил Брюс Ли Дэну Иносанто, — раствори принцип, но не будь привязан к нему, это и есть ДКД!»
Из всех своих многих преимуществ Брюс Ли больше всего ценил свое тело. Он делал то, что многие считали эксцентричным и даже фантастическим, чтобы держать свою форму в совершенном состоянии. Спортзал его был храмом физической подготовки, оборудованный всяческими устройствами, отделанный зеркалами так, чтобы атлет мог лучше наблюдать свои упражнения и движения.
Его дом в Бел Эйр, естественно, был заполнен всевозможным оборудованием, которое по проектам Брюса сделал его друг и ученик Херб Джексон. Стерлинг Силлифант вспоминает, какой испуг вызвало в нем очередное приспособление, которое больше походило на средневековую дыбу, нежели на спортивный тренажер. Однажды он даже попытался сострить, сказав: «Теперь я понимаю, почему так много говорят о разнообразии и жестокости китайских пыток». Другая вещь, которая произвела на Стерлинга неизгладимое впечатление, была гигантским мешком, который Брюс повесил у себя в гараже. Мешок был 1,30 м в диаметре и 1,65 м в высоту, и, по крайней мере, требовалось два человека, чтобы только его обхватить. Мешок был мягким, поэтому даже если вы наносили по нему удар ногой со всей силы, на которую вы были способны, то он лишь слегка качался. «Это было все равно, что бить в болотную трясину, — говорит Стерлинг, — я был совершенно беспомощен в борьбе с этим мешком, в то время как Брюс был в состоянии послать его в воздух одним ударом». Стерлинг вспоминает, как Брюс часто говорил, что лучше всего ставить удар ногой на большом пальмовом дереве. «Когда добьешься того, что ты перестанешь сотрясаться от своего собственного удара, а будет сотрясаться только дерево, вот тогда ты начнешь понимать удар».
Он не пропускал ни одного дня без тренировки. «Для меня лучшим упражнением является бег», — сказал он однажды репортеру, особо подчеркнув тот факт, что тому, кто не готов к физическим нагрузкам, «ровным счетом нечего делать в жестком спарринге». Он утверждал, что бег настолько важен, что вы должны продолжать бегать в течение всей вашей жизни. В какое время дня вы будете бегать — неважно, важнее, как долго вы будете бегать. В начале вы бежите легкой трусцой, затем увеличиваете дистанцию и темп, в конце пробега включаете спринт для развития скоростной выносливости. Сам он бегал ежедневно, по меньшей мере, 6 раз в неделю от 15 до 45 минут, покрывая от 2 до 6 миль, добавьте к этому 10—20 миль, которые он прокручивал каждый второй день на своем стационарном велосипеде. Кроме бега, он очень много внимания уделял развитию силы мышц брюшного пресса, он также делал многократные приседания, махи ногами и медленные поднимания ног.
Брюс твердо верил в необходимость постоянной «обработки» кулаков и ступней ног, добиваясь того, чтобы они стали эффективным оружием — суставы его кулаков были покрыты большими мозолями. Позже он перестал их увеличивать, почувствовав, что это лишь орнамент, который к тому же может оказать отрицательное влияние на функцию суставов. У него на стене был укреплен мешок с бобами, на котором он отрабатывал удары руками. Уникальным приспособлением у него был манекен, сделанный из тика, он его привез из Гонконга. В соответствии со своими методами, он добавил необходимые для него приспособления. Манекен был около 1,8 м высотой и 0,3 м в ширину. Он стоял на платформе 2,5Х2,5 м, прикреплялся к ней посредством металлической пружины, что естественно приводило к тому, что ответное движение манекена на удар Брюса было почти непредсказуемо. У манекена было две руки чуть ниже шеи и одна рука на уровне живота, длина их была более 0,6 м. У него еще была выдвинутая вперед и согнутая в колене металлическая нога. Руки манекена помогали Брюсу отрабатывать технику «пак сао» — «руки ловушки», а также для «чи сао» — «прилипающие руки». Необходимость выдвинутой ноги была вызвана тем, что с ее помощью Брюс учился автоматически ставить свою ногу таким образом, чтобы она ограничивала движения ноги оппонента, не давая ему нанести ею удары.
Он так же отрабатывал на этой ноге удары по голени и колену. Брюс имел в своем арсенале несколько различных мешков для отработки ударов. Тяжелый мешок он использовал для нанесения тяжелых ударов, которые он наносил целыми сериями, для того чтобы удержать противника в плохо сбалансированном положении, не давая ему возможности сосредоточиться для контратаки. У него был также мешок с мягким дном для ударов, направленных точно по прямой. «Если вы нанесете удар по траектории, хотя бы немного отличной от прямой, то мешок не вернется к вам» — объяснял он. Этот мешок был очень полезен для постановки ударов ногами. Поддерживаемый подвесками, работающими по принципу резины, мешок возвращался после удара с чудовищной скоростью, таким образом, Брюс или его ученик должен был быть предельно внимательным.
Он также в своих тренировках часто использовал листы обыкновенной бумаги. Он вешал листок на нужной ему высоте на тяжелую веревку или цепь. Цель такой тренировки: увеличивать скорость, одновременно добиваясь точной работы (координации всего тела для достижения максимальной мощи. Простой листок бумаги помогал ему отрабатывать хлыстообразное движение в ударах руками, а также в ударах йоко и махи ногами. Листок также помогал выбирать ему правильную дистанцию, но основной целью было достижение максимальной точности, а также взрывной силы. Очень эффектно выглядели его удары, которые он наносил по специальному набитому щиту. Кто-либо из его друзей или учеников держал этот щит и передвигался. Это позволяло ему учиться наносить проникающие удары по движущейся цели. Это было удивительное зрелище. Когда Брюс сам держал этот щит, а кто-нибудь из его студентов наносил удар, но я ни разу не видела, чтобы удар сотрясал Брюса. Но как только наступала очередь Брюса, то ученик, как правило, оканчивал свой полет в другом углу комнаты в полушоковом состоянии.
Ли увеличивал скорость и точность рук и пальцев до феноменальности. Его друг Адриан Маршалл описывает следующий пример ловкости рук, которой позавидовал бы фокусник: «Брюс положил в мою руку двухпенсовик, а затем сказал: «Посмотрим твою скорость». «Когда я захочу взять двухпенсовик, закрой кулак и посмотришь, успею ли я взять его». Он сделал одно движение, я закрыл кулак, затем другое — я снова закрыл. И в третий раз он тоже не успел взять двухпенсовик... В четвертый раз, правда, все происходило несколько быстрее, но когда я закрыл кулак, монета в нем все еще лежала, по крайней мере, я так считал. Открыв кулак, я увидел, что не только исчез двухпенсовик, в моей руке лежал пенс».
Другие друзья вспоминали подобные трюки, с помощью которых Ли демонстрировал поразительную скорость своей реакции. Толчок такой быстрый, что они не могли его заметить, и такой близкий к лицу, что человек чувствовал ветер, или просил товарища держать его руку подбородком и попытаться помешать Ли закрыть ему веки, но неизбежно веки были закрыты прежде, чем руку можно было перехватить, но так нежно, что подопытный кролик почти не чувствовал этого, такова была награда за интенсивные тренировки.
Коберн описывает тренировку, которую Ли называл «Мостом через пропасть». Необходимо было подойти как можно ближе к оппоненту, не получив удара, при этом требовалось, чтобы каждый не сводил глаз с другого. При этом появлялся унифицированный (объединенный) процесс, объединяющий бойцов в одно. Ли позволял Коберну дотронуться до него пару раз, чтобы продемонстрировать свою поразительную скорость и мобильность. «Следует подчеркнуть в Брюсе также и то, что сам он постоянно учился. Я думаю, что не было дня, чтобы он не приобрел чего-то нового. Он взрывался от энтузиазма, рассказывая о каком-нибудь ударе, который он только что изобрел – «бах-бах – посмотри на это, - восклицал он, - и я пытался… поток его энергии был как розга, всегда ослаблен до самого конца, сила приходила только с последним – ударом».
Сам Брюс особо подчеркивал, что наилучшим способом тренировки он считает свободный (без ограничений) спарринг, с использованием защитных приспособлений. «Для спарринга вы должны надевать удобные и надежные защитные приспособления. Тогда вы сможете научиться выбирать правильно момент и дистанцию для успешного нанесения ударов. Прекрасная идея — спарринговать с различными индивидуальностями — высокими, низкими, быстрыми, резкими, неуклюжими. Да, временами, неуклюжий неприятель может одолеть более классного, чем он бойца, потому что его неуклюжесть — это своего рода рваный ритм. Таким образом, самый лучший партнер — это резкий, сильный человек, который не ограничен никакими понятиями и рамками, это сумасшедший, который может сделать невесть что, он царапается, хватает вас руками, бьет ногами и т. д.». Распорядок дня у Брюса был, как правило, следующим: подъем рано утром, разминка. Часто пробежка перед завтраком или «прогулка» в десять миль на стационарном велосипеде. Затем он расслаблялся, читая или смотря телевизор, играя с детьми. После раннего ленча он опять садился за книги, это время дня он проводил за чтением. После этого у него начиналась основная тренировка. Перед тем как включиться в тренировку, он обычно ничего не ел. В течение всего дня он практически никогда не сидел без движения. Даже во время чтения он постоянно передвигал одной рукой специальный стул, переворачивая страницы книги другой рукой. Он был своеобразным «перпетуммобиле» в человеческом обличье.
Брюс Ли никогда не отдыхал от таких упражнений. Друзья говорили, что они никогда не видели его в состоянии покоя. Даже когда он болтал за обедом или смотрел телевизор, он прижимал ладонь снизу к столу или напрягал мускулы бедер. Линда пишет, что она часто видела у него в одной руке книгу, а в другой «немой звонок». Или он вдруг вскакивал во время самой занимательной беседы, чтобы провести новое упражнение, которое только что пришло ему в голову. Джеймс Коберн рассказывает, что когда он летел самолетом с Ли, Ли по очереди ударял по столику перед креслом кулаком. Когда Коберну это стало действовать на нервы, и он сделал замечание, Ли извинился: «Прости, друг, я должен держаться в форме».
Из всех естественных упражнений, т. е. упражнений, не требующих специального оборудования или специальной подготовки, применяемых Ли, очевидно, самыми полезными были изометрические упражнения. Изометрическое упражнение — это упражнение, при котором мускулы совершенствуются применением их против неподвижного объекта, например, стены. Ли простаивал часами и более, прижимая тыльную часть руки к балконным переплетам (чтобы понять эффект, испытайте на себе это упражнение 3—4 минуты или в течение часа и более).
Ли применял изометрические упражнения для развития большей части мускулов своего тела. Особо эффективным способом введения напряжения для наибольшего количества мускулов в одном упражнении является изометрический барьер, который он изобрел для своего спортзала. Это был металлический прут, плотно крепящийся посредине, который можно было установить между двумя вертикальными перемычками, обычно под уровнем плеча. Ли нагибался под ним, опирался плечами и затылком и тянул вверх, при этом работали бедро, плечи и мышцы живота. Если он клал руки по сторонам опор и толкал, тогда в работу подключались и мышцы руки. Ли называл свои руки и ноги, ступни и кисти «орудиями производства». Постоянно проделывал много упражнений для поддержания их в рабочем состоянии. Говоря об упражнениях, применяемых им, он настаивал: «Тренировка должна быть функциональной, она должна быть близкой к действительности».
В 1965 году Брюс напишет: «В искусстве Кунг-Фу существуют три стадии. Первая — примитивная, т.е. стадия полнейшего незнания. Вторая — стадия автоматизма, когда разум захвачен еще анализом различных движений. И третья — стадия непосредственного действия, когда вместо того, чтобы навязывать свой стиль противнику, приспосабливаются под его технику, проанализировав ее слабые и сильные стороны, а затем воссоединив все вместе, по возможности улучшив».
В его усилиях поддержать совершенное здоровье были аспекты, абсолютно не приемлемые для других, например, справедливо отдавая должное тому, что он поест, Ли полагал «Вы то, что вы едите», следовательно, необходимо было исключить табак и алкоголь. Все же диета Ли часто оставляла желать лучшего. Казалось, периодами он почти целиком сидел на витаминных таблетках, то ничего не ел, кроме бифштекса, то пил бычью кровь.
Роберт, его брат, описывает прибытие в Америку и встречу в аэропорту с Брюсом, который с выражением ужаса отступил назад и воскликнул: «О боже, ты же костлявый! Никому не говори, что ты мой брат, а то мне будет стыдно».
Младшего Ли немедленно препроводили в дом брата в Бел Эйр. На следующее утро его разбудили рано, вручили теннисные туфли и заставили пробежать три мили. Вскоре Брюс посоветовал подходящую диету для Роберта, который почему-то вовсе не был благодарен.
«Боже, это была поистине мука. Брюс был похож на ефрейтора, он каждый день делал смесь собственноручно, чтобы убедиться, что я это выпиваю. Она состояла из молока, белковой муки для быстрого набирания веса, бананов, мороженого, яиц вместе со скорлупой и ананасового масла. Он заставлял меня выпивать кварту этого каждый день (2,25 л.)».
Квинтэссенцией физической формы, первым витком спиралевидной пружины, от которого все новички должны идти к состоянию готовности для изучения искусств боя, является совершенство дыхания. Однако, как просто это ни звучит, искусство дыхания очень сложно и требует много времени. Обычно большинство (очевидно, и сам Брюс Ли до того, как Ип-Мэн взял его в руки и открыл молодому ученику свои секреты) дышит слишком мелко, большинство дышит от груди, мы же должны дышать от живота. Преимущество использования диафрагмы, а не торса при выдыхании и вдыхании воздуха, прежде всего в том, что в первом случае легкие опустошаются и наполняются более эффективно и полно. Практические медицинские блага этого очевидны, но результаты этого упражнения для начинающего гораздо глубже. Глубоко вдыхая через нос и выдыхая через рот, при этом следя за тем, чтобы грудь оставалась спокойной и не двигалась, а живот при этом не работал, боец увеличивает свой запас КИ, со всеми преимуществами мощного внутреннего покоя, который все это обеспечивает.
Брюса Ли не будут вспоминать как диетика, да и не нужно этого. Тело его было как образец мускульной грации. Он избежал перетренированной неуклюжести, свойственной штангистам, или фигуры мистера «прекрасное тело», или непривлекательных мышц спартанского бегуна на длинные дистанции. Тело Ли было инструментом первобытной красоты. Для чего он и предназначал упражнения для работы с ним (к счастью, записанные и дошедшие до нас в интервью, статьях и частных воспоминаниях). Такое физическое развитие, как Ли убежденно указывал, само по себе, однако, не является завершением. Как он говорил об этом: «Вот палец, указывающий на луну. Не принимайте, пожалуйста, палец за луну. Не напрягайте свой палец и не пропустите прекрасного вида неба. В конце концов, полезность этого пальца в том, что он указывает на свет, освещающий палец и все остальное».
У Брюса было твердое убеждение в том, что правильное понимание воинских искусств может быть достигнуто только на основе индивидуальной работы с учеником, и это явилось одной из главных причин, почему он отказался от своей первоначальной идеи организовать цепь школ кунг-фу. То было одним из талантов его как учителя, что ему было необходимо, прежде всего, заставить человека включить свое сознание с тем, чтобы воспринимать даваемые ему идеи. То, что я привожу ниже, является лишь одним из приблизительных, персональных тренировочных планов Брюса. Он не был разработан для учеников, поэтому Брюс изменил его там, где это было необходимо. Как только его студент осваивал очередную высоту, ему тут же индивидуально предлагалось что-то новое и адресованное специально ему.
Вариант 1
(понедельник, среда, пятница)
1. Прыжки со скакалкой
2. Наклоны и вращения
3. Прогибания в пояснице (кошачьи потягивания)
4. Прыжки в шпагат
5. Приседания
6. Удары ногами в голову
Вариант 2
(понедельник, среда пятница) (предплечье кисть, талия)
1. Вращение туловища
2. Вращения, сгибания, разгибания в кистях
3. Вращения в коленных истцах
4. Наклоны туловища в стороны
5. Скручивание кистей с грузом
Вариант 3
(вторник, четверг, суббота)
1. Упражнения на растягивание связок и мышц ног
2. Махи ногой в стороны
3. Прыжки, прижимая бедра к туловищу
4. Вращения плечами
5. Растягивание паховых мышц и связок
6. Вращение кистей
Вариант 4
(вторник, четверг, суббота)
1. Махи ногами
2. Скручивания кистей
3. Приседания с одновременным вращением
4. Подъем ноги с согнутым коленом
5. Укрепление мышц брюшного пресса
6. Работа на укрепление кистей (вращения с отягощениями)
7. Тренировка и развитие силы
8. Прыжки вверх из приседа
9. Старт из низкого приседа
10. Подъем вверх на пальцы ног
11. Сталкивания
12. Приседания
13. Рывки руками
14. Ходьба и прыжки в стороны в приседе
15. Прыжок в шпагат
16. Удары с отягощениями
Он также разработал программу для поддержания хорошей физической формы своих учеников.
1. Прыжки в шпагат
2. Отжимания от пола
3. Бег на месте
4. Вращение плачей
5. Удары ногами в голову
6. Приседания и вращения в коленях в глубоком приседе
7. Махи ногами в стороны и медленное поднимание ноги в сторону
8. Вращение туловища
9. Укрепление мышц брюшного пресса
Руководство, данное Ли тем, кто хочет следовать доктринам Джит Кун До, со всей необходимой ясностью и все же несколько туманно сводится к следующему: «Вы должны смириться с фактом, — писал он, — что не может быть помощи, кроме самопомощи. По той же причине я не могу сказать вам, как достигнуть свободы, т. к. свобода существует внутри вас. Я не могу сказать вам, как достигнуть самопознания. Я могу сказать, чего не делать, но не могу сказать, что нужно делать, т. к. это ограничит вас в подходе к проблеме. Формулы уничтожают свободу, рецепты сжимают творчество и утверждают посредственность».
Помните всегда, что свобода от самопознания не может быть достигнута жестким следованиям формулам. Мы не можем внезапно «стать» свободными. Мы просто свободны.
«Следуй принципу, — говорил Брюс Ли Дэну Иносанто, — раствори принцип, но не будь привязан к нему, это и есть ДКД!»
Из всех своих многих преимуществ Брюс Ли больше всего ценил свое тело. Он делал то, что многие считали эксцентричным и даже фантастическим, чтобы держать свою форму в совершенном состоянии. Спортзал его был храмом физической подготовки, оборудованный всяческими устройствами, отделанный зеркалами так, чтобы атлет мог лучше наблюдать свои упражнения и движения.
Его дом в Бел Эйр, естественно, был заполнен всевозможным оборудованием, которое по проектам Брюса сделал его друг и ученик Херб Джексон. Стерлинг Силлифант вспоминает, какой испуг вызвало в нем очередное приспособление, которое больше походило на средневековую дыбу, нежели на спортивный тренажер. Однажды он даже попытался сострить, сказав: «Теперь я понимаю, почему так много говорят о разнообразии и жестокости китайских пыток». Другая вещь, которая произвела на Стерлинга неизгладимое впечатление, была гигантским мешком, который Брюс повесил у себя в гараже. Мешок был 1,30 м в диаметре и 1,65 м в высоту, и, по крайней мере, требовалось два человека, чтобы только его обхватить. Мешок был мягким, поэтому даже если вы наносили по нему удар ногой со всей силы, на которую вы были способны, то он лишь слегка качался. «Это было все равно, что бить в болотную трясину, — говорит Стерлинг, — я был совершенно беспомощен в борьбе с этим мешком, в то время как Брюс был в состоянии послать его в воздух одним ударом». Стерлинг вспоминает, как Брюс часто говорил, что лучше всего ставить удар ногой на большом пальмовом дереве. «Когда добьешься того, что ты перестанешь сотрясаться от своего собственного удара, а будет сотрясаться только дерево, вот тогда ты начнешь понимать удар».
Он не пропускал ни одного дня без тренировки. «Для меня лучшим упражнением является бег», — сказал он однажды репортеру, особо подчеркнув тот факт, что тому, кто не готов к физическим нагрузкам, «ровным счетом нечего делать в жестком спарринге». Он утверждал, что бег настолько важен, что вы должны продолжать бегать в течение всей вашей жизни. В какое время дня вы будете бегать — неважно, важнее, как долго вы будете бегать. В начале вы бежите легкой трусцой, затем увеличиваете дистанцию и темп, в конце пробега включаете спринт для развития скоростной выносливости. Сам он бегал ежедневно, по меньшей мере, 6 раз в неделю от 15 до 45 минут, покрывая от 2 до 6 миль, добавьте к этому 10—20 миль, которые он прокручивал каждый второй день на своем стационарном велосипеде. Кроме бега, он очень много внимания уделял развитию силы мышц брюшного пресса, он также делал многократные приседания, махи ногами и медленные поднимания ног.
Брюс твердо верил в необходимость постоянной «обработки» кулаков и ступней ног, добиваясь того, чтобы они стали эффективным оружием — суставы его кулаков были покрыты большими мозолями. Позже он перестал их увеличивать, почувствовав, что это лишь орнамент, который к тому же может оказать отрицательное влияние на функцию суставов. У него на стене был укреплен мешок с бобами, на котором он отрабатывал удары руками. Уникальным приспособлением у него был манекен, сделанный из тика, он его привез из Гонконга. В соответствии со своими методами, он добавил необходимые для него приспособления. Манекен был около 1,8 м высотой и 0,3 м в ширину. Он стоял на платформе 2,5Х2,5 м, прикреплялся к ней посредством металлической пружины, что естественно приводило к тому, что ответное движение манекена на удар Брюса было почти непредсказуемо. У манекена было две руки чуть ниже шеи и одна рука на уровне живота, длина их была более 0,6 м. У него еще была выдвинутая вперед и согнутая в колене металлическая нога. Руки манекена помогали Брюсу отрабатывать технику «пак сао» — «руки ловушки», а также для «чи сао» — «прилипающие руки». Необходимость выдвинутой ноги была вызвана тем, что с ее помощью Брюс учился автоматически ставить свою ногу таким образом, чтобы она ограничивала движения ноги оппонента, не давая ему нанести ею удары.
Он так же отрабатывал на этой ноге удары по голени и колену. Брюс имел в своем арсенале несколько различных мешков для отработки ударов. Тяжелый мешок он использовал для нанесения тяжелых ударов, которые он наносил целыми сериями, для того чтобы удержать противника в плохо сбалансированном положении, не давая ему возможности сосредоточиться для контратаки. У него был также мешок с мягким дном для ударов, направленных точно по прямой. «Если вы нанесете удар по траектории, хотя бы немного отличной от прямой, то мешок не вернется к вам» — объяснял он. Этот мешок был очень полезен для постановки ударов ногами. Поддерживаемый подвесками, работающими по принципу резины, мешок возвращался после удара с чудовищной скоростью, таким образом, Брюс или его ученик должен был быть предельно внимательным.
Он также в своих тренировках часто использовал листы обыкновенной бумаги. Он вешал листок на нужной ему высоте на тяжелую веревку или цепь. Цель такой тренировки: увеличивать скорость, одновременно добиваясь точной работы (координации всего тела для достижения максимальной мощи. Простой листок бумаги помогал ему отрабатывать хлыстообразное движение в ударах руками, а также в ударах йоко и махи ногами. Листок также помогал выбирать ему правильную дистанцию, но основной целью было достижение максимальной точности, а также взрывной силы. Очень эффектно выглядели его удары, которые он наносил по специальному набитому щиту. Кто-либо из его друзей или учеников держал этот щит и передвигался. Это позволяло ему учиться наносить проникающие удары по движущейся цели. Это было удивительное зрелище. Когда Брюс сам держал этот щит, а кто-нибудь из его студентов наносил удар, но я ни разу не видела, чтобы удар сотрясал Брюса. Но как только наступала очередь Брюса, то ученик, как правило, оканчивал свой полет в другом углу комнаты в полушоковом состоянии.
Ли увеличивал скорость и точность рук и пальцев до феноменальности. Его друг Адриан Маршалл описывает следующий пример ловкости рук, которой позавидовал бы фокусник: «Брюс положил в мою руку двухпенсовик, а затем сказал: «Посмотрим твою скорость». «Когда я захочу взять двухпенсовик, закрой кулак и посмотришь, успею ли я взять его». Он сделал одно движение, я закрыл кулак, затем другое — я снова закрыл. И в третий раз он тоже не успел взять двухпенсовик... В четвертый раз, правда, все происходило несколько быстрее, но когда я закрыл кулак, монета в нем все еще лежала, по крайней мере, я так считал. Открыв кулак, я увидел, что не только исчез двухпенсовик, в моей руке лежал пенс».
Другие друзья вспоминали подобные трюки, с помощью которых Ли демонстрировал поразительную скорость своей реакции. Толчок такой быстрый, что они не могли его заметить, и такой близкий к лицу, что человек чувствовал ветер, или просил товарища держать его руку подбородком и попытаться помешать Ли закрыть ему веки, но неизбежно веки были закрыты прежде, чем руку можно было перехватить, но так нежно, что подопытный кролик почти не чувствовал этого, такова была награда за интенсивные тренировки.
Коберн описывает тренировку, которую Ли называл «Мостом через пропасть». Необходимо было подойти как можно ближе к оппоненту, не получив удара, при этом требовалось, чтобы каждый не сводил глаз с другого. При этом появлялся унифицированный (объединенный) процесс, объединяющий бойцов в одно. Ли позволял Коберну дотронуться до него пару раз, чтобы продемонстрировать свою поразительную скорость и мобильность. «Следует подчеркнуть в Брюсе также и то, что сам он постоянно учился. Я думаю, что не было дня, чтобы он не приобрел чего-то нового. Он взрывался от энтузиазма, рассказывая о каком-нибудь ударе, который он только что изобрел – «бах-бах – посмотри на это, - восклицал он, - и я пытался… поток его энергии был как розга, всегда ослаблен до самого конца, сила приходила только с последним – ударом».
Сам Брюс особо подчеркивал, что наилучшим способом тренировки он считает свободный (без ограничений) спарринг, с использованием защитных приспособлений. «Для спарринга вы должны надевать удобные и надежные защитные приспособления. Тогда вы сможете научиться выбирать правильно момент и дистанцию для успешного нанесения ударов. Прекрасная идея — спарринговать с различными индивидуальностями — высокими, низкими, быстрыми, резкими, неуклюжими. Да, временами, неуклюжий неприятель может одолеть более классного, чем он бойца, потому что его неуклюжесть — это своего рода рваный ритм. Таким образом, самый лучший партнер — это резкий, сильный человек, который не ограничен никакими понятиями и рамками, это сумасшедший, который может сделать невесть что, он царапается, хватает вас руками, бьет ногами и т. д.». Распорядок дня у Брюса был, как правило, следующим: подъем рано утром, разминка. Часто пробежка перед завтраком или «прогулка» в десять миль на стационарном велосипеде. Затем он расслаблялся, читая или смотря телевизор, играя с детьми. После раннего ленча он опять садился за книги, это время дня он проводил за чтением. После этого у него начиналась основная тренировка. Перед тем как включиться в тренировку, он обычно ничего не ел. В течение всего дня он практически никогда не сидел без движения. Даже во время чтения он постоянно передвигал одной рукой специальный стул, переворачивая страницы книги другой рукой. Он был своеобразным «перпетуммобиле» в человеческом обличье.
Брюс Ли никогда не отдыхал от таких упражнений. Друзья говорили, что они никогда не видели его в состоянии покоя. Даже когда он болтал за обедом или смотрел телевизор, он прижимал ладонь снизу к столу или напрягал мускулы бедер. Линда пишет, что она часто видела у него в одной руке книгу, а в другой «немой звонок». Или он вдруг вскакивал во время самой занимательной беседы, чтобы провести новое упражнение, которое только что пришло ему в голову. Джеймс Коберн рассказывает, что когда он летел самолетом с Ли, Ли по очереди ударял по столику перед креслом кулаком. Когда Коберну это стало действовать на нервы, и он сделал замечание, Ли извинился: «Прости, друг, я должен держаться в форме».
Из всех естественных упражнений, т. е. упражнений, не требующих специального оборудования или специальной подготовки, применяемых Ли, очевидно, самыми полезными были изометрические упражнения. Изометрическое упражнение — это упражнение, при котором мускулы совершенствуются применением их против неподвижного объекта, например, стены. Ли простаивал часами и более, прижимая тыльную часть руки к балконным переплетам (чтобы понять эффект, испытайте на себе это упражнение 3—4 минуты или в течение часа и более).
Ли применял изометрические упражнения для развития большей части мускулов своего тела. Особо эффективным способом введения напряжения для наибольшего количества мускулов в одном упражнении является изометрический барьер, который он изобрел для своего спортзала. Это был металлический прут, плотно крепящийся посредине, который можно было установить между двумя вертикальными перемычками, обычно под уровнем плеча. Ли нагибался под ним, опирался плечами и затылком и тянул вверх, при этом работали бедро, плечи и мышцы живота. Если он клал руки по сторонам опор и толкал, тогда в работу подключались и мышцы руки. Ли называл свои руки и ноги, ступни и кисти «орудиями производства». Постоянно проделывал много упражнений для поддержания их в рабочем состоянии. Говоря об упражнениях, применяемых им, он настаивал: «Тренировка должна быть функциональной, она должна быть близкой к действительности».
В 1965 году Брюс напишет: «В искусстве Кунг-Фу существуют три стадии. Первая — примитивная, т.е. стадия полнейшего незнания. Вторая — стадия автоматизма, когда разум захвачен еще анализом различных движений. И третья — стадия непосредственного действия, когда вместо того, чтобы навязывать свой стиль противнику, приспосабливаются под его технику, проанализировав ее слабые и сильные стороны, а затем воссоединив все вместе, по возможности улучшив».
В его усилиях поддержать совершенное здоровье были аспекты, абсолютно не приемлемые для других, например, справедливо отдавая должное тому, что он поест, Ли полагал «Вы то, что вы едите», следовательно, необходимо было исключить табак и алкоголь. Все же диета Ли часто оставляла желать лучшего. Казалось, периодами он почти целиком сидел на витаминных таблетках, то ничего не ел, кроме бифштекса, то пил бычью кровь.
Роберт, его брат, описывает прибытие в Америку и встречу в аэропорту с Брюсом, который с выражением ужаса отступил назад и воскликнул: «О боже, ты же костлявый! Никому не говори, что ты мой брат, а то мне будет стыдно».
Младшего Ли немедленно препроводили в дом брата в Бел Эйр. На следующее утро его разбудили рано, вручили теннисные туфли и заставили пробежать три мили. Вскоре Брюс посоветовал подходящую диету для Роберта, который почему-то вовсе не был благодарен.
«Боже, это была поистине мука. Брюс был похож на ефрейтора, он каждый день делал смесь собственноручно, чтобы убедиться, что я это выпиваю. Она состояла из молока, белковой муки для быстрого набирания веса, бананов, мороженого, яиц вместе со скорлупой и ананасового масла. Он заставлял меня выпивать кварту этого каждый день (2,25 л.)».
Квинтэссенцией физической формы, первым витком спиралевидной пружины, от которого все новички должны идти к состоянию готовности для изучения искусств боя, является совершенство дыхания. Однако, как просто это ни звучит, искусство дыхания очень сложно и требует много времени. Обычно большинство (очевидно, и сам Брюс Ли до того, как Ип-Мэн взял его в руки и открыл молодому ученику свои секреты) дышит слишком мелко, большинство дышит от груди, мы же должны дышать от живота. Преимущество использования диафрагмы, а не торса при выдыхании и вдыхании воздуха, прежде всего в том, что в первом случае легкие опустошаются и наполняются более эффективно и полно. Практические медицинские блага этого очевидны, но результаты этого упражнения для начинающего гораздо глубже. Глубоко вдыхая через нос и выдыхая через рот, при этом следя за тем, чтобы грудь оставалась спокойной и не двигалась, а живот при этом не работал, боец увеличивает свой запас КИ, со всеми преимуществами мощного внутреннего покоя, который все это обеспечивает.
Брюса Ли не будут вспоминать как диетика, да и не нужно этого. Тело его было как образец мускульной грации. Он избежал перетренированной неуклюжести, свойственной штангистам, или фигуры мистера «прекрасное тело», или непривлекательных мышц спартанского бегуна на длинные дистанции. Тело Ли было инструментом первобытной красоты. Для чего он и предназначал упражнения для работы с ним (к счастью, записанные и дошедшие до нас в интервью, статьях и частных воспоминаниях). Такое физическое развитие, как Ли убежденно указывал, само по себе, однако, не является завершением. Как он говорил об этом: «Вот палец, указывающий на луну. Не принимайте, пожалуйста, палец за луну. Не напрягайте свой палец и не пропустите прекрасного вида неба. В конце концов, полезность этого пальца в том, что он указывает на свет, освещающий палец и все остальное».
У Брюса было твердое убеждение в том, что правильное понимание воинских искусств может быть достигнуто только на основе индивидуальной работы с учеником, и это явилось одной из главных причин, почему он отказался от своей первоначальной идеи организовать цепь школ кунг-фу. То было одним из талантов его как учителя, что ему было необходимо, прежде всего, заставить человека включить свое сознание с тем, чтобы воспринимать даваемые ему идеи. То, что я привожу ниже, является лишь одним из приблизительных, персональных тренировочных планов Брюса. Он не был разработан для учеников, поэтому Брюс изменил его там, где это было необходимо. Как только его студент осваивал очередную высоту, ему тут же индивидуально предлагалось что-то новое и адресованное специально ему.
Вариант 1
(понедельник, среда, пятница)
1. Прыжки со скакалкой
2. Наклоны и вращения
3. Прогибания в пояснице (кошачьи потягивания)
4. Прыжки в шпагат
5. Приседания
6. Удары ногами в голову
Вариант 2
(понедельник, среда пятница) (предплечье кисть, талия)
1. Вращение туловища
2. Вращения, сгибания, разгибания в кистях
3. Вращения в коленных истцах
4. Наклоны туловища в стороны
5. Скручивание кистей с грузом
Вариант 3
(вторник, четверг, суббота)
1. Упражнения на растягивание связок и мышц ног
2. Махи ногой в стороны
3. Прыжки, прижимая бедра к туловищу
4. Вращения плечами
5. Растягивание паховых мышц и связок
6. Вращение кистей
Вариант 4
(вторник, четверг, суббота)
1. Махи ногами
2. Скручивания кистей
3. Приседания с одновременным вращением
4. Подъем ноги с согнутым коленом
5. Укрепление мышц брюшного пресса
6. Работа на укрепление кистей (вращения с отягощениями)
7. Тренировка и развитие силы
8. Прыжки вверх из приседа
9. Старт из низкого приседа
10. Подъем вверх на пальцы ног
11. Сталкивания
12. Приседания
13. Рывки руками
14. Ходьба и прыжки в стороны в приседе
15. Прыжок в шпагат
16. Удары с отягощениями
Он также разработал программу для поддержания хорошей физической формы своих учеников.
1. Прыжки в шпагат
2. Отжимания от пола
3. Бег на месте
4. Вращение плачей
5. Удары ногами в голову
6. Приседания и вращения в коленях в глубоком приседе
7. Махи ногами в стороны и медленное поднимание ноги в сторону
8. Вращение туловища
9. Укрепление мышц брюшного пресса
В этой группе, возможно, есть записи, доступные только её участникам.
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
