Откройте свой Мир!

Предлагаю Вашему вниманию маленькое путешествие в страну ушастых сов :)
Для разнообразия текста выкладываю легкую красивую музыку.





Уша́стые со́вы (лат. Asio) — род птиц семейства совиных.


Совы- древняя группа птиц. Их ископаемые остатки известны в Северной Америке с нижнего эоцена. Иными словами, как самостоятельная систематическая группа совы сформировались еще на заре третичного периода, примерно 60-70 миллионов лет назад.

Несмотря на разницу в длине, которая может составлять от 10 сантиметров (4дюймов) до 70 сантиметров (28 дюймов), и на широкий спектр окраски, все совы легко узнаваемы по своей принадлежности к одной группе и сходным признакам. Наиболее характерен внешний вид головы с окаймляющим, относительно большие глаза, лицевым диском. У большинства видов превалирует оперение серых и коричневых тонов, с рисунком на самих перьях, которые часто служат удивительно удачной маскировкой во время дневных спячек.

Совы - это хищники, специализирующиеся на ловле мелких млекопитающих, обитающих на земле; птицы, пресмыкающиеся, насекомые и дождевые черви также служат добычей для некоторых видов. И хотя в своих питательных привычках совы чем-то похожи на дневных хищных птиц, они никоим образом не могут быть отнесены к таким хищникам, как орлы, соколы или ястребы.



Совы не соревнуются с этими птицами в основном из-за своих ночных привычек; больше чем 60 процентов из 134 известных видов сов охотятся после наступления темноты, а из остальных 40 процентов несколько видов являются исключительно дневными. Если ознакомиться с особенностями питания сов, станет ясно, что у них много общего с дневными хищными птицами: изогнутые клювы, которые используются для разрывания живого мяса жертвы, и мощные лапы с острыми когтями, удобные для захвата добычи. Совы - один из самых распространенных отрядов птиц, представленный многочисленными видами, - встречаются почти во всех уголках земного шара..

Род Asio включает 6 видов:
# Asio abyssinicus - Абиссинская ушастая сова
# Asio capensis — Африканская ушастая сова
# Asio flammeus — Болотная или Степная сова
# Asio madagascariensis — Мадагаскарская ушастая сова
# Asio otus — Ушастая сова
# Asio stygius — Стигийская ушастая сова
Ранее в состав это рода включали также Соломонскую ушастую сову (Nesasio solomonensis) и Полосатую сову (Pseudoscops clamator).

Болотная и Ушастая совы широко распространены по всем континентам, за исключением Австралии. В северных районах это перелётные, в южных — оседлые птицы.

В Африке южнее Сахары водятся Африканская ушастая сова и Asio abyssinicus. Мадагаскарская ушастая сова - эндемик Мадагаскара. Центральноамериканская ушастая сова населяет Центральную и Южную Америку.

Рассмотрим этих прекрасных созданий поближе. Итак, поехали...:

Asio abyssinicus
Сова Абиссинская ушастая.


Абиссинская ушастая сова - Asio abyssinicus - сова средних размеров: длина тела 43 см, длина крыла 35 см, масса не установлена, возможно, свыше 300. Хорошо выражены темные «ушки». Лицевой диск светло-коричневый, радужина глаз оранжево-желтая.

Asio abyssinicus обитает в горных лесах и равнинах. Встречается на высокогорьях Эфиопии, горах Кении и на юге Восточного Заира. Статус не определен, но повсеместно редок.

Абиссинская сова ведет ночной образ жизни. Днем сидит в укрытии возле ствола дерева. Питается мелкими млекопитающими, мелкими позвоночными и насекомыми. Занимает гнезда других крупных птиц.

Asio capensis — Африканская ушастая сова


Африканская болотная сова - Asio capensis - вид, близкий к Asio flammeus, который замещает болотную сову в Африке. Это сова средних размеров с маленькими, едва видимыми «ушками». Верх коричневый, низ светло-коричневый с пестринами серого цвета. Лицевой диск светлый с более темной областью вокруг темно-коричневых глаз. Размер 29-36 см, масса 225-375 г. Встречается отдельными популяциями в Северо-Западном Марокко и на западе Африки, от Эфиопии до Южной Африки и Мадагаскара. Обитает на открытых пространствах, на болотах и заболоченных районах, в саваннах, на горных лугах с густой травянистой растительностью, в пустынях, редколесье и на отдельных лесных участках.

Африканская болотная сова питается преимущественно мелкими млекопитающими, птицами и беспозвоночными. Размножается в феврале-октябре в Северной Африке, сентябре-ноябре в Юго-западной Африке. Гнездо сова устраивает прямо на земле среди камней и растительности. Самка откладывает 2-6 яиц, которые насиживает 27-28 дней. В возрасте 2 недель птенцы покидают гнездо и перемещаются в пределах гнездовой территории, но оперяются они только еще через 3 недели. Видовой крик похож на карканье «крррр» и на звук, который получается, когда ломают ветку.

Африканская болотная сова считается довольно распространенным видом и не подлежит охране, хотя два подвида имеют очень маленький ареал распространения и их популяции невелики. Asio capensis близок к виду Asio flammeus, от которого отличается видовым криком и структурой ДНК.


Asio flammeus — Болотная, или Степная, сова.


Внешний вид. Верх рыжевато-бурый, низ светлый с узкими продольными песгринами. “Ушки” очень маленькие, едва заметные, глаза желтые. На деревья не садится, отдыхает на земле. Чаше всего попадается на глаза, когда в сумерках скользит над болотами на бреющем полете, приподняв крылья, как лунь. Охотится в основном утром и вечером, иногда днем.
Голос - глухая барабанная дробь.
Место обитания. Обитает по болотам, в долинах рек, на лугах.
Питание. Питается преимущественно мышевидными грызунами.
Места гнездования. Гнездится в открытом ландшафте вблизи водоемов — речных пойм, лугов и т. п.
Месторасположение гнезда. Болотная сова — единственный вид из обитающих в нашей стране сов, строящих собственные гнезда. Гнездо, представляющее собой наземное сооружение из сухих травянистых растений, располагает в пойме, на лугу, чаще всего под кустом.
Строительный материал гнезда. Гнездо строит из сухих травянистых растений.
Особенности кладки. В кладке 3-5, иногда 7 и более яиц. Яйца белые, без рисунка, округлой формы. Размеры яиц: (38-42) х (31-33) мм.
Сроки гнездования. В местах гнездовья появляется около середины апреля. Сразу после прилета наблюдается токование. В конце апреля — начале мая в гнездах появляются Кладки. Продолжительность насиживания около месяца. В конце мая — начале июня вылупляются птенцы, покидающие гнездо в возрасте 14-17 дней, не умея еще летать. Способность к полету они приобретают в месячном возрасте, т. е. примерно во второй половине июня. Отлет проходит преимущественно в сентябре.
Распространение. Распространена почти всюду от тундр до степей, на равнинах и в горах.
Зимовка. Зимой встречается в степях.
Хозяйственное значение. Болотная сова — одна из самых полезных наших птиц; нужно бороться с вредным обычаем охотников стрелять сов при каждой встрече.

Описание Бутурлина. Болотная сова отличается от ушастой совы короткими “ушными” пучками перьев, отсутствием поперечного рисунка на нижней стороне тела и более длинным первым маховым пером (у болотной совы оно длинней четвертого махового, у ушастой совы короче). По размерам она немного больше ушастой совы — вес ее около 300-375 граммов, и крылья у нее подлинней — от 28 до 33 сантиметров; размах крыльев в среднем 95-105 сантиметров. Часто фон оперения болотных сов бывает почти белым, хотя попадаются и рыжие экземпляры.
Распространена болотная сова во всех частях света. У нас ее можно встретить и в тундрах, и в степях, и в плавнях больших южных рек. Она встречается всюду, где есть кустарники, удобные для гнездования, и открытые места, богатые мелкими грызунами, для охоты. К северу эта сова доходит примерно до 70° северной широты. В Средней Европе и Южной Сибири болотная сова встречается иногда зимой, но из северных районов своей гнездовой области отлетает на все холодное время года.
Болотная сова менее ночная птица, чем ушастая. На севере она охотится и днем. В степях она часто вылетает на охоту до захода солнца, а утром долго летает, когда уже ярко разгорится заря. Полет болотной совы легкий и плавный, с редкими глубокими взмахами крыльев. Она реже садится караулить добычу, чем лесные совы, и часто целыми часами кружится над степью. Завидев добычу, она останавливается в воздухе, часто взмахивая крыльями, а затем круто падает вниз и хватает ее. Иногда в тундре она подстерегает пеструшек у их норок; в степях иногда долго сопровождает пешехода или проезжающую повозку, чтобы ловить спугнутых животных.
Воздушные игры болотной совы весной, в период спаривания, напоминают брачный полет некоторых дневных хищников. Весеннее появление болотной совы на местах гнездовья идет недружно и довольно поздно в средней полосе в конце апреля. Гнездиться здесь она начинает в мае. Интересно отметить особенность болотной совы, отличающую ее от всех остальных сов: она сама устраивает себе гнездо на земле, посреди густых кустов или бурьяна, иногда среди нив. Постройка гнезда то очень простая, то тщательная, напоминающая гнездо луней. Насиживание продолжается 27-28 дней; молодые остаются в гнезде около месяца. Лётных молодых можно видеть от середины июня до середины июля. Отлет болотных сов происходит с сентября по ноябрь, в зависимости от широты местности.
Пищей болотным совам служат главным образом грызуны, на севере — пеструшки, южнее полевки, мыши, хомячки, изредка жуки. Зависимость между хищником и добычей особенно ярко выступает на примере этой совы. В “мышиные” годы в кладке болотных сов бывает 8-10, даже 14 яиц, в бедные мышами годы — 4-5. Более того, когда развивается мышиная напасть, болотная сова выводит птенцов второй раз в году, причем даже в такое необычное время, как ноябрь (так было, например, в 1933 году на Северном Кавказе). В годы, когда на плодородных равнинах Украины, Азово-Черноморского края, Северного Кавказа и нижнего Поволжья бывает много полевок, болотные совы собираются в степи целыми стаями.

Asio madagascariensis — Мадагаскарская ушастая сова


Мадагаскарская иглоногая сова - Ninox superciliaris - эндемик о.Мадагаскар. Сова средних размеров, верх коричневый с белыми крапинами, низ белый с коричневыми горизонтальными полосами. На коричневом лицевом диске белые брови.

Мадагаскарская сова - дуплогнездник. В кладке 2-3 яйца. Активен в ночное время суток. Населяет леса и лесные районы, обычен по ареалу своего обитания. Питается беспозвоночными.

Asio otus — Ушастая сова

eng. Long-eared owl

СОВА УШАСТАЯ (Asio otus) имеет длину 35—39 см, при размахе крыльев 86—100 см, длине крыла 27,5—32 см, весит 240—330 г.
Самки крупнее самцов. Самец и самка окрашены одинаково: спинная сторона охристая с темно-бурыми наствольными полосами, с поперечными тонкими пестринами и белыми отметинами на плечевых и кроющих крыла. Маховые желтоватые с бурым поперечным рисунком и сероватыми вершинами, рулевые ржавчато-охристые с темно-бурыми поперечными полосами и мелкими крапинками. Брюшная сторона рыжеватая, охристая или беловатая с широкими продольными и узкими поперечными темно-бурыми полосами. Радужина желтая или оранжевая, клюв и когти черные. Распространена ушастая сова в Европе и Северной Азии, к северу до пределов высокоствольного леса, на восток до Охотского побережья, Приморья и Японии (Хоккайдо), на юг до Ирака, Средней Азии, Гималаев, Китая. Обитает также в Северной Африке, на Канарских островах, в Северной Америке. Держится в лесах, как в горах, так и на равнинах. На севере перелетная, на юге кочующая или оседлая птица. Гнездится в лесах, обычно в старых гнездах, реже в дуплах, еще реже на земле. Число яиц 4—5, а в благоприятные по кормовым условиям годы и до 7—9 (иногда при массовом «урожае» грызунов бывает осеннее размножение). Насиживает самка в течение 27—28 дней. Примерно в четырехнедельном возрасте молодые становятся на крыло и покидают гнездо. На пролетах и зимовках ушастая сова, в отличие от других сов, держится обычно группами или небольшими стаями. Пищу ушастой совы составляют главным образом разные мышевидные грызуны; птицы в кормовом режиме совы занимают небольшое место, а другие позвоночные (лягушки) и насекомые только случайное.

Asio stygius — Стигийская ушастая сова


Стигийская ушастая сова - Asio stygius - сова средних размеров: длина тела 37-43 см, длина крыла 32 см, масса 675 г. Ближайший родич Asio otus, от которого отличается более темной окраской и большей пышностью оперенья. «Ушки» хорошо выражены, белый лоб выглядит контрастно на черном лицевом диске. Окрас оперенья придает этой сове мрачный вид, что и послужило поводом вспомнить о подземной реке Стикс, которую древние греки населяли разными чудовищами. Верх стигийской совы черно-коричневый, низ светлее с рыжими пятнами и полосами. Грудь, брюхо и самый низ тела светло-рыжий с темно-коричневыми пестринами. Радужина глаз оранжевая, клюв черный.

В Мексике стигийская сова широко известна, хотя встречается не очень часто. Здесь ее считают горной совой, поскольку она селится на высоте 1500 м над уровнем моря. В Белизе она встречается на равнинах, расположенных на уровне моря. Стигийская сова населяет влажные и смешанные сосновые и сосново-дубовые леса на высоте около 3000 м над уровнем моря. По всему ареалу своего обитания она считается распространенным видом.

Стигийская сова активна исключительно по ночам, когда она вылетает на охоту. Ее добычей становятся мелкие позвоночные - грызуны: мышевидные, летучие мыши, птицы и рептилии. Дополнением к рациону служат ракообразные и насекомые. Днем обитает в кроне дерева в середине или ближе к вершине.

Стигийская сова гнездится с ноября по май. Занимает чужие гнезда, а на Карибских островах устраивает гнездо прямо на земле в пальмовых листьях. Откладывает 2 яйца.

* Надкласс Четвероногие - Tetrapoda, Класс ·Птицы - Aves
* Отряд ·Совообразные - Strigiformes
* Семейство ·Совиные или Настоящие ·совы - Strigidae
* Подсемейство Настоящие ·Совы или Собственно ·Совы - Striginae или Buboninae
* Род Ушастые ·совы - Asio

Раньше вид Ушастые совы включал в себя Соломонскую (Страшную) ушастую сову ...

Соломонская (Страшная) ушастая сова (лат. Nesasio solomonensis) — птица из семейства совиные. Образует монотипичный род Nesasio Peters, 1937.



Nesasio solomonensis - обитает в Бугенвиле и на Соломоновых островах (юг Тихого океана). Эндемик островов, не мигрирует. О состоянии этой популяции практически ничего неизвестно. Средней величины сова, охристо-бурого окраса с темными полосами. Голова круглая, «ушки» отсутствуют.

Страшная сова - активный хищник. Встречается в тропическом лесу и в высокоствольном смешанном лесу на низкой высоте (не выше 800 м над уровнем моря). Лицевой диск серый у глаз, но рыжеет на лбу и щеках и у края лица бурый, или коричневый. В середине лицевого диска белые перья - белые полосы дугой огибают глаза, уходя в «брови». Верх пестрый - пестрины рыжие и темно-коричневые. Низ - охристый с темно-коричневыми полосами. Ноги оперены до пальцев. Радужина глаз желтая, клюв серый или черный, такого же цвета когти.

Страшная сова питается опоссумами. Видовой крик долгий, состоящий из одной ноты, пронзительный к концу. Похож на человеческий стон. Гнезда устраивает на большой высоте только высокоствольных деревьев, которые растут на опушке леса.

... и Полосатую (Ямайскую) сову (Pseudoscops clamator).


Ямайская сова - Pseudoscops grammicus - средняя длиннокрылая сова. Воздушный охотник на крупных насекомых и летучих мышей.

***********************************************************************

Я попыталась создать общую картину и выделить в ней маленькие особенности каждого вида. Надеюсь, мне это удалось. Запись эту я создала в связи с большим увлечением этими замечательными птицами. На меня оказали большое впечатление их выразительные круглые, умные, иногда вытаращенные глаза :) Птицы очень интересны. Смешные. Напоминают мне мою кошку. :)

Галерея.

1. http://slovapesni.ru/pesni_... - "ветер перемен"

                                          
                                     ТЕАТРАЛЬНЫЙ РОМАН (ЗАПИСКИ ПОКОЙНИКА)Михаил БУЛГАКОВ         
        Название "Театральный роман" определяет основное содержание
произведения - роман главного героя, драматурга Максудова, с
Независимым Театром, и роман как литературное творение, посвящённое
театральному миру и оставшееся в посмертных записках покончившего с
собой драматурга. Сюжет "Театрального романа" был во многом основан на
конфликте Булгакова с главным режиссёром Художественного театра
К.С.Станиславским (1863-1938) по поводу постановки "Кабалы святош" во
МХАТе и последующим снятием театром пьесы после осуждающей статьи
газеты "Правда". Прообразом пьесы Максудова "Чёрный снег" послужили
"Дни Турбиных".

  ПРЕДИСЛОВИЕ


     Предупреждаю читателя, что к сочинению этих записок я не имею
никакого отношения и достались они мне при весьма странных и печальных
обстоятельствах.
     Как раз в день самоубийства Сергея Леонтьевича Максудова,
которое произошло в Киеве весною прошлого года, я получил посланную
самоубийцей заблаговременно толстейшую бандероль и письмо.
     В бандероли оказались эти записки, а письмо было удивительного
содержания: Сергей Леонтьевич заявлял, что, уходя из жизни, он дарит
мне свои записки с тем, чтобы я, единственный его друг, выправил их,
подписал своим именем и выпустил в свет.
     Странная, но предсмертная воля!
     В течение года я наводил справки о родных или близких Сергея
Леонтьевича. Тщетно! Он не солгал в предсмертном письме - никого у него
не осталось на этом свете.
     И я принимаю подарок.
     Теперь второе: сообщаю читателю, что самоубийца никакого
отношения ни к драматургии, ни к театрам никогда в жизни не имел,
оставаясь тем, чем он и был, маленьким сотрудником газеты "Вестник
пароходства", единственный раз выступившим в качестве беллетриста, и то
неудачно - роман Сергея Леонтьевича не был напечатан.
     Таким образом, записки Максудова представляют собою плод его
фантазии, и фантазии, увы, больной. Сергей Леонтьевич страдал болезнью,
носящей весьма неприятное название - меланхолия.
     Я, хорошо знающий театральную жизнь Москвы, принимаю на себя
ручательство в том, что ни таких театров, ни таких людей, какие
выведены в произведении покойного, нигде нет и не было.
     И наконец, третье и последнее: моя работа над записками
выразилась в том, что я озаглавил их, затем уничтожил эпиграф,
показавшийся мне претенциозным, ненужным и неприятным.
     Этот эпиграф был:
     "Коемуждо по делом его..."
     И, кроме того, расставил знаки препинания там, где их не хватало.
     Стиль Сергея Леонтьевича я не трогал, хотя он явно неряшлив.
Впрочем, что же требовать с человека, который через два дня после того,
как поставил точку в конце записок, кинулся с Цепного моста вниз
головой.
     Итак...


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ



Глава 1. НАЧАЛО ПРИКЛЮЧЕНИЙ


     Гроза омыла Москву 29 апреля, и стал сладостен воздух, и душа как-то смягчилась, и жить захотелось.
     В сером новом моем костюме и довольно приличном пальто я шел
по одной из центральных улиц столицы, направляясь к месту, в котором
никогда еще не был. Причиной моего движения было лежащее у меня в
кармане внезапно полученное письмо. Вот оно:

     Глубокопочитаемый Сергей Леонтьевич!

     До крайности хотел бы познакомиться с Вами, а равно также
1переговорить по одному таинственному делу, которое может быть очень и
1очень небезынтересно для Вас.
     Если Вы свободны, я был бы счастлив встретиться с Вами в здании 1Учебной сцены Независимого Театра в среду в 4 часа.

     С приветом К. Ильчин

     Письмо было написано карандашом на бумаге, в левом углу которой было напечатано:

     Ксаверий Борисович Ильчин
     режиссер Учебной сцены
     Независимого Театра

     Имя Ильчина я видел впервые, не знал, что существует Учебная
сцена. О Независимом Театре слышал, знал, что это один из выдающихся
театров, но никогда в нем не был.
     Письмо меня чрезвычайно заинтересовало, тем более что никаких
писем я вообще тогда не получал. Я, надо сказать, маленький сотрудник
газеты "Пароходство". Жил я в то время в плохой, но отдельной комнате в
седьмом этаже в районе Красных ворот у Хомутовского тупика.
     Итак, я шел, вдыхая освеженный воздух и размышляя о том, что
гроза ударит опять, а также о том, каким образом Ксаверий Ильчин узнал
о моем существовании, как он разыскал меня и какое дело может у него
быть ко мне. Но сколько я ни раздумывал, последнего понять не мог и
наконец остановился на мысли, что Ильчин хочет поменяться со мной
комнатой.
     Конечно, надо было Ильчину написать, чтобы он пришел ко мне,
раз что у него дело ко мне, но надо сказать, что я стыдился своей
комнаты, обстановки и окружающих людей. Я вообще человек странный и
людей немного боюсь. Вообразите, входит Ильчин и видит диван, а обшивка
распорота и торчит пружина, на лампочке над столом абажур сделан из
газеты, и кошка ходит, а из кухни доносится ругань Аннушки.
     Я вошел в резные чугунные ворота, увидел лавчонку, где седой человек торговал нагрудными значками и оправой для очков.
     Я перепрыгнул через затихающий мутный поток и оказался перед
зданием желтого цвета и подумал о том, что здание это построено давно,
давно, когда ни меня, ни Ильчина еще не было на свете.
     Черная доска с золотыми буквами возвещала, что здесь Учебная
сцена. Я вошел, и человек маленького роста с бородавкой, в куртке с
зелеными петлицами, немедленно преградил мне дорогу.
     - Вам кого, гражданин? - подозрительно спросил он и растопырил руки, как будто хотел поймать курицу.
     - Мне нужно видеть режиссера Ильчина, - сказал я, стараясь, чтобы голос мой звучал надменно.
     Человек изменился чрезвычайно, и на моих глазах. Он руки опустил по швам и улыбнулся фальшивой улыбкой.
     - Ксаверия Борисыча? Сию минут-с. Пальтецо пожалуйте. Калошек нету?
     Человек принял мое пальто с такой бережностью, как будто это было церковное драгоценное облачение.
     Я подымался по чугунной лестнице, видел профили воинов в
шлемах и грозные мечи под ними на барельефах, старинные печи-голландки
с отдушниками, начищенными до золотого блеска.
     Здание молчало, нигде и никого не было, и лишь с петличками
человек плелся за мной, и, оборачиваясь, я видел, что он оказывает мне
молчаливые знаки внимания, преданности, уважения, любви, радости по
поводу того, что я пришел и что он, хоть и идет сзади, но руководит
мною, ведет меня туда, где находится одинокий, загадочный Ксаверий
Борисович Ильчин. И вдруг потемнело, голландки потеряли свой жирный
беловатый блеск, тьма сразу обрушилась - за окнами зашумела вторая
гроза. Я стукнул в дверь, вошел и в сумерках увидел наконец Ксаверия
Борисовича.
     - Максудов, - сказал я с достоинством.
     Тут где-то далеко за Москвой молния распорола небо, осветив на мгновение фосфорическим светом Ильчина.
     - Так это вы, достолюбезный Сергей Леонтьевич! - сказал, хитро улыбаясь, Ильчин.
     И тут Ильчин увлек меня, обнимая за талию, на такой точно
диван, как у меня в комнате, - даже пружина в нем торчала там же, где у
меня, - посередине.
     Вообще и по сей день я не знаю назначения той комнаты, в
которой состоялось роковое свидание. Зачем диван? Какие ноты лежали
растрепанные на полу в углу? Почему на окне стояли весы с чашками?
Почему Ильчин ждал меня в этой комнате, а не, скажем, в соседнем зале,
в котором в отдалении смутно, в сумерках грозы, рисовался рояль?
     И под воркотню грома Ксаверий Борисович сказал зловеще:
     - Я прочитал ваш роман.
     Я вздрогнул.
     Дело в том ...


Глава 2. ПРИСТУП НЕВРАСТЕНИИ


     Дело в том, что, служа в скромной должности читальщика в
"Пароходстве", я эту свою должность ненавидел и по ночам, иногда до
утренней зари, писал у себя в мансарде роман.
     Он зародился однажды ночью, когда я проснулся после грустного
сна. Мне снился родной город, снег, зима, гражданская война... Во сне
прошла передо мною беззвучная вьюга, а затем появился старенький рояль
и возле него люди, которых нет уже на свете. Во сне меня поразило мое
одиночество, мне стало жаль себя. И проснулся я в слезах. Я зажег свет,
пыльную лампочку, подвешенную над столом. Она осветила мою бедность -
дешевенькую чернильницу, несколько книг, пачку старых газет. Бок левый
болел от пружины, сердце охватывал страх. Я почувствовал, что я умру
сейчас за столом, жалкий страх смерти унизил меня до того, что я
простонал, оглянулся тревожно, ища помощи и защиты от смерти. И эту
помощь я нашел. Тихо мяукнула кошка, которую я некогда подобрал в
воротах. Зверь встревожился. Через секунду зверь уже сидел на газетах,
смотрел на меня круглыми глазами, спрашивал - что случилось?
     Дымчатый тощий зверь был заинтересован в том, чтобы ничего не
случилось. В самом деле, кто же будет кормить эту старую кошку?
     - Это приступ неврастении, - объяснил я кошке. - Она уже
завелась во мне, будет развиваться и сгложет меня. Но пока еще можно
жить.
     Дом спал. Я глянул в окно. Ни одно в пяти этажах не светилось,
я понял, что это не дом, а многоярусный корабль, который летит под
неподвижным черным небом. Меня развеселила мысль о движении. Я
успокоился, успокоилась и кошка, закрыла глаза.
     Так я начал писать роман. Я описал сонную вьюгу. Постарался
изобразить, как поблескивает под лампой с абажуром бок рояля. Это не
вышло у меня. Но я стал упорен.
     Днем я старался об одном - как можно меньше истратить сил на
свою подневольную работу. Я делал ее механически, так, чтобы она не
задевала головы. При всяком удобном случае я старался уйти со службы
под предлогом болезни. Мне, конечно, не верили, и жизнь моя стала
неприятной. Но я все терпел и постепенно втянулся. Подобно тому как
нетерпеливый юноша ждет часа свидания, я ждал часа ночи. Проклятая
квартира успокаивалась в это время. Я садился к столу...
Заинтересованная кошка садилась на газеты, но роман ее интересовал
чрезвычайно, и она норовила пересесть с газетного листа на лист
исписанный. И я брал ее за шиворот и водворял на место.
     Однажды ночью я поднял голову и удивился. Корабль мой никуда
не летел, дом стоял на месте, и было совершенно светло. Лампочка ничего
не освещала, была противной и назойливой. Я потушил ее, и омерзительная
комната предстала предо мною в рассвете. На асфальтированном дворе
воровской беззвучной походкой проходили разноцветные коты. Каждую букву
на листе можно было разглядеть без всякой лампы.
     - Боже! Это апрель! - воскликнул я, почему-то испугавшись, и крупно написал: "Конец".
     Конец зиме, конец вьюгам, конец холоду. За зиму я растерял
свои немногие знакомства, обносился очень, заболел ревматизмом и
немного одичал. Но брился ежедневно.
     Думая обо всем этом, я выпустил кошку во двор, затем вернулся
и заснул - впервые, кажется, за всю зиму - сном без сновидений.
     Роман надо долго править. Нужно перечеркивать многие места, заменять сотни слов другими. Большая, но необходимая работа!
     Однако мною овладел соблазн, и, выправив первых шесть страниц,
я вернулся к людям. Я созвал гостей. Среди них было двое журналистов из
"Пароходства", рабочие, как и я, люди, их жены и двое литераторов. Один
- молодой, поражавший меня тем, что с недосягаемой ловкостью писал
рассказы, и другой - пожилой, видавший виды человек, оказавшийся при
более близком знакомстве ужасною сволочью.
     В один вечер я прочитал примерно четверть моего романа.
     Жены до того осовели от чтения, что я стал испытывать
угрызения совести. Но журналисты и литераторы оказались людьми
прочными. Суждения их были братски искренни, довольно суровы и, как
теперь понимаю, справедливы.
     - Язык! - вскрикивал литератор (тот, который оказался сволочью), - язык, главное! Язык никуда не годится.
     Он выпил большую рюмку водки, проглотил сардинку. Я налил ему вторую. Он ее выпил, закусил куском колбасы.
     - Метафора! - кричал закусивший.
     - Да, - вежливо подтвердил молодой литератор, - бедноват язык.
     Журналисты ничего не сказали, но сочувственно кивнули, выпили.
Дамы не кивали, не говорили, начисто отказались от купленного
специально для них портвейна и выпили водки.
     - Да как же ему не быть бедноватым, - вскрикивал пожилой, -
метафора не собака, прошу это заметить! Без нее голо! Голо! Голо!
Запомните это, старик!
     Слово "старик" явно относилось ко мне. Я похолодел.
     Расходясь, условились опять прийти ко мне. И через неделю
опять были. Я прочитал вторую порцию. Вечер ознаменовался тем, что
пожилой литератор выпил со мною совершенно неожиданно и против моей
воли брудершафт и стал называть меня "Леонтьич".
     - Язык ни к черту! Но занятно. Занятно, чтоб тебя черти
разорвали (это меня)! - кричал пожилой, поедая студень, приготовленный
Дусей.
     На третьем вечере появился новый человек. Тоже литератор - с
лицом злым и мефистофельским, косой на левый глаз, небритый. Сказал,
что роман плохой, но изъявил желание слушать четвертую, и последнюю,
часть. Была еще какая-то разведенная жена и один с гитарой в футляре. Я
почерпнул много полезного для себя на данном вечере. Скромные мои
товарищи из "Пароходства" попривыкли к разросшемуся обществу и
высказали и свои мнения.
     Один сказал, что семнадцатая глава растянута, другой - что
характер Васеньки очерчен недостаточно выпукло. И то и другое было
справедливо.
     Четвертое, и последнее, чтение состоялось не у меня, а у
молодого литератора, искусно сочинявшего рассказы. Здесь было уже
человек двадцать, и познакомился я с бабушкой литератора, очень
приятной старухой, которую портило только одно - выражение испуга,
почему-то не покидавшее ее весь вечер. Кроме того, видел няньку,
спавшую на сундуке.
     Роман был закончен. И тут разразилась катастрофа. Все
слушатели, как один, сказали, что роман мой напечатан быть не может по
той причине, что его не пропустит цензура.
     Я впервые услыхал это слово и тут только сообразил, что,
сочиняя роман, ни разу не подумал о том, будет ли он пропущен или нет.
     Начала одна дама (потом я узнал, что она тоже была разведенной женой). Сказала она так:
     - Скажите, Максудов, а ваш роман пропустят?
     - Ни-ни-ни! - воскликнул пожилой литератор. - Ни в коем
случае! Об "пропустить" не может быть и речи! Просто нет никакой
надежды на это. Можешь, старик, не волноваться - не пропустят.
     - Не пропустят! - хором отозвался короткий конец стола.
     - Язык... - начал тот, который был братом гитариста, но пожилой его перебил:
     - К чертям язык! - вскричал он, накладывая себе на тарелку
салат. - Не в языке дело. Старик написал плохой, но занятный роман. В
тебе, шельмец, есть наблюдательность. И откуда что берется! Вот уж
никак не ожидал, но!.. содержание!
     - М-да, содержание...
     - Именно содержание, - кричал, беспокоя няньку, пожилой, - ты знаешь, чего требуется? Не знаешь? Ага! То-то!
     Он мигал глазом, в то же время выпивал. Затем обнял меня и расцеловал, крича:
     - В тебе есть что-то несимпатичное, поверь мне! Уж ты мне
поверь. Но я тебя люблю. Люблю, хоть тут меня убейте! Лукав он, шельма!
С подковыркой человек!.. А? Что? Вы обратили внимание на главу
четвертую? Что он говорил героине? То-то!..
     - Во-первых, что это за такие слова, - начал было я, испытывая мучения от его фамильярности.
     - Ты меня прежде поцелуй, - кричал пожилой литератор, - не
хочешь? Вот и видно сразу, какой ты товарищ! Нет, брат, не простой ты
человек!
     - Конечно, не простой! - поддержала его вторая разведенная жена.
     - Во-первых... - начал опять я в злобе, но ровно ничего из этого не вышло.
     - Ничего не во-первых! - кричал пожилой, - а сидит в тебе
достоевщинка! Да-с! Ну, ладно, ты меня не любишь, бог тебя за это
простит, я на тебя не обижаюсь. Но мы тебя любим все искренне и желаем
добра! - Тут он указал на брата гитариста и другого неизвестного мне
человека с багровым лицом, который, явившись, извинился за опоздание,
объяснив, что был в Центральных банях. - И говорю я тебе прямо, -
продолжал пожилой, - ибо я привык всем резать правду в глаза, ты,
Леонтьич, с этим романом даже не суйся никуда. Наживешь ты себе
неприятности, и придется нам, твоим друзьям, страдать при мысли о твоих
мучениях. Ты мне верь! Я человек большого, горького опыта. Знаю жизнь!
Ну вот, - крикнул он обиженно и жестом всех призвал в свидетели, -
поглядите: смотрит на меня волчьими глазами. Это в благодарность за
хорошее отношение! Леонтьич! - взвизгнул он так, что нянька за
занавеской встала с сундука. - Пойми! Пойми ты, что не так велики уж
художественные достоинства твоего романа (тут послышался с дивана
мягкий гитарный аккорд), чтобы из-за него тебе идти на Голгофу. Пойми!
     - Ты п-пойми, пойми, пойми! - запел приятным тенором гитарист.
     - И вот тебе мой сказ, - кричал пожилой, - ежели ты меня
сейчас не расцелуешь, встану, уйду, покину дружескую компанию, ибо ты
меня обидел!
     Испытывая невыразимую муку, я расцеловал его. Хор в это время
хорошо распелся, и маслено и нежно над голосами выплывал тенор:
     - Т-ты пойми, пойми...
     Как кот, я выкрадывался из квартиры, держа под мышкой тяжелую рукопись.
     Нянька с красными слезящимися глазами, наклонившись, пила воду из-под крана в кухне.
     Неизвестно почему, я протянул няньке рубль.
     - Да ну вас, - злобно сказала нянька, отпихивая рубль, - четвертый час ночи! Ведь это же адские мучения.
     Тут издали прорезал хор знакомый голос:
     - Где же он? Бежал? Задержать его! Вы видите, товарищи...
     Но обитая клеенкой дверь уже выпустила меня, и я бежал без оглядки.


Глава 3. МОЕ САМОУБИЙСТВО


     - Да, это ужасно, - говорил я сам себе в своей комнате, - все
ужасно. И этот салат, и нянька, и пожилой литератор, и незабвенное
"пойми", вообще вся моя жизнь.
     За окнами ныл осенний ветер, оторвавшийся железный лист
громыхал, по стеклам полз полосами дождь. После вечера с нянькой и
гитарой много случилось событий, но таких противных, что и писать о них
не хочется. Прежде всего я бросился проверять роман с той точки зрения,
что, мол, пропустят его или не пропустят. И ясно стало, что его не
пропустят. Пожилой был совершенно прав. Об этом, как мне казалось,
кричала каждая строчка романа.
     Проверив роман, я последние деньги истратил на переписку двух
отрывков и отнес их в редакцию одного толстого журнала. Через две
недели я получил отрывки обратно. В углу рукописей было написано: "Не
подходит". Отрезав ножницами для ногтей эту резолюцию, я отнес эти же
отрывки в другой толстый журнал и получил через две недели их обратно с
такою же надписью: "Не подходит".
     После этого у меня умерла кошка. Она перестала есть, забилась
в угол и мяукала, доводя меня до исступления. Три дня это продолжалось.
На четвертый я застал ее неподвижной в углу на боку.
     Я взял у дворника лопату и зарыл ее на пустыре за нашим домом.
Я остался в совершенном одиночестве на земле, но, признаюсь, в глубине
души обрадовался. Какой обузой для меня являлся несчастный зверь.
     А потом пошли осенние дожди, у меня опять заболело плечо и левая нога в колене.
     Но самое худшее было не это, а то, что роман был плох. Если же он был плох, то это означало, что жизни моей приходит конец.
     Всю жизнь служить в "Пароходстве"? Да вы смеетесь!
     Всякую ночь я лежал, тараща глаза в тьму кромешную, и повторял
- "это ужасно". Если бы меня спросили - что вы помните о времени работы
в "Пароходстве"? - я с чистою совестью ответил бы - ничего.
     Калоши грязные у вешалки, чья-то мокрая шапка с длиннейшими ушами на вешалке - и это все.
     - Это ужасно! - повторил я, слушая, как гудит ночное молчание в ушах.
     Бессонница дала себя знать недели черед две.
     Я поехал в трамвае на Самотечную-Садовую, где проживал в одном
из домов, номер которого я сохраню, конечно, в строжайшей тайне, некий
человек, имевший право по роду своих занятий на ношение оружия.
     При каких условиях мы познакомились, неважно.
     Войдя в квартиру, я застал моего приятеля лежащим на диване.
     Пока он разогревал чай на примусе в кухне, я открыл левый ящик
письменного его стола и выкрал оттуда браунинг, потом напился чаю и
уехал к себе.
     Было около девяти часов вечера. Я приехал домой. Все было как
всегда. Из кухни пахло жареной бараниной, в коридоре стоял вечный,
хорошо известный мне туман, в нем тускло горела под потолком лампочка.
Я вошел к себе. Свет брызнул сверху, и тотчас же комната погрузилась в
тьму. Перегорела лампочка.
     - Все одно к одному, и все совершенно правильно, - сказал я сурово.
     Я зажег керосинку на полу в углу. На листе бумаги написал:
"Сим сообщаю, что браунинг No (забыл номер), скажем, такой-то, я украл
у Парфена Ивановича (написал фамилию, No дома, улицу, все как
полагается)". Подписался, лег на полу у керосинки. Смертельный ужас
охватил меня. Умирать страшно. Тогда я представил себе наш коридор,
баранину и бабку Пелагею, пожилого и "Пароходство", повеселил себя
мыслью о том, как с грохотом будут ломать дверь в мою комнату и т.д.
     Я приложил дуло к виску, неверным пальцем нашарил собачку. В
это же время снизу послышались очень знакомые мне звуки, сипло заиграл
оркестр, и тенор в граммофоне запел:

     Но мне бог возвратит ли все?!

     "Батюшки! "Фауст"! - подумал я. - Ну, уж это, действительно,
вовремя. Однако подожду выхода Мефистофеля. В последний раз. Больше
никогда не услышу".
     Оркестр то пропадал под полом, то появлялся, но тенор кричал все громче:

     Проклинаю я жизнь, веру и все науки!

     "Сейчас, сейчас, - думал я, - но как быстро он поет..."
     Тенор крикнул отчаянно, затем грохнул оркестр.
     Дрожащий палец лег на собачку, и в это мгновение грохот
оглушил меня, сердце куда-то провалилось, мне показалось, что пламя
вылетело из керосинки в потолок, я уронил револьвер.
     Тут грохот повторился. Снизу донесся тяжелый басовый голос:
     - Вот и я!
     Я повернулся к двери.


Глава 4. ПРИ ШПАГЕ Я


     В дверь стучали. Властно и повторно. Я сунул револьвер в карман брюк и слабо крикнул:
     - Войдите!
     Дверь распахнулась, и я окоченел на полу от ужаса. Это был он,
вне всяких сомнений. В сумраке в высоте надо мною оказалось лицо с
властным носом и разметанными бровями. Тени играли, и мне померещилось,
что под квадратным подбородком торчит острие черной бороды. Берет был
заломлен лихо на ухо. Пера, правда, не было.
     Короче говоря, передо мною стоял Мефистофель. Тут я разглядел,
что он в пальто и блестящих глубоких калошах, а под мышкою держит
портфель. "Это естественно, - помыслил я, - не может он в ином виде
пройти по Москве в двадцатом веке".
     - Рудольфи, - сказал злой дух тенором, а не басом.
     Он, впрочем, мог и не представляться мне. Я его узнал. У меня
в комнате находился один из самых приметных людей в литературном мире
того времени, редактор-издатель единственного частного журнала "Родина"
Илья Иванович Рудольфи.
     Я поднялся с полу.
     - А нельзя ли зажечь лампу? - спросил Рудольфи.
     - К сожалению, не могу этого сделать, - отозвался я, - так как лампочка перегорела, а другой у меня нет.
     Злой дух, принявший личину редактора, проделал один из своих
нехитрых фокусов - вынул из портфеля тут же электрическую лампочку.
     - Вы всегда носите лампочки с собой? - изумился я.
     - Нет, - сурово объяснил дух, - простое совпадение - я только что был в магазине.
     Когда комната осветилась и Рудольфи снял пальто, я проворно
убрал со стола записку с признанием в краже револьвера, а дух сделал
вид, что не заметил этого.
     Сели. Помолчали.
     - Вы написали роман? - строго осведомился наконец Рудольфи.
     - Откуда вы знаете?
     - Ликоспастов сказал.
     - Видите ли, - заговорил я (Ликоспастов и есть тот самый пожилой), - действительно, я... но... словом, это плохой роман.
     - Так, - сказал дух и внимательно поглядел на меня. Тут оказалось, что никакой бороды у него не было. Тени пошутили.
     - Покажите, - властно сказал Рудольфи.
     - Ни за что, - отозвался я.
     - По-ка-жи-те, - раздельно сказал Рудольфи.
     - Его цензура не пропустит...
     - Покажите.
     - Он, видите ли, написан от руки, а у меня скверный почерк, буква "о" выходит как простая палочка, а...
     И тут я сам не заметил, как руки мои открыли ящик, где лежал злополучный роман.
     - Я любой почерк разбираю, как печатное, - пояснил Рудольфи, -
это профессиональное... - И тетради оказались у него в руках.
     Прошел час. Я сидел у керосинки, подогревая воду, а Рудольфи
читал роман. Множество мыслей вертелось у меня в голове. Во-первых, я
думал о Рудольфи. Надо сказать, что Рудольфи был замечательным
редактором и попасть к нему в журнал считалось приятным и почетным.
Меня должно было радовать то обстоятельство, что редактор появился у
меня хотя бы даже и в виде Мефистофеля. Но, с другой стороны, роман ему
мог не понравиться, а это было бы неприятно... Кроме того, я
чувствовал, что самоубийство, прерванное на самом интересном месте,
теперь уж не состоится, и следовательно, с завтрашнего же дня я опять
окажусь в пучине бедствий. Кроме того, нужно было предложить чаю, а у
меня не было масла. Вообще в голове была каша, в которую к тому же
впутывался и зря украденный револьвер.
     Рудольфи между тем глотал страницу за страницей, и я тщетно
пытался узнать, какое впечатление роман производит на него. Лицо
Рудольфи ровно ничего не выражало.
     Когда он сделал антракт, чтобы протереть стекла очков, я к сказанным уже глупостям прибавил еще одну:
     - А что говорил Ликоспастов о моем романе?
     - Он говорил, что этот роман никуда не годится, - холодно
ответил Рудольфи и перевернул страницу. ("Вот какая сволочь
Ликоспастов! Вместо того, чтобы поддержать друга и т.д.")
     В час ночи мы выпили чаю, а в два Рудольфи дочитал последнюю страницу.
     Я заерзал на диване.
     - Так, - сказал Рудольфи.
     Помолчали.
     - Толстому подражаете, - сказал Рудольфи.
     Я рассердился.







     - Кому именно из Толстых? - спросил я. - Их было много...
Алексею ли Константиновичу, известному писателю, Петру ли Андреевичу,
поймавшему за границей царевича Алексея, нумизмату ли Ивану Ивановичу
или Льву Николаичу?
     - Вы где учились?
     Тут приходится открыть маленькую тайну. Дело в том, что я окончил в университете два факультета и скрывал это.
     - Я окончил церковноприходскую школу, - сказал я, кашлянув.
     - Вон как! - сказал Рудольфи, и улыбка тронула слегка его губы.
     Потом он спросил:
     - Сколько раз в неделю вы бреетесь?
     - Семь раз.
     - Извините за нескромность, - продолжал Рудольфи, - а как вы делаете, что у вас такой пробор?
     - Бриолином смазываю голову. А позвольте спросить, почему все это...
     - Бога ради, - ответил Рудольфи, - я просто так, - и добавил:
- Интересно. Человек окончил приходскую школу, бреется каждый день и
лежит на полу возле керосинки. Вы - трудный человек! - Затем он резко
изменил голос и заговорил сурово: - Ваш роман Главлит не пропустит, и
никто его не напечатает. Его не примут ни в "Зорях", ни в "Рассвете".
     - Я это знаю, - сказал я твердо.
     - И тем не менее я этот роман у вас беру, - сказал строго
Рудольфи (сердце мое сделало перебой), - и заплачу вам (тут он назвал
чудовищно маленькую сумму, забыл какую) за лист. Завтра он будет
перепечатан на машинке.
     - В нем четыреста страниц! - воскликнул я хрипло.
     - Я разниму его на части, - железным голосом говорил Рудольфи,
- и двенадцать машинисток в бюро перепечатают его завтра к вечеру.
     Тут я перестал бунтовать и решил подчиниться Рудольфи.
     - Переписка на ваш счет, - продолжал Рудольфи, а я только
кивал головой, как фигурка, - затем: надо будет вычеркнуть три слова -
на странице первой, семьдесят первой и триста второй.
     Я заглянул в тетради и увидел, что первое слово было
"Апокалипсис", второе - "архангелы" и третье - "дьявол". Я их покорно
вычеркнул; правда, мне хотелось сказать, что это наивные вычеркивания,
но я поглядел на Рудольфи и замолчал.
     - Затем, - продолжал Рудольфи, - вы поедете со мною в Главлит.
Причем я вас покорнейше прошу не произносить там ни одного слова.
     Все-таки я обиделся.
     - Если вы находите, что я могу сказать что-нибудь... - начал я мямлить с достоинством, - то я могу и дома посидеть...
     Рудольфи никакого внимания не обратил на эту попытку возмущения и продолжал:
     - Нет, вы не можете дома посидеть, а поедете со мною.
     - Чего же я там буду делать?
     - Вы будете сидеть на стуле, - командовал Рудольфи, - и на все, что вам будут говорить, будете отвечать вежливой улыбкой...
     - Но...
     - А разговаривать буду я! - закончил Рудольфи.
     Затем он попросил чистый лист бумаги, карандашом написал на
нем что-то, что содержало в себе, как помню, несколько пунктов, сам это
подписал, заставил подписать и меня, затем вынул из кармана две
хрустящих денежных бумажки, тетради мои положил в портфель, и его не
стало в комнате.
     Я не спал всю ночь, ходил по комнате, смотрел бумажки на свет,
пил холодный чай и представлял себе прилавки книжных магазинов.
Множество народу входило в магазин, спрашивало книжку журнала. В домах
сидели под лампами люди, читали книжку, некоторые вслух.
     Боже мой! Как это глупо, как это глупо! Но я был тогда сравнительно молод, не следует смеяться надо мною.


Глава 5. НЕОБЫКНОВЕННЫЕ СОБЫТИЯ


     Украсть не трудно. На место положить - вот в чем штука. Имея в кармане браунинг в кобуре, я приехал к моему другу.
     Сердце мое екнуло, когда еще сквозь дверь я услыхал его крики:
     - Мамаша! А еще кто?..
     Глухо слышался голос старушки, его матери:
     - Водопроводчик...
     - Что случилось? - спросил я, снимая пальто.
     Друг оглянулся и шепнул:
     - Револьвер сперли сегодня... Вот гады...
     - Ай-яй-яй, - сказал я.
     Старушка-мамаша носилась по всей маленькой квартире, ползала по полу в коридоре, заглядывала в какие-то корзины.
     - Мамаша! Это глупо! Перестаньте по полу елозить!
     - Сегодня? - спросил я радостно. (Он ошибся, револьвер пропал
вчера, но ему почему-то казалось, что он его вчера ночью еще видел в
столе.)
     - А кто у вас был?
     - Водопроводчик , - кричал мой друг.
     - Парфеша! Не входил он в кабинет, - робко говорила мамаша, - прямо к крану прошел...
     - Ах, мамаша! Ах, мамаша!
     - Больше никого не было? А вчера кто был?
     - И вчера никого не было! Только вы заходили, и больше никого.
     И друг мой вдруг выпучил на меня глаза.
     - Позвольте, - сказал я с достоинством.
     - Ах! И до чего же вы обидчивые, эти интеллигенты! - вскричал друг. - Не думаю же я, что это вы сперли.
     И тут же понесся смотреть, к какому крану проходил
водопроводчик. При этом мамаша изображала водопроводчика и даже
подражала его интонациям.
     - Вот так вошел, - говорила старушка, - сказал "здравствуйте"... шапку повесил - и пошел...
     - Куда пошел?..
     Старушка пошла, подражая водопроводчику, в кухню, друг мой
устремился за нею, я сделал одно ложное движение, якобы за ними, тотчас
свернул в кабинет, положил браунинг не в левый, а в правый ящик стола и
отправился в кухню.
     - Где вы его держите? - спрашивал я участливо в кабинете.
     Друг открыл левый ящик и показал пустое место.
     - Не понимаю, - сказал я, пожимая плечами, - действительно, загадочная история, - да, ясно, что украли.
     Мой друг окончательно расстроился.
     - А все-таки я думаю, что его не украли, - сказал я через
некоторое время, - ведь если никого не было, кто же может его украсть?
     Друг сорвался с места и осмотрел карманы в старой шинели в передней. Там ничего не нашлось.
     - По-видимому, украли, - сказал я задумчиво, - придется в милицию заявлять.
     Друг что-то простонал.
     - Куда-нибудь в другое место вы не могли его засунуть?
     - Я его всегда кладу в одно и то же место! - нервничая,
воскликнул мой приятель и в доказательство открыл средний ящик стола.
Потом что-то пошептал губами, открыл левый и даже руку в него засунул,
потом под ним нижний, а затем уже с проклятием открыл правый.
     - Вот штука! - хрипел он, глядя на меня. - Вот штука... Мамаша! Нашелся!
     Он был необыкновенно счастлив в этот день и оставил меня обедать.
     Ликвидировав висевший на моей совести вопрос с револьвером, я
сделал шаг, который можно назвать рискованным, - бросил службу в
"Вестнике пароходства".
     Я переходил в другой мир, бывал у Рудольфи и стал встречать
писателей, из которых некоторые имели уже крупную известность. Но все
это теперь как-то смылось в моей памяти, не оставив ничего, кроме
скуки, в ней, все это я позабыл. И лишь не могу забыть одной вещи: это
знакомства моего с издателем Рудольфи - Макаром Рвацким.
     Дело в том, что у Рудольфи было все: и ум, и сметка, и даже
некоторая эрудиция, у него только одного не было - денег. А между тем
азартная любовь Рудольфи к своему делу толкала его на то, чтобы во что
бы то ни стало издавать толстый журнал. Без этого он умер бы, я полагаю.
     В силу этой причины я однажды оказался в странном помещении на
одном из бульваров Москвы. Здесь помещался издатель Рвацкий, как
пояснил мне Рудольфи. Поразило меня то, что вывеска на входе в
помещение возвещала, что здесь -     БЮРО ФОТОГРАФИЧЕСКИХ ПРИНАДЛЕЖНОСТЕЙ

     Еще страннее было то, что никаких фотографических
принадлежностей, за исключением нескольких отрезов ситцу и сукна, в
газетную бумагу завернутых, не было в помещении.
     Все оно кишело людьми. Все они были в пальто, в шляпах,
оживленно разговаривали между собою. Я услыхал мельком два слова -
"проволока" и "банки", страшно удивился, но и меня встретили
удивленными взорами. Я сказал, что я к Рвацкому по делу. Меня
немедленно и очень почтительно проводили за фанерную перегородку, где
удивление мое возросло до наивысшей степени.
     На письменном столе, за которым помещался Рвацкий, стояли нагроможденные одна на другую коробки с кильками.
     Но сам Рвацкий не понравился мне еще более, нежели кильки в
его издательстве. Рвацкий был человеком сухим, худым, маленького роста,
одетым для моего глаза, привыкшего к блузам в "Пароходстве", крайне
странно. На нем была визитка, полосатые брюки, он был при грязном
крахмальном воротничке, а воротничок при зеленом галстуке, а в галстуке
этом была рубиновая булавка.
     Рвацкий меня изумил, а я Рвацкого испугал или, вернее,
расстроил, когда я объяснил, что пришел подписать договор с ним на
печатание моего романа в издаваемом им журнале. Но тем не менее он
быстро пришел в себя, взял принесенные мною два экземпляра договора,
вынул самопишущее перо, подписал, не читая почти, оба и подпихнул мне
оба экземпляра вместе с самопишущим пером. Я уже вооружился последним,
как вдруг глянул на коробки с надписью "Килька отборная астраханская" и
сетью, возле который был рыболов с засученными штанами, и какая-то
щемящая мысль вторглась в меня.
     - Деньги мне уплатят сейчас же, как написано в договоре? - спросил я.
     Рвацкий превратился весь в улыбку сладости, вежливости.
     Он кашлянул и сказал:
     - Через две недели ровно, сейчас маленькая заминка...
     Я положил перо.
     - Или через неделю, - поспешно сказал Рвацкий, - почему же вы не подписываете?
     - Так мы уже тогда заодно и подпишем договор, - сказал я, - когда заминка уляжется.
     Рвацкий горько улыбнулся, качая головой.
     - Вы мне не доверяете? - спросил он.
     - Помилуйте!
     - Наконец, в среду! - сказал Рвацкий. - Если вы имеете нужду в деньгах.
     - К сожалению, не могу.
     - Важно подписать договор, - рассудительно сказал Рвацкий, - а деньги даже во вторник можно.
     - К сожалению, не могу. - И тут я отодвинул договоры и застегнул пуговицу.
     - Одну минуточку, ах, какой вы! - воскликнул Рвацкий. - А говорят еще, что писатели непрактичный народ.
     И тут вдруг тоска изобразилась на его бледном лице, он
встревоженно оглянулся, но вбежал какой-то молодой человек и подал
Рвацкому картонный билетик, завернутый в белую бумажку. "Это билет с
плацкартой, - подумал я, - он куда-то едет..."
     Краска проступила на щеках издателя, глаза его сверкнули, чего я никак не предполагал, что это может быть.
     Говоря коротко, Рвацкий выдал мне ту сумму, которая была
указана в договоре, а на остальные суммы написал мне векселя. Я в
первый и в последний раз в жизни держал в руках векселя, выданные мне.
(За вексельною бумагою куда-то бегали, причем я дожидался, сидя на
каких-то ящиках, распространявших сильнейший запах сапожной кожи.) Мне
очень польстило, что у меня векселя.
     Дальше размыло в памяти месяца два. Помню только, что я у
Рудольфи возмущался тем, что он послал меня к такому, как Рвацкий, что
не может быть издатель с мутными глазами и рубиновой булавкой. Помню
также, как екнуло мое сердце, когда Рудольфи сказал: "А покажите-ка
векселя", - и как оно стало на место, когда он сказал сквозь зубы: "Все
в порядке". Кроме того, никогда не забуду, как я приехал получать по
первому из этих векселей. Началось с того, что вывеска "Бюро
фотографических принадлежностей" оказалась несуществующей и была
заменена вывескою "Бюро медицинских банок".
     Я вошел и сказал:
     - Мне нужно видеть Макара Борисовича Рвацкого.
     Отлично помню, как подогнулись мои ноги, когда мне ответили, что М.Б. Рвацкий... за границей.
     Ах, сердце, мое сердце!.. Но, впрочем, теперь это неважно.
     Кратко опять-таки: за фанерной перегородкою был брат Рвацкого.
(Рвацкий уехал за границу через десять минут после подписания договора
со мною - помните плацкарту?) Полная противоположность по внешности
своему брату, Алоизий Рвацкий, атлетически сложенный человек с тяжкими
глазами, по векселю уплатил.
     По второму через месяц я, проклиная жизнь, получил уже в
каком-то официальном учреждении, куда векселя идут в протест
(нотариальная контора, что ли, или банк, где были окошечки с сетками).
     К третьему векселю я поумнел, пришел к второму Рвацкому за две недели до срока и сказал, что устал.
     Мрачный брат Рвацкого впервые обратил на меня свои глаза и буркнул:
     - Понимаю. А зачем вам ждать сроков? Можете и сейчас получить.
     Вместо восьмисот рублей я получил четыреста и с великим облегчением отдал Рвацкому две продолговатые бумажки.
     Ах, Рудольфи, Рудольфи! Спасибо вам и за Макара и за Алоизия. Впрочем, не будем забегать вперед, дальше будет еще хуже.
     Впрочем, пальто я себе купил.
     И наконец настал день, когда в мороз лютый я пришел в это же
самое помещение. Это был вечер. Стосвечовая лампочка резала глаза
нестерпимо. Под лампочкой за фанерной перегородкой не было никого из
Рвацких (нужно ли говорить, что и второй уехал). Под этой лампочкой
сидел в пальто Рудольфи, а перед ним на столе, и на полу, и под столом
лежали серо-голубые книжки только что отпечатанного номера журнала. О,
миг! Теперь-то мне это смешно, но тогда я был моложе.
     У Рудольфи сияли глаза. Дело свое, надо сказать, он любил. Он был настоящий редактор.
     Существуют такие молодые люди, и вы их, конечно, встречали в
Москве. Эти молодые люди бывают в редакциях журналов в момент выхода
номера, но они не писатели. Они видны бывают на всех генеральных
репетициях, во всех театрах, хотя они и не актеры, они бывают на
выставках художников, но сами не пишут. Оперных примадонн они называют
не по фамилиям, а по имени и отчеству, по имени же и отчеству называют
лиц, занимающих ответственные должности, хотя с ними лично и не
знакомы. В Большом театре на премьере они, протискиваясь между седьмым
и восьмым рядами, машут приветливо ручкой кому-то в бельэтаже, в
"Метрополе" они сидят за столиком у самого фонтана, и разноцветные
лампочки освещают их штаны с раструбами.
     Один из них сидел перед Рудольфи.
     - Ну-с, как же вам понравилась очередная книжка? - спрашивал Рудольфи у молодого человека.
     - Илья Иваныч! - прочувственно воскликнул молодой человек,
вертя в руках книжку, - очаровательная книжка, но, Илья Иваныч,
позвольте вам сказать со всею откровенностью, мы, ваши читатели, не
понимаем, как вы с вашим вкусом могли поместить эту вещь Максудова.
     "Вот так номер"! - подумал я, холодея. Но Рудольфи заговорщически подмигнул мне и спросил:
     - А что такое?
     - Помилуйте! - восклицал молодой человек. - Ведь во-первых... вы позволите мне быть откровенным, Илья Иванович?
     - Пожалуйста, пожалуйста, - сказал, сияя, Рудольфи.
     - Во-первых, это элементарно неграмотно... Я берусь вам подчеркнуть двадцать мест, где просто грубые синтаксические ошибки.
     "Надо будет перечитать сейчас же", - подумал я, замирая.
     - Ну, а стиль! - кричал молодой человек. - Боже мой, какой
ужасный стиль! Кроме того, все это эклектично, подражательно, беззубо
как-то. Дешевая философия, скольжение по поверхности... Плохо, плоско,
Илья Иванович! Кроме того, он подражает...
     - Кому? - спросил Рудольфи.
     - Аверченко! - вскричал молодой человек, вертя и поворачивая
книжку и пальцем раздирая слипшиеся страницы, - самому обыкновенному
Аверченко! Да вот я вам покажу. - Тут молодой человек начал рыться в
книжке, причем я, как гусь, вытянув шею, следил за его руками. Но он, к
сожалению, не нашел того, что искал.
     "Найду дома", - думал я.
     - Найду дома, - посулил молодой человек, - книжка испорчена,
ей-богу, Илья Иванович. Он же просто неграмотен! Кто он такой? Где он
учился?
     - Он говорит, что кончил церковноприходскую школу, - сверкая
глазами, ответил Рудольфи, - а впрочем, спросите у него сами. Прошу
вас, познакомьтесь.
     Зеленая гниловатая плесень выступила на щеках молодого человека, а глаза его наполнились непередаваемым ужасом.
     Я раскланялся с молодым человеком, он оскалил зубы, страдание
исказило его приятные черты. Он охнул и выхватил из кармана носовой
платок, и тут я увидел, что по щеке у него побежала кровь. Я остолбенел.
     - Что с вами? - вскричал Рудольфи.
     - Гвоздь, - ответил молодой человек.
     - Ну, я пошел, - сказал я суконным языком, стараясь не глядеть на молодого человека.
     - Возьмите книги.
     Я взял пачку авторских экземпляров, пожал руку Рудольфи,
откланялся молодому человеку, причем тот, не переставая прижимать
платок к щеке, уронил на пол книжку и палку, задом тронулся к выходу,
ударился локтем об стол и вышел.
     Снег шел крупный, елочный снег.
     Не стоит описывать, как я просидел всю ночь над книгой,
перечитывая роман в разных местах. Достойно внимания, что временами
роман нравился, а затем тотчас же казался отвратительным. К утру я был
от него в ужасе.
     События следующего дня мне памятны. Утром у меня был удачно
обокраденный друг, которому я подарил один экземпляр романа, а вечером
я отправился на вечеринку, организованную группой писателей по поводу
важнейшего события - благополучного прибытия из-за границы знаменитого
литератора Измаила Александровича Бондаревского. Торжество умножалось и
тем, что одновременно чествовать предполагалось и другого знаменитого
литератора - Егора Агапенова, вернувшегося из своей поездки в Китай.
     И одевался, и шел я на вечер в великом возбуждении. Как-никак
это был тот новый для меня мир, в который я стремился. Этот мир должен
был открыться передо мною, и притом с самой наилучшей стороны - на
вечеринке должны были быть первейшие представители литературы, весь ее
цвет.
     И точно, когда я вошел в квартиру, я испытал радостный подъем.
     Первым, кто бросился мне в глаза, был тот самый вчерашний
молодой человек, пропоровший себе ухо гвоздем. Я узнал его, несмотря на
то, что он был весь забинтован свежими марлевыми бинтами.
     Мне он обрадовался, как родному, и долго жал руки,
присовокупляя, что всю ночь читал он мой роман, причем он ему начал
нравиться.
     - Я тоже, - сказал я ему, - читал всю ночь, но он мне перестал нравиться.
     Мы тепло разговорились, при этом молодой человек сообщил мне, что будет заливная осетрина, вообще был весел и возбужден.
     Я оглянулся - новый мир впускал меня к себе, и этот мир мне
понравился. Квартира была громадная, стол был накрыт на двадцать пять
примерно кувертов; хрусталь играл огнями; даже в черной икре сверкали
искры; зеленые свежие огурцы порождали глуповато-веселые мысли о
каких-то пикниках, почему-то о славе и прочем. Тут же меня познакомили
с известнейшим автором Лесосековым и с Тунским - новеллистом. Дам было
мало, но все же были.
     Ликоспастов был тише воды, ниже травы, и тут же как-то я
ощутил, что, пожалуй, он будет рангом пониже прочих, что с начинающим
даже русокудрым Лесосековым его уже сравнивать нельзя, не говоря уже,
конечно, об Агапенове или Измаиле Александровиче.
     Ликоспастов пробрался ко мне, мы поздоровались.
     - Ну, что ж, - вздохнув почему-то, сказал Ликоспастов, -
поздравляю. Поздравляю от души. И прямо тебе скажу - ловок ты, брат.
Руку бы дал на отсечение, что роман твой напечатать нельзя, просто
невозможно. Как ты Рудольфи обработал, ума не приложу. Но предсказываю
тебе, что далеко пойдешь! А поглядеть на тебя - тихоня... Но в тихом...
     Тут поздравления Ликоспастова были прерваны громкими звонками
с парадного, и исполнявший обязанности хозяина критик Конкин (дело
происходило в его квартире) вскричал:
     - Он!
     И верно: это оказался Измаил Александрович. В передней
послышался звучный голос, потом звуки лобызаний, и в столовую вошел
маленького роста гражданин в целлулоидовом воротнике, в куртке. Человек
был сконфужен, тих, вежлив и в руках держал, почему-то не оставив ее в
передней, фуражку с бархатным околышем и пыльным круглым следом от
гражданской кокарды.
     "Позвольте, тут какая-то путаница..." - подумал я, до того не
вязался вид вошедшего человека с здоровым хохотом и словом "расстегаи",
которое донеслось из передней.
     Путаница, оказалось, и была. Следом за вошедшим, нежно обнимая
за талию, Конкин вовлек в столовую высокого и плотного красавца со
светлой вьющейся и холеной бородой, в расчесанных кудрях.
     Присутствовавший здесь беллетрист Фиалков, о котором мне
Рудольфи шепнул, что он шибко идет в гору, был одет прекрасно (вообще
все были одеты хорошо), но костюм Фиалкова и сравнивать нельзя было с
одеждой Измаила Александровича. Добротнейшей материи и сшитый
первоклассным парижским портным коричневый костюм облекал стройную, но
несколько полноватую фигуру Измаила Александровича. Белье крахмальное,
лакированные туфли, аметистовые запонки. Чист, бел, свеж, весел, прост
был Измаил Александрович. Зубы его сверкнули, и он крикнул, окинув
взором пиршественный стол:
     - Га! Черти!
     И тут порхнул и смешок и аплодисмент и послышались поцелуи.
Кой с кем Измаил Александрович здоровался за руку, кой с кем целовался
накрест, перед кой-кем шутливо отворачивался, закрывая лицо белою
ладонью, как будто слеп от солнца, и при этом фыркал.
     Меня, вероятно принимая за кого-то другого, расцеловал трижды,
причем от Измаила Александровича запахло коньяком, одеколоном и сигарой.
     - Баклажанов! - вскричал Измаил Александрович, указывая на первого вошедшего. - Рекомендую. Баклажанов, друг мой.
     Баклажанов улыбнулся мученической улыбкой и, от смущения в
чужом, большом обществе, надел свою фуражку на шоколадную статую
девицы, державшей в руках электрическую лампочку.
     - Я его с собой притащил! - продолжал Измаил Александрович. -
Нечего ему дома сидеть. Рекомендую - чудный малый и величайший эрудит.
И, вспомните мое слово, всех нас он за пояс заткнет не позже чем через
год! Зачем же ты, черт, на нее фуражку надел? Баклажанов?
     Баклажанов сгорел со стыда и ткнулся было здороваться, но у
него ничего не вышло, потому что вскипел водоворот усаживаний, и уж
между размещающимися потекла вспухшая лакированная кулебяка.
     Пир пошел как-то сразу дружно, весело, бодро.
     - Расстегаи подвели! - слышал я голос Измаила Александровича. - Зачем же мы с тобою, Баклажанов, расстегаи ели?
     Звон хрусталя ласкал слух, показалось, что в люстре прибавили
свету. Все взоры после третьей рюмки обратились к Измаилу
Александровичу. Послышались просьбы:
     - Про Париж! Про Париж!
     - Ну, были, например, на автомобильной выставке, - рассказывал
Измаил Александрович, - открытие, все честь по чести, министр,
журналисты, речи... между журналистов стоит этот жулик, Кондюков
Сашка... Ну, француз, конечно, речь говорит... на скорую руку спичишко.
Шампанское, натурально. Только смотрю - Кондюков надувает щеки, и не
успели мы мигнуть, как его вырвало! Дамы тут, министр! А он, сукин
сын!.. И что ему померещилось, до сих пор не могу понять! Скандалище
колоссальный. Министр, конечно, делает вид, что ничего не замечает, но
как тут не заметишь... Фрак, шапокляк, штаны тысячу франков стоят. Все
вдребезги... Ну, вывели его, напоили водой, увезли...
     - Еще! Еще! - кричали за столом.
     В это время уже горничная в белом фартуке обносила осетриной.
Звенело сильней, уже слышались голоса. Но мне мучительно хотелось знать
про Париж, и я в звоне, стуке и восклицаниях ухом ловил рассказы
Измаила Александровича.
     - Баклажанов! Почему ты не ешь?..
     - Дальше! Просим! - кричал молодой человек, аплодируя...
     - Дальше что было?
     - Ну а дальше сталкиваются оба эти мошенника на Шан-Зелизе,
нос к носу... Табло! И не успел он оглянуться, как этот прохвост
Катькин возьми и плюнь ему прямо в рыло!..
     - Ай-яй-яй!
     - Да-с... Баклажанов! Не спи ты, черт этакий!.. Нуте-с, и от
волнения, он неврастеник ж-жуткий, промахнись, и попал даме, совершенно
неизвестной даме, прямо на шляпку...
     - На Шан-Зелизе?!
     - Подумаешь! Там это просто! А у ней одна шляпка три тысячи
франков! Ну конечно, господин какой-то его палкой по роже... Скандалище
жуткий!
     Тут хлопнуло в углу, и желтое абрау засветилось передо мною в
узком бокале... Помнится, пили за здоровье Измаила Александровича.
     И опять я слушал про Париж.
     - Он, не смущаясь, говорит ему: "Сколько?" А тот... ж-жули

Собственно говоря, эта запись в блоге будет посвящена тому, как мы с моей подругой встретились через месяц после моего дня рождения и, что из этого вышло.

Оля и Таня



Встретились мы в 12.00, но планы наши были сразу же разрушены. Мы дружно потащились выполнять мои дела, пешком, по жаре. Так как было очень жарко, а мы несли подарки друг друга было тяжело. Тут же по дороге произошел обмен)) Весьма успешный. Сделав все дела, мы вернулись на "базу" и пошли гулять, как и планировали. Было весело.)

Вообще, гулять в нашем городе практически негде. Поэтому большая часть молодежи зависает в "ТЦ Семья", спасибо Москве.

И мы там зависли ненадолго.)
После, у меня родилась гениальная идея запустить Змея))) Любопытно, но в детстве я в эти игры не играла, а сейчас захотелось детского озорства и веселья. Сказано-сделано. Оставили подарки в камере хранения магазина "Атак" и отправились в "Уютерру", купили. Змей этот наверно был там самый красивый. Яркий, радужный, и похожий на дракона)))


Самая веселая часть нашего дня была связана как раз с этим змеем. Если Таня еще когда-то давно его запускала (вроде), то для меня это было в первый раз, зато желание было колоссальным =)
Запускали мы его по очереди. Вот как это было. Выкладываю два видео :)))


а здесь он все-таки полетит! где-то на 2й минуте


Вот...

И в завершение немного фотографий на лужайке)))

Cтуденты и преподаватели МГУП добились отставки ректора. Забастовка прекращена, но борьба в университете продолжается

25 января, в «День студента», студенты и преподаватели Московского государственного университета печати, участвующие в кампании протеста против политики руководства вуза, пикетировали Министерство образования и науки РФ. Напомним, что студенты и преподаватели МГУП в декабре прошедшего года объявили о начале бессрочной забастовки, основные требования которой — отставка ректора вуза, возвращение уволенных преподавателей и отмена повышения платы за обучение (в новом учебном году она выросла на 10%). В забастовке принимали участие около 30 преподавателей и порядка 350 студентов.

После начала забастовки администрация МГУП предприняла попытки оказать давление на ее участников. От них требовали подписать «Акт участника забастовки», при этом угрожая уволить или исключить из учебного заведения за «нарушение учебной дисциплины». Также в социальных сетях стали распространяться предупреждения о нежелательном участии в акциях с намеком на возможное отчисление.

В свою очередь министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко поручил провести проверку в вузе.

Акция 25 января, прошедшая под лозунгами «Ректора в отставку», «Требуем проведения демократических выборов» и «Верните преподавателей», продолжалась недолго: как сообщили участники, к пикетчикам вышел советник министра образования и показал подписанное в этот день распоряжение министра об отставке ректора МГУП Александра Цыганенко в связи с истечением срока трудового договора с ним.

Участники забастовки, прекратившейся сразу после сообщения о решении министра, уверены, что распоряжение министерство является результатом их акции протеста: в предыдущие годы чиновники продляли договор с ректором.

Однако студенты и преподаватели МГУП не намерены прекращать свою борьбу до тех пор, пока не добьются выполнения остальных своих требований: восстановления на работе преподавателей, уволенных за несогласие с политикой ректора Цыганенко, отмены повышения платы за учебу на коммерческих местах, проведения демократических выборов нового ректора с широким участием преподавателей и студентов. Только теперь кампания протеста будет проводиться не в форме забастовки, сообщают участники акции 25 января.

31 октября многие страны миры отмечают давно известный или недавно приобретенный праздник – Хэллоуин. История возникновения этого праздника идет со времен кельтских племен.

У древних кельтов праздник Halloween (Hallows Evening) или Вечер Хэллоуин был преддверием Дня всех святых.

Истоком празднования этого религиозного и языческого праздника является переход времен года. Древние кельты 31 октября считали наступлением зимы.

Католичество имело целью отвлечь англоязычные страны от языческих верований и объявило 1 ноября Днем Всех Святых.

Хеллоуин – одних из самых старых праздников, дошедших до наших дней практически не изменившись. Ему около двух тысяч лет.
Традиции празднования Хэллоуина 31 октября были настолько глубоки, что победить их так и не удалось. К ним присоединилась и традиция 2 ноября отмечать День памяти всех умерших.

Сегодня Хелоуин возвращается в Европу и становится одним из самых популярных, торжественных и зрелищных торжеств. Специальные традиции празднования, обряды и обязательные соблюдения правил о переодевании, карнавалах и угощении детей делают этот день одним из самых любимых в году не только для детей, но и для взрослых.

Неизменный символ Хэлоуина, который знают практически все – это полая тыква с вырезанными глазами и ртом, в нутрии которой ставят горящую свечу, что придает гримасе тыквы необходимые эмоции, навевает веселье или страх.
"Хэллоуин" - это поздравления, подарки, открытки, картинки, стихи и сценарии празднования...:
?
Дата: 31 октября 2010
Постоянный адрес страницы:
http://www.tooday.ru/10/hal...

У меня зазвонил телефон…
С ужасом думаю - в сумочке он!!!
Хотела достать, там мешается многое
Я принимаю решение строгое -
ВСЁ если достану - найду телефон!
Боже, закончится ли этот звон?!
Я на-чи-на-ю все доставать…
Как мне потом все обратно убрать?
Что?
Ключ - от дома, ключи - от работы.
Бутылка с водой? Это с прошлой субботы.
Так. Здесь документы - корка собкора,
Паспорт, права - их менять уже скоро.
Косметики, - ужас - там, с пол-килограмма.
Варенье и тапочки - это для мамы.
Книга большая - формат А четыре,
О городах, островах и о мире.
Резинка - не помню, зачем покупала?
Бумажки, листочки (серьезного мало!).
Еще:
Зеркало, пилка - чтоб ногти в порядке,
Штопор, таблетки, иголка, тетрадка.
Презервативов - штук восемь. Не мало.
Не думайте что - у детей отбирала!
Отвертка, тиски, - это, кажется, мужа.
А бинт здесь зачем? Он совсем мне не нужен.
Ножницы, степлер, ручки, линейка,
Дискеты, расческа, духи, батарейка.
Повестка судебная - Боже, забыла!
И мыльница - только футлярчик без мыла.
А также:
Стакан, зажигалка, партийный билет,
Талончик счастливый - храню 10 лет.
Так. Вот он пакет, бижутерии кучка,
Вот она радость - родная получка!
Хлеб, молоко, колбаса, и печенье
Бутылка вина - это для настроенья!
Сумка пуста - телефона там нет…
Зачем все достала - кто даст мне ответ?!
И главное - как это все поместилось?
А как все - обратно? Скажите на милость!
Да-а-а-а… Как нам, девчонки, собой не гордиться?
Всё в МАЛЕНЬКОЙ сумочке - 20 на 30)))

Надпись на книге
...Как волна на волну набегает,
Гонит волну пред собой,
нагоняема сзади волною,
Так же бегут и часы...
Овидий, «Метаморфозы»,
XV (перевод С. Шервинского)

Ты ангел и дитя,
ты первая страница,
Ты катишь колесо прибоя пред собой —
Волну вослед волне, и гонишь, как прибой,
За часом новый час — часы, как часовщица.
И все, что бодрствует, и все, что спит и снится,
Слетается на пир зелено-голубой.
А я клянусь тебе, что княжил над судьбой,
И хоть поэтому ты не могла не сбыться.

Я под твоей рукой, а под рукой моей
Земля семи цветов и синь семи морей,
И суток лишний час, и лучший месяц года,

И лучшая пора бессониц и забот —
Спугнет тебя иль нет в час твоего прихода
Касатки головокружительный полет.

Ночной дождь
То были капли дождевые,
Летящие из света в тень.
По воле случая впервые
Мы встретились в ненастный день.

И только радуги в тумане
Вокруг неярких фонарей
Поведали тебе заране
О близости любви моей,

О том, что лето миновало,
Что жизнь тревожна и светла,
И как ты ни жила, но мало,
Так мало на земле жила.

Как слёзы, капли дождевые
Светились на лице твоём,
А я ещё не знал, какие
Безумства мы переживём.

Я голос твой далёкий слышу,
Друг другу нам нельзя помочь,
И дождь всю ночь стучит о крышу,
Как и тогда стучал всю ночь.



Поздняя зрелость
Не для того ли мне поздняя зрелость,
Чтобы, за сердце схватившись, оплакать
Каждого слова сентябрьскую спелость,
Яблока тяжесть, шиповника мякоть,

Над лесосекой тянувшийся порох,
Сухость брусничной поляны, и ради
Правды - вернуться к стихам, от которых
Только помарки остались в тетради.

Все, что собрали, сложили в корзины,-
И на мосту прогремела телега.
Дай мне еще наклониться с вершины,
Дай удержаться до первого снега.



Словарь
Я ветвь меньшая от ствола России,
Я плоть ее, и до листвы моей
Доходят жилы влажные, стальные,
Льняные, кровяные, костяные,
Прямые продолжения корней.

Есть высоты властительная тяга,
И потому бессмертен я, пока
Течет по жилам - боль моя и благо -
Ключей подземных ледяная влага,
Все эр и эль святого языка.

Я призван к жизни кровью всех рождений
И всех смертей, я жил во времена,
Когда народа безымянный гений
Немую плоть предметов и явлений
Одушевлял, даруя имена.

Его словарь открыт во всю страницу,
От облаков до глубины земной.
- Разумной речи научить синицу
И лист единый заронить в криницу,
Зеленый, рдяный, ржавый, золотой...

Стань самим собой
Werde der du bist.
Гете1

Когда тебе придется туго,
Найдешь и сто рублей и друга.
Себя найти куда трудней,
Чем друга или сто рублей.

Ты вывернешься наизнанку,
Себя обшаришь спозаранку,
В одно смешаешь явь и сны,
Увидишь мир со стороны.

И все и всех найдешь в порядке.
А ты - как ряженый на святки -
Играешь в прятки сам с собой,
С твоим искусством и судьбой.

В чужом костюме ходит Гамлет
И кое-что про что-то мямлит,-
Он хочет Моиси играть,
А не врагов отца карать.

Из миллиона вероятий
Тебе одно придется кстати,
Но не дается, как назло
Твое заветное число.

Загородил полнеба гений,
Не по тебе его ступени,
Но даже под его стопой
Ты должен стать самим собой.

Найдешь и у пророка слово,
Но слово лучше у немого,
И ярче краска у слепца,
Когда отыскан угол зренья
И ты при вспышки озаренья
Собой угадан до конца.


* * *
Я так давно родился,
Что слышу иногда,
Как надо мной проходит
Студеная вода.
А я лежу на дне речном,
И если песню петь -
С травы начнем, песку зачерпнем
И губ не разомкнем.

Я так давно родился,
Что говорить не могу,
И город мне приснился
На каменном берегу.
А я лежу на дне речном
И вижу из воды
Далекий свет, высокий дом,
Зеленый луч звезды.

Я так давно родился,
Что если ты придешь
И руку положишь мне на глаза,
То это будет ложь,
А я тебя удержать не могу,
И если ты уйдешь
И я за тобой не пойду, как слепой,
То это будет ложь.


* * *
Я тень из тех теней, которые, однажды
Испив земной воды, не утолили жажды
И возвращаются на свой тернистый путь,
Смущая сны живых, живой воды глотнуть.

Как первая ладья из чрева океана,
Как жертвенный кувшин выходит из кургана,
Так я по лестнице взойду на ту ступень,
Где будет ждать меня твоя живая тень.

- А если это ложь, а если это сказка,
И если не лицо, а гипсовая маска
Глядит из-под земли на каждого из нас
Камнями жесткими своих бесслезных глаз...



* * *
Я учился траве, раскрывая тетрадь,
И трава начинала, как флейта, звучать.
Я ловил соответствие звука и цвета,
И когда запевала свой гимн стрекоза,
Меж зеленых ладов проходя, как комета,
Я-то знал, что любая росинка - слеза.
Знал, что в каждой фасетке огромного ока,
В каждой радуге яркострекочущих крыл
Обитает горящее слово пророка,
И Адамову тайну я чудом открыл.

Я любил свой мучительный труд, эту кладку
Слов, скрепленных их собственным светом, загадку
Смутных чувств и простую разгадку ума,
В слове п р а в д а мне виделась правда сама,
Был язык мой правдив, как спектральный анализ,
А слова у меня под ногами валялись.

И еще я скажу: собеседник мой прав,
В четверть шума я слышал, в полсвета я видел,
Но зато не унизив ни близких, ни трав,
Равнодушием отчей земли не обидел,
И пока на земле я работал, приняв
Дар студеной воды и пахучего хлеба,
Надо мною стояло бездонное небо,
Звезды падали мне на рукав.

Мартовский снег
По такому белому снегу
Белый ангел альфу-омегу
Мог бы крыльями написать
И лебяжью смертную негу
Ниспослать мне как благодать.

Но и в этом снежном застое
Еле слышно о непокое
Сосны черные говорят:
Накипает под их корою
Сумасшедший слезный разлад.

Верхней ветви — семь верст до неба,
Нищей птице — ни крошки хлеба,
Сердцу — будто игла насквозь:
Велика ли его потреба,—
Лишь бы небо впору пришлось.

А по тем снегам из-за лога
Наплывает гулом тревога,
И чужда себе, предо мной
Жизнь земная, моя дорога
Бредит под своей сединой.


* * *
Мне опостылели слова, слова, слова,
Я больше не могу превозносить права
На речь разумную, когда всю ночь о крышу
В отрепьях, как вдова, колотится листва.
Оказывается, я просто плохо слышу,
И неразборчива ночная речь вдовства.
Меж нами есть родство. Меж нами нет родства.
И если я твержу деревьям сумасшедшим,
Что у меня в росе по локоть рукава,
То, кроме стона, им уже ответить нечем.

Музе
Мало мне воздуха, мало мне хлеба,
Льды, как сорочку, сорвать бы мне с плеч,
В горло вобрать бы лучистое небо,
Между двумя океанами лечь,
Под ноги лечь у тебя на дороге
Звездной песчинкою в звездный песок,
Чтоб над тобою крылатые боги
Перелетали с цветка на цветок.

Ты бы могла появиться и раньше
И приоткрыть мне твою высоту,
Раньше могли бы твои великанши
Книгу твою развернуть на лету,
Раньше могла бы ты новое имя
Мне подобрать на своем языке,—
Вспыхнуть бы мне под стопами твоими
И навсегда затеряться в песке.

Правильное расположение вашего дома



Фэн-шуй придает очень большое значение расположению дома, так как для достижения благополучия жизнетворная энергия Ци должна течь правильно и беспрепятственно. Направление дома определяется по направлению входной двери. Если выходя из дома вы смотрите на восток, то ваш дом ориентирован на восток. Таким образом вы без труда сможете определить расположение вашего дома.

Без сомнения, интересно и важно знать, как расположение дома влияет на обстановку и распределение энергии Ци в нем. Если ваш дом выходит на запад, северо-запад, север или северо-восток, то он расположен по одному из направлений Инь. Идеальным расположением дома является расположение фасада дома строго на юг. тогда четыре направления Инь соответствуют четырем зонам Инь: удовольствие и потакание желаниям, дружба и новые начинания, отношения, дети и семья. Эти зоны соответствуют “женскому” началу (общее, воспитывающее, защитное, внутреннее).
Если же дверь вашего дома выходит на восток, юго-восток, юг или юго-запад, то при идеальном расположении дома фасадом на юг эти направления соответствуют следующим зонам: мудрость и опыт, богатство, слава, здоровье и счастье. Это личные зоны, которые соответствуют “мужскому” началу (личное, уверенное, смелое, внешнее).

Энергия, исходящая из четырех сторон света - это мощная сила, которая постоянно влияет на ваш дом. Для определения ее направления нарисуйте план своего дома вместе с прилегающей территорией с высоты птичьего полета, указав стороны света.
В Фэн-шуе считается, что четыре направления (север, юг, запад, восток), представленные Космическими разумами - четырьмя могучими силами, которые влияют на все живое, играют важную роль в нашей жизни. Считается, что каждой стороной света управляет одно из мистических животных, связывающее людей с силой одной из сторон света: на севере -Черная черепаха, на юге - Красный феникс, на востоке - Зеленый дракон, на западе - Белый тигр.

На севере находится область Черной черепахи, откуда течет питающая энергия Ци. Она плавная и таинственная, что сходно с характером Черной черепахи - зимнего существа, которое иногда также изображают в виде змеи.
На юге находится космическая энергия Ци, несущая с собой радость и удачу; это область птицы лета и богатсва - Красного феникса, покровителя славы.
Область Зеленого (Золотого) дракона находится на востоке, откуда течет мягкая, щадящая энергия, приносящая мудрость и культуру. Поэтому в восточной части дома полезно располагать то, что связано с учебой и образованием.
Запад - царство Белого тигра. Для энергии, текущей с запада, характерны самые непредсказуемые свойства. Она может оказаться очень разрушительной.

Цвета этих мифических животных - красный, черный, белый, зеленый, - обладают огромным смыслом.
Дом будет расположен идеально, если к западу от него - невысокие холмы, препятствующие силе Белого тигра, а на востоке пологие склоны, способствующие притоку как можно большему количеству мудрой космической энергии. Хорошо, если на юге простирается широкая, плоская местность, желательно со спокойной и извилистой рекой. Это обеспечивает приток в дом благоприятной Ци. Для защиты обитателей дома на севере должны находиться высокие холмы, или даже настоящие горы. Участки земли и объекты, которые окружают ваш дом, формируют пространство и создают определенную атмосферу в вашем доме. Поэтому на них тоже важно обращать внимание.

Подсознательно соединяясь с силой четырех сторон света, вы даете себе возможность получить доступ к их энергии. Существует огромное количество способов, которые можно использовать для того, чтобы это сделать. Если вы поможете началам Инь и Ян обрести гармонию в вашем доме, то вам во всем будет сопутствовать удача. При осуществлении нового проекта необходимо обратить внимание на западную часть вашего дома и пространство, расположенное на этой стороне. Здесь необходимо разместить то, что может привлечь энергетические потоки с запада, например, комнатные растения. Для достижения стабильности в жизни необходимо активизировать северную энергию. Для этого можно использовать предметы, символизирующие энергию и силу этого направления: картины с изображением гор, фотографии с зимними видами, прочную мебель, спокойные темные тона в интерьере.
Помните, что всегда можно изменить свою жизнь в лучшую сторону и привлечь удачу, следуя этим несложным советам.



текст взят с http://www.superwoman.su/ar...

Сент Обер -
"Развитой ум, - говорил он, - есть лучшая охрана против заразы безумия и порока. Ум мало сведущий постоянно ищет развлечений и готов погрузиться в заблуждение, чтобы избегнуть томления лености. Обогатите этот ум идеями, научите его мыслить, и соблазны внешнего мира встретят противовес со стороны внутреннего мира. Мышление и образование одинаково необходимы для счастья и в сельской и в городской жизни; в первом случае они устраняют неприятное ощущение лености и доставляют высокое наслаждение, пробуждая вкус к прекрасному и великому; во втором случае они делают рассеянную жизнь не столь необходимой и, следовательно, ослабляют интерес к ней."

Золотая роза

Роза, цветок богов и влюбленных, радует нежной красотой, но неосторожных и грубых ранит шипами… Так и ты: в зависимости от человека и ситуации проявляешь себя то мягкой, впечатлительной и романтичной принцессой, то решительной, твердой и властной королевой, способной править и без короля. В извечной битве полов ты своя в любом из враждующих станов, потому что мужского и женского в тебе приблизительно поровну. Психологическая гибкость и мудрость позволяют тебе сохранять внутреннюю гармонию и менять роли, если этого требуют жизненные обстоятельства. Ты легко находишь общий язык с самыми разными людьми, заводишь новые знакомства. Но – вспомним о шипах! – твоя открытость имеет разумные пределы: войти в избранный круг близких тебе людей не так и просто.

</p>

Твой «сумеречный» рыцарь

	<center><img src="http://www.wmj.ru/storage/i...; border="0" alt="Аро Волтури" title="Аро Волтури"></center><p><b>Аро Волтури</b></p><p>Персонаж Майкла Шина – глава враждебного Калленам клана Волтури. И если ты выбрала его, значит, тебя привлекают мужчины властные, внутренне сильные, многого достигшие, умеющие править людьми и обстоятельствами.</p><p>Ему достаточно взгляда, чтобы подчинить чужую волю, и прикосновения, чтобы прочитать чужую душу. Он кажется скалой, покрытой льдом, но в ответ на чувства любимой в его неприступном сердце способен зажечься долгий жаркий огонь. Рядом с собой такой мужчина хочет видеть мудрую и прекрасную королеву, так что пора стать совершенством и примерить корону!</p>

Твои жесты – твое подсознание…Как бы ты ни скрывала свою внутреннюю сущность, некоторые, казалось бы, незначительные мелочи, все-равно тебя выдают.

Если ты правша – читай, как есть. Простите нас, дорогие левши, вам нужно переворачивать все наоборот. Отвечай честно, но с улыбкой – это же всего лишь игра!

1. С какой стороны кровати ты спишь?
Слева: ты доминируешь в вашей паре, хотя иногда и скрываешься за маской послушной супруги.
Справа: ты романтична, сексуальна, твои эмоции превалируют над разумом. Ты делаешь вид, что полностью подчиняешься своему партнеру (чтобы сделать ему приятное).

2. Как ты улыбаешься?
Приоткрывая верхний ряд зубов: ты уверена в своем шарме, немного эгоистична. По натуре ты соблазнительница и собственница.
Видны скорее нижние зубы: щедрая, мягкая, реалистичная. Ты гордишься своими интеллектуальными способностями.
Со сжатыми губами: ты неуверенна в себе.

Твои жесты – твое подсознание…3. На каком пальце ты носишь кольцо?
На левом безымянном: ты одинока и находишься в поиске родной души… Выразительна, экстравертна, остроумна.
На правом безымянном: у тебя слабая воля. Ты хрупкая, скромная, застенчивая натура.
Кольцо на обоих безымянных пальцах означает, что ты искренна, эмоциональна и общительна. На тебя всегда можно положиться.
На правом указательном: ты вкладываешь много сил в карьеру или социальную жизнь. Ты любишь власть.
На левом указательном: ты нетерпима, немного высокомерна, иногда обидчива, любишь обобщать.
Кольца на обоих указательных пальцах: у тебя очень страстный и увлекающийся темперамент.
На правом среднем: ты рассудительна, но тебе не хватает уверенности в себе (тем более, если это единственное кольцо, которое ты носишь).
На левом среднем: ты эгоистична, соблазнительна. Если это единственное кольцо – никак не можешь найти свое место в жизни.
На обоих средних пальцах: ты очень злопамятна.
На правом мизинце: ты тщеславна, но любопытна. Если ты часто ломаешь этот палец, задумайся над профессиональным выбором. Не пора ли сменить работу?
На левом мизинце: ты с ностальгией относишься к прошлому и часто ведешь себя по-детски.
На обоих мизинцах: ай-ай-ай… ты совершенно нетерпима ко всему.
На правом большом пальце: знак сексуальной неудовлетворенности или отсутствия мотивации в жизни.
На левом большом: ты суеверная, чувственная, немного ленивая, с хорошим воображением.
На обоих: ты – хищница!

4. На каком плече ты носишь сумку?
На правом: ты прилежная девушка и ставишь работу на первое место.
На левом: ты обращаешь больше внимания на свою личную жизнь, часто в ущерб карьере.
На ремне за спиной, правое бедро – левое плечо: ты очень требовательна как в плане чувств, так и материальных ценностей.
На ремне за спиной, левое бедро – правое плечо: у тебя практически нет комплексов. Ты испытываешь большую потребность в любви.
На спине: у тебя мало настоящих друзей, даже если вокруг тебя всегда много народу. Из-за своей скромности тебе трудно встречаться с новыми людьми.
В руке: левой – ты ведома разумом, очень преданна в любви; правой – ты нерешительная и упрямая, иногда – слишком скромная, легко меняешь свое решение.


Источник: WMJ
Автор: Перевела Екатерина Афонина, специально для WMJ

9 Мая!
Отправить эту открытку Разместить в блоге/на сайте		Открытка предоставлена: Mail.Ru

Альфред Теннисон

Есть музыка, чей вздох нежнее упадает,
Чем лепестки отцветших роз,
Нежнее, чем роса, когда она блистает,
Роняя слезы на утес;
Нежней, чем падает на землю свет зарницы,
Когда за морем спит гроза,
Нежней, чем падают усталые ресницы
На утомленные глаза;
Есть музыка, чей вздох - как сладкая дремота,
Что сходит с неба в тихий час,
Есть мшистая постель, где крепче спит забота
И где никто не будит нас;
Там дышит гладь реки в согретом полумраке,
Цветы баюкает волна,
И с выступов глядя, к земле склонились маки
В объятьях нежащего сна.

Александр Блок

Есть игра: осторожно войти,
Чтоб вниманье людей усыпить;
И глазами добычу найти;
И за ней незаметно следить.

Как бы ни был нечуток и груб
Человек, за которым следят, -
Он почувствует пристальный взгляд
Хоть в углах еле дрогнувших губ.

А другой - точно сразу поймет:
Вздрогнут плечи, рука у него;
Обернется - и нет ничего;
Между тем - беспокойство растет.

Тем и страшен невидимый взгляд,
Что его невозможно поймать;
Чуешь ты, но не можешь понять,
Чьи глаза за тобою следят.

Не корысть, не влюбленность, не месть;
Так - игра, как игра у детей:
И в собрании каждом людей
Эти тайные сыщики есть.

Ты и сам иногда не поймешь,
Отчего так бывает порой,
Что собою ты к людям придешь,
А уйдешь от людей - не собой.

Есть дурной и хороший есть глаз,
Только лучше б ничей не следил:
Слишком много есть в каждом из нас
Неизвестных, играющих сил...

О, тоска! Через тысячу лет
Мы не сможем измерить души:
Мы услышим полет всех планет,
Громовые раскаты в тиши...

А пока - в неизвестном живем
И не ведаем сил мы своих,
И, как дети, играя с огнем,
Обжигаем себя и других...

Докатились... теперь и я решила вести свой блог.
Вообще, я знаю, что читать это никто не будет. Но в роли средства оттягивающего негатив сработает.
Стиль данного несчастного блога <Дневник>. Не думаю, что украшать его своим "Прекрасным" настроением я буду каждый день. Хотя бы раз в неделю...
Мда...

2 апреля 2010 г.
Сегодняшний день, как и вчерашний шел в бешеном ритме. Большая часть моего пути была пройдена "маршрутом 11" - катастрофически не везло с транспортом. Ну и ладно, погода сегодня была чудесная!
Который день хожу в неосознанном чувстве. Это раздражает, мне непривычно когда я не понимаю себя. Где-то в глубине рассудка вертится мысль, что я просто устала от своего окружения. Мне не интересны их интересы, меня не веселит их юмор, я не понимаю их "богов". Из-за этого я живу в паре с одиночеством...

Недавно прошел наш ежегодный фестиваль. Это Событие для участников клубов авторской песни - благодаря ему мы можем все собраться, пообщаться целых 3 дня и с упоением слушать наших Мэтров.
Любопытно, но именно в этом году с огромным удовольствием была на наших концертах. Раньше относилась проще. Спасибо людям, которые участвовали в этих концертах! Но все кончается.

Я отвлеклась от темы.
Кстати, одиночество сродни депрессии, а депрессия прекрасный вариант для творчества. В этот раз я ударилась в музыку.)
Черт, скучно пишется. Ладно. Я подумаю об этом завтра.


Философия, типа:
"Я и моя тень –
Вместе мы одно лицо.
Уходим от проблем,
Сбегаем от депрессий.
Я днем живу в словах, забытых на ветрах,
А уютной тайной ночью запираю их в тетрадь.

Я знаю всех своих врагов в лицо,
Друзей скрываю в своем сердце.
Но рано или поздно, наступает ночь.
И тень моя сбегает в свое царство.
Там с тенями остальных
Она решает важные проблемы.
Вы думаете тени только у живых?
О, нет, у мертвых тоже.

А утром, возвращаясь в дом,
Она приносит мне решение
Моих проблем, сгущавших кровь,
И различные хитроумные суждения..

Вот и живем кто как и где,
Все знаем друг о друге.
Она за мной следит,
Когда хожу я в мыслях днем,
А я за ней, когда забудусь в странном блуде."

P.S. прошу не считать меня конченным меланхоликом и пессимистом, это все мое непонятное состояние. Я оптимист и сангвиник.) но не сегодня.





3 апреля 2010г.



Сегодня солнечное настроение...)



4 апреля 2010г.

Всех с праздником Пасхи! Счастья, Света, Любви, Добра и Душевного Тепла!






5 апреля 2010г.

Народ!!!! Желания исполняются!!!!! :))) Сегодня был дождь! первый весенний! Я его давно ждала.) Хочу грозу....)







Морской флот

10 правил успешной рекламы




    Сколько рекламных объявлений вы сегодня заметили и запомнили,
читая газету, новостную ленту в интернете или смотря телевизионную
передачу? Не можете даже вспомнить? Вот это и есть настоящая проблема
рекламы. Большинство рекламных сообщений либо остаются незамеченными,
либо их невозможно понять, либо они просто не стимулируют к покупке.
Ошибки рекламы могут быть связаны с неподходящими образами, слабой
креативной стратегией, неверным выбором носителя рекламы, или со всем
сразу. Как сделать, чтобы ваша реклама стала запоминающейся, на каком
языке говорить с потенциальными потребителями, чтобы они сделали выбор
в вашу пользу? Вот десять конкретных советов, как не допустить ошибок и
сделать рекламу успешной.


    1.Обеспечивайте частоту

    При современной насыщенности рекламного пространства, все
большее значение приобретает не охват, а частота. Лучше показать
рекламное сообщение 20 раз аудитории в 10 тысяч человек, чем два раза
аудитории в 100 тысяч человек. Последние исследования показывают, что в
среднем человек начинает замечать рекламное объявление после трех -
пяти контактов, воспринимать его смысл после семи - девяти контактов, а
чтобы реклама окончательно сработала, нужно более двенадцати контактов.

    Теперь становится понятно, что если вы слишком рано прекращаете показывать рекламу, лучше не начинать вообще.



    2.Соблюдайте постоянство

    В статистике восприятия рекламы кроется и еще один секрет -
нельзя менять рекламу часто. Реклама может видоизменяться, но так,
чтобы смысл оставался прежним и сохранялась преемственность. Если вы
существенно меняете ролик или макет, ваше рекламное сообщение
воспринимается потребителем как совершенно новое, и цикл воздействия
повторяется с начала. Менее креативная реклама, которая не меняется в
течение долгого времени, побеждает по эффективности более талантливую,
но меняющуюся часто.



    3.Следите за единством стиля

    Если вы воздействуете на аудиторию с помощью нескольких каналов
коммуникации, проследите, чтобы все сообщения, исходящие от вашей
фирмы, были выдержаны в едином стиле. Иллюстрации, образы, шрифты,
верстка, содержание, всех рекламных материалов подкреплять и дополнять
друг друга. Только цельный, хорошо запоминающийся образ может стать
по-настоящему конкурентоспособным.



    4.Не используйте "доказательств от противного"

    Время от времени эту ошибку повторяют многие рекламодатели.
Если вы строите рекламную кампанию на разоблачении тех или иных
инсинуаций в адрес вашего товара, защищаете его от нападок, будьте
осторожны. Например, "Мегафон" недавно выпустил серию юмористических
видеофильмов, где герои шипят и свистят в трубку, изображая помехи на
линии, чтобы "уклониться" от телефонного разговора. Содержание рекламы:
"из-за таких, как они, люди думают, что у МЕГАФОНА плохое качество
связи".

    Помните! Потребители не склонны вдумываться в содержание вашей
рекламы. Они замечают только то, что лежит на поверхности, и почти
всегда не замечают "отрицание". Есть опасность, что в приведенном выше
примере люди могут заметить и запомнить только половину фразы - "у
МЕГАФОНА плохое качество связи".



    5.Оценивайте рекламу по результатам продаж

    Часто бывает, что реклама запоминается, обсуждается, вызывает
интерес и даже восхищение. Вот только далеко не всегда она вызывает
желание купить. Бывает и того хуже. Вам наверняка попадались подобные
образцы: вы можете вспомнить интригу роликов, пересказать их сюжет, но
не можете вспомнить ни рекламируемый товар, ни даже бренд.



    6.Помещайте название бренда на главное место

    Если это печатная реклама, название вашего бренда должно быть в
заголовке. Если телевизионная - логотип или упаковку вы должны
показывать не менее пяти секунд. Это правило не любят "рекламщики",
считая, что оно мешает их творческому самовыражению. Вы же должны
помнить: убирать название бренда из заголовка - все равно что прятать
его от потребителей. У потребителя есть только доли секунды, чтобы
взглянуть на ваше сообщение. Заголовки читают все, текст - лишь
единицы.

    Впрочем, есть исключения. Есть реклама, которая вообще не
содержит ни названий, ни логотипов, но они однозначно угадываются.
Секрет прост. Чтобы добиться такого эффекта, рекламодатель уже вложил
сотни миллионов в создание прочной ассоциативной связи того или иного
образа со своим брендом.



    7.Учитывайте специфику носителя

    До сих пор можно встретить наружную рекламу с огромным
количеством текста, набранного мелким шрифтом. В журналах еще
встречаются объявления, сделанные "вывороткой" (белым по черному) или
содержащие более трех шрифтов. Время от времени в радиорекламе нам
предлагают записать труднозапоминаемый номер телефона, или даже два или
три номера.

    Когда вы утверждаете рекламу, поставьте себя на место
потребителя. Сможете вы прочитать более пяти слов, проезжая на
автомобиле мимо рекламного щита? Бросите руль, чтобы записать
прозвучавший номер телефона (а еще надо найти ручку, бумагу)?



    8.Меньше говорите о себе. Больше - о потребителе.

    Гордость за то, что вашей компании уже 10 (20, 50, и т.д.) лет,
понятна и объяснима. Но потребителя интересует не ваша компания, а он
сам. Если он и знакомится с вашим сообщением, то исключительно ради
того, чтобы узнать, какую пользу ваш продукт может принести ему.

    К тому же реклама от первого лица чаще воспринимается
потребителями как эгоистичная и навязчивая, от третьего - как надежная.



    9.Указывайте цену

    Всегда, если это возможно, указывайте цену. Не бойтесь, что она
отпугнет потенциального покупателя. Наоборот, отсутствие цены требует
от читателя объявления дополнительных действий, и не факт, что он их
совершит. Даже, если ваша цена выше, чем у конкурента, вы еще не
проиграли. А вот если цена не указаны, вы уже проиграли.

    Все телемагазины, все интернет-магазины указывают цены.
Откройте газету рубричных объявлений. Объекты с ценой приковывают ваше
внимание и удостаиваются изучения. Объекты без цены вы пропускаете
мимо. Вы думаете, к рекламе вашего товара это не относится?



    10.Тестируйте

    Прежде чем запускать рекламу, проверьте ее. Если есть
возможность провести фокус-группу, не ограничивайтесь отчетом. Выделите
время, чтобы лично послушать и увидеть реакцию аудитории. Не
подсказывайте ответы, не задавайте наводящих вопросов. Нет бюджета на
масштабное исследование или пробный маркетинг? Сделайте подборку
макетов, как это выглядело бы в журнале. Вставьте ваш ролик в череду
других с помощью компьютера. Проверьте рекламу на своих знакомых,
далеких от вашей компании и вашего продукта.


    К сожалению и к счастью, реклама, это не точная и не
всеобъемлющая наука. Но и без нее - никуда! Соблюдение этих правил не
дает стопроцентной гарантии успеха всего вашего бизнеса. Ведь кроме
рекламы есть еще продукт, ценовая политика, каналы сбыта. В конце
концов, и конкуренты не дремлют. Но соблюдение этих правил
гарантированно убережет вас от ошибок и поможет сделать рекламу более
эффективной.