Откройте свой Мир!

Да, да, месяц май! И по асфальту каблучки - совсем не то что, что по январскому снегу или мартовской кашице... Короче,



Лучше не скажешь!

До эйфории далеко - но жизнь идёт в весеннем темпе. Сегодня прошло последнее заседание Клуба поэтов НГУ. Завтра - последний вечер в Доме Цветаевой. А Марину Ивановну я не раз и не два сегодня поминал в связи с Гронским, её юным наперстником, чью поэму "Белла Донна" я сегодня и представлял в Клубе - в своей редакции, - отчасти ради обсуждения правомерности последней. Но членов Клуба собралось мало, а читал я, похоже, недурно (поскольку люблю эти стихи и, конечно, выучу их наизусть!) - так что я пообещал воспроизвести эту декламацию-доклад в начале следующего сезона...

Как бы прекрасен ни был шедевр Гронского, читать-то стоило бы Блока!
"Свирель запела на мосту, и яблони в цвету..."



В каком упоении я возвращался с дачи в воскресенье!.. Плотный поток попутных машин меня не очень волновал. Закат был невыразимо прекрасен. Его цвет подчёркивал хризолитовый тон берёзовой листвы, а ведь уже горит на обочинах и золото сурепки - иногда казалось, что салон машины освещён не только экзальтированным концертом Чайковского, но и этим юным цветочным пылом! Хотелось любоваться, а не гнать по встречной, когда своя полоса автотрассы занята топчущимся транспортом усталых овощеводов. Конечно, я иногда погонял - но не от нетерпения, а больше по привычке...



А ведь маяться осталось всего неделю! Предпринять последний штурм твердынь науки... Определить планы на лето - надо сказать, пока они видятся очень заманчиво... Унылое лето 2010-го, по крайней мере, сегодня кажется каким-то недоразумением... А про горы напоминает не только поэма Гронского, но и зацветший на даче бадан:



Как я когда-то писал в стихах, посвящённых Майе Шереметевой (но со скрытой цитатой из Высоцкого)

Всплакнув из-под ресниц сосулек, сплыли
сугробы. Ветры, протрезвев, согрели
запущенный и пыльный
перрон апреля.

И тут же заспешили эшелоны.
И первый растянул в синичьем свисте
сеть изжелта-зелёных
пахучих листьев.

А погрузневшее чуть позже небо,
прочистив голос в отдалённых громах,
вздохнуло с новой негой
бельём черёмух .

Заволновались яблони немедля.
Начав мельчайшим пузырьком в бутоне,
вскипели — и неделя
в их пене тонет.

А на подходе липовая звёздность
и атанор снотворных ароматов,
что разом бы вознёс нас
под свод заката…

Пускай июнь торопится за маем,—
помедлю, как и ночь, на склоне дня я —
скорее обнимаем,
чем обоняя…

"...И - я вчера узнал -
не только в нём одном..."
В.Высоцкий

Жизнь кипит. Да так, что я едва не сварен заживо. Столько планов было на сегодняшний свободный от трудов день - я осуществил от силы треть. На моё счастье, меня больше не волнуют спортивные страсти: ни турнир претендентов на шахматную корону, ни даже хоккей Россия-Чехия - это давно уже не общенациональный триумф/траур, каким бывал матч СССР-Чехословакия.

День Победы? Ну, а что можно добавить на тему Дня Победы? Разве что чуть подновлённую версию старого сонета...

Друзья, ревнивы о стихах беседы.
Вы говорите о моих подчас,
что мимо бьют они... Так вот рассказ,
однажды мною слышанный от деда.

То было тихим днём в канун Победы.
Бутылку умостив на куст, не раз
бойцы на ней испытывали глаз,
да всё промахивались... От соседа

пришла винтовка к деду моему.
Цель удержалась! Что, и он не меток?
Пришлось ему достать бутылку с веток:

пройдя сквозь горлышко, расшибла пуля
ей дно! И о стихах я потому
спрошу вас: а на дно-то вы взглянули?

Вполне понятные чувства молодого автора, который может услышать о своих драгоценных творениях всё, что угодно ;-) В этом случае автор, помнится, очень доволен был точным изложением действительного рассказа дедушки, Михаила Ивановича, к тому же убедительно уложенным в сонетную форму и вполне по-бальмонтовски возражавшим его критикам...

...И это даёт косвенный повод поговорить о весне в Европе. Ведь совсем недавно получил я подарок из Парижа - вот эту акварель:



Я подрезал паспарту и подобрал подходящую рамку, а если хотите раскрыть её поподробнее (и даже больше, чем в натуральную величину - чтобы оценить качество работы парижского мастера!), кликните по превью:



Увеличить

А дарительница - да, она была в Париже! Хотя я давно и хорошо знаю, что не только в нём одном...
Вот кадр с её сотового, тот же мостик и те же башни собора:



Конечно, сам собор слишком известен, чтобы его размещать, но коли уж прислали фото...



А уж Париж, известный мне пока по стихам, прозе, фильмам и фотографиям, конечно, несчётнолик и притом всегда узнаваем...



Парижский бульвар





Tour Eiffel



Place Saint-Michel



Как не вспомнить знаменитую песенку Джо Дессeна: "Au Paris à vélo - se n'est pas qe le auto..."!

А вообще же сегодня исполнилось 110 лет со дня рождения Владимира Софроницкого, пианиста милостью Божьей, художника, каких всегда единицы, каких, собственно, больше нет...

Так что этот пост я непременно дополню.

Владимир Соловьёв

Эммануэль

Во тьму веков та ночь уж отступила,
Когда, устав от злобы и тревог,
Земля в объятьях неба опочила
И в тишине родился с-нами-Бог.

И многое уж невозможно ныне:
Цари на небо больше не глядят,
И пастыри не слушают в пустыне,
Как ангелы про Бога говорят.

Но вечное, что в эту ночь открылось,
Несокрушимо временем оно,
И Слово вновь в душе твоей родилось,
Рожденное под яслями давно.

Да! С нами Бог,— не там, в шатре лазурном,
Не за пределами бесчисленных миров,
Не в злом огне, и не в дыханье бурном,
И не в уснувшей памяти веков.

Он здесь, теперь,— средь суеты случайной,
В потоке мутном жизненных тревог
Владеешь ты всерадостною тайной:
Бессильно зло; мы вечны; с нами Бог!

Неисчерпаемый простор

Ты говоришь, что Ты везде —
не помышляю возражать я —
и под землёй, и на воде,
и в небесах Твои объятья.

И, тем не менее, сейчас
запоминается, чтоб сниться,
как во дворец в последний раз
Твоя въезжает колесница.

И я не знаю, как теперь
мне быть, куда тянуться взглядом?
Не открывать же счёт потерь,
когда Ты только что был рядом!

И я теряюсь от даров
Твоих в преддверье новой встречи:
какое множество миров!—
и Ты велишь мне пересечь их.

А в них свобода и восторг,
в них чудеса и бытовое…
Неисчерпаемый простор
соединяет нас с Тобою…

25 августа 2004, Прашанти Нилайам

"Ом Саи Рам, дорогая семья Саи. С тяжёлым сердцем и в полном унынии я хочу сообщить эту самую грустную новость Кали Юги о неожиданном уходе Господа Шри Сатья Саи Бабы, Мессии любви, который пропитывал всех нас Своей чистой любовью. Он оставил Своё тело 24 апреля 2011 г. в 7:40 утра по индийскому времени…

Я не могу поверить, что печатаю это и не знаю, что писать… Я не могу поверить в то, что случилось, но новость определённо шокирующая. Опуская занавес БОЖЕСТВЕННОЙ ДРАМЫ последние 24 дня, Маленький Сатья Нараяна Раджу прошлого, Шри Сатья Саи Баба наших дней, наш Свами решил покинуть нас, несмотря на все наши молитвы, все яджны, все ритуалы, проводимые Его любимыми детьми по всему миру.

Я не имел понятия, я был полностью озадачен, когда узнал, что буду печатать этот некролог о БОГЕ в это время, когда миссия Свами и Его послание Любви распространяются по всему миру с такой большой скоростью.

Свами, как и Ширди Саи Баба, дал достаточно знаков Своего ухода. Когда Он находился в госпитале, каждый из нас, преданных и непреданных, надеялся на ОГРОМНОЕ ЧУДО, в котором Свами в этот раз отказал. Но был один знак, сделанный Свами (согласно тому, что видели свидетели), возможно 22 или 23 марта, когда Он, находясь на сцене, соединил Свои ладони (словно делая намаскар). Этот жест делается обычно, когда кто-то хочет уйти. Во время празднования Его 85-летия Свами был достаточно добр, пригласив всемирную семью Саи в Путтапарти в форме паломничеств. Русские, новозеландцы, американцы, англичане, преданные из Южной Африки и т.д., и все приезжали в Парти. Свами, по крайней мере, под предлогом паломничества заставил стольких преданных приехать в Парти, и те счастливцы, которые смогли приехать в эту священную землю, будут абсолютно сбиты с толку, услышав эти новости. Преданные каждой приезжавшей страны представляли ту или иную программу, будь это танцевальная программа, музыкальная программа или спектакль. Несмотря на Своё плохое состояние здоровья, Свами присутствовал на программе каждой страны, потому что Он знал, это для счастливцев будет ПОСЛЕДНИМ ШАНСОМ.

Посмотрев на последний даршан Свами, мы (преданные) могли ясно видеть, что Его состояние здоровья было критическим. Его привезли в машине, и, несмотря на это, Свами был достаточно добр, сделав два дополнительных круга даршана для собравшихся преданных. Он изливал свою Любовь, Он знал, что содержалось в послании, и не уверен, сколь многие получили знак. Даже до последнего мгновения Он предпочитал дарить радость и блаженство Своим преданным.

Свами много раз заявлял, что будет жить в этом теле до 96 лет. Это была Его БОЖЕСТВЕННАЯ САНКАЛЬПА, побуждавшая Его говорить: Он будет находиться в теле до 96 лет, даже несмотря на то, что Он знал обо всех болезнях тела, которые будут у Него в последней части Его жизни. Что же это такое, мы должны проститься с Аватаром Кали Юги вероятно на 10 лет РАНЬШЕ СРОКА... Свами этим Своим неожиданным действием оставил так много вопросов без ответов в умах обычных преданных. В недавнем прошлом Он казался очень эмоциональным, Он плакал на публике из-за малейшего пустяка, и это видели миллионы. Он что-то хотел сказать Своим любимым, может быть, в конце Он решил хранить молчание и позволить времени дать ответ.

Вид сообщений в средствах массовой информации во время Его госпитализации, заявления, которые делали некоторые люди, весь эпизод госпитализации, как он проводился, оставили печальный след в сердцах преданных. Многие преданные чувствовали, что для тех, кто любит Свами, этот уход будет, конечно, болезненным. Он, Повелитель Богов, не должен был уйти в такой несчастной ситуации, когда казалось, что Он борется за жизнь, но это были ФИЗИЧЕСКИЕ СОБЫТИЯ, такие же, какие происходили с Иисусом во время Его распятия. Дурное влияние Кали Юги тоже является причиной этого «печального» ухода.

Радио Саи под руководством профессора Г. Венкатарамана немного помогало умерить напряжение с помощью некоторых выступлений Свами, в которых Он говорил о средствах массовой информации, о Своём теле, – но, в конце концов, произошло то, что должно было произойти, и Свами избрал оставить всех нас, позволив нам утонуть в океане печали. Смотря все видео, помещённые радио Саи, мы чувствовали, надеялись, что Свами обязательно выйдет из этой Божественной Драмы, и все мы думали, что всё это просто ПРОПЛЫВАЮЩИЕ ОБЛАКА, – разве мы могли знать, что Свами уже решил уйти в Маха Самадхи...

Многие из нас задались бы вопросом, что было не так? Почему Свами ушёл преждевременно? Не сомневайтесь, всё происходит по Его воле и Божественной Санкальпе. Долг преданных – размышлять над тем, что Он сделал для человечества. Его жизнь – это Его послание. Наш долг теперь – продолжать нести это наследие и помогать бедным, несчастным и попранным. Делитесь той чистой любовью, которой Свами делился с людьми. Он ясно говорил: «Я – Бог, вы неотличимы от Бога». Это вопрос самоисследования и самореализации. Как Свами всегда говорил, «Смотрите внутрь, и вы узнаете, кто вы». Несмотря на то, что ФИЗИЧЕСКИ Его с нами нет, Он будет с нами ВОВЕКИ.

В то время, когда движение Саи распространялось по всему миру, в то время, когда даже неверующие становились Его преданными, в то время, когда даже «раджасические» становились «саттвическими», Свами, кажется, оставил все в середине «божественной работы», что, естественно, легло огромным бременем на преданных, которые были благословлены находиться в Его близком присутствии. Пока Свами был в теле, ходило так много слухов о том, кто возьмёт на себя «ответственность» и станет преемником божественной работы Свами. Назначил ли Он кого-нибудь? Может ли кто-то быть таким же хорошим, как Он? Сможет ли этот человек руководить так же, как это делал Свами?

Каждый из нас является ЗАЩИТНИКОМ Его божественной работы. Каждый из нас имеет этот первоочередной долг – хранить «СОКРОВИЩА», которые Он оставил. Пять Человеческих Ценностей: Сатья, Дхарма, Шанти, Према и Ахимса – это СОКРОВИЩА Саи. Если каждый из нас будет заботиться о них, Наш Вездесущий и Всеведущий Саи будет очень счастлив.

Нет сомнений, в следующий раз, когда вы приедете в Путтапарти, это место будет представлять собой совершенно другую сцену. Не будет преданных, бегущих к ашраму на даршан с подушками для сидения в руках. Божественные вопросы, такие как: «Откуда ты?», «Сколько вас?», слова: «Будьте счастливы!» – уже не будут больше звучать. Свами, который делал нас такими счастливыми своей прекрасной улыбкой, больше не будет видим, но Свами, который находится внутри нас, всегда будет с нами, поглаживая нас, подбадривая нас, давая нам наставления и исправляя нас.

Братья и сёстры, все те счастливцы, которые смогли увидеть ЖИВУЩЕГО И ЛЮБЯЩЕГО Бога в физической форме, и все те, кто мог чувствовать вездесущую форму ЖИВУЩЕГО И ЛЮБЯЩЕГО Бога, у всех нас много работы. Нет сомнений, мы сможем сказать будущим поколениям: «Да, мы видели нашего любимого Господа Шри Сатья Саи Бабу, я чувствовал Его любовь, я разговаривал с Ним, я потерял сознание, увидев Его, я сделал Его счастливым, и т.д.», но мы не должны забывать важность этой ВЕЛИКОЙ УДАЧИ. МИССИЯ Аватара Шри Сатья Саи на заканчивается с уходом Его из этой физической формы, в действительности, настоящая МИССИЯ началась сейчас.

Братья и сёстры, потеря любимого всегда болезненна, а когда мы потеряли Свами, которого всегда считали единственной НАДЕЖДОЙ, это ещё больнее, но Свами говорил нам «не ограничивать» Его физической Его формой, а работать по претворению в жизнь Его бесценных учений. Это будет большая и надлежащая дань нашему любимому Господу.

О, Свами, спасибо за Твоё драгоценное время, которое Ты предпочёл провести среди нас, спасибо за всё руководство, спасибо за то, что Ты сошёл на Землю, чтобы учить нас настоящему смыслу ЖИЗНИ, и, наконец, спасибо за то, что Ты есть ТЫ…

ДО СКОРОЙ ВСТРЕЧИ, СВАМИ… ВОЗВРАЩАЙСЯ СКОРЕЕ КАК ПРЕМА САИ…Всё человечество будет с нетерпением ждать Тебя… НЕ ПРОЩАЕМСЯ…"

Опубликовано SBOI GROUP

Источник: http://www.saibabaof...tos_...

Забытые старые сказки иногда вспоминаются.
А некоторые хочется забыть, но...
Как и Шуман-Гейне, я уверен, что не всё можно просто забыть.

В картине мира дона Хуана и Кастанеды есть такая замечательная концепция: перепросмотр. Орёл несёт смерть, но если пересказать - т.е. мысленно пересмотреть заново! - для Него (или для себя) самые важные моменты жизни, Он удовольствуется этим пересказом, а мага предоставит себе. Может быть, в этом и есть сверхсознательная цель искусства: пересказать-пересмотреть всё самое невыносимое в жизни, будь оно мучительно-прекрасным или тягостно-печальным, а может, и тем, и другим сразу - чтобы отдать это Орлу. А самому обрести Жизнь вечную. Или, по крайней мере, иную...





Я мог бы объяснить, почему я именно сегодня закончил стихотворение, начатое довольно давно - но зачем? Конкретные причины не слишком существенны. Я не сумел сделать этого в поезде, хотя оставалось совсем немного (запись от 16.02.2011 http://blogs.mail.ru/mail/a...), но не закончить его я всё равно не мог, ибо знал, что эту тяжесть надо сложить!..




ЗЛАТО-СЕРЕБРО

Трудам не грозят катастрофы,
а снежная воля свежа.
Пока не протоптаны тропы,
придётся идти не спеша.

Угадывается ногами
квартальная диагональ.
А магия снежных миганий –
едва отодвинутся вдаль

огни фонарей или окон –
немедля вступает во власть.
Кому будет здесь одиноко,
меж ярко сверкающих глаз?

С паломничьим благоговеньем
бредёшь по чужому двору.
И память по обыкновенью
к другому вернёт серебру,–

каким поминутно вскипает
весенний Катунский поток,
которое сплошь обступает
наш пляж и сосновый мысок,

где так же, как эти сугробы,
играет несчётностью искр
прибой – той же тысячной пробы,
что здешний серебряный прииск…

Поодаль снег сер, как прибрежная
галька; мерцаний в нём нет.
Лишь гребень на пустоши снежной
сгущает рассеянный свет,

и ярко белеет, точь-в-точь как
теченьем обточенный ствол,–
обсушен на серых песочках,
сияет он, гладок и гол,
своей оловянной полудой…

Но я обгорал, и жара
меня выдворяла к полудню
под сосны, на чай у костра.

А где серебрились на травке
тела принесённых водой
дриад – не боясь переплавки,
мой слиток лежал золотой,

моя дорогая пропажа…
Едва различима в кругу
древесных соперниц, ты с пляжа
вставала, когда – к костерку,

когда – искупаться, но чаще –
чтоб самозабвенно бродить
по краешку ярко лучащихся
волн на катунской груди.

Ты к водам и к солнцу стремилась,
оставив и чай, и меня...

Чтоб злата Катунского милость
на сéребро здесь не менять…






P.S. У меня нет более удачной фотоиллюстрации (а эта хотя бы сделана на том самом месте!) - ведь у меня и фотоаппарата тогда ещё не было. Модель в кадре, естественно, другая. Я не заручился её согласием - но это теперь едва ли возможно, да и на снимке она фактически анонимна...





P.P.S. Отнюдь не уверен, что этот текст - окончательный.

Прошёл наш вечер в Доме Цветаевой!
"Вспоминая поэзию 60-х..."
Слава Богу, скандала не случилось.
Ну, не могу я сказать доброго слова о "героях эпохи" - тех, что "Нас много, нас, может быть, четверо..." - ни про Вознесенского, ни про Евтушенко, ни про Рождественского (их боевую подругу упоминать не буду, всё ж таки дама))).
Не-мо-гу, и всё! Язык не поворачивается!
Слишком уж жидкой грязью они пообляпались.

Зато с моей подачи были показаны написанные на стихи А.Вознесенского песни - и лирика настоящая, и исполнено не-за-бы-ва-е-мо... (Позже постараюсь привести видео здесь же.)

Для меня поэзия 60-х - это, в первую очередь, Семён Кирсанов.
И вот, в поисках его аудиозаписей наткнулся я на поразительный шедевр авторской декламации - причём совершенно не интересного стихотворения (точнее, интересно то, что даже в этом словесном цирке - финал-то трагический! Как ни странно, этот весельчак-одессит смолоду нёс в себе трагика!)



Не правда ли, зашкаливает?
А вот опубликованный текст:

С. Кирсанов

МЕРИ-НАЕЗДНИЦА

Мери-красавица
у крыльца
С лошадью справится –
ца-ца!

Мери-наездница
до конца
С лошади треснется –
ца-ца!

Водит конторщица
в цирк отца.
Лошади морщатся –
фырк, ца-ца!

Ваньки да Петьки в галёрки прут,
Титам Иванычам ложу подавай!
Только устроились – начало тут как тут:
– Первый выход – Рыжий! Помогай!

Мери на бок навязывала бант,
подводила черным глаз,
а на арене – уже – джаз-банд
Рыжий заводит – раззз:

Зумбай, квиль-миль
Толь-миль-надзе…
Зумбай-кви!..
Зумбай-ква!..

Вычищен в лоск,
становится конь.
Мери хлыст
зажимает в ладонь.
– Боб, винца!

Белой перчаткой
откинут лоб.
Мери вска-
кивает в седло:
– Гоп, ца-ца!

Цца!

По полю круглому. Гоп!
Конь под подпругами. Гоп!
Плашмя навытяжку. Гоп!
Стойка навыдержку. Гоп!
Публика в хлопанье. Гоп!
Гонит галопом. Гоп!
Мери под крупом. Гоп!
Мери на крупе. Гоп!
Сальто с седла,
Раз – ап, два – гоп!
Мери в галоп.

Публика вертится.
Гоп…
Гоп…
Гоп…

Ёкнуло сердце.
Кровь…
Стоп!..
Крик –
от галёрки до плюшевых дамб,
публика двинулась к выходам.

Все по местам! Уселись опять.
Вышел хозяин. Сказал: «Убрать!»

Зумбай квиль-миль
Толь-миль-надзе…
Зумбай-кви!..
Зумбай-ква!..

1925

Не могу не упомянуть вот какой поразительный эпизод в самом конце вечера. На первом ряду сидел Александр Александрович Каптаренко, инженер-кораблестроитель по образованию, инженер-авиастроитель по профессии, а ныне писатель и... энтузиаст пинг-понга! Я представил ему свою давнюю подругу, Марину Васильеву (Суворову) и её дочь Катю. Очень оживлённо пообщавшись с А.А. минут двадцать и простившись с ним, Марина воскликнула: "Какой красивый мужчина!"

А ведь Александру Александровичу уже 99 лет!!

P.S. Очень интересная передача прошла. оказывается, на ТВ "Культура".
Вот выдержки:

Владимир Кирсанов, сын:
Друзей не было. Он попал в очень тяжелое время. Дело в том, что смерть Маяковского была для отца огромной трагедией, потому что он потерял в каком-то смысле ориентир в жизни, и все, что было вокруг, его не удовлетворяло. Второй его трагедией была смерть жены, которая и была тем дружеским центром, вокруг которого собирались тогдашние знаменитости: Кольцов, Ботвинник, Шмидт. Моя мать была человеком сильного характера, очень высоких представлений о совести и порядочности. Она, конечно, отца держала в руках и направляла. После ее смерти он оказался в вакууме. В общем, единственными близкими людьми в то время оставались Николай Асеев и чета Брик. Поэтических единомышленников как бы не осталось, они исчезли.

Маяковский был его вождем, человеком, который приобщил его к поэзии, но сказать, что его поэтические пристрастия ограничивались Маяковским, это было бы очень неправильно. Пристрастия были очень широкие. Он переводил Гейне, Эдгара По. Причем, это не переводы, которые ему заказывались, а он переводил массу заказного - Неруду, Хикмета, Броневского.

Если вы возьмете поэтику Маяковского и поэтику Кирсанова, то вы увидите, что это разные вещи. Они строятся и лингвистически, и темпераментно, и смыслово на совершенно иной основе, и, по сути, имеют совершенно иные психологические основания. Он обожал Пастернака. Вот уж точно могу сказать, что впервые я услышал стихи Пастернака из уст своего отца.

В свое время отец эпатировал так же, как Маяковский. Он вообще был человеком очень эпатажным, он вызывающе одевался, очень дешево, но очень броско. Он был человеком, выступавшим против дорогих вещей, он не любил вообще никаких украшений. Моя мачеха страдала, что он ей не покупает вообще каких-то дорогих украшений, шуб, хотя человек он был довольно богатый. Вместо этого он купил ей машину. Эпатаж такого рода. С точки зрения тогдашней Москвы, когда все ходили в черном, мой папа, конечно, выглядел белой вороной, потому что он ходил в каком-нибудь пестреньком бобрике. Сейчас бы на это дело и внимания не обратили, а тогда все очень возмущались. Главный эпатаж, конечно, был творческий.

Он всегда, с младых ногтей знал, что его предназначение писать стихи. Нельзя сказать, чтобы он любил живопись, любил музыку или любил театр. Ничего этого он не любил. Он любил поэзию и все. Но любил самозабвенно. Хорошо ли это или плохо - это другой вопрос, но он для себя не мыслил ничего другого. В этом смысле он был человеком необычайно счастливым. Это его поддерживало и освещало ему жизнь в течение всего его жизненного срока. Талант, которым он обладал, ему заменял все. Он ему заменял ум, образование, любовь, способность водить машину, что угодно. Он был такой человек. В этом он был весь, ничего другого не было, ничего другого он не хотел.
При этом он был человеком очень честолюбивым, даже, может быть, тщеславным. Это естественно для человека, который является публичным поэтом, если можно так выразиться. Он хотел, так же как хотел этого Маяковский, чтобы его замечала власть. Все хотели этого, включая даже самых замечательных и любимых. И папа этого очень хотел, и поэтому он пытался, он старался. Он старался не просто угодить. Он точно так же как и Пастернак мог сказать:
И разве я не мерюсь пятилеткой,
Не падаю, не подымаюсь с ней?
Но как мне быть с моей грудною клеткой
И с тем, что всякой косности косней?
У папы не было этой косности. Наоборот, у него были представления о том, что надо стремиться к новым способам выражения чувств, к новым формам стиха, к новым формам общественных отношений. А признания не получал. Все время получал по носу. Я тут несколько стихотворений из никогда не опубликованных нашел. Стихотворение не бог весть что, но показывающее его действительное отношение в 50-е годы:

Пинаемый всеми и вся
Смешной как паяц на арене.

Надо сказать, что он придавал очень большое значение оформлению и сам зачастую свои книги оформлял. Последние его книги, он сам придумывал как их делать. Он неплохо рисовал. Не могу сказать, что он очень любил живопись. Он любил талантливых и в чем-то себя проявивших людей, обожал. Очень любил Колю Глазкова, который всегда приходил, Ксению Некрасову, привечал Женьку Евтушенко. Очень часто приходил ко мне, ему присылали стихи, - «Посмотри, какое замечательное стихотворение из Тамбова», - и читал кусками. Точно так же он относился и к художникам.
Кроме того, он был человек рукастый. Он был бы замечательным закройщиком, если бы не был бы поэтом.

К пожилому возрасту его представление о статусе собственности изменилось. В молодости он считал, что никакой собственности не нужно, за исключением квартиры, довольно, по нашему нынешнему мнению, бедно обставленной. Ему в свое время давали дачу в Переделкино, но он от нее отказался. Но когда он получил Сталинскую премию III степени, к которой так стремился, и получил какие-то деньги, он решил, что надо себе сделать дачу. Организовал кооператив в Пахре, стал его председателем и самый первый выстроил себе дачу, затратив денег вдесятеро больше, чем все остальные, которые не спешили с этим строительством. Он был человеком вполне от мира сего и все доставал. Я помню, как они с академиком Виноградовым цемент где-то воровали, потом очень боялся, что его на этом деле прижмут, но не прижали.

Война для него началась трагически, потому что за несколько месяцев до войны он наконец-то женился. Женился на молодой очень красивой женщине. Они поехали в свадебное путешествие в Ригу, а тут началась война. Они стали возвращаться в Москву и взяли билеты на поезд. Они приехали в Москву, папа тут же, естественно, пошел на фронт. В 1941 году ему было 34 года. Его послали корреспондентом «Красной Звезды» в самые ужасные места - Новгород, Гомель. На эту тему он написал, на мой взгляд, совершенно замечательную поэму, которую он назвал «Эдем». Дело в том, что имя его новой жены было Раиса - Рая - Эдем.

Ираклий Андроников, вспоминая об отце, удивлялся разным его не поэтическим дарованиям, о том, как был поражен его наблюдательностью: «Я понял, почему без Кирсанова не обходится беседы с людьми разных специальностей, с людьми, которые приходят, чтобы поговорить с нами о выпускаемой ими продукции, собираются в этом зале. Он может рассказать вам про блюминг и про состав березового сока, про теорию относительности и про зеленые листы, про фотографирование двойных звезд и про электронные машины, про то, как варить кофе, и как сделать интересной жизнь нашего дома, как писать стихи и как их читать, как издавать книги, как строить радиопередачи, как строить дома, как обучать языкам, как сделать рентабельными посевы новой культуры, как изобразить человека, и кто его изображает плохо, а кто хорошо. Он мог бы быть критиком, драматургом, прозаиком, очеркистом, но он захотел остаться только поэтом».

Марк Розовский, режиссёр:
Кирсанов принадлежал к тем поэтам, что были властителями дум в конце 20-х, в 30-е - 40-е годы. Потом началась, так сказать, советизация его творчества, он сам себя советизировал по примеру Маяковского, но это не означало, что он перестал быть мастером. Кирсанов оставался мастером всегда. Во-первых, он был абсолютный эстет. Он не был там, писателем-деревенщиком или поэтом-деревенщиком. Но он принадлежал к той культуре, которая считала изыск речи самым главным качеством литературы. В этом смысле он вырос из Серебряного века, из великой поэтической культуры Серебряного века.

Это всегда игровая поэтика, но это ведь присуще народной поэзии в ее самых исконных, самых глубинных формах. Все былины, все речевки, речения, плачи, все они построены на звукоречи. Поэтому кирсановская поэтика – это, прежде всего, звукоречь. Это театральность буквы.

Кирсанов это прекрасно умел чувствовать. Он вообще был очень жизнелюбив. Он был раблезианец, гурман, причем гурман фантастический. Я помню, как он приходил в ресторан Центрального дома литераторов. Там все боялись его посещений, потому что когда он, этот невысокого роста человек, в блестящем костюме с очень ярким красным галстуком появлялся в этом ресторане и смотрел, кто что ест, а потом требовал меню, потом шел на кухню и давал, как член правления ЦДЛ, указания повару. Это казалось смешным, но я помню, как все дрожали. И он был прав, потому что он всегда хотел, чтобы хороший вкус был во всем - и в сервировке, и в еде. Он был аристократ по-настоящему. Сначала мне казалось, что этот аристократизм носит какой-то провинциальный характер. Нет, нет, нет. Это было подлинное. Это было его Я.

Сегодня, наверное, нет по-настоящему серьезного поэта, поэта, который несет внутри себя поэтическую культуру, который бы не знал Кирсанова. Смешно, но если ты не знаешь Кирсанова, значит, ты себя обокрал.

* Евгений Евтушенко, поэт:
Кирсанов очень любил помогать совсем юным поэтам. Что и произошло со мной. Именно Семён Исаакович дал мне без всяких разговоров и даже с радостью рекомендацию в Союз писателей, когда я писал плохие стихи. Но он меня не избаловывал комплиментами. Он мне сказал, что мои стихи плохие. Хотя подражал я кому? Самому Кирсанову. Я был потрясен его манерой чтения. Когда я его впервые услышал, Боже мой, какой это был фейерверк новых для меня рифм. Все, что он делал для молодых, это как бы его благодарность Маяковскому за то, что он вывел его когда-то на золотую арену цирка.

Стихи Кирсанова сразу узнаваемы. У него есть личное клеймо мастера. Поэт должен быть ремесленником очень хорошим. Ничего в этом деле, в этом слове, нет оскорбительного. Разумеется, есть еще и другие функции поэта, но первоначально поэт должен быть мастером своего дела. Кирсанов дал нам урок мастерства и такого незанудного, нескучного, веселого. Это было, я бы сказал, цирковое мастерство, вольтижировка, жонгляж высочайшего класса и он занимает свое уникальное место в русской поэзии, и занимать будет всегда...

(По материалам программы «Циркач стиха! Семён Кирсанов» http://www.tvkultura.ru/new...)

...или n+1-e открытие

Чтобы ещё немного потянуть с отгадкой предыдущего поста, поговорю о другом... (Всё равно самым нетерпеливым я уже сознался)))
...Странное дело, нет ни малейшего желания писать о вчерашнем - хотя это по-своему интересное, яркое, парадоксальное событие, да к тому же с участием Silenzium! Нет даже желания смотреть фото и видео - хотя я снял и то, и другое...

Благо, есть и соблазнительные темы.

Итак.

Чего мы ждём от сети? Информации! Такой, которой нам не хватает - но которая там должна быть, и, возможно, уже давно есть. Но вовсе не той, которой, как мы подозреваем, там быть не должно - но которая там со временем отыскивается тоже!

Готовясь к среде в Доме Цветаевой, я искал аудиозаписи Семёна Кирсанова. Их пока немного, что удивительно: поэт умер в 1972-м году, правда, от рака горла, что, конечно, исключало возможность записи в 70-е. А до того?! Кого записывать, если не его, одного из немногих обласканных временем (хотя бывало всякое!) выдающихся талантов? Или эти записи делались, но в и-нете появятся позже?

А вот найти запись голоса Николая Гумилёва, читающего одну из "Канцон", было крайне неожиданно!

Заодно обнаружились недавно появившиеся фотоматериалы, касающиеся очень интригующей меня фигуры: Тристана Клингсора, поэта, художника, музыканта. И долгожителя: 1874-1966! (Так что, хотя не дожил он до 99-летия, метку эту я всё же поставлю)))
Кроме его текстов, использованных Морисом Равелем в "Шехеразаде", мне известно было несколько переводов стихов, статья в Краткой литературной энциклопедии и ироническая реплика в его адрес некоего Р.Барта. Ни единого полотна, ни единой ноты! И вдруг...

Но сначала о другом. О Клингзоре Венгерском. Легенда гласит, что жил он в замке Quermançó...



Чтобы представить эти грандиозные руины, кликните в полном формате ещё одно фото:



Увеличить

Что же касается Тристана Клингсора (Леона Леклэра), то он вырос в куда более скромном доме:



В зрелые годы нарисовал такой автопортрет (1920 г.):



Увеличить

Вполне соотносимо с его же фотографиями, например,
парадным фотопортретом в молодости:



Меньше - с портретом в старости:



Но особенно схоже - с таким плохоньким снимком:



Что ещё интереснее, удалось увидеть и его живопись (скорее всего, акварели):



Здесь видна даже некоторая ориентальная экзотика, тогда как на работе ниже - чисто южнофранцузский пейзаж:



Далее - опять любопытная параллель с некоторыми стихами, хотя качество снимка никудышное:



Можно посмотреть даже на его могилу, далеко не столь величественную, как то, что оставил легендарный тёзка:



Неудивительно, что повесть Гессе живописует несравненно более экзальтированного соименника, ведь великий Г.Г. писал "Последнее лето Клингзора" в несказанно прекрасных краях, глядя на озеро Лугано из окон и окрестностей причудливой Каза Камуцца в селеньи Монтаньола:



Если хотите, полный формат:



А вот та же гора на акварели Г.Г.:



Германн Гессе "Caslanoberg"


Не знаю, стоит ли сравнивать, но, кажется, акварели Гессе не уступают приведённым выше - а они теперь тоже опубликованы в достатке: http://www.hesse.ru/art/ Да и вообще сравнивать кого-либо с величайшей личностью в искусстве ХХ в. негоже...
Во всяком случае, за что Т.К. в 1960 г. получил премию Пюи де Шаванна, пока совершенно не понятно. Его маловыразительный "Натюрморт с гитарой":



...создаёт совершенно невыгодный контраст со взрывом красок Г.Г.:



Германн Гессе "Zinnienstraus"

Но у Тристана Клингсора свои "аргументы". И кадуцей, просматривающийся на титуле его книги, лучшее свидетельство того, что никаких загадок интернет пока не разрешил - только добавил пищи для новых фантазий... След героев моей первой книги не тускнеет...

Тридцать лет назад я сказал бы, что это сон, - что, ущипнув себя за руку, я проснусь, потому что наяву этого быть не может.

Двадцать лет назад я сказал бы, что это счастливейший день моей жизни, после которого она никогда не станет прежней.

Десять лет назад я сказал бы, что это моя заслуженная награда и торжество справедливости, - и что разделить его со мной готовы и достойны немногие.

Что мне сказать сегодня, когда это, наконец, произошло? Что самое заветное желание сбылось - вдвойне - но едва ли кто, даже из самых близких, угадает, о чём я?




"Я во всём уходил на простор..."

...когда, как известно, могут случаться самые странные вещи.

Рабочий день подзатянулся - благо, на работе происходит теперь всякое, не только рабочее - как, например, вчера, о чём я пока помолчу, чтоб не сглазить! Сегодня, сдав кафедру на пульт, я пошёл по коридору в сторону выхода с единственной мыслью поскорее добраться до дома и поесть... И вдруг в коридоре пахнуло "Евгением Онегиным" и "Пиковой дамой"... Причём не то Татьяна, не то Лиза со мной поздоровались. Ну, не сфотографироваться с барышнями XIX века было бы просто обидно!



Честно говоря, я так и не понял, кто это был, что это было... Рабочий день подзатянулся и способность понимать что-либо притупилась...



Но мне предстояла ещё небольшая прогулка по маминому списку поручений. И... начав наблюдать, я начал хоть что-то понимать!



Две загадочные полу-незнакомки не то чтобы случайно оказались в нашем "парадном" холле! Как-никак, завтра нас ожидает "двойное полнолуние": наша вечная спутница не только обратится к нам своей светлой стороной, но и сделает это на минимальном расстоянии, которое возможно между двумя планетами...
Так что - и вполне, и даже вдвойне!

Чего и вам желаю!

А здоровье, кажется, вернулось! Залез сегодня в ю-тьюб, где искал музыкальные материалы к вечеру поэзии 60-х... В конце концов, "четыре неразлучных таракана и сверчок" в лице знаменитой троицы Вознесенский+Евтушенко+Рождественский, примкнувшей к ним Ахмадулиной и почему-то называющегося с ними заодно Окуджавой - смолоду не вызывали у меня ничего, кроме презрения. Тех времён, когда они писали хорошо, я не застал (да и были ли таковые?!), а когда я заинтересовался поэзией, все вышеупомянутые уже были в глубоком совке... Причём ведь и к старости никакого просветленияни у кого из них не наблюдалось - "маразм крепчал"...
С троицей меня примирили музыканты. В первую очередь, Градский, спевший "Я - Гойя" и "Ничей", потом - Беседина и Тараненко, исполнявшие на ТВ и на пластинке "Не возвращайтесь к былым возлюбленным" и "Не исчезай" (кроме всего прочего, в юности Галина Беседина была невыразимо прекрасна внешне, а Сергей Тараненко не столько пел, сколько вполголоса читал стихи - так просто и искренне, как мало кто ещё!) Наконец, некто Глеб Май, написавший рок-ораторию "Исповедь" на стихи Евтушенко - на пластинке его песни были смонтированы с декламациями самого Е.Е.
Так что сегодняшние поиски свели меня с незабываемыми впечатлениями юности.
Не рвануть после этого на лыжах было бы просто странно! Температура плюсовая - но сильнейший ветер. Фотоаппарата я не брал, так что всё ниже - съёмки прежних лет... Сейчас, впрочем, всё так же!



И такие же "ледяные всходы" в том же палисадничке, мимо которого я каждый раз прохожу...



И давно уже вскрылась Обь - такой примерно она и была 8-го марта...



Это - подъём на горку, а вылетел я на неё случайно. Озираясь среди потемневших от сырости стволов, я считал, что выезжаю к хорошо знакомому мне спуску: достаточно пологой и комфортной горке, скатываться с которой - одно удовольствие! Отнюдь, как оказалось, отнюдь! Я уже качусь вниз - затормозить трудно - с горки незнакомой и гораздо более крутой! Ну что ж, катиться так катиться!
И я съехал ещё раз - уже с предварительным разгоном, чудом удержавшись на ногах. А на третий раз, тоже предварительно разбежавшись и хорошо сгруппировавшись, укатился даже за поворот лыжни!



А это довольно типично для весеннего снега: подтаивающего и подмерзающего одновременно. Плюс закатная подсветка...

День был бы удачным очень, если бы эстафету лазарета не подхватила мама...

... И из-за этого я не пишу того, что собирался, а пишу совсем о другом!

Ну как не поделиться ссылкой, на которую вылетел в ю-тьюбе почти сразу? И которая растрогала почти до слёз? Невыразимое ретро: танго (знаменитое больше благодаря Петру Лещенко), голос Георгия Павловича Виноградова, несбыточная мечта о счастье в социалистическом раю... Старые кадры, наконец, которые дышат особой поэзией - упоением послевоенных лет, которое в столицах, конечно же, ощущалось...

http://www.youtube.com/embe...




И всё это сыплется на мою голову сразу!

И приезд пианиста С - нашего общего с Сашей Палеем друга, героя рассказа "Русский плен" (ежели кому интересно: http://www.sibogni.ru/archi...)



Наши посиделки в "Кардамоне" 9 марта

И предпраздничный концерт Silenzium в "Агарте":



Группа играла со свойственным ей классом - но у меня была ещё одна цель... Поскольку их исполнение часто сопряжено со сценической театральностью (например, на фото ниже обе скрипачки оказались у ног Наты!), то не снять ли с ними клип?



Нота Наты


Для этого и пришли в "Агарту" Анна & Денис - мы даже пофантазировали втроём на эту тему, когда концерт закончился и автографы были розданы:



С Анастасией Кречетовой и Юлией Макаровой, скрипачками "Silenzium"

Утро 8-го марта я посвятил поздравлениям - но и искусству (см. предыдущий пост). А после обеда, наконец, встал на лыжи - второй раз, уже не за зиму, но за сезон. Сегодня, 12-го, я ещё верю, что продолжение возможно...
Весна, конечно, идёт - но подмораживает...



Из-за этого после счастливого вечера в "Кардамоне" у меня причудливая смесь всех простудных заболеваний (опять всё сразу!!), а пианисту С. просто зуб пришлось удалять(((

Так что посмотрите на наши весёлые лица:



Зато неприятной ночью (отчаянно болело горло!) сложился сюжет клипа - правда, что скажет Денис о его реализуемости?! Но я - представьте, я! - придумал, как бы мы могли снимать в тёмное время на природе: надо поставить в разных углах поляны две машины и включить все фары, тогда на скрещении световых полос получится вполне достаточная площадка!
В общем, может, что и выйдет...

...это, конечно, 8-е марта. Тем более, в Нске большую часть дня светило солнце и стоял устойчивый 'плюс', пусть и небольшой...

А день выдался насыщенный. Наконец-то я сходил на лыжах - по обледеневшей лыжне, но, надеюсь, это не закрытие лыжного сезона! Подремонтировал одну и подкрасил две картинные рамы, причём новый экспонат коллекции от этого просто преобразился (о нём позже!)
Как удивительный и анекдотический, в сущности, случай сообщу следующее: на юбилейном вечере 29.11.2009 библиотека подарила мне огромный альбом Николая Грицюка, крупного российского художника, значительную часть жизни проведшего в Нске, увековечившего одну из фаз развития нашего города - и, что особенно любопытно, первым из нсцев получившего признание на западе. Во всяком случае, первый альбом Грицюка, который я видел в самом начале 80-х, был издан в Германии (в ГДР, если точно)...



Мой старший товарищ по редколлегии ДЦ, поэтесса и журналистка Галина Шпак, была близким другом супругов Грицюк и рассказывала о них немало интересного. Однажды на вечере памяти Николая Демьяновича я познакомился и с его вдовой Валентиной Ивановной и её (и Н.Д.) подругой Замирой Ибрагимовой, автором этого альбома, ветераном независимой нской журналистики. В общем, какое-то отношение и НГОНБ, и ДЦ к памяти Грицюка имеют.

Итак, на юбилейном вечере мне был подарен роскошный альбом, который сразу же после вечера... исчез. Я недоумевал, но не горевал (что ни говори, а Н.Д.Г. не самый близкий мне художник) - мол, если кому-то он настолько нужен, то - пусть отправится к более достойному хозяину! И вот вчера он нашёлся!!!



(Это фото Натальи'amurskayina'Золотых я неожиданно обнаружил в конкурсе "Мистер Фотофайл" - едва ли оно очень удачно, любопытен прецедент!)

А вечером мы, наконец, отметили Женский день - как ни странно, чисто мужским квартетом: трое музыкантов и я, так сказать, музыкомант...

Ещё накануне мне переслали чудную фотографию, где мы с Д. увековечены в катунском лагере 2008 г. Фото технически неважное (видимо, снято на видеокамеру), но очень выразительное... Это по-моему - ибо Д. оно совсем не понравилось.

просто жизнь...

Жизнь полна противоречий,- что может быть банальнее этого мнения... Но противоречия её настолько небанальны!

...Я не буду философствовать, я не Хайдеггер. Просто расскажу о себе.
После ночи, когда сон уступил свои права бесподобному собеседнику, Александру Палею (о чём ещё напишу), я поработал и поспал... Но и следующий день проволандал в невнятных занятиях уже безо всяких причин - кроме той, что согласие, наконец, дошло (напишу)! Поняв, что сегодня толку с меня мало, решил, что надо ещё разок на лыжах сходить: зима кончается, а я становился на лыжню только раз! Тут-то меня и настиг звонок Палея - уже из Парижа: мы сегодня будем у друзей, пользующихся и-нетом, не пришлёшь ли ты адрес своего блога, чтоб мы могли посмотреть нский концерт? Да пожалуйста! Набиваю смску, а время идёт... Но, как мне кажется, я успею... Облачился в лыжную форму и зашагал в Бугринку...



Вот как, значит... Здесь начиналась роща, когда-то потеснённая автомагистралью, прежде именовавшейся "пьяной дорогой" и ставшей восьмиполосным хайвэем к ИКЕА и АШАНу. Теперь стометровая полоса вдоль дороги покрыта крошевом мелких веток и выкорчеванными стволами берёз... Строим, значит, третий мост? А где, хотел бы я знать, компенсируются вырубленные парки и рощи?!



Увеличить

Эти кадры оказались последними, которые вытянул аккумулятор, отлично послуживший на Палеевском концерте. Ну что же, после увиденного я от такого пустяка не расстраиваюсь.
Как не расстраиваюсь и от того, что подоспел за полчаса до закрытия базы: второй раз встать на лыжи этой зимой уже не судьба... Ну и ладно! Коли уж косяк на косяке, чем хуже просто пробежаться?

...Хуже, конечно: больше сказывается проваленная спортивная форма. Рысцой метров пятьсот - и метров пятьдесят шагом, снова рысцой - и снова шагом... Зато выяснилась любопытная деталь: некогда забытые Богом и людьми Бугринские выселки ныне наполовину застроены более чем приличными коттеджами...

И уже когда я повернул назад, случилось нечто. На бегу я не понял, что это за компанийка метрах в ста впереди свернула с дорожки. Пробегая мимо, я увидел двух не самых молодых женщин, которые пели - и всё же поприветствовали меня. Я притормозил.
- У меня внук родился! Не поможете водку открыть? - крикнула одна из них. На пеньке была постелена газетка, на ней лежал разломанный хлеб, ветчина и сыр. А водка была куплена неплохая: "Снегирь" - с телескопической пробкой, которую руками не снимешь, да и не надо! Поздравил я достаточно юную бабушку (40 лет!), показал, как открыть водку.
- Да вы бы сняли пробку-то! И выпили бы с нами! Что бы мы делали, не беги вы мимо?
- Не надо снимать!
- А как же пить?! Мы не взяли стаканчиков!
Пришлось показать, как, пожелать всего-всего, отказаться от закуски ("ну как я побегу?" - не станешь же объяснять, что не ешь ветчины!) и продолжать пробежку. Надо заметить, стало повеселее!

Вернулся я к базе уже трусцой, и - представляете: фотоаппарат выдал ещё один кадр! Стволы, затеплившиеся в низких лучах, вполне соответствовали изменившемуся настроению:



Вернулся я уже на закате, когда от отражённого света зажглась вся квартира...



Удивительный народ живёт в России! А в Сибири - тем более!

Побывал вчера на концерте Александра Палея, великолепного пианиста, с которым мы знакомы 30 лет! С тех пор, как он переехал в Нью-Йорк, затем в Париж, я слышу его больше на CD и в интернете - и вот много-много лет спустя довелось послушать его на концертной сцене!

Исполнялся 1-й концерт Чайковского (два года назад он поизвёл фурор 2-м концертом Петра Ильича - но я прошляпил то выступление), оркестр, конечно, наш с Гинтарасом Ринкявичусом за пультом.



После чего солист исполнил два номера на бис - случай для симфонических концертов очень не частый! Я немного опоздал с включением камеры и первые такты этого виртуозного вальса (собственной обработки А.Палея фрагмента из оперетты Оффенбаха "Орфей в аду") оказались незаписанными.



Поговорить хочется о многом, но не сейчас...

Открытие неожиданное - и даже внеочередное...

Кто лучше всех писал для юношества? Категории юношеский писатель - в отличие от детского - не существует! И вопрос так едва ли ставился. Ну, на русском, поразмыслив, многие скажут - Александр Беляев и Александр Грин. На французском - тоже Александр: Дюма-отец, ну, и Жюль Верн, наверное. На английском? Стивенсон, Роберт Льюис Стивенсон! Впечатление от "Чёрной стрелы" неизгладимо. Как и от "Острова сокровищ"...

И вот, включив диск далеко не знаменитой кельтик-рок-группы White Owl (Белая Сова), я начинаю прислушиваться внимательнее, уловив хорошо знакомый ритурнель: это что, обработка чьей-то известной песни? Народной баллады? И - наконец разбираю слова:

Fifteen men on the dead man's chest -
...Yo-ho-ho, and a bottle of rum!
Drink and the devil had done for the rest -
...Yo-ho-ho, and a bottle of rum!

Вот как! Да это же любимая песня Флинта, главаря пиратов из Treasure Island, "Острова Сокровищ"!
Совсем не такой я представлял её себе... Ну что ж, быстрая кельтская баллада, если подумать, более уместна, чем нечто в духе русских разбойничьих песен...
Литература, посвящённая этой песне, достаточно обширна. Стивенсон ввёл в роман только эти строки, да ещё про печальную участь семидесяти пяти:
"But one man of her crew alive,
What put to sea with seventy-five..."
А "полный текст" написал позже некто Я.Е.Эллисон ("Derelict" by Young E. Allison)

Наконец, сравнивая различные музыкальные версии, в том числе исполняемую мужским хором без сопровождения, я предпочту всё же услышанную сегодня "Белую Сову"...

"Быстро лечу я по рельсам чугунным.
Думаю думу свою..."

Некрасова пришлось вспоминать ещё и до поезда - но в какой связи, расскажу потом... А пока



На этом-то фоне заснеженного заоконного пейзажа я и надумал я закончить давно начатые стихи. Ведь ситуация плацкартного вагона легко соединяет разные временные и событийные острова... Один из опытов оказался таков...

-------------Сумерки – щель между мирами…
_________________Кастанеда

Чайный вечер прошёл замечательно.
И, однако, пойдя провожать,
я не знал, говорить ли, молчать ли нам
у таинственного рубежа
подступающего одиночества.
Фонари разгорались – закат
отдалялся, в преддверии ночи став
звонко-синим. Но звёздный сенат
не спешил занимать свои ложи, на
лиловеющий запад косясь.
Темнота оказалась отложена.
Полусвет же явил твою связь
с непросматривавшимися сферами.
Озарённая синим огнём,
опушённая белками серыми,
ты смотрела нежнее, чем днём,
и мечтательнее… Неуместные
разговоры пришлось мне свернуть –
ибо рядом со мной неизвестная
отправлялась в загадочный путь…

Но в тени от небесного пламени
я иной различал полукруг
и тебя, за дневными делами не
забывавшую верных подруг
или позванных кем-то ровесников.
Лампы фар, фонарей и реклам
отражались в глазах как предвестники
шумной полночи, клубных программ.
Но едва открывался проёмами
свет небес, ты менялась опять.
Неизвестную – и незнакомую
я зачем-то пошёл провожать…
Пусть ещё не успели проститься мы,
ты была уже так далеко,
полумасками ли, полу-лицами
от меня отстраняясь легко.

Впечатления – отблески случая,
да и облики – как облака.
Но я мало надеюсь на лучшее,
понимая, что ты далека…

Другое стихотворение хочется ещё разок проверить свежим взглядом, отойдя от блокнота на несколько дней...

или неожиданное открытие-3


Он был удивителен, этот первый день нового года...
Нового по восточному календарю. Весь Китай, говорят, праздновал ночь напролёт - а у нас все, кого ни спроси, сегодня сладко спали...

Во-первых, сильно потеплело.
Во-вторых, ещё вчера начал подсыпать снежок - и прибрал сильно подурневшие городские улицы и сугробы.
В-третьих, я почувствовал себя здоровым, увидел ночью красивые сны с горами, а наутро наконец ощутил прилив способности мыслить - накануне ответственной командировки это остро необходимо)))

Какие-никакие достижения рабочий день принёс, но перечислять не буду. Только самое комично-трогательное. В нашей кафедральной прихожей, где я распечатывал на принтере текст, круговорот самых разных вещей. Ища что-нибудь такое, в чём можно отнести 400+ страниц в переплётный цех: папку, пакет! - я выудил почти пустой пакет с каким-то бумажным хламом: листки, газетки...
Среди листков обнаружилась подборка стихов известного новосибирского автора, которой я даже и не хватился! Ужосс... А потом вынырнул листок с моей собственной черкотнёй. Мало-помалу я разобрал вот что...



О.Новикова-Федченко "Вид из окна. Весна." (2004 г.)

Необозримая охра,
да недотаявший снег.
Да отражение мокрых
в ветреной голубизне
верб...
______Апрель Ваш отраден
всем, кто свершил перелёт.
Пусть первый дождь свои пряди
в ваши на счастье вплетёт!..

Я всё вспомнил: почти два года назад я ехал из метрополии плацкартом с конференции в МГУ. В последний дорожный вечер я вспомнил о дне рождения своей знакомой и, глядя в окно на характерные западносибирские ландшафты, выдал это полу-поздравление - полу-пейзаж...
Ни за что бы я не вспомнил не то что стихотворение - но даже факт его написания...



А в заключение произошла и вовсе забавная историйка - необычная, хотя ничего особенного... Но рассказывать про неё сегодня уже неохота...

...иногда мне кажется, что наш Дом Цветаевой - это секта. А мы, так сказать, религиозные фанатики фонарики. В самом деле, мы тайно поклоняемся Эрато, и у нас есть апостол, заложивший основы нашего вероучения и задавший критерии нашей истины: Марина Ивановна...
Но обычно я отнекиваюсь от этой идеи, говоря ей в пику, что нет у нас ничего такого, чего не было бы в принципе у всех остальных... Мало ли цветаевцев на свете?!

Но Нечто всё же есть: наша эзотерика, тайное знание, чего все остальные фактически лишены - не потому, что тайны эти оберегаются, а просто потому, что по всем статьям они не стали достоянием многих...
Например, Гюнтер Тюрк.





Не знаю, станет ли это имя когда-либо широко известно, да и возможно ли это в перенаселённом и душноватом мире русской литературы первой половины прошлого века. Но в исключительных, более того, абсолютных достоинствах его лиры у меня давно нет сомнений.
А в том, что его стихи хоть как-то звучат в этом мире, есть и некоторая заслуга Д.Ц. Прежде всего - Юлии Лихачёвой, которая вложила много трудов, душевных и литературных, чтобы вышла его первая и пока единственная книга. В гораздо более скромной мере - моя, потому что мне посчастливилось первым начать говорить о Тюрке со стиховедческой точки зрения и время от времени читать на публичных вечерах его стихи. В том числе и на столетии поэта, которое едва ли кем, кроме нас, отмечалось 1-го января этого года - и которому мы посвятили вечер 19-го января...





***
Согреет солнце зимний небосклон.
Пройдёт весна в цветении сирени.
А летний зной смягчат густые тени,
И до листка сгорит осенний клён.

Так — год за годом. Жизнь, ты явь иль сон?
Зачем твой мрак и вспышки озарений,
И глубина падений и прозрений,
И крик ребёнка, и предсмертный стон?

Ты вновь и вновь смыкаешь круг извечный
Рождений и смертей, велик и мал.
Приходит и укачивает вечер
Всех, кто за долгий, трудный день устал.

И я иду по кругу. И моя
К истоку повернула колея.

15 авг. 1943
Картофельное поле. Сторожба.

Да, он стал Поэтом в тюрьме и лагерях. Поэтом, бесконечно далёким от всего, что ассоциируется с лагерной темой. А ещё раньше - толстовцем, оградившим себя от убийства и даже использования в хозяйстве животных, и тем обретшим уникальное чувство природы...

***
На севере диком...

Над обрывом, подмытым теченьем реки,
Без опоры, без ласки любимой руки,
Омертвелые корни почти на виду,
Обнажённые ветви, как в латах, во льду —

Так стоял он, открытый для ветров и вьюг,
Обращённый ветвистою грудью на юг,
И темнела вершина, качаясь во сне
с неотступной мечтою о близкой весне.

Но весна проливалась холодным дождём,
Пролетала на север гусиным копьём,
Проплывала, как льдина, по тёмной реке
И лежала, не тая, на мокром песке.

Лишь с трудом пересилив морозную дрожь,
Наконец он поверил в любимую ложь.
Понемногу теплел, веселел, зеленел,
И ликуя, над ним жаворонок звенел,

И широкого неба блистала лазурь,
И бродила по телу блаженная дурь,
И клубились, как розовые облака,
В нём надежды на будущее. Но река,

Обделённая лаской, не зная тепла,
Нет, такого позволить ему не могла!
И тогда, устоявший под натиском вьюг,
Он с подмытою глыбой обрушился вдруг...

Под обрывом лежит он, ветвями поник.
Только корни торчат, словно замерший крик.
Ничего уже нет — ни надежд, ни обид.
Только плещутся волны да ветер гудит.







Благодаря исследованиям судьбы толстовских коммун - цитатам, всплывавшим то в тех, то других воспоминаниях - стало возможно нащупать этот поразительной чистоты и выразительности голос. Вдова Гюнтера, Галина доверила исследователям оставшиеся от мужа тетрадки; по ним была собрана книга "Тебе, моя звезда": лучшие, самые цельные, стихи и переводы (ведь автор никогда не мог рассчитывать на публикацию и совершенно ничем не был побуждаем доводить стихи до окончательного вида - более того, ему многое мешало; нередко он записывал их на щепках - вот уж поистине сталинские щепки!). А мы приобщились к уникальному человеческому опыту и лирическому откровению...



Значит, весна наделила силой,
Или проржавели цепи звенья —
Иначе как бы, больной и хилый,
брешь проломил я в стене забвенья?

Здесь, в средоточье тоски и тлена,
Свет засиял в глубине проёма,
Хлынула яблонь цветущих пена,
Запах сирени, и дыма, и дома,

Песнь соловьиная... Вижу я небо
Над головой, и оно бездонно.
Вот бы, как в раме, теперь в окне бы
Ты появилась, моя Мадонна!

Ты ведь не стала бесплотной тенью,
Я ведь по-прежнему юный, чистый —
Нам ли с тобой не дышать сиренью
И не внимать соловьиному свисту?..

Зайдя воскресным вечером на кухню, услышал по радио нечто, задержавшее мой слух. Дочь Юрия Визбора, ведущая программу "Шуршалочка", беседует с неким музыкальным продюсером, возглавляющим, скажем так, наследников "Песняров". Дело в том, что "Песняров" в Белоруссии сейчас шесть-семь - с небольшими вариациями названий и стиля. А этот ансамбль считается наиболее соответствующим оригиналу.

Всё это не стоило бы упоминания, если б не одна деталь...
Не одна запись "Песняров" производила на меня в юности завораживающее впечатление. Их голоса были великолепны и соло, и вместе, особенно вместе! Такой сложной и насыщенной вокальной фактуры не было (и теперь уж не будет!) ни у кого в популярной музыке... Конечно, восхищения было больше, чем любви: душевному настрою гораздо больше соответствовали английский рок и тогдашний Градский. Но некоторые вещи именно брали за душу...



Итак, что же за открытие ожидало меня сегодня... Говоря о том, на каком языке следует петь, ведущие включили гениальную элегию Игоря Лученка на стихи Максима Богдановича "Вероника" в переводе на русский, сделанном Леонидом Дербенёвым... Конечно, многое из сказанного на белорусском верно воспринимается нашим слухом. Но смысла второго куплета я никогда не улавливал. Что-то возносит к небу любимое имя - это конечно, совершенно естественно - но что именно? Так вот, оказывается, выйдя в сад после многолетнего отсутствия в родных местах, герой обнаруживает на коре дерева некогда вырезанное им любимое имя... Годы идут, и дерево растёт, невольно вознося всё выше и выше к небу: Вероника!..
Здорово. Тем более, что на русском языке мы слышали в те годы почти исключительно глуповатые тексты неисчислимых ВИА...



Солировал Павел Балабанов(?) - вокалист с голосом, очень похожим на Борткевича. Странное дело, никакого диссонанса с душевным строем белорусского первоисточника я не ощутил...

Что же касается "Ты мне вясною прыснілася" - баллады, приведённой в начале - то её я слышал не только на первой пластинке "Песняров"... но и в нашем 8-м общежитии. Два гитариста репетировали в холле, поплотнее закрыв двери - но их пение всё же доносились в коридор. Пели, конечно, только на два голоса, однако и это было великолепно... На моё ухо действовало безотказно...

Вчерашняя попытка отвлечься от рабочих тягот и политических горестей с помощью И.С. Баха имела очень неожиданное продолжение. Как я уже написал, я не особенно люблю его музыку вообще... Есть несколько потрясающих шедевров, которые я слушал многократно - и буду возвращаться к ним вновь и вновь. Но... большинство остальных вызывают ощущение хорошо притёртых механизмов - и, собственно, всё! Даже проходные вещи Вивальди обладают долей лиризма: легко представить, в каком настроении был рыжий патер, когда их писал. Его душевное состояние передаётся мне легко и естественно. С Бахом всё гораздо труднее, и с некоторых пор уже нет надежд, что за этот труд мне воздастся...
Однако же, произведения Иоганна Себастьяна неисчислимы. Кумир нашей юности Гленн Гулд играет все его клавирные концерты, кроме 6-го, что и понятно: в них клавесин солирует наравне с двумя таинственными рекордерами, партии которых ныне исполняются блок-флейтами. Собственно, это не концерт, а кончерто гроссо. И, видимо, вчера до него я добрался впервые... И был поражён именно поразительной свежестью и лиризмом этой музыки - как раз то, что и было мне нужно!



Чудесная запись Андраша Шиффа сотоварищи (сам он здесь и пианист, и дирижёр) чудно высвечивает снежистость этой музыки!



Увеличить

А сегодня (26.01) история продолжилась: вдруг поднял я с пола книжечку Игоря Шкляревского и прочитал в ней то, о чём давно знал, высказанное с полной отчётливостью:

Помолчи! Есть такие стихи,
как бездонные синие лужи
на пустынных дорогах весны,
и читатели им не нужны,
как берёзам фотограф не нужен...

Странное дело, к ним относятся многие шедевры - долгие годы можно пробегать по ним глазами, не находя ровно ничего: они стоят себе спокойно "там, в стороне от нас, от мира в стороне..." Но стоит единожды перейти на их сторону - и вернуться назад уже невозможно...
Но есть ещё один тип стихов: написанные для личного употребления. Т.е. писал-то их, вовсе не задумываясь об этой особенности их жизненной линии; а, написав, понял, что показывать их никому не надо: не нуждаются они в читателе, кроме тебя самого... При этом нельзя сказать, что они лучше других, публичных, или что в них больше интимности - нет. Просто ими не хочется делиться. И всё тут...

Хотел написать о вечере столетия Гюнтера Тюрка и других, но... вошёл в и-нет, и обрушилось: теракт в Домодедово, поножовщина лиц "славянской внешности" и "кавказской национальности" в Петербурге, столкновение полпредской бээмвухи, выехавшей на встречную (водитель погиб и его совершенно не жаль! ужас!), с опелем молодой девушки (тяжёлые травмы и переломы) и т.п. Послушаю-ка я что-нибудь нечеловеческое... Скажем, Баха - я его не особенно люблю, и именно за то, что он довольно далёк от наших скорбей и радостей...

Ну вот, прокатилась первая волна праздников, санкционированная официальными каникулами, поддержанная приездом гостей и приторможенная, точнее, примороженная холодами – нормальными для наших мест, и всё же досадными. Я имею в виду Рождество по обоим обрядам и, конечно, Новый Год. Я угодил в него настолько стремительно, что всю первую неделю либо спал, либо боролся со сном...
В частности, несмотря на три хвойных рынка неподалёку, я даже не купил ёлки! В качестве таковой Д. нарядила гибискус.



Совушка на субтропической "ёлочке"




Склонность ко сну предопределялась ещё и тем, что из-за затянувшегося столичного авиакризиса рейс, которым летела Д., переносили не раз, и последняя ночь 2010-го оказалась фрагментарной. И в Новогоднюю большого предвкушения нового счастья мы не ощущали...



Новому году мы не то чтобы рады... Совушка за столом




Хотя всё накрыто, как положено: с двойным стандартом для вегетарианцев и не-



Горяченькое в холодных краях... Лишив себя возможности съесть, можно хотя бы сфотографировать




А вот мороз оказался роковым для средства передвижения: в новогоднюю ночь машина встала и по сю пору не завелась – хотя в последние дни я и попыток не делал...

Больше всего радовало, конечно, присутствие Д., а веселили – мультики с Лужковым, Медведевым и Путиным. Показанная нским ТВ токката и фуга d-moll в исполнении Silenzium тоже пришлась вполне ко столу! За неимением видеозаписи их Баха могу отослать к Садко – тем более, там и ёлочка мигает, и подвыпившие фотографы ходят:



Silenzium в Агарте 12 декабря.



Как бы то ни было, ночь прошла и утро наступило...



Первые сны 2011-го



А последний день 2010-го – при всей его заспанности, суматошности, сумасбродности и т.п.– ознаменовался ещё одним неожиданным явлением: во мне вдруг очнулся от летаргии Александр Чех и тронулось с застывшего причала давно начатое стихотворение...



Итак, Сновогоднее, точнее,


ЖЕЛЕЗО

Я жду тебя всей суетой своих дней,
ищу тебя всеми виденьями ночи.
Ищу — ибо нет ожиданья верней,
чем поиск, и снов не бывает короче,
чем те, где я чувствую: ты за спиной,
но чуть оглянусь — ты исчезла, оставив
зияние двери и пол ледяной,
чтоб гнаться, скользя, или рваться, врастая...

И сны эти явь забывать не даёт.
Не раз второпях вылетал я к перрону
метро, и состав, набирающий ход,
взглянуть позволял концевому вагону
в последние окна... Не раз узнавал
меж едущих, хмуро склоняющих лица,
твой высвеченный вознесённый овал...
И прежде чем он успевал отдалиться,
пути моего взгляда и твоего
встречались на сотую долю секунды.
И всё. Двух углей в темноте мотовство;
пустеющий холл в освещении скудном...

И в точности так же, скатившись с горы,
удерживался на ногах я, чтоб сразу
назад посмотреть: среди белой коры
и взрытого снега представился глазу
не яркий аккорд лыжной формы — твой взгляд,
вспорхнувший с обочины ската... Напрасно!
Вон в синем и розовом с горки летят,
вон вверх возвращаются в жёлтом и красном.
Но там, где пронёсся я сам — пустота.
Тебя перепрятали, множа улики,
берёзовых частых стволов пестрота,
изъезженный склон и весёлые клики...

Но в вечной изменчивости наших встреч
предчувствуется их пунктиров слиянье.
И нет ничего, что могло бы пресечь
таинственного магнетизма влиянье.
И снится, и видится полюс за льдом
дневных обстоятельств, полуночных далей.
Железо в крови моей стало жезлом
и к цели ведёт мимо всех аномалий...



Закончил я его только сегодня, оставшись в одиночестве – но писать длинные стихи экспромтом для меня давно стало дурным тоном – да и хочется подольше побыть поэтом! Как бы то ни было, Новый Год начался! Пора и за дела приниматься, пока не накатила вторая волна: Старый Новый Год и Крещение... Они-то будут уже на фоне совершенно законной сессии!

Подхватывая кулинарный почин Влады (она любит писать о том, что готовит или просто ест! - например, http://blogs.mail.ru/mail/v...), решил я приоткрыть завесу тайны над своей "Творимой легендой"... Легендой, потому что некоторое время назад Сартари сказала мне: "А.В., Ваша кесадийя становится новосибирской легендой!"
И хотя желающих её отведать вместе со мной немало, вкушаю я её обычно в одиночестве - во всяком случае, без компаньонов за столом, как относиться к прочим - не знаю, думайте сами:
http://blogs.mail.ru/mail/a...

Накануне новогодних каникул нужно же иметь запас того, что быстро готовится и так же быстро сметается со стола!

Итак, нужно: лист тонкого (армянского) лаваша, два больших или три средних помидора, острый соус чилли, сыр ~200 г (российского или другого, который хорошо плавится), жирный майонез - желательно, с настоящим яйцом. А также: духовку, решётку, острый нож (для помидоров), тёрку (для сыра). Всё!
Включаем духовку на разогрев.
На решётку расстилаем половину лавашного листа.
Трём на крупной тёрке сыр и покрываем им эту половину листа.
После чего поливаем сыр чилли (для начала советую умеренно):



Увеличить

Затем помидоры режутся тонкими пластиками и покрывают сырную половину.
По второй половине листа (она пока была пуста) тонким слоем размазывается майонез:



Увеличить

Майонезная половина накрывает сырную, решётка ставится в духовку - первые 15 мин. на 180 градусов, потом нужно убавить на 130-150. Через полчаса всё готово!



Чтобы не мучиться с её разрезанием на решётке, я под решётку всовываю разделочную доску, а сверху кладу пластиковый поднос - и переворачиваю всё над большим подносом! На случай, если немного горячего майонеза или сока выльется через край... В итоге кесадийя лежит на пластиковом круге, режется при помощи ножа и вилки, а раскладывается лопаточкой!

Приятного аппетита!

Сознаюсь, что автор этого рецепта известен: это я. Отталкиваясь от того блюда, которое с удовольствием бралось когда-то в наших пиццериях, я довёл его до текущего состояния... И в пиццерию меня теперь не заманишь! Конечно, красное вино или апельсиновый сок не помешают. Если вы любите острое, а ваши сотрапезники - не слишком, то вполне уместен будет и кефир для них...

А это "на бис" - фасоль в томатном соусе, к которой я последнее время пристрастился. Если и она начнёт становиться легендой (эта порция готовится на кафедральный Новый Год, поскольку уже заслужила одобрение кафедры алгебры и матлогики)))), могу и её рецепт опубликовать!

Или всё, чего вы не хотели знать...

Итак, к делу. Скоро приедет моя Д., так что 2,5 Гб свободного дискового пространства грозит катастрофой: поспешным удалением файлов - на самом деле, нужных...
С чего я начал? Вяло полистав музыку, я вдруг увидел "Крейслериану" с Женей Кисиным. Решил послушать... Очень педагогичная, техничная, анемичная запись с художественным содержанием около нуля. (Я и вообще-то думаю, что такой прискорбный интеллектуал, как А.А.Вознесенский - даже он, только окончательно выжив из ума, мог осчастливить американского пианиста Ж.К. своим экспромтом "Клавиши грезят// под пальцами Кисина.// Россия воскреснет,// воскреснет воистину...")
Разумеется, мои пальцы над клавиатурой безо всяких грёз нашли Shift+Delete.
Но это мало что изменило.
И вдруг обнаружилось несколько - представьте себе, несколько! - фильмов. Откуда они взялись?! Я их вообще не помню, не знаю и знать не желаю! Для начала выбрал самые подозрительные по названию. Это оказались "Прирождённые убийцы" и "То, что вы хотели знать о сексе, но не решались спросить..." Natural Born Killers оказался фильмом затейливым, недублированным (откуда он взялся на моём компе?!) и через 15 минут был удалён как лишённый всякой художественной ценности. А фильм о том, чего мы не знаем о сексе, снят человеком по имени Вуди Аллен - и нечто смутное у меня в памяти зашевелилось... Но из 10-минутного предпросмотра я ничего нового о сексе не узнал. Фильм оказался американской комедией, развозящей три едва пристойных анекдота на полтора часа... Нажимая Shift+Delete, я подумал, что узнаю что-то новое о сексе отнюдь не из таких источников... А, например, из очень впечатляющей песни И.Лагутенко (которого во всём остальном я не ставлю ни в грош)



Или - из вКонтактовских стихотворений несравненной В.В...

Ненакрашенных губ трепетом огненным
Изнутри тянет внутрь тела горячего,
Неземного…
Над светом кожи, сверкающей
Синеглазым дождём, голод!
Запрячь его!

Спрячь в немые духи горько-прохладные.
Гладких вдоль простыней – плечи усталые
Сведены. Сожжены, как над свеч мягких пламенем,
Были плечи, в руках бы сникли и стаяли.

Только слышу: душа, отрываясь от губ
В преисподней горит, слышишь стон или вздох?
Каждый раз – огня на ладонях двух
Я несу для тебя, и пустыней засох

Мой голод: расщелинами на глазах,
Пещерой рта, и песком волос!
Ты слышишь, как я хочу тебя,
Молочной кожи твоей и рос?

(Влада Валова, "Желание")

или (как Влада ниже уточнила - это не её! - м.б., её перевод?)

Как рассказать, что я рассыпалась
на тысячи осколков,
И это перевернуло
всю мою жизнь
Сейчас, когда все уже
наладилось и стало прекрасно
И что-то большее, чем все это,
Ты захватил мои мысли,
и мое маленькое тело превратилось в реку.
Ты захватил мои мысли,
и мое маленькое тело превратилось в реку.

Мне стоит больших усилий открыть глаза,
я делаю это потихоньку,
не зная, увижу ли тебя еще рядом.
Я храню воспоминания о тебе
как великую тайну о том, как сладко
было ощущать тебя внутри.

Но в этой темноте
забился лучик света,
который даст мне покой.
Время все расставит по местам
Время полного безветрия,
Время все расставит по местам
буря и покой.

Навсегда со мной останется
мягкий голос моря,
я буду дышать дождем,
который пролился на это тело
и будет поливать цветок, растущий во мне.
И я буду смеяться, и каждый день
и миг я буду думать о тебе.
В мягком голосе моря,
в еще одном вдохе дождя,
который будет падать на это тело
и поливать цветок, растущий во мне,
И я буду смеяться, и каждый день
я и миг буду думать о тебе.

(В.В., "Песенка")

Вот так и нашлась возможность с ходу освободить пару Гб дискового пространства! А есть ещё несколько файлов Вуди Аллена! Думаю, их судьба уже предрешена: этот Вуди - далеко не лагутенковский Вуду!..