Любой блог, то есть журнал - это нагромождение записей. Чтобы найти, что стоящее нужно потратить довольно много времени, но, как правило, терпение заканчивается раньше. Чтобы такого не произошло, я решил облегчить задачу себе и тебе, читатель этого журнала.
 
Все записи разбиты на разделы, перечисленные ниже. Каждый раздел также имеет свой Путеводитель. Надеюсь, читатель, он поможет быстро отыскать нужную тебе запись.
 
Хорошего путешествия по моему журналу.
 

1. Анекдоты (метка - Смешно)
2. Сон из прошлого
3. Ангел-хранитель
4. О мифах и реальности
5. Картины войны
6. Практические советы
7. Приколы
8. Рассказы, повести, романы
9. Статьи
10. Про войну. Смешно и всерьез
11. Компьютеры

Поймал инспектор рыбнадзора рыбака и говорит: - Попал ты мужик, рыбку то здесь нельзя ловить!
- А я и не ловлю.
- Да че ты мне паришь, а это что?
- Ну это моя рыба, я ее погулять привез. Выпускаю, потом свищу - она и возвращается, и мы уходим домой.
- Та ладно, а ну покажи.
Мужик выпустил рыбу, и стоят смотрят. Инспектор говорит:
- Ну свисти.
- Зачем?
- Чтобы рыба вернулась.
- Какая рыба?

Задача: Мама старше своего сына на 21 год. Через шесть лет она будет старше его в пять раз.
Вопрос: ГДЕ ПАПА?????
Решение:
Допустим, что возраст сына Х, а возраст мамы У. Значит: Х+21=У.
Через шесть лет: 5(Х+6)=У+6.
Решаем эти 2 простых уравнения:
5Х+30=Х+21+6;
Х=-3/4.
Таким образом, сыну сейчас минус 3/4 года, т.е. минус 9 месяцев, а значит папа в данный момент находится на маме ..

Репетиция рекламы соков. Дети: - А я - вишенка..
- А я - яблочко...
- А я - томат...
- А я - дебил....
Мальчик!!!!! Ты - БАКЛАЖАН!!!!
Еще раз:
- А я - вишенка..
- А я - яблочко...
- А я - томат...
- А я - дебил....
Мальчик!!!!! ПОвторяю - Ты - БАКЛАЖАН!!!!
Еще раз:
- А я - вишенка..
- А я - яблочко...
- А я - баклажан!!!
Мальчик!!!!! Ты - дебил!!!! Сначала идет - ТОМАТ!!!!

Встречаются два мужика.
- Где пропадал?
- Да вот, детей возил в город, зоопарк посмотреть.
- Ну и как, каких животных видели?

- У-у, тигра видели огромного. Полосатый, с клыками, ходит по клетке, а
потом как подойдет к решетке, как сделает так: Ф-ф-ф-х-х. .
- Врешь. Я тигра знаю, он рычит так: - Р-р-р-р...
- Ну, так это если он мордой подходит.

Турист присылает СМС из экзотического тура.
"Отдыхаю нормально. В море - акулы, на берегу - крокодилы, сидим на деревьях. Все бы ничего, но обезьяны очень хотят трахаться".

Новый русский во второй раз приезжает в Париж. Подходит с ухмылкой к французу, кивает на Эйфелеву башню:
- Ну чё, лохи, нефть так и не нашли?
...

- Миша, привет! У меня задержка, вот решила тебе позвонить.
- Опачки... И сколько времени?
- Минут 10-15.
- Афигеть! Это кто ж тебе сказал?
- Диспетчер.
- И когда ты была у этого диспетчера?

- Миш, ты чего таким тоном со мной разговариваешь? Он по селектору
сказал, что электрички задерживаются на 10-15 минут по техническим
причинам.

Уважаемые читатели моего блога. К сожалению скорость генерации новых умных или не очень записей оставляет желать лучшего, то попытаюсь заполнять паузы юмором. Все записи будут иметь метку "Смешно".
Надеюсь это Вам понравится и будет на самом деле смешно.

Хорошего настроения Вам!

После того памятного турпохода прошло уже много времени, но тот сон и последовавшее за ним видение в пещере стояли перед моим взором постоянно.

Однажды мне выпала командировка в Москву. Что-то там не заладилось и время моего пребывания в Столице, по не зависящим от меня обстоятельствам, продлилось еще на несколько дней, включая ближайшие выходные. Самое обидное, надо было тупо ждать пока срастется то, что должно было быть решено еще неделю назад. Ну и бог с ним! В Москве у меня были друзья-однополчане те, с кем я в свое время два года тянул армейскую лямку. Я не жалел об этих годах, именно они сделали из юноши с пламенно-наивным взором мужчину, прошедшего огонь и воду, надеюсь медные трубы еще будут, и пройду я их достойно. Друзья предложили съездить отдохнуть на Яузское водохранилище, в Суборово Смоленской области, около пары сотен километров от Москвы. У друга там жили родственники. Что еще остается командировочному, как не глазеть на белый свет. Поездка была не долгой, гораздо быстрее того, как мы добрались до того места отдыха на Байкале.

Я ехал справа на заднем сиденье подержанного BMW и с интересом обозревал окрестности, удивляясь местам, так не похожим на мою родную Сибирь. Неожиданно при подъезде к какому-то большому населенному пункту мотор машины зачихал и заглох. Мы остановились. Друг, Мишка Виноградов, вылез из машины и полез под капот. Я тогда ни черта не соображал в машинах, покрутившись рядом ради приличия пару минут, отошел в сторонку. Не можешь помочь - не мешай. У машины скопился консилиум из сведущих людей, и, судя по отборным матюкам, я понял, что дело не на пять минут, и пошел обозревать окрестности.

Недалеко копошились несколько человек в пятнистом военном камуфляже. От нечего делать я отправился в их сторону. Несколько молодых парней увлеченно копали то ли окопы, то ли просто пытались докопаться до центра земли. Я был удивлен, что униформа на них была почти новая, не выжженная солнцем и не разъеденная потом, но и шевронов, говорящих о принадлежности к роду войск я не увидел, как и не увидел петлиц или знаков различия на хлястиках погон. На простых работяг они также не были похожи - простые работяги с таким усердием не копают землю. Я подошел к ближайшему из них, поздоровался, присел на корточки, достал из кармана пачку сигарет и протянул парню. Тот кивнул, отложил в сторону лопату, снял перчатки, взял сигарету и прикурил от поднесенной мною зажигалки. Сделав пару глубоких затяжек, он протянул мне в приветствии руку и представился:

- Александр. - Я пожал его мозолистую от лопаты ладонь.
- Андрей. Нефть ищете? - спросил я, завязывая разговор. Мой собеседник поняв шутку улыбнулся и ответил.
- Поисковики, мы. Здесь во время Войны шли жестокие бои. Война не закончится пока не похоронен последний солдат.
- А что это за населенный пункт?
- Карманово.
Не успел я удивиться, как не далеко раздался крик.
- Ребята! Нашел!

Я, как и остальные, кто копал не вдалеке, кинулись в ту сторону. Молодой парень, почти мальчишка, отложив в сторону лопату, разгребал руками мягкую землю.

Из земли проступили серые кости скелета. Глубокие пустые глазницы, смотрели в высокое голубое безбрежное небо. Правая рука, отброшенная в сторону, костлявыми пальцами сжимала комок ржавчины, бывший когда-то пистолетом ТТ, его нельзя было не узнать. Сверху на костях лежала пряжка офицерского, полностью истлевшего, ремня. Слева, на ребрах грудной клетки, напротив того места, где должно было быть сердце, лежал темный, прямоугольный комок - документы, почти рассыпавшиеся  во прах, прочитать которые было уже не возможно. И тут в краткий миг перед моим взором пролетела вся моя короткая жизнь, а за тем и та, которая оборвалась ровно шестьдесят лет назад, потому что сегодня было двадцать третье августа две тысячи второго года. В глазах предательски защипало - мужчины не плачут, мужчины огорчаются.

А в голубом безоблачном небе над головой белоснежно и гордо раскинув крылья кружил журавль, курлыкая время от времени. И сами по себе в памяти стали всплывать строчки



 Перейти к части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13

Оставшиеся в живых бойцы притаились на дне окопов, сжимая рукояти гранат. Чтобы бить наверняка, мы их связывали ремнями в связки. Такую тяжесть далеко не бросишь, поэтому приходилось подпускать их вплотную. Прямо на мой окоп шли два танка. Ну вот и все, други мои. Этот день я похоже не переживу. Что ж, коль помирать так с музыкой! Да так, чтобы чертям в аду страшно стало! Меня обуяло чувство, когда человек психологически перешагивает страх перед смертью. Я сам стал смертью. Ползите ко мне сволочи. Вас сюда никто не звал. Здесь вы найдете свою могилу. Я - ваша смерть!

Выждав, когда танки вплотную подошли к траншее, я спокойно положил на дно окопа две связки гранат, накрыл их валявшейся рядом шинелью, и сам упал рядом в нелепой позе. Считайте, гады, меня убитым, только не долго вам радоваться придется. Вот рядом через траншею проскочил один танк. Сейчас покажется второй. Сейчас... Я откидываю шинель с гранат, хватаю одну связку и, резко вскочив, бросаю ее на моторную решетку второго танка, который уже переваливал мой окоп. Едва я успел забиться в какую-то щель как рядом рвануло. Не мешкая, со второй связкой я выскочил из окопа и кинулся вслед первому, не успевшему отъехать далеко. Догоняю его в два прыжка, замах, бросок, прыжок назад... Вдруг страшная нечеловеческая сила подхватила меня как пушинку и, перевернув несколько раз в воздухе, бросила на землю. Боли я не почувствовал. Ну вот кажется и все, отвоевался. Черная мгла с радостью приняла меня в свои спасительные объятья.

Очнулся я уже санбате. Эвакуация, бомбежки, затем месяцы мотания по госпиталям. После выздоровления должность командира учебной роты под Рязанью, затем командира батальона, бесконечные рапорты с просьбой отправить на фронт. Наконец я попал в действующую армию, во вновь сформированную триста двенадцатую стрелковую дивизию и сразу на передовую, на Ржевское направление. Двадцать третьего августа тысяча девятьсот сорок второго года в бою у деревни Карманово я погиб.

Батальон поднялся в атаку, передовые группы уже достигли ближайших домов. Меня переполнял восторг - мы первыми ворвались в село, которое немцы превратили в непреступную крепость. Пройдя шквальный огонь и смерть товарищей, мы выполнили поставленную задачу...

Я так и не услышал свиста своей пули. Просто стало очень легко, я как будто бы воспарил над землей, и уже сверху видел как бойцы моего батальона в страшном штыковом бою добивали остатки немцев, не успевших сбежать. Не знаю почему, но в памяти возникли стихи одного бойца еще из моей бытности командиром учебной роты. Его, кажется, звали Николай Майоров.



 Перейти к части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13

Вернувшись, подобрал у убитого бойца винтовку, с наганом много не навоюешь, особенно когда каждый ствол на счету. Нацепил на ремень подсумки с патронами, положил в земляную нишу четыре гранаты. Передал по цепочке, чтобы стреляли только по команде.

Снова появились немецкие танки и пехота, прячущаяся за ними. Танки сходу открыли огонь по позициям артиллеристов. Наши пушки молчали. Неужели все уничтожены? Плохи тогда наши дела. При этой мысли руки сами ощупали ребристые бока гранат, запоминая их расположение, чтобы в нужный момент сделать все как надо. Наш передний край замер в напряженном молчании. Немцы все ближе. Пятьсот метров, четыреста, триста.

- Взвод! Прицел постоянный, по пехоте противника, залпом...

Я не успел докончить команду, как за нашими позициями раздался грохот выстрела, в сторону немцев мелькнула еле заметная точка и, не долетев полсотни метров до пехотных цепей плюхнулась на землю. На краткий миг в мыслях промелькнула досада, от неудачного выстрела гаубицы, как на смену ей пришло сначала удивление, потом ошарашенность, а потом и восторг. Снаряд, ударившись под острым углом о землю, неестественно медленно отскочил от нее и... Прямо над головой у немецкой пехоты лопнул ослепительный шар, земля под ним как будто покрылась рябью. Когда пыль рассеялась танки продолжали путь одни, пехотного прикрытия у них больше не было. Жуткое зрелище, когда одним махом больше сотни человек ушли в небытие. Удивление длилось недолго, на смену ему пришел восторг. Во дела! Ребята, да мы же безработными остались! Ну Сашка! Ну молодец! Применил все-таки свой метод стрельбы на рикошетах. Раньше он рассказывал мне про это, но я не придал значения, не верил. А тут...

Разом заговорили уцелевшие противотанковые пушки. Несколько вражеских машин окутались языками пламени, остальные вновь как раки двинулись задом вперед. Атака не успев начаться тут же и захлебнулась.

Далее снова показались лапотники, снова начали перемешивать нас с землей, стараясь похоронить раз и навсегда. Затем с маниакальным упорством вновь лезли танки и пехота, откатывались, вновь бомбежка. Боевой азарт давно уже прошел, осталась тупая ноющая усталость от всего происходящего. От моего взвода из тридцати человек осталась ровно половина. Артиллерия уже практически не стреляла, видимо пушки были разбиты. Перед нашими позициями дымили более двух десятков немецких танков. Все поле было устлано неподвижными серыми телами.

Снова после очередной бомбежки на наши окопы покатилась грохочущая и плюющаяся огнем лавина танков. Пехоты на этот раз практически не было. Видать здорово их Сашка проредил. Давать отпор танкам на этот раз придется нам. Пушкари, сделали что могли. И не их вина, что кружащиеся над головой стервятники оставили нас один на один со стальными громадинами. Будем стоять до последнего.


 Перейти к части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13

И снова над нашими позициями завыли сиренами немецкие штурмовики. Снова на нас посыпались тонны смертоносного металла.

- Да где же наша авиация-то?! - завопил рядом боец, судорожно вжимаясь в землю и вздрагивая при каждом разрыве. - Как на танцах, так они соколы! А как воевать... мать их:

А в самом-то деле где же наша авиация? И тут я увидел наши самолеты - это были тяжелые бомбардировщики. Они величественно шли парадным строем. Небесные тихоходы. Сейчас... Сейчас они зададут вам жару, супостаты окаянные. Они уже прошли наши позиции и вот за лесочком, куда отошли немцы после двух неудачных атак встали вспухать фонтаны земли. Немецкие штурмовики отбомбившись улетели восвояси. Поэтому некоторые, высунувшись из окопов, свистели и улюлюкали в сторону неприятеля. Хотя многим было не до этого. Понимая, что немцы теперь не скоро начнут атаку после такой санобработки, я обходил позиции взвода. У меня появились первые потери - трое убитых и четверо раненных, возле которых уже суетился санитар. Их надо было отправлять в тыл. В Жабинке остался наш санитарный батальон. Тут прибыл посыльный от командира роты. Оставив взвод на старшину я отправился к ротному.

Командир роты капитан Карпов встретил меня радушно.
- Молодец Устинов! Боевое крещение принял неплохо. Не растерялся. Да и с залповым огнем грамотно ввернул.
- Отец еще рассказывал, что в гражданскую от кавалерии только так и можно было отбиться, да и в училище неплохо преподавали.

Подходили остальные взводные. Почти все были возбуждены недавним боем. Потери в роте были сравнительно невелики. Вот артиллеристам досталось сильнее, основной удар авиации и танков был по ним. Ротный передал нам приказ комполка держаться, дать время для развертывания частей второго эшелона, а потом уж погоним супостата на запад. Как будто в подтверждение его слов над нашими головами пошла вторая волна наших тяжелых бомбардировщиков. Мы уже было воспряли духом, но тут из под облаков, как рой злых ос, на них свалились немецкие истребители. Стрелки бомбардировщиков отстреливались как могли, но низкая скорость тихоходных тяжелых машин и быстрота и верткость истребителей делали свое дело. Один за другим вспыхивали и шли к земле огромные неуклюжие машины. С некоторых летчики прыгали с парашютами, но немцы расстреливали их в воздухе. Смотреть на это избиение было выше моих сил. Я нервно закурил папиросу. Остальные тоже выглядели подавлено.

Возвращаясь к себе, я заглянул к пушкарям. Сашка Демин сидел на пустом снарядном ящике и крыл матом все и вся. Оба его орудия были разбиты авиабомбами. Суетящийся рядом боец перебинтовывал Сашке голову.

- Я там видел брошенную гаубицу, расчет убит бомбой. Смотри, чего зря хозяйство даром будет пропадать.
- Где? - в его глазах буквально полыхнуло пламя надежды.

Я объяснил где находится орудие. Мы попрощались, и я отправился к себе. Только сейчас я вспомнил про Анюту, где она? Что с ней? Укрылась ли от бомбежки? Но раздавшийся гул многих танковых моторов вернул меня к действительности. Бойцы в окопах деловито восстанавливали маскировку, пополняли боеприпасы, разбирали гранаты. Хорошо, что мы успели подготовиться к вторжению. По крайней мере не в одних трусах воюем. Ротный рассказал, что связь с частями в Бресте нарушилась еще ночью, да и у нас тоже начались перебои. Но к нам успел пробиться посыльный из штаба армии, а вот в штаб корпуса он видать уже не проскочил.


 Перейти к части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13

С Сашкой Самойловым мне переговорить так и не удалось. Его прямиком направили к командиру полка, правда он обещал заглянуть ко мне позже, а мы остались на своих позициях. Опять же мудрый Карпов, размышляя вслух, сказал, что разведку мы побили, но за разведкой должны идти более серьезные силы. Но с другой стороны, тогда где же наши? Ведь практически вся наша дивизия была в районе Бреста. В тылу был только наш полк, да и то без одного батальона, артполк, противотанковый дивизион и санбат. Да что там! Там еще и шестая дивизия нашего корпуса, а также танковая дивизия. Это же силища-то какая!

Через некоторое время на дороге показались наши части, выходящие в район сосредоточения. Вид у них был весьма потрепанный. На многих белели бинты, многие были без обмундирования и без оружия. Несколько тягачей тащили гаубицы. Со слов подошедших, артобстрел застал их в постелях. Много командиров погибло в своих домах, кто-то погиб, пробираясь в казармы, от рук диверсантов. Основные части так и не смогли вырваться из крепости, которая оказалась практически сразу же блокирована артиллерийским огнем и просочившимися вражескими группами. Известно достоверно, что командир сорок четвертого полка майор Гаврилов добрался до расположения полка, но вывести полк не сумел. Понеся большие потери от снарядов и мин, бойцы заняли оборону в Восточном форте Кобринского укрепления.

Потом показались наши танки. На броне многих машин сидели пешие танкисты. Они до последнего прикрывали отход частей, вырвавшихся из Бреста. На их плечах был многократно превосходящий по силе враг. Прав был ротный, мы уничтожили всего лишь разведку, выдвинувшуюся вперед в первые часы. А по сему нам придется упереться насмерть на этом рубеже и дать время развернуться вторым и третьим эшелонам за нашей спиной. День предстоял жаркий во всех смыслах.

Немцы не заставили себя долго ждать. Не прошло и получаса как на дороге появились танки. Они сходу разворачивались в цепь и, стреляя на ходу, двинулись на наши позиции. Я насчитал шесть машин. Пока они не подошли ближе, высовываться не имело смысла, но тут заговорили наши пушки, укрытые на опушке леса. Один за другим вспыхнули два танка, а третий закрутился на месте с перебитой гусеницей. Экипаж спешно покидал подбитую машину. Остальные, пятясь и отплевываясь огнем, стали отходить.

Не успели мы обрадоваться первому успеху как на наши головы с пронзительным ревом устремились три тройки штурмовиков. Я успел заметить изломанную линию крыла и торчащие не убираемые шасси, которые придавали им сходство с коршунами. К вою сирен добавился выматывающий душу свист бомб. Казалось, что каждая бомба летит именно в твой окоп и целит именно тебе прямо промеж лопаток. Мы плотно вжались в землю. Я лишний раз возблагодарил мудрость комполка за то, что мы сейчас не в открытом поле, где верная смерть, а в глубоких, заранее отрытых окопах, и артиллерия наша надежно укрыта среди деревьев и затянута маскировочными сетками.

Пыль от последних бомб еще кружилась, как вновь показались танки. На этот раз их было уже тринадцать, и за ними семенила немецкая пехота.
- Взвооод! К бою! Прицел постоянный, по пехоте противника, залпом... Пли!

Дружный залп тридцати стволов рванул воздух. Несколько фигурок в мышинносерых мундирах повалились на землю. Хорошо! Молодцы черти! Не зря я их на стрельбах гонял. Ружейный залп имеет большое психологическое воздействие на противника, так как при хорошей стрельбе много солдат одновременно получают ранения или погибают. На остальных, как правило, это действует отрезвляюще, и они уже не стремятся лезть напропалую, а начинают осторожничать. Жаль, что нас не успели перевооружить на новенькие СВТ-40, только четыреста пятьдесят пятый полк, что остался в Бресте, получил самозарядные винтовки.

- Товьсь, цельсь, пли!
- Товьсь, цельсь, пли!

Вражеская пехота сначала еще пыталась перебежками двигаться за танками, но под страшными губительными залпами десятков ружейных стволов и непрерывным пулеметным огнем залегла, а затем и вовсе стала пятиться. Не подкачали и артиллеристы - еще три махины чадящими дымными кострами застыли на поле боя. Танки, оставшись без пехотного прикрытия начали отход.


 Перейти к части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13

Ротного на месте я не застал, сказали, что у комбата. Вестовой сообщил, чтобы туда подтягивались остальные командиры. Блиндаж комбата напоминал театр во время аншлага - было не протолкнуться от взводных и ротных. Комбат без обиняков перешел к сути дела.

Немцы атаковали наши приграничные части. Брест под обстрелом тяжелой артиллерии. Согласно плана развертывания, ждем подхода остальных полков нашей дивизии из района Бреста и, совместно с танкистами, атакуем противника. Тем временем подтянется наш третий батальон, откомандированный на артполигон у самой границы. А пока замаскироваться и ждать.

Возвращаясь, я заглянул к артиллеристам. Рядом с нами закопалась противотанковая батарея. Сашку Демина я нашел быстро, он командовал взводом сорокопяток.

Год назад мы познакомились в поезде. Тогда мы, молодые лейтенанты только после училища, направлялись в войска, к месту несения службы. Нас тогда сколотилась небольшая компания, я - Владимир Устинов, Александр Демин - артиллерист и Александр Самойлов - летчик-истребитель. Мы тогда как-то сразу сблизились. С тех пор  старались держаться вместе. С Сашкой Деминым мы попали в сорок вторую дивизию, к тому же еще и полки рядом стояли, в одном городке. Сто двадцать третий ИАП - истребительный авиаполк, куда попал Сашка Самойлов, был сравнительно недалеко, в Стригово. Так что встречались мы частенько.

- Здоров будь, бог войны!
- И тебе того же, царица полей!

Обменявшись дежурными приветствиями, мы присели на снарядный ящик и закурили.

- Похоже началась заваруха.   
- Ерунда! Прорвемся! Сейчас наши подтянутся, дадим им про..., ну в общем от всей души. До Варшавы, а то и до Берлина драпать будут. Ты, главное, убереги меня от их брони, а с себеподобными мы как-нибудь управимся.

- Не дрейфь! Умоем как на праздник! Жаль у меня не гаубицы, а то показал бы я тебе стрельбу на рикошетах. Да ладно, и по стальным коробкам меня учили стрелять. Ты, главное, себе подобных ко мне не подпусти, а с бронезверюгами мы уж как-нибудь сами разберемся.
Сашка, как обычно, держал фасон. На том мы и разошлись.

Канонада с запада продолжала нарастать. Горизонт подернулся черной дымкой  пожарищ. И тут на дороге показались мотоциклы с колясками, всего десять штук. Я поднес бинокль к глазам. Немцы. В серых мундирах с закатанными по локоть рукавами. Мотоциклист и в коляске пулеметчик. Явно разведка.
- Не стрелять! Затаится!

Метрах в двухстах колонна остановилась. Некоторые полезли с мотоциклов, становясь к обочине. Видать приспичило. Некоторые закурили. Тут из-за леса показались две тройки штурмовиков, кто-то из бойцов назвал их лапотниками за торчащие под крыльями неубирающиеся шасси. Эту обидную кличку разом подхватили в окопах. Лапотники шли стороной, нагло и уверенно. Вдруг откуда-то буквально вынырнул наш истребитель. Сходу он атаковал ведущего второй тройки. Немец разом превратился в огненный факел и камнем ринулся к земле. Второй заход и легкий дымок потянулся за вторым лапотником. Немцы лихорадочно начали сбрасывать бомбы и разворачиваться. Видать, чтобы драпать сподручнее было. Все - и мы и немцы наблюдали за развернувшимся в небе сражением. Тут из под облаков коршунами свалились две пары немецких истребителей. Дымные трассы потянулись к нашему истребителю. В последний момент, совершив невероятный маневр, наш летчик увернулся из под губительного ливня смертоносного металла и успел еще дать очередь по несущимся сверху на большой скорости немцам. Замысловатая трасса пересекла одного из коршунов, но ничего не произошло, ни огня, ни дыма. Просто самолет продолжил свой путь по крутой траектории и, когда остальные стали выходить из пике, врезался в землю. Мощный взрыв сотряс все вокруг, над деревьями стал подниматься огненный гриб. Видимо очередь, слегка зацепив самолет, убила вражеского летчика. Оставшиеся три немецких истребителя обрушились на нашего аса. Огненные трассы плели вокруг него смертельную паутину. И вот наш биплан коснулся носом одной из таких паутинок, появилась вспышка, и яркое голодное пламя начало пожирать маленький самолет. От него отделилась фигурка, которая стремительно понеслась к земле. Почему он не раскрывает парашют?! Ранен? Убит? Парашют не раскрывается? Когда до земли оставалось меньше ста метров, от фигурки отделился небольшой шлейф, который распахнулся белоснежным куполом. Ветер стал относить его к дороге, на которой радостно заголосили немцы. Этот гогот вернул всех к действительности. Истребители, сделав круг и убедившись, что сбитый русский попадет в надежные руки, отправились дальше на восток. Спешившиеся мотоциклисты на дороге двинулись в сторону приземления летчика, явно собираясь взять его живым и поглумиться в сласть, мстя за своих отлетавшихся пилотов. У меня застучало в висках. Кровавая пелена стала застилать глаза, и видать не только у меня, потому что одновременно со своими командами я услышал точно такие же команды слева и справа.

- Взвод! По мотоциклистам противника, залпом, пли!
- Залпом... пли!
- Залпом... пли!
- Примкнуть штыки! В атаку, вперед!

Наш огонь буквально смел с дороги немцев. Оставшиеся в живых бросились сначала в ближайший кювет, а затем перебежками они стали отходить к ближайшему перелеску. Пулеметы на флангах работали без передыху. В общем вонзить свои штыки мы ни в кого не успели. Вражеский авангард в считанные секунды под корень был выбит нашим огнем. Мы как раз успели к месту приземления нашего аса. После двух сбитых на наших глазах самолетов иначе его и нельзя было назвать. Летчик, только успевший отцепить парашют, был подхвачен десятками подоспевших бойцов, которые стали его подбрасывать вверх под радостные крики. С трудом ему удалось освободиться от назойливой пехоты, каждый норовил обнять или пожать руку герою. В свою очередь удалось протиснуться и мне. Каково же было мое удивление.

- Сашка! Самойлов! Красавчик! - у меня смешалось все и радость от спасения нашего летчика и радость от встречи друга и восхищение тем, что друг стал героем.

Наша всеобщая радость длилась бы и дальше, но мудрый и рассудительный капитан Карпов - мой ротный, быстро расставил все на свои места.

- А ну на исходные, сукины дети! Бегом, марш! Устроили тут сабантуй! Быстро, быстро! А ты, орел, иди сюда. Молодец! Сокол! Ну все. Быстро назад. Там поговорим.


 Перейти к части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13

Сознание возвращалось медленно. Сначала забрезжила слабая искорка на грани сознания. Нет, это еще не сознание, это только слабый его отблеск. Затем эта искорка начинает потихоньку разгораться и превращается в маленького порхающего мотылька. Мотылек летит сквозь мрак к одному ему ведомой цели. Воздух вокруг него становится плотным и клейким как паутина. Крылья мотылька вязнут в этом киселе. Приходится тратить неимоверные усилия, чтобы удержать его в полете. Вот впереди появляется искорка, она то разгорается, то снова гаснет. Потом я начинаю различать голоса. Сознание проясняется. То, что я принял за искорку была папироса бойца, сидящего рядом.

- Даааа, уделал нас немец от всей души. Что делать-то теперь будем?
- К своим прорываться надо. Может еще кого найдем. Да и для взводного носилки надо соорудить. Вишь как его долбануло. Если бы не он, мы с тобой здесь не сидели бы.
- Танк он хорошо приложил. Думал все - хана, раздавит нас как котят и имени не спросит. Смотри, лейтенант в себя кажись пришел.

-Безвенюк, ты?
-Я, товарищ лейтенат. Лежите, лежите.
-Где все? Что со мной?
-Да почти все здесь, только живых не так много осталось.
--------------------------

Память возвращалась неохотно, в голове стоял непрерывный шум. Небо уже светлело, когда мы отошли от Жабинки и заняли район развертывания. Неожиданно воздух наполнил гул десятков самолетов, летящих на большой высоте. Они шли красиво, как на параде. Неожиданно из-за перелеска вынырнули самолеты, поливая все раскаленным свинцом. Если бы они застали нас в пути, то получилась бы весьма не плохая мясорубка.
С запада, со стороны границы, стал разрастаться гул канонады, потом затряслась земля.

- Что это, товарищ лейтенант?!
- Война это, товарищи красноармейцы, война...

Авианалет не причинил нам особого вреда. В моем взводе потерь не было. Правда соседи пострадали - несколько бойцов, не успевших укрыться в окопах, были буквально разорваны на куски тяжелыми пулями. Молодец наш комполка! Не зря последнее время он нас усиленно натаскивал. Остановился на привал или занял позиции - схоронись! Чтобы тебя ни одна собака не увидела, и тем более не учуяла. Маскировка - прежде всего. Егорыч наш - молодец! В свое время пришлось ему пороху нюхнуть - финны научили кое-чему.

- Товарищ лейтенант, а мы чего ждем? Там наши товарищи на границе погибают, а мы тут в тиши отсиживаемся!

За  меня ответил помкомвзвода старшина Ляш:
- Экий ты горячий, рядовой Безвенюк. Не забывай - мы в армии. А в армии все делается по приказу. Сейчас подтянутся наши остальные полки, танкисты подойдут. Мы им так вдарим! До Варшавы без оглядки бежать будут, а может и до Берлина. Оружие проверь! Небось в патроннике лягушки прыгают.
- Старшина! Остаешься за старшего, я к ротному.


 Перейти к части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13

Странно, почему так болит правое плечо, наверное отлежал, рука как плеть - не шевелится, вся затекла, надо бы лечь поудобнее. Звезды - они такие яркие. Такое ощущение, что они сейчас навалятся на меня всей своей массой: И задавят. Надо бы лечь поудобнее. Почему же так тяжело, будто по мне пробежало стадо диких кабанов. Снова шум в ушах, тело ватное и странное тепло расходится по всему телу. Звезды меркнут, наверное снова туча набежала, все снова погружается во мрак...

- Я тебя провожу.
- Перестань! Соседи увидят!
- А пусть видят! По осени свадьбу сыграем! Я к тебе сватами своего командира зашлю.
- Ой! Мои точно обомлеют! А ты не боишься провожать? Далеко ведь идти.
- Мужчине, а тем более Командиру Красной Армии не к лицу верить всяким страхам и бояться темноты. - Я ее обнял и поцеловал в губы.
- Ну тогда, мой рыцарь, я ничегошеньки не буду бояться, когда со мной ты. Да, а кстати, я на самом деле боюсь - идти далеко, да и дома никого нет - мои уехали в деревню на день рождения к папиному другу. Они дружат уже давно, я тогда только родилась. Приедут через три дня.

Мы шли по тихим темным улочкам небольшого городка. Я нежно обнимал ее за плечи, прижимая к себе, и чувствовал ее теплое беззащитное тело, которое доверчиво прижималось ко мне. Была теплая июньская ночь, на небе ни облачка, звезды, как будто на ярмарке, высыпали все до одной, перемигиваясь и маня своим загадочным светом. Я шептал ей на ушко всякие милые прелести, и, казалось, что даже воздух пропитан такой неимоверной жаждой жизни, что я не мог им надышаться. Нет, этот лавандовый запах исходил от нее, и от этого хотелось прыгать, кричать, делать всякие глупости, сворачивать горы и поворачивать реки вспять! Забыть на время, что надо возвращаться на службу, обучать своих тридцать оболтусов, пытаясь сделать из них воинов и настоящих мужчин. Хотелось сделать сальто. Я как мальчишка, готовый вылезти из кожи вон. А внешне оставался все тем же лейтенантом Красной Армии, командиром взвода, который провожал домой девушку после танцев в городском парке под звуки духового оркестра. Я читал наизусть Есенина. Хотя, признаться честно, не люблю поэзию, а эти стихи выучил еще в школе, да и то случайно. Но сейчас они приобрели для меня совершенно иной смысл, наполненные всей мощью Вселенной...

Мы долго лежали, обнявшись и впитывая частицу друг друга. Казалось весь мир перестал существовать, потому что во всем мире были только мы, прямо как Адам и Ева. А еще звезды...

Стоп. Какие звезды. Мы же дома: Снова шум в ушах, звездный купол начинает раскачиваться и закручиваться в ритме вальса. Да это вальс, "На сопках Маньчжурии". Мы кружимся под мелодию старого вальса. Ее тело так приятно прижимается ко мне. Снова набегает туча и все погружается во мрак.

- Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант! - голос вроде бы знакомый, но он звучит где-то совсем далеко, интересно до кого это не могут докричаться. Что это за облака такие, от которых меркнут не только звезды, но и звуки. Снова все погружается во тьму.

- Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант! Сбор по тревоге! Всем командирам срочно прибыть в расположение части!

- Васильев! Да не барабань ты по стеклу - сломаешь! Ну ты прям как ищейка! И здесь меня нашел! Ладно, дуй в расположение, сейчас буду.

Шаги вестового затихли в ночи. Я поцеловал ее в губы и начал быстро одеваться.

- Извини, любимая, труба зовет. Наверное снова учения.
- Милый, мне что-то боязно. Говорят, последнее время на той стороне постоянно моторы ревут и пыль столбом стоит. На душе что-то не спокойно.
- Ну что ты, милая! Глупости какие - Броня крепка и танки наши быстры! Вот поманеврируем малость и снова увидимся. Вот увидишь, завтра я к тебе обязательно приду!
- Что-то сердце у меня не на месте. Будь осторожен! Чую не к добру это:
- Ну все, я побежал.
- Береги себя...

Я крепко ее целую. Так не хочется расставаться, но служба есть служба. Я пересекаю двор. На улице ни огонька, только яркие звезды освещают все слабым призрачным светом. На пороге белеет тонкая фигурка моей Анюты, прижавшейся к дверному косяку. Опять откуда-то набегает туча и становится темно.

Ошарашенный я спустился к подножию холма со стороны озера и увидел пещеру. По узкой полоске берега я прошел ко входу. Это была даже не пещера, а грот, точнее неглубокая ниша, углубление в теле холма. Внутри, на сравнительно гладком горизонтальном полу, находились несколько грубо отесанных глыб, составленных в виде кресла со спинкой и подлокотниками. Я обошел вокруг кресла, потрогал рукой камень. Его шершавая поверхность была слегка теплой, но никак не холодной, хотя солнце сюда не заглядывало. Осторожно я провел рукой по глыбе, которая должна была быть сиденьем, ничего не произошло, пол не расступился, а из подлокотников и спинки не показалось никаких захватов. Усмехнувшись про себя детским страхам, я сел в кресло. Оно было расположено к входу в нишу и напоминало театральное ложе, где сценой было озеро. Свод пещеры обрамлял общую картину, придавая сходство с экраном кинотеатра. Несмотря на внешнюю грубость камня, дискомфорта я не испытывал, даже наоборот, теплота и шершавость камня давали спокойствие и умиротворение. Усталость от длительного перехода улетучивалась на глазах, но вдруг на меня навалилась сонливость. Не знаю сколько прошло времени с тех пор как я сел в кресло, но в какой-то момент мне показалось, что будто облако набежало на солнце, потому что дневной свет начал меркнуть, и поверхность озера подернулась легкой рябью, затем поплыло все изображение. Я не успел ни удивиться, ни испугаться, как вдруг непонятная сила подхватила мое сознание и понесла прочь. Перед глазами вспыхнул яркий свет гигантского фейерверка, рассыпавшегося мириадами звезд, которые не гасли, а начали водить хоровод, закручиваясь в спираль. Вот в центе этой спирали стал формироваться сгусток из множества светящихся точек и пыли, которая тоже светилась, а остальные растянулись в огромный диск, который заполнил собой все пространство. Я почувствовал как в меня стала вливаться энергия миллионов звезд, неописуемый восторг переполнил все мое существо. Затем взгляд остановился на маленькой ничем не примечательной невзрачной светящейся точке на краю гигантского диска. Точка стала расти в размерах, превращаясь в светящийся шарик, вокруг которого с большой скоростью крутилось несколько звездочек, они стали увеличиваться, в свою очередь превращаясь в светящиеся шарики. Вот вокруг одного из шариков стал различим красивый разноцветный диск. Вот я увидел шарик, который стал увеличиваться в размерах и стал отливать голубым цветом. Затем как в сверхускоренном фильме перед моим взором пронеслись картинки истории планеты, начиная от формирования планеты. Я видел как во всеобщем хаосе зарождались первые зачатки жизни, как они преобразовывались в более сложные виды. Миллионы лет пролетали как мгновения. Появлялись и исчезали различные животные. Как будто невидимый художник рисовал картину развития жизни. Вот появились причудливые существа, которые жили, размножались и погибали, но как сюжет, не заслуживающий внимания, перечеркивались кистью создателя. И кисть это была ослепительной, оставлявшей огненный след на всем холсте, и заканчивавшийся чудовищным, распухающим цветком взрыва от огромного метеорита. Как гигантский ластик он стирал неудачную картину с холста планеты. А затем случайно, из сохранившихся фрагментов предыдущей картины, начинали вырисовываться очертания нового мира, в котором главными героями были уже совсем другие существа. Вот в череде кадров промелькнули динозавры. Из мелких существ они превратились в величественные, мощные, а порой и грозные творения, но как и изначально, они продолжали оставаться творениями. Я физически ощущал крик художника, или лучше сказать Творца, который в очередном приступе своего одиночества, кричал: «Твари!», - и вновь размашистым движением своей кисти, в виде гигантского метеорита, перечеркивал очередное творение рук своих. Вновь огненный ластик проходил по холсту голубой планеты, стирая неудачный набросок. Вновь из оставшихся чудом фрагментов воля Творца начинала формировать новую картину. Но картина вновь получалась блеклой и безобразно плоской. И, уже замахнувшись своей кистью в очередной раз, художника осенила воистину божественная мысль – добавить к существующим краскам новый элемент – частицу себя…

Сначала к общему виду добавился новый мазок, который сначала просто выделялся новым цветом в общей картине. Но вот он начал придавать уже совершенно иное восприятие окружающим цветам. Со временем стали проявляться новые краски. И вот на холсте появилась одна точка, затем другая. Затем точки стали расширятся. Вот уже на большом холсте стали расползаться разноцветные пятна, раскрашивая холст как политическую карту мира, при соприкосновении с соседними пятнами границы местами стали окрашиваться в огненно-красные цвета, иногда даже с отчетливыми язычками пламени. Некоторые пятна расширялись, некоторые поглощались соседними пятнами, некоторые распадались, а некоторые исчезали сами собой. А за пятнами следовали прозрачные облака, где еле заметные, а где-то отчетливо видимые. Эти облака иногда сливались между собой, и уже границы разноцветных пятен следовали за затейливыми изгибами облаков. В конце концов эта дымка опутала всю планету, а раскраска холста стала приобретать привычный вид мировой карты. Я вгляделся в то, что представляло собой облачную дымку, и увидел, что и она не однородна. Она состояла из всевозможных линий и узоров, некоторые линии были отчетливо видны, а о некоторых оставалось только догадываться. Я постарался вглядеться в одну из извилистых прерывающихся линий общего узора. То что я увидел… Я увидел себя, сидящего в крохотной пещерке в склоне небольшого холма, приткнувшегося к небольшому озерцу, в центре котловины, зажатой меж покрытыми лесами гор, а далее как в кадрах обратной ускоренной кинохроники передо мной пролетела вся моя жизнь вплоть до момента рождения. Далее нить терялась, потом я увидел ее вновь. Она уже была совсем иной чем, моя нынешняя, и была почти вдвое короче, но последний ее отрезок светился особенно ярким багряным светом. И все же это была моя нить – моя судьба! Я стал вглядываться в нее. Вдруг перед моим мысленным взором с бешенной скоростью стали мелькать какие-то картинки, образы, лица, а потом наступила темнота…


 Перейти к части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13

Пробуждение мое было подобно глубоководному аквалангисту, поднимавшемуся чуть ли не с океанского дна и проходящему полную декомпрессию. На грани сознания забрезжил слабый огонек, даже не сознания, а только тени сознания, который как слабый уголек потихоньку, понемножку набирал силу. Потом я начал ощущать себя, точнее не себя, а только свою бестелесную сущность, которую впервые поместили в телесную оболочку, подобно механику-водителю танка, который первый раз сел за рычаги грозной машины. Теория теорией, а практика практикой. Осторожно я коснулся рычагов, но машина не отзывалась, оставаясь бездушных куском стальной плоти. Я нажал кнопку стартера, и где-то в глубине сложной машины зародилось движение. Потом это движение подхватил двигатель, для острастки пару раз обиженно фыркнув, а потом
радостно взревев на скорости семьдесят пять ударов в минуту и разгоняя кровь по артериям и венам. Я вновь коснулся рычагов и тумблеров и почувствовал, как шевельнулся указательный палец правой руки, затем и остальные пальцы. Еще одно касание и дернулись, а потом и поползли вверх веки. Яркий свет ударил в глаза и все тело пришло в движение.

Солнце было уже довольно высоко, а вся компания дружно работала ложками, ухомякивая завтрак. Мое появление из палатки произвело хороший добрый ржач. Оказывается меня долго будили к завтраку, я что-то бормотал в ответ, мотался как тряпка из стороны в сторону, но ни как не хотел просыпаться. Мою порцию отложили в сторону, но на добавку я уже рассчитывать не мог. Крылатый стишок мультяшного героя знали все: Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро. Другими словами In big family, face`Ом don`t click, что в переводе значит, что в большой семье не фиг щелкать клювом.

После завтрака я первым вызвался на роль дальнего разведчика. К своему удивлению я сразу наткнулся на начало тропы, довольно хорошо утоптанной, но начинавшей зарастать. Простая пьянка и ничегонеделание достали уже всех, за исключением некоторых, да и тем скорее хотелось просто уединиться. В общем оставив в лагере двух кашеваров-сторожей-интендантов вся группа выступила в поход.

Тропа, точнее то, что от нее осталось, витиевато тянулась в сторону ближайшей горной гряды, грамотно огибая буреломы, валежины, выворотни и овраги. После долгого глубокого сна меня переполняла мощь. Я пер впереди как танк, ведя за собой группу, не ведая куда мы идем. Прямо почти как Иван Сусанин, который завел захватчиков в глухие дебри. Чтобы избежать подобной участи, мы четко отслеживали путь и время, чтобы определиться с точкой возврата.

Когда почти уже все выбились из сил и начали подумывать вернуться, мы достигли вершины горной гряды и перед нами распахнулся сказочный пейзаж. Зажатая в узкой теснине меж сопок, уютно расположилась маленькая долина, подобно чаше с округлыми краями, в центре которой было небольшое озерцо с безлесными берегами. У самой кромки озера был небольшой в диаметре у основания холм с крутыми склонами, а со стороны озера как будто отвесно срезанный ножом. При этом между срезом холма и озером оставалась узкая полоска берега. Края, почти идеально круглого озера, были песчаными пляжами, переходящими в чахлый низкорослый кустарник, который переходил в небольшой редкий подлесок. При виде этой почти идеально правильной чаши, сердце у меня учащенно забилось. Да похоже не только у меня. Хорошо, что мы выбрали точку возврата с запасом, то есть время у нас было, и его можно было перенести еще на пару часов. Затейливо вьющаяся тропа вывела нас прямо к одиноко возвышавшемуся холму. Чем ближе мы подходили к нему, тем чаще стучало мое сердце. Когда мы поднялись на холм, то я встал как вкопанный. На его вершине я увидел старое кострище, выложенное гранитными камнями, а рядом лежал старый полуистлевший бубен…


 Перейти к части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13

Я долго ворочался в своем спальнике и не мог уснуть. Было странное ощущение, что на следующий день мне предстоит что-то очень важное. С трудом я заставил себя заснуть, но когда пришел сон, я почувствовал, что стремительно проваливаюсь в бездонный провал, и плотная, густая и вязкая тьма охватывает меня со всех сторон. Последняя мысль на грани сознания вспыхнула и угасла: Господи! Помоги мне оттуда вернуться!

Сначала было ничто, именное Великое НИЧТО. Я - точнее мое сознание, не эта бренная телесная оболочка, а то, что составляло именно мою сущность, как будто зависло в безбрежном, бескрайнем пространстве. Наверное так можно представить себе Вселенную до ее появления, когда НИЧЕГО НЕТ. Потом где-то, на грани восприятия, вдали забрезжил слабый-слабый свет. То, что составляло мою сущность, кинулось к этому призрачному свету как мотылек бросается на свет. Огонек все приближался, а я несся к нему как безумный, потому что больше в этом мире не было НИЧЕГО кроме этого слабого огонька. По мере приближения огонек становился все ярче, в конце концов, превратившись в костер. Свет его освещал только небольшой круг, но я почему-то знал, что это холм. И вокруг этого костра двигалась тень. Приглядевшись, я увидел, что это шаман. Он был в мешковато сидящей на нем одежде, полностью увешанной разноцветными ленточками. Лицо его закрывала вуаль, состоящая из нитей таких же разноцветных бус. Он двигался вокруг костра по часовой стрелке в странном размеренном танце, в такт отбивая в бубен, находившийся у него в руках. При этом он, нараспев, речетативом, произносил какую-то молитву. Слов я не понимал, но в каждом звуке, в каждом слове, чувствовалась огромная мощь, сливавшиеся вместе и напоминавшие удары огромного молота. Это были слова силы. Я замер на краю круга света и неотрывно смотрел на шамана. Боковым зрением, на самой грани восприятия, неразличимых в ночи, я видел, что стояли еще два человека. Тьма скрывала их лица, и как ни силился, я не мог отвести глаз от шамана и не мог понять кто это стоит у костра. Шаман продолжал кружить, ритм его все ускорялся, но при этом сила его слов оставалась такой же мощной, подобной силе вселенского молота. Достигнув апогея своего загадочного ритуала, он замер, превратившись в застывшую глыбу. Наступила тишина, которую нарушал только треск костра и шумное дыхание шамана, как будто пробежавшего стометровку на пределе своих сил. Спустя какое-то время шаман зашевелился и что-то бросил в костер,  тот вспыхнул ярким ослепительным пламенем, осветив на мгновение все вокруг. В этот момент шаман поднял правую руку и отодвинул нити бисера со своего лица… Я застыл, глядя в лицо шамана. Я видел лицо, которое каждый день я видел в зеркале. Я видел свое лицо…

Яркое пламя осветило и людей стоявших у костра. Это были мужчины чуть ниже среднего роста – один в возрасте, другой моложе и выше, но он был старше меня. Они стояли и смотрели на меня. Когда я увидел их лица, сердце мое замерло. Это были мой отец и мой дед. Их давно уже не было в живых. Отец умер когда мне не исполнилось и шестнадцати лет, но я всегда любил и уважал его. Дед умер чуть позже, не намного пережив моего отца. Они стояли вместе и одобрительно смотрели на меня. Казалось, что их взгляд проникает глубоко в мою суть и то, что они видят - одобряют. Но самое главное я чувствовал, что их взоры говорят о том, что впереди у меня еще очень много больших дел. Я получал благословение. Все происходило в полном молчании, но есть вещи, которые больше всяких слов скажут многое.

Яркая вспышка костра стала стремительно меркнуть, а с ней стал меркнуть и костер, который стал стремительно удаляться, превратившись в еле заметную точку. Затем исчезла и она. Я вновь оказался в центре Великого НИЧТО.


 Перейти к части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13

Как-то несколько лет назад у нас сбилась не большая компания романтиков и искателей приключений. Мы решили отправиться в почти нетронутые цивилизацией края. И где – буквально под боком, на севере восточного побережья озера Байкал. Это в Бурятии со столицей в городе Улан-Удэ. До этого мне приходилось бывать и на Средиземном море и на Кипре и в Египте. Бывал и я на Востоке. Везде одно и тоже – теплые ласковые моря и океаны, золотые пляжи, красотки в бикини, хороший сервис, а ты непонятно кто – то ли объект высасывания денег, то ли цель для охмурения длинноногими загорелыми красавицами, или просто свиненок, который медленно прожаривается на солнце и, причем, переворачивается сам. Набор один и тот же – пляж, красотки, легкоалкогольные коктейли и некоторые виды спорта по желанию и возможностям вроде бильярда, бадминтона, волейбола или водных лыж. С точки зрения снобизма все нормально. При случае всегда можно с видом знатока сказать, что песок на этом пляже значительно уступает песку на пляже за несколько тысяч километров на другом конце света. Проверить-то и сравнить в тот же час невозможно! Зато как сразу можешь повысить свой социальный статус в глазах не сильно сведущих спутников. И везде-то ты бывал и настолько устал от всего этого. Этакий уставший от светской жизни Онегин. Бывает. Меня это, собственно говоря, не очень-то и прельщает. Так, только что проверить и сравнить с рассказами друзей и знакомых. Счастье бывает только несколько первых часов по прибытию. Да и то, только из-за разницы – где был недавно и где ты сейчас. Что делал не так давно и что ты делаешь сейчас. И вообще, что такое счастье? Я долго размышлял над этим вопросом – что такое счастье. В конце концов, пришел к выводу, что счастье – это положительная разница между твоими эмоциональными, социальными и прочими другими состояниями до того и после того. Как то, что ты очень сильно хотел пить, а нету! И вдруг нате, холодного квасу в жаркий зной, или горячего чаю в холод, или отдых после долгой работы или дороги. Да мало ли, всего перечислять жизни не хватит. Вот и получается – как мало надо для счастья. Может потому и говорят, что у богатых мало счастья. Ведь нет таких больших перепадов человеческого состояния. Правда, обратная разница это уже наоборот – горе. Не будем об этом. Сейчас мы были счастливы! Просто счастливы. Как может быть счастлив человек, который целый год упорно тянул лямку на работе. Не сказать, что как бурлак на Волге эдак лет сто или сто двадцать назад, но все же. Да и дорога выдалась не из легких – грунтовка,
выбоины и колдобины, а то и серпантин как стиральная доска, что кажется будто душу из тебя вытрясает. Про пыль и говорить нечего, до небес, как будто танковая колонна на марше. На автобусе добрались до деревни Максимиха, потом искали катер, который за сходную цену довезет нас, обогнув полуостров Святой
Нос, на берег Чивыркуйского залива, но самое главное через неделю заберет нас обратно. Дорога по водной глади для некоторых оказалась хуже зубодробильной тряски по грунтовым дорогам. Бедолаг просто выворачивало на изнанку, они не то, что не отходили от борта, а обессиленные и опустошенные сидели вдоль борта, держась за поручни, и время от времени пытались исторгнуть из себя хоть что-нибудь. Морская болезнь, скажу я вам, мерзкая штука. Меня миновала чаша сия, но вид тех, кого не миновала, был печален. Все когда-то заканчивается. Закончился и наш водный путь. Мы были на берегу небольшой уютной бухточки. Лес подходил почти к самому берегу, оставляя полосу мягкого шелковистого песочного пляжа шириной метров тридцать. Все-таки, что значит вдали от цивилизации. Девственные места, не загаженные человеком, а те, кто сюда добирается, умеют ценить природу, не оставляя после себя гор мусора и не гадя где попало. Мы были счастливы! Особенно те, кого достала морская болезнь. Они тихо лежали на мягком песке и радовались жизни.

Романтики – романтиками, но дело свое народ знал. Солнце клонилось к закату, и, пока не стемнело, надо было сделать много дел. Быстро разделились на три команды: одни ставили палатки, другие запасали дрова, третьи взялись за готовку еды – работа закипела. Пока не поставлен и обустроен лагерь никто не прохлаждается – это один из первых законов туриста. Дров заготовили с лихвой, на остатки этого дня, на ночь с песнями под гитару и на следующий, когда, возможно, всем будет плохо после первой бурной ночи и лень шевелиться вообще. Потому и еды готовили с запасом, наивно полагая, что к утру хоть что-нибудь да останется. Помимо палаток определили отхожее место, место для мусора, провели ближайшую разведку местности. О мобильной навигации и фото со спутника по интернету, не говоря о сотовой или иной связи, в те времена даже и речи не было.

Наконец все было готово, можно и за стол садиться. Но перед этим воздали должное богам и духам - хозяевам здешних мест. Полную чарку с первой бутылки отдали Байкалу, первые куски еды разбросали на восемь сторон, в общем проявили со своей стороны вежество, показав, что мы не варвары, не уважающие ни кого, и вообще белые и пушистые.

Ночь прошла весело под яркозвездным небесным куполом, под веселые тосты, анекдоты, смех и песни под гитару у костра, ночным купанием и так далее и тому подобное. Утром, как и ожидалось, лагерь просыпался
не охотно. Слава богу, что за дровами не надо было идти, но завтрак готовить все-таки пришлось. Свежий воздух, молодой организм, хороший аппетит, в общем от вчерашнего ужина не осталось ничего.

Последующие два дня прошли в веселье, купании и ничего не делании. Мы просто отрывались от городской суеты и серых рабочих будней. К концу второго дня спиртное уже не хмелило, а вызывало изжогу, поэтому мы просто купались, носились по берегу, кто-то рыбачил. На следующий день мы решили провести глубокую разведку местности, а потом отправиться в поход. Посидели у костра, глядя в манящие и пляшущие язычки пламени, попугали друг друга разными страшилками и отправились спать. Почти как у Лермонтова

Повсюду стали слышны речи -

И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.


 Перейти к части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13

Уважаемые читатели моего блога!

Пока готовятся новые главы из серии "О мифах и реальности", хочу представить Вашему вниманию свой рассказ. Он родился случайно, и был написан на одном дыхании. Многие события, описанные в нем, относящиеся как к настоящему так и прошлому пусть и от части выдуманные, но основанные на реальных событиях.

Хорошего прочтения и... если Вам понравится, возвращайтесь в мой блог еще. Параллельно я буду вести несколько тем. Надеюсь они Вам понравятся.

Уважаемые читатели моего блога. От всей души поздравляю всех с Наступившим Новым годом. Пусть год металлического (можно сказать бронированного) кролика принесет каждому успех - как результат своего труда, удачу - как благосклонность госпожи Фортуны, и исполнение желаний.

В Новом году я продолжаю работать над серией "О мифах и реальности". Скоро будут готовы
главы "Исход" - как сыны Израилевы попали в Египет и почему Моисей не
видел лика Божьего, а если бы увидел, то какое имя он бы произнес, узнав
давнего знакомого.

Готовятся следующие главы. Названия пока не придумал, но о событиях от
Атилы (вторжение гуннов и Падение Римской империи) до Чингисхана. Моя версия событий на
льду Чудского озера в 1242 году.

И так далее.