Откройте свой Мир!

В моём мире под одеялом
Всяких разных чудес навалом -
Нехватает только тебя.
Нависает демон над телом,
Когтем, крашенным чёрным мелом,
Гладит нежно, почти что любя.
И хотите вовсе не верьте,
Что я слышу порой голоса,
А один, как зануда-оса,
Шепчет ласково тихо о смерти...

Когда-то кто-то кому-то скажет:
"А знаешь, были такие люди,
Как Тина и Гио." Фото покажет
И сто историй историй подаст на блюде.
И кто-то будет слушать спросонок,
Давясь зевотой своей от скуки,
Какой был ти иногда подонок,
А я порою похлеще суки.

Внутри неё живёт война.
Свои стреляют по своим.
Стаканы чаще пья до дна,
(Ведь алкоголь незаменим),
Почти что каждый день пьяна,
Она мечтает быть лишь с ним.

Но он, как тёплая весна,
Всегда чуть-чуть неуловим.

Моё новое божество,
Я, наверное, слишком пьяна,
Я сегодня пила до дна,
За чужое, за торжество.
Ты покинул меня на день,
Ты оставил меня другим.
То, что было мне дорогим
Накрывает медленно тень.
Чтоб оплакать свою печаль,
Я уйду ненадолго в мрак,
Я твой вечно смешной дурак,
Я твой страшный нелепый враль.

Когда я буду уже старуха
Которая полностью одичала,
И туговата чуток на ухо,
Мы повстречаемся у причала.
Ты будешь бодр, полон сил и шарма,
Владелец новой яхты шикарной.
И скажешь: "Тина, виновна карма,
Что ты осталась тварью бездарной!"

- Сладких снов, - сказала Рыба.

Белка задумалась. Ведь она никогда не пробовала сны на вкус. Интересно, какие они? Действительно ли сладкие? 

Белка сквозь дремоту ухватилась за краешек сна и надкусила. Сон был кисловато-лимонный. Она хотела было что-то подумать, но не успев, провалилась в бездну.

Ей снились жёлтые бабочки.

Он был старым подержанным львом.
Настоящим. С потрёпанной гривой.
И в какой-то манере игривой 
Он умел настоять на своём.
С благородством немым на челе
Он мечтал в сентиментах о море.
Я не знаю, счастье ли, горе,
Что он жил на обычной земле.
Я его не нашла бы никак
В бесконечном как жизнь океане,
И лежала б одна на диване,
Отрицая любовь как пустяк.

Здравствуй бармен, мне как всегда
Водку с соком и место у стойки,
Завсегдатаев лиц череда
Не испортит привычной попойки
Бармен, бармен , давай помолчим,
Мне не нужно ничьих откровений,
Ни моих, ни твоих. Излечим
Мой невроз лишь дорогой сомнений. 
В этом городе все всё про всех,
Глупо думать, что знаешь секреты.
Ты о ком-то услышишь злой смех,
Не успев докурить сигареты. 
Бармен, слышишь, опять повтори,
А то я почему-то трезвею,
Мне же надо глушить до зари
Мысли четкие. Срочно развею
Все сомнения, страхи и боль - 
пью за вас, завсегдатаи бара,
Если вас всех сложить - будет ноль
И бездонность ночного кошмара.

Гори, звезда моя, гори!
Тссс... ничего не говори.
Слова лишь рушат волшебство,
Бросаться ими мотовство.
Ты молча для меня гори
До светло-розовой зари.
Я буду знать, что там, вдали
Себя не спросишь: "Надо ли?"
Ты светишь для меня одной,
Мой милый мальчик, мой родной.
Мы нитью связанны навек,
С тобой, любимый человек.
Какая разница сейчас,
Что с нами станет через час.
Я знаю только лишь одно,
Что вместе быть нам суждено.
Пусть хоть на день или на год.
Не будем думать наперёд.

Я видела как рушаться миры,
Сжигаются мосты, как солнце гаснет,
И как подняв секиы-топоры,
Кромсают то, чего и нет прекрасней.
Я видела как топчут клочья чувств,
Как разрываются сердца от боли страшной,
Как под давлением бесчисленных безумств,
Сдаются в плен добра и света башни,
Как превращаются планеты в серый прах,
И как толпа уничтожает Эго,
Как отбирает всякий разум страх,
Как не спасает даже скорость бега.
Я закрывала в ужасе глаза,
Но веки, как стекло прозрачны стали.
Был цвет Земли из выси бирюза,
А после страшных войн - цвет пыльной стали.

Немного сырое, но навеянно нашим разговором....

Что это? Паранойя? Не знаю, но вокруг меня одни самодовольные лица на пиру тщеславия и лелеянья своего эго. Не рассматривается даже малейший шанс того, что кто-то из них может быть не прав. У каждого в голосе авторитарные нотки и немного презрения к остальным (куда им до нас, а точнее меня).... Что происходит с моими друзьями? Они не замечают собственной грубости, маскируя её под правду, высказанную в лицо (ах была бы то ещё та самая правда)... Мне больно видеть это разрушение, мне неприятно слушать этих людей, воображающих себя этакими прожёнными жизнью удальцами, имеющими право на лёгкую иронию в адрес других. Имеющими право сказать - всё фигня, нашли из чего делать проблему. Они разучились слушать, сострадать и быть чуткими? И как мне отвечать им, если дело коснётся меня? Увы, кроме как грубо ответить и хлопнуть дверью не получится...
Я в скорби....
Я в великой скорбе по исчезающему и дорогому для меня....
 
"Самодовольство - самый большой грех, потому что содержит в себе зародыш духовной смерти, источник духовного роста - сознание несовершенства."
Валентин Свенцицкий "Письма одинокого человека"

Я точно знаю, корабли
Вернутся к пристаням домашним,
Но часть из них живет вчерашним,
А часть в сомненьях – надо ли.
Я вижу их тревоги след,
Их тягу к водяным просторам,
Без них берут себя измором,
Без них впадают в тяжкий бред.
Но вот, побитые волнами,
Пройдя сквозь целый ряд штормов,
Они, влекомые домами,
Плывут назад – под власть оков.
Я точно знаю, корабли
Вернуться к пристаням домашним,
И будут вечно жить вчерашним,
Всегда в сомненьях – было ли.

Тревогою внутри полна я,
Ведь что-то у тебя не так.
Не знаю что, не знаю как...
Но словно вестница дурная
Залает псина через мрак,
Вдруг заскрепит петля дверная.
Виною ли дверной косяк
Или фантазия больная?
Мой друг, Ты подпусти на шаг,
Но как помочь, увы, не знаю.

Белка вздрогнула. Внутри нарастал какой-то безумный голод по Муравью. Без него она навсегда осталась немного калекой. Чувство дикой тоски достигло пика и пошло на спад. Белка тряхнула головой, словно пытаясь вытряхнуть мысли, и улыбнулась друзьям.

Отреклась. Отсекла. Отпустила.
Память смяла, сложила в сундук.
На замок тот сундук я закрыла,
Очертила вокруг мелом круг.

Не болит. Не терзает. Не гложет.
Крылья вновь прорастут на спине.
И душа воспарить скоро сможет,
А не мрачно топиться в вине.

Не раба. Не раба. Не раба я.
Сто ночей прошептала подряд,
Что уже не из тех - не "любая".
Я сцедила из сердца весь яд.

Сачок. Ловушка для бабочек.
Им можно ловить облака,
Безумие дурака
И сплетни дворовых лавочек,

Запах ванильных булочек,
Веселье малых детей,
Ветер от бьющих плетей,
Уютность узеньких улочек.

И в старый и ветхий чулан
В деше своей прятать сокровища,
Чтоб их не украли чудовища.
Сачок - вот и весь хитрый план.

23.04.10

Как-то в жизни Белки появился белый медвежонок с голубыми глазами. Поначалу он вводил Белку в ступор, потому что всё время молчал и никогда не улыбался. Так бы всё и оставалось, но однажды суровый медвежонок улыбнулся Белке и в глазах его заплясали странные огоньки. Это была очень добрая улыбка и по душе Белки разлилось приятное тепло. И тогда Белка решила для себя добиться того, чтобы Медвежонок улыбался чаще, улыбался ей. Она решила стать для него о с о б е н н о й. Итак, решение было принято. И что же, думаете вы, Белка собиралась делать для этого? А вот ничегошеньки! Белка собиралась быть самой собой и ни больше ни меньше.

Шло время.... В лесу наступила зима. Зима без снега. Но Белка всё равно была счастлива. Она веселилась с друзьями, а глаза Медвежонка теплели с каждым днём.

Но вот наступил роковой день, когда всё перевернулось вверх дном.

Мышка. Любимица нашей Белки злилась всё чаще и больно кусала Белку, когда та пыталась её погладить. И тогда Белка всё поняла. Мышка была влюблена. Влюблена в Белого Медвежонка с голубыми глазами. И она решила поговорить с обладателем небесных глаз.

Медвежонок мялся, топтался на месте, казалось свёртывался в трубочку, а потом опять развёртывался и вдруг выпалил Белке, что она ему нравится, но мышка нравится тоже.
Белка обхватила голову лапками, покачалась из стороны в сторону, дотронулась до медвежонка пальчиком и мысленно попрощалась. Потом пожелала Мышке удачи, поцеловала её в щёку и унесла в своём сердце небесную синеву и тепло той первой улыбки. Она спрятала их в маленький чернильного цвета сундучок на чердаке, где хранила свои яркие воспоминания и впустила в свою душу ветер. Ветер вынес всё лишнее и ненужное и внутри опять ничего не осталось.

Представь себе пропасть, - сказал Волшебник, - а глубоко-глубоко внизу острые камни и бурлит дикая река. Пропасть не перепрыгнуть, она широкая и страшно затягивает, когда смотришь вниз. А дороги назад уже нету. И тут ты видишь мостик. Шаткий веревочный мостик.... Ты идешь по нему и тебе ужасно страшно, но пути
назад нет и нужно идти вперед. А когда ты ступаешь на землю - тебе нужно идти дальше. И все что позади - и пропасть и мост, ты вспоминаешь со страхом. Потому-что звери всегда чего-то боятся. А потом ты идешь дальше и видишь дома. В них можно жить. Ты выбираешь себе подходящий. Это красивый надежный прочный дом. Тебе уютно и хорошо... Ты селишься в нем и даже можешь
разбить сад рядом, покрасить забор, растить в нем детей, улучшать его,
украшать. Уютный дом. Но без мостика ты бы
никогда не дошла до него и ты вспоминаешь о мосте с благодарностью, хотя никогда не захочешь вернуться к нему и жить около страшной пропасти....
Так вот, есть звери-дома, а есть звери-мосты. Я - мост.

Волшебник замолчал и взглянул на Белку своими умными глазами. Белка
замерла в восхищении. Она даже боялась дышать, чтобы не спугнуть
момент прозрения.

Ревнивый дождь барабанил в окно, требуя обратить на себя внимание...

Как-то раз Белка взяла волшебную монету и пошла с ней гулять. Бредя по дороге она встретила Царя Ежей.

«Какой парадокс, - подумала она, - Царь Ежей – Серый Кот. И чего только не бывает на свете!»

Белка шагала рядом с Царём, а тот важно держа осанку величаво что-то говорил… И это было так замечательно, ведь Царь – он очень особенный и страшно интересный.

Шли они, шли и дошли до большого дерева. Забравшись почти на верхушку они увидели коридор. В конце коридора была дверь. Царь постучал, и знакомый голос пригласил их войти.

Белка осторожно переступила порог. За дверью была пустая комната с высоким потолком и огромнейшим окном  в самом конце. Там же стоял стол и стул. Со стула навстречу им поднялся Волшебник.

«Здравствуйте, дети мои, что привело вас в мою скромную обитель?»- Сипло спросил он, а в
глазах его плясали весёлые огоньки.

Потом он махнул рукой и на пустом столе самым волшебным образом оказались ароматный кофе и мягкие булочки. Точно так же появилось ещё два стула. Белка восхищённо смотрела на чудеса, а Волшебник и Царь говорили уже о чём-то умном и  непонятном Белке.

«Всё-таки безумно интересно быть среди великих людей.» - промелькнула у неё в голове мысль.

Возвращаясь домой она подумала, что день был самый что ни на есть волшебный и показала язык скрытым за туманом звёздам.

От меня отвернулся Бог,
И оставил меня умирать.
Я продолжила в счастье играть,
Про себя прошептав - "Как он мог?!"

От меня отвернулся Он,
Удалился в ночной листопад.
Вправо, влево, вперёд назад.
Мрак окутал со всех сторон.

Я не стала его держать,
Звать обратно вернуться ко мне.
Но стех пор я в кошмарном сне
И отсюда мне не сбежать.

Шепчут стены, что фаворит
У него другая теперь,
Хочешь верь мол или не верь.
Вот и сердце ночами болит...

От меня отвернулся Бог,
И оставил меня умирать.
Я продолжила в счастье играть,
Про себя прошептав - "Как он мог?!"

Ржавый гвоздик в голове.
Я опять пишу Сове,
Про знакомых всех моих
И дурацкий этот стих.
Ржавый гвоздь мешает спать,
Если про него узнать.
Ржавый гвоздь оставит раны.
Разбежались тараканы -
Стало пусто в голове.
Только гвоздь. И я Сове
Про него пишу, спешу
И никак я не решу
Для каких великих нужд
Сей предмет, что ржав и чужд
Вбит был в голову по шляпку.
Вот и всё. Целую лапку.

Как только луна
В обрамление окон
Войдет добровольною узницей,
Я под одеяло,
Как в стеганый кокон,
Вползаю противною Гусеницей.

И там размышляю
О чем-нибудь мудром,
Застыв цилиндрической палочкой.
И кажется мне,
Что из кокна утром
Я выпорхну милою Бабочкой.

Но утро приходит —
И солнце на лужу
Сквозь облако
Светит растерянно...
Из кокона
Я выползаю наружу
Невинные портить растения.

От меня уехал Волк.
Я кормил его капустой,
Видно, этот овощ вкусный,
Видно, кушать он не мог.

Волк уехал от меня.
Сколько зверя не кормите,
Для него природы нити
Крепче толстого ремня.

Он уехал в дальний лес,
Где растут деревьев тыщи.
И построил там жилище,
И в него, довольный, влез.

А потом глядит вокруг,
А внутри жилища – пусто...
Где же ты, моя капуста?
Где же ты, мой верный друг?

Ночью Волк сидит на пне,
На луну тоскливо воя...
Видно, нет ему покоя.
Видно, помнит обо мне.

Где-то там далеко, где-то там
Есть звезда по имени Софья.
Через тонкий барьер странных снов я
Обниму её и не отдам.
Не отдам ни думам печальным,
Ни тоске одиноких ночей.
И при свете горящих свечей
Отражением буду зеркальным.
Где-то тут, далеко от сестры
Буду ждать непременнейшей встречи
И писать звезде каждый вечер,
Зажигая из чувств к ней костры.