Откройте свой Мир!

Уже несколько лет живёт в моём дворе ёжик. Не знаю, мальчик или девочка, хотелось бы, чтоб жила семья. На следующий год и второй появился. Иногда встречаюсь с ними по вечерам на грядке и всё думаю – а где же они зимуют? Как-то ранней весной решила убрать ворох листьев, ещё с осени нападавших с деревьев за сараем. Стала ворошить кучу, а там – колючий клубочек. Наверное, там ёжик и зимовал. Как-то увидела своего ёжика на дорожке за двором, говорю – мальчишки хулиганистые здесь бегают, машины ездят, тебя обидеть могут, возвращайся. Через время ёжик с дорожки исчез, вернулся, наверное.



Во дворе у меня ещё обитают пёс Фима и кот Фаня, оба в приличном возрасте, спокойные, исполненные собственного достоинства. Кот Фаня ест да спит, даже мышами не интересуется, а только вкусностями в своей тарелке. Приходится мышек мне ловить в капкан и выбрасывать в мусор. Пёс Фима – маленького росточка, но с невероятно звонким голоском. «Работает» у нас звоночком, всех людей считает если не нашими родственниками, то, по крайней мере, близкими друзьями, поэтому ластится ко всем входящим. Потому в эту зиму воры спокойненько вынесли всех моих кур со двора. Фима мне «позвонил», но это было после полуночи и пока я оделась и вышла с фонариком посмотреть, увидела только спины убегающих.



Но всегда бывает – «и вот однажды…» Летом в нашем заповеднике бывает много туристов. Кто-то из них оставил свою собаку, видимо решили, что в таком месте пёс как-то пристроится. Бегал этот пёс по посёлку, изголодал, и всё к туристам прибивался в надежде хозяев найти. Мы забрали его к себе. Пёс оказался воспитанным, выполнял некоторые команды, на шее у него был след от ошейника. Пробовали называть его разными кличками, отозвался на Дика. Одна беда – очень любил шляться. Поест, полежит днём в тенёчке, а вечером находит лазейку в заборе и убегает часа на три-четыре. К полуночи возвращается и тычется в калитку, Фима нам об этом "докладывает". Пришлось посадить его привязь – купила четырёхметровый поводок, чтоб ему комфортнее было бегать вокруг будки (одолжили будку на время у Фимы). Ну что ж, раз бегать нельзя, Дик решил прыгать. На будку, на бочку с песком. Через неделю от будки остались одни щепки, пришлось делать новую.



Пока Дик был на свободе, Фима очень ревниво к этому относился, считал ущемлёнными свои права хозяина, лез в драку к Дику, а когда я наказывала - уходил со двора, конечно, не насовсем. Дика привязали и Фима воспрянул духом, к нему вернулся голос, стал лаять на котов, на пробегающих мимо собак. Но главное, что и Фима, и Дик на дух не выносят ёжиков. В первую же ночь, как привязали Дика, в полночь разразился жуткий скандал с визгом Фимы, басовитым лаем и диким топотом Дика. У ворот оказался ёжик и они вдвоём катали его, возмущаясь, что он колючий. Пришлось мне взять половую тряпку, завернуть ёжика и отнести назад вглубь двора, где по моим предположениям он и жил. Как же сердце у ёжика колотилось... И ещё - он рычал! Рычал, как настоящий зверь! Через час всё повторилось. Опять я отнесла ёжика вглубь двора. Затихли. На следующую ночь – всё сначала, опять катают оба пса колючий мяч и возмущаются. Шуму – на всю улицу, а уже час ночи. Пришлось опять спасать ёжика. Сын говорит – может ёжик выйти со двора хотел, а мы его назад относим. Выкатили ёжика за калитку шваброй. Да, долгой у него была «дорога в дюнах»… туда-то, на улицу, он и хотел. И что же? На следующую ночь опять всё повторилось. И на следующую тоже. И пошло-поехало. Швабра уже всегда стояла у порога, время приблизительно было одно и то же, мы были готовы. Но самое интересное, что всякий раз ёжики были разные – то большущий, то какой-то старенький, растрёпанный, то совсем маленький. Это уже потом я узнала, что ёжики мигрируют не только по моему двору, но видят (и чувствуют) это только те, у кого есть собаки.


Приехали ко мне гости, трое детей с мамой. Рассказала им эту историю и все стали с нетерпением ждать - когда же ёжика будем спасать. А ёжики все эти две недели так и не приходили. Зато в первую же ночь после отъезда гостей опять пришёл ёжик, совсем крохотный. На следующий вечер перед сном подумала – хоть бы уже этот процесс миграции завершался. Но! В час ночи поднялся такой лай, привязанный Дик бился в ворота – думала, снесёт их, Фима в прямом смысле орал у меня под окном, но вместе с ним орали и коты. Оказалось, в моём жасмине, а у меня кусты огромные, как деревья, засели два враждующих кота и выясняли отношения. На мою швабру они не среагировали. Я ушла спать, полагая, что не будет же это длиться всю ночь, пусть под утро, но разойдутся же.
С волнением жду сегодняшней ночи, что она мне преподнесёт?

Это был не ураган. Это был Апокалипсис. Вечером возилась на кухне, услышала какие-то громовые раскаты. Решила, что уже и у нас стреляют, как в Донбассе. Выскочила на улицу посмотреть, а это гром гремит. Сын надо мной потом посмеивался – вместо того, чтобы бежать в подвал прятаться, вышла посмотреть. Гром погремел недолго, и сразу начался ТАКОЙ ливень! В посёлке выключили электричество, стена ледяного ливня в кромешной тьме, грохот обрываемых ураганным ветром орехов по крыше дома, треск обламываемых веток деревьев.



Действо это длилось всю ночь. Ливень прекратился только к утру, а ветер ещё целый день мотал полувековые деревья из стороны в сторону, как травинки. По двору катились розовые цветы, оборванные с кустов, куры никак не хотели выходить из сарая, собака с кошкой дружно забились в будку.



Сегодня уже солнечно, веет лёгкий ветерок, и от прошедшего остались только сухие старые ветки, усыпавшие утолившую трёхмесячную жажду землю.

В начале каждого учебного года в нашей поселковой школе оформляют очередной стенд, знакомящий подрастающее поколение с прославленными делами предыдущих поколений. То это историческая информация о создании и делах нашего заповедника, то фотографии с краткой биографией ветеранов педагогического труда… В этом году затеяли рассказать о выпускниках школы разных лет, которые стали известными людьми. Спрашивают и меня – не припомню ли я таких из своего поколения. Да как же, конечно! А.З., стал не просто крупным ученым, а с мировым именем. Вот только данных о нём, кроме воспоминаний о школьных годах, у меня нет, и родители его уже спят вечным сном. Иду в Википедию. Есть! А в биографии написано, что родился он в Подмосковном городке. Поискала ещё по другим сайтам, всюду одно и то же. Вот и думаю – или ему нельзя было признаваться, что он родился на Украине, а трудится - на благо российской науки, или же это спесь? Как-то Алле Пугачевой дали стихи моей сестры и она загорелась написать на одно из них песню. Но узнав, откуда родом автор, передумала: как я объявлю со сцены, что автор – девочка не из Москвы, не из Питера, а из Херсонской области?
А мы свою малую родину любим и гордимся ею.


[ читать дальше → ]

В нашем саду старых огромных деревьев – раз-два и обчелся. Растут рядом с домом два грецких ореха и три абрикосовых дерева подальше, остальные молодые, ещё ждать и ждать, пока они будут давать тень и в их кронах загнездятся птицы. Но птиц в саду и сегодня много – горлицы, скворцы, удоды, зяблики, дятлы и большая стая воробьев. По утрам ( и только по утрам, потому что целыми днями они заняты своей работой) птицы так поют, щебечут, щелкают, что заслушаешься.



Два дня назад провожали в последний путь нашу мамочку. Время уже близилось к обеду. Батюшка читает молитву, певчие ему вторят, поют. И вдруг над нами раздалось птичье пение, прекрасное, звонкое, многоголосое, и настолько громкое, что заглушало голоса певчих. Так провожали птицы нашего сада свою хозяйку…
А на следующий день, когда мы с сестрой пришли проведать родителей, у их последнего пристанища продолжали звонко щебетать птицы. Слыша их голоса, нам стало легко на душе – нашим папе и маме не придётся ТАМ грустить, теперь они рядышком, вместе, и их покой нарушают только Божьи создания.



[ читать дальше → ]

Пока саму не коснулось, не предполагала даже, СКОЛЬКО вокруг стариков, нуждающихся в каждодневном, ежечасном уходе. А теперь будто дверь открыли в огромном храме, мимо которого проходила всегда мимо, не задумываясь – а что там? А там – ещё одна жизнь, та, другая, нам неведомая, но без нашей помощи и невозможная.
Все говорят – ухаживая за престарелыми родителями, мы отдаём им свой долг, ведь они тоже ночи недосыпали, растя нас. Да неравноценный какой-то долг получается – они ведь были моложе нас сегодняшних, были надежды и планы на лучшее будущее. А теперь то со слезами нежности, то с раздражением от их капризов и собственной усталости бежишь по первому зову – что болит? почему плачешь? хочешь чаю? ой, мне некогда, подожди немножко, посиди (полежи)…
На прикроватной тумбочке у меня уже накопилась гора когда-то бывших свежими газет, раскрытых на первых страницах книг – ждут своего часа. Немытой посуды и неглаженого белья всё больше… Приходят желанные минуты – уложила маму спать, можно взять чашку чая, бутерброд и побродить по интернету… Да что-то не бродится, когда ты сам в полудрёме. А так хочется попялиться на экран, завязан ведь уже на это действо. Вот и сажусь на мягком стуле, подперев щёку руками, бездумно, в тишине, щёлкаю шарики или камешки, добываю золото и драгоценные камни, совершенно не волнуясь, что «жизни» расходуются так быстро – одна, ещё одна, ещё… Ничего, скоро новые загрузятся. А мама никак уснуть не может, вертится, стонет. Иду к ней, глажу тёплые, такие родные руки, глажу по головке, успокаиваю, а у самой комок в горле – когда-то всего этого не будет, ЭТА жизнь уже не «загрузится»…

ИНТЕРНЕТ пестрит пожеланиями: В лютые январские морозы на душе пусть станет всем теплей! Пусть утонут беды и угрозы в ледяной воде крещенских дней! А нас пока зима радовала только на Рождество, целую неделю лежал снег и однажды минус 9 было! Напоследок даже всё инеем украсилось, а к обеду растаяло.




РАННИЙ вечер Крещенского дня. Днём дождичек накрапывал, термометр плюс 11 показывал. На закате солнышко показалось и быстро ушло. Ему на смену звёзды с месяцем выкатились. Тихо вокруг. Только изредка на разные голоса перелаиваются собаки да какая-то курица растерянно вскрикнет, устраиваясь поудобнее на насесте. Воздух прямо-таки весенний, дышишь и надышаться не можешь. Значит, так Господу угодно, будем ему за это благодарны. Мы ведь южане, холода боимся.

И снова я в дороге. Еду в Москву. В очередной, надеюсь, не в последний раз. Только следующий будет очень нескоро. Я еду забирать маму домой. Не то чтобы мы с сестрой выполняем её ПОСЛЕДНЮЮ волю – пусть разных её желаний будет ещё много. Мама всегда жила и живёт так, чтобы было хорошо прежде всего её близким, а о своих желаниях – молчит. Живя последние 15 лет в Москве, среди любящих и дорогих людей, в благоустроенной квартире, обласканная всеми коммунальными, административными, социальными службами, она не переставала тосковать по дому, что построили вместе с мужем ещё в молодости, по посёлку, где прожила почти 50 лет, по южной украинской земле, воздуху, особенному солнышку, чего нет в центре России. Мы решили вернуть ей всё это, дорогое её сердцу. В свои неполные 89 лет мама путает события, даты, людей. Она ждёт, что скоро за ней вернётся её мама, ушедшая в магазин, и они поплывут на корабле… Куда? Не знает. Но к путешествию готовится, настраивается. Вот и с большим воодушевлением восприняла предложение ехать в Асканию. Сегодня уже нет тех нечаянных, непослушных слёз, прорывавшихся в тихие минуты передышки между делами, когда начинала душить тоска по дому. Спрашивает теперь, а где и с кем я буду там жить? Узнав, что со старшей дочкой и внуком, радуется. Радуется, что может помочь посидеть с внучком, пока дочка куда-нибудь отлучится. А внучку уже за 30, хи-хи. Вспоминает соседей, улицы, свой путь на работу. Нам даже показалось, что прикоснувшись к родным стенам, к ней полная память вернётся.
Я вышла из автобуса и иду на вокзал. До поезда много времени, иду не спеша, разглядывая всё вокруг. Навстречу мне едет на скутере молодая женщина с мальчишечкой на заднем сидении. Ветер сдувает с мальчишки кепку, они останавливаются. Ехавший сзади на велосипеде симпатичный парнишка, секунду поколебавшись, проехал по кепке. Проехал, не свернул, невозмутимо посмотрел на окружающих и поехал дальше.
День выдался жаркий. Я понимаю, что мне не хватит в дороге того питья, что взяла из дому. Иду в дальний угол вокзальной площади, где стоит киоск, в котором всегда продают «Зелёный Липтон с лимоном». Словоохотливая продавец, отпуская мне товар, успела рассказать, как сегодняшней ночью неподалёку избили подростка его же ровесники. Били обрезками тонких водопроводных труб, били уже лежащего, пока бабушка одного из нападавших не огрела внука такой же трубой.
Два, казалось бы разных по своей весомости, примера жестокости, агрессии. Где их истоки? И вообще, зачем это людям, почему они такие? Рассказывает знакомый таксист – наткнулся на шоссе на несколько пакетов с гвоздями. Работники сервиса «Шиномонтаж» за копейки нанимают мальчишек, чтоб они разбрасывали по шоссе такие пакеты, тем самым прибавляя шиномонтажникам клиентов. И мальчишки стараются вовсю.
Моё поколение росло в советские времена, тогда нельзя было не учиться, не работать. У нас не было ни денег, ни нужных знакомств, чтобы получше устроить своих детей. Судьбы устраивались по знаниям, умениям. Были, конечно же, и нерадивые ученики, и пьяницы, которым записывали за явку на работу трудодень. Не скажу, что наша страна была правильной. Была некоторая дисциплина (о цене не говорю). Сегодняшняя жизнь – жёстче, но ведь внуки тех, нормальных советских людей, живут с теми же принципами. Почему же так много сегодня стало «волков», где истоки?
Может быть, это славяне такие?
Хочется спросить у «наших», живущих сегодня за бывшим «бугром» - а как там, у них? Неужели виноваты капитализм, кризис, сегодняшняя разруха в постсоветских странах?
В своей книге воспоминаний Майя Плисецкая рассказывает о жизни с родителями на Шпицбергене. Однажды в посёлок полярников забрела медведица с медвежонком. Все радовались, бросали им вкусные кусочки, умилялись. Один из полярников схватил ружье и застрелил медвежонка. Просто так. Застрелил медвежонка, потому что с медведицей мог бы не справиться. Даже нет слов для вопроса…
Я еду за мамой, в надежде, что к ней вернётся память о тех временах, когда ей трудно жилось, но она была молода и всё-таки счастлива.
Почему мы такие разные, и судьбы у нас разные – черно-белые и цветные? Кто-то из ничего делает жизнь праздником, а кто-то, как ложка дёгтя, отравляет её себе и всем. Может, мы приходим в этот мир, как десантники – кто-то приземляется на цветущий луг, а кто-то сразу попадает в болото?

Буська, полутакса-полуболонка, - наша первая «комнатная» собака. В те времена, в 70-е годы, в селе ещё не было принято держать собак в доме. Даже те люди, что жили в квартирах пятиэтажек, построенных по программе правительства «Каждой семье – по квартире» взамен старых бараков, и называемых народонаселением «скворечниками», собак держали на БАМе. БАМ – большие асканийские мусорники – скопище сараев на окраине посёлка, где счастливые обладатели квартир держали свою всякую необходимую и полезную в хозяйстве живность. Охранять хозяйское добро были приставлены чаще всего овчарки. Ну, а у того, кто победнее, - «двортерьеры». У нас во дворе тоже жили по очереди всякие дворняжки Рыжики, Дуни, Опалы.

И тут вдруг – комнатная собака. Маме подарили его в Киеве, в одну из её командировок в Министерство. В отделе, в который мама была командирована, зашла речь о собаках и один сотрудник пожаловался, что не знает, куда деть симпатичного трёхмесячного щенка от своей болонки. Он уже перерос мать, потому что отец его – такса. Пёсик недавно застрял в батарее центрального отопления и когда его оттуда выуживали, то нечаянно хвост оторвали. Такого, без хвоста, ещё труднее кому-нибудь пристроить. Шкодничает по квартире, тёща уже всю плешь проела, чтоб девал, куда хочет. Мама посочувствовала ситуации, а тот сотрудник видно почувствовал её тёплое отношение к собакам и сделал сюрприз – привёз Буську маме к отправлению поезда, доставил прямо в вагон. Ни документов, ни ветеринарных справок. Проводница вагона сопротивляется! Караул просто! И хозяин чуть не плачет:
- Он маленький, за пазухой спрятать можно, возьмите!

И поехал Буська в заповедник Аскания-Нова у главного экономиста за пазухой. Труднее всего пришлось в рейсовом автобусе от ж/д станции. Водитель наотрез отказывался брать такого пассажира «за пазухой», а денег у мамы, чтоб заплатить за провоз собаки, не было, осталось только на билет в автобусе. Уже пассажиры стали роптать – когда же, наконец, поедем? Уговорили водителя всем автобусом. Поехали.

Отец встретил нового жильца с насмешкой:
- Породииистый!
Постелили псу кусок старенького домотканого коврика в коридоре и началась его служба в новом для него доме.

Буська как-то очень быстро вырос, никто чужой войти в дом не мог – лаял взахлёб и штанины рвал, но сразу чувствовал, на минутку зашёл знакомый или гость приехал. Во двор выпускали только по нужде, но он ждал, пока ему калитку на улицу откроют – мол, пусть во дворе будет чисто. Характер был у него сдержанный, да и играть с ним и ласкаться было некогда, каждый нёс свою службу – люди работали, собака дом стерегла. Полёживал себе на подстилке в коридоре тихонько, когда вокруг никаких событий не случалось. Только отец, проходя мимо, всякий раз подчёркивал:
- Породииистый!

Года через три стали замечать, будто стариться стал Буська. Потолстел, всё больше лежит, с трудом на задние ноги встаёт. Отец возмутился:
- ДЕржите собаку в коридоре, а ему, может, там холодно!
И зазвал Буську к себе под кровать, что возле грубы стояла.
Я ворчала, выметая из-под отцовской кровати клубы Буськиной шерсти, и гнала пса назад в коридор. Так и повелось. Буська - под кроватью, а как только резво летит в коридор, значит «Наташка с работы пришла».

Очень любил Буська котлеты. Понятно, собаки все мясо любят. Но был у нас боксёр Томас, так он к котлетам равнодушен был, зато обожал лепёшки. Любые – и украинские коржи, и грузинскую хачапури, и просто всякие вертуны. Буська же, когда жарили котлеты, чуть сознание не терял, сидя на пороге кухни. Опять же отец восстанавливал справедливость:
- Неужели жалко котлетку дать? Не видите разве, мучается (так и хочется сказать - человек) пёс!
И получал Буська долгожданную котлету, и даже не одну. Член семьи ведь, не жалко.

Буське шел уже девятый год, когда отца не стало. Пёс как-то сразу сник, почти перестал подниматься с подстилки. А вскоре погиб – попал под машину. И ведь никогда на дорогу не выходил, а тут будто специально под колёса бросился.
В это время у нас гостила мамина сестра. Она и закопала пса в конце двора. А мы все как в ступоре были.

Чтобы в зимнюю непогоду не бегать за дровами к хозпостройкам в конце двора, к дому был пристроен «дровяной склад». Дом давно газифицировали, а «склад» приспособили для хранения зерна и садового инвентаря. На полке из толстенной и широченной доски жили кошки со всей округи. Я видела, как кот Тихон и кошка Молдаванка иногда ходят по «своему» двору, бегут туда, когда хозяйка позовёт молочка попить, но основное время и мои, и чужие кошки возлежали на этой полке. На сундуке с зерном стояла миска для кошачьей еды, туда часто и много чего наливалось-накладывалось всякий раз при мытье посуды, но миска постоянно была пустой. Шутка ли, до семи кошек и котов живало в «дровяном складе». И так длилось уже издавна, ещё отец говаривал – жалко, что ли, кусок хлеба для бездомных кошек?
Мне было 12 лет, уже второе лето мы обживались и обзаводились хозяйством в своём доме. Раньше ютились вчетвером в крохотной комнатушке в бараке, приспособленном для жилья из старой конюшни. А тут – дом на четыре комнаты и огромный, 15-соточный, сад-огород! Купили корову, завели кур. Однажды за отцом увязалась собака, сбежавшая из цыганского табора. У нас каждое лето на окраине посёлка, в степи, кочующие цыгане разбивали табор. Собака была страшная – лохматая, в струпьях от побоев, в клочьях свалявшейся шерсти, огромная (как мне тогда казалось) и злая. И хоть Валдай, как мы его назвали, признал нас членами своей семьи, за те недолгие пару лет, что жил у нас, успел по разочку всех покусать. У сестры шрам на ноге на всю жизнь остался. Цыгане приходили, хотели его забрать, да не получилось. И всегда Валдай бешено, с хрипом лаял, когда мимо двора проходил человек с мешком за плечами. А недолго он жил у нас потому, что у него были отбиты лёгкие, прежние хозяева постарались.



Вот с тех пор, со времени Валдая, в нашем дворе и повелось… Всё время появлялся кто-то новенький во дворе и приживался. Чаще сами приходили. Однажды даже подросший лисёнок прибежал, отец его на цепь посадил вместо собаки, но потом решил не мучить животное, отвёз его в степь. Пёс Жук, проживший у нас 18 лет, бегал пару дней мимо двора, пока мама не предложила ему войти и жить у нас. Более верного сторожа, пожалуй, и не было больше у нас. Остальные собаки как-то попокладистей Жука были.
Многое уже и не помнится, так много «народу» к нам «приблуживалось». Соседские куры перелетают и никак не хотят уходить, садятся в нашем сарае на насест, несутся в наших гнёздах. В одну из холодных и голодных зим прилетела пара диких уток, жались в углу двора, боялись в сарай войти. Но хоть чуть подкормились, потом улетели.



Прибежал как-то к нам огромный серо-рыжий кролик, так и не нашли мы его хозяина. Назвали его Батяня, года четыре он верой и правдой служил, был лучшим отцом в нашем большом кроличьем семействе.



А как-то приблудилась дойная коза, хозяин только через три дня нашёлся, так что мне и доить её пришлось, чтоб не заболела. В благодарность я потом получила огромную банку облепихи, перетёртой с сахаром.
Сейчас у меня уже второй год живут три курицы, приблудившиеся в разное время. Соседей поспрашивала – ни у кого куры не пропадали. Недавно встретила на улице ёжика, сказала ему, что в нашем дворе ему бы неплохо жилось. Но забирать не стала, пусть сам приходит. Естественно (хи-хи) он теперь живёт у нас в ворохе старых листьев, ещё с зимы не выметенных из укромного уголка сада.




А третьего дня гостившие у меня внучатые племянники притащили из степи котёнка, наверное, кто-то выбросил. Спрашиваю – зачем вы его притащили? Говорят – показать. Но по глазам-то вижу истинное их желание. Сделала строгое лицо, задумалась, потом говорю – ладно, пусть живёт. Ночь от радости не спали, в пять утра уже побежали его кормить. Дети уехали, а я обязалась слать репортажи о Стёпкином житье-бытье. Стёпкой назвали потому, что в степи нашли.




Вот и думаю, не намазан ли наш двор мёдом? Соседей расспрашиваю, ни у кого таких историй не приключается. Скворцы под крышей мало у кого живут, ласточек почти не бывает. Все - у нас. Может, это потому, что мы каждого новенького незнакомца встречаем фразой «Какой же ты хорошенький!»?

Мила Вебер: Трудный рассказ, уже пыталась и раньше рассказать о маме. О молодой маме еще как-то получится, жизнь уместится в несколько строк, а вот о последних пятнадцати годах... трудно.
Но вот в наших с Наташей «разговорах» о наших мамах, поняли, что судьбы их похожи. Я всё не решалась даже фото сделать. Какая уж тут красота после стольких лет деменции, когда не говорит и не понимает ничего. Но вот обменялись фотографиями наших мам и обе решили, что вместе расскажем о них, нет, не жалостливое, а что они для нас - наши мамы.
http://blogs.mail.ru/mail/m...

ЭРНА
Мила: Вначале, когда это случилось, была психиатрия и мамина глубокая депрессия. Время от времени она «возвращалась» в себя и были короткие промежутки с мамой, такой, какая она и была. Потом промежутки становились все короче и она замолчала совсем. Нужно было забирать её из больницы. С сестрой решили, что будем ухаживать за мамой вместе. Стали искать дом, в котором было бы три квартиры рядом. Месяца два еще мама жила у сестры, пока мы нашли подходящий вариант. Самое трудное время, эти первые месяцы. Когда пришлось первый раз отмывать всю комнату, которую она умудрилась вымазать, я думала с ума сойду вместе с ней. Я ревела и отмывала. Это потом дошло, что есть разовые перчатки. Памперсы, правда, стали выделять сразу, но если бы она их не снимала.
Купать помогал зять.
Для чего пишу это? Потому что знаю, многим приходится через это проходить или придется ещё. Как бы трудно не было, обязательно вспомните, сначала очень трудно, потом будет легче.
Наверное, мне легче. Есть помощь государства, привозят памперсы.... Могу взять на время помощь и поехать в отпуск. Жизнь устроилась со временем.
Всё думала, где же душа твоя, мама?
Иногда по нескольким словам, которые она изредка произносит, я понимаю, что живёт она в своем мире. В своем прошлом. «Дайте хлеба, хоть немножко, хоть сто грамм». Это молодость в лагере для немцев во время войны, под названием «Трудармия». Лагерь труда.
Какой странный каламбур. Ведь я тоже в «Моем мире» и лагерь труда был в моей жизни. «Лагерь труда и отдыха» в девятом классе, счастливое веселое время на прополке, рядом с озером.

Моя самая добрая на свете мама. Совершенно не строгая. Теперь, после стольких молчаливых лет рядом со мной, я поняла, где твоя душа. Она все эти годы рядом со мной, летает надо мной тихим ангелом и смотрит, чтобы всё у меня и моей семьи было хорошо.
Подрастают внуки, мамины правнуки, они не знали ее другой. Но им привычно видеть, как я кормлю её с ложки, как она сидит укутанная как ребенок, и только на свадебном фото на стене мама красивая и молодая.




ЮЛИЯ
Наташа: В последнее время, два-три раза в год, каждый раз на пару недель, когда младшая сестра уезжает в отпуск или длительную командировку, я сменяю её у мамы. Как когда-то в нашем младенчестве мама ухаживала за нами, мы теперь ухаживаем за мамой. Сестре достаётся почти всё, уже 15 лет мама живёт с ней. Мои приезды для всех – жизненное разнообразие, отдых. Но нет ни одного дня, чтобы в мыслях мама не была со мной рядом. Еще совсем недавно, два-три года назад, с мамой можно было обсудить любую проблему, просто поболтать, похохотать. Часто созванивались, разговаривали по Скайпу. Но болезнь ни у кого не спрашивает разрешения, когда ей придти. Наша весёлая, хлопотливая, бесконечно добрая, но в чём-то и строгая мама превратилась в беспомощного ребёнка. И очень тяжело сознавать, что вот она, мама, здесь, рядом, и – нет её с тобой. Ни о чём теперь не спросишь, не попросишь совета, не поделишься ничем из своей жизни. Она не услышит… она просто ничего не поймёт, что ей говорят. Хотя ещё бывают просветления, даже мелькают редкие шутки из её уст, но чаще всего она напугана тем, что нам приходится её мыть, переодевать, и она не может нам помочь, ничего сделать не может, чтоб так не было. Плачет порой, мы её успокаиваем – так бывает, не волнуйся, мы рядом… Но видно все страхи, пронесённые через жизнь, теперь всплывают. Арест отца- «врага народа», ссылка в Казахстан и скорая смерть родителей, война и младшая сестра на руках… Послевоенное время - замужество, дети, и тяжелый труд, и – нищета.



Но она – сильная духом, справлялась. А потом огромный кусок жизни – ответственная работа главным экономистом, когда хотелось сделать всё хорошо и правильно, интриги коллег… Наверное, всё это и подкосило нашу маму.
Сейчас мама живёт в раю. Пока ещё земном. Но и на небесах, думаю, ей уготовано место тоже в Раю.



ЮЛИЯ



ЭРНА

Запах памяти:
Соснового бора, полыни, скошенной травы,
еловых шишек, осеннего вечера, проливного дождя,
мокрого асфальта и лунного света.



Пройти тест: http://beon.ru/tests/271-66...

Понравился тест в блоге у Фаи Кашиной

Мое внутреннее состояние

Итак, судя по всему ты... Миролюбивый, рассудительный, не агрессивный. Вы легки в общении, но в то же время очень осторожны. Вы без труда заводите друзей, но в то же время любите уединение и независимость. Время от времени вам необходимо отдохнуть от всего на свете и побыть наедине с самим собой, чтобы поразмыслить над смыслом жизни и насладиться уединением. Вам необходимо пространство, поэтому вы порой скрываетесь в милых вам местах. Но все же, вы не одиночка. Вы в гармонии с самим собой и окружающим вас миром, цените то, что предлагает вам жизнь.

Этот тест позволяет определить психологическое и эмоциональное состояние здесь и сейчас

пройти тест

Со всех сторон все только и говорят – осень! осень! Вот уже и день Покрова. Раннее утро началось шестнадцатью тепла и радостной песней какой-то пичуги. Вышла в сад поискать приметы осени.
У каштана листья не пожелтели, а засохли – лето было уж очень жарким.



Форзиции осеннее солнышко чуть припалило бочок.



На абрикосе нашла настоящие осенние листочки.



А цветам и невдомёк, что уже середина осени.






Говорят, в день Покрова можно судить, какой зима будет. Моросил дождичек, после полудня засияло солнце, вечер вообще был чУдный, птицы пели до самого вечера! Так хочется верить примете, что ждёт нас мягкая зимняя благодать.

МАРТЕ БРЮС: С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!

Жили-были на свете дожди. Их было много и в каждой семье была мама Тучка, строгий папа Ливень или даже Град, и дети – разные дожди. Некоторые из них были синими, некоторые – серенькими или голубенькими. Люди тоже разные бывают – краснокожие, чернокожие, белокожие… только людские расы жили каждый на своём континенте, а разные дождики были в каждой семье. И каждый из них ходил на работу, когда приходило его время.
В одной семье был совсем маленький дождик. Даже непонятно было, какого цвета он будет. Пока он был совсем маленьким, мама баюкала его и напевала колыбельную, которую сочинили люди.



Дождик подрастал, но так и оставался бесцветным. И тогда мама с папой решили, что его нужно отправить с братьями на работу. Какая у него лучше получится, такого цвета он и будет, когда вырастет. Полетел наш малыш поливать Землю то со старшим, синим братом, то со средними – серым и голубым, то с папой Градом. И даже со своим стареньким дедушкой, жёлтым дождём, разливался грустными мокрыми каплями. Но так и оставался он бесцветным. Слишком уж был он нежным – ни один дождик не был таким нежным и ласковым. Родные не хотели даже брать его с собой на работу, чтоб не мешал.




Так и летал наш дождичек и моросил в одиночестве. Однажды он увидел неторопливо прогуливавшихся в вечернем парке Его и Её. Они шли рядом и будто не вместе. Молчали. И были грустными. И будто - одинокими. Дождичку захотелось их развеселить и он рассыпался водяными брызгами над головой этих людей. Люди сначала растерялись, потом засмеялись, потом взялись за руки и закружились в танце под дождём. И от их танца, весёлого смеха и рождающегося счастья наш бесцветный дождичек вдруг засиял всеми цветами радуги. Как будто скорлупка с него упала. ОН ВЫРОС! И СТАЛ ДОЖДИКОМ ВЛЮБЛЁННЫХ! И теперь всегда, когда кому-то грустно и одиноко, когда случаются размолвки у любящих людей, наш радужный дождичек поливает их своими волшебными разноцветными каплями. И совершает чудо! Размолвки уходят, грусть сменяется весёлым смехом и кажется, что даже ночью – светит яркое солнце.

Эмма родилась в глухой российской деревеньке, во время
коллективизации. Откуда её родители взяли это чудернацкое, по деревенским
меркам, имя, никто так и не узнал. Вокруг бегали Стёпки, Верки, Аньки, Кольки.
Она тоже стала Эмкой. Малы ещё они для полных имён. Босоноги.


Пережили войну. Отец с фронта вернулся. Живой, и даже
невредимый.


Девочка росла умненькой, да много учиться для девчонки
было не обязательно, главное – выйти замуж, создать крепкую семью, нарожать
детишек. Вот и Эмка бегала в школу – благо, всего за три километра, - через
день. Дома же всё-таки какое-никакое хозяйство, родителям в колхозе помочь
нужно. В школе всё схватывала на лету, нареканий не было.


Одна беда – уж очень она любила музыку. В деревне, у
почты, на столбе висела круглая чёрная «тарелка», откуда были слышны не только
последние известия, но и частенько познавательные передачи, рассказывали о
театрах и театральных деятелях, об операх и балетах. И Эмку увлекли не частушки
под заливистую гармошку, не раздольные народные песни, а оперные арии и прочая
классика. Стояла Эмка возле репродуктора и забывала, что пора домой идти.


Учиться музыке было негде. Родители считали, что и ни
к чему. Так и росла она под хриплую трансляцию советских, а порой и  мировых певческих знаменитостей. Мечталось увидеть
их воочию и услышать живьём В старших классах уже много знала о композиторах –
кто какую оперу или балет написал, на чьё либретто. Знала, что такое бас, или
тенор, или колоратурное сопрано. Надеялась и верила, что когда-нибудь примет её
этот необыкновенный, загадочный мир. И примет как свою самую родную и
необходимую ему, этому миру, частичку.


Закончила девчонка школу, да не семилетку, а
десятилетку – родители из гордости захотели. Захотели иметь учёную дочку, сами
же неграмотные. И была ещё одна тайная причина для Эмкиной учёности. Не
находилось для неё жениха ни в своей деревне, ни в окружающих. Она была очень
некрасива, если не сказать уродлива. И даже благородное имя, одухотворённая
душа не смогли наложить отпечатка на её внешность.


Эмме (теперь уже Эмма - выросла же, двадцать первый
уже пошёл) так хотелось вырваться в большой мир, туда, где каждый день и час
звучит любимая музыка. Ребёнком она была в семье единственным, но не сын же,
который должен быть рядом и кормить родителей в старости. Продали родители
единственное своё подспорье – тощую лошадёнку, крёстная подарила ситцевый отрез
на платье и поехала наша Эмма в областной город поступать в педагогический
институт. Лучшей специальности не придумаешь. Учителя – уважаемые люди. Можно и
в городе устроиться. Зарплату получают.


Сдала экзамены. Ждёт решения приёмной комиссии. И тут…!
Приезжает! В этот город с концертом! ПАВЕЛ ЛИСИЦИАН! Баритон бархатный, обворожительный,
собою красавец. Соскребла Эмма свои копеечные деньжата и купила входной билет,
стоячий. Не устояла, хотя завтра поесть будет не за что.


Весь концерт она проплакала – от счастья. А когда в
конце почитатели ринулись к сцене, скандируя «Лисициан! Лисициан!», Эмма
оказалась в первых рядах прижатой к оркестровой яме, прямо напротив певца. И
тоже в экстазе изливала свои чувства – Лисициан, Лисициан! Певец не мог не
увидеть её. Он прямо на НЕЁ взглянул. Замерло сердце. И увидела, как он
содрогнулся. И только сейчас Эмма, завороженная пением Павла Герасимовича,
прекрасной музыкой, своими переживаниями, вспомнила о своей внешности. И трезво
сказала себе : «Дура-лошадь, а туда же!».


Больше в своей жизни Эмма филармонию не посещала. Слушала
радио, грампластинки. Закончила институт. Получила распределение в свой же
райцентр. Воспитывала чужих детишек. Надежда выйти замуж умерла. Вера в светлое
будущее ещё жила, но только для всей страны, не для себя. И только любовь к
музыке жила в её сердце всегда, освещала и согревала всю жизнь.


Говорят, надежда умирает последней. А получается, что
любовь-то никогда не умирает.

Вот такой была наша кирха, Кирха,
КИРХА, когда была ещё новенькая, когда её только построила Софья Богдановна –
мама основателя знаменитого заповедника. В ней было столько места, что могли
одновременно отправлять свои службы и лютеране, и православные, и мусульмане.


После революции здание долгие годы служило
приютом для множества семей, и только когда все они получили квартиры - а
случилось это уже к 90-ым годам прошлого столетия, встал вопрос - что делать с кирхой
дальше. Не смогли придумать ничего лучше, как снести ЕЁ. А лучше бы она
осталась стоять, как римский Колизей, раз денег на реставрацию не было. Очень
мало памяти нам оставили разные "толковые руководители".



Сегодня церковные службы
отправляют в приспособленном крохотном помещении. Но благодаря энергии нашего
замечательного батюшки, отца Иоанна, благодаря деньгам потомков Фридриха
Фальц-Фейна  и пожертвованиям прихожан нашей
асканийской Свято-Дмитриевской церкви строится новый православный храм, в
котором уже иногда проводят службы. Хоть он ещё и не достроен, но ведь многие
люди могут не дождаться окончания строительства и уйти в мир иной, а все ТАК
долго ждали это ХРАМ.

Вот такой он, наш новый храм,
носящий имя иконы Божьей Матери «Спорительница хлебов».

Обычно петух просыпается самый первый. Птицы все с рассветом начинают щебетать, суетиться. И куры – не исключение. Пока куры потягиваются и ощипываются, прихорашиваясь, петух слетает с насеста и занимает свой пост в дверях сарая. Таким образом ни одна курица не уйдёт от его «ненавязчивого сервиса». И не пытайтесь убежать, девчата, догонит и схлопочете!



Сделав своё мужское дело, глава куриной семьи потом на своих дамочек и внимания не обращает, только если что-то вкусненькое найдёт - созывает. А если, случаем, какая курица и уйдёт от его недреманного ока, он настигнет её в саду. Правда, тогда уже всё происходит не так поспешно – Петька галантно пошаркивает ножкой, то с одной стороны зайдёт, то с другой… Ухаживает…
Как-то после обильного ночного дождя Петька разоспался, куры выскочили из сарая первыми и сразу ринулись в сад. А у нас земля – чернозём, если намокнет, то как густющее повидло, ног вытащить невозможно. У кур сразу на ноги целые пуды грязи поналипали.
Вышел петух… Это надо было заснять на видео, жаль, не успела. Шаркать ножкой у него ну никак не получалось, не шаркалось тем, что налипло на лапки. Он и так и сяк, то рядом с одной курицей, то к другой подошёл. Даже не знаю как назвать его шагание в "калошах" из грязи. Решил взгромоздиться на курицу без "предварительных ласк", да не смог ног оторвать от земли. Поперемещавшись между совершенно невозмутимыми курами, которые его в упор не замечали, Петька, возможно в душе плюнул, и оставил свои притязания. Думаю, он не очень расстроился, что неожиданно выпал выходной. Работа есть работа, иногда и отдохнуть полагается.

Приключилась со мной история, в связи с которой мне понадобилось срочно полюбить себя. Доктор так и сказал:
- ПолЮбите себя – выкарабкаетесь.
А я:
- Дык… вроде бы…
- Вот-вот – дык… А нужно полюбить по-настоящему, заботиться о себе, нежить и лелеять.
Не, ну быть такого не может, каждый себя любит. Я, например, работаю в меру, больше уделяю внимания своим хобби – вязанию или готовлю что-то интересное и вкусненькое. Я вообще ем только то, что люблю, сплю, КОГДА хочу. Другое дело, что не всегда получается спать СКОЛЬКО хочу и не всегда есть та еда, которую люблю. Но всегда есть чему порадоваться – птички поют, солнышко светит, цветочки цветут… Хотя порой мне кажется, что это лишь фон для радости, это даёт хорошее настроение, а радость приносит то, что сделано своими руками. Долгое время мечтала научиться гончарному делу. Говорила – слепить горшок и умереть. Не довелось. Теперь радует ухоженная грядочка, вскопанная собственноручно (или собственноножно?), аккуратная стопочка белья, вымытое окно. Думаю, что живопись и архитектура, музыка и литература тоже радуют именно потому, что созданы кем-то своими руками. Но это всё – материальное. О многом мечталось. Но мечты – уход от реальности. А какова же реальность? Не так давно узнала, что по цветочному гороскопу я – гладиолус. Обожаю все цветы, любуюсь, восторгаюсь, но никогда во дворе не сажаю гладиолусы. Это единственные цветы, которые я не люблю. И хоть я совершенно довольна своей жизнью, теперь подумываю – не пора ли присмотреться к гладиолусам? Хоть любовь и нельзя выстрогать, сшить, посеять и вырастить, но если постараться, попробовать… Будем выкарабкиваться…
P.S. Ох, нелёгкая эта работа – из болота тащить бегемота.

Не могу в тишине проводить дни. Обязательным фоном должна звучать музыка. Это – из детства. Отец очень любил музыку, участвовал в самодеятельном духовом оркестре и я очень тогда гордилась, что труба его была самой большой.



Он, мастер на все руки, в далёком начале пятидесятых, смастерил патефон, долгие годы - единственный на весь посёлок, и аспирантская молодёжь приходила к нам слушать свои граммпластинки, которые приобретались в командировках-разъездах по стране. Молодёжь сменялась, заканчивая аспирантуру в институте нашего заповедника, приезжали новые люди, а патефон так и оставался один в посёлке, пластинки оседали в нашем доме. Патефона уже нет, но до сих пор на чердаке нашего дома хранятся чёрные, тяжеленные, будто глиняные, хрупкие пластинки, которые ни одна корундовая игла не возьмёт, только толстая огромная стальная. Так и помню эту коробочку с запасными иголками рядышком с патефонным ящиком, приятно тяжеленькую и шуршаще-звенящую.



Слушали всё подряд, что удавалось купить. И Шаляпина с Лисицианом, и Русланову с Шульженко, и помельче – Михаил АлександрОвич, Глеб Романов, Капитолина Лазаренко. Пишу - помельче, потому что потом их не слышала больше. Когда удавалось посмотреть фильм вроде индийского «Бродяги» или аргентинского «Возраст любви», все аспиранты были заняты только поиском записей песен из этих фильмов. Кальман и Пуччини, Штраус и Шопен, Сарасате и Паганини – неполный перечень из моей детской солнечной жизни.





На небосклоне советской эстрады возник Рашид Бейбутов. Пожалуй, его пластинок было больше всего. И до сих пор сердце в сладком томлении сжимается, когда слушаю его песни.



Когда в доме толклась молодёжь, пластинку сменить всегда находилось кому. Но это не случалось каждый день. В остальное время включался радиоприёмник. Не знаю, то ли действительно он «ловил» только две станции – Майкоп и Бухарест, или же это были какие-то отцовские предпочтения, но с тех пор во мне настолько глубоко живёт адыгейская и румынско-молдавская музыка, что когда бы я не услышала подобного стиля мелодии, мне становится светло и умиротворённо на душе, мир начинает казаться совершенным.






Мама же всегда любила тишину и только иногда на кухне тихонько напевала народные украинские песни, любовь к которым родилась в те годы, когда её семья жила с отцом-военным именно на Украине. Позже ей пришлось жить и в Казахстане, но тогда уже была война, уже умерли родители и было не до песен. Хотя сегодня наша старенькая мама с удовольствием слушает и все те песни, что звучали тогда, в начале пятидесятых, и наши сегодняшние.

Наш дворовый пёс Фимка – добродушнейшее существо. Всех любит, всему рад. Внешне он похож на южнорусскую овчарку, возможно, кто-то был у него в предках из этих умных, сильных и смелых собак. Фимка тоже умный, не трус, вот только размером раз в десять поменьше и совершенно нет в нём овчарочьей агрессии. Как-то я попеняла ему на то, что он не гоняет ворон со двора. Не то, чтобы мне вороны мешают или раздражают, а просто непорядок. Теперь всякий раз, как я выйду во двор, Фима сразу замечает, что по двору ходят вороны и принимается рьяно их гонять. Правильно понял, за что я его журила, вот только не понял, что делать так нужно всегда, а не только у меня на глазах. Но зато он знает, что и чужим кошкам, и чужим собакам в нашем дворе тоже не стоит задерживаться. Но опять-таки – пока я не вижу, гости могут и из Фимкиной миски доесть, что осталось, он не возражает. Кто гость, кто хозяин выясняется только при моём появлении.
Прискакала сегодня соседская псинка, у Фимки вкусный суп в миске остался. А тут я выхожу. Фимыч сразу же помчался гостя выпроваживать, тот просто захлебнулся от неожиданности удивлённым визгом. Услышал это петух, помчался с боевым кличем через весь двор собак разнимать. Куры напугались, от страха с места сдвинуться не могут, наперебой кричать начали. Настоящий переполох случился от Фимкиной рьяности. Придётся теперь ещё и культуру поведения моим животинкам прививать. К чему устраивать скандалы, когда всё можно решить тихо и мирно.

Эта статья была опубликована в нашей районной газете, без авторства и без ссылок. Я решила разместить её для тех, кто не знает того, о чём здесь написано. Или же знает, или интуитивно чувствует, но в житейском процессе забывает…

Многие конфликты, непонимание, ссоры между мужчинами и женщинами зачастую происходят из-за того, что мы не учитываем присущие нам от природы различия, которые касаются, в том числе, и особенностей функционирования мозга. Чем отличается мозг мужчины от мозга женщины?
У мужчин на 4 миллиона больше мозговых клеток, чем у женщин. Однако женщины по тестам умственных способностей показывают более высокие результаты. У женщин в обоих полушариях находятся области речи, вследствие чего женщины лучше владеют речью и зачастую выбирают себе профессии, которых могут проявить свои вербальные способности. За речь отвечает левое полушарие, однако у мужчин там нет отдельного специального центра речи. Возможно, среди других причин этим объясняется неразговорчивость мужчин по сравнению с женщинами. В задней части левого полушария у мужчин есть специальная область, отвечающая за словарь, тогда как у женщин такой специализированный центр отсутствует. Поэтому мужчинам порой бывает сложно понять женщин, которые весьма неконкретно и расплывчато выражают свои мысли, компенсируя жестами и эмоциями конкретность изложения в противовес точности формулировок мужчин. Еще одно различие касается более раннего развития полушарий. Исследователи выявили, что у девочек быстрее развивается левое полушарие, поэтому девочки начинают говорить раньше и лучше мальчиков.
У мальчиков же быстрее развивается правое полушарие, вследствие чего они выигрывают в восприятии, пространственном и логическом мышлении. У женщин мозолистое тело - пучок нервов, соединяющий два полушария - толще, чем у мужчин, количество связей между полушариями примерно на 30 % больше, чем у мужчин. Этим объясняется способность женщин делать в том числе, несколько дел одновременно, например, готовить обед, смотреть телевизор, разговаривать по телефону и кормить ребенка. Хорошая связь полушарий также обеспечивает интуицию, которая также в большей степени считается женской прерогативой.
Мозг мужчины более специализирован и направлен на решение преимущественно одной задачи в один промежуток времени, что называется вглубь, а не вширь. Исследования показали, что мужчина не может одновременно смотреть телевизор и слушать, что ему рассказывает подруга: при сканировании мозга выяснилось, что в этот момент он все равно, что глухой. Женщины способны вести беседу одновременно в нескольких направлениях, вплоть до того, что буквально одним предложением они способны охватить сразу несколько тем, и при этом прекрасно понимать друг друга. Это объясняется более мощным информационным потоком между правым и левым полушарием и наличием особых отделов речи. При сканировании мозга женщины во время разговора выяснилось, что одновременно функционируют оба полушария в зонах речи и слуховой центр, вследствие чего женщина способна говорить и слушать, выполнять несвязанные между собой действия.

Троица! Праздник! Делать ничего не положено. А я и не собиралась! Вот только на рынок с утра раненько сбегаю, гости едут, мясо к шашлыкам купить нужно. Ну не сбегаю, конечно, на велосипеде смотаюсь, я редко пешком хожу.
Потом – на автостанцию, с водителем автобуса договориться, чтоб место моим гостям предусмотрел, они в Каховке будут садиться к нему. А там уже и магазин откроется, хлеба купить, майонез и пиво для маринада…
Собака и кошка под ногами болтаются. С чего бы? Ба, да уже восьмой час! Им есть пора. Накормила, пора и о своём завтраке подумать.
Засучила рукава и начала думать – что? Ага, кабачки есть, значит, оладушки на завтрак. Суп гороховый давно не варила, значит, пришла его очередь.
Достаю пакет с горохом – телефонный звонок. Дядюшка плохо себя чувствует, без меня никак не обойтись. Облачаюсь в парадную одежду, лечу (еду на велосипеде) в «Скорую помощь» и сразу к нему. Приехали со «скорой» вместе. Оказалось, что тётушка, проснувшись утром, нашла дядю не в его постели, а на диване в другой комнате. Решила, что ему плохо, и запаниковала. Я его спрашиваю – отчего вы перелегли на диван? Так день ведь уже, - отвечает. Смотрю на часы – действительно, скоро девять.
Лечу домой, оладушки жарить. А в воздухе такой приятный аромат… Липа цветёт. Сломала несколько веточек, букет поставила на столе.



Чищу и тру кабачки. Сею муку, на всякий случай весь огромный пакет сразу. Так и есть – кузьки! А ведь только из магазина. В спешке что-то просыпаю на пол, бегу на крыльцо за веником, подметаю. Замесила. Пока первая партия жарится – бегом в огород, петрушки нарвать, чеснока накопать, посыпку к оладьям скорее сделать, потому как горяченькие посыпАть нужно.
Горох уже вроде достаточно размок, ставлю кастрюлю на огонь. Слышу - невероятный куриный скандал поднялся во дворе. Ну точно что-то уже пёс Фимка нашкодничал! Бегу выяснять. Оказалось, у соседей во двор коза вышла, мои куры сразу пугливо сбились в кучку и орут. Уговорила их замолчать. Лечу дожаривать оладьи.
Петух уже под окном кухни песни поёт, куры мирно здесь же под абрикосовым деревом гребутся.
«Улетай на крыльях ветра Ты в край родной, родная песня наша. Туда, где мы тебя свободно пели, где было так привольно нам с тобою...» - напеваю из Половецких плясок. Снимаю следующую партию оладьев и в это время… мой горох закипает и извергается из-под крышки кастрюли, как Эйяфьятлайокудль. Рыдаю… ну хоть бы когда-нибудь у меня горох не сбежал, ну хоть бы раааз!
Скоро двенадцать. Оладьи готовы. Плиту помыла. Где там мой с утра недопитый кофе? Что-то запарилась я уже.



Всё, что нужно для супа, уже в кастрюле. Можно и передохнуть, пока он доваривается. Опять звонок. Дядюшка потерялся. ??? Пока переодевалась и выводила велосипед из кладовки, панику отменил следующий звонок. Оказывается, дядя ушёл в свою мастерскую в конец двора и тихонько там возится, а тётушка прозевала момент, как он туда пошёл.
Что-то мне уже и есть не хочется. Отдохну лучше. Пойду в сад, посмотрю – что и как там подрастает. Почту в компе посмотрю. В КОНЦЕ-КОНЦОВ ПРОСТО КНИЖКУ ПОЧИТАЮ! ПРАЗДНИК, КАК-НИКАК!
Читаю. Что-то строчки пляшут. Таращу глаза, трясу головой… и задрёмываю в кресле. А на улице – солнышко спряталось, тучки набежали, дождик заморосил.
До самого вечера наводила порядки в шкафу. Ну и что, что Троица! Шкаф же - не работа! Удовольствие одно.

Как я уже говорила в своей первой «Дребедени» - стариться некогда…

«У меня очень старенькая бабуля, - неожиданно твёрдо и громко сказал он так, что я даже сначала не сообразила, в чём дело, и подумала, что это он мне хочет рассказать анекдот. - Такая старенькая, что каждый день, возвращаясь с работы, я боюсь, что она не откроет мне дверь. Они с дедом любили друг друга с пятнадцати лет… Потом она пять лет ждала его с войны. Дождалась… Наконец, когда им исполнилось по двадцать два года, они поженились. И прожили семь месяцев, день в день. Думаю, не надо объяснять, что значит ждать семь лет, а прожить с мужем семь месяцев…

Это был очередной налёт банды петлюровцев. Деда повесили на глазах у молодой жены, а ей самой обрубили топором пальцы на обеих руках. Все десять пальцев, до второй фаланги… Но не до конца обрубили, пальцы потом срослись. Ужасно, правда, срослись, так, что глядеть страшно, но всё же какие-никакие, а руки… А в тот момент она, обезумев от боли и горя, волоча болтающиеся, как плети, руки с обрубленными пальцами, оставляя за собой кровавую дорогу, бежала на обрыв, чтобы броситься вниз, в реку. И когда она добежала, то вдруг почувствовала, как отчаянно бьётся в животе ребёнок, словно понимая, что она собирается сотворить, словно умоляя о жизни… Так она осталась жить, а через три месяца на свет появился мой отец, которого она назвала именем деда.»

Он рассказывал это очень просто и твёрдо. Как-то повествовательно, как сказку рассказывал: «Жили-были…» И от этого делалось ещё страшней, и хотелось сжимать кулаки и плакать оттого, что это было на свете…

«У бабули не осталось ни одной дедовской фотографии. Так уж получилось. Люди редко в то время фотографировались, и потом, она тотчас же уехала из того городка, где жила с дедом. Я не думаю, чтобы она забыла его лицо. Ведь мой отец поразительно похож на деда, а я, говорят, ещё больше. Нет, конечно же, она прекрасно помнила его лицо, хотя с того дня прошло пятьдесят лет… И вот – это было совсем недавно, месяца три назад – какие-то дальние родственники из Киева прислали вдруг фотографию деда. Они, наверное, копались в своём альбоме и наткнулись на неё.

Сначала не могли вспомнить, кто это, а когда догадались, решили прислать её нам. И то правда – зачем валяться чужой фотографии в семейном альбоме… Ты знаешь, я никогда ещё не видел таких лиц у людей, какое было у бабушки, когда она распечатала письмо с фотографией. Знаешь, это, наверное, совсем нелегко – увидеть лицо любимого, которого похоронила пятьдесят лет назад.

Она не сказала ни слова и весь день провозилась на кухне. Но ночью… У нас тесновато, и мы с бабушкой спим в одной комнате. И я слушал, как всю ночь она проговорила с дедом. Плакала и говорила: «Ну, как я тебе нравлюсь? Посмотри, на что я стала похожа. Ты видишь эти руки? Что же это творится, боже мой, что твой младший внук на год старше тебя?» Потом, утром, она мне призналась: «Когда я разорвала конверт и оттуда выпала его фотография, у меня помутилось в голове, и я, знаешь, на самую маленькую секунду подумала, что мне двадцать два года, а он уехал на ярмарку, в Дунаевцы, и пишет мне оттуда письмо. А его смерть и вся моя жизнь – это просто страшный сон, который снился прошлой ночью…

Больше ничего интересного я не расскажу. Можно смотреть на мир сквозь историю этой скорбной жизни и отсеивать добро от зла…»



Прочла рассказ Дины и захотелось поделиться с друзьями. Мои друзья потому и друзья, что мы всё воспринимаем одинаково. Чем бы люди ни занимались в этой жизни, к каким бы свершениям ни стремились, молодые или уже пожилые, хорошие или дурные, но тема любви никого не оставляет равнодушным. Гони её от себя или не гони, но Любовь была, есть и будет основой и стержнем человеческой жизни. А уж у кого как сложится – как в этой истории или как в «Парижской истории» Татьяны Яковлевой и Маяковского, или светло и безоблачно, одному Богу известно. И лишь накал и пронзительность настоящего чувства делает нас людьми.

Летом для меня каждый день - выходной. Тем более, что работающий сын – в отпуске. Если нужно вспомнить, какой день недели, приходится или напрягать очень сильно мозги или заглядывать в компьютер.
Летом я вольнА в своём выборе занятий. Главное – чтоб еда была приготовлена, а всё, что требует приложения времени и усилий, сортируется по степени срочности, желания и финансовых возможностей. А уж когда приезжают гости, то это уже не выходной, а праздник. Вся рутинная работа по мытью посуды, подметанию полов, поливу растений в саду становится второстепенной необходимостью, а посиделки и разговорчики – наипервейшим удовольствием.
Решила сегодня поспать подольше. Саратовская приятельница приедет не раньше девяти, сын и гостящий племянник спать будут долго, всё успею. А что всё? Накормить живность во дворе, вымыть сковородку и блюдо – накануне вечером поленилась, засиделись долго с пирожками, чаем и мороженым. Ну и приготовить на всю разросшуюся семейку чего-нибудь вкусненькое, праздничное.
Половина шестого утра. На улице – благодать! Птички поют, розы благоухают, солнышко ещё не жарит. Ба! Курица явилась. Уже две недели она где-то прячется. Видно, нанесла себе яиц и решила цыплят высиживать. Я от неё такого не ожидала, ей всё-таки пять лет и никогда до сих пор она и не думала детей заводить, поэтому не приготовила ей гнёздышко и не усадила её на яйца, когда она заквохтала. Думала – может приболела, переходит.
Вообще, когда она исчезла, я решила, что её загрызла куница. В последнее время все соседи стали жаловаться, что у них куница таскает цыплят. И только после того, как мой пёс Фимка избавил округу от такого вредного зверя, загрыз эту куницу, курица и появилась. Бледная, пошатывается, уже не рыжая, а бежевая. Я решила проследить, куда она пойдёт после того, как прогуляется. Глянуть, где находится гнездо и сколько там яиц. А вдруг одно? Какой смысл его насиживать. Куплю на рынке ей готовых цыплят. Пусть по саду гуляют вместе.



В первую очередь курица решила выкупаться. В золе. У меня её большая куча в хоздворе. Я решила настойчиво дождаться конца действа. Спряталась в глубине двора, чтоб курицу не волновать. Но тут пришёл петух и срочно захотел курицу топтать. Она возмутилась, вышла из своей «ванны» и куда-то направилась. Я обрадовалась – немного времени у меня ушло на ожидание, вот и узнаю, где её гнездо. Ан нет! Явились остальные куры полюбоваться на свою пропавшую подругу. Все дружно занялись пшеничными зёрнами, пили воду, чистили клювы… А время идёт…



Куры прогуливаются, пошли все купаться, по второму кругу клюют зерно. Я начинаю нервничать. Уже давно пора готовить завтрак, а я здесь торчу. Оставить слежку до следующего выхода курицы из укрытия? Мучительно напрягаю мозги – какой сегодня день недели? Ага, среда. А в пятницу работает рынок, будут продавать цыплят. Проследить, где гнездо и сколько там яиц, нужно обязательно.
Сбегала в дом, глянула на часы. Уже почти полтора часа я в наблюдателях. Курица на глазах похорошела - распушились перья, стала тёмно-рыжая, «морда лица» порозовела. И видно, что никуда уже не торопится. Ну что ж, решила я, будь что будет. Может, курица вообще уже никуда не уйдёт, передумала цыплят высиживать, а я здесь торчу? Ухожу заниматься кухонными делами, досадуя на курицу и на себя, совершенно не разбирающуюся в куриной психологии.
Вымыла, наконец-то, блюдо и сковороду, а сама, как на иголках – бежать, бежать в хоздвор – вдруг курица ещё не ушла. Побежала. Так и есть. Курица – как раз – быыыстренько - побежала. Я была от неё в двух метрах. Я побежала тоже. И вдруг пернатая как сквозь землю провалилась! Ну вот, только что была, не выпускала её из глаз! Куда делась? Только одно могла предположить, туда я и заглянула. В угол за кучу угля. Так и есть! Там она! И яиц – четыре. Правда, все остроносенькие, значит, петушки будут. А вот и проверим теорию.