Откройте свой Мир!

Я жил как все – заложник боли,
Желая счастье отыскать,
Воспитывал в себе железной волю,
Мечтая сильным и бесстрашным стать.
Я изучал науки древних,
Искал в них божью благодать,
Но лишь источники сомнений,
Мне удалось в них отыскать.
Одни слова, а жизни нет в них,
Нет указания пути,
Чтоб гарантировал свободу,
Если удастся всё пройти.
У них лишь только часть загадки,
Что каждому решать в пути,
И вместо правил, лишь догадки
Ответ же должен сам найти.

А годы шли, и мне казалось,
Что вот немного, вот чуть-чуть,
Буквально капелька осталась,
Я среди всех, найду свой путь!
Но за холмом, гора вставала,
За горизонтом, горизонт,
Из знаний лишь тоска настала,
Сомнений рой накрыл как зонт.
Мне показалось что напрасно,
Прожита жизнь, старт не вернуть,
Осталось лишь уйти негласно,
Уснуть на вечность, кончен путь.
Ничто не мило в этом мире,
Нет в нём ни правды, ни любви,
Всё лицемерием покрыто,
Сердца и ум развращены.

Когда казалось, что погасла,
Последняя у алтаря свеча,
Вдруг, кто-то, словно налил масла,
И разгорелась вновь она!
И сердце, вдруг, забилось вновь,
Как у бегущей в степи лани,
Вошла в него, как благодать, любовь
Прикосновеньем божьей длани.
Спустился с неба ангел света,
Расправив надо мной крыло,
Теплом его душа согрета,
А сердце радость обрело.
И мир преобразился вдруг,
В нём появились звуки, краски,
Ожило всё, и зацвело вокруг,
Мир стал похож на мир из сказки.

Тебе мой Бог хвалу я возношу,
За чудное твоё спасенье,
И свою душу в жертву приношу,
Тебе во Славу Воскресенья!

Светило ярко солнышко
Дул тихий ветерок,
Как будто нежным пёрышком,
Ласкал он икры ног.

Две девушки-красавицы,
Играли в бадминтон,
Как крылья птиц их платьица
Взлетали в унисон.

Они смеялись радостно,
Когда взлетал волан
И отбивали яростно,
Сгибая стройный стан.

На лавочке, под деревом,
Сидел седой старик,
Глаза слезились у него,
Застыл в улыбке лик.

Ему тот май пригрезился,
Когда был молод сам,
Делил с друзьями радости
И беды пополам.

Теперь один остался он,
Все умерли давно,
Всплывают в его памяти,
Как кадры из кино.

Упал волан у ног его
Поднял его, чудак,
В ответ услышал он слова:
Что лыбишься, дурак?!

Моя несчастная страна!
За что тебя поработили,
Раздели наголо, растлили,
В посмешище народам превратили?!
Как ты могла отдаться этим дикарям,
Бандитских шаек главарям,
На поруганье и погибель?!
Твои славнейшие сыны,
Погибли в битве за свободу,
А их потомки из страны,
Бегут, уподоблясь исходу.
Поднялась муть людских пороков,
И завладела бытием,
Ублюдки правят твоим родом
Глумленьем бавятся над всем.
В цинизме, словно в омуте купаясь,
В душе растратив сантиментов жар,
Поправ мораль, гордыней наслаждаясь,
Свой дьявольский стяжают гонорар.
О, дети скверны и порока,
Сыны бесславных палачей,
Вам выпала судьба пытать до срока,
Народ, что бережёт огонь свечей.
Но трепещите вы, исчадья ада,
Уже погибель ваша у ворот,
Грядёт Судья и час расплаты,
Неотвратимо настаёт!

Гаснут звёзды во вселенной,
Мир летит в кромешный мрак.
Тает жизнь на свете бренном,
Ей цена уже медяк.
Гибнут лучшие из лучших,
Тает божья благодать,
Не спасти уже заблудших,
Во грехе им умирать.
Люди в сладостном угаре,
Честь, на деньги променяв,
Веселятся как в ударе,
Прожигают жизни дар.
Нет сочувствия к другому,
Состраданье в забытьи,
Равнодушны мы к любому,
Кто не с нами на пути.
И никто уже не в силах,
Разорвать порочный круг,
Нет любви, лишь лжи засилье,
Да предательство вокруг.

Что же делать?
Как спастись нам?
Нам давно пора понять,
Что пора остановиться,
Жизнь на прихоти менять.
Этот мир и мы – едины!
Нету счастья, коль вокруг,
Столько боли и насилья,
Порожденье вечных мук.
Ты взгляни в себя без страха,
Изгони из сердца ложь,
Будет совесть тебе плахой,
На которой грех убьёшь.
И очистив свою душу,
От того, что натворил,
Помолись, чтоб Бог услышав,
Снова дух твой возродил.

Не беги от любви,

А ищи в ней спасенье!

Ты её восприми,

Как души воскресенье!

Взор свой вверх устреми,

Словно острый кинжал,

Там увидишь огонь,

Что тебя удержал.

От паденья и зла,

И от похоти смрада,

Что змеёй заползли,

Внутрь душевного града.

Улыбнись и пойми

Ты один среди тех,

Кто теперь за дверьми,

Где не властвует грех.

Где лишь только любовь,

И добро у кормила,

Где закончилось зло,

Путь свой жизнь завершила.

Почему обласканный судьбою,

Я с тоской взираю в небеса?

Почему, мне кажется порою,

Я парю, как птица, в ярких снах?

Что это, больное наважденье?

Или память шлёт надежды луч,

Что наступит время пробужденья,

Я найду от всех загадок ключ.

Я пойму, что дарит горечь мёду,

Почему горят от радости глаза,

Почему обиды канут в воду,

И солёная счастливая слеза?

Почему так грустно расставаться,

И ещё трудней в разлуке жить,

Почему так хочется остаться,

И, обнявшись, этот мир забыть.

Завернувшись в счастье-покрывало,

Растворившись в нежности умом,

Чтобы сердце вдруг затрепетало,

Распрощаться навсегда со злом.

Заблудшие души,

Уставшие лица,

И холод в сердцах,

И в жилах водица.

Глаза их бесцветны,

И взгляд без мечты,

Встречают рассвет,

Средь чужой суеты.

Чужие постели,

Холодные руки,

И чувство тоски,

Послевкусье от скуки.

Растрачена жизнь,

На пустые слова,

И блеск лишь снаружи,

Внутри темнота.

Любовь не подчиняется законам,
Которые написаны людьми.
Она живёт по собственным канонам
И потому её неведомы пути.

Она приходит лишь к тому, кто светел,
Кто удалил из сердца зло и ложь,
Кто за грехи свои готов ответить,
И лечь душой под исповеди нож.

Её подруги Вера и Надежда,
Помогут жаждущему в скорбные часы,
Когда душа его живущая невеждой,
Взойдёт на справедливости весы.

И вот тогда получит он сполна,
Всё то, что своей жизнью заслужил,
Иль радость будет ждать его одна,
Иль ревность, если с ложью он дружил.

Любовь не обретается усилием,
Её лишь можно получить как дар,
Очистив храм души от страсти и насилия,
И тяжкий выдержав своей судьбы удар.

Неправду говорят, что время лечит,
Оно усиливает боль, и души нам калечит.
К ней память возвращает вновь и вновь,
Терзая нашу плоть и отравляя кровь.

Не стоит от судьбы ударов уходить,
Забыть их, замолчать, иль в водке их топить,
Всё это жизнь и хоть жесток урок,
Не торопись, прильнув к стволу, нажать курок

Ты расскажи тому, кто ближе всех,
Свою беду или свершённый грех,
И исповедавшись, возьми с собой любовь,
Пройди сквозь тернии, переживя всё вновь.

И краски вдруг поблекнут полотна,
Едва не опустившего тебя до ада дна.
Лишь тот становится неискупимым грех,
Что носим мы в себе, тая от всех.

Любовь не терпит середины,
Нет у неё начала и конца,
Она, с судьбою сущего едина,
Земное проявление Творца.

И мы, зачаты в этом лоне,
Чтоб стать цветком в саду любви,
Но сатана сидит на троне,
Пустив по ложному пути.

Вот и живём мы в поле мысли,
И в нём творим иллюзий мир,
Умом в компьютерах зависли,
Устами славим вражий пир.

Где бесы пьют вино растленья,
Страстей вдыхают фимиам,
Где нет надежды на спасенье,
Содом с Гоморрой правят там.

Мораль и этика забыты,
Интеллигентность не в чести,
Врата для пошлости открыты,
Святой здесь дух не обрести.

Проснись! обманутое племя,
Не трать напрасно жизни дни,
Стряхни с ресниц свинец забвенья,
И к небу взгляд свой подними.

Когда постигнешь мира пустоту,
И испытаешь все его искусы,
Тогда отбросишь ты мирскую суету,
Изменишь свои мысли, чувства, вкусы.

Тебе не сладок, станет майский мёд,
И поцелуй прекрасной куртизанки,
Ты словно птица раненая влёт,
Забьешься в крике, все отбросив рамки.

И явится на свет твоя душа,
Томимая в темнице ложных знаний,
Ты испугаешься, застынув, чуть дыша,
Её, как идола из мраморных ваяний.

Своею белизной и чистотой,
И взглядом на людей миролюбивым,
Она тебе покажется чужой,
Настолько непривычным будет диво.

Твой дух поднимется в восторге до небес,
И сбросишь ты цепей телесных путы,
Прозришь мгновенно ложь людских словес,
Опутавших твой разум, словно спруты.

Ты так захочешь этой чистоты,
Что жить, по-прежнему, уже не сможешь,
Увидишь грязь во всем, что делал ты,
Но лишь любовью ты себя отмоешь.

И вот тогда молитвам вняв твоим,
Когда раскаяньем себя унизишь,
Откроет двери в рай небесный серафим,
И СЛОВО божие ты там увидишь.

И с той поры поселится любовь,
В твоей душе так долго тосковавшей,
Тебе покажется, что ты родился вновь,
И боль уйдёт, как жёлтый лист опавший.

Смотри же, помни! Чистота,
Не выдаётся в жизни дважды.
Храни её, молись всегда,
И в храм небес войдёшь однажды.

Никогда не смотри назад,

Прошлое не вернуть,

Можешь оттуда взять,

Добрые мысли в путь.

Ты постарайся забыть,

То, что рвёт тебе грудь,

Ложь и измену простить,

Потери уже не вернуть.

Прошлое не изменить.

Ошибки исправить нельзя,

И не связать ту нить,

С мечтою вязавшей тебя.

Чтоб не лишиться воли,

Ты судьбу не кляни,

Зубы сомкни до боли,

Сердцем свой крест прими.

О любви говорим,
О любви мы мечтаем,
Только душу свою
Часто злу открываем.
Проще похоть и страсть
В своё сердце принять,
Чем вселенский закон
О любви исполнять.
Мы не слышим друг друга,
Не смотрим в глаза,
Не чувствуем боль,
Что сообщает слеза.
О себе лишь печёмся,
Любуясь собой,
Говорим о любви,
А сеем лишь боль.
Мы двуличны в словах
И двуличны в поступках,
Не терпимы к другим,
Не идём на уступки.
Что же ждёт за чертой,
Так беспечно живущих:
Лишь забвенье и страх,
Душу в бездну зовущий.

Так опомнитесь люди!
Жизнь ведь так коротка!
Пролетит как мгновенье
С чем уйдёте с витка?
Что предъявите Богу,
Вы в судный свой час,
Оправдаетесь чем,
Кто замолвит о вас?

Сегодня родился тот бес,
Что, словно червь, в мою любовь залез
И та, под чарами его словес,
Закрыла жизни, в вечность, занавес...

Что мужчины приуныли?
Что носы повесили?
Стало жить вам тяжко ныне
И совсем невесело?

Растеряли гордый дух
Поколений бравых,
Улетел он словно пух
Из сердец дырявых.

Так стряхните лени пыль,
Словно цепи брани,
И направьте ваш кулак
Против всякой дряни.

Выйдем в поле на свободу
Соберём друзей
И, обняв подружек сладких,
Вспомним матерей.

Как ночей не досыпали
Плакали порой,
Чтобы славными мы стали,
Как былин герой!

Свои сабельки заточим
И пистоль возьмём,
Чтобы кровью червоточин
Смыть и сжечь огнём.

Снова будем жить мы свято,
Гордо подняв взгляд,
И достоинство, и славу,
Возвратим назад.

Голубая реченька под горой течёт,
На лугу, у реченьки, странный клён растёт.
Поглупел от старости, да от горьких дум,
Листья, словно крылышки, производят шум.

Машет ими яростно раскудрявый клён,
И глядит с надеждою на берёзку он.
Там, вверху, у облака, та стоит горда,
А вокруг поклонников молодых орда.

Только он не нужен ей, одинок и глуп,
Там, в тени, берёзку обнимает дуб.
Ясени и тополи тянут ветви к ней,
Горные кустарники у её корней.

Слёзы клёна тронули реченьку в ночи,
И забили, у корней его, чистые ключи.
И проснулся радостным, посвежевший клён,
Понял, не напрасно был, всё же, он влюблён!

Нет! Не одиноким клён, а счастливым стал!
Ведь любви покорны все и младой, и стар.
Птицы стали гнёзда вить на его ветвях,
Спят в тени животные, на крутых боках.

Десять часов - и отравлена кровь,
Десять часов - и распята любовь,
Десять часов - и запятнана честь,
Десять часов - и пыток несчесть.

Мир пошатнулся, нарушена вязь
Вечности с жизнью, разорвана связь.
В душах единство разделено,
Плачут сердца, те, что были одно.
Двадцать три слова всего написав,
Ключик от храма лукавый достал,
Лик свой запрятав за сладость словес,
Чистую душу спустил он с небес.
В грязное ложе затем уложил,
Смрадом растленья её окружил,
Дух над кроватью хозяйки летал
И от позора в бессилье стонал.
Плакали кровью глаза у неё,
Слёзы при жизни иссякли давно.
Парочка долго ласкала друг друга,
Предав любовь и от Бога супруга.
Бес насладился и семя вошло,
Липкою грязью поставив клеймо.

Десять часов - путь с небес и до ада,
Боль же навеки - за похоть расплата.
Я эту боль за двоих понесу,
Богу дав клятву, что всё я снесу.

Каждый глубокий мыслитель больше боится быть понятым, чем непонятым. - В последнем случае, быть может, страдает его тщеславие, в первом же – его сердце, его сочувствие, которое твердит постоянно: «Ах, зачем вы хотите, чтобы и вам было так же тяжело, как мне?»

Отвращение к грязи может быть так велико, что будет препятствовать нам очиститься – «оправдаться».

Часто чувственность перегоняет ростки любви, так что корень остаётся слабым и легко вырывается.

Люди наказываются сильнее всего за свои добродетели.

Кто не умеет найти дороги к своему идеалу, тот живёт легкомысленнее и бесстыднее, нежели человек без идеала.

Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.

Деяния, вытекающие из любви, совершаются всегда по ту сторону добра и зла.

Безумие единиц – исключение, а безумие целых групп, партий, народов, времён – правило.

Люди свободно лгут ртом, но рожа, которую они при этом корчат, всё-таки говорит правду.

Следствия наших поступков хватают нас за волосы, совершенно не принимая во внимание того, что мы тем временем «исправились».

Моя жизнь, по капельке, тает без следа,
Только имя, Катенька, в памяти всегда.
Имя, моей маменьки, мне, на склоне лет,
Стало оберегом ярым, сохранив от бед.
Я один на острове из священных книг,
Мир злом ощетинился и в грехах поник.
Став марионетками, люди честь поправ,
Отдав души демонам, создали анклав.
И живут там весело, тратя божий дар,
На уплату дьяволу, за срамной товар.
Старики заброшены, дети не нужны,
Словно кости брошены слугам сатаны.
Я любовь-спасение очень долго ждал,
Как мечту, как гения, как свой идеал,
На закате жизни встречи миг настал,
Но её пред встречею демон замарал.
И теперь страдаю я, ревностью томим,
Ум, в моих фантазиях, мыслями раним.
Сердце сжато клещами тайны западни,
Истекает кровью алой, словно от резни.
Снова обращаюсь я к маменьке родной,
Доверяя скорбь свою только ей одной.
И молю, и плачу я – «Мама, помоги!
Ты же ближе к Богу, там, на своём пути.
Помоги избавиться от тяжёлых пут,
От моих мучений, что мне душу жгут».
И в ответ услышал я: «Дорогой сынок,
Ты молись настойчивей и поможет Бог!»

Жан-Леон Жером




«…Когда душа, сгорая от разлуки,
Как мотылёк, в огне надежд дрожит,
Не стоит удивляться этой муке.
Извечно к Мекке обращён магнит,
Мой взор к тебе прикован неотрывно,
Так отчего ж душа моя болит?
Вздыхаю, жду и плачу непрерывно:
Ужели я с тобой не буду слит?
Ужель умру от жажды этой дивной?» СУЛЕЙМАН ПЕРВЫЙ

Хочу открыть я в бесконечность двери,
Войти без спроса, сколько можно ждать!?
Как это делают все, абсолютно, звери,
Так почему ж меня необходимо звать?
Откуда та застенчивость и мнимость,
Что надо это право заслужить?
Что суждена лишь чистым эта милость,
А грешникам здесь, в мире, надо быть.
Я не хочу, устал, мне надоело!
Всё контролировать и мерить каждый шаг!
Уже давно всё моё тело огрубело,
И удалён из храма злейший враг.
Свободы я хочу и мира, и любви,
Дышать и наслаждаться вдохновеньем,
Чтобы в душе моей лишь пели соловьи,
А не терзаться мелочным сомненьем.
Но совесть, что является мерилом,
Всего, что в своей жизни мы прошли,
Мне говорит: - Постой! Ты не светило,
Ты – человек, а значит - раб души.
Ты думай лишь о том, как стать смелее,
Где силы взять, чтобы держать удар,
Молись о том, чтоб стать ещё мудрее,
И небу принести свои труды, как дар.
Там вечный судия тебя рассудит,
И ты получишь то, что заслужил.
А если приговором недоволен будешь,
Вини себя, знать плохо ты служил!

Моя душа, одинокой лодчонкой,
По волнам моих мыслей плывёт.
То святой, то игривым мальчонкой,
А порой и безумной слывёт.
Потому, что никак не оставит,
Тех надежд, что направили в путь,
Чтобы всё, что кривое, исправить,
Что утрачено, в жизни, вернуть.
Кормчим воля ей службу сослужит,
Ей рулём станет слово святых,
Её парусом вера послужит,
Ветром мыслей наполнит благих.
Не страшны ей невзгод ураганы,
И волнений пустых острова,
На бортах видны рваные раны,
Что судьба ей в пути нанесла.
Ей Господь путеводной звездою,
Как маяк что мерцает вдали,
Манит в светлое царство покоя.
Обещая причалы свои.

Порой теряешь зренье чрез любовь,
И тут измена возвращает его вновь,
Но ты не рад тому, что вдруг прозрел,
Теперь лишь боль и горе твой удел…

Измены шрамы никогда не заживут
Они как клещи палача твой разум рвут,
Вся жизнь твоя теперь не стоит и гроша
И стынет кровь, по капле, не спеша.

А ты не в силах взять, соединить,
В своей судьбе разорванную нить.
Ты стонешь от бессилия в тиши,
Уходит радость ручейком из раненой души.

Ты рад бы был тот грех простить,
Но где взять силы всё забыть!

Чудны дела твои, мой Боже,

И не известен их мотив!

Нам с каждым годом жизнь всё строже,

Являет твой императив.

А мы живём, как будто вечность,

Нас ждёт на жизненном пути,

Во всех делах царит беспечность,

Хоть суд нас ждёт, как не крути.

Зачем, скажи, ведь в твоих силах,

Направить нас на правый путь,

И указав его в светилах,

Не позволять с него свернуть?!