Откройте свой Мир!

Бобруйчаночки!
 
Снова в парке свободной нет лавочки,
снова в воздухе март-ловелас...
Бобруйчаночки, рыбочки-лапочки,
всё, что в жизни я знал - ради вас:
ради вас я ломался и клеился,
ради вас унижался и рос,
в Бога верил, на чёрта надеялся,
в шутку плакал, смеялся всерьез...

Ни москвички - надменные куколки,
ни минчанки - изысканный класс,
не прожгли меня в будничной сутолке
угольками кокетливых глаз.
Только вы - длинноногие, наглые,
только вы - тише-ниже травы -
рвали сердце мне надвое,
натрое
и лечили его только вы.

Что нам жизнь?
Танцульки-игрушечки -
всё в ней ясно навзрыд,
напролёт...
Бобруйчаночки, мышки-норушечки,
я желаю вас!
Мартовский Кот.
 

В маленькой комнате
Слабенький свет
Девочка пишет
Письмо в прошлый век.
Принцы остались
Все в прошлой эпохе
Что же ей делать
Бедной дурёхе.
Письмо не дойдёт
И она это знает
Но надежда живёт
И о принце мечтает.
Аккуратные буквы
Выводя на бумаге
Секрет не раскроет
Она даже маме.
И девочка пишет
Не дождавшись ответа
Любимому принцу
Из прошлого века.

Зачерпнув водицы,
В поле из ручья.
И почтив традиций,
Чтоб сбылась мечта.
Всё чего хотелось,
Что дала земля,
Что в молитвах пелось,
Что хранит меня.
Что давало силы,
Выстоять в беде,
Что так помогало,
Не погибнуть мне.
Что детей ростило,
Мудрости дало,
То,что победило
Горести и зло.
В ней моя вся сила
В ней всех предов дух
И её так громко
Родиной зовут.

А ці не цесна нам будзе ў паветры?
З разьбегу ў небы, глытаючы мэтры.
А можа нам будзе цесна на хмарах?
Седзячы побач, і ў снах і ў марах.

Перабярэмся з зямлі ў блакіт.
Ці гэта праўда, а можа і міт?
У нас атрымаецца жыць ў нябёсах.
Хоць мы і людзі, але ў розных мы лёсах.

Хаты збудуем, залезем у кватэры.
Мы на нябёсах, хапае ў нас веры.
Паедуць машыны, таксі-самалёты.
А людзі ў паветры знойдуць работу.

Не будзе вайны, будзе свабода.
Я не скажу, а ці будзе там згода?
А можа месца нам хопіць усім?
Тады не чакаем, а ў неба ляцім.
Алесь Сьнег (Бабруйск)

«Я никогда не был
в Бобруйске»

В пятницу, 9 октября областной театр драмы и комедии им. В. Дунина-Марцинкевича открывает свой 65-й сезон. В этот юбилейный вечер зрителей ожидает постановка не стареющей «Идиллии» — первого крупного произведения В. Дунина-Марцинкевича. Сохраняя традиции и отдавая дань памяти нашему великому драматургу, коллектив театра, тем не менее, живет современными идеями во главе с новым главным режиссером театра Максимом Сохарем.



Интервью главного режиссера областного театра драмы и комедии им. В. Дунина-Марцинкевича Максима Сохаря газете «ТелеГраф»

— Максим Юрьевич, всем бобруйским театралам немаловажно знать, кто возглавил новый творческий процесс в их театре. Но с вами немножко ситуация иная. Успешный столичный режиссер, которого уже полюбил зритель, продолжатель известной театральной династии — и вдруг переезжает в провинцию. Это кажется немного странным…

— Наверное, еще более странным является то, что я никогда не был в Бобруйске раньше. А ведь жил совсем близко, в Минске. Знаю, что пьеса моего отца с успехом шла на бобруйской сцене еще в 70-ые годы, был знаком с интересными людьми из этого города, а вот самому посетить Бобруйск почему-то не доводилось. Впервые решил посетить Бобруйск летом нынешнего года, когда внезапно получил приглашение занять должность главного режиссера театра им. В. Дунина-Марцинкевича, Мне пришлось принимать непростое решение. С одной стороны, я понимал, что еще сам не успел насытиться творчеством. Но впечатление, которое я получил от этого города, стало определяющим в моем выборе.

— А что вас так впечатлило?

— Скажу честно: я был потрясен. Бобруйск не похож на большинство наших белорусских городов. Я увидел настоящий европейский город. И дело не в количестве населения или еще каких-то внешних атрибутах. Главное — это дух города. Уют, спокойный и размеренный ход жизни в Бобруйске напомнил мне то, что можно почувствовать только на улочках старых европейских городов. Хотя сами бобруйчане, возможно, этого не замечают.

[ читать далее → ]

— Недавно в газете «ТелеГраф» была опубликована статья о писателе и режиссере родом из Бобруйска, имя которого вы конечно же слышали. Это Эфраим Севела, во Франции он написал книгу, посвященную одной-единственной бобруйской улице. Книга так и называется — «Легенды Инвалидной улицы». Как вы думаете, можно ли поставить «Легенды» на сцене?

— «Легенды» — одно это слово уже будоражит внутренне. Конечно же, я думаю, это можно будет поставить. Но ведь сначала должен быть театральный сценарий.

— Какие у вас сегодня творческие идеи?

— В настоящее время — завершается работа над постановкой спектакля «Хочу быть хомячком» по пьесе А. Карелина. Эту постановку, в которой будут задействованы только два актера, бобруйская публика увидит уже в ноябре. А в декабре спектакль будет участвовать в фестивале малых форм в Кишиневе.

В перспективе — есть желание поставить на бобруйской сцене «Пролетая над гнездом кукушки» Кена Кизи…

— Это интересно! Известный американский фильм по одноименной книге смотрели, думаю, все читатели нашей телевизионной газеты.

— Ну, театральная постановка совсем не будет повторять фильм.

— Кстати, а что вы думаете о взаимоотношениях театра и кино?

— Думаю, что глупо театру конкурировать с кино. У театра достаточно собственных выразительных средств. Да, фильм позволяет показать зрителю психлечебницу, в которой разворачиваются события книги Кена Кизи. Но ведь главное в этой книге находится внутри героев, в их душах. Театр располагает возможностью выразить чувства через пластику, и это важнее, чем стены психушки с решетками на окнах. Мы постараемся уйти от бытового псевдореализма.

— Когда нам ждать премьеры театральной постановки по книге «Пролетая над гнездом кукушки?».

— Я бы хотел успеть к окончанию театрального сезона.

Северный ветер порывами веет,
Полнолунье разгоняет в жилах кровь, 
Вдохновенье уже душу не греет… 
В сердце стерлось давно слово «любовь».  
 
Кости ломает в ночной тишине 
Зов той гнетущей «дьявольской» Тьмы. 
Я павший с вершины на дно к Сатане, 
Я тот, кто жил ради наивной мечты.  
 
И я поплатился за ее воплощенье 
Хоть и был счастлив всею душой. 
Меня посетило тогда вдохновенье 
Только Она была мне чужой.  
 
И ее душа совсем чуждой была… 
Не надо такого мне счастья. 
Теперь уж в душе одна пустота, 
Там бушует вечно ненастье.  
 
Предан теперь я силе другой- 
«Отраженью любви поднебесной», 
И слышен ночами пронзительный вой 
От боли и мук данных навечно…

 

В этом году сразу в двух крупнейших белорусских издательствах — «Літаратура і Мастацтва» и «Харвест» вышла еще одна книга, посвященная Бобруйску. Речь идет об историческом романе Натальи Голубевой «На перепутье двух дорог», посвященном крепости на Березине.

Экземпляр увлекательного исторического романа «На перепутье двух дорог» с автографом Натальи Голубевой на днях был передан Бобруйскому краеведческому музею. Книга заняла достойное место в большом книжном ряду литературы о нашем городе.

[ Подробнее о книге... → ]

Презентация нового романа Натальи Голубевой, возможно, пройдет в Бобруйске в ближайшее время. Но сам по себе факт выхода еще одного литературного творения, в центре которого — Бобруйск, стал поводом моей встречи с директором городского краеведческого музея Натальей Артемчик.



Здесь, в бобруйском краеведческом музее, собраны книги Леонида Коваля, Ольги Рабкиной, Сола Шульмана, Марка Ашкенази, Тимофея Леокумовича, Марка Бакунина, Льва Кацнельсона, Бориса Шапиро-Тулина,Эфраима Севелы… Видимо, существует негласная традиция у авторов из разных уголков нашей страны и разных стран мира, которые родились, жили, работали в нашем городе, подарить свою книгу Бобруйску, и адресатом для своего подарка выбирают именно музей. Однако и сама Наталья Петровна является большим патриотом города и внимательным читателем, поддерживая со многими авторами контакт.

Благодаря Интернету связь с авторами, которые пишут о городе, стала еще более надежной и поддерживается регулярно. И хотя в век электронной информации найти литературу о Бобруйске становится проще, эти тома — с автографами и посвящениями самих авторов — являются настоящим раритетом. Причем это не обязательно историческая литература, посвященная прошлому нашего города.



Говорят, сама книга в бумажном переплете скоро исчезнет, уступив место электронным носителям. Мне кажется, это наивный страх. Ценность Книги будет только повышаться.

Никто не может сегодня сказать, будет ли издана когда-нибудь литературная антология о Бобруйске. Необходимо понимать, что для цельного представления плеяды авторов из нашего города потребуется не один том, и даже не десять. Для этого потребовались бы огромные средства. Однако, верю, что именно Слово станет в будущем главным символом и достоянием Бобруйска.
Алесь КРАСАВИН

Мы с Ней вдвоем и ужин при свечах,
Ее взгляд дурманит и ласково зовет, 
Игры огоньков в женственных глазах- 
Отраженье страсти, что в груди поет.  
 
Милая беседа и прикосновенье рук, 
Как бы невзначай: тихо и украдко, 
Но ведь подан знак сладострастных «мук» 
От которых ночью становится так жарко.  
 
И полны бокалы игристым уж вином, 
Что разжигает кровь, и тепло так дарит, 
Что вокруг уж все кажется лишь сном 
И только к Ней желанной неустанно тянет,  
 
Ей вскружит голову пьянящее вино, 
Одурманит, к сладострастью позовет, 
Открою неспеша нараспашку я окно, 
Пускай дурман немножечко уйдет.  
 
Ну а потом пролью страстным я дождем 
Из поцелуев ее руки, плечи, шею, губы… 
Каждый отзовется в Ней чувственным огнем 
И не будет места для вечной скуки.  
 
Закрутится та страсть как ураган, 
По телу пронесется, оставив лишь экстаз. 
И при свете лунном обнаженный стан 
Ее я вижу. И нет счастливей нас.

Белокрылый Ангел приди в этот мир
И увидишь ты здесь репетиция Ада.
Будет тобой насыщен весь пир,
Где для тебя Смерть будет наградой.
Тебя вознесут как чудо небес
И будут носить на руках до поры
Пока не очнется человеческий бес,
А там на готове уже топоры.
Последний приют-жертвенный крест,
Крылья сожгут и растопчут ногами.
Останки твои-обугленый шест
Запятнаный кровью,а не слезами.

* * * В.Высоцкий « спасибо, что живой…..»
Я после смерти дал обет молчанья,
ни слова больше в жизни, ни строки…
И захлебнувшись горечью отчаянья,
решил молчать до гробовой доски…

Я так давно во многом усомнился
и пустота как рак росла внутри,
что умер, но не изменился
и путь сейчас мне освещают фонари…

Теперь уже и я не понимаю,
что мне противнее – такая жизнь иль смерть…
Я лишь молчу и музыке внимаю,
и не хочу ещё раз умереть…

Не потому, что вдруг меня опять не станет,
а все вокруг продолжит так же жить.
Нет, я боюсь, что Бог когда-нибудь устанет,
нелюбящих в отчаяньи любить…

И пусть талдычат все кому не лень,
что жизнь дерьмо и все вокруг дурман…
Не верьте! Будет Новый день
и растворится дьявольский обман…

Утро какого-то дня

Только я не понимаю...

Засыпаешь на рассвете
Снова -
Как знакомо!
На последней сигарете -
Слово:
Кома.
Вспоминаешь,
Пыль гоняешь
По мозгам,
По закоулкам правды.
Просто ты не понимаешь
Нифига -
Как надо. Прав ты?
Не рифмуешь.
Глупо?
Плоско?
Пачку выбрось за окно
Пустую -
Трупом.
Лоска
Дня смываешь грим - кино.
Что рисует
Дождь на стёклах
Снов,
А может,
Солнечных очков?
Пусть останется со мною
Скрип шагов
И взглядов блёклых,
И опустошённых тел
Старух и старцев
Бледных.
Бедный,
Маленький - а я с тобою,
Как ты и хотел -
В танце.
За окном светло.
Машины.
Шины
Трутся об асфальт.
Жаль,
Что со мной не слышишь -
Дышит
Небо на стекло.
Я зомби -
Дома.
Ночь (утро?). Кома.
Ромбы -
Пальцем по простынке белой.
Сделай
Мне любовь,
Которая есть бог.
Стереокартинка.
Льдинка.
Кровь.
Таков итог.
2003г.

Ты стоишь у окна,элегантно одета,
Так прекрасно сидит на тебе черный шелк
Ужин удался и мы ждем десерта
Платье всё манит,чтоб я подошел.

Ты же молчишь глядя в окно,
А там увидает тихо природа
Всё в принципе так быть и должно
Ты же являешься бесспорно одой

Для красоты что так и цветет
Манит,играет и просто лелеет
А страсть постоянно к тебе лишь зовет
Вместе с любовью что уж и не тлеет.

Почувствуй дыхание у себя за спиной,
Прикосновение рук к стройному телу
Проведу по черному шелку рукой
Грудь нежно поддастся прикосновенью.

Пройдет дождь из поцелуев страсти
Прольет ливнем по шейке твоей.
Я как вечный раб в твоей власти
Что никогда не забудет тех дней

Когда с тобой был наедине
Предаваясь влечению слепому,
Где каждая минута была как во сне
А без тебя впадаю я в кому...

Но вот целуя нежную кожу,
Прикоснусь губами к твердым соскам
В раю душой ты уже возможно
Губам же дальше путь я дам.

Черное платье на пол спадет
И от экстаза услышу твой стон
Час десерта неуклонно идет
И уже ты на мне-я как трон

Проведу рукой по твоим линиям изящным
Ты коготками вопьешься в мою спину
Капельки пота движением скользящим
Отразят в себе наслаждения картину.

И прокатится стон от любовного экстаза
В ночной осенней тишине
Поцелую страстно и нежно сразу
В раю мы с тобой на этой земле

крылья

мы погрязли в пучине сознания
осознания этого мира
и в тени моего ожиданья
не могу вновь расправить я крылья

а они затекли за спиною
крылья сильные просят полёта
только кто полетит со мною
я всё жду - дожидаюсь кого-то

показалась, ко мне подошла
кто, откуда ты вовсе не знаю
всёже что-то во мне ты нашла
и я мысли тебе открываю

полетим мы по летнему небу
полетим мы на встречу закату
и места где ни кто ещё не был
посетим мы с тобою когда-то

будут петь голосистые птицы
нам с утра и до вечера нежно
а кругом лишь друзей наших лица
и мы щастье там встретим конечно

рассмеёшься услышав всё это
назовёшь всё прекрасной мечтою
понимая внутри себя где-то
всёже ты улетишь со мною...


(следующее было дописано позже и являеться припевом)

не говори мне слово нет
лети со мною далеко
не будет горя там и бед
лети ведь это так легко

и легче мне когда ты рядом
достичь огромной высоты
окинь всю эту землю взглядом
ведь полетели я и ты...

* * *
Засасывает. Медленно, но верно.
И ничего уже не изменить.
И на душе от этого так скверно,
но с этим нужно научится жить…

Не нужно похоронных настроений.
Вокруг твердят жизнь хороша, как не крути.
И сколько нас на свете, столько мнений.
Но правды в этой каше не найти…

Пускай все будет так, как есть.
Но только не болеют дети.
В дверь не стучится злая весть.
Не рвут на части душу черти…

Пускай родители живут.
Они ведь толком и не жили.
Цветы пусть на лугах не рвут.
И любят пусть, как мы любили…

Пусть нас простят, прощать труднее.
Так надоело воевать.
Пусть станет жизнь, чуть-чуть светлее.
Тогда не грех и умирать…

Смерть - самое страшное слово на свете.
Особенно, когда умирает близкий и родной человек.
Принять, понять, поверить люди не готовы,
Что тот, кто был с тобой, теперь замолк уже навек.
 
И все прошедшее всплывает пред глазами:
Улыбка, радость, ссоры - каждый миг.
Все кажется, что он сегодня с нами.
Все чудится повсюду, в каждом встречном его лик.
 
Как остро вспоминаешь все невзгоды,
Коришь себя за то, что не вернуть уже назад,
За то, что так бездумно пролетают годы,
За то, что улыбаешься, живешь, а он не рад...
 
Хотелось просто мне в глаза вглянуть тому,
Кто вдруг решил, что время истекло, что хватит ему жить.
Один вопрос меня тревожит: почему
Нас покидают все, кого мы можем так любить?
 
Его нет с нами, он закончил путь,
Ушел туда, куда нам хода нет, оттуда нет возврата.
Мы знаем: нам его уж не вернуть,
Но мы живем, а сердце бьется за родного дядю, сына, брата...

За окном звёзды томно светят,
Освещает окрестности луна,
Призрачными лучами в замок метит-
На крови соткана она...
Я стою в огромном зале,
А вокруг тысячи свечей,
Мы с ней от жизни ждали
Очень много светлых дней...
Но колышется в бокалах наших,
Терпкое и вязкое "вино"...
А на шпиле нашей башни
Под ветром трепещет полотно
Из боли, страха, скорби
И с светлым именем когда-то
Каждого мы помним
В божественной борьбе солдата...
Шагаю по кровавому граниту, 
Впитавший душ крик и боль,
Шагаю между сталактитов
Из плоти вражеской нам столь...
Я предан ей и сквозь века
Звучат слова тех заклинаний,
Что шептала любовь моя...
Что была во всех посланьях...
И я был у ее прекрасных ног,
Я ей вечность жизни подарил...
Я всё же сделать это смог
И всех богов за это я молил...
Сквозь века шагаем мы
И наслаждаемся друг другом
В нашем замке мы одни...
Нам никто не станет другом...
Только терпкий и вязкий элексир
Знает секрет наших душ влюбленных...
Не мы у ног,а на коленях этот мир...
Мир бесчувственно жестоких,очерствленных...