Откройте свой Мир!

Он спит на травах, ещё зелёных,
все тридцать суток своих наличных
и видит сны о себе, влюблённом
в босую осень до неприличья.

Во сне всё просто, и всё - не поздно.
Там ветер пахнет лимонной цедрой.
И можно, с неба срывая звёзды,
себе казаться безумно щедрым.

Но лунной девы седые косы
однажды ночью его коснутся,
и сон, как руки чужие сбросив,
он сам позволит себе проснуться.

Прошепчет:" Где ты, моя босячка?
Тебя нет краше, хмельней, унывней.",
и день последний пропив заначкой,
шагнёт в усталость осенних ливней.

Мне хватит пары суеверий,
Но пусть весной мятежный дух
Вздымает у поэтов перья,
А летом – тополиный пух.

Мне хватит пары старых туфель
На выход в свет, да был бы свет!
Но пусть звенит в уставшем ухе
Твой надоедливый совет.

Мне хватит вечных привилегий,
Что жёнам выданы на час
Под светом падающей Веги
На наш божественный матрас.

Мне хватит, хватит быть хорошей
Для тех и этих. Вечный плен!
Но я бы верной старой кошкой
С твоих не слезла бы колен.

Маленькое сокровище, сидя в своих ходунках, заливалось радостным смехом.
А всё из-за того, что рыжее лохматое существо, которое мама уже раз пять назвала "несносное чудовище" упорно мешало ей развешивать разноцветные украшения. Сокровищу по имени Артём на следующий день исполнялся годик, приглашены гости по этому случаю. И мама решила, что первый день рождения должен быть обязательно ярким. И вот только она надувала синий, желтый или красный шарик, как "несносное чудовище" подкрадывалось к ней то с одной, то с другой стороны. Прыжок.
- Бах!
И нет шарика. Мама подпрыгивала и норовила поймать лохматого безобразника, но тот успевал быстро ретироваться за диван. Только хвост мелькал. И всё это было так весело, что малыш громко смеялся.
Всегда серьёзный и важный папа сидел на кухне и пытался почитать свою любимую газету "Спорт". Но доносившееся из комнаты безудержное веселье отвлекало.
- Да что у них там за вакханалия? - не выдержал папа и, отложив газету, направился в зал.
Застыв в дверях, он увидел следующую картину:
Со словами "Рыжик, я тебя сейчас поколочу!" мама бегала по комнате, то пытаясь поймать кота, то собирая раскатившиеся в разные стороны золотые и серебристые серпантинки. А Рыжик с горящими глазами тоже скакал по комнате, забавно подпрыгивая, и нападал на них. Зубы, когти.
- Хряс, хряс.
И серпантинка разрывалась на несколько частей.
Малыш пританцовывал, стучал ладошками по пластиковому столику и смеялся.
- Не пойму. Так вы украшаете комнату или стараетесь её разгромить? - спросил серьёзный папа.
- Вообще-то, хотелось украсить. Но Рыжик приговорил почти все шарики. А если сейчас порвет и серпантин, то всё. Украшать будет нечем.
- Придётся вмешаться.
Почуяв, что серьёзный папа совсем не шутит, Рыжик нырнул за спасительный диван.
Но папа не привык отступать и сдаваться. Отодвинув диван, он изловил кота, поднял его на руки и, легонько щелкнув по носу, спросил:
- Ты чего озорничаешь, безобразник?
Кот, прижав уши, затих на несколько секунд, а потом принялся облизывать папину руку и замурлыкал.
- Вот хитрая бестия! Ну, со мной этот номер не пройдет. Пойдешь в изоляцию, на кухню, пока мама тут будет украшением заниматься.
- А, может, заодно и Темушку с собой возьмешь? Там баночка с пюре стоит на столе, покормишь.
- Ладно, давайте нам и Тему. Будем всех кормить, - согласился серьёзный папа.
Удерживая Рыжика, он подхватил малыша второй рукой и скрылся с ними на кухне, плотно прикрыв за собой дверь.
Мама надула оставшиеся несколько шариков, склеила скотчем порванные серпантинки. Проводя по ним ножницами, сделала так, чтоб они вновь закручивались красивыми завитками.
"Нет, на шторы и стены вешать теперь не буду, Рыжик доберется и всё сдерет. Остается только под потолок".
Вздохнув, она пошла на балкон за раскладной стремянкой.

Развязка лета – августа полёт,
Возвышенного чувства ощущенье.
И впитывая каждое мгновенье
Я наблюдаю:
словно вертолёт,
На бреющем промчалась стрекоза
Над глянцевой поверхностью запруды.
Я на неё смотрю во все глаза,
И на камыш в расцветках изумруда,
На выводок ныряющих утят,
Что диковато в зарослях резвятся.
За ними хищно ястребы следят,
И медленно над озерком кружатся.
За водоёмом роща и поля –
До горизонта спелая пшеница.
В зените август – нежится земля.
Ещё одна написана страница
Природой.
Плодоносная пора –
Земных итогов, Яблочного Спаса.
Рифмуется под росчерком пера
Медвяный дух полуденного часа.

Блистательная Вивьен Ли эффектно падала в объятья Кларка Гейбла, а ее шикарное манто, невесомым перышком соскальзывая с плеч, обнажало худенькое тело с талией, как у нашей актрисы Людмилы Гурченко.
Лидка третий вечер подряд с замиранием сердца следила за событиями, развивающимися на экране старенького телевизора. Показывали эпохальный фильм "Унесенные ветром". Больше всего она восторгалась нарядами главной героини и сценами, в которых происходили признания в любви, страстные поцелуи и неземные клятвы верности.
"Эх, жили же люди ! А тут... никакой романтики!"
Фильм закончился. И хоть Лидуха сидела в кресле своей собственной комнаты , мысли были далеко от родного дома. Она все еще была там, в далекой Америке, среди той эпохи .
На следующий день твердо решила начать жить по-другому. Вечером Гришаню ждал романтический ужин при свечах. И сама Лидуха, жена то есть.
Хлопнула входная дверь.
- А что у нас с электричеством ? Пробки перегорели, Лидусь ?
На его вопрос никто не ответил, а из полумрака спальни выплыла жена в старом дедовом тулупе с вывернутой овчиной наружу и сапожках, купленных в прошлом году на ярмарке.
- Мать, что случилось? Ты заболела ? Чего вырядилась? Знобит?
Лидка подошла к мужу ближе и, сбрасывая тулуп, потянула за бретельку комбинации, которую надела вместо вечернего платья. Гришаня попятился.
- Ты что, Лид ? Что с тобой ? Ты посиди, я мигом, к доктору сгоняю.
- Григорий, я люблю вас...- с придыханием выводила жена.
Но Гришка метнулся во двор.
- Ты подожди! Я быстро!
- Тьфу ! Идиот ! Ну и как тут с таким вот мужем можно начать жить по-новому ?! - в сердцах плюнула Лидка. - Иди домой, ирод !
Гришка вернулся.
- А что это было? И почему света нет ?
- Почему да почему. Включи и будет тебе свет.
- А свечка зачем ? И ужин где ? Мы сегодня вечерять-то будем ?
- Ужин на столе.
- А что тут жрать-то ? Яблоки да виноград?
- Ну да ! Нормальные люди так и ужинают: фруктами и бокалом легкого вина.
- Так ужинают те, кто не вкалывает как я ,- кряхтя и снимая сапоги с натруженных ног, говорил муж.- Что мне твои яблоки ? Я после такого ужина утром до комбайна не доползу. А мне еще вкалывать и вкалывать на нем часов двенадцать. Борщ да картоху давай. Да сними эту рубаху, чего ты в нее вырядилась ? Что, нормального платья нет ?
На ходу погасив стеариновую свечу и включив свет, расстроенная Лидка пошла в спальню и
надела старую юбку и блузку. Всплакнув, вышла к мужу. Тот сидел на кухне в ожидании ужина. Молча поставила тарелку с борщом, нарезала хлеб, подала мясо.
- А сама чего не садишься ?
- Не хочется.
После еды, выкурив сигарету, пошел в спальню, не забыв игриво ущипнуть жену :
- Давай быстренько, а то усну.
Вздохнув, Лидка пошла раздеваться. " Вот вам и новая жизнь, вот вам и романтический ужин...получите, несравненная Вивьен Ли...Куда уж нам, деревенским, до вас. Нам таких шубок отродясь не дарили, да и о каких изящных талиях можно говорить после борща на сон грядущий ?"
Так прошел месяц. Она все реже и реже вспоминала фильм, главную героиню Скарлетт и ее слова, запавшие в душу: "Я не буду думать об этом сегодня. Я подумаю об этом завтра".
Вечером, как обычно, приготовила ужин, накрыла стол в ожидании супруга. А того все не было.
"Не случилось бы чего...- с тревогой подумалось.- Он же шебутной, Гришка. Тихоня, тихоня, а как чего в голову втемяшит - не вышибешь!"
В окно увидела соседку.
- Лидк, а Лидк ! Поди, чего скажу !
- Ну ?
- Гришка твой велел наказать: задержится сегодня в поле, у ставка, знаешь это место?
- Ну ?
- Просил ему туда ужин принести.
- Тю, а что сам-то? Дорогу что ли, домой забыл?
- Та не знаю, в общем, иди, ждет.
"Отнести так отнести. Мы люди не гордые. Муж все-таки."
Уложив в сумку кастрюли с едой, закрыв дом и наказав Митрофану стеречь как следует вверенное ему хозяйство, пошла со двора. Старый пес вильнул хвостом и, не дожидаясь, пока хозяйка выйдет за ворота, полез в будку досыпать.
Легкие августовские сумерки ложились на деревню. Дорога была знакомой. Шла споро, напевая свою любимую :
- На тот большак,
На перекресток...
Уже не надо
Больше мне спешить...
Возле комбайна никого не было.
- Гриш! Гриша ! Ты где ?
Обошла кругом- никого. Странно, неужто разминулись ? Позвав пару раз и , пристроив еду рядом, ушла .
А войдя в дом - ахнула ! От порога и до самой спаленки на полу стояли зажженные свечи. Лепестки ромашек и роз украшали сервированный стол, а на спинке стула висела самая настоящая шубка, о которой Лидуха и мечтать боялась.
Из спальни вышел приодевшийся супруг и, смущаясь, сказал:
- Ну вот, я старался.... Ты не думай, я люблю тебя...Просто жизнь такая, понимаешь?
- Понимаю,- шептала сквозь слезы ,- А шуба-то, небось, бешеных денег стоит ! Зачем потратился? - построжев , сказала жена.
Но муж приложил палец к ее губам.
- Сейчас не об этом. Садись, будем ужинать.
- Картошку с мясом ? Так я это, отнесла ее в поле, тебе...
- Сыр, яблоки и виноград, любимая... А еще запеченную рыбу и белое вино.
- За-п-пп-е-че-нн-ую ???? А кто ее запекал?
- Я, конечно! Ты забыла, что я в армии два года кашеварил?
Счастливая Лидка сидела в новой шубке, вокруг мерцали свечи, божественно благоухали лепестки ромашек и роз, а рядом был самый любимый и родной человек на свете, ее муж Григорий. И пусть весь мир подождет !

В райском саду спеют жёлтые сливы,
Яблоки падают - "белый налив".
Я у ограды стою терпеливо,
Страж удалился, меня не впустив.

Часто меняла я шило на мыло,
Так и осталась в плену суеты...
Может когда-то не то надкусила -
Царственный август бросал мне плоды.

Долго смотрю на цветущие кущи -
Белые розы и сонм орхидей...
Краски здесь ярче, а запахи гуще.
Ангелы спят, но не видно людей.

И для кого эти сладкие виды?
Слива "икако" и плод "нектарин"?
Место не дам для греховной обиды,
Как нищеброд у богатых витрин.

Я поселюсь в двух парсеках от ада,
Где две берёзки и есть водоём...
Вдруг, лязг ключей от Эдемского сада:
"Дали "добро", собирайся, пойдём".

Слова, забытые почти,
Ищу и шлю в твои владения.
Ты их внимательно прочти
И сохрани, как наваждение.

Ты стала главной из потерь,
Мне без тебя совсем не можется.
Ты только верь, ты только верь,
А остальное всё приложится.

Скучна нелепая игра -
Чужие роли пересказывать.
Настала строгая пора
Своё лицо судьбе показывать.

Ни зги, ни проблеска огня,
Одни напасти только множатся.
Но жди, ты только жди меня,
А остальное всё приложится.

Наступит свет. Отхлынет мгла.
И сердце, как цветок, раскроется,
Когда бы только ты смогла
В нём по-домашнему устроиться.

И пусть, довольное за нас,
Начнёт светило строить рожицы.
Пришёл бы наш счастливый час,
А жизнь потом к нему приложится.

Всходит месяц август небосклоном,
Шаркнув серебристой ножкой звёзд.
Лето, на последнем перегоне,
Строит в осень золотистый мост.

Грозы не ворчат теперь под утро -
Опадают пылью дождевой.
Не страда, и спал бы ещё хутор -
Ждёт на поле колос наливной.

Вяжет зорька рыжие помочи -
Тянет солнца блин из-за холма...
Август - день становится короче,
Горизонтом тучек бахрома.

Ночь, часы у вечера воруя,
В растуманы прячет тишину.
Лунный свет холодным поцелуем
Тронул камышовую струну.

Отголоском песни соловьиной
Завершает лето поворот.
Скоро трубным гласом лебединым,
Осень свою песенку начнёт.

А лета осталось немного,
В о взгляде шальная нестрогость,
Г уляет вовсю напоследок
У леса в густых волосах,
С тараясь запутать дорогу,
Т ам осень уже у порога…

Человек - во вселенной песчинка.
Но вселенная в каждом из нас!
И, пожалуй, по этой причине
Пробуждается чудо-страна
С океанами чувств и страстями,
Что у каждого дремлют в душе.
А кого-то вдруг в космос потянет
И, глядишь, мы на Марсе уже..

Там сады расцветающих яблонь,
Никогда не ступала война,
Лишь хорей соревнуется с ямбом
И в душе постоянно весна.
Каждый шаг там любовью отмерен,
Презирается зависть и злость,
Наглость, даже коварства химера...
Там счастливыми стать удалось!

Нам бы слиться в едином порыве
И в СООБе такое создать.
Мы — талантов могучие крылья
И кому, как ни нам, созидать.

Туман над речкой закурился,
Укрыл, как пледом камыши.
Утёнок в мамин пух зарылся,
Спит мир, не видно ни души.

За горизонт жара укрылась,
Всем ночью нужно отдохнуть.
И солнце тоже притомилось,
У солнца летом трудный путь.

Листочки ветер не тревожит,
Трава в серебряной росе.
Всё отдыхает так, как может,
Блестит луна в ночной красе.

А завтра день настанет новый,
Мир вновь проснётся ото сна.
Разбудит всех рассвет лиловый,
Сдаст свою вахту тишина.

Вот и живёт мир век за веком,
Так, как Всевышним суждено.
Большая честь быть человеком,
Как много в жизни нам дано!

Вот и лето мое кончается.
Незаметно август наступил,
На ветру береза качается,
Утром дождичек мир окропил.
Дышит осень уже прохладою,
Кое-где листву позолотив,
О судьбе я стану загадывать,
Осень жизни своей, ощутив.
Заготовок себе не делаю,
Не уверена в том, что нужны,
Но дождусь эту зиму белую,
Может быть, дотяну до весны.
Ну а там оживу я с солнышком,
О любви вновь стихи напишу,
Будет много еще хорошего,
Я у Бога тепла попрошу.

– Какая это планета?
– Земля. Солнечная система. Галактика «Млечный путь».
– Почему вы говорите все вместе?
– Нам задали вопрос. Мы отвечаем.
– Какая у вас странная планета! Я заметил это, ещё когда мы падали.
– Это последствия падения. На нашей планете нет ничего странного.
– Но ведь у вас же всё… Одинаковое. Улицы, дома, да и сами вы тоже. Одинаково говорите, одинаково одеваетесь…
– Любое несоответствие общему стандарту приводит к сбою в системе, сбой в системе приводит к разногласиям, разногласия к действию, действие – к разрушению.
– Чем же вы здесь обычно занимаетесь?
– Живём, дышим, ходим.
– Вы что, роботы?
– Нет. Люди.
– Здесь есть хоть кто-нибудь поумнее?
– Мы все разумны.
– Но есть ли хоть кто-нибудь не лишенный чувств?
– Слова «чувств» нет в нашем словаре, объясните его значение.
– Но ведь мы слышали о людях раньше! Говорили, что каждый из них не похож на другого! Что каждый имеет свой неповторимый характер, и в этом главная ценность вашей цивилизации!
– Пережитки прошлого. Удел отсталых рас.
– полетели дальше, к отсталым. Пока, люди!