В ночь на 19 ноября у стен пристани появились четыре тысячи башкир (по другим источникам – восемь тысяч) под командой пугачёвских полковников Каскина Самарова, Канбулата Юлдашева и Караная Муратова.

Накануне они захватили деревни Ашкадар и Стерля, где для защиты пристани было расквартировано соответственно 600 и 250 башкир.
Защищал соляную пристань гарнизон из 70 солдат во главе с майорами Н.И. Головым и И.К. Маршиловым. Однако оба майора, прапорщик Ветошников и «верные» башкирские старшины Кулый Болтачев и Шарип Кииков в сопровождении нагайбакских казаков бежали в Уфу. Появившись там 19 ноября, объявили о падении пристани, однако она держалась до 22 числа.

Оборонять пристань остались присланный накануне из Казани капитан Иван Богданов с солдатами и гарнизон пристани с капитаном Антоном Гуровым. Мы помним, что пристань представляла собой настоящую крепость, поэтому повстанцы не смогли взять её сходу. Защитники капитулировали только после того, как израсходовали все боеприпасы. Пленный Богданов со своей командой был отправлен в ставку Пугачёва, а Гуров был оставлен в пристани.
Вскоре сюда по пути в Уфу прибыл ближайший сподвижник Пугачёва яицкий казак И.Н. Зарубин-Чика, назначенный командующим повстанческими войсками на населённой башкирами территории, а она к концу 1773 года практически вся перешла под контроль повстанцев.

В начале 1774 года со стороны Казани началось общее наступление правительственных войск.

22 марта у Татищевой крепости недалеко от Оренбурга Пугачёв потерпел поражение от генерала П.М. Голицына, мятежники понесли большие потери и лишились всей артиллерии. В это же время, 24 марта, подполковник И.И. Михельсон в бою под Уфой у села Чесноковки разгромил войска под командованием Зарубина-Чики, а два дня спустя был захвачен в плен и сам сбежавший было в Табынск Зарубин. Одержав победы над отрядами Салавата Юлаева и других башкирских полковников на территории Уфимской и Исетской провинций, в целом Михельсон не сумел подавить восстание башкир, так как они перешли к партизанской тактике.

Стерлитамакская пристань оставалась в руках повстанцев до конца марта 1774 года. 30 марта Михельсон направил в Стерлитамак 300 солдат под командой секунд-майора С.М. Тютчева. Здешний атаман из гарнизонных унтер-офицеров, пытавшийся организовать освобождение Зарубина, «в страх другим» был повешен. Имя атамана неизвестно.

Разбитый Пугачёв бежал с несколькими сотнями казаков к Пречистенской крепости, а оттуда, в сопровождении Кинзи Арсланова, ушёл за излучину реки Белой, в горнозаводской край Южного Урала. Пугачёва в тот раз спасла распутица. Дороги были непроходимы, люди вязли в бездонной грязи, реки разливались на несколько вёрст, ручьи становились реками.

Преследовавшие его генерал Ф.Ю. Фрейман и подполковник Н.Я. Аршеневский в начале апреля вошли на пристань. Фрейман остановился здесь на несколько дней и, пережидая весеннюю распутицу, занялся устройством в деревне Ашкадар «магазейна» (провиантской базы) для обеспечения продовольствием и фуражом перенесшего шестимесячную блокаду Оренбурга.
Пристань в это время подвергается частым нападениям со стороны башкирских повстанческих отрядов. Защищают её две роты Санкт-Петербургского карабинерного полка под командованием подполковника Ивана Карповича Рылеева. Части этого полка охраняли Ново-Московскую дорогу - главную коммуникацию между Казанью и Оренбургом, одновременно участвуя в боях с пугачёвскими отрядами в центральной части Оренбургской губернии. Карабинерами учреждены конные сотенные разъезды, контролировавшие местность вокруг Стерлитамакской пристани в радиусе 30 километров.

В середине мая подполковник Рылеев выступил против Караная Муратова, собиравшего отряды в вершинах Уршака и Дёмы. 18 мая произошел бой между деревнями Уршакбаш-Карамалы и Каркали. Потеряв 60 человек, Рылеев с гусарами и карабинерами вынужден был отступить до деревни Мурзалар в 12 верстах от пристани, где они укрылись в мечети, заняли круговую оборону и в течение трёх суток отбивались от пугачёвцев. Шум боя доносился до Стерлитамака. 20 мая Рылееву удалось прорваться на место дислокации. Пугачёвцы окружили пристань, разграбили и сожгли устроенные Фрейманом склады.

1 и 2 июля Каранай Муратов с Кусяпкулом Азатбаевым снова дважды пытались взять пристань. 5 июля между пристанью и Аллагуватским ямом Каранай пытался преградить путь корпусу генерала П.М. Голицына, совершавшему поход от Оренбурга к Уфе, но потерпел поражение. Это было последнее значительное событие Крестьянской войны, произошедшее в окрестностях Стерлитамака.

Пугачёвские отряды были принуждены к бегству за Белую, на правый её берег. По указанию генерала гарнизон пристани был усилен командой из полка П.А. Шепелева, которой поручалось наблюдение за безопасностью этого пункта, а также других воинских постов вдоль реки. Режим их усиленной охраны действовал до глубокой осени 1774 года.

Добрый день!Одна из улиц города названа именем Ш.Сагитова.
Что о нем известно?
Сагитовы - династия местных купцов. Известна ли их родословная?

 
Конец 30-х годов вошёл в историю нашей страны как период особенно жестоких и по большей части сфабрикованных политических процессов. Ужасающая по своим по своим масштабам картина репрессий приоткрылась в первые перестроечные годы, когда была снята секретность с большого объёма архивной документации. В 1992 году наша газета, как и многие другие издания, публиковала списки репрессированных жителей Стерлитамака. Сейчас уже очевидно, что были они неполными. И вряд ли, в силу разных причин, станут таковыми на все сто процентов. Однако несколько историй местного значения мы можем рассказать. Все они относятся к концу 1937 года. Тогда безоглядно раскручивался маховик  слепой машины по уничтожению людей.
 
1. Сначала о тенденциях
 
Как уже известно любому ученику средней школы, репрессии не начались в тридцатые (и, к слову сказать, не закончились ими), они усилились. Гражданская война, в ходе которой от голода, болезней, террора и в боях погибло по различным данным от 8 до 13 млн. человек, не переродилась в один день, 22 декабря 1922 года, во всеобщее братанье. Поиски и радостное выявление  врагов продолжились в мирной жизни. Коллективизация, ускоренная индустриализация, Шахтинское дело, философский пароход… Обо всём этом много написано, интересующиеся легко найдут информацию. Однако ежовщина перекрыла все мыслимые жестокости по отношению к населению собственной страны. Через какое-то время  инициаторы репрессий сами испугались рвения исполнителей и в некотором смысле пошли на попятную. Как умели. То есть, начали казнить палачей.
А начиналось так.
Идеологическое обоснование новому и самому массовому витку репрессий дал И.В. Сталин в своём докладе на Пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 1937 года, в котором призвал бороться с троцкизмом. Он убедительно и доступным языком объяснил, что «современный троцкизм уже не политическое течение в рабочем классе, а беспринципная и безыдейная банда вредителей, диверсантов, разведчиков, шпионов, убийц, банда заклятых врагов рабочего класса, действующих по найму у разведывательных органов иностранных государств», а «ошибка наших партийных товарищей состоит в том, что они…не заметили, что троцкисты давно уже превратились в разбойников с большой дороги, способных на любую гадость, лишь бы напакостить Советскому государству и Советской власти».
Мы, того доклада не читавшие, недоумеваем, каким это образом можно было расстреливать как троцкистов людей, унесших с поля охапку плохо обмолоченной ржи, чтобы дома вылущить до зёрнышка и накормить умирающих от голода детей. Да они и не знали ничего про Троцкого и Бухарина, кроме того, что это друзья великого Сталина, которые где-то дали промашку и теперь не друзья, а враги. И не только дорогого Иосифа Виссарионовича, а всего народа. И простые люди решительно осудили этих врагов. Вдруг же оказывается, что они сами – троцкистско-бухаринские наймиты. Головы идут кругом, не  уразуметь, где чёрное, где белое.
Сталин выступил против «гнилой и опасной теории», будто с каждым нашим продвижением вперед классовая борьба должна затухать: «Наоборот, чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить Советскому государству». Он даёт признаки настоящего вредителя. Чтобы втереться в доверие, тот должен время от времени показывать успехи в своей работе, ибо это – единственное средство сохраниться ему как вредителю, даже может быть стахановцем, а главную свою вредительскую работу приурочивает не к периоду мирного времени, а к периоду кануна войны или самой войны. К войне тогда готовились конкретно, и этот аргумент был весомым. У троцкистских вредителей, говорил Сталин, есть свои резервы, это прежде всего остатки разбитых эксплуататорских классов и целый ряд групп и организаций за пределами СССР, враждебных Советскому Союзу.
Сталин озвучил ряд мероприятий по искоренению этой, как он выразился, «идиотской болезни» - политической близорукости. Все они (их его уст) касались не более как разных форм политучёбы, однако задача была поставлена. Механизм её реализации обеспечил нарком внутренних дел СССР Н.И. Ежов, подписав 31 июля того же 1937 года приказ «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов», в соответствии с которым и появились печально знаменитые тройки по ускоренному рассмотрению дел. В состав тройки обычно входили местный начальник НКВД, прокурор и первый секретарь областного, краевого или республиканского комитета ВКП(б).
Судей не хватало. По данным проведённой Наркоматом юстиции СССР в декабре 1937 года аттестации, штат был заполнен чуть больше, чем на 60 процентов. Из имеющихся судей – только 6,4 процента с высшим юридическим образованием. Более половины судей вообще юридического образования не имели – ни высшего, ни среднего.
Этим объясняется отсутствие  всякой логики и аргументации при рассмотрении дел о врагах народа. Вопросы жизни и смерти решались бездоказательно, наотмашь, под давлением сверху, выразившимся  в доведении до мест разнарядки. Разнарядку старались ещё и перевыполнить.
Результаты были ужасающими, и постановлением Совета Народных Комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года, попутно отметившим, что в злоупотреблениях виноваты пробравшиеся в органы НКВД и прокуратуры враги народа, тройки были ликвидированы. Даже странно думать, что просуществовали они немногим более года: кажется, что очень долго. Так долго, что вошли в нашу генетическую память и в нашу образную речь. И в 21 веке, когда говорят «тройка», чаще возникает ассоциативный ряд, в котором соседствуют произвол, пытки, расстрел, ГУЛАГ. Только детям придёт на ум школьная оценка, и совсем редко кому – резвая лошадиная упряжка…
Но мы говорим ещё о 1937 годе. Ежовым был определён и «день икс»: «…В соответствии с этим - приказываю: с 5 августа 1937 года во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников».
И мы говорим о Стерлитамаке.
 
2. Дело о зимовке скота
 
В три часа дня 25 декабря 1937 года в Стерлитамаке в клубе кожевников начинается открытый процесс над группой контрреволюционеров и вредителей. Обвиняются граждане Грешнов Дмитрий Васильевич, Сидоренко Дмитрий Иванович, Лепёшкин Александр Фёдорович, Стрижков Егор Фёдорович, Рыжков Павел Ефимович, Латышев Михаил Сергеевич, Борзенков Алексей Николаевич, Стрижков Алексей Фёдорович, Степанов Алексей Александрович, Бондаренко Степан Фёдорович и Мичурин Василий Поликарпович по статьям 58-7, 58-11 УК. Процесс ведёт Специальная судебная коллегия Верховного суда БАССР в составе председательствующего Бундина Н.Г., членов Хуснуризялова З.А., Никитиной А.Ф. с участием старшего помпрокурора по спецделам БАССР Атнакаева и защиты в лице членов ЧЗК – Антонова, Анисифорова, Валеева и Еникеева при секретаре Исакове.
 5 января приговор готов.
Руководствуясь статьями 319 и 320 УПК, Спецколлегия приговорила Мичурина, Бондаренко и Степанова к лишению свободы сроком на 15 лет с лишением избирательных прав на 5 лет. Рыжкова, Латышева и Егора Стрижкова – к лишению свободы сроком на 25 лет с лишением избирательных прав на 5 лет каждого с конфискацией принадлежащей им доли имущества. Алексею Стрижкову дали 20 лет с таким же, как и у других, поражением в правах. Грешнова, Сидоренко и Лепёшкина приговорили к высшей мере наказания – расстрелу с конфискацией принадлежащей им части имущества.
Почему-то в опубликованном приговоре нет фамилии Борзенкова, о нём Атнакаев говорит как о бывшем офицере, добровольце белой армии. «Он никогда не был другом трудящихся». Работал Борзенков  сначала учителем в Тюрюшле, впервые был арестован и получил  пять лет лагерей в 1929 году. После освобождения работал техником-мелиоратором. Для Борзенкова прокурор требовал высшую меру. В Книге памяти Республики Башкортостан указана только дата его ареста, нет ни статьи приговора, ни срока. Реабилитирован 27 июля 1989 г.
Текст приговора публикуется в газете «За пятилетку» №4 от 8 января 1938 года. Помимо пресловутой 58 статьи УК, в приговоре даётся ссылка на Постановление ЦИК СССР от 2 октября 1937 года «Об уголовной ответственности за шпионаж, вредительство и диверсии». Это постановление давало право для борьбы со шпионажем и вредительством увеличивать максимальный  для того времени десятилетний срок лишения свободы до 25 лет.
С обвинительной речью выступал Атнакаев. Группа  сколачивалась долго, настоятельно троцкистско-бухаринско-валидовским центром, говорил он.  Чего же добивались «наймиты фашизма»? Они, по словам прокурора,  хотели навязать нашему счастливому народу кабалу помещиков, капиталистов, отобрать  заводы, фабрики, распустить колхозы, восстановить капиталистическую систему производства, власть богачей и царских опричников. «Но сие от них не зависит». То есть, как бы – не вышло. Хотя,  если посмотреть, действительно – не зависит, а посему и вряд ли логично ставить им это в вину. Но это шёл 37 -38 год, логика легко подменялась громкими фразами. Были ли  доказательства вины?
 Да, люди на скамье подсудимых были виновны – в том, что не справились со своими прямыми обязанностями, погубили скот,  плохо подготовив его зимовку. Ну, проявили некомпетентность. Был ли в этом злой умысел, а тем более, намерение изменить политическую систему государства?  Тогда  подобная постановка вопроса не выглядела смешной. Может быть, кого-то из них и судили бы за халатность. Но в августе (как и было велено Ежовым) в Башкирию приехала член Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) Сахъянова для проверки деятельности Башкирской парторганизации по разоблачению «врагов народа». 29 августа она отправила Сталину и Ежову записку, в которой сообщила, что проверка поступившего на имя Сталина заявления об отсутствии бдительности и либеральной политике Башкирского обкома ВКП(б) по отношению к враждебным элементам полностью подтвердились. Руководство почти всех республиканских советских, хозяйственных органов засорено социально-чуждыми и враждебными элементами. Понятно, что руководство  сразу начало активно искать политическую подоплёку во всём. Дело о зимовке скота очень для этого годилось.
Если разложить по полочкам довольно бестолковое изложение дела, вырисовывается такая картина.
Ещё не забылся жестокий голод 1932-33 годов. В 1936 году в Стерлитамакском районе снова бескормица. Ещё по весне заведующий Стерлитамакским райзо 32-летний Александр Лепёшкин с санкции председателя райисполкома Дмитрия Грешнова даёт указание сжечь солому, заражённую клещом. Потом, через полтора года, скажут, что клеща не было, а директива была вредительской. Проверить это невозможно. Солому пожгли во многих колхозах, скот голодал и погибал. Лето было неурожайным, положение с кормами оставалось критическим. В сентябре району был отпущен кредит в 500 тысяч рублей на приобретение кормов, однако районными властями, а это снова Грешнов, Лепёшкин и их подельник заместитель Лепёшкина Дмитрий Сидоренко якобы заморозили кредит. В течение сентября-октября, когда были благоприятные возможности для покупки кормов, кредиты колхозам не выделялись. Проверить истинность этой информации из сегодня не представляется возможным.
Однако самым большим проколом руководителей, попавших на скамью подсудимых, стала  организация странной зимовки скота в Абзелиловском районе. Не сами они её придумали. Была директива Совнаркома и Наркомзема Башкирии. Промежуточное звено, в данном случае это председатель рика Грешнов, спускает  команду по инстанции и требует неукоснительного выполнения. Мы это видели в советских кинофильмах про положительных председателей колхозов, которые в интересах дела противились выполнению чиновничьих указаний, от этого страдали, были оболганы и наказаны, а потом  торжествовала справедливость. В жизни справедливость не всегда торжествует.
Председательствующий суда спрашивает Сидоренко, начальника райземотдела:
- Правильной ли считаете директиву о зимовке скота в Абзелиловском районе?
- Считаю, что вредительская.
- Почему же выполняли её?
- Заставили.
- Кто?
- Лепёшкин, Ольбинский, Грешнов.
- Кто виновен в гибели 30 тысяч голов скота?
- Трудности года и колхозники, проводившие зимовку.
 
Уже из обвинительного заключения следует, что многие  противились тому, чтобы  собирать в огромные гурты скот, принадлежащий нескольким колхозам, и гнать его  в неведомые дали. С кормами у некоторых дело обстояло вполне терпимо, перезимовали бы дома. Но не то время, чтобы  найти в себе смелость возражать  директивам сверху. Разумных речей никто не слушает, а на возражения правлений и колхозников руководители угрожают арестом.
Зимовка была на самом деле организована не лучшим образом. Организована «вредительски», сказали в 1937 году.
9 сентября колхозам велели выехать в Абзелиловский район на сенокос, а уже 11 сентября туда пригнали скот. Накосить, в общем-то, ничего и не успели. Да и не лучшее время для косьбы месяц сентябрь. В общем, пригнали скот на пустое место и без наличия кормов. Далее. Достаточного количества соли для скота не завезли, концентраты до декабря не завозились, выгоняли на зимовку молодых телят и старых лошадей. На самой зимовке не было ответственных лиц. Уполномоченный района Егор Стрижков уехал в Стерлитамак, не оставив никому полномочий. Колхозники-зимовщики сами сидели по нескольку дней без хлеба. Они слали в Стерлитамак телеграммы, но ответа не получали.
 В связи с зимовкой  называются ещё две фамилии, это заведующий животноводческим сектором  Стерлитамакского райзо Егор Стрижков и районный ветврач Павел Рыжков. Ветврач не освидетельствовал скот перед зимовкой, больные и здоровые животные содержались вместе, медикаментов не было, чем была спровоцирована возможность переноса инфекционных заболеваний. И заболевания не заставили себя долго ждать. В результате  за зиму от бескормицы и болезней пало 1543 головы, в том числе 498 лошадей и 745 коров!
А теперь выслушаем сторону защиты. Её, конечно, в 1937-м вообще не было. Но я подумала, что про такое  масштабное мероприятие, как перегон скота нескольких колхозов, должны были писать в городской газете. И нашла в номере от 16 сентября 1936 года бодрую заметку, подписанную фамилией Стрижков. Это через год он будет троцкистско-бухаринским наймитом, а пока ответственный товарищ рассказывает, как идёт подготовка к зимовке.
 
«В Абзелилове встретили уполномоченного БашЦИКа тов. Мавлютова, который нас информировал, что в колхозах уборка сена идёт не вполне хорошо. Выехали мы в те колхозы Кирдясевского и Беляевского сельсоветов, где было больше всего наших колхозников. Первым нам встретился колхоз «Сталь». Все бодры, веселы. Скосили 130 га, заскирдовали – 90 га. Это будет примерно 1500 центнеров сена. Второй – «Новый путь». Скосили столько же, но  заскирдовано всего 50 га – 1000 центнеров. Дальше идут колхозы «Искра» и «Красная звезда» Рязановского сельсовета. Они работают вместе. Скошено 80 га, заскирдовано 40 га – 500 центнеров. Но у колхозников «Искры» нет продовольствия. Работают хорошо, готовят двор для скота. Колхоз им. Карла Маркса работает хуже всех. Никто ничего  не знает, сколько скошено, сколько заскирдовано. Но видно, что скосили мало: все сенокосилки и грабли были в деревне, человек 15 бездельничали на стане. Лошадей мало, лошади истощённые. Председатель Газизов уехал домой, колхозники остались без руководителя. Колхозы Рязановского сельсовета «Искра», «Вперёд», «Делегатка» выходят на работу без фуража и денег, руководители оставили их без копейки. Из колхоза «Маёвка» едут без сенокосилок, лобогреек, взяли с собой только две ручных косы.
Следует поторопиться в выгонкой скота на место. Дождей здесь не было, погода хорошая. А сена! сена!.. У всех мысль одна – перевыполнить план».
 
Смотрите-ка, оказывается, колхозы сами должны были обеспечивать зимовщиков  продуктами и деньгами. Оказывается, кто-то  запасал корма, а кто-то валялся на солнышке.
20 декабря 1936 года газета «За пятилетку» помещает заметку уже очень обеспокоенного характера «Сохранить поголовье скота» - о заседании президиума райисполкома.
 
«В результате явно халатного отношения со стороны правления колхоза «Новая жизнь» Талалаевского сельсовета, а также прикреплённых колхозников для ухода за скотом на месте зимовки, из 39 голов молодняка пало 17 голов. Не все колхозы обеспечили скот в достаточной мере кормами. Колхозы «Чуваш» Айгулевского и «Карл Маркс» Хамзинского сельсоветов не создали соответствующих бытовых условий колхозникам. В колхозе «Маёвка» Услыбашевского сельсовета продают скот, принадлежащий колхозникам».
 
Президиум собирался 13 декабря, а  не позже 15-го председателям всех колхозов велено выехать на места зимовки и принять «немедленные меры к полному обеспечению скота кормами и утеплёнными помещениями». Одновременно поручено прокурору расследовать дело о продаже  и падеже скота.
Неумение справиться с крестьянской вольницей и разгильдяйством в этом прослеживается, намеренное вредительство можно увидеть только через призму ежовского приказа. Попытки обвиняемых оправдываться не были приняты во внимание.
Пока мы говорили о нескольких персонах из обвинительного списка. Их в нём по этому делу 11.
Председателя колхоза «Новая жизнь» Василия Мичурина под 15 лет лагерей  подвела лошадиная ринопневмония. Он, наверное, и слова такого не знал. Инфекционное заболевание, передающееся воздушно-капельным путём, вызывает у жеребых кобыл абортирование. В обвинительном заключении записано: «является виновником  в абортировании 79 конематок». Сравните: в 2007 году  произошло массовое заражение лошадей  при открытии ипподрома в Уфе. Тогда на праздник съехались конники из разных городов, так что пришлось в Уфе, Москве, Казани и Омске объявлять тотальный карантин, и при этом никого не пытались расстрелять.
Председатель колхоза им. Карла Маркса Бондаренко был обвинён в том, что засеял 150 га, смешав пшеницу двух сортов, впрочем, очень схожих. Может, на это и не обратили бы внимания, но он ещё  «расставил на руководящие посты в колхозе репрессированных врагов народа, чем содействовал их вредительской деятельности».
Ветеринар Рыжков якобы умышленно заражал скот, неправильно делая прививки (после сделанных им противочумных прививок пало 18 свиноматок и все поросята).
Ветфельдшер Степанов, работая на откормочном пункте, отправлял больной скот пастись на луга колхоза «Сталь» рядом со здоровым.
На землеустроителя райзо Михаила Латышева жаловались  рабочие Мариинского и Левашовского спиртзаводов: он устанавливал границы земель соседних колхозов буквально впритык к домам, не оставляя приусадебных участков.
Алексей Стрижков оказался под судом  в третий раз. Ему  никогда не везло со свиньями, а он упорно хотел работать заведующим свинофермой. В 1934 году за падёж свиней дали ему 10 лет, но к 1936 году он уже дома, снова зав. свинофермой в колхозе имени 9 января, устраивает изолятор для больных животных в одном помещении со здоровыми, и снова падёж. Насчитали 508 голов.
Обвиняемым припомнили все прошлые грехи и социальное происхождение. Лепёшкин был сыном городового, Латышев отступал с белыми, Степанов судимый, Мичурин вообще белогвардеец.
 
Однако всё сказанное – не главное. Главное обвинение звучит так: «Является участником контрреволюционной троцкистско-бухаринской организации. Создал в Стерлитамакском районе антисоветскую группу вредителей, совместно с которой провёл ряд вредительских актов по срыву развития животноводства и в других отраслях сельского хозяйства». Эта формулировка применена к тем, кому требовали расстрела и кого расстреляли. К остальным – немного по-другому: «Является участником антисоветской группы, проводившей активную вредительскую деятельность в сельском хозяйстве».
По-своему замечателен такой обвинительный пассаж из речи прокурора: «Грешнов, Лепёшкин, Сидоренко проводили бухаринскую теорию «обогащайтесь», культивировали частнособственнические тенденции. Вредители пытались развалить хозяйство района, но, несмотря на  контрреволюционные деяния и понесённые громадные убытки, колхозы остались большевистскими, зажиточность колхозников растёт из года в год наперекор вражеским действиям антисоветской группы».
Обогащаться плохо, а зажиточность растёт – хорошо. Но это нам из сегодняшнего далёка видно, когда гипноз спал. 
 
Поскольку процесс проходил в Стерлитамаке, горожане очень живо откликнулись на него. В организациях ещё до вынесения приговора проходили собрания и митинги. Конечно, все были возмущены и требовали сурового возмездия.
 Вот негодуют рабочие и служащие Левашовского спиртзавода: «Глубоко возмущены действиями этих бандитов. Они своей преступной деятельностью хотели подорвать мощь нашей счастливой родины. Мы требуем применить к этим подлым вредителям из троцкистско-бухаринского лагеря  высшую меру социальной защиты – расстрел».
Вот допризывники 1917 и 1918 годов рождения, 120 человек,  просят пролетарский суд «вынести приговор  сурового наказания».
Рабочий коллектив Стерлитамакской МТС с негодованием клеймит предателей родины, наймитов фашизма, пытавшихся подорвать наше сельское хозяйство, нашу счастливую жизнь.
 
Грешнова, Сидоренко и Лепёшкина расстреляли 17 февраля 1938 года. Реабилитировали в декабре 1958 года.
 

3. Дело Бучацкого
 
Эта история сегодня представляется не совсем стерлитамакской, поскольку завязана на ишимбаевских нефтепромыслах. Но она стерлитамакская! Мы уже подзабыли, что в тридцатые годы города Ишимбая не было, а была промышленная площадка в районе деревни Ишимбаево, относящаяся к нашему городу. Здесь располагалась администрация сначала нефтеразведки, а затем нефтепромыслов. На нефть работали мастерские города, туда ездили на работу  наши специалисты. Даже железная дорога появилась в Стерлитамаке только потому, что надо было вывозить ишимбаевскую нефть. Отдельный город Ишимбай отпочковался от Стерлитамака только в 1940 году. Кстати, хотели было назвать его Нефтеградом, но потом остановились на имени одной из деревенек, поглощённых промыслами.
И снова, прежде чем рассказать местную историю, посмотрим, что делалось в верхах. Это важно, чтобы увидеть включённость в большую политику  событий, происходящих в такой глубинке, как наша.
 
А наверху весной 1937 года начинался подкоп под «Главнефть» - Главное управление нефтяной промышленности Наркомата тяжелой промышленности СССР - и его руководителя Михаила Васильевича Баринова. В апреле-мае ответственный сотрудник Комиссии советского контроля при Совнаркоме СССР Н. Анцелович осуществил проверку «Главнефти». Основные результаты проверки 27 мая 1937 г. были доложены Сталину. В первом же абзаце докладной записки указывалось, что нефтяная промышленность систематически не выполняет планы по добыче нефти и снабжению страны нефтепродуктами, но при наличии большевистского руководства могла бы не только полностью выполнять установленные для нее планы, но и значительно перевыполнять их. Руководство «Главнефти» оказалось политически слепым... Наличие в системе «Главнефти» большого числа троцкистов, диверсантов, шпионов оказалось возможным только потому, что руководство не уделяло никакого внимания подбору кадров и изучению людей.
Ряд руководителей отрасли к этому времени были уже «разоблачены». Анцелович докладывал:«...Во главе Ишимбаевского промысла, а впоследствии зам. управляющего трестом долгое время был троцкист Бучацкий».
 
Троцкиста Бучацкого арестовали 4 мая.
 
Директорство на  Ишимбаевском нефтепромысле для Романа Зиновьевича Бучацкого,  возможно, было в некотором роде понижением в должности, поскольку  до этого он руководил «Востокнефтью», и под его началом была вся нефтяная промышленность от Урала до Сахалина. Возможен и другой вариант – практиковалось назначение на самые ответственные участки социалистического строительства наиболее проверенных кадров. За это говорит и тот факт, что впоследствии, не оставляя промыслов, он одновременно выполнял  обязанности заместителя управляющего треста «Башнефть».  К тому же, произошла реорганизация: в сентябре 1935 года «Востокнефть», размещавшаяся к тому времени в Уфе,  была разделена на два самостоятельных треста: «Востокнефть» (управление переехало в Куйбышев) и «Башнефть».
У Бучацкого, как и у большинства руководителей того времени, не было специального образования. Партийная номенклатура – то он продкомиссар, то заведует финансами, то работает в исполкоме. География тоже меняется – Челябинск, Пермь, Екатеринбург. Так почти случайно он оказывается  во главе нефтяного треста.  Надо отдать ему должное, он стремился учиться. Много читал, изучал нефтяное дело в Баку, побывал на промыслах в Германии и США. Всё, что делалось в Ишимбаево, делалось под его непосредственным руководством и его именем. Проблемы, победы, тревоги, надежды…Он весь в работе.  Жена с ним развелась и осталась в Свердловске, в уфимской квартире живут мать-старушка и пятнадцатилетний сын Владимир.
Арестовали Романа Зиновьевича в холостяцкой квартирке на промысле, где из обстановки были только казённые стол, табуретка и железная кровать. Ему предъявлено обвинение в контрреволюционной деятельности. Конечно, припомнили поездки за границу в составе комиссии под началом М.В. Баринова. Всякое лыко шло в строку: окружил себя подхалимами, организует на промысле банкеты, запретил вступать в юридические члены Осоавиахима. Подняли  доносы, которые  писали на него «друзья и соратники» начиная с 1933 года.
 Исследователь истории Ишимбая Владимир Леонтьевич Игнатьев, много занимавшийся делом Бучацкого, обнаружил в архивах такого рода послания, написанные тогдашним председателем профкома промысла Сарваем Шайбековичем Бикбовым. Ему не нравились методы руководства Бучацкого. В июне 1935 года вопрос обсуждался на бюро обкома ВКП(б).  Приняли решение: сигналы Бикбова своевременны, но на промысле хороший настрой на плодотворную работу, заметна высокая ответственность работников и хорошая трудовая дисциплина, однако не ведётся достаточной борьбы с классово чуждыми элементами. 
В августе 1936 года Бучацкому припоминают, что в 1923 году он примыкал к троцкистам. Партсобрание на промысле идёт три дня! Роман Зиновьевич оправдывается и открещивается: «Я руководил трестом, куда входило 7 областей, и, несомненно, примазались люди, которые творили грязные дела. Я хотел бы, чтобы парторганизация поняла, что так ставить вопрос нельзя: там не дал квартиру, там спецовку, там сапоги…. Борзенко винить не дам, поскольку трубы ломаются от неправильного бурения. Я трижды проклинаю момент, когда примкнул к троцкизму. Я не двурушник, я крепко и решительно отошёл от троцкизма, и возврата не может быть. Я вместе со всем народом буду верно служить Родине».
Бучацкий продолжает работать, но и  претензии продолжают возникать.
Пишут на него секретарь парторганизации нефтепромысла Исмагилов, заместитель директора Алексей Иванович Захаров.
У Захарова вообще своя история, достойная романа. Он был одним из руководителей «Главнефти», снят с должности и отправлен заместителем к Бучацкому  «на перевоспитание». Трудно было ему смириться с таким положением. Он подговаривает делегата VIIIсъезда Советов инженера Иванова написать в «Правду» о вредительской деятельности Бучацкого и сам потом об этом рассказывает, присовокупляя, что и в обком не раз писал, а обком не реагировал. С арестом директора снимают с должности и его заместителя, с 5 апреля 1937 года (только вчера Бучацкого арестовали!) Захаров  числится помощником машиниста компрессора. Наверное, обидевшись на судьбу ещё больше,  выступает на партсобрании промысла 9 апреля: «Я не мог, будучи заместителем Бучацкого, замечать его вредительских дел, главный инженер Костин больше меня знал о вредительстве в эксплуатации, он больше виноват». Его арестовывают 14 мая. Нам известна дата его реабилитации - 4 апреля 1940 г., но о том, какой ему назначен срок, не известно.
 
Длившееся несколько дней объединенное  партийное собрание нефтепромыслов выносит резолюцию, в которой, в частности, говорится: «Вредительство и шпионаж, возглавляемые Бучацким, Жоровым и прикрываемые  Захаровым, Борзенко и Самостреловым, охватили почти все важнейшие участки треста «Башнефть». И далее длинный список прегрешений, в числе которых присвоение государственных средств, опошление стахановского движения, игнорирование противопожарных мероприятий, семейственность и кумовство.
 
Досталось и секретарю райкома Ольбинскому, который «вместо разоблачения настоящего лица врагов народа, пролезших к руководству треста и промыслов, встал на путь замазывания вопиющих безобразий, творящихся на промыслах».
 Собрание исключает Бучацкого из рядов ВКП(б), но он в это время уже в уфимской тюрьме.
 
Заговорил он через 113 дней и взял на себя многое. Будто был участником троцкистской организации (назвал 14 имён её участников) и не протяжении ряда лет вёл контрреволюционную борьбу против партии и советской власти, затягивал сроки строительства и распылял средства по многим объектам, что заложил посёлок на нехорошем месте, «чтобы вредить здоровью рабочих», дома строили так, чтобы они разваливались…
Суд состоялся 25 декабря 1937 года в Уфе, он был закрытым. Р.З. Бучацкий был осуждён по трём пунктам  58 статьи УК РСФСР и расстрелян в этот же день во дворе уфимской тюрьмы. Реабилитирован в сентябре 1957 года.
Сейчас в Ишимбае есть улица его имени.
 
Нам неизвестны имена всех, кого подгребли по делу о вредительстве на промыслах. Можем назвать  только нескольких – о ком  так или иначе упоминалось в открытой печати и чьи имена попали впоследствии в Книгу памяти Башкортостана.
Начальник стройконторы Исаак Давыдович Жоров был расстрелян вместе с Бучацким. Главный инженер  Николай Вячеславович Самострелов – в июле следующего, 1938, года.
Управляющий трестом «Башнефть» Сергей Михайлович Ганшин допрашивался в Москве, и там дело двигалось быстрее, его расстреляли 22 августа 1937-го.
Инженера треста «Башнефть» Леонида Романовича Боярогло арестовали в июле и дали 20 лет лагерей.
 
Нефтянка в Башкирии была самым передовым, самым любимым детищем индустриализации. Это тогда, в годы первых пятилеток, стало расхожим выражение «нефть - кровь промышленности». И в полном соответствии с русской поговоркой – бей своих, чтобы чужие боялись, били по самому сердцу. Вслед за нефтяниками пошли работники идеологического фронта.
 
4. Кровавый октябрь
 
Как правило, массовым репрессиям в какой-либо республике, крае или области сопутствовало прибытие туда комиссии во главе с одним из ближайших сподвижников вождя. Собирался партийный пленум по разоблачению «врагов народа». Так было и в Башкирии. В начале октября 1937 года в Уфу приехал секретарь ЦК ВКП(б) А.А.Жданов. Он руководил третьим пленумом Башкирского обкома партии, проходившим 4-6 октября 1937 г. На этом Пленуме 41 процент членов обкома, кандидатов в члены обкома и членов ревкомиссии были исключены из партии, выведены из состава выборных органов как «враги народа».
 Были исключены из партии и арестованы секретари обкома Я.Б. Быкин, А.Р. Исанчурин, зав.отделом пропаганды и агитации А.В.Абубакиров,  председатель СНК БАССР З.Г. Булашев. Были арестованы жены Быкина, Исанчурина, Булашева. Беременная жена Быкина Крущанская была расстреляна в Уфимской тюрьме, жены Исанчурина и Булашева осуждены каждая на 8 лет лагерей.
В заключительном слове на пленуме обкома Жданов так оценил принятые на нем решения: «Нанесен удар в самый центр контрреволюции в Башкирии. Столбы подрублены, заборы повалятся легче. Ясно, Башкирия не оазис, а место классовой борьбы. Скорее забыть проклятые фамилии. Осиновый кол на их могиле».
 
Непосредственным поводом к этим арестам послужило уже раскручивавшееся с лета дело о «буржуазных националистах». 27 сентября был приговорён по обвинению в участии в антисоветской националистической повстанческо-террористической организации  и в тот же день расстрелян Афзал Мухитдинович Тагиров, писатель и председатель БашЦИКа. О «кучке буржуазных националистов» в Башкирии писали «Правда» и «Известия». Газета «За пятилетку» эти статьи перепечатывает в № 143 от 20 сентября 1937 года.
 
Через два дня в Стерлитамаке проходит собрание городского и районного партактива. Выступающие приводят «факты вражеской подрывной работы», вскрывают вредительскую контрреволюционную работу злейших врагов народа Бучацкого, Ольбинского, Потоцкого. Напомним, что Григорий Моисеевич Ольбинский, секретарь Стерлитамакского райкома ВКП(б), арестован за неделю до этого собрания. Владимир Матвеевич Потоцкий, начальник отдела НКВД БАССР, ещё на воле, но только до 1 сентября. Потом ему дадут 8 лет лагерей.
На собрании упоминаются дружеские связи Ольбинского с вредителями Стрижковым и Сидоренко, исключёнными из партии бывшим директором МТС Матвеевым и заведующим горкомхозом Банниковым. Призвав самих себя к бдительности, партийные активисты решили немедленно проверить всплывшие на собрании факты в отношении Вритова, Елагина, Касьянова, Сафронова, Селезнёва, после чего обсудить их на бюро райкома. Обо всём этом пишется в газете, редактором которой является тот самый вызывающий подозрения товарищей Вритов.
 
Проходит месяц, и Фёдор Августович Вритов арестован. Номер от 4 октября – последний, подписанный его фамилией. Шестого октября «За пятилетку» выходит за подписью Н. Кадычкина. Примерно до половины февраля следующего года он редактор. Потом его сменит Ф.П.Зуйков.
 
Фёдор Августович Вритов родился в 1907 году в селе Петровское Макаровского района. По одним документам он проходит как немец, по другим – русский. Служащий, образование низшее, партвзысканий не имеет. Об отсутствии партвзысканий упоминается в протоколе заседания бюро Стерлитамакского райкома, состоявшегося 12 октября 1937 года. Вритов ещё не арестован, но от работы уже отстранён. Товарищи разбираются. На заседании бюро присутствуют партизанка Клавдия Петровна Калмыкова, она третий секретарь  райкома партии (о ней говорят: «хороший и отзывчивый товарищ, дочь рабочего»), Баранов, Измаилов, Кадычкин, исполняющий обязанности первого секретаря райкома Терентьев (вместо Ольбинского) и Грешнов. Тот самый Дмитрий Васильевич Грешнов, председатель райисполкома, которого, как мы уже знаем, расстреляют по делу о вредительстве в сельском хозяйстве. Он ещё об этом не знает и разбирает провинности Вритова.
Общее мнение такое: Вритов - участник правой троцкистской контрреволюционной группы, организовавшейся из работников редакции газеты «За пятилетку», - вёл контрреволюционную работу вместе с Курпелем, Голумбевским, Елагиным и Журовым, оказался врагом народа и имел связь с врагами народа Ольбинским и другими. Постановили: Вритова как участника правой троцкистской контрреволюционной группы, как врага народа исключить из членов ВКП(б), дело о нём передать органам НКВД. Делается приписка: «Партбилет отобран».
В чём, собственно, кроме дружеских связей с теми, кто уже прежде заклеймён врагом народа, состояла вина Фёдора Августовича? На бюро об этом не говорили. Или говорили,  да не занесли в протокол. А вот на собрании первички ему вменялись в вину несколько разнородных обстоятельств. Выпивал с Сидоренко и Лепёшкиным. Вритов оправдывается: он не догадывался, что они враги, и на какие средства устраиваются гулянки, не вникал, а то бы – ни-ни: «Моя вина в том, что бывши часто вместе с Лепёшкиным, не сумел разоблачить в нём врага народа. У Сидоренко были и другие члены бюро – Грешнов, Ольбинский…». Другая претензия – почему Елагина так встречали и деньги ему на дорогу выслали? Тут история поинтереснее, поскольку она касается внутриредакционной жизни.
Пётр Андреевич Елагин служил в Красной армии и слал оттуда в родной город письма о жизни красноармейцев. В 30-е годы армией все очень интересовались, хорошо написанные корреспонденции публиковались в газете, а поскольку срок службы Елагина подходил к концу, его ждали, чтобы зачислить в штат газеты на должность ответсекретаря. И тут вырисовывается совершенно левая фигура по фамилии Орлова и требует предоставить ей эту вакантную должность на том основании, что она закончила соответствующие курсы. Вритов резонно замечает, что  редакция её на эти курсы не посылала и вообще есть своя кандидатура. Орлова устраивает скандал, мол, что ли зря училась, на несколько месяцев покидала свою семью, и зачем вам Елагин, когда есть она, обученная Орлова. При этом признаёт, что в газете никогда не работала и вообще смутно представляет, что это такое.  Под нажимом райкома её вынуждены принять корректором. Работа ей нравится, но обиду затаила. И когда подвернулся удобный случай, громко об этом напомнила, намекая на какие-то особые расходы, связанные с приездом Елагина. Нет, говорит Вритов, денег мы ему не высылали, на свои приехал, а на работу взяли, потому что работник ценный. Для Орловой это не аргумент. Она именно себя считает недооценённым работником. И в деле Вритова она сыграла свою роль.
Второй «троцкист» из редакции газеты «За пятилетку» - Вячеслав Адольфович Голумбевский. Я читала его заметки, это был настоящий профессионал, большая редкость в ту пору, когда профессионализм хоть в чём-то был большой редкостью. В собственноручно заполненной анкете он пишет, что по национальности поляк, владеет, но слабо, польским языком, родился в 1906 году в Тобольске, отец был слесарем-механиком. Окончил приходскую школу, сельхозшколу и областные курсы редакторов. Служил в 1921 году добровольцем в Красной армии, участвовал в подавлении кулацкого восстания  на севере Урала, с 1924 года член профсоюза печатников, 11 января 1927 года вступил в партию большевиков.
У Голумбевского богатый опыт газетной работы. Ещё подростком работал учеником наборщика в типографии города Тобольска. В 1929 -30 годах он замредактора окружной тобольской газеты «Советский Север», потом редактор Курганской газеты «Красный Курган», в конце 1931 год работает в газете города Березники. Ушёл оттуда по болезни. Вылечившись, переезжает в Стерлитамак. Или он приехал сюда лечиться, как многие, на кумыс? С апреля 1932 года Голумбевский работает в газете «За пятилетку» его жена – наборщицей в Стерлитамакской типографии. Есть у него псевдоним Адольф Крап. Он его упоминает в анкете.
Оба – Вритов и Голумбевский – приговариваются к лишению свободы на 10 лет. Мы уже знаем теперь, что зачастую это был завуалированный смертный приговор. Их сослуживец Феликс Францевич Курпель, о котором пока нет никакой информации, расстрелян по приговору 21 октября 1938 года. Пётр Андреевич Елагин и Александр Николаевич Журов получили по 8 лет. Все реабилитированы в 1956-57 годах.
 
То, что редакцию перетрясли, сразу стало заметно  по чудовищной неграмотности текстов…  Но кому это было важно, когда не все тогдашние читатели и ликбез прошли.

Оренбургская экспедиция была организована в 1734 году по проекту обер-секретаря Сената Ивана Кирилловича Кирилова.
Начальным пунктом проекта было основание в устье реки Орь нового города-крепости и цепи укреплений по Яику и другим рекам, которые составили бы пограничную линию. Это, по мнению Кирилова, обеспечило бы прочное закрепление России на юго-восточных рубежах и открыло пути в Среднюю Азию и даже далёкую Индию. В короткий срок Кирилов сформировал учёную экспедицию численностью около двухсот человек и военный отряд около двух с половиной тысяч человек. Местное население восприняло появление крупного воинского контингента, мягко говоря, без энтузиазма, увидев в этом новую для себя угрозу, и летом 1735 года началось новое восстание под руководством башкира Юрматинской волости Кильмяка Нурушева. Восставшие перехватывали обозы, следовавшие к Оренбургу, нападали на вновь учреждённые крепости. Бунты учащаются до такой степени, что едва заканчивается один, возникает новый.
После случившейся в 1737 году смерти Ивана Кирилова место начальника Экспедиции, которая стала называться Комиссией, занимает Василий Никитич Татищев, будущий знаменитый историк. Однако Татищев скоро нажил себе врагов, через два года был обвинён в злоупотреблениях и с должности отозван; его сменил печально известный князь Василий Алексеевич Урусов, приступивший к наведению порядка огнём и мечом… Любопытно, что был он потомком ногайского бия Уруса, данниками которого в 1570-80-х годах были башкиры.
Хороший анализ, что называется, текущей ситуации дал в своей записке «О состоянии баш¬кирского народа до и после восстаний 30-х годов и о мерах для приве¬дения его в полное повиновение» Пётр Дмитриевич Аксаков, вице-губернатор Уфимской губернии в 1740–1744 годах. На основании собранных им материалов о злоупотреблениях и нарушениях законности указом императрицы Елизаветы Петровны была образована особая следственная комиссия, которая работала с 1745 по 1748 годы.
Пётр Дмитриевич писал о чиновниках: «Крайне о том только тщались, чтоб наживать, а что до пра¬восудия им и удовольствия б в пользу казённую касалось, того никогда думано не бывало». И о башкирах: «А оне такие люди, что быв прав не может о себе того изъявить, и безвинной страждет только от одного незна¬ния, ежели его не наставишь и не расспросишь порядочно, то он в беде или совершенном разоренье останет¬ся, а жалобы о том принести не может куды, быв беззаступен». От этой вот «беззаступности» и проистекали восстания. Местные начальники, чьими злоупотреблениями как раз народные волнения и были спровоцированы, истинных причин наверх не докладывали, «ибо на себя того было показать криво», а докладывали про башкир «о их противности». Бояре, посланные для усмирения, старались подарками и иными способами привести бунтующих к повиновению, не наводя должного порядка. Аксаков саркастически поясняет причину: «О том наживающим не доходило в голову за своими пристра¬стиями, а приезжие довольствовались тем, что усмирили только. А на будущее время от того всегда оставалось опасность от оного».
Уместно будет сказать, что такой правдолюбец был чиновникам как кость в горле, и после ряда доносов должность вице-губернатора Уфимской провинции по инициативе будущего правителя Оренбургского края Ивана Ивановича Неплюева была упразднена.

При взгляде на ситуацию из нашего времени конструкция, описывающая башкирские бунты только как борьбу угнетаемых масс с угнетателями, представляется примитивно упрощенной. Со всей очевидностью, это было проявление столкновения цивилизаций. В представлении русской администрации однажды присягнувший в верности просто не имеет права на восстание – это измена. В представлении кочевого народа любой союз носит временный характер – до тех пор, пока он его устраивает. Подчинялись Казанскому и Сибирскому ханствам, подчинялись ногайцам, пошли под руку московского царя – не навсегда же! Например, в 1708 году посчитали более выгодным перейти в турецкое подданство, провозгласили султана Мурата ханом башкир и посоветовали ему заручиться поддержкой крымских татар, чтобы изгнать русских. Однако турецкий султан Ахмед III в помощи башкирам отказал, сославшись на заключённый в 1700 году мир с Россией. На обратном пути Мурат возглавил восстание на Северном Кавказе, был пленён при штурме Терской крепости и повешен в Казани.
Кроме того, башкиры, подписывая договор с царём, искренне не предполагали, что русские придут и поселятся на их землях! То, что для русских крестьян было естественным освоением новых пахотных земель, с точки зрения башкир было враждебной экспансией.
Не все русские историки восхваляли насильственные меры, использованные для создания империи, но все считали процесс расширения государства совершенно естественным. И поэтому, например, в «Русской истории» Василия Ключевского (1841-1911), на которой воспиталось несколько поколений, не делается акцента на колониальном характере политики России.
Две главные причины определяли это отношение. Прежде всего - натуральность раздвижения границ до географических пределов (гор, океанов) и далее. Как паровой каток, двигалось русское государство по гигантской равнине, неся цивилизацию и культуру. Второй причиной было само существование мощной империи. Историки и досоветских, и советских времён рассматривали её прошлое, исходя из настоящего. Сила, размеры империи давали ей легитимность. Не всякий осмелится вслед за Никколо Макиавелли открыто заявить, что цель оправдывает средства, тем не менее, десятки российских поколений патриотично гордились принадлежностью к могучему государству.

Пугачёвский бунт - белое пятно. Взятие повстанцами, правительственными войсками - это почти всё. По неподтверждённым данным, все жители пристани были перебиты пугачёвцами. Кроме группы женщин, которых неделю насиловали, а потом тоже убили. Если есть достоверная информация, поделитесь. Даже у Сергея Орлова ничего не нашёл. 

В "Стерлитамакском рабочем" от 17 июля 1991 года информация: стерлитамаковец Владимир Томилов 1968 года рождения получил разрешение выехать на жительство в США.

Кто-то знает что-нибудь о нём?

Прежде чем приступить непосредственно к описанию возникновения нашего города, стоит сказать о том, что ко второй половине 18 века местное население было далеко не таким однородным, как в пору присоединения к Руси.

Край заселялся, как мы видели, организованным образом – приведением сюда казаков, служилых людей, ремесленников, крепостных людей для работы на горных заводах. Все они приезжали с семьями, строились, обживались. Но ещё активнее шло стихийное заселение. Больше всего с самого начала переселялось казанских татар. Это был более чем естественный процесс: очень уж различалось общественно-экономическое положение народностей бывшего Казанского ханства и Башкирии в составе России. Первые изгонялись из городов, деревень, лишались лучших земель, облагались тяжелым ясаком, который к тому же сильно увеличивался за счет различных поборов; в отношении вторых правительство поначалу вело осторожную политику, и ясак здесь был в разы легче – всего 25 копеек со двора.

Дикий Восток России аналогично Дикому Западу Америки, был открыт для смелых и отчаянных, готовых всем рискнуть в надежде на лучшую жизнь. Для этого даже не надо было переплывать океан.
Бежали от податей, бежали от крепостной зависимости. Так появились на башкирских землях припущенники из числа татар, чувашей, марийцев, мордвы, вотяков (удмуртов), черемисов. Очень многие сходцы из Поволжья селились на землях Башкирии «не спросясь», явочным порядком. Из них сформировались сословия тептярей и бобылей.
Принимать беглых не разрешалось, власти требовали от башкир выдавать их, но те отвечали, что они беглых никого не знают. Нерусские переселенцы Башкирии к середине 18 века составляли свыше половины всего населения Уфимской провинции. И это если не учитывать, что ещё и многие ясачные бобыли и тептяри записывались в башкиры, поскольку в 17 веке наименование это обозначало не столько национальность, сколько административную и сословную принадлежность.

Стерлитамак стоит на земле племени Юрматы, населявшего территории современных Стерлитамакского, Стерлибашевского, Фёдоровского, Ишимбайского, части Гафурийского и Мелеузовского районов.

Шежере (родословная запись) юрматинцев сообщает, что вождь Татигас-бий и главы трех тюб (родов) Азнай-баба, Ильсиктимер-баба, Кармыш-баба получили от «белого бия-падишаха» жалованную грамоту на земли в бассейне Ак-Идели от Нугуша до Кугуша; Татигас был пожалован в мурзы, а Азнай назначен старостой. Возвратившись от русского царя, предводители юрматинцев разделили вотчину. Татигас закрепил за собой землю от вершины до низовья Ашкадара с втекающими с обеих сторон речками; род Азная получил обе стороны Ак-Идели от реки Нугуш до горы Тура-тау, а также верховья рек Тор и Селеук. Роду Ильсиктимера достались берега Ак-Идели с окрестностями гор Тура-тау, Шэкэ-тау, Куш-тау, низовья Селеука, междуречье Стерли и Куганака; род Кармыша стал владельцем Ак-Идели от горы Юрак-тау до реки Кугуш и горно-лесной местности между реками Зиган и Шишеняк.
После вхождения в состав Русского государства и образования Уфимского уезда эта земля стала называться Юрматинской волостью.

На основе шежере юрматинцев нетрудно установить, что старая часть и современные южные кварталы Стерлитамака находятся на бывших вотчинах Татигаса, а центральная, северная, западная и юго-западные части - на вотчинах Ильсиктимера.

Посмотрела фотографии, очень разволновалась. Живу на Украине, но это мой родной город, в котором я была 38 лет назад. До сих пор, когда бы не собрались с родителями просто посидеть, поговорить, обязательны воспоминания о Стерлитамаке. В 47 году мои родители окончили школу, отец учился в школе №3, а мама в №4 (?). Потом они учились в Стерлитамакском Учительском институте. Воспоминаний очень много. Собрала фотографии, обязательно размещу. Еще попросила их написать о городе, каким они его помнят в те времена. Привет родному городу. Очень хочу его навестить.

К началу 30-х город занимал территорию между Стерлёй и Ашкадаром плюс Сайгановка. Северной границей города была улица Нефтяная. В неё упирались улицы Кирова, 7 Ноября и Сталина (нынешняя улица Мира).

Основным транспортным средством была лошадь, но в весенний паводок из Уфы заплывали в город вплоть до 1936 года красивые белые пароходы. Последний пароход пришёл в Стерлитамак в 1949 году, однако застрял на подходе и долго стоял на мели.
Пристани было две: соляная в Сайгановке, между улицами Баумана и Нагуманова, и пассажирская в створе улицы Сакко и Ванцетти. В полноводном Ашкадаре водились пескари, сомы и щуки. Вдоль всего ашкадарского берега были вбиты сваи, на них дощаной настил. С него мальчишки ловили раков: достаточно было сунуть руку в воду рядом со сваей, как рак хватал клешнёй за палец.

Воду пили из «фонтанов» - деревянных ёмкостей, наподобие огромной кадушки. Сбоку у них был деревянный качок, вода стекала по деревянному желобу. Поступала вода в «фонтаны» по деревянным трубам из городских родников. По-прежнему обычным занятием горожан было огородничество. Выращивали капусту, лук, морковь, огурцы, горох, редиску, репу и редьку, прижился в огородах картофель, а вот про помидоры тогда ещё не слышали. Воду для полива брали из рек. А за городом, на неполивных территориях, разводили бахчи, там отлично вызревали арбузы и дыни. В городе было три табуна, очень многие держали коров. Паслись стада на выгоне за Ашкадаром, переходя реку вброд. Случалось, коровы тонули.

Заашкадарье ещё не было застроено, но недалеко от берега росли кусты – черёмушник и курушатник, были заросли дикой малины и ежевики.
Улицу Пугачёва населяли гончары. Они изготавливали горшки, корчажки, свистульки. Дальше параллельно тянулись улицы Первая Новостройка и Вторая Новостройка. Здесь жили раскулаченные, вернувшиеся с высела. Им не разрешалось селиться в городе, и они рыли землянки, строили лачужки-мазанки на правом берегу Ашкадара.
За этими тремя недлинными улочками располагался военный полигон со стрельбищем, а ещё дальше, немного выше по течению реки, в лесу, было место, где постоянно останавливался цыганский табор. Позднее некоторые цыгане перестали уходить со своим табором, начали строить на этом месте дома.

Город просыпался не от гула машин, а от перестука кузнечных молотов. Этот «утренний концерт» разносился с Оренбургского тракта, вдоль которого теснилась Кузнецкая слобода. Недостатка в заказах у кузнецов не было, тогда во многих домах держали лошадей.

Через Ашкадар был разборный мост по ул. Богдана Хмельницкого, через Стерлю – по Сакко и Ванцетти, капитальный, с бревенчатыми арками, построенный ещё сто лет назад инженер-капитаном Петром Ивановичем Сергеевым. За отличное устройство по поручению военного губернатора двух деревянных мостов через Ашкадар и Стерлю и сбережение казённого интереса он был в 1838 году пожалован орденом Святого Станислава третьей степени.
Было в городе две паровые мельницы. Кузнецовская – на углу улиц 23 Мая и Гоголя, и Симоновская на берегу Ашкадара между улицами Баумана и Юсупова. Здесь же неподалёку была шерстомойка кожзавода – уже механизированная, с вращающимся барабаном. Ниже от мельницы, ближе к впадению Стерли в Ашкадар, стояла салотопка. Туда свозили всякую дохлятину, скотскую падаль. Варили мыло. Запах от всего этого шёл специфический. Кожевенное производство вообще без химии невозможно. И все отходы шли в реку, стерлинская вода, вспоминают старожилы, частенько имела коричневый цвет, рыба в ней гибла.

Улицы, тротуары, дворы завалены навозом. Вывозка на берега Ашкадара, Стерли запрещается, для этого есть свалочные места. Свалка навоза в пределах застроенных кварталов для выделки кизяка также запрещается. Запрет выполняется не всегда.
При полоскании белья в проруби, говорят, можно было заразить его вшами.
Про неистребимую грязь в довоенном Стерлитамаке говорят все старожилы. С восторгом и ужасом живописуют они это невообразимое явление. Говорят и про оставленные в грязи сапоги и колоши, и про лужи от стены до стены. А когда грязь высыхала, было не легче, она обращалась пылью – тонкой, всепроникающей. Слой этой пыли лежал по обочинам дорог толщиною сантиметров в 10-20.
Вот таким вошёл Стерлитамак в индустриализацию.

Личный фотоальбом Президента Башкирии Рустэма Хамитова
http://kp.ru/photo/527208/




Кто угадает, где здесь наш президент Хамитов?

Основная территория нынешнего Башкортостана в 16-17 веках в царских документах обозначалась как Уфимский уезд, который делился на Ногайскую, Казанскую, Сибирскую и Осинскую дороги (даруги).
Такое административное деление сохранилось до образования кантонной системы управления в 1798 году. Дороги состояли из родоплеменных волостей, которые, в свою очередь, подразделялись на роды (аймаки или тюбы). Во главе волостей стояли старшины, отвечавшие за сбор ясака, а общее управление Уфимским уездом находилось в руках царского воеводы. Сбор ясака с башкир был поручен Приказу Казанского дворца.
Раз был уезд, значит, была уже и Уфа. Да, нынешняя столица нашей республики стала первой русской крепостью, возникшей на присоединённых землях. Её заложили на высоком берегу Белой при впадении в неё речки Сутолоки в 1586 году. крепость Уфа стала городом. На рубеже 16-17 веков был построен Соловарный городок в районе нынешнего посёлка Табынск. В 1663 году был основан Бирск.

Начавшаяся колонизация края велась жёсткими методами. Стало уже общим местом говорить о захвате земель, о поборах со стороны царских чиновников, собиравших ясак и произвольно увеличивающих сумму сбора в свою пользу, о жестоком подавлении народных восстаний. Как говорится, из истории факта не выкинешь.
Тем не менее, со времени официального присоединения башкирских земель к Московской Руси до первого крупного восстания прошло почти сто лет. Достаточное время для забвения благих намерений с обеих сторон. Борьба велась перманентно, и принятая датировка восстаний башкир и других народов бывшего Сибирского ханства весьма условна. В течение всего 17 века восстания возглавлялись потомками хана Кучума, боровшимися за восстановление своего ханства. На их подавление были отправлены войска, тем не менее, восставшие добились определённых уступок: правительство издало распоряжение, запрещавшее продажу башкирских земель и лесов, а также сдачу угодий в длительную аренду.
Далее восстания возникают с регулярностью раз в 20 лет – каждое новое поколение, наслушавшись рассказов о героической молодости отцов, ищет героики и для себя. А повод всегда находится. То появится известие о насильственном обращении мусульман в христианскую веру, то Пётр I потребует от башкир предоставить лошадей для армии и выдать беглых, то повысят ясак в связи с вступлением страны в Северную войну, то народ возмутится решением правительства построить на юге и юго-востоке Оренбургскую линию укреплений.

Возьмём за отправную точку события, хорошо известные каждому со школьной поры. Например, принятие башкирами московского подданства в 1557 году или даже распад Золотой Орды – примерно в середине 15 века. А ещё двумя веками раньше, в 1236 году, о башкирах, живущих по обе стороны Уральского хребта, упоминает венгерский монах Юлиан, бывший свидетелем покорения Приуралья войсками монголо-татар. Его свидетельство даёт основания считать башкир коренным народом и подтверждает первые письменные сведения о них, оставленные арабскими путешественниками 9–10 веков.

Известно, что башкиры не сразу покорились завоевателям, с 1220 по 1235 годы пытались оказывать им сопротивление, и только уступая превосходящей силе, вошли в Улус Джучиев и стали его воинами.

Когда Золотая Орда раскололась на части, наши края остались под властью ногайских мурз. Писатель Филипп Диомидович Нефёдов, живший во второй половине 19 века, увлечённо собирал песни и легенды башкирского народа, и обстоятельства, в силу которых башкиры, прежде мирно жившие с ногаями, защищавшими их от киргизских набегов, подались к московскому царю, в его пересказе, не претендующем ни на объективность, ни на научность (мы только исправили его ошибки в написании имён исторических персонажей), выглядят так.

Случилось это за несколько лет до покорения Казани. Поссорились между собою двое ногайских мурз, родные братья Аксак-Килембет и Кара-Килембет, началась война – ожесточённая и кровопролитная. В этой войне погибло много народа. В довершение бед сделалось землетрясение, и хотя вряд ли оно само по себе нанесло большой ущерб хозяйству кочевников, однако напугало людей смертельно. «Земля кричала», - говорится в башкирском предании. Потом наступила жестокая зима с глубокими снегами. Килембеты, испугавшись предзнаменований, ушли за Яик и на Кубань, увели своих ногайцев. Они дали название Ногайской степи, сейчас это район компактного расселения ногайцев на территории Дагестана, Ставропольского края и Чеченской Республики. Наверное, многие башкиры тоже ушли с ногайцами, потому что предание говорит, что осталось их мало. Остались те, кто прислушался к мнению своего молодого предводителя, сказавшего, что не надо покидать родную землю. Ногайцам что, говорил восемнадцатилетний Канзафар-бий, они как пришли, так и ушли, а наши отцы и деды, предки предков наших жили на этой земле, и нам здесь жить. И если мы не будем воевать между собой, то земля наша сменит гнев на милость. А как же киргизы, спрашивали его товарищи. Они же не дадут нам спокойно кочевать. Как только узнают, что ногайцы ушли, они прибегут к нам, чтобы отнять последнее, и мы погибнем если не от их руки, так от голода. А мы найдём себе другого сильного защитника, сказал Канзафар.

Собственно, кандидатура уже определилась. До степных башкир дошла весть о покорении Казани московским князем Иваном Грозным. И это было совершенно логично – пойти под руку того, кто сумел справиться с могучим Казанским ханством. Значит, и с киргизами справится. Говорят, этих рассудительных башкир племени Мин было всего четыре человека. Встали они на лыжи зимней порой и отправились к Ивану Грозному прямо в Москву. Грозный расспросил парней, чем богата их страна и, выслушав, милостиво согласился на принятие башкир в русское подданство. При этом обложил их ясаком – назначил налог. Главное же, пожаловал собственными их землями. Мы, конечно, усматриваем в этом известную долю лицемерия: есть у вас земля? – так вот, теперь она ваша! Однако в историческом контексте это выглядело благодеянием. Царь обещал за себя и всех своих преемников не трогать их религии и обычаев, охранять землю башкир от всяких захватов и хищений. Они за этим, собственно, и ходили.
Это предание минских башкир, живших в бассейне рек Дёма и Уршак.
Другие племена тоже знают своих героев. От племени Гайна ездил в Казань, к наместнику русского царя, Айсуакбий. Посольство в Казань отправляли также племена Юрматы, Кыпсак и другие. Принятие московского подданства не было одноразовым актом. Вообще первыми на призыв Грозного добровольно прийти под его высочайшую руку откликнулись западные и северо-западные башкиры, подвластные ранее казанскому хану. За ними потянулись остальные.

Есть версия, что башкиры пошли на это, стремясь избавиться не только от набегов недобрых соседей, но и от гнёта ногайцев. В одних преданиях говорится, что жили с ними дружно, а в других, что ногайцы притесняли башкир жесточайшим образом. Например, разрешали иметь только один котёл для приготовления пищи на три двора, в обычае было у них домашнее рабство, и они отбирали у башкир их детей, отбирали скот и пожитки. Не разрешали переправляться через Белую, а промышлявшие звероловством должны были платить ясак с каждого человека по лисице, по бобру и по кунице.

Но вот свершилось. Получены жалованные грамоты, кстати, не сохранившиеся до нашего времени. Башкирам назначен лёгкий по сравнению с прежним, ногайским, ясак, и это важный фактор, который очень скоро сыграет свою роль в заселении башкирских земель другими народами. От ясака освобождались те, кто соглашался нести военную службу по призыву русского государя, тарханы.

Что получила Русь? Для начала – относительное спокойствие на границе с Великой Степью. И возможность расширять свои владения.

Одна из любимых тем наших краеведов – возраст города Стерлитамака. От чего его отсчитывать, что здесь стояло до пристани и стояло ли вообще. И можно ли пристань считать уже началом города. Тема продуктивная, и, наверное, она никогда не будет окончательно закрыта.
А вот сколько лет газете «Стерлитамакский рабочий»?

Вы скажете: «А здесь-то в чём вопрос? Вот она, дата, на первой полосе в заголовке указана». Да, указана. Но с чего она появилась?
Дата эта установлена на заседании бюро горкома КПСС 7 апреля 1967 года. Партийный ход мысли был таков. «Первый номер городской газеты «Рабочий и Солдат» был издан в первой декаде 1917 года, можно считать, 5 мая. Впоследствии она стала выходить под различными названиями («Рабочий, Солдат и Крестьянин», «Коммунар», «Стерлитамакские известия», «За пятилетку» и другие). Следовательно, газете «Стерлитамакский рабочий» не 37-й год издания, как отмечается сейчас, а в мае исполняется 50 лет». То есть, 37 лет датировка начала издания газеты сомнений не вызывала, а в год 50-летия Октябрьской революции как бы вспомнили: о, у нас же газета с 17-го года выходит! Вызывает улыбку и наивное желание не засвечивать политически некорректное к 67 году одно из названий городской газеты – «Сталинское знамя». Его спрятали под словами «и другие».

Горкомовское решение явно было притянуто за уши, поскольку вышедшая несколько раз листовка под названием «Рабочий и Солдат» не претендовала на статус городской газеты. Она была органом местного Совета рабочих и солдатских депутатов. Этот орган власти ещё не был легитимным в 1917 году. Ре¬дактировал газету большевик А.А. Николаев, затем - заместитель председателя исполкома Совета Каманин. В сентябре, после отъезда Николаева, секретарём редакции становится П.П. Шепелюк. Выходила ли газета после октября, достоверных данных нет.

В первой половине 1918 года в городе выходят две газеты. «Известия Стерлитамакского совнаркома», редактором там сначала большевик Василий Андреев, потом левый эсер В.Я. Прозоровский, и «Известия профессионально-политического союза» кадета Кречетова. Обе просуществовали недолго. Кадетскую газету запретил печатать военный комиссар города Иван Башкатов, а советская перестала выходить со взятием города чехословаками.

Реальных оснований вести отсчёт издания городской газеты именно от «Рабочего и Солдата» нет никаких. Это были просто политические игрища 67 года. Тогда горком обратился в вышестоящую организацию – обком партии с двумя просьбами. Утвердить дату издания первого номера «Стерлитамакского рабочего» 5 мая 1917 года (разрешить праздновать юбилей) и увеличить формат до размера газеты «Правда». Первую просьбу удовлетворили, вторую – нет. Сослались на то, что понадобилось бы менять всё оборудование в городской типографии.

В 1970 году исполком горсовета утвердил проект детальной планировки второго и четвёртого жилых районов и городского центра Стерлитамака. В основу был положен проект «Ленгипрогора», выполненный ещё в 1963 году. Сеть жилых улиц и их направление откорректированы с учётом требований времени. За счёт увеличения уличной территории уменьшена жилая зона.
Весь центральный комплекс делится на два участка: северный и южный. В первом разместятся основные административные, культурно-просветительные и торговые здания, во втором – стадион и спортивный комплекс. Определено, что главная административная площадь города расположится на пересечении проспекта Октября и улицы Коммунистической. Вокруг неё встанут Дом Советов, библиотека, гостиница, почтамт. Здесь же будут кинотеатр, Дом печати и Дом книги. Торгово-бытовой центр имеет в своём составе универмаг, продовольственный и мебельный магазины, «Тысячу мелочей» и другие, Дом быта, комбинаты бытового обслуживания, специализированные ателье.
Третьим элементом городского центра явится театральная площадь со зданиями драмтеатра и молодёжных домов. С северной стороны она граничит с Домом печати и Домом быта. Фасад театра выйдет на улицу Коммунистическую.
В спортивном комплексе разместятся арена на 25 тысяч зрителей, демонстрационный зал, плавательный бассейн, легкоатлетический манеж, гостиница. Он образует площадь, выходящую в городской парк культуры и отдыха.
Строительство центра намечено вести очередями. В первую очередь входят Дом Советов, библиотека на 500 тысяч томов, гостиница и ресторан на 500 мест, почтамт, центральная АТС, драмтеатр на 800 мест, двухзальный кинотеатр на 1300 мест. На второй очереди – остальные сооружения.
Жилые дома будут в основном в 5 и 9 этажей. Для молодых рабочих и специалистов намечено создать комплекс из четырёх 14-этажных домов улучшенной планировки с повышенными удобствами, с расширенным блоком культурно-бытового обслуживания. Комплекс для малосемейных явится элементом общей композиции.
Обо всех этих планах рассказывается в «Стерлитамакском рабочем» от 24 февраля 1970 года. Сейчас интересно прикинуть, что на самом деле сумели построить, и как мог бы выглядеть наш Стерлитамак, осуществись все эти планы.

Тань,ты - такая(ОЙ!) молодец:посмотрел последние фотографии,как по детству прошёлся;этот мостик через Стерлю - я по нему к Ваньке Севостьянову (Ивану Алексеевичу, секретарю ГК КПСС - 70-ег.г.) в гости бегал,когда они переехали с 7-го Ноября...в 1953г. Всего-то 57 лет назад! А сквер у "нового" САЛАВАТА между швейной фабрикой и купеческими магазинами,- в одном из которых я ф-но купил в кредит после армии.Костюма не было,а ф-но купил!Как мы с Валеркой Сагидуллиным везли его в кузове грузовика зимой, и я играл без перчаток-варежек!!! Разве это забудешь!А я - лентяй,тоже залезу в свои пачки фото,надо успеть поделиться. Спасибо,Таня.

Обещание 1922 года

Честным словом обещаю, что буду верен рабочему классу, буду ежедневно помогать своим трудовым собратьям, знаю законы пионеров и буду им повиноваться.

Обещание 1923 года
Я, юный пионер СССР, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю, что

1) Буду твёрдо стоять за дело рабочего класса в его борьбе за освобождение рабочих и крестьян всего мира.

2) Буду честно и неуклонно выполнять законы и обычаи юных пионеров.

Обещание 1924 года

Я, юный пионер СССР, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю, что буду твёрдо стоять за дело рабочего класса в его борьбе за освобождение рабочих и крестьян всего мира. Буду честно и неуклонно выполнять заветы Ильича, законы и обычаи юных пионеров.

Обещание 1928 года

Я, юный пионер СССР, перед лицом товарищей торжественно обещаю, что:
1) Буду твёрдо стоять за дело рабочего класса в его борьбе за освобождение трудящихся всего мира.
2) Буду честно и неуклонно выполнять заветы Ильича - Законы ЮП




Пионеры, награжденные почетными значками активных борцов за колхозное строительство. 30-е годы.

Поощряется индивидуальное садоводство, но при этом порицается стяжательство и обогащение. То есть, работать в саду надо для удовольствия, а не для дополнительного заработка.
Тот, кто имеет сад не для наживы, а для отдыха, сдаёт излишки в коопторг, в трест столовых.
Торговать на базаре – это законно (если есть документ, подтверждающий владение садом, и платишь за место). «Деньги льются золотым ручьём! А главное, всё это законно». Законно, но осуждаемо. Такой парадокс.
Стыдят тех, кто имеет несколько садов, кто держит пчёл, домашний скот. Например, у садоводов Алексеевых установлен мотор для поливки, «неизвестно где взятый». Мотор – крамола!
Нигде не работающий Терентьев имеет дома огород, за Ольховкой – сад и 30 пчелосемей. Можно ли его назвать неработающим? Тогда – да. Он же обогащается! У многих свои бахчи, на них используется наёмный труд, и нигде не работающий Рахмаев уже купил от своих доходов «Москвич», лошадь, корову и два дома.

Таких обзывают хапугами, спекулянтами, стяжателями и даже тлёй.
Летом следующего года – та же история. Рабкоровский рейд «Стерлитамакского рабочего» по рынку – и поимённое перечисление торгующих там «любителей лёгкой наживы».
К таковым отнесены не только торгующие клубникой по пятёрке за стаканчик, но и те, кто откармливает свиней для продажи, кто мастерит мебель, шьёт одежду.
Кстати, в магазинах с этими товарами постоянные перебои...

25 мая 1936 года, «идя навстречу многочисленным заявлениям трудящихся женщин о вреде абортов», был опубликован правительственный законопроект о запрещении абортов и одновременно об увеличении помощи со стороны государства роженицам и многодетным матерям (тогда говорили – «многосемейным», что звучит довольно двусмысленно).

Предполагалось расширение сети родильных домов, детских садов и яслей, усиление уголовного наказания за уклонение от алиментов, внесение изменений в законодательство о разводах.
Коротко суть документа.

Ни в одной стране женщина не пользуется таким полным равноправием, ни в одной стране женщина не пользуется таким уважением как гражданка и мать, но в связи с экономической разрухой и унаследованной от дореволюционной эпохи некультурностью женщин 18 ноября 1920 года советская власть разрешила производство абортов. Упомянут был всуе Ленин, выступавший против запрета абортов: он де говорил о капитализме, при котором такие законы только отражают лицемерие господствующих классов. В условиях же социализма можно серьёзно бороться с абортами, в том числе и путём запретительных законов, поэтому пора старое постановление пересмотреть. Надо только обеспечить детей и женщин материально.

Такова преамбула.
В первой главе – о запрещении абортов – оговариваются исключения. Аборт можно сделать, и только в больнице, если продолжение беременности представляет угрозу для жизни или грозит тяжёлым ущербом здоровью женщины. В остальных случаях врачу грозит срок от года до двух, если за тёмное дело берётся не врач – то до трёх лет, женщине – общественное порицание, а при повторном случае – штраф в 300 рублей.
За понуждение женщины к аборту – тюремное заключение до двух лет.

После кнута - про пряники.
Размер пособия на обзаведение необходимыми предметами ухода за новорожденным увеличивается с 32 до 45 рублей.
Пособие на кормление ребёнка – с 5 до 10 рублей в месяц. Отменяются дискриминационные меры по отношению к женщинам-служащим, теперь их дородовый и послеродовый отпуск будет равен отпуску женщин-работниц: по 56 дней до и после.
За отказ в приёме на работу беременных – уголовное наказание.

«Многосемейным» матерям определяется пособие: имеющим 7 детей, за каждого следующего 2 тысячи ежегодно до достижения ребёнком пяти лет, имеющим 11 детей – за каждого следующего 5 тысяч при рождении и по 3 тысячи ежегодно в последующие 4 года.

Дальше шли статьи, важные для исполнителей закона – о строительстве новых роддомов, развёртывании акушерских пунктов, расширении сети садов и яслей, о финансировании всех этих мероприятий.

Последняя глава касалась разводов.
Теперь, чтобы развестись, необходимо личное присутствие в загсе обоих разводящихся, в паспорте ставится соответствующая отметка.
За первый развод платишь 50 рублей, за второй – 150, за третий и последующие – 300. Устанавливаются следующие размеры алиментов: на одного ребёнка треть зарплаты ответчика, на двоих – 50 процентов, на троих и больше – 60 процентов. Не платишь – два года тюремного заключения.

Законопроект был передан на широкое обсуждение трудящимися. И обсуждение действительно происходило!
Повсюду проходили собрания и митинги, выступавшие вносили предложения. В основном по ужесточению наказаний. Например, увеличить плату за разводы.