Складывается стойкое отвращение к людям работающим в органах опеки.

я живу в Приднестровье как помочь?эта история очень сильно взволновала меня ядумаю о ней 3 день-я против ювенала сама я в течении жизни давала приют многим бездомным подросткам были среди них и такие которые убегали от матерей но были и такие-мы молились за дом-многие стали хорошими умными людьми некоторые еще пытаются исправить жизнь и единицы не смогли справиться с жизненными неурядицами да и сейчас я посещаю детский дом помогаю чем могу-но я против того чтобы забирать детей от родителей-за многих я просто молилась-и Господь им помог

И они при всем при этом говорят,что народ голосует за них,за "Едросов"!Жаль далека Москва-вся Россия была б на митингах!

Проголосовала!

Когда мне говорят: Я не люблю "чёрных"! - Я спрашиваю: А зачем ты идёшь на рынок и несёшь им свои деньги? Когда говорят: Я ненавижу эту власть, применяющую в своей политике геноцида против русских всё новые и новые "ювеналии"! - А зачем ты сотрудничаешь со своей убийцей? Ты даже не можешь отказать себе в удовольствии ежедневного просмотра телеканалов ( и радио - там же), хотя во всей стране нет ни одного русского канала, а все они принадлежат жидовской власти.
На днях супруга с возмущением заявила мне, что только что сделав 4 переключения каналов, она обнаруживала 4 телепередачи, где в каждой телеведущий - еврей, после чего выключила "Российское" телевидение! На что я сказал ей: А чего ты хотела будучи в оккупации?
Поймите, наконец, что против нас ведётся война и с такими средствами, о которых мы и представить себе не можем! Так ведите себя как подобает на войне! Не забывайте, что мы - люди, которых калечат, совращают, растлевают, прежде чем превратить в прах! Оставайтесь до конца людьми перед этими тварями! Это уже маленькая победа!

Дорогие братья и сестры! Вчера я по телевизору смотрел сюжет, и там наши граждане говорили о том, что они «за стабильность». Но стабильность может быть, конечно, разной. Я хочу поделиться с вами тем, что меня беспокоит.


Протоиерей Димитрий Смирнов. Фото Юлии Маковейчук
Стабильно убивают русских детей. Убивали в Америке. А теперь наша служба опеки над детьми убила девочку из-под Архангельска. И что символично, это произошло в месте, где есть два города: один — Мирный, который должен быть свидетельством о том, что там живут мирные граждане, а второй — Плесецк, где у нас космодром, это военный город, откуда запускают очень мощные ракеты, которые способны принести смерть противнику.

И вот, на этом фоне повесилась пятнадцатилетняя девочка. Потому что ее отняли у мамы и поместили в детский дом. В нашей стране стабильно отбирают детей у родителей. Система опеки превратилась в карательную систему. Если мы ребенку наносим увечья, то в этом случае человек, нанесший увечья, подлежит уголовному наказанию. Душевная травма от потери родителей — гораздо более серьезная, чем увечье физическое.

И вот те люди, которые призваны к тому, чтобы опекать детей — само слово такое прекрасное «опека» — их убивают. Да, в этой системе много настоящих подвижников, но, к сожалению, в последние годы она стала вырождаться и перерождаться. Это, конечно, связано с построением стабильного капитализма в нашей стране. Деньги правят бал. Наши органы опеки стали продавать детей на Запад. Это хороший бизнес, его ежегодный оборот — десятки миллионов долларов.

Сегодня очень много людей готовы выйти на мороз — хотят власть поменять. Но в нашей стране есть более актуальные задачи, чем даже выборы самых ответственных в государстве людей. На митинг по поводу «хватит убивать детей» я бы даже вышел сам, хотя я на митингах никогда не был.

Я думаю, промыслительно, что это случай стал известным. И промыслительно то, что записали телефонный разговор с сотрудницей органов опеки, где слышно, как она смеется, когда ее спрашивают, не чувствует ли она ответственности за смерть девочки. Эти люди, конечно войдут в историю — те, кто послужили причиной этому самоубийству. И я надеюсь, что придет то время, когда все они пойдут под суд.

Мы, граждане, должны потрудиться над тем, чтобы сломать эту систему, когда без всякого суда, под разными предлогами у родителей отнимают детей. И вся огромная государственная мощь — и милиция, и прокуратура, и судебные приставы — они все наваливаются на слабые в социальном отношении семьи, на бедные семьи. Органы опеки интересуют только внешние параметры жизни маленького человека: чисто ли в комнате, есть ли апельсины в холодильнике и прочие внешние атрибуты. Они думают, что меню в детском доме, где есть апельсины, заменит ребенку мать. Это отвратительно!

Смерть этой бедной девочки должна послужить сигналом нашему обществу. Ведь большинство из нас равнодушны к произволу, и даже один из идеологов Болотной площади — я читал его стихотворение в интернете, где он глумливо смеется над погибшими во время Гражданской войны людьми из племени тутси. Это говорит о том, что многих вовсе не интересует смерть даже миллионов, а интересует, кто какое кресло занимает в стране. И это очень печально.

Наш великий писатель Федор Михайлович Достоевский, про которого, кажется Максим Горький сказал, что он «больная наша совесть», говорил, что весь мир не стоит слезы ребенка. Можно представить, что испытывала девочка, когда ей пришла в голову идея самоубийства… И поэтому, конечно, если наше общество оставит это событие без внимания, то это будет окончательной духовной смертью.

Конечно, если даже всех от мала до велика в этой Архангельской опеке накажут, это не изменит ситуацию. Нужно радикально пересмотреть два положения.

Первое — это продажа детей за границу. Потому что именно эта продажа провоцирует те движения опеки, которые способствуют зарабатыванию денег.

Второе. Сейчас мы находимся в демографической яме, и в детских домах — дефицит детей. А бюджет детского дома зависит от количества детей. Поэтому во что бы то ни стало эти дома нужно наполнить… А ведь органы опеки не достигают целей, поставленных им государством: 90 % детей после выпуска из детского дома попадают в тюрьму. Тратятся огромные деньги для того, чтобы эти детей вырастить, сохранить, но социализируется только 10 %. В первый год по выходы из детдома 40 % воспитанников попадают в тюрьму, а потом добавляется по 10 % процентов с каждым годом. Эти цифры ужасны. Мы тратим деньги на то, чтобы дети были благополучны, а они наполняют российские тюрьмы.

Смерть невинной пятнадцатилетней девочки — это лакмусовая бумажка, которая показывает, насколько мы все душевно больны. Нас интересуют только зарплаты, пенсии, а смерть наших детей — нет. Это о чем говорит? Что мы потеряли национальный иммунитет. Если мы не исправим систему попечения о сиротах, если мы не прекратим продажу детей за границу, если мы не начнем воспитывать наших сирот так, чтобы они вырастали полноценными гражданами, а не преступниками — то тогда, как сейчас принято говорить, у нас «нет никакого будущего». Над этим стоит поразмышлять и об этом стоит помолиться.
http://www.pravmir.ru/devoc...

Протоиерей Максим Обухов. Фото: Юлия Маковейчук
Я в шоке и не вполне готов дать развернутый ответ. То, что произошло, несомненно будет иметь последствия, гораздо большие, чем можно подумать. Ювенальный беспредел может в корне изменить политическую ситуацию в стране, полностью переориентировать многомиллионное православное большинство, пока еще лояльное власти.

Лично я буду добиваться самого жесткого ответа со стороны родительской и православной общественности. Это не останется без последствий, и дальше мы терпеть не будем. Из ряда вон выходящий случай, причем обратите внимание, что на 5 минуте 24 секунде записи Лариса Жаворонкова, которую корреспондент называет ответственной за изъятие и самоубийство девочки-подростка, на вопрос, не чувствует ли она ответственности, не стесняясь, ХИХИКАЕТ.

Причина в законе и порочной практике, закон позволяет внесудебное изъятие детей, как и вообще изъятие детей по субъективным основаниям. Любое наказание виновных не приведет к изменению ситуации, так как не изменит систему. После этого система призрения сирот должна быть полностью переформирована, а все, что происходит, должно быть предано огласке и должно быть проведено общественное расследование.

Дальше я ожидаю экстренных совещаний родительской общественности и реакции, которая последует очень скоро. Возможно, это будут требования отставки Астахова или смены руководства органов опеки, но такие меры в отдаленной перспективе мало что решат и не изменят порочную систему. Впрочем, увольнения, я думаю, последуют. Необходимо принятие самых экстренных мер и создание системы народного контроля над системой опеки с последующим ее расформированием и полным реформированием. Она превратилась в коррумпированную сеть, несущую угрозу обществу, семьям и детям. Это, фактически, легализованная система похищения и продажи детей за границу. И сама система призрения сирот внутри страны поражена коррупцией. Получая огромные деньги от государства, она заинтересована в увеличении числа сирот.

Я уверен, что этот случай — детонатор, который вызовет огромную волну негодования, хотя, вполне возможно, что уже готовится ответ и ложная экспертиза якобы о том, что девочка была психически больна и прочее, чтобы обелить преступников.
http://www.pravmir.ru/devoc...

Органы опеки: отобрать нельзя оставить
30.01.2012
В Архангельской области покончила с собой 15-летняя девочка, которую два месяца назад поместили в детский дом. По предварительной версии, Кристина не смогла пережить разлуку с мамой. Трагедия в очередной раз подняла вопросы: насколько эффективна работа органов опеки и почему у нас в стране детей могут отнять у родителей только из-за бедности последних?

Трех сестер Кристину, Карину и Каролину отобрали у родителей около двух месяцев назад. Органы опеки решили, что в родном доме девочкам не могут обеспечить должные условия. Кристину и Карину отправили в Североонежский детский дом, а самую маленькую — Каролину поместили в дом малютки в Архангельске.

По словам замдиректора детдома, Кристина очень скучала по дому. В минувшие выходные девочка сбежала из учреждения и повесилась на бельевой веревке на заброшенной стройке.

"Мы разбираемся в этой ситуации. Уполномоченный по правам ребенка в Архангельской области выезжала в Североонежский детский дом. Конечно, суицид ребенка в детском учреждении — это серьезное ЧП, сейчас этим занимается прокуратура. Предстоит также выяснить правомерность изъятия детей из семьи", — сообщил представитель пресс-службы уполномоченного по правам ребенка при президенте РФ Павла Астахова.

Вот эта самая правомерность изъятия из семьи — вопрос для России очень острый. В наших детских домах насчитывается около 90 тысяч детей-сирот, при этом примерно две трети из них — сироты социальные, то есть дети, которые попадают в детские домах при живых родителях.
В каких-то случаях мамы и папы сами сдают детей в приют, в каких-то — детей отбирают органы опеки. Мотивация изъятия ребенка из семьи не раз становилась поводом для споров. С одной стороны, органы опеки становятся объектом для обвинений в том, что они позволяют некоторым неблагополучным родителям годами издеваться над собственным чадом. С другой, им вменяется в вину то, что они ребенка могут оторвать от матери лишь по причине бедности.

Так, в городе Красавино Вологодской области недавно разгорелся скандал. Местный житель Борис Черногорцев готовил иск к городским властям с требованием возместить моральный ущерб и предоставить достойное жилье его многодетной семье. Несколько месяцев назад, когда Черногорцев впервые попросил местную администрацию помочь с жильем, у него в ответ отобрали обоих сыновей и дочь. Органы опеки заключили, что дети не могут жить в таких ужасных условиях, и отправили их в детский дом, где один из мальчиков получил серьезную травму и до сих проходит реабилитацию.

Позже, как сообщает НТВ, действия сотрудников инспекции по делам несовершеннолетних были признаны незаконными. Черногорцевым вернули детей.

Подобных историй в России ежегодно вагон и маленькая тележка, и неизвестно, сколько еще случаев не становятся достоянием общественности.
В одном из своих интервью уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов, отвечая на вопрос о том, как определить границу, где надо помогать матери до последнего, а когда детей надо забирать без оглядки, заявил: "Если человек не совершил преступление по отношению к своим детям, у него есть возможность для исправления. Это мое твердое убеждение. Даже у преступника есть возможность для исправления, но уже другими методами. Иная мать, конечно, должна пройти очень сложный путь для своей реабилитации, доказать, что она не будет причинять вред своим детям, будет создавать для них все условия. Есть хорошие родители, есть плохие. Но все они родители. Опять же мне, как юристу, совершенно понятно, что родители не только обладают определенными правами в отношении ребенка, но и обязанностями, которые они должны нести".

По словам Астахова, "матери, от которой зависит благополучие детей, надо помогать до того предела, пока мы ее не вернем на нормальный человеческий путь", — сказал омбудсмен "Российской газете".

Однако, по всей видимости, не все специалисты органов соцзащиты разделяют мнение Астахова, очень быстро решая вопрос о том, где лучше быть ребенку — в родной семье или детском доме.

В случае Кристины и двух ее сестер однозначного ответа пока нет. Правоохранительным органам еще только предстоит решить, стоило ли на самом деле забирать девочек у матери. Однако уже давно очевидно, что систему нужно менять.

На днях "Правда. Ру" писала о внесении президентом РФ законопроекта, в котором предусматривается создание общественного контроля за соблюдением прав детей. На местном и федеральном уровне появятся некие комиссии, которые должны будут, по мысли председателя думского комитета по законодательству Павла Крашенинникова, стать чем-то вроде "третейского судьи" между семьей и органами опеки.

Впрочем, представители родительской общественности отнеслись к этой новости крайне настороженно. "Это давняя идея адептов ювенальной юстиции. Они пытаются создать систему псевдообщественного контроля. Почему "псевдо"? Дело в том, что подобные комиссии будут существовать на гранты от государства, а значит, им придется работать в тесном взаимодействии с органами опеки. К тому же, у них, как у общественников, не будет никаких должностных обязанностей и ответственности. А значит, "руками" этих комиссий можно будет провести какое угодно решение, и жаловаться будет некому", — считает Ольга Леткова, представитель Ассоциации родительских комитетов и сообществ России.

Да и сам Павел Крашенинников признал, что по этому законопроекту будет немало вопросов, поскольку "речь идет о вмешательстве в частную жизнь, и должны быть четкие критерии, когда это можно делать, а также наказание — в случае, если подобное вмешательство оказалось неправомерным".
Ксения Образцова http://www.pravda.ru/societ...

Нелюди. В суд подавать надо. У них самих детей бы отобрать. Это профессия палаа в своём роде, довести ребёнка до самоубийства, а потом жить как себе ни в чём не бывало

хазар

У нас в стране проще отобрать детей чем помочь!!!

Это безобразии. Почему-то у нас ни кто не хочет помочь в решение проблеммы, а постое решение отобрать детей только усугубляет её, Т.к. дети жили в обществе, пусть и с неидеальными родителями, но это лучше чем в дет доме, где порядки такие- же как в колонии.( Ну не могут они индивидуально к каждому ребйнку найти воспитателя) и лишины общества. Особенно это чувствуют дети постарше. В данном случае они бы могли помочь разъехаться родителям и организовать контроль за детьми, или найти иное компромисное решение, но поступили как фашисты.

ЧИНОВНИКИ ПРИЧАСТНЫЕ К ИЗЪЯТИЮ И ПОСЛЕДУЮЩЕЙ ГИБЕЛИ ДЕВОЧКИ ВЫВОРАЧИВАЮТСЯ И ХОТЯТ ОСТАТЬСЯ БЕЗНАКАЗАННЫМИ.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------В Архангельской области расследуют гибель 15-летней девушки. Предварительная версия смерти подростка — самоубийство. Однако родственники считают, что девушка не могла лишить себя жизни. Кристина Кудряшова была воспитанницей детского дома, куда она попала всего за несколько месяцев до трагедии.
На могиле, где похоронена Кристина Кудряшова, значится дата смерти — 27 декабря. Но на самом деле точно неизвестно, когда именно произошла трагедия. Сотрудники детдома, где девочка пробыла всего пару месяцев, рассказывают, что 27 ноября она уже сбегала, но через три дня вернулась. Всего на пару часов. Чтобы обнять свою четырехлетнюю сестренку. И снова исчезла.

Кристину искали целый месяц по всему Плесецкому району, а нашли всего в нескольких сотнях метрах от детского дома. 2 января случайные подростки обнаружили тело девочки в заброшенном здании недостроенной школы на третьем этаже. На Кристине были те же кожаная куртка и кроссовки, в которых она сбежала из детского дома 30 ноября.

«Проведено судебно-медицинское исследование, в том числе по причине смерти. Установлена предварительная причина смерти — это механическая асфиксия от сдавления шеи петлей», — рассказал Дмитрий Дементьев, руководитель Плесецкого межрайонного следственного отдела Следственного управления следственного комитета по Архангельской области.

В детский дом Кристина и ее вторая сестра — Карина — попали в сентябре. Третья сестра — Каролина — находится в доме малютки в Архангельске. По словам сотрудников органов опеки, многодетная семья ранее на учете не стояла. Кристина была почти отличницей, занималась танцами. Все изменилось, когда мать начала выпивать.

«Родители неоднократно привлекались к административной ответственности за ненадлежащее исполнение обязанностей. Были факты жесткого обращения со стороны матери», — отметила Юлия Малахова, заместитель председателя комиссии по делам несовершеннолетних города Мирный.

В отношении Елены Сергановой — матери Кристины — ранее даже возбуждалось уголовное дело, но его закрыли с формулировкой «за примирением сторон». «Это были ужасные отношения — врагу не пожелаешь, — вспоминает подруга Кристины Лиза. — как мама к ней относилась. Мама к ней относилась как к чужому ребенку».

Все это продолжалось полтора года, пока органы опеки после очередной проверки не забрали детей.

«Состояние бытовых условий и состояние матери вынудили нас отобрать детей. Был составлен соответствующий акт», — заявила Наталия Калинина, ведущий специалист отдела образования органа опеки города Мирный.

В суд защищать свои родительские права не явились ни отец, ни мать. Решение приняли заочно. Апелляцию никто не подал. Отец погибшей девочки Сергей Кудряшов объясняет: мать была не в состоянии прийти в суд, а он находился в длительной командировке.

«Опека бы не забирала у нее детей, если бы ее не заставали в неадекватном состоянии», — сказал Сергей Кудряшов.

Кристина не скрывала, что жить в детском доме не хочет. По мнению воспитателей, 15-летнему подростку было сложно привыкнуть и к новым условиям, и к новому окружению.

«Конкретно про себя скажу: мы не досмотрели, что ребенок ушел. Мы не смогли ее своевременно найти, не смогли оценить ее состояние, чтобы не случилось этого самовольного ухода», — вздыхает Анна Зубкова, директор детского дома поселка Североонежск.

«Я считаю, недостаточной была работа с психологом, индивидуального контакта, понимания здесь не было найдено в той мере, в какой должно было быть “, — уверена Ольга Смирнова, уполномоченный по правам ребенка по Архангельской области.

Люди, которые знали Кристину, находятся в недоумении — девочка всегда была жизнерадостной и строила планы на будущее.

Уголовное дело пока возбуждено по статье „доведение до самоубийства“. Впрочем, был ли это действительно суицид, следователям еще предстоит выяснить.

Тем временем из детского дома, откуда сбежала Кристина, недавно пропали еще два ребенка

Подробнее: http://news.mail.ru/inciden...

Комиссии — это коллегиальный орган, в их состав как на областном, так и территориальном уровне входят представители всех субъектов системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, защиты их прав: сотрудники органов социальной защиты населения, опеки и попечительства, здравоохранения, образования, молодежи, спорта, психологи, наркологи, представители общественности и другие, т.е. все те, кто должен помогать ребенку и семье. Выявив ребенка или семью, рассматриваем их на заседании комиссии с точки зрения оказания помощи, даже если это административное правонарушение, наряду с мерами взыскания прорабатываем вопрос необходимой поддержки, даем поручения специалистам. Это конкретная помощь и поддержка. Кому-то нужен психолог, кому-то надо помочь оформить пособия, кого-то трудоустроить. Все это отмечается в постановлении, которое обязательно для исполнения.

Большое внимание уделяем работе с семьей. Наша задача — сохранить «кровную» семью. Ребенок любит любых родителей, даже если они пьянствуют, не работают. Помещая ребенка в государственное учреждение, даже самое прекрасное, мы понимаем, что ребенок все равно будет стремиться домой. Поэтому, если есть возможность как-то вернуть родителей к нормальной жизни, мы стараемся делать это: лечим от алкоголизма, помогаем трудоустроиться, решаем вопросы задолженности по коммунальным платежам. К каждой семье — свой подход.
http://www.mk.ru/social/int...
ХОТЕЛОСЬ БЫ СПРОСИТЬ КАК ИМЕННО ПОМОГАЛИ СЕМЬЕ КУДРЯШОВЫХ КОГДА МАМА ОТЛИЧНИЦЫ КРИСТИНЫ ПО ИХ СЛОВАМ ЗАПИЛА И ВСЁ ИЗМЕНИЛОСЬ? СТАЛИ ЛЕЧИТЬ ОТ АЛКОГОЛИЗМА? ГДЕ ДОКУМЕНТЫ ПОДТВЕРЖДАЮЩИЕ ЧТО МАТЬ КРИСТИНЫ СТРАДАЛА АЛКОГОЛИЗМОМ? БЫЛА ЛИ ПРЕДОСТАВЛЕНА ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ ДЕВОЧКЕ И МАМЕ?
ЗА ЧТО СПРЯТАЛИ МАТЬ КРИСТИНЫ И ДО СИХ ПОР НЕ МОГУТ НАЙТИ?

А ВОТ КАК ВЫВОРАЧИВАЕТСЯ И ОПРАВДЫВАЕТСЯ ОПЕКА НАГЛО ИСПОЛЬЗУЯ АВТОРИТЕТ МАТУШКИ АННЫ ЭМКЕ.
СТАТЬЯ ЯВНО НОСИТ ЗАКАЗНОЙ ХАРАКТЕР!!!!
----------------------------------------------------------------------------------------------------------
06/02/2012, 12:54
Матушка Анна Эмке о смерти девочки в детском доме
Североонежский детский дом – типичный российский детдом в глубинке. В 2007-2010 годах наш храм сотрудничал с учреждением. Прихожане брали детей на выходные, некоторые – под опеку, мы проводили благотворительные акции в пользу детского дома и вели здесь воскресную школу. Я ездила в Североонежский детский дом каждую неделю, общалась с ребятами и воспитателями...
2 января в здании строящейся школы поселка Североонежск было обнаружено тело 15-летней Кристины Кудряшовой. В конце января эта новость буквально взорвала средства массовой информации: «не выдержав разлуки с семьей, воспитанница детского дома повесилась». Виновными объявили органы опеки и попечительства города Мирного, «инициировавшие изъятие ребенка из семьи», а также сотрудников Североонежского детского дома наказавшие девочку за побег «мытьем полов».

Эта история могла бы стать хорошей иллюстрацией к страшной практике ювенальной юстиции (Кристина была старшей из трех девочек в семье), и к бездушию сотрудников «опеки» и детского дома.

Но есть факты, которые в средствах массовой информации либо замалчиваются, либо искажаются. Дело в том, что тот самый сотрудник органов опеки – прихожанка нашего храма, а с персоналом и воспитанниками Североонежского детского дома я, как супруга настоятеля мирнинского храма, несколько лет находилась в теснейшем контакте.

О чем «забыли» сказать средства массовой информации

С семьей Кудряшовых (фамилия мамы – Серганова) мирнинские органы опеки и попечительства познакомились в феврале 2010 года. Тогда семья была поставлена на межведомственный профилактический учет, как неблагополучная и имеющая детей, находящихся в социально-опасном положении из-за факта «жестокого обращения и ненадлежащего исполнения матерью обязанностей по воспитанию, содержанию, обучению несовершеннолетних детей»: мама пила и била старшую Кристину (на суде Кристина и мама подписали «мировую»). Папа в воспитании детей не участвовал вообще.

Меньше чем за год родители 8 раз привекались к ответственности, в основном – по статье 5.35 КоАП РФ (ненадлежащее выполнение родительских обязанностей). Кристина за этот год бросила сначала общеобразовательную, а потом и вечернюю школу, стала часто и на несколько суток уходить из дома. Иногда ее мама «вспоминала» об этом, писала заявление в УВД, и тогда девочку искали в злачных местах.

Весной 2011 года девушка за совершение двух серьезных правонарушений была направлена в Центр временного содержания (по сути – тюрьма) для несовершеннолетних правонарушителей при УВД Архангельской области сроком на 30 суток. Но и эта крайняя мера воздействия не принесла результатов – ни в образе жизни Кристины, ни ее родителей ничего не поменялось, ситуация в семье лишь усугубилась.

Не приводя здесь особых подробностей, упомянем, что младшая девочка в семье – инвалид, а мама, слишком часто находившаяся в бессознательном состоянии из-за употребления спиртосодержащих настоек седативного действия, не только не могла обеспечить уход за детьми, но и создавала ситуации, опасные для их жизни.

Как вы понимаете, увещания работников органов опеки и попечительства и просьбы образумиться на маму Кристины особого воздействия не производили, а папа в семье не появлялся…

На суде по лишению родительских прав отец и мать сестер Кудряшовых не появились. Апелляцию на решение суда об «отобрании детей» не подали. Еще до судебного заседания родители заявили, что родственников, которые могут и хотят забрать после суда детей к себе, у них нет (!).

Кристине, Карине и Каролине лишь оставалось собрать вещи в детдом. На прощание мама сказала Кристине, что пребывание в детдоме пойдет ей на пользу: там она научится ценить родителей и не будет пропускать школу.

Ювенальная юстиция и реалии работников органов опеки

Не знаю, как в других городах, но в Мирном родители ребенка должны приложить просто массу усилий, для того, чтобы их чадо попало в детский дом.

У нас в городе семья попадает в поле зрения работников органов опеки и попечительства после ряда серьезных сигналов. Из отдела внутренних дел — например, родители находятся в состоянии алкогольного опьянения, из поликлиники — телесные повреждения у ребенка и т.д. По решению комиссии по делам несовершеннолетних семья ставится на учет, и те самые «органы профилактики», откуда поступили тревожные сигналы, периодически будут совершать в неблагополучную семью рейды. При малейшей положительной динамике семья с учета снимается.

Для того чтобы вмешаться в жизнь семьи, органам опеки и попечительства нужны очень СЕРЬЕЗНЫЕ основания, когда речь идет о реальной угрозе жизни и здоровью ребенка, а вовсе не донос «доброжелателей», или личная прихоть самих сотрудников , как думают многие.

«Вы просто себе не представляете, что нам приходится наблюдать в некоторых семьях. Даже говорить об этом вслух нельзя. Но что мы можем сделать, если в арсенале сотрудников органов опеки только беседы, и никаких рычагов или методов воздействия на родителей нет? Ходим, уговариваем взрослую женщину-алкоголичку бросить пить, смотреть за детьми, не бить их. Сами понимаете, что это мало помогает» — рассказывает Лариса Жаворонкова, специалист отдела опеки и попечительства города Мирного и прихожанка храма святого Архангела Михаила.

Но чтобы ребенок все-таки попал в детский дом, ситуация в семье должна стать запредельной, критической. Мама и папа Кристины со своей стороны сделали все возможное и невозможное для того, чтобы три их дочери оказались в детском доме…

Уже поздно…

Североонежский детский дом – типичный российский детдом в глубинке. В 2007-2010 годах наш храм сотрудничал с учреждением. Прихожане брали детей на выходные, некоторые – под опеку, мы проводили благотворительные акции в пользу детского дома и вели здесь воскресную школу. Я ездила в Североонежский детский дом каждую неделю, общалась с ребятами и воспитателями.

Что меня поразило – так это обилие одинаковых фамилий у ребят из разных групп (стандартная ситуация: трое-пятеро детей в детдоме при живых родителях). Больше 90% воспитанников Североонежского детского дома – социальные сироты. Такие же, как Кристина.

Но еще больше поразило отношение персонала к детям. Не воспитатели – а настоящие мамочки. Тогда мне, удивленной, объяснили, что случайные люди в таких заведениях просто не задерживаются. А так как детей сравнительно немного, то все – и дети, и воспитатели– здесь на виду. В детском доме много кружков, совместных мероприятий, праздников. Ребята почти профессионально выступают на сцене. Видно, что все это делается не для галочки.

Нельзя сказать, что проблем в этом детдоме нет. Татьяна Клапышева, возглавлявшая Североонежский детский дом на протяжении 12 лет, в частном разговоре со мной признается, что ребенку, который был изъят из неблагополучной семьи в подростковом возрасте, помочь уже невозможно.

«14 -18 лет – очень опасный возраст. Сформированы привычки, и в детском доме за несколько месяцев ребенка изменить невозможно. Естественно, что у подростка возникает протест, когда он не может делать все то, к чему привык, пока за ним не смотрели родители. Изымать ребенка из семьи, чтобы как-то помочь ему, нужно, пока ребенку еще не исполнилось 10 лет. Потом будет поздно».

«В детском доме Кристине не хватало вольности»

До того как занять должность директора Североонежского детского дома, Анна Викторовна много лет проработала там психологом, фактически она была вторым после директора человеком в учреждении. Когда во время моих приездов кого-то из ребят не было в группе, остальные с легкой завистью сообщали «Он у Анны Викторовны».

Вот что Анна Зубкова рассказывает о Кристине:

«Кристина приехала к нам 5 октября 2011 года, прожила она у нас чуть больше двух месяцев. Кристина была непростым ребенком: она привыкла защищать себя и сестер, не доверяла взрослым, ожидала, что ее могут обмануть, предать. И только спустя какое-то время стала понемногу доверять взрослым.

С девочками нашла общий язык сразу, но и с ними случались ссоры. Был даже конфликт, который разрешали все вместе.

Кристине в детском доме было не просто: новый ритм жизни, другие правила – режим, который необходимо соблюдать. Сразу и быстро не привыкнешь, тем более, что девочка знала другую, благополучную жизнь, в которой ее любили и боготворили, пока не случилась беда.

Конечно, подросток скучал по близким и родным, подругам и друзьям. И еще Кристина очень ждала марта. Ждала, что мама восстановится в правах, или ее заберут родители подруги. Периодически Кристина встречалась с друзьями, подругами из той жизни. Ей не хватало той вольности.

Помочь девочке было можно, но для этого было нужно чуть больше времени, которого, к сожалению, не хватило. А помочь можно было только через разговоры, беседы, проговаривая ситуации, освобождая эмоции и переживания.

Кристине это давалось с трудом. Она не хотела говорить о том, как жила раньше, о родителях. Чаще отмалчивалась или отказывалась отвечать. Понятно, что на ребенка в таких ситуациях ни в коем случае нельзя давить.

Кто виноват в смерти Кристины? Не знаю. Погиб ребенок – а взрослые спорят и ищут виноватых».

Вопросы без ответов



Первый раз Кристина ушла из детского дома 27 ноября. У друзей и знакомых в Североонежске ее не было (воспитатели детского дома обычно знают адреса и телефоны друзей ребенка). По мобильному телефону (который тогда еще работал) Кристина отвечала, что она у друзей и у нее все нормально: «Щас приду». 30 ноября она вернулась в детский дом и обещала больше оттуда не уходить.

Кристина сразу позвонила своему другу и попросила у него новый мобильный телефон – старый почти не работал. Девушка приняла душ и собиралась «покушать», но на ужине ее так и не дождались. Кристина снова ушла из детского дома.

Сотрудники сразу начали поиски, снова обзванивали друзей и знакомых, звонили родителям в Мирный. Кристину искали в поселке и даже в районе, но она как в воду канула, а ее мобильный телефон больше не отвечал. В этот же день к поискам подключилась полиция. Сотрудники детского дома поддерживали постоянную связь с родителями Кристины (от Североонежска до Мирного несложно добраться за 40 минут), с органами внутренних дел, ПДН.

Очень странно, что в течение этого месяца о девушке ничего не было известно даже полиции. Есть предположения, что Кристина могла выйти на контакт с матерью, но в конце декабря та снова начала пить… Со слов мамы, девочка дома не появлялась и не звонила ей.

Остается загадкой, что же могло произойти с Кристиной в начале января 2012 года. Следствие признаков насильственной смерти девушки не обнаружило. Однако материалы дела совсем недавно были отправлены на доработку.

Сотрудники детского дома и органов опеки, знавшие Кристину, не могут поверить в самоубийство. Не такой у Кристина был характер. Она была очень самостоятельной и рано повзрослевшей девушкой, могла постоять за себя. Даже мать Кристины, спрашивая у отца Артемия о возможности отпевания дочери, высказывала сомнения в версии суицида.

Этот месяц самостоятельной жизни был решающим в судьбе Кристины Кудряшовой. Вопросы о том, что, как и почему случилось то, что случилось, остаются открытыми.

Но мне почему-то кажется, что мама Кристины должна знать больше, чем сотрудники органов опеки и детского дома вместе взятые.

«Хи-хи»

Лариса Жаворонкова, специалист отдела опеки и попечительства города Мирного и прихожанка храма святого Архангела Михаила, рассказывая о ситуации с Кристиной, заметно переживает.

С девочкой они были знакомы с начала 2010 года, встречаться приходилось часто. На суде по лишению папы и мамы Кристины родительских прав (куда те даже не посчитали нужным явиться) органы опеки выступали истцами. С Кристинкой (как она ее называет в разговоре) Лариса Александровна вместе ходила по врачам перед отправкой в детдом и сама отвозила ее в Североонежск.

Как мог вопрос корреспондента Piter.tv об ответственности за гибель девочки ее рассмешить, Лариса Александровна просто не представляет: «Возможно, это был монтаж. Все зарабатывают деньги по-своему. Но в тот момент я была абсолютно спокойна».



«Мы клеим ярлыки, не разобравшись в ситуации»

Протоиерей Артемий Эмке, настоятель храма святого Архангела Михаила, г. Мирный: «Мне кажется, никакой связи между тем, что Кристину изъяли из семьи, а позднее она была обнаружена мертвой, нет. Девочка уже была испорчена отсутствием воспитания со стороны родителей, дурным примером матери: «гуляла», любила выпить, совершала правонарушения. Ясно, что органы опеки должны были изъять детей из этой семьи, но делать это нужно было намного раньше.

Необходимы четкие критерии для вмешательства в дела семьи, чтобы не повторялись такие случаи, как с Кристиной, где помощь органов опеки была необходима, но полномочий сотрудников оказалось недостаточно. Но с другой стороны, мы знаем и о случаях необоснованного изъятия детей из семьи – этого быть не должно.

Какие уроки мы можем извлечь из этой трагедии? Жаль, что многие люди, совершенно не разобравшись в ситуации, обвинили во всем органы опеки и попечительства. Дескать, там работают злые и бессердечные люди, которых интересуют только показатели. Навешивать ярлыки на сотрудников опеки – неправильно и непродуктивно. То же самое будет и в том случае, если органы опеки будут отмахиваться от православных: дескать, надоели вы уже со своими голословными обвинениями и страшилками.

Мы должны научиться слышать друг друга.

Мне было неудобно за «ревнителей справедливости» (особенно с православных сайтов), которые за чистую монету приняли недостоверную информацию о смерти девочки, скандально поданную несколькими СМИ.

Дорогие отцы, братья и сестры, где ваша духовная трезвость и бдительность? Все ополчились на детский дом, на работников органов опеки – «бездушных чиновников». Почему-то мы, православные, считаем, что скандальным публикациям о Церкви или о духовенстве не надо доверять, не проверив факты. В данной похожей ситуации прозвучало много слишком резких и несправедливых слов в адрес невиновных людей.

Когда уважаемые и авторитетные священнослужители, не вникнув в суть вопроса, высказываются столь резко, это вызывает недоумение».

P.S. Прежде чем кого-то осудить, не поленитесь и проверьте факты.

Материал с сайта: www.mirnyi.prihod.ru
http://www.pravoslavie-nord...
-----------------------------------------------------------------------------------------------------

Чиновников судить! Если защищает чиновников власть, то, согласно положений, принятых в ООН, наод любого государства, власть которого не исполняет волю большинства граждан или наносит гражданам прямой вред, имеет право и обязан свергнуть такую власть. Я не помню, под каким пунктом идёт эта трактовка, но то, что она есть, не имею никаких сомнений.

ПЛАН ПО ИЗЪЯТИЮ 180000 ДЕТЕЙ

УБИЙСТВО ДЕТЕЙ ЛЕГАЛИЗОВАНО!!
http://www.youtube.com/watc...

1 ноября 2011 Госдума РФ приняла законопроект «Об охране здоровья граждан», а 22 ноября президент Д. Медведев подписал Федеральный закон N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». За проект единогласно проголосовала фракция «Единой России» и несколько депутатов других фракций. Он продавлен узким кругом лиц: Голикова, Борзова и комитет по охране здоровья.
Вот то, что несёт с собой новый закон:
- коммерческое суррогатное материнство, запрещенное в европейских странах;
- политика контроля над рождаемостью как государственная политика планирования семьи (используется в перенаселенных странах для сокращения рождаемости);
- принудительный секспросвет («право на информацию») без разрешения родителей;
- донорство органов недееспособных, право распоряжаться органами умерших со стороны администраций интернатов;
- ограничение бесплатной помощи и отсутствие четко прописанных гарантий;
- ограничение прав родителей на контроль за здоровьем своего ребенка;
- детская трансплантология;
- принудительные аборты и принудительная стерилизация тех, кого чиновники запишут в невменяемые;
- презумпция согласия донора на изъятие у него органов и тканей после смерти;
- определение момента смерти человека как смерти мозга (при наличии сердцебиения и дыхания), то есть не окончательной гибели организма (часть 2 ст. 61), позволяющего не оказывать реанимационные мероприятия ещё живым людям - пункт 1 части 6 ст. 61; часть 10 ст. 43. (живой человек считается трупом);
- удержание в медицинских учреждениях новорожденных младенцев из семей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации (изъятие детей у родителей за бедность вместо оказания помощи малоимущим семьям) - часть 3 ст. 50;
- принуждение граждан заранее давать согласие на медицинское вмешательство в отношении себя и своих детей при постановке на учёт в поликлинике (оказание медицинской помощи на кабальных условиях) - часть 6 ст.16;
- проведение дополнительных медицинских осмотров детей и медицинского вмешательства в образовательных учреждениях - ст. 50 (теперь без ведома родителей с детьми в детсадах и школах могут делать любые прививки и анализы).
ВСЁ ЭТО ДОКАЗЫВАЕТ, что всю Россию приготовили на органы и стволовые клетки для имущих нашей страны и всех других цивилизованных стран.
www.levashov.info
www.rod-vzv.info