1637

В шестнадцать тридцать семь время ушло. Эх, какое было время, оно знало себе цену. Веришь, нет ли? всЈ слышнее и заметней краски сыплются с картин, время просится уйти... Я отпускаю, я умираю всякий раз, как вижу ветер к небу листья поднимает, эй, верни моЈ! видишь, мне самому мало! Листья жгут - сладкий запах смерти, жизни горькая строка... Листья жгут, и вряд ли кто заметит, как сгорает осень, уснувшая у костра. Тишина стиснет зубы, и только наши голоса, голоса наших птиц, где-то уже за рекой! Три-четыре-пять, я ухожу искать весну, ау! Эх, милая моя о чЈм ты раньше думала, кто вытрет твои слЈзы теперь, теперь, когда ночь длиннее дня, и день короче ночи, короче, всЈ уже не то теперь... Голоса, голоса наших птиц, где-то уже за рекой... три-четыре-пять, я ухожу искать весну, ау! Итак, шестнадцать тридцать семь. Бог останавливает время. Он спускается с небес, в карманах прячет чудеса. Он говорит, что я могу передать письмо тебе, с белым парусом, который возвращается на много-много-много лет назад туда, где ещЈ все живы, в дом, где когда-то жил я, где слышны наши голоса, голоса наших птиц где-то уже за рекой! Три-четыре-пять, я ухожу искать весну, ау!