Ты больна и поешь, Ты умираешь и поешь…
Уже девять дней, девять, Этот дождь… дождь… дождь…
И все холоднее воздух, И все темнее небо,
И ты среди этого льда, Ты одна, поешь и умираешь...

Кто ты? Ты - канарейка.. Кто ты? Ты – любовь...
Ты – любовь, Которая когда умирает, Поет новые песни...
Боже, но какой дождь!

Ты, как Мадонна, Поешь колыбельную,
Ангелочку на кресте, он хочет слушать этот голос
Этот единственный голос, Который звучит в ночи...
И ты, как Святая, Ты одна умирая поешь...

Кто ты? ……….
Боже, какой дождь!



Ежедневно люди добывают деньги, чтобы получить власть и борются за власть, чтобы добывать деньги. Все так привыкли к этому бесконечному и бессмысленному замкнутому кругу, что сочетание денег и власти считают главным, а часто - единственным мерилом жизненного успеха. С каждым веком и с каждым годом этот маховик раскручивается все сильнее, теперь уже угрожая самому существованию человечества и планеты.

Первая половина 13-го века, как мы помним из восьмой Прогулки, прошла под знаком борьбы за деньги и власть между императорской партией и папской стороной. После смерти императора Фридриха II папы одержали верх, установив на юге Италии власть лояльного им Карла Анжуйского.

В те же самые годы Кьяра, добивавшаяся лишь привилегии бедности, духовно оказалась выше обеих сторон. Но судите сами.

Папа Григорий прибыл в Ассизи, чтобы провести канонизацию Франческо. Он намеренно остановился в обители св. Дамиано. Кьяра напомнила о своей просьбе. Папа по-дружески попросил ее еще подумать. Ну как можно жить, вообще ничего не имея? Мало ли что может случиться...

- Может тебя смущает данный тобой обет бедности? Я освобожу тебя от него.
- Ваше Преосвященство, я ни в коем случае не желаю освобождаться от того, чтобы следовать за Иисусом Христом...

Уязвленный Папа тут же собственноручно пишет документ - "Намерение о высочайшей бедности".

Перед возвращением в Рим Григорий просит разрешения поучаствовать в трапезе монахинь. Тех не смущает, что предложить церковному иерарху они могут лишь корзину хлеба.
Папа просит Кьяру благословить прием пищи. По легенде, после того как она сделала это, горбушка хлеба перед Григорием приоткрылась, образовав четкий крест.
Легенды всегда имеют подтекст. Детали этой истории должны объяснить, кто здесь ближе к Богу.

Теперь император Фридрих II. "Изумление Мира" с точки зрения благосклонного биографа, антихрист по мнению сторонников церкви.
1234 год. Верные Фридриху войска сицилийских сарацин, страшный кошмар для жителей материковой Италии, опустошают окрестности Ассизи. Этот город особо любим папой, и его разорение вдвойне приятно Фридриху, несмотря на то, что именно тут его когда-то крестили.
Ассизи готовится к осаде. Монастырь св. Дамиано - за чертой городских стен, "бедные клариссы" беззащитны, да и сама Кьяра лежит больная на своей постели, покрытой соломой.

По легенде больная и изможденная женщина, молясь и держа в руках драгоценную чашу для причастия (ciborium), подошла к открытому окну часовни, в которое по штурмовой лестнице уже влезал сарацин. Но при виде Кьяры неведомая сила отбросила нападавшего, а из чаши, как клялись потом две находившиеся рядом монахини, раздался детский голосок: «я буду всегда защищать тебя».

Фридрих не сдался и послал к Ассизи основные силы. Кьяра собрала монахинь на горячую молитву о спасении. После этого над всем городом вдруг поднялась жуткая буря, разметавшая лагерь нападавших и посеявшая в их рядах панику. В суеверном страхе люди императора бежали из окрестностей Ассизи.



Это - лишь незначительная часть легенд, окутывающих истинное бытие Кьяры. Да разве можно верить легендам восьмивековой давности?? Их могли придумать, выдать в них желаемое за действительное, их можно приписать искажениям сознания, вызванным скудной едой, тяжелым трудом и недостаточным сном, часто заменявшимся многочасовыми молитвами.

Наш атеистический мозг не в состоянии принять эти легенды и ищет им рациональные объяснения. Но может быть просто. иногда провести эксперимент?
Отказаться от всего, что имеешь, кроме любви к Иисусу, оставить лишь пищу, достаточную для поддержания жизни, заниматься своим делом насколько хватает сил.
И тогда, не исключено, можно ощутить истинную радость, избавиться от злобных мыслей об окружающих, вдруг заметить, что тот, кто тратит время и силы чтобы казаться "круче" соседа, на самом деле выглядит смешно. И тогда, возможно, вокруг начнут происходить чудеса...


А вот еще одна легенда...

Святой Франциск, в бытность в Ассизи, часто посещал святую Клару, подавая ей святые наставления. И возымела она сильное желание вкусить с ним единый раз пищи и умоляла его многократно о том, он же никогда не желал доставить ей этого утешения. Тогда товарищи его, видя желание святой Клары, сказали святому Франциску:
— Отец, нам кажется, что эта строгость не согласна с божественным милосердием; ты в таком малом деле, как вкусить с тобой пищи, не исполняешь желания сестры Клары, девы столь святой, возлюбленной Богом и особенно, когда подумаешь, что ведь она по слову твоему покинула богатства и пышность мира. А сказать правду, если бы она попросила тебя о большей милости, чем эта, ты должен был бы сделать это для своего духовного отпрыска.
Тогда святой Франциск ответил:
— Вам кажется, что я должен исполнить ее желание?
А товарищи:
— Да, отец, должно тебе принести ей это утешение.
Сказал тогда святой Франциск:
— Раз это кажется вам, кажется и мне. Но, чтобы ей было большее утешение, я хочу, чтобы эта трапеза состоялась у святой Марии Ангельской, ведь она долгое время сидела взаперти в Сан-Дамианской обители, так что ей будет радостно взглянуть немного на обитель святой Марии, где она была пострижена и обручилась Иисусу Христу; там мы и вкусим вместе пищи во имя Божие.

И вот, когда пришел назначенный для этого день, святая Клара выходит из монастыря с одной спутницей и в сопровождении товарищей святого Франциска приходит к святой Марии Ангельской и благоговейно приветствует Деву Марию перед ее алтарем, где ранее она была пострижена и приняла схиму; затем ее повели показывать обитель, пока не пришел час обеда. В это же время святой Франциск велел приготовить трапезу прямо на земле, как это делалось обыкновенно. И, когда пришел обеденный час, садятся вместе святой Франциск, и святая Клара, и один из товарищей святого Франциска со спутницей святой Клары, а затем и все другие товарищи смиренно подсели к трапезе.

И за первым блюдом святой Франциск начал беседовать о Боге так сладостно и так возвышенно и так чудесно, что сошла на них в изобилии благодать Божия, и все они были восхищены в Боге. И когда они были так восхищены и сидели, вознеся очи и воздевая руки к небу, жители Ассизи, и Беттоны, и окрестностей видели, что святая Мария Ангельская, вся обитель и лес, окружавший ее, ярко пылали и казалось, что великое пламя охватило сразу и церковь, и обитель, и лес. Поэтому ассизцы с великой поспешностью побежали туда тушить огонь в твердой уверенности, что все там горит.
Но, дойдя до обители и найдя, что ничего не горит, они вошли внутрь и обрели святого Франциска со святой Кларой и со всеми их сотрапезниками, сидящими за той смиренной трапезой и поглощенными созерцанием Бога. Из этого они верно уразумели, что то был божественный огонь, а не вещественный, который чудодейственно явил Бог, указуя и знаменуя им огонь божественной любви, коими горели души тех святых братьев и святых монахинь; и они вернулись с великим утешением в сердцах своих и со святым назиданием.
Затем, спустя большой промежуток времени, пришли в себя святой Франциск и святая Клара, а с ними и другие, и, чувствуя себя достаточно подкрепившимися пищей духовной, мало заботились о пище телесной. И так, по совершении этой благословенной трапезы, святая Клара со многими провожатыми вернулась в Сан-Дамиано.




Честертон:
<<Мало кто достоин написать хоть слово о св. Франциске, но ещё труднее найти слова, чтобы описать его дружбу со св. Кларой. Я часто замечал, что такого рода тайны лучше всего выражать символически, молча, позой или действием. И я не знаю лучшего символа, чем тот, который так счастливо нашел народ в своем предании: однажды ночью жители Ассизи подумали, что деревья и хижины загорелись, и побежали их тушить. Но они увидели, что все тихо, а за окном св. Франциск преломляет хлеб со св. Кларой и говорит с ней о любви Божьей. Трудно найти лучший образ для предельно чистой и духовной любви, чем светло-алое сияние, окружающее двух людей на холме; чем пламя, не питающееся ничем и воспламеняющее самый воздух. >>


Кьяра умерла в 1253 году, ей было 59. Перед смертью она много болела.

В последнее в ее жизни Рождество она испытала грусть от того, что лежа больная не могла принять участие в хвалебных песнопениях.
И вдруг она услышала прекрасную музыку, звучавшую в тот миг в церкви святого Франциска, монахов, певших псалмы, звуки органа. А на стене кельи ясно стали видны ясли Господни.

Католическая церковь своеобразно восприняла эту легенду. В 1958 году она назначила Кьяру святой покровительницей телевидения, радио, телефонов и телефаксов.

Последним желанием Кьяры было чтобы церковь утвердила Устав жизни бедных женщин, над которым она долго работала. Это был первый Устав в истории католицизма, написанный женщиной.
Папа Иннокентий посетил смертельно больную Кьяру, она смиренно напомнила ему о своем желании. На следующий день кардинал вручил ей папскую буллу, которую она тихо прижала к своим губам. А еще одним днем позже Кьяра так же тихо и смиренно напутствовала собственную душу словами:
<<Иди смело, потому что у тебя надежная охрана. Иди смело, потому что Тот, кто тебя создал и освятил, покровительствует тебе всегда, как мать защищает своего сына; он любит тебя нежной любовью>>


И снова «Дождь». Теперь его поет неаполитанец, актер и певец Массимо Раньери




Но не пора ли нам, наконец, вспомнить, что прогулки наши все-таки неаполитанские?

Общины бедных кларисс быстро распространились по всей Европе. Идея того, что бедность это не порок, а привилегия, в тринадцатом и четырнадцатом веках гораздо легче находила отклик в душах, чем в наш век излишеств и удовольствий. Вторую общину основала Агнесса, та самая сестра Кьяры, которую не могли оторвать от Иисуса несколько взрослых мужчин.

В церкви Святой Клары во французском Авиньоне (Десятая прогулка) Петрарка встретил свою Лауру.

Есть Санта Кьяра и в Неаполе.



В едином комплексе тут находятся церковь, и отдельно стоящая колокольня и монастырь. Напротив входа в церковь, через маленькую площадь, расположены церковь Gesù Nova (Новая церковь Иисуса) и лицей, названный именем художника Сальватора Роза. Но это - другие века и другие истории.

Признаюсь, тут мое любимое место в Неаполе.

Если подняться на холм Вомеро к обители Сан-Мартино, другому наследию анжуйской эпохи, и окинуть взглядом кварталы современного Неаполя, то Санта Кьяру не заметить невозможно. Вон она - та зеленая крыша среди моря домов.



Слева видно древнюю колокольню, а справа - монастырский дворик, куда за небольшую плату можно зайти, чтобы полюбоваться на колонны и стены, покрытые майоликой.





А вот теперь самое время послушать песню, которая так и называется - Munasterio 'e Santa Chiara. Поет Джузеппе ди Стефано. Подробности - ниже.




Церковь заложил Роберт Мудрый - третий король Анжуйской династии в Неаполе, интеллектуал, покровитель Петрарки и Бокаччио.

Первая жена Роберта, Иоланда, была дочкой Педро III Арагонского и Констанции, о которой мы говорили в прошлый и позапрошлый раз. Тот, кто помнит наш разговор о Сицилийской Вечерне, сообразит, что дед Роберта и отец Иоланды были смертельными врагами, которых поссорило это восстание.

Иоланда умерла рано, в 1302 году, еще до того, как Роберт стал королем. Их сын Карл тоже прожил лишь 30 лет и, вероятно, стал первым, кого похоронили в строившейся еще церкви.

Дочь Карла Джованна, внучка Роберта, стала впоследствии королевой Неаполя и одной из самых скандальных личностей в истории города. Ее бренные останки тоже обретут вечный покой (в 1382 году) под сводами Санта Кьяры. Но о Джованне – в следующий раз.

Вторая жена Роберта, Санча, дочь короля Мальорки, тоже происходила из арагонской династии. Браки между анжуйской и арагонской династиями имели целью сблизить два одноименных Королевства Сицилии, чтобы, наконец, воссоединить их. Но пока не получилось.


Санча

Санча активно участвовала в возведении церкви и монастыря. Первоначально Санта Кьяру построили в строгом провансальско-готическом стиле. Но в 18 веке орден Бедных Кларисс, разбогатев в нарушении принципов своей основательницы, изрядно потратился на перестройку церкви в модном тогда стиле барокко. В таком виде она просуществовала до бомбежки 3 августа 1943 года, которая сравняла церковь с землей, не тронув, впрочем, соседнее помещение монастыря.
Реконструкция Санта Кьяры длилась 10 лет, и церковь решено было вернуть к исконному готическому виду.

К счастью, существует гравюра, изготовленная в 1853 году, по которой можно получить представление о том, как выглядела Санта Кьяра в течение двух веков - с середины 18-го до середины 20-го. Гравюра изображает празднество в церкви,



В 1945 году, когда церковь лежала в руинах, Микеле Галдьери и Альберто Барберис и написали песню Munasterio 'e Santa Chiara, в которой монастырь выступает как символ и олицетворение всего Неаполя.

В песне - мучения неаполитанца, мечтающего и боящегося вернуться в послевоенный Неаполь:
<<Завтра?... Нет, хочу ехать сегодня... Далеко? Но терпеть больше не в силах.... Говорят, там осталось только море...>>
Поет замечательная неаполитанская певица и актриса Мария Национале, сочетающая в своем репертуаре народные, классические и современные песни. Впрочем, гран-при в Каннах-2008 за ленту «Гаморра» Мария получила, не спев в фильме не единой ноты.
В песне также звучит голос неаполитанской актрисы театра и кино Nuccia Fumo (1917-2005)

Перевод песни – в комментариях.




14-метровая гробница Роберта Мудрого, упокоившегося в 1343 году занимает центральное место за алтарем. Рядом, в двух усыпальницах меньшего размера покоятся его сын Карл (1298-1328) и жена последнего Мария ди Валуа (1309-1332). Роберт пережил и сына и невестку.



Значительно позже церковь стала фамильной усыпальницей династии Бурбонов.

А теперь мы поднимемся на другой холм Неаполя - Каподимонте (Capemonte на диалекте). Королевский дворец Бурбонов тут построили в 18 веке, а чуть более 60 лет назад этот дворец превратился в музей. Тут обитает «Даная» Тициана.

Но не для лицезрения прелестей мифической красавицы мы сюда заглянули.
В одном из залов висит картина, обладающая, на мой взгляд, магической притягательностью. Она написана художником Girolamo Bedoli в 1530 году и называется Santa Chiara.





Но вернемся в церковь.
Есть тут могила, куда более современная, чем захоронения анжуйцев и Бурбонов.

Сальво д'Аквисто родился в октябре 1920-го года в Неаполе на улице San Gennaro (Святого Януария) в квартале Вомеро. Тут он учился в школе, а затем в лицее Вико, названном в честь философа 18-го века (Прогулка 3).

Окончив лицей, Сальво пошел добровольцем в карабинеры и в 1939 году был отправлен в Ливию, где его ранили. Но ехать в Италию на лечение Сальво отказался, и вернулся только в 1942 году, после того, как подцепил малярию. Его направили в офицерское училище.

В сентябре 1943-года Salvo d'Aquisto командовал отрядом карабинеров, который базировался в Торре ди Палидоро, недалеко от Рима.



8-го сентября сюда явилось подразделение эсэсовцев, которые занялись разбором оставленного итальянцами склада боеприпасов. 22-го сентября на складе прогремел взрыв, убивший одного и ранивший нескольких германцев.
По версии немцев взрыв был организован "неизвестными местными". Порыскав по окрестностям, гитлеровцы забрали 22 человека в заложники. Для помощи в расследовании взрыва вызвали карабинеров.

Фашистская партия Италии уже была распущена, Муссолини арестован (потом немцы освободят его, и он проживет до апреля 45-го, когда итальянцы его схватят и расстреляют). А тогда, осенью 43-го Италия формально еще считалась союзником Германии.

Наутро, после тщательного расследования, Сальво заявил, что немцы сами виноваты во взрыве – нужно просто поосторожнее обращаться с взрывчаткой. Фашисты его высмеяли, а потом избили, разорвав обмундирование. А заложникам приказали рыть могилу достаточного размера, чтобы вместить их всех.

Когда неаполитанец понял, что угроза будет приведена в исполнение, и двадцать два ни в чем не виновных фермера должны будут умереть, он объявил, что лично подготовил и осуществил взрыв. Заложников отпустили.

23 сентября 1943 года не доживший трех недель до 23-летия карабинер Сальво д'Аквисто был расстрелян.


Неаполь не уступил Риму чести похоронить Сальво. И вряд ли можно найти в Неаполе более почетное место для героя, чье имя означает «спасение», чем строгие и торжественные пределы Санта Кьяры.
Католическая церковь начала в отношении Сальво процесс беатификации (причисления к лику блаженных), который обычно предваряет процесс канонизации.

Итальянцы сняли о герое фильм (1975), главную роль в котором сыграл Массимо Раньери (тут –финал, понятный без перевода ), а потом – сериал (2003).


Закончим прогулку мы еще одной песней, написанной в тот же горький послевоенный период, когда стены Санта Кьяры лежали в руинах, а прах Сальво д’Аквисто еще не обрел своего окончательного пристанища.

Песня называется Vierno (Зима), написана в 1946 году Армандо де Григорио и Винченцо Акомпора. Поет Сал да Винчи.




Зима и дождь, дождь всю неделю.
И эта вода заставляет меня грустить.
Как холодно, когда меня окутывает вечер
Этим воздухом и снегом, и так не хватает мне тебя.

Эта болезнь, которая меня не отпускает…

Зима,
Как холодно в этом сердце
и только ты,
ты можешь дать тепло,
Ты далеко, и не могу тебя увидеть,
Ты далеко, и не можешь исцелить меня…