кого же нам троцким назначить для национального примирения? (Нужно у альпинистов спросить.)

А вы в курсе, что Сталин (Джугашвили вообще-то) - грузин? Причем тут тогда сила РУССКОГО народа? Русский народ способен порождать Мининых и Пожарских, это да. А также Лермонтовых и Свиридовых. Джугашвили же такой же русский, как Шикльгрубер (Гитлер) - немец. Грузин с австрийцем должны же были друг друга похвалить?

Русскому всегда нужен хозяин с кнутом и пряником

Сразу прошу извинить за позаимствованный ролик ...Ещё, к сожалению, руский народ порождает и таких , о ком сейчас пойдёт речь...

Это неправильно. Никого Сталин ни умом ни военным качеством не превосходил. Типичная бандитская психология. Опытный убийца и "бомбист" воспользовался моментом и занял главнствующее место в банде. Все его мысли и усилия были направлены на одно - сохранить за собой жизнь и власть. если бы пришел к власти Свердлов, думаете что-нибудь изменилось бы? Такой же террорист.
Что делает "пахан" со своей сворой? Он время от времени убирает своих приближенных. Приближенные убирают своих "замов" - смотрящих. - появляется цепная реакция.
Любой вор в законе попавший на трон непременно сделает то же, что сделал Сталин. Не надо много ума что б издать указ людей не жалеть. И нужно быть очень продуманным политиком, что б в такой войне потерять всего 350 тыс. человек (Черчилль).
Масштабной личностью были Парвус который хотел воплотить свою идею "фантастического обагащения за счет отдельно взятой страны" в Германии. Но Ульянов был более циничным и жестоким, чем немецкие деятели.
И не надо Гитлера цитировать. Все его идеи были ошибочными и тоже основывались на стрхе и геноциде народа. Правда он носился с идеей чистых арийцев, - жизнь отдельно взятой нации за счет порабощения друих, а Сталин без идей уничтожал всех подряд. Это-то Гитлеру было и непонятно.

То что Гитлер причислял Сталина к сынам русского народа, можно понять. Но вот что вы считаете Сталина-Джугашвили русским, это, по меньшей мере, странно!

Николаю Бирюкову.
Как я понял из вашего безапелляционного коммента вы были непосредственным очевидцем сталинской эпохи

Но тогда как быть с другими оценками деятельности Сталина И.В. данными действительными очевидцами той поры, которых кстати трудно заподозрить в любви к Сталину и ведомой им Стране - НАШЕЙ СТРАНЕ.

Шарль де Голль (Франция)

"Сталин имел колоссальный авторитет, и не только в России. Он умел "приручать" своих врагов, не паниковать при проигрыше и не наслаждаться победами. А побед у него больше, чем поражений.
Сталинская Россия — это не прежняя Россия, погибшая вместе с монархией. Но сталинское государство без достойных Сталину преемников обречено...
...Сталин разговаривал там (в Тегеране. — Ред.) как человек, имеющий право требовать отчета. Не открывая двум другим участникам конференции русских планов, он добился того, что они изложили ему свои планы и внесли в них поправки согласно его требованиям. Рузвельт присоединился к нему, чтобы отвергнуть идею Черчилля о широком наступлении западных вооруженных сил через Италию, Югославию и Грецию на Вену, Прагу и Будапешт. С другой стороны, американцы в согласии с Советами отвергли, несмотря на настояния англичан, предложение рассмотреть на конференции политические вопросы, касавшиеся Центральной Европы, и в особенности вопрос о Польше, куда вот-вот должны были вступить русские армии.
Бенеш информировал меня о своих переговорах в Москве. Он обрисовал Сталина как человека, сдержанного в речах, но твердого в намерениях, имеющего в отношении каждой из европейских проблем свою собственную мысль, скрытую, но вполне определенную.
Уэндель Уилки дал понять, что Черчилль и Гарриман вернулись из своей поездки в Москву неудовлетворенными. Они оказались перед загадочным Сталиным, его маска осталась для них непроницаемой" (Д е Г о л л ь Ш а р л ь. Военные мемуары. Кн. II. М., 1960, с. 235—236, 239, 430).

Антони Иден (Великобритания)

"Сталин изначально произвел на меня впечатление своим дарованием, и мое мнение не изменилось. Его личность говорила сама за себя, и ее оценка не требовала преувеличений. Ему были присущи хорошие естественные манеры, видимо, грузинского происхождения. Я знаю, что он был безжалостен, но уважаю его ум и даже отношусь к нему с симпатией, истоки которой так и не смог до конца себе объяснить. Вероятно, это было следствием прагматизма Сталина. Быстро забывалось, что ты разговариваешь с партийным деятелем... Я всегда встречал в нем собеседника интересного, мрачноватого и строгого, чему часто обязывали обсуждавшиеся вопросы. Я не знал человека, который бы так владел собой на совещаниях. Сталин был прекрасно осведомлен по всем его касающимся вопросам, предусмотрителен и оперативен... За всем этим, без сомнения, стояла сила" (The Eden Memoirs. Facing the Dictatiors. London, 1962, p. 153).

Джордж Кеннон (США)

"Смелый, но осторожный, легко впадающий в гнев и подозрительный, но терпеливый и настойчивый в достижении своих целей. Способный действовать с большой решительностью или выжидательно и скрытно — в зависимости от обстоятельств, внешне скромный и простой, но ревниво относящийся к престижу и достоинству государства... Принципиальный и беспощадно реалистичный, решительный в своих требованиях в отношении лояльности, уважения и подчинения. Остро и несентиментально изучающий людей — Сталин мог быть, как настоящий грузинский герой, большим и хорошим другом или непримиримым, опасным врагом. Для него трудно было быть где-то посередине между тем и другим" ("Диалог", 1996, № 10, с. 74).

Генри Киссинджер (США)

Уже в наши дни один из архитекторов холодной войны и ядерной дипломатии бывший государственный секретарь США Г. Киссинджер пишет: "Как ни один из лидеров демократических стран, Сталин был готов в любую минуту заняться скрупулезным изучением соотношения сил. И именно в силу своей убежденности, что он — носитель исторической правды, отражением которой служит его идеология, он твердо и решительно отстаивал советские национальные интересы, не отягощая себя бременем лицемерной, как он считал, морали или личными привязанностями" (К и с с и н д ж е р Г е н р и. Дипломатия. М., 1997, с. 287).

Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)

"Сталин, — говорил он, — сохранил Россию, показал, что она значит для мира. Поэтому я как православный христианин и русский патриот низко кланяюсь Сталину".

Александра Коллонтай

"Многие дела нашей партии и народа, — говорил Сталин, — будут извращены и оплеваны прежде всего за рубежом, да и в нашей стране тоже. Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Он все еще рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И мое имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний.
Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться. Сила СССР — в дружбе народов. Острие борьбы будет направлено прежде всего на разрыв этой дружбы, на открыв окраин от России. Здесь, надо признаться, мы еще не все сделали. Здесь еще большое поле работы.
С особой силой поднимет голову национализм. Он на какое-то время придавит интернационализм и патриотизм, только на какое-то время. Возникнут национальные группы внутри наций и конфликты. Появится много вождей-пигмеев, предателей внутри своих наций.
В целом в будущем развитие пойдет более сложными и даже бешеными путями, повороты будут предельно крутыми. Дело идет к тому, что особенно взбудоражится Восток. Возникнут острые противоречия с Западом.
И все же, как бы ни развивались события, но пройдет время, и взоры новых поколений будут обращены к делам и победам нашего социалистического Отечества. Год за годом будут приходить новые поколения. Они вновь подымут знамя своих отцов и дедов и отдадут нам должное сполна.
Свое будущее они будут строить на нашем прошлом" (Цит. по статье Р. Косолапова "Какая же она, правда о Сталине?". "Правда". 1998, № 55, 2—4 июня).

Питер Устинов

"Вероятно, никакой другой человек, кроме Сталина, не смог бы сделать то же самое в войне, с такой степенью беспощадности, гибкости или целеустремленности, какой требовало успешное ведение войны в таких нечеловеческих масштабах" (U s t i n o v P. My Russia, Boston—Torento, 1983, p. 146).

Академик В. И. Вернадский

"Мне вспомнились высказывания Ивана Петровича Павлова... Он определенно считал, что самые редкие и самые сложные структуры мозга — государственных деятелей. Божьей милостью, если так можно выразиться, прирожденных. Особенно ясно для меня становится это, когда в радио слышится Сталина речь... такая власть над людьми и такое впечатление на людей..." (Ш а б а л о в А. Одиннадцатый удар товарища Сталина. Ростов-на-Дону, 1996, с. 10).

Аллан Булок (Великобритания)

"Сталин продемонстрировал неожиданную гибкость, применяясь к ситуации, в которой он никак не мог произвольно использовать свою власть, где ничто не угрожало его положению, где он, безусловно, был принят на равных с двумя другими лидерами. "Как Сталинград имел решающее значение для Сталина в военном отношении, так Тегеран — в дипломатическом". Но было и различие, заключавшееся в том, что успехи на фронте — были результатом совместных усилий главным образом Красной Армии, ее командиров и Генерального штаба, а использование военных успехов в дипломатической игре — заслуга исключительно Сталина. Если Сталину приходилось учиться ведению войны, то человек, который заключил нацистско-советский пакт, от которого так выиграла Россия, не нуждался в обучении искусству дипломатии. Что касается Балтийских государств, Польши и Бессарабии, то он шел тем же путем и с тем же результатом.
Дипломатические успехи Сталина в Тегеране, Ялте и Потсдаме были столь же значительны, как и дипломатические успехи Гитлера в 30-е годы, но они были достигнуты разными методами. Как и Гитлер, он мгновенно разгадывал карты сидящего напротив и использовал его слабости, скрывая собственные и не раскрывая перед ним своих карт. Но в отличие от Гитлера, он не давал волю темпераменту. Проявление паранойи и деспотичные черты характера Сталина отошли назад, а политический талант, поднявший его на вершину власти в России, развернулся вовсю. Во время совещаний в Кремле он имел обыкновение вышагивать взад и вперед по комнате, а в Тегеране сидел с бесстрастным лицом , слушал внимательно, избегал экспансивных откровений, которые позволяли себе Черчилль и Рузвельт в беседах один на один с ним. Его вопросы могли звучать резко, а комментарии — грубовато, но он говорил рассудительным тоном, оценки были разумны, а аргументы — убедительны, именно таким образом он не оставил камня на камне от доводов Черчилля в пользу операций на Балканах или в Восточном Средиземноморье, которые могли бы задержать высадку во Франции.

Генерал Брук, начальник английского Генерального штаба, который имел большой опыт работы с Черчиллем и над которым Сталин подшучивал за обедом за антирусские высказывания, был поражен тем, как тот вел дела. Несмотря на то, что советского руководителя не сопровождали эксперты, Брук отметил: "Ни в одном из своих высказываний Сталин не допустил стратегической ошибки, всегда быстро и безошибочно схватывая особенности ситуации".

Маршал Г. К. Жуков

"Близко узнать И. В. Сталина мне пришлось после 1940 года, когда я работал в должности начальника Генштаба, а во время войны — заместителем Верховного Главнокомандующего. О внешности И. В. Сталина писали уже не раз. Невысокого роста и непримечательный с виду, И. В. Сталин производил сильное впечатление. Лишенный позерства, он подкупал собеседника простотой общения. Свободная манера разговора, способность четко формулировать мысль, природный аналитический ум, большая эрудиция и редкая память даже очень искушенных и значительных людей заставляли во время беседы с И. В. Сталиным внутренне собраться и быть начеку. (...) Русский язык знал отлично и любил употреблять образные литературные сравнения, примеры, метафоры. (...) Писал, как правило, сам от руки. Читал много и был широко осведомленным человеком в самых разнообразных областях. Его поразительная работоспособность, умение быстро схватывать материал позволяли ему просматривать и усваивать за день такое количество самого различного фактологического материала, которое было под силу только незаурядному человеку. Трудно сказать, какая черта характера преобладала в нем. Человек разносторонний и талантливый, он не был ровным. Он обладал сильной волей, характером скрытным и порывистым. Обычно спокойный и рассудительный, он иногда впадал в раздражение. Тогда ему изменяла объективность, он буквально менялся на глазах, еще больше бледнел, взгляд становился тяжелым и жестким. Не много я знал смельчаков, которые могли выдержать сталинский гнев и отпарировать удар. (...) Работал много, по 12—15 часов в сутки.
Как военного деятеля И. В. Сталина я изучил досконально, так как вместе с ним прошел всю войну. И. В. Сталин владел вопросами организации фронтовых операций и операций групп фронтов и руководил ими с полным знанием дела, хорошо разбираясь и в больших стратегических вопросах... В руководстве вооруженной борьбой в целом И. В. Сталину помогали его природный ум, богатая интуиция. Он умел найти главное звено в стратегической обстановке и, ухватившись за него, оказать противодействие врагу, провести ту или иную крупную наступательную операцию. Несомненно, он был достойным Верховным Главнокомандующим" (Ж у к о в Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1969, с. 295—297).

Маршал И. Х. Баграмян

"В тот памятный вечер, оставивший у меня неизгладимое впечатление, И. В. Сталин не раз по ходу доклада и в процессе его обсуждения также разъяснял нам, как наилучшим образом использовать боевые свойства пехоты, танков, авиации в предстоящих летних операциях Красной Армии. (...) Из Кремля я вернулся весь во власти новых впечатлений. Я понял, что во главе наших Вооруженных Сил стоит не только выдающийся политический деятель современности, но также и хорошо подготовленный в вопросах военной теории и практики военачальник.
Во время обсуждения предложений командующих Верховный был немногословен. Он больше слушал, изредка задавал короткие, точно сформулированные вопросы. У него была идеальная память на цифры, фамилии, названия населенных пунктов, меткие выражения. Сталин был предельно собран" (Б а г р а м я н И. Х. Так мы шли к победе. М., Воениздат, 1977, с. 59, 61, 300).

Маршал Д. Ф. Устинов

"Сталин обладал уникальной работоспособностью, огромной силой воли, большим организаторским талантом. Понимая всю сложность и многогранность вопросов руководства войной, он многое доверял членам Политбюро, ЦК, ГКО, руководителям наркоматов, сумел наладить безупречно четкую, согласованную, слаженную работу всех звеньев управления, добивался безусловного исполнения принятых решений. При всей своей властности, суровости, я бы сказал жесткости, он живо откликался на проявление разумной инициативы, самостоятельности, ценил независимость суждений... Он поименно знал практически всех руководителей экономики и Вооруженных Сил, вплоть до директоров заводов и командиров дивизий, помнил наиболее существенные данные, характеризующие как их лично, так и положение дел на доверенных им участках" (У с т и н о в Д. Ф. Во имя победы. М., 1988, с. 90, 92).

Леон Фейхтвангер (Германия)

"Сталин говорит неприкрашенно и умеет даже сложные мысли выражать просто. Порой он говорит слишком просто, как человек, который привык так формулировать свои мысли, чтобы они стали понятны от Москвы до Владивостока. Возможно, он не обладает остроумием, но ему, несомненно, свойственен юмор; иногда его юмор становится опасным. Он посмеивается время от времени глуховатым, лукавым смешком. Он чувствует себя весьма свободно во многих областях и цитирует, по памяти, не подготовившись, имена, даты, факты всегда точно.
Мы говорили со Сталиным о свободе печати, о демократии и об обожествлении его личности. В начале беседы он говорил общими фразами и прибегал к известным шаблонным оборотам партийного лексикона. Позднее я перестал чувствовать в нем партийного руководителя. Он предстал передо мной как индивидуальность. Не всегда соглашаясь со мной, он все время оставался глубоким, умным, вдумчивым".

А. А. Громыко

"Что бросалось в глаза при первом взгляде на Сталина? Где бы ни доводилось его видеть, прежде всего обращало на себя внимание, что он человек мысли. Я никогда не замечал, чтобы сказанное им не выражало его определенного отношения к обсуждаемому вопросу. Вводных слов, длинных предложений или ничего не выражающих заявлений он не любил. Его тяготило, если кто-либо говорил многословно и было невозможно уловить мысль, понять, чего же человек хочет. В то же время Сталин мог терпимо, более того, снисходительно относиться к людям, которые из-за своего уровня развития испытывали трудности в том, чтобы четко сформулировать мысль.
Глядя на Сталина, когда он высказывал свои мысли, я всегда отмечал про себя, что у него говорит даже лицо. Особенно выразительными были глаза, он их временами прищуривал. Это делало его взгляд еще острее. Но этот взгляд таил в себе и тысячу загадок.
Сталин имел обыкновение, выступая, скажем, с упреком по адресу того или иного зарубежного деятеля или в полемике с ним, смотреть на него пристально, не отводя глаз в течение какого-то времени. И надо сказать, объект его внимания чувствовал себя в эти минуты неуютно. Шипы этого взгляда пронизывали.
Когда Сталин говорил сидя, он мог слегка менять положение, наклоняясь то в одну, то в другую сторону, иногда мог легким движением руки подчеркнуть мысль, которую хотел выделить, хотя в целом на жесты был очень скуп. В редких случаях повышал голос. Он вообще говорил тихо, ровно, как бы приглушенно. Впрочем, там, где он беседовал или выступал, всегда стояла абсолютная тишина, сколько бы людей ни присутствовало. Это помогало ему быть самим собой.
Речам Сталина была присуща своеобразная манера. Он брал точностью в формулировании мыслей и, главное, нестандартностью мышления.
Что касается зарубежных деятелей, то следует добавить, что Сталин их не особенно баловал своим вниманием. Уже только поэтому увидеть и услышать Сталина считалось у них крупным событием".

К. М. Симонов

"...А вот есть такая тема, которая очень важна, — сказал Сталин, — которой нужно, чтобы заинтересовались писатели. Это тема нашего советского патриотизма. Если взять нашу среднюю интеллигенцию, научную интеллигенцию, профессоров, врачей, — сказал, Сталин, строя фразы с той особенной, присущей ему интонацией, которую я так отчетливо запомнил, что, по-моему, мог бы буквально ее воспроизвести, — у них недостаточно воспитано чувство советского патриотизма. У них неоправданное преклонение перед заграничной культурой. Все чувствуют себя еще несовершеннолетними, не стопроцентными, привыкли считать себя на положении вечных учеников. Это традиция отсталая, она идет от Петра. У Петра были хорошие мысли, но вскоре полезло слишком много немцев, это был период преклонения перед немцами. Посмотрите, как было трудно дышать, как было трудно работать Ломоносову, например. Сначала немцы, потом французы, было преклонение перед иностранцами, — сказал Сталин и вдруг, лукаво прищурясь, чуть слышной скороговоркой прорифмовал: — засранцами, — усмехнулся и снова стал серьезным.
Простой крестьянин не пойдет из-за пустяков кланяться, не станет ломать шапку, а вот у таких людей не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия. У военных тоже было такое преклонение. Сейчас стало меньше. Теперь нет, теперь они и хвосты задрали. — Сталин остановился, усмехнулся и каким-то неуловимым жестом показал, как задрали хвосты военные. Потом спросил:
— Почему мы хуже? В чем дело? В эту точку надо долбить много лет, лет десять эту тему надо вдалбливать. Бывает так: человек делает великое дело и сам этого не понимает, — и он снова заговорил о профессоре, о котором уже упоминал. — Вот взять такого человека, не последний человек, — еще раз подчеркнуто повторил Сталин, — а перед каким-то подлецом-иностранцем, перед ученым, который на три головы ниже его, преклоняется, теряет свое достоинство. Так мне кажется. Надо бороться с духом самоуничижения у многих наших интеллигентов" (С и м о н о в К. М. Глазами человека моего поколения. М., 1989, с. 124—127).

Збигнев Бжезинский (США)

"В умении оправдывать свои деяния и добиваться их одобрения Сталин равным образом преуспел и за пределами страны. В течение долгого времени многие западные комментаторы были более склонны — лишь отчасти отличаясь друг от друга в терминологии — хвалить его за индустриализацию России, нежели осуждать за террор. Таким образом сталинская эпоха в значительной степени интерпретировалась как эпоха великих социальных перемен, стремительной динамики, перехода от сельскохозяйственной экономики к индустриальной. И в некотором смысле это верно. При Сталине Советский Союз действительно стал великой индустриальной державой. Действительно произошел отток его населения из деревень. Была в полном объеме отстроена централизованная социалистическая система. И при этом у советской экономики был относительно высокий темп роста. Согласно советской официальной статистике национальный доход увеличился вчетверо в годы первых пятилеток, ежегодно давая прирост почти в 15 процентов. Это потребовало перемещения больших масс людей — за тринадцать лет число городских жителей удвоилось. С 1928-го по 1940 годы годовое производство электроэнергии выросло с 5 миллиардов киловатт до 48,3 миллиарда, производство стали — с 4,3 миллиона тонн до 18,3 миллиона; производство станков возросло с 2 тысяч до 58400 в год; автомобилей стали выпускать не 8 тысяч в год, а 145 тысяч. В канун войны промышленность составляла 84,7 процента всей советской экономики. Даже если эти цифры и преувеличены официальной статистикой, то факт, что советская экономика добилась больших успехов, отрицать не приходится" (Б ж е з и н с к и й З. Большой провал. Рождение и смерть коммунизма в ХХ веке).

Милован Джилас

"Если отбросить односторонние догматические и романтические увлечения, то я бы и сегодня, как и тогда, высоко оценил качество Красной Армии, и в особенности ее русского ядра.
Хотя советский командный состав, а еще в большей степени солдаты и младшие командиры воспитаны политически односторонне, однако во всех других отношениях у них развивается инициатива, широта культуры и взглядов. Дисциплина — строгая и безоговорочная, но не бессмысленная — подчинена главным целям и задачам. У советских офицеров не только хорошее специальное образование, одновременно они — наиболее талантливая, наиболее смелая часть советской интеллигенции. Хотя им сравнительно хорошо платят, они не замыкаются в закрытую касту; от них не требуют чрезмерного знания марксистской доктрины, они прежде всего должны быть храбрыми и не удаляться от поля боя — командный пункт командира корпуса возле Ясс был всего в трех километрах от немецких передовых линий. Хотя Сталин и провел большие чистки, в особенности среди высшего командного состава, это имело меньше последствий, чем предполагают, так как он одновременно без колебаний возвышал молодых и талантливых людей, — каждый офицер, который был ему верен, знал, что его амбиции будут поняты. Быстрота и решительность, с которой Сталин во время войны производил перемены в высшем командном составе, подтверждают, что он был находчив и предоставлял возможности наиболее талантливым. Он действовал одновременно по двум направлениям: вводил в армии абсолютное подчинение правительству, партии и лично себе и ничего не жалел для усиления ее боеспособности, улучшения уровня жизни ее состава, а также быстро повышал в чинах наиболее способных.
Сталин был холоден и расчетлив не меньше Молотова. Однако у Сталина была страстная натура со множеством лиц, причем каждое из них было настолько убедительно, что казалось, что он никогда не притворяется, а всегда искренне переживает каждую из своих ролей . Именно поэтому он обладал большей проницательностью и большими возможностями, чем Молотов.
Он без подробных обоснований изложил суть своей панславистской политики:
— Если славяне будут объединены и солидарны — никто в будущем пальцем не шевельнет. Пальцем не шевельнет! — повторял он, резко рассекая воздух указательным пальцем.
Кто-то высказал мысль, что немцы не оправятся в течение следующих пятидесяти лет. Но Сталин придерживался другого мнения:
— Нет, оправятся они, и очень скоро. Это высокоразвитая промышленная страна с очень квалифицированным и многочисленным рабочим классом и технической интеллигенцией, — лет через двенадцать — пятнадцать они снова будут на ногах. И поэтому нужно единство славян. И вообще, если славяне будут едины — никто пальцем не шевельнет.
Сталин обладал необычайно чутким и настойчивым умом. Помню, что в его присутствии невозможно было сделать какого-либо замечания или намека без того, чтобы он тотчас этого не заметил. И если помнить, какое значение он придавал идеям, — хотя они были для него лишь средством, — то напрашивается вывод, что он видел и несовершенство созданного при нем строя. Этому сегодня есть немало подтверждений, в особенности в произведениях его дочери Светланы. Так, она пишет, как, узнав, что в Куйбышеве создана специальная школа для эвакуированных детей московских партаппаратчиков, он воскликнул: "Ах вы!.. Ах вы, каста проклятая!"
Явление Сталина весьма сложно и касается не только коммунистического движения и тогдашних внешних и внутренних возможностей Советского Союза. Тут поднимаются проблемы отношений идеи и человека, вождя и движения, значения мифов в жизни человека, условий сближения людей и народов. Сталин принадлежит прошлому, а споры по этим и схожим вопросам если начались, то совсем недавно.
Добавлю еще, что Сталин был — насколько я заметил — живой, страстной, порывистой, но и высокоорганизованной и контролирующей себя личностью. Разве, в противном случае, он смог бы управлять таким громадным современным государством и руководить такими страшными и сложными военными действиями?
Тщетно пытаюсь себе представить, какая еще, кроме Сталина, историческая личность при непосредственном знакомстве могла бы оказаться столь непохожей на сотворенный о ней миф. Уже после первых слов, произнесенных Сталиным, собеседник переставал видеть его в привычном ореоле героико-патетической сосредоточенности или гротескного добродушия, что являлось непреложным атрибутом иных массовых фотографий, художественных портретов, да и большинства документальных кинолент. Вместо привычного "лика", выдуманного его собственной пропагандой, вам являлся буднично-деятельный Сталин — нервный, умный, сознающий свою значимость, но скромный в жизни человек... Первый раз Сталин принял меня во время войны, весной 1944 года, после того как облачил себя в маршальскую форму, с которой потом так и не расставался. Его совсем не по-военному живые, безо всякой чопорности манеры тотчас превращали этот милитаристский мундир в обычную, каждодневную одежду. Нечто подобное происходило и с проблемами, которые при нем обсуждались: сложнейшие вопросы Сталин сводил на уровень простых, обыденных...
Он обладал выдающейся памятью: безошибочно ориентировался в характерах литературных персонажей и реальных лиц, начисто позабыв порой их имена, помнил массу обстоятельств, комментируя сильные и слабые стороны отдельных государств и государственных деятелей. Часто цеплялся за мелочи, которые позже почти всегда оказывались важными. В окружающем мире и в его, Сталина, сознании как бы не существовало ничего, что не могло бы стать важным... Зло, мне кажется, он помнил больше, чем добро, потому как, вероятно, внутренне чувствовал, что режим, им создаваемый, способен выжить исключительно в зоне враждебности...
По существу, это был самоучка, но не подобно любому одаренному человеку, а и в смысле реальных знаний. Сталин свободно ориентировался в вопросах истории, классической литературы и, конечно, в текущих событиях. Того, что он скрывает свою необразованность или стыдится ее, заметно не было. Если и случалось, что он не вполне разбирался в сути какого-нибудь разговора, то слушал настороженно, нетерпеливо ожидая, пока тема сменится.
При разговоре со Сталиным изначальное впечатление о нем как о мудрой и отважной личности не только не тускнело, но и, наоборот, углублялось. Эффект усиливала его вечная, пугающая настороженность. Клубок ощетинившихся нервов, он никому не прощал в беседе мало-мальски рискованного намека, даже смена выражения глаз любого из присутствующих не ускользала от его внимания.
Но Сталин — это призрак, который бродит и долго еще будет бродить по свету. От его наследия отреклись все, хотя немало осталось тех, кто черпает оттуда силы. Многие и помимо собственной воли подражают Сталину. Хрущев, порицая его, одновременно им восторгался. Сегодняшние советские вожди не восторгаются, но зато нежатся в лучах его солнца. И у Тито, спустя пятнадцать лет после разрыва со Сталиным, ожило уважительное отношение к его государственной мудрости. А сам я разве не мучаюсь, пытаясь понять, что же это такое — мое "раздумье" о Сталине? Не вызвано ли и оно живучим его присутствием во мне?" (Д ж и л а с М. Лицо тоталитаризма).

Роже Гароди (Франция)

"...Я думаю, что на фигуру Сталина нужно смотреть в историческом плане. В сущности, тогда была осада: вспомним, что железный занавес выдумали не русские, а Клемансо и Черчилль, которые говорили о необходимости натянуть занавес из железной проволоки и задушить Советский Союз голодом. А когда страна находится в осаде, то это совершенно не ведет к какой-нибудь терпимости. Действительно, в тот исторический период были ужасные отклонения, и я думаю, что с этой точки зрения Сталин был плохим учеником Ленина. В одном из своих последних текстов, опубликованных в "Правде", который можно действительно рассматривать как политическое завещание Ленина, тот писал о том, что пройдет 50—60 лет, прежде чем крестьяне на своем собственном опыте придут к коммунизму. Сталин же захотел сделать это за два года. В результате он уничтожил советское сельское хозяйство, которое и сейчас еще не поднялось. С другой стороны, когда Сталин говорил в 1931 году: "Если мы не будем производить 10 миллионов тонн стали в год, то меньше чем за 10 лет нас раздавят", он был прав. Десять лет, то есть, 1941 год. Если бы он тогда не совершил то невероятное усилие, которое, действительно, с человеческой точки зрения стоило очень дорого, мы бы сейчас жили еще в эпоху Освенцима.
...Очень легко говорить задним числом: нужно было сделать то-то, не хватало того-то. К сожалению, дорога истории, как говорил Ленин, это не Невский проспект. И в определенных исторических условиях сначала нужно делать то, что необходимо, даже если это будет стоить больших человеческих усилий. Я считаю, что с человеческой точки зрения сталинизм стоил нам очень дорого, но надо также сказать и о том, что если Европа свободна сегодня, так это благодаря Сталинграду" ("Завтра", № 8 (221), 1998 г).

Уинстон Черчилль (Великобритания)

"Большим счастьем было для России, что в годы тяжелейших испытаний страну возглавил гений и непоколебимый полководец Сталин. Он был самой выдающейся личностью, импонирующей нашему изменчивому и жестокому времени того периода, в котором проходила вся его жизнь.
Сталин был человеком необычайной энергии и несгибаемой силы воли, резким, жестоким, беспощадным в беседе, которому даже я, воспитанный здесь, в Британском парламенте, не мог ничего противопоставить. Сталин прежде всего обладал большим чувством юмора и сарказма и способностью точно воспринимать мысли. Эта сила была настолько велика в Сталине, что он казался неповторимым среди руководителей государств всех времен и народов.
Сталин произвел на нас величайшее впечатление. Он обладал глубокой, лишенной всякой паники, логически осмысленной мудростью. Он был непобедимым мастером находить в трудные моменты пути выхода из самого безвыходного положения. Кроме того, Сталин в самые критические моменты, а также в моменты торжества был одинаково сдержан и никогда не поддавался иллюзиям. Он был необычайно сложной личностью. Он создал и подчинил себе огромную империю. Это был человек, который своего врага уничтожал своим же врагом. Сталин был величайшим, не имеющим себе равного в мире, диктатором, который принял Россию с сохой и оставил ее с атомным вооружением.
Что ж, история, народ таких людей не забывают" (Черчилль У. Речь в палате общин 21 декабря 1959 года, в день 80-летия Сталина). http://www.patriotica.ru/hi...

Гитлер о Сталине

"И чем больше мы узнаем, что происходит в России при Советах, тем больше радуемся, что вовремя нанесли решающий удар. Ведь за ближайшие десять лет в СССР возникло бы множество промышленных центров, которые бы постоянно становились бы все более неприступными, и даже представить себе невозможно, каким вооружением обладали бы Советы, а Европа в то же самое время окончательно деградировала... К Сталину, безусловно, тоже нужно относиться с должным уважением. В своем роде он просто гениальный тип. А его планы развития экономики настолько масштабны, что превзойти их могут лишь четырехлетние немецкие. По своим политическим и военным качествам Сталин намного превосходит и Черчиля, и Рузвельта. Это единственный мировой политик, достойный уважения. Наша задача - раздробить русский народ так, чтобы люди масштаба Сталина больше не появлялись." (Сказано в тесном кругу соратников 22 июня 1942 года в разгар боев под Сталинградом.) http://www.rusbass.ru/stali...

Сталин о Сталине
"Я знаю, что, когда умру, людская молва много мусора нанесет на мою могилу. Но я уверен, что ветер Истории все это развеет". http://www.rusbass.ru/stal....

Что там мог знать такого Гитлер о русском народе, кроме заигрывания? Ничего он не знал на самом деле, потому-то и "зубы сломал". Вот почитайте мою Оду о России, которую я написала для вывода людей из депрессии в перестройку.

О да о РОССИИ
« У м о м Р о с с и ю н е п о н я т ь »

Роли личностей в России, как бы мы ни спорили,
Это вам не футы-нуты - - целая ИСТОРИЯ.
Ну, цари …... Там всё понятно: — воспитанье, этикет,
Нищета в избе крестьянской, во дворцах и блеск и свет.
Всё смела рука народа -— в одночасье Зимний взят.
С той поры пылит дорога и идёт на брата брат.
Кто же будет править людом, если выгребли всю знать?
МИР качает головами: «Умом Россию не понять!».
Вроде надо жить красиво? — Пролетарий - не привык.
«Ленин чё сказал намедне, когда лез на броневик?»
Но никто ничё не помнит, помнят только жест «вперёд»…
Так возник у нас в России наш родимый «крестный ход»:
Разорили, разобрали, разнесли и в пух и прах,
Не моргнули даже глазом, и макушки на церквах.
МИР качает головами: «Как нам это понимать,
Как без Бога править людом? « Умом Россию не понять…»
Что же Ленин, как позволил? Пишет в Зимнем он труды,
Недосуг считать в уездах все потери и гробы.
Вёл он жёстко и удало всю политики игру - —
За спиной его жевала Власть Советская икру.
И «кухарки из народа» в управление пошли:
Всем нарезали наделы, а потом отнять пришли.
МИР качает головами:- «Землю надо поднимать.
Разорять зачем хозяев -— как Россию нам понять?»
Ленин в Горках вмиг оставлен. Свой, с Кавказа, человек
По партийной кличке Сталин вдруг возник в Кремле на век.
Он, конечно, властный очень, страстный очень, не урод,
Потихоньку, по- кавказски, он подмял честной народ.
Кто не мог владеть землёю и копался кое -— как,
Тот пришёл «слугой народа» грозно рявкнув: - «Ты -— кулак!»
МИР качает головами и задумался слегка:
-«Как понять умом Россию? — Был раздел на едока».
Всё расписано рукою, жёсткой волей, наперёд: —
Часть людей живёт свободно, часть пусть пашет огород.
То есть, кто-то должен двигать тот «локомотив» вперёд.
И росли вдоль по России лагеря, как огород.
Замели умы, таланты, - с намереньем замели;
Полнауки, треть народа позабыли про рубли.
Мир качает головами: «Как нам это понимать?
Геноцид всего народа? Умом Россию не понять».
Для острастки, оправданья и для нужд родной страны
Часть народа волевого во враги были сданы.
В общем просто, по- крестьянски, можно так сказать: - «Капец!»
То есть, «если вышла пьянка -— режь последний огурец!»
Вот и «режем», повсеместно, «огурцы» из века в век,
А ведь это вам не овощ -— это всё же Человек!
Но плюём из века в век в само званье «ЧЕЛОВЕК»!
МИР качает головами: «Мы хотели бы всё знать»
Из Кремля идут депеши: «Вам России не понять!»
Вдруг подпёрло в мировую. — Ясен был фашистов пыл.
Не успели помолиться, — «огурец» тот снова всплыл:
Снова жертвы, миллионы … ... То тебе не огурец!
Дебет-кредит подбивал САМ - там, в Кремле, РОДНОЙ ОТЕЦ.
Спас страну нашу не Сталин; каждый русский -— то герой.
Сколько добрых, славных, смелых не вернулося домой?
Полстраны калек, убогих, беспризорных -—тьма пруди.
Всё снесли — и те, что в поле, и с осколками в груди.
Вся страна навзрыд рыдала, как покинул нас ОТЕЦ…
МИР качает головами: «Ну, диктатору конец!»
Размечтались! Диктатуру ещё можно пережить,
А вот кто умы без силы теперь будет тормозить?
Кто бы ни стоял у власти, всё помнит тот же русский люд:
«Слуги народные в личных хоромах лучше хозяев живут».
Снял Никитка наш ботинок -— дрогнул МИР и чуть не взмыл!
Он на радостях Россию кукурузой засадил.
Помнит люд в глухих степях три тычинки на стеблях!
И стремился МИР понять: - Кто там правит, — Кузьки Мать?»
Пнул Никитку Леонид - у- него душа болит
За столицу, за страну, ридну хату и жену.
Вся в медалях грудь его, потеснил в Кремле того,
Кто сидел там до него. Всё бы было ничего—широка ведь грудь его!
Только быстро всю завесил и мундир тот перевесил
И достоинства потуги и военные заслуги.
МИР качает головами: «Умом Россию не понять…
Невозможно ТО понять, что Там в мате слово МАТЬ!»
Но инерция ОТЦА всё вела вновь до конца:
Снова «режь тот огурец» -... всё проели наконец… —
Ни кусочка колбасы, ни сатина на трусы...
Наш народ пищал, пищал, — непременно бы восстал,
Но …... преставился ОТЕЦ,— все вздохнули: - «Наконец!»
Представитель от ЧеКа будет властвовать пока.
Ничего сказать не можем -— очень быстро «лапки сложил»;
Был хороший человек - — не достоин был наш век!
МИР качает головами:- «Что творится на Руси…
Боже, праведный, спаси …страшно нам от той Руси!»
Бог нам внял, слезу пустил - - Горбачёва подарил.
Тот в порыве перестройки все лозы свалил в помойки.
Ну, народ стал брагу пить, на работу не ходить.
Ясно дело — плюрализм: раз, два плюнул -— коммунизм.
Михаил -— святое имя - полномочьями своими
Всю Европу вмиг смутил -— перестройкой угодил.
Бедный, думал, — перестроил; каждый свояка пристроил
С кабинета в кабинет, вот и можно дать ответ.
МИР качает головами, очарованный словами …—
Гласность всё же, наконец! Засвистел народ: - «Капец!»
На такой призывный свист вышел Боря – коммунист.
Боря, — в юности спортсмен, — не боялся перемен:
Расстрелял Совет в Москве - — потрафил родной братве.
Он ведь наш -— рубаха парень. Он порой весьма забавен:
На потеху всей страны снял у трапа он штаны.
Можно коротко сказать: - «Что за жизнь, едрёна мать?»
МИР качает головами и не выразить словами
ЧТО хотел тот МИР сказать … «—Умом Россию не понять»
Что за русский наш народ? — «Никто замуж не берёт!»
Весь в пуху и вечно пьян …— Боже мой, какой изъян
Носит в сердце наш народ со столицы в огород?
Столько партий на Руси -— Боже праведный, спаси!
Тунеядцы, бюрократы -— все с приличною зарплатой.
Кто не пашет и не жнёт - -- очень весело живёт.
С лёгким запахом «шанель» Русь рванула на панель.
Кто построил всю страну -— мизер пенсии ему.
МИР колышется волнами: -«Что же будет теперь с нами?
Легче потравить народ …» - и гнильё в Россию шлёт.
Терпеливый наш народ «никто замуж не берёт»!
Ничего себе собрались? Вы забыли, что сорвались
Как кобыла та, с узды? И кому нужны бразды?
Ну, явился МИРу Путин… Что с того —народ ведь мутен:
Снова просит «огурца», жаждет видеть вновь ОТЦА.
Наплевать ему, ЧТО будет -— будет барин, он рассудит.
Кто спасёт такой народ? Где Спаситель? Вот ОН …— вот!
Это тот, кто строил печи, пока кто-то сыпал речи.
Тот, кто строил самолёт. Тот, кто вывел СУ в полёт.
Тот, кто строил корабли, пока множились рубли.
Тот, кто дебет-кредит множил. Тот, кто знанья приумножил.
То здоровое зерно -— в землю брошено оно.
Есть муть с болота сдуть, ручейков найдём мы суть.
В патологии Руси хоть проси иль не проси,
Надо чистить самому, в каждом доме - одному.
Если в церковь сходит с бани - — чистый дух в судьбу заманит,
То прощаются ему прегрешенья – одному.
Молодое поколенье вновь несёт "в костёр поленья",
Те, что могут МИР поджечь… — Вот о чём в итоге речь.
Дитя малое несёт весь ответ за грешный род: —
По программам ДНК отвечает ведь пока.
Весь «горит» уже наш ДОМ …— Мы ж поленья всё несём:
Не прощаем и не любим, не жалеем, не голубим...
Сколько можно же страдать, не пора ли нам вставать?
Русь, как малое дитяти — вырастала на полати,
Там спала и там дремала, всё в душе переживала:
И раздумья и войну, и раздолья тишину…
Но однажды встанет Русь, слезет с печки: -—- «Щас, возьмусь!
У меня ведь хватит силы, да и память не отбило: —
Десять заповедей есть - вот откуда УМ и ЧЕСТЬ.
Уже бродит по Руси дух тот призраком:- «Спаси!»
Он возводит этажи там, где были миражи.
И в космические дали шлёт он лазера спирали:
Он во всём, где УМ и ТРУД, а такие - всё сотрут!
Ждут большие перемены, недоступные подмены:
Если будет это князь -— не ударит лицом в грязь,
Если будет пионер -— это точно всем пример,
Если будет это врач -— не услышим детский плач,
Если будет пианист -— то талант и сердцем чист.
Призрак этот -— русский дух- — на полатях не протух.
Он бредёт из дома в дом, в сердце он живёт твоём.
И живёт он и в моём… Будем строить новый ДОМ?
Не ломайте люди ДОМ, тот, в котором мы живём.
Поживём мы в нём, пока возведём под облака
Совершенный земной ДОМ. То не будет Вавилон –
Здесь язык у всех единый. - Вечен он – неповторимый.
В генофонде у нас есть ЯЗЫК ЧУВСТВ, но то не смесь,
То гармония всех сразу, это «хор» как по заказу:
То, чего нам не хватает - за что тело так страдает.
Биоритм родной Земли хромосомы донесли,
И несли из века в век, пока зрел тот Человек.
Хор душевный в ритме том правит с радостью умом.
Дух воспрянет – вечен он, наш душевный камертон!
Дух наш славен на века, он раздолен, как река,
Он текуч, как волны в море, величав он на просторе,
Обещает всем нам вновь НАДЕЖДУ, ВЕРУ и ЛЮБОВЬ!
МИР кивает головами: «Умом Россию не понять.
Как будто она рядом с нами, но в мыслях далека опять.
Её душа - как отчий ДОМ, — она и правит тем умом! «

Мне нравится больше Сергей Миронович Киров.
Сталин - карлик, который был велик потому, что стоял на плечах великого народа.