фото интернет

Спасибо за интересную информацию.

Благодарю!

За интересную информацию

Интересно и познавательно!Спасибо большое!

Александр Ширяевец и С.Городецкий. Петербург. 1915 год

Неповторимость стихов Ширяевца была точно подмечена Сергеем Городецким в петербургской газете «Речь»: «Судя по его вещам, мы в его лице имеем новую поэтическую силу, идущую прямо с земли… Талант волжского певца силен и несомненен…». Высокую оценку стихотворениям поэта дали В. Брюсов, Н. Клюев, А. Коринфский и др.
(Из статьи Е.Г. Койнова. «В песнях – соловей…» http://shiryaevets.com/?pag...)

И. Репин. Городецкий с женой. 1914 год

С.Городецкий.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Баю-баю, вею-вею
Над головкою твоею.
Баю-баю, налетаю,
Колыбель твою качаю,
Баю-бай, баю-бай.
Поскорее
Засыпай.

У меня на чистом поле
Алы цветики не спят.
У меня на синем небе
Звезды ясные блестят.
Ждут, когда к ним прилечу я,
"Спите тихо",- им скажу .
Улетать-то не хочу я,
В эти оченьки гляжу.

Баю-баю, вею-вею
Над головкою твоею.
Баю-баю, налетаю,
Колыбель твою качаю.
Баю-баю, баю-бай.
Поскорее
Засыпай.

Отношение С.Есенина к С. Городецкому было неоднозначным. В 1917 го. он видел в Городецком, как и в Блоке и Мережковском "западное", далекое от народа начало. Об этом он пишет, в частности в письме А.Ширяевцу .
(отрывки)

А. В. ШИРЯЕВЦУ

24 июня 1917 г. Константиново

1917. Июнь 24.

Хе-хе-хо, что ж я скажу тебе, мой друг, когда на языке моем все слова пропали, как теперешние рубли. Были и не были. Вблизи мы всегда что-нибудь, но уж обязательно сыщем нехорошее, а вдали все одинаково походит на прошедшее, а что прошло, то будет мило, еще сто лет назад сказал Пушкин.
Бог с ними, этими питерскими литераторами, ругаются они, лгут друг на друга, но все-таки они люди, и очень недурные внутри себя люди, а потому так и развинчены. Об отношениях их к нам судить нечего, они совсем с нами разные, и мне кажется, что сидят гораздо мельче нашей крестьянской купницы. Мы ведь скифы, приявшие глазами Андрея Рублева Византию и писания Козьмы Индикоплова с поверием наших бабок, что земля на трех китах стоит, а они все романцы, брат, все западники, им нужна Америка, а нам в Жигулях песня да костер Стеньки Разина.
Да, брат, сближение наше с ними невозможно. Ведь даже самый лучший из них, Белинский, говоря о Кольцове, писал «мы», «самоучка», «низший слой» и др., а эти еще дурее.
На [них] просто смотреть не хочется, с ними нужно не сближаться, а обтесывать, как какую-нибудь плоскую доску, и выводить на ней узоры, какие тебе хочется. Таков и Блок, таков Городецкий, и все и весь их легион. Бывают, конечно, сомнения и укоры в себе, что к чему и зачем все это, но как только взглянешь и увидишь кого-нибудь из них, так сейчас же оно, это самое-то, и всплывает. Люботно уж больно потешиться над ними, а особенно когда они твою блесну на лету хватают, несмотря на звон ее железный. Так вот их и выдергиваешь, как лещей или шелесперов.
Я очень и очень был недоволен твоим приездом туда. Особенно твоими говореньями с Городецким. История с Блоком мне была передана Миролюбовым с большим возмущением, но ты должен был ее так не оставлять и душой своей не раскошеливаться перед ними. Хватит ли у них места вместить нас? Ведь они одним хвостом подавятся, а ты все это делал.
<...>
А пока всего тебе доброго.
Твой Сергей.
Константиново.

Примечания
Печатается по автографу (Самарский областной историко-краеведческий музей им. П. В. Алабина).
В первом предложении после слов «все слова» было: «о них». В третьем абзаце после слов «... как их легко взбаламутить» зачеркнуто: «только стоит слегка повести против шерсти». Девятый абзац (после слов «...как лещей или шелеспёров») был начат фразой: «Деды-то наши их медведями тешили, а они нас потешают просто сами».
...все слова пропали... — Написав первоначально перед словом «пропали» слова «о них», Есенин, очевидно, имел в виду (как явствует из последующего текста) столичных литераторов.

...а они все романцы ~ все западники. — Ср. с дневниковой записью А. Блока от 4 янв. 1918 г. о высказываниях Есенина в беседе с ним: «Вы — западник. Щит между людьми. Революция должна снять эти щиты» (Восп., 1, 175).

Им нужна Америка, а нам в Жигулях песня да костер Стеньки Разина. — Америка в данном случае — поэтический образ, символ каменного и железного города. Возможно, здесь скрыт намек на стихотворение А. Блока «Новая Америка» (1913; в первой публикации под загл. «Россия») с его заключительными строфами:

Черный уголь — подземный мессия,
Черный уголь — здесь царь и жених,
Но не страшен, невеста, Россия,
Голос каменных песен твоих!

Уголь стонет, и соль забелелась,
И железная стонет руда...
То под степью пустой загорелась
Мне Америки новой звезда!

(Блок А. Стихотворения. Кн. третья (1905—1914). Изд. 2-е, перераб. и доп. М.: Мусагет, MCMXVI, с. 135—137). Ср. также: у Есенина: «...в Жигулях песня» — и у Блока: «Голос каменных песен...».

В письме не случайно противопоставлены Америке «в Жигулях песня да костер Стеньки Разина». Там, на Волге, в Жигулевских горах собирал свою «молодецкую вольницу», чтоб «тягаться с кривдою», разудалый атаман. Эти овеянные народными преданиями места были родными для Ширяевца (по названию волжского села — его псевдоним). Они воспеты поэтом во многих стихотворениях. Одно из них — «Ширяево» — явно отозвалось в письме Есенина. Ср.:

В междугорьи залегло —
В Жигулях наше село...

Рядом — Волга, плещет, льнет,
Про бывалое поет...
..............
Всё б на тот простор глядел,
Вместе с Волгой песни пел!

(Еж. ж., 1916, № 5, май, стб. 6).

В свою очередь, есенинские слова «костер Стеньки Разина», судя по всему, стали для Ширяевца побудительным мотивом к переработке его стихотворения «Утес Разина» (1915). В ранней редакции оно начиналось так:

Стоит давно осиротелый
И грезит былью прошлых дней
И слышит голос Стеньки смелый,
И свист, и взмахи кистеней.

(Журн. «Огонек», Пг., 1917, № 31, с.1).

Следующая редакция открывалась уже строфой:

Былою ярью очарован,
Грустит, теряя облик свой,
И бредит Стенькиным костром он,
И гулом песни грозовой...

(Автограф с пометой: «Ноябрь 917. (Переработано)» — РГАЛИ, ф. А. В. Ширяевца)

На остальных же просто смотреть не хочется. ~ Таков и Блок ~ и все ... — Тремя годами раньше в тех же выражениях писал Ширяевцу и Клюев: «Блока я знаю лично — он такой же, как и все» (из письма от 28 июня 1914 г. — журн. «De visu», М., 1993, № 3, с. 22).

Шелеспёр (шелешпёр, желеспёр; др. назв. также — жерех, белесть) — Aspius aspius, рыба семейства карповых (Cyprinidae).

...недоволен твоим приездом туда... — Речь идет о поездке Ширяевца в Петроград в мае 1915 г. По его собственному признанию, он «все время чувствовал себя там растерянным, все время находился в каком-то обалдении от всего виденного» (из письма В. С. Миролюбову от 10 марта 1916 г. — журн. «De visu», М., 1993, № 3, с. 28).

История с Блоком мне была передана Миролюбивым с большим возмущением... — Вероятно, Миролюбов передал Есенину то, что сообщил ему в письме от 10 марта 1916 г. сам Ширяевец:

«Сладко журчащий о России, о русском народе г. Блок, оказывается, не расположен заводить знакомства с писателями из народа. Не принял меня, а до меня не принял Сергея Клычкова (по рассказу А. Тинякова), который тщетно пытался познакомиться с ним. Один только Есенин попал к нему, да и то обманным путем (тоже по рассказу Тинякова). Честь и слава! Оно, конечно, не подобает потомку крестоносцев иметь дело с разным сбродом... <...> Знакомство мое с г. Блоком кончилось тем, что, после нескольких писем к нему и вызовов по телефону, я, явившись к нему, поторчал в прихожей, и горничная вынесла мне книгу его „Стихи о России“, которую я купил в магазине и с которой явился к их степенству с просьбой дать автограф. Автограф-то в книге был, но автора видеть не сподобился... Мерси и на том, что увидал горничную знаменитости...» (журн. «De visu», М., 1993, № 3, с. 29).

Сохранилась записка Ширяевца, переданная Блоку через горничную: «Глубокоуважаемый Александр Александрович, не откажите в просьбе надписать эту книгу стихов Ваших о России. Я глубоко уважаю Вас за них, и вообще люблю Вашу поэзию. Мне страшно хочется иметь Ваш автограф — если можете, прошу исполнить мою просьбу. Я уже писал Вам, но Вы не ответили. Больше надоедать не буду, т. к. сегодня уезжаю в Азию (около 5000 верст отсюда), где наверно и подохну. Имею автографы З. Гиппиус и Д. С. Мережковского, надеюсь, и Вы не откажете. Напишите хотя бы в таком духе: „Убирайтесь к черту“... С совершенным почтением Александр Ширяевец. 1-VI. 915» (журн. «Волга», Саратов, 1973, № 8, авг., с. 187, в статье В. Земскова «Александр Ширяевец — друг Есенина»).

...ты должен был ее так не оставлять... — Есенин, очевидно, не мог знать о том, что Ширяевец, посылая Блоку в конце 1916 г. свою книгу «Запевка», сопроводил ее не лишенным сарказма инскриптом: «Александру Александровичу Блоку в память приветливого приема Александр Ширяевец» (журн. «Волга», Саратов, 1973, № 8, авг., с. 188; выделено автором).

...особенно твоими говореньями с Городецким. ~ ты должен был ~ душой своей не раскошеливаться перед ними. — Схожий совет был дан Ширяевцу Клюевым еще 3 мая 1914 г.: «Я предостерегаю тебя, Александр, в том, что тебе грозит опасность, если ты вывернешься наизнанку перед Городецкими. Боже тебя упаси исповедоваться перед ними, ибо им ничего и не нужно, как только высосать из тебя все живое, новое, всю кровь, а потом, как паук муху, бросить одну сухую шкурку» (журн. «De visu», М., 1993, № 3, с. 20). Тем не менее, общение с Городецким во время пребывания в Петрограде стало для Ширяевца одним из самых сильных впечатлений. Он «...в особенности был очарован Сергеем Городецким», — свидетельствовал один из ташкентских друзей Ширяевца («Книга для чтения по истории новейшей русской литературы / Сост. В. Л. Львов-Рогачевский», Л., 1925, 2-е испр. и доп. изд., с. 166). Городецкий же, посылая 4 июня 1915 г. Есенину свою совместную с Ширяевцем фотографию, не удержался от снисходительного тона: «Приехал Ширяевец. Тяжеловат и телеграфом пахнет. От города голову потерял» (Письма, 200).

Есенин С. А. Письмо Ширяевцу А. В., 24 июня 1917 г. Константиново // Есенин С. А. Полное собрание сочинений: В 7 т. — М.: Наука; Голос, 1995—2002. Т. 6. Письма. — 1999. — С. 94—97.

Полностью письмо и примечания: http://esenin.niv.ru/esenin...

Спасибо,Ирина, Вам и всем участникам за этот познавательный материал.

Vam moia blagodarnosti.............GRAZIE.............

Книги Сергея Городецкого (дореволюционный период): "Ярь" (1906), "Перун", "Дикая воля" (обе - 1907 г.); книга рассказов "Кладбище страстей" (1909) - книга была конфискована, часть её тиража уничтожена, так как рассказы содержали порнографию; сборник стихотворений "Русь" (1910), "Цветущий посох" (1913) и др.
После революции С. Городецкий активно включился в строительство нового мира: руководил отделом агитации и пропаганды в РОСТА, возглавлял литчасть Политуправления Каспийского флота, редактировал различные журналы, выступал с лекциями и статьями, вместе с Николаем Асеевым заведовал литературной частью Театра революции... Его первая "советская" книга "Серп" (1921) была настоящим гимном советской власти. Другие книги "советского" периода: "Миролом", (1923), "Из тьмы к свету" (1926), "Грань" (1929) и др. Написал повести "Чёрная шаль", "Памятник восстания", роман "Алый смерч", "Московские рассказы". Занимался переводами. Написал также либретто к операм - "Прорыв", "Прометей", "10 дней, которые потрясли мир" и др. По заказу партийных органов написал новое, измененное в нужном ключе либретто к опере М.И. Глинки "Жизнь за царя", которая с этого времени стала называться "Иван Сусанин".
могила Сергея Городецкого.
Творчество
«В своей ранней лирике Городецкий испытал влияние символистов, прежде всего — Вячеслава Иванова, А. Блока и К. Бальмонта, для него характерно возвращение к мотивам языческой славянской мифологии и первобытных сил, проявляющихся в связи с природой. После большевистского переворота Городецкий писал политические стихи — от агиток периода гражданской войны, приветствий пролетарским поэтам (1921), партийным съездам (1931, 1958) и космонавтам (1962) до текста кантаты «Песнь о партии»».
Вольфганг Казак

Семья
Жена — актриса и поэтесса Анна Алексеевна Городецкая (урожд. Козельская);(лит. псевдоним Нимфа Бел-конь-Любомирская); (1889—1945). Замужем за С. Г. с 1908. По словам А. А. Блока отличалась необыкновенной красотой.
Дочь — Рогнеда Городецкая-Бирюкова (р. 1909), внучка Наталья Юрьевна Бирюкова, правнучка — Татьяна.
Брат — Городецкий Александр Митрофанович (1886—1914), художник, периодически страдал психическими нервными расстройствами. Болел, последние два года парализованный. Автор картины «Венок на могилу Комиссаржевской», скомнирированной из кусочков ваты.
Скончался C.М. Городецкий 7 июня 1967 года в Обнинске (Калужская обл.), похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище (36 уч.).



Как найти могилу

От входа на кладбище идти по Центральной аллее до белого здания колумбария, повернуть налево, идти до конца здания, повернуть направо. Аллея, на которую вы повернёте называется Писательской аллеей. Идите по ней прямо, до конца 34 уч. (он слева), поверните налево, идите прямо между 34 (он слева) и 37 уч. (он справа). За 37 учаском следует 36 уч. Он разделён на три квартала. Вам нужно пройти до конца первого квартала 36 уч., повернуть направо и идти прямо. Вы пойдёте по дороге между первым (он справа) и вторым (он слева) кварталами 36 участка. Дойдите до конца второго квартала 36 уч. (он слева), поверните налево. Могила Сергея Городецкого в первом ряду могил, буквально в двух шагах от угла участка.