Откройте свой Мир!

Николай Гринько - Наши на Луне

У каждой Маши должен быть
Маленький Пит-Буль.
Всегда готовый исполнить твист,
Если скажут: "Танцуй или умри".
Но одни и те же танцы день за днем -
Дорога в скучный рай,
А чтоб ты делала, если вдруг
Тебе сказали: "Стреляй или умри".
Но если б я был Иисусом Христом,
Я сказал бы тебе:
"Не целуй без любви, Маша,
Не целуй без любви,
А не то быть беде".
Все видят, как идет из окон дым,
Но никто не знает, где дверь.
Слева - Голгофа, справа - Рим,
А ты как хочешь: верь или умри.
Ах если б я был Иисусом Христом,
Я сказал бы тебе:
"Не целуй без любви, Маша,
Не целуй без любви,
А не то быть беде".

Песня про меня :)


- Ах, Машенька-Маша, зачем ты грустна?
Грачи прилетели, повсюду весна!
- Да-а,
А бедный чижик?
Он все сидит в клетке,
Не поет, не скачет -
Плачет...

- Ах, Машенька-Маша, да ладно тебе!
Смотри, как все краше живется везде!
И в море, и в поле, - вперед, к рубежам!
И вон сколько воли ежам и стрижам!
- Да-а, а бедный чижик?
Он все сидит в, клетке,
Не поет, не скачет -
Плачет!

- Ах, Машенька-Маша, да ты посмотри,
Какие проблемы вокруг и внутри:
Хлеба не родятся, клокочет Бейрут,
Тайфун над Флоридой - и страшно крадут!
Пора избавляться от прошлых отрыжек!
- Ну да!
Ну вот же чижик!
Он же сидит в клетке
Не поет, не скачет - плачет!

Ах, Машенька-Маша... Маруся, Мари...
Ты прям как не наша... Ты, Маша, смотри!
Ну разве так сложно понять про себя:
Что можно - то можно, а больше - низззя...
Но все ж - то, что можно в текущие дни,
Значительно больше, чем раньше ни-ни!
В конце пятилетки - не этой, так той...
- Да-а,
А бедный чижик?
Он все сидит в клетке,
Не поет, не скачет, -
Я так не могу-у-у!..

Ревнивым Марусям посвящается :) Шуточная.

Маруся

Сердце боль то сожмет, то отпустит,
Я устал эту боль запивать.
Больше я, понимаешь, Маруся,
Не желаю тебя целовать.
Ох, не кричи и не топай ногами,
Не стучи по столу кулаком!
Сам себя я ужасно ругаю,
Что с тобой был, Маруся, знаком.

Припев:
Я не люблю тебя, Маруся,
Хотя, бывает, и боюсь.
Ты не в моем, Маруся, вкусе
И на тебе я не женюсь.

Я с тобою, Маруся, как в клетке,
Позабыл, что такое покой.
А походка у нашей соседки –
Никогда я не видел такой.
Мы с соседкой по рюмке закусим,
Не мешай моей новой судьбе.
Ты утри свои слезы, Маруся,
Ни за что не вернусь я к тебе!

Припев

Музыка есть в Контакте. Рекомендую :)

Песня из телефильма "Расмус-бродяга" (1978,Т/O Экран в 1978 по одноименной повести Астрид Линдгрен. Реж. М.Муат)

Простись со мной, Мария!
Остаться не вели,
О дай мне уйти, Мария,
Не то я умру от любви...

Мне лучше быть в дороге
Под небом голубым,
Мне лучше забыть навеки,
Что был я когда-то любим...

Простись со мной, Мария!
Вот Бог, а вот - порог,
Чтоб я ледяные реки
Назад переплыть не мог...

В фильме эту песню на музыку Бориса Чайковского исполняет Олег Даль (работа по озвучанию).

Стихотворение обнаружено при поиске красивых строк для одной прекрасной девушки Марии

На диких берегах Бретани
Бушуют зимние ветры.
Пустую в ветре и тумане
Рыбачьи черные дворы.
Печально поднят лик мадонны
В часовне старой. Дождь сечет,
С ее заржавленной короны
На ризу белую течет.
Единая, земному горю
Причастная! Ты, что дала
Свое святое имя морю!
Ночь тяжела для нас была.
Огнями звездными над нами
Пылал морозный ураган.
Крутыми черными волнами
Ходил гудящий океан.
Рукой, от стужи онемелой,
Я правил парус корабля.
Но ты сама, в одежде белой,
Сошла и стала у руля.
И креп я духом, маловерный,
И в блеске звездной синевы
Туманный нимб, как отблеск серный,
Сиял округ твоей главы.

1920г

Почти шуточное стихотворение одного из величайших поэтов. Год создания, к сожалению, не известен.

Вчера мне Маша приказала
В куплеты рифмы набросать
И мне в награду обещала
Спасибо в прозе написать.

Спешу исполнить приказанье,
Года не смеют погодить:
Еще семь лет - и обещанье
Ты не исполнишь, может быть.

Вы чинно, молча, сложа руки,
В собраньях будете сидеть
И, жертвуя богине Скуки,
С воксала в маскерад лететь -

И уж не вспомните поэта!...
О Маша, Маша, поспеши -
И за четыре мне куплета
Мою награду напиши!

Наткнулся случайно в Интернете на данное стихотворение.

Мария - милая, земная,
И даже солнышко клубком
К ней с неба катится, я знаю,
Послушным ласковым щенком.
Они, наверное, родня,
От мирозданья, от начала,
В сверканьи солнечного дня
Для всех находяться причалы.
Для всех находится тепло,
Оно идет от сердца просто,
Кому-то очень повезло,
Что он попал на этот остров!
Пройдя уж добрых полпути
Она, как будто бы в начале.
Мети метелица, мети,
Душа - не пристань для печали!
И есть на свете Святый Бог,
Коль как мечту – послал Марию.
И перекресток двух дорог
Ты звездным небом озари ей!

1996 год

- …Мария, послушай меня, Мария,
Я много видел за много лет…
Мария, поедем со мной, Мария,
Ты только сразу не говори «нет»…
Остаться в этом проклятом городе?!
На радость этим вот кобелям?!
Мария, детка, я видел Дороти…
Ты тоже будешь слоняться там? -
Пить за любовь, хохотать и корчиться,
И ненавидеть весь белый свет -
Мария, я знаю, чем это кончится,
Я много видел за много лет.
Мария, послушай, ты редкая женщина,
Ты королева, ты не для них,
Они же подонки, козлы, деревенщина!
Что ты? Опомнись, какой жених?!
Видел я тут твоего приятеля -
Не с ним ли ты думаешь к алтарю?
Мария, гони его к чертовой матери,
Мария, я знаю, что говорю.
Мария, поедем со мной, Мария,
Ну, хочешь, мы двинемся в Новый Свет?
Мария, послушай меня, Мария,
Ты только сразу не говори «нет»,
Скажи: я подумаю, я подумаю…
Потом… когда-нибудь… может быть…
Мария, мы завтра кончаем с трюмами:
С утра загрузим - и можно плыть…
Ну, не с утра, ну, пускай к обеду,
Пусть подождут, пусть сгорят дотла!
Мария, я больше сюда не приеду,
У вас тут аховые дела.
Мария, ты слышишь меня, Мария,
Я не спешу, но я жду ответ.
А ты подумай. Подумай, подумай -
Ты только сразу не говори «нет».

Поет Петр Лещенко.


Как-то вечерком
С милой шли вдвоём,
А фонарики горели,
И при виде их
На момент притих,
И сердца наши замлели.

Люди в масках,
В разных касках
Дружно начали
Плясать.
Был я очень рад
Ночку всю подряд
Веселиться,
Танцевать.

Моя Марусечка,
Танцуют все кругом,
Моя Марусечка,
Попляшем мы с тобой,
Моя Марусечка,
А всё так кружится,
И как приятно, хорошо мне
Танцевать с тобой одной.

Моя Марусечка,
Моя ты куколка,
Моя Марусечка,
Моя ты душенька.
Моя Марусечка,
А жить так хочется,
Я весь горю, тебя молю -
Будь моей женой!

Моя Марусечка,
Моя ты куколка,
Моя Марусечка,
Моя ты душенька.
Моя Марусечка,
А жить так хочется,
Я весь горю тебя молю -
Будь моей женой!

Немного к теме свадеб и долгой разлуки :) Чудесное исполнение польского хора "Льонок".


Якби мені сивий кінь, я сідельце маю.
Поїхав би за Дунай, там дівчину знаю.
А я все дивлюся, де моя Маруся,
А я все дивлюся, де ж ти, моя Маруся.
А я все дивлюся, де моя Маруся,
А я все дивлюся, де ж ти, моя Маруся.

Як приїхав за Дунай, стоїть стара хата,
Стара баба, старий дід, ще й дівка кирпата.
А я все дивлюся, де моя Маруся,
А я все дивлюся, де ж ти, моя Маруся.
А я все дивлюся, де моя Маруся,
А я все дивлюся, де ж ти, моя Маруся.

Запросили в хату, просять мене сісти,
Дають мені бараболю не чищену їсти.
А я все дивлюся, де моя Маруся,
А я все дивлюся, де ж ти, моя Маруся.
А я все дивлюся, де моя Маруся,
А я все дивлюся, де ж ти, моя Маруся.

А я тую бараболю по столі качаю,
На полиці паляниці, я на те моргаю.
А я все дивлюся, де моя Маруся,
А я все дивлюся, де ж ти, моя Маруся.
А я все дивлюся, де моя Маруся,
А я все дивлюся, де ж ти, моя Маруся.

Потушили каганець, полягали спати,
А я на ці паляниці, та хода із хати.
А я все дивлюся, де моя Маруся,
А я все дивлюся, де ж ти, моя Маруся.
А я все дивлюся, де моя Маруся,
А я все дивлюся, де ж ти, моя Маруся.

Не попав я в двері, та в стовп головою,
Стара баба, старий дід з печі кочергою.
А я все дивлюся, де моя Маруся,
А я все дивлюся, де ж ти, моя Маруся.
А я все дивлюся, де моя Маруся,
А я все дивлюся, де ж ти, моя Маруся.

Як тікав я через тин, через перелази,
А дід мене ціпом, ціпом, аж чотири рази,
А я все дивлюся, де моя Маруся,
А я все дивлюся, де ж ти, моя Маруся.
А я все дивлюся, де моя Маруся,
А я все дивлюся, де ж ти, моя Маруся.

Песня с альбома "Пушкинская, 10", на концертах исполняется с 2000 года.

Эй, Мария, что у тебя в голове?
Ты говорила мне, но я не знал этих слов,
Ты снилась мне – я не смотрел этих снов,
Тебе нужна была рука – я дал тебе две.

Один знакомый спел, что ты попала в беду
Но знаешь, прости его, его бессмысленный труд
Те, кто обижают тебя, не слишком долго живут.
Он был просто не в курсе. Он ничего не имел в виду.

На палубе танцы. В трюме дыра пять на пять.
Капитан где-то здесь. Никто не знает, как его опознать.
А оркестр из переодетых врачей
Играет траурный вальс Шопена на семь четвертей
И там бросают за борт всех, кто не хотел танцевать.

А твои губы, Мария, они – этот ветер,
Который сорок лет учил меня петь.
Из всего, что я видел на этой земле, самое важное было –
Дать тебе крылья и смотреть, как ты будешь лететь.

Твои подруги не знают, о чем идет речь.
Им невдомек, что в корабле – изначальная течь.
Они хихичут в ладоши за крестильным столом
У них синдром Моны Лизы и перманентный облом,
Но ты все отдала сама и нечего больше беречь.

Так что Мария, я знаю, что у тебя в голове.
Мое сердце в твоих руках, как ветер на подлунной траве.
А луна источает свой целительный мед
То, что пугало тебя – уже тает, как лед.
Тебе нужна была рука – я дал тебе две.

ЗАБЛУДИВШИЙСЯ ТРАМВАЙ

Шёл я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.

Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.

Мчался он бурей тёмной, крылатой,
Он заблудился в бездне времён...
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!

Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трём мостам.

И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик,- конечно, тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.

Где я? Так томно и так тревожно
Сердце моё стучит в ответ:
"Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?"

Вывеска... кровью налитые буквы
Гласят: "Зеленная",- знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мёртвые головы продают.

В красной рубашке с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь в ящике скользком, на самом дне.

А в переулке забор дощатый,
Дом в три окна и серый газон...
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!

Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковёр ткала,
Где же теперь твой голос и тело,
Может ли быть, что ты умерла?

Как ты стонала в своей светлице,
Я же с напудренною косой
Шёл представляться Императрице
И не увиделся вновь с тобой.

Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.

И сразу ветер знакомый и сладкий
И за мостом летит на меня,
Всадника длань в железной перчатке
И два копыта его коня.

Верной твердынею православья
Врезан Исакий в вышине,
Там отслужу молебен о здравьи
Машеньки и панихиду по мне.

И всё ж навеки сердце угрюмо,
И трудно дышать, и больно жить...
Машенька, я никогда не думал,
Что можно так любить и грустить!

1919

МАША

Вдоль моря быстро девочка проходит,
бледнея, розовея и дичась.
В ней все восходит... Что с ней происходит?
В ней возникает женщина сейчас.

Она у моря тапочки снимает,
вступает, словно в музыку, в него,
и все она на свете понимает,
хотя не понимает ничего.

Рассудок трезвый, безрассудства масса,
взгляд из-под чуткой челки через всех
и снова вниз... Все это вместе Маша —
серьезный большеглазый человек.

И у меня пересыхает нёбо,
когда, забыв про чей-то взрослый суд,
мальчишеские тоненькие ноги
ее ко мне беспомощно несут.

Я надеваю трубчатую маску.
Плывет и Маша где-то надо мной.
Я сквозь стекло ищу глазами Машу
среди цветов и крабов, как хмельной.

И вижу я в зеленой толще светлой
над бурою подводною грядой —
колышутся, как беленькие стебли,
мальчишеские ноги под водой.

И я плыву, плыву в подводных чащах,
плыву я, воду ластами кроя,
и я несчастлив от того, что счастлив,
и снова счастлив, что несчастлив я.

Что мне сказать? Пусть не боится мама —
тебе не причиню я, Маша, зла.
Мне от тебя немного надо, Маша,
и очень много — чтобы ты была.

В раздумиях о вечности и смерти,
охваченный надеждой и тоской,
гляжу сквозь твое тоненькое сердце,
как сквозь прозрачный камушек морской.

1958

МАРИЯ

Туманная грусть озарилась
Серебристою рифмой Мария.
В. Брюсов

Серебристое имя Марии
Окариной звучит под горой.
Серебристое имя Марии,
Как жемчужин летающих рой.

Серебристое имя Марии
Говорит о Христе, о кресте…
Серебристое имя Марии
О благой говорит красоте.

Серебристое имя Марии
Мне бессмертной звездою горит.
Серебристое имя Марии
Мой висок сединой серебрит.

1923

Побледневшие звезды дрожали,
Трепетала листва тополей,
И, как тихая греза печали,
Ты прошла по заветной аллее.
По аллее прошла ты и скрылась…
Я дождался желанной зари,
И туманная грусть озарилась
Серебристою рифмой Марии.

24 июня 1896

Константин Батюшков

К Маше

О, радуйся, мой друг, прекрасная Мария!
Ты прелестей полна, любови и ума,
С тобою Грации, ты Грация сама.
Пусть Парки ввек прядут тебе часы златые!
‎Амур тебя благословил,
‎А я — как ангел говорил.

1809—1810

Аудио будет, когда смогу перегнать файл из wma в mp3, пока не выходит :(

Нас на горе калина,
Под горою малина,
Малина, малина,
Красавица Маша, малина.

Там гуляла дивчина (2),
Дивчина, дивчина,
Красавица Маша, дивчина.

Цвет калины ломала…
Во пучочки вязала…
На речошку бросала…
В ахвицера попала…
Ахвицерик молодой…
Ты возьми меня с собой…
А я в штабе пригожусь…
Во служаночки наймусь…
Постель мягкую постелю…
Я сама гулять пойду…

Кто там в поле ходит, звездочкой мелькая?
Лишь одна на свете девушка такая!
Машу крепко любит целое селенье,
Маша - сердцу радость, Маша - загляденье.
Да и как на Машу не смотреть с любовью?
Огненные глазки с соболиной бровью,
Длинный, длинный в косу заплетенный волос;
Спеть ли надо песню? - Чудо что за голос!
В лес пойдет голубка брать грибов иль ягод -
Лес угрюмый станет веселее на год,
Ветерок шалит с ней, всё ей в складки дует,
Рвет платочек с шеи, в плечико целует,
И лесные пташки ближе к ней садятся,
Для других - пугливы, Маши не боятся;
Тучка в божьем небе плакать соберется,
А на Машу взглянет, да и улыбнется.
Вот идет уж с поля Маша, да с обновой:
Мил-хорош веночек нежный, васильковый
На ее головке; хороша обновка,
Хороша и Маша - чудная головка!
Как венок умела свить она искусно!
Только, видно, милой отчего-то грустно, -
Так ходить уныло Маша не привыкла, -
Глазки прослезились, голова поникла.

Молодец удалый, чье кольцо на ручке -
У красы-девицы, с месяц уж в отлучке,
Ждет Василья Маша, ждет здесь дорогая,
А уж там явилась у него другая;
Под вечер однажды, тая в неге вешней,
В садике зеленом сидя под черешней
И целуя Насте выпуклые плечи,
Говорил изменник клятвенные речи,
И ее он к сердцу прижимал украдкой,
Нежно называя лапушкой, касаткой, -
И никто бы тайны этой не нарушил,
Только речь Василья ветерок подслушал,
Те слова и вздохи на лету хватая
И чрез сад зеленый к лесу пролетая.
Ветерок, ту тайну взяв себе на крылья,
Заиграл, запрыгал и, собрав усилья,
Превратился в вихорь, засвистал, помчался,
В темный лес ударил - темный закачался.
Зашумел, нагнулся, словно в тяжкой думе, -
Весточка измены разносилась в шуме.
На одной из веток птичка отдыхала
В том лесу дремучем, - птичка всё узнала;
С ветки потрясенной, опасаясь бури,
Птичка полетела быстро по лазури
И взвилась тревожно неба к выси дивной
С грустным щебетаньем, с трелью заунывной.
Слышалось: "Вот люди! вот их постоянство!"
Ну да кто там слышал? - Воздух да пространство!
Нет, не утаится ветреное дело, -
В небе в это время облако летело -
Облако узнало... Ну да тайна ляжет
Всё же тут в могилу, облако не скажет,
Облако ведь немо; тут конец угрозы.
Да, тут нету речи, да найдутся слезы, -
Грудь земли иссохшей слезы те увлажат
И о темном деле внятно ей расскажут.
Облако надулось гневом благородным,
Стало черной тучей и дождем холодным
Землю напоило, - и уж тайна бродит
В черноземе поля, и потом выходит
Из земли наружу свежими цветками,
И, во ржи синея, смотрит васильками, -
И веночек Маши нежный, васильковый
Голову сдавил ей думою свинцовой;
Маша убралась лишь этими цветами -
Залилась бедняжка горькими слезами.

1857

ОТРЫВОК, НАПИСАННЫЙ ВСКОРЕ ПОСЛЕ ЗАМУЖЕСТВА МИСС ЧАВОРТ




Бесплодные места, где был я сердцем молод,
Анслейские холмы!
Бушуя, вас одел косматой тенью холод
Бунтующей зимы.

Нет прежних светлых мест, где сердце так любило
Часами отдыхать,
Вам небом для меня в улыбке Мэри милой
Уже не заблистать.

1805.

Обращено к двоюродной сестре поэта М. В. Волковой, урожд. княжне Львовой (1833—1907).



Ты помнишь ли, Мария, 
Один старинный дом
И липы вековые
Над дремлющим прудом?

Безмолвные аллеи,
Заглохший, старый сад,
В высокой галерее
Портретов длинный ряд?

Ты помнишь ли, Мария,
Вечерний небосклон,
Равнины полевые,
Села далекий звон?

За садом берег чистый,
Спокойный бег реки,
На ниве золотистой
Степные васильки?

И рощу, где впервые
Бродили мы одни?
Ты помнишь ли, Мария,
Утраченные дни?

И снова караоке.

Скучно, грустно мне, девчонке,
На чужой, чужой сторонке,
Не ходить бы тебе за лесочек
И не рвать, и не рвать ал цветочек.

Полно, Машенька, убиваться,
Раз настало времечко расставаться,
Не ходить бы тебе за лесочек
И не рвать, и не рвать ал цветочек.

Тупо ноченьку просидели,
В роще листья шелестели,
Не ходить бы тебе за лесочек
И не рвать, и не рвать ал цветочек.

Скучно, грустно мне, девчонке,
Без любимого да мальчонки,
Не ходить бы тебе за лесочек
И не рвать, и не рвать ал цветочек.

Кладбище
Марширует кладбище, дружно, да не в ногу
Новые товарищи, старая дорога

Не печалься Машенька - мы ещё живые
Хоть уже безглазые, хладные, немые
Хоть уже безглазые, хладные, немые

Строями да парами, хором, в одиночку
За камнями - нарами, павшие в рассрочку
За камнями - нарами, павшие в рассрочку

Не кручинься, милая, мы ещё вернемся
Станем новой силою, со смертью разберемся
Станем новой силою, со смертью разберемся
Марширует кладбище, дружно, да не в ногу
Новые товарищи, старая дорога
Новые товарищи, старая дорога

Караоке

Раз полосоньку я жала,
Золоты снопы вязала.
Молодая, эх, молодая,
Истомилась разомлела,
То-то наше бабье дело,
Доля злая, эх, доля злая.

Тяжело да ничего бы
Коли в сердце нет зазнобы,
Да тревоги, да тревоги.

А с зазнобой толку мало,
На снопах я задремала
у дороги, эх, у дороги.

Парень тут как тут случился,
Усмехнулся, наклонился,
Стал ласкаться, эх,
Стал ласкаться,
Целовать, а полоса-то
Так осталась не дожата,
Обсыпаться, эх, обсыпаться.

Муж с свекровью долго ждали,
Рожь-то всю, чай рассуждали,
Выжнет Маша, эх, выжнет Маша.

А над Машей ночь темнела,
То-то ль наше бабье дело,
Глупость наша, эх, глупость наша, эх.

Я не видел тебя сто лет,
Я совсем не чувствовал твоих губ.
Как прекрасен был тогда рассвет,
Как чудесен был тогда воздух.
А теперь ты рядом со мной сидишь,
Обнимает ноги твои река
И глаза закрыты ты как будто спишь,
Но не проснешься никогда.


Припев:
Ты умерла, Мария, прощай...
Прощай, не плачь

Я проснулся и мне в окно стучался дождь,
Я иду на кухню ставлю чай.
Какой кошмарный был сегодня сон,
Я помню лишь одну деталь.
Это был последний твой закат,
Берег наш и дикий пляж.
Я ушел, а ты осталась там,
Но я верю будешь меня ждать и любить.

Припев

Как я могла забыть эту песню :)




Дубровский

Когда в лихие года пахнет народной бедой,
Тогда в полуночный час тихий, неброский
Из лесу выходит старик.
А глядишь, он совсем не старик,
А напротив, совсем молодой
Красавец Дубровский.

Проснись, моя Кострома, не спи Саратов и Тверь,
Не век же нам мыкать беду и плакать о хлебе.
Дубровский берёт ероплан,
Дубровский взлетает наверх
И летает над грешной землёй, и пишет на небе:

Не плачь, Маша, я здесь,
Не плачь, солнце взойдёт,
Не прячь от Бога глаза, а то как он найдёт нас.
Небесный град Иерусалим
Горит сквозь холод и лёд,
И вот он стоит вокруг нас,
И ждёт нас, и ждёт нас.

Он бросил свой щит и свой меч,
Швырнул в канаву наган,
Он понял, что некому мстить
И радостно дышит.
В тяжелый для Родины час
Над нами летит его аэроплан,
Красивый, как иконостас, и пишет, и пишет:

Не плачь, Маша, я здесь,
Не плачь, солнце взойдёт,
Не прячь от Бога глаза, а то как он найдёт нас.
Небесный град Иерусалим
Горит сквозь холод и лёд,
И вот он стоит вокруг нас,
И ждёт нас, и ждёт нас.

Марьюшка, Марусенька, Машенька и Манечка
Захотели сладкого сахарного пряничка.
Бабушка по улице старенькая шла,
Девочкам по денежке бабушка дала:

Марьюшке — копеечку,
Марусеньке — копеечку,
Машеньке — копеечку,
Манечке — копеечку,—
Вот какая добрая бабушка была!

Марьюшка, Марусенька, Машенька и Манечка
Побежали в лавочку и купили пряничка.

И Кондрат задумался, глядя из угла;
Много ли копеечек бабушка дала?

(Бабушка дала только одну копеечку, так как Марьюшка, Марусенька, Машенька и Манечка — одна и та же девочка.)

I

Спи, Мария, спи.
Воздух над тобой
До высот небесных
Полон тишиной.
Дерево в ночи -
Изваянье дыма.
Спи, Мария, спи.
Пробужденья нет.
А когда потом
Мы с тобой очнемся,
Разбегутся листья
По тугой воде.

II

Во сне мне послышался голос,
Так тихо, что я не проснулся,
И сон мой к последнему вздоху
Как будто в тот миг прикоснулся.
К последнему вздоху Марии,
Который настолько был легким,
Что словно уже относился
К бессмертью души, а не к легким.
На миг, что почти неприметен,
Сошлись непохожие двое -
С ее сновиденьем бессмертным
Мое сновиденье живое.

III

И вот уже больше недели,
Как кончилась вся маета,
Как очи ее не глядели
И не говорили уста.

Казалось, что все это рядом,
Но это уже за чертой,
Лишь память не тронула хладом
И не обнята немотой.

И можно ли страхам и ранам
Позволить себя одолеть?
Лишь память, лишь память дана нам,
Чтоб ею навеки болеть.

Мария в уголке укромном,
перед разбитым зеркалом, одна,
измученную память освежая,
разглядывала тело, как чужая,
вдруг на плече увидела она
пятно - неясный след от поцелуя.
И зеркала немая глубина
себя открыла, и одна волна,
как некий ангел, пела: "Аллилуйя!"
И, стоя у расколотой пучины,
в чьей глубине боролись свет и тьма,
уже Мария видела сама,
как сбрасывали плотские личины
людские души в час своей кончины,
как возросла ее любви чума,
как тот, кого она познать хотела,
чтоб жизнь изжить и смерть предугадать,
к ней снизошел, как Божья благодать,
был дух Его - одно сплошное тело.
Еще на свет ее душа летела,
и ангелы не начали рыдать,
но воздух полон был предощущенья
любви - и вот остановилось время,
и, чтоб принять сияющее семя,
ей нужно было плоть свою отдать.
И некий ангел ей сказал: "Смотри!",
и вот она увидела внутри
себя самой
неясное движенье,
как будто кто-то дышит и живет
там, в глубине ее двойного тела…
Hо зеркало от боли запотело,
и, тихо отодвинув отраженье,
Мария свой погладила живот.
1985

машенька машинка в мешочке
два-три слова по телефону
одно неосторожное напрасное усилие
и нечего будет начинать сначала

сумерки семерки семечки
фразеологизмы на постном масле -
ни слова на слове живого места

аскорбинка венок аскорбинок
и в этих терниях в этой тине:

машенька машинка в мешочке
песчинка в песочке
лето пуговица на столе
с остановкой сердца в каждой точке

* * *
маша вышла из душа вкусно пахнет
вмешивается нежно так чему-то мешает
ляг машенька укройся почитай книжку
без цвета без вкуса так бы каждый день

как море волнуется раз и еще раз три четыре
с барашками играет на солнышке блестит
обманывает зрение шестым уже седьмым чувством
я чувствую до берега к утру не доплыть

не пиши про душу про любовь про машу
гляди но не заглядывай не загадывай не пытайся
рыба кистеперая вышла на сушу
а все не успокоится все бы ей играть

в результате эволюции сексуальной революции
жалко что не жалко и так каждый день
как мне… эх красавица все-таки машенька
хлебом не корми жить не давай

сот оно заветное запретное чудо
от сотворения прямохождения в обеих руках
сколько ни давай ему оглядывается в море
снится ему снится скользкий атавизм

* * *
машенька мария марья маша
когда уйдет любовь и явится муза
когда растает снег и высохнет лужа
когда наконец приедет наташа

машенька-мария машенька-маша
когда будет солнце но не такое
когда испугаются все кто нас знает
лидочка славик и что-то такое

слушайте сам ничего я не знаю
этот стишок не для чтенья на людях
машенька машенька машенька маша
мантра наверное страшно и чудно

будут стихи и стихи как для книжки
рифмы такие девчонки мальчишки
стыдно я старый и постмодернист я
что я пишу как простреленный ленский

машенька-снежинка машенька-ряженка
слово такое - читается ма-шень-ка
в конце заклинание: милая маша
очень прошу и что-то про душу

Я наткнулась на эту песню случайно, просматривая в Мире песни, посвященные Марии. Она разительно отличалась от остальной найденной мной попсы , и мне захотелось, конечно, добавить и ее в сообщество. Текста ее в интернете нет, но ее автор, бард Виктор Дурицын, пошел мне навстречу и прислал свой экземпляр текста.
Песня посвящена актрисе Марине Дюжевой, которую близкие ей люди зовут Машей.


Мария

Исцели меня, Мария,
помоги мне, дай ответ:
- Отчего всё так, Мария,
так, как будто Бога нет,
жизнь пройдя почти до края,
ничего не решено,
отчего судьба такая,
не судьба, а решето?

Мы без видимой причины,
заперев дверной проём,
счастью подставляем спины
и в лицо не узнаём,
и талдычим, как всё худо,
и смеёмся как-то зло,
что счастья не было, покуда
несчастье нам не помогло.

Дождь ли на окно косится,
снегом ли позамело,
а любовь взлетает птицей
и берет нас на крыло.
Мы же смотрим воровато
и бормочем сколько лет,
что любовь была когда-то,
что любви простыл и след.

Где, скажи, Мария, дружба,
где сочувствия слеза?
Мне совсем немного нужно -
объясни, раскрой глаза!
Проведи меня по дому
как по лезвию луча...
Но только звук далёкий -
на столе стоит свеча.
Но только звук уже далёкий
хранит свеча.

Ирвинг Берлин (англ. Irving Berlin, Израиль Исидор Бейлин; 1888-1989) - "наш" американский композитор (эмигрировавший в Америку в 1893 г. вместе с родителями), автор неофициального гимна США "God Bless America".

Marie fron sunny Italy

Oh, Marie, 'neath the window I'm waiting
Oh, Marie, please don't be so aggravating
Can't you see my heart just yearns for you, dear
With fond affection
And love that's true, dear
Meet me while the Summer moon is beaming
For you and me, the little stars are beaming
Please come out tonight, my queen
Can't you hear my mandolin?

REFRAIN:
My sweet Marie from sunny Italy
Oh how I do love you
Say that you'll love me, love me, too
Forever more I will be true
Just say the word and I will marry you
And then you'll surely be
My sweet Marie from sunny Italy

Oh, Marie, I've been waiting so patiently
Oh, Marie, please come out and I shall happy be
Raise your window, love, and say you're coming
The little birds, dear
Are sweetly humming
Don't say, "No," my sweet Italian Beauty
There's not another maiden e'er could suit me
Come out, love, don't be afraid
Listen to my serenade

1907

Песня на стихи Сергея Боряка, также ее исполнял Веня Д'ркин (Александр Литвинов; 1970-1999), талантливый поэт и музыкант, к сожалению, рано погибший от тяжелой болезни...

Мария

Горит ковчег, Мария, для всех,
Кто совершил побег, Мария,
И всех, кто не летал, к нему влекло,
И каждого, кто мог любить,
Спасло стекло, зовущее стекло.

Приди ко мне, Мария,
И землю освяти, Мария,
Чтоб стали чище берега в кипящей лжи,
Венок венчальный на алтарь сложи,
Но искупи печаль.

Спроси меня, Мария,
Как вышел из огня, Мария,
И почему на каждый шаг я вижу свет,
Хотя твердят - его в помине нет.

Летит крылатый гость.
Но ты спи, Мария,
В оправе из травы, Мария,
И пусть лиловый прилетит к тебе скворец
И цепь подарит из восьми колец.
Войдет пушистый сон.