Ария-Фест ЛЕТО! АРИЯ-Фест начинает новую страницу своей истории. Мы делаем опен-эйр! ЛЕТО — пора фестивалей на открытом воздухе!

Большой концерт в Зеленом Театре Парка им. Горького, в самом сердце Москвы. Жаркий день и приятный вечер, прохлада от Москвы-реки и... ВАША ЛЮБИМАЯ МУЗЫКА!

Триумфальное воссоединение культовой группы KRUIZ состоится на АРИЯ-ФЕСТ Лето!

30 июля 2016 года в Зеленом театре Парка Горького (Театр Стаса Намина) уникальный фестиваль тяжелой музыки АРИЯ-ФЕСТ открывает новую страницу своей истории!

Официальная встреча Вконтакте: https://vk.com/ariafest2016...

Впервые фестиваль пройдет в формате open air! Это мероприятие соберет всех любителей тяжелого рока в самом сердце столицы! АРИЯ-ФЕСТ кардинально меняет свой облик и готовит зрителям по-настоящему взрывное и оглушительное зрелище!

Гостями фестиваля станут королева тяжелой сцены Доро Пэш и ее группа DORO. Это будет единственный российский концерт знаменитого немецкого коллектива в России в 2016.

Давние друзья «Арии» и одна из ведущих рок-команд на российской сцене модные индустриальщики СЛОТ — желанные гости на всех крупных музыкальных фестивалях, таких как «Нашествие», Kubana, «Доброфест», «Соседний мир» и многих других... И вот, наконец — премьера на АРИЯ-ФЕСТ Лето!

Настоящей сенсацией станет воссоединение спустя 27 лет участников легендарного советского рок-коллектива KRUIZ. Валерий Гаина, Фёдор Васильев и Сергей Ефимов сыграют эксклюзивный и единственный сет на сцене АРИЯ-ФЕСТа. В классическом составе KRUIZ начал выступать в 1987 году. В следующие три года творчество группа беспрерывно выступала на стадионах СССР и делала большие клубные туры в Америке и Европе.

Хэдлайнером фестиваля станет группа «АРИЯ». Впервые за последние 10 лет лидеры российской тяжелой сцены будут выступать в сопровождении грандиозного пиротехнического шоу!

АРИЯ-ФЕСТ. ЛЕТО – уникальный шанс увидеть лучших музыкантов и эксклюзивные сеты на одной сцене!

Организаторы ARIA FEST обещают зрителям также массу других сюрпризов.

Подробности на http://ariafest.com/

Стоимость билетов от 1500 р.

Ария - "Химера"

Em C
(1)Ты дитя окраин и горячих зон
Am D Em
Сын мертвой природы
Ты игрок без правил, сам себе закон
Ты воин свободы

H
Ты был никто, а теперь король
Am C
Выбитых витрин и сгоревших стен
H
Скоро на таймере вспыхнет "ноль"
Am C H C H
И взметнется вверх серый пепел тлен... пепел тлен...
Am C H
Взрыв и вой сирен!

Em C
Припев:Ты уходишь от погонь
Em C
Сквозь кордоны, сквозь огонь
Am C
Свет в глаза, рычаг в ладонь
Am D Em
Но цель твоя - химера

(2)Знаки новой эры - Вера и Террор-
Смесь дьявольской силы
Ты быстрей пантеры, и как змея хитер:
Весь мир у края могилы

Дешево стоит чужая боль
Ночью героин, утром гексоген
Скоро на таймере вспыхнет "ноль"
И покроет все серый пепел и тлен...
Взрыв и вой сирен!

Припев

Не так давно в свет вышла песня "Улица роз" в исполнении Арии и Слота. Лично меня этот дуэт поверг в ШОК
А как вы отнеслись к такому дуэту???

Народ, а кто с чего начинал слушать Арию? Помните первую услышанную песню?))

Русский-народный "Кипелов"


лучилась эта история в недалеком будущем. А именно в 2009 году от Рождества Христова. К этому моменту на мировой политической арене произошли довольно таки серьезные изменения. Россия стала единственной сверхдержавой мира. Ее абсолютная власть утвердилась по всей земле. И нет, жить и радоваться, да не совсем. К власти пришли славянофилы. Мало того, что сами они были помешаны на русской народной культуре, так и всем ее стали навязывать… Причем довольно жесткими методами…Но обо всем по порядку.
Что может быть лучше лета? Идешь босиком по травке, в просторном льняном сарафане, птички поют… Где-то гусли… Брички ездят… Нет, это не выдержка из какого-нибудь произведение. Именно такую картину видела Рина, пока шла в студию. Мало того, что в Москве в срочном порядке запретили автомобили, и прочие атрибуты 21-го века, так еще и все травкой засадили. Как только г-жа Ли забежала в студию, ненавистный сарафан был снят и надеты любимые джинсы.
В это же время недалеко от студии шли Харьков с Головановым. В черных майках с черепами (раритет!) и кожаных штанах. Если бы их сейчас увидела Дружина Русских Богатырей (менты, короче) век им воли не видать, но таких на горизонте не наблюдалось. Хуже всех было Манякину. У него отобрали самое дорогое – машину. Да и вообще в стране от всех этих репрессии пострадали многие: начиная с новых русский олигархов и заканчивая футбольными болельщиками. Например, за прослушивание группы Звери могли публично избить плетями. А за пение песен группы Rammstein убивали на месте. Те попсовики, кто поумнее, быстро стали народными исполнителями. Легче всего было Бабкиной, Кадышевой и группе Фабрика, которая уже имела опыт работы с балалайками. Футбол, как и остальные виды спорта не приветствовались. Зато постоянно устраивались состязание богатырей, типа кто поднимет кобылу выше или кто поле быстрее вспашет. Ну, про исконно русское меню во всех ресторанах в виде каши, репы и картошки можно промолчать.
Не жизнь, а малина.

В – первую очередь Рина решила проверить почту – не пришли еще повестки на народное собрание (суд).
- Жалоба, жалоба, снова жалоба, вот письмо от фэнов, и еще одно… Надо ответить, опять жалоба… Так, а это что?

Новая музыкальная ориентация группы "Кипелов". В связи с повышающимся интересом населения нашей страны (и не только нашей) к русскому стилю (мы имеет в виду в первую очередь исконно-русский, так называемый "словянский" стиль, хотя спорить о его достоверности и подлинности можно часами), группе "Кипелов" настоятельно рекомендуется несколько сменить тематику текстов и общую направленность группы. Обычные для металлистов агрессивные и "жесткие" одеяния предлагается сменить на красные вышитые рубахи, холщевые штаны, валенки или лапти. Длинные волосы можно оставить, разрешается перехватить на лбу тесемкой. Отдельным личностям рекомендуется отрастить бороду, однако не более 40% группы. Предлагается переработать некоторые старые тексты в дополнения к новым, созданным с учётом нового направления развития группы. В частности, "Балладу о Древнерусском Воине" можно оставить без изменений. "Прощай Норфолк" рекомендуется переписать под русскую действительность и историю. Например, о войне с Наполеоном. Как вариант "Прощай, Москва" о сдаче Москвы. "Мечты" переписать, как историю Татьяны Лариной. Песни, тематика которых не соответствует и не может быть изменена рекомендуется исключить из репертуара.
Инструменты сменить на исконно-русские. Например:
Кипелов - вокал, баян;
Смольский - соло-балалайка;
Голованов - ритм-балаллайка;
Харьков - бас-балалайка;
Маянкин - ложки, трещетки, прочие инструменты, издающие стук.


К выполнению приступать немедленно.

Председатель Совета по Переориентации Культмассовых Явлений, зам.министра Д.З. Запапуйко (подпись)

31 июня 2009 г.

- Это типа шутка или как? – Голованов крутил перед собой бумажку будто думал, что она исчезнет.
- А что? Я могу… - начал Кипелов, но на него резко посмотрели четыре пары глаз, да так посмотрели, что Кип тут же передумал
- Да я ж это про баян… А не про остальное…
- А уж представьте, как обрадуется Марго, когда мы ей предложим тексты переделать…
- Уф… Ну «Прощай Норфолк» и «Балладу» исключаем, они Арийские… Повезло им! У них еще патриот и вообще хоть концерт давай!
- ВАЛЕРА! ЧТО ТЫ НЕСЕШЬ? Ты собрался в валенках на сцене в обнимку с баяном прыгать?
- Нет….
- Тогда давайте думать, как от этого отмазаться…
В этот момент в дверном проеме нарисовалась морда Маврика:
- Вам тоже эту фигню прислали? Во блин…
И исчезла.
- А если все это проигнорировать? - Харьков тоже с недоверием поглядывал на бумажку.
- Тогда я думаю, что они просто на проста выгонят нас из студии…
- Если учесть, что наши концерты в запрете, то лишится студии, значит… - Кипелов недоверчиво посмотрел на Рину.
- Ага, это значит прекратить существование…

В студии повисло напряженное молчание. Каждый думал о том, как им быть.
- А может написать им, что мы мол, индивидуальны? Что сменить имидж это конец…
- Ага, так они тебя и послушают…
Лешка насупился и начал что-то наигрывать на басу. И в этот момент в комнату зашел какой-то мужичок. С бородой, в холщевой рубашке и лаптях. Маленький и с противной улыбкой.
- Я так понимаю, вы получили мое письмо?
- А вы собственно кто?

- Данила Запапуйко. Председатель Совета по Переориентации Культмассовых Явлений, зам.министра.
- А… Вот оно что. Ну, получили и что? - Кипелов решил вести себя, как подобает рок музыканту: встал, тряхнул патлами и подбочинился.
- Ну и что, вы согласны? Я думаю, вы все правильно понимаете…
- А если нет, то что?
- А может все-таки подумаете? Зачем вам неприятности?
В этот момент в студию вошли детины, да такие, что Теря рядом с ними ну… Не то немножко. В руках у них были те самые балалайки, которые они с улыбкой дебилов протянули музыкантом.
Что произошло дальше, никакой логике не поддается. В Валерке видимо просто проснулась вторая молодость и он послал этих детин так далеко, что даже в аду начался переполох. Тут же на лицах детин вместо лыбы дебила появилась ярость хомячка… Зато наши музыканты дрались с честью и отважно. Ну и что, что еле дышат, ну и что, что играть не могут, ну и что, что им только что кинули какую-то бумажку на которой написано, что их концерт пройдет 5 августа в Народной Избе Культуры. Ну и что, что надо будет выступать вместе с Кадышевой и Бабкиной. ЧТО???
Рина аккуратно встала. Ей тоже досталось за ношение джинсов.
- Ну, вы как хотите, но 5-го числа мы выступаем! Я лично больше с ними связываться не буду!
- С Кадышевой и Бабкиной? Нет!
- Может отдать студию?
- Ага, и репетировать в подмосковном лесу…

… Неделю музыканты занимались своими делами и не учили партии балалаек. Но через неделю их снова навестили детины и настойчиво попросили засесть таки за написание новых песен и изучение инструментов. До концерта оставалось две недели.

- А если «Реки времен» сделать не про Македонского, а например, про Петра 1? Или Стеньку Разина?
Надо сказать, что задача усложнилась еще и тем, что Рита Пушкина наотрез отказалась переделывать свои песни. Она вообще организовала какой-то кружок революционеров и писала только бунтарские стихи и песни.
- И как это будет?
- Ну, например, припев, если про Петра:

Время реформ… Как Париж так и мы…
Время реформ… Ты пробил к ним окно!
Чтобы нам жить не хуже чем им
Чтобы тебя все признали царем земным!

- Ужас… Я такое петь не буду! Может у тебя, Леша и была пятерка по истории, но я на это не согласен! И потом, там последняя строчка не в рифму!
- Ну, а что тогда? Мне лично уже надоело с синяками ходить! – Ребятам, и, правда, здорово досталось от дружины товарища Запапуйко.
- «Мечты»?
- Как вариант про Ларину и Онегина…
- Да уж… Кто читал?
Опять поднялась только Лешина ручка.
- Ну, давай…
- А что я? Я ж не Пушкин(а)!!! Я не знаю!
А что если написать любой бред? Они ж нашей музыки не знают. Если что, наиграть два аккорда они и успокоятся! А мы в это время…

Через неделю товарищ Запапуйко был удивлен и вполне доволен работай музыкантов. Они что-то спели и сыграли, и получилось хорошо. Если прибавить еще и Бабкину с Кадышевой…

А тем временем музыканты тоже время зря не теряли. Когда до концерта осталось три дня, в стране назревал нереальный переворот. Дело в том, что наши музыканты и Рита решили таки организовать революцию против славян. Замысел был грандиозный. Почти все группы и все фэны групп поддержали это предложение…

День концерта… Ребят вырядили в убогие рубашки и повязали вокруг лба повязки. Но это уже были мелочи. Главное, что в одно и тоже время армия фэнов должна была под призыв лидеров брать власть в свои руки. Для этого каждый известный коллектив поехал в разные города страны, чтобы руководить всем этим святым делом. И все это организовали они!

Приехали дивы – Кадышева и Бабкина. Обе бросали слишком откровенные взгляды на молодежь, что напугало последних. Они старалась держатся ближе к Рине и не оставатся с престарелыми фифами один на один. Расселись все гости. Стали ждать выхода. Пока дам штукатурили Кипеловцы с волнением ждали часа Х…

И вот появились детины и «попросили» наших на сцену. Короткий кивок Рине … Ребята выскочили на сцену и в пять глоток заорали «Воля и разум!!!» Это был сигнал. В зал ворвались фэны в черных майках и стали громить ряды за рядами. Кипеловцы тоже скинули дурацкие одежки. В этот момент во всех городах России началась ожесточенная борьба за свободу. Шли под разные лозунги и песни. Детины под таким напором как-то сразу сникли и попытались бежать, но их поймали, товарищ Запапуйко и остальные отбивались, убегали, но все равно проигрывали. Фифы подняли визг, но их просто заперли в гримерке. Из зала колонна во главе с Кипеловцами двинулась к правительственному дому отбирать власть, но это уже совсем другая история…

Как Кипелова лечили

Предисловие
ина Ли находилась в очень затруднительном положении.
Все ее нынешние проблемы происходили не столько из-за того, что в стольную Москву приехал Оззи Осборн, сколько из-за того, что об этом узнал Кипелыч…
Узнал он об этом ровно за месяц до приезда и решил копить на билет… Для этой цели он прикупил себе копилочку в форме розовой свинки с лихо закрученным хвостиком и дырочкой на спине. Вот в эту-то дырочку он периодически кидал монетки. И проблема была в том, что монетки эти он имел привычку выпрашивать у всех, кто ни попадется.
Вот идет, скажем, наш монстр российского металла по красной ковровой дорожке на сцену какую-нибудь очередную премию получать… И протягивает каждому, мимо кого идет, свою копилочку…. Вот на вручении этой дурацкой премии Муз ТВ… уж Рина на него и кофточку одела серенькую, и волосы затянула так, что глаза по бокам оказались – для устрашения попсовиков... Так нет! Он опять все испортил своей копилочкой! Причем протягивал он ее всем с до того жалостливыми глазами, что даже дикий Шнур кинул ему туда десятку… С перепугу, наверно.
А когда Дуб ему позвонил пригласить на юбилейный концерт Арии, что он сказал? – «А вы мне за это пять рублей в копилочку бросите?!» Бедный Дуб от удивления челюсть на пол уронил. И Рине пришлось:
1) раскошелиться на бинты для пострадавшей челюсти;
2)заменить в квартире Дуба паркет, на который он эту самую челюсть и уронил!..
Вот и сейчас, сидя в студии, Рина, уронив буйну голову на руки, размышляла о том, не проще ли начать сокращение штата работников путем казни через лишение апельсиновой провизии.
В это время в студию начала собираться группа. Первым пришел Маврик, волочивший за ручку Харька. Харик упирался, тихонько повизгивал, но покорно тащил за собой свой бас. «Нет, безусловно, прибить Валерика в целях экономии средств группы и моих нервов, это мысль та еще! – подумала Рина, умиленно глядя на басиста – Однако, если его прибить, кто же будет самим Кипеловым в группе Кипелов?...»
Сей вопрос явно ставил менеджера в тупик. Но вы же понимаете: Рина – она на то и Рина, чтобы из тупиковых ситуаций выходить….


Часть первая.
«Гуманные способы, или Пугание Терей»
…Номер… Гудки...
Еще раз номер.. Гудки…
Подняли трубку... Страшный рык.
- Алле! Это кто тут такой смелый звонить мне?!
- Теря, - деловито говорит Рина – Терюня, срочно нужна твоя помощь!
- Сколько литров? – сразу договаривается Теря.
На самом деле – у арийских музыкантов это уже привычка такая: сразу обговаривать цену. В литрах.
- Много, - прозрачно обещает Рина – Давай встретимся. Дело есть.

Рина, как водится, позволила себе немного опоздать на встречу с Терей, назначенную в баре. Уже на входе Рина поняла, что гигант уже на месте, по тому, что в баре царило гробовое молчание и у входа виднелись какие-то ноги в ботинках 45 размера. Ноги уходили в глубь бара и, надо думать, где-то там заканчивались Терей.
Рина прошла к стойке, присела. Теря, допивая третью бочку пива, кивнул ей в знак приветствия, попутно слегка подпортив головой потолок бара.
– Мне соку. Апельсинового, - по привычке бросила Рина.
- Ик, - одобрил ее выбор уже слегка набравшийся Теря – Излагай уже! Мне еще надо Булгакова найти. Он, подлец, вчера у меня под ногами где-то прошмыгнул и сбежал из студии, отлынивая от записи! А я потом уже прищурился, наклонился, смотрю: а его нет! Прямо сволочь, а не вокалист!
- Они все такие – поддакнула Рина, потягивая сок – Валерик тоже вот обнаглел. Надо бы его проучить.
- Нет! – гордо сказал Теря – Я сегодня детей убивать не в настроении!
- Да зачем же его убивать?! Его припугнуть просто надо. А то он себя ведет неподобающе.
- Припугнуть?... – задумчиво протянул Теря – И как?...
- Сейчас расскажу… - Рина полезла в сумочку и достала оттуда листок бумаги и карандаш – Я уже все придумала. Смотри сюда.
- Это – Валерик, - она нарисовала небольшой круг с глазами и четыре палки от него. – Это ты, - Рина с видом истинного художника нарисовала огромный овал, потом, подумав, увеличила его еще раза в два, сверху пририсовала пышный хайр – Ты подходишь к Валерику, - для наглядности Рина провела от большого овала с хайром к маленькому кружочку с глазами жирную стрелку - И говоришь следующий текст… Рина протянула Тере листик с отпечатанным текстом.

- Значит, я сначала подхожу к нему…. – старательно зубрил по дороге в кипеловскую студию Теря, – Подхожу к нему и говорю: «Скильких я зарЭзал! Скильких перерЭзал!»… а потом… потом… ээээ... Черт, опять забыл!..
У входа в студию Терю, как и было оговорено, поджидала Рина. Она провела его внутрь, внимательно следя за тем, что бы гигант не выбил в холле последние лампы. Надо сказать, что находившиеся в тот момент в помещении студии Маврик и Харёк каким-то шестым чувством почуяли приближение опасности…. Это самое шестое чувство после нескольких лет работы с Терей развивается до совершенства. Ну, вы понимаете… Так что когда Рина с Терей перешагнули порог студии, там было довольно пустынно… Только из-под стола испуганно глазел Харик, да тоскливо покачивался на люстре Сергей Константиныч.
- Ну что, - торжественно сказала Рина – Приступим к операции?..
Харик в знак солидарности пискнул.
- Все хорошо помнят свои роли? – решила подстраховаться Рина.
- Да, - пробасил Теря, раскачивая люстру, на которой сидел Маврик.
- Да, - подал голос Харик.
- Нет! – истерически взвизгнул Маврик, умоляюще глядя на Терю...
- А! Бунт в наших стройных коммунистических рядах?! – выражение лица Рины ясно говорило о том, что политический плюрализм сейчас не в моде.
- Товарищи! – воззвал с потолка Маврик - Я категорически не согласен с планом грядущей пятилетки.. тьфу! В смысле с планом запугивания Кипелова!
- Кто еще не согласен? – грозно вопросила Рина – А?! Стройся вдоль стенки по одному!
В студии повисло молчание. Слышался только скрип раскачиваемой люстры.
- Значит, больше несогласных с мнением правящей партии нет, - заключила Рина – Большинством голосов постановлено: Кипелова – пугать!
Харик громко и восторженно зааплодировал, звонко стукнувшись головой о стол.

Кипелов дрожащими руками прижимал к груди собственную копилочку и, вжавшись в угол студии, затравленно глядел на Терю, который, окончательно войдя в раж, театрально вещал, протянув к Кипелычу руку:
- Известно ли тебе, о несчастный, скильких я зарЭзал! Скильких перерЭзал! Скока крови таких вот упрямых мелких и жадных вокалистов, вроде тебя на моих руках?!
- Этого же не было в сценарии! – шепнула Рина Маврику.
Она, Харёк и Маврик сидели на стульчиках, глядя на происходивший на их глазах спектакль с участием гитариста, в коем совершенно неожиданно проснулся удивительный театральный дар, и вокалиста, в коем дар трагического героя был, видимо, от рождения.
- Известно ли тебе, спрашиваю тебя, о, Кипелыч, сколько крови тебе подобных на руках моих?!!
Кипелыч пискнул что-то невнятное.
- Ах значит, ты не знаешь?!! – Теря окончательно вошел в роль – Не знаешь, значит, о, несчастный?!!
Далее последовала изумительная батальная сцена. По ее окончании восторженные зрители, представленные Хорем, Мавриком и Риной, узрели прижавшегося к стенке Кипелыча с крупным фингалом под глазом, но с целой копилочкой, все также прижатой к груди. Зрители дружно зааплодировали.
- Ну что скажешь, о, подлый! – вопросил Теряя, уперев руки в бока и любуясь их работой (работой рук, а не боков, разумеется), – А?! Будешь еще деньги выпрашивать?
Кипелыч немного подумал, пощупал фингал и с чувством произнес:
- Люди добрые! Подайте бедному вокалисту Оззи Осборна ради!
И протянул Тере копилочку, трагично глядя в глаза гиганту…
Аплодисменты тут же прервались, и наступила гробовая тишина. Харек сделал не очень удачную попытку забраться под стул.
Рина медленно поднялась и сжала кулак.
Валерик взвизгнул, подпрыгнул на месте, прошмыгнул между Териными ногами и кинулся к выходу… Теря, издавая по пути звуки, вроде «ры-ры-ры!», кинулся следом, но, стукнувшись лбом о дверной косяк, тихонько осел у порога.

Дуб страдал… искренне страдал, страшно… Кипелыч уже третий час сидел на его кухне, светя отменным фонарем под глазом и прижимая к груди свою копилочку. - Ну, я тебе, сволочь ты такая, уже все деньги отдал! Ну, больше нету у меня! Ну, нету-у-у-у!
К Дубу постепенно приходило страшное осознание того, что Кипелов просто так уходить не собирается…
- Ну, пожалуйста, ну Кипелыч… Ну, родненький ты мой! Ну, гад ты мой ненаглядный! Ну, нету у меня больше ничего… Ну, все отдал! Ну, честно!
- Не верю! – голосом Станиславского трагично произнес Кипелов и продолжил прижимать копилочку к груди.
Дуб взвыл, кинулся к только пришедшему домой сыну, схватил за ноги, перевернул и затряс. Из карманов посыпались пятирублевки.
- Ах ты, подлец! Так вот кто у меня деньги все это время пер!!!
- Неправда!!! – возмутился сын – Это мои деньги!!!
- А как на мои похожи! – удивился Дуб и принялся собирать с пола мелочь и пихать в копилочку Кипелову – На, на тебе, сволочь! На что я теперь кефир покупать буду?! Все деньги отдал…
- Не все! – меланхолично отметил Кипелыч.
Дуб невинно воззрился на вокалиста, но под взглядом кипеловских гляделок его лицо приобрело сначала серый, а потом и вовсе несчастный землистый оттенок.
- Ну, на святое-то покушаться не надо, а?..
- Надо, Виталя, надо… - Кипелыч погремел над ухом копилочкой, – Тащи сюда свои заначки... Эх, мне еще к Холсту сходить бы…
- Нет, это совершенно невыносимо! – возмущалась Рина, прижимая ко лбу поверженного гиганта Тери огромный пакет со льдом. – С этим надо что-то делать… А что поделаешь, если даже такие крайние меры не помогают?!
- Что-что… - Теря выхватил у Рины пакет со льдом – Да с вашим вокалистом просто ангельское терпение нужно!!!
- Ангельское, говоришь?.. – задумчиво произнесла Рина – Ангельское, да?.. Хе-хе-хе..
- Ангельское, ангельское… - проворчал Теря и вдруг понял, к чему клонит яенеджер – Э, нет! НЕ согласен!! Никакого РАЯ, пожалуйста!!!


Часть вторая.
«Химические способы, или РОК в деле»
В Райской Канцелярии шла генеральная уборка. Выбивали мухобойками пыль из облаков и до блеска натирали голубую часть неба. Надо сказать, что были и те, кто намеревался отлынивать от работы, однако таковые были пойманы и приставлены к самой тяжелой работе. А именно: таковым поручалось следить за арийцами и всеми, кто к ним причастен. И вот в тот самый момент, когда Сатира и Адена сортировали зелья в лаборатории РОКа на зловредные и очень зловредные, в кабинет ворвался один из приставленных к арийцам «часовых» и сообщил:
- К нам едет ревизор!... э-э-э… в смысле… К нам едет Рина Ли!
От такого известия бедные ангелы пороняли на пол свои нимбы и большую часть склянок с зельями.
- Господи! – запричитала Сатира.
- Тихо ты! – шикнула Адена – Не поминай.. а то ща явится… не дай Боже... тьфу ты…
Ангелы испуганно притихли в ожидании высшего начальства… И тут посыпались гром и молнии, вдалеке коридора послышались гулкие топающие шаги…
- Пришел… - тыкнула Сатиру под бок Адена – Блин, как теперь бардак объяснять будем?..
Шаги ближе... Ближе...
Дверь распахнулась, а на пороге…
- Вот черррт! – воскликнула Адена
- Э, нет! Вот сотрудников АДа нам как раз и не надо! – замахала на нее руками Рина Ли, стоя на пороге – а почему такой бардак?!
- Ну.. – протянула Сатира.
- А не ваше кипеловское дело! – нашлась Адена, которая таки осознала, кто в данном случае хозяин ситуации.
Видимо, Рина Ли это тоже осознала.
Сатира прошла и села в директорское кресло.
Адена разместилась рядом.
- Присаживайтесь, - разрешили ангелы Рине, указывая на стульчик напротив.
Рина послушно села.
- Я вот чего пришла… Тут, понимаете... Такое дело…
И она принялась излагать всю трагичную историю. Узнав, до чего опустился старик Кипелов, ангелы даже прослезились.
- ...и убежал, сволочь смазливая, - закончила Рина – А мы тут посовещались с Терей…
- С Терей? – опасливо спросила Сатира – Надеюсь, вы его с собой не притащили?.. Он нам последние облака порвет…
- Да нет.. он сейчас пошел вокалиста своего ловить… тот тоже, знаете ли, не подарок…Убежал от Тери и пропал… Так вы мне поможете?
- Конечно, поможем! – Воскликнула Сатира - Это наш, прямо скажем, долг! Святой даже, я бы сказала!
- Именно! – подтвердила Адена – Только как бы вам помочь?..
- Предупреждаю, - приподнялась Сатира – На перевоспитание мы к себе вокалистов не берем!
- На перевоспитание я вам его и сама не дам! – возмутилась Рина – Он мне пока альбом не напишет, Рая не увидит! Так что... Я подумала... Может, зелье какое у вас есть…
- Точно! – хлопнула себя по лбу Адена – Есть! Называется «Перевоспитание»! Правда там противопоказания… ну... всякие…
- Ничего, давайте.. пусть посидит в туалете пару часиков… ради выздоровления можно. Может, пока сидеть будет, песню новую напишет.
- Ну хорошо. – Сатира щелкнула пальцами, и на столе возникла кефирная банка (знаете, в СССР такие были – стеклянные) с ядовито-зеленой жидкостью. – Вот пожалуйста. Берите. Рина взяла, поблагодарила… Адена щелкнула за спиной пальцами, и Рина вместе со склянкой провалилась через облака прямиком в студию.

Кипелыч бодренько шел к себе домой, насвистывая «Апельсиновую песню» гр. Блестящие и таща в руках свою копилочку, потяжелевшую за последние сутки, наверное, вдвое.
А домой он шел, потому что в студию ему идти ой как не хотелось... По его предчувствиям, Рина с Терей давно его там поджидали, дабы… Ну… Короче, вы поняли. И как же был удивлен вокалист, когда, подойдя к своему подъезду, он увидел, что двери его украшены шариками с надписями, вроде «Добро пожаловать домой, дорогой ты наш!» или «Кепелычь фарева!» (на последнем шарике угадывался подчерк Харика).
Заподозрив неладное, Валерик уже собирался было уносить ноги... но тут на пороге возник Теря. Гигант ласково глядел на вокалиста и протягивал ему... новенький микрофончик! Глаза Валер Саныча загорелись.
- Пойдем, Валерочка, – приторно сказал Теря – Там внутри еще два ящика апельсинового соку.
Кипелыч протянул руки к микрофону, и таким образом был заманен Терей внутрь. А внутри все были празднично наряжены, везде были те же самые шарики с приветственными надписями…
- Дорогой Валера! – громогласно провозгласила Рина – Кормилец ты наш! *Голованов хихикнул, получил от Тери пинка и снова хихикнул* Горлодер ты наш ненаглядный! Мы виноватые перед тобой, аж стыдно! Мы все краснеем! *по знаку Рины все дружно покраснели* И поэтому, дабы искупить свою страшную вину, мы решили устроить корпоративный утренник! В твою честь!
Валерик просиял, как медный тазик.
- Мы тебе и сока купили два ящика. И пряников три ящика! Ешь, пей! Ты заслужил!
- Тогда наливайте! – оптимистически воскликнул Валерка, расплываясь по дивану с пряником в зубах – Ну, давайте!
- Сейчас, сейчас!
Рина налила в бокал апельсинового сока и вынула из кармана бутылку с зельем и туда половину содержимого. Над стаканом поднялся дымок и послышался далекий и зловещий смешок Адены и Сатиры….Затем все пропало, и Рина с честным видом поставила бокал перед счастливым растекшимся по дивану Валериком…
…И понеслась…

Пока кипеловцы праздновали, в Райской Канцелярии царил вообще полный разгром и бардак…. Причинной тому было совершенно непонятное существо по имени Moorish. Это существо самым наглым образом заявилось в гости к канцелярам, не соизволив даже предупредить их об этом.
- Ну… Мур, ты же только летом приехать обещала? – страдальчески вопрошала Адена Moorish только пожимала плечами и нагло продолжала сидеть на только недавно вычищенном облаке. Дабы спасти несчастное облако от загрязнения, было решено выдворить Moorish на прогулку по, с позволения сказать, знаменательным местам… точнее по знаменательным личностям…
Вначале Сатира с Аденой подумывали сплавить гостью наблюдать за арийцами… Но неожиданно выяснилось, что у Арии случилось ЧП. А именно: неожиданно заболел Дуб. Он бегает по студии с криками "Обездолили! Обескровили! Последних штанов лишили!» и испытывает ужас (и страх) при виде мелочи и копилок…
Решено было наведаться в гости к Валер Санычу. Тем более что по расчетам канцеляров зелье уже давно должно было подействовать, и, стал быть, Кипелыч должен был быть уже здоровенький, аки молодой поросенок.
Должен был быть…

Когда Сатира с Moorish исчезли за дверью, Адена облегченно вздохнула.
- Ну, наконец-то сплавила этих… теперь хоть отдохну… Рай здесь, в конце концов, или не Рай?!..
Руководствуясь такими соображениями, Адена завалилась на проплывавшее рядом облако с целью хорошенько выспаться.
Однако на облаке, кроме нее, лежало что-то еще… Повертевшись, Адена наконец извлекла… Бутылку из-под кефира с надписью «Перевоспитание»…
Адену прошибло холодным потом… Она, соскочив так, что несчастное облако перевернулось, помчалась в зельевую.
Распахнув дверцы шкафа с бутылками, она начала методично выбрасывать наружу все содержимое… В шкафу не хватало бутылки «Перевоплощение»! А это значило, что Рине они отдали именно это зелье вместо «Перевоспитания»! А это в свою очередь означало, что…
- САТИРААААААА!!!

- Тут что, стадо слонов пробежало? Во главе с Терей?..
Собственно вопрос Сатиры был обращен к Moorish, которая раскрыв широко рот и глаза смотрела на картину, царившую в квартире уважаемого господина Кипелыча.
Обои были содраны подчистую, от веселеньких шторок с нарисованными апельсинами осталась только кучка грязных тряпок со следами чьих-то рук и отпечатками чьих-то ног, из дивана торчали пружины, и всю эту идеальную картину покрывал толстый слой пуха из распотрошенных подушек…
- Вот и ходи потом за автографами, - плаксиво пожаловалась на жизнь Moorish, и они с Сатирой принялись разгребать мусор в поисках своих кумиров. Дело походило на раскопки…
Мусор представлял собой битые и просто пустые бутылки из-под кефира, пустые тетрапаки апельсинового сока, нотные листы, струны от гитар, клочки волос и фрагменты одежды… Нашлась и пара переломаны барабанных палочек, куча медиаторов…
- А это еще что такое?! – возмущенно возопила Сатира, приподнимая заляпанную скатерть и показывая спутнице нечто странное и помятое.
- Это же Кипелыч! – определила после долгих размышлений Moorish.
- Отлично, - сказала Сатира, схватив певца за заднюю конечность и вытаскивая из-под стола – Щас и автограф возьмем….
Однако Кипелыч находился в довольно тяжелом состоянии, в народе именуемом похмельем, и, отмахиваясь от гостий всеми конечностями сразу, давать автограф отказывался наотрез.
- Ну, блин! – смахивая пот со лба, сказала Moorish – ну нельзя ему пить столько апельсинового сока…
- Ага, - подтвердила Сатира – И еще и кефиром запивать…
Кипелыч тем временем отполз подальше и по пути случайно наткнулся на Терю…
рагично высморкавшись в Терину штанину, Кипелыч заныл:
- Те-е-е-еря-я-я! Ну Те-е-еря-я-я! Терю-ю-юша!
- ЧТО?- угрожающе пробасил Теря.
- Посмотри, у меня рога растут?..
Теря открыл глаза и уставился на скулящего Кипелыча.
- Что-что?
- Рога…
- Какие на фиг рога, придуро… - не договорив, Теря удивленно уставился на макушку Кипелыча…
И тут только Сатира и Moorish заметили, что у Золотого Голоса на макушке и в самом деле торчат два миниатюрных рожка, как у фавна…
- Хы-хы, - только и смог сказать Теря, понимая, что инфаркт уже близок.
- Копытец не хватает… - нервно хихикнула Сатира.
- Вот! – зарыдал Валерик – Вот! Допились! Все вы виноваты, сволочи! Сво-ло-чи!
- Ты на кого бочку пива катишь, мелочь пузатая? – грозно и риторически вопросил Теря – Мы-то тут при чем?!
- При всем при том! – взвизгнул истерически Кипелыч – Пьянь вы гольная! И меня спаиваете! А я страдать должен за всех, как ОН… На кресте…
- Иисус хренов... С рогами – захохотал злобно Теря, одаривая впадающего в религиозный транс вокалиста совершенно еретическим подзатыльником – собирайся, дурень, поедем к врачу.
- К какому врачууу? – заныл Кипелыч
- К педиатру! – отрезал Теря.
- Его теперь таким только ветеринар примет… - хихикнула Moorish.
- Ну значит поедем к ветерина… - Теря осекся и подозрительно оглядел двух странных гостий – А вы кто такие?!!..
- Ээээ…
- Нуууу…
…Летели девушки из кипеловской квартиры долго. Даже успели разглядеть, как Теря тащит по улице хныкающего Кипелыча, упирающегося всеми копытцами… КОПЫТЦАМИ?!!!..
Однако…

Так и летели бы себе спокойно Сатира и Moorish, наслаждаясь чудесными московскими видами, если бы не…
- САТИРАААААА!!!
И они попадали на землю, аки спелые яблоки. А там их уже поджидала собственно Адена.
- Чего? – страдальчески вопросила Сатира, отряхиваясь.
- Чего-чего… Мы Рине не то зелье отдали!!!
- То есть как?..
- Раком!
- Кипелычем, в смысле? – заинтересовалась Moorish.
- А какое отдали? – похолодела Сатира.
- «Перевоплощение»!
- Ааа…. – поняла Сатира - это то, которое Иванушка из копыта выпил?..
- Какой Иванушка? – заинтересовано вопросила Moorish, ощупывая свежеполученный при падении синяк – Который интернейшнл?
- Который козлом был! – пояснила Адена.
- Аааа… Ну, то-то я думаю, у Кипелыча такие рожки очаровательные…. и что, он теперь тоже козлом станет?..
- Угу, - невозмутимо заявила Сатира.
Все трое помолчали и вдруг…. покатились по земле в приступах страшного хохота.

А тем временем Теря волочил Кипелыча к педиатру. Надо сказать, что по пути вокалист периодически делал попытки проверенным способом пронырнуть у Тери под ногами и кинуться бежать, однако сегодня Теря был настроен серьезно, и все попытки в итоге оканчивались крахом.
Наконец, Теря дотащил-таки Валер Саныча до кабинета педиатра, растолкал всю очередь, впихнул упирающегося вокалиста внутрь и вошел сам.
Педиатор улыбнулся и вежливо попросил:
- Скажите «А»!
Ну… Просто он не ведал что творит.
- АААААААААААА! – старательно выводил рулады Кипелыч, пока врача не отправили в реанимацию с оглушением и шоком первой степени.

- Показывайте больного, – попросил ветеринар – Он не кусается?
- Да как вам сказать... – пробормотал смущенно Теря - кусаться-то не кусается, но ультразвуком убить может…
- Что, кричит? – опасливо вопросил ветеринар.
- Да он у нас нервный, впечатлительный…
- Тогда вам лучше к психиатру…- испуганно сказал ветеринар и выписал направление от греха подальше.

- Проходите, дорогие мои! – сказал психиатр и указал на кушетку – Располагайтесь. Кто больной?
- Он, - Теря толкнул все еще хныкающего Кипелыча в спину, а сам улегся на кушетку.
- На что жалуемся?
- На рога, - ответил за Валерика Теря.
- А в карточке написано, что на ультразвук…
- На это тоже!
- Что же он, кричит? – поинтересовался врач.
- Призвание у него такое, доктор…
- Это у него хроническое или как?
- Да в общем-то хроническое.. но что-то обострилось в этом месяце…
- Сейчас март?
- Март…
- Так и запишем… считает себя мартовским котом…
- А как же рога, доктор? – жалобно вставил Кипелыч.
- Ну хорошо… считает себя мартовским котом… с рогами… Вы главное не беспокойтесь, все будет хорошо…
Но Кипелыч почему-то так не думал…. И еще его сильно мучал вопрос, где его копилочка…

…А копилочка тем временем находилась в руках Рины. Она вертела ее и так, и эдак в поисках заветной дырочки с резиновой затычкой, через которую можно вытащить содержимое копилки. Таковой не нашлось, так что Рина, руководствуясь тем, что безвыходных ситуаций не бывает, просто с размаху ударила стену студии о бок копилки. На пол посыпались осколки фарфора и монетки, монетки, монетки… и одна десятка – та самая которую пожертвовал на нужды вокалиста Шнур. Особо поразило обилие пятирублевых монеток.
- Ах ты ж, сволочь маленькая, - причитала Рина, ползая по полу и отделяя зерна от плевел (то есть, простите, деньги от осколков) – Ах ты ж, сволочь маленькая… Сколько денег выпросил-то…
И тут с порога раздался просто нечеловеческий (а кипеловский) визг. Валера, увидев, что сделали с его розовой свинкой-копилочкой, вырвался из цепких лап Тери и с ревом кинулся к осколкам. Даже Рина испуганно отскочила.
- Копилочка моя, родная! – причитал Кипелыч, обливаясь горькими слезами и прижимая к груди родные осколки – Родненькая моя, любимееее-меееее-мееенькая! Да кто ж тебя так, дорогую мою-у-у?..
Теря с Риной скептически наблюдали за происходящим. До тех пор, пока Кипелыч не произнес:
- Да как ж я, сиротинушка, теперь буду деньги на Оззика просить?!!
На этом месте и менеджера, и гитариста посетила одна нехорошая и подозрительная мысль…

- Апчхи! – чихнула Адена.
- Апчхи! – согласилась Сатира.
Обе с утра активно чихали и икали, у них чесались уши и нос. По всем признакам их кто-то очень недобро поминал… И ангелы даже подозревали, кто именно…
- Ну что, доигрались мы! – обреченно сказала Адена – Ох, последним пухом из крыл клянусь, сейчас явятся… Апчхи!
- Хорошо бы! – мечтательно произнесла Moorish – Автографы возьму…
- Тебе бы все автографы, а Кипелыч может козлом станет! – с чувством произнесла Сатира и, наверно, для большей убедительности добавила – Апчхи!
- Нет, козлом не надо… - обеспокоилась Moorish - от козла автографов, как с той же живности молока…
- НУ Я ВАМ СЕЙЧАС ПОКАЖУ МОЛОКА! Я ВАМ СЕЙЧАС ТАКОГО МОЛОКА ПОКАЖУ! – послышался громовой голос у дверей.
Ангелы и их гостья опасливо оглянулись. На пороге стояла Рина. И Теря.
Сатира с Аденой единогласно взвизгнули, щелкнули пальцами и растаяли в воздухе. Moorish сделала попытку очаровательно улыбнуться и помахала пришедшим рукой. Автографы брать почему-то расхотелось. Теря в ответ издал порядочный рык. Moorish уже приготовилась бегать по всему помещению, перепрыгивая с одного облачка на другое, как вдруг из пространства высунулась рука то ли Адены, то ли Сатиры и щелкнула пальцами.
И Moorish растаяла в воздухе, как за минуту до этого растаяли оба ангела.
- Ну фсёёё… - угрожающе произнесла Рина и подала знак Тере….

Когда канцеляры и их гостья, опасливо озираясь, вернулись в так спешно покинутый ими кабинет, они обнаружили в нем полный сра… ой, в смысле бардак. По всему помещению были разбросаны клочки облаков, обломки небесной мебели, карандаши, ручки и прочие канцелярские товары… Зрелище было удручающее…
- Ну и кто теперь это все убирать будет?! – возмутилась Сатира.
Адена с Moorish сделали вид, что не услышали…
Впрочем, они могли и действительно не услышать, ибо в тот самый момент обнаружили на полу среди пуха облаков небольшой листик бумаги, на которой было аккуратным подчерком Рины было написано:


«Значит так, сволочи ангельские! Если вы не превратите нашего козл… нашего Валерия Александровича в нормального человека…. Ну или хотя бы обратно в Кипелова…. Я отправлюсь в церковь и пожалуюсь вашему непосредственному начальству!»
- Вот и автограф Рины нашелся! – обрадовалась Moorish.
А канцеляры призадумались.
- А у нас вообще есть противоядия? – вопросила Сатира.
- Уже нету… - мрачно ответила Адена, указывая на перебитые склянки с зельями.
- Вот блин…
- По-моему, - вставила свою слово Moorish – Вам нужна колдунья…
- «Не ведьма, не колдунья..» - напела тихонько Адена – Ой, чего это я… А! Ну, в смысле я знаю, кто нам нужОн! Пушкина! Как вам идея?
- Хорошая, - подтвердила Сатира.
- А она автограф даст? – поинтересовалась Moorish…


Часть третья.
«Негуманные способы, или О пользе Марги Пушкиной»
Пушкина занималась честным трудом: открыв томик своего однофамильца А. С. Пушкина, Марга пыталась найти в нем какие-никакие свежие рифмы. Именно за этим важным делом застало ее небесное видение… Что? Вы думаете, ангелы с облаков спустились? Фигли! Просто заявился Кипелыч с небесно-голубым взглядом широко распахнутых честных глаз.
Но Марга была женщиной мудрой. И она прекрасно знала, что, если у Валер Саныча такой взгляд – значит, будет что-то выпрашивать. Во всех других случаях у него был жадный взгляд куркулистого хомячка.
- Я тут мимо проходил… – начал издалека Валерик – Дай, думаю, загляну к хорошей и, безусловно, талантливой до невозможности Пушкиной…
- Текстов нету, – сразу отрезала Марга, продолжая нервно листать том однофамильца.
- Да я разве только за текстом к хорошей поэтессе ходить могу? – честно голубел взглядом Кипелыч – Я ж так просто… искренне…. по старой дружбе…
Марга оторвалась от книги и с подозрением воззрилась на вокалиста.
- Это… тебе, может, того… валерьянки дать? – обеспокоено спросила она.
- Нет, - замахал руками Кипелыч – Ты мне лучше другое дай… хоть пару рубликов…
- Ага! – вскричала Марга и размахнулась томиком Пушкина – Так и знала, сволочь корыстная!
- Да я не! Да я ничо! – испуганно взвизгнул Кипелыч, мгновенно оценив толщину тома великого русского поэта – Я пошутил!
- Уф, шутник хренов! – обмахнулась томиком Марга – Ничего тебе не дам…
- Ну и ладно, - широко улыбнулся Кипелыч и честно замахал ресницами – Но стакан сока можно?
- Сиди тут, сейчас принесу… - и Марга, ворча что-то вроде «У, сволочи хайрастые… чего только для вас не сделаешь, гадов….» – удалилась в сторону кухни.
Как только Марга загремела на кухне посудой и холодильником, честные глаза Кипелыча сразу же стали глазами жадного хомячка, и он принялся рыскать по комнате в поисках хранилища мелочи. Таковое обнаружилось под ковром, в платочке, обнесенное ведическими знаками Сохранения.
Кипелыч перекрестился и с праведным видом слямзил весь Маргин запас мелочи.
После чего, выпив принесенного сока, сразу же удалился.
А Марга засела читать Пушкина далее.
И, когда она дошла до момента:


Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась ТЫ!
в комнате раздался оглушительный хлопок, и откуда-то с потолка упало два существа в арийской экипировке, а следом с диким криком вывалилось, чуть не зацепив люстру, еще и третье.
Пушкина взвизгнула, вскочила на диван с ногами и приготовила для обороны собственный тапочек.
Но двух ангелов и одно неопределенного вида существо тапочек не испугал. Несмотря на нарисованные на нем ведические знаки.
- Апчхи! – сказал один из ангелов, отряхиваясь от вставшей при падении пыли – В этом доме что, о пылесосе не слышали?!..
- Сами вы не слышали! – обиделась Марга и от досады даже осела на диван – Слышали!
- Тьфу ты!
Пыль, наконец, осела, и гостьи разглядели, что в комнате они не одни.
- Вы кто?! – обиженно вопросила Пушкина – Опять акция по кипячению?
- Какому на фиг кипячению? – оскорбилась Сатира – У тебя ж и белых вещей-то нет, Пушкина!
- А тапочки?? – надулась Марга и продемонстрировала гостям свой белый тапок
- Да уж, белые тапочки будут как раз к месту, - хмыкнула Адена – Мы из Рая прибыли.
- Мне туда рано!!! – сразу заволновалась Марга – Да и нимб мне не пойдет. И на арфе я играть не умею! И деньги на крылья сдавать не буду!
- Спокойно, спокойно! – осадила ее Moorish – Нам всего-то навсего нужен совет….. и автограф. Вот.
Услыхав про автограф, Пушкина смягчилась и даже улыбнулась.
- Апельсинового соку хотите? Ах, нет, Кипелыч, падла, последний выпросил… Кстати, о Кипелыче... Рога ему очень идут…

А тем временем виновник всего безобразия, а именно Кипелыч времени не терял…
- Как говорил Фридрих Вильгельм Ницше… - философствовал он на кухне Холста уже третий час кряду.
Сам Холст сидел напротив гостя с поднятым горизонтально хайром, бледный, как поганка. Временами, когда Кипелыч выдавал особо замудренные цитаты, хайр Холста слегка пошевеливался и покачивался то влево, то вправо.
Да что там, у Холста даже кошка, услыхав, какие навороты выдает вокалист, поперхнулась своим китекэтом и уже собиралась проститься со своей какой-то там по счету жизнью.
А собственно у Холста закрались смутные сомнения еще тогда, когда в глазок он увидел Кипелыча с рогами… Но по старой дружбе решил пустить. В конце концов, ну подумаешь рога – мало ли какие бывают у человека проблемы с женой… И теперь Холст навсегда зарекся пускать в дом рогатых мужиков. Особенно вокалистов.
- Ну и, наконец, следует отметить, что Заратустра…
- Ой-ой-ой! – схватился за сердце Холст, а хайр его принялся шевелиться во все стороны без разбору и совершенно неритмично.
- Тебе не интересно, Володя? – невинно вопросил Кипелыч.
- Я тиби щаз покажу неинтересно, – взорвался Холст, забыв, что он очень интеллигентный гитарист – Я тиби покажу, где раки зимуют!!!
- Где-где… в Москве! – парировал Кипелыч – И вообще, согласно книгам Камю.…Эй, ты куда?
Холст издав что-то неприличное, вроде «ЫЫЫ!» медленно стал сползать под стол, все также неритмично пошевеливая хайром.
Кипелыч нагнулся и опустился на четвереньки.
- Вова, ты там?
- ЫЫЫ…
- А, ну как говорил по этому поводу великий…
- АА!! – уже открыто заорал Холст – Оставь меня!!!
- А по этому поводу тоже очень мудро высказался…
- Господи! – неожиданно уверовал Холст – Избави меня, Боже, от всех вокалистов!
От вида истово молящегося о спасении Холста Кипелычу сделалось даже не по себе.
- Ладно-ладно, Вова, я уже ухожу.. Ты мне только мелочи подкинь в копилочку, хорошо?
- Давай свою чертову копилку! – истерически заорал Холст и огромной лапой гитариста вынул из кармана горсть рублей.
Кипелыч подставил свою изрядно побитую и потрепанную, склеенную из множества осколков копилочку, уже очень мало походившую на жизнерадостную свинку. Холст щедро сыпанул туда монетой и, поблагодарив бога, пошел закрывать за вокалистом дверь.
- А на последок я скажу, - Кипелыч спрятал свою копилочку под джинсовку – Как говаривал старик Кант…
Холст упал в обморок, а его кошка пошла вешаться.

По ходу разговора сама хозяйка и три гостьи выпили около шести литров кефиру, и находились посему на пороге глубокого делириума. Moorish уже в сотый раз просила у Марги автограф, и Марга уже успела исписать сплошь все листы в томе пушкинских стихов.
- Нда… Ну и натворили вы дел, скажу я вам… – пробормотала Марга и икнула – Но и поделом ему! Он мою заначку разграбил, козел голосистый!
- И что же нам делать? – пьяненько вопрошала Сатира
- С кем?
- С козлом, конечно! С Кипелычем…
- Знаю я один метод… - Марга снова икнула и глотнула еще кефиру.
- Какой? – Адена достала блокнот и приготовилась записывать.
- Да вы что, сказок не читаете там, в Раю что ли? – удивилась Пушкина – Ну сказку про козла помните? Дык вот: чтобы снять действие вашего зелья надыть, чтобы наш козлик выпил водицы из следа человеческого. И чтобы он стал вокалистом, а не нормальным человеком, нужно, чтобы это непременно был след вокалиста!
- Ых… - грустно протянули ангелы, – Нету у нас вокалистов…..Мур, ты случайно не вокалист?
- Нет. Но специально для Кипелыча след оставить могу…И даже спеть могу.. вот например, это.. «Ой, мороз, мороз…»
- Нет, лучше не надо!
- Ну, как хотите…
- Но вы меня не дослушали, товарищи! – сказала Марга, мерзко посмеиваясь – Это еще не все!
- Ну? – испуганно воззрились на Маргу ангелы и Moorish.
- Ну… Кипелыч должен быть непременно одет в голубенькое платьице, с бантиком, он должен быть накрашены и завитым, а волосы должны быть заплетены в два хвоста! Адена в ужасе вцепилась зубами в блокнот, Сатира широко раскрыла рот, а Moorish с грохотом упала в обморок.
- Это где такое написано??? – истерически спросила она.
- Вы мне что, не верите? – подозрительно прищурилась Марга и протянула ангелам какую-то книгу – Вот. Здесь что, по-вашему, написано, как не это??
Сатира с Аденой и Moorish уткнулись в книгу, но там были сплошь какие-то руны – ничего не понять.
- Ладно, - наконец подозрительно вымолвила Адена – Ладно, Пушкина, мы тебе верим.
- И еще, - принялась окончательно добивать гостей Марга - Чтобы Кипелыч вокалистом арийским (а между вокалистами арийскими и вокалистами нормальными огромная пропасть – сами понимаете – прим. автора) – нужно, чтобы выпил он именно из следа вокалиста арийского!


Часть четвертая
«Излечение, или Польза есть даже от Беркута»
- Вы что, с Тери рухнули??? – взвизгнула Рина Ли.
- Ну, зачем сразу с Тери… – обиделись гости – мы уж как-нибудь по старинке, с Дуба…
- Вы как себе такое представляете – чтобы Валерик согласился пить из чьего-нибудь следа??
- Почему из чьего-нибудь? – вставила Moorish – не из чьего-нибудь, а из арийско-вокалистского…
- Да, - попыталась утешить менеджера Адена, – Даже искать не придется… Сказано: арийский вокалист – и сразу ясно, что Беркут…
- ЧТО-О-О?? Да чтобы Кипелыч согласился попить из следа этого чижика бройлерного??? – Рина хотела вначале упасть в обморок, но потом вспомнила, что ей по статусу не положено и решила принять несколько иные меры.
- Теря! Зайди-ка на минуточку!
Ангелы и Moorish не на шутку перепугались, когда вошел, привычно ломая потолок, Теря.
- Вот что, - сказала Рина – Вы, сволочи, эту кашу завязали – вам и расхлебывать.
- Но…
Теря угрожающе пошевелился. У гостей моментально прибавилось вежливости, и они примолкли.
- Так вот, – продожила Рина – Расхлебывайте, как знаете.. Как хотите, так и уговаривайте Валерика выпить из беркутовского следа… Но чтобы к началу тура Кипелов был здоровенький, как… как… Ну вот – как Теря хотя бы…
- Что, такого же роста?? – испуганно вопросили гости, смерив Терю оценивающим взглядом.
- Нет, с такой же химзавивкой, - огрызнулась Рина – Короче, я все сказала. Вы свободны. С диким ветром наравне. Теря, проводи наших дорогих гостей…
Теря чуть шевельнулся, но ни ангелов, ни Moorish в помещении уже не было.

- Понимаете, Владимир Петрович, - как можно более интеллигентно объясняли ангелы – Вы нам не одолжите вашего Беркута на денек, а? ну нам очень надо!
Холст смотрел на ангелов и Moorish дикими ненормальными глазами и почему-то нервно моргал.
«Довели совсем, беднягу» - подумала Moorish и решилась на комплимент.
- Ой, Владимир Петрович, у вас ТАКАЯ прическа красивая…
Холст моргнул, слегка пошевелил туда-сюда все еще стоящим дыбом хайром, и взгляд его стал еще более диким.
- Что с вами, Владимир Петрович?..
- ЫЫЫЫ… - ответил философски Холст и расплылся в крайне умной лыбе.
Гости поняли, что от явно приболевшего Холста им ничего не добиться и решили отправиться к Дубу….

Дуб был занят тем, что ползал по квартире и искал нетронутые заначки. Таковых, видимо, не находилось, потому как от дубининского мата в комнате даже кактусы уже скукожились и поникли.
Одолжить гостям Беркута Дуб отказался наотрез.
- Мне, - сказал он, залезая в поисках заначки под диван – Мне наша Пташка самому нужна. Для репетиций.
- Ну, Дуб Алексеич, ну мы ж ненадолго, мы на денек! – упрашивали гости, но Дуб, вылезший из под дивана и полезший на шкаф, оставался непреклонен:
- Нет! маленький он еще, за ним глаз да глаз нужОн!
Сатира внесла было предложение разделить Беркута на две равные части…. и Дуб-то был не против, НО наотрез отказывался брать заднюю часть, мотивируя это тем, что беркуты филейной частью думать не умеют (на самом деле Виталь Алексеич не прав, ох, не прав… - прим. автор.), а значит задняя часть ему не пригодна. Ну и так как гости заднюю часть тоже брать отказывались (чисто из принципа), то Сатирино предложение было отвергнуто.
Короче, было решено Беркута выкрасть.

- Цып-цып-цып! – ласково вещали уже битый час Ангелы, широкими жестами сеяльщиков рассыпая бутылки пива возле подъезда беркутовского дома – Цып-цып-цып, птичка!
Но Беркут, явно догадываясь, что просто так его пивом никто угощать не собирается, упорно сидел в подъезде, хотя собирался выйти на репетицию уже час назад. Итак, Беркут сидел в подъезде, Ангелы расставляли пивные бутылки. А Moorish занималась привычным ничегонеделанием. За этими действиями прошел еще примерно час.
- Ну.. может, хватит? – жалобно спросил Беркут, высовывая нос из подъездного окна – Я тут это.. на репетицию опаздываю типа…
- Ну выйди, пива попьем…
Беркут тяжко вздохнул и засунул нос обратно. Выходить Пташка не собиралась явно. Ангелы и Moorish совсем упали духом, присели на крылечке беркутовского подъезда и принялись самолично уничтожать предназначенную для Пташки приманку. За этим благородным занятием и посетила их Идея.

Беркут осторожно высунул нос из подъездной двери, принюхался. Пивом не пахло. Ангелами тоже. Облегченно вздохнув, Беркут отправился на репетицию. Но халявное ангельское пиво стояло перед глазами, ноги сами заплетались… «Пива-а-а-а!!» - просил отчаянно и гундосо беркутовский рассудок. И тут – о, слава Петровичу! – бутылка пива!! Прямо на асфальте! Целая! И Беркут протянул к ней руки, не слыша мерзкое хихиканье из близлежащих кустов. Беркут даже ойкнуть не успел, как Адена уже трясла стеклянной пивной бутылкой, в которой вертела туда-сюда носом плененная Пташка.

- Это – Беркут! – Адена поставила на стол Рины Ли бутылку.
- Где?! – испугалась Рина.
- В бутылке.
Рина прищурилась и приблизила бутылку к глазам. И разглядела сквозь мутное стекло Беркута, трогательно растопырившего руки-ноги в разные стороны. Надо сказать, что Беркуту и так приходилось несладко, а когда он еще и узрел перед собой огромное лицо Рины… В общем, видок у него был весьма и весьма испуганный.
- Мда, - кашлянула Рина – Ну прямо шоу «За стеклом»… Кстати, о шоу.. может, его так по телевидению показать...
- Да нет, ну что вы! – Сатира вырвала бутылку из рук Рины – Что вы! Нам начальство потом покажет, где Кипелыч зимует!
- А оно знает? – оживилась Рина – Откуда?
- А ему по статусу положено!

Теперь ангелам оставалось только поймать Кипелыча и заставить выпить из Беркутовского следа.
Найти его оказалось нетрудно. По глубокому следу, который оставляла в асфальте его изрядно потяжелевшая копилочка.

След привел ангелов и Moorish к дому Маврика. В квартире Рыжего творилось черт знает что… А именно: Маврин бился в рыданиях, а Кипелыч, сам очень талантливо всхлипывая, старательно врал рыжему гитаристу, что, мол, он вот в эту самую копилочку собирает пожертвования для бездомных собак.
При этом даже растроганный макадашник лил горькие слезы. Адена в то время, пока Сатира и Moorish в голос рыдали от жалости к бездомным собачкам, деловито схватила Валер Саныча за заднюю конечность и поволокла к выходу. Он же, сильно увлекшись и окончательно войдя в роль, умилительно лил слезы и бил кулачком по паркету мавринской прихожей.
- До свидания, Сергей Константиныч! – как ни в чем не бывало сказала Адена и исчезла за дверью, утащив за собой и Валер Саныча, оставлявшего на паркете глубокие борозды от кулаков и огромные лужи слез.
Нервно всхлипывающие Сатира и Moorish торжественно вышли следом. Маврин, проникшись и без того не чуждыми ему проблемами бродяжничества собак, продолжал уныло вытирать нос рукавом и только рассеянно махнул уходящим растатуированной рукой.

- Все готово! – торжественно произнесла Рина Ли, оглядывая весьма и весьма пеструю компанию, расположившуюся в отдаленном районе парка: Ангелы и Теря скромно стояли чуть позади дьявольски хихикающей Пушкиной. Рядом с ней стоял и хныкал Золотой Голос, облаченный именно так, как сказала арийская поэтесса, чуть поодаль стояла бутылка с нервно скачущим в ней Беркутом.
- Ты там не очень скачи, - пригрозила Рина – Пробку из бутылки вышибешь раньше времени…
Беркут что-то кричал из-за стекла и делал совершенно умилительные рожицы, но прыгать продолжал также.
- Ну, раз все готовы, то начнем!
Теря, как и было оговорено, встал возле бутылки. Беркут запрыгал еще более неистово, колотя по пробке головой. Уж для чего-чего, а для «колочения» в группе Ария второго такого хорошего приспособления, как беркутовская репа, не найдешь… Хотя… Ну в общем, через еще минут 15 бекутовских прыжков в высоту пробка вылетела. И не успел Теря даже шевельнуться, как Беркут тут же ускакал в кусты… Рина, у которой реакция оказалась значительно лучше териной, кинулась следом и через минуту явилась крайне смущенная.
- Ну что ж мы, блин, ему в бутылку ни биотуалета, понимаешь, ничего…. Хоть бы ваты ему туда побросали…. Вы что, олухи, дома живность никогда не держали???
Все устыдились.
Тем временем вернулся Беркут.
- Ну, Пташка, - сказала Рина – Задача у тебя простая… сейчас ты наступишь вон в ту кучу грязи, оставишь там, так сказать, след для истории. И пойдешь дальше по своим птичьим делам…
Беркут критически оглядел свои вылизанные до блеска казаки, оценил качество предлагаемой кучи грязи… и активно замотал головой.
- Ну что ж, - трагично произнесла Рина – в таком разе у меня остался только один аргумент… Теря!
Едва завидев движение в той стороне, где стоял гигантский гитарист, Беркут с криком «Бонзай!» влетел в тут же дико понравившуюся ему кучу грязи. Следов он ставил множество.
Рина аккуратно налила в один из них апельсиновый сок и выразительно посмотрела на Кипелыча, который тут же перестал хныкать… и зарыдал в полный голос.

Думаю, что будет очень уж неэтично описывать процедуру излечения великого Золотого Голосяры российского металла. Лучше перейду сразу к тому, что происходило на следующий день.

- Ах ты какой розовощекий и здоровый карапу-у-уз! Какой красавец! Ути-пути! Ути-пути! – единогласно сюсюкала группа Кипелов, умиленно разглядывая своего совершенно здорового и абсолютно безрогого вокалиста.
Примерно тоже самое происходило и в арийской студии. Арийцы нарадоваться не могли наконец явившемуся на репу вокалисту, который вдобавок явился туда трезвым. Беркут же только скромно опускал глаза и шаркал грязными, как черт знает что, казаками.

Тут, как говорится, и сказочке конец.


Заключение:
Ну а напоследок надо заметить, что:
1) Маврин еще около двух суток находился в страшнейшем депресняке и прошел у него он только тогда, когда он приютил у себя дома еще пару десятков дворняжек.
2) Холст и Дуб прошли обследование в психбольнице, но, как известно, отечественная психиатрия пока не придумала способов и методов лечения арийской шарашки, так что пришлось им лечиться по народным рецептам Холста – чтением Ницше и Камю.
3) Беркут же с этих пор относился к любому (а в особенности же к халявному) пиву с величайшей осторожностью.
4) Кипелыч больше денег не выпрашивал. Он теперь даже зарплату попросить боялся, бедняга…
5) Ангелы же, выпроводив, наконец, из Канцелярии Moorish, искренне полагали, что их райскому имуществу теперь ничего не грозит… Как же, как же.. они просто еще не видели надписи, выцарапанной на дверях Сатириного кабинета – «Здесь была Moorish».
6) И напоследок стоит заметить, что на концерт Великого и Ужасного Оззи несчастный Кип Кипыч так и не попал. Ибо к концу этой истории концерт Осборна остался в далеком-предалеком прошлом

Как Кипелов всех послал
Зал в исступлении вопил, скандируя: «А-ри-яааааааа! А-ри-яааааааа! А-ри-яааааа!…». За старым потрепанным занавесом топтались виновники сего безумия, ожидая подходящего момента для выхода на сцену. Металлисты на этот раз вели себя подозрительно тихо: не лупили друг друга и не матерились. Даже мысленно. «Не к добру это» - подумал Кипелов, начиная нервничать. В горле пересохло. Как не вовремя! Сбоку как-то странно икнул Дуб. Или он хихикнул? Кип метнул на него быстрый взгляд. Басист испытывающе смотрел на карман Маниных шорт. В темноте было не разобрать, что именно Дуб намеривался туда засунуть. Или уже засунул?
-Эй! Где мой медиатор?! +@№%;??! Сейчас только в карман положил!!! – заорал, как многие уже успели догадаться, Теря, да так, что Маня от испуга выронил из рук палочки и тут же кинулся их поднимать, пока они не укатились в неизвестном направлении.
-Вперед! – скомандовал Холст, прикинув, что если «Ария» не выйдет на сцену сейчас, то уж в ближайшие три часа – точно.
Кипелыч ломанулся вперед, спотыкнулся об Маню и полетел в сторону сцены, успев подумать: «Ну, теперь-то уж точно все будет в порядке…как обычно, то есть». Фанаты, конечно, многое повидали на своем фанатском веку, но чтоб Кипелыч начинал концерт с тройного сальто из-за кулис… - это что-то новенькое! Толпа взревела. Валерий удачно приземлился в позу рыцаря, приклонившего колено, и на одном дыхании выпалил: «Привет, ребята!!!!!!» (название города вокалист забыл напрочь, пока совершал чудеса акробатики). Краем уха Кипелов услышал, что Маня, получивший предварительных люлей от Тери, таки собрал свои палочки и добрался до барабанной установки. В это мгновение Холст как раз выпиннул Дуба на сцену и следом выскочил сам, решив, что Теря не успокоится одним только Маней. Терентий выскочил следом, злобно улыбаясь и показывая извлеченный из каких-то тайных закромов запасной медиатор. Ухмылочка двухметрового гитариста ясно давала понять, что пусть уж лучше этот концерт станет последним, не то… Валерий не успел расшифровать сие злобное знамение до конца, ибо грянула музыка: настоящая, металлическая и до боли знакомая… но какая? Золотой Голос Арии, сглотнув, огляделся, притоптывая в такт музыке: Холст наяривал на гитаре, Теря по-прежнему злобно улыбался, Дуб веселился, выдвинув нижнюю челюсть, Маня… а его вообще не видно было за барабанами, стучит – и ладно. «Все, трындец, - мысленно констатировал Валерий. – Да ведь мелодия-то какая знакомая… С какой же мы там обычно начинаем? А, чтоб вас…». Кипелов хлопнул себя по лбу. Не помогло. Странно, хотя какое-то воспоминание зашевелилось…нет, Баллада явно не сейчас. Золотой Голос хлопнул себя по лбу еще раз и замахнулся уже было еще, но тут его осенило. «Дурацкий синий прожектор! В глаза прямо… точно!» - возликовал вокалист и грянул:
-В краю древних предков я рос чужаком….
Золотой Голос пел и облегченно вздыхал между куплетами-припевами. Однако долго радоваться не пришлось, песни эдак через три амнезия вернулась.
-Треклятое сальто, - бормотал Кипелов, пока Холст выфендривался, - чтоб провалился Дуб вместе с этим медиатором…
-Так это был Дуб?! – взвыл Теря, которого Валерий с горя не заметил.
Золотой Голос закусил губу, ой, что сейчас будет… Теря начал угрожающе приближаться к Дубу. Валерий вздохнул и подумал, что вступление затянулось…или это проигрыш? Да что ж за день такой? «Так, это явно проигрыш, - рассуждал Кипелов, - а что я пел перед проигрышем? Вот *******! Ой, нет, так нельзя, даже если слова забыл, даже если Холст потом повесит…за ногу. Интересно, за правую или за левую? Хм, лучше за правую…» - его задумчивый взгляд остановился на Дубе, который резво упрыгивал от Терентия. В итоге бедный басист оказался зажатым в углу сцены. Внезапно он показал Тере язык, еще больше выдвинул нижнюю челюсть и сиганул в сторону барабанной установки. «Последние желуди растерял», - решил Кипелов и еще раз стукнул себя по лбу, но, как оказалось, зря, потому как в Валеркиной голове все перемешалось окончательно.
-Терь, а, Терь, - кричал Дуб через установку, - тебя комар укусил, да?
-Какой еще комар?!!! – взвыл Терентий, озверевший уже до того, что готов был сорвать с себя гитару и прилюдно настучать ею басисту по башке.
-Ну, не знаю, - пожал плечами Дуб, - вон, Кипелыч уже третьего на лбу убил…
-Я тебя сейчас убьюууууууууу!!!!
Холст смотрел на это, машинально отыгрывая соло, и тихо матерился. Весело было одному Мане: во-первых, слов он вообще не знал, а если и знал, то местами, и то через два, и то не те, во-вторых, в кои-то веки Теря гонялся не за ним, ну, и в-третьих, ему все было по барабану.
Золотой Голос окончательно пал духом и упрыгал за кулисы, пока народ отвлекся на догонялки гитаристов. Проигрыш заканчивался. Кипелов бился головой о какую-то странную декорацию. Внезапно он не рассчитал силы и долбанулся (простите уж, но именно долбанулся, да притом еще со всей дури) о деревянный косяк. Золотой Голос взвыл, как Зверь, которому разъяренный Ангел Поднебесья в старом халате, бигудях и с клубничной маской на лице невинно наступила на лапу, чтоб не приходил, не предупредив. «Черт, как же я теперь «Короля дороги» пойду допевать?» - простонал Валерий и вдруг с воплем «УРРРРРРРРРРА!!!!!!!!!!» выпрыгнул обратно на сцену (правда, без акробатического этюда) и как раз вовремя. Тем временем Холст пригрозил Дубу с Терей перспективой теснейшего знакомств с Ницше, и гитаристы успокоились, отложив разборку до окончания концерта.

Валерий устало рухнул на автобусное сидение. Лоб ныл от закулисных экзекуций, но Золотой Голос все равно был доволен, по крайней мере на концерте его больше не настигали внезапные приступы амнезии в плане всего творчества группы «Ария». Кстати говоря… Терентий гонялся за Дубом по всему автобусу, разъяренно вопя, маша руками и тряся хаером, но басист был чертовски проворен, и гитаристу никак не удавалось его поймать или хотя бы дать хороший подзатыльник. Наконец Теря плюнул на эту затею и направился на поиски МанЪякина. Несчастного драммера не спасло даже то, что он схоронился в собственном чемодане под сиденьем. Теря извлек Маню из его укрытия, подняв за шкварник, и злобно улыбнулся. Дуб рано потерял бдительность, решив, что Полковнику будет достаточно одной жертвы: «Один медиатор – одна арийская шкура» - мудро рассуждал он, снимая бас. Но не тут-то было! Кулак Териной свободной руки не замедлил опустится на голову Дуба. Басист особо не пострадал, но вот разозлился не на шутку, к тому же он от неожиданности уронил бас прямо Холсту на голову. Петрович поднялся, злобно сверкая глазами, и, извлекая из-за пазухи очередной томик Шопенгауэра, направился к окончательно доставшим его музыкантам. Через сотую долю секунды все четверо арийцев слились в один огромный матерящейся ком, из которого во все стороны полетели клочья одежды и бесценных хаеров.
Автобус тронулся с места и неотвязные фанаты наконец перестали по нему молотить. Валерий блаженно прикрыл глаза.
-По-моему, чего-то не хватает, - заметил вдруг Дуб.
Арийцы замерли в следующих позах (картина, что говорится, холст, масло): Терентий, держа Маню, у которого изо рта торчат остатки Шопенгауэра, кверху ногами, заносит «Fender» Холста над головой владельца, Холст распахивает глаза на манер полярной совы, но, тем не менее, не выпускает из рук шею Дуба, который, в свою очередь, пытается впихнуть в Маню оставшиеся идеи философии, а барабанщик, несмотря на все измывания над своей персоной, уже мастерски нацеливает палочку Тере в глаз.
-По-моему тоже, - согласился Терентий.
Маня закивал, чувствуя, как рвется наружу философия Шопенгауэра впереремешку с пивом и клопами, имевшими глупость поселиться в чемодане барабанщика. Холст не проронил ни слова, слишком уж ошарашила его мысль о принятии смерти от собственного любимого «Fender’a» (и не подавятся ведь, подумал Владимир, и Марга, гадина, забацает на эпитафию что-нибудь типа песни о вещем Петровиче).
-Точнее кого-то, - добавил Дуб.
Четыре пары глаз устремили свои взоры на умиротворенного вокалиста. Валерка почувствовал, как его хаер пытается встать дыбом, но ничего не получается, и оттого он болезненно шевелит кончиками волос. «А, бес с вами…», - мысленно отмахнулся Золотой Голос Арии и отдался…кхм…на растерзание коллег, разумеется! Все произошедшее после Кипелов помнил смутно или не помнил совсем, что, в принципе, не имело большого значения.

Очнулся Валерий оттого, что кто-то, не щадя пощечин, приводил его в сознание. «Да почему же они меня по щекам все время лупят?» - мимоходом подумал Кипелов и начал потихоньку приходить в себя.
-Что случилось? – с трудом разлепил один глаз вокалист.
-Отлить не изволите? – ядовито ухмыльнулся Дуб, - а то до следующей остановки километров сто, не меньше.
-А какая предыдущая была? – тупо спросил еще не до конца очнувшийся собеседник.
-Кипелыч, - погрозил Дуб, - или беги в кусты, или терпи до следующего раза!
Валерий наконец пришел в себя и с ужасом осознал, что его сейчас вырвет. Он пулей вылетел из автобуса в направлении ближайших кустов. Ужасное «Бю-э-э-э!» раздалось из зарослей. Кипелыча рвало отборной немецкой философией, которую никак не хотел переваривать в доску русский организм. За ужасными звуками последовали жалобные стоны и мелкие несерьезные проклятия (не стоит забывать, что Валерий все-таки мягкий и пуш… пардон, добрый человек). Наконец, сделав все свои дела в кустах, вокалист вернулся в автобус. Когда машина тронулась с места, Кип протяжно икнул и на колени ему выпал смятый книжный листочек немного неприглядного вида (все-таки провалялся в желудке арийского вокалиста целую ночь). Осторожно развернув отвергнутую организмом страничку, Валерий прочел следующее: «…иметь в себе самом достаточно содержания, чтобы обходится без общества…». «А если общество не обходится без меня?» - ехидно подумал Кипелов и, снова скомкав страничку, выкинул ее в окно.
Общество, между тем, дрыхло непробудным металлическим сном. Именно металлическим. Именно дрыхло. Именно беспробудно, пока скомканная страничка, пролетая вдоль автобуса, не втянулась в следующее открытое окно и не угодила Тере прямо в лоб.
-Кто посме-е-е-ел?!!! – завопил во весь голос Полковник, так, что вся арийская братия повскакивала, мигом забыв о снах, и начал материть всех без разбора.
У Валерия нехорошо заурчало в желудке, вообще, он еще не был готов к очередному акту ТЕРЯризма.
-Петрович, %?№&*#@, это твоих рук дело, да?!! – не унимался гитарист.
-Да ты что, Теречка, - замахал руками Холст, у которого еще не выветрились воспоминания об эпитафии Марги, - вы же вчера еще моего Шопенгауэра кому-то скормили. С Ницше и Камю на пару!
«То-то мне так», - не вовремя подумал Кипелов.
-ТАК! – окончательно вышел из себя Теря, хватая гитару, - признавайтесь, кто жрал Ницше?!!!
Никто не признавался, ибо каждый в тайне от других подсчитывал, сколько трудов философа в него вчера запихнули, все стояли и с трепетом смотрели то на злобного Терентия, то на его гитару. Золотой Голос Арии почувствовал, что ему снова становится дурно. Внезапно Кипелыч рухнул на четвереньки и представил на всеобщее обозрение содержимое своего многострадального желудка.
«Полтома, не меньше», - мысленно подсчитал Холст и изрек:
-Точно, Ницше.
-Да, от Камю так не воротит, - заметил невзначай Маня и тут же получил от прославленного гитариста.
-Да что вы все такие? Совсем Валерку не жалеете, - воскликнул вдруг Дуб, - Токсикоз, это вам не шутки!
Все дружно заржали, поочередно задавая всякие идиотские вопросы типа «Валер, а от кого?», «Валер, а когда?»…Прошло минут пять, а сотоварищи все не унимались, и наконец Кипелов не выдержал.
-Да пошли вы все…- злобно процедил Золотой Голос Арии, впившись в остальных пронзительно-светлыми глазами.
Бравый металлический ржач мгновенно стих. Еще бы, не затихнешь тут, если тебя послал сам…Кипелов.
Нижняя челюсть Дуба поползла вперед, отбросив все рамки приличия, Холст совершенно забыл об эпитафии, Маня о Тере, а Теря о Мане…
-Валер, да ты не волнуйся так, - наконец выдавил из себя Дуб, - мы же не со зла, мы ж по-братски…
Внезапно автобус затрясся. Арийцы недоверчиво переглянулись, словно в этом был виноват кто-то из них. Маня грустно заскулил.
-Я уже ничему не удивлюсь, - вдруг выдал Холст
Зря Петрович это сказал, ох, зря…
Кипелов посмотрел на свои руки (он все еще стоял на четвереньках) и глаза его расширились от ужаса: пол исчезал. Таял, буквально на глазах!
-Э-э-э… - начал было Золотой Голос Арии, но не успел сообразить, что сказать, потому что в это мгновение все арийцы с воплями провалились прямо на асфальт.
Когда же все, не прекращая орать (особо выделялся, разумеется, альтино), упали, выматерились и вскочили на ноги, автобус уже окончательно исчез. Кипелов, пригорюнившись, заметил:
-Хорошо, хоть сами целы…
-Это все он! – заорал вдруг Дуб, указывая на Кипелыча.
Золотой Голос Арии потерял дар речи.
-Ты куда нас послал? – нахмурился Холст.
-Явно не туда, куда ты подумал, Володя, - поспешил успокоить Дуб.
-Да, на три буквы это не похоже, - согласился Маня и снова получил по ушам.
-Нет, пусть признается! – заорал Теря, - не то я ему еще что-нибудь скормлю! Гете, например.
Кипелычу такая перспектива явно не грела душу, и он начал лихорадочно вспоминать, куда же послал арийцев и себя заодно.
-Не помню, - выдавил наконец Валерий.
-Как посылать, значит, так можешь, а как вспомнить куда – склероз? – взбесился Холст.
Валерий поник головой и стал изучать камешки под ногами.
-Да ладно, Петрович, он же один раз всего, - попытался заступиться Маня.
-Зато как! – не унимался гитарист. – Ладно, давайте думать, что делать дальше.
Воцарилась тишина.
-Давайте присядем, что ли? – предложил Маня.
Все согласились и уселись прямо посреди дороги, вытирая ее кожаными штанами. Стало еще тише.
Прошло часа полтора, за которые Холстинину успели пригрезится тысячи страшных догадок о том, куда их занесло и не одной путной отгадки, и уж тем более – мысли, как выбраться. Он посмотрел на остальных: Теря задумчиво пощипывал струны гитары, вместе с которой провалился, Маня тыкал палочками в подошву кроссовка и уже проделал там изрядную дырку, Дуб вырисовывал в дорожной пыли какие-то загадочные знаки, Кипелыч закручивал волосы на палец, смотря в небо…
-Вы о чем думаете? – удивился Холст.
-Жрать хочется, - буркнул Теря
-И пива, - кивнул МанЪякин.
-А я слово написал…по-японски, - похвастался Дуб.
-Разве это слово? – нахмурился Теря.
-Зато по-японски! – парировал Дуб.
-Пасмурно сегодня, - мечтательно пробормотал Кипелов.
-ИДИОТЫ!!! – заорал Холст, вскочив, - о чем вы думаете?!!!
-Ну, ты же сам велел нам думать, - заметил Дуб, - а вот о чем – не говорил…
-Вот сейчас он нас точно пошлет на три буквы, - прошептал Маня.
Холст махнул рукой и рухнул обратно на асфальт.
-АСФАЛЬТ!!! – заорал он
-А ты только заметил? – усмехнулся Терентий
Кипелов метнул взгляд вниз, пожал плечами и снова задумался о своем.
-Дубины вы стоеросовые!!! – возмутился Холст. «Не обобщай», - попытался вставить Дуб, но Петрович его не замечал:
-Здесь дорога асфальтированная, значит, мы не черте где, ну, то есть, черте где, конечно, но не совсем…
Остальные удивленно смотрели на Холста, полагая, что тот по меньшей мере рехнулся. Он это заметил и, махнув рукой, сказал:
-Пошлите.
Арийцы поплелись следом. Шли молча, потому как не знали, о чем можно поговорить, к тому же ни у кого не было настроения ругаться (Терю в счет не брали), поэтому каждый снова задумался о своем, но вскоре и это занятие бросили: столько думать о своем – голова опухнет. Прошел час – другой, а арийцы все мерили километры дороги, которой не было видно ни конца, ни края, в отличии от ТЕРпения металлистов.
-Все, хватит с меня! – заорал вдруг Теря и рухнул на дорогу. – Привал.
Никто спорить не стал по двум причинам, о которых напоминать излишне.
-Такое ощущение, что этот день не кончится никогда! – проныл Маня, - только пить еще больше хочется!
-И жрать, - мрачно добавил Теря (он ничего не ел со вчерашнего дня, а кормить трудами философов его никто не решился).
-Это потому, что пасмурно, - грустно вздохнул Кипелов, запоздало отвечая на первую реплику Мани.
-И слово мое японское здесь… - не менее грустно добавил Дуб.
Все уставились туда, куда ткнул пальцем басист.
-Слушай, не до шуток сейчас, - нахмурился Холст, - зачем ты его снова накалякал?
-Да не калякал я ничего! – воскликнул Дуб, - сам удивляюсь, откуда оно здесь, мы уже прошли столько…
Арийцы переглянулись (стоит заметить, что лица их вытянулись от неописуемого ужаса) и, спустя долю секунды, истошно заорали. Во весь голос, причем особо выделялся…нет, ну, альтино-то само собой, но вот… истошный, полный грусти и отчаяния, вопль Холста!). Вообще, зрелище было не для слабонервных (опять же, стоит упомянуть пресловутые картины с холстом и маслом): сидят пять хаерастых металлюг посреди пустынной дороге в кружочке и заунывно голосят, вообще, кадр, достойный всех кинопремий мира (если фильм снимать). Наконец, арийцы устали орать и замолчали.
-А давайте назад тогда пойдем, - предложил Маня, - если уж вперед не получается.
-Ты что, совсем придурок? – искренне удивился Холст.
-А мне эта идея нравится, - вскочил Дуб.
Остальные махнули рукой и пошли за Дубом, причем через каждые полметра металлисты нагибались в поисках злополучного «японского слова» и очень радовались, когда не обнаруживали там его.
-Уф, устал я нагибаться, - пробормотал Кипелов, - пошлите уже как нормальные люди…
-Как нормальные люди, мы тебя потом не только пошлем, но и повесим!!! – разозлился Холст.
-А нагибаться, - на кипеловский манер повторил Дуб, - тебе и правда больше не стоит, и так уже голову ломаем, кто петь будет, когда в декретный отпуск тебя…
Кипелов издал злобную фа-диез и помчался за Дубининым, который уже улепетывал дальше по дороге. Конечно, Валерий был и мягким, и добрым, и даже пушистым, черт возьми, но все-таки человеком. Остальные арийцы от нечего делать побежали следом.
Долго ли, коротко ли бежали известные металлисты по неизвестной дороге, как вдруг наткнулись на деревню. Дуб слегка притормозил от удивления, тут-то на него и набросился злобный Кипелов. Драка с дикими воплями, кусанием за что первое попадется и выдиранием волос продолжалась до тех пор, пока Теря не отодрал басиста от вокалиста, а может и наоборот, короче, понять было трудно…
-Во изверг! – орал Дуб, прижимая исцарапанную ладонь к окровавленному уху, под глазом у него красовался огромный фингал, - а еще тихоней прикидывается!!!
-Сам… - тяжело дыша и отплевываясь шипел Кипелов, - сам… тьфу… напросился…
-Да ладно, ребята, - улыбнулся Теря, опуская обоих на землю, но все еще держа за шкварники, на всякий случай, - зато до деревни быстрее добрались!
-Что-то не нравится мне она, - пробормотал Маня.
Деревня и правда выглядела необычно, на улице вообще никого не было и тишина стояла идеальная.
-Может, они что-то отмечали? – без особого энтузиазма предложил Дуб.
-Сейчас зайдем и посмотрим, - утвердительно сказал Теря и все пошли в деревню.
Но сколько не пытались арийцы разыскать местных жителей, ничего не вышло. Даже в домах никого не было.
-Что за чертовщина? – удивился Холст, - всю округу обошли…
-Да блин, давайте машину сопрем и уедем! – воскликнул Теря, - все равно никто не узнает!
-А куда мы поедем, если не секрет? – поинтересовался Дуб.
-Куда-нибудь! Не здесь же оставаться!
-Ладно, - согласился Кипелов, - сейчас Маню дождемся, и пойдем искать, что может ездить.
МанЪякин вернулся довольный и немного навеселе.
-Ты где уже набраться успел?! – заорал Холст.
-Да там, в избе одной стол накрыт, еда, конечно, не ахти, безвкусная какая-то, а вот самогоночка – будь здоров!
-Вперед! – скомандовал Полковник и все в спешном порядке направились за Маней.

-Надеюсь, это не хата трех медведей, - усмехнулся Дуб, заходя в дом.
-Надейся, надейся, - пробурчал Маня.
Больше никто ничего не сказал, ибо все увидели накрытый стол и накинулись на еду, аки дикари, но всем было пофиг, особенно Золотому Голосу Арии, который уже сутки ничего не ел, кроме, разумеется, немецких философов.
-Смотри-ка, - расплылся в улыбке Дуб, - за двоих ест.
Кипелыч злобно зыркнул на басиста с другого конца стола, а Маня выплюнул целый половник гречневой каши прямо, к своему несчастью, на Терю.
-Ты чего???!! – вскочил тот опрокинув стул.
-Вот это мне приглючилось! – пробормотал Маня, совершенно не обращая на Терю внимания и огромными глазами смотря в окно.
Все тоже уставились в окно: деревня в пасмурный день, ну и что?
-Я ничего не вижу, - пожал плечами Дуб.
-Не, оно уже улетело, - ответил Маня, - круглое такое и зубастое…
-Меньше пить будешь в одиночестве, - фыркнул Холст и все засмеялись, однако, всем отчего-то стало тревожно.
-Может, пойдем уже? – предложил Валерий.
-Не, Валерка, рано, мы еще не пили, - «успокоил» его Теря.
-А я пить не… - начал было Золотой Голос Арии, но увидев как сочувственно и усердно кивает Дуб, сказал: - Наливай.

Где-то через часок порядком захмелевшие арийцы сидели, развалившись на стульях. На улице немного стемнело, но за счет сгустившихся туч.
-Сегодня стемнеет, нет? – спросил Маня.
-Тебе что, спросить больше нечего? – удивился Дуб.
-Но это ж ненормально!
-Но мы же не дома, может, тут всегда так, еда вон, тоже без вкуса…
-Зато самогон, что надо! – заметил Теря.
Дуб согласился.
-Не нравится мне это, - покачал головой Кипелов.
-Валер, не начинай только, а? – попросил Дуб.
Но Кипелов его не слышал, продолжая:
-День не кончается, в деревне ни души, рожи зубастые глючатся, стол накрыт на пятерых…
Остальные переглянулись, стол и правда был накрыт на пятерых.
-Возможно, это случайное совпадение, - поспешил сказать Холст, - а зубастый шарик Мане приглючился от самогона.
Кипелов посмотрел на огромную бутыль мутноватого самогона, опустевшую до половины (остальное просто не успели выпить) и сказал со знанием дела:
-Нет, со стольки не приглючится, даже если б Маня один выпил это.
-Ну, вообще-то да, - нехотя согласился Петрович и хмуро пробормотал: - Но вечер-то почему не наступает!? Это ж надо было так послать… ты случайно к тайным силам не причастен?
-Не-е-ет, - замотал головой Кипелов, - а вас никуда я не посылал.
-Не ври, своими вот ушами слышал! – возмутился Дуб.
-Я просто так сказал, без адреса… - признался Валерий, - я сейчас только вспомнил.
-Все, уходим, - поднялся со стула Теря, - пока у меня тоже глюки не начались.
-А что ты видел? – с плохо скрываемым беспокойством спросил Холст.
-Да мне все кажется, что вон там, над горой, летает кто-то и деревья валятся…
Арийцы переглянулись и встали из-за стола. Маня потянулся, чтоб забрать бутыль, Теря хлопнул его по рукам огромной ложкой и забрал самогонку самолично. Маня, нахмурившись и дуя на пальцы, побрел к выходу вслед за остальными.
Решено было найти какой-нибудь драндулет и уехать как можно скорее.
-А я там автобус видел, почти как наш, только раздолбанный совсем, - сказал Дуб и повел друзей на окраину деревни. Увидев сие транспортное средство арийцы дружно присвистнули.
-И ты думаешь, что этот металлолом поедет? – поинтересовался Теря у Дуба
-Нет, но стоит попробовать.
-А кто поведет? – спросил Маня.
-А чего вы на меня смотрите? – воскликнул Золотой Голос Арии, - я пьяный и плохо вижу.
-Да, плохое зрение это подходящая отмазка, - согласился Теря. – Пусть Петрович ведет.
Холст злобно посмотрел на гитариста, но испытывать судьбу не решился и сказал:
-Ладно. Садитесь давайте.
Арийцы попытались открыть дверь, но ее заклинило, тогда Теря решил не церемониться и вышиб ее одним изящным движением…правильно, руки. Кипелыч залезал последним и зачем-то оглянулся. Над горой и правда кто-то кружил, наверное, птицы, ничего необычного. А вот падающие в лесу деревья и шныряющие у самой опушки темные шарики явно были не совсем к месту…
-Знакомое что-то… - пробормотал Валерий и залез в автобус, потому что Холст уже завел мотор.
Все очень обрадовались, поняв, что полураздолбанный автобус может ехать и вполне недурно. Правда, долго радоваться не пришлось, потому что километра через три кончился бензин.
-Вот гадство! – Теря злобно пиннул по колесу.
Металлисты в раздумьях снова присели на дорогу и только Холст решил сидеть на входе в салон, сказав, что так ему лучше думается. До леса оставалось не больше четырех километров.
-А зачем мы поехали именно в эту сторону? – поинтересовался Кипелов, недоверчиво косясь на лес.
-И правда, Петрович? – спросил Теря.
-В другую сторону мы уже пытались, коли ты забыл, - заметил Холст и добавил: - Леса что ли испугались?
Все замолчали, и снова их окутала удручающая тишина.
-Блин, да что ж ни звука-то? – не выдержал Дуб, - пытка прямо…
-Точно, - согласился Кипелов, продолжая испытывающе смотреть на лес. Внезапно лицо вокалиста побледнело и вытянулось. Запинаясь, Золотой Голос Арии сказал: - Я, к-конечно, пьяный и п-плохо вижу, но не настольк-ко же!
-№:*@&*%#%&!!! – только и смог произнести Терентий, оглянувшись.
Дубу стало интересно, кого же таким имечком окрестил гитарист, оглянувшись (а лучше бы он этого не делал), басист понял, насколько Теря справедлив, а заодно окончательно потерял контроль над своей нижней челюстью. Маня истошно завопил:
-Вон, вон они, зубастые, или нас всех, по-вашему, глючит?!
-Петрович! – воззвали четыре голоса и оглянулись на гитариста.
Он смотрел на лес, как на свой «Fender», которым Теря грозился его убить накануне.
-Петрович! – сказал Дуб, - Мы боимся леса!
-А я-то что? – заорал вдруг Холст, - я вам не волшебник, чтоб автобусы без бензина ездили!
-Вот @№%%^*! – воскликнул Теря и пошел в салон.
Через полминуты он вернулся с бутылью в руках.
-Ты чего? – удивился Дуб, - решил напиться напоследок?
-А что же трезвым помереть и этим №?@#%&* самогон оставить?!!
-Терь, - поморщился Кипелов, - они лангольерами называются.
-Лангокем? – не понял гитарист, собравшийся было влить в себя оставшиеся три литра самогона.
-А ты откуда знаешь?!!! – заорал Дуб, - это ты нас послал сюда, а еще наврал, что без адреса!!!
С этими словами озверевший басист кинулся на вокалиста, чтоб хорошенько отколбасить за свою предстоящую смерть, не умирать же не отмщенным за самого себя! Честно говоря, никто не ожидал от Кипелова такой прыти, но тот каким-то неведомым образом оказался на крыше автобуса и оттуда вопил:
-Фильмы надо смотреть!!! Это же Стивен Кинг! А я здесь не причем! И вообще, у меня семья, между прочим!
-А, семью даже вспомнил! Смерть тебе!
-Я молодой еще!
-Доберусь! Убью! – Дуб начал штурм автобуса.
-А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ааааааааааааа! – по нарастающей завопил Золотой Голос Арии и кулаком разбил стекло прямо перед носом у Дуба.
-Блин, Кипелыч, завали!!!!!!!!!! – заорал Холст, - не на концерте!
Дуб барахтался в кучке осколков. А Теря и Маня, отнимавшие друг у друга бутыль, но прервавшие это интересное занятие в связи с диким воплем Валерия, вернулись к нему вновь (к занятию, в смысле).
-Да отцепись ты! – отмахивался от барабанщика, ноги которого уже не касались земли, Терентий.
-Не пей, не пей, давай автобус заправим! – орал Маня, - я не хочу умирать!
-Ты думаешь, поедет? – удивился Теря.
-Да эта хрень на всем ездит, что горит! Мне водитель сам сказал, когда мы пили с ним!
-А где ты его повстречать успел? – совсем ошалел Холст.
-Так наш же автобус, придурки! – продолжал вопить драммер, не выпуская бутыль из рук. – Вы на номер посмотрите!
Холст забежал вперед, посмотрел и крикнул:
-Точно!
-А что ж он разбитый такой? – удивился Дуб, поднимаясь из кучи битого стекла.
-А черт его знает, - пожал плечами Маня, - да отпусти же ты бутыль!
-Да дай я хоть глоточек сделаю!
-Знаю я твой глоточек! Как хлебнешь, так полбочки нету!
-Что-о-о-ооо?!!!
-Так, - Холст отобрал у них бутыль и направился к баку, - все в автобус, и Кипелыча с крыши снимите, мы сегодня без сирены обойдемся…
-Я сам слезу, - обиженно ответил Валерий, - раз вам сирена не нужна…
-Так, я еще не закончил! – гаркнул Холст, выливая содержимое бутыли в бак, - слезай оттуда и не ной, и вообще поподробнее расскажи об этих тварях…
-Да, а больше ничего не надо? – съязвил Кипелов.
-Нет, нашему водителю я сам уши надеру за порчу транспортного средства.
-Ой-ой-ой!
-Ты еще там?
-Ну, я не знаю, как слезть…
-Дубу тоже уши надеру, - пробормотал Петрович.
-Мне-то за что? – возмутился тот, высунувшись в разбитое окно.
-За все хорошее!
Дуб нахмурился, Холст закрутил крышку бака, Кипелыч с горем пополам слез с крыши и залез в салон. Автобус потарахтел пару минут, но все-таки тронулся с места. Арийцы поехали обратно в сторону деревни, постоянно оглядываясь назад. От леса и горы почти ничего не осталось (впрочем, вы, наверное, тоже видели фильм про лангольеров, а если нет, то почитайте одноименный триллер ув. господина Кинга, у него получше выходит описывать подобных тварей).
-Слушай, - крикнул Холст, - а чем этот фильм кончился?
-Ну, они на самолете улетели через какую-то дыру в пространстве, - пожал плечами Кипелов.
-А @%&*%№?- спросил Теря.
-А лангольеры, Теречка, все прошлое сожрали вместе с одним мужиком…
-Он тоже был лангольер? – хихикнул Дуб.
-Да нет, они мужика этого сожрали! А что не успели, то куда-то провалилось.
-Веселый фильм, - вздохнул Дуб.
-А самолет бы нам не помешал, - заметил Маня.
Арийцы как раз проезжали мимо деревни. Вдруг прямо с автобусом поравнялось нечто огромное и жутко сморщенное, оно щелкнуло огромной зубастой пастью и, метнувшись в сторону, заглотило сразу полдома. Арийцы заорали так истошно, что понять у кого тенор, у кого бас, а у кого альтино стало невозможно, хаеры бравых металлистов встали дыбом и те, не переставая орать, бросились к Холсту.
-Сядьте, чтоб вас! – заорал тот, уворачиваясь от лангольеров, снующих по деревне, гитарист давил на газ до упора, чтоб побыстрее миновать злополучное место.
Коллеги, увидев, как выразился Терентий, №@#$%%^&? , конец света, то есть, совершенно выпали в осадок и повалились на ободранные сиденья.
Автобус летел по дороге на предельной скорости, деревня осталась позади, вместе с бесшумно чавкающими лангольерами. Музыканты стали потихоньку приходить в себя.
-Самогон кончается, - заметил Холст.
-Да ладно, мы, кажется, оторвались, - сказал Теря.
-А мне нет, - нервно сглотнул Дуб, смотря назад.
Все оглянулись, даже Петрович, потому как в автобусе не уцелело не одного зеркала. Вслед за ними в метре над дорогой летел лангольер и жадно клацал зубами, предвкушая трапезу из пятерки лучших русских рок-музыкантов. Чудище приближалось, пара секунд – и оно уже догнало автобус, более того – откусило его заднюю часть. Теперь уж орали все без исключения, так же как и все без исключения залезли во владения водителя.
-Холст, жми-и-иииииииииии! – вопил Дуб.
Теря тоже вопил, только нечто совсем непечатное. Маня спрятался за Терю и мелко дрожал. Кипелыч, который по воле рока оказался к лангольеру ближе всех, находился в полуобморочном состоянии. Холст жал педаль газа до отказа (о, как!) и уже обдумывал молитву обращенную к Тому-Кого-Нет. Чудище, сверкая огромными зубами, пыталось пролезть в дырявый автобус.
-Кипелыча держите! – заорал вдруг Холст, - только попробуйте этой твари отдать, я вас сам потом сожру!
-Спятил, - сказал Дуб Тере.
Тот согласно кивнул, однако ж, они вдвоем вцепились в Кипелова, так, на всякий случай. Валерий с ужасом наблюдал, как огромная пасть открывается перед ним. «Жалко, что он не слышит ничего, - грустно подумал Золотой Голос Арии, холодея от ужаса, конечно, Валерий не надеялся сразить тварь высокой нотой, но доставить лангольеру хоть какое-то мучение было бы приятно, - А, ладно, просто сделаю себе приятное…напоследок…»
-А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-аааааааааааааааааааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!
В автобусе лопнули те стекла, что еще были целы, а так же парочка ушных перепонок, как показалось Мане, который после вообще ничего не слышал. Лангольер офигел. «А, слышишь все-таки!» - мысленно усмехнулся Кипелов и полетел в совсем заоблачные выси, в смысле, ноты, а то еще подумаете…сплюньте! И постучите тридцать три раза. Себе по голове, чтоб не думать всякую дурость! Ну так вот, неизвестно, что бы было дальше, но что-то тяжелое опустилось Валерию на голову и он куда-то провалился, теряя сознание.

-Валер! Валер! Да что вы наделали с ним, черти?!! – голос Рыжего Беса больно врезался и в темноту, тревожа и без того раскалывающуюся голову.
-А чего ты так волнуешься-то? Влюбился? – Дуб был в своем репертуаре.
-Что-о-ооо? Я те щас влюблюсь зубами об стенку!!! Будешь знать, как чушь пороть и вокалистов изводить. Это ж надо додуматься: и Ницше, и Шопенгауэр! Да как он вас…
-О, смотрите, очнулся! – провозгласила расплывшаяся Манина физиономия, по крайней мере такой она показалась Кипелову, когда он открыл глаза.
Валерий хотел что-то сказать, но его снова стошнило, на этот раз не сильно.
-А вот и Камю вышел, - прокомментировал Холст.
-Где я? – простонал Золотой Голос Арии.
-Он бредит, - вздохнул Маврин.
-Нет, это токсикоз…Ай, Петрович, и так башка раскалывается!
-От токсикоза не бредят!
-А ты откуда знаешь?
-Белая горячка, - знакомый голос… Шидловский?
-У кого? – удивились Маврин и Дуб.
-Да у вас у всех! Меньше пить надо, прет перегаром за километр!
-И книжек жрать, - заметил кто-то.
-Так, а с тобой отдельный разговор будет, - злобно ответил Холст, - я тебя научу, на каком топливе автобусы работают!!! И вообще, ушли отсюда все лишние.
-Это кто здесь лишний? – возмутился Рыжий Бес Маврин.
Кипелов окончательно пришел в себя и поморщился, так было паршиво.
-Валер, ну ты как?
-Ты-то здесь откуда? – снова простонал вокалист.
-Ну, дык, элементарно, - вставил Дуб, - не удивлюсь, если чадо будет рыжим…
-Да пош… - начал было Кипелов, но Теря, Маня, Дуб и Холст тут же закрыли ему рот. Все вместе.
-Не смей, - с почти безумными глазами пробормотал Холст, - не смей, Канта скормлю, Тем-Кого-Нет клянусь!
-Таф фето фыл фе фон? – искренне удивился Золотой Голос Арии (а чего вы хотели под четырьмя руками бравых металлистов, которым грозила еще одна встреча с лангольерами?).
-Какой, к чертям собачьим, сон?!! - заорал Теря.
Один Маврин ничего не понимал, потом глянул на совершенно выпавшего в осадок Шидловского и кивнул:
-Точно, белая горячка.

-Да что случилось-то? - воскликнул Кипелов, когда все, не участвовавшие в проваливании сквозь автобус с последующим улепетыванием от лангольеров, ушли. – Расскажите кто-нибудь!
-Короче, приглючило всех нас конкретно, - изрек Дуб и нахмурился, - Рыжий говорит, пришел, мы все валяемся в отрубоне.
-А как он пришел?!
-Ну, все останавливались, вот он и решил нас проведать. Так вот, растолкал он нас, а тебя – не может, вот и взъелся, что мы тебя угробили. Да, ты извини, что мы тебе гитарой по голове дали, ладно, мы в исключительно благих целях…
-Знаю я ваши благие цели, - пробормотал Кипелов, пытаясь подняться. Ему помогли Маня с Холстом и посадили на сиденье заодно.
-Так это было или нет? – спросил Валерий.
-А черт знает, - пожал плечами Маня, - но ноту ты взял неплохую…
-Не напоминай, - поморщился Холст, - мне стекло чуть в глаз не попало.
-Не, но не могло же нам всем одно и то же приглючится! – возмутился Теря.
-Все, хватит об этом, - нахмурился Холст.
Все не спеша расселись по автобусу на безопасном друг от друга расстоянии (на всякий случай), а автобус тем временем поехал дальше.
Валерий устало прислонился все еще гудевшей головой к стеклу, смутно подозревая одним очень чувствительным местом, что это не конец, о, далеко не конец…

P.S. Вот к чему может привести маленькая шалость. Вывод: не фиг басистам тырить медиаторы у двухметровых гитаристов и засовывать их (медиаторы, блин) в шорты барабанщиков!

1."Кто такой Маня" или "Клопы"
Еще в раннем сопливом детстве Александр Манякин получил кличку "Маня". Первоначально кличка эта Александра раздражала, но прошло время, и он свыкся с ней. Вообще следует сказать, что был Манякин человеком тихим, скромным и дружелюбным, за что в детстве его постоянно лупили  в песочнице совочком по голове. Когда Мане исполнилось пять лет, среди прочих подарков ему вручили большой круглый барабан: К барабану он отнесся весьма скептически, закатив немалый скандал родителям по этому поводу. Родители удивились, но настаивать не стали. К тому времени у Мани появилась мечта - он захотел стать патологоанатомом,  и первой жертвой избрал именно этот барабан. Наточив кухонный нож, он смело ринулся на барабан грудью. Но барабан оказался крайне упругим - Маню отбросило к соседней стене с огромной скоростью и крепко приложило головой об этажерку: Звук при этом пошел такой необычайный и веселый, что Маня решил нож оставить до лучших времен. Вот именно, он решил взять кувалду и размолотить этот проклятый барабан!  Да не, не такой же он садист! Он просто отнес этот барабан на помойку:
Когда Маня подрос и стал неприметным тихим прыщавым подростком, ему захотелось познакомиться с девушкой. Но ему в этом плане ужасно не везло. Когда Маня пытался познакомиться, все происходило примерно так: он нагонял желаемый объект на улице и начинал мямлить:
- Девушка, а девушка, а который час?
- 5 минут восьмого!
- Девушка, а девушка, а как вас зовут?
- Меня - Таня.
- А меня Маня:
- НУ И ДУРА!!!
В общем, Маньке не везло по всем осям. Он втягивал свою беловолосую голову в плечи и уныло плелся домой. Как-то раз по дороге домой он подобрал свой барабан и решил стать пофигистом - жить так, чтобы было все по барабану:
Когда Маня вырос до размеров взрослого вкусного дяди, ему пришлось устраиваться на работу. За спиной остался филфак, и получить хорошо оплачиваемую работу не светило: При всем этом он оставался вполне обычным пофигистом и так барабанил у себя дома каждый вечер, что местные старухи назначили за его белобрысую голову немалую награду. Как-то раз он перепрыгивал через высокий каменный забор, спасаясь от воинственных бабок, и приземлился прямо на головы двум крепким парням: Парни этого рекордного прыжка оценить по достоинству не смогли и решили Мане нахлопать по лицу: Мол, "попал ты, братец!" На что Манякин гордо заявил: "А мне по барабану!" Мужики аж сели: "Что ж ты раньше не сказал? Нам нужен барабанщик!" Это были Холстинин и Дубинин. Таким макаром  Манька попал в "Арию". Лучше бы ему тогда просто дали по морде: В этой самой "Арии" творилось что-то не вообразимое: с самого утра начинался кошмар: Во-первых, являлся некто Кипелов и начинал бесцеремонно распеваться. И пока все остальные пытались проснуться, он успевал порядком всем насолить: На третий день такой работки Манька почуял, что от кипеловского воя уже как-то странно чешутся кулаки: То же самое постоянно испытывали остальные члены группы. Однако обычно зуд в руках проходил после плановой массовой трепки, которую гитаристы устраивали Кипелычу каждую неделю, причем не сговариваясь, а повинуясь инстинкту: Но теперь все изменилось. Теперь даже Кипелов стал чувствовать, как ему плохо от Маниных барабанов. Поэтому на неделе установилось два злачных дня: по средам гитаристы таскали за волосы вокалиста, по пятницам - барабанщика. Вокалист и барабанщик сразу почувствовали родство и сбились в банду. Как-то раз они наловили в раздевалке арийской студии клопов и запустили их в бас-гитару Дубинину. Клопы сидели в гитаре тихо до тех пор, пока Дуб не тронут струны: Во время репетиции кипеловское "Смотри!" было перекрыто дубининским "Клопы!!!" Оказалось, что Дубинин очень не любил насекомых: Холстинин сразу понял, кто напихал Дубине клопов в гитару и за коллегу решил вступиться. А поскольку Кипелыч хохотал в звукозаписывающей кабине и был недосягаем, Холст выволок из-за барабанов Манякина и высыпал ему оставшихся в гитаре клопов за шиворот: Кипелов в ярости выскочил из кабины и бросился на Холста. Металлисты вцепились друг другу в роскошные шевелюры и покатились по студии. В этот момент Дубинин, белый как мел, выгребал из гитары остатки клопов, а Манякин, красный как спелый томат, вертелся волчком, пытаясь избавиться от клопяр, наводнивших его рубашку. Холстинин оседлал Кипелова и награждал его тяжелыми тумаками, успевая уворачиваться от кипеловских оплеух. Кипелов, придавленный Холстом, яростно оборонялся и с энтузиазмом получал немыслимые пощечины одну за другой. Наконец всё выше перечисленное надоело Терентьеву и он начал зачистку территории. Во-первых, он взял в одну руку Дубинина, в другую Манякина и сильно тряхнул. Все клопы разлетелись как коврижки, ударяясь о стены, лопаясь и испуская мощный аромат отстоя. Во-вторых, он отодрал Холстинина от Кипелова, развел их руками в разные стороны и столкнул лбами: Оба отрубились. В-третьих, развернувшись к еле живым Дубинину и Манякину, он рявкнул: "Что б через 5 минут никаких клопов в студии не было!" Затем он повернулся и вышел, а Манякин и Дубинин, понимая, что перечить - только хуже будет, начали скоблить студию: Через четверть часа очухался Холстинин и пошел смывать кровь с лица. Через две минуты после этого в себя пришёл Кипелов и тоже поплелся смывать кровь с лица. В сортире они встретились, мутно посмотрели друг на друга и решили пойти на мировую, о чем, вернувшись,  и объявили отмывающим студию Мане и Дубу. В знак полного примирения решено было хорошенько заложить за воротник: И потому все как-то странно посмотрели на Маню, а Кипелов запел: "Беги, беги за во-о-одкой, к безумству высоты!":

Это менее злобный вариант моего творчества, мягкий. Есть и жестокий.

2.Слушание дела преступной группировки Ария
Слушание дела ?666 во всероссийском судебном отделении Рок-н-ролла. Обвиняемый: В.Кипелов. Пострадавшая: М. де Лапичини (преданная поклонница).Обвинение: дистанционное убийство госпожи М. де Лапичини. Подельники: В. Дубинин (он же Дуб), В. Холстинин (он же Холст), А. Манякин (он же Маня), С. Терентьев (он же Теря). Оправдания не принимаются. Адвокаты: Пушкина и Елин. После прочтения предсмертной записки Лапичини выносится вердикт без права на апелляцию. Виновный Кипелов приговаривается к исправительным работам в группе "Тату" пожизненно и еженедельному утоплению в пруду бесами. Остальные отправляются в бэк-вокал к Витасу. Амнистия объявляется всем вышеперечисленным лицам при условии воссоединения и отказа от распада группы. Приговор привести в исполнение. Крик Кипелова, что он все это уже видел и не раскаивается, сопровождается эффектным затыканием глотки. Цитата: "Меня тащат в этот пруд уже не один год", "Не виноватая я - он сам пришел".

После слушания дела ?666 пресса писала в газетах: "Кипелов - жестокий маньяк, убивший горем совместно с преступной группировкой, известной как "Ария", сотни тысяч поклонников. Особенно жестоким было доведение до самоубийства госпожи М. де Лапичини. Несчастная убила себя, наслушавшись Децла. Это говорит о беспредельной извращенности и жестокости маньяка Кипелова, ибо приличного рокера-металлиста, каковым являлась Лапичини, довести до рэпа может только откровенный садизм. По результатам психологической экспертизы Кипелов был признан вменяемым, что, впрочем, признавал и сам в песне "Я не сошел с ума". Подельники, кроме А. Манякина (он же Маня-барабанщик), отправлены в бэк-вокал к Витасу. А. Манякин отделался условным сроком, так как настучал (набарабанил) на своих соучастников".

Вездесущая пресса писала в газетах спустя три дня после вынесения приговора маньяку В.Кипелову: "Экспериментальным путем была выяснена истинная причина зверских действий преступной группировки "Ария". Оказалось, что у передовика производства фанатских трупов В.Кипелова вместо сердца - осколок льда. Доказательством сему является песня "Осколок льда" с альбома "Химера". Народные массы прониклись к маньяку Кипелову сочувствием, и теперь судопроизводство рок-н-ролла России занято рассмотрением предложения смягчить маньяку Кипелову наказание и перевести его в бэк-вокал к Муммию Троллю. Сам Кипелов сопротивляется, отказываясь вылезать из пруда, в котором бесы топят его каждую субботу согласно с вынесенным приговором".

Вездесущая пресса писала через несколько дней после приведения в исполнение приговора по делу ?666: "Сенсационная информация!!! Маньяк Кипелов, жестокий извращенец и лидер преступной группировки "Ария", бежал из-под охраны прямо во время съёмки нового клипа группы "Тату", где он мотал срок за убийство г-жи Марэ де Лапичини. Сюжет клипа на песню "Я сошла с ума, а он с ума не сошёл, и мне завидно очень" предполагал жесткое ритуальное изнасилование Кипелова обеими участницами группы с элементами первобытного садизма. Когда девочки из "Тату" уже намеревались овладеть маньяком, распяленном в неудобной позе на жертвеннике Бога Попсы, случилось непредвиденное. На съемочной площадке появились А. Манякин (он же Маня) и С. Терентьев (он же Теря) - подельники Кипелова, днём ранее сбежавшие из бэк-вокала Витаса и совершившие акт вандализма над этим самым Витасом (надевание презерватива на голову). А. Манякин вырубил продюсера группы "Тату" И. Шаповалова, а С. Терентьев проэксгибиционировал перед девочками-татушницами самым нахальным образом, чем поверг их в глубокий клинический шок (с непривычки). Подельники сняли Кипелова с жертвенного ложа и унесли в неизвестном направлении. Наш корреспондент Жопа Деловая будет держать вас в курсе всех событий".


Вездесущая пресса писала через несколько дней после побега преступников В. Кипелова, С. Терентьева, А. Манякина из-под охраны: "Сбежавших объявили в федеральный розыск. Первая информация о местонахождении преступников уже получена. Их заметили несущимися по пути в никуда на дороге в Ад на трех байках. Свидетель - Беспечный Ангел.
Байки преступникам были предоставлены бабулей В. Кипелова Харлеей Давидовной, жительницей села Малые Химеры. Кипелов по неофициальным данным после освобождения изматерил подельников самыми непечатными словами. Цитата: "Всю жизнь увидеть хотел, как Попса имеет Рок". Подельники шутку поняли и далее Кипелову свободы решили не давать, ибо существо он неблагодарное, вдруг еще смоется по дороге. На пути в никуда преступники встретили древнерусского воина, который занимался похуизмом - мужской дорожной проституцией. Воин радушно встретил старых знакомых и втридорога продал им 3 билета на поезд "Горящая стрела". Преступники ехали в одном купе с небезызвестным Вампиром-флейтистом, который квасил с проводницей по-черному: был распит один машинист и один помощник машиниста. Пустые бутылки... в смысле, тела скинули с поезда. Локомотив остался без управления и понесся, конечно же, туда, где рухнул мост. Терентьев и Манякин не стали ждать других, разбили окно и, предварительно выкинув под откос Кипелова, выпрыгнули сами. Наш корреспондент будет держать вас в курсе всех событий. Ж. Деловая".

Артур родился в семье цирковых артистов во время гастролей труппы в
Харькове.
Его музыкальная карьера началась в 11 лет, когда он был приглашен петь
в школьную группу "Континент". Начало оказалось весьма успешным, и
вскоре группа заняла 2-е место на конкурсе музыкальных ансамблей
г.Москвы.

Почувствовав, что пение - это его призвание, сразу после школы Артур
поступает в музыкальное училище им. Гнесиных по классу вокала.


В 1981 г. его приглашают работать в группу "Волшебные сумерки" после
ухода из неё прежнего вокалиста Виталия Дубинина. Здесь же он впервые
встречается с Владимиром Холстининым. Однако после нескольких успешных
концертов Беркут получает приглашение стать вокалистом "Автографа",
которое он с удовольствием принимает, в том же году покинув "Волшебные
сумерки". С удовольствием, потому что уже около года "болел" этой
группой, услышав их выступление на фестивале "Тбилиси-80".


"Автограф" - серьёзная страница в музыкальной карьере Артура,
страница длиною в 10 лет, за которые его голос успел стать визитной
карточкой группы. Популярность "Автографа" в 80-е была оглушительной.
Группа активно гастролировала по всему Советскому Союзу, и стала первой
рок-группой, сумевшей выехать на гастроли за рубеж. В 1991 музыканты
"Автографа" подписывают пятилетний контракт на работу в США и всем
составом уезжают за океан. Там дороги музыкантов расходятся, и
"Автограф" по обоюдному согласию всех его участников прекращает свое
существование.



В
Штатах Артур Беркут в течение двух лет работает с группой "Siberia",
играющей весьма оригинальный hard-rock. А в 1994 вместе с музыкантами
из трэшевой группы "Reactor" организует собственный проект - "ZOOOM"
(название означает "движение со скоростью света"). Идея проекта
возникла спонтанно, на волне царившего в то время увлечения стилем
"grunge". Ударником стал Tim Tully - создатель и идейный вдохновитель
группы "Reactor", известный своей гениальной игрой (многие называют его
"белым Томми Ли"), бас-гитаристом - Slick Mick, а менеджером и
продюсером был приглашен Dennis McCay, работавший с такими известными
группами и исполнителями, как Judas Priest, ALCATRAZZ, Y.Malmsteen,
David Bowie и многими другими.


Первый (и единственный) альбом проекта "ZOOOM" увидел свет в 1996
году и целиком состоял из песен, написанных Артуром Беркутом. Артуру
пришлось сочинять на свою музыку и текст, поскольку остальные участники
группы придерживались мнения, что лучше вокалиста этого никто не
сделает. К слову сказать, Артур не только пел, но и играл в группе на
гитаре.


После окончания контракта (в 1997 году) Артур возвращается в Россию,
где некоторое время работает с группой "Мастер", а затем собирает новый
состав под старым названием "ZOOOM", куда входят гитарист и барабанщик
"Мастера": Сергей Попов и Тони Шендер. Однако, поскольку репертуар
нового "ZOOOM" был полностью на английском языке, продвигать группу в
России оказалось достаточно сложно и музыканты решают отложить проект
"до лучших времен".


Следующие несколько лет Артур Беркут продолжает заниматься музыкой,
которая стала неотъемлемой частью его жизни, учавствуя в различных
проектах. В частности, в 1998 году Беркут записывает с Сергеем Мавриным
альбом "Скиталец".



Наконец, в ноябре 2002 г. Артур получает приглашение стать вокалистом Арии.


Этапы музыкального пути:

Родился 24 мая 1962 г.

1969-1980 - средняя школа

1973-1980 - школьная группа "Континент"

1980-1985 - училище им.Гнесиных

1981-1981 - "Волшебные сумерки"

1981-1991 - "Автограф"

1992-1993 - "Siberia"

1994-1996 - "ZOOOM"

1997-2002 - участие в различных проектах

с ноября 2002 - АРИЯ

 

 З А К А Т

---

(муз.В. Кипелова) 

  
Кипелов– скупой на собственное творчество  человек. Больше одной песни на альбом обычно  не приносит. Может поколдовать с другими музыкантами над припевами, бриджами в их творениях, стать соавтором, но целиком выносит на суд коллектива одну-единственную, почти всегда медленную, рвущую душу вещь… Сидит глубоко внутри у «арийского» вокалиста тоска по другой жизни, тлеет огонь, взрывающийся фейерверком лишь в таких вот кипеловских одиночных алмазах. Мы с ним здорово похожи – ни Валерий, ни я не умеем делать резких движений, круто менять выбранный некогда курс, отрываться от уже привычного. То одних жалеем, то других, то самих себя. А потом жестоко расплачиваемся за это. Нервами, здоровьем, свободой… «Все время хочется вырваться, - говорил Кипелов во время записи «Генератора…». - А ведь знаешь, что не вырваться… Я вообще-то не поклонник резких перемен, но душа жаждет иногда чего-то необычного». Несколько раз на моей памяти Кипелов пытался сделать решительный шаг, совершить прыжок в сторону от протоптанной дорожки. И ни разу у него это не получалось. Он словно зависал в воздухе, поддерживаемый некоей тайной силой, которая секунд через пять резко разворачивала прыгуна и швыряла на прежнее место. А печаль о неизведанном оставалась, пурпурной рекой перетекая из песни в песню. 

 
Сюжет 1 

 
… В рижском Домском соборе прохладно. Сквозь пыльные цветные витражи пробиваются лучи заходящего солнца. Под каменными  плитами у стен спят грозные рыцари… Я сижу на первой скамейке – откуда-то сверху, из полумрака, доносятся два голоса: органа и скрипки. Невидимые люди льют свою печаль о прошлой жизни, дотрагиваются пальцами до сердец  чутких инструментов. Пронзительно. Сотни маленьких иголок пробегают по коже, и мне кажется, что когда-то я уже сидела вот так, в летнем платье, летним вечером в торжественных сумерках и слушала эту музыку. Но тогда  звучала не скрипка, звучал чистый женский голос, поднимался к самому шпилю, от шпиля – к небу,  над напряженной перед грозой рекой, по которой можно добраться к желанному морю.(вид Старой Риги с башней Домского собора, 1) «Женщина, женщина, о чем Вы поете?» - спрашивал у певицы вежливый воробей с подбитым крылом, желавший спрятаться подальше от когтей блудливой кошки и оказавшийся перед устрашающими своей величавостью трубами органа. «Я пою о том, что трое любили меня, а я любила одного из них, но все трое предали меня… Меня предавать нельзя - так сказал мой Ангел -  и обижать меня нельзя… Кто предаст или обидит, скоро умрет. Двое уже отошли в мир иной, и я сама превратила их оболочки в огонь, третий – жив, но лицо его становится все безобразнее и безобразнее, а тело с каждым днем становится все дряхлее и дряхлее, и близок тот миг, когда он захлебнется  фиолетовым пламенем… А я останусь одна, без любви и огня, но живая…» « Я думал, в соборах можно петь только о Господе Боге», - прочирикал воробей, и увидел перед собой две маленькие желтые луны, разделенные по центру черными трещинами. Вот какими глазами смотрела на трепещущий комочек перьев  блудливая соборная кошка…

Орган замолчал. Замолчала и скрипка. В кармане красного платья в белый горох позвякивала купленная в универмаге за углом хитроумная металлическая ручка… Тогда все школьники писали еще перьевыми ручками, и ученикам полагалось носить в пенале перочистки - забавное изобретение для чистки этих перьев. Перочистки делали из разных неворсистых лоскутов  - вырезались либо кружки, либо квадратики, сшивались по центру. Получалась тряпичная пирамидка, которую  венчала какая-нибудь цветная бусина. Купленная мною металлическая ручка была хороша тем, что на ее концах имелись колпачки, в которые можно было вставить с одной стороны перо, а с другой – карандаш, а потом убрать и перо, и карандаш внутрь. Длинную пустую трубочку можно было запросто использовать, чтобы плеваться в недругов-карапузов горохом или  бузиной… Оглянуться на вход в собор было   страшно – того и гляди там появится Некто с бледным лицом и горящими глазами, а у его ног будет сидеть здоровенныйчерный пес, любимец римских легионеров. Гораздо позже я узнала, что эта порода называется ротвейлер, ну а про черного человека» я упоминала в начале своего длинного «арийского» повествования… 

Стой в предзакатный час

В тихом воскресном храме,

И вспомни свои печали

И мечты свои.

Пусть догорит свеча

И кажется временами,

Что рядом открыты двери

В прошлые миры –

 

                    Там все живы, кто любил меня,

                    Там восход  - как праздник вечной жизни с тобой,

                    Там нет счета ни ночам, ни дням,

                    Но есть долгий светлый путь домой.

 

Где золотая пыль

Долгих бесед о счастье?

Сухая трава и листья…

Никаких следов…

В городе – летний штиль (sic!),

Время спит на запястье,

Закат закрывает двери

В лучший из миров –

 

                  Где все живы, кто любил меня,

                  Где восход - как праздник вечной жизни с тобой,

                  Где нет счета ни ночам, ни дням,

                  Но есть долгий светлый путь домой…

 

                  Возьми меня с собой, пурпурная река,

                  Прочь унеси меня с собой, закат,

                  Мне кроме замков из вечерних облаков

                  Не нужно больше ничего…

 

                                                                                          

 

Окончательный вариант  текста 

Под бдительным взором Кипелова на свет появилось примирение тьмой алмаза и пепла и был сделан печальный вывод: «Друг равен врагу в итоге, а итог – один!». О правильности этого заключения можете спросить у мертвых. В Пороговый День, в канун праздника Охоты в Потустороннем Мире – 31 октября. Когда лишь прозрачный туман отделяет нас от потустороннего, и сквозь нас легко и непринужденно проходит великое множество миров…

 

 

 

Я вижу, как закат стекла оконные плавит,

День прожит, а ночь оставит тени снов в углах,

Мне не вернуть назад серую птицу печали,

Все - в прошлом, так быстро тают замки в облаках.

 

Там все живы, кто любил меня,

Где восход – как праздник бесконечной жизни,

Там нет счета рекам и морям,

Но по ним нельзя доплыть домой…

 

Вновь примирит все тьма - даже алмаз и пепел…

Друг равен врагу в итоге, а итог - один…

Два солнца у меня  на этом и прошлом свете,

Их вместе собой укроет горько-сладкий дым.

 

Возьми меня с собой, пурпурная река,

Прочь унеси меня с собой, закат,

Тоска о том, что было, рвется через край,

Под крики черных птичьих стай.

Виталий Дубинин 
Будущий басист АРИИ родился в подмосковном Внукове. Его первое знакомство с роком произошло в 1969 году под звуки "Beatles", "Greedence" и Elvis'а Presley. А ещё, по странному, но закономерному, стечению музыкальных обстоятельств, к нему в руки попали аккорды уже упоминавшегося в другой биографии "House of the rising sun". Почувствовав в себе тягу к прекрасному, Виталий в шестом классе вместе с единомышленниками организовывает школьный ансамбль, в котором играет (сейчас вы, возможно, удивитесь) в качестве барабанщика. Но душа бас-гитариста настойчиво требовала заняться своим непосредственным делом, и Виталий не стал сопротивляться этому инстинктивному влечению, в девятом классе окончательно и бесповоротно взяв в свои руки бас, который не выпускает и по сей день.
Поступив после школы в технологический институт (МЭИ), Виталий тем не менее не собирался оставлять музыку. Однажды, на одном из институтских субботников Виталий знакомится с Володей Холстининым. После плодотворной беседы на музыкальные темы оба обнаруживают, что у них много общего. Например, каждый из них играет в своём факультетском ансамбле. Эти ансамбли, правда, просуществовали совсем недолго, но зато вместо них на свет родилась идея (как и положено светлым идеям, появилась она во время урока физкультуры, когда голова ничем лишним не занята) совместно организовать новую группу, названную после некоторых раздумий "Волшебные Сумерки", где Виталий выступал в роли вокалиста. "Сумерки..." оказались весьма успешным проектом, группа была востребована, гастролировала по стране и просуществовала вплоть до 1982 года.
После распада "Сумерек..." в музыкальной жизни Виталия наступило некоторое затишье. Закончилось оно звонком Владимира Холстинина с приглашением играть во вновь созданной группе "Альфа". Первый же записанный альбом был весьма удачным, однако это не помогло группе получить для своего выступления отделение в Росконцерте. Несколько разочаровавшись в таком положении дел, Виталий уходит из "Альфы", попутно уволившись (уже по другим причинам) со своей основной работы.
Большой паузы в творчестве не получилось, так как он практически сразу попадает в "Поющие Сердца" к Виктору Яковлевичу Векштейну в качестве одного из вокалистов. В этом же году Виталий поступает в Гнесинское училище, а спустя некоторое время ему приходится выбирать: либо учиться, либо гастролировать с "Сердцами...". Выбор был сделан не в пользу ансамбля, тем не менее его уход никаких неудобств не причинил, в частности потому, что доля, приходившаяся на его репертуар в ансамбле, была невелика.
Следующие несколько лет были весьма пёстрыми. Виталий успел поработать и в кабаке, и в Северо-Осетинской филармонии, работал и в составе небольших групп, и попробовал сольное творчество, успел впасть в уныние, особенно на фоне уже звучавшей достаточно громко и далеко за пределами Москвы группы "АРИЯ", где, как он знал, играет тот самый Володя Холстинин.
Но вот, в декабре 1986 года Виталий на одной вечеринке в "Метелице" случайно встречает Виктора Векштейна, от которого с удивлением узнает, что АРИЯ распадается. Немного поразмыслив над этой новостью и поработав, чтобы вспомнить былые навыки бас-гитариста, Виталий созванивается с Владимиром и просит взять его на место собирающегося уходить Грановского. Владимир был не против, и их совместное творчество в "Сумерках..." сыграло здесь не последнюю роль.
Предпрослушивание (в лице одного Холстинина) проходило на квартире Виталия, тот исполнил несколько басовых партий на обычной аккустической гитаре. Через десять дней состоялось официальное прослушивание, где присутствовали и Кипелов - второй из двух оставшихся в группе музыкантов, и Виктор Векштейн, также весьма лояльно расположенный к некогда работавшему в его коллективе Виталию. Таким образом, Виталий был принят в качестве бас-гитариста в набираемый практически с нуля очередной, третий состав группы АРИЯ.
Этапы музыкального пути:
Родился 9 октября 1958 г.
1965-1975 - средняя школа
1971-1975 - школьный ансамбль
1975-1981 - Московский Энергетический Институт, диплом инженера-электромеханика
1976-1982 - "Волшебные сумерки"
02.1983-06.1983 - "Альфа" первого состава
09.1983-06.1984 - "Поющие сердца"
1983-1988 - училище им.Гнесиных по классу вокала
1984-1986 - участие в различных проектах, сольное творчество
с 01.1987 - АРИЯ

Древо Арии

Без сомнений, самая уважаемая и главная металлическая группа России.
История "Арии" началась в 1985 году. За время своего существования
команда претерпела множество изменений состава, но самым узнаваемым
голосом и лицом всегда был, пожалуй, Валерий Кипелов.

Стилистически
группу чаще всего относят к хэви-металлу, начинали они в ключе групп
волны NWOBHM (new wave of british heavy metall), а критики в своё время
окрестили "Арию" "русскими Iron Maiden" за схожесть в звучании и даже
оформлении релизов.

С 2002 года Валерий Кипелов покинул
"Арию" (на его смену пришёл Артур Беркут) и основал новую группу
"Кипелов". Кроме того, ещё одна очень влиятельная российская
хэви-металл команда под названием "Мастер" — это тоже отколовшиеся в
своё время участники "Арии".

На данный момент в
дискографии команды 10 номерных альбомов, не считая сборников и
концертных релизов, кроме того в 2001 году был выпущен Tribute to Aria
с кавер-версиями от российских металлических групп, а в 2003-м Тилль
Линдерман и Рихард Круспэ из Rammstein сделали кавер-версию песни
"Штиль".