Юбочка на каркасе

Что собой представлял танцовщик времен становления балета? Лицо артиста скрывала маска, голову украшал высокий парик с пышно взбитыми волосами, концы которых ниспадали на спину. Поверх парика надевался еще какой-нибудь невероятный головной убор. Ткани для костюмов были тяжелыми, плотными, щедро взбитыми. Танцовщик появлялся на сцене в юбочке на каркасе, доходящей почти до колена, и в башмаках на высоких каблуках. Использовались в мужском наряде еще и мантии из золотой и серебряной парчи, доходящие сзади до пят. Ну просто рождественская елка, только что не светящаяся разноцветными электрическими лампочками.

К концу ХVIII века балетный костюм постепенно начинает меняться, становясь более легким и изящным. Причина - усложнившаяся техника танца, требующая освобождения мужского тела от тяжелых нарядов. Костюмные новшества, как всегда, диктует законодатель мод - Париж. Ведущий исполнитель теперь носит греческий хитон и сандалии, ремни которых обвивают щиколотку и основание икры обнаженных ног. Танцовщик демихарактерного жанра выступает в коротком камзоле, панталончиках и длинных чулках, танцовщик характерного амплуа - в театрализованной рубашке с открытым воротом, курточке и штанах. Во второй половине XVIII века появляется и такой важный атрибут мужского наряда, кстати доживший до дня сегодняшнего, как телесного цвета трико. Это потрясающее изобретение приписывают костюмеру Парижской оперы Мальо. Но вряд ли этот талантливый мсье предполагал, что его плотной вязки изделие в ХХ веке превратится в нечто эластичное, соблазнительно обтягивающее не только ноги, но и выпуклости между ними. Отчего мужское достоинство, если оно, конечно, достоинство, плотно затянутое полупрозрачной тканью, станет смотреться на редкость эротично, привлекая жадное внимание некоторых зрителей, по-особенному любящих балет. Но до этого еще было далеко.

Альберт без штанишек

Все шло в рамках традиций и приличий, пока великий реформатор балетного театра и страстный поклонник горячего мужского тела Сергей Дягилев не явил миру свою антрепризу - Русские сезоны Дягилева. Вот тут-то все и началось - скандалы, шум, истерия и всевозможные гомосексуальные истории, связанные как с самим Дягилевым, так и с его любовниками. Ведь если раньше на сцене царила балерина, а танцовщик исполнял при ней роль послушного кавалера - помогал при вращении, чтобы не упала, поднимал повыше, чтобы показать гетеросексуальным балетоманам, что там у нее под юбками, то Дягилев главным персонажем своих спектаклей делает танцовщика. Причем, как правило, танцовщика, с которым живет активной сексуальной жизнью.

К работе над своими балетами Дягилев привлекает выдающихся художников современности. Некоторые из них также неравнодушны к мужскому телу.

Громкий скандал, связанный не с особой сексуальной ориентацией Дягилева, а всего лишь со сценическим костюмом, разразился в 1911 году на спектакле "Жизель", в котором Вацлав Нижинский - официальный любовник Дягилева, - танцевал графа Альберта. На танцовщике было надето все, что требовалось по роли, - трико, рубашка, короткий колет, только вот штанишек, обязательных в то время для танцовщика, не обнаружилось. И посему выразительные бедра Нижинского явились зрительному залу в их откровенной аппетитности, что возмутило присутствовавшую на спектакле императрицу Марию Федоровну. Скандальная история закончилась увольнением Нижинского "за ослушание и неуважение" к императорской сцене. Но танцевальные поиски артиста не прекратились, он продолжил свою борьбу за свободу тела в танце. В этом же году Нежинский появляется в балете "Призрак розы" в костюме, созданном Львом Бакстом, обтягивающем фигуру, как перчатка. Чуть позже в "Послеполуденном отдыхе фавна" танцовщик Нижинский предстает на сцене в таком смелом трико, которое и сегодня смотрится современно и сексуально. Правда, все эти откровения происходят уже за пределами родной, но упертой России.

Это сладкое слово - бандаж

В пятидесятые годы волшебник танца, боготворящий тело, в особенности мужское, Морис Бежар придумал универсальный наряд для танцовщицы и танцовщика: девушка в черном трико, юноша в трико и с обнаженным торсом. Затем наряд юноши совершенствуется, и молодой человек остается только в одном бандаже.

Что такое бандаж? Это такая пикантность! Что-то вроде плавок, но ягодицы полностью открыты, а между ними тонюсенькая ленточка, которую совсем не видно, поскольку она утопает в глубинке между ягодичными половинками, открывая зрителям всю их соблазнительную прелесть.

Ягодицы, упругие как две дыньки

Но в Советском Союзе, как известно, секса не было. Не было его и на балетной сцене. Да, конечно, любовь существовала, но чистая - "Бахчисарайский фонтан", "Ромео и Джульетта", однако никаких откровенностей. Это касалось и мужского костюма. Танцовщик надевал плотные трусы, поверх них трико, а сверх трико еще и штаны-ватоны. Хоть в самый мощный телескоп смотри, никаких прелестей не разглядишь. Тем не менее нашлись в советском отечестве смельчаки-бесстыдники, которые не захотели мириться с подобной униформой. Рассказывают, что на одном из спектаклей в Кировском (Мариинском театре), году в 1957-м выдающийся танцовщик и любитель мальчиков Вахтанг Чабукиани появился на сцене в весьма откровенном виде: в белых лосинах, надетых прямо на голое тело. Успех превзошел все мыслимые пределы. Острая на язык, выдающийся балетный педагог Агриппина Ваганова при виде танцовщика обернулась к сидящим с ней в ложе и съязвила: "И без окуляров вижу такой букет!"

По стопам Чабукиани пошел и другой танцовщик Кировского, в то время еще не балетный диссидент и гей с мировым именем, а всего лишь солист театра Рудольф Нуреев. Два первых акта "Дон Кихота" он танцевал в традиционном костюме, дозволенном советским начальством, - в трико, поверх которого были надеты короткие штаны с буфами. Перед третьим актом за кулисами разразился настоящий скандал: артист захотел надеть только белое облегающее трико поверх специального балетного бандажа и никаких штанов: "Не нужны мне эти абажурчики", - говорил он. Театральное начальство затянуло антракт на час, уламывая Нуреева. Когда занавес наконец открылся, зрители испытали шок: всем показалось, что он забыл надеть штаны.

Рудольф вообще стремился к максимальной обнаженности. В "Корсаре" он выходил с голой грудью, а в "Дон Кихоте" невероятно тонкое трико создавало иллюзию голой кожи. Но в полную мощь артист развернулся уже за пределами советской родины. Так, в "Спящей красавице", поставленной им для Национального балета Канады, Нуреев появляется укутанным в длинный до пола плащ. Потом он поворачивается спиной к залу и медленно-медленно опускает плащ, пока тот не застывает чуть ниже роскошных, как две упругие дыньки, ягодиц.

Для балета "Люцифер" дизайнер Холстон спроектировал Рудольфу золотой бандаж с драгоценными камешками, которые решил пришивать прямо на танцовщике. Можно только вообразить, какие чувства переполняли дизайнера, уткнувшегося носом в промежность Нуреева и щупающего самые сладкие части его тела! Но Нурееву было не до чувств - несколько дней назад он подвернул лодыжку и поэтому раздраженно заорал на Холстона: "Возьми мой бандаж и делай с ним что хочешь, а мне дай отдохнуть хотя бы час!" Холстон очень обиделся, пообещав никогда больше не работать с Нуреевым.

Между ног - плечико от пальто

Есть в истории мужского костюма и другие не менее пикантные и смешные истории. Рассказывает театральный художник Алла Коженкова:

- Делали мы один балетный спектакль. Во время примерки костюма солист мне говорит, что костюм ему не нравится. Я не могу понять, в чем дело: сидит все хорошо, смотрится он в этом костюме великолепно… И вдруг до меня доходит - ему не нравится гульфик, кажется, что он слишком маленький. На другой день я говорю портнихе: "Возьмите, пожалуйста, плечико от пальто и вставьте его в бандаж". Она мне: "Зачем? Почему?" Я ей: "Послушайте, я знаю, что говорю, ему понравится". На следующей примерке танцовщик надевает все тот же костюм и радостно мне сообщает: "Вот видите, стало гораздо лучше". А через секунду добавляет: "Только мне кажется, что вы женское плечико вставили, а оно маленькое... нужно вставить мужское". Я едва сдержалась от смеха, но сделала, как он просил. Портниха вшила в бандаж плечико от рукава реглан мужского пальто. Артист был на седьмом небе от счастья.

Когда-то вставляли заячью лапку, но сейчас она уже не в моде - не тот размер, не тот формат, а вот плечико от пальто - то, что надо.

Нуреев был первопроходцем по обнаженности в Ленинграде, а в Москве с ним соперничал Марис Лиепа. Как и Нуреев, он обожал свое тело и столь же решительно обнажал его. Именно Лиепа первым в столице вышел на сцену в бандаже, надетом под трико. А его сын, Андрис Лиепа, в годы, когда уже никаких табу по части костюма не существовало, появлялся перед зрителями с обнаженным торсом и в трико, которое, казалось, от перенапряжения вот-вот лопнет в самых соблазнительных местах.