Откройте свой Мир!

Ну вот, наконец я это сделала. Опробовала биогель на себе. Процедура заняла всего час( вместе с маникюром). Ногти не опиливались их только обезжирили и отшлифовали. Гель был нанесен в два тончайших слоя. О том, что на ногтях гель, нельзя догадаться даже, если рассматривать их с расстояния в пару сантиметров. Они остались тонкими и гибкими. А вот лак на них будет держаться, как на акриловых. Так что в ближайшие недели мои ногти будут выглядеть вот так:

Да, а у нашего бухгалтера Тани, которая певрой попробовала биогель в Фанки, на этой неделе была уже третья коррекция, и вот когда гель сняли, она сказала, что еще никогда не видела свои натуральные ногти такими здоровыми и плотными.
До декабря в Funky Nails на Щербаковской оставим рекламную цену на биогель - 1000 рублей. И 25% скидка на маникюр тем, кто на эту процедуру решится.
Напомню телефон в салон: 8(499)166-87-22.

Ей сорок пять. По ночам она спит в бигуди,
В прошлом июне нашла уплотненье в груди,
Но обошлось. У нее Зурбаган позади -
Все эти "милыйпростиукрадиуходиуходи".

Время пришло. Время спрашивать странную мзду.
"Запах акации, липкие пальцы в меду -
Было? Теперь поиграй-ка со мной в чехарду,
Сбацай фокстрот на темнеющем мартовском льду".

Спит в бигуди. По вискам расползлась седина.
А над Москвою аллеет заката десна,
Скоро весна. Только что до того, раз она
Стала скучна. Не кислотна, а так - щелочна.

Нет, иногда она пьет молодое вино,
Пудрит отважно простое лица полотно,
Входит в кабак - как ныряльщик на самое дно.
А послевкусие - тошно и душно. Смешно.

Лучше уж скука. Привычный, в полоску, диван,
И перед сном полистать Франсуазу Саган.
Чтоб на рассвете пригрезился, терпок и зван,
Пахнущий медом и солью ее Зурбаган.

Некоторые экстрасенсы говорят, что умеют видеть человеческую ауру.
А я зато умею видеть большие уши с липучками у некоторых нецензурных слов. И я не одна такая - есть писатели, которые явно тоже видят уши, хватаются за них обеими руками и тянут, тянут слова в текст.
Любопытно вот что: почему кажый "хуй" в текстах нежнейших Марты Кетро или Линор Горалик настолько уместен и органичен, что даже у чистоплюя с оттыпыренными мизинчиками едва ли найдется претензия. А в тексте Лидии Раевской (книга недавно появившегося на рынке издательства "Альтернативная литература") почти у каждого бранного слова имеются эти уши, грубые и сияющие?
Насколько я поняла, вся альтернатива данной литературы заключается в том, что герои никогда не ходят - только хуярят или пиздуют, никогда не упадут - зато сто раз наебнутся, никогда не разговаривают - только пиздят, а вместо "вообще-то" произносят "хуё-моё". А в остальном - просто книга о просто девушке (вероятно, потом будет о просто женщине, но я не дочитала).
Подумав, я кажется, поняла, почему.
У Марты и Линор - врожденное филологичексое чутье.
У Натальи Медведевой - органичная маргинальность.
А Лидия Раевская (на фото - красивая улыбчивая блондинка с ретро-кудрями) либо просто решила сыграть в анфан террибль, либо прогнулась под чью-то коммерческую концепцию.
Когда мне было 4 года, я впервые увидела в лифте слово "хуй". Торжественно прочитала его вслух, разумеется. Со мной была бабушка, которая сказала, что если произносить это слово, уши отвалятся. Я здорово перенервничала, но вроде бы, пронесло. Когда через пару дней уши все еще были при мне, решилась на эксперимент. В ванной встала перед зеркалом и крепко держась за уши, шепотом сказала: "хуй". Потом погромче. И наконец - с торжественной утверждающей интонацией.
Автор Лидия Раевская напоминает мне такую малышку - которая с ликующим: "Хуй!" стоит перед зеркалом. Чувствовать себя дрянной девчонкой сладко, жить в этом образе постоянно - неблагодарно. Поэтому сначала надо доесть манную кашу и сделать домашнее задание, а уже потом запереться в ванной и оторваться по полной программе.
Самое обидное - книга не безнадежна. Она "могла бы быть". Но читать ее невозможно, вообще.

 
А вот с таким отвратительным выражением лица я пью свежий лимонный сок. Кстати, для лимонного он был вполне ничего.

Ну вот, сходили на Щербакова.
Был он немного не в духе - даже не мрачный, а какой-то постный. Тем не менее песни выбрал прекрасные, да и концертный зал ЦДХ я люблю.Щербаков - это в первую очередь для пишущих, наверное. Образы он извергает как Эйяфьятлайокудль лаву - десятки, небанальнейших, подряд. Такое впечатление, что тебя взяли в охапку и бьют о твой же интеллектуальный потолок - головой, головой. И размеры у него интереснейшие.
Разумеется, концерт наполнил. Захотелось что-нибудь написать. Остановились возле "Шоколадницы" на Садовом, и там, у окна, за кружкой пуэра, я под впечатлением написала вот что. Поскольку сейчас вечер воскресенья, и никто ни хуя не читает, позволяю себе выложить без ката.

Дождливое лето.

Только и можем - чинно в айпод качать
Музыку: джаз, трип-хоп и хард-рок чуть-чуть.
В небе печеном, как негатив, печать -
Вечный заплечный меченый Млечный путь.
Лучше молчать. А не можешь молчать - зачать.

Лучше умчаться к северу, в Кременчуг,
Пены морской крученой урвать клочок,
В печени чистых, черных, как дно, лачуг
Чет или нечет - лета крутить волчок.
..Кожи перченой жареный каучук.

Скачет по крышам дождь и поет мечеть
Голосом муллы. Плачет червивый сад.
Лето, как Чаплин, хочет беззвучно петь,
ЧУдным жирафом чахнуть на водах Чад,
Мрачно под утро спать на моем плече.

---

Позавчера, в Амстердаме, поймала странное ощущение. Как будто бы попала в чужое временное пространство, которое живет по своим законам. Медленно. Вот как получилось: в 2004м я тоже была в Амстердаме, и вот в самолете, листая путеводитель "Афиша", обратила внимание на описание винтажного магазинчика Laura Dolls. Тогда я только начинала собирать коллекцию винтажных платьев, и естественно, туда отправилась. В путеводителе было написано, что в магазине пахнет разогретым утюгом, и приветливая блондинистая хозяйка, склонившись над доской, тщательно гладит кружева. Когда я вошла в магазин, там действительно была блондинка, колоритная, бледная, в сером кардигане. И она действительно гладила кружева. Мы немного поговорили, и я купила платье и несколько юбок.
И вот позавчера я снова отправилась в Laura Dolls, без особенной надежды, привыкшая, что московские симпатичные местечки существуют пару сезонов, а потом остаются только в виде воспоминаний. Но магазин был на месте.
И блондинка тоже. В сером кардигане. Она гладила кружева, склонившись над доской.
А мне стало не по себе.
Потому что с 2004-го года я, словно персонаж компьютерной игрушки, десять жизней прожила. Вокруг менялись декорации, все поворачивалось на 180 градусов и обратно, периодически моя жизнь начинала восприниматься не моей, а потом моей снова.
А бледная блондинка каждый день гладила кружева в своем магазине.
Странно.

Такие, как я, найдут уют в пустоте. Случаются и друзья, но и те - не те. Случаются и друзья, только за версту я чувствую их порыв перейти черту.Растущую слабость к бледной моей черте.

Такие, как я, не пустят в заплечный круг ни даже мужей, ни, собственно, тех подруг,с которыми за горчащим слегка матэ, случается, мнем словесные фуэтэ - порочных кругов, смешных круговых порук.

Такие, как я, переходят легко на ты, но также легко сжигают к себе мосты.Танцуют жрецы мои, их печать проста, на углях метафорического моста.Их руки покрыты льдом, их глаза желты.

Таким, как я, начертана пустота.Торжественна и светла чернота холста в застенгутой на все молнии наготе....Кому-то - сироп на пальцах и дрожь в хребте. А мне - пустота дана. Да и та - не та.

"... Так же как тело нуждается в пище, душа нуждается в любви. Любовь — это потребность. Пищу можно вырастить, её можно приготовить. Для любви необходимо иное — умение быть расслабленным, доступным, открытым....
..Но это опасно — всё время быть открытым и, значит, уязвимым. Кто знает, что может с тобой случиться? Поэтому люди стараются быть закрытыми. Когда они закрыты, они чувствуют себя защищёнными. Защищённость есть, но жизнь исчезает. Эти люди мертвы ещё при жизни. Безопасность полная — почти как в могиле. Всё стабильно, предсказуемо — бояться нечего. Но если нет жизни, какой смысл в стабильности?..."
Ошо.

Живешь и знаешь - скоро домельтешишь
До Утра, которым буднично подойдешь
к окну и взглянешь - если бы на Париж -
На караваны серых московских рож,
На пирамиды пыльных московских крыш.

И будет на платье брошь и на сердце брешь -
Такая брешь, что лучше ее не трожь.
Сорвешься буднично - если бы в Марракеш -
На полустанок ветхий: пшеница, рожь,
И, сизоносый, дремлет алкаш промеж.

Возможно, просто приснилась под утро чушь,
Возможно, скуки байроновской барыш.
Уносят мысли - если бы в Мулен Руж -
На Юкатан, где лето, лазурь, гашиш.
Где покурив - стоишь и молчишь, молчишь.

А дальше будет - видимо, сушь и ложь,
А дальше будет - вряд ли крутой вираж.
На сердце брешь и на платье все та же брошь,
Как в Голливуд торжественен путь в тираж.
Как ни пытайся - полностью не поймешь.

Сначала, Боже, как будто навечно дашь,
Потом, без зла и пафоса, отберешь.

С января в издательстве Эксмо начнут выходить мои старые книги. 8 книг, каждый месяц по одной. Сейчас вот перечитываю одну, чтобы отправить в издательство текст. Писала я их совсем девчонкой. Мне было двадцать или около того, и я была уверена, что года через 2, максимум 3, этот город будет у моих ног. За моими плечами был журфак, работа на телевидении и одна опубликованная книга о парашютном спорте. Я решила, что в России нет своей Джекки Колинз, и надо написать серию о богатых и знаменитых. Тогда еще не было никакого книжного бума, писательство не считалось модной профессией, слово "гламур" употреблял только журнал Vogue, по большим праздникам. Позвонила в первое попавшееся издательство и с придыханием, по телефону, изложила свои идеи - как ни странно, меня не послали к черту, а пригласили на чай. Наверное, им просто было интересно посмотреть на городскую сумасшедшую. В итоге контракт со мной подписали, когда не было еще написано ни одной главы. Уж очень убедительна я была в своей шулерской речи о том, что уж я-то, мол, понимаю, как стать мегазвездой литературы.
И вот сидела в кухне, пила разбавленное минералкой "Арбатское" вино и купленные на последние зеленый чай - чайная горошина, которая на глазах распускалась в пышный цветок прямо в чашке, казалась мне тогда символом того, что жизнь удалась - и писала о богатых, амбициозных, беспринципных. В издательстве я легкомысленно соврала, что знаю всю подноготную, буду писать с журналистской точностью, открою всем желающим замочную скважину в любое закулисье. На самом деле все придумывала - от деталей образа жизни до даже марок одежды. В итоге миллионеры в моих книгах носили часы аж за целую тысячу долларов, супермодели мирового уровня отдавались всем желающим за мерседес, ну и так далее. Перечитываю это все с улыбкой - наверное, это похоже на сексуальные фантазии девственной монахини. Сейчас исправлю ляпы, которые бросаются в глаза, и отправлю текст.
Первой появится книга о жиголо, в январе.

Тут девушка одна недоумевала: почему советские неформалы восьмидесятых кажутся такими романтичными, а современные - такими пустыми? Неужели очарование времени?
А на самом деле время тут ни при чем.
В восьмидесятых это была претензия на свободу в условиях полной несвободы.
А сейчас - претензия непонятно на что в условиях формальной полной свободы. То есть, вот мне, например, непонятно, что такое эмо, чего они добиваются и какая философия за ними стоит. Ну чувствительность. Ну черное с розовым - хламурненько. Ну никакая музыка Токио Хотел. Слабоватая платформа для движения.
И панки современные. Иногда вижу таких в клубах. От их ирокезов пахнет фруктовой пенкой, которая продается в салонах "Тони и Гай", у них джинсы не потертые, а с эффектом потертости - и пусть это все мишура, но ведь внутренняя линия такая же мишурная. Никакого нигилизма и пофигизма - они с удовлетворением ловят каждый направленный на них взгляд, да еще и переживают - оценили или нет?
Вот вчера по ссылке какой-то зашла в сообщество, посвященное модификациям тела. Там был пост про татуировку глазных яблок - чтобы глаза смотрелись налитыми кровью или синими, как у инопланетянина. Смотрела и недоумевала: инопланетянин, что ты хочешь сказать миру? Не дешевле ли и безопаснее приклеить на лоб стикер "ебанько"?
Один художник рассказывал, что ему доводилось целоваться с девушкой, у которой был раздвоенный язык. Каждая половинка языка шевелится автономно, ощущения от поцелуя странные. Я тут же предположила,что, имея такой язык, можно наловчиться есть суши без палочек. Захватывая их языком. Мы посмеялись и разошлись.
А та девушка ведь где-то живет, что-то там о себе думает, наверняка встречается с другими, кто такую же операцию сделал. Может, у них даже своя субкультура есть - люди-ящерицы какие-нибудь. Со своей микро-философией, музыкой и сленгом.
Не понимаю. Вообще.

 
 

Как же это трудно - подобрать "правильную" ручку и "правильную" тетрадь для работы.
Тетрадь должна быть на пружинках, в твердой обложке (иначе уже через пару недель она превратится в тряпочку, с моей подвижностью и "аккуратностью"), в бледную клетку или линейку, а лучше и вовсе нелинованная, но такие я только в "Красном Кубе" нахожу иногда. Если клетка чуть более яркая - через какое-то время от нее в глазах рябит. Еще тетрадь должна помещаться в сумку, а то теряется часть ее сокровенного смысла.
"Правильная" ручка должна быть легкой, с тонким стержнем, без ребристой поверхности, желательно гелевая, позволяющая писать без нажима. От других при моих объемах работы к вечеру ломит пальцы.
"Правильная" ручка у меня есть, вдобавок к необходимым для работы техническим данным, она еще и невозможно хороша собой, декорирована тончайшими пластинками из янтаря.
А вот тетрадка "правильная" осталась только одна, да и та кончится скоро.

А я б уехал к морю, в Таганрог.
В июле слал бы персики оттуда
В Москву, где грязь, шахиды и простуда,
Где каждый третий к лету занемог,
А каждый первый мечется, паскуда,
В диапазоне от хандры до блуда.
...А я бы жил у моря, словно будда -
Медлительный и позитивный бог.

Chapelle show - это, конечно, очень весело. Но мне все-таки не по себе, когда детей вовлекают в шутки сексуального характера.
Вот я посмотрела серию "Как говорить с детьми о сложном".
На сцене - группа детей, человек десять, от восьми до двенадцати лет. Первая тема - венерические заболевания. В кадре появляется поролоновая кукла. Она снимает поролоновые штаны и показывает всем поролоновый член. С которого что-то капает... Зеленое что-то. Закадровый смех. Кто-то из детей изображает, что его тошнит. Кто-то просто удивлен.
- Что это? От чего такое бывает? - спрашивает наболее любознательный ребенок.
- Fucking, - многозначительно объясняет кукла.
Дальше ей на помощь приходит Мистер Герпес - плюшевый поющий волдырь. Все начинают хором петь о том, к чему могут привести случайные связи.
Вторая тема - наркомания.
Сюжет - те же самые детишки находят на улице шприц. Появляется поролоновая кукла, отнимает шприц, делает себе инъекцию. Из поролонового рта идет пена. "I'm fucking dying" - сообщает кукла. Все поют песенку о вреде наркотиков. Появляется титр: "If you are a girl under 12 & you are high on marihuana, don't ride your bike!"
Весело, конечно. Но дети-то снимались настоящие.
Нет, если бы двенадцатилетней мне показали куклу с поролоновым членом, которая поет про герпес и ширяется героином, не исключено, что я была бы в востороге (хотя вряд ли, желание считаться испорченной и порочной проснулось у меня и подруг позже, к 14ти).
Но вот сейчас, когда я сама мама, все это покоробило.
А вас?

Мой июль:


Мой август:

В Одессе видели "Академию холода", так и не поняли, что это означает и нарочно не стали выяснять, чтобы не портить романтическое впечатление.

Моя подруга Юля З., успешный литературный переводчик и по
совместительству модератор форума самостоятельных путешественников,
замечательно написала об эскапизме. Настолько замечательно, что я,
мысленно подписавшись под каждым ее словом, решила даже процитировать
ее в дневнике:

"...Вчера я встретила итальянца. Он вместе со
своими непальскими друзьями праздновал своё 30-ти летие. Чтобы
отправиться в путешествие длинною в год, он продал свою машину,
уволился с работы и даже развелся с женой. Он сказал, что так же
сомневался и искал компромиссы. А потом просто перестал думать. И
Италия его отпустила. Он объездил больше 10-ка стран и нашел свой дом в
Катманду. И он сказал, что мы отмечаем его первый настоящий день
рождения.

А потом он написал в моем дневнике:

" Не нужно
рассуждать о поездке на Борнео. Купите билет, получите визу, соберите
рюкзак и это произойдет". ( "Пляж", Алекс Гарленд.)

В последнее
время я особенно часто слышу такие истории. Они очень похожи друг на
друга и обычно сопровождаются рассуждениями о некоем чувстве абсолютной
СВОБОДЫ, которую можно испытать только в Индии/Таиланде/Папуа - Новой
Гвинее, потому что только в Индии/Таиланде/Папуа - Новой Гвинее можно
ПРОСТО ЖИТЬ, а не делать карьеру/стоять в пробках/"делать работу,
которую ненавидишь, чтобы иметь возможность накупить дерьма, которое
тебе не нужно". Мне интересно было бы посмотреть на героев этих историй
через три или пять лет после того, как они бросили все ради этого
чувства СВОБОДЫ. Ведь даже в книжке "Пляж", как вы, наверное, помните,
все довольно нехорошо кончилось. НО. Я вовсе не хочу сказать, что все
такие истории заканчиваются плохо. Меня больше удручает другое в данной
ситуации. Что подобный поступок - бросить все и уехать куда-то, где
можно наконец начать ПРОСТО ЖИТЬ - неизменно воспринимается окружающими
как нечто героическое, достойное восхищения. Видимо, предполагается,
что прочитавшие текст должны проникнуться уважением к смелому
итальянцу, который решился бросить все и уехать в путешествие на год.
Но ведь если задуматься, нет ничего ПРОЩЕ, чем бросить все и уехать.
Нет ничего проще, чем поселиться на берегу моря в тропиках и думать,
что жизнь прекрасна. Нет ничего проще, чем поселиться в отеле,
записаться на курсы йоги, ходить по улицам и думать, что это и есть
"настоящий Непал". Гораздо сложнее понять, что стало причиной того, что
вам приходится тащиться на край света, в страну с чуждой культурой,
чтобы начать ПРОСТО ЖИТЬ. Почему случилось так, что карьера, учеба,
семья стали "реальностью" в кавычках, а гуляющие по улицам коровы,
"непальские друзья", которых знаешь меньше года, и узкие улицы Катманду
- реальностью без кавычек. Могу предположить, что помириться с женой и
найти работу по душе тому итальянцу было не просто "гораздо сложнее",
но непосильно сложно. И зачем брать на себя такую сложную задачу, когда
можно просто собрать рюкзак и купить билет на Борнео, не рассуждая? Тем
более что "я уехал в путешествие на год и теперь живу в Катманду"
звучит куда круче, чем "я помирился с женой и понял, что всегда мечтал
быть не аудитором, а ветеринаром", не правда ли?..."
(исходный текст здесь: http://wolfson.ru/forum/viewtopic.php?t=7472)
Юля, браво!

И вот допустим - он, молодой и почти Том Круз. Гусарский ус, в перспективе - московский Крёз. Десятый класс и лета имбирный вкус. У них - всерьез. И вот допустим - они расскажут сто раз на бис, вдвоем, смеясь, в какофонии летних гроз, что он, как в темных почвах Лаоса рис, в нее пророс. Они мечтают - вместе выстоять трудный кросс; им будет КАдис и душный лазурный мыс, седой Кавказ и, в белых домах, Родос, и томный бриз. Но вот сентябрь - и у нее свой сложный заплечный груз, а у него - внезапный, словно гипноз, каприз. Он улетает к северу, на Эльбрус, с какой-то Мисс. Она забудет - он ни Атос, ни тем более Арамис; Мисс - не Вселенной, а кажется, Гудермес. Ходит в спортзал как на утренний бенефис, качает пресс. Потом начнется - сын-карапуз, светловолос; готовит мусс, жареный рис, кус-кус; ей - летний вальс, сизный стальной мороз, пиковый туз. Но часто снится, как отвратительно стал он лыс, как безнадежно сер и далек, как Марс - безалкогольный пресный простой анис, дурацкий фарс.

Кстати, татуировка - не единственное изменение имиджа, которое я позволила себе этой весной.

В процессе бессонного и лишенного смысла телесерфинга пару раз наткнулась на реалити шоу "Секс с Текилой", в суть которого смогла вникнуть не сразу. То есть, не совсем так - скорее, не сразу смогла поверить, что я понимаю происходящее на экране правильно.
Группа молодых людей и девушек боролись за любовь (?) некой особы, похожей на типичную обитательницу бангкокского квартала красных фонарей. Девица вела себя, как и положено суперпризу: нервно, капризно, по-хамски; впрочем, иногда расслаблялась и зажимала кого-нибудь из соискателей в уголке для страстного петтинга. Чтобы не вылететь из шоу, его несчастные участники должны были проходить испытания: то стриптиз станцевать, то съесть свиное влагалище. Видимо, какой объект вожделения, такие и испытания.
Заинтересовавшись, прогуглила имя суперприза. Выяснилось, что странное существо зовут Тила Текила, ей 25 лет, она популярнейший блоггер с полуторамиллионной аудиторией, а сам блог состоит из эротических фотографий.
И вот тут я совсем впала в ступор. И вдруг почувствовала себя гурманом, которому вместо устриц предложили сосиску с кетчупом.
Нет, не могу сказать, что я большой ценитель женской привлекательности. Мне традиционно нравятся Моника Белуччи, Скарлетт Йоханссон и большинство топ-моделей 90-х, ну и эпизодически кто-нибудь вроде Кейт из Лоста.
Но вот это... Вы мне скажите, неужели это аппетитно? Неужели вот это можно вожделеть, не будучи мухосранским дальнобойщиком? Желать всерьез? Причем бонусом к этому прилагается общее впечатление беспровестной тупости, которое производит объект.
Или я что-то не понимаю?
Не понимаю, да? Раз полтора миллиона аудитории и кучка желающих съесть свиное влагалище воимя?