Откройте свой Мир!

В книжном обозрении меня противопоставляют Оксане Робски. Сижу и млею, как объевшийся сметаны кот.
http://www.knigoboz.ru/news/news4352.html

Заработал мой сайт, рожденный в издательстве Эксмо!
http://www.mashatsareva.ru/
Там пока мало информации, зато есть отрывки из книги "Это подиум, детка!" и анонс новой книги. Вот этой:

Книга об анорексии. Посвящения на ней нет, не хотела ненароком обидеть "музу"-вдохновительницу. Но мысленно я посвятила эту книгу подруге, которая в перманентной борьбе с надуманными компексами заболела анорексией. Сейчас подруга лечится.
Аннотация: "Современные стандарты красоты воспевают анемичную худобу. Носить 46-й размер считается выходкой на грани фола, я уже не говорю о 48-м. Неужели в этом безумном мире нет места здоровой женственности? Героиня этого романа — это собирательный образ современной горожанки, помешанной на самосовершенствовании. Я посвящаю эту книгу всем, кого ужасает слово «шоколад», и тем, кто едва на ногах стоит от слабости, тем, у кого от бесчисленных диет выпадают волосы и зубы. Надеюсь, прочтя ее, хоть один человек, закусывающий обезжиренный кефир помидорчиком черри, задумается о том, что мода — это условность, а настоящая красота — внутри..."
И еще одна аннотация, с сайта: "За впалым животиком каждой второй московской красавицы кроется такая драма о стойкости, что мало не покажется. Ведь миром правит любовь, а любовью - общественное мнение. И нечего жаловаться, если желудок сводит от голода, а массаж оставляет на коже фиолетовые синяки. Нечего жаловаться, если на сто двадцать восьмом приседании больно свело ягодичную мышцу, а от кислотного пилинга щиплет кожу...Этот город - для красивых людей!"

Телефонный разговор с приятельницей.
Она: В пятницу не смогу присоединиться к тебе в Nym Yoga.
Я: Почему?
Она (будничным тоном) : Нетоварный вид. Со своим повздорила, он меня слегка о стенку приложил. Синяк на лице, не хочу пугать окружающих.
Я: Да ты что?! Что случилось, ты где и так далее...
Она (весело): Да ничего страшного, мы помирились уже.
Я никого не пытаюсь осудить, у моего мужчины тоже есть недостатки.
Говорю лично за себя: я никогда не смогла бы лечь в постель с тем, кто однажды поднял на меня руку. Потому что в мужчине меня возбуждает сила, а распускание рук - это высшее проявление слабости.

А вообще, это месяц странных открытий.
Я узнала, что в некоторых кантонах Швейцарии проституток учат пользоваться дефибрилляторами.
Узнала, что в Москве можно купить собачью сперму и самостоятельно оплодотворить свою собаку. Почему-то это меня шокировало больше, чем дефибрилляторы.
Узнала, что в россии есть тиклинг-движение - сообщество тех, кто получает сексуальное удовольствие от щекотки. Стало интересно: легенды о русалках сочинили первые тиклеры? Они мечтали, чтобы их поймали и защекотали печальные длинноволосые красавицы с рыбьими хвостами?
А на этих вот фотографиях я и сама похожа на бесхвостую русалочку. Цветом лица - уж точно.

Мороз - он как тетушка из Урюпинска.
Сначала его даже ждешь и предвкушаешь. Вот приедет тетушка, пирожков привезет, анекдотов пошлых расскажет, посидим у камина, повеселимся. Встречаешь его глинтвейном с тертым белым шоколадом и раскрытыми объятиями. Покрасневший нос смешит. Смешно еще идти по направлению ветра в метель - тогда навстречу тебе идут люди, которым неудобно и снежинки в лицо, и у них одинаковое брезгливое выражение на физиономии. Достать из шкафа белую шубу, в которой я похожа на гибрид голливудской звезды восьмидесятых и Филлипа Киркорова. Еще весело бежать по бульвару вприпрыжку, пока не перестанешь чувствовать пальцы на ногах, а потом зайти в кофейню, заказать горячий шоколад и кофе, отогреваться медленно.
Потом это начинает немного надоедать. Шуба тяжелая. По-настоящему теплой обуви нет. Шапки ни одной нет. Есть только капюшон на одной из курток, но куртка та не прикрывает зад, так что каждое утро приходится делать роковой выбор. Что отморозим на этот раз - уши или жопу? И нос красный - это ни фига не смешно, а некрасиво. И анекдоты пошлые надоели, и пирожки в рот не лезут, и хочется холодного шампанского, а вовсе даже и не глинвейна с тертым шоколадом. Устанавливаешь скрин-сейвер с Мальдивами и саму себя гипнотизируя, пишешь в блоге парочку жизнерадостных постов о том, что зима - это офигительно.
А потом в какой-то момент наступает критическая точка под кодовым названием "за..бала эта тетушка". В качестве акта отчаяния начинаешь носить чулки и легкие платья. На улице иногда становится так холодно, что хочется плакать от отчаяния. Притом носить шерстяные колготки и теплые свитера - почему-то еще более тошно, чем чувствовать этот холод.
И уже хочется, чтобы все это размякло и растаяло, ну и пусть будет слякоть.
Это я все к тому, что у меня сегодня наступила критическая точка. Вышла утром везти Ясю в сад и так отчаянно хотелось вернуться обратно, включить батареи на полную, напялить желтый сарафан, врубить Боба Марли и смешать пинаколаду...

Старик.
 
У него есть сюртук и сад, а в саду том растет платан.
По субботам, надев сюртук, он вызванивает путан.
"Приготовите мне желе? Потанцуете мне кан-кан?
Почитаете мне Камю?" Он их вдавливает в диван.
Вереница пунктирных лиц. Каждый вечер безбожно пьян.

У него есть резной комод. В нем стеклянный стоит сервиз.
Протирая с комода пыль, он бормочет в понурый ус:
Быть бы храбрым, как дон Кихот, благородным, как Арамис,
Чтоб сложить этот смрадный груз, чтоб в кармане припрятан туз.
Чтобы жизнь - как дурацкий вальс, а последний куплет - на бис.

Откровенья его мутны, а шаги у него легки,
Одинаковы дни его, но все больше дрожит рука,
Он мечтает: взмахнуть крылом и расправить бы плавники,
И почувствовать крови вкус за мгновение до прыжка.
Седина серебрит виски, и скукожены позвонки.

Он глотает сигарный дым, созерцает хвосты комет,
Наливает в стакан бурбон, мелко крошит прозрачный лёд,
И мечтает о страсти дам, с кожей, мягкою как вельвет.
И сжимает в сердцах кулак, и запишет себе в блокнот:
Почему я совсем один, уже три миллиона лет?

Знакомая мастер ходила устраиваться на работу в один салон красоты.
А там над стойкой администратора висит плакат, крупными буквами написано: кто делал маникюр и педикюр с такого-то по такое-то число, рекомендуем провериться на ВИЧ и гепатит С.
Наверное, засудили, повесить заставили.
У меня все переворачивается внутри, когда с таким сталкиваюсь.
Ну почему они не могут организовать нормальную стерилизацию? Ну почему в как минимум половине салонов Москвы инстурменты стерилизуют кое-как? И почему клиенты даже, как правило, не интересуются этим? А если интересуется - то формально.
Сначала маникюрные инструменты должны быть промыты под струей воды - чтобы удалить возможные частички кожи, потом - полчаса находиться в специальной жидкости (клиент имеет право потребовать показать бутылочку и посмотреть на срок годности), а потом несколько часов пропекаться в сухожаровом шкафу. Стерилизованные инструменты хранятся либо в пакетах, в которых проходила стерилизация (как у меня в салоне), либо в ультрафиолетовом контейнере (который многие мастера почему-то пытаются выдать за стерилизатор).
Так что в очередной раз советую всем: не будьте легкомысленными, вы имеете право получить подробный ответ о том, как проходит процесс стерилизации, посмотреть на жидкости и оборудование. Требуйте, это же ваше здоровье.

Переродясь в безродного кота,
Топорщить ус на пыльной батарее.
Стать проще, равнодушней и мудрее.
Весь мир - окно. В окне - луна, желта.

Пока они скорбят до хрипоты,
Не понимая соли инкарнаций,
Лежать, как сфинкс, в нежнейшей из простраций,
Слова - скупы, движения - просты.

Смешон и лаконичен некролог
В заштатной ежемесячной газете.
Сухие факты: так вот жил на свете,
И штампы пошлые: судьба, злой рок...

Мой друг запьет полынную хандру
Настойкой клюквы или чернослива.
"Он снился мне. Во сне он был счастливым".
А сам решит, что сон был не к добру.

Остыли поминальные блины,
А разговор, как колотая рана:
Мол, райские сады благоуханны,
Теплы, близки, прекрасны, зелены.

Не смыслю я в небес голубизне,
Не вспоминаю вас, не жду, не плачу.
У нас, котов, одна есть сверхзадача -
Бесцельно греться в солнечном пятне.

Вчера в мой салон Funky Nails приходила Эрика Кишева, участница реалити-шоу "Дом-2".


Это я, Эрика и Марина kavai

Подарила ей свою книгу "Московский Бестиарий".

Есть такая игра - перевертыши. Надо загадывать стихотворение, используя только антонимы - при этом размер должен быть соблюден (а в идеале - и поядок слов). Я вот вчера перевернула гумилевского "Жирафа". Правда некоторые строчки притянула за уши, но в целом, мне понравилось, что получилось.

Ехидна.
Намедни - ты помнишь? - был остр и циничен мой ум,
А ноги - толсты, целлюлиты, и локти - вразлет.
Я знаю - так близко, так близко, в песках Каракум,
Простая ехидна живет.

И свойственны ей истеричность, тоска, моветон,
Страшон и морщинист смешной ее кожный покров.
Пожалуй, уродливей только небесный Плутон,
Восставший над сухостью узких печальных лесов.

Вблизи она словно чехол самолета: сера,
А сон ее нервный, как тихий забег кенгуру.
Так мало обычного знает небес мишура -
Пока она с воплем не выйдет из чащ поутру.

Не знаю я грустных поверий простых городов -
Про белого старца и боль пожилой инженю.
А ты так нервозно смотрела на тину прудов,
Что веришь лишь в снег и хрустящую в поле лыжню.

И я бы послушал историй про северный чум,
Про толстые пихты, про вкус маринованных шпрот.
Смеешься?... Так помни - так близко, в песках Каракум,
Простая ехидна живет.

Город бесшумно комкает позолоту,
Колкой ладонью осень стучит в ребро,
Что ни беседа - илистое болото,
Что ни улыбка - тусклое серебро.
Скука и морок. Солнечная дремота.
Кутаюсь в болеро.

Ветер гортанно, солоно и упрямо
Мнет и ласкает башни седых домов.
Что ни прохожий - тихая мелодрама,
Что ни газета - ветхий молитвослов.
Сердце взрывает джаз и шальная гамма
Спутанных берегов.

Кровь ли по венам, терпкий ликер, вода ли,
Берег скалистый обморочно высок.
Долго бежать вдоль неба, чтоб не узнали,
Грудью бросаться в вязкий, как воск, песок.
Будто мне пулю исподтишка вогнали.
Бархатную. В висок.

Мой январь:

 
Мой март:

Любимый мой вчера, зная о моей привычке пользоваться метро, когда хочется почитать, а времени нет, подарил мне так называемые "антибуки" - картонные суперобложки для книг.
Боюсь, что теперь внимание мое будет сконцентрировано не на тексте, а на лицах пассажиров, рассеянно рассматривающих то обложку, то меня - в поисках соответствия.
А еще - это будет своеобразная такая акция протеста.
Дело в том, что я ненавижу тех, кто стеснятся читать легкомысленно оформленные книги в общественном месте. Мне кажется, что это одна из омерзительных форм малодушия - книгу мне почитать интересно, но я хочу, чтобы другие думали, что я читаю только Канта. Есть такой особенный сорт девушек, которые боятся носить дешевые сумки, потому что считают, что из-за этого их самих могут счесть дешевками.
Вот мне кажется, с книгами - из той же оперы.
А вот и мои антибуки. Так что теперь, вне зависимости от того, что я читаю на самом деле, все будут думать, что я читаю "Как увеличить сиськи до 4го размера с помощью зубной пасты".
Так-то.

Я ненавижу тебя - не всерьез, иногда.
Перца горошинка в слитке густом шоколада,
Райские кущи с крупинкой горчащего ада.
Солнце из синего-синего гладкого льда.
Счет за тепло, непременная глупая мзда,
В мякоти дынной отчетливый привкус лимона,
Нежность пастели с холодным оттенком неона,
Штрих, по которому падает с неба звезда.

Написала в день рождения, в Одессе. Сфотографировали в процессе.

Мой внутренний пират, шальное альтер эго -
Загар и седина, табак, коньяк, смола -
Так долго жил в весне, что заскучал без снега,
И сонная зима, послушавшись, пришла.

И в этой мерзлоте есть шкура у камина,
На шее, холодна, агатовая нить,
А майский морок лет, где сочно и невинно,
Тревожно вспоминать и трудно объяснить.

И в этой мерзлоте есть дынное варенье,
Над крышами - туман, под окнами - ольха.
А то, что было до - так, недоразуменье,
Засушенных сердец пустая шелуха.

Мой внутренний пират закончит жизнь на рее.
Отправится к тебе по почте ерунда:
"Послушай тчк А может мы стареем?".
А ты ответишь вслух: "Мне кажется, что да".

Гортензии цветут, и ночь темна, как сажа,
В объятьях пыльных штор запуталось окно,
Тебя зову в кино. И это будто кража:
Я - вор, а ты, брильянт, со мною заодно.

На конце позвоночника копчик, а мог бы быть хвост -
Артемоновский хвост, аккуратно подстриженный шариком.
Вас увидев, взмахнула бы им, как китайским фонариком.
Был бы вечер так нежен, дурашлив, приветлив и прост.

Я сижу на ковре подле Вас, но я вовсе не он.
Я смотрю снизу вверх, но не пудель я вовсе, Мальвина я.
И собачьи глаза-черносливины, пластика львиная,
И под кожей распустится сердце, как дачный пион.

Понимаю команду "нельзя" и команду "ко мне",
Принимаю послушно любые хозяйские правила.
В Вашем левом кармашке себя ненароком оставила,
Растворила себя в Вашем глупом предутреннем сне.

От "нельзя" до "ко мне" словно поле холодное, минное.
Синекудрая Ваша слуга, несмешная Мальвина я.

Люблю вульгарных людей, которым идет быть вульгарными.
Их мало, в отличие от просто вульгарных людей. Я встречала всего двоих - обе женщины, обе умны, красивы, талантливы. Но при этом одевались они, как сороки-воровки, громко хохотали и по-гусарски шутили.
Их вульгарный внешний вид был не попыткой показаться нарочито сексуальными или отсутствием вкуса, а просто материальным воплощением широты их натуры, привычки хватать охапками, вечного ярмарочного настроения. Вокруг них всегда шум-гам, в бардаке и неразберихе они купались, как в молодящей ванне Клеопатры; одна их улыбка переключала невидимый рубильник на позицию "танцуют все".
Ну и выглядели они соответственно этому внутреннему полноцветному карнавалу - все яркое и блестит.
А тот, кто встретив такого человека, морщит нос, просто ничего не понимает в жизни.

Как-то так вышло, что я с первого взгляда могу отличить тех, кто регулярно покуривает травку. Может быть, во взгляде что-то особенное у людей, может быть, в манере речи.
Кто вообще в Москве курит травку:
1. Растаманы. Малочисленная, но живописная группировка. Молодые растаманы конкретны до неприличия - носят спутанные дреды, футболки с надписью legalize и пряжки в виде листика конопли. Старые растаманы гораздо стильнее. Им совсем необязательно вывешивать флаги, все и так понимают, из какого они теста. Умение тонко намекнуть притягательно, поэтому старого растаманы очень легко перепутать с истинным интеллектуалом. Одно другому не мешает, конечно, но и не обязательно сопуствует.
2. Творческие люди в поисках вдохновения ( денег, работы, любовников, впечатлений, да и просто от тупой скуки).
3. Гедонисты - эти курят только для того, чтобы отправиться потом в Шоколадницу и подналечь на трюфельные тортики.
4. Большие Боссы - чтобы расслабиться.
5. Проститутки - по той же причине, что и Большие Боссы.
6. Студенты гуманитарных вузов, чтобы сойти за богему.
7. Студенты технических вузов, когда шарики заезжают за ролики от разных там сопроматов.
8. Модели - вернее, только те из них, кого от курения пробивает не на хавчик, а на хи-хи. И вообще, поскольку многие молодые девушки по-овечьи податливы, когда дело касается порока, то многие модели курят травку просто так, беспричинно.
9. Экстремальные спортсмены. Кстати - не знаю почему. Но факт: все сноубордисты, виндсерферы, парашютисты, дайверы, с которыми я была знакома, курят траву.
10. Милиционеры. Насчет этих на 100 процентов не уверена, но
а) куда девается трава, которую они конфисковывают у горе-курильщиков? неужели в унитаз спускается, а?
б) почему у большинства сотрудников милиции такие румяные щеки и блестящие глаза?

 

А мне почему-то неловко, когда официантом работает пожилой человек. Я не имею в виду пафосные рестораны, где легкий снобизм обслуживающего персонала является частью декорации, игры. Беспричинный снобизм в исполнении молодых - мерзость, но он иногда дружелюбно уживается с породистыми состарившимися лицами.
Нет, я имею в виду простые кафешки или гостиничные ресторанчики, куда в южных странах часто нанимаются пожилые люди.
И вот когда они начинают расставлять тарелки или что-то там еще, мне становится неудобно. И хочется им помочь.

Я вчера так забавно оконфузилась в гостях.
Стояла спиной к стене, болтала. У стены - зажженные свечи, а на мне - длиннющая юбка. И вот сначала я почувствовала отвратительный запах, потом попе стало подозрительно тепло, а потом хозяин дома вдруг исполнил у моих ног что-то вроде боевого танца капоэйры.
И только тогда я поняла, что юбка горит.

Признаться, я редко пользовалась окружающим миром как генератором сюжетов, хотя иногда случалось такооое. Но мне всегда интереснее было придумывать, фантазировать. Иногда получалось так правдоподобно, что люди интересовались, откуда, мол, я знаю все эти душераздирающие подробности. И признаваться, что я все выдумала, было как-то неудобно.
И что-то, кажется, изменилось.
2 подсмотренных сюжета - нет, не история целиком, а скорее некая пунктирная информация, которая произвела эффект пинка под задницу. Обе истории - как соль на открытой ране, обе - нашла здесь, в сети, в чужих блогах, из обеих с бесцеремонностью вампира-гурмана высосала самый сок, и вот оплетаю его подробностями. В одном случае это просто штрих, но настолько сильный, что он задает интонацию всего романа. В другом случае - сюжет целиком, вернее, грубый скелет сюжета. Две книги получится - две очень грустные книги.