Ничем молву не огорчу. Покуда дух не привиредный. Я цену твёрдую плачу За отголосок эха медный.
Благоговею от зари, В себе сомнения не чаю, Готов поступок сотворить, Но повторить не обещаю. Вдыхая свежее во грудь Среди лугов, листвы и хвои. Вникаю в собственную суть Вдали от личного покоя. Поскольку высмеял молву, Чей глас с душой и телом вместе Пустую, в общем-то, главу Украсил вздохами, и лестью. Но это так, на посошок, С полунамёком на рутину. Вдруг неожиданный грешок Испортит общую картину. Всё основное - есть гранит, Ступень к основам постулата, Где даже колокол звенит Не возносясь, а виновато. Где пастырь, шествуя с тельцом Между безумия и танцев, Спешит побаловать мясцом Всегда голодных оборванцев. Смешно заклание ума. Печальна исповедь на плахе Войти в чужие терема, В обычной ситцевой рубахе. Сейчас другая сторона Торопит вновь налечь на вёсла, И прочит сладкого вина В худые, в общем-то, черёсла. А мне бы горечи с лихвой, Да чашу глубже... От хворобы. Молва? Да чёрт бы с ней, молвой, Пусть перекосится от злобы.
Покуда дух не привиредный.
Я цену твёрдую плачу
За отголосок эха медный.
Благоговею от зари,
В себе сомнения не чаю,
Готов поступок сотворить,
Но повторить не обещаю.
Вдыхая свежее во грудь
Среди лугов, листвы и хвои.
Вникаю в собственную суть
Вдали от личного покоя.
Поскольку высмеял молву,
Чей глас с душой и телом вместе
Пустую, в общем-то, главу
Украсил вздохами, и лестью.
Но это так, на посошок,
С полунамёком на рутину.
Вдруг неожиданный грешок
Испортит общую картину.
Всё основное - есть гранит,
Ступень к основам постулата,
Где даже колокол звенит
Не возносясь, а виновато.
Где пастырь, шествуя с тельцом
Между безумия и танцев,
Спешит побаловать мясцом
Всегда голодных оборванцев.
Смешно заклание ума.
Печальна исповедь на плахе
Войти в чужие терема,
В обычной ситцевой рубахе.
Сейчас другая сторона
Торопит вновь налечь на вёсла,
И прочит сладкого вина
В худые, в общем-то, черёсла.
А мне бы горечи с лихвой,
Да чашу глубже... От хворобы.
Молва? Да чёрт бы с ней, молвой,
Пусть перекосится от злобы.