Метельков Владимир,
30-03-2013 00:32
(ссылка)
Без заголовка
Полевая почта - 1
Здравствуйте родные мама, папа!
Это я, ваш сын, ефрейтор Храпов.
Буду как Суворов лаконичен:
Жив. Здоров. Служу, пока отлично.
До свиданья. Всем друзьям приветы.
Да, забыл, кончаются конверты…
Полагаю, поняли, конкретно,
Остальное, знаете, секретно.
Тут у нас один такое выдал,
А конверта видно не «надыбал»
Расписал: - Лапуленька, не смейся,
Я устал от суеты армейской.
Постоянно стрельбы, караулы,
Эти стратегические дуры
Межконтинентальные. В начале
Страшновато было, изучали.
А теперь… портянки расстилаем
Вдоль и поперёк и загораем…
«Дед» один развесил одеяло,
Так оно куда-то стартовало...
Сам комбат узнал в это дело…
Никому, конечно, не влетело.
Повезло с продвинутым комбатом,
Так продвинул с юмором без мата:
-Пусть теперь вынюхивает НАТО
Что под одеялом у солдата.
Кто казарму сотрясает храпом?
Я – как штык:
- Я здесь! Ефрейтор Храпов!
Полевая почта - 2
Здравствует родные, мама, папа!
Получил. Спасибо. Маловато…
Как служу? С продвинутым комбатом?
Есть и дисциплина, и лопата,
Есть свой поп, из бывших замполитов.
Ходим в увольненье, на молитвы.
Наш мулла пообещал мне чётки,
Что бы меньше думать о девчонке,
Говорят, отлично помогает
Тем, кто исключительно страдает.
Пригласят раввина? Я не знаю,
Потихоньку пейсы отпускаю.
Нынче с увольнительными строго,
Будет повод сбегать…к синагогам.
Вот бы к нам Верховного шамана…
Возле части рядышком - поляна…
Мы бы её дружно так накрыли…
Покамлали и поговорили
О веротерпимости солдата.
Я горжусь продвинутым комбатом.
До свиданья! Ваш ефрейтор Храпов.
Здравствуйте родные мама, папа!
Это я, ваш сын, ефрейтор Храпов.
Буду как Суворов лаконичен:
Жив. Здоров. Служу, пока отлично.
До свиданья. Всем друзьям приветы.
Да, забыл, кончаются конверты…
Полагаю, поняли, конкретно,
Остальное, знаете, секретно.
Тут у нас один такое выдал,
А конверта видно не «надыбал»
Расписал: - Лапуленька, не смейся,
Я устал от суеты армейской.
Постоянно стрельбы, караулы,
Эти стратегические дуры
Межконтинентальные. В начале
Страшновато было, изучали.
А теперь… портянки расстилаем
Вдоль и поперёк и загораем…
«Дед» один развесил одеяло,
Так оно куда-то стартовало...
Сам комбат узнал в это дело…
Никому, конечно, не влетело.
Повезло с продвинутым комбатом,
Так продвинул с юмором без мата:
-Пусть теперь вынюхивает НАТО
Что под одеялом у солдата.
Кто казарму сотрясает храпом?
Я – как штык:
- Я здесь! Ефрейтор Храпов!
Полевая почта - 2
Здравствует родные, мама, папа!
Получил. Спасибо. Маловато…
Как служу? С продвинутым комбатом?
Есть и дисциплина, и лопата,
Есть свой поп, из бывших замполитов.
Ходим в увольненье, на молитвы.
Наш мулла пообещал мне чётки,
Что бы меньше думать о девчонке,
Говорят, отлично помогает
Тем, кто исключительно страдает.
Пригласят раввина? Я не знаю,
Потихоньку пейсы отпускаю.
Нынче с увольнительными строго,
Будет повод сбегать…к синагогам.
Вот бы к нам Верховного шамана…
Возле части рядышком - поляна…
Мы бы её дружно так накрыли…
Покамлали и поговорили
О веротерпимости солдата.
Я горжусь продвинутым комбатом.
До свиданья! Ваш ефрейтор Храпов.
Метельков Владимир,
26-02-2013 01:59
(ссылка)
Без заголовка
1989 год
Эта повесть в стихах, пролежала в столе до 2002 года, если не считать отдельные её фрагменты, использованные в фильме «Тайна гостиницы Англитер». Это не перепечатка выводов следователя по особо важным делам МВД СССР полковника милиции Хлысталова Эдуарда Александровича, исследовавшего обстоятельства гибели Сергея Есенина. Это – попытка засвидетельствовать очередной излом истории нашего государства, попытка предугадать его результаты.
Эта повесть в стихах, пролежала в столе до 2002 года, если не считать отдельные её фрагменты, использованные в фильме «Тайна гостиницы Англитер». Это не перепечатка выводов следователя по особо важным делам МВД СССР полковника милиции Хлысталова Эдуарда Александровича, исследовавшего обстоятельства гибели Сергея Есенина. Это – попытка засвидетельствовать очередной излом истории нашего государства, попытка предугадать его результаты.
Метельков Владимир,
26-02-2013 01:52
(ссылка)
Без заголовка
КРИМИНАЛЬНАЯ ХРОНИКА
В РИФМАХ
20/3-89
Был март снаружи и внутри.
Зачин попробую отметить,
Пишу "Двадцатое, дробь, три
И прочерк, восемьдесят девять".
Через пятнадцать, двадцать лет
Строкою, ручейком весенним
Я появлюсь, как есть - поэт
И…ох, вы сени, мои сени…
И на щеке, не знаю чьей,
Поблекнут яркие румяна.
Я буду выглядеть точней
Документального экрана.
И замедляя и искрясь
И в блеск, и в лоск, и в эту жижу,
И в слякоть, в мартовскую грязь...
Вы разберетесь, я предвижу.
Имею честь предполагать
Удельный вес четверостиший,
Не уж то эту "благодать"
Обрушил на меня Всевышний?
Смогу ли выдержать глагол,
Сомкнуть разорванные звенья?
Рискну. «Рисую» протокол,
Документальные мгновенья.
***
Был март и мартовский зачин
Дышал предвыборным азартом,
И было множество причин
Увидеть лично Эдуарда.
Полковник, автор повестей,
В служебно-следственном мундире,
Достиг признания властей –
Ему архивы приоткрыли,
Дела, но первое из всех
Ошеломило непомерно.
И Эдуард, не без помех,
Коснулся тайны Англитера.
В разгар предвыборных страстей
Я сразу вспомнил почему-то
Его и пушкинский музей
Там этот профиль, профиль Брута.
Кумиры падают… Беда,
Товарищ - господин полковник!
Всё повторится и тогда
Засвищет Соловей-Разбойник.
Но все фантазии мои
Развеялись, как дым вчерашний.
Какие нынче соловьи,
Какой сегодня клен опавший…
Был март и в мартовской луне
Белели свежие плакаты
На обескровленной стене
Все кандидаты, кандидаты…
Из кабаков – кузнечный гул,
Такая «лунная соната».
Я б двери драпом обтянул,
Чтоб в тишине побыть с собратом.
Ох, не сносить мне головы
За наши творческие ночи…
Хочу послушать, но, увы,
Москва кабацкая грохочет.
Включай любой диапазон –
Трещит, гудит от перегрузки,
Случайно воспарит Кобзон.
(Единственный в России русский),
Единственный голосовой,
Уходит в небо неустанно
Над обескровленной страной –
Похоже, и его «достанут».
Когда и в злобе, и в любви
И превозносят и порочат…
Какие нынче соловьи?
Страна кабацкая грохочет.
23/3-89
Прошло три дня. Тревожный март
Не изменил своей окраски.
Звоню. Влетаю.
-Эдуард,
Давайте дальше, до развязки.
-Интересуешься?
- Весьма.
Воображаете картину,
Когда на столик для письма
Он фотографии раскинул?
Лицо Есенина – анфас,
Темнеет впадина в надбровье.
Столь непривычное для глаз,
Лицо. - Пожалуйста, подробней.
-Подробно? Сразу? Обо всем?
Сначала разберемся в этом –
Удар был явно нанесен
Тяжелым и тупым предметом.
-Смертельный?
-Видимо, вполне…
Сравни рисунок очевидца:
Рука так близко к голове…
-Пытался, значит, защититься?
Когда ж Сварог зарисовал,
Когда осматривали тело?
Нет, вероятно, воссоздал
Потом. Ај'e0 месте б не посмел он.
А может, выдался момент.
-Как оценить криминалиста?
-Оценим фотодокумент
Для версии самоубийства.
По совокупности: нет, нет;
Рука, приближенная к телу,
Окоченела. Явный след
Фальсификации по делу.
Рука от тела далека,
Прижать пытались безуспешно…
-Убит?
-Фиксируем пока:
Сначала – смерть,
Потом – подвешен.
Рисунок – резкий аргумент.
Я дрогнул, словно на морозе.
-Всмотрись, еще один фрагмент,
Вот ноги в вывернутой позе…
А я молчал, соображал,
Знал, ноги коченеют раньше…
В какой же позе он лежал?
А мысли уносились дальше.
И кто мне столько лет внушал:
«Стихи, написанные кровью»…
Поэт писал? Перо держал?
Вот этой, резаной рукою?
Нет, надо заново писать,
Для школы, для литературы…
Убитый начал застывать…
Зависит от… температуры…
Свербило: «от номенклатуры»
.
25/3-89
Пришла предвыборная ночь.
Я угасал в неловкой позе.
Попробуй тему напророчь,
Но передача «До и после…»
Совсем запутала сюжет
Еще не прочных паутинок.
И Маяковского портрет.
Нет, не портрет,
А мертвый снимок…
Какое дикое число,
Переплетение сюжета,
Мелькнуло несколько часов
И снова, снова смерть поэта.
Еще с Есениным абзац,
Невольно корчится от боли.
Еще не строчки, а эрзац,
Еще слова не замусолил.
Еще полковник Эдуард
Процесс по делу не осилил,
В котором, нет, не миллиард
Украли больше у России.
Телеэкрана нервный свет:
Вот два пятна: грудная полость
И у виска темнеет след....
Согласен! Укрупняю повесть.
Давно храню среди бумаг
Я фотокопию газеты:
«Смерть Маяковского».
Вот факт известный,
Но малозаметный.
Письмо датировано.
Смерть
Два дня глазницами моргала,
Два дня он думал умереть,
Два дня мудрил над мадригалом.
В котором странно упустил
Вопрос кремации. Логично?
Да он же воскресить просил,
Так искренне, так энергично.
Зачем в предсмертное письмо
Отрывок, временем потертый?
Необратимо ремесло,
Необратимо, как и мертвый.
Кто создавал поэту быт,
Перечисляет благодарно,
И вдруг об этот быт разбит,
Какой-то примитив бульварный.
Всю драгоценность мастерства
Роняет сам? Метаморфоза!
И телеграмму пишет сам
И всё, как будто под гипнозом.
Он знал Есенинский финал
И черное крыло забвений,
-Ценою жизни сторговал
Жизнь своих собственных творений.
Конечно, трудно не признать
Болезнь, «исперченность», измену,
Но - доползти, но - дописать
Свою последнюю поэму.
Во весь бы голос остеречь,
Куда страну толкали дико,
Могли бы этим пренебречь
Вожди и пастыри глав лита?
Экран бледнеет и дрожит,
Нет, мне Полонская не светит.
И Лазарь Каганович жив,
С ним целый пласт - отцы и дети.
На фоне хлопковых проблем,
Ни кто, ни кто не даст ответа,
А мне осталось между тем
Не больше часа до рассвета.
Еще белеют тут и там,
Повсюду рваные плакаты,
Переплетения программ,
Из бюрократов – в демократы.
26/3-89
Каму бы голос я отдал?
Да, ни кому, закройте урну.
Он голоса давно собрал,
Он обругал номенклатуру.
В газетах, (памятный момент),
Его так дружно обсосали
А это значит, монумент
Уже стоит на пьедестале.
Он позовет, он поведет
Толпу горланящего сброда,
Все, что потом произойдет,
Свершат от «имени народа».
Страна рабов, страна господ,
Вожди идеями брюхаты.
Я против выверта свобод
Демократическим диктатом.
Когда простое большинство,
Из группового интереса,
Втоптать способно существо
Любого здравого процесса.
Куда покатится страна?
В очередное «процветанье»?
В моей каморке тишина.
Рассвет наполнен ожиданьем.
31/3-89
Пора. Заканчиваю март.
На завтра первое апреля.
Умерю творческий азарт,
Иначе люди не поверят.
Прожить на свете сорок лет,
С семьей, при нищенской зарплате,
Когда в кладовке спит поэт,
И служит в розыске не к стати.
Какой-то липовый итог:
Медальки, грамотки в сафьяне
Я дважды дверь обклеить мог,
И кое-что отправить маме.
Пускай порадует народ
Что сын в почете и в порядке…
И вот счастливый поворот,
Вот ордер, еду без оглядки.
Прощай кабацкая Москва,
Твою Четвертую Тверскую…
И так, тридцатого числа
Мне ордер дан за Кольцевую…
Замкнусь на Боровском шоссе
И дожигая дней остаток,
Исправлю рукописи все
От "гениальных очепяток".
Но развеселый поворот
На этих выселках, я – в хохот.
Жилье пустует целый год!
Еще есть ордер у кого-то?
Я снял заявки на ремонт!
Вернул бумажку голубую.
Жена рыдает в телефон:
«Куда загонят»? Я – ликую.
Выходит я и впрямь – поэт,
Связался с «бабою капризной».
Такой судьбы, пожалуй, нет
Ни у кого – кругом сюрпризы.
Согласен. Даже за Можай
Загонят, знаю, не завою.
Перед начальством не дрожал
И не дрожал перед толпою.
Какая нервная страна,
Какая нервная Система,
До глубины потрясена.
И не сегодня выбор сделан.
Давно, давно поставлен крест,
Когда основы сокрушили.
А я то думал – Божий Перст
В бюрократической машине.
Перегорев, перестрадав,
Мы продолжаем вырождаться.
Кто верит в Бога, кто – в Минздрав,
Кто ищет само резерваций.
4/4-89
И так, четвертое. Апрель
Пришел пушистым снегопадом
И телефон рассыпал трель:
-Вам что, и ордера не надо?
Лечу. Вручают ордерок
Тот самый, бывший, никудышный!
А я-то думал это рок,
Или куражится Всевышний.
Мой конкурент поставил крест –
Отказ оформили, подшили.
Так вот он, вот он Божий перст
В бюрократической машине!
Холёный кукиш в тишине
Рисует вдруг воображенье
Отважный писарь дарит мне!
Судьбу, как царское решенье!
Звучит заслуженный вердикт,
Как Соломоново решенье...
А кресло желтое скрипит,
Скрипит, скрипит от искушенья...
Какая странная страна!
Распорядители – варяги,
Опустошают закрома,
А мы воюем на бумаге.
А мы жуем заморский бред -
Тысячелетняя учеба.
Вот почему бунтарь поэт
Страшней Емельки Пугачева.
9 сентября 1924 года
По линии от РВС
Убийца Мирбаха (он в силе)
Ворвался в творческий процесс –
Творец истории России.
Он – полномочный… от и до.
От Лэйбы Троцкого (Бронштейна).
В Баку в отеле у него
Спец персонал. (Для устрашенья).
Но разве можно напугать
Поэта с именем Есенин?
Читай: «садится… на кровать…
Монах для мерзких выяснение».
И «Черный, черный человек»
Приходит символом порока,
Знакомец давний. Он – стратег
В отеле «Новая Европа»,
Где зеркалами уличен,
Не коридорный беззаботный.
Тебя хватает за плечо
И взгляд, «…подернутый блевотой…».
- Кто революцию вершит?
Для политической оценки
Имею знать, при всех скажи.
А провокатора мы - к стенке.
Таков примерно монолог,
Где пол минуты до расстрела,
Как устоять Есенин мог,
Ломая планы изуверов?
Тринадцать уголовных дел!
Ни вор, ни жулик, ни убийца!
Попал не в массовый отстрел,
Не дал публично поглумиться.
Когда срабатывал курок
Для революции всемирной,
Он даже мертвый, он не смог,
Как все, висеть, по стойке смирно.
Бежать! В Тифлисе, например,
С друзьями встретиться, забыться.
«Мне срочно нужен револьвер,
Ты веришь, Тициан Табидзе»?
20 сентября 1924 года
Документально. Он в Баку
Вернулся не с пустым карманом.
Тоскует палец по курку -
Хорош подарок Тициана!
Пусть только вздумает Ильин,
Под ребра, маузером играя,
Грозить. Нет, господин раввин,
Развязка будет роковая.
28 декабря 1925года
И так, развязаны узлы.
Отредактирована поза.
Чтоб дело стало отказным.
Должна быть санкция – угроза.
Кто был влиятельно жесток,
Кто видел именно в поэте
Своей опасности исток
И был обеспокоен этим?
На гребне злобы и вражды
Мог провернуть любые трюки,
Пока да здравствуют вожди –
Перепроверьте: Яков Блюмкин.
Не без свидетелей при том
Грозил убийством Мандельштаму.
Был у Бронштейна под крылом
И возглавлял его охрану.
Он поместил в штабной вагон
Поэта, по фронтам гоняя,
Чтоб книгу Троцкому… На трон
Вползай «Страною негодяев»…
Он сам Есенина водил,
Пугал, показывал расстрелы
И даже раз освободил
По сфабрикованному делу?
Не важно, чьи это следы
Воплощены в кровоподтеке,
Факт, для Есенинской судьбы
Был враг реальный,
Враг – жестокий.
Среди бесчисленных, как он,
Не важно, кто бросает камень,
У изуверов свой закон,
Что затравить, что заарканить.
Зачем столицу покидать,
Чтоб в Англитере резать руки?
Зачем револьвер добывать?...
Но, чем закончил Яков Блюмкин?
Нет, от судьбы не убежал,
Когда приплыл из заграницы -
Товарищ Коба пожелал
И оборвалась жизнь убийцы.
Любой безнравственный скачок,
Как бумеранг… неотвратимо
Бьёт неудавшийся дьячок,
Бьёт неудачника раввина.
Да возлюби, учил Христос.
Но, изувеченный, при родах,
Младенец Коба преподнес,
Когда подрос, любовь к народам
С таким размахом, что весь мир
Готов молиться на ракеты.
Цивилизация - вампир
И для людей, и для планеты.
Пока да здравствует прогресс,
Пока не облысели дети –
Идёт мучительный процесс –
Эпоха варварства в расцвете.
Еще шаманы и жрецы
Не отплясали свои танцы.
Россию тянут под уздцы
Из варварства во христианство.
Во имя счастья и любви,
Во имя самой высшей сути –
Не оскользнитесь на крови!
Прости Господь, но я – не пудель.
Я не могу влететь орлом,
Или вползти полу притворно.
Кто знал, что планом ГОЭРЛО
России передавят горло?
Как только русская река
Очистится, освободится,
Тогда поднимется рука
И у меня перекреститься.
Сегодня ж ни каких гвоздей
Не вырвать, даже не надейся,
Для сельских гибнущих церквей,
И для моей – Высокосельской.
Не с городами разговор.
Россия сможет состояться,
Когда прочувствует позор
Бетонно-блочных резерваций.
Настанет время, покрупней,
Коснется землепашец вольный
Своих языческих корней
С тысячелетием крамольным.
Вот он действительно решит,
Когда земля одарит силой.
Не потому ли так страшит
Славянский дух вольнолюбивый?
Не приручить, не приучить
Не подчинить, не подчиняться,
А вдруг он просто будет жить,
Жить на земле и размножаться?
Такой немыслимый расклад:
Восстановиться в духе, в плоти,
А вдруг он – гад на Цареград
Свой щит обратно приколотит?
Моя крамола, вот она:
-Вы за кого голосовали?
Не дрогнули колокола,
Смиренно языки свисали.
……………………………..
Прощайте. Еду на конгресс
«В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов».
Идет химический процесс:
Из бюрократов – в демократы.
В РИФМАХ
20/3-89
Был март снаружи и внутри.
Зачин попробую отметить,
Пишу "Двадцатое, дробь, три
И прочерк, восемьдесят девять".
Через пятнадцать, двадцать лет
Строкою, ручейком весенним
Я появлюсь, как есть - поэт
И…ох, вы сени, мои сени…
И на щеке, не знаю чьей,
Поблекнут яркие румяна.
Я буду выглядеть точней
Документального экрана.
И замедляя и искрясь
И в блеск, и в лоск, и в эту жижу,
И в слякоть, в мартовскую грязь...
Вы разберетесь, я предвижу.
Имею честь предполагать
Удельный вес четверостиший,
Не уж то эту "благодать"
Обрушил на меня Всевышний?
Смогу ли выдержать глагол,
Сомкнуть разорванные звенья?
Рискну. «Рисую» протокол,
Документальные мгновенья.
***
Был март и мартовский зачин
Дышал предвыборным азартом,
И было множество причин
Увидеть лично Эдуарда.
Полковник, автор повестей,
В служебно-следственном мундире,
Достиг признания властей –
Ему архивы приоткрыли,
Дела, но первое из всех
Ошеломило непомерно.
И Эдуард, не без помех,
Коснулся тайны Англитера.
В разгар предвыборных страстей
Я сразу вспомнил почему-то
Его и пушкинский музей
Там этот профиль, профиль Брута.
Кумиры падают… Беда,
Товарищ - господин полковник!
Всё повторится и тогда
Засвищет Соловей-Разбойник.
Но все фантазии мои
Развеялись, как дым вчерашний.
Какие нынче соловьи,
Какой сегодня клен опавший…
Был март и в мартовской луне
Белели свежие плакаты
На обескровленной стене
Все кандидаты, кандидаты…
Из кабаков – кузнечный гул,
Такая «лунная соната».
Я б двери драпом обтянул,
Чтоб в тишине побыть с собратом.
Ох, не сносить мне головы
За наши творческие ночи…
Хочу послушать, но, увы,
Москва кабацкая грохочет.
Включай любой диапазон –
Трещит, гудит от перегрузки,
Случайно воспарит Кобзон.
(Единственный в России русский),
Единственный голосовой,
Уходит в небо неустанно
Над обескровленной страной –
Похоже, и его «достанут».
Когда и в злобе, и в любви
И превозносят и порочат…
Какие нынче соловьи?
Страна кабацкая грохочет.
23/3-89
Прошло три дня. Тревожный март
Не изменил своей окраски.
Звоню. Влетаю.
-Эдуард,
Давайте дальше, до развязки.
-Интересуешься?
- Весьма.
Воображаете картину,
Когда на столик для письма
Он фотографии раскинул?
Лицо Есенина – анфас,
Темнеет впадина в надбровье.
Столь непривычное для глаз,
Лицо. - Пожалуйста, подробней.
-Подробно? Сразу? Обо всем?
Сначала разберемся в этом –
Удар был явно нанесен
Тяжелым и тупым предметом.
-Смертельный?
-Видимо, вполне…
Сравни рисунок очевидца:
Рука так близко к голове…
-Пытался, значит, защититься?
Когда ж Сварог зарисовал,
Когда осматривали тело?
Нет, вероятно, воссоздал
Потом. Ај'e0 месте б не посмел он.
А может, выдался момент.
-Как оценить криминалиста?
-Оценим фотодокумент
Для версии самоубийства.
По совокупности: нет, нет;
Рука, приближенная к телу,
Окоченела. Явный след
Фальсификации по делу.
Рука от тела далека,
Прижать пытались безуспешно…
-Убит?
-Фиксируем пока:
Сначала – смерть,
Потом – подвешен.
Рисунок – резкий аргумент.
Я дрогнул, словно на морозе.
-Всмотрись, еще один фрагмент,
Вот ноги в вывернутой позе…
А я молчал, соображал,
Знал, ноги коченеют раньше…
В какой же позе он лежал?
А мысли уносились дальше.
И кто мне столько лет внушал:
«Стихи, написанные кровью»…
Поэт писал? Перо держал?
Вот этой, резаной рукою?
Нет, надо заново писать,
Для школы, для литературы…
Убитый начал застывать…
Зависит от… температуры…
Свербило: «от номенклатуры»
.
25/3-89
Пришла предвыборная ночь.
Я угасал в неловкой позе.
Попробуй тему напророчь,
Но передача «До и после…»
Совсем запутала сюжет
Еще не прочных паутинок.
И Маяковского портрет.
Нет, не портрет,
А мертвый снимок…
Какое дикое число,
Переплетение сюжета,
Мелькнуло несколько часов
И снова, снова смерть поэта.
Еще с Есениным абзац,
Невольно корчится от боли.
Еще не строчки, а эрзац,
Еще слова не замусолил.
Еще полковник Эдуард
Процесс по делу не осилил,
В котором, нет, не миллиард
Украли больше у России.
Телеэкрана нервный свет:
Вот два пятна: грудная полость
И у виска темнеет след....
Согласен! Укрупняю повесть.
Давно храню среди бумаг
Я фотокопию газеты:
«Смерть Маяковского».
Вот факт известный,
Но малозаметный.
Письмо датировано.
Смерть
Два дня глазницами моргала,
Два дня он думал умереть,
Два дня мудрил над мадригалом.
В котором странно упустил
Вопрос кремации. Логично?
Да он же воскресить просил,
Так искренне, так энергично.
Зачем в предсмертное письмо
Отрывок, временем потертый?
Необратимо ремесло,
Необратимо, как и мертвый.
Кто создавал поэту быт,
Перечисляет благодарно,
И вдруг об этот быт разбит,
Какой-то примитив бульварный.
Всю драгоценность мастерства
Роняет сам? Метаморфоза!
И телеграмму пишет сам
И всё, как будто под гипнозом.
Он знал Есенинский финал
И черное крыло забвений,
-Ценою жизни сторговал
Жизнь своих собственных творений.
Конечно, трудно не признать
Болезнь, «исперченность», измену,
Но - доползти, но - дописать
Свою последнюю поэму.
Во весь бы голос остеречь,
Куда страну толкали дико,
Могли бы этим пренебречь
Вожди и пастыри глав лита?
Экран бледнеет и дрожит,
Нет, мне Полонская не светит.
И Лазарь Каганович жив,
С ним целый пласт - отцы и дети.
На фоне хлопковых проблем,
Ни кто, ни кто не даст ответа,
А мне осталось между тем
Не больше часа до рассвета.
Еще белеют тут и там,
Повсюду рваные плакаты,
Переплетения программ,
Из бюрократов – в демократы.
26/3-89
Каму бы голос я отдал?
Да, ни кому, закройте урну.
Он голоса давно собрал,
Он обругал номенклатуру.
В газетах, (памятный момент),
Его так дружно обсосали
А это значит, монумент
Уже стоит на пьедестале.
Он позовет, он поведет
Толпу горланящего сброда,
Все, что потом произойдет,
Свершат от «имени народа».
Страна рабов, страна господ,
Вожди идеями брюхаты.
Я против выверта свобод
Демократическим диктатом.
Когда простое большинство,
Из группового интереса,
Втоптать способно существо
Любого здравого процесса.
Куда покатится страна?
В очередное «процветанье»?
В моей каморке тишина.
Рассвет наполнен ожиданьем.
31/3-89
Пора. Заканчиваю март.
На завтра первое апреля.
Умерю творческий азарт,
Иначе люди не поверят.
Прожить на свете сорок лет,
С семьей, при нищенской зарплате,
Когда в кладовке спит поэт,
И служит в розыске не к стати.
Какой-то липовый итог:
Медальки, грамотки в сафьяне
Я дважды дверь обклеить мог,
И кое-что отправить маме.
Пускай порадует народ
Что сын в почете и в порядке…
И вот счастливый поворот,
Вот ордер, еду без оглядки.
Прощай кабацкая Москва,
Твою Четвертую Тверскую…
И так, тридцатого числа
Мне ордер дан за Кольцевую…
Замкнусь на Боровском шоссе
И дожигая дней остаток,
Исправлю рукописи все
От "гениальных очепяток".
Но развеселый поворот
На этих выселках, я – в хохот.
Жилье пустует целый год!
Еще есть ордер у кого-то?
Я снял заявки на ремонт!
Вернул бумажку голубую.
Жена рыдает в телефон:
«Куда загонят»? Я – ликую.
Выходит я и впрямь – поэт,
Связался с «бабою капризной».
Такой судьбы, пожалуй, нет
Ни у кого – кругом сюрпризы.
Согласен. Даже за Можай
Загонят, знаю, не завою.
Перед начальством не дрожал
И не дрожал перед толпою.
Какая нервная страна,
Какая нервная Система,
До глубины потрясена.
И не сегодня выбор сделан.
Давно, давно поставлен крест,
Когда основы сокрушили.
А я то думал – Божий Перст
В бюрократической машине.
Перегорев, перестрадав,
Мы продолжаем вырождаться.
Кто верит в Бога, кто – в Минздрав,
Кто ищет само резерваций.
4/4-89
И так, четвертое. Апрель
Пришел пушистым снегопадом
И телефон рассыпал трель:
-Вам что, и ордера не надо?
Лечу. Вручают ордерок
Тот самый, бывший, никудышный!
А я-то думал это рок,
Или куражится Всевышний.
Мой конкурент поставил крест –
Отказ оформили, подшили.
Так вот он, вот он Божий перст
В бюрократической машине!
Холёный кукиш в тишине
Рисует вдруг воображенье
Отважный писарь дарит мне!
Судьбу, как царское решенье!
Звучит заслуженный вердикт,
Как Соломоново решенье...
А кресло желтое скрипит,
Скрипит, скрипит от искушенья...
Какая странная страна!
Распорядители – варяги,
Опустошают закрома,
А мы воюем на бумаге.
А мы жуем заморский бред -
Тысячелетняя учеба.
Вот почему бунтарь поэт
Страшней Емельки Пугачева.
9 сентября 1924 года
По линии от РВС
Убийца Мирбаха (он в силе)
Ворвался в творческий процесс –
Творец истории России.
Он – полномочный… от и до.
От Лэйбы Троцкого (Бронштейна).
В Баку в отеле у него
Спец персонал. (Для устрашенья).
Но разве можно напугать
Поэта с именем Есенин?
Читай: «садится… на кровать…
Монах для мерзких выяснение».
И «Черный, черный человек»
Приходит символом порока,
Знакомец давний. Он – стратег
В отеле «Новая Европа»,
Где зеркалами уличен,
Не коридорный беззаботный.
Тебя хватает за плечо
И взгляд, «…подернутый блевотой…».
- Кто революцию вершит?
Для политической оценки
Имею знать, при всех скажи.
А провокатора мы - к стенке.
Таков примерно монолог,
Где пол минуты до расстрела,
Как устоять Есенин мог,
Ломая планы изуверов?
Тринадцать уголовных дел!
Ни вор, ни жулик, ни убийца!
Попал не в массовый отстрел,
Не дал публично поглумиться.
Когда срабатывал курок
Для революции всемирной,
Он даже мертвый, он не смог,
Как все, висеть, по стойке смирно.
Бежать! В Тифлисе, например,
С друзьями встретиться, забыться.
«Мне срочно нужен револьвер,
Ты веришь, Тициан Табидзе»?
20 сентября 1924 года
Документально. Он в Баку
Вернулся не с пустым карманом.
Тоскует палец по курку -
Хорош подарок Тициана!
Пусть только вздумает Ильин,
Под ребра, маузером играя,
Грозить. Нет, господин раввин,
Развязка будет роковая.
28 декабря 1925года
И так, развязаны узлы.
Отредактирована поза.
Чтоб дело стало отказным.
Должна быть санкция – угроза.
Кто был влиятельно жесток,
Кто видел именно в поэте
Своей опасности исток
И был обеспокоен этим?
На гребне злобы и вражды
Мог провернуть любые трюки,
Пока да здравствуют вожди –
Перепроверьте: Яков Блюмкин.
Не без свидетелей при том
Грозил убийством Мандельштаму.
Был у Бронштейна под крылом
И возглавлял его охрану.
Он поместил в штабной вагон
Поэта, по фронтам гоняя,
Чтоб книгу Троцкому… На трон
Вползай «Страною негодяев»…
Он сам Есенина водил,
Пугал, показывал расстрелы
И даже раз освободил
По сфабрикованному делу?
Не важно, чьи это следы
Воплощены в кровоподтеке,
Факт, для Есенинской судьбы
Был враг реальный,
Враг – жестокий.
Среди бесчисленных, как он,
Не важно, кто бросает камень,
У изуверов свой закон,
Что затравить, что заарканить.
Зачем столицу покидать,
Чтоб в Англитере резать руки?
Зачем револьвер добывать?...
Но, чем закончил Яков Блюмкин?
Нет, от судьбы не убежал,
Когда приплыл из заграницы -
Товарищ Коба пожелал
И оборвалась жизнь убийцы.
Любой безнравственный скачок,
Как бумеранг… неотвратимо
Бьёт неудавшийся дьячок,
Бьёт неудачника раввина.
Да возлюби, учил Христос.
Но, изувеченный, при родах,
Младенец Коба преподнес,
Когда подрос, любовь к народам
С таким размахом, что весь мир
Готов молиться на ракеты.
Цивилизация - вампир
И для людей, и для планеты.
Пока да здравствует прогресс,
Пока не облысели дети –
Идёт мучительный процесс –
Эпоха варварства в расцвете.
Еще шаманы и жрецы
Не отплясали свои танцы.
Россию тянут под уздцы
Из варварства во христианство.
Во имя счастья и любви,
Во имя самой высшей сути –
Не оскользнитесь на крови!
Прости Господь, но я – не пудель.
Я не могу влететь орлом,
Или вползти полу притворно.
Кто знал, что планом ГОЭРЛО
России передавят горло?
Как только русская река
Очистится, освободится,
Тогда поднимется рука
И у меня перекреститься.
Сегодня ж ни каких гвоздей
Не вырвать, даже не надейся,
Для сельских гибнущих церквей,
И для моей – Высокосельской.
Не с городами разговор.
Россия сможет состояться,
Когда прочувствует позор
Бетонно-блочных резерваций.
Настанет время, покрупней,
Коснется землепашец вольный
Своих языческих корней
С тысячелетием крамольным.
Вот он действительно решит,
Когда земля одарит силой.
Не потому ли так страшит
Славянский дух вольнолюбивый?
Не приручить, не приучить
Не подчинить, не подчиняться,
А вдруг он просто будет жить,
Жить на земле и размножаться?
Такой немыслимый расклад:
Восстановиться в духе, в плоти,
А вдруг он – гад на Цареград
Свой щит обратно приколотит?
Моя крамола, вот она:
-Вы за кого голосовали?
Не дрогнули колокола,
Смиренно языки свисали.
……………………………..
Прощайте. Еду на конгресс
«В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов».
Идет химический процесс:
Из бюрократов – в демократы.
Метельков Владимир,
16-02-2013 19:58
(ссылка)
Без заголовка
Я не знаю, куда меня бросит судьба,
Позовет ли, прикажет, поманит?
Только знаю, что это случится тогда,
Когда гром над столицею грянет.
Это значит весна, это значит вода
Пробудилась. Закончена спячка.
Собирай в рюкзаки поплавки, невода –
Это значит - удача маячит.
И не важно, куда. Бурелом, комары,
Дикий берег, песчаная осыпь.
И ночные костры, и ночные пиры.
А на сердце прохладная осень.
Неужели уже остывает душа
От блудливой идейной щекотки?
Не по той ли причине Россия дошла
До Аляски почти, до Чукотки?
И недавно идейный один полиглот
Всё доказывал русскость по вере…
Мне припомнились хмари надымских болот,
Я не верю заморской химере.
Благодарствую пастыри наших умов,
Но предчувствие вряд ли обманет,
Мне почудятся лики далеких волхвов,
Когда гром над столицею грянет.
Позовет ли, прикажет, поманит?
Только знаю, что это случится тогда,
Когда гром над столицею грянет.
Это значит весна, это значит вода
Пробудилась. Закончена спячка.
Собирай в рюкзаки поплавки, невода –
Это значит - удача маячит.
И не важно, куда. Бурелом, комары,
Дикий берег, песчаная осыпь.
И ночные костры, и ночные пиры.
А на сердце прохладная осень.
Неужели уже остывает душа
От блудливой идейной щекотки?
Не по той ли причине Россия дошла
До Аляски почти, до Чукотки?
И недавно идейный один полиглот
Всё доказывал русскость по вере…
Мне припомнились хмари надымских болот,
Я не верю заморской химере.
Благодарствую пастыри наших умов,
Но предчувствие вряд ли обманет,
Мне почудятся лики далеких волхвов,
Когда гром над столицею грянет.
Метельков Владимир,
13-02-2013 15:52
(ссылка)
Без заголовка
БОРИСОВСКИЕ ПЛОДЫ
2001 год
…Добро, строитель чудотворный…
(А.С.ПушкинМедный всадник)
Жил человечек на земле,
Взрослел, вживался в роли
И что-то строил сам в себе.
(Не разрушал, а - строил)!
И вырос, вырос на беду
Своей стране, народу.
Собрал крикливую орду.
Фальшивую свободу
Провозгласил (красиво так),
Свершая разрушенье.
Ушел на пенсию, как факт,
С почетом, с уваженьем.
Все, все, что с Киевской Руси
Срасталось постепенно,
Разрозненное на куски,
Кучкует суверенно
И феодалы всех сортов,
Системы казнокрадства,
Крик обезумевших умов
За самостийность рабства.
Кресты стремительных утрат,
Рождаемости крохи…
Вот это, это результат
«Строительной эпохи»?
Как в прорве, в яме долговой,
Обвальные кошмары,
А мой возвышенный герой
Присел за мемуары.
Читай доверчивый народ
(Точнее, что осталось…)
Как он страдал, как шел вперед
Не получилось… малость….
В потоке чувственных словес
Послышится мне вскоре:
«Борис воскрес! Борис воскрес!»
И я воскликну: - Боря,
Какой же ты оставишь след?
Фасады? Блеф законов?
Людских изломанных судеб
Десятки миллионов!
Ты, ты подумай о себе…
Рехнешься, если понял…
… Жил человечек на земле,
Ты что построил, Боря? …
Блистай барвихинским пером,
Мы даже рукоплещем:
-Что для истории Нерон?
А наш-то, наш! Похлестче!
Эх, был бы Боже… за труды
Послал бы он лекарства,
Что б жил и осознал Плоды
Развала государства.
ОДА МИХАЛКОВУ
О, если б Киевская Русь
Хазарам дани не платила…
Я с Михалковым обнимусь,
Отечество свободным было б.
И, утомленные ордой,
Исчезли несколько столетий,
Зато свободой крепостной
Мы наслаждались словно дети.
Но Солженицын, вот чудак,
Он поступил неблагородно,
Зачем-то выдумал ГУЛАГ,-
У нас Отечество свободно.
Свободно, если МВФ
Нас не окрутит новой данью.
Но это все-таки припев,
Грядут большие распевания.
Я лично встану во весь рост,
Воспринимая Михалкова.
Как раз не в шутку, а всерьез,
Он превзошел Козьму Пруткова.
ОДА ОТЕЧЕСТВУ
Во имя России, во имя Отчизны
Возвысим заслуги седой старины
И подвиги ради величия жизни,
И наши победы, и наши труды!
Славься раздольная, Родина вольная!
С верой в грядущее ты рождена!
Славься единая, непобедимая!
Славься Россия на все времена!
Сияй величаво, родная держава!
Герои твои остаются в веках.
Чтоб гордое имя Россия звучало,
Достойно звучало на всех языках!
2001 год
…Добро, строитель чудотворный…
(А.С.ПушкинМедный всадник)
Жил человечек на земле,
Взрослел, вживался в роли
И что-то строил сам в себе.
(Не разрушал, а - строил)!
И вырос, вырос на беду
Своей стране, народу.
Собрал крикливую орду.
Фальшивую свободу
Провозгласил (красиво так),
Свершая разрушенье.
Ушел на пенсию, как факт,
С почетом, с уваженьем.
Все, все, что с Киевской Руси
Срасталось постепенно,
Разрозненное на куски,
Кучкует суверенно
И феодалы всех сортов,
Системы казнокрадства,
Крик обезумевших умов
За самостийность рабства.
Кресты стремительных утрат,
Рождаемости крохи…
Вот это, это результат
«Строительной эпохи»?
Как в прорве, в яме долговой,
Обвальные кошмары,
А мой возвышенный герой
Присел за мемуары.
Читай доверчивый народ
(Точнее, что осталось…)
Как он страдал, как шел вперед
Не получилось… малость….
В потоке чувственных словес
Послышится мне вскоре:
«Борис воскрес! Борис воскрес!»
И я воскликну: - Боря,
Какой же ты оставишь след?
Фасады? Блеф законов?
Людских изломанных судеб
Десятки миллионов!
Ты, ты подумай о себе…
Рехнешься, если понял…
… Жил человечек на земле,
Ты что построил, Боря? …
Блистай барвихинским пером,
Мы даже рукоплещем:
-Что для истории Нерон?
А наш-то, наш! Похлестче!
Эх, был бы Боже… за труды
Послал бы он лекарства,
Что б жил и осознал Плоды
Развала государства.
ОДА МИХАЛКОВУ
О, если б Киевская Русь
Хазарам дани не платила…
Я с Михалковым обнимусь,
Отечество свободным было б.
И, утомленные ордой,
Исчезли несколько столетий,
Зато свободой крепостной
Мы наслаждались словно дети.
Но Солженицын, вот чудак,
Он поступил неблагородно,
Зачем-то выдумал ГУЛАГ,-
У нас Отечество свободно.
Свободно, если МВФ
Нас не окрутит новой данью.
Но это все-таки припев,
Грядут большие распевания.
Я лично встану во весь рост,
Воспринимая Михалкова.
Как раз не в шутку, а всерьез,
Он превзошел Козьму Пруткова.
ОДА ОТЕЧЕСТВУ
Во имя России, во имя Отчизны
Возвысим заслуги седой старины
И подвиги ради величия жизни,
И наши победы, и наши труды!
Славься раздольная, Родина вольная!
С верой в грядущее ты рождена!
Славься единая, непобедимая!
Славься Россия на все времена!
Сияй величаво, родная держава!
Герои твои остаются в веках.
Чтоб гордое имя Россия звучало,
Достойно звучало на всех языках!
Метельков Владимир,
24-01-2013 23:05
(ссылка)
ВОКРУГ ВЫСОЦКОГО
Вокруг Высоцкого
Как загасили огонь олимпийский,
Заголосили «Не стало артиста!»
Но в суете олимпийского лета
Поняли вдруг – потеряли Поэта.
И по-ударному, в сжатые сроки
Хлынули строки, поспешные строки.
И графоманы, и лауреаты
Перепевали и боль, и утрату,
И величали запанибрата,
И обличали невиноватых.
Был там и аист, и гладиатор,
Даже какой-то был вождь в Леви-Страус…
Словно, печалуясь, совокуплялись.
Впрочем, наверное, так это нужно.
Я был тогда в управленье дежурным
И на Таганку рванул после смены,
В массе уже назревали проблемы…
Мыриков сам наблюдал за толпою,
Встретились взглядом. Мотнул головою.
Я расценил этот жест генерала:
Дескать, тебя тут ещё не хватало…
Только потом нарастала досада.
Нам же досталась Олимпиада,
Мы обеспечили толпы народа,-
Не допустили летальных исходов.
Люди, идущие к телу Поэта,
Не погубили друг друга при этом….
Чтобы потом со страниц рифмоплёты
Нас заклеймили за нашу работу.
Эта беда для России не нова,
Любят усопшего - топчут живого.
Впрочем, зачем я рифмую всё это?
Как далеко олимпийское лето…
Как удивительно рифма пророчит
Не за горой олимпийское Сочи…
Как загасили огонь олимпийский,
Заголосили «Не стало артиста!»
Но в суете олимпийского лета
Поняли вдруг – потеряли Поэта.
И по-ударному, в сжатые сроки
Хлынули строки, поспешные строки.
И графоманы, и лауреаты
Перепевали и боль, и утрату,
И величали запанибрата,
И обличали невиноватых.
Был там и аист, и гладиатор,
Даже какой-то был вождь в Леви-Страус…
Словно, печалуясь, совокуплялись.
Впрочем, наверное, так это нужно.
Я был тогда в управленье дежурным
И на Таганку рванул после смены,
В массе уже назревали проблемы…
Мыриков сам наблюдал за толпою,
Встретились взглядом. Мотнул головою.
Я расценил этот жест генерала:
Дескать, тебя тут ещё не хватало…
Только потом нарастала досада.
Нам же досталась Олимпиада,
Мы обеспечили толпы народа,-
Не допустили летальных исходов.
Люди, идущие к телу Поэта,
Не погубили друг друга при этом….
Чтобы потом со страниц рифмоплёты
Нас заклеймили за нашу работу.
Эта беда для России не нова,
Любят усопшего - топчут живого.
Впрочем, зачем я рифмую всё это?
Как далеко олимпийское лето…
Как удивительно рифма пророчит
Не за горой олимпийское Сочи…
Метельков Владимир,
15-12-2012 23:23
(ссылка)
СИЗИФОВ ТРУД
Легендарный Сизиф
Ни когда не умрёт,
А инфляция катится
В гору,
И опять кто-то крикнет:
«Ребята! Вперёд!
За свою, за родную
Оффшору!»
Ты услышишь, поэт,
Убедительный бред,
Будут лозунги
И баррикады…
Из руин извлекут
Подходящий скелет
И под флагом пойдут
Казнокрады.
Будет звон-перезвон
И восторженный рёв,
И, взахлёб,
Теле-радио, пресса,
И – внезапная набожность,
Первая кровь –
Инструменты
Знакомых процессов.
Почему у орла
Не болит голова?
Две… беды…
Бездорожье и деньги …
Я в родной деревеньке
Рифмую дрова
И в оффшоры роняю
Поленья.
И ни кто не помог,
И ни кто не продрог..
Люди ! Слышите?
Шепчется гравий.
Без грунтовых дорог,
Даже греческий бог
Нашу жизнь
Не сумеет исправить.
А на счёт дураков,
Как сказал Метельков:
«Поищите
В другом огороде,
В суете городовСтолько ярких умов,
И Чубасы цветут,
И Мавроди…»
Легендарный Сизиф
Так и прёт, так и прёт,
А инфляция катится
В гору,
И опять кто-то крикнет:
«Ребята! Вперёд!
За свою, за родную…
Обжору!»
Ни когда не умрёт,
А инфляция катится
В гору,
И опять кто-то крикнет:
«Ребята! Вперёд!
За свою, за родную
Оффшору!»
Ты услышишь, поэт,
Убедительный бред,
Будут лозунги
И баррикады…
Из руин извлекут
Подходящий скелет
И под флагом пойдут
Казнокрады.
Будет звон-перезвон
И восторженный рёв,
И, взахлёб,
Теле-радио, пресса,
И – внезапная набожность,
Первая кровь –
Инструменты
Знакомых процессов.
Почему у орла
Не болит голова?
Две… беды…
Бездорожье и деньги …
Я в родной деревеньке
Рифмую дрова
И в оффшоры роняю
Поленья.
И ни кто не помог,
И ни кто не продрог..
Люди ! Слышите?
Шепчется гравий.
Без грунтовых дорог,
Даже греческий бог
Нашу жизнь
Не сумеет исправить.
А на счёт дураков,
Как сказал Метельков:
«Поищите
В другом огороде,
В суете городовСтолько ярких умов,
И Чубасы цветут,
И Мавроди…»
Легендарный Сизиф
Так и прёт, так и прёт,
А инфляция катится
В гору,
И опять кто-то крикнет:
«Ребята! Вперёд!
За свою, за родную…
Обжору!»
Метельков Владимир,
15-12-2012 20:44
(ссылка)
ЭРА МЕРЫ
Они готовы мир перевернуть,
Берут всегда, не зная чувства меры
И прячут суть, свою дурную суть,
Как правило, в заморские химеры.
Берут, как нефть, как золото – твой труд,
Твоё здоровье, будущность и даже,
Талант и честь, и совесть умыкнут,
Возьмут, урвут и бросят в распродажу.
Царит система: «Бого-Сатана»,
Плодит хапуг, бездельников и трусов.
И гибнет богатейшая страна
Природно-человеческих ресурсов.
И этот самый, двойственный ресурс –
Первопричина войн и вожделений.
На этой ниве вырос Иисус
И гений революции В.Ленин.
Извечная проблема - управлять
Мечтами и трудами человека,
Где, главное, наивным людям дать
Иллюзию, достойную Завета.
И скопище немыслимых хапуг
Со всех сторон слетается мгновенно.
Так в жаркий полдень рой жужжащих мух
Проводит слет, точнее первый пленум.
Программы, планы, лозунги, вожди…
Куда Система лыжи навострила….
Но лучшего, увы, пока не жди,
Пока не образумит нас Ярило.
Берут всегда, не зная чувства меры
И прячут суть, свою дурную суть,
Как правило, в заморские химеры.
Берут, как нефть, как золото – твой труд,
Твоё здоровье, будущность и даже,
Талант и честь, и совесть умыкнут,
Возьмут, урвут и бросят в распродажу.
Царит система: «Бого-Сатана»,
Плодит хапуг, бездельников и трусов.
И гибнет богатейшая страна
Природно-человеческих ресурсов.
И этот самый, двойственный ресурс –
Первопричина войн и вожделений.
На этой ниве вырос Иисус
И гений революции В.Ленин.
Извечная проблема - управлять
Мечтами и трудами человека,
Где, главное, наивным людям дать
Иллюзию, достойную Завета.
И скопище немыслимых хапуг
Со всех сторон слетается мгновенно.
Так в жаркий полдень рой жужжащих мух
Проводит слет, точнее первый пленум.
Программы, планы, лозунги, вожди…
Куда Система лыжи навострила….
Но лучшего, увы, пока не жди,
Пока не образумит нас Ярило.
Метельков Владимир,
04-12-2012 12:55
(ссылка)
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГИМН
Таким должен быть Государственный Гимн
Во имя России,
во имя Отчизны,
Возвысим заслуги
седой старины
И подвиги,
ради величия жизни,
И наши победы,
и наши труды!
Славься раздольная,
Родина вольная!
С верой в грядущее
ты рождена!
Славься единая,
непобедимая!
Славься Россия
на все времена!
Сияй величаво,
родная Держава,
Герои твои
остаются в веках,
Чтоб гордое имя Россия
звучало,
Достойно звучало
на всех языках.
Славься раздольная,
Родина вольная!
С верой в грядущее
ты рождена!
Славься единая,
непобедимая!
Славься Россия
на все времена!
Метельков Владимир,
21-11-2012 22:12
(ссылка)
Январь 2009
Январь 2009
Поют херувимы, бредут пилигримы,
Кочуют издревле туда и сюда.
По русской равнине попы и раввины,
И прочие пастыри гонят стада.
Но слово - не ново, и слава - лукава,
То рану лизнёт, то своё лезвиё,
Всё ближе и ближе права и расправа,
Рублём отрубает жульё…а жильё….?
И вновь не хватает на всех благодати,
И вновь, богатейшая в мире страна,
Молчит на распутии, как на распятии,
Раздета, расхристана, распродана.
Хорошо пока, что так,
Нам пока ещё не светит
Пятизвёздочный ГУЛАГ,
Демократия в расцвете!
Бесподобно!…заболтать,
Можно всё: моря и сушу.
Подарить, продать, предать…
Мы согласны, мы послушны.
Помечтали сообща,
Прогулялись по ресурсам…
Может Ксения Собчак
Обладает свежим чувством?
В телевизоре - разбой,
Эпидемия бесчинства,
Вместо удали былой
Рыщет скотское единство.
Эка доблесть разрушать,
Бить баклуши и витрины,
Разве станут защищать
Эту землю пилигримы?
Не рождается герой
В бетонированных стенах
Вот и всё - сиди и пой,
Предвкушая перемены.
Декабрь 2008
Заглянул я просто так
Вглубь цивилизации,
В пятизвёздочный ГУЛАГ,
В Центр реонкарнации.
Вижу в склянке паучок
Катит свои яйца,
Надпись: «Моник… Уличён…
…Соблазнил начальницу».
И, не важно, кем он был,
Референтом разовым,
Он начальницу любил
Не душой, а разумом.
Эту разницу чуть-чуть,
Сразу-то не поняли.
А бельишко простирнуть-
Воду экономили.
Выплывает буква «ять»
Светлого грядущего.
Может, сможете понять
К жизни вопиющего?
Прощание блудного сына
-Прости, отец, твою галиматью
Оспаривать, заведомо, нет смысла.
Ты завершаешь функцию свою,
А кем ты был? Казённым оптимистом!
Ты заслужил себе грядущий рай,
Как пенсию, достойную, зарплату,
Жаль, нет зубов, так рот не разевай,
Там не получишь яблочки по блату.
И не гляди в мой скромный ридикюль,
Я эти миллионы заработал.
Ты жалкий грош лелеял, как куркуль,
Кого из нас причислят к идиотам?
Вот у меня - фарфоровый оскал,
Любой ремонт, любую шестерёнку.
Ты клапанов сердечных не менял
И эти фильтры, почки и печёнку?
Я кровь могу, как масло заменить -
Побаловать любимую аорту.
Пока есть гроши, я желаю жить,
Всех идиотов посылая к чёрту.
Я с Боженькой, естественно, на «ты».
Построить храм? – Как дважды два – четыре.
Он мне дарует чувство правоты,
Как маршалу погоны на мундире.
Я - всех люблю! Люблю галиматью,
Лечу на саммит «Матушка свобода».
Да ты молчишь… у бездны на краю…
Прощай! Скорблю, от имени народа.
-Постой, постой, слова твои не врут,
Твой Бог с тобой, шунтированный шут.
Вознесение души
Воспарит душа моя
К тучам снежно-белым,
Как вода после дождя
В небо, значит - в небыль.
В тело вцепится микроб:
-Братцы, он же трезвый,
Бывший автор этих строк,
Вкусный и полезный!
А ему в ответ сосед:
-Мать его – Россея!
Мало, мало пил поэт,
Пьяницы - вкуснее.
-Кто сказал, что мало пил?
Чиркнет, словно спичка,
Самых любящих бацилл,
Поливал «Столичной».
Натерпелись!!! От любви!!!
Ни куда не деться!!!
Это вам не се-ля-ви,
Водку с солью, с перцем…
Он ещё ходил в чертог,
С надписью «Ап-те-ка»?...
Там такое, не дай Бог,
Берегись, калека!
Ты не вирус, ты – мутант
От барбитуратов!
Лично я – ценю талант
Сладкая утрата.
Ближе к телу, господа,
Наш поэт любимый,
И покуда есть еда,
Мы - непобедимы!
Непотребностью грозят,
Рифмы и предметы.
Такова она, стезя
И наркоз поэта.
Боль чужая, как своя,
В смысле «все там будем»
Это я не изваял»,
Я – «наголливудил».
И пока болит душа,
Вкладываю в дело
До последнего гроша,
Чтоб не улетела.
Заклание
Послевоенная страна,
Не жизнь, малина.
В моей деревне в закромах
Колоколина.
Не поздоровилось отцу,
Свезли в больницу.
И мне пришлось колоть овцу,
А чем кормиться?
Нас в доме трое мужиков.
Я - самый старший -
И мне одиннадцать годков,
Мясник бесстрашный.
Мы всей семьёй овцу - на стол.
Связали. Держим.
Какой желаете глагол?
Сейчас зарежем.
Обычным кухонным ножом,
Смогу, сумею?
Кому я должен и должён,
Они смелее….
Рука на челюсти легла,
Но память держит,
Запечатлела навсегда
Зубовный скрежет.
Мелькали годы, как в кино,
Где в блеске страсти,
Свистит наркомовский клинок
За наше счастье.
Вот-вот избавят от оков
Вожди-герои…
Как много классовых врагов,
Как много крови…
Как много призрачных надежд,
Исчезло всуе,
Исчезло просто. Режь, да ешь!
Потом осудят.
Метельков Владимир,
31-10-2012 10:51
(ссылка)
Без заголовка
Вместо предисловия
Деревья склонились понуро
И в памяти всплыло моей,
«От павших твердынь Порт-Артура»…
До наших «божественных» дней.
Летопись в штанах
Вот так живём, ребята,
От бед и до побед.
«Земля у нас богата»,
Порядка, точно, нет.
Полна библиотека,
Об этом, ну и пусть.
И так, начало века,
Порядок прёт на Русь!
Царь, Николай Последний,
Носил тогда венец.
Достойный был наследник,
Чувствительный отец.
Казалось, все в порядке,
Цусима далека.
Конечно, без оглядки,
Задвинул он войска.
Мы земли потеряли,
Практически весь флот,
А то, чего бы ради
Забунтовал народ?
Но пламя погасил он.
Державною рукой.
Европа соблазнила –
Поможем, не впервой!
А царь-то добрый, ясно,
Ходил, как генерал,
И пушечное мясо
Исправно поставлял.
Народ такую щедрость
Доверчиво терпел,
Могли, наверно, свергнуть.
Отрекся, как умел.
Две стороны медали
Горят само собой,
Потом-то – расстреляли,
Потом-то стал святой.
Ох, закипела каша,
Во век не расхлебать.
Ах, Шурочка, ах, Саша
Порядок должен дать!
Галопом по Европам,
Поедут казаки,
Но в это время скопом
Пошли большевики,
Сплошные комиссары
Со всей почти Земли
Слетелись не за даром,
Слетелись за «наваром»
И кровью, и пожаром
К порядку повели.
И воцарился Ленин,
Великая душа.
Казна была без денег,
В амбарах – не шиша.
Сработали-то лихо,
А золотой запас
Уплыл куда-то тихо,
И плавает без нас.
Порядок засветился,
А золотишко - нет.
Ильич засуетился
И подарил нам НЭП.
И призраки Торгсина
Уже рождали свет,
Но, якобы, Фаина
Носила пистолет.
Зимой, в двадцать четвертом,
От пуль он занемог,
Послал порядок к черту
И лег в стеклянный гроб.
Заплакал первым Коба.
Так нового царя
Дразнили возле гроба
Партийные друзья,
Влиятельные лица.
-Ты дай нам только срок!
Он даст (не только срок)
Карающей десницей
Направит альпеншток.
Порядок воцарится!
И – воцарился Бог.
Бог знает, что твориться,
Бог знает наперед
В каком часу границу
Германец перейдет.
Уж как народ батрачил,
Готовился к войне.
Но вышла незадача
Какая-то в Москве.
Правитель был бесстрашен
За башнями Кремля.
Затмил телами павших
«Кровавого» царя.
Открылась преисподняя
Порядок так и прёт.
Готов отдать за Родину
Весь собственный народ.
Что от людей осталось то?
Считать бы по штанам…
Штандарты всею тяжестью
Легли к его ногам.
Казну и впредь повывезли,
Спасибо за Ленд-лиз…
А слезы-то, не вылились,
А в людях запеклись.
Итоги наши тягостно
И нынче ворошить.
С Победой, так-то, радостно,
Мы продолжали жить.
Еще тесней, уверенней –
(Спаситель воплоти).
А Он все ближе, к Ленину,
Нацелился уйти.
И точно. В марте месяце
Пришлось царя искать.
А значит – околесица,
Порядка не видать.
Царем не сразу сделали.
Никита был хорош,
Когда с трибун беседовал
Очередной наш вождь.
Порядок обозначился.
Вспахали целину.
А у царей есть качество:
Предполагать войну.
И хлеб поплыл со скатерти
У большинства людей.
Всё на Броню горбатили.
Всё делали друзей.
Рассказывать тут нечего.
Никиту снял Ильич.
Наградами увенчанный,
Вперед идем, не хнычь!
Так весело, так запросто,
Всё той же колеей…
Довольно долго царствовал.
Кто управлял страной?
Ответить затруднительно,
Скорей писарчуки.
Но свой период длительный
Войной не омрачил.
Афганские наркотики?
Властителя винить?
Его почти, что под руки
Вели руководить.
Порядок ли, традиция
Зарплата – ерунда.
Ушел он в день милиции.
И снова – чехарда.
Вот так, в одно мгновение
Закончили виток.
Теперь о смутном времени
Запишем пару строк.
Была ли в том символика,
Все знали наперед:
Кто первый у покойника,
Тот – поведет народ.
Партийная традиция:
Куда несут – ведут.
Менялись быстро лица так,
Что вспомнить недосуг.
И привели действительно
К погибели страну.
Теряли мы стремительно
И земли, и казну.
Ни кто, ни кто не правил,
(Остались между строк),
Всё ждали, ждали, ждали
И – хлынули… Хватали…
Земли остался клок.
Валили т на Бориса.
Кавказ горел в крови.
Ковры, да закулиса
Политику вели.
С кого сегодня спросит
Мордовский мужичок,
Кто грабит, и вывозит?
С Бориса? Он – молчок!
Он коммунистов жарить,
Дурачить, был горазд,
Но править? Знать не знали,
Что Боря передаст…
Корону взял Владимир,
Наш, правильно, чекист,
«Мочить…!» в прямом эфире…!
Вот это был сюрприз!
Завыли словно волки
На Западе тогда
Потом-то,
Как в Нью-Йорке
Осыпались дома…
От ужаса до шока…
Но наш-то Государь,
Без страха и упрёка,
Не то, что секретарь,
Он помощь обозначил,
Всё, зная, наперёд,
Америка не мальчик,
Не сразу, но поймет:
Когда кому-то плохо,
Надеются на Русь,
Зря, умная дурёха
Угробила Союз.
Конечно, если так-то
Улавливает нить,
Но, холодно, однако,
Пора и закруглить.
Пожить немного хочется.
Погреться на морях.
Пиши, мое высочество,
Пиши, не о царях.
Пойду к друзьям, наведаюсь
Спускаюсь с облаков.
Составил эту летопись
Владимир Метельков.
Метельков Владимир,
21-04-2012 19:28
(ссылка)
Артиллерия
Артиллерия Бородинского поля
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой.
Кутузов 640 орудий. Наполеон 587орудий,
Потери: Кутузов 44 тыс. чел. Наполеон 50 тыс.чел.
Армия вторжения св.600тыс. чел. около 1400 орудий,
но, более 800 ор. застряли в тылу. ВЭС 1984.
Давно подсчитали ученые люди
И Лермонтов точно, весьма,
Подметил, что тысяча выло орудий
В день памятный - Бородина.
Известно, Фортуна качала качели,
Незримые чаши весов.
И, что канониры в кровавой дуэли
Близки по числу голосов.
Ревели тяжелые глотки орудий
Равнялись, насколько могли,
Но Армия, вроде обычные люди
И чудо – богатыри.
Что было, то было. Далеко уплыло.
Да разве представишь уже,
Как Армия эти стволы сохранила,
Что б выстоять на рубеже?
Листаю страницы, как мы отступали,
Подробности по рапортам:
Солдаты ложились живыми мостами
В глубокий дорожный проран.
Катили по людям колёса орудий,
И сыпались звёзды из глаз
Да! Были у нас богатырские люди!
Я думаю есть и сейчас.
КОГДА БЕГУЩИЙ БОНАПАРТ
Бросал на Малоярославец
Свой безнадежный авангард,
Пылал надеждой итальянец.
И принц, Евгений Богарнэ,
Все верил в силу подкреплений.
Вдруг перед свитой, как во сне,
Возник драгун в крови и пене.
Сквозь выдох бросил офицер
Постыдный рапорт: "невозможно
Атаковать!" И дрожь в лице,
И жеребец ответил дрожью.
"Ты трус!" Но гнев пришлось унять.
Несчастный развернулся к бою...
Как он держался, не понять...
В седле с отрубленной ногою.
И конь всхрапнул, и поскакал.
И падали обильно капли.
Там в воздухе свистел металл,
Блестели зло штыки и сабли.
Нет, в трусости не упрекнуть
Ни офицера, ни солдата,
Они прокладывали путь,
Обратный путь,
К себе,
На запад.
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой.
Кутузов 640 орудий. Наполеон 587орудий,
Потери: Кутузов 44 тыс. чел. Наполеон 50 тыс.чел.
Армия вторжения св.600тыс. чел. около 1400 орудий,
но, более 800 ор. застряли в тылу. ВЭС 1984.
Давно подсчитали ученые люди
И Лермонтов точно, весьма,
Подметил, что тысяча выло орудий
В день памятный - Бородина.
Известно, Фортуна качала качели,
Незримые чаши весов.
И, что канониры в кровавой дуэли
Близки по числу голосов.
Ревели тяжелые глотки орудий
Равнялись, насколько могли,
Но Армия, вроде обычные люди
И чудо – богатыри.
Что было, то было. Далеко уплыло.
Да разве представишь уже,
Как Армия эти стволы сохранила,
Что б выстоять на рубеже?
Листаю страницы, как мы отступали,
Подробности по рапортам:
Солдаты ложились живыми мостами
В глубокий дорожный проран.
Катили по людям колёса орудий,
И сыпались звёзды из глаз
Да! Были у нас богатырские люди!
Я думаю есть и сейчас.
КОГДА БЕГУЩИЙ БОНАПАРТ
Бросал на Малоярославец
Свой безнадежный авангард,
Пылал надеждой итальянец.
И принц, Евгений Богарнэ,
Все верил в силу подкреплений.
Вдруг перед свитой, как во сне,
Возник драгун в крови и пене.
Сквозь выдох бросил офицер
Постыдный рапорт: "невозможно
Атаковать!" И дрожь в лице,
И жеребец ответил дрожью.
"Ты трус!" Но гнев пришлось унять.
Несчастный развернулся к бою...
Как он держался, не понять...
В седле с отрубленной ногою.
И конь всхрапнул, и поскакал.
И падали обильно капли.
Там в воздухе свистел металл,
Блестели зло штыки и сабли.
Нет, в трусости не упрекнуть
Ни офицера, ни солдата,
Они прокладывали путь,
Обратный путь,
К себе,
На запад.
Метки: Артиллеоия
Метельков Владимир,
21-04-2012 18:39
(ссылка)
Офицеры России
Времена чудовищных нашествий,
День великий, или роковой,
Вспомним же о доблести, о чести,
О крылатой славе боевой.
Кажутся немыслимо далеко
Наши летописные века,
Гневное терпение Боброка,
Преданность потешного полка.
Что тебе поручено, поручик,
В самом растрескучем декабре,
Если Милорадович так жгуче
В противостоянии каре?
Ореол двенадцатого года!
Выстрелом оборванная речь...
И уже сомнительна свобода,
И уже губительна картечь.
Цвет России, гордость и опора,
Офицеры первой мировой,
Вслушайтесь, ударила "Аврора"
Родина осталась за кормой.
Ни куда от этого не деться,
Вспомним о погонах золотых
Возрождая наше офицерство,
Профессионалов боевых.
И "Катюш" стремительные блики,
Лейтенант, встающий в полный рост,
И салютов алые гвоздики,
Обелиски с отблесками слёз
Если светят звёзды на погонах,
Будет и в России благодать,
Но на исторических изломах,
Кто-то должен землю защищать.
Что там привилегии и слава,
Многое окажется не в счет.
Эту долю, эту честь и право,
Знаю я, не всякий изберёт.
Метки: офицеры России
Метельков Владимир,
12-04-2012 00:15
(ссылка)
Для Солигалича
Земля Костромская
Здравствуй от края до края,
Здравствуй земля Костромская!
С радостью чистого снега,
С праздником трудного хлеба,
С грустью забытых селений,
С блеском людских откровений.
Здравствуй от края до края,
Здравствуй земля Костромская!
Здравствуйте реки, озёра.
Наши родные просторы,
С тайной задумчивых сосен
С верою в щедрую осень,
С жаждой в короткие сроки
В новые наши дороги.
Здравствуй от края до края,
Здравствуй земля Костромская!
С удалью сельских гуляний,
С нежностью верных свиданий,
С выдумкой мастерового
С твердостью русского слова,
В самом возвышенном стиле
Искренней веры в Россию.
Здравствуй от края до края,
Здравствуй земля Костромская!
Здравствуй народ многоликий
Из городов невеликих,
Из Костромы величавой,
Бурной овеянных славой…
Здравствуй от края до края,
Здравствуй земля Костромская!
Молница
Приоткрой мне речка Молница
Плёсы тайные свои.
Пусть блаженно люди молятся,
Изощряются в любви.
Я приду в твои безмолвия
Не просить, не умалять,
Даже снасти рыболовные
Мне с собой не надо брать.
Слишком много слов потрачено,
Поколдую, подышу.
Может главную задачу я
Своей жизни разрешу?
Говорят, что если Молница
Плёсом выгнутым сверкнёт,
Мир по-новому откроется
Память предков оживет.
Вселенская чаша
За блажь православную нашу,
Ведических дней старины
Мы пили вселенскую чашу
Любой невозможной вины.
Платили и потом, и кровью
За русское наше “авось”
Тужили, но жили с любовью –
С Владимира так повелось.
Молчите Малюта Скуратов,
Ты, Берия, не прекословь,
Вы славно трудились, ребята,
Потели, пуская нам кровь.
И все-таки, всё-таки чашу
До дна нам испить не пришлось,
За блажь православную нашу,
За русское наше “авось”.
Мы всё-таки внуки Даждь-Бога,
Откуда же эта тоска -
Привычного русского слова
Стыдится сегодня Москва?
Повсюду звучит несуразность -
Потеря глубинных корней.
Такая вот странная странность
На улице, в храме, в Кремле,
Где даже Глава государства
Прописан заморским словцом,
На фоне церковного братства,
С холодным арийским лицом.
А я воспеваю Даждь-Бога,
Мы всё-таки внуки его.
Ну вот, полегчало немного.
Ну вот, на душе отлегло.
НИ ГУСТО, НИ ПУСТО
В мое захолустье спешат москвичи.
Здесь рытвины-рвы именуют дорогой.
И трактор, зарывшись, надрывно урчит,
И некуда даже бежать за подмогой.
Здесь были деревни, две школы, сельмаг
И две колокольни, роддом и кладбище,
И почта, и клуб – исторический факт.
И был одинокий дымок над жилищем.
На всю-то округу лишь мама моя
Печальной зимою одна оставалась.
Как быстро у нас зарастают поля,
Как быстро приходят усталость и старость.
Сегодня в деревню спешат москвичи,
В такую-то даль, и поближе могли бы.
Однако токуют еще косачи,
Не густо, не пусто и плещется рыба.
ПРИЧАТ ПО ВОЧЕ
То ни ветка виноградная
С высоты небесной видалась,
То бежала невозвратная
Речка, реченька, извивилась.
То ни ягоды нанизаны,
Густо жили наши предки там.
Деревеньки были издавна,
Деревеньки были крепкие.
Все шестнадцать поимённые
Всплыли в памяти моей
И молчат ошеломлённые
Колокольни двух церквей.
Разбежалось население
Разбежалось, кто куда…
Вот такое настроение.
Извините, господа.
АТЛАНТИДА
А мы на всё имеем виды,
Накрыл Европу ураган,
Ледовый панцирь Антарктиды
Уже сползает в океан.
Над костромским осенним небом
Сиянья Севера цветут,
Сахару посыпает снегом,
А небоскрёбы всё растут.
Но с верхних этажей не видно
Погибших русских деревень,
Печальной нашей Атлантиды,
А мы на всё имеем виды,
Вперёд! И – шапку набекрень.
Триумфатор
Внимание! Могу без микрофонов.
Я – губернатор русских регионов
Нечерноземных, и традиционных,
Тех самых, да, да, да «дотационных»!
Завидуете? Почести, приемы…
Я ожидаю участи в приёмных,
Как блудный сын, в минуту покаянья,
Смиренно жду бюджетного вливанья.
Но, Боже мой, ты не услышишь, Боже,
Кому и кто сегодня сколько должен.
Моя земля людей своих давала
Для целины, для Севера, Урала,
Для городов на черные работы.
Надбавки, стаж, почёт, медали, льготы.
Размашисто работала система.
Людской ресурс растаял постепенно.
Остались бездорожье да старухи,
Да кое-где убогие лачуги,
А люди, что мечтали возвратиться,
И нефтью, газом грели заграницу,
И верили родному государству,
И уцелели всё-таки в мытарствах,
Вины их нет. Вино почти – лекарство…
Надеются, пытаются, стремятся.
Какие ноу-хау медицины?…
Какой асфальт? Какие лимузины?…
Я видел эти «чудные картины».
Беззубый сын с клюкой, с радикулитом…
(В моей стране ничто не позабыто)
То орден звякнет, то блеснут медали
И вот плетется по ухабам к маме.
Подобное вы видели и сами.
Скажите, как сражаться-выражаться:
«Верните долг», или «прошу дотаций»?
Вы поняли, какой я триумфатор?
Неведомой России губернатор!
Для чего я рисую стихи,
В лимузине – мужик от сохи?
Я ж могу вензеля – топором,
У меня же рыбацкий синдром,
Это больше, чем красный диплом,
Но кричу перекошенным ртом
Не о том, не о том, не о том…
Для чего зарываюсь в слова,
Что порою гудит голова?
Если царствует мудрая ложь,
Даже рифмой её не пробьёшь.
Эй, мужик, не о том ты поёшь,
Ты же слышишь, колышется рожь:
Не соврёшь, не соврёшь, не соврёшь…
Почему же застыл у межи?
Мир живёт на инъекциях лжи,
На твоём изощренном уме…
На твоей нефтеносной игле,
Люди корчатся, могут молчать,
И поэт не обязан кричать,-
Но кому-то потом отвечать,
Отмечать, отмечать, отмечать!
День пограничника в деревне,
Мы отмечаем каждый год
Разлив черёмухи, сирени…
И рифма льётся в огород.
А я, как свой, как гость столичный,
Сую картошку в гребешки
И воспеваю поэтично
Солярку, трактор и мешки.
А за границей мерных соток,
Такой красивый беспредел,
Как будто специально кто-то
Пространство в золото одел.
Горит оранжевое море
Из одуванчиков одних!
И хочется ни с кем не спорить
И улыбаться в объектив.
Скорей бы люди позабыли,
Что вместо пламенных цветов
Здесь зеленели зерновые,
Без поэтических основ.
Работа кончена. Сестрица
Уже стаканчики несёт
Безбожно ноет поясница.
Болит душа, сейчас пройдёт.
И бывший старшина заставы
Произнесёт привычный тост:
-Ну, с отработкой! Будем здравы!
За наш! За пограничный пост!
Адольф
Он вензеля нам резал топором,
Он древесину чувствовал нутром.
Есть в каждом человеке – сердцевина,
Вот мой герой - Адольф Иваныч Мина.
Фамилия военная, вполне…
Перепроверьте в паспортном столе.
Пришёл с артелью, словно грянул гром,
В мою деревню – немец с топором.
Для той поры, поры послевоенной,
По всем приметам – не военнопленный.
По сельским меркам – человек безгрешный,
По отчеству, наверно, обрусевший.
Одно только отпугивало нас –
Адольф, Адольф, - страшнее, чем приказ.
За этим словом чувствовали мы
Фатальное дыхание войны.
А я, как зачарованный стоял,
Когда он топором своим «ваял»,
Играючи, кидал с обеих рук,
Строгал, тесал, рубил, врубался в сук,
Стрелял «блоху» куда-то в небеса,
Вот это – да, вот это – чудеса!
Но, как узнать, в кого стрелял он там?
-А можно, я схитрил, вопрос задам?
Мол, так и так, узор для красоты,
А вот зачем у немцев-то кресты?
И он сверкнул: - Они их малевали,
Да чтобы мы точнее попадали!
Потом я понял, кто такие Мы,
Не только вы, кто не отдал Москвы,
Но даже те, кого остерегались,
И называть по имени стеснялись,
Когда делились с нами мастерством!...
И что не всё так просто под крестом,
Что символы и даже имена
Не пощадила прошлая война.
Что Посолонь - зеркальна Коловрату,
Что правильные дяди - по мандату…
Старинную Рублёвская икону
Распишут вензелями - по закону.
АГРАФЕНА КУПАЛЬНИЦА
Красно солнышко долу клонится.
До свидания, речка Молница.
И, вполголоса "до свиданьица
Аграфена моя, купальница".
Не печалуйся, всхлипнув росами...
Зашуршит асфальт под колесами,
Что-то сбудется, как-то сладится.
Аграфена моя, купальница.
Разлетелись мы, как соцветия,
Со своей земли, не заметили,
Проросла в траве раскрасавица,
Аграфена моя, купальница.
Не на паперти, не на скатерти,
Ты одна плыви в нежной памяти,
Всколыхнул июль твои платьица,
Аграфена моя, купальница.
Ах! бессонница, ты бессонница!
Извивается речка Молница.
А усну, во сне улыбается
Аграфена моя, купальница".
Ода Отечеству
Во имя России, ответим Отчизне,
Возвысим заслуги седой старины
И подвиги, ради величия жизни,
И наши победы, и наши труды!
Славься раздольная, Родина вольная!
С верой в грядущее ты рождена!
Славься единая, непобедимая!
Славься Россия на все времена!
Сияй величаво, родная Держава,
Герои твои остаются в веках,
Чтоб гордое имя Россия звучало,
Достойно звучало на всех языках.
Славься раздольная, Родина вольная!
С верой в грядущее ты рождена!
Славься единая, непобедимая!
Славься Россия на все времена!
Метельков Владимир,
07-04-2012 21:13
(ссылка)
Водяной
В гостях у Водяного
Сказка для родителей
зрелого возраста
Далеко за Костромой,
В старом доме над рекой
Человек живёт такой,
Настоящий Водяной.
Не по прозвищу и кличке,
Эти глупые привычки
Человеку с головой,
Ни к чему, само собой.
Вот фамилия такая,
А могла бы быть любая.
Проживает над рекой
Водяной - так Водяной.
У него свои приметы,
Ловит рыбу, там, где нету
И несёт её домой,
Вот, что значит Водяной!
В детстве звали просто Ваня,
Знаменитым стал потом.
Ради этих описаний
Я к нему явился в дом.
-Почему такая слава?
Улыбнулся он лукаво:
-Я всю жизнь копил ошибки,
Драгоценные страшилки,
Всем рассказывал, подряд,
Может их не повторят.
Да куда не погляди,
Их, ошибок, пруд – пруди.
Вот пример: мне восемь. - Братцы,
Пруд застыл! Айда кататься!
И столкнулся с младшим братом.
Провалились аккуратно.
Под ногами, вроде твёрдо,
Глубина - почти по горло.
Брат намного ниже ростом,
Захлебнуться мог бы просто.
И подумать даже страшно.
Кто виновник? Ясно, старший.
Знал, что лёд немного треснет
Подо мной, а если вместе?
Хорошо, наверно, взрослым,
Выбегать на лёд без спроса.
После к этому вернёмся,
Для начала посмеёмся,
Как меня учили плавать.
Слева омут, справа – заводь.
Между ними – неглубоко,
Камни, камешки, песок там.
Вот присел, глаза расширил,
Чудеса в подводном мире,
Рыбки мелкие мелькают,
Раки клешни выставляют,
И ракушки-ракушки,
Приоткрыли ладушки.
Научился погружаться,
На воде чуть-чуть держаться
И тогда большие дурни
Раскачали и швырнули
Меня в омут, в этот ужас
И за мною следом, тут же,
Над моею головою
Сиганули сразу двое.
Я как мог, во всю старался
Плыл? Барахтался, держался…
Тут старшой, одним движеньем
Предо мной:- «Держись за шею!»
А потом забаву эту
Получали, как конфету.
Пару раз качнут культурно
И – барахтаешься бурно.
Помолчал, добавил с чувством:
-Нет, таких парней не густо,
Чтоб за младших быть в ответе…
Ох! вы дети, дети, дети…
Вот ещё забавный случай.
Между тополей могучих
Парни сделали качели,
Через вал крутить умели.
Мне шесть лет, чего хотите?
«Через вал хочу, крутните»
Лёг на доску и – «крутнули».
Но ремнями притянули,
Чтобы я не оторвался,
Не расшибся, не сломался.
И опять добавил строго:
-Да, таких парней не много.
Я воскликнул: - Храбрый мальчик,
Озорник и хулиганчик!
-Нет, нет, нет, уж это – слишком,
Я сказал бы ребятишкам,
Что важнее, как нигде?
Дисциплина на воде!
Пишем с чистого листа
Ночь на речке у костра,
А родители в заботах,
Может им самим охота
Слушать звоны комара?
«Отпустите до утра».
Мы, три брата, понимали,
Мы отцу экзамен сдали.
По его команде прежде
С лодки ринулись в одежде,
Как десантники, бесстрашно.
Вышли к берегу, к папаше.
А лицо его светилось,
Значит, что-то получилось.
Я заметил без улыбки:
-Тут, пожалуй, нет ошибки.
-Эх, товарищ, дорогой,
Всё пошло, само собой.
Вы, наверное, поймёте,
Если Врунгель нам не врёт,
«Как вы яхту назовете,
Так она и поплывёт».
Не могу прожит иначе,
И на Севере рыбачил
Подо льдом и под луной,
Под дождём и в летний зной,
Я с фамилией такой
Без рыбалки, как больной.
Вот беда, вздохнул глубоко,
Люди мыслят однобоко.
В лодке, как перемещаться,
Не качнуть, не колыхаться?
Вы бы, прежде чем отчалить
Пошатали, покачали,
Чтоб почувствовать надёжность,
Чтоб рождалась осторожность.
Может, выдумают скоро
Что-то, вроде тренажёра,
Для родителей ребёнка:
Вот вам лодка – плоскодонка
Льём воды два-три ведра…
Встань, качни туда-сюда?
Пусть ребёнок посмеётся
Чей папаша бултыхнётся?
Даже самым жарким летом,
Не побрезгуйте жилетом
И не лезьте на фарватер –
Захлестнёт волною катер.
Лично я – мужик горячий,
На воде – совсем иначе,
Не спешу, не напрягаюсь,
Плавно двигаюсь, стараюсь,
Что бы даже дрожи тела,
Раба воспринять несмела,
Чтоб избыточным гребком
Не черпнуть воды бортом.
Аккуратен, как нигде,
Лично, в лодке, на воде.
Говорят: «Родился храбрым»,
Я краснею от неправды.
Тут товарищ Водяной
Перешел на «ты» со мной.
Да, в расстёгнутой рубахе,
Говорил, сгущая страхи,
Как ломают позвонки,
Не изведав дно реки,
Как втыкаются в коряги,
Не распишешь на бумаге,
А разбитые бутылки,
Пострашнее, чем страшилки.
-Вот уж впрямь, «не знавши броду,
Говорят, не суйся в воду».
«Дайте, дайте только вёсла,
Я сегодня стану взрослым!
Поглядите, поплывём мы».
Ветерок над водоёмом
Волны мелкие притом
Но нельзя ж к волне бортом!
И поплыли ребятишки
И ни дна им, ни покрышки…
Что волну встречают - носом,
В море я узнал, в Азовском.
Не бранили, не ругали,
Сразу вёсла отобрали,
Дали в руки черпачок,
«Поработай, мужичёк»!
Так, что милые ребятки,
На воде свои порядки
Не купайтесь в одиночку,
Это я проверил точно.
Омут был с крутым подмывом
И доска над тем обрывом,
И она, неудержимо,
Вверх толкала, как пружина.
Раскачался, оттолкнулся,
Взмыл, взлетел, перевернулся,
Устремился в глубину, Ну и ну!
Распахнул глаза и вроде,
Нахожусь в подводном гроте,
Надо мной карниз из глины,
Ни чего почти не видно.
И несёт меня и крутит,
И темно, темно от мути.
Никого же нет на суше…
Давит уши, ломит уши.
Вот тебе и «Ну и ну!»
Затянуло в глубину.
Грёб, терпел, теряя силы,
До сих пор необъяснимо,
Кто помог мне под водой,
Настоящий Водяной?
Говорят, он помогает,
Кто его порядки знает.
Ну, а я то, кто такой?
Размышляю над рекой.
Время близилось к обеду,
Мы закончили беседу.
Весна 2005
Имейте господа в виду.
Все мужики давно на льду.
А я бегу по адресам
Нотариус - к пяти часам.
Шумят большие города,
А подо льдом поёт вода.
А я рифмую ерунду,
Все мужики давно на льду,
Ну, как пингвины на ветру,
Картинно спины повернув.
И радостная дрожь руки
И радужные окуньки.
И запах рабы резок, свеж,
И непомерно крупный лещ
Не лезет в лунку, вот кураж.
Вокруг уже ажиотаж.
Сейчас подрубят рыхлый лёд,
А он им леску оборвёт,
А может быть «пойдёт с водой».
Для рыбака момент «святой».
Потом «обсверлят» дружно так,
Дуршлаг! Во истину дуршлаг!
Ох, не накликать бы беду,
Все мужики давно на льду.
Есть где-то льдина,
Каждый год
Её спасает вертолёт.
Эх, господин, нотариус,
Есть где-то рыба – хариус,
А я не пробовал, не вру,
Заверьте эту ерунду,
Все мужики давно на льду.
Спасибо! Хау-дую-ду!
Сказка для родителей
зрелого возраста
Далеко за Костромой,
В старом доме над рекой
Человек живёт такой,
Настоящий Водяной.
Не по прозвищу и кличке,
Эти глупые привычки
Человеку с головой,
Ни к чему, само собой.
Вот фамилия такая,
А могла бы быть любая.
Проживает над рекой
Водяной - так Водяной.
У него свои приметы,
Ловит рыбу, там, где нету
И несёт её домой,
Вот, что значит Водяной!
В детстве звали просто Ваня,
Знаменитым стал потом.
Ради этих описаний
Я к нему явился в дом.
-Почему такая слава?
Улыбнулся он лукаво:
-Я всю жизнь копил ошибки,
Драгоценные страшилки,
Всем рассказывал, подряд,
Может их не повторят.
Да куда не погляди,
Их, ошибок, пруд – пруди.
Вот пример: мне восемь. - Братцы,
Пруд застыл! Айда кататься!
И столкнулся с младшим братом.
Провалились аккуратно.
Под ногами, вроде твёрдо,
Глубина - почти по горло.
Брат намного ниже ростом,
Захлебнуться мог бы просто.
И подумать даже страшно.
Кто виновник? Ясно, старший.
Знал, что лёд немного треснет
Подо мной, а если вместе?
Хорошо, наверно, взрослым,
Выбегать на лёд без спроса.
После к этому вернёмся,
Для начала посмеёмся,
Как меня учили плавать.
Слева омут, справа – заводь.
Между ними – неглубоко,
Камни, камешки, песок там.
Вот присел, глаза расширил,
Чудеса в подводном мире,
Рыбки мелкие мелькают,
Раки клешни выставляют,
И ракушки-ракушки,
Приоткрыли ладушки.
Научился погружаться,
На воде чуть-чуть держаться
И тогда большие дурни
Раскачали и швырнули
Меня в омут, в этот ужас
И за мною следом, тут же,
Над моею головою
Сиганули сразу двое.
Я как мог, во всю старался
Плыл? Барахтался, держался…
Тут старшой, одним движеньем
Предо мной:- «Держись за шею!»
А потом забаву эту
Получали, как конфету.
Пару раз качнут культурно
И – барахтаешься бурно.
Помолчал, добавил с чувством:
-Нет, таких парней не густо,
Чтоб за младших быть в ответе…
Ох! вы дети, дети, дети…
Вот ещё забавный случай.
Между тополей могучих
Парни сделали качели,
Через вал крутить умели.
Мне шесть лет, чего хотите?
«Через вал хочу, крутните»
Лёг на доску и – «крутнули».
Но ремнями притянули,
Чтобы я не оторвался,
Не расшибся, не сломался.
И опять добавил строго:
-Да, таких парней не много.
Я воскликнул: - Храбрый мальчик,
Озорник и хулиганчик!
-Нет, нет, нет, уж это – слишком,
Я сказал бы ребятишкам,
Что важнее, как нигде?
Дисциплина на воде!
Пишем с чистого листа
Ночь на речке у костра,
А родители в заботах,
Может им самим охота
Слушать звоны комара?
«Отпустите до утра».
Мы, три брата, понимали,
Мы отцу экзамен сдали.
По его команде прежде
С лодки ринулись в одежде,
Как десантники, бесстрашно.
Вышли к берегу, к папаше.
А лицо его светилось,
Значит, что-то получилось.
Я заметил без улыбки:
-Тут, пожалуй, нет ошибки.
-Эх, товарищ, дорогой,
Всё пошло, само собой.
Вы, наверное, поймёте,
Если Врунгель нам не врёт,
«Как вы яхту назовете,
Так она и поплывёт».
Не могу прожит иначе,
И на Севере рыбачил
Подо льдом и под луной,
Под дождём и в летний зной,
Я с фамилией такой
Без рыбалки, как больной.
Вот беда, вздохнул глубоко,
Люди мыслят однобоко.
В лодке, как перемещаться,
Не качнуть, не колыхаться?
Вы бы, прежде чем отчалить
Пошатали, покачали,
Чтоб почувствовать надёжность,
Чтоб рождалась осторожность.
Может, выдумают скоро
Что-то, вроде тренажёра,
Для родителей ребёнка:
Вот вам лодка – плоскодонка
Льём воды два-три ведра…
Встань, качни туда-сюда?
Пусть ребёнок посмеётся
Чей папаша бултыхнётся?
Даже самым жарким летом,
Не побрезгуйте жилетом
И не лезьте на фарватер –
Захлестнёт волною катер.
Лично я – мужик горячий,
На воде – совсем иначе,
Не спешу, не напрягаюсь,
Плавно двигаюсь, стараюсь,
Что бы даже дрожи тела,
Раба воспринять несмела,
Чтоб избыточным гребком
Не черпнуть воды бортом.
Аккуратен, как нигде,
Лично, в лодке, на воде.
Говорят: «Родился храбрым»,
Я краснею от неправды.
Тут товарищ Водяной
Перешел на «ты» со мной.
Да, в расстёгнутой рубахе,
Говорил, сгущая страхи,
Как ломают позвонки,
Не изведав дно реки,
Как втыкаются в коряги,
Не распишешь на бумаге,
А разбитые бутылки,
Пострашнее, чем страшилки.
-Вот уж впрямь, «не знавши броду,
Говорят, не суйся в воду».
«Дайте, дайте только вёсла,
Я сегодня стану взрослым!
Поглядите, поплывём мы».
Ветерок над водоёмом
Волны мелкие притом
Но нельзя ж к волне бортом!
И поплыли ребятишки
И ни дна им, ни покрышки…
Что волну встречают - носом,
В море я узнал, в Азовском.
Не бранили, не ругали,
Сразу вёсла отобрали,
Дали в руки черпачок,
«Поработай, мужичёк»!
Так, что милые ребятки,
На воде свои порядки
Не купайтесь в одиночку,
Это я проверил точно.
Омут был с крутым подмывом
И доска над тем обрывом,
И она, неудержимо,
Вверх толкала, как пружина.
Раскачался, оттолкнулся,
Взмыл, взлетел, перевернулся,
Устремился в глубину, Ну и ну!
Распахнул глаза и вроде,
Нахожусь в подводном гроте,
Надо мной карниз из глины,
Ни чего почти не видно.
И несёт меня и крутит,
И темно, темно от мути.
Никого же нет на суше…
Давит уши, ломит уши.
Вот тебе и «Ну и ну!»
Затянуло в глубину.
Грёб, терпел, теряя силы,
До сих пор необъяснимо,
Кто помог мне под водой,
Настоящий Водяной?
Говорят, он помогает,
Кто его порядки знает.
Ну, а я то, кто такой?
Размышляю над рекой.
Время близилось к обеду,
Мы закончили беседу.
Весна 2005
Имейте господа в виду.
Все мужики давно на льду.
А я бегу по адресам
Нотариус - к пяти часам.
Шумят большие города,
А подо льдом поёт вода.
А я рифмую ерунду,
Все мужики давно на льду,
Ну, как пингвины на ветру,
Картинно спины повернув.
И радостная дрожь руки
И радужные окуньки.
И запах рабы резок, свеж,
И непомерно крупный лещ
Не лезет в лунку, вот кураж.
Вокруг уже ажиотаж.
Сейчас подрубят рыхлый лёд,
А он им леску оборвёт,
А может быть «пойдёт с водой».
Для рыбака момент «святой».
Потом «обсверлят» дружно так,
Дуршлаг! Во истину дуршлаг!
Ох, не накликать бы беду,
Все мужики давно на льду.
Есть где-то льдина,
Каждый год
Её спасает вертолёт.
Эх, господин, нотариус,
Есть где-то рыба – хариус,
А я не пробовал, не вру,
Заверьте эту ерунду,
Все мужики давно на льду.
Спасибо! Хау-дую-ду!
Метельков Владимир,
29-03-2012 09:29
(ссылка)
ЛЕШИЙ
По сюжетам ТВ от 17 - 19 марта 2008
Едва открыли заповедник,
Где гуси кормятся гуртом,
Нашелся сразу же отшельник,
Наглец! В лесу построил дом!
Как он посмел в глуши дремучей,
Не на Рублёвке, не в Крыму?
По сути изуверский случай-
Ворочать брёвна одному….
И обложили, как медведя.
Избушку сразу бы сожгли,
Чтобы злодея обезвредить,
Не Аввакум! А, ежели?..
Смотрите кинодокументы...
Залицензирован отстрел:
Израненные монументы -
Герои! Чтоб он там сгорел!
Вот Леший! Кто бы разбирался?
(От сладкой жизни в лес бежал.)
Пятнадцать лет не похмелялся,
Прикрыться дымом пожелал.
Там, в Кологриве, в глухомани,
Где есть вокзал, а рельсов нет,
Где олимпийское дыханье
Имеет нищенский бюджет....
Там не нашлось специалиста,
Психолога, или попа.
И превратили в экстремиста
Истерзанного мужика.
Спасать жильё под Кологривом
По Конституции? Смешно!
Могли бы сочинским тарифом
Манипулировать ещё.
Какие факты на экране
Какая громкая молва:
Вот грибники ревут в капкане,
Вот защищают их права!
И раньше люди попадали,
Случалось, попадать в капкан.
За это даже не сажали,
Не отсылали в Магадан...
Кому мешал больной, несчастный?
Заказчик, точно не народ.
Кто на гуся приедет, ясно,
Господ «Гусинских» разворот.
Не поэтическая тема,
Но – показательный пример:
Мол, виновата не система,
А, как всегда – «милицАнер!
P.S.
Кто-то пишет, кто-то пляшет,
Кто-то делает рубли…
Сколько безвести пропавших
У народа, у семьи?.....
Едва открыли заповедник,
Где гуси кормятся гуртом,
Нашелся сразу же отшельник,
Наглец! В лесу построил дом!
Как он посмел в глуши дремучей,
Не на Рублёвке, не в Крыму?
По сути изуверский случай-
Ворочать брёвна одному….
И обложили, как медведя.
Избушку сразу бы сожгли,
Чтобы злодея обезвредить,
Не Аввакум! А, ежели?..
Смотрите кинодокументы...
Залицензирован отстрел:
Израненные монументы -
Герои! Чтоб он там сгорел!
Вот Леший! Кто бы разбирался?
(От сладкой жизни в лес бежал.)
Пятнадцать лет не похмелялся,
Прикрыться дымом пожелал.
Там, в Кологриве, в глухомани,
Где есть вокзал, а рельсов нет,
Где олимпийское дыханье
Имеет нищенский бюджет....
Там не нашлось специалиста,
Психолога, или попа.
И превратили в экстремиста
Истерзанного мужика.
Спасать жильё под Кологривом
По Конституции? Смешно!
Могли бы сочинским тарифом
Манипулировать ещё.
Какие факты на экране
Какая громкая молва:
Вот грибники ревут в капкане,
Вот защищают их права!
И раньше люди попадали,
Случалось, попадать в капкан.
За это даже не сажали,
Не отсылали в Магадан...
Кому мешал больной, несчастный?
Заказчик, точно не народ.
Кто на гуся приедет, ясно,
Господ «Гусинских» разворот.
Не поэтическая тема,
Но – показательный пример:
Мол, виновата не система,
А, как всегда – «милицАнер!
P.S.
Кто-то пишет, кто-то пляшет,
Кто-то делает рубли…
Сколько безвести пропавших
У народа, у семьи?.....
Метки: Леший
Метельков Владимир,
23-03-2012 20:03
(ссылка)
РЕЛИКТОВЫЙ ЛЕС
Реликтовый лес
Где-то на Совеге, знаете, есть
Чудо природы – реликтовый лес?
Сам я не видел. Фантазии блекнут
Нарисовать? Рисковать для эффекта?…
Выше возможностей чудо чудес,
Лес, да какой? Можжевеловый лес!
Знаю кусты можжевельника, трогал,
Сизые ягоды рвал ради пробы,
Шпарят кадушки для свежих солений,
Самый надежный обвар, можжевельный.
Брал даже веник колючий в парную,
Дух бесподобный, и тело ликует.
В этом растении скрытая сила!
Маленький куст ещё мать посадила
Около дома. Добрался до крыши.
Стал плодоносить. Неважно, что пишут…
Вообразите: разлапистый ельник,
Входишь под кроны.…Ого! Можжевельник!
Он пережил ледниковый период!
Только какой-то назойливый вывод
Бьётся в моей мезозойской квартире…
Он же – последний, единственный в мире!…
Что происходит с российским народом?
Он убывает, увы, ежегодно
Тыщ на пятьсот, безо всяких цунами.
Не геноцид? вы же знаете сами.
Что происходит? Хоть кто-нибудь поднял
Разницу чисел: «родился» и – «помер»?
Годы мелькнут. Не пугайтесь, не трусьте,
Может быть, выживет горсточка русских
Где-то на Севере. В книгу чудес
Впишут их, словно реликтовый лес.
Ах, эти русские! Их не понять…
И понеслось, объяснять, выяснять …
Храбро дерутся, а с битвы бегут.
Истово молятся - Бога клянут.
Даже на «мокрое» дело - с Христом.
Самые… умные!… задним числом.
Якобы русский «не может не красть»,
Может на печку с кровати упасть.
Счастье своё добывает горбом
И, пропивает… не только свой дом.
Может без слов через мать понимать…
Как же его «за бугром» распознать?
Видишь, рубаху рванул на груди,
Правильно - свой…. Не успеешь – беги.
В драке скорей пощадит чужака,
Для земляка - не отсохнет рука.
Видишь с друзьями, другой, в неглиже.
То – белорус, наш-то голый уже.
Кто же муссирует русский вопрос?
Это, как правило…. Вновь парадокс!
Русскость растёт на природном ландшафте,
Не умещается в шапке-ушанке,
Эта наивность ко всем аферистам,
Эта доверчивость авантюристам,
Что же проявится лет через триста?
Спросит российский премьер Синь – Динь - Джо:
-Русськие? Это, какие ещё?
Встанет министр, бедуин, костромской:
-Сведений мало. Вопрос не простой.
Мы полагали, что их уже нет.
След-то в истории, яркий был след.
Шли к непонятной, загадочной цели.
Очень занятно и как уцелели?
Наш академик Иван – Линь - Заде
К тайне приблизился, к двум ВВП.
Всплыли цитаты: «Живём без зарплаты»,
«Русские негры», «Кончайте дебаты»,
«Братцы, рязанцы, ищи виноватых»!
Ну и т.д., и т.п., и т.п.
Скоро сплюсует предъявит толпе».
Корень квадратный из двух ВВП.
Так, что в грядущем не мало чудес.
Вот, что такое реликтовый лес!
Метки: реликтовый лес
Метельков Владимир,
22-02-2012 03:15
(ссылка)
Без заголовка
МАСЛЕНИЦА?
В деревне
маленькой
Звучало празднично:
-С широкой Масленкой!
А это значило
Как Знамя, Знаменка.
Без раболепия.
Так слово Масленка
Звучит конкретнее!
Мы деревенские,
Мы – легкокрылые,
Душа Вселенская,
Играет силою.
Так наши пращуры
Ярилу славили,
Мы, настоящее,
И знать, не знали мы,
Что Свет – Ярило был
Бог Плодородия
И Плодородие дарил
Мужское ( вроде так).
Смеялись девицы,
Наверно думали,
О тех, кто светиться
Отвагой, удалью.
Назвать бы кастингом,
Но слово разное?
Вся сущность праздника
За этой фразою!
Сегодня пиршество
Но не игривое.
Видать – излишество -
Дружить с Ярилою!!!
В деревне
маленькой
Звучало празднично:
-С широкой Масленкой!
А это значило
Как Знамя, Знаменка.
Без раболепия.
Так слово Масленка
Звучит конкретнее!
Мы деревенские,
Мы – легкокрылые,
Душа Вселенская,
Играет силою.
Так наши пращуры
Ярилу славили,
Мы, настоящее,
И знать, не знали мы,
Что Свет – Ярило был
Бог Плодородия
И Плодородие дарил
Мужское ( вроде так).
Смеялись девицы,
Наверно думали,
О тех, кто светиться
Отвагой, удалью.
Назвать бы кастингом,
Но слово разное?
Вся сущность праздника
За этой фразою!
Сегодня пиршество
Но не игривое.
Видать – излишество -
Дружить с Ярилою!!!
Метельков Владимир,
18-02-2012 14:16
(ссылка)
фрагмент неизданной книги
Капитан Метельков
Молница
История государства российского
в иронических рифмах
Молница
Приоткрой мне речка Молница
Плёсы тайные свои.
Пусть блаженно люди молятся,
Изощряются в любви.
Я приду в твои безмолвия
Не просить, не умалять,
Даже снасти рыболовные
Мне с собой не надо брать.
Слишком много слов потрачено,
Поколдую, подышу.
Может главную задачу я
Своей жизни разрешу?
Я - то знаю, если Молница
Плёсом выгнутым сверкнёт,
Мир по-новому откроется,
Память предков оживет.
РИТУАЛЬНОЕ
Войди, войди в колонный зал,
В колонный зал священных сосен
Когда закончится гроза,
И тучи медленно уносит.
И бурный солнечный поток,
Червонным золотом кипящий,
Несёт немыслимый восторг -
Не надо слов, молчанье слаще…
Лето 2008
ОЧИЩЕНИЕ ОГНЕМ
Мой пращур сладил топором
Курчавого Сварожича
И восхищались все при том
С притопотом сородичи.
Всходила алая заря,
Рожденная Ярилою;
И веселилися не зря,
И удивляли силою.
Всходило ярое зерно
И наливалось колосом,
Казалось все прекрасно
Но... Сварожичу ли, Хорсу ли
Не повезло. Был страшный мор...
Всевышний ли, Всевидящий...
Угрюмый пращур взял топор
И порешил святилище.
Все было предано огню:
Дома, тела и прочее;
Я нашу древность не виню,
Суровость непорочную
За очистительный обряд,
За миропонимание.
Конечно, боги не горят,
Пылают изваяния.
Потом пришел великий блуд,
Пришла зараза страшная;
Казалось, сгинут, пропадут
Язычники вчерашние.
Но возводились терема
И храмы полнозвучные,
Покуда новая чума
Не навалилась тучею.
Язычный колокол затих,
Деревни гибли планово,
Писали заново святых
И строилися заново.
Переживем и эту власть,
С её заморской милостью,
Я в Кострому нырну, смеясь,
С языческой наивностью…
ЗМИЕВЫ ВАЛЫ
Под Харьковом есть Змиевы валы,
Им два тысячелетия примерно.
Наверное, историки правы,
Что пращуры трудились планомерно.
По сути, отгораживали степь
И ограждали, нет, не поселенье,
А землю, чтоб народом уцелеть.
Такое было самоуправленье.
Не остротой славянского меча
Раздвинуты пределы христианам,
Да разве вятич взял бы толмача
К радимичам ли, кривичам, древлянам?
Традиции ли, нравы, языки
До Рождества задолго обобщались.
В учебниках об этом ни строки,
Чтоб древностью своей не обольщались.
А то и впрямь постигнем времена,
Отвергнутые ради Иисуса
Не скоро сформируется страна
И вырвется из хамства и холуйства.
То двойственная тень государей,
Сопутствует при каждом переделе,
С первоначальной функции князей:
Умеешь – бей и… танки на панели…
Трояновы ли, Змиевы валы –
Фрагменты нашей древней Госграницы.
Там были вдохновители – ВОЛХВЫ!
И в этом невозможно усомниться.
Метки: молница
Метельков Владимир,
17-02-2012 14:34
(ссылка)
ЗАКЛИНАНИЕ
ЛАДА
(ЗАКЛИНАНИЕ)
Не меня ли ты заклинала
Накануне Ивана Купала?
-Я венок совью –
Залюбуешься,
Про любовь спою –
Очаруешься,
В хоровод войду –
Не угонишься,
От судьбы своей
Не заслонишься.
Будет весело,
будет радостно,
Будет песенно,
Будет сладостно.
Во владения
Берендеевы
Заманю, спознай,
Что затеяла?
Дивный цвет лесной,
Ночь - владычица
Нас ни кто с тобой
Не докличется.
Мурава трава
Мягко стелется,
Не ужели тебе
Не верится?
Мы повенчаны
Ладой, Ладою.
Ну, чего еще
Тебе надобно?
Не меня ли ты заклинала
Накануне Ивана Купала?
(ЗАКЛИНАНИЕ)
Не меня ли ты заклинала
Накануне Ивана Купала?
-Я венок совью –
Залюбуешься,
Про любовь спою –
Очаруешься,
В хоровод войду –
Не угонишься,
От судьбы своей
Не заслонишься.
Будет весело,
будет радостно,
Будет песенно,
Будет сладостно.
Во владения
Берендеевы
Заманю, спознай,
Что затеяла?
Дивный цвет лесной,
Ночь - владычица
Нас ни кто с тобой
Не докличется.
Мурава трава
Мягко стелется,
Не ужели тебе
Не верится?
Мы повенчаны
Ладой, Ладою.
Ну, чего еще
Тебе надобно?
Не меня ли ты заклинала
Накануне Ивана Купала?
Метельков Владимир,
17-02-2012 14:30
(ссылка)
Без заголовка
ЭКЗАМЕН
С эпиграфом: Параграфы казармы
Еще крутились в авторском мозгу,
Но мини юбки празднично, парадно
Уже вторгались в строгую Москву.
Сударыня, Вы помните меня?
Студент Ваш бывший, молодой, красивый.
С тех давних пор я Вам не изменял
И людям, для которых был любимым.
Я, право слово, истинный поэт.
И мой билет, и вечный мой экзамен,
Живописать и собственный портрет,
И время, что скользит перед глазами,
И то, что невозможно разглядеть,
И осознать порою невозможно.
Вы помните, как начал я краснеть
И пускать глаза неосторожно?
Ресницы, губы… Дальше описать?
Вдруг ощутил сопровожденье взгляда.
И вот куда, куда его девать?
Невольно вниз. Стыдливая услада.
Как рак вареный, трепетный как флаг,
Сижу ни бе, ни ме, ни кукареку…
Какая дама! Как же это так?
И мысли неподвластны человеку.
И Вы молчали, и четверку мне
Четверочку с усмешкой подписали.
С тех давних пор я малость поумнел,
Но лучший бал я получу едва ли.
Метки: зкзамен
Метельков Владимир,
17-02-2012 14:24
(ссылка)
РЕФОРМАТОРЫ
РЕФОРМАТОРЫ
Они готовы мир перевернуть,
Берут всегда, не зная чувства меры
И прячут суть, свою дурную суть,
Как правило, в заморские химеры.
Берут, как нефть, как золото – твой труд,
Твоё здоровье, будущность и даже,
Талант и честь, и совесть умыкнут,
Возьмут, урвут и бросят в распродажу.
У них система: «Бого-Сатана»,
Плодит хапуг, бездельников и трусов.
И гибнет богатейшая страна
Природно-человеческих ресурсов.
И этот самый, двойственный ресурс -
Первопричина войн и вожделений.
На этой ниве возрастал Иисус
И гений революции В. Ленин.
Извечный бой за право обладать
Природой и трудами человека,
Где, главное, наивным людям дать
Иллюзию достойную Завета.
И скопище немыслимых хапуг
Со всех сторон слетается мгновенно.
Так в жаркий полдень рой жужжащих мух
Проводит слет, точнее первый пленум.
Программы, планы, лозунги, вожди…
И до чего же все это обрыдло,
Но лучшего, увы, пока не жди,
Пока не образумит нас Ярило.
Они готовы мир перевернуть,
Берут всегда, не зная чувства меры
И прячут суть, свою дурную суть,
Как правило, в заморские химеры.
Берут, как нефть, как золото – твой труд,
Твоё здоровье, будущность и даже,
Талант и честь, и совесть умыкнут,
Возьмут, урвут и бросят в распродажу.
У них система: «Бого-Сатана»,
Плодит хапуг, бездельников и трусов.
И гибнет богатейшая страна
Природно-человеческих ресурсов.
И этот самый, двойственный ресурс -
Первопричина войн и вожделений.
На этой ниве возрастал Иисус
И гений революции В. Ленин.
Извечный бой за право обладать
Природой и трудами человека,
Где, главное, наивным людям дать
Иллюзию достойную Завета.
И скопище немыслимых хапуг
Со всех сторон слетается мгновенно.
Так в жаркий полдень рой жужжащих мух
Проводит слет, точнее первый пленум.
Программы, планы, лозунги, вожди…
И до чего же все это обрыдло,
Но лучшего, увы, пока не жди,
Пока не образумит нас Ярило.
Метки: реформаторы
В этой группе, возможно, есть записи, доступные только её участникам.
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
