Откройте свой Мир!

О ЧЁМ ПИСАТЬ - НА ТО НЕ НАША ВОЛЯ

Мир нежится вокруг. Пуская пыль в глаза,
То раем предстаёт, то скорбною юдолью,
И, зря величество его, так хочется сказать:
"О чём писать - на то не наша воля".

Ночные окна, свЕтлы, точно образа,
Являют нам картины сказок что ли:
Сюжеты детства за стеклом, прозрачным, как слеза.
О чём писать - на то не наша воля.

Снег или дождик, вёдро иль гроза -
Всё мира образы, прекрасные до боли.
Остановить! Продлить! - И, замерев, сказать:
"О чём писать - на то не наша воля".

В сотворчестве с природой хочется дерзать,
Чтоб, посмотрев плоды своей пиитской доли,
Сказать: - "Господь! Как много смог я взять!
О чём писать - на то не наша воля"

БАРСЕЛОНА

Барселона. Приморский воздух.
Роскошь архитектурных кружев.
Пальмы в ряд. Их бумажный шорох
В этом воздухе знойном нужен.
В небе горлинка кружит, кружит.

Этот город похож на Европу,
Но с акцентом арабским всегдашним.
За углом вдруг услышишь топот -
А на улице люди пляшут.
Крылья горлинки машут, машут.

Парк Гуэль вкруг горы обвился,
Как дракон, что, всползая снизу,
Меж агав и олив затаился
Прихотливым Гуэля капризом...
Крылья горлинки сизы, сизы.

А над городом, как на иконе,
Видя храм Святого Семейства,
Сам Христос протянул ладони
В обнимающем любящем жесте.
Смейся, горлинка, смейся, смейся.

ЖЕЛАНИЕ СЛАВЫ

Когда-то давным-давно, чудесной июльской ночью гуляем мы с Людмилой над рекой. Под фонарями с громким гудением кружат бражники величиной с воробья. У одного, видно, совсем закружилась голова и он, мощно бася, нарезает спирали в лужице света у нас под ногами. Людмила мне свой последний стих читает. Это рондо – она ходит в объединение молодых московских поэтов. Куря, мы смотрим на ползающее басистое чудовище, то и дело высвобождающее из-под серых верхних крыльев ослепительно синие нижние. Нам хорошо, мы смеёмся.
Вдалеке, у речки ещё какой-то компании тоже хорошо, виден костерок и силуэты незнакомой молодёжи, слышится бренчание гитары, а потом весёлый голос выкрикивает в ночь частушку:
Над рекой стоит, склонившись,
Молодая ива,
А у милого в кармане
Два презерватива! *
Как дёрнулась тут моя Людмила, как рванулась всем существом своим туда, в отзывчивую ночь, как сдавленно закричала она, прижимая к груди сжатые кулаки:
- Это я! Я написала!..
Потом, повернувшись ко мне, гордо добавила:
- А в академовском варианте – так не в кармане, а в портфеле. Пущино всё же, научники, все дела…

ПРИЛОЖЕНИЕ: РОНДО ЛЮДМИЛЫ

Эх, сейчас пойду,
В туалет пойду,
В туалет пойду,
Справлю там нужду.

Справлю там нужду,
Весело смеясь,
И назад пойду
Смело, не таясь.

Смело, не таясь,
Я пойду вперед,
А за мной пойдёт
Трудовой народ.

Трудовой народ,
Он поверил мне,
Он за мной несёт
Лозунг «НЕТ ВОЙНЕ!»

Лозунг «НЕТ ВОЙНЕ»
Очень нужен мне…
Ох, в сортир хочу –
Просто мОчи нет!

* - частушка и стихи принадлежат перу Людмилы Нешковой.

НОЯБРЬ

Ноябрь пришел лишь на исходе ноября,
А до того всё октябрём дышало:
Земля увядшая расслабленно лежала,
Осенний мелкий дождик нам даря.

И вдруг в 16:40 по часам
То, что в стекло "Газели" моросило,
Лишилось дробности, уверенности, силы-
И хлопья снежные в окне предстали нам.

За час, что на маршрутке до Москвы
Мы в туче снега молодого добирались,
Зима в пейзаж осенний твёрдо вкралась,
Присыпав густо залежи листвы.

И снег всё шел. Замёрзший негр-студент
Дать флаер о солярии пытался.
-"Что, сам там загорал?" - мужик смеялся,
И смех весёлый получал в ответ...

Обратный путь явил нам негатив
Пейзажа - вот на мутно-чёрном фоне
Лес, липким снегом густо убелённый
Сверкая, мимо нас назад летит.

Балкон теперь закрою. Снег идёт.
Из шкафа выну шубу из мутона
И буду ждать весны, когда с балкона
Опять смогу смотреть, как ночь плывёт.

КОМНАТА

И вот я, как всегда, стою, подперши дверь плечом,
Жду, что хозяин заскрипит опять в замке ключом...
Как странно после этих всех прошедших долгих лет
Увидеть снова за окном знакомой лампы свет.

И скрипнет от шагов твоих паркетная доска,
И сердце радостно замрёт, и отлетит тоска,
Откроется тихонько дверь: в зелёной полумгле
Очки знакомые твои я вижу на столе.

Ты помнишь, как тогда, смеясь, мы мчались на вокзал -
Не помню, кто из нас тогда куда-то уезжал,
Но, знаешь, больше я теперь отсюда не уйду,
Как в том нам памятном, давно забытом мной году.

И ты стоишь с печатью одинокого житья,
С лицом, носящим горький след обманов и тревог...
Привет тебе. Дай вспомнить снова лёгкость бытия,
Что вновь перечеркнёт собой нам судьбы поперёк.

НАСТРОЕНИЕ

Однажды я о прошлом затоскую,
Но, вынув свою книжку записную
Прошедших лет, помыслю: не вздохнуть
Над юностью моей кому-нибудь.

Здесь адреса забытых мной знакомых,
Страстей свидетелей, что и не снились вам...
Я не хожу туда. Люблю, оставшись дома,
Компьютер свой напрячь по вечерам.

В таком я с ними побывала переплёте,
В каком не мыслю я ребёнка своего.
Сейчас на улице на оклик: - "Как живёте?"
Мы с дочкой твёрдо отвечаем: - "Ничего!"

И не гадаем: что там, за словами?
Ехидство, зависть, или доброта?
Прощайте, уж не вижу я над вами
Крыл ангелов, что реяли тогда...

УЛЕТЕЛА ЛИСТВА

Улетела листва. На полгода
Обнажились ветвей кружева.
У природы особая мода:
На полгода застынет природа,
В наготе своего естества.

Улетела листва. Улетела.
С воем ветра её косяки
Покидали древесное тело,
Словно вслед за грачами хотели
Долететь до Евфрата-реки.

Зазимуем, листва, зазимуем,
Здесь, под снегом, покойно зимой...
Хоть слегка о тепле погорюем,
Но, увы, смертный сон неминуем
Твой и мой.

РЯБИНА

Улетели листья,
Обнажив плоды,
И рябины кисти
Ярки, молоды.

Их теперь морозы
Сладостью нальют,
Их, светясь, как розы,
Снегири склюют...

Так горнило грусти
Многим знак даёт:
Лишь мороз даст вкусный
Сладкий ценный плод.

ОКТЯБРЬ

Лысеют липы всё быстрей -
Удобней фонарям светить,
И с тёмно-бурых тополей
С порывом ветра дождь летит.

Октябрь оделся в желтизну,
И хоть газоны зелены,
Но видишь неба глубину
Из лысых парков глубины.

И снежноягодника горсть
Бросает школьник боевой,
И, как воздушный шар об гвоздь,
Хлопок раздастся под ногой.

А ночью в свете ярких фар
Вдруг поплывёт ночной пейзаж.
И зыбким станет тротуар
На миг, пока ползёт мираж.

Дождь начинает моросить
Внезапно с мутненьких небес,
И зонт приходится носить
С собой - по поводу и без.

Гуляешь ночью - красота!
Безлюдье, окна, фонари...
Из-под машины взгляд кота
Как огонёк такси горит.

Дождёмся зимних дней лихих -
Раздастся вьюги тонкий вой,
Снег снизу, сверху - а меж них
Чуть тёплой жизни тонкий слой.

Пока же, хоть и дождь идёт,
И все растенья отцвели,
Но грудь, волнуясь, жадно пьёт
Последний вздох живой Земли.

Бродячие актёры

Горит закат, на нём темнеют клёны,
Шпиль гордой ратуши блестит, как черный шёлк.
И в городок въезжают гистрионы,
Их старый ярко крашеный возок.

Жонглируя зажженными свечами,
Бежит перед конягой Арлекин.
Бригелла с полинявшими усами
Поёт фальцетом гистрионов гимн:

- "Мы шутки и веселье затеваем!
Кто любит громкий смех? Сходись, народ!"
И Коломбина из возка кивает,
И поцелуй воздушный бойко шлёт.

Мы шутим, шутим! Здесь всё невзаправду!
И сыплет, не боясь солёных слов,
Шут Скарамуш похабные тирады
Под громкий хохот дюжих мясников.

И спляшет на канате Коломбина,
И Панталоне паклевых седин
Не пощадит развязный, тощий, длинный,
Румяный ярко-пёстрый Арлекин.

Он Коломбину в юбочке из ситца
К себе притиснув, схватит за бедро -
И болью неподдельной исказится
Измятый набелённый лик Пьеро.

ГАМЛЕТ

Театр уж полон. Ложи блещут,
Партер и кресла, всё кипит...
А.С Пушкин

Театр наполнен. Рукоплещет
Перед трагедией партер.
Духи, меха, причёски женщин,
И величавость их манер -

Всё блещет в ожиданьи пьесы.
Партер любуется собой,
Шлёт ложа на лорнет повесы
Взгляд торжествующий и злой.

Но суетность забыта будет,
Когда в знакомый пьесы ритм
Обычным театральным чудом
С волненьем сердце воспарит.

И, о Гекубе рассуждая,
Мятущийся безумный принц
Опять, опять сердца пронзает!
И девочка от лживых лиц

Поникнет, от жестоких лютых
Дворцовых козней и обид,
И зал, в шелка и мех закутан,
Опять дыханье затаит,

И снова замираньем встретит
Трагичный Гамлета финал...
Пока нет сил аплодисментов
Обрушить восхищённый шквал,

И потрясённое молчанье
Свои объятья длит и длит,
Лишь Муз тяжелое дыханье
Над мёртвой сценою стоит.

СЕМЕЙНАЯ ЛЕГЕНДА

Пра-прадед мой, поляк, был шляхтич, офицер,
И в гневе, и в любви не знал он полумер,
И турка усмирять ходил он на войну,
И из походов тех привёз себе жену.

Она была женой султана самого,
Но был он побеждён - и больше нет его.
Гарем был разорён, султан был побеждён,
И увезли в полон султанских сорок жён.

Пра-прадед мой жену свою боготворил.
Трёх смуглых дочерей с султаншей он родил,
Гаремной ласки ток пьянил сильней вина,
Но третью дочь родив, вдруг умерла жена.

И запил наш старик, стал дик и страшно зол,
Что дочь свою на смерть жене он произвёл,
И старшая, сбежав, прислала весть отцу,
Что с прадедом моим идёт она к венцу.

Взяв младших дочерей, приехал к дочке он,
И в церкви объявил, что нужно чтить закон,
Что дочь должна была его сперва спросить
И попросить её на брак благословить.

"Теперь же - он вскричал - я проклинаю вас!"
Сестрёнок ей отдал - долой с отцовских глаз -
И больше никогда не смог умерить гнев,
И внуков называл не "внуки", а "пся крев"

Проклятье старика на нас сказалось так:
Ни у одной из нас не был счастливым брак.
Мы причтены судьбою к прОклятым родам.
- Зачем ты нас так, пра-прадедушка Адам?

СЕНТЯБРЬ

Сентябрь. Земля ночами стынет,
Повсюду яблок аромат,
И в кроне липы золотые
Как будто яблочки висят.

Сердечки желтые роняя,
Шуршит, шуршит своей листвой,
И дворников суровых стая
Идёт с листвой в неравный бой.

Да и берез опрятных косы
Уж ромбик жёлтый просквозил...
Лишь георгинов гордых позы
Ночной мороз не победил.

На землю тучи брюхом пали -
Туманы, дождь - и фонари,
Что лето ярко освещали,
Теперь у облака внутри.

Немеет ночи бледный пламень,
Подростки больше не галдят,
Площадки детские ночами
Необитаемы стоят.

Сентябрь, подкравшись, опустился -
И замолчало всё вокруг.
Лишь яблок переспелых стук
Синкопами на мир пролился.

ЖЕРТВА

В чём жертвы высший смысл? Часть лучшую избытка
Творцу преподнести - хоть всё имеет Он -
За то, что мы сейчас заботою Владыки
Имеем то, что есть - защиту, власть, Закон.

Адам в Раю одним пожертвовать был должен -
Познаньем вкуса плОда, что содержит Зло.
Насколько ж эта жертва, в сущности, ничтожна,
К сколь многим жертвам ослушанье привело!

Пришло и время страшной Авраама жертвы:
"Вот сын мой - Исаак" - склонясь, промолвил он.
И был ответ, что Бог явил живым и мертвым:
- "Вот жертва вам - Мой Сын, и новый с Ним Закон

Вам, чада, я даю, вам Им являю милость" -
И твёрдо Иисус отдал распятью плоть.
Страшней, чем Исааку, Сыну приходилось -
Не заменил Его барашком Бог Господь.

Он жертвой стал вдвойне. Синедрион решает,
Радея за народ, уставший шеи гнуть,
Что лучше пусть один невинный погибает,
Чем смута приведёт к погибели страну.

Но жертва Авраама в Неба отраженьи
Вернулась во сто крат, поправши смерть и тьму.
Кайафа же евреям дал лишь распыленье -
Он жертвовал не тем, что дорого ему..

ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ

Чудесные школьные годы!
(За что их все любят? Вопрос!
Шагаешь в любую погоду
Голодный и сонный до слёз)

Девчонки меня не любили,
Соперницу чуя, видать,
А парни приветливей были
За то, что давала списать.

Но чувство победы законной,
Что каждый урок мне давал,
В привычку вошло. Непреклонно
Мой ум постигал, постигал -

- И с радостью - жизни устройство,
Химических формул накал
И клеток неявные свойства.
Мой ум многих знаний алкал.

Победы на олимпиадах
Давали уверенность мне,
Что жизни от нас что-то надо,
Конкретное, впрочем, вполне.

То чувство - достоинства, знанья,
С которым сжился и живёшь,
Мощнее, чем с парнем свиданье
Рождало азартную дрожь.

Сейчас иногда из Канады
Звонит одноклассник один -
Мы вместе на олимпиады
Ходили, взяв курс - победим!

Его эта воля крепила,
По жизни блюла и звала,
В науке его утвердила,
Он вертит большие дела.

Поддав, позвонит: - "Эх, с тобою
Я рад был, что можно дружить -
Красивая, умная! Стоит
Лишь вспомнить - и хочется жить.

А ты - приезжай! Эх, подруга,
Лет тридцать тебя не видал!
Как прежде, расскажем друг другу,
Как нас этот мир принимал,

Как жизнь, как работа, и в мире
Какие свершили дела!
Хорошая девочка Ира!"
- Ну да. Я такою была.

ПРОЩАНИЕ

Какой ты нежной девочкой была!
Незлобною, ответственной, терпимой...
Как ты хозяйство правильно вела!
Муж обожаемый, сын горячо любимый...
Какой ты нежной девочкой была...

Какую страсть смогла ты одолеть!
Наркотики, пристрастье к алкоголю -
Что всем всегда несло позор и смерть -
Сжав зубы, напрягая ум и волю,
Какую страсть смогла ты одолеть!

В твоём присутствии покой и чистота
В душе любого сразу поселялась.
Духов мерцанье, сердца простота,
Негромкий голос, кроткая усталость...
В твоём присутствии - покой и чистота.

Из нас сегодня всяк себя корит,
Что не рванулся в ночь ту роковую
На просьбу, что в душе звучит, звучит -
Не дать избрать завесу гробовую...
Из нас сегодня всяк себя корит.

Решив, как сын любимый, умереть,
Какую же ты глупость совершила!
Зачем тебе, столь нежной, эта смерть?
Ты выбрала уход, петлю, могилу,
Решив, как сын любимый, умереть.

Прощай навек. Вот твой открытый гроб,
Обитый алым, мать стоит, рыдая...
Из твоего в покойнице - лишь лоб.
Где твоя нежность, детка? Дама пожилая
Холодная, чужая, неживая,
Прощай навек. Вот - твой открытый гроб.

НОЧЬ

Чист и прозрачен августовский воздух.
На горизонте, ясен до деталей,
Районный центр сияет, словно звёзды,
Которым не страшны ни пыль, ни дали.

Всё в это время бурно поспевает,
И гулко в небо цвета чернослива
Звезде подобный, самолёт вплывает,
Огнями крыл сверкающий красиво.

Он не один. Звездою переспевшей
Прочертит мрак метеорит полночный,
И, над моим окном мостясь неспешно,
Медведица Большая хвост свой мощный

Поворотит на юг. И яблоки всё слаще,
И донник возглавляет разнотравье,
Вздымая запах пряный, и пьянящий,
И предосенней августа отравой

Всё дышит жадно. Чёрным баклажаном,
Блестящим, глянцевым, земля во тьме лежит...
Вот снова звёздочка по небу пробежала,
Привет Земле неся от Персеид.

ИЮЛЬ

Вот звон цикад, как часиков биенье,
Нас окружил, бегут секунды лета.
Ткань неба с запада тьмой грозовой одета,
Не уследить в истоме дня Земли вращенья.

И сутки напролёт июля полновесный
Мы ощущаем шаг - мир растворился в пеньи,
Что звучно славит Жизнь. В привычном восхищеньи
Ты слышишь хор созданий поднебесных.

Вот ласточки летают, кувыркаясь,
Вот коростель ночами испускает
Свой резкий скрип. Кого-то призывает,
Когда с ночной прогулки возвращаюсь.

Мотоциклисты в лёгких майках белых
Всю ночь девиц по городу катают,
И двигателя треск задолго возникает
До той поры, покуда оголтело

Из тьмы он выскочит, весь упоённый ветром,
Сверкнув огнём, и, заревев, рванётся
Сквозь ночи ткань. К спине девица жмётся,
Треск оглашает даль на километры,

И пискнет птица "Пить!" в сосновой чаще,
И часики цикадные взыграют,
А за рекою зарево пылает -
Вот вам портрет июля немудрящий.

ЗАКОН

Избрал народ Господь. Ему явил посланье
О сущности Своей - и способ завещал
Не совершать того, что страшным наказаньем
Чревато для людей - Он Заповеди дал.

И многие века старались люди Торы
Закон Творца блюсти, беречь и изучать:
Как волос, тонок путь, стремящийся которым
Мог вечных адских мук за гробом избежать.

Ведь молодые мыслят: долго жизнь продлится,
Я начерно судьбу свою пишу пока.
Из них осознавать способны единицы,
Что жизнь у нас одна. И нет чистовика.

И седобрадый старец законопослушный,
Считающий, что мудрость до конца постиг,
Пред смертью ощутит однажды тихий ужас,
Поняв - его судьбу решает черновик.

Но Новый дан Завет Пришедшим на страданья,
Закон Им новый дан - и нет черновика.
Ведь исповеди таинство, причастье и раскаянье
Его сотрёт. Ты жив. И - с Богом на века.

Ужасный Бога Путь такой судьбы ужасной
Дал смертным избежать. Господь явился Сам.
Всего лишь: - "Я с Христом" - и жизни путь опасный,
Извилистый, кривой - ведёт на Небеса.



РАЗГОВОР 1

О Боже, не карай своих созданий!
В них каждый нерв Твоей лишь волей жив!
Глумясь, их бесы гонят на закланье!
Я тоже Сын Твой. Вот и накажи

Меня - Я одночастен с ними,
Мы - твои дети. Мне их очень жаль.
Я, воплотясь, Твоё прославлю имя
И дам им шанс геенны избежать.

Как все, пройду сомненья, испытанья,
Отрину сатаны соблазны и хвалы...
Через пророков Ты сказал, что срок настанет,
И все грехи людей, легки и тяжелы,

Я искуплю. Тот, кто Мой путь постигнет,
Кто будет знать, что наказанья нет,
Коль, каясь искренне, к стопам твоим приникнет
И Моей жертве принесёт обет

Раскаяния в том, за что карают -
Приму Я их признанья - и прощу.
Моё прощенье им откроет двери Рая,
За муки же Мои - не возропщу.

Ты накажи Меня, как будто грешен
Я пред Тобою так же, как они...
Я плачу, Я скорблю, Я безутешен.
Твоих созданий, Боже, сохрани.

Я выбрал этот путь. Любви безмерной
И жалости Я полон. Посылай
Меня в Твой мир. Помыслит маловерный
И укрепится в вере, зная: Рай

Открыт для всех. Уж слышен римлян топот,
Уже Мария Дева родилась -
И Я пошел. Познаю смертных опыт.
- И новая звезда на небесах зажглась.

РАЗГОВОР 2

Когда дары Святого Причащенья,
Раскаясь в исповеданьи грехов,
Ты принимаешь, встав благоговейно
Пред чашей, содержащей плоть и кровь

Того, Кто нами стал Своею волей,
То члены наполняет благодать
И тихий голос шепчет в сердце, что ли,
Прислушавшись же, можно разобрать:

-"Я за твои грехи уже наказан,
Ты только повторять их не желай.
Ты - Я теперь. Моим ты миром мазан,
Наказан и прощён. Не мучайся. Вставай."

РАССВЕТ

Июньским утром пар стоит над речкой,
Из-за востока солнце выплывает,
И чай в любимой кружке остывает.
Зарёй балкон залит неяркой, млечной.

Когда сквозь дымку свет от горизонта
Мир заливает, часто непонятно,
Закат ли растекается озоном,
Иль на балкон рассвет бросает пятна

Сиреневато-желтого свеченья
Сквозь дымку утра - мягко и не жгуче.
Куря, смотрю, как возникают тучи,
Растут, подобно венчику растенья -

И расползаются в пупырчатые крошки.
Сегодня день нам обещали жаркий...
Я греюсь на балконе, словно кошка.
И утро летнее так щедро на подарки:

Свет невечерний, запах влажной пыли,
Лихой полёт безбашенных стрижей,
Что, разлетясь в безумном вираже,
Чертёж пути меняют без усилий.

Шагов не слышно. Нежится в постели
Ещё народ - и утра аромат
Умыт и чист. Лишь ласточек парад
Звенит, омывшись в солнечной купели.

Потом проснутся галки и грачи,
И вот - выпускники с прогулки потянулись.
Звон юных голосов несётся с тихих улиц -
Июнь во всей красе под окнами звучит.

ЛИПА (июнь)

Склонясь от пышности июньского цветенья
Она стоит, тычинками пушась,
И летних запахов хитросплетенье
Струит вокруг невидимую вязь.

Вот этот запах - сладок, тонок, ярок
И плотен - он висит сам по себе.
То ветерка невидимый подарок -
Сверкнёт - и долго реет при ходьбе.

Чубушник издаёт клубники запах,
В лугах у речки коростель охрип,
Шиповник внёс на пышных ярких лапах
Свой тон, вплетаясь стройно в запах лип.

О мегатонны молодого цвета,
Орган июня! Щедростью своей
В виньетку пробудившегося лета
Вставь этих пчёл, летящих тяжелей

С цветущих лип. Добавь закат над речкой,
В зелёном небе юную луну -
И на зелёной скрипочке кузнечик
Натянет лета тонкую струну.

СМЕРТЬ ПОЭТА

Он был, конечно же, речист:
Занудливо, уныло, длинно.
Он был собою неказист.
Он на истории старинной

Страны, что кончилась давно,
Которой четверть века нету,
Всё объяснял: страна - гавно!
Он полагал себя поэтом.

..."Я Бальмонта читал сонет,
И вдруг открылося сознанье"... -
Поддав, на весь свой кабинет
Читал он с лёгким подвываньем.

Он много пил. Не верен был
Ни женам, ни семье последней,
Романчик новый заводил,
За сиськи ухватив в передней.

И вот он умер. Написал
Хороших несколько рассказов,
Себя гигантом полагал,
Детей не приласкал ни разу -

Он жил для Вечности. Она
Теперь поэта поглотила...
Погост, где верная жена
Его ждала, его могила

И два романа, и стихи,
Что, может, издадут на память...
Но горечь длится, не "хи-хи"
В груди друзей. Смогла их ранить

Поэта смерть. Его уж нет -
И только есть воспоминанье:
..."Я Бальмонта читал сонет
И вдруг открылося сознанье"...

ЖУК

Жук майский в воздухе висит, раскрыв объятья,
Крестом свои надкрылья разложив.
Как будто ангел в подвенечном платье,
Он, свесив брюшко, в воздухе кружит.

- Приди ко мне, о маленькая бейба!
Мой брачный танец кажет стать мою?
Усов гребёнки зришь на фоне неба?
Себя тебе на суд я отдаю:

Смотри, как бронзовЫ мои надкрылья,
Как глянцева моя головогрудь,
Как я, бася, порхаю без усилья,
Как я мечтаю лапку протянуть

Тебе, моя прекрасная лапуля!
Не отвращай лица, не прячь свой взгляд...
Твой силуэт изящен, словно пуля,
Предел моей мечты - твой яйцеклад!

Я под землёй мечтал ещё малюткой,
Как мы с тобой однажды воспарим...
- И детская толпа, заулюлюкав,
Маша сачками, ринулась за ним.

КРИВАЯ

Не даст ногам покоя голова
Дурная, потому что ветер вешний
Опять трепещет, дуя в рукава
Моей весенней красочной одежды.

Иду, куда кривая приведёт -
Такое свойство у неё кривое -
И новая судьба за поворотом ждет,
И точно уж ногам не даст покоя:

Любила биологию всегда,
Зато работать стала программистом,
Затем престижных вузов череда
Мелькала вдоль судьбы моей со свистом.

И вот - стихи. Кривая, расскажи,
Куда меня ещё потом закинешь?
Иные возникают рубежи,
Когда, зажмурясь, новый жребий вынешь.

От ненависти к вере - в Божий храм,
Поняв, что есть места похуже рая...
По кочкам, буеракам, по полям -
Вези, вези меня, моя кривая!

ЛЕТО

Когда последний снег с травой сольётся
И с ливнем к нам нагрянет месяц май,
И в пух зелёный роща облечётся,
И с неба в свисте крыл пернатых стай

Обрушится тепло, и упадет в объятья
Друг друга, ободрившись, всяка тварь,
Я, доставая из комода платье,
С надеждою взгляну на календарь.

Теперь нам предстоит лишь лето, лето,
Нескользкий тротуар и лёгкий шаг!
Закаты будут плавно плыть в рассветы,
Зари катя по горизонту шар.

В ночи табак душистый замерцает,
Стон источая лёгкий, басовой,
И, силуэт цветочный заслоняя,
Тень обернётся Мёртвой Головой,

И бронзовою станет наша кожа,
Малина закраснеет на столах...
Мы, на себя на зимних непохожи,
По городу пойдём на каблуках,

И вплоть до осени нас будут ароматы
Цветенья, спелости и юности кружить...
Жизнь - это лето, я скажу, ребята!
И ради этой жизни стоит жить!

ЖИЗНЬ

Нас жизни впечатленья формируют.
Порой на свою душу на живую
Глядишь - и память прошлое тасует:
Кто это мыслит мною? Я? Не я?

Ты соткан весь из жизни впечатлений,
Когда-то восхитивших на мгновенье,
Усвоенных, как кислород - растеньем,
Желаньем встроенных в палитру бытия.

Ты состоишь из опытов прекрасных,
Что сущностью твоей, желая страстно
То заменить в себе, что безобразно,
Ты в восхищеньи меришь на себя...

Где я? Где мир? Лишь жизни отраженья
Ты видишь, изучив душевные движенья,
Следы былых побед и поражений.
Жизнь - скульптор твой. Желаньями слепя,

Она, как ливень, капли впечатлений
Обрушивает, и души растенье,
Омыв, преобразит. То, что достойно тленья,
Спадёт, а тело и душа - цветут.

Она твой дух питает и лелеет,
Твоим трудам создать себя радеет,
Твой опыт - жизнь. И это не истлеет,
И в Вечности тебе за это воздадут.

********

Продаются кондомы - 12, ну, дюжина,
И салфетка бесплатно приложена тоже.
Я спросила у парня - Салфетка к чему же нам?
Он сказал - Пот со лба чтоб утёрли, быть может...


********

- Ты смотри у меня! - грозно крикнул Ахилл.
- Сам смотри у себя! - ему Гектор сказал -
И отсёк ему что-то. Ахилл завопил.
В общем, Гектор Ахиллу в тот раз показал.

********

- Я те дам! - кричит тётка в лицо мужику,
- Я тебе покажу! - ей вторая подстать.
Тот, блаженно рукой подпирая щеку:
- Уж не знаю, какой предпочтенье отдать.

********

Не впадайте в иллюзии вы, господа:
Коль работать с красоткою вам предстоит,
То работа возможна, в теории - да,
А на деле, зараза, всё время стоит.

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ИНСТИТУТ

Здесь лавры треплют старикам,
Как прежде, юные невежды.
На дом сей желтый Пушкин сам
Взирает с лестною надеждой:

Из них ведь гений может встать
Гигантом мысли, сердца, пенья!
Кто муз введет в свои владенья?
...Кому бы лиру передать?

ПОЕЗДА

Кто выдумал, что скучно в поездах,
Что наш удел в пути - лишь флирт да пьянство?
Взлетая, никнут за окошком провода,
Столбы их взлёт в воздушное пространство

Осаживают. Лесополоса
И серые корявые деревни...
Попутчиков весёлых голоса
Обычай путешественников древний

Исполнят - где родился, как живёт...
Порой доходит и до откровений.
Дорожный пресный сахар нам несёт
Весёлый проводник, зажав подмышкой веник...

А этот запах - запах рельсов, шпал -
Стальной, чуть с копотью, с тоскою, с креозотом -
И кто, его вдыхая, не мечтал
О чем-то дальнем - словно звал кого-то?

Я вас люблю - дороги, поезда,
Опасности налёт, терпенья нотка.
Цель приближается. Взлетают провода.
В руке попутчика рябит в стакане водка.