Откройте свой Мир!

Во время советского детства каждый мальчишка дорастал до того момента когда мечтал «стать солдатом». Затрудняюсь сейчас сказать, почему так было. Может быть банальный результат советской пропаганды, а может по иным причинам. Наверное, и меня подобная мечта не обошла в своё время. Сам не помню, но родители рассказывали, что в детстве, стоя в углу за какую-то провинность, я, размазывая слёзы по щекам, пытался вымолить себе прощение шантажом: «… вот пойду в армию – не буду вам письма писать…». Родителей, особенно отца, такой поворот событий почему-то веселил. Даже стоя лицом «в угол» я спиной чувствовал в его вопросе «а почему, сынок?» несдерживаемую улыбку. От этого у меня еще быстрее катились слёзы по щекам – из-за неудавшейся попытки получить помилование при помощи шантажа. В угол меня перестали «паковать» с четырех лет – необходимость в шантаже отпала, а других поводов задумываться о предстоящей воинской повинности не возникало.

Но сейчас безоговорочно понятно – разница между нынешними и тогдашними мечтами мальчишек кроется исключительно в социальных причинах. Сегодня наверняка каждая родительница мальчика-подростка приложит максимум усилий для того, чтобы её ненаглядное чадо всеми правдами и неправдами избежало службы в Вооруженных Силах Украины. В легендарные советские времена «откосить» от армии было очень сложно, дорого и рискованно. Да и у нас, пацанов, подобный «подход к вопросу» не приветствовался, даже с учетом того, что служить не очень хотелось – срабатывало неизбежное «надо». А нынешняя осень (2013) вообще принесла радостную новость – переход с 2014 года на службу на контрактной основе. Смогут ли сегодняшние рулевые обеспечить закону необходимую почву – отдельная тема. Сейчас разговор о другом…

Моё первое знакомство с военкоматом состоялось еще в восьмом классе. Была стандартная система постановки на учет. По достижении 16 лет проходили мед.комиссию при местном военкомате и получали некое «приписное свидетельство» - своеобразный детский военный билет. Какими-то особенностями упомянутое мероприятие не отличалось, а мне запомнилось лишь одним интересным эпизодом. Именно на этой комиссии в моих личных документах появилось первое официальное упоминание проблемы со зрением. Проходя окулиста, впервые в жизни увидел книгу с тестами на цветовосприятие. Был крайне удивлен – по страницам беспорядочно, словно горох, рассыпаны разноцветные точки. И лишь некоторые из них, объединенные каким-то одним цветом, слагают из себя или цифры, или какие-то геометрические фигуры. К тому моменту своей жизни я уже не только смирился, но и весьма неплохо приспособился к тому, что все зеленые и коричневые карандаши для меня неразличимы. Но никто мне еще не объяснял в чем дело - да я ни у кого и не спрашивал – просто жил. А тут, вдруг, передо мной листают страницы и задают один и тот-же вопрос – что видишь?
Как сейчас помню – стоявший за мной «в очереди на книжку» одноклассник Вовка Литвиненко тихонько пытался подсказывать через плечо – треугольник, шестьдесят шесть, квадрат, восемьдесят восемь. Но военкоматовских докторов не проведешь, собственно и цели такой не было. А как результат – пометка в медицинской карточке личного дела – «Цветоаномал группы Б». После этого случая книгу с тестами мне е подсовывали около трех лет, даже успел забыть о её существовании.

Тысяча девятьсот восемьдесят пятый. Закончилось лето. Вот и получен диплом слесаря контрольно-измерительных приборов и средств автоматики. На пороге взрослой жизни. Оформляюсь по распределению на работу на кременчугский завод технического углерода. Интересно порой судьба «рулит» - глянув на мое направление, начальница отдела кадров расплылась в улыбке – «Стало-быть будем продолжать семейные традиции?» Оказалось, что еще в начале шестидесятых мой отец свою кременчугскую трудовую деятельность начинал именно на этом заводе. Но удивило меня не столько это, сколько тот факт, что его до сих пор помнят – а ведь минуло уже около 15 лет с того момента, как он уехал из города…

Еще незадолго до защиты дипломного проекта, весной, многим из моих друзей-сверстников военкомат снова напомнил и о своем существовании и о необходимости «отдать долг Родине». Процедура призыва на срочную воинскую службу тогда была небыстрой – целых три медицинских комиссии. При чем две из них непосредственно в военкомате Кременчуга, а третья, после которой уже ждали повестку с конкретной датой, в областном, полтавском военкомате. Зачастую промежуток между комиссиями был не меньше 3-4 недель. Вот и получалось, что еще за полтора-два месяца «пятая точка» каждого из призывающихся уже находилась в неком напряжении и ожидании неприятностей. На момент получения диплома я уже «опаздывал на год» с призывом в армию, а тут еще и военкомат обо мне забыл. «Не переживай, Серёга, говорили мне друзья, мы отслужим а потом и на твоих проводах погуляем». Шутка всегда вызывала в компании взрыв смеха, но меня нисколько не веселила такая перспектива. Многие из них уже к концу сентября стали «счастливыми обладателями» повесток с конечной датой – в основном на ноябрь. Весьма неуютно чувствовал себя по этому поводу. Во первых потому, что никого из близких друзей не оставалось – уходили служить. А во вторых – угнетала мысль о том, что уже и так год просрочил…

Этот молодой офицер жил в соседнем доме, в одном подъезде с моим другом Юркой, только этажом ниже. Проходя комиссию на приписное свидетельство, я слегка смутился, увидев его в коридорах военкомата – даже не знаю почему. Я и раньше с ним сталкивался, но чаще всего по пути в гости к Юрику. Коротко и лаконично здоровался, он всегда отвечал – этим и ограничивалось наше нечастое общение. О нем я только знал, что зовут его как и меня – Сергей, а фамилия была известна из списка жильцов, вывешенного в подъезде друга. 
Идея зайти к нему в гости «по личному вопросу» возникла как-то очень неожиданно и спонтанно. Около недели всё решал – «надо – не надо», но в конце концов решился. В ответ на неожиданно высокий тон звонка за дверью послышались легкие и быстрые шаги, всего один щелчок дверного замка и в проеме двери стоит Сергей. Почему-то в форменных брюках и рубашке, но уже не по форме – без галстука и с расстегнутым воротом. В ответ на мое приветствие обратился ко мне по имени, предложил войти – что слегка придало мне уверенности. Стоя в просторной прихожей старой «сталинки», переминаясь с ноги на ногу и теряясь в подборе нужных слов, кое-как пытаюсь ему объяснить причину своего визита. По мере «продвижения по теме» на лице хозяина квартиры начинает появляться улыбка, но слушает молча, не перебивает. Для меня так и осталось загадкой, о чем он думал в те минуты, но дослушав мои предположения типа «… может папка с моим личным делом куда-то за ящик завалилась, или не в ту ячейку ошибочно поставили…». Выждав паузу после того, как я закончил свою тираду снова разулыбался во все тридцать два и говорит: «Ну и куда ты спешишь? Забыли, и хорошо, гуляй пока гуляется – в строй всегда успеешь». Вежливо попрощался и какое-то время не спешил закрывать за мной входную дверь квартиры – провожал улыбающимся взглядом. Выходя из подъезда я так и не услышал звука закрывающейся его двери, как и не получил хоть какой-то ясности…

Сколько себя помню, мой день рождения отличается ровной, спокойной осенней погодой. Пятница, 18 октября 1985 года тоже не стала исключением. Возвращаясь с работы, любил выходить из троллейбуса не на своей остановке «Улица Победы», а на следующей. Она была конечной, находится практически в центральном городском парке. Проходя его, пустынными в это время, аллеями наслаждаюсь особыми природными красками, редкими звуками, романтическими настроениями осенней природы, готовящейся к предстоящей зиме. Особый аромат осени несравним ни с чем. Кое-где его разбавляет легкий дымок тлеющих листьев – тогда городские власти еще не запрещали дворникам жечь опавшую листву. Те немногие из листьев, что еще остались на ветвях, словно из последних сил держатся, не желая погибнуть в пламени костра, настолько немногочисленны, что сквозь кроны деревьев без труда просматриваются низкие облака, гонимые прохладным ветерком куда-то на юго-запад. Романтичность настроения усугубляют два факта. Сегодня мой день рождения. В теплом домашнем кругу, с мамой и отчимом, обязательно в 18:45 (это время моего рождения) откроем громко за ужином бутылку шампанского. И тот факт, что впереди два выходных тоже несказанно радует. В лес что-ли с друзяками на велеках прокатиться? Нет, не поеду. В субботу соберем дома всех друзей и подруг – день рождения будем праздновать. С этими мыслями и сам не заметил, как пройдя через парк, захожу в свой родной с детства дворик старенькой пятиэтажки.

Между первым и вторым этажами моего подъезда четыре стройных ряда почтовых ящиков. Один из них, под номером семнадцать, выделяющийся цветом – наш. Давно, еще тонкими детскими пальцами, научился из щели, между корпусом и дверцей ящика, вытаскивать любую корреспонденцию не открывая ящик ключом – его у меня на связке никогда и не было. Вот и в этот раз, подцепив мизинцем, подтягиваю к щели какой-то одинокий листик бумаги. Еще не вытащив, чувствую, что это даже не почтовая поздравительная открытка, помните – раньше их даже без запаковывания в конверты отправляли почтой. Рекламу в те времена еще не рассовывали так, как это делают сейчас. Теряюсь в догадках – что это может быть. Светло-серого цвета, небольшой лист бумаги просовывается в щель тыльной, чистой стороной. Переворачиваю. В самом веху, большими, заглавными буквами «ПОВЕСТКА» а в нижнем правом углу круглая печать кременчугского военкомата. Дословно текста уже и не помню – жаль, нужно было сохранить повестку – но смысл сводится к тому, что уже 28 октября к семи часам утра, мне следует явиться в военкомат для отправки на прохождение срочной воинской службы в рядах Вооруженных Сил Советского Союза. Дождался. Подарка ко дню рождения. Мама наверняка больше всех расстроится…

Во время советского детства каждый мальчишка дорастал до того момента когда мечтал «стать солдатом». Затрудняюсь сейчас сказать, почему так было. Может быть банальный результат советской пропаганды, а может по каким-то иным причинам. Наверное, и меня подобная мечта не обошла в своё время. А если и обошла, то все равно уже через десять дней она станет реальностью…

Никогда и ничем не сотрутся из памяти некоторые моменты детства…


Сегодня. Маленький, меньше, чем спичечный коробок, поблескивающий отделкой «под никель» современный МР.3-плеерок уютно улегся в моей ладошке. Почти невесомый, гладенький. Со всех боков ласкает не только руку, но и взгляд. Всего пяток миниатюрных кнопочек открывают немыслимые возможности. Нажал одну – ожил цветной мини-дисплей… А чего вы хотите – это вам не «хухры-мухры» - это настоящий «Сони». Как-то даже сложно поверить в то, что сейчас в ладони поместились десятка четыре, а может и больше, старых-добрых бобин…

 


Маленькому Сережке было всего года три-четыре, не больше, когда отец на старой бобинной ламповой "Эстонии" на плёнку с помощью микрофона записывал как он стишки дет.садовские читает:







Кажется, у отца до сих пор эта пленка сохранилась... Неизбежно приближался конец 60-х. Большие,
красного цвета коробки, на которых было крупными буквами написано "Тип-6" стопкой стояли на книжной полке... Эти, и им подобные пленки тогда делались на диацитатной основе. Пленка получалась весьма толстой и очень боялась высыхания. Скорее трескалась и ломалась, чем рвалась, и довольно часто. Поёт, бывало, Людмила Зыкина и вдруг раз – замолчала. А вместо песни шаркающий звук – один «хвост» оборвавшейся пленки забавно описывает круги над корпусом по часовой стрелке, а второй, почему-то, в противоположную сторону. Но клеилась пленка просто, банальным уксусом. Сережкин отец вытаскивает из кухонного холодильника зеленоватого стекла бутылку, на этикетке написано «Оцет». Обычно он её с удовольствием "применял" со свежими пельмешками, но если этим уксусом смочить два «хвостика» пленки и прижать пальцами – они удивительным образом приклеются друг к другу и Зыкина продолжит свою песню, но теперь в этом месте всегда будет забавно «проглатывать» пару-тройку букв из слова, а пальцы на какое-то время сохранят запах пельменей...


Праздничная ночь. В углу однокомнатной хрущевки, гордо царапая  потолок красной звездой, стоит сверкающая настоящими стеклянными игрушками и серебристым «дождиком» Новогодняя Елка. А по
черно-белому телеку уже двенадцать раз  отзвучали Главные Часы Страны. Прогремело троекратное «Ураааа» в исполнении всех присутствующих. Взрослые прямо через стол все «переобнимались-перецеловались», поздравляя друг друга с новым годом, с новым счастьем. Сережке радостно и гордо
– несмотря на такое позднее время, его даже не пытаются уложить спать. В центре комнаты «вторым дыханием» оживает праздничный стол. К чертям пиджаки и галстуки – официальная часть закончена.К запаху хвои и серы от новогодних хлопушек, уверенно подмешиваются ароматы картошки-пюре с жареной печенью, вареников с вишнями, жареного в кляре леща, прибалтийских шпрот. Селедка под шубой и
традиционный салат «Оливье» тоже есть, но почему-то так ярко не пахнут. Некоторые из блюд слегка приправлены цветными «конфетти» - результат домашнего салюта. Но это никому не портит ни настроения, ни аппетита.  Маленького Сережку интересуют только сладкое и лимонад...  Шумно, весело, дядя Коля,
тётя Нина,  Иван Зиновьевич с супругой – тучной женщиной в алом платье, имя которой он так и не научился произносить, ещё какие-то взрослые. Никто не утруждает себя таким понятием, как скромность –
звучит «музыка застолья» - вилки и ложки с неимоверной точностью такта совпадают с настроением любимой телепрограммы страны – показывают  «Голубой огонек». У самого телевизора, на увесистом, самодельном табурете микрофон, который у мальчишки в те годы стойко ассоциировался (по форме) с электробритвой. Длинный черный провод от него тянется ближе к столу. Там, на таком-же табурете, стоит огромная «Эстония». Современное творение инженерной мысли прогрессивных шестидесятых.

Чтобы сейчас представить примерные размеры того «волшебного ящика» следует представить сегодняшнюю микроволновку, и мысленно её увеличить ровно в четыре раза, или лучше в пять. Две массивные дубовые боковины. Такая-же массивная и тяжелая верхняя крышка, под которой «живет» магнитофон. «С лица» тогдашнюю «Эстонию» сегодня и сравнить не с чем – таким удивительным был дизайн. Под узкой и длинной шкалой радиоприемника около десятка пластмассовых клавиш, размером с грецкий орех, но по цвету «стилизованных» под слоновую кость. Но это для взрослых такой цвет. Маленькому Сережке эти кнопки казались огромными, желтоватыми зубами из пасти какого-то морского чудовища. Детское любопытство
влекло нажать каждую из них, в тоже время детский страх удерживал его от этого опрометчивого поступка. Очень не хотелось чтобы эти зубы оттяпали ему палец.  По краям от клавиш две большие вращающиеся ручки, такого-же цвета но конусной формы. А над всем этим словно нависает, с устрашающим уклоном вперед панель с динамиками. Самих динамиков не видно – панель затянута ярко-желтой, однотонной тканью. Так считалось модно и стильно.

Взрослые продолжают раскладывать по тарелкам, разливают по рюмкам и фужерам, громко разговаривают с приподнятыми нотками в голосе, зачастую не слыша друг друга. Звучат тосты, исполненные самых светлых надежд, без тени тревоги и озабоченности в завтрашнем дне. Закусывают, снова наливают… Ни у кого из присутствующих нет и тени сомнения в том, что наш балет, наши ракеты, наши автомобили и станки, наше всё – лучшее в мире. И как ни странно – каждый горд этим. Как и мыслью о том, что его причастность к этому превосходству самая непосредственная. Это очень важно - и каждому из них в отдельности, и всем вместе. Особенно в эту праздничную, Новогоднюю ночь.

И вдруг отец, который ближе всех сидит к агрегату, вскидывает руку вверх. Дисциплина гостей мальчишку просто поражает – в одну секунду в квартире повисает мертвая тишина – суховатый металлический щелчок костяного зуба «Запись», и через мгновение из телевизора звонкий
голос какого-то дядьки в яркой цыганской рубашке заполняет собой всю комнату, до самых дальних и затемненных её уголков:

 «Поговори хоть ты со мной, гитара,Гитара семиструнная, вся душа,
Вся душа полна тобой, а ночь,А ночь такая лунная.» 

И тут-же, из-за его спины целый цыганский табор весело приплясывая, подхватывает: 

«Эх раз, раз, да ещё раз, да ещё много-много раз.
Эх раз, раз, да ещё раз, да ещё много-много раз.»

 
Сережка тоже молчит – команда отца – закон: когда по телевизору поют – все молчат. В какой-то момент, после первого припева,  залихватская мелодия разгоняется до такой скорости, что петь цыгане уже не успевают – только жаркий, страстный танец. Мальчишку вдруг озаряет мысль – не поют, значит говорить можно, и нужно громко, а то музыка, и быстро – пока снова не запели:

- Мамуляяяяя, я ситра хочу и пироженого!!!!

Комната взрывается дружным хохотом взрослых, Сережа чувствует, как заливается багрянцем до корней волос - от того, что его скромное желание вызывает у них такую оценку. И только отец рассержено махнув рукой в сторону присутствующих «а, ну вас, такую песню загубили – это-же Николай Сличенко – третий месяц его «поймать» не могу… нажимает на «Эстонии» другой желтый зуб, с надписью «Стоп» и уже с легкой тенью улыбки  продолжает – Коля, наливай, пока картошка не остыла, а после обращается к мальчишке – иди, сынок, и тебе ситро налью». От этих слов у малыша отлегло от души – не всё так плохо.

Каждый день этот дорогой и современный магнитофон отец не включал. Внимательно по газете он следил за телепрограммой, каждое воскресенье снова настраивал у телевизора микрофон, удивительным образом похожий на электробритву, и ждал «Музыкальный киоск». И лишь иногда, когда отец уходил на вторую смену, Сережа с маминого разрешения поднимал полированную верхнюю крышку, с опаской и быстро нажимал третий слева желтоватый зуб «Пуск», запускались во вращение две пустых, без пленки катушки, и ставил на них своих солдатиков. Они «бегали по кругу» и малыша это очень веселило. Особенно если кто-то из красноармейцев не мог выстоять. Падали порой даже те, что считались «стойкими оловянными»…


А через пару лет большая «Эстония», затянутая над зеленоватой шкалой приемника красивой ярко-желтой
тканью уехала из их квартиры. Вместе с отцом – в его новую семью. В доме из музыки осталась только радиоточка, которая чаще говорила, чем пела, и неизвестно откуда взявшаяся немая гитара - без струн.

С возрастной  точки зрения, кажется, есть четкие границы, отделяющие детство от отрочества, потом от юности и т. д. Но в то время все эти периоды плавно сменялись один другим, и сейчас вспоминаются просто как "былые времена".
Как-то пытался вспомнить - а когда именно и что именно меня впервые заставило задуматься об устройстве государства, в котором живу??? При чем не имею в виду устройство с точки зрения "политической организации", "экономических особенностей" и прочих моментов. Короче говоря - воспоминание есть такое.


Предыстория.

Лето после восьмого класса проводил дома. Часто и много в дружной компании "мотались" на "Зелёный остров". При чем к "Лаптю" (для тех, кто не знает - катер так назывался, который за 30 коп. туда и назад желающих перевозил с 7 утра до 20 вечера) мы "привязаны" не были. На тот момент уже было "на балансе
двора" несколько больших и разных автомобильных\грузовых камер. Расписание "Метеоров" и "Ракет" уточняли еженедельно и зная его без особого страха и риска сами переправлялись через Днепр на упомянутых плав.средствах. Часто это было по 2-3 "экипажа".


История.

Начало августа. Воскресенье. Солнце только маленьким краешком диска виднеется над линией противоположного берега. Последний "Лапоть" пришел на свой городской причал около 40 минут тому назад. Течения - быстрого и неприятного - нет, "быстроходов" в ближайшие минут 40 не ожидается. Поэтому "три камеры по два человека" отчалив от "Зеленого" неспешно и привычно пересекают фарватер и без труда швартуются на третьей (если считать от хлеб.завода) лестнице городской набережной. На "Зеленом" прожили три дня и две ночи.
По набережной прогуливаются "простые советские граждане, наслаждаясь приятным вечером перед предстоящей трудовой неделей". Мы-же более шумно и весело начинаем вытаскивать свои "лахи" наверх. Слегка чумазые, местами в саже от костра, полураздетые - в каких-то шортах, "без верха", загорелые, пропахшие дымом, радостные и отдохнувшие. Вытаскиваем и раскладываем прямо на горячем асфальте
подмокшие при переправе (обычное дело) рюкзаки и сумки. Наше присутствие привлекает внимание "блюстителей порядка" - наряд из одного сержанта в фуражке и двух "цивильных" с красными повязками
"Дружинник". Они гордо прохаживаясь вдоль набережной "хранили покой и порядок граждан".

Останавливаются возле нас. Мы не пьяны (не пили тогда даже пива ещё), не ругаемся матом, не дебоширим, просто в хорошем настроении. Замечаний нам вроде-бы как стражам порядка и не за что делать. Но тут один из "цивильных" подходит ко мне, кивает на маленький серебряный крестик
на шее, висящий на тонкой цепочке такого-же металла. И НАЧИНАЕТСЯ:

"Как тебе не стыдно, ты-же КОМ-СО-МО-ЛЕЦ (именно так и чеканил). В то время, как твои старшие братья проливают кровь, защищая Афганистан, ты, бестыжий, позоришь нашу Родину тёмными пережитками царского прошлого. На тебя ведь даже прохожим из-за этого смотреть стыдно...." Мы, подростки, уже тогда знали, что спорить и пререкаться с ними "себе дороже" поэтому просто смотрю в сторону и молчу. А они меня уже "окружили", гады... 
"Бла-бла-бла" ещё минут 5 и потом:
- Одевайся - пошли в отделение. Вытаскиваю из сумки свою футболку, одеваю кеды на босу ногу, ребят прошу мои оставшиеся шмотки забрать...

Они ведут меня куда-то "в сторону ближайшегоотделения" и один из них продолжает мне рассказывать о "большой цене свободы, которую наши деды заплатили за победу над фашистскими супостатами, о
высоких достижениях всех трудовых коллективов Родины..." Отошли метров триста, повернули вглубь какой-то аллеи и неожиданно останавливаются. "Воспитатель" за плечо поворачивает меня к себе и говорит:
- Знаешь, если ты сейчас САМ СНИМЕШЬ С СЕБЯ ЭТОТ ПОЗОР и отдашь мне - мы не станем идти в отделение, не будем заполнять никаких бумаг, не сообщим ни в школу, ни в Комсомол, ни твоим родителям на работу... Но при условии - ты искренне расакшься в содеянном, признаешь свою идеологическую ошибку, приравниваемую к тихой диверсии против Советского Союза...
Молча снимаю, отдаю из рук в руки, что-то под нос бормочу о стыде, показательно потупив взгляд на свои кеды...

Они меня оставляют стоять одного, и уходят...
Плетусь я к своим корешам, продолжающим паковать бэбэхи и думаю:
- Наверное что-то не так... чего-то я не понимаю... душой подростка чувствую, что где-то тут "не по-советски", не по совести и не по граждански, а ГДЕ и ЧТО - хоть об стену головой - не понимаю... И
как-то мне грустно так стало от этого непонимания - словно все мои "внутренние ценности" прелюдно разорвали в клочья, не пояснив почему они не правильные... Нет - тогда я не был человеком набожным (в понимании того времени). И крестик этот на шее носил "не по религиозным убеждениям", ровно, как и не "на волне моды" - не было тогда еще такой моды. Никогда его не выставлял на показ поверх одежды, но и раздеваясь где-то на берегу речки не прятал его от "чужих глаз". Сейчас даже и не вспомню откуда он у меня тогда появился, и как долго я его носил на себе. Он у меня просто был и всё...

Но в чем-же я неуважительно отнесся и к "старшим братьям" и к дедам, погибшим в ВОВ (среди которых одним был мой), чем я опозорил прохожих на набережной, и чем поставил под сомнение "великие трудовые достижения Родины" - как не пытался понять - не смог. И ещё что-то неясное во мне осталось... некое неуловимое чувство. Тогда его так и не уловил, а до сегодняшнего дня уже и забыл его "привкус".

Это были мои первые попытки "включить" серьезные мысли о стране, в которой живу. И первое "личное знакомство" с советской милицией.


P.S. А маленький, золотой крестик, подаренный мамой в день рождения, ношу и поныне, под рубахой, ближе к сердцу...

… а  я сегодня в гараже свернул провод, запитывающий обогреватель. Сам обогреватель убрал из под ног и с глаз - в смотровую яму.  Потом "зарядил" Макаревича с винила и подумал - и хер с ними, с нагрянувшими неожиданно холодами - всё равно ВЕСНА!!!!  А это значит скоро все и вся выйдут из спячки. Может  некоторые станут добрее, некоторые чище, некоторые внимательнее, некоторые  оптимистичнее... И где-то среди каких-то из этих "некоторых" непременно буду и я...

Есть три способа  объяснять всё происходящее:
- любые, в том числе и неприятные, события «списывать» на Судьбу;
- при любых обстоятельствах найти виновного из окружающих;
- в случившемся винить самого себя.

Данная «формула» очень универсальна. Какой из предложенных «способов» в той или иной ситуации, выбирает каждый из нас, зависит от многих факторов – начиная с личного склада характера и заканчивая характером самого события…

***

Кот.
Ему было всего пять лет – даже по меркам кошачьей жизни это мало. Даже ещё и не половина. И поэтому  было очень больно и грустно осознавать, что его больше нет с нами. Но пять лет вместе - день ко дню, ночь к ночи – это много. Это когда уже не просто привыкли – это когда уже сроднились. У кого в друзьях есть или были коты или собаки, те знают. Пусть и безмолвный, но четвероногий-пушистый становится полноправным членом семьи. Более того – коты и кошки независимый народ. И если собака живет с хозяином, то кот всем своим поведением показывает, что это хозяин живет вместе с ним. Так было и в нашем случае. Гордая его независимость иногда проявлялась самым неожиданным образом. Порой он спокойно сидел рядом, пристально смотрел мне в глаза и в его взгляде читалось: «Вот я КОТ – а чего в жизни добился ты?» И этот вопрос на грани упрека не раз меня заставлял задуматься о смысле жизни.

Павлюха не был полностью домашним котом. Первый этаж нашей квартиры открывал перед ним неограниченные, законные свободы. В тёплое время года окно вообще не закрывалось, и гулять он ходил, как и положено настоящему, свободному коту, куда хотел и когда хотел. Да и зимой никто его дома за хвост не держал. Запрыгивая на подоконник, он громко и уверенно заявлял о своём намерении выйти погулять. При чем «заявления» эти могли звучать в любое время суток – главное, чтобы дома был хоть кто-то, кто мог их услышать и открыть окно.  Ну а если прямо сейчас глубокая ночь, и этот "кто-то" спит - это его проблемы. "Как ты можешь сейчас спать, если я хочу гулять - быстро открой окно!!!!" Поэтому и с понятием «болезнь» сталкивался. Было всякое – отлеживался дома по трое-четверо суток после проигранной драки, простуды зимой донимали, чихал, сопливил, даже бронхит нажил. Но в этот раз всё оказалось серьёзнее, и в том, бесспорно, есть и моя вина…

***

Проехать в маршрутке нужно было всего четыре остановки. Маленький пушистый комочек, «классического» черного цвета, помещающийся без труда на ладони, тихо сидел у меня под дублёнкой. Тихо, но недолго. Уже через остановку он, наверное, понял, что с каждой секундой, с каждым прыжком маршрутки на дорожном ухабе он всё дальше и дальше от мамкиной сиськи. Может ещё и какие-то иные мысли его тревожить начали. При чем тревожить настолько, что начал ещё безымянный котик попискивать и рваться наружу из под моей тёплой одежды.

Уже в квартире, прижав ушки, ему полуползком пришлось обнюхивать очень большую «враждебную территорию». Совсем незнакомые запахи со всей силы ударили ему в нос. Ни одной знакомой вещи, ни одного знакомого звука, и что хуже всего – ни намека на присутствие мамки и сестрички-блезняшки – такой-же черной и шустрой кошечки, как он сам. Даже молоко и блюдце тут какие-то неаппетитные. Да ещё и трое (маленькая девочка и двое взрослых людей) ходят буквально по пятам, пристально смотрят и всё пытаются успокоить. Самым надёжным, безопасным и относительно уютным оказался глухой угол двух стен, надежно прикрытый большим, и родственным по цвету пианино. Тут решил и пересидеть до лучших времён.

***

Когда-то мне довелось работать на одной стройке, где среди коллег было два товарища. Одного звали, как и меня, Сергеем. А второй, его напарник, с которым они, судя по всему, были давно знакомы и дружны, звали Пашей. Во время обеденных перерывов, за доминошными баталиями, в финале проигранной ими партии Сергей, бросая на стол оставшиеся в руке «костяшки» громко и обиженно восклицал в адрес напарника – «…что-ж ты, Павлюха, не видел – «шестёрки рубить» надо было!!!!!». Мои познания в древней азиатской игре весьма скромны, поэтому совсем не понимал в чём причина их проигрыша, но звучание, Пашиного имени меня почему-то веселило. И хоть Паша-строитель не особо мне нравился как человек, и по большому счету, в моем понимании не заслуживал увековечивания своего имени, на домашнем семейном совете имя «Павлюха» нашему новому пушистому домочадцу было одобрено и принято.

Уже через пару недель малыш вполне освоился дома. Понял и запомнил где стоит его обеденный стол, ознакомился с лотком, который поначалу иногда игнорировал. Он согласился с тем, что теперь «это все» принадлежит ему. На удивление быстро привык к своему имени и никогда потом не оставался безмолвным на обращения в свой адрес. В зависимости от настроения или ситуации отзывался или коротким тихим «мурррр» или недовольным «маууу» когда к нему обращались по имени.  Но это было потом, а пока предстояла ещё долгая и кропотливая «работа по освоению территорий». С помощью Павлюхи «нашлись» под диваном «навсегда» потерянные теннисные шарики, Анусины  карандаши и прочая. 
Еще через пару месяцев начался более серьёзный процесс «становления отношений». Взрослеющий котик каким-то непонятным образом понял, что он, как и наша дочурка, в доме на правах ребёнка, а детям в этом доме позволено многое. Павлюха стал пытаться завоевать некое преимущество перед Анусей. Вдвоем они достаточно мирно могли играться фантиками, шариками, ленточками. В нем с детства хватало терпения мириться с бантиками, косыночками и прочими украшениями. Но если Анечка, по его мнению,  перегибала или пыталась удержать его у себя на коленях тогда, когда ему этого уже не хотелось, то он не просто пытался уйти, а мог куснуть девчоночку за палец, или даже оцарапать когтистой лапой, тем самым показав, что он сильнее и важнее.  Но чаще  они дружили, и ладили между собой.  Повзрослев Павлентий, как мы его часто называли, именно в Аничкиной комнате, пригревшись у неё в ногах, частенько оставался ночевать.
Немного времени понадобилось понять, что Павлюхе почему-то не особо нравилось, когда его пытались погладить как обычного кота. Он неуклюже пытался увернуться, или кокетливо заваливался на бок, подставляя под руку своё округлившееся пузо. И если получал желаемое почухивание живота, то начинал тихо мурлыкать. На руках тоже долго не задерживался и запрыгивал чаще всего ко мне – наверное потому, что я первым из всех разгадал тайну его животика. Если-же, запрыгнув на руки не получал желаемого, то просто мостился так, чтобы его голова непременно лежала на моей руке. 

***

Зима 2011-12 года не сразу показала свой характер. Декабрь был сырым  неуютным и без снега. Низкое небо часто сваливалось на головы горожан мелкими моросящими и затяжными дождями. Грязь и сырость поневоле тащилась за обувью в квартиры, офисы, торговые залы супермаркетов. Даже в общественном транспорте чавкающая под ногами масса добавляла хлопот водителям и отнимала чувство временного уюта у пассажиров. И только празднично оформленные витрины магазинов, все увешанные блестящей мишурой, бумажными снежинками, мириадами разноцветных гирлянд, напоминали о неизбежном приходе в каждый дом самого семейного, не по-зимнему теплого новогоднего праздника. Лишний раз, без особой надобности, не только людям не хотелось выходить из теплых квартир. Павлюха тоже крайне редко и ненадолго спрыгивал с карниза на улицу. Эту дорожку он «протоптал» еще с первого года вольной жизни, в первую свою весну…
Яркие природные запахи и увлекательные звуки, просачивавшиеся сквозь приоткрытое окно, начали манить с марта. Запрыгивая на подоконник, подрастающий Павлюня подолгу всматривался в просыпающуюся после зимы природу. А когда поляна под окном стала покрываться ярко-зеленой, молодой травкой стало совсем невтерпеж.

Однажды в воскресенье, когда все люди были дома, он набрался смелости и вышел пройтись по карнизу с внешней стороны окна. Солнечные лучики, вскользь притронувшиеся к макушке, оказались более приятными и теплыми, чем сквозь оконное стекло, запахи ярче, звуки громче. Почему-то вдруг закружилась голова. Нет – высота карниза совсем не повлияла – неимоверно взволновали открывшиеся перспективы. Огромный, безграничный мир, от которого раньше отделяло оконное стекло, во всей красе лежал у самых лап, и громким, и не очень, разноголосьем, буйством красок взывал постичь его…
Как-то все само собой случилось. Павлюха и сам не понял: хватило ли ему отваги самостоятельно и обдуманно прыгнуть, или это легкий ветерок, вскружив ему голову, подхватил и мягко опрокинул с карниза. Всего мгновение, и открыв сами собой зажмурившиеся на миг полета глаза, он не увидел стен, обозначающих границы привычного пространства. Теперь он стоял на четырех лапах в самом центре необъятной вселенной. В первые минуты она, вселенная, никак не проявляла своей враждебности. Только все те-же незнакомые звуки и запахи вмиг заполнили собой все и переполнили сознание. От этого голова еще больше закружилась, лапы стали какими-то ватными, непослушными, не удержали вдруг ослабшее тело, и оно, словно под воздействием увеличившейся во стократ гравитации, пузом прижалось к теплой, как домашний зимний подоконник, асфальтовой дорожке, что под самым окном. Солнечные лучи не только ослепили, но и удивительно сильно, но ласково обняли теплом сразу со всех сторон черную, шелковистую шубку.  Необъяснимая дрожь волной пробежала от кончика хвоста к вспотевшему вмиг носу. От этого уши сами прижались, словно протестуя воспринимать накрывшую с головой волну совсем непонятных звуков. Взгляду практически не во что было упереться – в какую сторону не посмотри – везде БЕСКОНЕЧНОСТЬ. 
«Помогиииитееее, по-мо-ги-те…» это единственное, что Павлюхе с трудом удалось тихо и жалобно выдавить из себя, почему-то совсем не своим голосом…


Когда я к нему подошел, он, сжавшись комочком, сидел на асфальтовой дорожке под окном. Обычный черный котенок – и лишь два широко открытых глаза, еще с рождения немного отличающиеся по цвету  друг от друга, говорили о переполненных и противоречивых чувствах, наполнивших маленькую пушистую и добрую душу. Во взгляде читались испуг и удивление, дивным образом соседствовали безграничная радость обретенной свободе и неуёмная тоска по покинутому дому, гордость за свой смелый поступок и стыд за собственный же испуг.  Радостным «мяу» он отозвался на свое имя и спокойно позволил взять себя на руки. Я не стал нести его на руках домой через подъезд, а просто посадил на карниз, с которого он всего пару минут опрометчиво десантировался. Именно так Павлюха и запомнил, что одинаково успешно работают принципы как «туда», так и «назад».

***

А нынче он лежал на диване. После нескольких уколов ветеринара его согревали не солнечные лучи, а Анусин теплый свитер и две пластиковые бутылки-грелки с горячей водой под боком.  Никогда и никто не узнает о чем он думал в те минуты. А может и не думал вовсе, а обессиленный болезнью, провалившись за пределы сознания, только тихо спал. И лишь изредка вздрагивающий кончик хвоста нам говорил о том, что Павлюха всё еще тут…
Есть три способа  объяснять всё происходящее.  Любые, в том числе и неприятные, события «списывать» на Судьбу. При любых обстоятельствах найти виновного из числа окружающих. В случившемся винить самого себя. Сейчас не могу однозначно «определиться с выбором», да и надо-ли? Но в одном я уверен – немалая часть моей вины все - же есть. В начале того сырого и дождливого декабря мне не раз приходила мысль о необходимости общеукрепляющей прививки. «Потом, позже - думал я - сейчас Павлюха нечасто бегает гулять. А в самом начале теплой весны, когда его нельзя будет удержать дома, как ничем нельзя удержать весенние ручьи от талого снега, мы обязательно сходим с ним к ветеринару…». Я глупо поступил. 
Не хочу рассказывать о том, как протекала болезнь. Более того – даже с трудом смирившись с мыслью о том, что его больше нет  - я многое сейчас отдал-бы только за то, чтобы стереть те дни из собственной памяти. Еще и потому, что в какой-то момент они подарили надежду. Были дни, когда казалось, что дела пошли на поправку, но потом все оборвалось в один миг…
Еще в далеком детстве я услышал, и неизвестно зачем запомнил на всю жизнь, некую легенду о том, что коты и кошки никогда не умирают дома. Чувствуя, что им «скоро пора» они, якобы, уходят из дому сами. Наш не ушел. Может потому,  что очень быстро и неожиданно его свалила болезнь, а может-быть потому, что, несмотря на безмерную свободолюбивость, он всё-же  до последней секунды своей жизни глубоко в душе считал себя домашним котом, и дом свой, свою семью – нас всех - любил не меньше нас, людей…

***
Всякий раз возвращаясь с работы, автобус едет мимо дома, в котором находится наша квартира. Проезжая мимо своих окон, я по привычке из окна автобуса бросаю беглый взгляд на карниз. Павлюха частенько возвращался домой чуть раньше, чем кто-то из нас приходил с работы. Запрыгнув на подоконник со стороны улицы он усаживался поудобнее и ждал. Сидел и слушал всю огромную вселенную, которая теперь принадлежала и ему. Слушал и, наверное, думал о механизме работы двух принципов «туда» и «назад». Но стоило кому нибудь из домашних только открыть входную дверь квартиры, напротив которой и расположено Окно В Большой Мир, он стряхивал с себя мысли о вечном и уверенным озорным  голосом говорил:
«Ну где-же ты ходишь? Открывай скорей – заждался уже. Колбасы, что-ли, дай...»

И вот теперь, когда понимаю, что нужно или отвыкнуть смотреть на карниз, или привыкнуть к тому, что он всегда будет пуст, я домой стараюсь возвращаться пешком, не той дорогой, по которой идет автобус, не мимо своих окон. А переступив порог квартиры, и все равно, бросив беглый взгляд на пустой подоконник, в который раз в своей жизни понимаю -  таки есть, к сожалению, принципы, которые работают только «туда». И понимание этого напрочь отменяет три способа  объяснять всё происходящее…

И кто знает – может в этом – напомнить нам простую жизненную истину – и заключалась его короткая, но важная и гордая миссия в неоднозначном мире людей…

                                                        
                                                                    06.03.2012

P.S. На фото именно тот, кому посвящены эти размышления.

Если в прохладную летнюю ночь выпить три по пятьдесят коньячку, закусить черным шоколадом и включить ПРАВИЛЬНУЮ музыку, то в глубоких запасниках личной фонотеки, под настроение можно отыскать следующее:


Соседи ругаются тише, природа приходит в движенье,
И солнце значительно выше, и пиво заметно свежее,
Становится мягче погода, масштабнее архитектура,
Не пьют мужики по пол-года, а Таня по прежнему ДУРА!!!

Открылись закрытые двери, Эрнест презентует фиесту,
Команда, в которую верю выходит на первое место,
Бандиты кучкуются в тире, реклама идёт по "Культуре",
Война растворяется в мире, а Таня по прежнему ДУРА!!!

По улицам едут парады с участием братских народов,
И Дьявол, одевшийся в "Прадо" нигде не проходит дресс-коды,
Он понял, что станет хорошим - увидит концерт Винокура,
Уже конец света отложен, А ТАНЯ ПО ПРЕЖНЕМУ ДУРА!!!!!


Это не я  - это вечно молодой и всегда мудрый Женя Маргулис.
Низкий ему поклон...

Торжественные аккорды Государственного Гимна подчёркивали помпезность обстановки. Они стояли в главном государственном зале страны, лицом к главной государственной трибуне. Каждый из них в отдельности, ровно, как и все сообща, они понимали, что теперь не просто присутствуют, а причастны к событию европейского масштаба.

ОН стоял лицом к ним. Одна рука возлежала на священной книге, вторая прижата к сердцу. И одному Господу Богу было известно и понятно как тяжело извлечь из памяти в нужной последовательности всего 58 слов клятвы. О какой торжественности момента и душевном блаженстве может идти речь – нескончаемые пятьдесят восемь слов…

А они понимали всё. По его колючему взгляду в «будущее пространство» им было понятно, что как и прежде они остаются «… козлами, которые мешают ЕМУ жить…». Ещё очень сильно душило чувство зависти. Каждый из них в отдельности не раз представлял себя на ЕГО месте. Дополняло скверность общего состояния души ещё и чувство стыда:
Это надо-же было жизнь прожить, исходить вдоль и поперёк, кроме школьных и ВУЗовских, все коридоры власти, и только от НЕГО недавно узнать о славном творческом пути великого украинского поэта А. П. Чехова. Даже личному служебному водителю-другу каждый из них не в силах был объяснить всю степень стыда и позора за то, что ни разу не довелось взять в руки томик со стихами великой Анны Ахметовой. Теперь уже поздно внимательно изучать атлас мира, запоминая где Австрия, а где Австралия, где Словакия, где Словения, чем отличается Балаклея от Балаклавы, кто Бабель, а кто Бебель, и какая разница теперь для мировой истории – советский поэт Павел Беспощадный в одну секунду стал Павлом Бессмертным, и совсем уже не важно Стокгольм или Хельсинки…
Каждый депутат великой, могучей, Украинской державы понимал – никакими личными стараниями, никакими коллективными заслугами перед родным народом ИМ не заслужить права называться «почётным геноцидом страны... и генофондом тоже» - это унижало и обезоруживало каждого из них в отдельности, ровно, как и всех вместе…

Торжественные аккорды Государственного Гимна подчёркивали помпезность обстановки. Они стояли в главном государственном зале страны, лицом к главной государственной трибуне. ОН стоял лицом к ним. Одна рука возлежала на книге «Каштанка», всемирно известного украинского поэта А.П. Чехова, вторая прижата к правому лацкану пиджака – там, где сердце:
«…Обязуюсь всеми своими делами отстаивать суверенитет и независимость Украины…» Сорок четыре, сорок пять, сорок шесть… «…повышать авторитет Украины в мире.»

...ФУХ - Пятьдесят восемь – Ну..... Кому тут процитировать «Евгения Онегина» от великого украинского кобзаря – Льва Николаевича Толстого???

P.S. Как много работы предстоит… Завтра-же следует знаменитой радиостанции «Шансон» присвоить звание «Первого Национального Телеканала Украины», потом обязательно переголосовать Уголовный Кодекс страны – весь…

Ну, здравствуй, Прошлое! Входи! Располагайся…  
Не прячь глаза, горжусь тобой я – знай!  
Снимай пальто, вот… в тапки обувайся,  
Сейчас мы будем пить с тобою чай!  

Ты как-то похудело, помрачнело  
Болеешь или начало хандрить?  
Эх, Прошлое! Как время пролетело!  
Есть вспомнить… и о чём поговорить!  

А помнишь, Прошлое… как мы с тобой мечтали!  
Как вместе шли рука к руке вперёд,  
Да! Жаль, что так нелепо мы расстались…  
Давай чайку плесну – растопим горький лёд!  

Ты говоришь – я сильно изменился,  
Давно тебе я писем не пишу…  
Прости. Я тут в Грядущее влюбился,  
Любовь слепа… Я поняла, но не ропщу.  

А знаешь, Прошлое! Ты часто стало сниться…  
А я, порой, хотел-бы тебя забыть!  
Но только знаю этому не сбыться:  
Что было – нам того не изменить!  

Прости меня за невниманье к жизни,  
Прости за неусвоенный урок,  
Прости за всю чудовищность цинизма,  
С которым посылал я упрёк…  

Давай не будем больше расставаться!  
Тебя я с Настоящим подружу…  
Не хочешь?… Что? Уже пора прощаться?  
Ну что ж… Давай до двери провожу!

Последнее время очень часто ловлю себя на мысли, что курить стал больше, чаще обычного.
По большому счёту ничего необычного в этом нет – слишком много (может это и хорошо)
нынче в СМИ пропаганды здорового образа жизни. Но разговор несколько о другом...

Дабы реже браться за «соску»
придумал нехитрый способ отвлечься. Как известно – есть и курить одновременно
крайне сложно. Прогуливаясь по улицам города сложно всё время жевать пирожки,
беляши, ватрушки и прочие булочки, а вот семечки в самый раз. Сегодня
возвращаясь с работы обнаруживаю – запас «лекарства» минимален. Как и в любом
другом городе, в Кременчуге купить стакан семечек дело пустяшное, на любой
остановке общественного транспорта всегда найдётся пара-тройка бабулек, даже в
лютые (для нашей полосы) морозы они сидят плотным рядочком, укутав ноги пледами,
и охраняют свой товар. Иду. Вот они, именно втроём. Перед каждой ведро с
«наркотиком» собственного приготовления. Подхожу. Пробую «товар». И тут краем
глаза замечаю – что-то не так, необычно…

За спиной бабулек сооружённый на
скорую руку импровизированный столик из фанерки. На нём эмалированная мисочка с
уже нарезанным САЛОМ, Уже расставлены стройным рядком пластиковые стаканчики, в
соответствии с количеством участниц. Та, что ближе ко мне высыпает семечки в
бумажный кулёчек, вторая, чуть сзади неё, "видавшим видов" кухонным ножом нарезает
свеженький огурчик, а третья компаньёнша откупоривает БУТЫЛКУ ШАМПАНСКОГО.
Всё это действо происходит с книжным спокойствием. По лицам бабулек даже можно
сказать, что они находятся в полной гармонии с миром, и их совсем не волнует
суета вечернего часа пик. Да что там суета – бушующий по всему миру
финансово-экономический кризис – это где-то в другой вселенной…

В лёгком замешательстве я полстакана семечек просыпаю мимо кармана.
К действительности меня возвращает хлопок вылетающей пробки из бутылки «Игристого"
 и фраза: «Что-ж ты, сынок, такой неаккуратный?».
Ловким движением добрая бабушка «досылает» мне в карман «призовой бонус»
в виде пригоршни семечек, ловко поворачивается на своём ящике
спиной ко мне:

«Ну что, девчонки, поехали???
Мы непобедимы!"

УСТАЛ Я,  друг. Смотреть на эти бесконечные войны, верить устал в то, что скоро станет легче, наедятся на то, что скоро смогу гордиться своей Родиной, устал думать о том  в какой стране будет жить мой ребёнок, устал выбирать между "пчеловодами" и "зав.гарами", устал видеть как зарплата всё больше и больше  напоминает сдачу в магазине, устал бояться за выстраданные 5 тыщ баксов, лежащих в банке, устал чувствовать себя быдлом, я даже уже устал перечислять всё то, от чего устал...

«А как же страна?» предвижу я твой удивлённый вопрос. А ответ прост и лежит на самой поверхности. К ней с сегодняшнего дня я стану относиться так же как и она ко мне – на каждых выборах страна мне бросает подачку - два килограмма гречк и, кило сахара и двести гривен. Отвечу тем же – пойду на выборы и брошу в урну «бумажку». С пометкой "против всех".

Тем самым для себя ещё раз докажу, что моя "Родина-страна" это «площадь, обозначенная штампом о прописке». Немногочисленно количество её "граждан", но только они НАСТОЯЩИЕ. Те, во имя которых и ради которых я готов жертвовать всем, что имею и даже самим собой. Даже без присяги с автоматом Калашникова в руках, стоя по стойке «смирно» в "Красном" уголке.

Нет в мире большей радости, чем видеть огромные, исполненные восторга,  голубые глаза моей дочурки, и тихую, искреннею улыбку её мамы – моей жены.
Нет важнее понимания того, что моя мама готова ради своих детей и внучки пожертвовать всем не задумываясь.
Нет большего чувства гордости, чем то, которое испытываешь, глядя в глаза тестю и тёще, когда они у нас в гостях, и им радостно, спокойно и уютно от того, что они видят и чувствуют в нашем доме.
Нет в мире большей гордости, чем та, которую испытываешь от понимания нужности, важности, открытости при общении с настоящими друзьями всей жизни.
Нет большего чувства ответственности, чем понимание того, что мои "граждане" верят мне, нуждаются во мне, любят меня.
И окрыляет понимание того, что в этой "стране" никогда не будет предвыборных кампаний, лозунгов, дебатов, майданов… Каждый из "граждан" свой выбор сделал для себя давно, самостоятельно, раз и навсегда и без воздействия политтехнологий.


И ещё мне тихо радостно от понимания того, что и ты вместе со своими близкими - жители этой а не другой страны. Вот этой "страной-Родиной" я горжусь. Мы с тобой – это настоящая Украина!!! И пусть все мы, и такие как мы, ютимся порой в малогабаритках, нарекаем на неработающие лифты, нехорошие дороги, негорящие фонари, негорячую воду, растущие налоги – это всё для нас как весенний град… Растает.

… А ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ ПУСТЬ КАТЯТСЯ К ЧЕРТЯМ…

Теперь я буду иначе гордиться Украиной. Буду гордиться её непорочным небом и бескрайними полями, желтизной подсолнухов. Буду восхищаться мелодичностью языка и мелкой рябью, плещущейся о борт
лодки, Буду обольщаться хищностью щучьего взгляда и стройностью кременчугских студенток. Буду радоваться проливному дождю равно, как и солнечному дню, буду наслаждаться вкусом крымского коньяка и
даже горечью бразильского кофе. Буду упиваться алыми закатами в полнеба и багряными восходами, серебром ночной лунной дорожки по родному Днепру. Буду внимать белизну Новогоднего снега и черноту сажи от костра у палатки. И пусть меня и дальше волнуют песни Макаревича и  Никольского, Стинга и Эрика Клэптона – в то самое время, когда оставляют равнодушным все выступления всех в мире президентов всех стран.

Буду упиваться нашей с тобой, Шаманов, дружбой, и даже умением быть гордым по отношению к тем, кто вследствие проверки временем оказались совсем не друзьями.  Буду гордиться тем, что даже при таком раскладе мой список врагов чист как диск «С» после форматирования. А если моя фамилия и значится в подобных списках кого-то из смертных – это их проблемы…

Любое из писем заканчивается словами прощания с пожеланиями и надеждой на предстоящую встречу. А я прощаться в этом письме не стану. А вот при очередной нашей встрече крепко пожму твою руку и загляну в глаза – чтобы разглядеть согласие или противоречие моим теперешним жизненным позициям. И совсем не для того, чтобы оспаривать или отстаивать их - для того, чтобы знать как и что ты, друг мой Шаманов,
думаешь по поводу всего этого. И уж будь уверен – я смогу разглядеть интересующие меня, твои глубокие
уголки души…

Искренне твой Полторацкий.


06.03.2009.                                                                             00:54

По итогам минувших десяти лет жизни я гордо считал (до сегодняшнего дня) себя везучим человеком. Несмотря на утрату любимой работы - стал нужным на новом месте. Обнулив негативный предыдущий опыт, встретил ГЛАВНОГО ЧЕЛОВЕКА своей жизни, стал СЧАСТЛИВЫМ отцом лучшей в мире ДОЧУРКИ, ловлю рыбу со своей лодки под своим мотором, катаюсь на своей, скромной «шестёрке»… И если и не везло, то самое крупное, это когда весь день и ни одной поклёвки…

Рождество – светлый семейный праздник. И нынешний не предвещал исключений. Дома порядок, стол богат яствами, компания тепла и интересна, любимые девчонки краше всех королев красоты мира, я горд. По сложившейся недавно традиции после праздника посуду мою я. И не тяжело. Дочурка спит, любимая Лесичка своим присутствием составляет компанию в наряде "по кухне", ещё и свежая водочка осталась…

СМС слегка нарушает гармонию: «ЗАВТРА, 3 ВАГОН, ВИКА, НА 6-40». Это о прибытии московского поезда. Не проблема (думалось)... Забрать сумку - всё просто.

Вот уже 9 лет мы с женой любим друг друга сильнее, чем на втором свидании. И Рождественской ночью тоже…

«Не хотелось» это несколько неточное определение того, что чувствовал, когда звонил будильник. Но другу обещал. Неспеша собираюсь, чай не пью – всего лишь встретить поезд и назад, под крылышко к любимым… По пути на остановку понимаю, что такого морозного рождественского утра в Украине небыло, по меньшей мере лет десять. Пар на выдохе оседает инеем на коротко стриженых усах и бороде. Очень давно не испытывал ничего подобного – лет десять. Уже на остановке понимаю, что армейская «румынка» (зимняя военная куртка образца 1992 года) пытается согревать только туго затянутый живот. Поясница, руки, плечи теряют привычную гибкость под действием мороза. Сколько-же «минусов» в сегодняшние рождественские шесть утра? Печка салона маршрутки, наверное, греет только ноги водителя. Слабо. Озябшими ладонями, не открывая глаз, тру колени и мобильный – батарея больше меня боится «минуса». В уме считаю остановки. Следующая «Вокзал».
Уже на привокзальной площади обращаю внимание на спрятавшиеся под инеем деревья. Говорят в мороз живые не замерзают, а засыпают. Деревья точно сейчас крепко спят. «Каренина, дура, проспорила Толстому – языком в мороз коснулась обмёрзшей рельсы.» Её опыт меня предостерегает подобного проступка. А свой собственный подталкивает. Выбираю ближайшую к перрону машину «бомбилы». С учётом рождественской скидки до дальнего «Молодёжного» всего «полтинник». Хрустящая купюра моментально прячется в кармане крепкого мужичка. «Бережет денежку от мороза» подумалось мне. За десять минут до прихода московского поезда мы на втором пути. Повезло – угадали с точностью до трёх метров место, где остановится заветный «третий». Вика округляет глаза в ответ на мою фамилию и говорит примерно следующее – «… а какого чёрта вы припёрлись так рано? Сумки у меня уже третьи сутки на «сортировке» (там, где в вагонах меняют постельное бельё), а откроют там не раньше восьми. Мы молча встретились глазами с таксистом… он протягивает «тридцать гривен – «сдача за простой». Не спорю – глупо. «Бомбила» бежит в свою машину, а Вика записывает мой номер мобильного. «Позвоню Вам ровно в восемь – ждите возле того столба». Я наивно верю…
Армейская «румынка» пытается согревать только туго затянутый живот… Озябшими ладонями тру колени и мобильный – батарея больше меня боится «минуса». В уме считаю остановки. Следующая «Пивзавод»… Заходя домой, по циферблату понимаю, что времени только снять шапку и поставить чайник. Но совсем недавний рождественский ужин может порадовать остатками из холодильника. На столе, где разложена мытая посуда, с трудом помещаются рюмка и чистая кофейная чашка. Полстакана водки запиваю незакипевшим чаем и закусываю затяжкой «честера». Не успел понять – согрело или нет - одеваю шапку. Снова на остановку…

Армейская «румынка» пытается согревать… озябшими ладонями тру… батарея больше меня боится «минуса»… в уме считаю остановки… следующая «Вокзал». Вот он – заветный столб, и время минута в минуту. Мобильный молчит. Пять. Десять. Пятнадцать. Двадцать. Медленно, блин идут минуты. Дома на градуснике посмотрел - «минус девятнадцать». Точно - десять лет назад так было в последний раз. Двадцать пятая минута ожидания у столба меня побеждает. Вокзальный буфет почти пуст, разовый стаканчик слегка прогревает ладонь и горло. После второго глотка меня «догоняют» домашние полстакана. Попустило. Потеплело... Снова затяжка «честера» и моментально из дыма появляется… нет, не джин – патруль. «А не хотите-ли, молодой человек, заплатить штраф, по тарифу, за курение в общественном месте????» …. «… а – так Вы ещё и пьяны???? Можно не платить – пройдёмте с нами!!!!»…

Квитанцию на сумму 50 грн. об оплате за «… в неположенном месте» выбрасываю в урну, вместе с окурком и уже остывшим разовым стаканчиком из под кофе - на перроне… Двадцать пять… Тридцать… Наконец-то в кармане вибрирует мобильный. Вика – какая молодец!!!! «Вы простите, у нас чуть печка не потухла… пойдёмте к «сортировке»…

ЧЁРТ!!!!!! Ведь ещё неделю назад я Серёге напоминал, что у меня, как у БОЛЬШИНСТВА ЛЮДЕЙ – две руки… а сумок снова ТРИ… Короткими перебежками – по двадцать шагов – две, потом одна… Выход с перрона к таксистам закрыт НА ЗАМОК. Правильно – по Украински – нефиг шастать по путям, когда поезда не прибывают…

А этот «бомбила» не просто согласился подождать, пока я вынесу деньги. Он даже в это время сумки из багажника вытащил и под подъезд поставил. С моего «полтинника» дает «червонец» сдачи – я Вас по голосу узнал – всегда «Шансон» слушаю…
Дома, в холодильнике, после вчерашнего Рождественского ужина, и сегодняшнего недавнего Рождественского завтрака ещё оставалось полстакана и кусочек утки в яблоках...

Как ты думаешь, Серёга, ЧТО я под финал сегодняшнего утра думал о тебе, о дружбе, о твоей Москве, об украинских проводницах, об умении договариваться и о мобильном операторе «Лайф»???? Угадай с трёх раз!!!!
Шоб я так жил!!!!

Так много "имею что сказать" этому миру. А он, гадский, не хочет слушать. Торопится, всё куда-то бежит, спешит, опаздывает. Занят. Присел я на кухне в три часа ночи, вытащил из холодильника флягу с коньком, распечатал плитку шоколада, запустил в плеере «Pink Floyd» и тихо заткнулся… Но знаю – если прёт, не умолчать…
Как можно скрыть от всего мира кайф созерцания багряного рассвета, хмельной запах утреннего тумана, свежий дым костра, обжигающий взгляд любимой женщины, радостный блеск глаз милой дочурки, надрывное пение летних шин на мокрой от грозы трассе, бодрящий электрошок рукопожатия лучшего друга, проникновенный голос Фредерика Балсара, обжигающую свежесть таврийского коньяка, жалобную песню пойманной щуки, щемящий душу крик дневального «Подъём», прелую свежесть солдатских сапог, оглушающее шуршание осенней листвы, гремящий рокот падающих под ноги секунд… Всё это, и многое другое делает наш мир неповторимым. Но мы, люди, часто закрывшись в своих ракушках ничего не видим, не слышим дальше вытянутой руки…
Боже, как сильно я заблуждался, внимательно слушая очередное оправдание очередного президента очередной страны по поводу очередного упадка очередной экономики… А в эту минуту наша дочь держала в ручонке канатик от санок и спрашивала – «покатаемся?» А я, дурак, отмахивался – кризис в стране, надо узнать как будет дальше. Санки уныло простаивали в углу коридора, снег грустно начинал таять, ребёнок незаметно продолжал взрослеть… Спохватился я. Вовремя. Плевать на президентов, парламент, экономику, курс доллара… Снег не успел растаять, мы пулей выскочили с санками во двор, валялись в колючих сугробах, смеялись над потерявшейся папиной шапкой, пробовали на язык снежинки, трепали за уши дворнягу Лолу… Радовались??? Нет – СТАЛИ СЧАСТЛИВЫМИ!!!!

Поверь, друг мой, я честно поворочался часок,
Но как-то разбередил мне душу белый слог,
И мысль такая (нет ограничения полёту) -

«Мы часто смотрим в голубую высь,
Скрывая сожаление о невозможности туда взобраться.
В час, когда радостно, или в минуты скорби тёмной,
Мы всё же тешим себя мыслью, что у всех
Когда нибудь появится возможность по удалённым,
Тем просторам, уже в бесплотном состояньи пробежаться.
И это успокаивает, и вселяет веру в то, что
Недоступное всем нам при жизни, непременно
Станет всё ж потом осуществлённым».

Ну а припав к подушке мягкой, в надежде получить
хоть час покоя, мысль помешала следующего содержанья:

«А интересно – много позже, овладев заоблачностью,
Мы так же, с сожаленьем и тоскою,
украдкой будем взор свой обращать на Землю,
Что будет вместо Неба нас пленить,
Ковром зеленым, или снежным одеялом???»

И всё бы ничего, но сердце бьётся чаще,
В тот миг, когда осознаю оттуда безвозвратность.
И это аж до коликов в висках подбрасывает
неуёмную и плотскую натуры суть.

Прожив около восьми десятков лет, человек простому
сну отдаёт практически почти-что два из них.
Себя лишая радости общения с миром, из которого
когда нибудь, беззвучно, обратившись птицею, ворвётся
в мир небес и облаков – Без права на обратный путь…

Но всёж спасибо всем Индусам сразу,
за выдумку, что мы опять придем сюда.
Но уже в образе цветка,
Или журчанья родника…

P.S. Как взволновало, так и выплеснулось на бумагу,
Как будто свыше кто повёл моей рукой по строкам...
Наверное, в момент, когда смотрел на Землю,
что над головою…



14.07.2000
5 часов утра.

Иногда в моей жизни бывают моменты, когда не хочется музыки. Или наверное не так – когда в своей большой коллекции я не нахожу именно тех песен или мелодий, которые соответствовали-бы моему текущему состоянию души. Такое бывает крайне редко (но сейчас именно так) и тогда я чувствую себя несколько неловко. Словно прервалась некая нить, связывающая моё сознание с душой. Более просто это можно уложить в общепринятое понятие дискомфорт. Нет – это не плохое настроение, это не раздражительность, не паника и не безысходность или пустота. Это некая НЕВЕСОМОСТЬ. Показания «внутренних часов» не соответствуют с реальными. В такие минуты словно отсутствует не только деление «день\ночь»,
Нет даже времени года. Привычные предметы и границы обезличиваются, утрачивая свои физические параметры. Стираются границы между Небом и Землёй. Мир становится необъятным пространством, в котором я всего-лишь песчинка, зависшая без координат и обозначений.
Вместе с этим ощущением стирается и значимость моей жизни. Вроде-бы и жизни самой как-бы и небыло. Ни одно из достижений – от достаточно серьёзных, как победа на всеукраниском конкурсе публицистики, до сугубо личных – первая самостоятельная замена колеса в машине, не больше и не важнее, чем просто смещение песчинки в пространстве между осей «X» «Y» «Z». В таком состоянии уже и не расстраивают неудачи прошлого и не волнуют планы на будущее. И масштабность как неудач, так и этих планов так-же ничтожна и не важна. Создание очередного музыкально-информационного радиопроекта кажется таким же бессмысленным, как и необходимость утеплить гаражные ворота на предстоящую зиму.
Одновременно со всем выше происходящим, где-то недалеко за спиной происходит ещё одно превращение. Доселе неважная и незаметная тишина наоборот вдруг вписывается в стройные законы физики. Она обретает вес, объём, коэффициент вязкости. По желанию её можно растянуть или сжать. Остудить до хрупкого состояния, или раскалить до температуры перехода из твёрдой в жидкую фазу. Но это только усугубляет чувство разрыва с реальностью. А значит песчинка становится ещё менее заметной и значимой. И тогда в этом, неожиданно возникшем, безвоздушном пространстве повисает вопрос – так в чём-же всетаки смысл жизни?
Стоили ли тех усилий пройденные дороги, побеждённые трудности и неудобства? Душевные переживания, творческие муки и совсем не нужные тогдашней Родине «стойко преодолённые тяготы и лишения воинской службы». Проигранная драка в шестом классе так-же бессмысленна, как и обретённые навыки в работе с электричеством. Всё добро, подаренное окружающим не больше, чем пар из кипящего чайника, не согревший холода ночи. А накопленный жизненный опыт это только иллюзия. Его нельзя даже собрать в стройный переплёт скромненькой самиздатовской брошюры. Собственно и осознание этого нисколько не угнетает. И тогда и поиск ответа на полностью нематериальный вопрос утрачивает смысл.
Во «всемирной паутине», в часто встречающихся «дневниках» и блогах под подобными размышлениями случайные читатели оставляют стандартные комментарии: «… где Вы такую траву берёте?» или «Что курил автор?» Но я не об этом…
Такое состояние не может продолжаться долго. Для меня оно как плазма для физиков-ядерщиков – просто есть, но управлять им я не в силах. Согласно смыслу древних трактатов, дошедших к нам с далёкого и древнего Востока, и расшифрованных современниками нечто подобное является стартовой площадкой при медитации. Возможно, я беру на себя излишнюю смелость в подобном сравнении, но уверен в одном – не хочу учиться «управлять полётом». Мне достаточно умения «катапультироваться из летательного аппарата». Истории известны случаи с «невозвращенцами» из астрала. Тела их и до сегодняшнего дня находятся на земле, при этом медицина не может однозначно определить – жив или мёртв наблюдаемый. В это же время сознание не присутствет на месте, а живёт где-то отдельно, своей жизнью. Вот именно поэтому я и не хочу становиться «пилотом» этого «самолёта». Пусть он летит по собственной траектории бесконтрольно. Мне достаточно рычага катапульты и уверенности в том, что к нему я дотянусь всегда…

Тихо захожу в детскую. Так-же осторожно присаживаюсь на краешек дивана на котором, мирно посапывая, спит дочурка Анютка. В моей руке её ладошка помещается как мышка из сказки в тёплой шерстяной варежке. Не проходит и минуты и случается чудо. Мы, она тихо спящая, и я тихо сидящий рядом, начинаем дышать в унисон. Так-же созвучно начинают биться наши сердца. Удерживая её ручонку и прислушиваясь к ударам наших сердец, я начинаю замечать очертания предметов. Мягкий лунный свет подчёркивает строгие и правильные линии оконного проёма. Вязкая, холодная тишина отступает и перестаёт быть липкой и настораживающей. И с этой секунды я словно серебряный кувшин, наполняющийся прохладной родниковой водой, тоже начинаю заполняться. Заполняться границами вселенной, запахами дочкиной комнаты, планами на будущее, тиканьем детских настольных ходиков, ощущением сожаления за бездарно потраченные минуты минувшего дня. Начинаю наполняться творческими идеями, желанием завтра утром проснуться с восходом солнца, слышать голоса моих родных и любимых девчонок, вдыхать запах горячих бутербродов и утреннего дыхания весны. И тогда невесомость вытесняется ВЕСОМОСТЬЮ. И рычаг катапульты не понадобился. Во всяком случае, до следующего раза…


P.S. … и пока умный компьютер вместе с текстовым редактором будут все мои мысли и эмоции, уложенные в буквы, на этих страницах, кодировать в нолики и единички, редактировать, сжимать, архивировать, прятать в своих глубоких недрах - я пошёл в детскую…
Заполняться смыслом жизни!!!


20.04.2008.
02-33 АМ.

Сейчас уже и не вспомню, как и почему она появилась в моей квартире. По роду деятельности не особо нуждался в подобном предмете, но с незапамятных времён тяготел к таким. Может потому, что в те времена, когда сиживал на учебной скамье, мы подобными не пользовались. Тогда были обычные, на двенадцать, восемнадцать, двадцать четыре, тридцать два и девяносто шесть листов. Тетради стандартного ученического формата. А эта была ОСОБОЙ - вертикального альбомного формата. В крупную, нестандартную клетку. Новая совсем – ни одна страница не тронута. Перекладывалась она в моём холостяцком жилище с места на место. Кочевала из комода на журнальный столик, со столика на кухню, из кухни пряталась в коридорную антерсоль. Листов из неё не дёргал – записок писать дома было некому. Как-то раз или два попробовал её приспособить под каталог своей фонотеки, но неудачно – долго и много писать приходилось. Был сторонником подробного описания своей музыкальной коллекции, но заполнять все сведения о катушках, кассетах, пластинках и только появившихся компакт-дисках было хлопотно – поэтому оставил эту идею «до лучших времён». Так мы и жили, в одном квартирном пространстве, не мешая друг другу. Я и тетрадь.

Но однажды некое происшествие настолько всколыхнуло душевную часть меня, что захотел, записав историю на бумагу, запомнить о ней надолго. Вот тут и пригодилась эта альбомно-форматная крупноклеточная тетрадь. Потом долго упомянутый рассказ хранился на её страницах одиноко. Было даже, забыл о самой тетради, как и о простом умении писать авторучкой, забросив её повыше. На кухонный шкаф,.

Немногочисленные гости дома. Не вечеринка в сегодняшнем понимании – так, посиделки. Такие мероприятия иногда проводились по пятницам. Участвовали в них преимущественно близкие друзья. Выпить-закусить, о жизни поболтать, о работе, творческих планах, идеях потрепаться. Сегодня кроме этой программы ещё и с безумной идеей – смешать водку со сгущённым молоком – получив крем-коктейль. Перемешивать нужно было качественно, поэтому придумал в качестве отсутствующего в хозяйстве миксера использовать ручную дрель с проволочной петлёй на месте сверла. И вот как раз проволочку нужную и полез искать на шкаф – а там бах – ТЕТРАДЬ.
Гости почитали первую «пробу пера», поулыбались в нужных местах, в соответствующих сюжетных моментах посопереживали героям повествования. И вдруг, к моему удивлению, одна из гостей говорит: «… а дай-ка мне, Серёга, этот рассказик – я его в нашей газете опубликую». Думаешь потянет? – поинтересовался я, но не стал зажимать «материал». На вырваных из этой-же тетради листах девушка переписала своей рукой моё изложение, уточняя непонятные, по причине скверного почерка, слова и обороты.

Привычным движением, предъявив пропуск дежурному, прохожу на территорию телекомпании «Премьер» - я тут работаю. Редактором музыкально-развлекательных программ. Ещё по пути на работу, в переполненном троллейбусе, чтобы не раздражаться от давки тел и противостояния характеров, мысленно составляю планы на неделю. Понедельник – задач много. Заходя в холл, не отвлекаясь от своих рабочих мыслей, краем глаза замечаю, что большая часть работников – журналисты, операторы, монтажеры – собрались тут-же, в холле, пьют утренний кофе и встречают меня открытыми улыбками. Саня Кучер, наш координатор службы новостей, делает шаг навстречу, из-за спины достаёт местную газетёнку, во второй руке протягивает «паркер» и, улыбаясь, как-то уж очень искренне и неподдельно говорит: – «Серый! Подпиши…» Я в тихом замешательстве. Беру в руки газету. Так и есть – на развороте, в литературной рубрике, объёмный рассказ, к нему рисуночек, простенький «от руки», и внизу справа мои имя и фамилия. Гостья – журналистка назвала моё творение «Солнышко» - непритязательно, но точно по отношению к самому рассказу. А я к этому времени уже и забыл о двух выдранных из тетради листах. В то утро таких газет у работников «нашлось» ещё штуки три-четыре. Редко выдаются понедельники с таким хорошим настроением.

После этого не «бросился с головой в литературную деятельность». Но тетрадь, альбомно-форматную, в крупную нестандартную клетку, далеко прятать не стал. С того дня она «законно» прижилась на журнальном столике, ожидая своей востребованности. Но так сложилось, что в будущем ещё долго ничего заслуживающего её (тетради) внимания не происходило. Упомянутый выше рассказ так и оставался первой и единственной записью, да ещё неоконченный список компакт-дисков…

Для одиноко живущего, молодого мужчины очень хорошо, когда есть работа, в которую возможно, как по необходимости, так и умышленно, окунуться с головой. Не остаётся времени на одолевающие мысли о вечном. Но как от них не бегай – временами, когда присаживаешься перекурить после скромного домашнего ужина с пятничной выпивкой, мысли эти хитро чувствуют ситуацию и догоняют… На обложке, рекламирующей пиво «Хэйнекен» лежит китайская чернильная ручка с позолоченным пером… Рука быстро и уверенно успевает за догнавшими мыслями заполнять словами, стройно складывающимися в предложения, строки в крупную клетку. Мягкий бас Стинговской гитары и его-же вкрадчивый голос, словно катализатор – обостряют чувства. И уже нет границ однокомнатной квартирки, мирно приютившейся на верхнем этаже хрущёвского дома. Я лечу в безграничном пространстве, словно подсоединился к высшему разуму, который и диктует мысли из своего секретного, доступного далеко не каждому, банка данных. И мысли эти, кажется сто лет, ждали своего часа, чтобы однажды с Божьей помощью и с помощью позолоченного пера материализоваться на древнейшем из носителей информации – листе бумаги. Из невидимых потоков, блуждающих во вселенной превратиться в доступные для любого читающего… В конце дата, время (в основном ночное), и подпись. Потом такие «финалы» стали традиционными. Но тут-же перечитывать изложенное никогда не рисковал. Та-же сила свыше подсказывала – попробуй осмыслить сказанное не читая, пропусти через себя, прочувствуй, и… забудь. И я забывал. На неделю, две.
Главным критерием оценки качества, перечитывая записанное ранее, было услышать звучание тех струн и нот, которые спровоцировали взять ручку и открыть тетрадь. Несколько раз было так, что не понимал, или не слышал, или не чувствовал то, о чём «говорил голос свыше» две недели назад. Такие записи из тетради просто «удалялись». Но чаще было наоборот – снова был слышен тихий и могущественный голос вселенной, сквозь буквы и строки начинали проглядывать звёзды далёких миров, душой овладевали необъяснимые чувства, звучали аккорды партии, двухнедельной давности… Это можно оставить…

Разные времена, эмоции, догадки и утверждения сегодня хранит в себе альбомно-форматная тетрадь, в крупную нестандартную клетку. Хранит в себе тайны в виде мыслей - о любви и предательстве, дружбе и вражде, пьянстве и отчаянии, оптимизме и вере в будущее, о детстве и старости, о Земле и Небесах - да мало-ли о чём ещё. И живёт тетрадь своей жизнью. Иногда подолгу – год, а то и больше не напоминает о себе…
Сегодня вечером, на кухонном перекуре понадобилось мне зарисовать эскиз какой-то железки. Карандаш уже в руке, и тут, откуда не возьмись в руку сама «запрыгивает» обложка с рекламой пива. Начинаю листать – об эскизе и забыл уже… Снова знакомые и, последнее время так редко слышимые, аккорды заполняют маленькое пространство, вытесняя ненужные в данную секунду, кухонные шкафы, газовую плиту, кастрюли, столы, ложки, мочалки…
Особенно интересно, перечитывая собственные мысли, наблюдать за твёрдостью почерка, сменой цвета чернил, разрывами датой в одной, цельной по сюжету, мысли. Вот тут видно, как дрожала рука, а в этом месте дрожала душа, а эту часть повествования оборвала шестая подряд рюмочка «крепкой» – резво бежавший в начале почерк захромал, проковыляв ещё несколько строк, споткнулся и совсем упал…

Двадцать первый век. Привычка порой записывать свои мысли и эмоции осталась ещё с прошлого тысячелетия. Нельзя сбрасывать со счетов технические достижения человечества. И поэтому большая часть из записанного была «материализована» посредством мерно постукивающей клавиатуры и мерцающего монитора. Некоторые из тетрадных записей тоже перекочевали, перевоплотившись из рукописных в «печатные», в непостижимые уголки памяти компьютера, при этом утратив в некоторых местах стройность, или скорее нестройность почерка. От чего потеряли некую живость и первозданность. Вот и сейчас, подержав в руках, полистав слегка подёрнутые желтизной, тетрадные листы, зазвучав в унисон с их музыкой не за китайскую ручку с позолоченным пером взялся, а присел к монитору… Но ведь, в конце концов, не это главное. Благодарить стоит Бога, или ещё кого-то, за умение пусть реже, но как и прежде чутко слышать те ноты, аккорды, тот тихий, уверенный и вкрадчивый голос, что «диктует мысли из своего секретного, доступного далеко не каждому, банка данных».

Ну а тетрадь, альбомно-форматная, в крупную нестандартную клетку, пусть остаётся – она дорога мне как память. Более того – оказывается, что может быть и источником вдохновения. Наверное, потому, что к компьютеру могут быть подключены проводами только реальные персонажи\люди. Голоса свыше компьютер не слышит, и записывать под его диктовку не умеет. Так ему и надо.

P.S. – только сейчас заметил: под рекламой пива некрупным шрифтом написано «всё познаётся в сравнении» - вот уж воистину…

P.S..S. - рассказ, который "девочка" напечатала в своей газете выложен в этом блоге.
Называется он "ДАВНЯЯ ИСТОРИЯ (из архивов ;-) )"
http://blogs.mail.ru/mail/p...

Поздний вечер.
... в подъезд курить выходил. Стоят малолетки - с телефона музыку слушают.
Поёт какой-то там "Серёга":

"... сказка про Морозко и каких-то отморозков...
... менты вломили - мы вышли и пива попили...
... на душе пусто - ну и хуй с ним..."

И волнует их это так-же глубоко, как меня и моих друзей в своё время:
"... я в сотый раз начну с начала,
пока не меркнет свет,
пока горит свеча..."
Мы в середине 80-х тоже "туссовались" по подъездам. Но не знали, что это именно так называется. По причине отсутствия мобильных телефонов с кассетным магнитофоном, кто попроще - с гитарами...
Молодёжная культура...

Может и в моих и в их песнях один и тот-же протест и то-же желание изменить жизнь к лучшему? Ну и ладно, согласен с тем, что рифмы разные, стихотворный ритм иной. Да вот только не согласен с их "духом бунтарства"...
Я помню, как будучи комсомольцами мы не понимали и не разделяли политики правительства по поводу Афганистана. Не чувствовали "тонкости политического момента". Мы просто не хотели НА ВОЙНУ. Мирно играть в футбол в своём дворе хотели, и даже были согласны с добровольно-принудительными "первомайскими шествиями свободных трудящихся". И даже не сильно сомневались в том, что они действительно свободны. Не стану лукавить - по причине молодости мы не понимали всей глубины проблемности общества. Но мы как-то на подсознании чувствовали, что во всём этом "несгибаемом стремлении к коммунистическому будущему" что-то не так. Не природно... Хотя постоянное наличие в продаже "Завтрака туриста" и "социалистических" сухих вин убаюкивали это подсознание.
Что-же не устраивает в сегодняшнем дне нынешнюю молодёжь? Чего не хватает им в нынешнем "капиталистическом изобилии" при "демократической свободе"? Какой "своей свободы" они хотят, каких перемен требуют их сердца?

Новости прошли по "Визиту". Показывают криминал с оперативной съёмкой. Во второй день нового года своему 44-летнему сыну-алкоголику некая гражданка череп проломила. Потом пыталась повести следствие по ложному следу - придумывала каких-то друзей, звонки с вымоганием денег, сама в квартире следы все замела, "нарисовала кровавую дорожку" к выходу из квартиры... Ушла ночевать к подруге. А утром как-бы пришла, а он мёртв. Ну, милиция там, скорая помощь, все дела. А "орудие убийства" под ванной нашли. Молоток...
"Це була остання інформація нашого випуску. Бажаємо вам веселих Різдвяних свят, мира і злагоди в ваших оселях".
Оптимистичный финальчик выпуска...

А с "погибшим" я рос в одном дворе. В одну школу ходили. Потом в одной бурсе учились, вместе на свидания к девчонкам и на дискотеки бегали. Как все: учился, служил, женился... После развода он пить начал. Сильно. Последние лет 15 - беспробудно. А я, замечая его, роющегося в мусорных баках нашего старого дворика, отворачивался и проходил мимо...
А "соседкой", к которой гражданка пошла, оказалась мама моя. В сюжете не упомянули, но волокиты было...

Когда по стране был объявлен траур по "безвременно ушедшему Генеральному Секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу" во всех учебных заведениях
"осиротевшей" страны отменили занятия. В "красных уголках" и актовых залах цветные телевизоры показывали как по Красной площади шла процессия. В минуту "глубокой скорби" весь транспорт остановился, мир замер. И мы в актовом зале замерли. ожидая каким будет дальнейший "распорядок дня". К часу дня нас отпустили по домам. Для нас на этом траур был закончен. А вечером мы, "закадычные друзья" сидели в одном из подъездов нашего двора. В редкостном кассетнике "Электроника 311 стерео" установлены дефицитные новые батарейки и с кассеты JVC пел Джо Линн Тернер, а затяжными гитарными пассами Ричи Блэкмор рвал душу в лохмотья. "Rainbow" для нас были культовой рок-группой. Портвейнов нам "пробовать" в молодости не довелось. Не модно уже было, но сухое венгерское вино "Магуар Бор" нами было уже изведано...

А коммунизм частично уже был построен. Только мы не знали этого, хоть и чувствовали на себе его проявления - в сознательности наших граждан. Цепи с замками, пристёгующие велосипеды к фонарным столбам у магазинов, позже появились. А до этого мы просто бросали "полежать" прямо у входа своих двухколёсных мустангов, пока пили стакан солёного томатного сока и мороженое покупали. И я бросал, не боялся. Даже не смотря на то, что по "Спорттоварам" легендарную "Украину" от ХТЗ поискать ещё надо было, а шестьдесят рублей стоимости моей маме собирать три-четыре месяца.

Уха, сваренная из днепровской воды, "отфильтрованой" махровым полотенцем от песка, была необычайно вкусной. На "второе" всегда была печёная в углях картошка и "Завтрак туриста". Чай с мятой пили под душистые сухари уже на закате. Звёздное небо июльских ночей было надёжней любой бетонной крыши, соловьиные трели - душевнее любой музыки. Не один раз, ночуя в палатке на "Зелёном острове", нам приходилось возвращаться в город за хлебом, вином, картошкой, макаронами - чтоб ещё на пару-тройку дней задержаться. Все пожитки просто стаскивались в палатку, и она "запиралась" на продолговатые деревяные пуговицы. Рыболовные снасти, котелки и прочая посудная утварь даже не собиралась в одно место. За три года "пригородного туризма" в подобных ситуациях у нас ни одной коробки спичек не украли, ни надувной лодки, ни кассет ни магнитофона, ни ложек нержавеющих...

Говорят, что старым человек становится когда начинает брюзжать на нынешнее поколение, мотивируя своё недовольство неизменным
"... а вот в наше время..."
Я хоть и сейчас время считаю "нашим", но видать старею...

P.S.
Простите, простите, насколько хотите, насколько готовы простить,
А если хотите, вы только взгляните - вам не очем будет грустить.
У нас все новины, элитные вина и есть чем порадовать слух...
Мне холодно жить в этом мире, мой друг...
(А.Макаревич)

Под таким заголовком попробую припомнить несколько (не сразу) историй, связанных с "производственным процессом". Дело в том, что судьба дала мне возможность уже к тридцати пяти годам поработать в максимально разных по направлениям "конторах". От банального "ремонтника унитазов" до главного редактора радиостанции, а потом снова в "рядовых электриках" походить. Но во всём этом разнообразии меня всегда удивляли бездарно-безрукие люди, которых, к сожалению, вокруг нас гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Нет, понятно, я против того, чтоб молодая мама\хозяйка подогревая молочную кашку своему чаду, между делом, быстро и качественно справлялась с тросом для прочистки сливной канализации. Но согласитесь - мужчина, жалующийся на то, что в кухне прокапывает кран - это уже слишком. Особенно смешно, когда понимаешь при осмотре, что он, этот мужчина, блин, просто его "недозакрутил".
Вот под впечатлением подобных ситуаций-случаев и решил вспомнить несколько особо курьёзно-интересных...

Вот-же блядь бывают мужики...
Ну ладно - я понимаю когда в схеме электрощитовой - тут надо образование иметь, или если в компьютере сюжет для новостей смонтировать - тоже не каждый мужик разберётся...

Телефон отрывает от интересной книги резким и неожиданным вскриком...
"ОЙ БЛЯ, У НАС ТУТ ТАКОЙ ПИЗДЕЦ - третий день холодильник не работает, свет в кухне не работает, микроволновка не работает, тостер не работает - мало того, что умираем с голоду так ещё и продукты без холодильника пропадают - РЯТУЙТЭ ЛЮДИ ДОБРЫЕ!!!"
За мной присылают машину. Собираю дипломат с инструментами, но уже подозреваю, что его и открывать не придётся. Едем минут 25. Для нашего городка на машине это далеко - в противоположный край. В открытом проёме двери меня встречает хозяин - мужичек лет тридцати пяти, в синих спортивках с вульгарно выпуклыми коленями и в белой футболке. Хозяйка, скорее всего жена встречающего, начинает щебетать о бытовых неудобствах, показывает как они "придумали" переноской из комнаты включить холодильник...
Осмотр "аварийной" квартиры занимает не больше минуты. Я так и подозревал - открываю электрощиток на лесничной площадке, включаю автомат (выключатель) возле счётчика - секундное дело, тем более, что ВИДНО, что "ПЫПТЫКИ" на двух автоматах рядом вверх, а на этом ВНИЗ - так нет, блядь...
Этот с вульгарно выпуклыми коленями изумлённо округляет глаза:
"НУ НИХУЯСЕ КАКОЙ ВЫ СПЕЦИАЛИСТ - МЫ ТРИ ДНЯ ПОГИБАЕМ А ВЫ ЗА ШЕСТЬ СЕКУНД...
СКОЛЬКО ВАМ ДЕНЕГ ДАТЬ???"
Ну и что им в ответ сказать можно? Да только на хуй послать... в хорошем смысле этого слова.
И ещё сказать, чтоб не забыли отвезти назад...

P.S. Искренне прошу прощения за ненормативную лексику - порой не обойтись :-)

Опустил в щелочку «пятачок» -
открылся тебе турникет –
езжай на метро…



Я совсем не нарекаю на разницу в цене за проезд в Киевском метро. Тем более что в советском киевском метро кататься доводилось мне всего дважды. Я просто вдруг заскучал за теми старыми - белыми и красновато-желтыми копеечками из детства. Когда родители не ставили перед собой задачу меня – пацана научить понимать цену деньгам… Просто сегодня вышел на перекрёсток улиц Ленина и Пролетарской, и вспомнил, что раньше, много раньше, именно тут стоял «железный ящик» и стакан гранёный в окошке. Бросил копеечку, маленькую такую монетку, чуть больше горошины – получи 250 грамм колючей, холодной и вкуснющей газировки. А тёмно красного металла кружочек с циферкой «3» давал право на такой-же холодно-колючий напиток, но приправленный порцией фруктового сиропа.
У меня, восьмилетнего пацанёнка, папа был самым лучшим. Только он знал, что сладкая газировка за 3 копейки «не из отдельной банки» в стакан наливается, а автомат её смешивает. Распознав, по одному ему известному принципу, три копейки, автомат в стакан сначала лил порцию сиропа и только потом доливал газированной водой. Так вот – если наполняющийся стакан выхватить из «окна раздачи» в тот момент, когда он наполнился только на 2-3 сантиметра, то ЖЕРТВУЕШЬ целым стаканом несладкой воды. Потом стакан повторно подставляешь под налив за три копейки и получаешь ВДВОЙНЕ СЛАДКУЮ воду. Папа мой так лихо умел вовремя «выдёргивать» стакан, что при первом наливе в него не попадало НИ КАПЛИ воды – чистый сироп. Я ним гордился…
«Вызов пожарной команды, милиции, скорой помощи осуществляется без монеты». Такого, или примерно такого содержания нержавеющая табличка была прикреплена к каждому телефону-автомату. В Советском Союзе небыло богатых, как и бедные отсутствовали. Но телефон далеко не в каждой советской семье стоял на почётной тумбочке в коридоре. Не богатыми они, эти люди, считались, но интеллигентными как минимум… Большинству из нас, советских граждан, неограниченное количество телефонных минут предоставлялось просто на улице. За опущенную в щель телефона-автомата двухкопеешную монетку. Вот тут, прям у входа в городской парк, через дорогу от магазина «Колос» такой автомат был. Ближайший свободный (в случае необходимости) был всего в одном квартале – но не гарантия, что он действительно свободный. Но советский народ самый понимающий. И беспечный гражданин, нафуфыреной наружности, сразу-же прекратит рассказывать своей подружке, при помощи общественной телефонной связи, во сколько последний киносеанс начинается – для этого вам достаточно было извинившись объяснить, что звонить вам срочно нужно по одному из бесплатных номеров, что указаны на нержавеющей табличке.
А вот в междугородней связи соответствующий телефон раз в минуту исправно глотал уже пятнадцатикопеешные кружочки белого металла. Пятнашки мы их называли. Они ещё в большом почёте были у дворовых доминошников-курильшиков. За пятнадцать копеек продавщица тётя Валя давала пачку «Примы» без фильтра и коробок спичек. Кладёт мужик на прилавок «пятнашку» и говорит: «мне комплект». Всем всё понятно. Тогда было.
Я не помню того времени, когда поговорка «…дешевле грибов» соответствовала действительности, но сейчас, упоминая «тогдашний» общественный транспорт хочется именно так сказать. Трамвай – он был равен стакану сладкой газировки или одному выстрелу из пневматической винтовки в стареньком тире-сарайчике - самый дешевый, кстати. За ним следовал ещё один вид электротранспорта – троллейбус: или один раз в нём проехать, или дважды из городского телефона-автомата поболтать с подружкой: две двухкопеешные монетки. Их тогда ласково называли «двушками». Ну а бензиновый транспорт-автобус был самым дорогим – пятак. Как и в метро. Но поскольку городок наш и тогда, как сейчас, был небольшим, единственную трамвайную линию разобрали сразу после Великой Революции, а о метро и до теперь нет речи, то нам пацанам оставались или самокаты, или велосипеды. Автобусы-троллейбусы не ехали в том направлении, куда НАМ нужно было…
Гривенник – это старое название монеты достоинством в десять копеек. К советскому «десюнчику» его редко применяли. А вот саму монету порой «с шиком» или с сожалением «отдавали» телефону-автомату. Потому, что по диаметру они были очень близки, а двушечку «для позвонить» не всегда удавалось найти. Ещё ровно десять копеек в любом гастрономе было достаточно, чтобы стать счастливым обладателем стакана густого, красного томатного сока. Ради него-же иногда речным песком натиралась до белого блеска уже упомянутая «двушка». Но почему-то тётя-продавщица была всегда внимательной и бдительной. Поэтому «номер не удавался». А чуть позже десюнчик стал редко попадаться. Дело в том, что отдельные Советские граждане придумали Советскую десятикопеешную монету бросать в бутылку (пустую, разумеется) из под Советского шампанского. Понятно, что такое коллекционирование никак не подрывало Советскую экономику, но уже в конце золотых семидесятых и десюнчика «для позвонить» не всегда удавалось раздобыть. Но по слухам «очевидцев» разбитая полная бутылка десюнчиков делала богаче ровно на СТО Советских рублей.
Двадатикопеешная монетка без сдачи «менялась» на буханку белого хлеба с хрустящей корочкой. В своём детстве уже, к счастью, не застал хлебных проблем, но по дороге домой «кирпичик» почти всегда обкусывался с одной из поджарых сторон. Так было принято у нас, пацанов – если ты уже настолько взрослый, что доверяют тебе за хлебом в магазин сходить, то имеешь право хлеб попробовать. Хотя не всегда это хотелось делать. Потому, что вместе с буханкой хлеба домой доставлялись ещё три бублика, обильно усыпанных маком – аккурат на «пятнашку».
Пятьдесят копеек уже считалась благородной монетой. Ну как-же – два таких кружочка и РУБЛЬ. Полтиши встречались гораздо реже остальных монет. Отчасти из за своего «достоинства», а частично потому, как были сами по себе немногочисленными монетками. Потом следовал рубль юбилейный, а уже за ним бумажные деньги. Но нас они тогда ещё не интересовали…

«… стойте, стойте, стойте… Как не видели? Да не может быть… Фильм-то далеко не новый. Ну, чувак там в аэропорту застрял. В Нью-Йорке. Том Хэнкс ещё его играет. Ну да, да, да, в его стране, Кракозии, кажется (я раньше и не слышал про такую) война началась, а он как раз в Нью-Йорк прилетел, ну и из за разрыва дипломатических отношений его ни в Штаты не пускают, ни назад депортировать не могут – страны-то, из которой он прилетел, юридически не существует больше. Ну и в аэропортовом терминале, который является нейтральной территорией, он и поселился. Ага, точно, «Терминал» фильм называется…»

Так коротко, и навскидку можно рассказать о фильме, который только что подарил мне два часа переживаний, сочувствия, надежды, разочарований, и, в конечном итоге, оптимизма. Стивен Спилберг сотворил это чудо. Люди взрослеют. И с годами меняются. Им уже не нужны зрелищные «терминаторы» - хочется дать волю чувствам. Отпустить душу на волю. Не в смысле из тела – а дать ей, душе, возможность вдохнуть полной грудью… Эх! Курить я бросил несколько недель назад. А так-бы точно от переживаний, и относительно счастливого финала запыхтел-бы сигаретку одну…
А в самом фильме и сцен-то нет ярких и зрелищных, которые сегодня принято называть кассовыми. Но там есть люди. Нет, не так, там есть ЛЮДИ. В картине, как в зеркале можно увидеть себя. При чём не в схожести ситуаций, а в схожести состояния души. Когда, казалось-бы, всё рушится, и в «формуляре законов», определяющем как нам жить дальше обнаруживается очередная прореха. Когда в одном месте встречаются два «представителя» противоборствующих политических и экономических систем – от капитализма камера слежения, и от социализма «совесть лучший контролёр». И не в том вопрос какая из систем победит – суть в том, что при любых политико-экономических строях возможно оставаться самим собой.
А ЧЕЛОВЕК не просто в аэропорту приживается – он продолжает жить. Жить надеждой и верой. Окружать себя друзьями, интересом, уважением. Но и устраивающиеся «бытовые условия» не мешают чувствовать ответственность за данное слово. А дело-то пустяшное – в жестяную банку вложить клочок бумаги с написанным именем… Джаз… Он всему виной… и уже только одно это – ДЖАЗ – говорит о том, что попсы в фильме быть не может. При чём не той попсы, которая музыкальная – вообще попсы. Которая нас преследует на каждом шагу – в маршрутках, в сфере обслуживания, в сплошь китайских товарах, в лицемерии и безразличии.
И сейчас, как-бы не старался я в подробностях описать тонкости сюжета, как-бы не расхваливал талант Хэнкса, (справедливости ради всё-же следует сказать – он снова гениален) как-бы не агитировал «просто посмотреть» эту киноленту – заставить Вас это сделать я не смогу… Но в одном я Вам искренне завидую. Потому, что вам ещё предстоит увидеть, прочувствовать, пережить, прожить эту историю ВПЕРВЫЕ. А я уже обречён её ПЕРЕСМАТРИВАТЬ ПОВТОРНО.

Помните - В.С. Высоцкий когда-то очень давно, подражая слогу Булата Окуджавы создал шедевр на эту тему:

Нежная Правда в красивых одеждах ходила,
Принарядившись для сирых, блаженных, калек.
Грубая Ложь эту Правду к себе заманила,-
Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег....

В 1977 году это было (написано). Много воды с тех пор утекло... Поколение сменилось. А если политиков, так даже не одно...
А Правда с Ложью по прежнему бок о бок живут, да всё никак не разберутся кто человечеству больше нужен, кто пользы больше приносит, радости доставляет, удовольствия... И из года в год, из десятилетия в десятилетие, из века в век...

Вот ещё одна трактовка. Украинская, на злобу сегодняшнего дня. Жаль не я рассмотрел...


Сказка о Правде и Лжи
Avanxy

Попали как-то Правда и Ложь в Верховную Раду. И так им там понравилось, что уходить ни одна, ни вторая не захотели. Но место в депутатском списке было только для одной. Добровольно отказаться от мандата ни одна из них не захотела. Тогда стали они решать, кому все-таки придется уступить. Правда стала доказывать, что без нее в политике никак нельзя, ведь имено она подскажет депутатам верное решение, закон нужный пролоббирует, и людям всегда будет говорить только правду, так что никто не сможет головы им задурить надоевшими предвыборными обещаниями и отчетами об их выполнении…

Услышав это, Ложь только рассмеялась Правде в лицо:

«Да кому ж из депутатов надо такое?! Кто из них когда-нибудь правду людям говорил? Кто тут, в Верховной Раде, для людей старается?! Дура ты, и не нужна никому».

«Это ты считаешь, что не нужна», - возмутилась Правда, - «а я думаю, еще как нужна. Вот, к примеру, Президенту».

«Президенту?!», - опять засмеялась Ложь, - «Да он забыл, что ты такая вообще есть!»

«А пойдем к нему, пусть он нас сам рассудит», - предложила Правда.

Ложь была не против, и направились они вдвоем к самому Президенту. Тот, правда, был очень занят, полдня никого принимать не хотел, но к вечеру Правда и Ложь все-таки добились аудиенции.

«Ну-с, с чем пожаловали? По какому вопросу явились?», - устало и меланхолично протянул Президент.

Правде стало как-то неудобно говорить о своей проблеме (все-таки Президент, важная персона!), а она тут о своем депутатстве хлопочет. Правда замялась и спряталась в уголочке. А Ложь не растерялась. Она нахально плюхнулась в кожаное кресло напротив и, не задумываясь, начала говорить: «Мы вот тут с Правдой поспорили. Место в партийном списке у нас одно на двоих. Так вот: мы решить не можем, кто из нас в Раде останется, а кто – к электорату жить пойдет?»

Президент задумался на минуту, поправил очки, а потом нехотя начал говорить: «Правда, конечно, нужна. Я лично, всегда за правду».

При этих словах Правда оживилась и даже вышла в центр комнаты, но Президент, не обращая на нее внимания, продолжил: «Да только в последнее время правда в политике стала немного лишней, ну, я бы даже сказал – слишком дорогим удовольствием. Хлопотно это, людям правду открывать. Я вот, к примеру, хоть и Президент, а правду себе позволить не могу, - не по карману».

Услышав такое, Ложь еще больше обнаглела и даже схватила с президентского стола стакан с грузинским «Боржоми». А Правда только и смогла, что выдавить из себя стон разочарования. Тут-то Президент и заметил ее: «А, голубушка, и вы тут. Я вас, право, не заметил. Да вы не волнуйтесь, на улице мы вас не оставим, пенсию платить будем. Вы пока поживете там, с электоратом. А если Майдан какой будет, так мы вас сразу же позовем. А пока, к сожалению, места для Вас нет».

С тем и ушли Правда и Ложь. Вторая не переставала самодовольно улыбаться, а вот первая все еще надеялась на спасение: «Знаешь, если ты так уверена в своей правоте, давай еще к одному политику заглянем?»

«Это к кому?», - удивилась Ложь.

«К Премьеру бывшему, он хоть и долго в политике, зато простой, из народа. А потому простых людей понимать должен, и за правду бороться смог бы».

Ложь только язвительно хмыкнула в ответ, но пойти все же согласилась.

Пришли они к Премьеру. Тот долго ждать их не заставил. В Раду он все равно не ходит, заняться ему нечем, так что поболтать с кем-либо – одно удовольствие.

«Так что там у вас за проблемы, не поделили чего?», - поинтересовался Премьер.

Тут уж Правда на Ложь полагаться не стала и первой заговорила: «Да, не поделили. Мандат депутатский. Он у нас один на двоих. Решить не можем, кто из нас достойнее».

Премьер над ответом долго не думал: «А что тут непонятного? Ты – Правда, значит, тебе место в народе. Нечего к людям большим со своим рылом соваться! А может у тебя меценат какой есть? Нет, ну, значит, и мандата у тебя тоже, нет. Иди и не лезь, куда не следует».

Правда аж опешила от таких слов, ей ничего не оставалось, как молча покинуть апартаменты. Но на выходе ее тут же догнала самодовольная Ложь: «Ну что, мандат отдавать будем или как?»

«А знаешь что», - задумалась Правда, - «давай еще в одно место зайдем. Все равно ты в своей победе уверена, а вдруг мне в этот раз повезет? Вдруг правда кому-то нужна окажется?»

«Ну, коли хочешь, чтобы от тебя трижды отреклись, можем и зайти», - согласилась торжествующая Ложь.

Правда решила немного схитрить, хотя это было и не в ее привычках. Она подумала, что раз мужчинам не нужна, так может женщине сгодится. И отправились они с Ложью к женщине-политику. Та встретила их радушно, даже чаем напоила. А только потом спросила, с какой проблемой пришли. Ну, те ей все, как есть, рассказали, - мол, мандат поделить не можем. А Правда посмотрела женщине прямо в глаза и вкрадчиво спросила: «А вам правда тоже не нужна?»

«Почему это не нужна?», - возмутилась женщина. - «Еще как нужна! Только с чего это я вам верить должна? Откуда мне знать, что вы – та самая «Правда»? Может вы самозванка какая-то? Сейчас все, кому не лень, в депутаты полезли. К тому же, у меня уже своя правда имеется. Только называю я ее иначе – справедливость. За нее я боролась, и бороться буду впредь!»

Так Ложь заполучила себе мандат депутатский и прочно освоилась в стенах парламента, разработав коррупционные схемы влияния и на все другие органы государственной власти. А Правда пошла в народ скитаться. Только одного понять не смогла: как это получается, что правд на свете много, а истина одна?


оригинал тут:
http://cripo-ua.com/article...

«Нынешний призыв - первый в украинской армии, который не узнает, что такое портянки. В войска уже поступают ботинки - берцы, спроектированные под носки, а последние будут выдавать солдатам из расчета 12 пар в год легких хлопчатобумажных (на лето) и 4 пары полушерстяных (на зиму). В крайнем случае, при нехватке их несложно докупить»
И таки отменили. 17 октября почти все украинские телеканалы показывали «торжественный ритуал прощания» с этой, долго неотъемлемой частью солдатского обмундирования.
Наше (постсоветское) общество на удивление мобильно. И практически все события находят если не комментарии, то хотя-бы отображение в народном творчестве, называемом в народе АНЕКДОТ. И с портянками надолго «не завис» вопрос. Уже через пару дней можно было услышать в курилках и на эту тему свежую шутку:

- Гриценко (Министр Обороны Украины) встретился с министром обороны США и тот очень просил Украину направить в Афганистан наших военных.
- Так вот почему в нашей армии отменили портянки. Если мы войдем в Афганистан в носках, никто не подумает, что мы там уже были.

А если окунуться в историю создания сего «военного атрибута» то узнаем:
"ПРИДУМАЛ и ввел в армии портянки в 1782 году князь Потемкин-Таврический. Будучи главой Военной коллегии при Екатерине Великой, он подал на высочайшее имя «Записку об одежде и вооружении войска», в которой указывалось: «Просторные сапоги пред узкими и онучи или портянки холщевые пред чулками имеют ту выгоду, что в случае, когда ноги намокнут или вспотеют, можно при первом удобном времени тотчас их скинуть, вытереть портянкою ноги и, обвертев их сухим уже оной концом, в скорости обуться и предохранить их тем от сырости и ознобу. В узких же сапогах и чулках того учинить никак не можно». Так с легкой руки царского фельдмаршала портянки прочно закрепились в армейском быту до наших времен.

Портянки бывают двух видов: летние и зимние. Летние изготавливаются, как правило, из хлопка, зимние — из байки. Ткань не оверлочивается по краям и не сшивается из отдельных кусков, чтобы швы и рубцы не натирали ногу. Чтобы портянка (прямоугольник 35 х 90 см) не разматывалась при ходьбе, ее нужно наматывать от носка ноги и непременно «наружу», а не «внутрь». Нога в портянке практически завернута в два слоя ткани, что лучше сохраняет тепло, а при кратковременном попадании в воду намокает только наружный слой материи".

Этими двумя скудно-информативными абзацами, стянутыми где-то из «всемирной паутины» пожалуй, можно было-бы и ограничиться, НО… Есть личный опыт и яркие воспоминания на эту тему. И я уверен, что не у меня одного. Конечно первые пользователи – служившие с 1782 года нам врят-ли что то расскажут, но на необъятных просторах бывшего Советского Союза каждый, кто не понаслышке знает о Советской Армии, знает и как носить «прямоугольник 35Х90 см".

В воинскую часть нас привезли затемно, около 23-30. Сверка документов, прём\передача прибывших, всё такое… Формальности много времени не заняли. В баню мы вошли после полуночи. В раздевалке стоял внушительного вида солдатик, рядом с ним возвышалась такая-же немаленькая деревянная колода, а служивый в руках держал топор.
Каждый из вновь прибывших, раздеваясь наголо по пути в «помывочное отделение» проходил мимо ответственного солдатика и всё своё гражданское шмотьё бросал к подножью колоды. «По сценарию» банщик всё «цивильное» шмотьё должен был изрубить в клочья, и потом вся эта ветошь просто сжигалась. Это потом, гораздо позже, мы узнали о том, что вся эта куча одежды перед уничтожением «редактировалась» банщиком и его парой – тройкой друзей. Запасались ребята резервной одеждой на холодную зиму.
Октябрьские ночи далёкого 1985 года запомнились своими холодными погодами, а «помывочное отделение» солдатской бани отсутствием горячей воды. Мокрые, замёрзшие, мы выходили пофамильно в раздевалку, где получали новое, качественно измятое годами лежания на складах, солдатское одеяние. Среди прочих предметов одежды была и пара зимних портянок. Это был один лоскут байковой ткани с ровным надрезом по центру – чтобы «не обделить размером» левую ногу по отношению к правой. Нам коротко объяснили что в какой последовательности на себя напяливать, обозначив, что обуваться не надо – будет особый «инструктаж».
Мы, человек двадцать начисто вымытых без пяти минут советских солдат, стояли перед бравым сержантом, который, рассевшись на массивной табуретке, занялся обучением нехитрому, но, как потом оказалось, чертовски важному искусству – наматыванию портянок:
«Берём портянку за этот уголок и противоположный край. Такой «захват» для наматывания на ЛЕВУЮ ногу. Уголок укладываем под стопу, потом основное полотно наматываем вот так, загибаем здесь, подматываем сюда, потом сюда, тут выравниваем и «хвостик» заправляем сюда. Всё надо делать на вису, не ставя ногу на пол, и не раскладывая портянку на полу. Для ПРАВОЙ ноги всё ыполняем так-же, только в зеркальном отражении – портянку держим уже за ЭТОТ уголок и ЭТОТ противоположный край. Потом так, так, так, так и так и обуваем ногу в сапог». На обувание обеих сержантских ног, «дедушка» затратил не более минуты, включая пояснения и «демонстрационный режим». Потом начали мы…
По рассказам старших, уже отслуживших друзей я слышал, что поначалу сия наука даётся сложно, но не предполагал, что НАСТОЛЬКО. Первое, что меня удивило при попытке самостоятельно обуть правую ногу – КАК у сержанта лоскутом ткани длинной всего в 90 см. получается укутать стопу и потом ещё ТРИЖДЫ обмотать голень. При всём своём желании, наверное, на три оборота у меня получилось - бы только ручку швабры обмотать. В процессе «обувания» портянки НИКАК не хватало на всю ногу – если закрыть пальцы – остаётся голой пятка, если замотать и пятку и пальцы – не остаётся чем заматывать голень. Ребус ещё тот… А на левой ноге задача ещё и усложнялась «зеркальным» изменением направления намотки…
Нам не дали вдоволь насладиться процессом обучения. «Хватит, бойцы, творчеством заниматься – обуваемся и выходим строиться. Впереди у каждого из вас ещё целых два года – натренируетесь». Сержанту собственная шутка настолько понравилась, что засмеялся сам… Никто из молодого пополнения его настроения не поддержал.
Уже через две минуты наш импровизированный взвод стял « в колонну по четыре» у входа в баню.
До армии мне ещё не доводилось в полной мере прочувствовать все «прелести» похмелья. Просто сейчас попробую это пакостное состояние сравнить с тем, как мои ноги чувствовали себя в сапогах, с «намотанными» на них портянками. Отягощала ситуацию ещё и мысль о том, что ДВА ГОДА так обуваться…
От бани до казармы ходу минут 4-5. Уже после первых десяти шагов обе портянки сбились в носок сапога. Понятно, что солдатская обувь тех времён «не оборудована» мягкими утеплёнными стельками. По пути в казарму у меня сложилось впечатление, что по морозному асфальту я вышагиваю босиком, мало того, чтобы «усугубить» впечатления к каждой из ног привязали гирьку – на всякий случай, чтоб не придумал побежать. Команда «Печатать шаг» добила окончательно.
Теперь я понял ВО ЧТО вляпался…

Создал Бог осла и говорит ему:
- Ты будешь ослом, ты будешь таскать тяжелые грузы на своем горбу и работать от заката до рассвета. Ты будешь питаться травой и будешь достаточно глупым. Жить ты будешь пятьдесят лет.
- Пятьдесят лет для такой жизни это слишком много. Пожалуйста, дай мне не больше двадцати.
И было так.

Создал Бог собаку и говорит ей:
- Ты будешь другом человека, и будешь охранять его жилье и есть его объедки. И жить тебе 25 лет.
- Господи, я не вынесу столько лет собачей жизни. Мне бы хватило и десяти.
И было так.

Создал Бог обезьяну и говорит ей:
- Ты - обезьяна. Ты будешь всю жизнь прыгать с ветки на ветку. Ты будешь смешить людей своими идиотскими гримасами. Жить ты будешь 20 лет.
- Кривляться как клоун 20 лет подряд - это ужас. Пожалуй, я не хотела бы жить дольше десяти.
И было так.

В конце концов, Бог создал человека и сказал ему:
- Ты человек - единственное разумное существо на планете. Используя свой интеллект, ты будешь познавать мир, и сможешь господствовать во вселенной. Жить ты будешь 20 лет.
- Боже, 20 лет жизни это ведь так мало. Дай мне пожалуйста те 30 лет, от которых отказался осел, еще 15 лет, которые не понадобились собаке, и 10 - ненужных обезьяне.
И было так.

И так, Бог сотворил человека, который 20 лет живет как человек, затем женится и 30 лет пашет на семью как осел, следующие 15 лет живет как собака, охраняя дом и детей, и доедая за ними объедки. Оставшиеся годы он кривляется как клоун, развлекая своих внуков.

И будет так.

Давно не расслаблялся, но сегодня есть праздничный повод.
День рыбака - святой день.

ДЕНЬ РЫБАКА 2007

Хмурое утро в который раз доказало, что не бывает плохой погоды – есть плохая одежда. Низовой прохладный ветер и средняя волна не портили настроя и ожидания не столько предстоящей рыбалки, сколько долгожданного свидания с нетронутыми уголками природы в тихих, днепровских заводях и протоках. Тёплый камуфляж не давал замёрзнуть, а непромокаемый, лёгкий костюм такой-же расцветки защищал от мелко моросящего дождя. Моторчик размеренно шелестел на низких оборотах, подталкивая надувную лодку по узкой протоке. Спиннинг тащил за ней воблера, и ожидал очередной атаки подводных хищников. Контролируя данный процесс рукой, отвлекался на рассматривание хмурых, но не унылых береговых пейзажей. Природа отдыхала от цивилизованных посетителей. В эти ненастные выходные большая их часть отдыхала в своих квартирах. И лишь истинные поклонники спортивной рыбалки не изменяли традициям – вышли, как говорят, на воду…
Мой сегодняшний выход не отличался результативностью. В активе было два небольших окуня, в последствии отпущенных из-за маломерности. Но и в этот раз не обошлось без приличного трофея. На кукане, за бортом, параллельно курсу лодки, принудительно следовала щучка. Весом около двух килограмм. Однако спортивный интерес подталкивал не останавливаться на достигнутом, тем более, что свободных прищепок на упомянутом кукане оставалось ещё шесть. Продвигаясь по тихим водным артериям редко встречались следы «цивилизованного человечества». Но о существовании такового всё-же напоминали отдельные предметы. Пластиковые бутылки, с завинченными крышечками могут годами, да что там годами – десятилетиями, путешевствовать по водной глади. Изредка попадались и тетропаковские упаковки. Но слабое сегодняшнее течение таких предметов представляло взору не очень много. Тишина на обычно людных местах отдыха «дикарей» усиливала впечатление первобытности.
На выходе из знакомой протоки решил не следовать традиции – не стал поворачивать в сторону известного маршрута. Повернув влево, пустил лодку по течению, в том направлении, которое до сегодняшнего дня было неизвестным. Глубина протоки позволяла продолжать ловлю троллингом, а незнакомые девственные пейзажи продолжали приятно радовать глаз. Увлёкшись созерцанием красот попал в совсем незнакомые мне места. Ожидаемой поклёвки всё ещё небыло.. Бензина с собой было 5 литров (обычно на рыбалку 2,5-3 хватает с головой) вот я и решил покататься. Ну и к одному бережку решил причалить, «размять старые косточки» и пообедать заодно.
Причаливаю - а там тропиночка вверх по берегу. Уже несколько первых шагов подарили сюрприз. Вдоль тропинки парами лежали старые автомобильные скаты, оборудованные под цветочные клумбы (а ведь не лень кому-то было тащить этот "мусор" из, может быть даже не своего гаражного кооператива)– засыпаны землицей, и в каждой из них мирно проживали кустики высоких, явно ухоженных цветов с желтыми лепестками. А ещё через несколько метров взору открылась пустая стоянка. Подобные, добротно оборудованные места иногда доводилось видеть с лодки. Но как правило они были заняты «жителями», а тут пустая.
Слева от тропинки были оборудованы места под палатки. Обкопаны от проникновения воды, и устланы скошенной травой. Далее добротный навес, под навесом большой деревянный стол, лавочки. Всё оббито чёрным линолиумом. Тут-же, под навесом, но несколько в стороне сооружен некий хозяйственный столик. Для кухонной утвари, или просто использованной посуды – чтоб не мешалась под рукой, на основном столе во время трапезы. Заборчики плетенные сделаны, рукомойник самодельный навешен из пустой пластиковой баклаги. Под ним даже две бутылки с водой стоят, на специально сделанной полочке мыло в мыльнице лежит, и даже прикрыто обрезком пластика от дождя. И три чистые тряпки-полотенца.
Под столом, подвешен пакетик, в котором начатая пачка соли и два коробка спичек. Об этой традиции – оставлять спички и соль – слышал ещё в детстве, от корефейных любителей отдыха на днепровских побережьях, но думал байки.
Место для костра выложено большими камнями - тоже, думаю, привозными, а по кругу лавочки для компании вкопаны. Чуть подальше от кострища дрова сложены. По территории самой стоянки клумбы сделаны и обгорожены тоже плетёным заборчиком - цветы, кусты сирени... Недалеко от стола, под сосной из двух старых армейских носилок сделан лежак-диван. Не новый, но видно, что и за ним смотрят. Был порван и латка пришита...Я погулял по стоянке, нашёл яму мусорную, дальше, за ней, смотрю, ещё тропинка идёт и в конце какая-то брезентуха вертикально привешена между двух деревьев - подхожу - туалет. Вырыта яма, на ней деревянный настил с дыркой. И даже крышкой дырка закрывается. А брезентуха типа закрывающей стенки.
И ПУСТО И ТИХО КРУГОМ.
Я сел за столом, разложил неспешно свой нехитрый обед, и с аппетитом, но не торопясь, пережовывая бутерброд, продолжал осматривать детали чудного места. А выбрано оно было со знанием и расчётом. Обратил внимание на то, что вся навесная утварь - полочки, мыльницы, вешалка для одежды, рукомойник - были не прибиты гвоздями к живым деревьям, а привязаны капрновыми верёвочками. А стол и прочая мебель была с использованием гвоздей и даже закрученных отвёрткой шурупов. "Оббивка" крепилась из мебельного пистолета скобами. Значит думали люди... И ещё радовало доброе, человеческое отношение. Ни бумажки, ни окурка под ногами. Возможно именно эта естественная чистота и подтолкнула не задумываясь всё после себя убрать начисто, а докурив, окурок в кострище бросить. Посидел - тихо, спокойно. Только ветер в листве шумит, и мелкий дождик по куртке шелестит. Время в такие минуты живёт само по себе. Ничем не напоминая человеку о своём размеренно-безжалостном движении исключительно вперёд. С, до обидного, постоянной скоростью – шестьдесят секунд в минуту.
Посидел я, послушал тишину и собрав посуду пошёл к лодке. Уложил всё в рюкзак, но не смог уехать. Взял термос с кофе и вернулся назад. Закурил под кофеёк, уютно устроившись на лавочке возле кострища, и вдруг задумался…
Интересно как чувствуется разница (если задуматься) между двумя такими близкими и, на первый взгляд, неделимыми понятиями как ЦИВИЛИЗАЦИЯ и КУЛЬТУРА. Мы живём в цивилизованном мире, видео, аудио, микроволновки, компьютеры, фотоаппараты. Одна только технология мобильной связи со всеми сервисными прибамбасами ещё десять лет назад была сюжетом из фантастических рассказов. И погрязли в грязи городов, засоряя и души «городским мусором». И сами его и приумножаем, грубим друг другу в общественном транспорте, не обращаем внимание на лежащих на тротуарах бомжей, крайне редко кладём монетку в коробку бабушки, сидящей у перехода возле рынка. Это всё результаты ЦИВИЛИЗАЦИИ, почему-то делающие нас всё дальше или ниже в уровне культуры.
А тут всё наоборот: примитивный, но по-настоящему тёплый костёр, картошка, запеченная на углях, ни с чем несравнимый дух настоящей, днепровской ухи из окуней, деревянные ложки, керосиновая лампа, обязательные сто грамм к ужину, и КУЛЬТУРНОЕ отношение к природе и тем, кто придёт после тебя.
И тут меня удивил ещё больший парадокс. Оставляя для других эту красоту природы нетронутой, мы, возвращаемся в город, и пять дней в неделю строим металлургический комбинат, выбросы с которого уже через пару лет и по воздуху и по воде зруйнують всё то, что мы так стараемся сберечь для наших детей. Вот уж воистину непонятна и необъяснима русская натура...
Двухсильная «Ямаха» завелась с первого рывка, лодка плавно тронулась, переваливаясь через уже не казавшиеся хмурыми, волны. Чудный берег оставался всё дальше за кормой. Но по мере его отдаления он глубже и надёжнее занимал позиции в памяти и душе. Вернусь. Непременно. Может не скоро, но буду стараться. Чтобы вновь, уходя культурно и достойно «выключить за собой свет». Оставить его немного для других. Тех, кто непременно там будет после меня. И лишь одно желание – пусть те, кто будет до – увидят и подумают хоть примерно о том-же, что и я…

В жизни каждого из нас определённое место занимает романтика.
Восхождение на горную вершину, путешествия по девственно чистым уголкам природы, гитара у костра, горящие глаза любимой (но она о том, что любима, ещё не знает) девушки, солнце, садящееся за верхушки сосен… Да мало-ли можно романтических картин себе нарисовать. Всё зависит от Вашей личной фантазии, полёта души, настроения, текущей ситуации. Порывы этого сладкого чувства могут весьма неожиданно охватить Вас в переполненном вагоне метро, от услышанной в плеере песни Стинга…
Совсем другое дело реальная, живая романтика в повседневной жизни. Мы зачастую даже посмотреть в вечернее небо не находим времени. А жаль. Но в одном я уверен на «все сто» - хоть раз в жизни, а некоторые и больше, чем раз, находили и находят возможность разбавить приторность будней минутами душевного праздника. И способов более, чем достаточно. Хотя-бы взять романтический ужин. О двух таких случаях из моей жизни и пойдёт повествование…

Далёкий, тысяча девятьсот "затёртый" Новогодний праздник отгремел своей празднично-помпезной ночью. Рождество в те времена в кругу моих друзей, да и в безвременно почившей стране, отмечать было не принято, а вот старый-новый год – другое дело.
Тогда свой личный статус я, больше показательно, чем по факту, считал семейным. Нынче это называют «гражданским браком» - тогда-же такого понятия небыло. Жили втроём в съёмной, однокомнатной трущёбке не самого престижного района города. Нам с ней было больше сорока пяти лет на двоих. А у неё плюс к этому грузу был ещё и полуторалетний сынишка. Свой предыдущий семейный опыт она хоть и считала неудачным, но на следующий виток пошла почти не колеблясь. И не удивительно. Получая в своё время высшее образование педагога – программиста она и сама не заметила, как стала математиком не по профессии, а по стилю жизни. Но вот я как раз этого сразу и не увидел…
Встреча нового года по старому стилю, в упомянутом "затёртом" году, планировалась не шумной, но многолюдной, в компании друзей и хороших знакомых, с весёлыми сюрпризами. И таковые не заставили себя долго ждать. В обеденный перерыв намеченного дня неожиданно стало известно, что праздник ОТМЕНЯЕТСЯ. Сейчас уже и не вспомню причины, но это не так важно.
Люди, в большинстве своём, делятся на две категории. Первая – это те, кто, узнав о рушащихся планах, начинает судорожно заполнять пробелы заменителями. А вторые – в растерянности просто опускают руки, и всё пускают на самотёк. Праздничный вечер резко и неожиданно перешёл в будничную фазу. Она, удобно усевшись перед телеком, решила закончить какое-то зависшее вязание подруге, ребёнок остался у бабушки. Я какое-то время слонялся без дела по квартире, и пристанище нашёл в горячей ванной, куда притащил второй, маленький телевизор.
Хоккейный матч не впечатлял динамикой, выглядел серовато, вода в ванной быстро остывала, держать сигарету мокрой рукой крайне неудобно… Испытывая все эти неудобства я вспомнил старую, прописную истину: «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Поэтому топиться в холодной, водопроводной воде передумал, а решил…

«Милая, хочу тебя попросить – не заходи минут 30-40 в кухню». Как ни странно, моя просьба не вызвала у милой и тени подозрения. А мне такого отрезка времени вполне хватало для осуществления своего дерзкого плана. Холодильник жил в кухне, и молча, и как мне показалось, с оживлением позволил извлечь из себя «праздничные полуприпасы». Дальше ему оставалось только смотреть, изредка похлопывая дверцей, а мне быстро действовать. Работа шла оживлённо и весьма удачно. Два нюанса прошлой жизни мне в этом помогали: служба в рядах Советской армии – там невольно получил стартовые навыки мужского повара. И опыт мамы – профессионального повара. Не скажу, что с большим рвением я у неё учился мастерству стряпчего, но, как оказалось, достаточно много секретов было в моём арсенале. Не зря ведь есть поговорка – мужчина, это праздничный повар. Шашлыков по-карски приготовить я не успел, но жареный судак, приправленный сухим вином, выглядел вполне прилично. Общий фон стола заполняли несколько салатов, красиво и оригинально украшенных зеленью. А «розочки» и прочие цветочки-лютики из яблок, огурцов, голландского сыра не оставили бы сомнений у самого требовательного преподавателя кулинарного училища в том, что трапеза ожидается ПРАЗДНИЧНОЙ. Ещё несколько штрихов – на фужеры для шампанского сделаны сахарные окантовочки, салфетки хитро подрезаны под снежинки, вилки, ножи, ложки разложены в соответствии с правилами сервировки. И всё же чего-то не хватает… Ах да!!!! Из невостребованных в новогоднюю ночь, сосновых веточек сооружается тонкое и нежное новогоднее деревце. В импровизированную подставку из украшенной пивной кружки, на уголок стола, в качестве скромных приглашённых, посажены свечи, в магнитофоне заряжена нужная кассета. Последним взглядом оцениваю результат – кажется ПОЛУЧИЛОСЬ… И лишь один манёвр осталось выполнить.
«Милая, сюрприз почти готов, но у меня загвоздка – нужно пару кусочков чёрного хлеба. Будь добра, сходи к соседям…» Пока она стояла под дверью соседской квартиры, я успел из шкафа выхватить тремпель с парадным костюмом, белую рубашку и новый галстук… Забирая кусочки черного хлеба попросил милую сменить халат на что-то менее банальное и зайти в кухню… Она в комнате меняла халат, я в кухне быстро вязал галстук…
Она ЗАМЕРЛА в дверном проёме. Взгляд милой пробежал по сервировке, задержался на нежных язычках пламени свечей, скользнул по новому галстуку, перепрыгнул на настольную ёлочку, долю секунды ей понадобилось, чтоб прислушаться к песенке Стинга. Глазки её сначала заблестели, улыбка добавила в кухне освещения, и совсем неожиданной для меня была маленькая слезинка, покатившаяся по её правой щеке. Слов больше не понадобилось…
В серьёзных художественных книгах особо безжалостные авторы дотошно и долго описывают «регламент трапезы» с подробным рассказом вкусовых особенностей каждого блюда. Я же воспользуюсь фразой менее искушённых писателей – УЖИН УДАЛСЯ. Настроение было не просто спасено – две души пели в унисон, этот вечер стал по-настоящему праздничным. Я так думал…
Перед тем, как я преступил к «почётной обязанности» она нежно и душевно поблагодарила меня за вечер и пошла в комнату. Вымыть посуду было делом чести, да и времени много на это не понадобилось. К тому-же меня грела мысль о предстоящем продолжении вечера. Каким оно будет, продолжение, мне оставалось только догадываться, но то, что это будет тоже празднично я не сомневался…
Но ТАКОГО развития событий я никак не ожидал. Теперь пришла моя очередь ОБАЛДЕВШИМ замереть в дверном проёме комнаты… Она полулежала на диване не сняв с себя празднично-домашней кофточки. У её колен мирно лежало, вывалившееся из рук, неоконченное вязание. Сама же «королева вечера» самым нахальным образом сладенько похрапывала под тихое бурчание очередной серии рабыни Изауры. Оказывается романтика у каждого своя.

Маленький экран переносного телевизора слегка подсвечивал небольшую советскую кухню. Происходящее на экране совсем не волновало, а в качестве звуковой дорожки звучала кассета с классической «Стеной» от Pink Floyd. На столе мирно расположились один фужер, начатая бутылка коньяку и блюдце с дольками лимона, переложенного ломтиками голландского сыра. Под тонкие аккорды гитары, Роджера Уотерса горячим воском тихо плакала свеча. Мы оставались безмолвными и погруженными в мысли о ВЕЧНОМ. Мы – это я, и звёзды, подмигивающие мне в окно восьмого этажа. И слова нам были ни к чему…


P.S. Обещал рассказать о двух вариантах. Пожалуй, пока одного хватит...

Вспоминая былые времена несколько неожиданной для меня стала одна интересная деталь:
Частенько в "принципиальных спорах" или просто интересных беседах меня с завидной периодичностью спрашивали: "... а какой ВУЗ, собственно, Вы заканчивали?" Частенько "отмазывался" от прямого ответа стандартынми заготовками типа "... к предмету нашей беседы\спора это имеет весьма косвенное отношение". Но это был скорее ход, чем искреннее признание в том, что НИКАКОГО ВУЗа у меня за плечами НЕТ. Во времена моих деда и отца то учебное заведение, которое мне
довелось осилить, называлось "Ремесленное училище". Мой-же диплом о средне-специальном образовании был выдан ещё советским ГПТУ (Городское профессионально-техническое училище). Некое "сборище" троешников и хулиганов, которых всё та-же советская школа "не посчитала нужным" оставить у себя "от звонка до звонка", а пополнить ими
(нами) ряды трудовой молодёжи. Оно и правильно - на стройках\заводах\колхозах каменщики, сварщики, доярки тоже нужны. Но, справедливости ради, следует сказать, что всякий раз получая выпад в свою сторону мысленно меня донимали угрызения совести типа "... вот видишь - говорила тебе мама - УЧИСЬ, а ты вместо постижения высоких наук гонял мяч во дворе с пацанами, да на рыбалках сутками торчал. Вот теперь и отмазывайся "умными фразами..."

Но рассказ имеет отношение не к такому далёкому прошлому...

В то время ещё не дорос до должности Глав.Реда, а трудился на скромной ниве редактора эфира. На подразумеваемой радиостанции коллектив набирался с моей подачи. На 80% это были ребята с предыдущей, менее рейтинговой ЭФ-ЭМки нашего города. Но были и люди со стороны. И вот среди таковых был и некий Федя. Имя не вымышленное - заостряю на этом внимание только потому, что своё настоящее имя он несёт ДОСТОЙНО.

В один из августовских вечеров Федя собирает всех работников эфира на "праздничную поляну" по поводу получения юридического диплома. Парень был тихим и скромным. Общению с людьми предпочитал компьютер. И, надо заметить, что знал толк в этих делах. Ну возникло у человека желание "отметить" - так зачем наламывать инициативу - всем приятно. Поляна была накрыта в кабинете редактора эфира, посидели знатно, но в рамках приличия. Похвастался Федя новой корочкой, и все отметили, что коллектив стал на одну условную единицу грамотнее - приятно.

Как в любой творческой работе, в нашей тоже не обходилось без проколов. Вызывает меня "генеральный" на ковёр. Неприятность. Крупный заказчик рекламы всё проплатил, а два дня его ролик не звучит. Меня шеф не столько гнул, сколько поставил задачу разобраться, найти виновных... ну и дальше по тексту. При этом процесс "разборок" должен быть отображён в объяснительных от КАЖДОГО работника эфира. Работали в четыре смены - круглосуточно. Всех сразу на предмет написания нужной бумаги собрать не представлялось возможным, поэтому "отлов" шёл согласно внутреннему графику работы.
За час до завершения утренней смены отлавливаю Федю, в двух словах ставлю задачу. Сел я за него к звукорежиссёрскому пульту, а он пишет. Смотрю - как-то туговато у него идёт процесс. Ну, думаю, ясно кто провтыкал...

Читаю я Федину объяснительную. Глазам не верю - такого количества грамматических ошибок я себе уже в восьмом классе не мог позволить.
- Федя, будь другом - перепиши. Я из уважения к генеральному и из тех-же чувств ко ВСЕМУ эфирному коллективу не смогу ЭТУ объяснительную отдать шефу... Федя буркнув мне что-то не особо понятное, забрал лист. Сел переписывать.
Я продолжаю "эфирить" за пультом, а сам себе и думаю - оказывается анекдот про четыре ошибки в слове "ещё" взят из жизни. Но удивляет то, что взят этот анекдот из рук ДИПЛОМИРОВАННОГО ЮРИСТА ФЕДИ ...

Читаю я "вторую редакцию" документа - глаза на лоб лезут. Друг Федя упорно "отстаивает своё видение грамматики" - к существующим добавил новые перлы.

"!!! Ты, Серёга, умышленно меня решил вывести из себя - нечего мне больше делать, как какую-то бумажку по три-четыре раза переписывать!!! Издеваешься со скуки?! Или хочешь подчеркнуть, что я не хожу у тебя "в друзьях????!!!!"
Всё это было выплеснуто на меня с определённым оттенком негативных эмоций. Сдержав в себе ответную реакцию предлагаю Феде САМОМУ отвезти ЭТУ (вторую, потому, что первой уже нет - выбросил её Федя в мусорку) объяснительную, и из рук в руки отдать генеральному. Матюкнулся Федя, забрал лист, пошёл снова переписывать. Тут приходит дневная смена. Припахал наш герой соратницу Людмилу. Сидит она и ошибки ему правит. "Вот блин, думаю, а почему-ж я не додумался, что так можно поступить - не поссорился-бы с Федей".

Третья редакция Фединой объяснительной аккуратно ложится в общую стопку. Тема закрыта. Да вот только вопросик у меня остался. Но ни Федя, ни его преподаватели\юристы, ни сам ректор его юр.фака, ответить мне на него не смогут. Так зачем-же старые добрые ГПТУ заменили ВУЗами, которые готовят ТАКИХ юристов?

Теперь меня гораздо реже спрашивают о моём личном ВЫСШЕМ образовании. Но если и спрашивают, я не стесняясь называю юридический факультет того, в котором учился мой друг ФЕДЯ ;-)