СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
16-04-2012 18:48
(ссылка)
Наш Чернобыль - воспоминания
Наш Чернобыль - или воспоминания через призму четверти века…
Не знаю почему, но этот рассказ был удалён модераторами, как спам, размещаю материал повторно, автором которого являюсь.
Нам не забыть тот день,
Поросший чёрной былью,
Не вычеркнуть из памяти те дни… Сергей Ульянов
Весной 1987 года я уволился из депо Курган, где работал помощником машиниста электровоза в колонне №2 , а устроился газорезчиком в организацию «Вторчермет». Сразу после увольнения, примерно через месяц, из почтового ящика я вынул первую повестку. Потом были ещё попытки военкомата таким путём вручить этот документ. И, сколько бы я не игнорировал действия Советского РВК г. Кургана, всё же одна повестка нашла своего адресата. Не помню точно, когда это было, кажется, в конце лета. Повестку мне вручил начальник цеха «Вторчермет» Высоцкий, сотрудники военкомата нашли меня на работе. Пришлось идти на медкомиссию, которую я прошёл успешно 23.07.1987 года. Годен. Началось ожидание, когда же меня призовут на ликвидацию аварии ЧАЭС. И это случилось в мой день рождения - 11 ноября 1987 года. Всех нас направили на повторную медкомиссию в областной военкомат. После её прохождения отпустили на несколько часов домой. На скорую руку отметил свой день рождения, а примерно к 18-00 прибыл на мобилизационный пункт в областной военкомат. Во дворе военкомата нас построили, началась проверка. После объявили, что есть лишние люди по набору и кто не хочет ехать, пусть сделает шаг вперёд. Пока я раздумывал, выйти или нет, действие уже свершилось: я остался в строю.
К военкомату подошли два троллейбуса, и мы поехали на центральный вокзал. К поезду, следующему через станцию Каменск Уральский, пришли жёны. Их было не так много, но моя жена Катерина была среди провожающих. Вглядываясь в её лицо через стекло вагона, я внимательно смотрел ей в глаза и хотел увидеть в них, понимает ли она суть происходящего. Тогда я этого не увидел. Может ни я, ни она сама не осознавали трагедию случившегося и уж ,конечно, не знали, что будет дальше. Хотя я прекрасно понимал, какая опасность меня ждала. Кое-какие знания о воздействии радиации на человеческий организм у меня были, ведь я в своё время
окончил «учебку» (в/ч 11570 г. Камышлов, Свердловской области осенью 1974 - весной 1975 г. по воинской специальности «химик-разведчик»).
Поезд тронулся… Прощай, Курган! В вагоне никто не пел, кто ехал рядом, все знакомились друг с другом. За четверть века из памяти стёрлись имена и фамилии тех, с кем по воле судьбы ехал я тогда на место аварии. Под стук колёс уносила нас судьба всё дальше и дальше от дома, где остались наши семьи, близкие, друзья, работа. На ст. Каменск-Уральский - пересадка, и мы уже едем до ст. Челябинск. Вот так прошёл мой очередной день рождения, а исполнился мне тогда 31 год…
Прошла ночь. Утром прибыли на центральный вокзал г. Челябинска, ожидали несколько часов и, наконец, - посадка в электричку. Там к нам присоединяются «партизаны» - челябинцы. Примерно к обеду прибыли на центральный вокзал г. Златоуста, построение и пешком в гору до места дальнейшей дислокации в/ч 29767. Место, где находилась наша часть (если несколько бараков можно было назвать частью), было расположено рядом с территорией хим. батальона. Это был бывший летний лагерь пионеров или спортсменов. После острыми умами «партизан» ему было придумано название. Не могу написать, как это произносилось, но не случайно в русском языке есть поговорка: «Не в бровь, а в глаз». Так вот «народное» название, а в данном случае «партизанское», - самое точное… Построение, перекличка. Офицеры зачитывают фамилии, кто куда направлен. Я попал в 1-ю роту, где нас позже начали готовить по воинской специальности «химик-дегазатор». Командир роты капитан Рыбалко – Ликвидатор аварии ЧАЭС. Замполит, майор Хохлов – Ликвидатор аварии ЧАЭС. Фамилии тех, кого я запомнил.
Нас направляют в первый барак. Производится выдача обмундирования с дальнейшей «подгонкой» его. Получив вещмешок, котелок, кружку, ложку, я готов вновь служить Отечеству. Перечисляю фамилии, имена тех, кто остался в памяти. Со мной служили Валерий Журавлёв (п. Варгаши), Александр Паршуков (г. Курган), ныне покойный Владимир Брагин (посёлок Лебяжье), Алексей Федотов (Лебяжьевский район), Вячеслав Дегусар (г. Курган), челябинцы Анатолий Чигинцев, Николай Евсиков. Вот и все фамилии, что остались в памяти. Начали обживаться и знакомиться ближе друг с другом. В казарме было холодно, в некоторых местах в щель в полу - проходил палец, батареи еле-еле грели. Когда ударили морозы ниже -30, стало совсем холодно. Спали в обуви, бушлатах и шапках. Надо было что-то делать с отоплением. В то время котлы топили солдаты срочной службы, которые жили рядом с нами. Увидев многих из них днём, можно было ужаснуться, какие они были грязные. Повар, который нам готовил еду, был чернее котла. Дисциплина у них хромала на обе ноги, чем занимались товарищи командиры в этой части - не трудно догадаться.
Про наших офицеров такого сказать не могу. Всё было в пределах Устава Воинской службы. Так вот мы предложили командованию части к отопительным котлам поставить наших ребят, тех, кто на гражданке занимался этой работой. Такие нашлись. После первого посещения кочегарки стало ясно, почему батареи не грели: разводка была сделана неправильно, и кочегары из солдат срочной службы, спали на котлах во время дежурства. Мы с Володей Брагиным были сварщиками и после ревизии отопительной системы предложили её переделать. Что и сделали первым же делом. Потом мы с ним занялись сварочными работами отопления в новой столовой. Питались под открытым небом, только позже мы перешли в холодную казарму – столовую. Кормили ужасно, но голод не тётка, ели и эту баланду.
Холоду в казармах скоро пришёл конец - система отопления начала работать. Кочегары, набранные из наших ребят, работали на совесть. В казарме вскоре мы покрыли пол ДСП. Началась работа и в ленинской комнате, были организованы занятия по подготовке личного состава по воинской специальности. Когда на улице было тепло, занимались тактико-технической подготовкой. Нам же с Володей Брагиным, Валерием Журавлёвым и другими ребятами пришлось заниматься сварочными и слесарными работами в новой строящейся столовой.
Так шли дни. Мы познакомились ближе с офицерами нашей роты.
Расспрашивали их, чем они занимались во время службы на ЧАЭС. Они
отвечали нам коротко и просто: «Приедете на станцию - всё узнаете сами».
Оказалось, что майор Хохлов служил вместе с полковником Шаминым в
Уральском полку в Чернобыле. Шамин был моим ротным в «учебке» во время прохождения срочной службы. И моё первое желание после рассказанного, конечно же, было попасть именно в Уральский полк и обязательно встретиться со своим командиром. Выяснилось, что старший брат Валерия Журавлёва, Виктор, вместе с майором Хохловым служил в Уральском полку, водителем. Через некоторое время после прибытия со службы домой Виктор умер. Валерий потерял старшего брата…
В эти дни появились первые потери среди нас – ликвидаторов. Семьи теряли кормильцев, мужей, отцов, сыновей. Но тогда мы ещё не знали, что судьба готовила нам ещё много испытаний и потерь…
20 декабря. Общее построение. Нам зачитывают приказ о том, кто, куда и в какую часть распределён. Потом нас ждал ночной вокзал Златоуста. На перроне - все наши три роты и провожающих. Быстрое прощание с офицерами нашей роты без духового оркестра - всё делалось тихо. Посадка в пассажирский поезд, и мы следуем до столицы Украины - города - героя Киева. Прибыли. Строем выдвигаемся на привокзальную площадь. Небольшое ожидание. Удивительно, но в памяти о том моменте почти ничего не осталось, даже не могу вспомнить всех красот Киевского вокзала - всё стёрто. Потом подошли автобусы «Икарус», и вот мы следуем до города Белая Церковь. Таким же маршрутом прошли и пройдут ещё десятки тысяч ликвидаторов аварии ЧАЭС. И этот поток прекратится только в 1991 году. Шла страшная война по ликвидации катастрофы. А чиновники, приняв все бюрократические меры, не признают сейчас того, что мы принимали участие в боевых действиях, а всё из-за того, что за это надо платить деньги и предоставлять льготы. Мерило всего сейчас в нашем обществе - деньги, а не почёт, уважение, исполнение Законов и Конституционного права. Хотя в справке МСЭ, которую мне выдали гораздо позднее, после получения инвалидности, написано: «Группа инвалидности: вторая. Причина инвалидности: увечье, получено при исполнении обязанностей военной службы, связано с аварией на ЧАЭС». Это всё нас ждало после ликвидации аварии: болезни, потеря друзей, унижения, суды, борьба с чиновничьим произволом… А тогда нас ждал город Белая Церковь, где во время Великой Отечественной войны шли кровопролитные бои, где насмерть дрались и побеждали наши отцы и деды. Теперь и нам предстояло победить и доказать, что мы достойные их потомки.
Автобусы прибыли после обеда на территорию воинской части, где нас разместили на несколько часов. Проверка документов, перекличка, построение. Потом подошли крытые автомашины «Урал». Звучит команда: «По машинам!» И снова дорога, которая ведёт нас увидеть своими глазами, познать, испытать последствия аварии ЧАЭС. …Несколько часов пути, и мы прибыли в пункт дислокации 25-й бригады в село Оранное Иванковского района Киевской области. Ждали долго, пока нас распределят по воинским частям. Снега не было. Влажный, пронизывающий насквозь ветер вселял в душу непонятную ещё тогда тревогу. Для укрытия от непогоды стояла одна палатка, печки там не было, но от ветра можно было укрыться. Потихоньку наша группа уменьшалась, представители («покупатели») выкрикивали фамилии и после уводили к себе в часть. Нас, последних шестерых, забрали последними после полуночи.
87-й банно-прачечный батальон располагался рядом с 25-й бригадой в трёхстах метрах напротив. С одной стороны - сосновый лес, с другой - болото. Мы прошли через КПП. Сопровождал нас ст. сержант из «хозвзвода». Зашли в крайнюю палатку вместимостью сорок человек. На каркас из сосновых жердей был натянут брезент, слегка испачканный сажей, окон не было. Стояли две буржуйки - одна на входе, а другая - в конце палатки. По краям палатки стояли кровати в два яруса. Горела одна лампочка, но настроения она не прибавляла. Закопчённый потолок мрачно нависал над нами. Но было натоплено, и после долгого пребывания на холоде мы, наконец-то, оказались в тепле. Стали знакомиться с теми, кто находился в палатке. Это были несколько человек, приехавших недавно со второй смены с Припяти. Нам показали, где находится умывальник. Он тоже отапливался таким же способом, как и палатки, только ещё и с подогревом воды. На душе стало полегче, когда мы освежили себя водой и ощутили аромат душистого мыла.
После приятной процедуры мы зашли в палатку, старшина «обалдел» от нашего вида. Мы были все в одинаковых футболках белого цвета. На груди у нас красовалась эмблема, придуманная нами в Златоусте. Нарисовал её художник - оформитель Слава Дигусар, он остался на Урале завершать оформление ленинской комнаты. Мы переделали эмблему американских «зелёных беретов». Череп, на нём зелёный берет с кокардой на фоне распластанных крыльев. Кокарду мы заменили на знак «Осторожно: радиация», а на крыльях написали крупными буквами «ЧЕРНОБЫЛЬ». Глаза старшего сержанта заблестели, и он громко закричал: "Махнём! На два новых тельника!". Я согласился. Комплекции мы были одной - сделка произошла мгновенно. Так моя футболка поехала в качестве подарка племяннику старшины…
Отбой, короткий сон, подъём, туалетные процедуры и первый завтрак. То, что мы видели в нашей столовой в Златоусте и что увидели здесь, было как небо и земля. Отличалась пища и по их разнообразию продуктов, и по качеству приготовления блюд, что было немаловажным при работе в зонах с радиационной нагрузкой. После долгого принятия пищи всухомятку (а это были солдатские сухие пайки) горячая и свежая еда пришлась нам по вкусу.
После завтрака - утренний развод. Нас распределили по ротам, роты выезжали на работу по сменам, их было три: 1-я, 2-я и 3-я. Работали без выходных в городе Припять, на территории бывшего хлебозавода. Там стояли передвижные прачечные комплексы «шхуны», где и проводилась дезактивация (стирка) заражённого обмундирования. Если выражаться точнее, это было нательное (зимнее) бельё. Рубашки, кальсоны, портянки, которые привозили со станции. После окончания работы на станции проводился, помыв личного состава, со сменой нижнего белья. Загрязнённое бельё старшины подразделений привозили к нам. Меняли на чистое бельё, прошедшее дезактивацию специальными растворами (вода, порошок СФ2-У, сода и белая глина), остальные компоненты я не помню. Контрольные замеры мной проводились при помощи бета-гаммарадиометра КРБГ-1, до и после стирки, и сушки белья. Для этого было определено специальное место, с самым маленьким уровнем радиации, на территории хлебозавода. Насколько помню я, дезактивация снижала уровень радиоактивного загрязнения, примерно в пять раз. На территории хлебозавода находился и объект «НАУКА». В одном из боксов бывшего гаража, была установлена стиральная машина, похожа она была на большую бетономешалку. Работали на ней наши ребята. На вечерней проверке зачитывались фамилии тех «счастливчиков», кто должен был работать на этом объекте, в зоне повышенной радиации. Всё отмечалось специальным приказом по части. С ними работал и я, проводя контрольные замеры, уровень радиации на объекте был более одного Р/ч. Проводилась дезактивация с повышенным загрязнением радионуклидами обмундирования, которое привозилось со станции. На «НАУКЕ» применялись новые составы дезактивирующих растворов, состав их и кем они разрабатывались, я не знаю. Точно помню одно, раз в неделю, на объект приезжали какие-то люди, старших офицерских чинов. Просили предоставить данные моих замеров, переписывали их с моей тетради, после чего уезжали. Это всё произошло
позже, а пока нас на станцию не направляли. Я ходил дежурным по штабу, мой земляк Александр Паршуков принял командирский УАЗ и возил комбата по фамилии Пасичка призванного из запаса. Челябинцы Коля Евсиков ходил дежурным по КПП, Анатолий Чигинцев был назначен хлеборезом в столовую, Александра - фамилию запамятовал - назначили на должность санинструктора, в его обязанности входило выдавать витамины и вести учёт выехавших ликвидаторов на станцию, а также приглашать вовремя для забора крови медиков. Контроль проводился раз в две недели.
Главной героиней и любимицей батальона была гусыня Галка. Она расхаживала по батальону, зорко следила за нарушителями дисциплины и спокойствия. Для неё было отведено специальное место и построена будка, а за кормление Галки отвечал дежурный по штабу. Был у Галки и гусак, но его до нашего приезда зарезали дембеля из Донбасса, зажарили на закуску перед отъездом - таким образом, приняв ещё одну небольшую дозу радиации. С Галкой иногда проходили смешные курьёзы, вот один из них. Когда в батальоне кто-то из личного состава выражал громко свои эмоции, гусыня бежала в ту сторону, громко хлопая крыльями и щипала за ноги нарушителя спокойствия. Так произошло и в этот раз. Шёл утренний развод. После обращения комбата к личному составу слово взял начальник штаба. Народ его недолюбливал за скверный характер и пижонские выходки. Прозвище ему дали точное - «Окурок» - из-за его постоянной издевательской выходки. После развода часто из его уст вылетала крылатая фраза: «Операция «Окурок». Это значило одно: всем идти и собирать окурки, разбросанные недобросовестными курильщиками. Не любила его и Галка, а всё из-за того, что он любил пофорсить и покричать на подчинённых, прогуливаясь вдоль строя. Ничего серьёзного и умного в нравоучениях не было. Из строя иногда в его сторону летели шуточки, и он ещё больше раздражался. Так случилось и в этот раз. На крик начальника штаба вылетела гусыня и, изогнув шею, помчалась в его сторону. Со всего «разбега» она врезалась в кричавшего, чего он не ожидал, Галка наступала, щипала клювом его штаны, а он пытался увернуться от её ударов и отступал. Раздался дружный хохот и выкрики из строя: «Поделом ему! Галка, ату его, ату!» Начальник штаба быстро ретировался в сторону своей палатки. Вскоре он демобилизовался. Прибыл новый начальник штаба - большая противоположность предыдущему. Позже, когда меня назначили дозиметристом батальона, я проверил оперенье гусыни специальным прибором, улавливающим и измеряющим излучение бета - частиц. Индикатор загорелся красным цветом, это значило, что уровень загрязнения превышал норму. 31 декабря меня назначили дежурным по КПП, и после ужина я заступил в наряд. Новый 1988 год пришлось встретить один на один. После 12-ти часов кто-то из ребят принёс мне на КПП праздничное угощение. Поедая сладости и запивая пепси, я писал письмо домой. Утром меня сменили. Год старый сменил новый, а работа по ликвидации аварии на атомной станции не прекращалась ни на одну минуту. Колонны машин за колоннами везли людей на смену и со смены. Батальон располагался рядом с дорогой, и, когда какая-нибудь колонна двигалась в сторону станции или обратно, это было хорошо слышно на территории батальона. Движение не прекращалось
круглосуточно.
Дорога на ЧАЭС
Колонна за колонной машины идут.
Дорога на ЧАЭС - у нас один маршрут.
Мы победить пришли беду сюда -
Дорога подвига, в бессмертие года.
Припев:
Дорога, дорога, дорога на ЧАЭС,
А рядом у дороги погибший Рыжий лес,
Дорога с Украины, она вела меня,
Дорога с Белоруссии, она вела тебя.
Одна дорога нас ждала тогда,
Работа день и ночь без отдыха и сна.
Дорога, что в конце пути?
ЧАЭС - и это Ад нам за грехи!
Полем боя идём, идём, идём,
Рота за ротой, полк за полком,
Бой будет долгим, годы пройдут,
Рота за ротой, в небо уйдут.
Припев:
Мы о себе не думали тогда,
Так Бог решил, и мы пришли сюда.
Дорога на ЧАЭС - отметина в судьбе,
Ты, Боже, нас прости, когда придём к тебе.
Ты, Боже, нас прости, когда придём к тебе.
В начале января выпал снег, прикрыв загрязнённую радиоактивными
элементами землю, но радиационный фон не изменился. Пришло время и нам с Николаем Евсиковым увидеть станцию своими глазами. Вторая смена. Из части мы выехали примерно в 16-00. Крытый брезентом Урал выехал из части с поворотом налево и помчал нас на первую встречу с ЧАЭС. Названия полков, которые располагались вдоль дороги, были такими: «Белорусский», «Московский», «Одесский», а также были и отдельные батальоны: «Ремонтный», «Химический» и т.д. Все эти части находились в сосновом лесу, через который походила дорога. Доехали до пункта смены машин Лилёв, дальше следовать, на чистой машине было запрещено. Пересаживаемся в автобус ПАЗ, въезжаем в тридцатикилометровую зону. По пути следования встречаются населённые пункты, где дома - с зияющими чёрными проёмами вместо окон… Ушли люди, ушла жизнь, и всё поросло бурьяном. Эта картина разрухи наводила грусть. На душе было тоскливо от того, что я увидел. В разговоре с ребятами я не участвовал, всё смотрел в окно автобуса. Когда подъезжали к станции, уже издалека увидели грандиозное сооружение над четвёртым энергоблоком, именуемое «Саркофаг». Наша дорога в г. Припять вела мимо станции. Вечерело, и от этого саркофаг казался ещё больше в размерах. Этакая громадина, бетон, обшитый листовым свинцом, казался каким-то инопланетным объектом. Мы смотрели молча, не задавая вопросов, всё было просто и ясно. В город заезжали со стороны «Рыжего леса». Почему он погиб - можно было только предполагать. Его валили бульдозерами и сгребали в бурты. Дальше шли бывшие дачи энергетиков, маленькие домики постепенно разрушались без присутствия человека. Въезд в город Припять охранялся нарядом милиции. Короткая проверка сопровождающих документов (общий пропуск), поднят заградительный шлагбаум. Вот мы и в городе. Хлебозавод находился на южной окраине города, откуда мы и въезжали.
Въезжаем через ворота предприятия, и автобус останавливается в центре бывшего хлебозавода. Возможно, некоторые моменты и детали пребывания в Припяти стёрты из памяти временем: не помню точного расположения «шхун», строений, какая была погода. Заводик, насколько помню, окружал сосновый лес с двух сторон. Ограждений в виде забора не было, его заменял кустарник, когда-то старательно выровненный людьми. Позднее, когда мне пришлось проводить контрольные замеры радиации на территории, он оказался более 2-х рентген/час (российское обозначение - Р/ч). Справа от выезда через ворота, на территории завода, зияла огромная, довольно глубокая яма под мусор.
Я подошёл к ней с прибором бета-гаммарадиометром КРБГ-1 (с его
помощью вёлся контроль уровня радиации). В тот момент он был настроен на обнаружение «бета» частиц загрязнения. Когда нас обучали работе с прибором в учебном подразделении, было интересно слушать треск в наушниках, вызываемый учебным источником радиационного излучения. А тут было всё на самом деле. Прибор был включён на диапазон (миллирентген) МР/ч. Я подошёл к яме - стрелка на шкале прибора зашкаливала, в наушниках треск увеличился. Прибор сигнализировал, что рядом находится источник большого радиационного загрязнения. Переключил в другой диапазон Р/ч. И что я увидел?! Боже, стрелка показала более 5 Р/ч! Испуга не было - только огромное любопытство. Вот он, этот миг познания!
…Всё это было позже, а пока в первую мою смену выезда в зону меня определили помощником машиниста дизельной установки. Передвижная мобильная установка работала на дизельном топливе, вёлся подогрев воды и подавался на «шхуны». Ночь прошла без приключений. С машинистом мы быстро нашли общий язык, он был с Украины. Рассказали друг другу о себе, потом он научил меня, как управлять установкой. Дежурили по очереди, меняясь через 2 часа. Ничего сложного в управлении не было, надо было просто запомнить порядок подачи воды, следя за процессом по показанию манометров.
Иногда я выходил на улицу подышать свежим воздухом. Было темно, только в небе ярко сияли звёзды. Глядя на них, я затягивался сигаретой и думал о том, что где-то за тысячи километров, кто-то у нас в Кургане так же смотрит на небо. С нежностью думал о жене, дочери и сыне, передавая им, мысленный привет… Холодный ветерок быстро прогонял сон, и я снова шёл к месту работы выполнять свои обязанности. 12 часов пролетели, как один миг, наступило утро, приехала другая смена. Снова посадка в автобус, едем назад. Вот примерная карта нашего маршрута движения: Припять, ЧАЭС, Копачи, Лелёв (пересадка с загрязненного радионуклидами автобуса на чистую машину «Урал»). До Чернобыля от станции было примерно 18 км, мы объезжали город южнее, следуя на Черевач, помню, что переезжали речку Уж. Какие были населённые пункты дальше - не помню, а что хорошо осталось в памяти - это пункт радиационного контроля Дитятки. Машина сбавляла скорость, и, если уровень загрязнения превышал установленный, раздавался звуковой сигнал и на светофоре загорался красный свет. Производилась дополнительная проверка при помощи радиометра ДП-5А (одного из самых надёжных приборов в то время). Если показания подтверждались, машина следовала на дезактивацию в пункт санитарной обработки (ПУСО). Нас высаживали в относительно безопасном месте, проводилась обработка машины дезактивирующими растворами, затем - ожидание вторичного контроля. После дезактивации загрязнение уменьшалось, и мы продолжали движение к расположению части. Наконец, остановка возле пункта санитарной обработки под названием – «Баня». Это была обыкновенная палатка для мытья военнослужащих в походных условиях. Комплекс состоял из помывочного отделения, водяного котла с парообразованием, парной, комнаты отдыха и раздевалки. Кто-то только мылся, любители попариться могли похлестать себя веником, потом снова душ и - процедура окончена. Переодеваемся в чистое нательное бельё и не спеша идём к своей палатке. Небольшой отдых, подшивка белого подворотничка и гигиенические процедуры закончены.
Пришло время обеда. По тропинке между сосен, ведущей к столовой, идём обедать. Запах, идущий с кухни, рождает здоровый аппетит. Качество приготовления пищи и меню лично меня удовлетворяло всегда. Пообедав, выходим на улицу, и курящий люд тянется к курилке. От бессонной ночи и дороги, накапливается усталость, а вкусная сытная еда клонит к послеобеденному сну. Мы отдыхаем… Снилось ли нам что-то тогда - не припомню, наверное, всё-таки снилось. Одно помню хорошо, как я сильно скучал по дому, семье, нашему заснеженному Зауралью, хотелось домой, обнять жену, детей. Какая связь тогда была с домом - нетрудно догадаться, это солдатская почта. Ближе к ужину приезжал наш почтальон (письма он получал в районном центре Иванков) и разносил по подразделениям. Часто ли они приходили? Приходили, конечно, но почему-то хотелось получать их каждый день. Перед ожиданием очередного письма я перечитывал все ранее полученные. Писали в основном мои родные: папа и мама, крёстный, сестра, дочка и жена. Сын Петруша был ещё мал, и в письмах Катерины и дочки Алёны в конце письма, как печать, шариковой ручкой была обведена маленькая кисть его руки. Слёзы наворачивались на глаза… «Домой, когда же домой?» – задавал я себе вопрос в те минуты. Время тогда для меня словно остановилось. Но шли дни, недели, приближая мою встречу с родными. А пока я читаю очередное письмо.
К вам весточка не скоро прилетит,
Из далёкого, дальнего края.
Украина, ЧАЭС - здесь находимся мы -
Незавидная служба такая.
Здесь горе с бедою сошлись на года
И атомным пеплом покрыта земля,
Идёт здесь война, но стрельба не слышна,
Лишь стронция пыль поражает меня.
Вот пишу со слезами письмо,
Так скучая по вам, дорогие!
А в округе кружит и кружит вороньё,
Мне пророча страданья отныне.
И сбылось - не исправить уже,
Та примета как доля лихая.
Так же кружит у нас вороньё,
Ничего в жизни той не меняя.Что накаркал мне ворон тогда?
«Что ему?» - так и вторила стая?
Чёрной былью полынь, как воронье крыло,
Надо мною парит и кружит, нависая.
Пришло время ужина. Батальон был освещён по периметру палаток, свет от фонарей долетал и до тропинки, что вела в столовую. Обычно мы, уральцы, а было нас четверо, пятый - Анатолий - самый старший из нас (работал хлеборезом, нарезал хлеб, масло, в его обязанности входила ещё и уборка столов), собирались вместе и шли на ужин. Поужинав, мы оставались в столовой, чтобы помочь Анатолию в уборке. Столовая служила нам также кинозалом, каждый вечер там демонстрировались фильмы. Бывало и так, что наш «кинщик», не получивший нового фильма, показывал старый. Делать было нечего - и мы вновь смотрели фильм заново. Других культурных мероприятий не было, кроме нескольких концертов. Приезжали артисты эстрады из Киева. В подарок за их выступление, кроме наших горячих аплодисментов, выделялись и продукты с кухни. А чем ещё был богат банно-прачечный? Это, конечно, стиральными порошками. Вечерняя программа заканчивалась быстро. Потом проводилась общая батальонная вечерняя проверка. Командирами зачитывался приказ перечня работ на следующий день. Затем отбой. «Спокойной ночи, малыши!» - так шутя мы говорили себе и шли в палатку.
Кровать моя стояла у самого входа. Преимущества в этом, конечно, не было никакого, как раз наоборот, спать у входа было холодно. Но я, как истинный парень с Урала, не боялся украинских холодов (зимними морозами это никак не назвать) и терпеливо выносил неудобство, покрываясь несколькими одеялами. Так проходили почти все ночи. После команды «Подъём» я выходил по пояс раздетый и, как ни в чём не бывало, обливал себя водой, бежавшей из скважины. Вентиль на трубе никогда не перекрывался, и вода из шланга текла прямо в болото, которое было рядом с частью. Это взбадривало и закаляло. За всё время пребывания на украинской земле я ни разу не заболел.
Вот так монотонно, без каких-либо происшествий и солдатских подвигов, проходили дни и ночи. Правда, об одном случае я вам расскажу. Он произошёл со мной, когда приказом по части я был назначен на должность старшего дозиметриста батальона. По своим обязанностям я должен был вести радиационный контроль на территории части, действуя по утверждённой командованием
схеме. Все измерения заносились ежедневно в дозиметрический журнал.
Начинал со столовой, потом с жилых палаток, где размещались различные подразделения части, бани, хозяйственные постройки и заканчивал КПП. В первый же день я решил провести проверку спальных принадлежностей подразделений. Это одеяла, подушки, матрасы - основные накопители пыли (естественно, радиоактивной). Хотя личный состав занимался их выбиванием, этого было недостаточно, что и показала контрольная проверка. От кровати к кровати, с нарядом, находившимся в палатке, я подходил со специальным прибором для проверки. Название его не помню, мы просто называли его «утюгом», так он сильно походил на этот бытовой прибор. На верхней панели прибора находились две квадратные лампы зелёного и красного цветов. Если уровень радиационного загрязнения не превышал норму, загоралась зелёная лампа, как только уровень превышал
допустимый, загоралась красная лампа, сигнализируя мне об этом. Проверив всё постельное, я сильно расстроился от полученных результатов. Примерно 80% матрасов, одеял и подушек «горели красным цветом». В то время с нами в палатках находились и ликвидаторы, отдыхающие после смены. Когда я подходил с проверкой к какой-либо из кроватей, хозяин мне говорил: «Проверяй на совесть, тут я сплю». Каждого волновала его безопасность. Результаты были видны сразу, прибор сигнализировал повышенную загрязнённость постельных принадлежностей радионуклидами.
Лампа горела красным. В мой адрес посыпались вопросы, что будет дальше с ними. Получая дозу на станции, они ещё и на отдыхе получали
определённую дозу облучения. Находясь на территории части, ликвидатор, не выезжающий на станцию или в город Припять, получал 0. И возможность уехать домой по набранной дозе откладывалась на долгое время, т.е. на шесть месяцев. На самом деле получалось так, что и без выезда в зону мы получали малые дозы облучения, а это не учитывалось в послужной карточке.
Я написал рапорт на имя командира части и главного радиолога сектора по итогам проверки. Народ подступал ко мне с вопросами. И мне пришлось уговаривать полковника Морозова провести лекцию о последствиях воздействия радиации на человеческий организм. Вопросы были разными, но преобладал один - вернутся ли они домой мужчинами. Ответ полковника был прост: «Тот, кто сюда приехал мужчиной - им и останется. Кто же им не был, не надейтесь, радиация не поможет». Смешно? Да нет. Но тогда мы были молоды, в полном рассвете сил и не думали о последствиях. Ликвидаторы часто оставляли записи, везде, где их только можно было оставить, хотели «увековечить» свои мысли. Приведу один пример, что остался в моей памяти: «Спасибо партии родной за мирный атом, теперь я буду спать с женой, как с ридным братом (от шахтёров Донбасса)». Вот такой солдатский юмор.
Ожидая реакции на мой рапорт высшего начальства, я думал о том, какая будет реакция этого начальства? Будут ли приняты меры по устранению последствий? А пока руководство решало, как оно поступит, я принял свои меры по улучшению быта ликвидаторов части. Обратился к командиру, чтобы мне выделили списанные простыни для косметической отделки потолков в палатках. Благоустройство начал со своей палатки в качестве примера. Получив простыни, проверив их на загрязнённость радионуклидами и убедившись, что опасности нет, мы с ребятами начали прибивать их гвоздями к прожилинам потолка. Дело продвигалось быстро, и мы сразу увидели итог своей работы. Закопченный сажей потолок исчез, став совершенно белым. В палатке стало светло и уютно. К нам стали заходить любопытные из других подразделений. Благая весть разнеслась мгновенно по части. Командование в лице замполита поблагодарило меня за идею и проделанную работу. Вскоре после этих событий к нам приехал зам. по тылу Киевского Краснознамённого Военного Округа с разбирательством, по моему рапорту. Показал ему готовые расчёты итогов проверки, провёл и показательную проверку на месте. Всё подтвердилось. Ворча и ругая меня, майор уехал в Киев. На следующий день он возвратился, но уже с новыми матрасами, одеялами и подушками, а ещё и с полиэтиленовой плёнкой, которую я выпросил дополнительно. 100% постельных принадлежностей были заменены. Майор приказал вытащить кровать перед палаткой. Построил личный состав, который смог собрать, и демонстративно начал нас обучать, как надо правильно заправить матрас одеялом. Находчивые ребята
популярно его «послали», на что он не обиделся, махнул рукой и быстро
пошёл в сторону штаба, ворча себе что-то под нос. Взрывного он был
характера, но отходчивый. Я догнал его у штаба, извинился за ребят,
объясняя ему, что мы не салаги и нас не надо было тыкать носом.
Поблагодарил его, что он так быстро отреагировал на мой рапорт, что без его участия ничего бы не сдвинулось. Он быстро успокоился, обнял меня, сказав на прощание с достоинством: «Живите, ребята», чуть не уронив слезу. Вот такой был впечатлительный зам. по тылу.
Я пошёл обратно, улыбаясь и вдыхая воздух полной грудью. День был, как по заказу: яркое солнце и голубое небо добавляли хорошего настроения. Сжимая кулаки, говорил про себя: «Получилось, получилось!!!» Зайдя в первую палатку, где находился привезённый майором рулон полиэтилена, сказал ребятам, чтобы они порезали его на куски, по длине кровати, и разнесли в другие подразделения. Ликвидаторы часто лежали на кроватях в форме, на ней - то они и переносили радиоактивную пыль и загрязняли то место, где сидели или лежали. А новые одеяла, матрасы мы специально покрыли полиэтиленом, ведь пыль с плёнки легко смывалась водой. Простая мера безопасности, но эффективная. За проявленную бдительность и выполнение должностных обязанностей мои земляки и товарищи по службе организовали праздничный ужин. В нашей столовой была пожарена картошка с украинским салом, был добыт самогон, и всё это было съедено и выпито в нашей баньке под дружные крики «Ура!» Выпивали мы? Не буду обманывать, выпивали иногда.
23 февраля 1988 года мне вручили нагрудный знак «ККВО. За ликвидацию последствий аварии. ЧАЭС». Советской Армии исполнилось тогда 70 лет.
15 марта на утреннем разводе был зачитан приказ о моей и Александра
Паршукова демобилизации. Попрощавшись с ребятами, мы сфотографировались на память и после обеда автобус повёз нас в Иванков. Оттуда – в Киев. Время летело вместе с километрами пути, приближая нас всё ближе и ближе к дому. О чём я думал тогда? Мысли в моей голове были только об одном: слава Богу - всё закончилось, слава Богу - всё закончилось. Не знал я тогда, счастливый и здоровой, что ничего не кончилось, а только начинается. Впереди меня ждали болезни и бессонные ночи, инвалидность, произвол чиновников, борьба за свои права в судах. Не знал я тогда, что это будет мой крест на всю оставшуюся жизнь…
Вот и столица вильной Украины Киев. Берём такси и по Крещатику мчимся по адресу, указанному моими друзьями, оставшимися в части. Нас дружелюбно встречают гостеприимные хозяева, ужин мы уплетаем за обе щёки, успев отвыкнуть от домашней кухни за четыре с половиной месяца. Не обошлось и без 100 граммов спиртного, а если точнее - выпили мы больше. Встали рано утром, попили чайку, и Виктор, у кого мы были в гостях, уже подогнал машину к подъезду. С ним мы едем в аэропорт «Бориспiль». Прямого рейса до Кургана не было, и мы берём билеты по воинскому требованию в кассе аэропорта до Тюмени, с пересадкой в Москве... Взлёт, посадка в аэропорту Домодедово. Автобусом добираемся до аэропорта Внуково, ожидание четыре часа и - авиалайнер Ту-154 доставляет нас в Тюмень. Был где-то час ночи, автобусы до Кургана не ходили в это время. Ждать до утра не хотелось: домой, только домой. Сердце радостно стучало: скоро, скоро будем дома! Таксисты нас атакуют, настойчиво предлагая свои услуги. Договариваемся по устраивающей нас цене. Чуть больше двухсот километров в ночи – и мы будем дома. Около трёх часов езды по заснеженным просторам Тюменской области, Зауралья – и мы оказываемся в родном городе. Здравствуй, Курган!!!
До дома Александра ехать было ближе, чем до моего, поэтому
таксист подвёз нас к его дому. Стучим в дверь, происходит радостная
встреча с объятиями и поцелуями. Жена быстро накрывает на стол, пьём горькую за встречу, потом разговоры, разговоры. Незаметно проходит время. Вот уже и рассвет. Подъехал брат Саши на автобусе КАВЗ, мы прощаемся, и я еду уже в сторону своего дома. Город жил своими утренними заботами, и до моих переживаний никому не было никакого дела.
Внимательно вглядываюсь в силуэты домов, я вспоминал почему-то моё
возвращение в ноябре 1976 года из армии. Вот примерно такие же чувства я испытывал и сейчас, в апреле 1988 года. Минуты встречи с домашними всё ближе и ближе. Дом наш находился возле совхоза «Тепличный» у комбината «Синтез». Мы подъезжаем. Благодарю водителя и жму ему руку. Подъезд, первый этаж, второй, третий - вот и дверь моей квартиры. Звоню. Из-за двери доносится голос жены:
- Кто там?
- Я, Катя, я!
Распахивается дверь. Ура–а–а! Я дома! Прошу Катю дать мне мешок, снимаю всё с себя и складываю в него, потом выношу всё это «добро» на помойку…Автор Сергей Ульянов
Не знаю почему, но этот рассказ был удалён модераторами, как спам, размещаю материал повторно, автором которого являюсь.
Нам не забыть тот день,
Поросший чёрной былью,
Не вычеркнуть из памяти те дни… Сергей Ульянов
Весной 1987 года я уволился из депо Курган, где работал помощником машиниста электровоза в колонне №2 , а устроился газорезчиком в организацию «Вторчермет». Сразу после увольнения, примерно через месяц, из почтового ящика я вынул первую повестку. Потом были ещё попытки военкомата таким путём вручить этот документ. И, сколько бы я не игнорировал действия Советского РВК г. Кургана, всё же одна повестка нашла своего адресата. Не помню точно, когда это было, кажется, в конце лета. Повестку мне вручил начальник цеха «Вторчермет» Высоцкий, сотрудники военкомата нашли меня на работе. Пришлось идти на медкомиссию, которую я прошёл успешно 23.07.1987 года. Годен. Началось ожидание, когда же меня призовут на ликвидацию аварии ЧАЭС. И это случилось в мой день рождения - 11 ноября 1987 года. Всех нас направили на повторную медкомиссию в областной военкомат. После её прохождения отпустили на несколько часов домой. На скорую руку отметил свой день рождения, а примерно к 18-00 прибыл на мобилизационный пункт в областной военкомат. Во дворе военкомата нас построили, началась проверка. После объявили, что есть лишние люди по набору и кто не хочет ехать, пусть сделает шаг вперёд. Пока я раздумывал, выйти или нет, действие уже свершилось: я остался в строю.
К военкомату подошли два троллейбуса, и мы поехали на центральный вокзал. К поезду, следующему через станцию Каменск Уральский, пришли жёны. Их было не так много, но моя жена Катерина была среди провожающих. Вглядываясь в её лицо через стекло вагона, я внимательно смотрел ей в глаза и хотел увидеть в них, понимает ли она суть происходящего. Тогда я этого не увидел. Может ни я, ни она сама не осознавали трагедию случившегося и уж ,конечно, не знали, что будет дальше. Хотя я прекрасно понимал, какая опасность меня ждала. Кое-какие знания о воздействии радиации на человеческий организм у меня были, ведь я в своё время
окончил «учебку» (в/ч 11570 г. Камышлов, Свердловской области осенью 1974 - весной 1975 г. по воинской специальности «химик-разведчик»).
Поезд тронулся… Прощай, Курган! В вагоне никто не пел, кто ехал рядом, все знакомились друг с другом. За четверть века из памяти стёрлись имена и фамилии тех, с кем по воле судьбы ехал я тогда на место аварии. Под стук колёс уносила нас судьба всё дальше и дальше от дома, где остались наши семьи, близкие, друзья, работа. На ст. Каменск-Уральский - пересадка, и мы уже едем до ст. Челябинск. Вот так прошёл мой очередной день рождения, а исполнился мне тогда 31 год…
Прошла ночь. Утром прибыли на центральный вокзал г. Челябинска, ожидали несколько часов и, наконец, - посадка в электричку. Там к нам присоединяются «партизаны» - челябинцы. Примерно к обеду прибыли на центральный вокзал г. Златоуста, построение и пешком в гору до места дальнейшей дислокации в/ч 29767. Место, где находилась наша часть (если несколько бараков можно было назвать частью), было расположено рядом с территорией хим. батальона. Это был бывший летний лагерь пионеров или спортсменов. После острыми умами «партизан» ему было придумано название. Не могу написать, как это произносилось, но не случайно в русском языке есть поговорка: «Не в бровь, а в глаз». Так вот «народное» название, а в данном случае «партизанское», - самое точное… Построение, перекличка. Офицеры зачитывают фамилии, кто куда направлен. Я попал в 1-ю роту, где нас позже начали готовить по воинской специальности «химик-дегазатор». Командир роты капитан Рыбалко – Ликвидатор аварии ЧАЭС. Замполит, майор Хохлов – Ликвидатор аварии ЧАЭС. Фамилии тех, кого я запомнил.
Нас направляют в первый барак. Производится выдача обмундирования с дальнейшей «подгонкой» его. Получив вещмешок, котелок, кружку, ложку, я готов вновь служить Отечеству. Перечисляю фамилии, имена тех, кто остался в памяти. Со мной служили Валерий Журавлёв (п. Варгаши), Александр Паршуков (г. Курган), ныне покойный Владимир Брагин (посёлок Лебяжье), Алексей Федотов (Лебяжьевский район), Вячеслав Дегусар (г. Курган), челябинцы Анатолий Чигинцев, Николай Евсиков. Вот и все фамилии, что остались в памяти. Начали обживаться и знакомиться ближе друг с другом. В казарме было холодно, в некоторых местах в щель в полу - проходил палец, батареи еле-еле грели. Когда ударили морозы ниже -30, стало совсем холодно. Спали в обуви, бушлатах и шапках. Надо было что-то делать с отоплением. В то время котлы топили солдаты срочной службы, которые жили рядом с нами. Увидев многих из них днём, можно было ужаснуться, какие они были грязные. Повар, который нам готовил еду, был чернее котла. Дисциплина у них хромала на обе ноги, чем занимались товарищи командиры в этой части - не трудно догадаться.
Про наших офицеров такого сказать не могу. Всё было в пределах Устава Воинской службы. Так вот мы предложили командованию части к отопительным котлам поставить наших ребят, тех, кто на гражданке занимался этой работой. Такие нашлись. После первого посещения кочегарки стало ясно, почему батареи не грели: разводка была сделана неправильно, и кочегары из солдат срочной службы, спали на котлах во время дежурства. Мы с Володей Брагиным были сварщиками и после ревизии отопительной системы предложили её переделать. Что и сделали первым же делом. Потом мы с ним занялись сварочными работами отопления в новой столовой. Питались под открытым небом, только позже мы перешли в холодную казарму – столовую. Кормили ужасно, но голод не тётка, ели и эту баланду.
Холоду в казармах скоро пришёл конец - система отопления начала работать. Кочегары, набранные из наших ребят, работали на совесть. В казарме вскоре мы покрыли пол ДСП. Началась работа и в ленинской комнате, были организованы занятия по подготовке личного состава по воинской специальности. Когда на улице было тепло, занимались тактико-технической подготовкой. Нам же с Володей Брагиным, Валерием Журавлёвым и другими ребятами пришлось заниматься сварочными и слесарными работами в новой строящейся столовой.
Так шли дни. Мы познакомились ближе с офицерами нашей роты.
Расспрашивали их, чем они занимались во время службы на ЧАЭС. Они
отвечали нам коротко и просто: «Приедете на станцию - всё узнаете сами».
Оказалось, что майор Хохлов служил вместе с полковником Шаминым в
Уральском полку в Чернобыле. Шамин был моим ротным в «учебке» во время прохождения срочной службы. И моё первое желание после рассказанного, конечно же, было попасть именно в Уральский полк и обязательно встретиться со своим командиром. Выяснилось, что старший брат Валерия Журавлёва, Виктор, вместе с майором Хохловым служил в Уральском полку, водителем. Через некоторое время после прибытия со службы домой Виктор умер. Валерий потерял старшего брата…
В эти дни появились первые потери среди нас – ликвидаторов. Семьи теряли кормильцев, мужей, отцов, сыновей. Но тогда мы ещё не знали, что судьба готовила нам ещё много испытаний и потерь…
20 декабря. Общее построение. Нам зачитывают приказ о том, кто, куда и в какую часть распределён. Потом нас ждал ночной вокзал Златоуста. На перроне - все наши три роты и провожающих. Быстрое прощание с офицерами нашей роты без духового оркестра - всё делалось тихо. Посадка в пассажирский поезд, и мы следуем до столицы Украины - города - героя Киева. Прибыли. Строем выдвигаемся на привокзальную площадь. Небольшое ожидание. Удивительно, но в памяти о том моменте почти ничего не осталось, даже не могу вспомнить всех красот Киевского вокзала - всё стёрто. Потом подошли автобусы «Икарус», и вот мы следуем до города Белая Церковь. Таким же маршрутом прошли и пройдут ещё десятки тысяч ликвидаторов аварии ЧАЭС. И этот поток прекратится только в 1991 году. Шла страшная война по ликвидации катастрофы. А чиновники, приняв все бюрократические меры, не признают сейчас того, что мы принимали участие в боевых действиях, а всё из-за того, что за это надо платить деньги и предоставлять льготы. Мерило всего сейчас в нашем обществе - деньги, а не почёт, уважение, исполнение Законов и Конституционного права. Хотя в справке МСЭ, которую мне выдали гораздо позднее, после получения инвалидности, написано: «Группа инвалидности: вторая. Причина инвалидности: увечье, получено при исполнении обязанностей военной службы, связано с аварией на ЧАЭС». Это всё нас ждало после ликвидации аварии: болезни, потеря друзей, унижения, суды, борьба с чиновничьим произволом… А тогда нас ждал город Белая Церковь, где во время Великой Отечественной войны шли кровопролитные бои, где насмерть дрались и побеждали наши отцы и деды. Теперь и нам предстояло победить и доказать, что мы достойные их потомки.
Автобусы прибыли после обеда на территорию воинской части, где нас разместили на несколько часов. Проверка документов, перекличка, построение. Потом подошли крытые автомашины «Урал». Звучит команда: «По машинам!» И снова дорога, которая ведёт нас увидеть своими глазами, познать, испытать последствия аварии ЧАЭС. …Несколько часов пути, и мы прибыли в пункт дислокации 25-й бригады в село Оранное Иванковского района Киевской области. Ждали долго, пока нас распределят по воинским частям. Снега не было. Влажный, пронизывающий насквозь ветер вселял в душу непонятную ещё тогда тревогу. Для укрытия от непогоды стояла одна палатка, печки там не было, но от ветра можно было укрыться. Потихоньку наша группа уменьшалась, представители («покупатели») выкрикивали фамилии и после уводили к себе в часть. Нас, последних шестерых, забрали последними после полуночи.
87-й банно-прачечный батальон располагался рядом с 25-й бригадой в трёхстах метрах напротив. С одной стороны - сосновый лес, с другой - болото. Мы прошли через КПП. Сопровождал нас ст. сержант из «хозвзвода». Зашли в крайнюю палатку вместимостью сорок человек. На каркас из сосновых жердей был натянут брезент, слегка испачканный сажей, окон не было. Стояли две буржуйки - одна на входе, а другая - в конце палатки. По краям палатки стояли кровати в два яруса. Горела одна лампочка, но настроения она не прибавляла. Закопчённый потолок мрачно нависал над нами. Но было натоплено, и после долгого пребывания на холоде мы, наконец-то, оказались в тепле. Стали знакомиться с теми, кто находился в палатке. Это были несколько человек, приехавших недавно со второй смены с Припяти. Нам показали, где находится умывальник. Он тоже отапливался таким же способом, как и палатки, только ещё и с подогревом воды. На душе стало полегче, когда мы освежили себя водой и ощутили аромат душистого мыла.
После приятной процедуры мы зашли в палатку, старшина «обалдел» от нашего вида. Мы были все в одинаковых футболках белого цвета. На груди у нас красовалась эмблема, придуманная нами в Златоусте. Нарисовал её художник - оформитель Слава Дигусар, он остался на Урале завершать оформление ленинской комнаты. Мы переделали эмблему американских «зелёных беретов». Череп, на нём зелёный берет с кокардой на фоне распластанных крыльев. Кокарду мы заменили на знак «Осторожно: радиация», а на крыльях написали крупными буквами «ЧЕРНОБЫЛЬ». Глаза старшего сержанта заблестели, и он громко закричал: "Махнём! На два новых тельника!". Я согласился. Комплекции мы были одной - сделка произошла мгновенно. Так моя футболка поехала в качестве подарка племяннику старшины…
Отбой, короткий сон, подъём, туалетные процедуры и первый завтрак. То, что мы видели в нашей столовой в Златоусте и что увидели здесь, было как небо и земля. Отличалась пища и по их разнообразию продуктов, и по качеству приготовления блюд, что было немаловажным при работе в зонах с радиационной нагрузкой. После долгого принятия пищи всухомятку (а это были солдатские сухие пайки) горячая и свежая еда пришлась нам по вкусу.
После завтрака - утренний развод. Нас распределили по ротам, роты выезжали на работу по сменам, их было три: 1-я, 2-я и 3-я. Работали без выходных в городе Припять, на территории бывшего хлебозавода. Там стояли передвижные прачечные комплексы «шхуны», где и проводилась дезактивация (стирка) заражённого обмундирования. Если выражаться точнее, это было нательное (зимнее) бельё. Рубашки, кальсоны, портянки, которые привозили со станции. После окончания работы на станции проводился, помыв личного состава, со сменой нижнего белья. Загрязнённое бельё старшины подразделений привозили к нам. Меняли на чистое бельё, прошедшее дезактивацию специальными растворами (вода, порошок СФ2-У, сода и белая глина), остальные компоненты я не помню. Контрольные замеры мной проводились при помощи бета-гаммарадиометра КРБГ-1, до и после стирки, и сушки белья. Для этого было определено специальное место, с самым маленьким уровнем радиации, на территории хлебозавода. Насколько помню я, дезактивация снижала уровень радиоактивного загрязнения, примерно в пять раз. На территории хлебозавода находился и объект «НАУКА». В одном из боксов бывшего гаража, была установлена стиральная машина, похожа она была на большую бетономешалку. Работали на ней наши ребята. На вечерней проверке зачитывались фамилии тех «счастливчиков», кто должен был работать на этом объекте, в зоне повышенной радиации. Всё отмечалось специальным приказом по части. С ними работал и я, проводя контрольные замеры, уровень радиации на объекте был более одного Р/ч. Проводилась дезактивация с повышенным загрязнением радионуклидами обмундирования, которое привозилось со станции. На «НАУКЕ» применялись новые составы дезактивирующих растворов, состав их и кем они разрабатывались, я не знаю. Точно помню одно, раз в неделю, на объект приезжали какие-то люди, старших офицерских чинов. Просили предоставить данные моих замеров, переписывали их с моей тетради, после чего уезжали. Это всё произошло
позже, а пока нас на станцию не направляли. Я ходил дежурным по штабу, мой земляк Александр Паршуков принял командирский УАЗ и возил комбата по фамилии Пасичка призванного из запаса. Челябинцы Коля Евсиков ходил дежурным по КПП, Анатолий Чигинцев был назначен хлеборезом в столовую, Александра - фамилию запамятовал - назначили на должность санинструктора, в его обязанности входило выдавать витамины и вести учёт выехавших ликвидаторов на станцию, а также приглашать вовремя для забора крови медиков. Контроль проводился раз в две недели.
Главной героиней и любимицей батальона была гусыня Галка. Она расхаживала по батальону, зорко следила за нарушителями дисциплины и спокойствия. Для неё было отведено специальное место и построена будка, а за кормление Галки отвечал дежурный по штабу. Был у Галки и гусак, но его до нашего приезда зарезали дембеля из Донбасса, зажарили на закуску перед отъездом - таким образом, приняв ещё одну небольшую дозу радиации. С Галкой иногда проходили смешные курьёзы, вот один из них. Когда в батальоне кто-то из личного состава выражал громко свои эмоции, гусыня бежала в ту сторону, громко хлопая крыльями и щипала за ноги нарушителя спокойствия. Так произошло и в этот раз. Шёл утренний развод. После обращения комбата к личному составу слово взял начальник штаба. Народ его недолюбливал за скверный характер и пижонские выходки. Прозвище ему дали точное - «Окурок» - из-за его постоянной издевательской выходки. После развода часто из его уст вылетала крылатая фраза: «Операция «Окурок». Это значило одно: всем идти и собирать окурки, разбросанные недобросовестными курильщиками. Не любила его и Галка, а всё из-за того, что он любил пофорсить и покричать на подчинённых, прогуливаясь вдоль строя. Ничего серьёзного и умного в нравоучениях не было. Из строя иногда в его сторону летели шуточки, и он ещё больше раздражался. Так случилось и в этот раз. На крик начальника штаба вылетела гусыня и, изогнув шею, помчалась в его сторону. Со всего «разбега» она врезалась в кричавшего, чего он не ожидал, Галка наступала, щипала клювом его штаны, а он пытался увернуться от её ударов и отступал. Раздался дружный хохот и выкрики из строя: «Поделом ему! Галка, ату его, ату!» Начальник штаба быстро ретировался в сторону своей палатки. Вскоре он демобилизовался. Прибыл новый начальник штаба - большая противоположность предыдущему. Позже, когда меня назначили дозиметристом батальона, я проверил оперенье гусыни специальным прибором, улавливающим и измеряющим излучение бета - частиц. Индикатор загорелся красным цветом, это значило, что уровень загрязнения превышал норму. 31 декабря меня назначили дежурным по КПП, и после ужина я заступил в наряд. Новый 1988 год пришлось встретить один на один. После 12-ти часов кто-то из ребят принёс мне на КПП праздничное угощение. Поедая сладости и запивая пепси, я писал письмо домой. Утром меня сменили. Год старый сменил новый, а работа по ликвидации аварии на атомной станции не прекращалась ни на одну минуту. Колонны машин за колоннами везли людей на смену и со смены. Батальон располагался рядом с дорогой, и, когда какая-нибудь колонна двигалась в сторону станции или обратно, это было хорошо слышно на территории батальона. Движение не прекращалось
круглосуточно.
Дорога на ЧАЭС
Колонна за колонной машины идут.
Дорога на ЧАЭС - у нас один маршрут.
Мы победить пришли беду сюда -
Дорога подвига, в бессмертие года.
Припев:
Дорога, дорога, дорога на ЧАЭС,
А рядом у дороги погибший Рыжий лес,
Дорога с Украины, она вела меня,
Дорога с Белоруссии, она вела тебя.
Одна дорога нас ждала тогда,
Работа день и ночь без отдыха и сна.
Дорога, что в конце пути?
ЧАЭС - и это Ад нам за грехи!
Полем боя идём, идём, идём,
Рота за ротой, полк за полком,
Бой будет долгим, годы пройдут,
Рота за ротой, в небо уйдут.
Припев:
Мы о себе не думали тогда,
Так Бог решил, и мы пришли сюда.
Дорога на ЧАЭС - отметина в судьбе,
Ты, Боже, нас прости, когда придём к тебе.
Ты, Боже, нас прости, когда придём к тебе.
В начале января выпал снег, прикрыв загрязнённую радиоактивными
элементами землю, но радиационный фон не изменился. Пришло время и нам с Николаем Евсиковым увидеть станцию своими глазами. Вторая смена. Из части мы выехали примерно в 16-00. Крытый брезентом Урал выехал из части с поворотом налево и помчал нас на первую встречу с ЧАЭС. Названия полков, которые располагались вдоль дороги, были такими: «Белорусский», «Московский», «Одесский», а также были и отдельные батальоны: «Ремонтный», «Химический» и т.д. Все эти части находились в сосновом лесу, через который походила дорога. Доехали до пункта смены машин Лилёв, дальше следовать, на чистой машине было запрещено. Пересаживаемся в автобус ПАЗ, въезжаем в тридцатикилометровую зону. По пути следования встречаются населённые пункты, где дома - с зияющими чёрными проёмами вместо окон… Ушли люди, ушла жизнь, и всё поросло бурьяном. Эта картина разрухи наводила грусть. На душе было тоскливо от того, что я увидел. В разговоре с ребятами я не участвовал, всё смотрел в окно автобуса. Когда подъезжали к станции, уже издалека увидели грандиозное сооружение над четвёртым энергоблоком, именуемое «Саркофаг». Наша дорога в г. Припять вела мимо станции. Вечерело, и от этого саркофаг казался ещё больше в размерах. Этакая громадина, бетон, обшитый листовым свинцом, казался каким-то инопланетным объектом. Мы смотрели молча, не задавая вопросов, всё было просто и ясно. В город заезжали со стороны «Рыжего леса». Почему он погиб - можно было только предполагать. Его валили бульдозерами и сгребали в бурты. Дальше шли бывшие дачи энергетиков, маленькие домики постепенно разрушались без присутствия человека. Въезд в город Припять охранялся нарядом милиции. Короткая проверка сопровождающих документов (общий пропуск), поднят заградительный шлагбаум. Вот мы и в городе. Хлебозавод находился на южной окраине города, откуда мы и въезжали.
Въезжаем через ворота предприятия, и автобус останавливается в центре бывшего хлебозавода. Возможно, некоторые моменты и детали пребывания в Припяти стёрты из памяти временем: не помню точного расположения «шхун», строений, какая была погода. Заводик, насколько помню, окружал сосновый лес с двух сторон. Ограждений в виде забора не было, его заменял кустарник, когда-то старательно выровненный людьми. Позднее, когда мне пришлось проводить контрольные замеры радиации на территории, он оказался более 2-х рентген/час (российское обозначение - Р/ч). Справа от выезда через ворота, на территории завода, зияла огромная, довольно глубокая яма под мусор.
Я подошёл к ней с прибором бета-гаммарадиометром КРБГ-1 (с его
помощью вёлся контроль уровня радиации). В тот момент он был настроен на обнаружение «бета» частиц загрязнения. Когда нас обучали работе с прибором в учебном подразделении, было интересно слушать треск в наушниках, вызываемый учебным источником радиационного излучения. А тут было всё на самом деле. Прибор был включён на диапазон (миллирентген) МР/ч. Я подошёл к яме - стрелка на шкале прибора зашкаливала, в наушниках треск увеличился. Прибор сигнализировал, что рядом находится источник большого радиационного загрязнения. Переключил в другой диапазон Р/ч. И что я увидел?! Боже, стрелка показала более 5 Р/ч! Испуга не было - только огромное любопытство. Вот он, этот миг познания!
…Всё это было позже, а пока в первую мою смену выезда в зону меня определили помощником машиниста дизельной установки. Передвижная мобильная установка работала на дизельном топливе, вёлся подогрев воды и подавался на «шхуны». Ночь прошла без приключений. С машинистом мы быстро нашли общий язык, он был с Украины. Рассказали друг другу о себе, потом он научил меня, как управлять установкой. Дежурили по очереди, меняясь через 2 часа. Ничего сложного в управлении не было, надо было просто запомнить порядок подачи воды, следя за процессом по показанию манометров.
Иногда я выходил на улицу подышать свежим воздухом. Было темно, только в небе ярко сияли звёзды. Глядя на них, я затягивался сигаретой и думал о том, что где-то за тысячи километров, кто-то у нас в Кургане так же смотрит на небо. С нежностью думал о жене, дочери и сыне, передавая им, мысленный привет… Холодный ветерок быстро прогонял сон, и я снова шёл к месту работы выполнять свои обязанности. 12 часов пролетели, как один миг, наступило утро, приехала другая смена. Снова посадка в автобус, едем назад. Вот примерная карта нашего маршрута движения: Припять, ЧАЭС, Копачи, Лелёв (пересадка с загрязненного радионуклидами автобуса на чистую машину «Урал»). До Чернобыля от станции было примерно 18 км, мы объезжали город южнее, следуя на Черевач, помню, что переезжали речку Уж. Какие были населённые пункты дальше - не помню, а что хорошо осталось в памяти - это пункт радиационного контроля Дитятки. Машина сбавляла скорость, и, если уровень загрязнения превышал установленный, раздавался звуковой сигнал и на светофоре загорался красный свет. Производилась дополнительная проверка при помощи радиометра ДП-5А (одного из самых надёжных приборов в то время). Если показания подтверждались, машина следовала на дезактивацию в пункт санитарной обработки (ПУСО). Нас высаживали в относительно безопасном месте, проводилась обработка машины дезактивирующими растворами, затем - ожидание вторичного контроля. После дезактивации загрязнение уменьшалось, и мы продолжали движение к расположению части. Наконец, остановка возле пункта санитарной обработки под названием – «Баня». Это была обыкновенная палатка для мытья военнослужащих в походных условиях. Комплекс состоял из помывочного отделения, водяного котла с парообразованием, парной, комнаты отдыха и раздевалки. Кто-то только мылся, любители попариться могли похлестать себя веником, потом снова душ и - процедура окончена. Переодеваемся в чистое нательное бельё и не спеша идём к своей палатке. Небольшой отдых, подшивка белого подворотничка и гигиенические процедуры закончены.
Пришло время обеда. По тропинке между сосен, ведущей к столовой, идём обедать. Запах, идущий с кухни, рождает здоровый аппетит. Качество приготовления пищи и меню лично меня удовлетворяло всегда. Пообедав, выходим на улицу, и курящий люд тянется к курилке. От бессонной ночи и дороги, накапливается усталость, а вкусная сытная еда клонит к послеобеденному сну. Мы отдыхаем… Снилось ли нам что-то тогда - не припомню, наверное, всё-таки снилось. Одно помню хорошо, как я сильно скучал по дому, семье, нашему заснеженному Зауралью, хотелось домой, обнять жену, детей. Какая связь тогда была с домом - нетрудно догадаться, это солдатская почта. Ближе к ужину приезжал наш почтальон (письма он получал в районном центре Иванков) и разносил по подразделениям. Часто ли они приходили? Приходили, конечно, но почему-то хотелось получать их каждый день. Перед ожиданием очередного письма я перечитывал все ранее полученные. Писали в основном мои родные: папа и мама, крёстный, сестра, дочка и жена. Сын Петруша был ещё мал, и в письмах Катерины и дочки Алёны в конце письма, как печать, шариковой ручкой была обведена маленькая кисть его руки. Слёзы наворачивались на глаза… «Домой, когда же домой?» – задавал я себе вопрос в те минуты. Время тогда для меня словно остановилось. Но шли дни, недели, приближая мою встречу с родными. А пока я читаю очередное письмо.
К вам весточка не скоро прилетит,
Из далёкого, дальнего края.
Украина, ЧАЭС - здесь находимся мы -
Незавидная служба такая.
Здесь горе с бедою сошлись на года
И атомным пеплом покрыта земля,
Идёт здесь война, но стрельба не слышна,
Лишь стронция пыль поражает меня.
Вот пишу со слезами письмо,
Так скучая по вам, дорогие!
А в округе кружит и кружит вороньё,
Мне пророча страданья отныне.
И сбылось - не исправить уже,
Та примета как доля лихая.
Так же кружит у нас вороньё,
Ничего в жизни той не меняя.Что накаркал мне ворон тогда?
«Что ему?» - так и вторила стая?
Чёрной былью полынь, как воронье крыло,
Надо мною парит и кружит, нависая.
Пришло время ужина. Батальон был освещён по периметру палаток, свет от фонарей долетал и до тропинки, что вела в столовую. Обычно мы, уральцы, а было нас четверо, пятый - Анатолий - самый старший из нас (работал хлеборезом, нарезал хлеб, масло, в его обязанности входила ещё и уборка столов), собирались вместе и шли на ужин. Поужинав, мы оставались в столовой, чтобы помочь Анатолию в уборке. Столовая служила нам также кинозалом, каждый вечер там демонстрировались фильмы. Бывало и так, что наш «кинщик», не получивший нового фильма, показывал старый. Делать было нечего - и мы вновь смотрели фильм заново. Других культурных мероприятий не было, кроме нескольких концертов. Приезжали артисты эстрады из Киева. В подарок за их выступление, кроме наших горячих аплодисментов, выделялись и продукты с кухни. А чем ещё был богат банно-прачечный? Это, конечно, стиральными порошками. Вечерняя программа заканчивалась быстро. Потом проводилась общая батальонная вечерняя проверка. Командирами зачитывался приказ перечня работ на следующий день. Затем отбой. «Спокойной ночи, малыши!» - так шутя мы говорили себе и шли в палатку.
Кровать моя стояла у самого входа. Преимущества в этом, конечно, не было никакого, как раз наоборот, спать у входа было холодно. Но я, как истинный парень с Урала, не боялся украинских холодов (зимними морозами это никак не назвать) и терпеливо выносил неудобство, покрываясь несколькими одеялами. Так проходили почти все ночи. После команды «Подъём» я выходил по пояс раздетый и, как ни в чём не бывало, обливал себя водой, бежавшей из скважины. Вентиль на трубе никогда не перекрывался, и вода из шланга текла прямо в болото, которое было рядом с частью. Это взбадривало и закаляло. За всё время пребывания на украинской земле я ни разу не заболел.
Вот так монотонно, без каких-либо происшествий и солдатских подвигов, проходили дни и ночи. Правда, об одном случае я вам расскажу. Он произошёл со мной, когда приказом по части я был назначен на должность старшего дозиметриста батальона. По своим обязанностям я должен был вести радиационный контроль на территории части, действуя по утверждённой командованием
схеме. Все измерения заносились ежедневно в дозиметрический журнал.
Начинал со столовой, потом с жилых палаток, где размещались различные подразделения части, бани, хозяйственные постройки и заканчивал КПП. В первый же день я решил провести проверку спальных принадлежностей подразделений. Это одеяла, подушки, матрасы - основные накопители пыли (естественно, радиоактивной). Хотя личный состав занимался их выбиванием, этого было недостаточно, что и показала контрольная проверка. От кровати к кровати, с нарядом, находившимся в палатке, я подходил со специальным прибором для проверки. Название его не помню, мы просто называли его «утюгом», так он сильно походил на этот бытовой прибор. На верхней панели прибора находились две квадратные лампы зелёного и красного цветов. Если уровень радиационного загрязнения не превышал норму, загоралась зелёная лампа, как только уровень превышал
допустимый, загоралась красная лампа, сигнализируя мне об этом. Проверив всё постельное, я сильно расстроился от полученных результатов. Примерно 80% матрасов, одеял и подушек «горели красным цветом». В то время с нами в палатках находились и ликвидаторы, отдыхающие после смены. Когда я подходил с проверкой к какой-либо из кроватей, хозяин мне говорил: «Проверяй на совесть, тут я сплю». Каждого волновала его безопасность. Результаты были видны сразу, прибор сигнализировал повышенную загрязнённость постельных принадлежностей радионуклидами.
Лампа горела красным. В мой адрес посыпались вопросы, что будет дальше с ними. Получая дозу на станции, они ещё и на отдыхе получали
определённую дозу облучения. Находясь на территории части, ликвидатор, не выезжающий на станцию или в город Припять, получал 0. И возможность уехать домой по набранной дозе откладывалась на долгое время, т.е. на шесть месяцев. На самом деле получалось так, что и без выезда в зону мы получали малые дозы облучения, а это не учитывалось в послужной карточке.
Я написал рапорт на имя командира части и главного радиолога сектора по итогам проверки. Народ подступал ко мне с вопросами. И мне пришлось уговаривать полковника Морозова провести лекцию о последствиях воздействия радиации на человеческий организм. Вопросы были разными, но преобладал один - вернутся ли они домой мужчинами. Ответ полковника был прост: «Тот, кто сюда приехал мужчиной - им и останется. Кто же им не был, не надейтесь, радиация не поможет». Смешно? Да нет. Но тогда мы были молоды, в полном рассвете сил и не думали о последствиях. Ликвидаторы часто оставляли записи, везде, где их только можно было оставить, хотели «увековечить» свои мысли. Приведу один пример, что остался в моей памяти: «Спасибо партии родной за мирный атом, теперь я буду спать с женой, как с ридным братом (от шахтёров Донбасса)». Вот такой солдатский юмор.
Ожидая реакции на мой рапорт высшего начальства, я думал о том, какая будет реакция этого начальства? Будут ли приняты меры по устранению последствий? А пока руководство решало, как оно поступит, я принял свои меры по улучшению быта ликвидаторов части. Обратился к командиру, чтобы мне выделили списанные простыни для косметической отделки потолков в палатках. Благоустройство начал со своей палатки в качестве примера. Получив простыни, проверив их на загрязнённость радионуклидами и убедившись, что опасности нет, мы с ребятами начали прибивать их гвоздями к прожилинам потолка. Дело продвигалось быстро, и мы сразу увидели итог своей работы. Закопченный сажей потолок исчез, став совершенно белым. В палатке стало светло и уютно. К нам стали заходить любопытные из других подразделений. Благая весть разнеслась мгновенно по части. Командование в лице замполита поблагодарило меня за идею и проделанную работу. Вскоре после этих событий к нам приехал зам. по тылу Киевского Краснознамённого Военного Округа с разбирательством, по моему рапорту. Показал ему готовые расчёты итогов проверки, провёл и показательную проверку на месте. Всё подтвердилось. Ворча и ругая меня, майор уехал в Киев. На следующий день он возвратился, но уже с новыми матрасами, одеялами и подушками, а ещё и с полиэтиленовой плёнкой, которую я выпросил дополнительно. 100% постельных принадлежностей были заменены. Майор приказал вытащить кровать перед палаткой. Построил личный состав, который смог собрать, и демонстративно начал нас обучать, как надо правильно заправить матрас одеялом. Находчивые ребята
популярно его «послали», на что он не обиделся, махнул рукой и быстро
пошёл в сторону штаба, ворча себе что-то под нос. Взрывного он был
характера, но отходчивый. Я догнал его у штаба, извинился за ребят,
объясняя ему, что мы не салаги и нас не надо было тыкать носом.
Поблагодарил его, что он так быстро отреагировал на мой рапорт, что без его участия ничего бы не сдвинулось. Он быстро успокоился, обнял меня, сказав на прощание с достоинством: «Живите, ребята», чуть не уронив слезу. Вот такой был впечатлительный зам. по тылу.
Я пошёл обратно, улыбаясь и вдыхая воздух полной грудью. День был, как по заказу: яркое солнце и голубое небо добавляли хорошего настроения. Сжимая кулаки, говорил про себя: «Получилось, получилось!!!» Зайдя в первую палатку, где находился привезённый майором рулон полиэтилена, сказал ребятам, чтобы они порезали его на куски, по длине кровати, и разнесли в другие подразделения. Ликвидаторы часто лежали на кроватях в форме, на ней - то они и переносили радиоактивную пыль и загрязняли то место, где сидели или лежали. А новые одеяла, матрасы мы специально покрыли полиэтиленом, ведь пыль с плёнки легко смывалась водой. Простая мера безопасности, но эффективная. За проявленную бдительность и выполнение должностных обязанностей мои земляки и товарищи по службе организовали праздничный ужин. В нашей столовой была пожарена картошка с украинским салом, был добыт самогон, и всё это было съедено и выпито в нашей баньке под дружные крики «Ура!» Выпивали мы? Не буду обманывать, выпивали иногда.
23 февраля 1988 года мне вручили нагрудный знак «ККВО. За ликвидацию последствий аварии. ЧАЭС». Советской Армии исполнилось тогда 70 лет.
15 марта на утреннем разводе был зачитан приказ о моей и Александра
Паршукова демобилизации. Попрощавшись с ребятами, мы сфотографировались на память и после обеда автобус повёз нас в Иванков. Оттуда – в Киев. Время летело вместе с километрами пути, приближая нас всё ближе и ближе к дому. О чём я думал тогда? Мысли в моей голове были только об одном: слава Богу - всё закончилось, слава Богу - всё закончилось. Не знал я тогда, счастливый и здоровой, что ничего не кончилось, а только начинается. Впереди меня ждали болезни и бессонные ночи, инвалидность, произвол чиновников, борьба за свои права в судах. Не знал я тогда, что это будет мой крест на всю оставшуюся жизнь…
Вот и столица вильной Украины Киев. Берём такси и по Крещатику мчимся по адресу, указанному моими друзьями, оставшимися в части. Нас дружелюбно встречают гостеприимные хозяева, ужин мы уплетаем за обе щёки, успев отвыкнуть от домашней кухни за четыре с половиной месяца. Не обошлось и без 100 граммов спиртного, а если точнее - выпили мы больше. Встали рано утром, попили чайку, и Виктор, у кого мы были в гостях, уже подогнал машину к подъезду. С ним мы едем в аэропорт «Бориспiль». Прямого рейса до Кургана не было, и мы берём билеты по воинскому требованию в кассе аэропорта до Тюмени, с пересадкой в Москве... Взлёт, посадка в аэропорту Домодедово. Автобусом добираемся до аэропорта Внуково, ожидание четыре часа и - авиалайнер Ту-154 доставляет нас в Тюмень. Был где-то час ночи, автобусы до Кургана не ходили в это время. Ждать до утра не хотелось: домой, только домой. Сердце радостно стучало: скоро, скоро будем дома! Таксисты нас атакуют, настойчиво предлагая свои услуги. Договариваемся по устраивающей нас цене. Чуть больше двухсот километров в ночи – и мы будем дома. Около трёх часов езды по заснеженным просторам Тюменской области, Зауралья – и мы оказываемся в родном городе. Здравствуй, Курган!!!
До дома Александра ехать было ближе, чем до моего, поэтому
таксист подвёз нас к его дому. Стучим в дверь, происходит радостная
встреча с объятиями и поцелуями. Жена быстро накрывает на стол, пьём горькую за встречу, потом разговоры, разговоры. Незаметно проходит время. Вот уже и рассвет. Подъехал брат Саши на автобусе КАВЗ, мы прощаемся, и я еду уже в сторону своего дома. Город жил своими утренними заботами, и до моих переживаний никому не было никакого дела.
Внимательно вглядываюсь в силуэты домов, я вспоминал почему-то моё
возвращение в ноябре 1976 года из армии. Вот примерно такие же чувства я испытывал и сейчас, в апреле 1988 года. Минуты встречи с домашними всё ближе и ближе. Дом наш находился возле совхоза «Тепличный» у комбината «Синтез». Мы подъезжаем. Благодарю водителя и жму ему руку. Подъезд, первый этаж, второй, третий - вот и дверь моей квартиры. Звоню. Из-за двери доносится голос жены:
- Кто там?
- Я, Катя, я!
Распахивается дверь. Ура–а–а! Я дома! Прошу Катю дать мне мешок, снимаю всё с себя и складываю в него, потом выношу всё это «добро» на помойку…Автор Сергей Ульянов
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
21-03-2012 16:25
(ссылка)
Моей маме 90 лет
3 апреля 2012 года исполняется 90 лет нашей горячо любимой маме и бабушке - Ульяновой Марии Алексеевне. Мама родилась в деревне Пиминовка в 1922 году, девическая фамилия Сединкина. Кода ей было 5 лет, после тяжёлой болезни из жизни, уходит её мама Сединкина (Камагорова) Домна Николаевна, они с отцом остаются вдвоём. Прошло время, и Алексей Иванович женился, на Мунгаловой Евдокии Кирилловне, которая в дальнейшем занимается её воспитанием. Отец мамы Сединкин Алексей Иванович - родился 30 апреля 1903 года, д. Пименовка, Кетовского р-на, Курганской области. Умер 27 мая 1957 года. Похоронен д. Сычёво. Участник Финской компании. Великая Отечественная застала его дома и в первые месяцы войны, его вместе с односельчанами и со своим трактором забирают на фронт. И все годы войны он воюет на Ленинградском направлении. День Победы он встретил там же, потом был направлен на лечение в г. Сочи. Около 6 месяцев лечился, после чего вернулся домой. Часто болел, войны в которых он участвовал, унесли много лет его жизни. На Великой Отечественной Войне погибают и сродныебратья мамы, Сединкин Фёдор Екимович и Сединкин Дмитрий Екимович.
Окончив Пименовскую общеобразовательную школу, мама поступает в курганское медицинское училище, по специальности фельдшер-акушер. Учится отлично и 4 февраля 1942 года заканчивает его. Сединкина Мария, единственная из группы уходит на фронт добровольцем. Часть формировалась в г. Челябинске, воинский эшелон и под стук колёс, поезд мчит лейтенанта медицинской службы, на 2ой Украинский фронт, Харьковское направление. Из рассказов мамы о войне помню точно, что попала она служить фельдшером в батальон связи, потом медсанбат, а после медицинский поезд. Не забуду эти косы,
Косы чёрные твои,
У сестры из медсанбата
Их остригли для войны.
Припев:
Сумку серую с бинтами,
Белый круг в нём красный крест
И в бою, и меж боями,
Часто видели мы все
Наша маленькая Маша,
Где же силы ты брала,
Как в боях спасла нас ты
Не забудем никогда.
Было так, друзей теряли,
Шли тяжёлые бои,
Только в Машу, как в Победу
Твёрдо верили все мы.
Припев:
Знали мы, что Маша рядом
И какой бы не был бой,
Всем поможет, кто был ранен,
С этой верой шли и в бой.
Наша маленькая Маша,
Где же силы ты брала,
Как в боях спасла нас ты
Не забудем никогда.
Маша, Маша, где ты, где же?
Где до пят твоя коса?
Где же вы однополчане?
Те, что Маша там спасла.
Припев:
На войне всё это было
Это было не во сне
Была Мама, моя Мама
На войне, на той войне.
Была Мама, моя Мама
На войне, на той войне.
Была Мама, моя Мама
На войне, на той войне.
Поездами вывозили раненных с передовой, за линию фронта, в тыл. Были бомбёжки, обстрелы и во время одной из таких бомбёжек, спасая раненных, мама с медсёстрами перетаскивала их из поезда, в воронки образовавшиеся рядом. Было очень холодно, мама сильно простудилась от сильно переохлаждения ног. Лечение в медсанбате, а потом старшего лейтенанта медицинской службы, комиссовали по состоянию здоровья. Мама возвращается домой, а после небольшого отдыха, её направляют в медпункт деревни Ново-Сидоровка. Мария Алексеевна приступает к своим обязанностям, фельдшера-акушера. Выходит замуж за Сидинкина Петра вернувшегося с фронта, рождаются дети Валерий и Виктор. Не долго длилось семейное счастье, Пётр Сединкин погибает. В 1951 году после семилет службы возвращается из армии мой отец Ульянов Пётр Сергеевич, участник войны с Японией (Ушёл из жизни 21 ноября 2012 года, после продолжительной болезни).
В 1954 году папа и мама поженились, а после с разницей в один год, рождаемся и мы с сестрой Наталией. В 1961 году мы переезжаем на ст. Введенское, маме предложили работать там. Идут годы, Мария Алексеевна Ульянова работает фельдшером, честно исполняя свой долг. Среди жителей станции мама пользуется большим уважением. За свой самоотверженный труд и службу Отечеству, мама награждена государственными наградами. Дети выросли, женились и родили детей. Наталья двух девочек Инну и Иру, у меня родились дочь Алёна и сын Пётр. Есть и правнучки, две Даши, ждём нового пополнение Рода.
Дорогая наша мамочка и бабушка!!! Мы все горячо любим тебя и желаем тебе крепкого здоровья, счастья и многих лет жизни. В подарок от нас прими эту песню:
Много женщин прекрасных на свете,
Но такую нигде я не встречу
Хоть весь мир, хоть весь мир обойду
Таких глаз, тёплых рук не найду – как у моей мамы.
Припев:
И сегодня за этим столом
Дружно скажем тебе об одном,
Как по жизни мы любим тебя…
Мама, милая мама, моя – наша мама.
Годы, годы так быстро прошли
Не заметно и мы подросли,
Серебром на висках седина,
Но всё также мы любим тебя – наша мама.
Припев:
И сегодня за этим столом
Дружно скажем тебе об одном,
Как по жизни мы любим тебя…
Мама, милая мама моя – моя мама.
Будет тесно нам в доме родном
Когда в гости мы все вдруг придём,
Но всем хватит любви и тепла
Что и ты нам дарила всегда – наша мама.
Припев:
И сегодня за этим столом
Дружно скажем тебе об одном,
Как по жизни мы любим тебя…
Мама, милая мама моя – моя мама.
От детей, внуков и правнуков, сын Сергей
В Кетовском районе, Курганской области на сегодняшний день остались только три женщины участника в Великой Отечественной Войне.
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
05-03-2012 17:07
(ссылка)
День памяти Сталин
Окунаясь в горячку послевыборных протестов, не будем забывать и о том, чем памятен нашему народу и всему человечеству день 5 марта. В этот день перестало биться сердце одного из величайших пролетарских борцов XX века, организатора победы над коричневой чумой, человека, чьё имя стало концентрированным выражением чаяний и надежд всех трудящихся. 5 марта 1953 года умер товарищ Сталин.
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
01-03-2012 07:41
(ссылка)
Нам досталась нелегкая участь солдат
21 февраля, накануне Дня защитника Отечества, в библиотеке состоялся вечер воспоминаний «Нам досталась нелегкая участь солдат».
На встречу были приглашены ветеран Великой Отечественной войны, заслуженный врач РФ, Почетный гражданин Кургана Бондарева Вера Васильевна, участник войны в Афганистане Кудрявцев Эдуард Иванович, ветеран чеченской войны Трофимов Антон Вячеславович, а также участник ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, поэт, композитор, исполнитель патриотических песен Ульянов Сергей Петрович. .jpg&mw=&mh=&sig=3ed8d9d91d72e056a7ce62c962403ba1)
Учащиеся школ № 22 и № 35 с интересом слушали воспоминания ветеранов о событиях, участниками которых им пришлось быть. Бондарева В. В. ушла на фронт юной выпускницей Пермского медицинского института и прошла боевой путь от Житомира до Чехословакии. За боевые заслуги Вера Васильевна награждена орденом Великой Отечественной войны II степени и 14-ю медалями. Солдатом спецназа был на афганской войне Кудрявцев Э. И. За мужество, проявленное при внезапном нападении врага, и спасение боевых товарищей он награжден орденом Красной Звезды. С большим волнением вспоминал Трофимов А. В. об одной из сложных и опасных операций в Чечне, во время которой он оказывал медицинскую помощь бойцам и вынес из-под огня тяжело раненного командира. За участие в этой операции Антон Вячеславович был награжден орденом Мужества и медалью «За спасение погибавших». Ульянов С. П. рассказал собравшимся о страшной трагедии в Чернобыле, о том, как шли работы по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Он исполнил песни «Посвящение матери», «Память», «Дорога на ЧАЭС», «Пацанам», «Солдат Росси».
Рассказы ветеранов, песни Сергея Ульянова сопровождались видеопрезентацией. Звучали стихи о войнах. Встреча никого не оставила равнодушным, она затронула сердца всех присутствующих: у многих на глазах были слезы.
В заключение вечера прозвучало поздравление с наступающим праздником – Днем защитника Отечества. Учащиеся вручили ветеранам цветы и небольшие подарки.
http://www.biblio.kurganobl.ru/3470.html Фото: http://foto.mail.ru/mail/scorpio_su/1316
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
12-02-2012 08:39
(ссылка)
Завещание Сталина
ЗАВЕЩАНИЕ СТАЛИНА
(фрагмент черновика)
После моей смерти много мусора нанесут на мою могилу, но придёт время и сметёт его.
Я никогда не был настоящим революционером, вся моя жизнь - непрекращающаяся борьба с сионизмом, цель которого - установление нового мирового порядка при господстве еврейской буржуазии... Чтобы достичь этого, им необходимо развалить СССР, Россию, уничтожить Веру, превратить русский державный народ в безродных космополитов. Противостоять их планам сможет только Империя. Не будет её - погибнет Россия, погибнет Мир... Хватит утопий. Ничего лучше монархии придумать невозможно, а значит, не нужно. Я всегда преклонялся перед гением и величием русских царей. (не имеется ввиду Романовых)
От единовластия нам никуда не уйти. Но диктатора должен сменить самодержец. Когда придёт время. Единственное место на земле, где мы можем быть вместе, - Россия. Реформы неизбежны, но в своё время. И это должны быть реформы - органические, эволюционные, опирающиеся на традиции, при постепенном восстановлении Православного самосознания. В их основе - реализм и здравый смысл.
Очень скоро войны за территории сменят войны "холодные" - за ресурсы и энергию. Нужно быть готовыми к этому. Овладение новыми видами энергии должно стать приоритетным для наших учёных. Их успех - залог нашей независимости в будущем. Армия может быть сильной только тогда, когда пользуется исключительной заботой и любовью народа и правительства. В этом - величайшая моральная сила армии, залог её непобедимости. А армию надо любить и лелеять!
Я одинок. Россия - колоссальная страна, а вокруг ни одного порядочного человека... Старое поколение поголовно заражено сионизмом, вся наша надежда на молодежь. Пришла пора объявлять новый крестовый поход против интернационала, а возглавить его сможет только новый Русский Орден, к созданию которого нужно приступить незамедлительно. Помните: сильная Россия миру не нужна, никто нам не поможет, рассчитывать можно только на свои собственные силы. Я сделал, что мог, надеюсь, вы сделаете больше и лучше. Будьте достойны памяти наших великих предков.
О ЗАДАЧАХ РУССКОГО ОРДЕНА
Главная и определяющая - это объединение всех сил на борьбу за Великую Русь.
- Воспитание кадров управляющей элиты.
- Пропаганда патриотизма, русской национальной идеи, правды истории, защита Православия.
- Подготовка условий для восстановления Российской империи и самодержавия.
- Борьба с масонским и сионистским влиянием в России, его истребление.
- Главенствующая роль русского народа (инородцы и
иноверцы должны знать свое место).
- Выдвижение из Среды Русского Ордена "своего" Царя - когда придет время.
Каким должен быть член Русского Ордена?
Преданным русской идее, любить истину, верить в успех, быть терпеливым к труду, жертвенным, мужественным, ответственным, обязательным, скромным и даже смиренным (кто хочет быть первым - пусть будет последним), трезвым и мудрым (не надо много знать, надо многое понимать), дисциплинированным, умеющим хранить тайну. Члены компартии не способны на это.
Эта партия - перестала быть русской. Отношение к Русскому Ордену Александра Невского должно быть как к живому организму, приоритетному, способствующему укреплению организации. И - конспиративное, до того
момента, пока не придёт время открыться перед лицом мирового зла. Иосиф Сталин
Газета «Родная Сибирь», №4 , август 2004 г.
Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих Предков Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. И. Сталин.
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
11-01-2012 18:50
(ссылка)
Посвящение Есенину
***
Птаха – пичужка, снова поёт
Грустью задето сердечко моё
Песня печальная – розовый звон,
Рощи берёзовой, ласковый стон.
Там, за туманами шум камыша
Мальчик с зарёю, купает коня,
Утренней радостью, плещет волна
Льётся над речкою, трель соловья.
Пали, на воду слагаясь слова,
Их за собою, река унесла
В омут бездонный, под берег крутой
Душу поэта забрал Водяной.
Птаха – пичужка, снова поёт
Грустью задето сердечко моё
Песня печальная – розовый звон,
Рощи берёзовой, ласковый стон.
Там, за туманами шум камыша
Мальчик с зарёю, купает коня,
Утренней радостью, плещет волна
Льётся над речкою, трель соловья.
Пали, на воду слагаясь слова,
Их за собою, река унесла
В омут бездонный, под берег крутой
Душу поэта забрал Водяной.
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
10-01-2012 11:54
(ссылка)
С праздником зимнего Дня Перуна!
Богъ Перунъ (Перкунас, Перконъ) - Бог - Покровитель воинов Расы Великой, защитник Земель и Рода Святорусов (русичей, белорусов, эстов, литов, латов, латгалов, земгалов, полян, сербов и др.) от сил Тьмы, Бог-Громовержец управляющий Молниями, сын Бога Сварога и Лады-Богородицы, внук Бога Вышеня. Бог - Покровитель Чертога Орла во Сварожьем Круге. Поведал людям в Асгарде Ирийском (ОМСК), Священные Веды, записанные х`Арийскими Жреческими Рунами в "Саньтияхъ Веды Перуна" (Книге Мудрости Перуна). В далёкой древности Бог Перун освободил из Пекла людей. Всех кого туда завлекли обманом и силой, и дал им возможность вернуться к родным очагам. Когда люди вышли из Пекла, Бог Перун завалил вход в Пекло (врата междумирья) Кавказкими горами… но на Землю, помимо людей выскользнула из Пекла и всякая нечисть… Освобожденных людей с радостью встречали их родные, а когда к ним в дома стала заявляться нечисть, от неё откупались дарами. С той поры, люди отмечают Праздник Перемен. Часть людей обряжаются в различных чудищь (ряженые), изображая нечесть, и ходят по домам… Чтобы не пускать нечисть (ряженых) в дом и не иметь в доме несчастья, им на пороге дают откуп, в виде печенья и сдобы. После Праздника Перемен (Менари) народ вспоминал о тех, кто так и не вернулся из Пекла… поэтому в народе стали отмечать Неделю Памяти Предков (старославянская неделя состояла из 9 дней). И пока люди вспоминали о всех своих предках, Бог Перун ходил по Земле и уничтожал нечисть… ибо нечисть объедалась сладким так обильно, что не могла двигаться. Девять кругов пришлось сделать Перуну по Земле, по одному кругу в день, чтобы найти и уничтожить всю нечисть…. и как сказано в Ведах: «…и победиша злыя силы вонзил в землю свой сияющий меч Бог Перун…» (позже это отразилось в легенде о мече в камне). С той поры, люди стали отмечать «Зимний День Перуна», как праздник победы над злом… и проходят 9 кругов по свастичному лабиринту, который называется – Перунов Путь.
Перуне! Вми призывающих Тя! Славен и Триславен буди! Здоровья, хлеба и Рода, чадам моим дажьди, громотворения яви! Прави над всеми! Вще из - Родно! Тако бысть, тако еси, тако буди!
Отец наш Перуне, Бозе–Хранитель! Ты – Светлых сил Сварги всей Управитель, даруй нам удачу, во Славе, безплачу! Укрой от обмана, от тьмы и дурмана! От Чернобожьих пороков, от чужеземных оброков. Веди нас к созиданию, а Роды наши к процветанию. Ныне и присно, и от Круга до Круга. Тако бысть, тако еси, тако буди! _________________________________________________________
Будь Благословен, Перуне – Вождь наш, и ныне, иприсно, и от века до века! И веди нас ко Славе Трисветлой! Тако бысть, тако еси, тако буди! (этим обращением мы прославляем Бога Перуна, защитника всех Родов Расы Великой и всех потомков Рода Небесного и перед битвой).
______________________________________________________________________
Перуне! Вми призывающим Тя, Славен и Триславен буди!Здравия и множество Рода всем чадам Сварожьим дажьди, Родам покровительства милость яви, прави над всеми, вще из-Родно! Тако бысть, тако еси, тако буди! (это обращение мы читаем при лечении).
_______________________________________________________________________
Перуне! Вми призывающим Тя, Славен и Триславен буди!Оружия, хлеба и Силы, воям защитникам Расы дажьди! Меч своей Силы на врази яви! Оберегаша все Веси Сварожьи, прави над всеми Сыне Сварога! Тако бысть, тако еси, тако буди! (это обращение мы призываем Перуна перед битвой за Тело, Душу и Дух наш). ________________________________________________________________________Перуне! Вми призывающим Тя, Славен и Триславен буди! Благости Сварги и Мира всей Свята Расе дажьди, и пробуждения Духа, чадам, Перуне яви! Род прославляша, прави над всеми, сгинула дабы Духовная темень! Тако бысть, тако еси, тако буди! (это обращение мы речём перед Кумиром, и для пробуждения Духа).
ЗАПОВЕДИ БОГА ПЕРУНА
1. Почитайте Родителей своих, и содержите их в старости, ибо как вы проявите заботу о них, тако же и о вас проявят заботу чада ваши...
2. Сохраните память о всех Предках Родов ваших и ваши потомки будут помнить о вас...
3. Защищайте старых и малых, отцов и матерей, сынов и дочерей, ибо это Родичи ваши, мудрость и цвет народов ваших...
4. Воспитайте в чадах своих любовь к Святой земле Расы, чтобы не прельщались они чудесами заморскими, а могли сами сотворить чудеса более чудные и прекрасные, да во славу Святой земли вашей...
5. Не творите чудес на благо своё, а творите чудеса на благо Рода своего и Рода Небесного...
6. Помогите ближнему в беде его, ибо придет к вам беда, помогут и вам ближние ваши...
7. Творите дела добрые, да во славу Рода вашего и Предков ваших, да обрящите покровительство от Богов Светлых ваших...
8. Помогайте всеми силами строить Капища и Святилища, сохраняйте Мудрость Божию, Мудрость Древнюю...
9. Омывайте после дел ваших руки ваши, ибо кто рук своих не омывает, тот силу Божию теряет...
10. Очищайтесь вы в водах Ирия (Иртышь), что течет река во Святой земле, чтоб омыть своё тело белое, освятить его Божьей силою...
11. Утверждайте на Земле вашей Закон Небесный, что дали вам Светлые Боги ваши...
12. Почитайте люди, вы, дни русальские, соблюдайте Божии праздники... 13. Не забывайте Богов ваших, возжигайте во славу Богов вы курения и благовония и обрящите вы благосклонность и милость Богов ваших...
14. Не чините обид соседям вашим, вы живите с ними в мире и согласии...15. Не унижайте достоинство других людей, и да не унижено будет достоинство ваше...
16. Не творите бед людям других вер, ибо Бог-Творец Един над всеми Землями... и над всеми Мирами...
17. Не продавайте, вы, землю свою за злато и серебро,ибо проклятия, вы, на себя призовете и не будет вам прощения во все дни без остатка...
18. Защищайте вы землю свою и победите вы оружием правым всех врагов Расы...
19. Защищайте Роды Рассенов и Святорусов от Чужеземных ворогов, что идут в земли ваши со злым помыслом и с оружием.
20. Не хвалитесь, своей силою, поезжая на Брань, а хвалитесь с Поля Брани съезжаючи...
21. Сохраняйте в тайне Мудрость Божию, не давайте Мудрость Тайную вы язычникам...
22. Не убеждайте, вы, тех людей, кто не хочет слушать вас и внимать словам вашим...
23. Сберегите ваши Капища и Святилища от поругания язычников, если не сбережете вы Святыни Святой Расы... и Веру Предков ваших, посетят вас годы горести, да обиды со страданиями...
24. Кто убежит из земли своей на чужбину, в поисках жизни легкой, тот отступник Рода своего, да не будет ему прощения Рода его, ибо отвернутся Боги от него...
25. Да не возрадуетесь, вы, горю чужому, ибо кто чужому горю радуется, тот к себе горе призывает...
26. Не злословьте и не смейтесь, над теми, кто любит вас, а отвечайте вы на любовь любовью и обрящите покровительство Богов ваших...
27. Любите ближнего вашего, если он того достоин...
28 . Не берите в жены, брат - сестру свою, а сын - мать свою, ибо Богов прогневите и кровь Рода загубите...
29. Не берите жен с черной кожею, ибо оскверните дом и свой Род загубите, а берите жен с кожей белою, вы свой дом прославите... и свой Род продолжите...
30. Не носите жены одеяний мужских, ибо женственность потеряете, а носите жены то, что вам полагается... 31. Не рушьте узы Союза Семейного, Богами освященные, ибо против закона Бога-Творца Единого пойдете и счастье своё потеряете...
32. Да не убиенно будет чадо во чреве матери, ибо кто убьет чадо во чреве, навлечет на себя гнев Бога-Творца Единого... Любите жены мужей своих, ибо они защита и опора ваша, и всего Рода вашего...
***
Слава ПЕРУНУ!
Слава Богам и Предкам нашим!
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
24-12-2011 21:34
(ссылка)
В Ноябре
Фото, дизайн обложки Ульянов Сергей.
Как хорош мой Ноябрь в этом году. Сколько он принёс для меня хорошего. Знакомства с замечательными людьми, с поэтами и новыми слушателями моих песен. Я люблю тебя Мой Ноябрь.
В этот альбом вошли песни написанные мной в ноябре 2011 года, перед моим днём рождения, всего за несколько дней. На стихи поэтов Татьяны Тархановой, Елены Трофимовой,Надежды Веркиной, Марины Царь Волковой, Игоря Буслаева, Николая Стах.
03:20
00:00
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
20-12-2011 09:07
(ссылка)
ОТКРЫТИЕ БЮСТА ЕВГЕНИЮ РОДЬКИНУ
20 декабря в учебном центре УВД по курганской области, по инициативе
ветеранов органов внутренних дел, состоялось открытие бюста
подполковнику милиции, первому командиру курганского СОБР Родькину
Евгению Викторовичу, геройски погибшему 6 марта 1996 года в Грозном,
герою России, посмертно. Сегодня Евгению исполнилось бы 60 лет.
Родькин Евгений Викторович - руководитель специального отряда быстрого реагирования управления по борьбе с организованной преступностью города Кургана, подполковник милиции. Родился 20 декабря 1951 года в городе Рубцовск Алтайского края в семье железнодорожника. Русский. В 1954 году с родителями переехал в город Курган, куда в паровозное депо был переведен отец. Здесь вырос, окончил школу №75, педагогический институт, факультет физического воспитания. В 1972-1974 годах проходил срочную службу в вооруженных силах, механиком-водителем танка. После демобилизации в 1974 году поступил работать в органы внутренних дел.Служил на различных должностях инспекторского и начальствующего состава УВД Курганской области. В 1984-1986 годах в качестве специалиста МВД оказывал помощь в формировании правоохранительных органов республики Афганистан. Участвовал в боевых операциях в провинции Хост, пограничной с Пакистаном.В 1988 году закончил Академию МВД СССР. После окончания обучения в 1988 году был назначен начальником отдела внутренних дел Первомайского райисполкома, где прослужил до 1993 года. В 1993 году назначен на должность командира специального отряда быстрого реагирования Управления по борьбе с организованной преступностью при Управлении внутренних дел по Курганской области.Неоднократно отправлялся в служебные командировки в Чечню. Погиб 6 марта 1996 года в Грозном в неравном бою. Указом Президента Российской Федерации от 6 сентября 1996 года подполковнику милиции Родькину Евгению Викторовичу присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно). В середине апреля 1996 года похоронен с почестями на станции Малиновка Курганской области. Награжден орденом Красной Звезды, орденом Мужества, афганским орденом «За храбрость», медалями. Почётный гражданин города Кургана (4.08.1997, посмертно) и Курганской области (20.01.2010, посмертно). Фамилия Героя Российской Федерации Е.В. Родькина навечно занесена в списки личного состава УВД по Курганской области. В Кургане на доме №42 по улице Карла Маркса где жил Е.В.Родькин, и на фасаде школы №75, в которой он учился, установлены мемориальные доски. В школе открыт музей памяти Героя России Евгения Родькина. Его именем названа улица в Кургане.
Из служебной характеристики:"С 9 марта по 28 апреля 1995 года Родькин Е.В., находясь в служебной командировке в Чеченской республике, возглавлял подразделение СОБР УВД Курганской области (15 человек). Подразделением успешно проведены 33 специальные операции по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований. Задержано с оружием 33 боевика, в боестолкновениях уничтожено 13. Изъято 83 единицы стрелкового автоматического оружия, один автоматический гранатомет, 8 авиационных пушек, большое количество боеприпасов. Не допущено потерь личного состава, нарушений служебной дисциплины, чрезвычайных происшествий". В очередную чеченскую командировку он мог бы уже и не ехать. Но туда убывала вторая часть отряда. Отправить в Чечню в такой напряженный момент необстрелянных ребят, а самому остаться дома Евгений просто не мог. Не этому он учил их. Ведь все они помнили, из уст в уста передавали один боевой эпизод марта 1995 года, случившийся под селением Степное. Тогда отряд под командованием Родькина выполнил поставленную задачу и уже возвращался к месту дислокации. Неожиданно по ним боевики открыли ураганный огонь из стрелкового оружия - головы не поднять. Спрятаться негде, мелколесье не очень-то надежная защита. Бойцы сначала заметались, затем прижались к земле. Но командир, быстро оценив обстановку, решил, что надо, пользуясь хотя бы таким прикрытием, бесшумно отходить. Поднялся в полный рост и пошел спокойным шагом, поднимая по пути своих ребят. Он так и оставался последним в этой цепочке, подбадривая тихонько идущих впереди: "Пошли, пошли... Спокойно, отходим... Не отставать..." 6 марта 1996 года в комендатуре получили сигнал о нападении боевиков на блокпосты в Грозном. На их выручку выехали мобильные группы, одну из которых возглавил подполковник милиции Евгений Родькин. Перед его группой стояла задача оказать помощь пермским собровцам, которые вели бой возле своей подбитой боевой машины, потом выдвинуться в район площади Минутка и вывезти раненых с 15-го блокпоста. Когда в районе 22-го блокпоста навстречу бронетранспортеру выбежал раненый, весь в крови сотрудник милиции, бэтээр остановился. Сразу же почти в один голос прозвучала команда подполковника Родькина и капитана Маслова: "С брони!" Это и спасло группу. Спрыгнувшие сотрудники еще не успели и земли коснуться, как по ним боевики открыли автоматный огонь. Оставив несколько бойцов СОБРа с ранеными, командир с остальными продолжил путь на бронетранспортере. Ночью на базе стало известно, что БТР группы был обстрелян боевиками из гранатометов, милиционеры вынуждены были вступить в бой. Несмотря на полученные ранения, Евгений Родькин руководил действиями подчиненных. В течение четырех часов его группа отражала атаки превосходящих сил боевиков. В этом бою подполковник милиции Евгений Родькин геройски погиб.
Источники
Герои России МВД РФ, Москва 2002 Золотое созвездие Зауралья. Кн. 1. Курган. Парус-М. 2000 ФОТО: http://foto.mail.ru/mail/sc...
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
19-12-2011 08:04
(ссылка)
Дни Коляды 22-27 декабря
02:42
00:00
На нашей планете периодически происходят смены полюсов и климатические изменения, которые коренным образом влияют на жизнь на поверхности Земли.
Многое оказывается под водой, в безмолвии океанских пучин. И достижения предшествующих цивилизаций становятся забытыми, канувшими в вечность, но не в небытие... В такие непростые периоды развития или падения человеческих рас, нам на помощь приходят мудрые Наставники, Учителя землян, воплощаясь в телах Вождей и Волхвов, приходя как СПАСы(Спасители), ведя Народы, возвращая их на путь ведущий к престолу Всевышнего!
Одним из таких высоких Духов, Великих Учителей Белого Рода, был посланник Богов, известный Славянам, как Коляда.
Коляда- Древний Мудрец, Великий и Славный Пращур и время его прихода датируется многими и многими тысячелетиями да нашей многострадальной эры. Являясь
воплощением Великого Родового Духа , Он принес людям Звездную Мудрость и Священный Огонь Знания, который люди стали забывать и утрачивать в те времена (более
8-ми тысяч лет назад).
Коляда собрал возле себя множество Жрецов с разных земель и передал им знания о Вселенной и устройстве Мироздания, помог понять суть и ВЕДАние Пути Прави, возродил Календарь(Коляды Дар).
Сегодня Коляда символизирует зимнее солнце, круг которого на небе после солнцестояния становится длинее, т.е. день начинает пребывать.
Волшебные СвятоДейства включали в себя Мистерии Священного огня горящего в центре круга. Круг - древнейший символ Солнца, вечной жизни и изменения, преобразования энергий, вечное движение. Круг – это один из древнейших символов, который означал также Всевышнего. Огонь пылающий в центре круга – это новое Возрождение, Солнце идущее к лету, Свет и тепло, Древний Огонь ВЕДАния.
Хоровод – осмысленное СвятоДейство, каждое движение в котором ведет к накоплению Силы и взаимообмену с Богами благостью и энергией. Свет и благодать снисходит в эти минуты, объединяя в Духе и соединяя с Космосом нитями Души, сливаясь в единое сознание Вселенной!
Помнить и чтить Святую Память Предков необходимо потому как древо иссыхает без корней, так и НаРод погибает утеряв духовную связь со своими Родовыми корнями.
Если мы желаем и имеем надежду вернуть, забытое Знание и Мудрость наших Предков во всей своей полноте и великолепии, необходимо всегда помнить о Наследии далеких Отцев и о Коляде – могучем Пращуре и Учителе, вернувшем людям утраченное некогда Сокровище.
ДУХ ЗВЕЗДНОГО МУДРЕЦА ВНОВЬ ПОМОГАЕТ ПОТОМКАМ, ПРОЙДЯ СКВОЗЬ ТЬМУ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ И ВЕКОВ…
О Небесный Учитель, О Предок наш Славный,
Ты Звездная Мудрость, Вселенский Канон
Твой Дух в зимнем Солнце, Твой дух в Свете Правды
На небе Ты вспыхнул звездой!
В очах твоих Мудрость столетий, эпох
Нам подле Тебя так тепло и отрадно
Навеки Ты в Душах потомков пребудешь
От чад благодарных, Тебе наш поклон,
Пусть в нас Твое Знанье пребудет!... Эта информация основана на Славянской мифологии, Памяти Души и письменых литературных источниках.
Ведический портал НАСЛЕДИЕ
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
13-12-2011 11:56
(ссылка)
В Декабре
Фото, дизайн обложки - Ульянов Сергей
В альбом вошли песни на стихи:
Марины Царь Волковой, Михаила Крупенькина, Татьяны Тархановой, Веры Соколовой, Татьяны Ерёминой,Betti .
01:59
00:00
02:36
00:00
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
24-11-2011 12:21
(ссылка)
Друзьям Афганцам
Моим Друзьям воинам интернационалистам, участникам боевых действий в Афганистане - ПОСВЯЩАЕТСЯ! В альбоме звучат песни написанные мной, а также популярные песни написанные участниками боевых действий в Афганистане.
Рисунки Ренат Шафиков. Дизайн обложки Сергей Ульянов.
02:43
[ - ][ md5 ][ М ][X]Салам бача. Слова, музыка Юрий Шкитун,л.МухинАЛЬБОМ САЛАМ БАЧА. Ульянов Сергейзагружено: - id97705065
00:00
03:51
00:00
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
24-11-2011 10:09
(ссылка)
РУСЬ
Ульянов Сергей - музыка, вокал, дизайн обложки.
Цикл песен на стихи Марины Царь Волковой.
Гитарный вариант.
03:38
00:00
Видеоролики:
http://video.mail.ru/mail/s...
http://video.mail.ru/mail/s...
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
17-09-2011 08:14
(ссылка)
Афганистан болит в моей груди
Книга издана по инициативе областного Совета ветеранов и Правления ассоциации ветеранов боевых действий органов внутренних дел и внутренних войск по курганской области. Книга издана материальной и спонсорской помощи Администрации Курганской области и международной организации содействия правоохранительным органам – Аксёнов М.Ю. Редакционный совет Гаврилов Ю.Г., Смирнов Г.А., Корюкин С.И.,Рукавишников В.В., Мосин А.И., Киров Г.Ф.
Сборник «Афганистан болит в моей груди» составлен из рефератов школьников и студентов на тему:«Афганистан. Взгляд через 30 лет» и из воспоминаний участников афганских событий, сотрудников органов внутренних дел Курганской области.
ВОИНАМ-ИНТЕРНАЦИАНАЛИСТАМ ЗАУРАЛЬЯ ПОСВЯЩАЕТСЯ…
Куртамыш: ГУП «Куртамышская типография», 2011; - 198 с.
На фотографии слева на право, участники презентации книги: Усманов Владимир Викторович Советник Губернатора Курганской области, генерал-майор, профессор, доктор педагогических наук. Ветеран боевых действий в Афганистане. Носков Виталий Николаевич, секретарь правления Союза писателей России, лауреат Всероссийской литературной премии «Сталинград». Ветеран боевых действий в Чечне. Полковник Киров Георгий Федорович. Руководитель секции ветеранов боевых действий при совете ветеранов УВД Курганской области. Член Правления. Ветеран боевых действий в Афганистане. Ульянов Сергей Петрович автор-исполнитель, патриот России. Лауреат I степени, VI Московского Международного фестиваля «афганской» песни «Солдаты России». Ликвидатор катастрофы на Чернобыльской АЭС. Кильдеркин Сергей Александрович. Депутат Кетовской районной Думы. Ветеран боевых действий в Афганистане.
Фотографии презентации: http://foto.mail.ru/mail/sc...
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
23-08-2011 14:42
(ссылка)
День ДОСААФ в лагере «Лазурный»
Для оборонных организаций Курганской области стало доброй традицией проведение в летних оздоровительных лагерях дней ДОСААФ. Вот и недавно Куртамышский авиационно-технический спортивный клуб высадил большой десант сотрудников и активистов клуба в загородном детском оздоровительном лагере «Лазурный», в котором отдыхали двести детей от шести до шестнадцати лет из пяти муниципальных образований Зауралья.
http://www.dosaaf.ru/events...
http://www.dosaaf.ru/events...
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
20-06-2011 21:24
(ссылка)
Надеюсь
Я несу свой груз забвенья.
Понимая почему...
Не ища слов утешенья,
Ни к чему они, скажу.
Я надежды на признанье
Как в поэта не искал.
"Для чего стихи и песни, -
У себя спрошу, - писал?"
Чтобы Веру приумножить.
Понимая, что она
Нам всегда во всём поможет
Строить жизнь в лучах Добра.
С каждым годом – ближе, ближе
Жизнь моя к концу идёт,
И так хочется поверить,
Что мой труд не пропадёт.
С. Ульянов
Понимая почему...
Не ища слов утешенья,
Ни к чему они, скажу.
Я надежды на признанье
Как в поэта не искал.
"Для чего стихи и песни, -
У себя спрошу, - писал?"
Чтобы Веру приумножить.
Понимая, что она
Нам всегда во всём поможет
Строить жизнь в лучах Добра.
С каждым годом – ближе, ближе
Жизнь моя к концу идёт,
И так хочется поверить,
Что мой труд не пропадёт.
С. Ульянов
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
03-06-2011 11:58
(ссылка)
По тропинкам детства
Далеко из детства пролегли дорожки,
Под ноги с берёзы падают серёжки.
В летний полдень так же солнышко палит,
По былому сердце ласково щемит.
Палисад у дома, неба синева,
Станция Введенское – родина моя!
По тропинкам детства я спешу к тебе,
В речке окунуться и уснуть в траве.
И приснилось детство: в золоте поля,
Травы, лес и речка - здесь моя земля.
Вот оно - раздолье, радостно душе:
Было, это было всё в моей судьбе!
Полуденный зной… В эти часы мало кого увидишь на деревенских улочках. Солнце нещадно печёт, и я не иду, а бегу вприпрыжку босыми ногами по
раскалённому песку. «Почему не надел сандалии?» - ругаю сам себя, хотя
старшая сестра Наталья не раз ворчала на меня за мою беспечность. Ну что
ж, так мне и надо! Из всей одежды на мне - только сатиновые трусы.
Летнее солнце нисколько не жалело меня: я так загорел, что был похож на
арапчонка. Об этом не раз напоминали и односельчане, как ни досадно мне
было это слышать. Пробегая мимо дома Кузнецовых, я увидел дядю Витю,
который отдыхал после обеда в тени деревьев в палисаднике.
- Серёжка, ты куда бежишь?
- На речку, купаться! – весело на бегу ответил я.
- А кирпичик взял с собой? – прозвучал насмешливо его вопрос.
- Нет! – недоумённо ответил я, не понимая, зачем же мне кирпич. - А для чего он мне, дядя Витя?
Улыбаясь и хихикая, он ответил:
- Чтобы глаза отмыть, а то они у тебя чёрные, как уголь.
- Ну, чего вы! – с обидой ответил я.
Прибавив прыти, не заметил, как оказался у речки. Со всего разбега прыгаю в воду. Вот она, целительна влага! И выныривая из воды, сладко пофыркивая, я набираю воздуха в лёгкие, кричу во всё горло. В этот момент, кажется, что весь мир радуется вместе со мной, ощущая каждой клеточкой прелесть летнего дня, ласку жаркого солнца, нежную прохладу речки. А ещё я тогда точно знал, что впереди целая жизнь и она непременно будет состоять вот из таких радостных моментов, когда молчать просто невозможно, хочется кричать от распирающего чувства полноты жизни…
…Ближе к вечеру возвращаюсь домой и застаю родителей за серьёзным разговором.
- Явился - не запылился, - строго проворчал отец. - Завтра с утра чтобы
никуда не убегал: ни на рыбалку, ни за грибами. Предупреждаю, а то знаю я
тебя варнака.
И, как командир солдату, добавил:
- Нам предстоит
нелёгкая задача - отвести нашу Гальку на заготовительный пункт
откормочного совхоза в Кропани. Отработала наша кормилица.
Он отвернулся от меня, тяжело вздохнул. И в тот момент мне показалось, что голос его задрожал. Выпив стакан холодного молока, я кивнул в знак
согласия и побежал снова гулять на улицу. Приближался вечер, пришло
время встречать табун, идущий с выпасов.
Заигравшись с ребятишками, я забыл, что сегодня была моя очередь встречать наших коров. Только раздающийся их рёв, блеяние овец и запах молока с улицы напомнили мне об этом. Как в то время в деревне пахло молоком! Казалось, что всё кругом
пропитано этими запахами. Наша корова с молоденькой тёлкой были
послушными, и их можно было не встречать, они всегда приходили сами.
Догнав бурёнок возле самого дома и всем своим видом показывая, какой я
заботливый, загоняю живность во двор. Терпеливо жду, когда мама закончит дойку и процедит молоко. Вскоре она наливает мне мою вечернюю порцию парного молока. Выпиваю, не отрываясь, бурно выражая своё удовольствие, благодарю и снова бегу на улицу. Не понимал я тогда, увлечённый своими летними детскими занятиями и играми, что в предпоследний раз пью парное молоко нашей коровы Гальки. Она была чёрного окраса, один рог у неё был наполовину меньше другого. Молока давала корова не так много, но нашей семье хватало, причём молоко было очень вкусным. Приходя к кому-нибудь в гости, где меня угощали молоком, я выпивал его с трудом, потому что оно мне казалось невкусным. У нашей Гальки рождались только бычки и примерно в одно и то же время - в марте. Клички бычков, конечно же, были одинаковыми. Называли их в честь того месяца, в котором они появлялись на свет, например, Мартик. Только в этот год Галька отелилась в феврале, и это была тёлочка, которую назвали Февралька. Вот и решили родители заменить старую корову на молодую. С приходом табуна деревня оживала, спадала жара, и после дойки соседи собирались на лавочке обсудить последние новости. В ноги ставилось старое дырявое ведро. На дно накладывали сухой травы, а сверху засохшие коровьи лепёшки. Всё это поджигалось, и из ведра начинал потихоньку валить дым, который отгонял надоедливых комаров и мошек. Сломленные берёзовые веточки, словно опахало, были непременным атрибутом деревенских посиделок. О чём же говорили собравшиеся в те минуты?
Нам, ребятишкам, особенно нравилось, когда кто-то из взрослых начинал рассказ из своего прошлого. Иногда такие рассказы были даже очень увлекательны и слушались нами с огромным интересом. Досыта нагулявшись и набегавшись, мы с ребятишками расходимся по домам. Моим ночным пристанищем служит кладовка, сделанная в сенях. Иду к кадушке в огороде умываться и мыть ноги. Вода не успела нагреться после вечернего полива. С огуречной грядки срываю огурец, он ещё тёплый и не остыл от дневной жары. Неторопливо ем, вслушиваясь в ночные звуки деревни. Вот у соседей
залаяла собака - это вечно ворчливый пёс Бобка. Но я жду другого ночного
концерта. И вот оно, чудо: как будто по мановению волшебной палочки,
становится тихо. Робко, чуть слышно, издалека заводит свою песнь
соловей. Пение с каждым мгновением становится всё громче, трели длиннее,
и так не хочется идти спать, но надо: завтра предстоит дальний и нелёгкий путь.
Пришло утро и принесло новые заботы. Отец уже съездил на озеро за рыбой, и её свежий запах быстро распространился по ограде и дому. Но не только этот запах привлёк меня. На газовой плите в сенях мама жарила рыбу, и было слышно, как потрескивало масло на сковороде. Мой пустой желудок мгновенно напомнил о себе урчанием.
- А ну, вставай, лежебока, - ласково похлопывая меня рукой, будила мама. Я потягиваюсь и тру руками глаза. Быстро соскакиваю с нар, пристроенных в кладовке, и бегу в огород к бочке. Прохладная вода бодрит. Снимаю полотенце, чтобы обтереться, а рука машинально тянется за одним из вяленых карасей, висевших рядом на проволоке. Солнце уже светит вовсю, играя своими лучами в капельках росы. Щурясь и прикрывая глаза ладонью, я вглядываюсь в г небо: ни облачка. Да, день будет жарким.
Завтракаем молча. Выпиваю последний стакан парного молока от нашей кормилицы. Что значило для нас, деревенских ребятишек, молоко коровы? Это был главная и незаменимая еда наравне с хлебом, который так хорошо дополнял молоко.
Пришёл день, который принёс нашей семье расставание с близким членом нашей семьи, нашей кормилицей - коровой Галькой. Намотан повод из верёвки на рога, и отец, хлопая её ладошкой, говорит с дрожью в голосе:
- Ну, пошла…
И наш необычный караван покидает двор. О чём думала тогда Галька?
Наверное, всё же думала. Куда её ведёт хозяин? А вели мы её в деревню
Кропани через деревню Ново-Сидоровка, и путь в одну сторону составил
примерно семь километров. Как мне не хотелось идти, да ещё в такую жару
пешком. Когда мои сверстники купаются в речке, играют в различные игры, я должен был выполнять такую неприятную миссию. Но мысль, что я помогаю отцу, настраивала меня на другой лад.
Слева и справа от дороги тянулись поля с колосящейся пшеницей, где на бронзовом фоне встречались зелёные островки - берёзовые колки. Сюда мы с ребятишками бегали порой собирать грибы и ягоды. Пока мы шли, а шли очень медленно, отец всё рассказывал мне о своей молодости, когда он работал в этих местах, в МТС – комбайнёром, как служил и воевал в японскую войну на острове Сахалин. Всё рассказывал и рассказывал, стараясь, наверное, таким путём отвлечься от мрачных мыслей, а я молчал и слушал. Солнце поднималось всё выше и выше, и от этого становилось ещё жарче. В небе звенели неутомимые жаворонки, в траве стрекотали кузнечики, жужжали оводы и пчёлы. Воздух наполнен ароматом цветов и трав. Вот мы дошли и до озера Хохловатики, и сразу же запах с левой стороны дороги резко изменился. Пахло камышом, озёрной водой, которая цвела в то время года. Пить её, мы не могли, но вот корову напоить надо было. Галька пила с жадностью, раздувая ноздри и бока. Хотелось в это время искупаться, но отец не разрешал. Приходилось только намочить голову, прикрыв её бумажной пилоткой. На изготовление такой пилотки я использовал районную газету «Ленинский путь», по размеру она как раз подходила для такого «изделия».
Снова в путь. Ново-Сидоровка. Здесь познакомились наши родители и
поженились, здесь родились и мы с сестрой Наталией. Когда мне было пять
лет, мы переехали жить на ст. Введенское. Фельдшер, который работал там,
уволился, и это место предложили занять маме.
Наш нелёгкий путь продолжался. С правой стороны дороги на околице деревни находится деревенский погост. Там похоронена бабушка Александра - мама моего отца. Проходя мимо, папа сказал, что на обратном пути обязательно зайдём на могилку к ней. После долгих колебаний я всё-таки решаюсь задать вопрос отцу, заранее зная, что он ему не понравится.
- Папа, почему ты не попросил машину на работе?
Отец ответил мне без всякого раздражения:
- Просить и унижаться не хотелось. Знаешь, что я тебе скажу, сынок, на
будущее? Зная то, что у тебя есть возможность с работой справиться
самому, хотя она займёт больше времени и труда, лучше сделай её сам, и я
стараюсь следовать этому правилу в своей жизни. А ты выбирай уж сам,
что тебе лучше.
Я задумался. Оставалось ещё километра три с половиной. Корова шла послушно, шаг за шагом приближаясь к концу своего жизненного пути. Курганский откормочный совхоз находился на краю деревни Кропани, и примерно часа в два по полудню мы добрались до него. Глядя вслед медленно уходящей корове, я вдруг стал осознавать, что навсегда прощаюсь с нашей Галькой. На душе стало так тоскливо и горько, что слёзы сами потекли по моим щекам, я заплакал. Вернулся отец с одной верёвкой в
руках, в глазах его застыли слёзы.
- Ничего сынок, не плачь. Это жизнь, с её радостями и печалями. Придёт время, и мы с тобой расстанемся. Ну, а пока пошли домой! - и широким решительным шагом он пошёл вперёд.
Было мне в ту пору лет двенадцать. Всю обратную дорогу я проплакал, изнемогая от душевной боли, так мне было жалко нашу кормилицу, молоком которой был я вскормлен. Переживал и отец, но виду не
показывал, чтобы как-то успокоить меня. Мне уже за пятьдесят, но я
помню всё, и так же болит душа, и не вернуть детство, и нашу корову-кормилицу Гальку…
Скучаю, тоскую вдали без тебя
По пряслам, околице, траве у плетня,
По снегу в сугробах, по льду на реке,
Скучаю, и снишься, деревня, ты мне.
Небес бирюзовых здесь синь-синева,
Нигде так не светит в окошки луна,
Нигде, как у нас, не поёт соловей,
И льется та песня в просторах полей.
Всем сердцем, душою тебя я люблю,
Где встретишь на свете такую красу,
Где речка с туманом и чистой водой
Ждала меня с утром и с алой зарей.
По знойному лету, по запаху трав
Скучаю, скучаю до слёз на глазах.
О детстве и юности всё чаще грущу.
Деревня, деревня, с тобой встречи жду.
8 августа 2010 год.
СЕРЕЖЕНЬ Ульянов Сергей,
03-06-2011 11:56
(ссылка)
ХАРЛЕ
Сергей Ульянов
Лето - детство босоногое -
Ночью снилось мне вчера:
Свежесть утра приходящего,
Рёв скотины со двора.
Мама возится на кухне,
Разливая молоко,
Завтрак варится на плитке,
Я дремлю - мне так тепло.
- Ну, вставайте, мои детки!
Говорит она нам вновь.
Я тянусь руками к небу:
- Помогай Ты мне, Господь.
Сердце радуется утру,
Радо солнышку оно,
Кошка Муська рядом трётся,
На душе так хорошо.
В огороде на малине
И на грядках, на траве
Росы утренние пали
И сверкают - любо мне.
Старый дед Иван Иваныч -
Наш сосед, что по двору,
Громко насморк вычихает,
Я смеюсь: мне по нутру.
Посмеяться рано утром -
Что за грех для сорванца?
Деревенского мальчишки
Благодатная пора.
9.05.1998 год
......................................................Харле
Солнце
катилось к закату, и его лучи нежно обнимали крыши домов нашей деревни.
Ушла дневная жара, и всё живое ощутило нежную прохладу вечера. Лёгкий
ветерок обдувал ветви берёз возле нашего дома. Запели петухи, предвещая
конец дня. Деревня готовилась к отдыху. Напившись парного молока, я
вышел из дома, внимательно вслушиваясь в вечерние звуки и с волнением
вглядываясь в конец улицы. Мне очень хотелось скорее увидеть отца,
уехавшего покупать мотоцикл на станцию Логовушка. «Вот-вот, - думал я,-
по дороге, ведущей к дому, покажется он на новеньком мотоцикле!» И тут я
услышал рокот мотора, который то усиливался, то затихал. Прошло
несколько минут, и на улицу въехал мотоциклист, поднимая клубы пыли.
Местные собаки, увидев неизвестный движущийся объект, выбегали из
соседних подворотен и бежали за ним вслед, громко и злобно лая.
Это был отец. Его ноги, обутые в кирзовые сапоги, отбивали атаки
разгорячившихся собак, пытавшихся укусить его за ногу. Подъехав к дому,
он резко затормозил, выжав сцепление, прибавил газу, после чего нажал на
рукоятку глушителя. Мотоцикл издал непонятное «чих - пых» и заглох. От
мотора шло тепло, пахло машинным маслом и бензином. Отец улыбался во
весь рот, выражая бурную радость. За калитку ограды вышли мама и сестра,
им тоже было интересно, какую технику приобрёл папа. Понимая, что отец
был в хорошем расположении духа, я решил действовать:
- Пап, а пап, посади меня на мотоцикл!
Отец, не раздумывая, приподнял меня своими сильными руками и посадил на сидение. Моему восторгу не было конца, я крутил ручку газа, издавая
различные звуки, рычал так, что из моего рта летели слюни в разные
стороны.
- Уймись, сынок, – смеялся отец, пытаясь снять меня с мотоцикла.
- Папа, ну ещё чуток! – настойчиво просил я его продлить моё удовольствие.
- Тогда держи руль крепче! – и покатил меня через калитку в ограду, держась обеими руками за сиденье мотоцикла.
- Ура! Ура! - кричал я, радуясь жизни. В этот момент мне казалось, что
счастливее человека на земле, чем я, нет. Любовь переполняла моё детское
сердце.
Итак, первый урок вождения я получил. В эти минуты мне совсем не хотелось отходить от мотоцикла, руки сами тянулись потрогать, покрутить его механизмы. Ещё бы такое событие - мы купили мотоцикл.
Моему любопытству не было конца, и вопросы один за другим сыпались из
моих уст. Но всё хорошее, как говорят, когда-то кончается. Видя моё
чрезмерное любопытство, мама резко произнесла:
- Так, быстро умываться, мыть ноги и спать!
Что делать? Конечно, мне не хотелось ни на миг расставаться с этим чудом.
Оглядываясь на мотоцикл, который поблескивал в лучах вечерней зари, я
понуро пошёл в сторону бани, прихватив на крыльце свои тапочки.
Ночью долго не мог уснуть, думая о новой встрече с «Харле», так назвал
мотоцикл папа. Засыпая, мечтал встать раньше всех, чтобы навести блеск
на технике. Этим я хотел расположить отца, чтобы он позволял мне
находиться у мотоцикла даже в своё отсутствие. Думал, мечтал да и
заснул. Проснувшись, пулей выбежал во двор, но «Харле» во дворе не было.
- Проспал! – с досадой произнёс я, понимая, что отец уехал на рыбалку снимать сети на озере Хохловатики.
- Что ж так рано встал, Серёжа? – улыбнулась мама, выйдя на крыльцо.
- Хотел мотоцикл протереть, да вот опоздал, папа уже уехал, – с горечью в голосе ответил я.
- Не переживай, сынок, всё впереди: рыбалка, грибы, ягоды. Тебе отец покоя не даст, наездитесь ещё.
Прослушав мамины наставления, я успокоился, представляя картины наших будущих поездок с отцом, куда он обещал свозить меня после покупки мотоцикла. Вставало солнце, и от тепла его лучей в огороде с грядок струился лёгкий туман.
Всё, что окружало меня в эти минуты, радовалось жизни, радовался и я,
что у меня есть папа и мама, сестра Наталия и старший брат Виктор.
Загудел мотоцикл, и от лёгкого удара передним колесом отворилась калитка - в ограду въехал отец. Дым от выхлопных газов наполнил ограду вперемешку с запахом озера и пойманной рыбы.
- Ну что? Проспал, варнак? – хитро подмигнул мне отец. - А мы вот с «Харле» поработали чуток!
То, что они поработали и приехали не с пустыми руками, я догадался. Из
сказанного отцом я понял, что купленный вчера мотоцикл «Ковровец – 175», так называемый «Харле», с сегодняшнего дня стал ещё одним членом нашей семьи, а не вещью, и что неуважительно к нему относиться не стоит. Всё стало предельно ясно, спорить с отцом и доказывать обратное никто из нас не пытался. Я развязал мешок и стал развешивать сети с рыбой на
забор, разделяющий ограду с огородом, а отец пошёл завтракать. Жёлтая
чешуя карасей поблескивала на солнце, как золото. Крепко сжимая пальцами головы рыб, карасик за карасиком, я вынимал их из ячеек сети и бросал в ведро. Рыба была ещё живая и всё пыталась выпрыгнуть из ведёрка.
Некоторым карасикам это удавалось, но, как только они покидали ведро,
упав на землю, откуда ни возьмись, появлялась черно-белая кошечка и,
схватив рыбу, исчезала в кустах малины. И это воровство повторялось не
один день. Откуда она пришла к нам? На этот вопрос ответа не было.
Окончив работу, я залил рыбу холодной водой из колодца и спустил ведро в
погреб, где летом было всегда прохладно. На стеллажах погреба стояли
банки с солениями, молоко, сметана, сливки, простокваша, а внизу на полу
- двухведёрный эмалированный бачок с квасом.
Закончив завтракать, отец вышел в ограду в рабочей спецовке. Комбинат строительных материалов (КСМ), где он работал токарем, был рядом, поэтому отец предпочитал переодеваться дома. Поправив фуражку на голове и загадочно улыбаясь, папа посмотрел в мою сторону:
- К мотоциклу не подходи, приду с работы - поедем на рыбалку. Ты меня понял!?
- Понял! – ответил я, низко опустив голову, насупившись от обиды.
- Ну-ну!… А пока займись делом, очисти сети от травы. Ясно?
- Ясно! – и я пошёл к забору очищать сети от налипшей на них озёрной растительности.
…Отец остановился на выходе из ограды и, чуть подумав, добавил:
- Да... кошечку, что приблудилась, не выгоняйте, а накормите и приласкайте. Думаю её оставить у нас, если приживётся.
- Ура! - в один голос закричали мы с сестрой, которая только что вышла на
крыльцо. Лучшего подарка от отца мы и не ждали, моя обида быстро
прошла. Железного коня в сторону! И с сестрой всё своё внимание
переключаем на Муську - так с Наташей мы окрестили эту кошечку. Кошка не возражала и быстро приняла наши ухаживания. Оставалось только одно -
заманить её в дом, но и это оказалось не так сложно. Семья стала на
одного члена больше, в доме появилась кошка, на радость нам, на горе
мышам. Со стороны медицины возражений не было, но насчёт приобретения
собаки вопрос оставался открытым: мама пока не соглашалась.
Вечерами после работы отец ходил на занятия в школу, где начинающим мотоциклистам преподавали правила дорожного движения. Прав на вождение мотоцикла у него не было, хотя управлять трактором и комбайном ему приходилось. После войны он окончил шмаковскую школу механизаторов и работал в МТС. За отличные показатели в социалистическом соревновании был награждён государственной медалью «За освоение целинных земель», а также памятной медалью ВДНХ, бостоновым костюмом и драповым зимним пальто.
Однажды после практических занятий по вождению, отец решил прокатить меня на мотоцикле. Заехав в наш лес рядом с деревней, мы быстро проехали по грибным местам. Когда возвращались назад и заезжали по песчаной дороге в деревню, на самом въезде, мотоцикл вдруг резко забросило, и мы упали. Ручку газа заклинило, «Харле» ревел так, что заглушал слова отца. Дотянувшись до ключа зажигания, папа заглушил мотоцикл и посмотрел на меня, его глаза выражали испуг:
- Ну, как ты? Не ушибся!
– Да нет вроде! – пробубнил я.
- Ну и слава Богу! Обошлось!
Подняв мотоцикл, он внимательно осмотрел его:
- И с «Харле» вроде бы всё в порядке, сейчас проверим.
И стал заводить мотоцикл. «К-175» завёлся, как будто ничего и не произошло.
- Садись! - взволнованно произнес отец.
- А грибы, папа? Они же рассыпались, – прохныкал я.
- Да шут с ними, с грибами, самое главное – и мы, и мотоцикл целы. Только
дома про это молчок! А то медицина нам задаст жару! Понял?
Мама в то время работала фельдшером-акушером в нашем медпункте и пользовалась большим уважением среди односельчан. И дома её слово имело особый вес, а уж по части гигиены, медицины и порядка в доме, ограде и за оградой спорить и возражать было бесполезно.
- Да понял, понял, – уже улыбался я, подмигивая отцу, и мы расхохотались. Папа включил скорость, прибавил газу, и «Харле» повёз нас в сторону дома. Всё произошедшее с нами в этот вечер долгие годы оставалось тайной. Слава Богу, и свидетелей нашего конфуза тоже не оказалось. А «Ковровец» ещё долгие годы служил нашей семье. В любую погоду он мчал нас с отцом по дорогам Кетовского района, требуя только одного - бережного отношения к себе и своевременной заправки.
Только по прошествии многих лет я понял, почему отец называл наш мотоцикл «Харле». Думаю, в честь самого известного мотоцикла в мире «Харлей Девидсон», а может, из-за определённого звука, который извергал его двигатель.
Я с волнением в сердце вспоминаю о нашем первом мотоцикле и часто задаю себе один и тот же вопрос: почему люди так легко расстаются с вещами, которые так долго служили им, и забывают их тут же, приобретя новые…
Октябрь 2010 год.
Лето - детство босоногое -
Ночью снилось мне вчера:
Свежесть утра приходящего,
Рёв скотины со двора.
Мама возится на кухне,
Разливая молоко,
Завтрак варится на плитке,
Я дремлю - мне так тепло.
- Ну, вставайте, мои детки!
Говорит она нам вновь.
Я тянусь руками к небу:
- Помогай Ты мне, Господь.
Сердце радуется утру,
Радо солнышку оно,
Кошка Муська рядом трётся,
На душе так хорошо.
В огороде на малине
И на грядках, на траве
Росы утренние пали
И сверкают - любо мне.
Старый дед Иван Иваныч -
Наш сосед, что по двору,
Громко насморк вычихает,
Я смеюсь: мне по нутру.
Посмеяться рано утром -
Что за грех для сорванца?
Деревенского мальчишки
Благодатная пора.
9.05.1998 год
......................................................Харле Солнце
катилось к закату, и его лучи нежно обнимали крыши домов нашей деревни.
Ушла дневная жара, и всё живое ощутило нежную прохладу вечера. Лёгкий
ветерок обдувал ветви берёз возле нашего дома. Запели петухи, предвещая
конец дня. Деревня готовилась к отдыху. Напившись парного молока, я
вышел из дома, внимательно вслушиваясь в вечерние звуки и с волнением
вглядываясь в конец улицы. Мне очень хотелось скорее увидеть отца,
уехавшего покупать мотоцикл на станцию Логовушка. «Вот-вот, - думал я,-
по дороге, ведущей к дому, покажется он на новеньком мотоцикле!» И тут я
услышал рокот мотора, который то усиливался, то затихал. Прошло
несколько минут, и на улицу въехал мотоциклист, поднимая клубы пыли.
Местные собаки, увидев неизвестный движущийся объект, выбегали из
соседних подворотен и бежали за ним вслед, громко и злобно лая.
Это был отец. Его ноги, обутые в кирзовые сапоги, отбивали атаки
разгорячившихся собак, пытавшихся укусить его за ногу. Подъехав к дому,
он резко затормозил, выжав сцепление, прибавил газу, после чего нажал на
рукоятку глушителя. Мотоцикл издал непонятное «чих - пых» и заглох. От
мотора шло тепло, пахло машинным маслом и бензином. Отец улыбался во
весь рот, выражая бурную радость. За калитку ограды вышли мама и сестра,
им тоже было интересно, какую технику приобрёл папа. Понимая, что отец
был в хорошем расположении духа, я решил действовать:
- Пап, а пап, посади меня на мотоцикл!
Отец, не раздумывая, приподнял меня своими сильными руками и посадил на сидение. Моему восторгу не было конца, я крутил ручку газа, издавая
различные звуки, рычал так, что из моего рта летели слюни в разные
стороны.
- Уймись, сынок, – смеялся отец, пытаясь снять меня с мотоцикла.
- Папа, ну ещё чуток! – настойчиво просил я его продлить моё удовольствие.
- Тогда держи руль крепче! – и покатил меня через калитку в ограду, держась обеими руками за сиденье мотоцикла.
- Ура! Ура! - кричал я, радуясь жизни. В этот момент мне казалось, что
счастливее человека на земле, чем я, нет. Любовь переполняла моё детское
сердце.
Итак, первый урок вождения я получил. В эти минуты мне совсем не хотелось отходить от мотоцикла, руки сами тянулись потрогать, покрутить его механизмы. Ещё бы такое событие - мы купили мотоцикл.
Моему любопытству не было конца, и вопросы один за другим сыпались из
моих уст. Но всё хорошее, как говорят, когда-то кончается. Видя моё
чрезмерное любопытство, мама резко произнесла:
- Так, быстро умываться, мыть ноги и спать!
Что делать? Конечно, мне не хотелось ни на миг расставаться с этим чудом.
Оглядываясь на мотоцикл, который поблескивал в лучах вечерней зари, я
понуро пошёл в сторону бани, прихватив на крыльце свои тапочки.
Ночью долго не мог уснуть, думая о новой встрече с «Харле», так назвал
мотоцикл папа. Засыпая, мечтал встать раньше всех, чтобы навести блеск
на технике. Этим я хотел расположить отца, чтобы он позволял мне
находиться у мотоцикла даже в своё отсутствие. Думал, мечтал да и
заснул. Проснувшись, пулей выбежал во двор, но «Харле» во дворе не было.
- Проспал! – с досадой произнёс я, понимая, что отец уехал на рыбалку снимать сети на озере Хохловатики.
- Что ж так рано встал, Серёжа? – улыбнулась мама, выйдя на крыльцо.
- Хотел мотоцикл протереть, да вот опоздал, папа уже уехал, – с горечью в голосе ответил я.
- Не переживай, сынок, всё впереди: рыбалка, грибы, ягоды. Тебе отец покоя не даст, наездитесь ещё.
Прослушав мамины наставления, я успокоился, представляя картины наших будущих поездок с отцом, куда он обещал свозить меня после покупки мотоцикла. Вставало солнце, и от тепла его лучей в огороде с грядок струился лёгкий туман.
Всё, что окружало меня в эти минуты, радовалось жизни, радовался и я,
что у меня есть папа и мама, сестра Наталия и старший брат Виктор.
Загудел мотоцикл, и от лёгкого удара передним колесом отворилась калитка - в ограду въехал отец. Дым от выхлопных газов наполнил ограду вперемешку с запахом озера и пойманной рыбы.
- Ну что? Проспал, варнак? – хитро подмигнул мне отец. - А мы вот с «Харле» поработали чуток!
То, что они поработали и приехали не с пустыми руками, я догадался. Из
сказанного отцом я понял, что купленный вчера мотоцикл «Ковровец – 175», так называемый «Харле», с сегодняшнего дня стал ещё одним членом нашей семьи, а не вещью, и что неуважительно к нему относиться не стоит. Всё стало предельно ясно, спорить с отцом и доказывать обратное никто из нас не пытался. Я развязал мешок и стал развешивать сети с рыбой на
забор, разделяющий ограду с огородом, а отец пошёл завтракать. Жёлтая
чешуя карасей поблескивала на солнце, как золото. Крепко сжимая пальцами головы рыб, карасик за карасиком, я вынимал их из ячеек сети и бросал в ведро. Рыба была ещё живая и всё пыталась выпрыгнуть из ведёрка.
Некоторым карасикам это удавалось, но, как только они покидали ведро,
упав на землю, откуда ни возьмись, появлялась черно-белая кошечка и,
схватив рыбу, исчезала в кустах малины. И это воровство повторялось не
один день. Откуда она пришла к нам? На этот вопрос ответа не было.
Окончив работу, я залил рыбу холодной водой из колодца и спустил ведро в
погреб, где летом было всегда прохладно. На стеллажах погреба стояли
банки с солениями, молоко, сметана, сливки, простокваша, а внизу на полу
- двухведёрный эмалированный бачок с квасом.
Закончив завтракать, отец вышел в ограду в рабочей спецовке. Комбинат строительных материалов (КСМ), где он работал токарем, был рядом, поэтому отец предпочитал переодеваться дома. Поправив фуражку на голове и загадочно улыбаясь, папа посмотрел в мою сторону:
- К мотоциклу не подходи, приду с работы - поедем на рыбалку. Ты меня понял!?
- Понял! – ответил я, низко опустив голову, насупившись от обиды.
- Ну-ну!… А пока займись делом, очисти сети от травы. Ясно?
- Ясно! – и я пошёл к забору очищать сети от налипшей на них озёрной растительности.
…Отец остановился на выходе из ограды и, чуть подумав, добавил:
- Да... кошечку, что приблудилась, не выгоняйте, а накормите и приласкайте. Думаю её оставить у нас, если приживётся.
- Ура! - в один голос закричали мы с сестрой, которая только что вышла на
крыльцо. Лучшего подарка от отца мы и не ждали, моя обида быстро
прошла. Железного коня в сторону! И с сестрой всё своё внимание
переключаем на Муську - так с Наташей мы окрестили эту кошечку. Кошка не возражала и быстро приняла наши ухаживания. Оставалось только одно -
заманить её в дом, но и это оказалось не так сложно. Семья стала на
одного члена больше, в доме появилась кошка, на радость нам, на горе
мышам. Со стороны медицины возражений не было, но насчёт приобретения
собаки вопрос оставался открытым: мама пока не соглашалась.
Вечерами после работы отец ходил на занятия в школу, где начинающим мотоциклистам преподавали правила дорожного движения. Прав на вождение мотоцикла у него не было, хотя управлять трактором и комбайном ему приходилось. После войны он окончил шмаковскую школу механизаторов и работал в МТС. За отличные показатели в социалистическом соревновании был награждён государственной медалью «За освоение целинных земель», а также памятной медалью ВДНХ, бостоновым костюмом и драповым зимним пальто.
Однажды после практических занятий по вождению, отец решил прокатить меня на мотоцикле. Заехав в наш лес рядом с деревней, мы быстро проехали по грибным местам. Когда возвращались назад и заезжали по песчаной дороге в деревню, на самом въезде, мотоцикл вдруг резко забросило, и мы упали. Ручку газа заклинило, «Харле» ревел так, что заглушал слова отца. Дотянувшись до ключа зажигания, папа заглушил мотоцикл и посмотрел на меня, его глаза выражали испуг:
- Ну, как ты? Не ушибся!
– Да нет вроде! – пробубнил я.
- Ну и слава Богу! Обошлось!
Подняв мотоцикл, он внимательно осмотрел его:
- И с «Харле» вроде бы всё в порядке, сейчас проверим.
И стал заводить мотоцикл. «К-175» завёлся, как будто ничего и не произошло.
- Садись! - взволнованно произнес отец.
- А грибы, папа? Они же рассыпались, – прохныкал я.
- Да шут с ними, с грибами, самое главное – и мы, и мотоцикл целы. Только
дома про это молчок! А то медицина нам задаст жару! Понял?
Мама в то время работала фельдшером-акушером в нашем медпункте и пользовалась большим уважением среди односельчан. И дома её слово имело особый вес, а уж по части гигиены, медицины и порядка в доме, ограде и за оградой спорить и возражать было бесполезно.
- Да понял, понял, – уже улыбался я, подмигивая отцу, и мы расхохотались. Папа включил скорость, прибавил газу, и «Харле» повёз нас в сторону дома. Всё произошедшее с нами в этот вечер долгие годы оставалось тайной. Слава Богу, и свидетелей нашего конфуза тоже не оказалось. А «Ковровец» ещё долгие годы служил нашей семье. В любую погоду он мчал нас с отцом по дорогам Кетовского района, требуя только одного - бережного отношения к себе и своевременной заправки.
Только по прошествии многих лет я понял, почему отец называл наш мотоцикл «Харле». Думаю, в честь самого известного мотоцикла в мире «Харлей Девидсон», а может, из-за определённого звука, который извергал его двигатель.
Я с волнением в сердце вспоминаю о нашем первом мотоцикле и часто задаю себе один и тот же вопрос: почему люди так легко расстаются с вещами, которые так долго служили им, и забывают их тут же, приобретя новые…
Октябрь 2010 год.
В этой группе, возможно, есть записи, доступные только её участникам.
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
