Откройте свой Мир!

Читаем:

http://lib.rus.ec/b/138339/...

Продаю свою семерку! Покупка, прямо скажем, сомнительная, но зато и цена — чисто символическая. 40 тысяч рублей и корвет ваш! Год выпуска 1996, состояние спорное. Пробег обозначен на табло как 52000, но под этим стоит понимать 152000. А если совсем честно, то 252000.

Самое главное, аппарат на ходу! По городу никаких проблем (кроме того, что без кондиционера летом в ней жарко как в аду). Рвёт со светофора многие иномарки (особенно те, которые не подозревают, что участвуют в состязании). По трассе тоже нормуль. Какую скорость вам удастся на ней развить, зависит только от вашего инстинкта самосохранения. Лично я в те редкие разы, когда разгонял ее до 130, ловил себя на том, что не моргаю, не шевелюсь и практически не дышу.

Машина в ДТП не участвововала. Но передние крылья немного помяты оба. Наверное били до меня. Хотя я тоже раз стукнул, если честно, но очень медленно. У левого крыла есть некрашеный участок серого цвета. Очень помогает обнаруживать автомобиль на больших парковках и придает зверюге неповторимую индивидуальность. По кузову — есть некоторые участки, которые можно считать нормальными. Кузов целиком менян в 2000 году, но по нему не скажешь.

Внутренняя отделка салона выполнена по чьей-то непостижимой прихоти с использованием линолеума. С этим придется жить. Глубоко в водительском кресле (у которого что-то лопнуло внутри, отчего оно стало ниже, чем должно быть) есть какая-то очень острая деталь, которая иногда больно впивается в поясницу. Я так и не разобрался, что это за деталь, почему она там и как такое вообще может быть.

Пассажирская дверь периодически заедает. Брелок сигнализации в ахтунге, давно выпала пластмасса над главной кнопкой, поэтому туда приходится тыкать ключом. Но это не сложно, потому что ключ всегда отдельно от брелка, потому что пластмассовое ушко тоже давно разломалось. В сервисе на вопрос о замене брелка неуважительно смеются.

В машине последние полтора года не курил. А до этого курил, очень много. Но не больше, чем предыдущий хозяин и его многочисленные друзья — одновременно, все вместе, зимой, с плотно закрытыми стеклами. Потолок нехарактерно серого цвета не позволит этого скрыть.

Диски плохие.

Печка — адское горнило — работает зимой так что мама не горюй. Но к сожалению, горячий воздух подтравливает снизу и летом, когда печка выключена, и если жать больше 110 по трассе в сандалях, то по-мелочи припекает пальцы на правой ноге.

Из монтажного блока имеются странные разводки, которые не с первого раза понимает даже мой электрик. Я не смогу объяснить зачем некоторые из них сделаны, но точно помню, что без них что-то не крутится. Сам монтажный блок, кстати, лучше поменять, некоторые контакты подоткнуты спичками и прутиками, это не совсем правильно и не очень безопасно.

Я рад бы сказать, что зато в эту машину вложена вся моя любовь и забота, но это не так. В нее вложены только ненависть и презрение. Не шаря в устройстве автомобиля, капот я открывал либо чтобы долить какую-нибудь жидкость, исчезнувшую накануне без следа и видимых причин, либо чтобы в недоумении смотреть на двигатель, когда машина вдруг встаёт.

Кому это нужно. Отличный тренажер для начинающих, после которого вождение любого автомобиля, чей год выпуска позже 1982 года, покажется благодатным облегчением. Для грубой работы на износ. Груженая под крышу стройматериалами и с потным мужиком-работягой за рулем эта машина будет выглядеть правильнее, чем с девочкой-студенткой, чей телефон стоит примерно столько же. Для энтузиастов, с удовольствием проживающих бОльшую часть суток в гараже. Простор для творчества в этой машине безграничен, чинить и менять можно практически всё.

Крутой пимп-мобиль для настоящего сутенёра! Закаленная в боях пиратская шхуна с суровым нравом! Самурай, преданный своему хозяину до последнего вздоха. Как сказал Хатори Ханзо, передавая свой лучший меч Чёрной Мамбе, «Даже если сам Будда окажется у тебя на пути, он будет повержен!»



Источник: http://www.adme.ru/doska-ob...

Красивых любят чаще и прилежней,
Веселых любят меньше, но быстрей, -
И молчаливых любят, только реже,
Зато уж если любят, то сильней.

Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе, -
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты промолчи, промолчи, -
Поспешишь - и ищи ветра в поле.

Она читает грустные романы, -
Ну пусть сравнит, и ты доверься ей, -
Ведь появились черные тюльпаны -
Чтобы казались белые белей.

Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе, -
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты промолчи, промолчи, -
Поспешишь - и ищи ветра в поле.

Слова бегут, им тесно - ну и что же! -
Ты никогда не бойся опоздать.
Их много - слов, но все же если можешь -
Скажи, когда не можешь не сказать.

Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе, -
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты промолчи, промолчи, -
Поспешишь - и ищи ветра в поле.

1968

Они стали мужем и женой через четыре дня после знакомства и душа в душу прожили долгую и счастливую жизнь. Любовь гениального виолончелиста, интеллигентнейшего человека, трепетного возлюбленного, заботливого мужа и отца Мстислава Ростроповича и звезды мировой оперной сцены, первой красавицы Галины Вишневской была такой светлой и прекрасной, что ее, наверное, хватило бы не на одну, а на десять жизней.



Ландыши и огурцы

Впервые они увидели друг друга в ресторане «Метрополь». Восходящая звезда Большого театра и молодой виолончелист были в числе гостей на приеме иностранной делегации. Мстислав Леопольдович вспоминал: «Поднимаю я глаза, а ко мне с лестницы снисходит богиня… Я даже дар речи потерял. И в ту же минуту решил, что эта женщина будет моей».

Когда Вишневская собралась уходить, Ростропович настойчиво предложил проводить ее. «Между прочим, я замужем!» — предупредила его Вишневская. «Между прочим, это мы еще посмотрим!» — ответил он ей. Потом был фестиваль «Пражская весна», где и произошло все самое главное. Там Вишневская, наконец, его разглядела: «Худущий, в очках, очень характерное интеллигентное лицо, молодой, но уже лысеет, элегантный, — вспоминала она. — Как потом выяснилось, узнав, что я лечу в Прагу, он взял с собой все свои пиджаки и галстуки и менял их утром и вечером, надеясь произвести впечатление».

На ужине в пражском ресторане Ростропович заметил, что его дама «более всего налегала на соленые огурцы». Готовясь к решающему разговору, виолончелист пробрался в комнату певицы и поставил в ее шкаф хрустальную вазу, наполнил ее огромным количеством ландышей и… солеными огурцами. Ко всему этому приложил пояснительную записочку: дескать, не знаю, как вы отнесетесь к такому букету, и поэтому я, чтобы гарантировать успех предприятия, решил добавить к нему соленый огурец, вы их так любите!..

Вспоминает Галина Вишневская: «В ход шло все что только можно, — до последней копейки своих суточных он бросил мне под ноги. В буквальном смысле слова. В один из дней мы пошли гулять в сад в верхней Праге. И вдруг — высокая стена. Ростропович говорит: “Давайте перелезем через забор”. Я в ответ: “Вы что, с ума сошли? Я, примадонна Большого театра, через забор?”. А он — мне: “Я сейчас вас подсажу, потом перепрыгну и вас там поймаю”. Ростропович меня подсадил, перемахнул через стену и кричит: “Давайте сюда!” — “Посмотрите, какие лужи тут! Дождь же только что прошел!”. Тогда он снимает с себя светлый плащ и бросает на землю. И я по этому плащу прошлась. Он кинулся меня завоевывать. И он меня завоевал».

«Каждый раз, когда я смотрю на Галю, я снова женюсь на ней»

Роман развивался стремительно. Через четыре дня они вернулись в Москву, и Ростропович поставил вопрос ребром: «Или ты сейчас же придешь жить ко мне — или ты меня не любишь, и все между нами кончено». А у Вишневской — 10-летний надежный брак, верный и заботливый муж Марк Ильич Рубин, директор Ленинградского театра оперетты. Они через многое прошли вместе — он не спал день и ночь, пытаясь достать лекарство, которое помогло спасти ее от туберкулеза, их единственный сын умер вскоре после рождения.

Ситуация складывалась непростая, и тогда она просто убежала. Отправила мужа за клубникой, а сама покидала в чемоданчик халат, тапочки, что попало и — бегом. «А куда бежать? Я даже адреса не знаю, — вспоминала Галина Павловна. — Звоню Славе из коридора: “Слава! Я иду к тебе!”. Он кричит: “Я тебя жду!”. А я ему ору: “Не знаю, куда ехать!”. Он диктует: улица Немировича-Данченко, дом такой-то. Я по лестнице вниз бегу, как сумасшедшая, ноги подкашиваются, не знаю, как я себе голову не разбила. Села и кричу: “Улица Немировича-Данченко!” А таксист уставился на меня и говорит: “Да вы пешком дойдете — это рядом, вон там, за углом”. А я кричу: “Я не знаю, вы меня везите, пожалуйста, я вам заплачу!”».

И вот машина подъехала к дому Ростроповича. Вишневскую встретила его сестра Вероника. Сам он пошел в магазин. Поднялись в квартиру, открывают дверь, а там — мама, Софья Николаевна, стоит в ночной рубашке, с вечным «Беломором» в углу рта, седая коса до колена, одна рука ее уже в халате, другая никак в рукав попасть не может от волнения... Сын три минуты назад объявил: «Сейчас приедет моя жена!».

«Села она так неловко на стул, — рассказывала Галина Павловна, — а я села на свой чемодан. И все вдруг расплакались, заревели. В голос заголосили!!! Тут открывается дверь — входит Ростропович. Из авоськи у него торчат какие-то рыбьи хвосты и бутылки шампанского. Орет: “Ну, вот и познакомились!”».

Когда Ростропович регистрировал в районном загсе по месту прописки Вишневской свой брак, регистраторша сразу узнала знаменитую солистку Большого театра и поинтересовалась, за кого же она выходит замуж. Увидев довольно-таки невзрачного жениха, регистраторша сочувственно улыбнулась Вишневской, а с трудом прочитав фамилию «Ро... стро... по... вич», сказала ему: «Ну, товарищ, у вас сейчас есть последняя возможность сменить свою фамилию». Мстислав Леопольдович вежливо поблагодарил ее за участие, но фамилию менять отказался.

«Без меня не рожать!»

«Когда я сообщила Славе, что у нас будет ребенок, счастью его не было предела. Он немедленно схватил томик сонетов Шекспира и с упоением стал мне их читать, чтобы я, не теряя ни минуты, прониклась прекрасным и стала создавать в себе что-то столь же возвышенное и прекрасное. С тех пор эта книга лежала на ночном столике, и как соловей над соловьихой поет по ночам, когда она высиживает птенцов, так и мой муж всегда перед сном читал мне прекрасные сонеты».



«Подошло время разрешаться от бремени. Слава в это время был на гастролях в Англии. И он просил, настаивал, требовал, умолял, чтобы я непременно дождалась его. “Без меня не рожать!” — кричал он мне в телефонную трубку. И, что самое смешное, требовал этого и от остальных представительниц “бабьего царства” — от матери и сестры, словно они могли по щучьему велению остановить схватки, начнись они у меня.

И я дождалась! Вечером 17 марта он вернулся домой, окрыленный успехом гастролей, счастливый и гордый тем, что домашнее бабье царство выполнило все его приказы: жена, еле шевелясь, сидит в кресле в ожидании своего повелителя. И вот как у фокусника из волшебного ящика появляются всевозможные чудеса, так и из Славиного чемодана полетели на меня фантастические шелка, шали, духи и еще какие-то невероятно красивые вещи, которые я не успевала и рассмотреть, и, наконец, вывалилась оттуда роскошная шуба и упала мне на колени. Я только ахала и от изумления не могла произнести ни слова, а сияющий Слава ходил вокруг и объяснял:

— Вот это пойдет к твоим глазам... Из этого ты закажи концертное платье. А вот эту материю только я увидел, мне стало ясно, что это специально для тебя. Вот видишь, как хорошо, что дождалась меня, — я всегда бываю прав. Теперь у тебя будет хорошее настроение и тебе легче будет рожать. Как только станет очень больно, ты вспомни про какое-нибудь красивое платье, и все пройдет.

Его просто распирало от гордости и удовольствия, что он такой замечательный, такой богатый муж, что смог преподнести мне такие красивые вещи, каких нет ни у одной артистки театра. А я-то знала, что мой “богатый” муж и, как уже тогда писали английские газеты, “гениальный Ростропович”, чтобы иметь возможность купить для меня все эти подарки, наверняка за две недели гастролей ни разу не пообедал, потому что получал за концерт 80 фунтов, а остальные деньги... сдавал в советское посольство».

18 марта 1956 года родилась их первая дочь. Галина Павловна вспоминает: «Я хотела назвать ее Екатериной, но получила от Славы жалобную записку. “Умоляю тебя не делать этого. Мы не можем назвать ее Екатериной по серьезным техническим причинам — ведь я буквы “р” не выговариваю, и она еще будет меня дразнить. Давай назовем ее Ольгой». А через два года на свет появилась и вторая девочка, которую назвали Еленой.

Классик домостроя

«Отцом он был необыкновенно нежным и заботливым, и вместе с тем — очень строгим. Доходило до трагикомедий: Слава очень много гастролировал, и я все пыталась его урезонить, объясняла, как он нужен своим подрастающим дочерям. “Да, ты права!” — соглашался он… и начиналось стихийное занятие музыкой. Он звал девочек. У Лены глаза заранее были на мокром месте — так, на всякий случай. А вот Оля была его коллегой-виолончелисткой, очень бойкой девочкой, всегда готовой дать отпор. Вся тройка торжественно исчезала в кабинете, а через четверть часа оттуда уже неслись крики, вылетал Ростропович, хватающийся за сердце, и следом за ним ревущие дети.

Он обожал своих дочерей, ревновал их и, чтобы к ним на даче не лазили мальчики через забор, посадил вокруг него кустарник с большими шипами. Занимался он столь важным вопросом со всей серьезностью, и даже консультировался у специалистов, пока, наконец, не нашел надежный сорт, чтобы, как он мне объяснил, все кавалеры клочки своих штанов на шипах оставляли.

Он совершенно не мог видеть джинсы на девочках: не нравилось, что зады им обтягивают, соблазняют мальчишек; и мне выговаривал, зачем привезла их из-за границы. И вот, приехав как-то после дневного спектакля на дачу, я застала там полный мрак и траур. По земле стелился густой черный дым, на открытой веранде нашего деревянного дома догорал костер. На полу лежала кучка пепла, а над нею стояли трое — торжественный Слава и зареванные Ольга и Лена. Горстка пепла — вот все, что осталось от джинсов. И все-таки, несмотря на всю его строгость, девочки боготворили отца».

Четыре дня

Впереди у них было счастливое, но очень тяжелое время: дружба с опальным Солженицыным, лишение гражданства СССР, скитания, успех и востребованность на мировой музыкальной сцене, прилет Мстислава Леопольдовича в Москву во время августовского путча 1991 года, возвращение в уже новую Россию.

Ростропович никогда не боялся показать свое отношение к власти. Однажды после триумфальных гастролей в Соединенных Штатах его пригласили в советское посольство и объяснили, что львиную долю гонорара он должен сдать в посольство. Ростропович возражать не стал, он только попросил своего импресарио купить на весь гонорар фарфоровую вазу и вечером доставить ее в посольство, где был назначен прием. Доставили немыслимой красоты вазу, Ростропович взял ее, полюбовался и... разжал руки. Ваза, ударившись о мраморный пол, разлетелась на кусочки. Подобрав один из них и аккуратно завернув в носовой платок, он сказал послу: «Это — мое, а остальное — ваше».

Другой случай — Мстислав Леопольдович всегда хотел, чтобы на гастролях его сопровождала жена. Однако Министерство культуры ему в этой просьбе неизменно отказывало. Тогда друзья посоветовали написать ходатайство: мол, ввиду моего плохого здоровья прошу разрешить, чтобы меня в поездке сопровождала жена. Ростропович письмо написал: «Ввиду моего безукоризненного здоровья прошу, чтоб меня в зарубежной поездке сопровождала жена Галина Вишневская».

…Золотую свадьбу звездная чета праздновала в том самом ресторане «Метрополь», где Вячеслав Леопольдович впервые увидел свою богиню. Ростропович показывал гостям чек на 40 долларов, который ему вручил журнал «Ридерз дайджест». Корреспондент, когда брал у него интервью, спросил: «Правда, что вы женились на Вишневской через четыре дня после того, как впервые ее увидели? Что вы думаете по этому поводу?». Ростропович ответил: «Я очень жалею, что потерял эти четыре дня».

Фото: ИТАР-ТАСС

Взято здесь:
http://lady.mail.ru/article...

... Резкий порыв ветра бросает мне в лицо горсть воды с макушки речной волны. Я смеюсь, встряхивая мокрой головой, вместе со мной смеются остальные дети.
- Горбун!
Это я. Они не дразнятся, просто раз уж родился горбатым - то значит, это слово мое.
Но все на свете имеет два имени.

- Горбун! - кричат они мне. - Сыграй нам что-нибудь веселое!
Я выбираюсь из воды, сажусь на теплый прибрежный камень, расставив ноги - и медленно подношу к губам флейту. Перед первым звуком я закрываю глаза: мелодию надо начать с тишины внутри.
Слегка раскачиваясь, я играю - долго, застывшие мокрые фигурки мальчишек в синей воде начинают мерзнуть, несмотря на полдень. Я прищуриваюсь и смотрю вверх, в глаза Солнцу, продолжая выдыхать музыку.
Я - Кокопелли, позвонок Бога, молоко и мята под языком моим.

Мы бежим наперегонки сквозь высокую, нагретую солнцем траву наверх, перемахивая через зеленый загривок холма. Я, конечно, не первый, но и далеко не последний. Разгоняя скупо лающих талтанов, мы врываемся в селение, и, свернув, я вбегаю в наш Длинный Дом.
Аромат дыма и лепешек заставляет мой желудок заворчать в предвкушении, а рука сестры, потрепавшей меня по голове - блаженно поежиться горбатую спину.
Я незаметно засыпаю под тихие разговоры взрослых, свернувшись калачиком и cпрятав флейту в изголовье, и молоко и мята под языком моим.

***

... Шапка сухого снега обрушивается с еловой пятерни прямо перед моим носом. Проворно отскочив, я в притворном гневе поворачиваюсь, быстро выпрягаясь из тобоггана: опять эти две, обе с задорными черными глазами. Похожи, как сестры, но только одна из них заставляет мое глупое сердце скакать, как молодого гризли во время брачных игр.
Я рычу, изображая разбуженного медведя, одна визжит и убегает - а вторая остается.
- Горбун, - просит она, - сыграй мне что-нибудь теплое. Я замерзла.
Я усмехаюсь, наламываю еловых ветвей в тобогган, усаживаю на них просительницу, близко-близко сажусь рядом, подношу к губам флейту. Не отводя взгляда от ее глаз, в которых и нега, и зов, и моя песня.
Я - Кокопелли, жаркий жезл Бога, мед и бирюза под языком моим.

Черные прогалины обжигают снег, солнце полощет босые пятки в ручьях талой воды, капель колотится в наши тела. Я кладу ее голову себе на грудь, и задумчиво пропускаю черные волосы сквозь пальцы. Ей больше не холодно.
Вокруг гремит весна, расталкивая землю упругими ростками и ворочая скрипучими льдинами на синей речной воде.
Флейта тоже отдыхает со мною рядом, и мед и бирюза под языком моим.

***
...а этот, из людей Скал - неплох! Но не лучше меня.
Горб обманчиво неуклюж, о чем все наши давно знают. И возле Летнего Костра предпочитают связываться со мной для разминки, а не для последнего боя.
Но виандоты здесь как гости впервые. Хотя для поединка с горбуном вышел не заморыш, надо отдать им должное. Я танцую вокруг него, легко уходя от ударов, изматывая соперника, задевая насмешливо его роуч, выкрашенный в красный цвет.
Мы кружим друг вокруг друга, я подобен жалящей дикой пчеле, он - большому медведю, сдуру забравшемуся в дупло за медом. Он сердится, этот виандот. Я же - не ошибаюсь, когда спокоен.
Я - Кокопелли, колючка в пятке Бога, крапива и киноварь под языком моим.

Нет, я не отбираю у него оружие: но знаю, что мог бы это сделать, и он знает это.
Садится рядом возле костра, барабаны праздника что-то втаптывают в землю за холмами.
- Ты ловок и мудр, горбун. Сегодня ты обрел друга.
- Как твое имя, брат?
Он распрямляет плечи:
- Багряный Пёс.
Некоторое время он молча смотрит в огонь, следя за искрами, вырывающимися вверх из жаркого лона костра.
- Люди Скал говорили, что ты способен звуками флейты остановить на лету птицу.Сыграй мне что-то ловчее.

Ритм барабанов на празднике становится быстрее и напористее. Я играю - и Багряный Пёс что есть силы стискивает кулаки, ноздри его раздуваются, и крапива и киноварь под языком моим.

***


...Тяжело, почему так тяжело открыть глаза? Почему я не могу двигаться?
- Прости меня, брат, - это Багряный Пёс. - Я сделал, что мог.
С трудом сажусь, отирая горбом обугленное дерево. Нужно перевязать ноги, но сил пока нет и голова норовит снова уплыть к Черному берегу.
Багряный Пёс сплевывает кровь: из его живота ощетинились две стрелы. Мы сидим рядом, подпирая дерево. Ты не виноват, брат, если Люди Скал воюют с нами.

- Помнишь, Багряный Пёс, как гризли напал на нас в реке?
- Помню, брат. Мы били его ножами по очереди, отвлекая внимание каждый на себя.
- Это хорошо, брат.
Я подношу к сухим губам чудом уцелевшую флейту, горб начинает нестерпимо ныть. Руки мои дрожат.
Я - Кокопелли, глупая шутка Бога, и пепел и смерть под языком моим.

Я играю, и Багряный Пёс улыбается в последний раз.
Вокруг черный дым: догорают дома. Отторгнутая землей, кровь течет к реке, свиваясь в ручейки. Вокруг черная жизнь, которая мне больше не нужна: в Длинном Доме осталась моя просительница зимней песни и четверо детей.
Я стучу флейтой по груди, бью кулаком по земле, кричу небу все оскорбления, какие знаю, и пепел и смерть под языком моим.

***

...Чужая земля, чужие люди, чужой язык. Я хмур и неприветлив, но навахо терпеливы и мудры, продолжая спокойно заботиться обо мне.
Откинув полог, выхожу наружу: мой викиап не самый большой в племени, но и не самый маленький. Я поглаживаю верхнюю шкуру - несколько дней назад я начал рисовать там степных охотников. Мои волосы отрасли и убраны по местному обычаю.
Широкий горизонт глотает солнце, я сижу на камне возле реки, где стали навахо.

- Что ты ищешь, горбун? - спрашивает кто-то и я удивляюсь, что понимаю язык. Обернувшись, вижу белого, как ночное облако, старейшину племени. Его глаза давно уже не видят, но он улыбается.
- Ты славишься своей мудростью, - говорю я ему. - Скажи: как мне добраться до того берега?
- Увы, брат мой. Я никогда не подплываю к берегу, - усмехается старик и садится на соседний камень. - Но берег тоже никогда не приближается ко мне. Он знает, кому суждена земля, а кому - течение.

Я смеюсь впервые за долгое время, и душа наконец сбрасывает тяжелый вьюк, что сидел в моем горбу. Достаю флейту, поглаживаю ее немного обугленный бок и закрываю глаза, глубоко вдохнув.
Я - Кокопелли, линия жизни на ладони Бога, и маис и родник под языком моим.

***

Я собираю свой викиап: он мне больше не понадобится. Теплый летний ветер швыряет мне в лицо запахами прерии и играет бастлом из пестрых птичьих перьев на моем поясе.
Распрямляюсь, насколько позволяет горб, и смотрю на северо-восток, откуда пришел ветер и где талтаны скупо лают возле Длинных Домов. Мне опять больно.
Но все на свете имеет два имени.

Возле потухшего кострища на воткнутой в землю палке - подарок от навахо.
У меня перехватывает дыхание: вампум, отливающий перламутром. Искусно, очень искусно выплетеный пояс - откуда навахо знают о вампумах?..
Посредине орнамента - смешная фигурка танцующего горбатого человечка с флейтой.

Я смотрю на вампум долго-долго, потом повязываю. И иду налегке вверх по крутому холму. Его хребет колышется впереди и высоко - единственной сейчас линией горизонта.
Под ногами зеленая шкура прерии во все стороны. Я смеюсь, поднимая флейту.
Прищурившись, смотрю прямо в глаза Солнцу. Музыка подпрыгивает, как ястреб, отталкиваясь от моего горба, устремляясь выше и выше.
И, закрыв глаза, делаю шаг за горизонт.

Я - Кокопелли, колоколец Бога, и песня и песня под языком моим.

http://samlib.ru/t/turandot/

Взято здесь:
http://blogs.mail.ru/mail/m...

Розовый Ленд Крузер

Зима. Метель. Утром на стоянке хожу с щеточкой- причесываю свою машинку, жду пока прогреется и неожиданно для себя натыкаюсь на новую машину (раньше такой тут не стояло) совершенно нулевую -еще без номеров. И машина такая большая и красивая Ленд Крузер.. и цвет такой необычный- розовый металлик.. Так она меня заинтересовала, что я незаметно для себя (забыв про свою машинку) стала своей щеточкой сметать снег с этого Крузачка.. делала это с такой любовью… пока не заметила мужичка нервно курившего чуть позади меня.. Когда я удивленно и несколько раздраженно к нему обернулась.. типа- что надо?? Он так вежливо мне и говорит… -Вон там на капоте еще снег остался… а про крышу не волнуйтесь –снег сам слетит во время движения..
Посмеялись мы с ним.. он сел в свою, мною расчищенную машинку и уехал..
Я вздохнув, принялась расчищать свою.
Прошло две недели. Прихожу утром на стоянку.. заранее прихожу так как знаю что снег ночью шел и машинку чистить придется..
А машинка стоит вся чистенькая- ни единой снежиночки, а под дворником на лобовом стекле записочка- «ПОСТ СДАЛ!
На мое удивленно –радостное хлопание глазами охранник на стоянке дал следующие пояснения:
-Приехал мужик на Ленд Крузере, минут 15 машинку любовно так от снега очищал, на вопрос охраны - ????????- ответил
- ДОЛГ ПЛАТЕЖОМ КРАСЕН

Список Альберта Геринга
10 мая 2012, 14:49


Альберт Геринг

Как известно, фельмаршал и официальный наследник Гитлера Герман Геринг был одним из главных столпов нацистского режима, ярым антисемитом и военным преступником.


Герман Геринг

Тем удивительнее, что его родной брат Альберт с самого прихода нацистов к власти являлся не просто идейным противником нацизма, но активно спасал его жертв, иногда даже рискуя из-за этого собственной жизнью. Несмотря на это, братья долгое время поддерживали вполне братские взаимоотношения. Об этом повествует новая книга австралийского историка Вильяма Бурка.

Толпа на венской площади радостно улюлюкала, когда штурмовики СА повесили на шею еврейской старухе табличку «Ich bin eine Saujüdin» («Я — еврейская свинья») и принялись над ней издеваться. Неожиданно в толпе появился статный мужчина с высоким лбом и густыми усами и принялся яростно пробивать себе дорогу к центру событий. Добравшись до старухи, он сорвал с нее табличку и бросил на землю. На него бросились два штурмовика, которых он сшиб ударами по мордам. Завязалась драка, человек был скручен и арестован. Однако его сразу же отпустили — для этого ему понадобилось лишь назвать свое имя: Альберт Геринг, брат всесильного рейхсмаршала, главнокомандующего Люфтваффе и близкого друга Гитлера.

Годы спустя, когда Третий рейх уже канул в пучину, он снова оказался в тюрьме, на сей раз американской, и на этот раз его фамилия не помогла ему, а навредила.

«Результатом допроса Альберта Геринга», — возмущенно записал в протоколе допроса следователь Пол Кабэла, — «была одна из наглейших попыток отмыть и оправдать себя, какие только пережил наш SAIC (Seventh Army Interrogation Center)». Скептично был тогда настроен и переводчик Рихард Зонненфельдт: «Альберт рассказал нам захватывающую историю, в которую я тогда не мог поверить».

Брат Геринга — боец Сопротивления, ну, какой нормальный человек в это поверит?

Жизнь младшего брата Германа Геринга и впрямь представляет собой увлекательную историю, которая даже спустя почти 70 лет после окончания войны все еще почти никому не известна. Отчасти это связано, вероятно, с тем, что у большинства людей срабатывает тот же рефлекс, что и у американского следователя Пола Кабэла. Брат рейхсмаршала Геринга, официального преемника Гитлера, — спаситель евреев, снабжавший их деньгами и фальшивыми документами и даже освобождавший заключенных концлагеря, — да мыслимо ли это?

«Вот уже 4 месяца, как я в тюрьме, и даже не знаю почему», — пишет он жене в 1945 году. Он ведь добровольно пришел к американским военным 9 мая 1945 года, пишет Геринг далее, годами он пытался посильно исправлять то, что творил его старший брат, и теперь чувствует себя несправедливо наказанным. Чтобы исправить несправедливость, он взял ручку и бумагу и записал на ней в алфавитном порядке 34 фамилии.




«Список Альберта». В алфавитном порядке, с перечислением профессий, гражданства и бывшего места жительства здесь приведены имена 34 человек, которых Альберт Геринг спас от преследований нацистов, тем самым спасши им жизнь. Многие из них — евреи, некоторые были уже интернированы в концлагеря. Многие из выживших либо члены их семей после войны подтвердили эти сведения.

Название, которым он снабдил свой список: «Люди, которым я спас жизнь, подвергая себя опасности (гестапо трижды подписывало ордер на мой арест)».

Этот список, как и другие документы, касающиеся Альберта Геринга, десятилетиями пылились в архивах и никому не было до них дела, хотя жизнь его старшего брата описана вплоть до мельчайших деталей: его зависимость от морфия, страсть к охоте, коллекции картин и других предметов искусства, награбленные по всей Европе. Пока в 1998 году команда британских телевизионщиков не сняла документальный фильм «Настоящий Альберт Геринг». В далеком Сиднее этот фильм увидел 18-летний Вильям Бурк. История эта потрясла его и не отпускала долгое время. «Представление, что у того самого монстра, о котором мы все хорошо знаем из учебников истории, младший брат был своего рода Оскаром Шиндлером, показалось мне невероятным», — писал он позже.

Не долго думая, Бурк снял все свои сбережения со счета и поехал в Германию. Он снял угол во фрайбургском общежитии, подрабатывал в ирландском пабе и три года упорно собирал сведения об Альберте Геринге. Он изучал архивы и встречался с людьми, знавшими младшего Геринга, с теми, кому он помог спастись. В итоге на свет появилась книга, которая в мае этого года выходит и на немецком, — «Брат Геринга».




В ней Бурк описывает человека, являвшего собой полную и разительную противоположность своему старшему брату. «Он всегда был моей полной противоположностью», — заявил сам Герман Геринг на допросе в Нюрнберге. «Я всегда интересовался политикой и армией, он — никогда. Он был тихим и скромным, я же люблю общество и большие скопления народа. Он всегда был унылым меланхоликом и пессимистом, я же — оптимист».

Даже внешне братья были настолько не похожи, что ходили слухи, будто матушка Геринга Франциска пригуляла младшего сына на стороне. Герман был голубоглазым, а Альберт — кареглазым, Герман — приземистым и толстым, а Альберт — высоким и худощавым, Герман — властным, любящим подчинение, щеголявшим высокопарными и напыщенными фразами, а Альберт был культурным, изысканным и очаровательным бонвиваном, хорошо разбиравшимся в музыке, четырежды женатым ловеласом, вечно заводившим интрижки с женщинами.

Когда нацисты только появились в Германии, Альберт принял решение не бороться с ними, а уехать. В 1928 году он перебрался из Хайцунгсбойлерна в Вену и принял австрийское гражданство. Однако ненавистная ему имперская политика, проводимая его старшим братом, через 10 лет настигла его и в Австрии после ее аншлюса.

С самого начала он принял решение не закрывать глаза на творящиеся вокруг него несправедливость и произвол, а помогать жертвам. К примеру, таким, как Оскар Пильцер, бывший президент «Tobis-Sascha-Filmindustrie» — крупнейшей кинокомпании Австрии, а также Вильгельм Грюсс, директор той же компании, в которой работал и сам Геринг. Оба были евреями, и это дало нацистам повод запретить к показу производимые их киностудией фильмы — чтобы в итоге прикоммуниздить себе эту киностудию. Когда в марте 1938 года, через день после аншлюса, Пильцер и Грюсс были арестованы гестапо, за них заступился Альберт Геринг.

«Пользуясь своей громкой фамилией, — рассказывал позже сын Пильцера Георг, — Альберт Геринг привел в действие все рычаги, чтобы сначала выяснить, где находится мой отец, а затем и освободить его». Был освобожден и Грюсс.

И подобных случаев было немало. «Осенью 1939 года, когда моему мужу и его сыну от первого брака угрожало интернирование в концлагерь, господину Герингу удалось добиться высылки их за границу», — рассказывала Александра Отцоп.

Однажды Альберт Геринг из чувства солидарности с униженными еврейскими женщинами вместе с ними скоблил венскую мостовую — на всех четырех! Когда эсэсовцы спросили его, кто он такой, и услышали ответ, то пришли в ужас и тут же приказали прекратить мытье.

В то время, когда его брат усиленно сколачивал Люфтваффе, Альберт снабжал друзей фальшивыми документами, предупреждал их об арестах и давал беженцам из Австрии деньги. Чиновников, пытавшихся ему помешать, он ловко запугивал своей громкой фамилией, а порой ему приходилось фальсифицировать подпись брата.

В числе спасенных Герингом людей были и такие знаменитые личности, как композитор Франц Легар, австрийский эрцгерцог Иосиф Фердинанд IV и австрийский экс-канцлер Курт фон Шушниг.

Все это выглядело весьма странно и причудливо. «Никто не знает, кому как карта ляжет», как поется в одной песне. Тщеславный Герман, разумеется, знал, чем занимается его брат, — и, тем не менее, не мешал ему. Как вспоминал Альберт, брат сказал ему: если ты хочешь спасать своих еврейских друзей — это твое дело, но уж, пожалуйста, не впутывай меня в эти дела. Отношение Альберта к старшему брату тоже было слегка шизофреническим: он пытался различать между братом и нацистским бонзой: «Несмотря на все противоречия, отношения между нами оставались братскими», — вспоминал он.

Однако к призывам брата быть осторожным Альберт остался глух, тем более, что с конца 1939 года он и сам занял относительно важный пост начальника отдела эспорта концерна «Шкода» в чешском Брюнне, откуда начал поддерживать чешское движение Сопротивления, как подтвердили потом многие его активисты. Если верить их показаниям, то Альберт Геринг выдал не только точный план гавани для подводных лодок, но и план разрыва германской стороной советско-германского пакта о ненападении. Как подтвердили те же чешские партизаны, эти важнейшие сведения были успешно переданы в Москву и в Лондон. Геринг входил и в число участников подпольного центра на самой «Шкоде». Подпольщики среди прочего занимались акциями саботажа и протеста против нацистского режима. В итоге директор «Шкоды» Ян Моравек вынужден был бежать от преследований гестапо, и никто иной как Альберт Геринг организовал ему и его семье выезд в Румынию.

Но и это еще далеко не все. В 1944 году Герингу удалось освободить заключенных из концлагеря Терезин. «Он сказал: «Я — Альберт Геринг, начальник службы экспорта концерна „Шкода“, мне нужны рабочие», — рассказывал позже Жак Бенбассан, сын одного из сподвижников Альберта Геринга. «Он заполнил свои грузовики заключенными. Начальник концлагеря согласился, поскольку не осмелился перечить брату Геринга. Грузовики заехали в лес и там все заключенные были выпущены».

То, что все эти истории не являются выдумками, подтверждают и документы немецких органов. Так, начальник пражского гестапо сделал пометку в деле Геринга, что его кабинет на заводах «Шкоды» превратился в настоящий штаб для «бедных чехов». А генерал пражской полиции, обергруппенфюрер СС Карл Германн Франк считал Геринга «как минимум пораженцем худшего сорта» и в 1944 году приказал арестовать его из-за «неопровержимых и серьезнейших улик». Приказ на арест был подписан главным шефом гестапо Мюллером и Геринг-младший был арестован. Это был последний случай, когда Герингу-старшему удалось его освободить. Старший брат много раз спасал младшего от ареста, и в этот раз предупредил его, что больше не сможет ему помочь. Поскольку с каждым сбитым самолетом закатывалась и звезда могущественного главкома Люфтваффе. Поэтому незадолго до конца войны Геринг-младший вынужден был бежать в австрийский Зальцбург.

Судьба приготовила братьям еще одну, последнюю встречу: в американском лагере для военнопленных в Аугсбурге. «Ты скоро освободишься», — якобы сказал Герман Геринг младшему брату. — «Позаботься, пожалуйста, о моей жене и моих детях».

В то время как приговоренный к смертной казни в Нюрнберге старший брат совершил самоубийство, приняв яд незадолго до исполнения приговора, младший еще долго казался американским следователям слишком подозрительной личностью, чтобы отпустить его на волю. Теперь его громкая фамилия стала для него проклятием. И хотя все следователи, изучавшие его дело, пришли к выводу, что обвинить его не в чем, Альберт Геринг был не отпущен, а отправлен в Чехословакию, чтобы тамошние органы могли осудить его за военные преступления (все-таки заводы «Шкода» производили военную продукцию). На его счастье одним из его следователей оказался Виктор Паркер — племянник Франца Легара, хорошо знавший историю спасения своих дяди и тети и лично опросивший многих людей из списка Геринга. И, наконец, в марте 1947 года, когда многие бывшие работники «Шкоды» дали показания в его пользу, Альберт Геринг был оправдан и отпущен.

Он умер в одном из мюнхенских пригородов в 1966 году от рака в возрасте 71 года, обедневший и ожесточенный. Про его антифашистскую деятельность практически никто не знал. Будучи высококвалифицированным инженером, Геринг так и не смог найти себе постоянное рабочее место в послевоенной Германии, лишь эпизодически подрабатывая переводами. Родственная связь с высокопоставленным нацистским преступником, много раз спасавшая ему жизнь и свободу, оказалась для него роковой.

По материалам «Шпигеля»



Альберт Геринг в окопах Первой мировой




Бонвиван

Альберт Геринг был женат четыре раза; здесь он снят со своей третьей женой — чешской красавицей Милой Клазаровой. Ради Милы, которая была на 20 лет моложе его, он оставил свою вторую жену Эрну, умиравшую от рака легких. Однако женитьба на Миле не была для него легким приключением: с точки зрения нацизма это было преступление против чистоты арийской расы. В этом браке родился и единственный ребенок Альберта — дочь Элизабет.




Арестантское фото Альберта Геринга.




Знаменитый композитор Франц Легар, автор любимой оперетты Гитлера «Веселая вдова», со своей еврейской женой Софи Пашкис в саду их дома в австрийском Бад-Ишле в июне 1945 г.
Легар был арестован гестапо за связи с евреями и спасен Альбертом Герингом. После этого случая Легар получил письмо от властей с требованием развестись с женой, иначе он будет зачислен в неарийцы и все его произведения будут запрещены. Это тоже было предотвращено Герингом-младшим, упросившим старшего брата содействовать тому, что брак Легара был классифицирован как «привилегированный смешанный брак», что спасло его жену от депортации. А вот друзья и авторы либретто оперетт Легара евреи Фриц Грюнбаум и Фриц Ленер погибли в лагере смерти.




На 26-м месте в списке Геринга идет знаменитая актриса Хенни Портен, одна из первых кинозвезд Германии, оказавшаяся под ударом из-за брака с еврейским врачом Вильгельмом фон Кауфманом-Ассером. Согласно нюрнбергским законам, актриса была записана в унтерменши (недочеловеки), ее фильмы бойкотировались и ей угрожало финансовое банкротство, предотвращенное Альбертом Герингом. На фотографии семья Портен изображена после свадьбы 24 июня 1921 года.




Альберт Геринг с третьей женой. Герман Геринг был возмущен этим браком, чешку Милу Клазарову он считал унтерменшем и не явился на их свадьбу в Зальцбурге 23 июня 1942 года.




На 12-м месте в списке Геринга числится эрцгерцог Йозеф Фердинанд Сальватор фон Остеррайх-Тоскана (здесь на фото 1895 года). Эрцгерцог провел 3 месяца в концлагере Дахау, откуда был освобожден Альбертом Герингом.




Автор книги о Геринге — живущий в Лондоне австралиец Вильям Бурк.
Интересно, что Бурк опроверг теорию журналиста Леонарда Мосли о том, что Альберт Геринг якобы являлся незаконным сыном крещенного еврея Генриха фон Эппенштайна, его крестного отца, в чьем замке семья Герингов проживала несколько лет (в момент зачатия Альберта Геринги безвыездно жили на Гаити).

(с)

Аркадий Хайт – известный драматург, писатель-сатирик, автор сценариев для многих популярных мультфильмов («Кот Леопольд», «Ну, погоди!»), автор многочисленных эстрадных миниатюр, исполнявшихся Аркадием Райкиным, Геннадием Хазановым и другими известными артистами эстрады. Лауреат премии «Ника» за сценарий фильма «Паспорт».

Аркадий Иосифович Хайт (25 декабря 1938, Москва — 22 февраля 2000, Мюнхен)



"Мина Моисеевна, или попросту тётя Миня, была соседкой по квартире моего друга, режиссёра с киностудии имени Горького. Он нас и познакомил:
- Мина Моисеевна, — сказал он, — знаете, кто это? …Это Хайт!
- Так что, — спросила она, — мне встать по стойке «смирно» или пойти помыть шею?
- Не надо, — сказал я. – Можете ходить с грязной.
- О, какой язвительный молодой человек! Жалко, я не знала, что у меня будет такой важный гость. Купила бы чего-нибудь особенного к чаю. Вы, кстати, чай будете без какого варенья: без вишнёвого или без клубничного?- Если можно, то без малинового. — Пожалуйста! У меня всё есть.
Насчёт варенья она, конечно, хохмила. Нашлось у неё и варенье, и печенье, и конфеты – как это водится в приличном еврейском доме. Вот иногда видишь человека всего пять минут, а такое ощущение, что знаешь его всю жизнь. Точно такое же чувство возникло у меня после встречи с Миной Моисеевной.
Когда я вижу сегодня на сцене Клару Новикову с её тётей Соней, для которой пишут лучшие юмористы, я всегда думаю: а как же тётя Миня? Ведь ей никто не писал, она всё придумывала сама.
Помню, сидим мы с ней, беседуем. Вдруг — телефонный звонок. Кто-то ошибся номером. Громкий мужской голос, который слышу даже я, кричит:
- Куда я попал?!
- А куда Вы целились? – спрашивает тётя Миня.
Хотя в душе она была стопроцентной еврейкой, терпеть не могла разговоров, какие мы все потрясающе умные.
- Ай, не морочьте голову, вот Вам мой племянник, дофке еврей, — тупой, как одно место. Кончил в этом году школу – и что? С его знаниями он может попасть только в один институт – в институт Склифосовского!
Я иногда начинал её дразнить:
- Но мы же с вами избранный народ!
- Мы – да! Но некоторых евреев, по-моему, избирали прямым и тайным голосованием, как наш Верховный Совет.
Теперь пришла пора сказать, кем же была тётя Миня. Она была профессиональной свахой. Сегодня, в эпоху брачных объявлений и электронных связей, эта профессия кажется ушедшей. Но только не для тех, кто знал Мину Моисеевну.
- Человек должен уметь расхвалить свой товар, — говорила она. – Реклама — это большое дело. Посмотрите, когда курица несёт яйцо, как она кричит, как она кудахчет. А утка несёт тихо без единого звука… И результат? Куриные яйца все покупают, а про утиные никто даже не слышал. Не было звуковой рекламы!
Не знаю, как она рекламировала своих женихов и невест, но клиентура у неё была обширная, телефон не умолкал с утра до вечера. Было сплошным удовольствием слушать, как она решает матримониальные дела.
- Алло! Что? Да, я вас помню, Володя. Так что Вы хотите? Чтоб она была молодая, так, красивая, и что ещё? Богатая. Я не поняла, Вам что, нужно три жены? Ах, одна! Но, чтоб она всё это имела. Ясно. Простите, а что вы имеете? Кто Вы по профессии? Учитель зоологии? Хорошо, звоните, будем искать…
- Алло! Кто говорит? Роза Григорьевна? От кого Вы? От Буцхеса. Очень приятно. А что Вы хотите? Жениха? Для кого, для дочки? Нет? А для кого, для внучки? Ах, для себя! Интересно. Если не секрет, сколько Вам исполнилось? Тридцать шесть? А в каком году? … Хорошо-хорошо будем искать… Может быть, что-то откопаем.
- Алло, это Яков Абрамович? Хорошо, что я Вас застала. Дорогой мой, мы оба прекрасно знаем, что у вас ужасная дочь, которая не даёт вам жить. Но всё равно, когда я привожу жениха, не надо ему сразу целовать руки и кричать, что он ваш спаситель. Они тут же начинают что-то подозревать!
Когда Мине Моисеевне исполнилось 75, она приняла самое важное решение в своей жизни – уехать в Израиль. Все подруги по дому дружно её отговаривали:
- Миночка, куда Вы собрались на старости лет? Жить среди незнакомых людей!
- Я вот что подумала, — сказала тётя Миня, — лучше я буду жить среди незнакомых людей, чем среди знакомых антисемитов!
И она уехала. Тихо, незаметно, никому ничего не сказав. Тогда в аэропорту «Шереметьево» фотографировали всех провожающих, и она не хотела, чтобы у нас были неприятности после её отъезда. Прошли годы, многое в мире изменилось. Советский Союз установил дипломатические отношения с Израилем – и я впервые оказался на Святой земле.
Я сразу же попросил своих друзей отыскать Мину Моисеевну, если она ещё жива, а если нет – хотя бы узнать, где она похоронена.
На следующее утро чуть свет в моём номере зазвонил телефон:
- Алло! Это великий русский писатель Шолохов-Алейхем?
- Тётя Миня! – заорал я. – Это Вы?
- Ну да! Что ты так удивился, будто тебе позвонил Ясир Арафат?
Через пару часов я уже завтракал в её квартире, точь-в-точь копии московской: те же занавески на окнах, те же фографии на стенах, такой же маленький телевизор, по которому шли всё те же наши передачи.
- Ничего не меняется, — сказала она, перехватив мой взгляд. – Всё как было. Даже профессия у меня та же.
- Как? Вы и здесь сваха?
- Почему нет? Здесь тоже надо соединять женихов и невест. Как говорится, сводить концы с концами.

Дальнейшая часть дня проводилась под аккомпанемент сплошных телефонных разговоров тёти Мини:
- Алло? Слушаю!… Да, я Вас помню. Вы хотели невесту с хорошим приданым. Там вот, можете открывать счёт в банке «Хапоалим» — я вам нашла невесту. За неё дают 50 тысяч шекелей. Что Вы хотите? Посмотреть её фото? Милый мой, за такие деньги я фото не показываю. Получите приданое, купите себе фотоаппарат и снимайте её, сколько влезет!

- Алло? Боке ртов, геверет! — и тётя Миня затараторила на иврите, как пулемёт. – Ненормальная румынская еврейка, — сказала она, положив трубку. – Денег полно – и она сходит с ума. Не хочет блондина, не хочет брюнета, подавай ей только рыжего! Откуда я знаю, почему? Может, у неё спальня красного цвета, хочет, чтоб муж был точно в цвет!.

- Алло? Ша, что Вы кричите? Кто Вас обманул? Я Вам сразу сказала, что у неё есть ребёнок. Какой позор?… В чём позор?…Ах, ребёнок родился до свадьбы! Так что? Откуда ребёнок мог знать, когда свадьба?…

А я сидел, слушал всё это и умирал от счастья и восторга! Потому что за окном был Тель-Авив, потому что рядом была тётя Миня, потому что, слава Б-гу, есть то, что в нашей жизни не меняется.
Не знаю, может это звучит немного высокопарно, но для меня тётя Миня олицетворяет весь наш народ: тот же юмор, та же деловая жилка, скептическое отношение ко всему и удивительная жизненная сила. Всё, что позволило нам выжить в этом кошмарном мире!
Порой мне кажется, что брось тётю Миню в тундру в тундру, в тайгу – и уже через пару дней она будет ходить по чумам, сватать чукчей и эскимосов:
- У меня для Вас потрясающая невеста! Она даже не очень похожа на чукчу, скорее на японочку. Какое приданое?… Какие олени?…Нет, он сошёл с ума! Я ему предлагаю красотку, а он хочет оленей. Да Вы только женитесь – и у вас рога будут больше, чем у оленя!
Сегодня тёти Мини уже нет на земле. По нашему обычаю, умершим нельзя приносить цветы, но никто не сказал, что им нельзя дарить рассказы. Я написал его в память Мины Моисеевны и жалею только о том, что она его не услышит. Иначе она бы непременно сказала:
- Между прочим, про меня мог бы сочинить и получше! К тому же ты забыл вставить мою главную фразу о том, что надо уметь радоваться жизни. Обязательно напиши: «Пока жизнью недоволен – она и проходит!» Так всегда говорила я, простая еврейка, которая соединяла людей по парам."

Перепост отсюда:
http://eprst2000.livejourna...

"Если вы политически напряжены...
Я понимаю, что сейчас все политически напряжены и вам не до меня, но у нас тут событие. Дело в том, что я сделала очередную фигню и купила нано-лоток для кота.

Суть работы лотка такая: после того, как кот сходит в туалет, лоток сканирует пространство. Потом выезжает специальная лопатка и просеивает наполнитель. Лопатка забирает твердые результаты жизнедеятельности кота и закидывает их в резервуар. В нем специальные лопасти перемалывают отходы, превращают все в труху и сливают в канализацию. В это же время нано-лоток промывает наполнитель от других жидких результатов, которые мог оставить кот. Промывает три раза специальным ароматным составом. Затем происходит процесс сушки. После всех процедур остается такой запах, будто это не лоток, а спа-салон. И мой кот ссыт духами и срет душистым мылом. Невероятно интересен сам процесс мытья лотка, я стояла на коленях и смотрела внутрь, как на сеансе гипноза.

Лоток настолько умный, что если кот решил уснуть вдруг сразу после сдачи анализов или он потерял сознание от новейших технологий, то сенсорные датчики сканируют пространство, находят тело кота, и тогда процесс уборки не начинается. Это удобный момент, потому что я бы не хотела, чтобы мой кот без сознания ездил внутри лотка на лопатке, как какое-то гамно.

Все происходит автоматически: лопатка просеивает, рыхлит, разравнивает наполнитель, струи воды пронизывают его насквозь, в конце происходит горячая сушка, как в парикмахерских феном.

Я читала в интернете, что иногда нано-лоток не собирает все твердые результаты деятельности кота и тогда после горячей сушки по квартире разносится запах жареного дерьма. Но ничто не может остановить меня в наномечтах, поэтому лоток все равно был куплен. Такими порывами я движима всю жизнь.

На фото вы видите столкновение двух технологий: через скайп мама смотрит повторный запуск нано-лотка. Она восторгается из интернета прямо внутрь лотка так, будто находится на самом захватывающем киносеансе: "Алеська! Ну ты посмотри! Нет, ты видела!"




Я видела уже три раза. Это несомненно один из самых захватывающих моментов в жизни всей нашей семьи.

К сожалению, погода в день покупки стояла холодная и пасмурная. Такая, что коты спят, а не бегают в туалет каждые пять минут. Весь день я провела на диване, как на наблюдательном пункте с армейским биноклем, и ждала из комнаты, что проснется кот и нагадит в нанотехнологию. Вечером муж специально прибежал пораньше домой. Мы сели на диван оба. Кот проснулся и пошел по привычному пути: почесать когти, поесть еды и (УРА!!!) в сортир. Мама все время звонила и требовала включить скайп, чтобы в особый момент вся семья была в сборе.

Кот Митя - единственный нормальный человек во всей нашей семье. Он засунул голову внутрь нано и ушел. Это был полный провал. Мы ходили за котом, гладили его, уговаривали, была мысль сходить в лоток и показать пример. Кот не хотел приобщиться к нано ни с какой стороны. Учитывая, что лоток стоил, как Боинг вместе с аэропортом, я впала в отчаяние. Муж молча рыхлил рукой наполнитель. Рядом с ним сидел невероятно красивый белый котик Митя с полным мочевым пузырем и заглядывал внутрь.

В пять часов утра кот начал жаловаться на жизнь. Он воспитан настолько, что не нассал нам в обувь. Я проснулась и села около лотка. Потом пришел муж. Потом кот. Оставалось позвонить маме и нескольким родственникам в Барнаул. Муж сказал: «Надо ждать».

Прошло два или три дня. Кот ходит в лоток, но без восторга. То есть не вываливается с криками «УХ ТЫЫЫЫЫ!!!» Он явно терпит и я боюсь, что нассыт нам в лицо.

Вчера кот устроил лежачую забастовку. Пикет располагался около ванной комнаты, именно там находится очаг наноноваций. Кот бастовал в такой позе, чтобы не давить на мочевой. Кто знает, как приучить кота к нанотехнологиям?




Спасибо за внимание! Можете быть дальше политически напряжены."

"Каждый новый альбом для меня - это размышление на какую-то тему, это эмоции, связанные с какими-то событиями, это новые открытия в моих размышлениях о жизни, о людях.
Одиннадцатый альбом стал квинтэссенцией раздумий, ощущений и открытий на тему "хочет ли человек счастья и нужно ли оно ему".
Абсурдный, казалось бы, вопрос. Конечно же хочет и нужно!... тем не менее не все так просто и однозначно. Ибо человеку зачастую проще отказаться от долгожданного счастья (или, скажем так, "возможности счастья"), нежели что-то менять в своей жизни.
Впрочем по-порядку...

Любой человек хочет быть счастливым. Мечтает, ждет, надеется... Вот только практически никто и никогда не задумывается над такими простыми вопросами:
Готов ли он стать счастливым?
Хватит ли сил стать счастливым?
Не испугается ли он стать счастливым?

Казалось бы абсурд: человек хочет быть счастливым и вдруг испугается собственного счастья! Тем не менее так бывает. Почему?
Давайте подумаем. Вот живет человек, ищет свое счастье. И пусть не находит того, чего хочется, но жизнь как-то постепенно входит в нормальное русло: есть работа, есть дом, увлечения, друзья и знакомые. Чего-то вроде не хватает для полноты картины, но в целом терпимо. Можно даже сказать хорошо. Приспособился.
И тут бац, как снег на голову - оно, Cчастье. Точнее даже не само счастье, а шанс, шанс стать счастливым. Где-то там, на горизонте. Может быть. А может и нет. И для того, чтобы его получить нужно что-то делать, стараться, менять... трудиться, в общем.

И сразу выползают на свет червячки, которые грызут душу. Ведь нужно принять решение, рискнуть и что-то изменить в своей жизни. Может быть даже сделать жизненно важный выбор. А правильный ли он, этот выбор?
И вот уже сомнения: "А вдруг это не оно, не счастье, а лишь похоже на него? Сейчас откажусь от синицы в руках, а журавля так и не поймаю. Разрушу то, что есть, терпимое в принципе-то, и не получу ничего, останусь у разбитого корыта."
И пугается человек, и отказывается от своего счастья. Лучше спокойная и понятная жизнь, нежели этот риск без гарантии. Лучше оставить все как есть: тихо, спокойно, комфортно... и продолжать дальше мечтать и ждать.
И пусть сердце шепчет: "Не отпускай! Попробуй! Живи!", разум твердит: "Не рискуй! Отступись!".
И слушает человек голос разума, и отталкивает от себя все беспокоящее и волнующее, смущающее и оставляющее где-то там, в душе, ноющую боль от неиспользованного шанса. И не слушает человек свое сердце.
Поэтому говорю: "Слушай Сердце". Ведь лучше сделать и сожалеть, чем не сделать и пожалеть. Сожаление уходит, а упущенные возможности не возвращаются."



http://stan.avtlg.ru/index....

Используемое в иврите понятие для обозначения людей, которые, рискуя жизнью, спасали евреев от нацистов, взято из встречающегося в Талмуде выражения хасидей умот гаолам — «праведники народов мира».
Самой известной личностью, помогавшей евреям во время Катастрофы, был Рауль Валленберг. Ему принадлежит заслуга спасения жизней от двадцати до ста тысяч евреев.

Валленберги — одна из богатейших семей в Швеции, «Рокфеллеры Швеции*. В июле 1944 г. Валленберг был отправлен в Венгрию в качестве дипломата; на него была возложена миссия помощи 200 тысячам евреев, оставшимся в Будапеште; 437 тысяч евреев к тому времени уже были вывезены в Освенцим. Поскольку Швеция была нейтральным государством, Валленбергу разрешили поездки почти по всей стране. Хотя венгерские евреи, укрывавшиеся в посольстве Швеции в Будапеште, могли рассчитывать на их убежище, там могло поместиться лишь незначительное число людей. Поэтому Валленберг начал приобретать дома в Будапеште, которые затем объявлял неприкосновенной шведской собственностью, защищаемой международным правом. В короткое время он создал тридцать одно «убежище», предоставляя шведское гражданство тысячам евреев.

Нацисты и их венгерские приспешники не знали, как быть: они не хотели портить отношения с Швецией и на первых порах не мешали Валленбергу. Тот действовал бесстрашно, останавливая поезда, следовавшие в концентрационные лагеря, снимал оттуда евреев, объявляя их шведскими подданными, находящимися под его дипломатической защитой.

«Перегруженный сверх меры, — писал биограф Валленберга Джон Бирман, — и заботясь о судьбах тысяч людей, Валленберг в то же время находил время и для конкретных проявлений доброты. Для евреев были закрыты все больницы... Когда Валленберг услышал, что жена Тибора Вандора, молодого еврея, который работал... в дипломатической миссии на улице Тигрис, вот-вот должна родить, он спешно разыскал врача и привез его с молодой супружеской парой на свою квартиру на улице Остром. Там он отдал свою кровать Агнес, будущей матери, а сам устроился спать в коридоре».

Угроза жизни Валленберга со стороны разъяренных нацистов постоянно росла. Но в конечном итоге погиб он от рук коммунистов. Когда контроль над Будапештом перешел в руки советских властей, коммунистические лидеры решили, что Валленберг был американским шпионом (он действительно получил некоторую сумму на свои дела от Управления США по вопросам военных беженцев; это была наиболее крупная акция содействия спасению евреев от нацистов, предпринятая Америкой в конце войны). Марксистское мировоззрение советского руководства не позволяло представить, что член одной из богатейших шведских семей может рисковать своей жизнью ради спасения евреев. Едва ли за всю историю человечества кому-либо приходилось испытать по отношению к себе большую несправедливость за проявленный им героизм, чем Валленбергу. Он был арестован и отправлен в советскую тюрьму. До сих пор судьба его неизвестна. Шведское правительство испытывало робость перед советским правительством и не пошло на активное обсуждение судьбы Валленберга, чтобы не испортить отношения со своим советским соседом.

Поначалу предполагалось, что Валленберг был убит спустя несколько лет после ареста в одном из сталинских лагерей. Однако позднее, уже в 1960 — 1970-е гг., от освобожденных советских политических заключенных стали поступать сообщения об арестанте, который уверял, что он бывший шведский дипломат Валленберг, занимавшийся спасением евреев в Венгрии. Вероятность того, что Валленберг промучился в сибирском лагере свыше 30 лет, еще более ужасна, чем мысль о том, что вскоре после ареста он был расстрелян бериевскими палачами.

Самые благодарные приверженцы Валленберга — евреи, которых он спас, — после окончания войны оказались разбросанными по всему свету, не обладали тогда ни средствами, ни политическим влиянием, чтобы использовать их в его интересах. С течением времени все больше и больше евреев занимали видное общественное положение и начали активно требовать внесения ясности в судьбу Валленберга. Когда в палату представителей США от одного из калифорнийских округов был избран Том Лантош, один из спасенных Валленбергом людей, он добился принятия билля, которым Раулю Валленбергу — единственному после Уинстона Черчилля человеку — было предоставлено почетное гражданство США. Лантош надеялся, что этот билль даст правительству США больше оснований для активного выяснения судьбы Валленберга. К сожалению, достоверных данных по этому вопросу до сих пор прискорбно мало. Если и в самом деле Валленберг был жив еще в 1970-х гг., советское правительство, вероятно, все равно не выпустило бы его на свободу. Ведь тогда бы пришлось признать, что в течение более 30 лет СССР терзал одного из величайших героев века. В последние годы Михаил Горбачев признал чудовищную несправедливость, совершенную по отношению к Валленбергу, и заявил, что тот погиб в лагере в конце 40-х гг.

Валленберг — один из величайших героев еврейской истории, его жизнь служит убедительным напоминанием о том, что, несмотря на долгую историю антисемитизма, у евреев были необыкновенные друзья в нееврейском мире.

Историк Лени Яхиль описывает малоизвестный эпизод, случившийся непосредственно перед бегством нацистов из Венгрии: «В последние дни, предшествовавшие освобождению Будапешта, Валленберг с помощью венгров и... еврейского совета сумел сорвать совместный план СС и венгерской организации «Скрещенные стрелы», предусматривавший взрыв гетто перед предстоящей сдачей Будапешта. В результате этого акта — единственного в своем роде в истории Катастрофы — спасено примерно сто тысяч евреев, находившихся в двух гетто».

Источник - интернет.

"В понедельник, 27 августа, в центре Мюнхена была обнаружена бомба ВВС США времен Второй мировой войны. Нашли ее случайно: строители собирались снести старое здание бывшего бара «Schwabinger 7» и заметили в грунте, на глубине в один метр, взрывное устройство.

Саперы окружили близлежащую местность, перекрыли улицы и эвакуировали около 2500 человек. Так как вытащить аккуратно и обезвредить 250 килограммовую бомбу было невозможно, ее решили взорвать на месте. Мощной взрывной волной из домов выбивало стекла, крыши зданий загорелись. К счастью, ни один человек не пострадал, передает Spiegel.

К утру среды город продолжил работать в прежнем ритме, правда, некоторым эвакуированным жителям пришлось подождать, пока власти разрешат им вернуться домой. До сих пор в ряде немецких городов остаются сотни неразорвавшихся бомб со времен Второй мировой войны. С каждым днем они становятся все более опасными из-за старения и коррозии."

Сегодня попала на место взрыва - вот такие там картинки:

http://www.airpano.com/List...



Фото - Сергей Румянцев (http://www.airpano.ru/Photo...)

"... Постоянство и перемены. Гипноз короткого поводка.

Знали с незапамятства: человек, как и вся природа и вселенная, слагается из противоположных начал. Разные их названия и символы не перечислить: Инь и Ян, Огонь и Вода, Флегма и Желчь, Земное и Небесное, Дух и Тело... И врачи старинные, от Гиппократа и ранее, знали и подтверждали практикой: тело и душа состоят из противоположностей и требуют их подвижного равновесия, баланса противоречий, сочетания несовместимых, разнонаправленных, но равноправных, одинаково необходимых и естественных устремлений. В философии это называется антиномиями.
Среди антиномических требований бытия (такого, например, тянитолкая, как эгоизм-альтруизм) – два противоречивых условия продолжения и развития жизни: постоянство и обновление. Устойчивость и изменчивость. Стабильность и динамизм. Извечное противостояние консерваторов и либералов, традиционалистов и реформистов, реакционеров и революционеров по всем житейским фронтам.
Мудрецы-жизневеды ищут практические компромиссы. Для здоровья, считал Авиценна, нужно постоянство образа жизни, но нужны и его перемены. И привычность, и новизна, и надежность испытанного, и риск неизведанного. И все это каждому в своих дозах и соотношениях – в зависимости от возраста, характера, состояния здоровья, жизненного положения...
Вроде бы понятно, однако в применении к себе далеко не просто. Спросим себя: чего мы хотим или хотим больше: перемен или постоянства? Определенности, надежности, пресловутой уверенности в завтрашнем дне – или новизны, неизведанности, свободы с ее рисками, неожиданностями, приключениями?
Если не удается дать однозначный ответ, если "и того, и сего", "в зависимости от...", "смотря в чем..." – то правильно: человеку нужно и то, и другое. Нужна игра и борьба противоустремлений, нужны самопротиворечия, несогласия с собой, более или менее сбалансированные – и это во всем. Не зря ведь у нас два полушария мозга, две руки и ноги, и весь организм построен на принципе подвижного равновесия крайностей, балансирования антагонизмов. Потребность в постоянстве внутренней и внешней среды заложена в нашей психогенетической программе. Заложена и потребность в переменах, стремление к новизне.
Жизнь, меж тем, держит нас на коротких поводках вынужденных ограничений. Привязанность к месту жительства. Привязанность к службе, к профессии, к средству заработка. Узы семьи, дети. Вынужденное общение с ограниченным кругом родных и близких, соседей, знакомых, сослуживцев. Интернет с его, как кажется, неограниченным доступом ко всему и всем, от этого не спасает. Материальная обеспеченность, богатство, вроде бы так расширяющее поля выборов и возможностей, – тоже привязывает, ограничивает, держит в своем плену. В отношениях с людьми, в способах передвижения, в досуге и развлечениях, в пользовании СМИ, в еде и питье, в привычках, возникающих вольно или невольно – всюду преобладает вынужденное постоянство, скоро ли, долго ли переходящее в однообразие. А однообразие утомляет, раньше или позднее. Однообразие, переходящее в скуку, в тупо-унылую монотонность, вредит развитию, портит здоровье. Однообразие, в конце концов, умертвляет. И душу, и тело.
Гипноз однообразия коварен и разрушителен: гасит воображение, отшибает критическое мышление, суживает сознание, внушает убогий образ мира, обедненный и искаженный. Человек, зомбированный однообразием, сам становится однообразным, превращается в ходячую могилу своих возможностей и уже не в состоянии представить себе, что действительность бесконечно различна, что он сам – не гробница мечтаний, а океан жизней, жаждущих и могущих осуществиться.
Эксперимент, поиск нового, пробы и ошибки, перебор вариантов, нащупывание возможностей – ключевой программно-творческий принцип эволюции. Человек – один из результатов этого поиска, хочется верить, что промежуточный: что мы лишь начальная ступень новой вселенской ветви сознательно самообновляющихся существ.
Вся история земной жизни показывает: кто не изменяется, тот вымирает. Для человечества общеродовой выбор тот же, с прибавлением "само": самоизменение или самоубийство, аутоэволюция или смерть. А в земной жизни каждого, с ее пока неизбежной конечностью – саморазвитие или деградация, одухотворение или оскотинение, просветление или маразм.
Должен ли экспериментально-поисковый подход к бытию иметь ограничения, меру?.. Да, есть такие области жизни и такие ее времена, где и когда предпочтительнее консерватизм, а перемены требуют особо взыскательного участия разума и совести. Дружба. Любовь. Семейные отношения. Беременность, роды. Обращение с детьми. Религиозные устои. Национальные традиции. Культура старения и ухода из жизни... Новизна только ради новизны во всем этом, как и в медицине, в экономике и политике – глупа и опасна. Вносить в сокровенные корни бытия какие-то обновления можно только на основе их всестороннего, глубокого постижения, ради высших смыслов.
Если вы постоянны в главном – в своих ценностях и привязанностях, в самых значимых отношениях, в целях и смыслах, – то все в порядке: у вас крепкий душевный стержень, прочное личностное ядро. Учтем только, что для укрепления центрального, вседержащего ствола бытия необходимо разнообразие по его периферии – во множестве веточек существования, множестве мелочей или кажущихся мелочей .
Постоянство в абсолютном, разнообразие в относительном – залог здоровья физического и душевного, главное условие развития и работоспособности мозга, секрет долголетия..."

(с) http://www.levi.ru/subscrib...

***

Есть барьеры и впрямь до неба, когда совесть идёт по следу, вычищая тележку бреда самым сильным из модных средств. Есть "нельзя", что звенит под кожей, бесконечно и дико гложет бедный разум... Да ты же тоже выбираешь "своих" невест!

Мир меняют другие люди. И, по счастью, они не судят за фальшивый формат прелюдий, расточаемых вкривь и вкось. Но никто не поверит слухам, что нашла на меня проруха, что мощнее родного духа оказалась чужая ось.
Да по правде, страшнее было... Я сейчас собираю силы - рассказать о последней миле. Той, которую поздно брать. Ты резвись себе, если хочешь; мы столкнемся случайной ночью, оба пьяные (даже очень)... тупо нервы пощекотать: даже выпив шестую стопку, я не выйду из старой лодки. Много крови на красной кнопке - мало страсти в твоем "приди". Между вечным и очень кратким выбирать априори гадко...

Нет, по-крупному я в порядке, раз звучит саундтрек в груди. Что там бьётся - никто не знает; но оно мне не так мешает, как, допустим, цветастый шарик, принесённый мальчонкой в дар. Потому что детишек жалко. Им не место на странной свалке, где любовь угрожает палкой (или требует гонорар).

Перебить бы в нули пароли - твой онлайн меня хлещет болью. До чего же дурные роли... Сценариста убрать к чертям!.. Я смотрю на десяток фото /не совместных, конечно, что ты!/... - Геометрия все субботы посвящает, как видно, нам. Я пытаюсь растаять в лете (благо, сколько таких сюжетов о разорванных вмиг билетах и поездках в один конец?) - только держат дела и связи, а чарующих безобразий, отдающих арабской вязью, дожидаются сто овец.

...Мы не сядем за общий столик. Потому что удав - не кролик. Потому что смешно до колик от объёма твоих понтов. Если рвутся на вдохе струны, толку спрашивать карты/руны (и тем паче - с моей трибуны) о правдивости давних слов?
Не табличкой красивых чисел забивать первозданный смысл. Как потомки известных высей, мы готовы всегда к войне...
И уткнуться в твои колени, мой невольный/безвинный гений, по итогам весомых мнений - можно всякой, но лишь не мне.

(с) Екатерина Балахонова (мною стащено у Энжел)

:):):)

"Духовный путь — как я себе это представляю — череда абсолютно невероятных выборов и решений. Человеческая природа желает погуще есть и послаще спать, и чтобы все было тихо, спокойно и одинаково. Душа хочет расти, преодолевать, открывать, учиться и осваивать противоположности. Этим многое объясняется: то, в каких непостижимых нашему уму людей мы имеем свойство влюбляться, то, какие дерзкие вызовы принимаем, на какие решаемся авантюры. Мы зачастую сами не в силах объяснить, что нами двигает. Мы не мазохисты, нет, не идиоты, не жертвы пресыщенности. Так просто надо, и все. Мама, мне надо уехать без обратного билета и начать все сначала. Я люблю эту диктатуру духа: в одно прекрасное утро тебе слишком приторно от того, какую безмятежную жизнь ты себе выстроил, и приходит пора все обрушить. Дружочек, говорит тебе кто-то изнутри, ты ведь здесь не для того, чтобы ничего не менялось."

Вера Полозкова.

Эта пустая пленка длится и длится, переверни страницу, выдерни из сети.
Стоило ли рисовать отчетливую границу – чтоб самому ее беззастенчиво перейти,
и безнаказанно жечь и топтать мой берег, и оставлять на память свои следы…
Мы не смогли сберечь, так давай оставим нас умирать у кромки большой воды.
Память живет отдельно, живет вне тела, я б ее не пускала и на порог…
Это, наверное, все, что сказать хотела.
Пусть тебя охраняет теперь твой Бог.

Даша Сонина.

И он говорит ей: «С чего мне начать, ответь, - я куплю нам хлеба, сниму нам клеть, не бросай меня одного взрослеть, это хуже ада. Я играю блюз и ношу серьгу, я не знаю, что для тебя смогу, но мне гнусно быть у тебя в долгу, да и ты не рада».

Говорит ей: «Я никого не звал, у меня есть сцена и есть вокзал, но теперь я видел и осязал самый свет, похоже. У меня в гитарном чехле пятак, я не сплю без приступов и атак, а ты поглядишь на меня вот так, и вскипает кожа.

Я был мальчик, я беззаботно жил; я не тот, кто пашет до синих жил; я тебя, наверно, не заслужил, только кто арбитры. Ночевал у разных и был игрок, (и посмел ступить тебе на порог), и курю как дьявол, да все не впрок, только вкус селитры.

Через семь лет смрада и кабака я умру в лысеющего быка, в эти ляжки, пошлости и бока, поучать и охать. Но пока я жутко живой и твой, пахну дымом, солью, сырой листвой, Питер Пен, Иванушка, домовой, не отдай меня вдоль по той кривой, где тоска и похоть».

И она говорит ему: «И в лесу, у цыгана с узким кольцом в носу, я тебя от времени не спасу, мы его там встретим. Я умею верить и обнимать, только я не буду тебя, как мать, опекать, оправдывать, поднимать, я здесь не за этим.

Как все дети, росшие без отцов, мы хотим игрушек и леденцов, одеваться празднично, чтоб рубцов и не замечали. Только нет на свете того пути, где нам вечно нет еще двадцати, всего спросу — радовать и цвести, как всегда вначале.

Когда меркнет свет и приходит край, тебе нужен муж, а не мальчик Кай, отвыкай, хороший мой, отвыкай отступать, робея. Есть вокзал и сцена, а есть жилье, и судьба обычно берет свое и у тех, кто бегает от нее — только чуть грубее».

И стоят в молчанье, оглушены, этим новым качеством тишины, где все кучевые и то слышны, - ждут, не убегая. Как живые камни, стоят вдвоём, а за ними гаснет дверной проём, и земля в июле стоит своём, синяя, нагая.

Полозкова Вера (с), см. здесь: http://blogs.mail.ru/mail/g...

"У меня заболело запястье. Ну, как заболело. Мелко ныло пару дней. Поскольку у меня вот уже несколько месяцев есть муж, то любая мелкая боль кажется невыносимой. Теперь-то ведь есть кому пожаловаться, можно больше не быть Карабасом Барабасом. Поэтому если выпадает удача почувствовать себя неважно, я отдаюсь этому ощущению с полной силой и бегу сразу показать, где у Алеси вава и куда надо подуть. Муж посмотрел на руку и сказал, что надо мазать. Он достал мазь и тонким слоем, очень деликатно, чтобы я не погибла от невыносимой боли (ой-ой-ой), нанес средство вокруг запястья. Мы легли спать. У меня оставалось еще примерно пять минут, чтобы побыть беззащитной полевой тропинкой, вересковым медом и тонкой дудочкой. Потому что потом мазь начала действовать. Сначала легко пощипывало. Я поделилась опасением с Димой, он сказал, что так надо и уснул. Потом начало адски жечь. Я резко вышла из образа тропинки и сосредоточилась на ощущениях. Затем место намаза стало драть, рвать и пилить.

Так обычно смотрят на руку в фильмах ужасов, когда герой превращается в чудовище: он поднимает ее со скрюченными пальцами к лицу и видит, как вырастают когти, прорывая ногтевые пластины, вся рука покрывается шерстью и слизью. Герой в этот момент рычит: "АААААААААА" и запрокидывает голову на Луну. Когда Дима проснулся, я уже была как до замужества далеко не тонкой дудочкой. Хотелось отгрызть себе руку. Казалось, что если включить свет, то я увижу руку, покрытую пузырящимися сочащимися волдырями. Так обычно показывают в кино, когда из кожи человека кто-то хочет вылезти и родится. Такая боль, что невозможно легко подуть на руку - невыносимо даже от этого. Муж сел читать инструкцию от мази. Я залезла в интернет и написала в поисковой строке: "*название мази* противоядие". Рукой нельзя было даже пошевелить, ощущение, что ее жгли строительной сваркой. В интернете оказалось много историй про то, как ни в чем не виноватые люди вроде меня приходили домой после, например, фитнеса и мазали коленки. ОБЕ. Кто-то приезжал с дачи, где протянул мышцу, и мазал спину. ВСЮ. Кто-то шею. Можно было собрать клуб пострадавших от этой мази. Каждый описывал свое превращение в оборотная и сидение в ледяной воде со льдом несколько часов. Мазь отличнейшая. Помогает забыть о боли, всех проблемах в жизни и стране.

В четыре ночи началась агония. В интернете было написано: "...попытки смыть эту блядскую мазь сродни тому, как тушить пожар бензином". Я проклинала свое девичье стремление быть этой чертовой полевой тропой, сраным вересковым медом и долбанной тонкой дудкой. Честное слово, болело нестерпимо. Следующее, что я помню - это муж, который стоит рядом с ножом и маслом. Я говорю: "Зачем?" Оказывается, в инструкции мелким шрифтом написано, что если намазанный этой мазью человек пытается выдавить всем глаза или хочет повеситься, то надо намазать его растительным маслом. А муж принес сливочное. И я прямо представила, как он мажет меня, как бутерброд. Прошло уже много часов с тех пор. Жжет и горит все равно. Правда, запястье больше не болит совсем. И еще вообще не осталось желания быть беззащитной и жаловаться хоть на что, даже ядерную войну. Особенно мужу. У меня вообще все хорошо и ничего не болит. Ля-ля-ля."

(c) http://eprst2000.livejourna...

***

Ты пьёшь опять остывший чай, а я права...
И ничего, когда в глазах медвежий угол.
Любовь - игра... Она вчера пошла на убыль.
И снова к чёрту все досужие слова.
И половина этой жизни не в зачёт,
Когда единственное слово станет ложью...
А кто-то в зеркале показывает рожу
И хочет сплюнуть через левое плечо...

***

Возьмите мои руки, они же не лентяйки.
Они умрут со скуки без музыки - хозяйки.
Возьмите их на время, играйте, что попало,
Они такие дуры И им так надо мало.
Возьмите мое имя - одиннадцать согласных.
Все в мире допустимо И шлейф имен напрасных.
Нам имена, как нити, к которым нас привяжут.
Так вы мое возьмите, Вас сильно не обяжет.
Возьмите мою глотку, осипшую в тавернах.
Ей бы еды щепотку, да водки непомерно.
Инструкцию оставлю я с ней по примененью.
Возьмите мою глотку, в придачу - вдохновенье.
Возьмите мои уши, больные перепонки,-
Вы сможете послушать Вселенную в колонках.
Но вот придется с песней покончить одним махом
Сбежать - и в тихом месте таиться с диким страхом.
Возьмите мое сердце, Но только осторожно.
Вам с непривычки греться - так и сгореть возможно.
И я - в кои-то веки - вздохну свободней, шире.
Возьмите мое сердце Денька на три, четыре.
Мозги мои возьмите (Особая примета)
Но обвинять не надо потом меня за это,
Я скромно предлагаю - берите наудачу:
Судьбу недорогую с везением впридачу.
Возьмите мою душу на маленькое время,
Я лишь для вас нарушу законы сотворенья.
Боюсь, я сам не сброшу прилипшую одежду.
Возьмите мою нОшу,
Оставьте мне - Надежду...

***
Как ты нашла меня? В каких календарях
Начертан путь наш, медленно и верно?
Двадцать восьмые сутки декабря
Свели нас вместе так закономерно...
Я улыбался, выгибая бровь,
Не понимая, что влечет бездонность,
Что девушка по имени Любовь -
Действительно любовь, а не влюбленность...
Весь мир готов проклясть или обнять,
Я шел по жизни тлеющей лампадой...
Как ты смогла поверить и понять?
И все простить, не упрекнув и взглядом?
Я путал все, дороги и следы,
Выплескивался в рифмах и конвертах.
И именем твоим назвав других,
Считал себя счастливейшим из смертных?!
А счастье - вот. Обрушилось, как снег.
До удивленья, Господи - как близко...
И время снова ускоряет бег,
И прошлым встречам ставит обелиски.
Не надо слез и восхищенных слов.
Не надо клятв ни письменно, ни устно...
Как невозможно называть Любовь
Заезженным и скучным словом - чувство...
Слились в одно два яростных огня,
Одни из тех, что эту землю вертят.
...И все-таки как ты нашла меня
Меж первым поцелуем и бессмертьем?..

***
Храм мой... Тело твое белое,
Вольно трактуя строку Писания -
Господи, что я с собою делаю
В явном соблазне непонимания.
Читаю ладони твои, как Библию,
Вглядываюсь в каждую черточку пристально
Иду Израилем, прохожу Ливию,
Возвращаюсь в Россию, жадно, мысленно...
Лбом запыленным коснусь коленей,
Так, припадая к порогу церковному,
Раненый воин, бредущий из плена,
Спешит к высокому и безусловному Слову.
Наполненные смирением,
Рвутся цветы из-под снежной скатерти,
Или осенних лесов горение
Огненной лавой стекает к паперти.
Плечи твои... Не на них ли держится
Весь этот свод, изукрашенный фресками?
Не Богоматерь, не Самодержица, не Баба степная с чертами резкими...
Не нахожу для тебя сравнения.
Сладко притронуться, как к святыне...
В каждой молитве - благодарение древневозвышенной латыни!
Дай мне войти, позабыв уклончивость
Пришлых законов. Взгляни на шрамы.
Время любого бессилия кончилось.
Нужно держаться легко и прямо.
Храм мой, прими меня сирого, серого...
Не с плюсом, минусом - знаком равенства
Губ твоих горних коснуться с верою
И причаститься Святыми Таинствами...

***
Не бывает любви условной...
В небе звезды повисли гроздью,
Бьет двенадцать, сегодня в дом мой
Обещала прийти гостья...
Длинноногая недотрога
Кровь неровно стучится в венах,
Что-то стукнуло в рамах окон
И пошло сквозняком по стенам.
Только свет зажигать не буду,
Даже если луна в тучах,
Если я не поверю чуду,
Хоть кому-нибудь станет лучше?
Я приму ее руки-тени
В ковш горячих моих ладоней,
Брошу все дела на неделе
Из-за глаз, что ночи бездонней.
Пусть не скажет она ни слова
Я пойму сквозь ее молчанье
Отрицания лобового,
Понимание тонких тканей.
И она, улыбаясь тайно,
Мне напомнит, что все бывает,
Что уже остывает чайник,
Что уже шоколад тает.
На прощание обернется,
Бросит взгляд на жилье поэта
И сюда уже не вернется,
И мы оба поверим в это...