Откройте свой Мир!

Здесь я собрал свои публикации из колонки в газете «Вести образования», которые в разные годы писал ко Дню защиты детей. Точнее - сделал ссылки на них. Очевидно, что этот праздник заставляет обо многом подумать, обо многом, касающемся существа самой взрослости. Весомый повод для взрослого самосознания. В своих заметках и статьях я старался наполнить этот повод особым смыслом. Получилось ли у меня, - судить вам.

На фото – я с няней Александрой Гавриловной, с которой мы были большими друзьями. На оборотной стороне папиной рукой подписано: начало марта 1962 г. Значит, мне скоро годик. Я чувствую себя не просто защищенным – победителем!

Пусть защищенные вами дети – снаружи и изнутри – всегда побеждают по-взрослому. И по-детски радуются своим победам!0

Владимир Кудрявцев


Тройная защита

Животное, как правило, защищает детенышей от представителей другого вида. Homo sapiens – единственный вид, который вынужден защищать свое потомство от самого себя. Самого себя – и всего того, что он увлеченно делает. Делает настолько увлеченно, что порой забывает даже о ближайших потомках. И о сохранении популяции в собственных детях, которым грозят не волки, тигры и крокодилы, а дефицит человеческого и человечного во взрослых увлечениях…Читать все

Щемящее лето, щемящее детство

Дача, 60-е–начало 70-х, июнь. Сигнал заветной электрички. Я его ждал весь вечер, потому что на ней придет мама. Каждый рабочий день они приезжала из Москвы только ради нашей встречи, а наутро снова уезжала на работу. Я бежал встречать ее к колонке в начале, дальше запрещалось: проезжая часть. Из-за поворота идут пассажиры. Мамы все нет. Неужели не приехала? Быть такого не может! Скорее солнце изменит свой ход… Читать все

Защита детством

За лето взрослеешь куда больше, чем под опекой взрослых…Читать все

Детство – это когда мы были большими

Когда ты на взрослых плечах – это самое защищенное состояние. А самое беззащитное – в уютной колыбельке…Читать все

Доброе утро, мапа! (в соавторстве с Татьяной Волошко)

Защитный запах «мы». Прекрасный дух. Это – на всю жизнь, чтобы дышать. Чтобы жить...Читать все

Сходили с Гульшат в «Госуслуги» получить мой новый загранпаспорт на 10 лет. И сразу - в «Советские времена». Можно было бы незатейливо пошутить с загранпаспортом нового образца можно путешествовать во времени. Но «Советские времена» - всего лишь чебуречная напротив. Я бы сказал – «Советская чебуречная мечты», в СССР таких не было.

А в советские времена меня не тянет, я вообще чужд контрпродуктивного чувства ностальгии. На бытовом уровне любой из нас не продержался бы там пары дней, включая проживших значительную часть жизни. Утром проснулся, рука потянулась к мобильнику за звонками и новостями: ан нет, сходи вначале к почтовым ящикам за газетой… Далее в том же духе.



А ты давно другой человек, хотя и родом оттуда. Ностальгия по тем, кого любил и кого уже никогда не увидишь? По молодости, которую не вернешь. Все твое, все носи с собой – на три жизни хватит, если успел поймать доступное. И люби здесь и смотри на тех, кого любишь, и делись, и вспоминай, любя…

«Советские времена» в дальнем Заоконье - это мило, человечно, тихо (музыка приглушена), чисто, прохладно, доступно и вкусно. Чебуреки на хорошем тесте, в меру обжаренные и сочные, с бараниной и говядиной внутри.



Винтажные антураж (картинки, швейные машинки, проигрыватель, полочка с книжками и др.) не давит отовсюду, чтобы выжать ностальгическую слезу, не навязчив до кича и не отвлекает от трапезы и общения.

26.05.2025



26 мая 2025 года мы отмечаем столетие со дня рождения доктора психологических наук, профессора Леонида Абрамовича Венгера - одного из ярчайших представителей поколения творцов культурно-исторической психологии, выдающегося детского психолога, который внес радикальные коррективы в картину психического развития ребенка, усилив штрихи, лишь намеченные Выготским. В недрах лаборатории психофизиологии Института дошкольного воспитания АПН СССР, открытой специально для Леонида Абрамовича его учителем, основателем и директором Института Александром Владимировичем Запорожцем, им с замечательным коллективом вынашивались идеи новой дошкольной образовательной программы, где были бы учтены эти коррективы.

1965. Институт дошкольного воспитания. Золотой век, золотой состав - Запорожцевский. Рассвет, переходящий в расцвет. В год 100-летия Л.А. Венгера и 120-летия А.В. Институту исполнилось бы 65 лет. Символичны эти «юбилейные совпадения… В первом ряду: С. Новоселова, Н. Непомнящая, Л. Журова, Л. Венгер, Я. Неверович, Н. Поддьяков. Во втором ряду: Ф. Сохин, Т. Киселева, В. Зинченко, А. Венгер, А. Удалая, В. Холмовская. Фото из архива А.А.Катаевой (Венгер, сестры Леонида Абрамовича).

Программу назовут просто и точно — «Развитие» (на ее базе вскоре вырастет программа «Одаренный ребенок»). По ней в 1990-х годах заработают по всей стране детские сады, а Л.А. Венгер и его сотрудники станут бесспорными лидерами мощного инновационного движения в дошкольном образовании. В 1996 г. разработчики получат Премию Президента РФ в области образования, наряду с коллективом В.В. Давыдова. Леонид Абрамович уже этого не узнает, его не станет в 1992 г. Программа востребована и сегодня, по ней работает третье, если не четвертое поколение воспитателей в разных уголках страны.

А тогда прорывные идеи возникали буквально в подвале – подвальном помещении, которое длительное время занимала лаборатория в арендованном Институтом здании в Замоскворечье, в Климентовском переулке. На другом конце подвального этажа находилась другая такая же лаборатория развития речи Феликса Алексеевича Сохина. Дышать в подвале было нелегко, но сотрудники не покидали его допоздна, покуда шли горячие обсуждения. Наука, как и повелось у нас, часто творилась в таких условиях. Но надолго не задерживалась в «подвале» - результаты штудий апробировались в экспериментальных садиках. Правда, как вспоминала любимая ученица Венгера Ольга Дьяченко, «штудийные» заготовки иногда не работали в дошкольной группе и приходилось возвращаться к «штудиям» - не для того, чтобы просто переписать конспекты занятий с уточнениями, а для того, чтобы заново осмыслить суть дела. По этому тоже узнается наука, в отличие от опытничества. Это было нормой в научной школе Венгера, где бы и в чем бы ни воплощались ее поиски.


Л.А. Венгер создал и довел до филигранной реализации то, что можно было бы назвать скульптурным подходом к развитию ребенка-дошкольника, когда «отсекается все лишнее». Фрагментарная передача мысли скульптора, художника и поэта Микеланджело, оставляя вопросы (хотя сам он дает ответ в своих стихах). Что «отсекается», по какой линии, что остается. Наконец, в чем «отсекается»? Вероятно, в произвольном действии, если переводить разговор в плоскость психологии. Произвольность действия, в итоге, его свобода достигается диалектичной ценой погашения избытков степеней свободы (Н.А. Бернштейн, А.В. Запорожец, В.П. Зинченко). Это свобода от избыточных импульсов поведения (Л.С. Выготский), выделение себя из малого «поведенческого хаоса» в большом – «мировом». Когда человек не ведется на обстоятельства, а ведет себя в них и заставляет их «вести себя» в соответствии с человеческим замыслом.

Но что считать «импульсом»? В творчестве импульс может приобретать величайший смысл, хотя мы этого не осознаем, пока не приобрел… Или наоборот – туго запеленованный ребенок свободен? В какой-то мере – это шаг к свободе, связанные ручки и ножки «освобождаются» от «лишних движений». А какие нелишние? Пока знает (догадывается) только взрослый. А можно ли освободить человека помимо его воли, «за него». Но, может быть, пеленая ребенка, мы «выделяем» из стихии, с которой он слит, не ведая различий между внешним и внутренним, отграничивая «место» для возникновения будущей «самости». А пеленки в чем-то близки материнским объятиям, в которых он и свободен, и спокоен, и умиротворен, будучи составляющей «пра-мы»? Тем более, пеленание сопровождается объятиями…

Ставим вопросы в обостренно «детской», наивной форме лишь для того, чтобы подчеркнуть их остроту. На них продолжает отвечать школа Выготского, и ответы Л.А. Венгера бесценны.

Сенсорные эталоны в известной концепции А.В. Запорожца и Л.А. Венгера выполнят функцию не ограничителей, а расширителей, амплификаторов детского видения. Это своего рода искусственная «сетчатка», вынесенная вовне для придания видению человеческой избирательности. Сенсорные эталоны позволяют удерживать в предметах специфически культурную форму, чтобы ребенок сам смог упорядочивать мир в логике культуры, а вовсе не смотреть на вещи сквозь их призму. И главное – самостоятельно строить образ мира в той же форме. И воплощать ее в адекватном содержании для себя и для другого человека.

Зачем, ребенку еще как-то учиться схватывать вещи, если он рождается с готовым цеплятельным («обезьяньим», по Павлову) рефлексом, зачем ему развивать произвольное внимание, если есть поначалу безотказно срабатывающий «рефлекс сосредоточения» и т.п.? Однако цепляние у ребенка никогда не становится хватанием – оно просто вскоре отмирает. А хватание возникает заново, в рамках того же младенческого комплекса оживления (как его назвал Н.М. Щелованов), – когда ребенок при виде взрослого без всякой практической нужды сжимает и разжимает кулачки, улыбаясь и гуля (исследование С.Ю. Мещеряковой). Почему? Потому что цепляние «не чувствительно» к форме предмета, который оказывается в руках. Особенно – если эта форма придана ему другими людьми, человечеством, человеческой культурой. В виде некоего материализованного «замысла». Новорожденному безразлично, за что цепляться - за руку или за палку. А вот погремушку или ложку нужно именно схватить, воссоздав в акте хватания их особую форму. Чтобы потом действовать с этими предметами целенаправленно, по их человеческому предназначению).. Не забудем, что погремушку малыш получает из маминых рук, которые движут ею перед ним, постоянно вовлекая в это движение ручонки младенца. Хватая погремушку из рук мамы, он схватывает рисунок маминого движения.

Можно сказать, что погремушка - остановленный момент этого живого движения «на двоих» по замыслу, который кроется в ее устройстве и в этом движении приобретает смысл. А когда малыш трясет ею один, у него появляется цель.

А цепляние новорожденного – бессмысленно и бесцельно. Известно, что в первом полугодии жизни до определенного момента предмет, который выпал из детских ручек «перестает существовать» для малыша. Он не тянется к нему, не ищет его. Как будто бы ничего и не было. Просто «зацепилось».

А чтобы не «цеплялось», в культуре возникли моторные эталоны, как и сенсорные (та же погремушка – синтез одного и другого). Сенсорные эталоны не придумали А.В. Запорожец и Л.А. Венгер, но они – «от имени культуры» - донесли их до детей в виде ее образцов. В культуре по-особому структурирован мир. Но ведь и она поначалу предстает маленькому человеку как хаос, в котором все может стать образцом. Нужна система ориентации, путеводитель – для глаз, ушей, ума… Нужен навигатор познания. Чтоб не «цеплялось» за все, что попало. И сенсорные эталоны – только навигаторы.

Смысл не в том, чтоб мысленно приложить к небу синий кружочек, который меня в садике учили реально прикладывать к другим синим предметам. А в том, что я «знаю меру», умею пользоваться культурным эквивалентом синевы, даже если примешались какие-то полутона. Поэтому очень важно быть способным создавать, творить руками то, что предстоит увидеть, варьируя форму, условия, эталон в целом. Именно на этом настаивал Л.А. Венгер. Совсем неслучайно в его лаборатории был развернут уникальный цикл исследований в области детского конструирования. И сенсорное воспитание выступило органичной частью умственного, как и, позднее, художественного, развитие сенсорики и перцепции – становления творческих способностей.

И движение от сенсорных эталонов к образным моделям, все более и более схематизированным, а от них – к сфере символов, всем тем, чем овладевал ребенок «по Венгеру», было не простым усложнением «системы опосредствования». За сенсорным эталоном «ловится взгляд» другого человека, взрослого «рядом», который этот эталон задал и, если требуется, скорректирует. В образной модели этот «взгляд» еще присутствует в остаточном виде, но тут с опорой на нее, ребенок должен выстроить собственный взгляд на «вещи». Обобщенная помощь, из которой уже не извлечешь «конкретной рекомендации». Только сам найдешь способ действия. А символ – вовсе освобождает от конкретики «чужих взглядов», и сквозь него ребенок может лишь увидеть мир и себя в нем «глазами человечества» как своими. Восприятие превращается в воображение. Это тоже начал изучать Л.А. Венгер, а продолжила О.М. Дьяченко.

Так «по Венгеру» и, в общем, «по Выготскому». Отсечение лишнего, скульптура развития, когда «не лишним» в итоге остаешься только ты сам.

Поздравляя на заседании ученого совета друга Николая Николаевича Поддъякова с 60-летием, он сказал: «В мире много научных сотрудников, а ты – УЧЕНЫЙ». Этим словом он дорожил, потому что сам был, прежде всего, ученым. Банально, но это так: он не работал в науке, он жил ею. А те глубины, которые открывались в кабинете над книгами и рукописями, в экспериментах с детьми, Леонид Абрамович измерял ширью жизни, которую обожал, умея щедро и талантливо делиться ее счастьем с другими.

Читаем Венгера?

Владимир Кудрявцев,
доктор психологических наук, профессор
Московского института психоанализа и
Московского государственного психолого-педагогического университета,
заместитель главного редактора журнала «Культурно-историческая психология»

Портал психологических изданий PsyJournals.ru

UPD. 28.05.2025. Републикация в колонке Владимира Кудрявцева в электронной газете "Вести образования"

Заткнитесь и слушайте. Музыка – это разговор, большую часть времени приходится слушать. Из тех, кто умеет хорошо слушать, получаются лучшие сессионные музыканты.

Майкл Роудс, музыкант, бас-гитарист, великий труженик и скромняга сессионки, эгоборец, инструмент которого звучит с нескольких десятков выдающихся альбомов: от Долли Партон до Элтона Джона (все они считали за честь пригласить его)



Добро пожаловать в ТК МузОбраз Владимира Кудрявцева: https://t.me/muzobrazvk

Педагогика - это искусство подвести ребенка к черте, за которой он может остаться наедине со всем человечеством.

«Хипстер» 1965 года образца отоваривается в магазине «Овощи-фрукты» на улице Горького (нынешней Тверской). Фото: дзен.ру

15.04.2025

Вот мальчики – им хочется в походы.
В апреле изменения погоды
объединяют всех людей с людьми.

Белла Ахмадулина

И в самом деле – а вдруг? «Хипстер» 1965 года образца отоваривается в магазине «Овощи-фрукты» на улице Горького (нынешней Тверской). Кто-то скажет: постановочное фото для журнала, пропагандирующего советский образ жизни. Возможно. Уж больно профессиональная съемка и аппаратура. Изобилие и чистота. Даже гири не портят картинки. В общем, «витрина» во всех смыслах. На улице Горького тогда все было витриной, даже если никто не снимал.

Но девушка! И настроение снимка. Привлекли актеров (а заодно и режиссера) из ближайшего театра, которых в этом районе было не меньше, чем магазинов «Овощи-фрукты»? Тогда девушка – гениальная актриса. Да и «хипстер» (театральный жест!) подозрительно выразителен, как и вся мизансцена.

Сегодня картинки куда совершеннее, выбор куда шире, чистота куда стерильнее (до первого придирчивого клиента или визита СЭС по сигналу). Но так не играют. Так не снимают. Не потому что не умеют. А потому что другие люди, другие чувства. Другие «хипстеры, другие девушки. Замечательные – для своего времени.

Почти не нужно «постановочности» – мы живем в обществе сплошного спектакля (иногда кукольного). Того самого спектакля, который – нет, не предрекал, а констатировал как состояние общества, французский философ и режиссер Ги Дебор в книге, которая вышла в Париже в издательстве «Бюше/Шастель» ровно через 2 года после того, как был сделан этот снимок в Москве. Сейчас ее можно прочитать по-русски, в т.ч., в Сети. Хотя больше чем за 40 лет до этого Якоб Морено создал свою социодраму как метод терапии, в котором прочитывался путь облагораживания человека, а через него и всего общества силой воображения людей. Если Морено – ироничный оптимист, то Ги Дебор – пессимистичный, временами беспощадный критик. Его «общество спектакля» – омертвляющая имитация живых человеческих отношений и смыслов. Возведенная в норму жизни. А на фотографии (если она постановочная) – чистый Станиславский (да и Выготский), у которых театр – не просто жизнь. Он живее жизни, ибо переживание жизни.


А это – та же Москва, те же годы, те же «овощи-фрукты». Явно не «постановка», хотя «подсмотрел» это Владимир Матусевич, не только великий фотохудожник, но еще журналист и литератор. Подсмотрел – и увидел. Увидел то, что не успевают заметить другие – жизнь, судьбу, истории, характеры. Время. Не плохое, не хорошее – просто время, где есть разное. Вот сейчас бабушка найдет что-то вкусненькое, хотя по сезону (весна? апрель?) задачка не из простых, и, может, побалует внука. Это сейчас манго и авокадо круглый. А, может, ищет что-то для борща на всю семью? А вдруг внук обожает бабушкин борщ и запомнит его на всю жизнь, но пока отвлечен мороженым? Такая вот, как принято нынче говорить у специалистов, «визуальная социология».

Это тоже где-то в центре. Где на уличной «точке» дядька в ушанке, а не та девушка, ради которой можно забыть обо всех условных «авокадо» (которых нет в СССР), лишь увидев ее за прилавком.

А где-нибудь в Бирюлево тетя Клава в прокисших парах овощного отдела «покрывает» не очень трезвого (или вполне трезвого, даже вовсе не пьющего) дядю Славу, который имел неосторожность заметить, что картошка проросла и вообще гниловата. Не потому что «много вас тут таких ходит», а потому что одинока, – своевременно не поймала своего «первого взгляда». Она не про «много» – про себя. Конечно, это не очень профессионально, если работаешь с людьми. Но жизнь не заглядывает в трудовую книжку. Как говорил один ребенок, «баба Яга не злая, просто она старенькая и больная, ей нужно помочь».

Это тоже жизнь. А в ней всегда есть место для первого взгляда (он только на две пары глаз и на два сердца), который пристально следит за тобой. Будь немножко художником и посмотри.

Оторвись на секунду от смартфона, выплюни из ушей наушники, с которыми срослись не только уши, но и очи твои. Сбрось пелену обманчивых шаблонов и не зарекайся! «Зорко только сердце». Слушай его – и увидишь.

Особенно, весной, особенно, в апреле.

Колонка Владимира Кудрявцева в электронной газете "Вести образования"