Долой капитализм, особенно - недоделанный! Даешь государственное регулирвоание, особенно - в социальной сфере! Уго Чавес - молодец!

К вопросу об инициативе Чавеса по созданию Пятого Социалистического Интернационала. Статья АЛЕКСАНДРА ВЛАДИМИРОВИЧА ХАРЛАМЕНКО.
http://stepanov-karel.livej...
В конце ноября 2009 г. в Каракасе состоялась международная встреча ряда левых партий. Ее инициатор Уго Чавес выступил с инициативой по созданию Пятого Социалистического Интернационала. Высказавшись весьма критически в отношении реального социализма в СССР, он счёл возможным увязать эти высказывания с положительными отзывами о Л. Троцком.

Вопрос об инициативе Уго Чавеса и его отношении к троцкизму представляется мне достаточно сложным. Положительные отзывы Чавеса о Троцком, вообще говоря, не новость – он и раньше не раз высказывался в подобном духе. Такое отношение к Троцкому и троцкизму в Латинской Америке имеет глубокие исторические корни. Это единственный регион мира, где троцкизм и особенно влияние троцкистских идей, прямое и косвенное, с 30-х гг. имели довольно широкую опору среди трудящихся. Объективно это прежде всего «анклавные» отряды пролетариата, связанные с международным капиталистическим разделением труда теснее, чем с национальным; поэтому им импонировал подчеркнутый интернационализм троцкизма и близких к нему течений. Субъективно к троцкизму тяготела часть революционного движения, не принявшая линии Коминтерна на жесткое разделение буржуазно-демократической и социалистической революций, на необходимость в обозримом будущем союза с «национальной буржуазией». Эта линия Коминтерна, по-видимому, была обусловлена сочетанием международной обстановки 20-х – 30-х гг. (необходимость для СССР нормальных отношений с США и т.д.) с ошибочными установками меньшевистского типа, частично унаследованными коммунистическим движением от буржуазного либерализма и социал-демократии (представление о латиноамериканских странах как о «полуфеодальных – полуколониальных», необоснованное сближение их с колониями и полуколониями Азии и Африки). Такая постановка вопроса, на мой взгляд, не отвечала реальным условиям Латинской Америки: уровню развития капитализма, расстановке классовых сил и задачам предстоявшей революции.

В годы Второй мировой войны эта ошибка усугубилась влиянием браудеризма, который, абсолютизируя опыт антигитлеровской коалиции и перенося его на отношения классов внутри страны, фактически лишал коммунистическое движение идейно-политической самостоятельности. В этих условиях курс на союз с «национальной буржуазией» фактически превращал коммунистическое движение в одну из подпорок национал-реформистских, а иногда и прямо реакционных режимов. В результате всего этого до самой Кубинской революции социалистическую революцию как непосредственную перспективу латиноамериканского освободительного движения провозглашали только троцкизм и некоторые революционные движения местного происхождения, в чем-то соприкасавшиеся и перекликавшиеся с троцкизмом, хотя многие из них не ссылались на Троцкого и вообще «не ведали, что говорят прозой».

Это имело последствия двоякого характера. В 30-е – 40-е годы, пока условия народной революции не вполне созрели, троцкисты и «околотроцкисты» основали ряд партий и организаций, перешедших на практике на позиции антикоммунистического национал-реформизма («Американский народно-революционный альянс» (АПРА) в Перу, «Демократическое действие» в Венесуэле и др.). Они, как и браудеристы в коммунистическом движении, воображали, что посредством реформ можно придать «прогрессивный» характер и местному капитализму, и роли империалистического капитала в Латинской Америке. В ходе Кубинской революции и вскоре после нее, молодежное крыло некоторых из этих течений, а также некоторых компартий, взяло курс на непосредственную революционную борьбу, часто вооруженную, против буржуазной олигархии и империализма. Так было положено начало новому течению латиноамериканской левой, которое в советской литературе неточно называли «леворадикальным»; на мой взгляд, точнее называть его народно-демократическим. Это течение получило после победы Кубинской революции массовый характер, за ним шли целые поколения революционной молодежи. Большинством компартий это течение воспринималось как левацкое, нередко смешивалось с троцкизмом, маоизмом, анархизмом; такое восприятие обусловливалось как инерцией конфликтов прошлых времен, так и особенно расколом социалистического лагеря и фактически отрицательным отношением советского руководства после 1962-63 гг. к вооруженной революционной борьбе в Латинской Америке. Все это привело во второй половине 60-х гг. к глубокому расколу освободительного движения во всем регионе; его левое крыло, ориентировавшееся на опыт и поддержку Кубы, попыталось создать свою международную организацию – сначала в масштабе всего «третьего мира» (Конференция Триконтиненталя 1966 г.), потом в региональном масштабе (Организация латиноамериканской солидарности – OLAS, 1967 г.). Чавес начал политическую деятельность в одной из партий, принадлежавших к этому течению. Идеология нынешнего венесуэльского необоливаризма восходит к Триконтиненталю и OLAS, в том числе инициатива создания V Интернационала – во многом попытка в новых условиях совершить то, что не удалось тогда. Отсюда во многом и сложные отношения данного течения с коммунистами. Перерождение и гибель социализма в СССР воспринимаются им как логический результат бюрократического перерождения, о котором предупреждал Троцкий, а позже Че Гевара. И сейчас Чавес пеняет коммунистам, что они в 60-е годы отказались поддерживать Че Гевару и другие партизанские движения.
В последнее время добавились новые факторы, которые, очевидно, и побудили Чавеса перевести создание V Интернационала в практическую плоскость.

Прежде всего, резко обострилась классовая борьба внутри страны. Мировой экономический кризис не обошел и Венесуэлу. С другой стороны, еще до кризиса, госкапиталистическая по преимуществу политика, проводившаяся под лозунгом «социализма XXI века», столкнулась с прямым саботажем крупного капитала. Капиталисты все чаще закрывают предприятия или доводят их до банкротства. Рабочие занимают такие предприятия и добиваются их национализации. В рабочем движении обостряется борьба между профбюрократами буржуазного образца, записавшимися в новую правящую партию, и левыми организациями («Революционное течение» и др.), также в нее вступившими. На недавних выборах руководства ряда профсоюзов, в том числе важнейшего профсоюза нефтяников, победили левые. Эти левые, судя по их сайтам в Интернете, испытали немалое влияние троцкистских и близких к ним идей. Особенно приветствовали они, как и сам Чавес, переиздание в этом году в Венесуэле «Переходной программы», написанной Троцким в 1938 г. для IV Интернационала. Некоторые черты ситуации в Европе 30-х гг., отразившиеся в данной работе Троцкого (последствия кризиса, угроза фашизма, занятие рабочими предприятий и т.д.), перекликаются с нынешними условиями Латинской Америки, опыт же реального социализма дискредитирован «перестройкой» и контрреволюцией, неоднократным предательством латиноамериканского революционного движения предшественниками и организаторами «перестройки». Но главное, очевидно, в том, что противоречие между рабочим движением и бюрократией, которое Троцкий всячески акцентировал и зрелость которого в СССР 20-х - 30-х гг. явно преувеличивал, в современной Венесуэле действительно играет важнейшую роль. Пусть зачастую классовая сущность происходящих процессов скрыта от многих глаз за очевидными на первый взгляд противоречиями между разными отрядами национальных политических «элит» или между державами «золотого миллиарда» и прочими, но эта сущность не перестает объективно детерминировать политическую ситуацию. Достаточно сказать, что не далее как в начале декабря Венесуэла оказалась на грани банковского дефолта из-за того, что к государственной банковской системе с дозволения правящих кругов буквально присосались коммерческие частные банки, одним из которых владел брат одного из министров, и в итоге своих бизнес-операций пришли к банкротству. Чавесу пришлось национализировать несколько частных банков, брату банкира – уйти с министерского поста, но каковы будут политические последствия, еще вопрос; пока что организации частного сектора, оппозиционные Чавесу, приветствовали национализацию банков-банкротов, а политическая оппозиция как раз перед предстоящими в будущем году парламентскими выборами получила возможность эксплуатировать тему коррупции власти.

Вторая причина – резкое обострение классовой борьбы на международной арене, о чем свидетельствуют реакционный переворот в Гондурасе, размещение американских баз в Колумбии и Панаме, наступление правых сил в Чили, Аргентине и других странах. Чтобы парировать растущую угрозу агрессии империализма и его сателлитов против Венесуэлы, Кубы, Боливии, Эквадора, Никарагуа, этим странам необходима международная поддержка. Это побуждает Чавеса срочно создавать какую-то структуру, которая могла бы организационно оформить интернациональную солидарность антиимпериалистических сил. От коммунистического движения в его нынешнем состоянии, Чавес, видимо, не ожидает достаточной поддержки; альтерглобалистское движение с «сетевой» структурой, на которое он долго ориентировался, показало ограниченность возможностей, не сумев оказать действенного сопротивления агрессии против Ирака, Колумбии, Гондураса и других стран. Рассчитывать хотя бы отчасти на Социнтерн, как не без оснований рассчитывали в 80-е гг. сандинисты Никарагуа и революционеры Сальвадора, теперь не приходится: социал-демократия превратилась по существу в либерально-буржуазную партию, к тому же потерпела тяжелые поражения, в частности на недавних выборах в Германии. Поэтому Чавес и его сторонники, видимо, решили попытаться объединить силы латиноамериканского «леворадикального» течения, остающихся еще на политической арене национально-освободительных движений Азии и Африки, а также левых и левоцентристских движений Европы, пытающихся занять идейно-политическую нишу традиционной социал-демократии («Левая партия», добившаяся относительного успеха на тех же германских выборах, и др.). Очевидно, с этой целью и была проведена встреча левых партий и движений в Каракасе в ноябре с.г., на которой Чавес выступил с призывом к созданию нового Интернационала.
Не исключено, что некоторые круги латиноамериканской и не только латиноамериканской буржуазии, убедившись в невозможности в ближайшие годы свергнуть наиболее радикальные режимы (венесуэльский, боливийский), пытаются их «удушить в объятиях». Сразу после встречи в Каракасе и триумфа Эво Моралеса и его партии на выборах 6 декабря, бразильский сенат проголосовал за прием Венесуэлы в интеграционный блок МЕРКОСУР (туда входят Бразилия, Аргентина, Уругвай, Парагвай и в качестве наблюдателей – Чили и Боливия). Почему правооппозиционное большинство сената, годами саботировавшее прием Венесуэлы в МЕРКОСУР, внезапно передумало? Не делается ли ставка на растворение «социализма XXI века» в госмонополистическом массиве, особенно если на выборах 2010-2011 гг. в Чили, Бразилии и Аргентине победят правые? С этим вполне сочеталось бы и растворение «леворадикального» течения в аморфной «левой» типа нынешней «Европейской левой партии». В то же время непосредственно Венесуэле и ее союзникам угрожает агрессия империалистических сил крайне правого, неофашистского толка; плацдармами ее в Латинской Америке выступают Колумбия, Гондурас и некоторые другие страны. Борьба между сторонниками этих двух линий обостряется не только в самой Латинской Америке, но и в США, Западной Европе, Восточной Азии.
Такая ситуация может побудить Чавеса пойти на компромисс с «умеренными левыми» и умеренно-буржуазными кругами. Возможно, он полагает, что такому компромиссу будет способствовать отмежевание от «сталинизма». В то же время он продолжает радикальный курс (недавняя национализация ряда частных банков и т.д.), понимая его жизненную необходимость для защиты революции. Тут и мог пригодиться Троцкий с его «Переходной программой». Но это пока – гипотеза. Документальными свидетельствами я не располагаю: даже полных текстов выступлений Чавеса и других у меня нет, в Интернете только изложения и цитаты.

Встреча левых в Каракасе непосредственно предшествовала чрезвычайному съезду правящей Объединенной социалистической партии Венесуэлы, который, как намечено, будет заседать до апреля 2010 г. На этот месяц намечен учредительный конгресс V Интернационала. Пока что наиболее «умеренные» организации, типа бразильской Партии трудящихся, не торопятся поддержать инициативу Чавеса, а поддержали ее более радикальные представители «леворадикального» течения: правящие партии Боливии, Эквадора, сальвадорский Фронт Фарабундо Марти (от которого тут же отмежевался избранный по его спискам президент). В то же время не исключено, что определенные круги империалистической и латиноамериканской буржуазии попытаются воспользоваться «фактором Троцкого» (в специфическом латиноамериканском восприятии его) для подрыва отношений «новых левых» с коммунистами, как это уже неоднократно делалось в разных странах. Возможны попытки сколачивания «слева» пятой колонны на Кубе, где сделать это «справа» вряд ли возможно. Предстоящие месяцы будут временем дальнейшего размежевания идейных позиций.
Как на создавшуюся ситуацию реагировать коммунистам? Думаю, исходить надо из того, что идейные основания V Интернационала еще не определились, и мы тоже могли бы, в рамках наших скромных возможностей, повлиять на ситуацию в ту или иную сторону. Нравится нам это или нет, но организации, числящие Троцкого одним из своих идейных предков, но, как правило, очень далекие от троцкистской ортодоксии, сегодня противостоят погружению латиноамериканской левой в болото буржуазного реформизма. Полагаю, что занять выжидательную позицию на основании одного лишь неприятия троцкизма было бы неправильно. Можно невольно толкнуть активных участников революционной классовой борьбы пролетариата в те самые объятия, которые могут их удушить. Не правильнее ли было бы принять участие в предложенном диалоге, выразив с его трибуны свою принципиальную позицию?
Принятие такой линии предполагает, что эта принципиальная позиция коммунистов будет поднята на качественно новый теоретический уровень.
От сегодняшних коммунистов требуется не апологетика какой-либо из сторон давней борьбы, а конкретно-исторический подход к ней, разрешение противоречия путем диалектического «снятия» с удержанием положительного. Иначе мы только дискредитируем себя, уподобляясь описанным Свифтом тупоконечникам и остроконечникам, не говоря уже о том, что можем облегчить классовому врагу обоснование расправы над коммунистами путем отождествления «сталинизма» с нацизмом. Можно и нужно отстаивать правду истории против лжи и клеветы, но для этого надо подходить к ней именно исторически.