Откройте свой Мир!

В связи с сокращением западного воинского контингента в Афганистане, ожидаемым обострением ситуации в этой стране и прогнозируемым усилением региональной нестабильности возрастает необходимость более глубокого осмысления стратегии США в Афганистане и Центральной Азии, да и, собственно, – стремительно формирующейся новой геополитической и геоэкономической конфигурации в данной части Евразии.

Что уже принесли и что еще принесут Соединенные Штаты Афганистану, соседним странам и региону в целом? Какие проблемы решили и, возможно, решат, а какие сформировали и еще сформируют? Как обстановка в Афганистане отразится на ситуации в Центральной Азии, других пространствах? В попытках ответить на эти и многие другие сложные вопросы проект «Центральная Евразия» организовал очередной виртуальный экспертный форум по теме «Политика США в Афганистане и Центральной Азии: советы Бараку Обаме».

В первой части дискуссии приняли участие четыре авторитетных эксперта: Владимир Пластун (Россия), Азиз Арианфар (Германия), Шухрат Ёвкочев (Узбекистан) и Артур Атанесян (Армения).

Владимир Парамонов, руководитель проекта «Центральная Евразия»: первый блок вопросов связан с политикой США именно в Афганистане. Как Вы, уважаемые коллеги, оцениваете результаты международной антитеррористической кампании? Что практически дала Соединенным Штатам военная операция? Как Вы видите перспективы переговоров США с талибами? Возможна ли какая-либо договоренность? Насколько, на Ваш взгляд, будет тверда позиция и успешна линия талибов по вопросу полного вывода из страны иностранных войск? Почетное право «открыть» дискуссию предоставляется мэтру российской «школы» по Афганистану – Владимиру Никитовичу Пластуну.

Владимир Пластун (Россия), доктор исторических наук, профессор: не считаю, что т.н. антитеррористическая кампания была «международной». Она была «натовской» во главе с США, и около нее «крутился» целый ряд других мелких стран в надежде заслужить одобрение из Вашингтона, получить кое-какие денежки и «обкататься» на поле боя. Надеюсь, «обкатка» пошла им на пользу – применят опыт для подавления у себя на родине народных протестов и, при необходимости, – для свержения собственных правительств. В целом же, 12-летнее пребывание иностранных войск показало следующее:

- США – уже не гегемон;

- афганцы должны сами решать свои проблемы («через свой пот и свою кровь»);

- США воспользовались случаем (возможно, ими самими организованным «воздушным налетом на территорию США») для закрепления в Центральной Азии – богатейшем сырьевыми ресурсами регионе; а террор – он и в Бостоне террор.

Касаясь другого вопроса – переговоров, на мой взгляд, договоренность США с талибами возможна. Талибы могут принять определенные условия Соединенных Штатов. Американская болтовня о правах человека давно ушла на второй план. Главное для США – решать геополитические задачи: закрепления в Центральной Азии, наблюдения за СНГ и Китаем, «кнута и пряника» для Пакистана и Ирана.

У талибов на первом плане (сегодня!) – избавиться от присутствия США и установить свои порядки в Афганистане. А там – можно продолжать в «талибском духе», что не исключает возможность нарушения ими соглашений, заключенных с неисламскими странами. Последнее легко проверить, прочитав запись телефонного разговора покойного президента США Рейгана с не менее покойным президентом Зия-уль-Хаком, заявившим, что Женевское соглашение о выводе советских войск он соблюдать не собирается, так как это договор с кафирами (прим.: от араб. «кафир» – неверный, неверующий, т.е. не мусульманин).

О полном выводе войск из Афганистана говорить не приходится. Даже если предположим, что войска будут выведены, то к охране американских объектов в Афганистане уже давно приставлены американские отставники: морпехи, сотрудники ЦРУ, армейцы и т.п.

США в Афганистане были, есть и будут. Здесь сплелись интересы не только американской и афганской верхушки (общие интересы – бизнес и наркотики), но и «нашей» среднеазиатской. Только – без рекламы. Ничего личного, просто бизнес…

Азиз Арианфар (Германия), директор Центра изучения Афганистана: ясно одно – нынешняя стратегия США в отношении Афганистана и региона в целом зашла в тупик. Несмотря на огромные расходы (в размере нескольких сотен миллиардов долларов), США не добились никаких стратегических целей, наиважнейшими из которых являлись:

- смена режимов в Пакистане и Иране;

- укрепление марионеточного режима в Кабуле;

- недопущение «выхода» Китая через Пакистан в Персидский залив;

- дестабилизация ситуации в Центральной Азии;

- реализация таких помпезных транспортно-коммуникационных проектов как «Нубукко», «Трасека», ТАПИ, строительство железной дороги «Гвадар-Кушка».

Напротив, США погрязли в болоте бесконечных войн «на истощение».

Если в ближайшем будущем не произойдут какие-нибудь коренные изменения в стратегии США на глобальном и региональном уровнях, особенно по афганскому направлению, то ситуация в Афганистане после 2014 года будет только ухудшаться и осложняться, а стратегический провал Америки в Афганистане и в целом в Центральной Азии будет неизбежным.

Между тем, возможно, что американцы (для того, чтобы избежать полной потери Афганистана, победы талибов и Пакистана, а в перспективе – Китая) будут вынуждены поставить на повестку дня такие инициативы как нейтралитет Афганистана и мирный процесс под патронажем ООН. Следует предположить, что система политической структуры страны, в конечном счете, будет конфедеративной: на востоке и на юге – талибы, а на севере и западе – моджахеды.

В нынешних условиях мир и стабильность в регионе может обеспечить только восстановление нейтрального статуса Афганистана, подписание при посредничестве и под гарантии ООН договора между Афганистаном и Пакистаном, который содержал бы три основных пункта: невмешательство во внутренние дела друг друга, ненападение друг на друга, отсутствие территориальных претензий друг к другу. Тем не менее, учитывая то, что в современных реалиях это не представляется возможным в ближайшем будущем, то есть все основания полагать, что кризис будет только углубляться.

И здесь принципиально важен фактор Пакистана. Пакистан умело маневрирует между Китаем и Америкой. С одной стороны, Исламабад получает деньги от Пекина для того, чтобы вытеснить американцев из Афганистана, а с другой стороны – получает дань от Вашингтона для того, чтобы помочь американцам задержаться в Афганистане.

Стратегия Пакистана в отношении Афганистана на сто восемьдесят градусов отличается от стратегии США в этой стране. Пакистанская политика направлена на создание конфедерации с Афганистаном. В свою очередь, американцы хотят иметь в Кабуле марионеточное правительство, которое прислушивалось бы к их командам, и при помощи которого можно было бы контролировать Пакистан и соседние с Афганистаном страны.

Касаясь переговоров нужно отметить следующее. Ясно, что переговорный процесс с талибами на нынешнем этапе, как и ожидалось, полностью зашел в тупик. Однако, нельзя исключать возможности прихода части талибов в афганское правительство в качестве «пятой колонны» Пакистана. Но, после 2014 года, как только американцы почувствуют, что Кабул неизбежно падет, то непосредственно путем сделок с Пакистаном могут оставить этот город талибам (Пакистану). При этом неизбежно создание при содействии Саудовской Аравии и Катара религиозной смешанной структуры правительства, состоящей из талибов и некоторых мулл из северных провинций. Однако, при этом американцы останутся в северных и западных провинциях.

Тем не менее, война вдоль границ северных и южных провинций все равно будет продолжаться. С падением юга и востока Афганистана, перехода этих частей страны к талибам и Пакистану, мировая торговля наркотиками и терроризм окажутся под эксклюзивным, монопольным контролем Пакистана, что серьезнейшим образом повредит международной безопасности. Ясно, что США могут с большими затратами еще долгое время оставаться на севере и западе Афганистана.

Шухрат Ёвкочев (Узбекистан), доктор политических наук, профессор: считаю, что однозначно сказать о положительных или отрицательных результатах антитеррористической компании в Афганистане нельзя. Мы можем отметить ее плюсы и минусы, а затем их «взвесить».

К плюсам относятся:

- разгром террористических групп, обосновавшихся на территории Афганистана;

- сохранение статус-кво для стран региона;

- локализация конфликта в рамках страны;

- некоторое развитие экономической инфраструктуры.

К минусам относятся:

- увеличение производства и трафика наркотиков;

- дальнейшая эскалация напряженности в регионе;

- провал в достижении основных целей.

Таким образом, основной вывод – компания не достигла заявленной и основной цели, «афганская проблема» не была решена.

К вопросу о переговорах. Дело в том, что у американцев большой опыт ведения сепаратных переговоров. Достаточно привести примеры переговоров с египетскими «Братьями-мусульманами» и афганскими моджахедами в 80-е годы. Другой вопрос – насколько будут тверды результаты переговоров, будут ли они долгосрочными? Не получится ли, что «хотели как лучше, а получилось как всегда»? Именно эти вопросы вызывают сомнение. Что касается полного вывода войск из страны, то я считаю, что талибы добьются этой цели, правда сроки ее достижения могут быть не столь близкими.

Артур Атанесян (Армения), доктор политических наук: в общем и целом, как правило, большинство попыток понять политику США, особенно стратегические цели и интересы Америки, сводятся к формулированию аналитики по схеме «(1) интересы США, – (2) то, как США добиваются защиты своих интересов – (3) то, что из всего этого в результате получилось».

И опять же, как правило, первые две части данной аналитической цепи обычно обозначаются и самими США, и теми, кто анализируют их внешнеполитический курс, более-менее четко. Третья же часть о том, что вытекает из заявленных интересов и определенных шагов по их реализации, увязывается с предыдущими доводами не только очень абстрактно, но и, можно сказать, вообще не совсем увязывается.

Так, до сих пор не очень понятно, для чего США и НАТО нужно было «отрывать» Косово от Сербии и делать из него непонятное карликовое и не всеми признанное государство, хотя тогда, в 1999 году, аналитики были совершенно уверены в том, что США якобы утверждают свое присутствие в Восточной Европе, в обход России, в угрозу прежнему миропорядку, становясь единственной монопольной сверхдержавой. Однако, после всего этого, США не только не стали единственной сверхдержавой, но и постепенно уступили целый ряд сфер мирового влияния окрепшему тогда Евросоюзу, а теперь – Китаю.

Аналогично было воспринято вторжение США в Афганистан и Ирак. Вопрос о том, зачем Соединенным Штатам нужен Афганистан, сегодня ни у кого из аналитиков не вызывает сомнения, но вот для чего конкретно – это не совсем однозначно и понятно. Ясно только, что вряд ли «ради утверждения в Афганистане демократии», а также вряд ли, что «для борьбы с талибами».

Довод о том, что США нужно закрепиться в регионе для продолжения расширения зоны своего влияния на центральноазиатские республики также звучит очень призрачно. Если спросить у представителей Центральной Азии о том, хотят ли они жить по американским правилам и «быть» с США, то большинство людей, скорее всего, воспримет эту альтернативу как угрозу национальным традициям и устоям, как угрозу социальной структуре общества, как дешевку в обмен на национальные ценности.

Кроме того, наблюдение за тем, что может быть с твоей страной после «прихода» в нее США (на примере интервенций в Ираке и Афганистане), а также выводы относительно последствий гражданских революций по примеру «арабской весны», не очень вдохновляют.

В итоге, получается, что вся аналитика по поводу того, что де «США знают, что делают», опираясь на свои национальные интересы, расширяя зоны стратегического присутствия и т.д., звучит аналогично строке из песни В.Высоцкого: «жираф большой, ему видней». Похоже, сам «жираф» пока еще не полностью определился с тем, зачем ему все это надо, и ориентируется на неореалистический принцип – «не расширяясь, уменьшаешься, не приобретая – теряешь».

Владимир Парамонов: большое спасибо, дорогие коллеги! Хотя Ваши оценки и были выстроены в разных плоскостях анализа, тем не менее, в них есть не только много различий, но и много общего. Выделю, на мой взгляд, наиболее важные моменты.

Во-первых, очевидно, что мнение известного российского эксперта В.Пластуна однозначно более четко и жестко указывает на попытки Америки всячески закрепиться в регионе, где «о полном выводе войск из Афганистана говорить не приходится», равно как и очень сложно говорить о возможности соблюдения талибами любых договоренностей.

Во-вторых, хотя мнение другого известного специалиста по Афганистану – А.Арианфара выдержано в несколько ином духе, чем мнение В.Пластуна, два эксперта, тем не менее, едины в том, что ситуация в Афганистане и вокруг него будет сложной, подверженной влиянию значительного числа рисков (как внутренних, так и внешних). При этом, А.Арианфар четко сделал акценты на попытках США по «дестабилизации ситуации в Центральной Азии», принципиальной важности политики Пакистана, растущей роли Китая и невозможности в современных условиях достижения неких значимых договоренностей по Афганистану.

В-третьих, авторитетный узбекский эксперт – Ш.Ёвкочев, делая вывод о том, что «компания не достигла заявленной и основной цели», а сама «афганская проблема» так и не была решена, тем не менее, выступил в качестве единственного эксперта, который отметил и некие «плюсы» военной операции: разгром террористических групп, обосновавшихся на территории Афганистана, сохранение статус-кво для стран региона, локализация конфликта в рамках страны, некоторое развитие экономической инфраструктуры. Тем не менее, Ш.Ёвкочев, также как В.Пластун и А.Арианфар, сохраняет сомнения по поводу перспектив переговоров с талибами, а, следовательно, – по поводу перспектив самого мирного процесса в Афганистане.

В-четвертых, в отличие от своих коллег, принявших участие в обсуждении, известный армянский политолог А.Атанесян взял за основу своего анализа собственно стратегию США. Экспертом, на мой взгляд, справедливо была обозначена проблема противоречивости стратегии США – явного несоответствия между ее целями/путями и результатами. Причем, эксперт ставит под сомнение и сам тезис о стремлении Соединенных Штатов закрепиться в Центральной Азии. Единственным более-менее аналитическим объяснением всего этого, по мнению А.Атанесяна, может быть только следование США такому принципу как «не расширяясь, уменьшаешься, не приобретая – теряешь».

В целом, надеюсь, что громкое название дискуссии вызовет не только скептические улыбки у некоторых государственных чиновников, считающих себя причастными к формированию реальной политики и «прекрасно знающих ответы на все вопросы», но и привлечет большее информационное, а также политическое внимание именно к профессиональному обсуждению актуальных для региона проблем, в целом мнению ведущих экспертов. «Услышит» ли советы этих экспертов сам Барак Обмама и помогут ли эти советы сделать политику США в Афганистане и Центральной Азии более конструктивной? На мой взгляд, на этот счет не стоит питать особых иллюзий… Тем не менее, многое будет зависеть от качества экспертно-аналитических механизмов сформированных в США, готовности конкретных американских политиков и чиновников слышать и слушать.

Виртуальный экспертный форум «Советы Бараку Обаме». Часть 1.

Примечание: материал подготовлен в рамках совместного проекта с интернет-журналом «Время Востока» (Кыргызстан), http://www.easttime.ru/ при информационной поддержке ИАЦ МГУ (Россия), ИА «Регнум» (Россия), Политологического Центра «Север-Юг» (Россия), сайтов «Регион.kg» (Кыргызстан) и «Viperson.ru» (Россия).

Давлетов
М.И.


ООО
«Коинот» г.Уфа, Россия


 


         
Средняя Азия (Казахстан, Узбекистан, Киргизия, Туркменистан,
Таджикистан) является главным транспортным узлом Евразии, здесь издавна
проходили основные международные трассы, включая и знаменитый шелковый путь
(рис.1). Географически этот регион остается и сейчас в центре международной
торговли и коммуникаций. Поэтому понятен интерес крупных держав: Китая, США,
Евросоюза, России к этому региону.


         
После развала СССР и парада суверенитетов, страны Средней Азии начали
проводить свои национальные политики, отгораживаясь друг от друга. По многим
вопросам оказалось необходима совместная работа,  особенно в области  водного хозяйства и орошения. Было создано
несколько крупных экономических, военных объединений ШОС, ОДКБ и т.д., но пока
они имеют декларативный характер. Обозначились вектора притяжения различных
государств: Казахстана, Киргизии к России, Таджикистана к Ирану. Узбекистан,
Туркменистан проводят политику самодостаточности.


       
Многие проекты в политике и экономике Средней Азии построены на
национальных способах анализа, часто предвзяты. Есть упование многих на
спонсорства Россией местных проектов. Трудно представить, что олигархи РФ,
основная деятельность которых – легализация откатов через бюджет, перевод средств за границу, согласятся
финансировать многочисленные националистические местные кланы Средней Азии с чрезвычайно
низкой производительностью труда и огромными непредсказуемыми финансовыми запросами.
Низкая производительность труда в свое время послужила причиной распада СССР.
Та работа, которая  ведется экспертами
государственных учреждений – институтов, министерств, носит явно
политизированный, идеализированный характер.


     
США сейчас заняты расчленением РФ, созданием различных противовесов в
региональных интеграциях на пространствах Евразии.         Китай активно проводит политику освоения
Сибири, Урала, создания компаний в Средней Азии, проработки культурного
наследия тюркской цивилизации в рамках ЮНЕСКО.


             


Рис. 1 Средняя Азия.


          Гульмира Илеуова (Казахстан), руководитель
Центра социальных и политических исследований "Стратегия": у
отдельных экспертов есть ощущение, что у современного Китая постепенно
пробуждаются имперские амбиции. Верным признаком империалистических устремлений
Китая является его попытка гуманитарного воздействия на уровне региона.
Показателен случай с официальной регистрацией Китаем эпоса «Манас» в ЮНЕСКО как
китайского народного достояния. «Приватизации» подвергся Чингиз-хан, который
признан на официальном уровне одним из величайших китайских императоров.
Поэтому, по прогнозам экспертов, в ближайшее десятилетие мы станем свидетелем
перерождения Китая – превращения его из благодушного соседа в прагматичную и
жесткую империю [1].


      
Недавнее соглашение в Белоруссии по созданию китайской экономической
зоны на 80 км² с 600 тыс. рабочих, еще раз доказывает международные амбиции
Китая, как мощной  сверхдержавы.


      
Исходя из ситуации, единственно действенным способом разработки
программы развития Средней Азии на данный момент может быть создание экспертной группы мусульман, проживающих на данной территории и не зависящих от национальных амбиций. В исламе запрещено упоминание
нации. Кроме этого, 1,6 млрд. мусульман – это надежный рынок сбыта по всему
миру, который государствам Средней Азии обязательно нужно осваивать.


                                            Литература:


1.
Владимир Парамонов   «Является ли
региональная интеграция обязательным условием устойчивого развития Центральной
Азии?»/ Форум «ЦЕНТРАЛЬНАЯ
ЕВРАЗИЯ» http://www.easttime.ru/
22.08.2012
09:12

Давлетов
М.И., Давлетов Р.М., Кравченко Ю.П.¹


ООО
«Коинот» г.Уфа, Россия, ООО «Лайт-2»¹ г.Уфа, Россия.


 


        
Развал СССР заставил предпринимателей Башкирии искать новые рынки сбыта,
учитывая исторические, культурные связи народов Евразии. Одним из перспективных
направлений экономического сотрудничества фирм Поволжья с международными
корпорациями является территория Центральной Азии, Персидского Залива, северной
Африки.


         
Ключевые слова: ралли, историческое наследие, близость культур.


         
Keywords:



 


       
  Территория Предуралья имеет
большую и интересную историю: неоднократно через Урал проходили миграции
различных кочевых племен – сарматов, гуннов. Более 1000 лет назад на территорию
Башкирии пришел ислам. 200 лет назад в Уфе было создано Духовное управление
мусульман России. Многие произведения татарской и башкирской культуры написаны
на арабском алфавите. Большое количество имен татар, башкир – арабские. Во
время начавшейся перестройки остро встал вопрос интеграции производств Башкирии
в международные рынки.       


        
Экономическое развитие России, стран Центральной Азии, Персидского
Залива, предопределено следующими основополагающими факторами: географическим
положением (коммуникационное пространство между Европой и Юго-Восточной Азией),
энергетическими ресурсами (нефть и газ), наличием огромных нефтедолларовых
ресурсов, становлением новых экономик.


       
Транспортная тема Евразии включает стратегию строительства железных дорог
в Центральной Азии до границ Китая, развитие портовой и многофункциональной
корабельной инфраструктуры на Каспии для растущих перевозок различных грузов на
европейско-азиатском направлении в рамках европейской транспортной программы
ТРАСЕКА.

        Наличие нефтедолларов в таких
энергоресурсных странах как Азербайджан, Казахстан, Туркменистан делают
реальной осуществление глобальных региональных транспортных и других
инвестиционных проектов: строительство нефтегазопроводов, нефтеперерабатывающих
предприятий и других производств.


        
Страны Центральной Азии вкладывают большие средства в проекты, как на
своих территориях, так и в других странах. В последнее время потенциальной
страной для нефтедолларовых инвестиций становится слаборазвитый, но привлекательный
своим соседством с огромным китайским рынком Кыргызстан.


       
За последние десять лет товарооборот между тюркоязычными государствами
вырос в 10 раз. Турция вложила инвестиции в Азербайджан на сумму $7 млрд., в
Казахстан – $2 млрд., в Кыргызстан – $1 млрд. На ближайшее время прогнозируется
довести товарооборот с Азербайджаном до $5 млрд., Казахстаном - до $4,5 млрд.,
с Кыргызстаном – $3 млрд.

Подписаны соглашения о создании Тюркской научной Академии, Фонда поддержки
тюркской культуры и наследия, а также учрежден единый флаг ССТГ с символами 4
государствами стран: солнце из флага Киргизии, звезда - Азербайджана, полумесяц
- Турции, цвет - Казахстана.

         Исходя из исторического наследия
Башкирии и потенциала экономического развития Центральной Азии, возникла
бизнес-идея: создать ралли и построить спонсора проекта: автозавод. В 2006г предпринимателями
РБ было предложено построить автозавод в г. Учалы (рис.1). Вблизи находятся несколько
металлургических заводов России: в г.Златоусте, Магнитогорске, Челябинске,
Белорецке.   


         
Учитывая географию была предложена трасса Уфа-Дубай-Каир-Рабат (через
Иран): около 9400км по прямым отрезкам (рис.2). Средняя длина прохождения
маршрута ралли в день должна быть около 1000 км [1,С. 91-97;  2, С.82].   


 


Рис.1
Площадка под строительство завода возле дер.Имангулово.


 


 


 


 


 


 


        Мы попробовали открыть филиал завода
мицубиси. Вышли на автофедерацию ОАЭ, послали фото района предполагаемого
строительства завода возле г.Учалы (фото 1, 2, 3). Но японцы оценив
строительные, организационные, административные издержки, предпочли другую
площадку – конверсионный завод в г.Калуге с готовыми цехами, коммуникациями и
обученным персоналом.           


Рис.2 Трасса Уфа-Дубай-Каир-Рабат


 


 


 


 


Через полгода администрация г.Учалы
согласилась предоставить свободные площадки на севере города, вблизи
железнодорожных путей, с линией электропередач от г.Магнитогорска [3, С.56-60].   


 


     
     


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


Фото1. Местность площадки относительно
телевизионной вышки г.Учалы (8км до центра
города).  


        Учалинские
предприниматели предложили запасной вариант: выйти на концерн «фиат» с
предложением  построить завод легких
грузовиков мощностью 50тыс./год. Но 2 года назад министр РФ Набиуллина Э.С.
издала закон о минимальной сборке в 300тыс/год, похоронив проект учалинского
фиата. Ведь фактически это объем завода Камаз в Набережных Челнах. Для таких
объемов необходимо увеличить население г. Учалы в 13 раз.


       
К сожалению, весь научный, производственный потенциал, министерство
промышленности, духовные управления РБ, президент  Башкирии остались в стороне от участия в этом
региональном проекте.


         
В тоже время итальянцы не теряли времени даром и открыли совместно с
«дженерал моторс» Туринский университет в Ташкенте, встав на восточном конце
нашей планируемой раллийной трассы в Центральной Азии. Одновременно, fiat/chrysler открыли
завод в г. Крагуевац (Сербии) по выпуску модели fiat500L 200тыс/год (до 300тыс/год),
инвестировав 1 млрд. евро. Географически, контролируя сбыт авто и запчастей по
Северной Африке через Средиземное море – на западном конце трассы.





   



 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


   
    Фото 2. Обзорное фото в
сторону деревни Имангулово, 4 км до железной дороги.


         
Конечно, все эти проекты (на уровне заводов)  отслеживаются крупными корпорациями.
Оказалось, что наш вариант (азиатско - африканский)  конкурирует с французским ралли Париж-Дакар.
Но из-за постоянных минирований дорог на мусульманских территориях, европейцы с
каждым годом неохотнее участвовали  в
этом мероприятии.


        
Оценив обстановку и перспективы, организаторы ралли Париж-Дакар
перенесли свое мероприятие в Южную Америку, - на христианские территории. А на
территории Северной Африки – по планируемой нами раллийной трассе, начались
оранжевые революции, восстания, смены правительств.


        
В Башкирии большое количество заводов, но все они являются только
поставщиками комплектующих. Очень мало производств, рассчитанных на полное
изделие. Внутренний, республиканский рынок – минимальный. Нужны производства,
рассчитанные на полную сборку изделий: автомобилей, сельхозтехники, самолетов,
производных нефтехимии и т.д. У нас есть карьеры, рудники, запасы сырья, развитая
промышленность, но нет внутренних потребителей (цельных производств) в Башкирии,
что сильно снижает конкурентоспособность башкирских товаров на международном
рынке.





 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


 


       
     Фото3. Дополнительная
площадка в 80 га.      


  
     Многие
мусульманские инвестиционные фонды готовы вкладывать финансы в проекты на территории
РБ, но их отпугивают запутанные административные барьеры и стиль работы
министерства промышленности республики.


                                               ЛИТЕРАТУРА:


1. Кравченко
Ю.П., Давлетов Р.М., Давлетов М.И «Финансирование НИОКР в Башкирии» / Уфимская академия
экономики и сервиса. / Сборник научных статей VIII
Международной научно-технической конференции 7 декабря 2011 г. «Инновации и
перспективы сервиса». Часть IV С. 91-97


2. Давлетов
М.И., Кравченко Ю.П., Савельев А.В, Турикешев Г.Т-Г. «Башкортостану нужен исламский
банк», журнал «Банковское дело» № 3, 2011г, С.82


3. Давлетов
Р.М., Давлетов М.И. «Перспективы исламского предпринимательства в Башкирии» / Уфимская
академия экономики и сервиса. / Сборник
научных статей VIII Международной
научно-технической конференции 7 декабря 2011 г. «Инновации и перспективы
сервиса». Часть IV С. 56-60                                          

Кравченко
Ю.П.¹, Давлетов М.И.², Давлетов Р.М.²,


ООО
«Лайт-2»¹, ООО «Коинот»² г.Уфа, Россия, г.Уфа, Россия.


 


      
Даны перспективы разработки астероидов для промышленности, варианты
проектов добычи руды, компоновка разведочных комплексов. Учитывая рыночные
отношения, перспективность разработки космических объектов увеличивается.
Необходимо ориентировать существующие авиапроизводства Башкирии на разработку
космических систем.


   
   Ключевые слова: астероид,
организация полезных ископаемых на космических объектах.


       Keywords: asteroid, the minerals in
space objects.


 


       
Вступление РФ в ВТО приведет к необходимости развивать отрасли Башкирии
наиболее конкурентоспособные в экономике. Одним из самых развитых и
перспективных в республике является аэрокосмический сектор: 6 заводов в г.Уфе и
2 завода в г.Кумертау – комплектующие к самолетам, ракетам, спутникам,
авиадвигатели, вертолеты. Начата сборка спутников в УГАТУ [1, с.371-378].
Намечается строительство ремонтного терминала в уфимском аэропорту на 40
боингов, аэробусов/год, сборочного завода боинг, завода космических
транспортных зондов. Уфимское моторостроительное производственное объединение
(УМПО) начало разрабатывать легкий самолет для ВВС Индии. Все эти действующие производства
требуют определить самые перспективные, экономически выгодные проекты. Одним из
самых перспективных для Башкирии экономических  направлений является космос.


     
 В связи с освоением космоса, в последние
годы определились перспективные направления как добыча полезных ископаемых на
астероидах. По данным СМИ детальной проработкой этого направления занимается
фирма Planetary Resources – директор Питер Диамандис.


        
Его компания планирует в ближайшие 10 лет найти подходящий для этого
астероид. Для этого компания начнет запускать автоматические телескопы для
поисков. Промышленное освоение астероидов
предполагает добычу сырья на астероидах и космических телах в поясе астероидов
и околоземном пространстве. Различные
минералы и летучие элементы, находящиеся в составе пород астероида или кометы,
могут служить источником железа, никеля и титана. Кроме того астероиды содержат
в своём составе водосодержащие минералы, из которых можно получить воду и кислород,
необходимые для поддержания жизни, а также водород — один из основных
видов ракетного топлива. В процессе дальнейшего освоения космоса
использование космических ресурсов будет просто необходимо.


      Добыча на
астероиде платины, кобальта и других редких минералов с последующей их доставкой
на Землю может приносить очень большую прибыль. В ценах 1997 года сравнительно
небольшой металлический астероид диаметром в 1,5 км содержал в себе
различных металлов, в том числе драгоценных, на сумму 20 триллионов долларов
США.
Золото, кобальт, железо, марганец, молибден, никель, осмий,
палладий, платина, рений,
родий и рутений, которые сейчас добываются из верхних слоёв Земли,
зачастую являются остатками астероидов. Они упали на Землю во время ранней
метеоритной бомбардировки, когда после остывания коры на планету обрушилось
огромное количество астероидного материала. Из-за большой массы более
4 млрд. лет назад на Земле начала происходить дифференциация недр, в
результате чего большинство тяжёлых элементов под действием гравитации
опустилось к ядру планеты, поэтому кора оказалась обеднённой тяжёлыми
элементами. На большинстве астероидов из-за незначительной массы никогда не
происходила дифференциация недр и все химические элементы распределены в них
более равномерно.


        В 2004 году мировое производство железной руды превысило 1 млрд. тонн. Для
сравнения, один небольшой астероид класса M диаметром в 1 км может
содержать до 2 млрд. тонн железо-никелевой руды, что в 2-3 раза превышает
добычу руды за 2004 год. Астероид Психея содержит 1,7·1019 кг железо-никелевой
руды. Этого количества хватило бы для обеспечения потребностей населения
земного шара в течение нескольких миллионов лет, даже с учётом дальнейшего
увеличения спроса. Небольшая часть извлечённого материала может также содержать
драгоценные металлы.


      
Около 10% околоземных астероидов являются энергетически более
доступными, чем Луна. Более того, если технологии позволят переместить такие
астероиды на орбиту Земли, то освоение этих астероидов и добыча полезных
ресурсов на них составит серьезную конкуренцию добыче этих ресурсов на самой
Земле. Так,
в случае доставки полезных ресурсов на орбиту Земли, стоимость полезного груза
за килограмм в настоящее время составляет свыше $ 10000. Эта же цифра составит
верхнюю границу того, если получится извлекать ресурсы из астероидов на низкой
околоземной орбите.


         В 2006
году обсерватория Кек объявила, что многие троянские
астероиды Юпитера, состоят изо льда и являются, возможно, выродившимися ядрами комет. Другие кометы
и некоторые сближающиеся с Землёй астероиды также могут обладать большими
запасами воды. Использование местных ресурсов для создания и поддержания
жизнеспособности базы поможет существенно снизить себестоимость добычи сырья.
В
будущем будут создаваться в космосе что-то на подобие "АЗС", где
смогут дозаправляться космические аппараты: от околоземных спутников до
космических судов, отправляющихся на другие планеты для исследования дальнего
космоса. Одним из главных факторов окупаемости добывающей базы является выбор
правильной траектории и времени полёта, а также астероида, с приемлемым
значением первой космической скорости (). Значительная часть
добытых ресурсов может быть израсходована в процессе их доставки на Землю, а
особенно при старте с астероида и разгоне.


          Вторым фактором является выбор цели. В
настоящее время качество руды и, как следствие, стоимость и масса оборудования,
необходимого для его извлечения, неизвестны. Тем не менее, выявить потенциальные
рынки сбыта добытых на астероидах ресурсов, с последующим получением прибыли,
вполне реально. Например, экономия доставки нескольких тонн воды на низкую
околоземную орбиту (НОО) за счёт добычи её на астероиде может привести к
существенной прибыли в области космического туризма.


          Астероиды, сближающиеся с
Землёй, являются первостепенными объектами для промышленного
освоения. Низкое значение  делает их пригодными объектами добычи
строительных материалов для околоземных космических объектов, что значительно
снижает экономические затраты на транспортировку грузов на орбиту Земли. Примером
астероида, наиболее перспективного для освоения, является астероид  Нерей.
Этот астероид имеет очень низкую , даже по сравнению с
Луной, что позволяет легко поднимать с его поверхности добытые материалы.
Однако чтобы доставить их на Землю, потребуется разогнать корабль до гораздо
большей скорости.


     Возможны
три варианта добычи сырья:


1. Добыча руды и доставка её на место последующей
переработки,


2. Переработка добытой руды прямо на месте добычи, с
последующей доставкой полученного материала,


3. Перемещение астероида на безопасную орбиту между
Луной и Землёй.              Это
теоретически может позволить сэкономить добытые на астероиде материалы. Высококачественная
переработка сырья прямо на месте добычи позволит существенно снизить затраты на
транспортировку добытых материалов, хотя для этого потребуется доставка на
астероид дополнительного оборудования.


      Добыча и переработка полезных ископаемых на
астероиде требует специализированного оборудования, способного работать в
условия открытого космоса. Из-за малой силы тяжести даже сравнительно небольшой
импульс может оказаться достаточным, чтобы оборудование могло сорваться от
поверхности астероида и улететь в открытый космос, поэтому всё оборудование
должно надёжно закрепляться.


      Возможные
способы добычи руды (рис.1):


1. Руды могут добываться методом, аналогичным тому,
который сейчас используется в карьерах.


2. На ядрах выродившихся комет с помощью теплового
воздействия (ядерные силовые установки) можно добывать воду и различные летучие
соединения газов, таких как водород, и использовать их как топливо.


3. Если добывать сырьё открытым
способом будет невозможно и потребуются шахты, то необходимо будет строить
транспортные системы для доставки руды из шахт на поверхность и в центр
обработки.


Рис. 1 Компоновка космического
(геологического) разведочного комплекса по промышленной переработке астероидов.


4. Чтобы обеспечить развитие производства и исключить
необходимость вмешательства человека при различных аварийных ситуациях, можно
создать на астероиде самовоспроизводящиеся машины. Например, машину, которая в
состоянии из добытого с поверхности астероида материала собрать свою точную
копию за один месяц. Такие машины могут использовать для строительства кремний
и другие металлы и обеспечиваться энергией от солнечных батарей. Для устойчивой
работы любого горнодобывающего оборудования необходимы очень высокая степень
автоматизации, а также  присутствие человека
непосредственно на астероиде.   


         Исходя
из задач, размер космического разведочного комплекса будет радиусом не менее  50м. Снаружи необходима легкая броня от
метеоритов. В комплексе необходимо проектировать жилой комплекс с рубкой
управления, горнопроходческий (плавильный) цех с ядерной установкой, сборочный
машиностроительный наноцех из продуктов переработки, отсек с навигационной и
запасной аппаратурой, 2 космических зонда для работы в космосе, 2 космоплана
для спуска на Землю. Минимальный штат разведочного комплекса: 10 человек:
командир - 1, штурман - 1, биолог - 1, нач. горного цеха - 1, нач.
машиностроительного цеха - 1, врач - 1, механик - 1, специалист по электронным
приборам - 1, специалист по двигателям - 1, геолог -1.


         Учитывая
промышленный и научный потенциал РБ необходимо ввести в проекты вновь
создаваемого наноцентра в Уфе  вопросы
создания технологий для космических транспортных зондов, космических
горнодобывающих комплексов, космических двигателей. Желательна в области разработки
космических проектов кооперация с научными и производственными организациями
Татарстана.


                                              Литература.


1.
Якупов Р.Г., Давлетов М.И., Кравченко Ю.П., Савельев А.В., Турикешев Г.Т-Г
«Космическая геология. Мониторинг трубопроводов системой Глонасс. Смещение
трубопровода при геологическом сдвиге. Всероссийская научно-практическая
конференция с международным участием «Проблемы безопасности и защиты населения
и территории от чрезвычайных ситуаций (Безопасность-2011)» в рамках V-го республиканского форума «Безопасность-2011».
Том-I,  С. 371-378.
/ УГАТУ, Уфа февраль 2011

Давлетов
Р.М., Давлетов М.И., Кравченко Ю.П.¹


ООО
«Коинот» г.Уфа, ООО «Лайт-2» г.Уфа¹


 


       
Многие годы Башкирия большей частью экспортировала свои ресурсы и
научно-технические разработки за пределы республики, превратившись в крупного
поставщика комплектующих. В то же время отсутствует внутренний республиканский
рынок, что значительно снижает конкурентоспособность Башкирии. Необходимы
внедрять законченные технологические производства во всех отраслях.


     
Ключевые слова: авиация, машиностроение, горные работы.


      Keywords: aircraft, airplanes,
machine-building, mining.





       РФ вступила в ВТО, что неизбежно
приведет к изменению социально-экономического положения республики. Многие годы
Башкирия была встроена в индустриальный комплекс СССР. После распада союза,
были потеряны многие налаженные связи. Произошли быстрые крупные изменения в
структуре промышленности: многие годы РБ была территорией газо - нефтедобычи,
нефтепереработки, сельского хозяйства. Устойчиво развивалась строительная
отрасль, авиационные, космические производства (фото 1, 2). В настоящее время,
легкодоступные близповерхностные  запасы  
углеводородного сырья в республике закончились.        


Фото
1. Выставка в Конгресс-холле «Уфа - авиация 2012г».


 Дальнейшая добыча нефти
на глубине свыше 2 км требует огромных затрат, что в сравнении с залегающими
близ поверхности в Западной Сибири пластами с углеводородами экономически
невыгодно. Башнефть вынуждена переводить свои основные добывающие производства
на север Западной Сибири, к побережью Ледовитого океана. Остро встал вопрос
загрузки мощностей нефтеперерабатывающих производств в г.Уфе.


Фото
2.


Все основные потоки УВ по территории РБ
в бывшем СССР проходили: через Западную Сибирь – Челябинск – Уфу –
Альметьевск.  ОАО Сургутнефтегаз развивая
переработку сырья на своих площадях, пришел к выводу, что заводы РБ являются
конкурентами и отнимают рынок его производств и содержать транспортную систему
на Челябинск – это лишние накладные расходы.


Поэтому, считая нас прямыми
конкурентами, сибирские фирмы отказываются поставлять нефть в РБ через
Челябинск, прокачивая напрямую, минуя РБ, через Пермь. Встал вопрос
строительства трубопровода из Ямала в РБ. Но это требует огромных затрат и
времени.


  Фото 3.
Стенд легкого самолета УГАТУ на выставке «Уфа, авиация 2012г»: взлетный вес
490кг, двигатель 100 л.с., размах крыльев 10м, на композитных материалах.
Необходимые инвестиции на проектирование – 10 млн. руб. К сожалению, пока не
удалось найти инвесторов на территории РБ. Обратились к минпромторгу Татарии,
которые обещали помочь в проектировании и финансировании через объединенную
авиастроительную компанию РФ, через казанские производства.


      
Остро встал вопрос сохранения авиационных и машиностроительных
производств Башкирии перед вступлением РФ в ВТО. При подсчете сокращений после
распада СССР оказалось – Уфа потеряла 200 тыс. рабочих мест. Несмотря на
безразличие административных и министерских бюрократов, практически полного отсутствия
финансирования НИОКР в республике, на чистом энтузиазме создаются новые
коммерческие проекты (фото 3, 4, 5).


фото
4 Прибор ИГА-1 (индикатор геофизических аномалий), разработанный на базе
приборов наведения крылатых ракет, в настоящее время собирается в цехах УППО
завода. На снимке: Кравченко Ю.П. демонстрирует операторам РЕНтв программы
«Формула стихии» уфимский прибор.


     После
наводнений в Пакистане геологами АН РБ было предложено строительство защитных
дамб аналогичных голландским.  Изучив этот
вопрос, в Башкирию в 2011г прибыла делегация концерна ДАФ с предложением
строительства завода сельхозтехники. Одновременно, частные фирмы РБ вышли на
департамент ООН с предложением ремонтных работ на дамбах Пакистана с
использованием данных центра космических услуг БГУ. Для продвижения
строительных фирм на рынок Пакистана необходима поддержка комитета по
строительству РБ.


           Венчурные фонды РФ требуют в
расходах вводить оплату труда участников проекта в пределах 4500 руб. на
человека, что, как правило, не соответствует квалификации участников проекта, в
большинстве случаев на территории Башкирии, ведущими специалистами являлись
академики АН РБ. Стоимость этих специалистов на международном рынке – 1 млн.
дол. Как говорится, дешевым бывает только сыр…


      
 На фоне таких успешных разработок,
выглядит странным возврат в минэкономики РФ минпромом РБ 60 млн. руб выделенных
на НИОКР в 2011г. На возврате минпром РБ написал - не нашлось фирм, готовых на
НИОКР (в то время как на получение НИОКР пенокерамики из Зилаирских сланцев
было необходимо 5 млн.руб)


 


Фото 5. Башкирский трактор «Тулпар», разработанный при активном
участии специалистов кафедра «Тракторы и
автомобили» БГАУ. Технопарк БГАУ принял активное участие в составлении ТЭО и
бизнес-плана для завода грузовиков ДАФ (Нидерланды) в Уфе на 1,84 млрд. дол.


           





    Фото 6.
Сибай медно-цинковый карьер.


Еще одной перспективной отраслью в
ближайшее время на территории Башкирии должна стать горнодобывающая (фото 6). В
результате горных работ за 60 лет на территории РБ накоплено не менее 1 млрд.
тонн вскрышных пород, хвостов добывающих предприятий (фото 7). В этих отвалах
находится почти вся таблица Менделеева, ориентировочно, по данным технологов, в
них еще находится 50% сырья, которое необходимо извлечь с применением новых
технологий. К сожалению, владельцы этих карьеров, не спешат вкладываться в
утилизацию и дальнейшую переработку, а министерство природопользования РБ
самоустранилось от решения этого вопроса.


          Несмотря на трудности в РБ создаются,
развиваются новые коммерческие фирмы, включая и высокотехнологичные отрасли. К
сожалению, закрытый процесс переговоров не позволяет большинству
предпринимателей РБ включиться в процесс инноваций, инвестиции  не доходят до прямых исполнителей. Пример: в
прошлом году к Зауралье проявляли интерес 47 инвесторов, в результате
переговоров минпрома РБ, осталось только 2 инвестиционных проекта на
реализацию. Местных предпринимателей практически не допустили на переговоры, в
результате и инвесторы и местные фирмы не нашли возможности к реализации своих
программ.


Фото 7. Отвалы
Сибайского карьера. На таких старых отвалах по территории РБ накоплено не менее
1 млрд. тонн вскрышных пород, хвостов, которые требуют переработки уже в
ближайшее время, усложняя экологическую обстановку РБ. Для решения проблем
утилизации отходов необходимо привлекать местных предпринимателей и
бизнесменов, проводя финансирование через региональные программы республики.


     Большой интерес иностранных делегаций, в связи с резкими
климатическими изменениями, вызывает аграрный сектор РБ. Недавно перед крупной международной
нефтяной выставкой 7 арабских делегаций, совместно, провели встречу с
президентом РБ по вопросу аренды земель для выращивания сельскохозяйственной
продукции.


Фото 8. Филиал мусульманского банка «Эллипс» (Н.Новгород) на пр. Октября
110.      Выводы: 1) в Башкирии в основном предприятия
– только поставщики комплектующих. Новые
возможности социально-экономического развития связаны с производствами внутри
республики, ориентированных на цельный
конечный продукт (внутренний
республиканский рынок). Необходимо все научно-технические наработки РБ
превращать в реальный конечный продукт. 2) Не оказывается поддержка малым
предприятиям (основным разработчикам НИОКР в республике), занятым в области
высоких технологий [1]. Это приводит к потере своего рынка и рабочих мест. 3)
не ведется (фото 8, 9) целенаправленная работа
с мусульманскими инвестфондами и фирмами [2]. Объем
рынка по исламскому банкингу уже


достигает  7,04 млрд. дол.:


- завод грузовиков - 1,84 млрд. дол;


- авиазавод - 1 млрд. дол,;


- фермеры - 0,5 млрд. дол.;


- муниципальные образования – 1 млрд.
дол.,


-  продукты «халяль» - 100 млн. дол.,


- строительство – 500 млн. дол.,


- строительство железных дорог (Уфа –
Нефтекамск, Кумертау - Сибай) – 2 млрд. дол.,


- образовательные программы -100 млн.
дол.


Фото 9. Переговоры
президента РБ с торговой делегацией Саудовской Аравии.                                            





1. Якупов Р.Г., Давлетов М.И., Кравченко
Ю.П., Савельев А.В., Турикешев Г.Т-Г «Космическая геология. Мониторинг
трубопроводов системой Глонасс. Смещение трубопровода при геологическом сдвиге.
Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием
«Проблемы безопасности и защиты населения и территории от чрезвычайных ситуаций
(Безопасность-2011)» в рамках V-го
республиканского форума «Безопасность-2011». Том-I, 
С. 371-378. / УГАТУ, Уфа февраль 2011


2. Давлетов М.И., Кравченко Ю.П.,
Савельев А.В, Турикешев Г.Т-Г.


«Башкортостану
нужен исламский банк», журнал «Банковское дело» № 3, 2011г, С.82

  Национальное  движение   казахского  народа.
  Из  анализа  событий  произошедших  в  Казахстане,  в  2012  году,  можно  сделать  вывод,  что   идёт  перегруппировка  сил,  как  на  самом  верху,  так  и    на  рабочих  окраинах  городов,  и  в   сельской  местности.  Причём,   идёт  ломка  политической   системы,  искусственно   выстроенной  финансовыми   группировками,   в  виде  целой   череды   «соломенных   партий»: Акжол,  ОСДП  Азат,  Руханият,  Партия   Патриотов,  и   прочих.  
  В  этой   системе,  пробиты  бреши,  террористами-смертниками  и  рабочими  забастовками.   И  вся  эта  антинародная   по  своей  сущности,   политическая   система-мираж,   рухнула   при  первых   выстрелах   исламистов. 
  И   теперь,  ни  для  кого  не  секрет,  что    наши  «соломенные  партии»  Казахстана,  не  контролируют  ситуацию,  а  их  лидеры,  даром  едят  хлеб,  занимаясь  приписками,  чтобы  списать  немалые  денежные  суммы,  отпускаемые  государством,  тем   политическим   партиям,  которые   прошли   каким-то  образом  в  Мажилис.   
  Народ,  хоть  и  не  поддержал   исламистов,   но  питает   к  ним,  глубокое  уважение,  за  их   решительность,  целеустремлённость    и  неприятие   к   пустым  разговорам,  коими  грешат   соломенные   партаппаратчики,  заслужив  заслуженное  презрение   в  глазах   простого   пастуха,  рабочего  и  домохозяйки.  Следствием   чего,  Государственный   аппарат  Казахстана,  оказался   один  на  один,  в  своём   противостояний   с  исламистами,  силы   которых   растут   с  каждым   днём,   за  счёт   молодёжи   с  рабочих  окраин   наших  городов   и  сельских   округов.  
   Халифат  -  это   не  детская   страшилка,   не  одна   из   сказок  «Старого  сундука»,   а  реальность   нелёгких   будней,   ещё  не  окрепшей   страны  в  самом   центре   Азии.
   Народ  ропщет:  «Россия  -  зло,   колонизация,  голодомор.  Китай  -  зло,  национальная   катастрофа   начала  18  века,   тысячелетнее  противостояние   насмерть,  у  Джунгарских   Ворот.  Исламисты  -  опасные   друзья,  которых   нужно   опасаться,  держаться   от   них,    на  безопасном   расстоянии». 
   А  между  тем,  и  без    социальных   исследований   ясно,    что  в  сельских     округах,  жило,   и  будут  жить   национальные  традиции   и   национальное   самосознание,   переносимые  на   рабочие   окраины   городов,  поддерживаемые   уже   сложившимся   средним   классом,   представленным   казахской  интеллигенцией     и  бизнесменами   средней  руки. 
  Национальное   движение  -  это  реальная  сила,  способная   защитить  наши  границы,  политические  и  экономические  права,  и  нашу  независимость.  
  Объединение   казахского   народа    -  не  пустая   блажь,  а  жизненно   важная      необходимость  для   тюркского  государства,  теснимого  великодержавными   имперскими   амбициями   расчётливых   соседей,   стремящихся   нагреть  руки,  за  счёт  политически   неорганизованного   маленького   народа. 
  Дело  стало  за  финансированием   проекта  национально-патриотической   партии  Шанырак.  
   Если  кому-то  из   казахских   бизнесменов,  не  чуждо  национальное   дело,     безопасность   и  независимость  Казахстана,  он  может   оказать   финансовую   поддержку.  
  К  сведению  казахстанцев.  Мы  обращались   за  финансовой   поддержкой   проекта  национальной   партий,  к  республиканскому   фонду   Самрук-Казына,  но  господин  Шукеев  отказал,   отписавшись   Протоколом  Совета   директоров,  фонда   Самрук-Казына  №40,  от  17  марта  2010 года.  Вот  такие  у  нас   банкиры   и  чиновники!  Патриоты!
Контактная   информация  для  заинтересованных   лиц,  электронный   адрес: tursyngazy.abylkasov.64@mail.ru 
Турсынгазы  Абылкасов  г.  Семей  25  ноября  2012 года.

Проект "Центральная Евразия" www.ceasia.ru переходит в режим работы "База данных экспертов/аналитиков". Будет некоторый перерыв в публикации статей. Надеюсь, что перерыв будет недолгим, максимум месяц. С уважением, руководитель проекта Владимир В.Парамонов

Проект «Центральная Евразия» вновь оценивает итоги турне Владимира Путина по странам Центральной Азии, делая акцент на недавних визитах президента РФ в Кыргызстан и Таджикистан. В виртуальной дискуссии приняли участие следующие авторитетные эксперты: Игорь Шестаков (Кыргызстан), Дмитрий Попов (Россия), Саодат Касымова (Узбекистан), Юрий Солозобов (Россия), Сергей Абашин (Россия) и Гули Юлдашева (Узбекистан).

Владимир Парамонов (Узбекистан), руководитель проекта «Центральная Евразия»: итак, мы продолжаем обсуждать итоги поездки Владимира Владимировича Путина в Таджикистан и Кыргызстан. Какие они эти итоги? В чем их важность? Возвращается ли Россия в регион?

Игорь Шестаков (Кыргызстан), политолог, главный редактор сайта «Регион.kg»: Россия возвращается в Центральную Азию. Таков, на мой взгляд, основной лейтмотив визитов Владимира Путина и в Бишкек, и в Душанбе. За последние 3-4 года российский внешнеполитический вектор был в большей степени направлен на европейскую часть СНГ, Европу и Кавказ, а с Центральной Азией отношения выстраивались на декларативном уровне, без серьезного проектного наполнения.

Итоги переговоров в Таджикистане и Кыргызстане продемонстрировали, что Москва отходит от практики, когда сотрудничество ограничивалась форматом протоколов о намерениях. Российский лидер подписал договора и соглашения, которые связаны с национальными интересами РФ. В первую очередь, речь идет о военных базах.

Южные рубежи СНГ имеют для России ключевое значение в обеспечении собственной безопасности, особенно учитывая общие границы. Это принципиально важно и в контексте вывода из Афганистана в 2014 году сил международной коалиции. Ведь не случайно, что в американский проект «Большая Центральная Азия» включен Афганистан. В то же время, российское военное присутствие укрепляет безопасность Кыргызстана и Таджикистана, которые испытывая экономические трудности, не могут решить вопросов по полноценному финансированию своих армий.

Согласно той же официальной статистики, за годы независимости вооруженные силы Кыргызстана не приобрели ни одной единицы современных вооружений. В экспертном сообществе Таджикистана также звучат мнения, что достигнутые договоренности с Москвой в плане модернизации и перевооружения таджикской армии имеют для республики важное значение. Российская помощь в укреплении таджикских силовых структур по противодействию афганскому наркотрафику является мерой по борьбе с этой угрозой не только в региональном контексте, но и в целом – в контексте всего постсоветского пространства.

В плане стратегического партнерства в Душанбе был решен вопрос и с поставками горюче-смазочных материалов без взимания вывозных пошлин, учитывая, что в прошлом году Таджикистан испытывал серьезные проблемы с обеспечением бензином и дизельным топливом. Схожее соглашение действует и с Кыргызстаном. Все эти шаги свидетельствуют о том, что Россия готова взять на себя миссию ключевого регионального игрока, который должен стать основным гарантом безопасности и инвестором региональных проектов. Тем более, что данную роль готовы играть КНР и США, но эти государства не смогут быть посредниками или арбитрами в таких значимых вопросах, как, например, урегулирование водно-энергетической проблемы, которая имеет жизненно важное значение для всех стран региона.

Пока попытки на региональном уровне решить эту острую проблему не принесли значимых результатов. Хотя проблема актуальна еще с первой половины 90-х годов. Сначала предполагалось ее решение в рамках Центрально-Азиатского Союза. Затем, когда этот союз стал экономическим, речь пошла о создании региональных водно-энергетических консорциумов. Но и эта идея так и не была реализована, как и идея создания единого «Водного кодекса». Пока даже нет и окончательных договоренностей о совместном использовании Кыргызстаном, Казахстаном и Узбекистаном в текущий зимний период Единого энергокольца.

В этой связи, у Москвы есть шанс стать международным арбитром в водно-энергетических вопросах и таким образом закрепить свои политические позиции в регионе. Для этого, конечно, российской дипломатии многое предстоит сделать…

Владимир Парамонов (Узбекистан): некоторые эксперты склонны рассматривать усиление военного присутствия России, например в Таджикистане, в качестве некоего недружественного шага по отношению к Узбекистану, особенно учитывая остроту уже озвученной Игорем водно-энергетической проблемы. Я далеко не совсем согласен с такой оценкой, тем не менее, как говорится «нет дыма без огня». Коллеги, у кого какие соображения по этому поводу? Дмитрий, как представитель России, можете ли Вы прокомментировать обозначенный мною тезис?

Дмитрий Попов (Россия), руководитель Уральского регионального информационно-аналитического центра Российского института стратегических исследований: на мой взгляд, было бы неправильно трактовать продление сроков размещения той же 201-й базы и перевооружение таджикской армии как шаг, направленный «против Узбекистана». Для России главное – купировать потенциальные угрозы, связанные с положением дел в Афганистане.

Москва открыта для сотрудничества с Узбекистаном и не стремится к конфронтации. Сейчас много говорят и об усилении «западного крена» в политике Ташкента, который параллельно с таджикским визитом российского президента принимал большую делегацию из 17 американских генералов и адмиралов. Говорят и о некоем расколе региона на два сектора – проамериканский (Узбекистан) и пророссийский (Кыргызстан, Таджикистан). Однако подобные заявления выглядят преждевременными.

Во-первых, потому что и Кыргызстан, и Таджикистан, урегулировав многие важные вопросы взаимоотношений с Россией, будут и в дальнейшем проводить политику лавирования между Москвой, Пекином и Вашингтоном. К этому их вынуждает слабость национальных государств, экономические проблемы и внешнеполитическая конъюнктура.

Во-вторых, есть предел сближения Узбекистана с Западом. Вопрос сохранения власти и стабильности был и остается актуальным как в 2005 г., на фоне андижанских событий, так и сейчас – в условиях сокращения контингента стран-членов НАТО в Афганистане. Скорее всего, Ташкент не попадет в сферу исключительного влияния США, а будет стремиться сохранить баланс сил крупных игроков, как делал раньше. В этой связи представляется целесообразным подготовить еще один центральноазиатский визит президента России В.Путина, но на этот раз в Ташкент, для снятия напряженности и возможных недопониманий.

Касаясь визита в Таджикистан, на мой взгляд, именно с энергетикой были связаны и многие завышенные ожидания таджикского истеблишмента, которые, не получив развития в ходе переговоров В.Путина и Э.Рахмона, отчасти вызвали в республике разочарование их итогами. В отличие от Камбаратинской ГЭС-1 в Кыргызстане, за скобки официального визита президента России в Таджикистан был вынесен вопрос российской поддержки в возведении крупной Рогунской ГЭС. Вместо этого в рамках совместной межправительственной комиссии Москва изучает возможность строительства в Таджикистане нескольких средних ГЭС на внутренних реках. Реализации проектов средних ГЭС пока упирается в 62,5 млн долларов долга, накопленного Душанбе за поставки электроэнергии Сангтудинской ГЭС-1. К слову, после списания осенью этого года почти двухсот миллионов долларов из задолженности Бишкека, многие надеялись, что Россия сделает аналогичный широкий жест и в отношении Таджикистана, чего не произошло...

Кроме того, стоит подчеркнуть, что и две другие проблемы – проблема пошлин на российский импорт и проблема движения рабочей силы – могут быть окончательно решены для Таджикистана только в рамках механизмов Таможенного союза (ТС) и Единого экономического пространства (ЕЭП). Углубленная интеграция с Россией повлечет для Таджикистана постепенную отмену подобных ограничений. Вопрос участия республики в ТС и ЕЭП широко обсуждался накануне визита В.Путина на экспертном уровне. Возможно, что на межгосударственном уровне конкретные шаги в этом направлении будут сделаны позже, например, на саммите участников ЕврАзЭС.

Саодат Касымова (Узбекистан), экономист: итоги двух визитов президента Российской Федерации Путина В.В. некоторые эксперты называют «возвращением России в Центральную Азию». Да, действительно, когда-то Россия ушла из региона «сбросив за сутки» властные полномочия союзного государства. Каждая из центральноазиатских республик по-своему «собирала подкинутую власть» и, балансируя интересы различных групп, сформировала кардинально противоположные модели развития, адекватным продолжением которых является внешняя политика. Так, Казахстан тяготеет к России (ее модели) лишь политически, а экономически – к Западу, Туркменистан общается на «языке газового трубопровода». В свою очередь, для Узбекистана важным является обеспечение сбалансированности интересов отдельных групп за счет внешнеполитических маневров.

Итак, Россия якобы возвращается в Центральную Азию. Но что предлагает Россия своим партнерам/странам - сателлитам? В сфере безопасности – это военные базы, ОДКБ, КСОР. Кто сомневался в том, что договоры о базах не будут продлены? Вы где видели самоубийц среди политиков? А вот ответы на актуальные вопросы остаются открытыми: достаточно ли этих проектов, чтобы амортизировать/погасить межэтнические конфликты, остановить проникновение наркокартелей на уровень политики, заполнить вакуум, который образуется после вывода войск НАТО из Афганистана?

Рассмотрим экономическую и инвестиционную составляющие визитов. Есть ли в Таджикистане и Кыргызстане игроки, заинтересованные в выполнении взятых обязательств? Суть ведь в том, что сама государственная власть в каждой конкретной стране не может служить гарантом выполнения подписанных договоренностей. И первая страна и вторая будут «растекаться» в случае появления более щедрого партнера.

С моей точки зрения, принципиальным для региона и каждой страны в отдельности является интеграционный фактор. Несомненно, что торговый, экономический, инвестиционный аспекты являются важными составляющими внешней политики. Но именно гарантия безопасности является ключевым условием привлечения инвестиций, и именно ее не может полноценно обеспечить ни одна из центральноазиатских республик.

Итак, условием вхождения и закрепления в любой из стран Центральной Азии являются интеграционные проекты, направленные на решение водно-энергетических, транспортно-коммуникационных, межэтнических проблем. Ну и как изменилась конфигурация и направленность векторов в регионе в результате двух визитов? Проблема в том, что у России нет внятной и долгосрочной политики в отношении единого региона. Нет прорывных проектов, которые мотивировали бы национальную элиту (а еще лучше – региональную элиту) на тесное сотрудничество именно с Россией. Есть заигрывания с отдельными президентами и отдельными группами. И сумма в остатке получается дезинтеграционная. Возможно, что это уже историческая судьба региона – быть объединенным военно-политическими методами...

Юрий Солозобов (Россия), директор по международным проектам Института национальной стратегии: сейчас Россия начала реализовывать наиболее целостную программу по Центральной Азии, за отсутствие которой не раз критиковали Москву. Но теперь Россия выбрала наиболее удачные и точные ходы. Речь о двух основных вопросах, решая которые Москва решает и другие важнейшие задачи в плане стабилизации Центральной Азии.

Во-первых, речь идет о выходе России к бывшим южным рубежам СССР. Без обеспечения безопасности горных границ Таджикистана и Кыргызстана у нас не будет надежной защиты: ни пограничной, ни таможенной, ни антитеррористической, ни антинаркотической, ни любой другой. Россия заключила беспрецедентные соглашения по военным базам. Если раньше эти соглашения подписывались на среднесрочный период, то теперь на долгосрочный – 49 лет. Получается, что, обеспечивая свою национальную безопасность, Россия одновременно обеспечивает и долгосрочную коллективную безопасность союзников.

Новые соглашения представляют интерес для всех без исключения участников ОДКБ. До недавнего времени такого единого военного пространства не было. И была опасность, что те же военные технологии могут попасть в третьи страны, в том числе с непредсказуемыми режимами. Наличие нынешних соглашений создает основу для того, чтобы эти технологии не ушли «налево» и формирует долгосрочный базис для поддержания безопасности, в том числе коллективной безопасности стран-членов ОДКБ на современном уровне. Это, безусловно, выгодно всем участникам ОДКБ.

Вторая тема – гидроресурсы: кто управляет водой, тот управляет Центральной Азией! Тем более, что вода – это еще одна болевая тема, которая не видна из Москвы. Советский Союз был главным модератором водных ресурсов: вода «менялась» на угольную энергетику. Сейчас я с болью говорю, что те места, где в советское время были поливные арыки – все разрушено. Вот без такого модератора и «водяного перемирия» регион может подойти к конфликту. Я полагаю, что здесь должна быть коллективная политика стран Центральной Азии, прежде всего соседей Узбекистана, которые не на шутку взволнованы, в том числе и заявлением в отношении строительства высотных гидроэлектростанций.

На мой взгляд, ГЭС необходимы для создания новых рабочих мест, регулирования водного стока, введения новых энергетических мощностей, а без энергетики не бывает новой промышленности. Если сотни тысяч кыргызов и таджиков будут заняты на строительстве масштабных ГЭС, миграционная политика в регионе, в том числе и в самой России, станет абсолютно другой. Это будет хорошая, здоровая политика. В целом же, запустился проект Евразийского экономического союза, работает Таможенный союз, появились масштабные задачи и необходимость создания крупных экономических проектов, возникла целесообразность инновационного прорыва.


http://ceasia.ru/forum/vozv...

Без преувеличения можно сказать, что одной главных угроз для стабильности и перспектив развития всей Евразии является масштабное производство наркотиков в Афганистане и их массовая транспортировка в различные сегменты континента. Наркоэкспансия приобрела характер национальной трагедии для той же России и ряда стран Центральной Азии как Таджикистан и Кыргызстан. В попытках разобраться в сути проблемы проект «Центральная Евразия» организовал очередную виртуальную экспертную дискуссию в рамках проводимого форума «Советы Владимиру Путину» и пригласил к обсуждению всех заинтересованных специалистов. Принять участие в этой части дискуссии высказали готовность следующие эксперты: Мурат Джумаев (Туркменистан), Андрей Казанцев (Россия), Сунатулло Джоонбобоев (Таджикистан), Арустан Жолдасов (Узбекистан), Игорь Шевырёв (Украина), Сергей Абашин (Россия) и Камолуддин Абдуллаев (Таджикистан).

Владимир Парамонов, руководитель проекта «Центральная Евразия» (Узбекистан): понятно, что проблема носит системный характер, так или иначе оказывает влияние на процессы развития всей Евразии и ее конкретных сегментов как постсоветское пространство. Как бы Вы оценили данную проблему?

http://www.ceasia.ru/forum/...

В рамках проводимой виртуальной экспертной дискуссии «Советы
Владимиру Путину» проект «Центральная Евразия» организовал обсуждение
ситуации в  Горно-Бадахшанской автономной области  (ГБАО) Республики
Таджикистан (РТ), где совсем недавно имела место быть эскалация
вооруженного конфликта, повлекшая за собой многочисленные человеческие
жертвы как среди представителей силовых структур РТ, так и среди мирного
населения.

Помимо оценки причин самого конфликта главным вопросом в ходе дискуссии
был следующий: что Россия, другие страны постсоветского пространства, а
также такие институты как Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) и
Организация  Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), могут и
должны сделать применительно к ситуации в таджикском Бадахшане?


В обсуждении приняли участие следующие эксперты: Сергей Абашин
(Россия), Арустан Жолдасов (Узбекистан), Сайфулло Сафаров (Таджикистан),
Александр Князев (Россия), Фарход Толипов (Узбекистан), Валерий Иванов
(Россия), Розани Исмаилова (Казахстан), Игорь Шестаков (Кыргызстан),
Леонид Бляхер (Россия) и Дмитрий Орлов (Кыргызстан).


Однако, публикация данных экспертных мнений вызвала неоднозначную
реакцию как рядовых читателей, в первую очередь из самого Таджикистана,
так и некоторых таджикских экспертов. В этой связи проект «Центральная
Евразия» предоставил возможность высказаться всем тем экспертам, кто не
смог высказаться ранее:  Сунатулло Джоонбобоеву (Таджикистан), Игорю
Шевырёву (Украина), Андрею Казанцеву (Россия) и Дулатбеку Кыдырбекулы
(Казахстан).





Владимир Парамонов (Узбекистан), руководитель проекта «Центральная Евразия»:
я еще раз хочу подчеркнуть, что целью дискуссии не является
«раскручивание» или «педалирование» конфликта или чего-то еще. Наоборот,
цель – адекватно разобраться в ситуации, оценить ее с разных перспектив
и главное помочь Таджикистану, в первую очередь мирному населению
Горного Бадахшана.


Второе, дискуссию никто не «заказывал»: она «родилась» по инициативе
одного из ведущих российских экспертов по Центральной Азии – Сергея
Абашина. Третье, в дискуссии нет политической подоплеки, а основное
внимание сводится к двум простым словам: «понять» и «помочь».


В этой связи, особый акцент я делаю на том, что у каждого эксперта,
принимающего и принявшего участие в дискуссии, есть своя специализация,
свой профессиональный опыт и свое профессиональное понимание того, что
происходит и того, как это укладывается в некую концептуальную картину,
присущую каждому специалисту.


Поэтому лично я во многом не согласен с позицией, представленной
уважаемым  Сунатулло Джоонбобоевым, так как (1) она отрицает очень
многие, на мой взгляд, очевидные вещи и (2) несправедливо и незаслуженно
обвиняет экспертов, по сути, в «очернении» народа таджикского
Бадахшана. Тем не менее, хочу отметить, что эксперты должны работать на
благо простых людей и не имеют право на «личные обиды», должны
прислушаться к альтернативным точкам зрения, в том числе к критике в
свой адрес. Следуя этому неписанному правилу, я даю первое слово
представителю Таджикистана – Сунатулло Джоонбобоеву.


Сунатулло Джоонбобоев (Таджикистан), старший научный сотрудник Университета Центральной Азии: я не считаю себя экспертом в политических вопросах, а поэтому зачастую воздерживаюсь от комментариев. Но когда вижу ....

http://www.ceasia.ru/forum/...

Что значит ШОС для России, стран Центральной Азии и самого Китая? Другой
блок вопросов: как выстраивать политику в отношении КНР в условиях
интеграции на постсоветском пространстве? Не менее важно было и
адекватно оценить роль других держав, например США, во все более
усложняющемся контексте отношений с Китаем и ШОС.
Продолжая
дискуссию проект «Центральная Евразия» пригласил ряд авторитетных
экспертов подвести некий итог обсуждаемым вопросам. На приглашение
откликнулись следующие известные эксперты: Ровшан Ибрагимов
(Азербайджан), Игорь Шевырёв (Украина), Фарход Толипов (Узбекистан),
Дмитрий Орлов (Кыргызстан), Роман Андреещев (Россия) и Розани Исмаилова
(Казахстан).

http://www.ceasia.ru/forum/vzaimodeystvie-v-ramkach-shos-problemi-i-perspektivi.-soveti-vladimiru-putinu.html

Несмотря на "происки врагов", сайт "Центральная Евразия", www.ceasia.ru все еще жив. Сбиты многие настройки, скорее всего, благодаря хостингующей компании из России. По просьбе это сделано было или нет? - Пока неизвестно. Проблемы пытаемся исправить. Материлы доступны не на главной старнице, а в разделах. Приношу извининия читателям за эти сбои технического или политического характера - время покажет какого ....
Владимир Парамонов, руководитель проекта

три вопроса остаются принципиально важными в плане понимания характера российской внешней политики: интеграция или принуждение, декларативность или реальное сотрудничество, самостоятельность или подчиненность Западу?

http://www.ceasia.ru/forum/...

На протяжении всего периода времени, прошедшего после распада СССР, наблюдается устойчивая тенденция «дрейфа» Центральной Азии (Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана) в сторону от России (равно как и друг от друга) и, одновременно, четкая тенденция усиления влияния Китая, что нельзя исключать происходит с одобрения или, по крайней мере, молчаливого согласия США.

Волны глобального экономического кризиса, похоже, лишь ускорили эти в какой-то степени управляемые процессы, которые принимают все более необратимый характер: особенно в условиях уже запущенных и навязанных постсоветскому пространству схем и алгоритмов взаимодействия. Наиболее ярко это проявляется в энергетической сфере, выступающей важным индикатором и, одновременно, катализатором ситуации в других ключевых сферах – политики, экономики и безопасности.

Упорно наращивающий свое присутствие Китай, по-прежнему геополитически системно активные США, к тому же, похоже, надолго закрепившиеся в Афганистане и уже придавшие ему «новый» вектор «развития», топчущиеся на месте Россия и Европа (причем, по большому счету постоянно подыгрывающие тем же Соединенным Штатам), а также пока особо никак не проявившие себя другие внешние игроки – вот общая и схематичная картина первого раунда «Большой игры» за энергоресурсы и влияние в Центральной Азии.

Как развернется следующий – очередной раунд? Кто окажется победителем, а кто побежденным? В данной статье предлагается лишь видение ключевых тенденций, а также основных результатов политики и взаимодействия наиболее важных игроков: России, Китая, Европы и Америки. Статья не претендует на охват всех аспектов и нюансов «Большой игры», тем более, что эта игра является частью процессов не только регионального и межрегионального, но и глобального и национального характера, причем, не только и не столько в самой энергетической сфере, но и в сферах экономики, политики и безопасности в целом.

http://east.terra-america.r...

События в Горном Бадахшане довольно характерны для Таджикистана, где периодически вспыхивают подобные противостояния. Эти "фантомные" ситуации являются отголосками гражданской войны - об этом, комментируя ситуацию в ГБАО Таджикистана, в ходе виртуального круглого стола на базе проекта "Центральная Евразия" заявил политолог, главный редактор сайта "Регион.kg" Игорь Шестаков (Киргизия).

Как передает корреспондент ИА REGNUM, эксперт отметил, что возникшее противостояние не ограничивается только борьбой за сферы влияния на контрабандных маршрутах или противодействием центра местным криминальным группировкам. Противостояние надо рассматривать в контексте предстоящих президентских выборов. Внутренние оппоненты Эмомали Рахмона могут пойти по пути сценариев "арабской весны", переформатируя внутриполитические разборки за региональное влияние во внешнеполитический проект смены режима.

"Важно учитывать то, что четкий внешнеполитический курс президентом Таджикистана сейчас не определен, а для проведения многовекторной политики у страны элементарно нет достаточных экономических ресурсов. В этом случае, Хорог, при определенных обстоятельствах, вполне может сыграть для страны роль ливийского Бенгази и дать толчок для дальнейшего противостояния регионов с официальным Душанбе уже в других частях страны". "Более того, события в ГБАО - это не только внутренняя проблема Таджикистана, они, безусловно, затрагивают интересы региональной безопасности, поскольку республика граничит с Афганистаном. Но роль таких организаций как Шанхайская организация сотрудничества и Организация Договора о коллективной безопасности в плане обеспечения безопасности неоднозначна" - отмечает эксперт.

Пока, по его мнению, ШОС может быть реальным гарантом мира в Средней Азии. Деятельность этой организации максимально забюрократизирована и заключается в основном в саммитах, где достигнутые договоренности даже на уровне глав государств носят общий или рекомендательный характер. Учитывая же главенствующую роль Китая в ШОС, это межгосударственное объединение надо рассматривать, прежде всего, с экономической точки зрения, а не с позиций решения вопросов безопасности.

http://regnum.ru/news/15663...

События в ГБАО высветили важный аспект общей ситуации в Таджикистане, а именно - гражданская война 1992-1997 годов не была полностью прекращена и конфликт не был полностью завершен фактом подписания мирного соглашения между враждовавшими силами в 1997 году. Тогда конфликт перешел в латентную форму. Мы все время, прошедшее с 1997 года, слышим о спорадических вспышках насилия, столкновениях, операциях против боевиков и т.д. Об этом, комментируя события в ГБАО Таджикистана, в ходе виртуального круглого стола на базе проекта "Центральная Евразия", заявил Фарход Толипов, директор негосударственного научно-образовательного учреждения "Билим карвони" ("Караван знаний" - Узбекистан).
http://www.regnum.ru/news/1...

Ситуацию в ГБАО Таджикистана следует рассматривать с точки зрения возможного "эффекта домино" в каждой постсоветской республике - об этом, комментируя ситуацию на Памире, заявила в ходе виртуального круглого стола на базе проекта "Центральная Евразия" эксперт Группы оценки рисков, директор Казахстанского Института по освещению войны и мира Розани Исмаилова (Казахстан).

http://www.regnum.ru/news/1...

После всплеска напряженности в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) Республики Таджикистан прошло совсем немного времени. Поутихли журналистские страсти. И ситуация вроде бы нормализовалась. Так ли это на самом деле? И надолго ли «нормализовалась» ситуация? Закономерен и другой вопрос: что Россия, другие страны постсоветского пространства, а также такие институты как Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) и Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), могут и должны сделать применительно к ситуации в Бадахшане?

Для того, чтобы ответить на эти вопросы проект «Центральная Евразия» в рамках проводимой виртуальной экспертной дискуссии «Советы Владимиру Путину» организовал новое обсуждение, пригласив к участию в нем следующих авторитетных специалистов: Сергея Абашина (Россия), Арустана Жолдасова (Узбекистан), Сайфулло Сафарова (Таджикистан), Александра Князева (Россия), Фархода Толипова (Узбекистан), Валерия Иванова (Россия), Розани Исмаилову (Казахстан), Игоря Шестакова (Кыргызстан), Леонида Бляхера (Россия) и Дмитрия Орлова (Кыргызстан).

Владимир Парамонов (Узбекистан), руководитель проекта «Центральная Евразия»: в начале дискуссии я предоставлю слово моему уважаемому коллеге из России – Сергею Абашину, по инициативе которого и была начата эта дискуссия. С.Абашин даст некоторое представление о ГБАО, а затем выскажутся другие уважаемые эксперты.

Сергей Абашин (Россия), доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН: Памир стоит особняком во всей Центральной Азии. Это регион, где живут исмаилиты и там нет суннитского салафизма, зато есть некое подобие (пока в очень аморфном виде) суннитского-шиитского противостояния. Это регион, который патронируется мощной и влиятельной международной структурой Ага-хана и имеет увеличивающуюся/усиливающуюся не по дням, а по часам международную диаспору.

Памирцы – небольшая, но очень символически влиятельная группа внутри Таджикистана, она неплохо представлены в культуре, науке и т.д. Многие памирцы входят в культурный пантеон современного/светского Таджикистана. Регион географически наиболее удаленный от центра и поэтому в чем-то автономный, но с другой стороны он очень зависит от поставок продовольствия и ресурсов извне. При всем при этом регион является связующим звеном напрямую Таджикистана с Китаем и в перспективе с Пакистаном. Вот навскидку целый ряд особенностей.

Но опять же, случились события в ГБАО. Западники выразили свое какое-то отношение, даже встречались с президентом Таджикистана Э.Рахмоном. А позиция России, причем любого уровня, какая? Непонятно ...

http://www.ceasia.ru/forum/...

Продолжая совместное с Центром социальных и политических исследований
"Стратегия" (Казахстан) обсуждение вопросов развития Центральной Азии,
проект "Центральная Евразия" делает акцент на уникальности недавно
подготовленного указанным казахстанским институтом аналитического
доклада "Центральная Азия – 2020: взгляд изнутри", который в
обезличенной форме обобщает мнения целого ряда известных экспертов,
принявших участие в "мозговом штурме", проведенном на базе
дискуссионного клуба "Алатау".

Владимир Парамонов (Узбекистан), руководитель проекта "Центральная Евразия": 
напоминаю, что участниками дискуссии были эксперты из Казахстана,
Кыргызстана,  России, Таджикистана и Узбекистана. Результатами же
проделанной работы делится Гульмира Илеуова (Казахстан), руководитель
Центра социальных и политических исследований "Стратегия". Итак,
Гульмира, в прошлой части нашего обсуждения мы вплотную подошли к оценке
политики Китая и США в регионе. Давайте начнем с Китая. Каково общее
мнение экспертов?





Гульмира Илеуова (Казахстан), руководитель Центра социальных и политических исследований "Стратегия": рассматривая китайский фактор, эксперты исходят из постулата о неизбежности присутствия КНР в регионе.


Это обусловлено, во-первых, особенностями экономического развития
Китая, испытывающего в связи с динамичным ростом огромную потребность в
энергоресурсах, в минеральном сырье, рынках сбыта продукции и т.п. Не
случайно во взаимодействии с центральноазиатскими странами Китай делает
главный акцент на экономическом сотрудничестве. Показателен пример с
ШОС, который другими его участниками воспринимается как организация с
сильной военно-политической составляющей, существующей в качестве
противовеса НАТО, а для Китая – это, прежде всего, экономическая
структура.


Во-вторых, Китай очень сильно заинтересован в сохранении стабильного
западного приграничья. Любая дестабилизация в центральноазиатском
регионе несет серьезные угрозы для безопасности самого КНР. Поэтому
внешняя политика Китая в отношении Центральной Азии ориентирована на
тесное взаимодействие с режимами региона.


При всем внешнем прагматизме стратегии Китая в центральноазиатском
регионе, у экспертов нет однозначного понимания ее целостности. К
примеру, инвестиционная политика Китая вызывает у экспертов много
вопросов. КНР вкладывает сюда огромные средства, но не предпринимает
никаких действий, чтобы обезопасить свои инвестиции и обеспечить возврат
вкладываемых средств. Эксперты предполагают, что Китай либо изначально
уступчив и не способен отстаивать свои позиции, либо ведет какую-то
другую игру по известной только ему схеме, непонятной для внешнего
окружения.


Дискуссионным остается вопрос о возможной китайской экспансии. С одной
стороны, вероятность захвата со стороны Китая – это миф, страшилка,
которая давно гуляет по миру. Если бы Китай преследовал цель экспансии,
то начал бы с соседней Монголии, чего пока не наблюдается –
аргументируют свою позицию эксперты.


С другой стороны, у отдельных экспертов есть ощущение, что у
современного Китая постепенно пробуждаются имперские амбиции. Верным
признаком империалистических устремлений Китая является его попытка
гуманитарного воздействия на уровне региона. Показателен случай с
официальной регистрацией Китаем эпоса «Манас» в ЮНЕСКО как китайского
народного достояния. «Приватизации» подвергся Чингиз-хан, который
признан на официальном уровне одним из величайших китайских императоров.
Поэтому, по прогнозам экспертов, в ближайшее десятилетие мы станем
свидетелем перерождения Китая – превращения его из благодушного соседа в
прагматичную и жесткую империю.


Владимир Парамонов (Узбекистан): в принципе можно
согласиться с высказанными оценками роли и места Китая. Тем не менее,
понятно, что на поведение КНР в регионе еще может оказать влияние очень
много факторов. Среди этих факторов – политика США. Как оценивают данную
политику эксперты, принявшие участие в дискуссии? 


Гульмира Илеуова (Казахстан): будущая политика США
также зависит от суммы факторов. Одним из факторов усиления или
ослабления роли США в Центральной Азии является возможность вывода ими
войск из Афганистана к 2014 году.


По мнению экспертов, несмотря на соответствующие заявления руководства
этой страны, американцы вряд ли покинут регион в ближайшей перспективе.
Слишком важное геополитическое значение имеет регион для США, и этот шаг
будет неэффективен с прагматической точки зрения.


В случае конфликтов в регионе Афганистан представляет собой идеальное
место для дислокации военных сил западных держав. Поэтому вывод войск,
если он даже осуществится, будет иметь частичный характер. Кроме того,
как полагают отдельные эксперты, у американцев в Афганистане есть и
конкретные бизнес-интересы – продажа электрогенераторов, производство
наркотиков. К тому же, охрану стратегически важных для США объектов в
Афганистане предположительно будут осуществлять сотрудники частных
военных и разведывательных компаний (уже сегодня 60% состава ЦРУ –
контрактники, а в Афганистане действуют около 30 таких компаний с
американским присутствием).


Вместе с тем, эксперты отмечают, что Афганистан интересен для США не
только как гипотетический плацдарм для дислокации военных сил или для
бизнес-интересов. Военно-политическое присутствие США в Афганистане
позволяет Вашингтону серьезно влиять на геополитический процесс в
Большой Центральной Азии, оказывая геостратегическое давление сразу на
Россию, Китай и Иран.


В целом, США, в оценках экспертов, занимает тактически выигрышную
позицию в Центральной Азии. Ни Китай, ни Россия на сегодняшний день не
ведут на системном уровне ту работу с интеллектуальной и политической
элитой региона, которую с высокой результативностью проводят Соединенные
Штаты. Обладая более широким перечнем инструментов влияния и проявляя
последовательность в своей политике, США в ближайшее время оставляют все
шансы для сохранения своей доминирующей роли в Центральной Азии.


Владимир Парамонов (Узбекистан): Гульмира, понятно,
что политика тех же США и КНР принципиально важна в плане оценки
ситуации в Центральной Азии и вокруг нее, однако, было бы неверно
недооценивать и фактор внутрирегионального взаимодействия. Насколько,
согласно мнению экспертов, он остается принципиальным? И какие тенденции
выделяются специалистами на внутрирегиональном уровне? 


Гульмира Илеуова (Казахстан): по оценкам экспертов,
между странами Центральной Азии наблюдается только видимость тесного
сотрудничества в военно-политической и экономической сферах через
организации вроде ШОС и ОДКБ. Однако в реальности уровень
внутрирегионального сотрудничества оставляет желать лучшего.


Как отмечалось, ОДКБ и ШОС были созданы для решения определенных
тактических задач (в основном, дипломатического характера), при этом
события в Кыргызстане 2010 года показали, что в случае возникновения
реальных угроз безопасности эти структуры оказываются неэффективными. В
этой связи у экспертов преобладает скептическая оценка относительно
дальнейшей роли этих организаций как механизма повышения
внутрегионального сотрудничества: «ОДКБ – клуб подготовки военных
кадров», «ШОС – китайский зонтик».


Эксперты, рассматривающие ситуацию в Центральной Азии с точки зрения
«борьбы за региональное лидерство», считают лидерами региона Казахстан и
Узбекистан. При этом, по мнению специалистов, сложилось устоявшееся
позиционирование этих стран, как конкурентов. Такая ситуация мешает
развитию двусторонних отношений, ведь два сравнительно сильных
государства в Центральной Азии должны вести не соперническую, а
согласованную политику, чтобы обеспечить стабильность региона.


Однако такое понимание, по мнению экспертов, отсутствует. Более
распространено пренебрежительное отношение: «чем слабее сосед, тем я
сильнее». В этой связи эксперты говорят о процессе хаотизации в регионе,
выражающейся в отсутствии общих стратегий и задач. Каждое государство
думает и принимает решение, исходя исключительно из собственных
интересов, ни одна страна не готова нести ответственность за ситуацию в
регионе в целом.


По мнению некоторых других экспертов, идея «регионального лидерства»
для Центральной Азии – устаревшая концепция. Но даже если борьба за
лидерство существует, именно соперничество и конкуренция, в случае если
они примут системный характер, могут стать основой для структурирования
региона.


В связи со всем вышесказанным возникает вопрос о причинах роста обособления  в регионе.


Во-первых, существует мнение, что превращение региона в организованную
структуру не выгодно США и России, и эти государства проводят
целенаправленную политику по принципу «разделяй и властвуй». Управлять
разобщенными субъектами всегда проще, чем выстраивать отношения с
сильным союзом стран.


Во-вторых, практически все эксперты утверждают об усилении в регионе
тренда на самоизоляцию и дезинтеграцию, что отражает достаточно
объективный запрос элит и общественного мнения в странах региона на
укрепление национальных государств. Несмотря на общее историческое
прошлое, между странами остается все меньше и меньше оснований для
сближения. И эта тенденция будет усиливаться по мере отдаления от
советского периода истории и смены поколений. Об этом свидетельствуют
показатели внутрирегионального сотрудничества в экономической и
гуманитарной сферах, которые неуклонно снижаются.


В-третьих, в странах региона интересы государства часто подменяются
интересами отдельных элитных групп. При такой ситуации не может быть и
речи о выработке общерегионального интереса. Поэтому все интеграционные
инициативы в Центральной Азии на сегодняшний день не более чем
идеологическая ширма.


Проблема взаимодействия стран региона проявляется не только на
концептуальном уровне, но и при выстраивании двусторонних отношений
между отдельными странами. Так, нерешенными остаются многие вопросы в
сфере водопользования, энергетики и транспортного обеспечения, ощущается
огромный дефицит в совместных разработках и инфраструктурных проектах.
Проблема во многом заключается в элементарном отсутствии действенных
каналов обмена мнениями между странами. Кроме этого есть проблема
оторванности экспертных кругов стран от центров принятия решения.


Также в отношениях между отдельными странами региона существуют зоны
потенциальных конфликтов. Наибольшую напряженность создает Рогунская
ГЭС, строительство которой воспринимается руководством Узбекистана, как
покушение на национальную безопасность страны. Таджикистан занимает
непримиримую позицию и намерен любыми способами достроить ГЭС, что
является для него в свою очередь одним из национальных экономических
приоритетов.


Эксперты отмечают, что Узбекистан будет вынужден пойти на крайние меры,
если строительство ГЭС все же завершится (или, когда станет очевидной
возможность завершения строительства). Т.е. сложилась крайне напряженная
ситуация между двумя соседними государствами региона. При этом эксперты
говорят о двоякой позиции, которой придерживаются в этом спорном
вопросе российские власти, которые в Душанбе говорят о важности проекта
для экономики Таджикистана, а следом, в Ташкенте, выступают против
строительства ГЭС.


При всей очевидности фрагментации региона, большинство экспертов
настаивает на необходимости сближения и объединения стран Центральной
Азии. Есть убеждение о прямой зависимости степени интегрированности
региона с уровнем его развития и защищенности от внешних угроз: «Если мы
хотим, чтобы регион был единым, хотя бы таким, как при Советском Союзе,
нужно, чтобы не только Казахстан развивался или Узбекистан, а
развивались все параллельно, осуществляли какие-то взаимные проекты, без
разницы, на какой территории, Узбекистана или Таджикистана, нужно,
чтобы все вместе участвовали». Должна применяться классическая схема –
«мы сильны, когда мы вместе».


Отдельные эксперты подвергают сомнению такой подход. Интеграция не
является обязательным условием устойчивого развития, считают они. Тем
более что в странах региона отсутствуют предпосылки для возникновения
угрозы внешнего военного вторжения. Что касается потери экономических,
сырьевых, ресурсов, то нынешние режимы сами добровольно продают
природные богатства своих стран без всякого принуждения. Поэтому более
жизнеспособным представляется вариант, когда страны ЦА взаимодействуют,
сотрудничают, но сохраняют государственный суверенитет, не вступая в
тесные интеграционные образования. Особенно если учитывать, что
интеграция сейчас, чаще всего, рассматривается сквозь призму России,
которая способна только силовым методом объединить регион вокруг себя.


Добровольной интеграции с учетом сложившихся обстоятельств в регионе
быть не может, убеждены эти эксперты. Поэтому при проектировании будущей
модели взаимодействия стран региона лучше всего говорить о пяти
отдельных государствах, которые выстраивают равноправные взаимоотношения
в регионе. Интеграция при таком раскладе абсолютно лишняя категория,
препятствующая конструктивному восприятию реальности.


Владимир Парамонов (Узбекистан): спасибо Гульмира за
приведенные оценки. Тем не менее, позволю себе не согласиться с мнением
той части экспертов, которые считают интеграцию «лишней категорией». На
мой взгляд, подобный, в целом ложный и опасный тезис возникает в
условиях отмеченной еще в первой части нашего обсуждения проблемы:
слабости изучения Центральной Азии силами самой Центральной Азии. В
такой ситуации растет непонимание того очевидного факта, что страны
региона взаимозависимы и взаимосвязаны, особенно постсоветской историей,
политикой, экономикой и безопасностью.


Причем, худо-бедно изучая самих себя (каждую из своих стран), мы
практически совсем не изучаем друг друга, а тем более вопросы
двустороннего и многостороннего взаимодействия в Центральной Азии. Эти
темы – белые пятна. Чем угодно занимаются наши так называемые
исследовательские институты: вопросами глобального и национального 
развития, двустороннего взаимодействия с Западом, ну или пусть даже с
Россией и Китаем, но практически никто не рассматривает все это через
призму региона. Мы практически не думаем некими региональными понятиями,
а в основном думаем национальными: «своя рубашка ближе к телу». Но тем
самым, мы все меньше понимаем друг друга и все больше отдаляемся друг от
друга. Мы уже не знаем, что в реальности происходит у своего соседа!


Кто-то возразит, мол – это проблема неразвитости СМИ в той или иной
стране. Да, частично так. Но лишь частично, так как главное заключается в
отсутствии у самих наших стран четких – государственных и
идеологических установок и стратегического курса на дружбу друг с
другом. Все это только декларируется, а в реальности никаких системных и
долгосрочных мер в направлении укрепления дружбы, доверия, развития
сотрудничества не делается. Мы все дружим во многом благодаря советскому
наследию, постепенно растрачивая этот багаж! Но ведь и это наследие
когда-нибудь уйдет в историю. И кто тогда завтра вспомнит о дружбе
народов? Уже сейчас все меньше и меньше людей помнят об этом, а все чаще
и чаще слышны националистические голоса. Так к чему и куда мы идем?
Почему все это мало кто понимает и еще меньше тех, кто пытается это
предотвратить? Да и вообще кто-то пытается это предотвратить? Поэтому,
если в Центральной Азии не будет единства, то у нее не будет и будущего.


Тем более, что есть старая поговорка: «разделяй и властвуй». Так вот
эта поговорка очень хорошо подходит к нашему региону. К тому же нас,
страны Центральной Азии и  разделять даже не надо. Мы сами, добровольно
«разделяемся» и удаляемся друг от друга, создавая тем самым
благоприятные условия для более сильных блоков и держав делать с нами,
что им вздумается. Особенно это касается малых стран региона:
Кыргызстана, Таджикистана и Туркменистана. А потом мы спрашиваем: а что
же случилось с Кыргызстаном? А еще скоро спросим: а что же случилось с
Таджикистаном? Мой вопрос: а какая страна Центральной Азии будет
следующей в «списке» претендентов на дестабилизацию?


Мое твердое убеждение, что альтернатива интеграции – это только хаос и
дестабилизация. На мой взгляд, главная выгода от внутрирегионального
сотрудничества заключается в минимизации существующих вызовов и угроз
безопасности. Кстати, именно с этих вопросов мы начнем заключительную –
третью часть данного обсуждения, продолжив ее разговором о возможных
сценариях развития Центральной Азии.


Экспертный форум «Центральная Азия – 2020: взгляд изнутри». Часть 2.


Примечание: материал подготовлен в рамках совместного проекта с интернет-журналом «Время Востока» (Кыргызстан), http://www.easttime.ru/ при информационной поддержке ИА «Регнум» (Россия) и Информационно-аналитического центра МГУ (Россия).




http://www.ceasia.ru/forum/...

В рамках проводимых виртуальных экспертных дискуссий проект
"Центральная Евразия" (Узбекистан) и Центр социальных и политических
исследований "Стратегия" (Казахстан) объединили усилия по анализу и
освещению ключевых аспектов развития ситуации в Центральной Азии и
вокруг нее. Поводом для этого стала организация и проведение
казахстанским партнером очередного обсуждения на базе дискуссионного
клуба "Алатау".

В "мозговом штурме" приняли  участие следующие авторитетные эксперты:
Асылбек Бисенбаев (Казахстан), главный редактор газеты "Комсомольская
правда Казахстан"; Рустам Бурнашев (Узбекистан), директор по аналитике и
консалтингу Института политических решений (Казахстан); Ерлан Карин
(Казахстан), политолог; Эрнест Карыбеков (Кыргызстан), президент
Международного общественного фонда "Институт по исследованию проблем
водопользования и водно-энергетических ресурсов Центральной Азии"; Санат
Кушкумбаев (Казахстан), главный научный сотрудник Казахстанского
института стратегических исследований; Дмитрий Орлов (Кыргызстан),
генеральный директор аналитического Центра "Восток-Запад"; Евгений
Пастухов (Казахстан), заместитель главного редактора журнала
"Центральная Азия"; Сайфулло Сафаров (Таджикистан), заместитель
директора Центра стратегических исследований; Александр Собянин
(Россия), руководитель службы стратегического планирования Ассоциации
приграничного сотрудничества.


По результатам обсуждения Центром социальных и политических
исследований "Стратегия" подготовлен аналитический доклад "Центральная
Азия – 2020: взгляд изнутри", который в обезличенной форме обобщает
мнения экспертов. Итогами "мозгового штурма" поделилась Гульмира Илеуова
(Казахстан), руководитель Центра социальных и политических исследований
"Стратегия".





Владимир Парамонов (Узбекистан), руководитель проекта "Центральная Евразия":
уважаемая Гульмира, представляемый Вами Центр проделал огромную работу,
с завершением которой я Вас искренне поздравляю. На сегодняшний день
наблюдается явная и острая нехватка такого рода проектов, инициированных
именно странами Центральной Азии. Что побудило  Вас организовать данный
проект?


http://www.ceasia.ru/forum/...

Состояние аналитики и экспертизы – это, пожалуй, один из главных индикаторов мощи того или иного государства, успешности или «провальности» его внутренней и внешней политики. И для России, как традиционно системообразующего звена экспертизы и аналитики на постсоветском пространстве, эти вопросы являются принципиальными, в том числе объясняющими причины пробуксовки многих позитивных процессов как, например, экономическая ре-интеграция.

Другими словами, если не Россия, то кто сможет обеспечить интеграцию интеллектуального капитала бывшего СССР? Или этот капитал, по-прежнему, будет распыляться, «обогревая» другие страны и обеспечивая поступательность именно их развития? В таком случае, о каком таком «светлом будущем» для той же РФ и других постсоветских стран может идти речь?

Обсудить эти вопросы в рамках очередной части экспертной дискуссии «Советы Владимиру Путину» проектом «Центральная Евразия» приглашены ряд авторитетных экспертов: Сайфулло Сафаров (Таджикистан), Севара Шарапова (Узбекистан), Игорь Шестаков (Кыргызстан), Али Абасов (Азербайджан), Мариан Абишева (Казахстан) и Юлия Якушева (Россия).

Владимир Парамонов (Узбекистан), руководитель проекта «Центральная Евразия»: уважаемые коллеги, мы вновь обсуждаем роль и значение экспертизы и аналитики, как в самой РФ, так и в других странах СНГ, в организации обеспечения и сопровождения внешней политики. Какова она является и каковой должна быть? Вам слово.

http://www.ceasia.ru/forum/...

Какого качества должна быть внешняя политика России на постсоветском пространстве?

«Хотели как лучше, а получилось как обычно» – это выражение нередко очень точно характеризует внешнюю политику России на постсоветском пространстве. В этой связи, продолжая виртуальный экспертный форум «Советы Владимиру Путину», проект «Центральная Евразия» вновь выходит на вопросы в большей степени концептуального и методологического характера: не только и не столько по поводу того, что делать России с постсоветским пространством (эти вопросы как раз таки более-менее понятны), сколько по поводу того, как это делать (как строить ту же внешнюю политику и подходить к проблемам интеграции).

То есть среди многих ведущих экспертов вызывают сомнения не собственно цели и принципы внешней политики РФ (по ним, а вернее их декларативным формам особых возражений нет), а то качество внешней политики, которого России, по оценкам многих специалистов, так недостает. В данной части дискуссии приняли участие следующие эксперты: Юлия Якушева (Россия), Гульмира Илеуова (Казахстан), Игорь Шестаков (Кыргызстан), Станислав Притчин (Россия), Данияр Косназаров (Казахстан) и Сергей Абашин (Россия).


http://ceasia.ru/forum/kako...

В рамках продолжающейся на площадке проекта «Центральная Евразия» виртуальной экспертной дискуссии под названием «Советы Владимиру Путину» был затронут сложный блок вопросов вокруг взаимодействия России и Запада. Обсудить эти вопросы откликнулся ряд авторитетных экспертов из РФ, Украины и стран Центральной Азии: Валерий Иванов (Россия), Марат Шибутов (Казахстан), Алексей Дундич (Россия), Евгений Абдуллаев (Узбекистан), Игорь Пиляев (Украина), Андрей Казанцев (Россия) и Мурат Лаумулин (Казахстан).

Владимир Парамонов (Узбекистан), руководитель проекта «Центральная Евразия»: уважаемые коллеги, мне представляется, что на уровне стратегии/стратегий развития Россия выступает с единых позиций с Западом, сохраняя лишь разногласия (или их видимость) по менее значимым вопросам, по сути тактического, а вовсе не стратегического характера. В этой связи, представляется, что какие бы решения Россия не принимала по постсоветскому пространству, Центральной Азии, Афганистану, другим регионам, все это не изменит суть общей – стратегической подчиненности российской политики глобальным/западным схемам развития/взаимодействия. Что Вы думаете по этому поводу? Согласны ли Вы с этим утверждением? С чем не согласны?

http://ceasia.ru/forum/poch...

И вновь в центре внимания Экспертного Форума проекта «Центральная Евразия» вопросы взаимодействия с Китаем, в том числе в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). К участию в очередной части виртуальной экспертной дискуссии, проходящей в рамках темы «Советы Владимиру Путину», приглашены следующие эксперты: Станислав Притчин (Россия), Игорь Шестаков (Кыргызстан), Али Абасов (Азербайджан), Гули Юлдашева (Узбекистан) и Роман Андреещев (Россия).

Владимир Парамонов, руководитель проекта «Центральная Евразия»: уважаемые коллеги, как Вы оцениваете важность Китая и ШОС? Какие рекомендации Вы могли бы предложить по затронутой теме?

Станислав Притчин (Россия), научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН: в условиях глобального стремления США и их союзников к доминированию во всех уголках планеты за счет создания очагов нестабильности, либо путем военного и политического присутствия, альтернативные центры силы в лице КНР и совместные международные организации подобные ШОС приобретают все большую ценность и значимость для России. Показательно, что В.Путин отказался сразу же после инаугурации лететь в США на саммит G8, а спустя две недели во время своего участия в саммите ШОС в Пекине провел полноценные переговоры с руководством КНР.

С ростом напряженности вокруг Сирии и Ирана, развитием системы ПРО, потенциальным расширение сети военных объектов США и НАТО в Центральной Азии, позиции КНР и РФ будут сближаться. Возникнет необходимость координации усилий, проведения согласованной политики в регионе, выработки консолидированной позиции на международных площадках, прежде всего, Совете безопасности ООН. С другой стороны растущий экономический и политический вес самого Китая также несет в себе определенные вызовы и риски для России.

Игорь Шестаков (Кыргызстан), политолог, главный редактор аналитического ресурса «Регион.kg»: в больше степени ШОС воспринимается в экспертном сообществе, как клуб лидеров стран, где они ежегодно обмениваются мнениями по наиболее актуальным вопросам. Но говорить о том, что за более чем 10 лет своего существования этой организации удалось реализовать существенный и жизнеспособный региональный проект не приходится. Хотя изначально создавалось впечатление, что ШОС может стать партнером ОДКБ по укреплению безопасности южных рубежей СНГ и особенно на афганском направление. Но инициативы укрепления военно-политического взаимодействия стран-участниц в основном исходили от российского руководства.

В свою очередь, официальный Пекин демонстрирует, что ШОС, прежде всего, является для Китая инструментом продвижения своих экономических интересов на постсоветском пространстве. Роль и значение стран Центральной Азии в этом межгосударственном проекте выглядит исключительно формальным. Активные экономические контакты Китая с властью и элитами тех же Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана демонстрируют, что официальный Пекин продвигает свои торгово-экономические взаимоотношения в рамках двухстороннего формата. Желание координировать свои внешнеэкономические приоритеты в Центральной Азии совместно с Россией в рамках ШОС со стороны китайского руководства не видно. Примером этому являются проекты по строительству железной дороги «Китай-Кыргызстан-Узбекистан» и обсуждаемая идея по строительству нефтепровода «Казахстан-Кыргызстан-Китай».

ШОС так и не продемонстрировал, что готов выступать в качестве миротворца в разрешение региональных конфликтов различного характера. В целом, пока не видно реальных механизмов, которые бы сделали чисто формально-бюрократическую деятельность ШОС реальной и конструктивной.

Али Абасов (Азербайджан), профессор, заведующий отделом Института философии, социологии и права Национальной Академии наук: хотя провозглашенными задачами ШОС являются укрепление стабильности и безопасности в регионе и пограничных с ним областях, борьба с терроризмом, сепаратизмом, экстремизмом, наркотрафиком, налаживание экономического, научного и культурного сотрудничества, ясно, что главная цель – взять регион под полный контроль ШОС, исключающий вмешательство других государств, в первую очередь США. Эту цель преследуют главным образом КНР и РФ, кровно заинтересованные в разрушении последних бастионов монополярного мира.

Это совпадение интересов двух государств отнюдь не препятствует существованию между ними достаточно серьезных противоречий, главное из которых – признанное лидерство в ШОС. По сути дела, ранее большая часть пространства объединенного сейчас в ШОС (в том числе во многом и сам Китай), находилось под эксклюзивным геополитическим влиянием СССР. Сейчас же, совершенно очевидно, что КНР последовательно «осваивает» этот пространство с целью установления своей гегемонии.

Интересно отметить, что третий участник этой геополитической игры – Казахстан, значительно уступающий по мощи России и Китаю, в сложившихся условиях вполне может стать равноправным партнером, а то и третейским судьей между КНР и РФ, способным сглаживать возникающие противоречия при условии соблюдения собственных интересов.

Совсем недавно (начало июня 2012 г.) в Пекине прошел очередной саммит Шанхайской организации сотрудничества, вновь продемонстрировавший существующие противоречия. Так и не был принят документ, формулирующий будущее организации, та же участь постигла проекты создания банка развития, специального счета ШОС и зоны свободной торговли. Все эти проекты КНР предлагала финансировать из собственных средств, что в конце концов привело бы к «юанизации» ШОС и усиления зависимости остальных государств от финансовой стратегии Китая.

КНР глубоко интегрированная в мировую финансовую систему, ловко уходящая от требований США повысить курс юаня, начинающая масштабно внедряться на финансовый рынок Европейского Союза, может не торопиться установить окончательную гегемонию в ШОС, в то время, как РФ предстоит решить нелегкую дилемму: смириться с амбициями Китая или же безучастно наблюдать, как это государство на основе двусторонних отношений будет наращивать свое влияние среди других участников ШОС – пока еще стратегических партнеров России.

Возможным вариантом трансформации ситуации могло бы стать расширение ШОС за счет Индии, Ирана, Пакистана и, возможно, Турции, трансформация организации в заявленный В.Путиным «Евразийский Союз», однако и в этом случае будут возникать новые проблемы, формированием которых, кроме всех прочих, займутся США и ЕС. Еще один путь – регулировать темпы развития ШОС и БРИК, стремясь сдерживать экспансию Китая. Наконец, можно укреплять и расширять Таможенный союз, обозначив в нем гегемонию РФ. Правда, здесь также пока малоутешительные результаты. Так, совсем недавно Азербайджан и Узбекистан заявили о решении не вступать в эту организацию. С другой стороны, о желании присоединиться к Таможенному союзу заявили некоторые другие страны, включая Кыргызстан и Молдову.

Гули Юлдашева (Узбекистан), доктор политических наук: очевидно, что Китай заинтересован, прежде всего, в собственном геополитическом и экономическом усилении. Однако в условиях все возрастающих глобальных угроз безопасности, включая с территории Ближнего Востока и зоны Афганистан-Пакистан, переключения внимания на невоенные средства урегулирования конфликтных ситуаций, и необходимости реализации долгосрочных задач развития Афганистана и всего евразийского пространства, ШОС может играть важную роль.

В частности, ШОС может выступать выразителем международного общественного мнения по общим международным проблемам, играть роль морального ограничителя в международной сфере. Так, в рамках ШОС успешно обсуждаются общие позиции государств-членов Организации в отношении Ирана, Афганистана и т.д. В частности, решено, что вопрос о приеме Ирана в ряды ШОС будет решаться только после снятия международных санкций, т.к. в положении ШОС о порядке приема новых членов сформулирован соответствующий для подобных случаев набор критериев.

Кроме того, ШОС может способствовать экономическому развитию региона путем законодательного обеспечения взаимовыгодного ведения международного бизнеса, применения рычагов контроля над выполнением принятых сторонами обязательств, что соответствует и может дополнить принятые 8 июля с.г. в Токио условия рамочных соглашений по взаимоконтролю международного сообщества – участниц пост-конфликтного урегулирования афганской ситуации. Особенно важно в этом плане обеспечение сотрудничества в многосторонних трансъевроазиатских транспортных коридорах и энергетических проектах, включая Афганистан и Пакистан. Тем более, что вопросы энергетики и энергетического транзита являются одними из наиболее важных в ШОС и Китай не дремлет: на севере Афганистана 24 июня ранее запланированного срока запущен первый нефтяной проект в этой стране.

Предпочтительность многосторонних проектов в ШОС при этом объясняется тем, что в них можно создать систему сдержек и противовесов, потенциальные условия для формирования приемлемого для всех баланса экономических интересов стран-участниц, что будет сдерживать возможные амбиции той или иной стороны. Доминирование многосторонних проектов в рамках ШОС позволит таким образом избежать перехода в режим «жесткой конкуренции».

Роман Андреещев (Россия), кандидат экономических наук, начальник отдела многостороннего сотрудничества и европейской интеграции Министерства промышленности и торговли РФ: созданная во второй половине 90-х годов прошлого века «Шанхайская пятерка» в лице современной ШОС стала сейчас совершенно другой международной организацией. Она изменила название, увеличился ее политический вес, постоянная совместная работа стран-участниц позволила постепенно расширить круг вопросов до сфер внешней политики, экономики, охраны окружающей среды, культуры и т.д.

По количеству населения и размеру территории ШОС не имеет себе равных в мире. Стратегическое партнерство двух ядерных держав и постоянных членов Совета Безопасности ООН – Российской Федерации и Китайской Народной Республики – лишь подчеркивает весомость Организации. Естественно, такое партнерство не может не влиять на построение системы коллективной безопасности как в Центральной Азии, так и в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Первоначальная задача – поддержанию и обеспечению мира, безопасности и стабильности в регионе – остается приоритетной. И в этом контексте ШОС имеет большое значение для России. Сотрудничество на антитеррористическом направлении является одним из системообразующих элементов ШОС. Однако считать данное объединение чисто военной организацией было бы неверно. Такой статус неприемлем по причине участия входящих в нее стран в международных союзах и организациях с различными обязательствами. А Китай, вообще, традиционно придерживается линии на неприсоединение к блокам каких-либо государств.

Значимость ШОС растет, и к ней проявляют интерес другие страны, причем не только азиатские (США и ЕС). В настоящее время статус наблюдателя при организации предоставлен Индии, Ирану, Пакистану, Монголии и Афганистану. И этот статус дает возможность этим странам использовать площадку ШОС для решения своих вопросов, например, обсуждение двусторонних острых вопросов (Индия и Пакистан), прорыв в некотором смысле политической изоляции (Иран).

Шанхайская организация сотрудничества – механизм многопрофильного взаимодействия. В ее рамках созданы механизмы регулярных встреч секретарей советов безопасности, генеральных прокуроров, министров, отвечающих за внешнеэкономическую деятельность, оборону, транспорт, культуру и охрану окружающей среды, руководителей спасательных службы и погранведомств, председателей верховных судов; проводятся совместные контртеррористические учения; подписаны соглашения о сотрудничестве в борьбе с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, о взаимодействии при оказании помощи в ликвидации чрезвычайных ситуаций, о межбанковском сотрудничестве (объединении) и др. К сотрудничеству подключились таможенные и экологические службы, специалисты в области образования, технических регламентов и стандартов.

Функционирует «Бишкекская группа» руководителей правоохранительных органов и спецслужб стран ШОС, в рамках которой разработана Межгосударственная программа совместных мер борьбы с терроризмом, сепаратизмом, экстремизмом и иными опасными видами преступлений.

Ведется координация деятельности государств-членов организации на внешнеполитическом направлении. На основе Протокола о сотрудничестве и координации между министерствами иностранных дел государств-членов объединения разрабатываются конкретные ежегодные программы. Подписаны меморандумы о взаимопонимании между секретариатами ШОС и СНГ, а также ШОС и АСЕАН. Создана контактная группа ШОС-Афганистан.

Идет работа по синхронизации усилий Организации договора о коллективной безопасности со структурами ШОС в вопросе противодействия терроризму, организованной преступности, наркотрафика, а также в деле поддержки стабильности и безопасности в регионе в целом. Подписан меморандум о сотрудничестве двух международных организаций.

Развивается парламентское сотрудничество, институциональное оформление которого, на мой взгляд, может свидетельствовать об окончательном этапе строительства этой международной организации. Утвержден план формирования регулярного действующего механизма межпарламентского диалога стран-участниц ШОС – межпарламентской ассамблеи.

Стороны достигли общего понимания необходимости сделать особый акцент на экономической составляющей. В мае 2002 г. в Шанхае прошла первая встреча министров, отвечающих за внешнеэкономическую и внешнеторговую деятельность, а в октябре 2002 г. в Пекине собрался первый Форум ШОС по инвестициям и развитию в области энергетики.

В 2003 г. принята Программа многостороннего торгово-экономического сотрудничества ШОС, которая определяет основные ориентиры и этапы экономической интеграции в рамках организации на период до 2020 г., в т.ч. предусматривает создание благоприятных условий для торговли и инвестиций в целях постепенного осуществления свободного передвижения товаров, капиталов, услуг и технологий на пространстве ШОС (зона свободной торговли). О свободном передвижении рабочей силы речь пока не идет, поскольку к массовому наплыву рабочей силы из Китая остальные члены альянса, мягко говоря, еще не готовы. В 2004 г. подписан План мероприятий по реализации программы, который включает в себя свыше 120 конкретных проектов, тем и направлений сотрудничества, предусматривает механизмы их реализации в соответствии с принципом поэтапности. Поскольку было очевидно, что осуществить все проекты сразу не под силу, была создана Комиссия старших должностных лиц, которая должна отобрать наиболее важные пилотные проекты. В 2005 г. утвержден Механизм реализации Плана мероприятий по выполнению Программы.

В Программе многостороннего торгово-экономического сотрудничества обозначены основные задачи ШОС в сфере экономики – содействие торговле и инвестированию, развитие транспортного сообщения и энергетики, телекоммуникаций и высоких технологий, а также охрана окружающей среды и проблема питьевой воды.

В рамках ШОС дополнительно созданы:

- Деловой совет – неправительственная организация, объединяющая деловые и финансовые круги государств-членов организации;

- Межбанковское объединение;

- Фонд развития ШОС – это своего рода совместный инвестиционный банк, через который будут финансироваться экономические проекты ШОС; предполагается, что через него капитал одних стран-участниц сможет проникать на финансовые рынки других государств-членов;

- Форум – многосторонний общественный консультативно-экспертный механизм для развития взаимодействия научно-исследовательских и политологических центров стран-участниц организации.

К разработкам и реализации конкретных проектов ШОС привлекаются различные международные структуры. Так, например, сейчас эксперты стран-участниц организации работают совместно с Секретариатом ШОС, Азиатским банком развития и ЭСКАТО над проектом Соглашения между правительствами государств-членов ШОС по созданию благоприятных условий для международных автомобильных перевозок.

Начата работа над созданием единого транспортного пространства ШОС с включением таких транспортных коридоров как «Север-Юг» и Транссиб. В противовес проекту транспортного коридора из Европы в Азию ТРАСЕКА (TRACECA, Transport Corridor Europe Caucasus Asia), который поддержали ЕС и США, ШОС утвердила свой проект транспортного коридора от Шанхая до Санкт-Петербурга, пролегающий по территориям государств-членов организации.

Несмотря на то, что сотрудничество в ряде вышеуказанных областей буксует, особенно в сфере экономики, энергетики, транспорта и др., участие России в ШОС дает один неоспоримый плюс – возможность легального и полномасштабного присутствия в центральноазиатском регионе.

В сравнении с СНГ, например, в ШОС нет набора явных причин для объединения. Их интересы зачастую разнонаправлены. Налицо даже противоречия и трения между членами организации (в частности, между Киргизией и Узбекистаном, различие взглядов России и Китая на многие вопросы). Вместе с тем, объединение развивается и крепнет год от года. И здесь возникает вопрос: «А что связывает все эти страны?»

Объяснением этому, как представляется, служит одно – стремление самостоятельно проводить свою политику. Их отношения цементирует нежелание принять навязываемую нынешней администрацией США модель нового миропорядка. Кроме того, государствам, имеющим общие взгляды на демократию, права человека и т.д. проще договариваться между собой, чем с Вашингтоном.

Отношения между Россией и Китаем всегда были непростыми. Но активная экономическая и военная экспансия США и Европы в центральноазиатском регионе не отвечает их геополитическим интересам (как и других членов ШОС). Поэтому данное объединение нацелено, в том числе, на совместное отражение массированного наступления Запада. В этой связи основу объединения России и Китая составляет в первую очередь политический, а не экономический союз.

В дальнейшем, если пути РФ и КНР не разойдутся кардинально, ШОС имеет большие шансы перерасти рамки оборонительного альянса и заявить о себе как о новом полюсе в многополярном мире. Но без экономического компонента объединение не сможет претендовать на такую роль. Будущее должно показать всю серьезность намерений двух стран.

Владимир Парамонов: спасибо дорогие коллеги за Ваши оценки. Среди них есть как пессимистические, так и оптимистические. Время покажет правоту как одних, так и других. Пока же, на мой взгляд, у той же ШОС еще есть время доказать свою жизнеспособность, если конечно будут предложены и реализованы на практике варианты политики по дальнейшей гармонизации отношений и снижения конфликтов интересов в рамках Организации. Одним из важных инструментов этого может и должен стать аналитический/исследовательский компонент, предполагающий масштабное сотрудничество экспертов стран-членов ШОС в рамках различных исследовательских проектов по ключевым вопросам развития Организации. До тех пор, пока данное сотрудничество практически отсутствует в деятельности ШОС, я больше склонен согласиться с оценками тех из наших коллег, которые смотрят на будущее Организации с пессимизмом, указывают на снижающуюся ценность и роль ШОС как многостороннего института сотрудничества/интеграции.

Виртуальный экспертный форум «Советы Владимиру Путину». Часть 16.

Примечание: материал подготовлен в рамках совместного проекта с интернет-журналом «Время Востока» (Кыргызстан), http://www.easttime.ru/ при информационной поддержке ИА «Регнум» (Россия) и Информационно-аналитического центра МГУ (Россия).













http://ceasia.ru/forum/znac...

Складывающаяся в преддверии приближающейся очередной волны глобального экономического кризиса ситуация в отношениях между Россией и Западом не может не удивлять своей кажущейся абсурдностью. С одной стороны, в последнее время внешне наблюдается заметное охлаждение в отношениях между РФ и США/ рядом европейских государств/НАТО, усиливается взаимная критика, а с другой стороны – в реальности Россия вступила во Всемирную торговую организацию, демонстрируя тому же западному сообществу готовность играть по его правилам.

Так есть ли конфликт интересов между РФ и Западом, в первую очередь США, или это все лишь часть некой «театральной постановки»? Задавшись данным вопросом проект «Центральная Евразия» в рамках проводимого виртуального экспертного форума «Советы Владимиру Путину» решил объединить ряд мнений авторитетных специалистов, фокусирующих свое внимание на отдельных аспектах взаимодействия России и постсоветского пространства с Западом: идеологического – по проблемам той же демократизации и стратегического – по проблемам развития Евразии и ее отдельных сегментов как Центральная Азия. К участию в дискуссии были приглашены следующие эксперты: Аскат Дукенбаев (Кыргызстан), Гули Юлдашева (Узбекистан), Юрий Шевцов (Беларусь) и Мурат Лаумулин (Казахстан).


http://www.ceasia.ru/forum/...

Казахстанские эксперты: что не так с внешней политикой России? Советы Владимиру Путину

Как представляется, концептуальная и практическая размытость курса на
евразийскую интеграцию в условиях форсирования Россией сразу двух
стратегий – на глобализацию (то же вступление в ВТО, кооптация в
международные/западные финансово-экономические
институты) и регионализацию (евразийская интеграция) – обуславливает
кризис евразийской интеграционной идеи как таковой, закономерно
отражается на слабости интеграционных структур, в том числе Организации
Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), в целом является важным
показателем того сложного периода, в который вступает современная
Россия.

Совершенно очевидно, что «поиск внешних врагов» и
«внешних заговоров» должен уступить место критическому анализу всей
системы внешней политики РФ, в первую очередь в плане выявления своих
недоработок и ошибок. Существенно помочь этому могут страны-партнеры и
союзники России как Казахстан. Поэтому к участию в данной части
дискуссии «Советы Владимиру Путину» приглашены только казахстанские
эксперты: Марат Шибутов, Аскар Нурша, Алмат Тоекин, Андрей Чеботарев,
Олег Сидоров и Мурат Лаумулин.

http://ceasia.ru/forum/kaza...

Насколько Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) является
перспективной структурой? Так или иначе, но именно этот вопрос возникает
на основании высказанных в предыдущих частях экспертной дискуссии по
теме «Советы Владимиру Путину» оценок и рекомендаций насчет того, как
той же России строить свои отношения с Китаем, в том числе в рамках
самой Организации. В этой связи, в данной части дискуссии предпринята
попытка сфокусировать внимание не только и не столько на КНР, сколько
именно на ШОС, попытавшись рассмотреть ее современное и будущее
значение. К участию в обсуждении приглашены следующие авторитетные
эксперты: Марат Шибутов (Казахстан), Андрей Казанцев (Россия), Алмат
Тоекин (Казахстан), Валерий Первухин  (Россия).

Владимир Парамонов (Узбекистан), руководитель проекта «Центральная Евразия»: 
уважаемые коллеги, на мой взгляд, ШОС переживает тот критический период
своего развития, когда принципиально важны как жесткие оценки ее
деятельности, так и предельно внятные рекомендации по использованию
потенциала Организации в интересах всех стран-участниц. Более того,
крайне значимо попытаться заглянуть в будущее и хотя бы на сценарном
уровне и с точки зрения экстраполяции современных тенденций рассмотреть
перспективы политики КНР в рамках ШОС. Вам слово.




http://ceasia.ru/forum/shos...

Китай и ШОС: как решать множащиеся проблемы и использовать широкие возможности? Советы Владимиру Путину
Фокусируя внимание на Китае и Шанхайской организации сотрудничества
(ШОС) в рамках продолжающейся виртуальной экспертной дискуссии по теме
«Советы Владимиру Путину» проект «Центральная Евразия» предоставляет
слово следующим авторитетным экспертам: Игорю Шевырёву (Украина), Юрию
Шевцову (Беларусь), Андрею Казанцеву (Россия) и Андрею Чеботареву
(Казахстан). Особый интерес представляет то, что, с одной  стороны,
данные известные эксперты – директора аналитических центров прекрасно
знают суть затрагиваемых вопросов, а с другой стороны – дают оценки с
совершенно разных перспектив: как географико-страновых, так и
аналитико-концептуальных.




Владимир Парамонов (Узбекистан), руководитель проекта «Центральная Евразия»: в
последнее время звучит достаточно много алармистких ноток в оценках
экспертами современного состояния и перспектив взаимодействия России и
других постсоветских стран с Китаем, в том числе в рамках ШОС. Чтобы
оценить то, где эти оценки завышены, а где занижены необходимо понять
что же значит ШОС для самого Китая. Другой блок вопросов заключается в
том, как выстраивать политику в отношении КНР в условиях развития
интеграции на постсоветском пространстве. Не менее важно и адекватно
оценить роль других держав, например США, во все более усложняющемся
контексте отношений с КНР. В целом, принципиально значимо понять и то,
как правильно использовать достаточно широкие возможности сотрудничества
с Китаем и, одновременно, эффективно решать множащиеся с каждым днем
проблемы. Вам слово дорогие коллеги.


http://ceasia.ru/forum/kita...

Складывается впечатление, что в политикоформирующих кругах России
банально не знают «что делать» с Китаем и Шанхайской организацией
сотрудничества (ШОС), фактически предпочитая «тактику» тихого
саботирования и пассивного игнорирования любых инициатив по развитию
экономического взаимодействия: не только торгово-экономического
(например, по созданию той же зоны свободной торговли), которое на
данном этапе реально опасно как для России, так и для ее партнеров по
СНГ, но и даже инновационно-промышленного и
транспортно-коммуникационного. Тем более, что и сами задачи по развитию
инновационно-промышленного и транспортно-коммуникационного
взаимодействия отсутствуют на повестке дня РФ, да и ШОС тоже.
Безусловно, что и сам Китай не ведет себя долгосрочно честно по
отношению к России и ее партнерам по СНГ, предпочитая продвигать на
постсоветском пространстве исключительно свои экономические интересы.
Как разрешить все эти дилеммы? Какие рекомендации могут быть предложены?

В поисках ответов на эти сложные вопросы проект «Центральная Евразия»
предпринял попытку организовать в рамках продолжающейся виртуальной
экспертной дискуссии по теме «Советы Владимиру Путину» своеобразный
«мозговой штурм» с целью чего пригласил ряд известных и авторитетных
специалистов: Геннадия Чуфрина (Россия), Аскара Нурша (Казахстан), Медет
Тюлегенова (Кыргызстан), Лифань Ли (Китай), Сайфулло Сафарова
(Таджикистан) и Валерия Первухина (Россия). 





Владимир Парамонов (Узбекистан), руководитель проекта «Центральная Евразия»: дорогие
коллеги, спасибо за то, что нашли время и откликнулись на приглашение
принять участие в дискуссии. Как бы Вы оценили современное состояние
отношений между РФ и КНР?  Какие идеи и рекомендации, на Ваш взгляд,
могли бы быть полезными для той же России, да и других стран СНГ, в
первую очередь в контексте формирования более долгосрочных и
прогнозируемых отношений с Китаем, в том числе в рамках ШОС? Какова
здесь роль экономической составляющей? Ответьте, пожалуйста, на любые из
заданных вопросов.


Подробнее, http://www.ceasia.ru/forum/...

Российско-китайское энергетическое сотрудничество осуществляется
главным образом в нефтегазовой отрасли и по сути является стержневым
элементом двусторонних отношениях, уже значительно опережая в данном
плане военное сотрудничество. Россия рассматривает Китай в качестве
перспективного потребителя своих энергоресурсов, преимущественно нефти и
газа. Однако, несмотря на многолетнюю активность России по продвижению
углеводородов на китайский рынок, энергетическое сотрудничество между
двумя государствами развивается крайне медленно, а его масштабы пока
несущественны для обеих сторон.




На сегодняшний день российско-китайское энергетическое сотрудничество
сфокусировалось в основном на торговле углеводородами, включая два
крупных проекта: поставки нефти по нефтепроводу, проходящему от
г.Сковородино (Россия) до г.Дацин (Китай), а также планы по поставкам
газа по газопроводу «Алтай».


Нефтепровод «Сковородино-Дацин» (является отводом от магистрального
нефтепровода ВСТО – «Восточная Сибирь – Тихий океан», связывающего
месторождения Западной и Восточной Сибири с нефтеналивным портом
Козьмино в г.Находка, ввод в эксплуатацию которого намечен на конец 2012
года). Трубопровод начинается в г.Сковородино (Амурская область РФ),
проходит через пограничный пункт Мохэ и далее идет по китайской
территории до г.Дацин (КНР). Протяженность нефтепровода, пропускной
способностью 42 тыс. тонн в сутки, составляет 1024 километра, включая 64
километра по территории РФ и 960 километров по территории КНР.
Строительство нефтепровода,  профинансированное кредитом Китайской
национальной нефтегазовой корпорацией (КННК) в размере 25 млрд.
долларов, завершено в сентябре 2010 года. В течение сентября – декабря
2010 года нефтепровод заполнялся нефтью, а с января 2011 года начались
коммерческие поставки российской нефти в Китай. Данные поставки
осуществляются в рамках межправительственных соглашений в соответствии с
контрактами между КННК и «Роснефтью», «Транснефтью», согласно которым
указанные российские компании должны поставлять в Китай 15 млн. тонн
нефти ежегодно в течение 20 лет. В 2011 году уже поставлено около 15
млн. тонн. 


В свою очередь, по газопроводу «Алтай» Россия только намеревается
поставлять газ из Западной Сибири в Китай в объеме 30-40 млрд.куб.м в
год, а также попутно газифицировать некоторые районы Западной Сибири.
Эксплуатацию газопровода планировалось начать в 2012 году. Однако, из-за
несогласия сторон по ценовым условиям газовых поставок, перспективы
реализации этого проекта пока неясны.


За рамками торговли углеводородами российско-китайское энергетическое
сотрудничество практически не имеет места: даже те межотраслевые связи в
сфере энергетического машиностроения (в основном унаследованные от
советского времени), которые еще имели место в 90-е годы и до середины
первого десятилетия нынешнего столетия, сегодня фактически свернулись.


В этих условиях наиболее «перспективным» для руководства российского
топливно-энергетического комплекса (ТЭК) и российского руководства в
целом остается обслуживание интересов  сырьевых (в основном
нефтегазовых) отраслей: по увеличению объемов добычи ресурсов и
наращиванию экспорта на китайский рынок (как и на внешние рынки в
целом). Это ведет в том числе и к дальнейшей утечке российского капитала
в КНР, например, под предлогами «приобретения китайских активов» и
увеличения прибыли от участия в проектах на территории Китая. В
результате этого капитал российских энергетических компаний в большей
степени способствует экономическому развитию Китая, нежели самой России.
Кроме того, подвергается эрозии главная функция российского ТЭКа –
обеспечивать устойчивость экономического (в первую очередь
инновационно-промышленного) развития своей страны (всех отраслей
экономики, а не какой-либо одной) и быть инструментом продвижения
долгосрочных интересов России за ее пределами, в том числе и в Китае. В
итоге, современный формат сотрудничества с КНР в отраслях ТЭК
представляется пагубным с точки зрения обеспечения именно долгосрочных и
стратегических интересов России.


Основная причина вышеуказанного состояния дел состоит в том, что у
России отсутствует комплексный подход к развитию энергетического
сотрудничества с Китаем. В частности, отсутствует единая для всех
российских госструктур и компаний система целей, задач и принципов
работы с партнерами из КНР в отраслях ТЭКа. Все что декларируется в
данном плане в официальных документах, выглядит очень расплывчато, либо в
корне противоречит долгосрочным интересам России. 


В большей степени просматривается недооценка стратегических перспектив с
точки зрения долгосрочных государственных интересов РФ, превалирование
краткосрочных и узко-корпоративных интересов. При этом задачи
российско-китайского энергетического сотрудничества ориентируются
главным образом на извлечение сырьевыми корпорациями коммерческой
прибыли. В результате повышаются риски принятия соответствующими 
российскими государственными и бизнес- структурами непроработанных 
решений, идущих вразрез с долгосрочными государственными интересами
России. Опасность принятия таких решений особенно высока в условиях
прессинга со стороны китайских партнеров, зачастую настаивающих на
принятии «быстрых решений». В этих условиях крайне затруднительно
создать атмосферу взаимопонимания, вне которой немыслимо формирование
общности долгосрочных энергетических и в целом экономических интересов. 


 


Во-первых, сегодняшнее российско-китайское
сотрудничество в отраслях ТЭК не оказывает стимулирующего воздействия на
процесс разноплановой кооперации ТЭКов двух стран. Не происходит
эффективного и взаимовыгодного проникновения России и Китая в отрасли
ТЭК друг друга. Следствием этого является фактическое отсутствие
производственно-инновационного, инвестиционного взаимодействия, включая
структурно-технологическую кооперацию, обмен новейшими технологиями и
научными разработками. В результате, нынешнее российско-китайское
энергетическое сотрудничество не стимулирует развитие полноценных
российско-китайских экономических отношений.


С одной стороны, данная ситуация во многом связана с отсутствием
общности долгосрочных интересов и, следовательно, целей и задач России и
Китая даже по такой относительно узкому направлению как энергетическое.
По этой причине многие российско-китайские проекты в отраслях ТЭК не
получают развития, зачастую наталкиваясь на некие «непреодолимые»
препятствия. Таковыми препятствиями, как правило, являются чрезвычайно
жесткая конкурентная среда на китайском рынке товаров, услуг и
технологий, а также противоречивость различного рода узкокорпоративных
интересов (главным образом, коммерческих) энергетических компаний обеих
стран и т.п. Однако, в узких рамках ТЭКа вышеуказанные препятствия
(главным образом, разногласия по вопросам ценообразования на
энергоресурсы) в российско-китайском энергетическом сотрудничестве
действительно становятся труднопреодолимыми.


С другой стороны, крайне низкая эффективность  сотрудничества  с Китаем
в отраслях ТЭК связана с материальной и моральной деградацией основных
фондов в российских энергетических и базовых отраслях  промышленности,
растущим отставанием от мировых стандартов. Эти обстоятельства во многих
случаях предопределяют низкую конкурентоспособность на китайском рынке
промышленной продукции российского ТЭК (за исключениями, возможно лишь
атомного машиностроения) по сравнению с другими внешними партнерами
Китая.


 


Во-вторых, в российско-китайском энергетическом
сотрудничестве явно превалирует сырьевая  направленность и краткосрочные
интересы, а энергетическое взаимодействие в целом складывается
преимущественно в торгово-коммерческом формате. Весьма показательным
является то, что основные принципы различных программ
российско-китайского энергетического сотрудничества предусматривают в
основном поставки из России в Китай сырой нефти, газа и электроэнергии
«на основе рыночного механизма ценообразования и принципов
взаимовыгодности». Однако все это ориентирует российско-китайское
сотрудничество на достижение краткосрочных коммерческих целей, в то же
время препятствуя поиску общих долгосрочных энергетических, а также в
целом экономических интересов. 


Складывается впечатление, что Россия в энергетическом сотрудничестве с
Китаем сегодня преследует в качестве единственной цели продажу продукции
своего ТЭКа по максимально возможной цене. В свою очередь, Китай
преследует в качестве единственной цели приобретение данной продукции по
минимально возможной цене. При этом крайне характерно и то, что
разногласия по вопросам ценообразования на продукцию ТЭКа, являясь по
сути техническими и не принципиальными (на фоне потенциальной общности
масштабных целей и задач развития), становятся труднопреодолимыми, а
само российско-китайское энергетическое сотрудничество временами
балансирует на грани срыва.


Как представляется, энергетическое сотрудничество между РФ и КНР может
оказаться вообще бесперспективным, если в дальнейшем оно будет
ориентировано лишь на краткосрочные коммерческие цели и не будет вписано
в общий контекст формирования российско-китайского стратегического
партнерства. Основанием для данного утверждения являются следующие три
обстоятельства:


- чрезвычайно широкие возможности Китая по диверсификации своих внешних связей в плане энергетического сотрудничества;


- отсутствие гарантии обеспечения долгосрочного спроса на российские энергоресурсы со стороны Китая;


- неопределенность в плане способности России обеспечить в долгосрочной перспективе поставки в Китай углеводородов.


 


Чрезвычайно широкие возможности Китая по диверсификации


своих внешних связей в плане энергетического сотрудничества


 Китай старается максимально диверсифицировать свои внешние связи по
вопросам энергетического сотрудничества, чтобы никто из его партнеров не
мог диктовать свои условия. В плане импорта передовых технологий,
наукоемкой продукции и услуг КНР практически не зависит от РФ (данная
зависимость сегодня гораздо слабее, нежели была в советское время), так
как Китай уже получил широкий доступ к передовым технологиям промышленно
развитых стран, которые по многим позициям имеют преимущества перед
российскими технологиями.


В плане импорта энергоресурсов Китай также имеет хорошо налаженные
диверсифицированные связи и крайне мало зависит от России. В частности,
КНР импортирует сжиженный природный газ (СПГ) из Австралии, Ближнего
Востока (Катара) и Африки (Нигерии), работает над проектом поставок газа
из Мьянмы. Кроме того, Китай закрепился и на газовом рынке Центральной
Азии, импортирует газ из Туркменистана, причем по цене более чем в 2
раза меньшей той, которую запрашивает «Газпром» за поставки сибирского
газа по газопроводу «Алтай». С апреля 2012 года, помимо Туркменистана,
поставки газа в КНР начал осуществлять и Узбекистан. По импорту нефти
Китай также имеет широкие возможности закупать «черное золото» во всех
государствах, экспортирующих нефть.


Отсутствие гарантии обеспечения долгосрочного спроса


на российские энергоресурсы со стороны Китая


Китай традиционно делал и продолжает делать ставку (из соображений
обеспечения энергетической безопасности) на приоритетное развитие
национального энергетического потенциала. Поэтому вопрос заключается в
следующем: нужны ли КНР в долгосрочной перспективе российские
энергоресурсы в больших объемах, и будет ли китайская сторона выполнять
обязательства по их гарантированному приобретению? Дело в том, что в
перспективе перед Китаем остро стоит задача по обеспечению главным
образом нефтяных потребностей внутреннего рынка, в то время как в плане
потребления иных видов энергоресурсов КНР, как представляется, не будет
испытывать острого дефицита.


Неопределенность в плане способности России обеспечить


в долгосрочной перспективе поставки в Китай углеводородов


Уже в краткосрочной перспективе истощающиеся месторождения Западной
Сибири, скорее всего, будут не способны полноценно удовлетворять
растущие внутренние потребности России и одновременно обеспечивать
загрузку сразу двух экспортных направлений – на Европу и в Китай. В этой
связи особые опасения вызывает ориентация газопровода «Алтай»
(«западный» маршрут), который ориентирован  на месторождения Западной
Сибири, находящиеся на стадии снижающихся объемов добычи.


Во многом по этой причине Россия сегодня делает ставку на освоение
углеводородных месторождений Восточной Сибири. Однако слабое
технологическое обеспечение и тяжелые природно-климатические условия
ставят под сомнение темпы реализации проектов по освоению газовых
месторождений Восточной Сибири, которые в долгосрочной перспективе
должны стать основной ресурсной базой для поставок газа в КНР.


В настоящее время формирование газового комплекса Восточной Сибири
находится в начальной стадии. Правительство РФ лишь в сентябре 2007 года
одобрило Программу создания в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке
единой системы добычи, транспортировки газа и газоснабжения. К тому же,
логично предположить, что очередные волны глобального
финансово-экономического кризиса в значительной степени затормозят
реализацию вышеуказанной Программы. 


В итоге, не будет большим преувеличением сказать, что Китай не зависит
от поставок продукции российского ТЭКа: энергоресурсов, оборудования,
технологий. Поэтому Китай сегодня имеет широкие возможности вести
переговоры с Россией по принципу «не нравятся наши ценовые условия – не
нужно». Это в значительной степени осложняет развитие
российско-китайского энергетического сотрудничества. Логично
предположить, что если бы между отраслями ТЭК России и Китая
существовали бы тесные, разноплановые и масштабные связи, а сами ТЭК
двух стран были бы вписаны в контекст стратегического
межгосударственного сотрудничества, то российская и китайская стороны
занимали бы гораздо более гибкие позиции по отношению друг к другу.


 


В-третьих, в России и Китае, похоже, отсутствует
заинтересованность (а может быть и понимание) необходимости
принципиально изменить нынешний, малоэффективный и бесперспективный
формат энергетического сотрудничества, вывести его на качественно новый
уровень – уровень тесной кооперации и долгосрочного стратегического
партнерства (некоего энергетического союза).


С одной стороны, КНР, по-видимому, вполне устраивает нынешнее состояние
дел. В плане импорта передовых технологий и сложного, наукоемкого
оборудования для своих отраслей ТЭК Китай сегодня делает основную ставку
на развитые страны Запада и в меньшей степени – на Россию. В
энергетическом же сотрудничестве с РФ КНР интересует преимущественно
покупка энергоресурсов: в основном нефти, а также возможно и
электроэнергии для приграничных с Россией провинций.


Об этом свидетельствует и то, что программы российско-китайского
сотрудничества в области энергетики, особенно в части касающейся
нефтегазовой отрасли, имеют ярко выраженную экспортно-сырьевую
ориентацию: предусматривают наращивание объемов экспорта углеводородов
из России в Китай, а также финансовое и техническое сопровождение этих
усилий. Например, даже переработка российской нефти и реализация
нефтепродуктов планируется осуществляться исключительно на территории
Китая.


Однако все это означает, что формирование основной части добавочной
стоимости, создание новых рабочих мест и развитие смежных отраслей
промышленности и науки будет осуществляется именно на территории Китая, в
то время как Россия выступит всего лишь в роли сырьевого придатка.
Очевидно, что данная схема сотрудничества носит краткосрочный характер,
выгодна лишь для российских нефтегазовых компаний, которые будут иметь
свою долю прибыли в этих проектах.


С другой стороны, в России, по-видимому, отсутствует политическая воля,
чтобы кардинально и принципиально изменить нынешний формат
российско-китайского сотрудничества в отраслях ТЭК. Основная причина –
незаинтересованность в этом все тех же российских нефтегазовых компаний,
деятельность которых ориентирована преимущественно на увеличение
объемов экспорта за рубеж с целью получения большей прибыли, так как
цены на практически все виды энергоресурсов на внутреннем рынке РФ ниже,
чем на внешних рынках.


* * *


В целом, складывается впечатление, что сегодня в
основу российско-китайского энергетического сотрудничества (равно как и
функционирования российского ТЭК) заложены принципы рентабельности
национальных энергетических компаний и получения максимальной
коммерческой выгоды, а не принципы подчинения деятельности ТЭК интересам
комплексного развития всех отраслей российской экономики, в том числе и
целям налаживания долгосрочного сотрудничества с Китаем.


Именно доминирование узкокорпоративных интересов российских
энергетических компаний над долгосрочными экономическими (и
общегосударственными) интересами РФ во многом определяет
преимущественную ориентацию российско-китайского сотрудничества на
торговлю углеводородами.


При этом, масштабный вывоз углеводородов из России ведет к постепенному
отмиранию целого ряда перерабатывающих отраслей российской
промышленности, так как углеводороды в отличие от остальных видов
энергоресурсов – это не столько топливо, сколько стратегическое
промышленное сырье для производства широкого ассортимента синтетических
продуктов, без которых немыслимо функционирование почти всех отраслей
современной промышленности.


Все это также способствует и разрушению научно-технологического
потенциала России и, как следствие, отставанию РФ во многих сегментах.
Например, уже налицо технологическое отставание России от Китая в
сегменте изготовления некоторых видов продукции энергетического
машиностроения, а также в сегментах нефтехимии, органического синтеза,
синтетических материалов, технологий угольной энергетики и т.д.


В итоге же, учитывая то, что функциональной предназначенностью ТЭК
является обеспечение комплексного развития всех остальных отраслей
экономики, то фактическое отсутствие полноценного взаимодействия между
национальными экономическими системами России и Китая во многом и
определяет крайне низкую эффективность энергетического сотрудничества
между двумя странами. 


Примечание: материал подготовлен в рамках совместного проекта с интернет-журналом «Время Востока» (Кыргызстан),
http://www.easttime.ru/.

http://ceasia.ru/energetika/sovremenniy-format-rossiysko-kitayskogo-energeticheskogo-sotrudnichestva-osnovnie-problemi-i-perspektivi.html

Серия статей в рамках экспертной дискуссии "Советы Владимиру Путину" ...

http://www.easttime.ru/tsentralnaya-aziya

На ФОТО: Флаг Организация Исламская Конференция (ОИК)
Мир меняется, в современном мире мусульманские государства выступают важным фактором геополитики. Достаточно отметить, что исламский мир обладает колоссальными запасами нефти и газа, у них происходит интенсивное движение мировых капиталов, во многом благодаря тому, что через эти регионы проходят основные воздушные и сухопутные коммуникации, связывающие Европу с Азией и Америкой.
В мире интерес вызывает феномен «исламского возрождения» в странах Ближнего и Среднего Востока и Восточной и Западной Европы. Решающий толчок, выведший исламский фактор в ранг первостепенных проблем мировой политики, экономики, культуры и спорта, является увеличение числа мусульман. Быстрому росту исламского мира способствует демографический фактор: если в 1980 г. численность мусульман в мире составляла 18% от всего населения Земного шара, то в 2000 г. - уже 23%, а, по прогнозам, к 2025 г. составит уже 31%, т.е. впервые превзойдет по численности христианское население планеты.
Мы знаем среди спортсменов мирового уровня немало мусульман: тех, кто принял Ислам, и тех, кто родился в мусульманской семье. Большое число мировых звёзд спорта пришли к Исламу уже в зрелом возрасте, добившись успехов в спортивной карьере. Вот несколько имён самых знаменитых мусульман спортсменов: Мохамед Али, Зинедин Зидан, Карим Абдул-Джаббар, Майк Тайсон, Златан Ибрагимович, Билал (Франк) Рибери, Хаким Абдул Оладжьювон, Абдул-Салам Билал Анелька…
Отметим недавние успехи зарубежных мусульман в области спорта: учитывая мнение  многомиллионный мусульманской уммы мира, испанский футбольный клуб «Реал-Мадрид» избавился от креста. В качестве жеста признательности президент «Реала» Флорентино Перес убрал с короны на официальном гербе клуба крест, чтобы избежать непонимания или неправильного толкования в регионах, где большинство населения составляют мусульмане. Крест на гербе испанского клуба появился в 1920 году, когда опеку над ним взял король Альфонс XIII. Тогда же в названии клуба появилось слово "Королевский" – Real. Ранее по просьбе мусульман из Катара от креста на гербе также избавилась известный испанский футбольный клуб «Барселона».
Уже многие годы мусульмане России требуют убрать с герба России крест, доказывая, что в многоконфессиональной стране это несправедливо. По словам протестующих мусульман, Россия, как и СССР,  светское государство и наличие христианских символов в гербе, конечно же, не может не задевать чувства  граждан российского общества, в частности около 25 миллион мусульман. Последователи Ислама надеются быть услышанными властью. 
Совсем скоро стартуют Олимпийские игры, торжественное открытие которых пройдет 27 июля в Лондоне, и поэтому праздничному событию недавно был опубликован маршрут движения олимпийского огня. Рима Абдулла спортивный комментатор и любительница футбола станет первой женщиной в истории Саудовской Аравии, которая примет участие в эстафете Олимпийского огня. Наряду с этим также на Олимпиаде в Лондоне может впервые в истории участвовать женская футбольная команда королевства Саудовской Аравии. Как ожидается, в Олимпиаде-2012 примут участие более трех тысяч спортсменов из мусульманских стран. 
Одновременно с традиционными видами спорта начали развиваться единоборства, такие как: кикбокс, тайский бокс, миксфайт и тд. Все больше людей становятся не только зрителями поединков, но и их участниками. Среди них немало мусульман. 
На сегодняшний день довольно таки часто проводятся турниры и чемпионаты по данным видам спорта. И на этих соревнованиях немало моментов, которые неприемлемы для морально-этических устоев мусульман.  Спиртные напитки, вызывающие музыкальные группы, полуголые девушки с табличками раундов всё это оскорбительно не только для мусульман, но и для спортсменов и зрителей других конфессий. Нужно действовать над решением данных проблем. 
Одновременно с развитием боевых искусств, все больше и больше начинаются участвовать в них российские мусульмане, например: Адлан Амагов, Муса Мусалаев, Адам Халиев, Багаутдин Абасов, Магомед Маликов,  Али Багаутинов, Джабар Аскеров, Бувайсар Сайтиев, Магомед Шихшабеков, Марат Гафуров, Маирбек Тайсумов, Мухаммад Бибулатов, Муса Хаманаев, Хабиб Аллахвердиев и многие другие. Их достижения видны на европейском и мировом уровне. Очень приятно, когда бойцы посвящают свои победы Всевышнему Аллаху! Зрелищные поединки настоящий подарок всем любителям этого вида спорта. И это видят миллионы активных любителей спорта по всему миру. 
Спортсмены из национальных республик выходят на ринг с национальными флагами. Если взглянуть на нынешнюю политическую ситуацию, вслед за Чечней «президентские» посты были упразднены в республиках Бурятия, Марий Эл, Удмуртия, Чувашия, Саха (Якутия), Адыгея, Дагестан, Ингушетия, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия. На очереди Татарстан и Башкортостан. Сегодня идут упразднения постов президентов, а завтра могут ликвидировать республику, флаг, герб и гимн.  Мы, активисты Татарского общественного центра, категорически против политического давления Москвы. Однако, ни смотря, ни на что давление продолжается в отношении национальных республик. В связи с чем, мы предлагаем объединиться спортсменам мусульманам России под исламским флагом. Флаг Организация Исламская Конференция (ОИК) - полностью зелёный фон, символ Ислама, Исламских земель. В центре на белом диске, красный полумесяц обращённый к вверху - это символ, который должен буквально отобразить в символической форме Ислам и что Аллах стоит выше, чем все люди. Белый диск представляет Мир среди мусульман и всех людей, живущих в мире. На диске слова «Аллах Акбар» написаны арабской вязью. Появление спортсменов на спортивную арену с флагами ОИК, которая сотрудничает с Россией, привлек бы внимание руководителей мусульманских государств и богатых шейхов, которые могут спонсировать чемпионаты. 
Также мы замечаем сплочённость народов на подобных чемпионатах, да это вполне нормальное явление, и у славян заметно подобное отношение друг к другу. К примеру, дзюдоист Владимир Путин регулярно поддерживает чемпиона мира по смешанным единоборствам Федора Емельяненко украинца по национальности.  
Напоминаем, в Татарстане в 2013 году состоится XXVII Всемирная Летняя Универсиада - всемирные студенческо-молодёжные спортивные соревнования. Организаторам  летней Универсиады надо создать комфортные условия для всех, особенно для мусульманской молодёжи. Во время Универсиады мусульмане спортсмены не должны быть обречены на скучную, однообразную, будничную жизнь. Им необходимо предложить соответствующие шариату формы проведения досуга. Для казанских татар-мусульман сейчас актуально выработать проблемы досуга для гостей.  

Настоящее письмо принято на общегородском собрании Набережночелнинского отделения (НЧО) ТОЦ. 
Председатель собрания председатель ТОЦ Рафис Кашапов.
Секретарь собрания Марзия Шакирова.
Татарстан, Набережные Челны. http://tatar-centr.blogspot.com/2012/06/blog-post_23.html

рассмотрение характера экономического проникновения Китая в
Центральную Азию свидетельствует о том, что после 2001 года, по мере
трансформации периферийного статуса Центральной Азии в стратегический,
на первый план для Китая выходит именно экономическая составляющая
региональной политики. По сути, с наступлением XXI века руководство КНР
определило именно экономику в качестве стержневого элемента своей
стратегии в ЦА. Одним из важных индикаторов этого может служить
масштабное увеличение китайских финансовых ресурсов, направляемых в
регион.

На современном этапе экономическая политика КНР в ЦА жестко подчинена
общей стратегии Пекина по обеспечению максимально благоприятных внешних
условий для достижения системного прорыва в плане модернизации,
дальнейшего устойчивого роста экономики и последующего превращения
страны в один из глобальных экономических центров силы. Пытаясь
приблизиться к решению этих сложных задач, Китай решил более активно
задействовать и центральноазиатский вектор своей политики, сделав выбор в
пользу кардинального укрепления позиций в национальных экономиках стран
Центральной Азии за счет интенсификации там проектно-инвестиционной
деятельности и увеличения объемов предоставляемых кредитов.


Не будет большим преувеличением сказать, что Пекин нацелен на
постепенное вовлечение региона в орбиту своего геоэкономического
влияния. Следует особо отметить, что КНР проводит данную стратегическую
линию крайне осторожно, ни в малейшей степени не афишируя своих
политических/геополитических амбиций в ЦА. При этом экономическое
проникновение Китая в Центральную Азию направлено, прежде всего, на
освоение и импорт минерально-сырьевых ресурсов, всемерное стимулирование
экспорта китайский товаров и услуг. Китайско-центральноазиатские
торговые отношения уже прочно сложились в формате «готовая продукция в
обмен на сырье», а растущие масштабы экономического присутствия Китая в
Центральной Азии объективно способствуют лишь закреплению за странами
региона сырьевого статуса.


Подобный характер экономического присутствия КНР в ЦА во многом
определяется как объективными, так и субъективными причинами, главная из
которых – отсутствие в регионе единого экономического пространства (в
первую очередь промышленного и транспортного) и даже признаков
экономической интеграции. Ярко выраженная фрагментация
центральноазиатского экономического пространства, дробление в прошлом
единой промышленной и транспортной инфраструктуры региона на
национальные сегменты в значительной степени препятствует реализации
долгосрочных форм экономического сотрудничества КНР со странами ЦА по
вопросам глубокой переработки промышленного сырья, а также и в
инновационной сфере.


В результате экономическое присутствие Китая в Центральной Азии
представляется неоднозначным и двусмысленным. С одной стороны, Китай
добился значительных успехов в плане проникновения в ключевые отрасли
экономик стран региона. С другой стороны, это не привело к формированию
равноправных и взаимовыгодных экономических отношений между Китаем и
государствами Центральной Азии, не способствует комплексному развитию
центральноазиатских республик, в том числе укреплению их безопасности.
Сложившийся формат экономических отношений крайне нежелателен как с
точки зрения долгосрочных интересов КНР, так и тем более с точки зрения
долгосрочных интересов самих государств ЦА. Ориентация китайской
экономической деятельности на добычу и вывоз в Китай промышленного сырья
будет способствовать ресурсному истощению региона и отмиранию
перерабатывающих отраслей промышленности. Это, в свою очередь, будет
вести к вызреванию в Центральной Азии зон социально-экономического
кризиса. В худшем случае КНР рискует получить дестабилизированное
пространство возле своих западных границ и, как минимум, утратить уже
приобретенные в странах ЦА позиции.


Развитие ситуации по данному сценарию, безусловно, окажет негативное
воздействие на социально-экономическую ситуацию в Синьцзяне, экономика
которого во многом зависит от Центральной Азии. Более того, может
рухнуть вся система безопасности, которую Китай так тщательно выстраивал
после распада СССР, а в СУАР кардинально обострятся такие проблемы, как
этнический сепаратизм и исламский радикализм. Причем мировой
финансово-экономический кризис уже стал катализатором усиления всех этих
угроз и проблем.


Очевидно, что разумной альтернативой подобным негативным сценариям
может быть только налаживание механизмов комплексного и взаимовыгодного
многостороннего сотрудничества в системе «Россия – Китай – Центральная
Азия». Как представляется, необходимо форсирование ре-интеграционных
процессов в рамках Единого экономического пространства (ЕЭП) России,
Казахстана и Беларуси,  активизация и значительное усиление координации
взаимодействия между ЕврАзЭС (Россия, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан и
Таджикистан) и ШОС.


В принципе, у той же ШОС есть шансы, чтобы в долгосрочной перспективе
превратиться в мощный экономический блок. Однако для этого необходимо
решить главные проблемы: существенно снизить фрагментацию экономического
пространства «Россия – Центральная Азия» и преодолеть сырьевую
ориентацию экономик стран региона и России. В этой связи, долгосрочные
перспективы ШОС как экономического блока связаны с
производственно-инновационной межгосударственной кооперацией в рамках
данной организации (по формуле «ЕврАзЭС/ЕЭП + ШОС»). Именно это должно
стать главной целью в функционировании ЕврАзЭС/ЕЭП и ШОС. Очевидно, что
одновременно с формированием экономической основы для сотрудничества
между ЕврАзЭС/ЕЭП и ШОС необходима активизация усилий и в сфере
безопасности, в том числе на порядок большая координация между ШОС,
ОДКБ, ЕврАзЭС и ЕЭП


В итоге, для развития взаимовыгодного межгосударственного
экономического сотрудничества между Китаем и странами Центральной Азии
нужна консолидированная политическая воля всех вышеуказанных стран и их
ключевого союзника –  России в плане максимально эффективного
задействования потенциала ШОС для совместной выработки и реализации
стратегических инициатив по многостороннему экономическому
сотрудничеству в рамках данной организации.


Учитывая большие масштабы китайской экономики и динамичное развитие
практически всех отраслей промышленности, главным локомотивом
экономического развития в системе «Китай – Россия – Центральная Азия»
пока объективно является КНР. Поэтому сегодня во многом именно от Китая
зависит превратится ли со временем ШОС в мощную организацию, один из
мировых экономических центров силы, или напротив, распадется подобно
СССР, оставив после себя дезинтегрированное и дестабилизированное
пространство.

В данной части дискуссии по теме «Советы Владимиру Путину» проект
«Центральная Евразия» представляет мнения экспертов из Казахстана. И это
символично: ведь где, как ни в Казахстане знают о России и российской
внешней политике намного больше, чем в других странах той же Центральной
Азии? Общая и самая протяженная в мире сухопутная граница, глубокая
взаимозависимость экономик, социокультурная близость развития на
протяжении столетий, декларируемое стратегическое партнерство и
совместное, причем скоординированное, участие практически во всех
более-менее крупных интеграционных или кооперационных проектах – все это
говорит о принципиальной, можно даже сказать жизненной важности России
для Казахстана и, возможно, Казахстана для России.

Однако, слышат ли в Москве голоса своих же союзников? Этот вопрос пока
остается не отвеченным. Именно в надежде быть все же услышанными в
обсуждении приняли участие следующие известные и авторитетные
казахстанские эксперты: Дулатбек Кыдырбекулы, Олег Сидоров, Аскар Нурша,
Руслан Жангазы и Лидия Тимофеенко.
http://www.ceasia.ru/forum/...

Продолжая виртуальную экспертную дискуссию по теме «Советы Владимиру
Путину» проект «Центральная Евразия» уделяет особое внимание роли и
месту экспертизы и аналитики, экспертно-аналитического сообщества в
процессе выработки и сопровождения внешней политики России. И такой
интерес отнюдь не праздный: ведь именно фактор  построения устойчивой
схемы экспертного и в более широком смысле – аналитического обеспечения
внешнеполитических усилий во многом и предопределяет результат самой
политики ...

В данной части дискуссии приняли участие следующие авторитетные
эксперты из России и других стран СНГ: Виктор Коргун, Алексей Власов,
Сергей Абашин, Андрей Казанцев, Сергей Горнов, Гули Юлдашева, Игорь
Шестаков, Сайфулло Сафаров, Марат Шибутов, Евгений Абдуллаев и Игорь
Шевырёв. Как и предыдущая часть дискуссии, эта часть дискуссии
структурирована в рамках двух блоков/срезов мнений: «взгляда из России» и
«взгляда из постсоветского пространства».


Владимир Парамонов, руководитель проекта «Центральная Евразия»:
мне представляется, что пока в РФ не уделяется сколько-нибудь
достаточного внимания вопросам регулярного привлечения экспертов к
выработке и проведению внешнеполитического курса. В этих условиях нечего
говорить и о некой устойчивой системе аналитического обеспечения и
сопровождения самой российской внешней политики. Все что делается пока
носит в основном пропагандистский и декларативный, в целом явно
несистемный и, более того, враждебный долгосрочным интересам самой
России  характер. И это принципиально главная проблема, с решения
которой, как мне представляется, следует начинать Владимиру
Владимировичу выработку новой внешней политики, заявка на что уже была
сделана им сразу после инаугурации. Поэтому вопрос к Вам, уважаемые
коллеги: какова должна быть роль экспертного сообщества РФ, ее партнеров
и союзников в обеспечении и сопровождении внешнеполитических усилий
России?