Откройте свой Мир!

Приветствую вас братья и сестры. Благодарю всех за молитвы о моем исцелении. Вынуждена обратиться за помощью не только молитвенной, но и материальной. Два месяца назад мне поставили, наконец то диагноз в Казани - Миастения, генерализованная форма, прогрессирующее течение, с вовлечением бульбарной, глазной, жевательной и скелетной мускулатуры. Паранеопластический миастенический синдром. Миопатический синдром. Полинейропатия неясного генеза. Хроническая головная боль напряжения, с напряжением периакральных мышц. И еще другие диагнозы.... Когда начали лечить - пошли улучшения, а потом врачи сказали, что протекает не типично болезнь...видимо на фоне еще каких то болезней...велели обследоваться у ревматолога, гематолога и онколога...А эта болезнь которую они мне поставили мало изученная и в России всего один центр миастенический, в котором врачи именно эту болезнь исследуют и лечат. Мне посоветовали ехать туда...если там правильно подберут лечение то я еще смогу пожить...правда всю жизнь на этих таблетках...а так могут мышцы отказать и в инвалидной каляске остаться, в лучшем случае, и смертельный исход в худшем. Центр этот платный...там и прием и все обследования платные и ехать одна без сопровожающего я не могу... на все это нужны деньги. Если Бог расположит ваши сердца - то прошу помощи. Заранее огромное спасибо. Номер моей карточки 2202 2002 4848 6100 Мельникова Людмила Васильевна

Ангел

Ангел по небу летел,
«Аллилуйя!» громко пел.
И с прекрасными словами
Вдруг он встал пред пастухами:

«В Вифлеем, друзья идите,
Да скорее, поспешите.
Знайте, что сегодня там
Родился Спаситель вам!»

Ангел по небу летел
«Аллилуйя!» громко пел.
«Аллилуйя, Аллилуйя!!!» -
Вторят пастухи, ликуя.


Благодарю Тебя...

Благодарю Тебя, мой Бог,
Что Ты оставить небо смог,
И родился не в доме,
А в хлеве на соломе.

Ты близким стал в любви Своей
Для самых бедных из людей.
Затем, чтобы однажды
В Тебя поверил каждый.


Великий день

Великий день однажды был –
Бог землю свыше посетил,
В далеком Вифлееме
Остановилось время.

Дитя услышав первый крик,
Все небо замерло на миг,
Ведь это означало,
Что все пошло сначала.

И дни, что были до того,
Уже не значат ничего.
Для Нового завета
Рожден был Агнец этот.

Чтоб люди все  могли узнать,
Как жизнь по-новому начать,
Иисус с небес спустился
И на земле родился.

И каждый год теперь ведет
С Его рожденья свой отсчет.
К ним прибавляют слово:
«…от Рождества Христова».


Год за годом

Год за годом, день за днем,
Мы растем, растем, растем.
Год прошел, и мы взрослей,
Стали выше и сильней.

Только жаль, что очень много
Огорчаем все мы Бога.
Сколько за день грубых слов,
А бывает и грехов.

Рождество Христа ведет
За собою Новый год.
Мы стараться будем лучше
Быть мудрее и послушней!



Давайте делать добро

Давайте делать добро
Не только друзьям хорошим.
Не только, когда тепло,
И радует день погожий.

Но тем, кто у нас в долгу.
Пусть кружит снегами вьюга.
И, сделав добро врагу,
Быть может, найдем мы друга?

Иисус в этот мир пришел,
А люди Его не ждали.
В хлеву Он приют нашел,
Где коз и овец держали.

Он знал, что у нас беда.
И вы рассудите сами:
Он умер за нас, когда
Мы были Его врагами.



Если бы не было... 

Если бы не было света,
Было б всегда темно.
Если бы не было лета,
Снег бы летел в окно. 

Если не шёл бы дождик,
Не было бы ручья.
Если бы не было мамы,
То не родился б я. 

Нужно, чтоб каждый понял,
То, что важней всего:
Если бы не было Бога,
Не было б ничего!



Моё желание

Вот всё моё желание –
Быть с Иисусом рядом.
И я скажу, что без Него
Мне ничего не надо!

Я всё, что есть, Ему отдам,
Все силы и старания.
С Ним быть и здесь, и в небесах -
Вот всё моё желание!



На день Рожденья

Хорошо на день Рожденья
Что-то другу пожелать,
Непременно чем-то добрым
Нужно друга поздравлять.

Пожелать ему здоровья,
И, конечно, долго жить.
Быть веселым и довольным,
И друзьями дорожить.

Только что бы я Иисусу
Пожелать сегодня мог?
Что Ему на день Рожденья
Пожелать, ведь Он же Бог?

Я от всей души желаю,
Чтоб весь мир Тебя узнал.
И чтоб я Тебя, конечно,
Никогда не огорчал.



Зачем?.. 

Зачем пустились мудрецы
В далекий путь, друзья?
Кого пошли они искать
За горы и моря?

Они увидели звезду
Всех звездочек светлей.
Она сказала, что на свет
Родился Царь Царей!


Сюрприз

Мы готовим папе с мамой
В этот день большой сюрприз.
Деcять ангелов бумажных
Мы повесим на карниз.

А внизу: корзинка с сеном
И звезда из желтых бус.
Я - Мария, брат - Иосиф,
Кукла -  маленький Иисус.

Как той ночью в Вифлееме,
Когда был Иисус рожден,
Вот лошадка и овечка
Стерегут  Младенца сон.

Мы для праздника такого
Разукрасим весь наш дом.
А потом еще напишем:
« Поздравляем с Рождеством!»



Снег

Кружится, кружится снег за окном.
Краскою белой покрыл всё кругом.
В белом машины, кусты, провода,
Белые люди спешат кто куда.

Если под снегом укрылись дома,
Если вовсю разыгралась зима,
Значит денька еще три или два
Ждать нам осталось с тобой Рождества!


Люди, смотрите...

Люди, смотрите какую,
Какую любовь большую,
Бог подарил нам свыше!
Только прошу вас, тише,

Не разбудите чудо!
Сколько людей повсюду…
Все подходите ближе,
Кто о подобном слышал?

Самое дорогое
Отдал нам Бог с тобою.
Может ли что быть выше?
Только прошу вас, тише…


Родился мальчик маленький

Родился мальчик маленький,
И кто б подумать мог,
Что этот мальчик маленький
Был Всемогущий Бог!

Для молодых и стареньких,
Для взрослых и детей,
Родился мальчик маленький,
Чтоб всех спасти людей.


Пастухи

Ночь наступила, уснули в домах.
Только не спят пастухи на полях.

Кто-то, склонившись, огонь разжигал,
Кто-то на дудочке тихо играл.

Вдруг среди ночи, как будто звезда,
Ангел, светясь, опустился туда.

«Встаньте, ступайте скорей в Вифлеем,
Милость великая явлена всем!

Я вам посланье от Бога принес:
Радуйтесь, ныне родился Христос!»


Приключение в хлеву

Овечки, ослик и бычок
Склонились в удивлении:
Ни разу не было у них
Такого приключения!

Чтоб их убогий скромный хлев
Наполнился движением,
И люди к ним, как во дворец,
Пришли на поклонение!

И что за сверток в их яслях,
Что столько восхищения
Он вызвать мог в людских сердцах,
И слезы умиления!

Они, конечно, не могли
Понять его значение.
А люди знали: это Бог,
И с Ним пришло Спасение!


Подарок

Какой подарок я могу
Иисусу подарить?
И чем Того, кто создал всё
Смогу я удивить?

Что есть такого у меня,
Чтоб мог Ему отдать,
За то, что Он мне подарил
Такую благодать?

Ах, если б как тогда в хлеву
Он в ясельках лежал,
Я все игрушки насовсем
Тогда б Ему отдал.

Так что же все-таки, друзья,
Важнее для Него?
Что подарить Иисусу я
Смогу на Рождество?

Я знаю! Это не секрет.
Отдай Ему и ты
Всю жизнь, и сердце, и любовь,
И все твои мечты.



Это Рождество! 

В сердце радость у нас –
Праздник наступил!
Сам Господь в этот день
Нас благословил.
Пусть войдет в каждый дом
И несет тепло,
Радость, мир и любовь
Это Рождество!

Родился Божий Сын,
Радуйся земля!
Пусть родится Христос
В сердце у тебя!
Даже если пройдет
Завтра торжество,
Будет вместе с тобой
Это Рождество!



Слава!

Ликуйте, люди, Христос родился!
Слава! Слава! Слава!

Это чудесно, Бог воплотился!
Слава! Слава! Слава!

Людям прощенье принес Спаситель!
Слава! Слава! Слава!

Ныне об этом всем людям скажите!
Слава! Слава! Слава!



Ночь на Рождество


Такою тихою была
Та ночь на Рождество.
Не потревожил первый крик
Младенца никого.

Такою тихою была
Та ночь на Рождество,
Но всему миру принесла
Такое торжество!



Улыбка

Улыбка – это огонек.
Когда темно вокруг,
Ты улыбнись, и людям всем
Светлее станет вдруг.

Нет без Иисуса Рождества.
И это не секрет:
Нет без улыбки торжества,
И дружбы тоже нет!



Пирог


Фартук белый повязала:
Фрукты есть, мука, творог.
Как хочу, друзья, сегодня
Я испечь большой пирог!

Для чего я так стараюсь?
Я скажу вам для чего.
Завтра мой любимый праздник.
Ну, конечно! Рождество!



Бог воплотился

Бог воплотился. Слышно повсюду:
Радуйтесь, люди, Божьему чуду!
Царь всего мира, дивный ребенок,
Спит на соломе, словно ягненок.

Смотрит Мария, не наглядится.
Сладко Младенцу в ясельках спится.
Рядом Иосиф сидит в изумленьи,
Держит за ручку Божье Спасенье.

Ангелов хоры Христа прославляют.
Им пастухи удивленно внимают.
Люди, смотрите, как Он смирился -
В хлеве убогом Бог наш родился!



Шум в Иерусалиме

Страшный шум в Иерусалиме.
Злится Ирод неспроста –
Он от мудрецов услышал
О рождении Христа.

«Что за Царь ещё родился?
Я ужасно удивлен!
Подрастёт, и он, конечно,
Мой забрать захочет трон!»

Разве мог понять злой Ирод, -
Царский трон на небесах
Иисус, смирясь, оставил,
Чтобы стать Царём в сердцах!



Три подарка

Три щедрых подарка Христу принесли.
Вот золото – дар для царя всей земли,

Вот ладан Священнику Бога богов,
И смирна Тому, кто спасет от грехов.

Потом мудрецам захотелось самим
Колени смиренно склонить перед Ним.

И вместе с дарами воздали Ему
Всю мудрость и славу, и честь, и хвалу.

И только Младенец об этом не знал,
Ведь Он в это время тихонечко спал.


Мудрецы

Несли верблюды во дворец
Богатые дары.
На поклонение к Царю
Спешили мудрецы.

Но, к удивленью своему,
Нашли Царя Царей
Не во дворце, средь богачей,
А средь простых людей!



Это было в Вифлееме

Это было в Вифлееме,
Это было так давно!
Мы об этом вместе с вами
Можем видеть лишь в кино.

Это было в Вифлееме.
Только знайте, и сейчас
Иисус родиться может
В сердце каждого из вас!


Я люблю...

Как люблю я эту зиму -
Снег, сосульки и катки!
Как люблю с друзьями вместе
Во дворе сыграть в снежки!

Как люблю с щенком в сугробе
Порезвиться, кто - кого! 
А ещё со всеми встретить
Светлый праздник – Рождество!

Снова снег летит пушистый!
Я люблю Тебя, мой Бог!
Только Ты с такой любовью
Сотворить всё это мог!



Я хотел бы...

Я хотел бы, чтоб все люди
О Христе могли узнать.
Я хотел бы, чтоб все знали,
Что такое благодать!

Я хотел бы, чтобы в небе
Были с Богом ты и я.
И, конечно, чтоб со мною
Там была моя семья!

 


 


 


 


 


 

 




 




 


 


 
  
 



 

 


 


 

 


 


 

 





 



 


3

                     * * *

Спасенье не купить ни за какие средства.
И как бы человек об этом не мечтал,
Оно не перейдет от предков по наследству,
Его не соберешь, как в банке капитал.

Награда или приз для лучших в марафоне,
Признание заслуг в понятии людей…
Спасение – не лот на сверхъаукционе,
Вне конкурсов и игр, вне всяких лотерей.

Спасенье не купить – оно не продается.
Его не заслужить никак и никогда.
Оно такой цены, что даром лишь дается.
Спасенье – это дар ценою в смерть Христа.


     Баллада об огне.

Горел огонь в кромешной ночи,
И люди шли на свет огня.
Когда тепло, и ночь короче,
И голос многих звал все громче:
«Согрей меня! Согрей меня!»

Никто не спрашивал откуда
Вдруг взялся этот яркий свет.
Все говорили: « Это чудо!»…
Но свет был виден лишь покуда
Настал рассвет, настал рассвет.

И вот, забыв ночную стужу,
И, что огонь им так помог,
Они в лучах купались чуждых,
Сказав огню: « Ты нам не нужен.
Нам солнце – бог! Нам солнце - бог!»

Но угли все еще пылали,
Тогда они, набрав камней,
Смеясь, судьбу Его решали,
И, что есть сил, в Него кидали,
И побольней, и побольней.

А жар огня был так неистов,
Да, для таких пощады нет! -
Взлетали огненные искры
И оставляли в небе чистом
Кровавый след, кровавый след.

И этот след незримо таял,
Вплетаясь в алую зарю.
И под камнями умирая,
Он все твердил: «Я их прощаю!
Я их люблю! Я их люблю…»

И день ушел. И тьма сгустилась.
Их души злые тронул лед.
И там, у каменной могилы
Они кричали что есть силы:
«Кто нас спасет? Кто нас спасет?»

Дрожа от холода, стонали,
Наспех одежды мастеря. 
И солнца свет во тьме искали,
И, словно дети, солнце звали,
Но звали зря. Но звали зря.

И лишь огонь их голос слушал.
И, все простив, что было днем,
Не смог остаться равнодушным,
Вновь запылал и спас их души
Своим теплом, Своим теплом.



                * * *
 
Душа Моя скорбит смертельно…
Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной.
Уже из ада выползают тени –
Солдатский смех и сатанинский вой.

Как тяжко мерить плотью обнаженной
Чужое отвращение и стыд.
И ржавый гвоздь в ладони пригвожденной,
И каждый нерв, пульсируя, болит, -

Друзья Мои, побудьте же со Мною.
Три долгих дня Я буду одинок.
Страшусь не отвержения толпою –
В последний час меня оставит Бог.

Весь холод одиночества, все бремя
Людских грехов и ужас всей вины…
И бесконечным станет Мое время,
И боль за тех, что мне Отцом даны.

Скорбит душа, - как жалят скорпионы,
И нет живых на Моем теле мест.
А Я несу спасенье миллионам
И чувствую щекой шершавый крест.

Как проклятый – меж небом и землею.
Землей отвергнут, в небеса не взят.
Как вынести невинному такое?
Как, не дрожа, смотреть в раскрытый ад?

И горький яд последних искушений,
Последние насмешки и плевки…
Отец, дай сил на слово о прощенье,
Дай не поднять карающей руки…

Друзья Мои, прошу вас, помолитесь!
Кто в силах Мои руки поддержать?
Ночь Пасхи. Приближается губитель,
И Агнец должен жизнь свою отдать.

На косяках креста в Крови Завета
От смерти искупление для вас –
Но все ль из вас оценят жертву эту?
Как не могли вы бодрствовать хоть час?..

…Но, все же – да! Любовь не знает страха!
Хоть ведом мне мучительный конец,
За вас пройду сквозь ад по грудам праха,
Чтоб взять туда, где ждет нас всех Отец.

Пойдем, друзья, уже звенят монеты -
Мой час, решенный в вечности, настал!
Я не могу не пить из чаши этой
И не взойти на крестный пьедестал…



                  * * * 

Пустынная земля – заброшенное поле.
На нем среди камней лишь сорная трава.
Ненужный никому клочок тоски и боли…
О, нет, она живет. Но в сущности - мертва.

И сколько разных рук за эту землю бралось:
Родительский ремень, надзор, учителя.
Но изменить ее никак не удавалось.
И слышалось всердцах: «Негодная земля».

А как же ей самой хотелось быть хорошей,
И пользу приносить, и доброе зерно!
Но результат трудов и сил был так ничтожен,
Что ей, в конце концов, и стало все равно.

И вот тогда пришли злоба и чувство мести.
За то, что не как все, что жизнь не удалась.
Озлобленная боль  с поруганною честью,
Пустынная земля – растление и грязь…

И словно в забытьи, из ада опьяненья,
Сквозь ненависть и стыд страданья своего,
Не увидала, нет, в то самое мгновенье
Почувствовала лишь движение Его.

Как осторожно взял комок земли бесплодной,
Теплом открытых ран по трещинам провел,
И тихо произнес: «Я покупаю поле.
Я именно на нем сокровище нашел».

«Сокровище? Иисус! Быть может это шутка?
Я помню только крик, угрозы и битье… 
От всех моих грехов мне и самой так жутко,
Я так осознаю ничтожество свое.

И я тебе нужна? Да есть ли мне прощенье?..»
Но Он, уж все продал и заплатить готов.
И в неземных глазах ни тени осужденья,
Лишь состраданья свет и вечная любовь.  

(Спасибо, Иисус, что не прошел Ты мимо!)
Я вижу, как цветет и дивно хороша
Пустынная земля, отвергнутая всеми -
Искупленная Им бесценная душа.

(на свидетельство Татьяны Галушко)



      Как велика цена

Есть дни, когда бывает тяжело,
И, кажется, что жить невыносимо,
Что бабочкой ты бьешься о стекло,
Бессмысленно затрачивая силы.

Что жизнь твоя не стоит ничего.
Что ты один и никому не нужен.
И смерть твоя не тронет никого...
Что дальше жить – лишь близким делать хуже.

Что ж, именно для этих черных дней
Пишу тебе, мой друг, я эти строчки.
Ты хочешь все закончить и скорей?
Но не спеши сейчас поставить точку.

Позволь мне рассказать тебе о том,
Да, тяжек крест, и этого не скроешь,
Но Кто-то шел уже с твоим крестом,
И есть цена, которую ты стоишь.

Твоя душа не просто сгусток чувств,
А жизнь не миг в борьбе за выживание.
Для мира ты – ошибка? Ну и пусть.
Есть высший смысл в твоем существованье.

Есть Тот, Кому мы все принадлежим,
Кто, как Творец на нас имеет право.
Кто создал нас, чтоб все мы жили
Им,И разделяли вечность с Ним и славу…

Но почему тогда вся наша жизнь
Есть только цепь из разочарований?
Любовь и счастье в ней лишь миражи,
А на яву лишь горечь и страданья?

Об этом я хочу сказать теперь.
О, нет, поверь рассказ не будет долог.
Но и у Бога были дни потерь,
Когда Он потерял, тех, кто был дорог.

Случилось зло и дьявол преуспел.
Он искусил всех нас, не только Еву.
И каждый там стоял и жадно ел
Свои плоды с запретнейшего древа. 

Как глупо мы доверились врагу.
Забыв о том, что мы венец творенья,
Предав Отца, ушли служить греху
И для свиней рожки есть с наслажденьем.

Но эта пища вовсе не для нас!
Хоть враг ее как лакомство подносит,
Грех – это зло, а похоть – это грязь,
Конец их – смерть, что в ад людей уносит. 

Мы попросту обмануты лжецом,
Живем в грязи и этого не видим.
И как безумцы спорим мы с Творцом
И любящего Бога  ненавидим…

А  он нас любит и всегда любил
Сильней всего, что создал Он на свете.
И для Него, что б враг не говорил,
Мы не "ничто", а гибнущие дети,

И родились по замыслу Творца.
Пусть жизнь дана в простом деленьи клетки,
Но в нас есть суть -  бессмертная душа,
Мы личности, а не марионетки.

И нам дано от Бога выбирать,
Как жизнь прожить и где её закончить.
Но Он всегда готов к себе принять
Всех тех, кто только этого захочет…

Ты думаешь, что так не может быть?
И мысль одна тебя томит сомненьем:
Не справедливо ведь всю жизнь грешить,
И просто так вдруг получить прощенье?

Да, человеку это не понять,
Мы не прощаем ближнему измену.
От тех, кто заставляет нас страдать,
Мы строим непреступнейшую стену.

Но, слава Богу – Он не человек!
Он видит, как мы слабы в искушенье,
Какою властью обладает грех
Над нашею душою от рожденья.

И то, что нам самим не победить.
Хотим добра, но к злому тяготеем.
И от того не хочется нам жить,
Что жить мы по другому не умеем.

И потому Он Сам, Великий Бог,
Судья земли, творец небесной тверди,
Имел все право быть к нам очень строг,
Но проявил такое милосердье, - 

Взошел на крест, как худший из людей,
Грехи всех нас взвалил на Свои плечи.
Не изменить нам этого, поверь,
И отплатить за это просто нечем.

Ведь это было задолго до нас.
Да, мы Его об этом не просили.
Мы не просили, чтоб Иисус нас спас,
Чтоб вместо нас положен был в могиле,

Чтоб Он в ужасных муках умирал.
Он умер и воскрес по доброй воле.
Он жив, поверь, Он это Сам сказал,
Что у греха теперь нет силы боле.

Он доказал нам всем свою любовь,
Он показал, и это без сомненья,
Как велика цена – Святая Кровь! –
Его цена за наше искупленье.

Мы не просили. Если бы никто
Не принял бы Его святой заботы,
Он за людей бы умер все равно.
Его любовь превыше всех расчетов.

Бог бесконечно благ к тебе, и что ж,
К Нему вернуться так легко. Послушай,
Нигде покой ты больше не найдешь.
Он исцелит твою больную душу,

И утолит внутри тебя тоску,
Вернет тебе достоинство святое.
Тебя коснуться Он не даст врагу,
Но заслонит всегда тебя Собою…

Есть дни, когда бывает тяжело,
И ты разбит до полного крушенья.
Но, именно тогда, важней всего
Не ошибиться в принятом решенье.

Жизнь человека – тоненькая нить,
Порви её - обратно не завяжешь.
Но если есть надежда, можно жить,
Прощать, любить и радоваться даже.

Какое счастье к Господу прийти!
И как тебя сейчас я понимаю.
Да, жизнь прожить – не поле перейти.
Но  без Него – не жизнь, я это знаю!


 






 


 

 
 


 


 

                *  *  *

Есть настоящее мужество – 
Оставить сиянье вечностей,
Спуститься в долины ужаса,
Греха и бесчеловечности,

В мир этот, Им же созданный,
Чтоб претерпеть страдания
И умереть непознанным –
Бог за Свое создание...


              *  *  *

Сколько оттенков красного
В пламени дня осеннего…
Что тут стихи Есенина,
Иль полотно холста?

Разве возможно выразить
Чудо рукой художника?
В красках шедевра Божьего –
Вечная красота.

Не уничтожить временем
Божьего вдохновения.
Осень – Его знамение,
Осень – всему черта.

Всюду, во всем, что видимо,
Кистью багряной вписана
Правды кровавой истина
Как в белизну листа –

Вечное Евангелие,
Сердцу в напоминание, -
Красный, как цвет страдания,
Красный, как знак креста…

Все полыхает заревом.
В небе пожар неистовый.
Капли рябины искрами
Светятся по кустам.

И, багряницей брошенной,
Клены огнем объятые, -
Раны Христа распятого
Вижу я тут и там.

Руки Его пронзенные,
Лоб весь исколот тернами.
Чаша скорбей безмерная,
Муки вся полнота.

Страшное искупление
Подвигом вечным сделалось,
Чтоб, наконец, рассеялась
Душ людских темнота…

Как же переполняется
Сердце благодарением!
Сила любви в прощении,
Истина так проста!

Я наслаждаюсь осенью,
Сколько оттенков красного!
Всюду Христа прекрасного
Милость и доброта.

Если б в палитре Божией
Больше цветов не стало бы,
Мне бы хватило алого -
Цвета крови Христа. 


      Сын мой…

В сердце тихо стучит.
Голос нежно звучит:
Сын Мой, двери открой.
Знаешь, буду с тобой
Рядом ночью и днем,
Светом в доме твоем,
Миром и тишиной,
Сын Мой, сын Мой…

Если будет беда,
Голод и холода,
Даже враг за стеной,
Знаешь, буду с тобой
Рядом ночью и днем
Стражем в доме твоем.
Только сердце открой,
Сын Мой, сын Мой…

В сердце тихо стучит.
Голос нежно звучит:
Долгий путь впереди,
Будем вместе идти.
В небе, в доме Моем
Место есть и твое.
Вечно буду с тобой,
Сын Мой, сын Мой...


           *  *  *

Есть сила в ранах Иисуса,
В его живительной крови
От ядовитого укуса
И скорпиона, и змеи.

Течет потоком обновленья
Струя с Голгофского креста.
Для  исцеленья и спасенья –
Есть сила в имени Христа!


             *  *  *

Нежно Сына спеленала,
Положила в ясли.
Сколько в сердце материнском
Радости и счастья…

Разве знала ты, Мария,
В этот час о скорби?
И что Сына ты увидишь
В пеленах во гробе?

Что когда Он их покинет
Силой воскресенья,
Даже ты придешь к Иисусу
Получить спасенье?

Разве знала ты, Мария?
Думаю, не знала.
В этот час ты просто Сына
Нежно пеленала.


             * * * 

Бог знает о нас все: как мы непримиримы,
Как мы, порой, горды и любим лишь себя,
Как мы уязвлены, когда мы нелюбимы,
Как тех, кто любит нас, терзаем, не скорбя. 
 
Бог знает, что в душе мы страшно одиноки.
Что нас недопонять ни близким, ни друзьям…
В особые часы стихов мы пишем строки,
Но прячем их от всех поглубже, как изъян. 

Он знает наши дни и жажду к развлеченьям,
Страх смерти и потерь, и выйти из толпы.
Не сознаваясь в том – рабы чужого мненья,
Пред льстивой похвалой беспомощно слепы.

Увы, Он знает то, что мы Его не знаем,
Что часто мы грешим от скуки, невзначай.
И что, спустя года, от этого страдаем
И ищем на земле потерянный свой рай.

Бог знает все и знал, когда Он отдал Сына,
Чтоб так и за таких невинный умирал. 
Что многие из нас той жертвы не оценят.
Но, не смотря на то, Он все-таки отдал…

Бог знает о нас все, но до сих пор не губит,
Желая нас спасти от наших же страстей.
Бог знает о нас все.  И все равно нас любит,
Как любит лишь отец беспутных сыновей.


              * * *

Моя душа ликует от того,
Что Ты прощаешь нас не по заслугам.
Что страшный груз позора и грехов
Снимаешь не за деньги и услуги.

Не за посты и изнуренье тел,
И не за жизнь прожитую кристально.
Тогда бы кто б, о, Господи, сумел 
Рассчитывать, скажи, на оправданье? 

Лишь тот, кто на костре сгорел дотла?
Кто с детства был к Твоим законам близко?
Кто сверхбогат? Увы, я поняла,
Что я бы в том не состояла списке…

И что тогда? Отчаянья стена?
Идти на дно, не видя смысл в боренье?
Проклясть тот день, в какой я рождена,
Раз нет мне ни надежды, ни спасенья?... 

Но, слава Тебе, Господи, за то,
Что, возлюбив весь мир, Ты Сына отдал,
Чтоб всякий, не взирая ни на что,
Поверив, не погиб, но стал свободным.

И в этом «всякий» вижу я себя, - 
Среди толпы у пропасти над адом.
И равный шанс, и всем - одна земля
И путь назад, и умирать не надо.

И эта мысль захватывает дух –
Ты навсегда пленил меня без боя
Не тяжестью Твоих Голгофских мук,
Но уровнявшей в них Твоей любовью.

И пусть я не имею ничего.
Ты от меня не требуешь обмена.
Моя душа ликует от того, 
Что Ты прощаешь нас, не ставя цену…


 
         На 54 Псалом

Ты мечешься, душа?... А тишина так близко.
Кто б крылья дал тебе, чтоб устремиться прочь,
Туда, где твой покой, где золотые искры
В прекраснейших глазах, желающих помочь.

Туда, где горечь ран угаснет и остынет,
И где напрасных слез иссохнут ручейки.
Кто вверится Христу - того Он не покинет,
Тот будет исцелен навеки тоски.

Томленье, пустота, борьба и неизвестность
Как свора алчных псов, как злое воронье, -
Кружатся над тобой… От их дыханья тесно.
Но ты не проклинай рождение твое.

Ведь в тот и день, и час, Кто дал тебе дыханье,
От Духа рождество назначил в дне ином,
Чтоб в каянье  души окончились метанья
Чтоб дать тебе Свой мир в наследии Своем.




 






 

Кто сказал…

Кто сказал, что вера умерла
В тюрьмах, в лагерях, на пересылках?
Что она растерзана была,
Втоптана в арены римских цирков?

Что ее за темные века
Пыткой инквизиция сломала?
Нет, она стоит так высока,
И еще сильней в страданьях стала.

Кто сказал, что вера крепко спит,
Что она удел невежд и трусов?
Нет, она бесстрашием горит
В на кострах сожженных Янах Гусах.

В тех, кто не боялись ни цепей,
Ни в упор направленных оружий.
В тех, кто видел в лицах палачей
Не врагов, но гибнущие души.

Кто сказал, что веры больше нет,
Что ее стяжанье поглотило?
Что она под власть меняет цвет,
Променяв на деньги Божью силу?

Это просто ложь и клевета.
Сколько в наши дни миссионеров
Оставляют все ради Христа
И несут евангельскую веру.

В дебри Амазонки, в глубь лесов,
К диким племенам и каннибалам.
Погибая там, средь тех краев,
Чтоб о Боге истину узнала

Африка от Чада до ЮАР,
Мексика, Бразилия… Да что там.
Чтоб вернуть смогла спасенья дар
В прошлом христианская Европа.

Юг и север, запад и восток,
К странам и буддизма, и ислама,
Пробужденья движется поток
Зажигая верой. Той же самой.

Полыхают Индия, Китай –
Атеизм стенает от бессилья!
И заря восходит, так и знай,
Над тобой, безбожная Россия!

Веру не удержат ни сапог,
Ни закон, ни смерть, ни суеверья -
Вера вновь пробьется как росток
Через толщу твоего неверья.

Вспоминай замученных своих.
Пусть с тех пор уже минуло время.
Жатва будет, знай, ведь кровь святых -
Самое бесценнейшее семя.

Кто сказал, что вера не нужна,
Что крестов довольно и обрядов?
Чтоб тебя оставил сатана,
Только лишь живую веру надо.

От твоих языческих корней,
От всего окультнобесовского,
От твоих страстей и похотей
И от русской водки, право слово,

Может лишь она освободить
И Христа прославить полной мерой,
Если в русском сердце будет жить
Истинно евангельская вера.

Кто сказал, что веру не поймешь,
Что она, увы, не для любого?
Если ищешь, ты ее найдешь
Среди тех, кто соблюдает Слово.

И таких не просто перечесть,
Их не сотни, нет, их миллионы.
Жив Христос, а значит вера есть,
И она живет среди спасенных.


Идет народ иконе поклониться ...  

Идет народ иконе поклониться –
Казанской, Благодатной, Пресвятой…
В движенье общем лица,лица,лица.
Поток живых к иконе неживой.

Подходят ближе – крест, поклоны, свечи.
Встают, целуют золотой оклад.
А в стороне, никем и не замечен,
Стоит Христос. Я вижу этот взгляд.

Глаза полны невыразимой муки, -
Он ради них пожертвовал Собой!
Он к спинам их протягивает руки
И говорит:«Я здесь, и Я – живой!

Я благодать дающий и прощенье.
Не чтите то, что жизни не дает.
Все это тлен, и может дать лишь тленье.
Лишь только Бог Спасающий спасет!»

И эти руки – ранами сквозными,
С запекшеюся кровью от гвоздей,
Открылися и закровоточили,
И боль страданий сделалась сильней:

«Неужто Мне опять распяться, люди!
Неужто умирать Мне вновь и вновь,
Чтоб вам понять любовь не по картине,
Живую и горячую любовь!

Чтоб вам иметь общение со Мною, -
Посредники меж нами не нужны.
Я вас готов омыть Своею кровью.
Я умер Сам, и вы – Мои, Мои…»

И потекли из глаз Его, скорбящих
От боли, два горячих ручейка.
Все плачешь Ты, Христос мой настоящий?
И вся в слезах пронзенная рука?

Но сколько ж можно? Как Ты терпишь, Боже?
Тогда служили статуе быка,
Теперь иконе – все одно и то же.
И нас достигли темные века.

Ты все скорбишь, а мир не утихает
И пенится своей нечистотой.
А голос Твой на миг не умолкает.
Ты все зовешь: « Я здесь, и Я – живой!»

И голос этот камни расплавляет.
Сердца – куда холоднее камней.
Идет народ, икону прославляет
И до земли склоняется пред ней.

Я в ужасе кричу: «Не поклоняйтесь!
То - идолы, бумага, пустота!
Бумагу ль целовать сейчас, иль раны
Живого и распятого Христа?!

Вы заповедь святую оттолкнули:
Не делай, не твори… и не служи!
Икону эту сотворили люди,
И объясненья больше не нужны!

Ведь сердце все сжимается. Как можно?
Одумайтесь, живой стоит Христос!
Его с иконой спутать невозможно, -
Он, только Он прощенье вам принес».

Но смотрят на меня с недоуменьем,
А многие – с открытою злобою:
« Как смеешь ты идти против теченья,
Всеобщие отвергнувши устои?

Нас веровать так деды научили!
Ведь как-то жили, как-то умирали…»
Ходили в церковь и опять грешили?
Не Бога, а икону почитали!

Кто Бога чтит, в том страх живет Господень.
Кто им живет, не может жить грехами.
Блудить и сквернословить – не от Бога!
Вы веру эту выдумали сами!

Ведь Слово Божье некогда читать.
Отказываетесь – неинтересно.
Сегодня можно бога покупать,
И пусть висит в углу за занавеской.

Бог на бумаге – он всегда молчит.
Он так для вашей совести удобен.
Вы согрешите – он не укорит,
Ведь он на это просто не способен.

И бог такой, увы, доступен всем.
Убийцы, воры свечи зажигают.
Мертва душа и множество проблем,
Но обратиться – духу не хватает.

Что праздники? Лишь потому важны:
Работать – грех, а пить – лица не прятать!
Живому Богу свечи не нужны,
Ему нужна сегодня ваша святость.

Бежит на убыль счет отжитых дней.
Просвета нет. Все горько и уныло.
В грехах своих рождаете детей,
Идете, не раскаявшись, в могилу.

А если и коснется благодать,
Для вас важнее то, что скажут люди.
Христос сказал – блаженнее страдать.
Коль с Ним страдаем, с Ним и живы будем!

И Он сказал по праву. Он страдал.
И тот солдат, не знавший о пощаде,
Живую плоть гвоздями прибивал.
И кровь текла, не краска по бумаге…

Идет народ, упрямо все идет,
И в стороне Христа не замечает.
Живые души! Скоро Он грядет!
Жестоких сердцем гибель ожидает!

И я смотреть на это не могу.
И я не успокоюсь, мой Спаситель.
Кричать я буду:« Люди, ко Христу
И господу распятому идите!»

Прощенье всем, кто этого хотел!
Сам Бог вас призывает. Обратитесь
От образов немых и мертвых дел,
И Господу живому поклонитесь.

За все, что теперь стыдно вспоминать,
Он умер Сам. Вам умирать не нужно.
Вот так любить умеет благодать –
Ему, Ему отдайте вашу душу.

А от себя добавлю я еще,
Что радость ваша будет бесконечна!
Ведь верующий в Сына – не умрет,
Но вместе с Сыном жить он будет вечно!



 Утро седьмого дня

Все было так прекрасно
Утром седьмого дня.
Радостно просыпалась
В первых лучах земля.

Пышно цвела весною
Зелень полей, садов.
И в изобилье гнулись
Ветви из-за плодов.

Переполнялись реки,
Были полны леса - 
Всюду живых творений
Слышались голоса.

Чтобы наполнить пеньем
Птицам был дан эфир.
Чистым и совершенным
Был первозданный мир.

Всем им хватало пищи,
Неба, полей и рек.
И над чудесным миром
Царствовал человек.

Царствовал безраздельно,
Жил без забот, нужды,
В мире с самим собою,
В мире, где нет вражды.

Жил и общался с Богом
Просто в прохладе дня.
Кажется – будь доволен!
Все есть – любовь, семья.

В Божьем саду работа –
Легче не может быть!
Что там его возделать?
Что там его хранить?

Просто не будь беспечным
И береги свой рай.
Просто врага к границам
Рая не допускай.

Все было так прекрасно…
И ничего в саду
Вовсе не предвещало
Будущую беду. 

Только, шипя злобою,
Прятался средь ветвей,
Движимый сатаною,
Древний коварный змей.

Чем еще за паденье
Богу он мог воздать? –
Образ Его и подобье
Свергнуть и растоптать.

О, человек, ты видел
Бога лицом к лицу.
Как же ты мог поверить 
Твари, а не Творцу?

Там, под запретным древом,
Сделав свой первый грех –
Непослушанье богу –
Пал ты, о, человек.

Зла и добра познанья
Ты пожелал вкусить.
Разве в счастливом мире
Было так плохо жить?

Как ты, венец творенья,
Прахом стал для врага?
Создан ты был свободным,
Ныне ты – раб греха.

Всех по тебе потомков
Дьявол прибрал к рукам.
Все они слепо верят
Лживым его словам.

 Где теперь древо жизни?
Вел ли годам ты счет?
Ну, а теперь под смертью
Весь человечий род.

В муках, в скорбях, в болезнях
Жизни твой краткий век.
А после смерти – вечность.
Где же? О, человек…

Ад или рай?.. Послушай.
Бог твой на смертный бой
Встал за тебя сражаться
С дьяволом – сатаной.

И на кресте Голгофском
Умер Иисус Христос.
Смертью Своей победу
Бог твой тебе принес!

Скинь же оковы рабства
И выходи на свет.
Ползать и пресмыкаться
Больше причины нет.

Бог дал свободу воли,
Выбор свой делай сам.
Выбери жизнь, чтоб жил ты.
Веруй Его словам.

Он – Судия вселенной.
И этот суд грядет.
Ради крови Иисуса,
Милость Господь дает.

Только для человека
Есть еще шанс. И знай,
На сатану ты больше
Бога не променяй.

То, что враг взял обманом,
Он нам вернуть готов, -
Все, что мы потеряли –
Рай и Его любовь.




         Моя Россия…

Моя Россия – степи, да поля,
Да по ветру седые ковыля,
Да по озерам русые березы…
Смотрю, не насмотрюсь я на тебя,
Прекрасная, но гордая земля.
И радости с тобой мои, и слезы.

Тебя я знаю именно такой –
С бескрайнею и щедрою душой,
Ты вся « сплеча», да « на широку ногу».
Ты без конца любуешься собой.
Но все ж неповторимой красотой
Обязана ты не себе, но Богу.

Как любишь ты раздольные луга
И рек своих крутые берега!
Ты как они – крута и своевольна.
Едва весной сойдет твои снега,
Как вдруг вовсю закружится пурга.
И никогда не скажешь ты: « Довольно».

Все хвалишься ты удалью своей.
Слагаешь песни про богатырей,
Да славишь в сказках дурочка - Ивана.
Смеешься ты над теми, кто умней.
Сама же, по наивности твоей,
Всегда была ты жертвой их обмана.

Такая ты. Характер твой таков.
Ты миришь кулаками вместо слов –
Своих, чужих крушишь, не разбирая.
Тебе советы – хуже батогов.
Не раз друзей меняла на врагов.
Они и счас тебя не понимают, -

Тебе б на целине посеять рожь,
И реки повернуть бы вспять. И что ж,
Что гибнут люди « с пользою для дела»?
Ты продала Аляску ни за грош,
А про луну кричала: « Не возьмешь!»
И никогда второй быть не хотела.

Ты отправляла лучшие умы
В смертельные объятья Колымы,
И под гармошку пела и спивалась.                                                                        
Ты строила заводы и мосты,
Но от сумы, а больше от тюрьмы,
Ты никогда всерьез не зарекалась.

Не раз свергала ты своих царей.
Как много было пролито кровей
По площадям твоим, да по дорогам.
Ты вся одета золотом церквей,
Но до сих пор рождаешь бунтарей,
Не знающих ни милости, ни Бога.

Они зовут тебя – « Святая Русь»
И эта ложь страшнее всяких уз!
К чуму религиозная гордыня?
Твоих грехов тысячелетен груз.
И я сказать тебе не побоюсь –
«Кровавая» - твое второе имя.

Икон мироточащих и мощей,
За тоннами распроданных свечей, -
Язычество, служащее Мамоне.
Все больше строишь ты монастырей –
Они тебя не сделают святей
И не покроют страшных беззаконий.

И гнойных язв не выбелят позор:
Репрессии, гонения, террор, -
Бог помнит всех за веру убиенных,
Замученных и попранных как сор.
За каждый твой злодейский приговор
Тебе должно воздаться непременно.

И суд грядет. И если на суде
Предстанешь ты пред всеми в наготе –
То чем ответишь ты на обвиненья?
Кого ты уличишь в неправоте
Пред святостью Того, кто на кресте,
Ценою смерти приобрел спасенье?

Лишь только кровь Христа, святая кровь,
Тебя омоет от твоих грехов,
Лишь только покаянье в полной мере.
Яви на деле к Господу любовь –
Живи по Слову Божьему. И вновь
Прими Крещенье, но уже по вере.

О, как я жду, когда со всех дворов,
Из всех твоих селений, городов,
Восстанут к жизни праведной и славной!
От мертвых храмов, золотых крестов
Придут как дети под Христа покров,
И станешь ты по праву Православной. 

И это очень важно для меня.
Моя Россия, Родина моя,
Тебя зовет прощающий Мессия.
Пока есть время до заката дня,
Надежду в сердце бережно храня,
Молиться слезно буду за тебя –
                            Моя Россия…


 


 


 

 

                     * * *

Звучит призыв по всей земле:
« Покайтесь, люди!»
Прощенья тем, кто будет глух, 
Уже не будет.
Иисус грядет не чтоб взойти 
На крест позорный,
Но как судья идет судить 
Всех непокорных. 
Для верных слуг 
Уж приготовлена награда.
А тех, кто Бога отвергал 
Ждут муки ада.
Для всех людей, кто молод, стар, 
Богатый, бедный - 
Звучит призыв последних дней, 
Призыв последний…


      Идите в Божий дом

Одинокие, идите в Божий дом.
Там всех страждущих ждет встреча со Христом.
Там для слабого есть сила.
Там для бедного есть милость,
Всем открыта дверь –
Идите в Божий дом.

Там мятежный обретет душе покой,
Там печального утешит Дух Святой.
Там смеются, а не плачут,
Там все люди что-то значат.
Всем открыта дверь  –                                                                                           
Идите в Божий дом.

Там для старых будут долгими года,
Там любимых не разлучат никогда.
Там для грешника -  прощенье,
Для больного – исцеленье.
Всем открыта дверь - 
Идите в Божий дом



          Мы – христиане.

Окутало планету тьмой кромешной -  
Зло снова наступает на святых.
Но наше дело, просвещая грешных,
Гореть самим и зажигать других.
Опять гремят мечи во вражьем стане,
Опять хулят нас гордые уста.
Мы – христиане, 
Да, мы – христиане.
Мы те, кто по стопам идут Христа.

Великий зов звучит в сердцах набатом
С Апостольских времен до наших дней.
Нет, мы на бойне этой не солдаты,
Мы Красный Крест, спасающий людей.
Нам не нужны погоны или звания,
Для нас важней любовь и доброта.
Мы – христиане, 
Да, мы – христиане.
Мы те, кто по стопам идут Христа.

Под взглядами Пилатов и Нейронов
Мы не уступим истины ни пядь.
Нас не прогнуть под планку их законов
Тому, кто мертв, не страшно умирать.
Не испугать нас тяжестью страданий,
Мы знаем цену Божьего креста.
Мы – христиане,
Да, мы – христиане.
Мы те, кто по стопам идут Христа.

Уже слышны последние раскаты.
Нам нужно продержаться до зари.
Крепитесь, братья! Стойте. Будьте святы.
Докажем всем, что мы есть соль земли.
А тем, кто «против», скажем на прощанье:
Мы тем же не ответим никогда.
Мы – христиане, 
Да, мы – христиане.
Мы те, кто по стопам идут Христа.


 Встань, поднимайся, верный народ…

Тысячи лет пролетели как день.
Перед рассветом сгущается тень.
К битве готова вражия рать.
Церковь вставай, ты должна побеждать.
 Встань, поднимайся, верный народ!
Слышишь шаги? Господь твой грядет!
Встань, поднимайся, хватит дремать.
Жатва не будет ждать.

Братья и сестры, нам есть, что терять.
Можно ль сегодня просто молчать?
Где наши дети, родные, друзья?
Время спасать их и медлить нельзя.
Встань, поднимайся, верный народ!
Скоро Господний день настаёт.
Долго ли будет ждать благодать?
Время – людей спасать!

Церковь Христова, Божьи уста,
Встань, проповедуй Слово Христа.
Весть о спасении с краю на край
Всем и повсюду ты провозглашай!
Церковь Христова, святость храни,
Силу Святого Духа прими
Церковь-невеста, будь же верна.
Встань, пробудись от сна! 




                    *  *  *

Чудесный вечер! Дивный вечер!
Канун Святого Рождества.
Взошла звезда, и над страною
Несется песня торжества:

« Христос родился! Искупитель!
Ликуй и радуйся земля!»
Христос пришел для всех. И знаешь,
Христос пришел и для тебя.

Оставил вечные чертоги,
Оставил славу и Отца,
Чтобы в сердцах людей убогих
Вновь образ засиял Творца.

Чтобы рассеять в одночасье
Их ужасающую тьму.
Служить Христу – какое счастье!
Какая честь – служить Ему!

Чудесный вечер, дивный вечер.
Звучи сильней, победный гимн!
Ещё ты ждешь? Спеши навстречу
Христу и вечно будешь с ним!  



           Надежда есть…

Надежда есть и для твоей души
В словах любви, исполненных участья.
Каким бы тяжким не было несчастье,
Как не разбили б жизни виражи - 
Но ты пришел сюда, и вот ты здесь.
А значит, для тебя надежда есть!

Во всем разочарованный, пустой -
Таким ты брел по жизненной дороге.
В грязи греховной утопали ноги,
И так устал бороться сам с собой -
Но ты пришел сюда, и вот ты здесь.
А значит, для тебя надежда есть!

Пусть пустота внутри тебя страшит,
А совесть говорит о дне расплаты
За все грехи свершенные когда-то
И все твердит, что жизнь не пережить –
Но ты пришел сюда, и вот ты здесь.                                                                  
А значит, для тебя надежда есть!

И этот день Господь назначил Сам.
Ты среди тех, кто жизнь Ему доверил.
Сегодня и тебе открыл Он двери.
Господь зовет – склонись к Его ногам,
 Приди к Нему. Иисус, Он ждет, Он здесь! 
А значит, для тебя надежда есть.


 
          Мамы в молитве

Льется из глаз материнских боль –
Вода и соль.
Капля за каплей бегут веками –
Точится камень.
Страшной ценой преступленья 
Грехопаденья,
Оба потеряны сына –
Каин и Авель.

Матери боль безутешна –
Любимые нежно, 
В муках рожденные души…
«Ева, послушай.
Голос крови пролитой взывает,
Не умолкает,
Молит: «  Ужель не отмстится
Братоубийце?»

Мать разобраться не может.
Кто ей дороже?
Сердцу ведь не раздвоиться. 
Бьется как птица.
В ней, в материнской утробе,
Были ведь оба.
Если убийца сына, о Боже,
Сын ее тоже?..

Годы проходят и тают.
Не просыхают
Слезы в молитве сердечной -
Капают в вечность.
Молит Того, Кто все может:
«Господи, Боже…
Что же, а если случится,
Все повторится?

Богу ль не слышать матери первой?:
«Что тебе, Ева?..
Видишь теперь, как жестоко
В мире без Бога?
То, что сегодня ты потеряла –
Только начало
Братоубийственной бойни -
Смерти и войны.

Скорбно глядишь на убитое тело?
Ты не хотела.
Если б об этом ты знала,
Не согрешала б.
Вслед за рожденьем не кончатся боли.
Вечная доля -
Слезно стенать за детей что есть силы:
« Боже, помилуй!»

Вслед за столетьями тысячелетья,
Грешные дети
В ярости злобной всю землю покроют
Братскою кровью.
Руки на ближних своих поднимают,
Страха не знают.
Божье подобье стреляют 
И убивают...

Рвется из уст материнских стон –
Набатный звон.
Общею стала  молитвы дорога
К милости Бога.
Матери мира, в едином совете
Плачьте о детях,
Бога еще не познавших,
И за отпавших.

Соединяйте в молитвенном круге
Слабые руки.
Бремя делите друг с другом и беды,
Будет победа!
Ваши колени, а слава Господня.
Бейтесь сегодня,
Воины праведной битвы – 
Мамы в молитве…




                   * * * 

Сколько их, в небытие ушедших,
Написавших тысячи стихов,
Но ни разу так и не воспевших
Божию небесную любовь,

Не объявших творческою мыслью
Вечных откровений высоту,
Расточив прекраснейшие рифмы
На земную тленную мечту,

На земные чувства и желанья.
И, прожив в неверье до конца,
Восхищались славой мирозданья,
Славы не оставив для Творца.

Мне не жаль бесценнейшего дара.
Но мне жаль, что Тот, кто его дал,
За Свою неслыханную щедрость
Похвалы от них не услыхал.



         Бог дарит Сына…

Бог дарит сына, Бог дарит дочь,
День благодатный, Звездную ночь,
Раннее утро с первым лучом,
В трудной дороге – чье-то плечо.
В жаркой пустыне – тень и родник,
С первым дыханьем радостный крик.
Бог дарит сердцу каждый толчок,
Каждый на поле дарит росток.
Солнце и ветры, рек глубину.
И за зимою дарит весну.
Дарит здоровье, родину, дом.
В молодость – силу, все нипочем!
В старости –  мудрость и седину.
Дарит победу и не одну.
Дарит общенье праздничных дней,
Дарит хороших, верных друзей.
Дарит способность знать и учить,
Строит, готовить, петь и лечить,
Плакать, смеяться, видеть, прощать…
Можно и дальше перечислять.
И, назови я все чем горжусь
Даром от Бога – не ошибусь.
Бог дарит столько, что не объять,
Что не измерить, не сосчитать.  
Все, без чего нам просто не жить,
Он безвозмездно Смог подарить. 
Кто-то, быть может, скажет: « Он мог.
Что Ему стоит? он же ведь Бог!
Да, это верно. и потому
Было под силу только Ему
Даром спасенье каждому дать,
Даром прощенье и благодать.
Даром надежду, радость, покой,
Веру живую, рай неземной.
Мир, вдохновенье, жизнь без забот
Вместе с любовью бог отдает.
Правда, как трудно все ж оценить
То, что ты даром смог получить.
То, что не стоит нам ничего,
Вовсе не значит, что для Него
Просто ненужным был Его Сын.
Нет, Он был нужен! Он был один!
Единородный, близкий, родной,
Самый любимый и дорогой.
Бог выше меры нас возлюбил –
Сыном бесценным нас оценил.
Бог дарит Сына, и от того
Как же не даст Он с Ним и всего?
Вечность навеки, жизнь без конца.
Кто примет Сына – тот чтит Отца.  
Если коснулась тебя благодать,
Бог и тебе  хочет Сына отдать.
Он сможет даром быть и твоим.
Даром – поскольку неоценим.
Бог дарит с Сыном сердце Свое.
Бог дарит Сына – бог дарит все! 

                            ( для мамы)



                Сквозь огонь


Я стоял на рубеже
Между небом и землей.
Враг тянул меня к себе,
А Господь звал за Собой.
Понял я, что только мне
Между ними выбирать,
Быть рабом для сатаны,
Или Бога прославлять.

Я подумал: « Нет, постой,
Что стоять тут и решать?
Разве сам своей судьбой
Не смогу я управлять?»
Но лукавый обманул
И прижал меня к стене.
Я попался как в капкан
Прямо в лапы сатане.

Он кусал меня как пёс,
И как лев на части рвал,
Было страшно мне до слез.
Тут я понял, что пропал.
И когда пришел мой срок
Заплатить за все грехи,
Я взмолился: « Добрый Бог,
Если можешь, помоги!»

Смерть бежала по следам,
Думал враг, что победил.
А Господь сказал: « Не дам!
За него Я заплатил».
Сквозь огонь меня провел,
Я остался невредим
Потому что за меня
Был распятым Божий Сын!


 


 


 

        СЛЕДЫ В ПЫЛИ
              Аллегорическая поэма 


Как в жизни все имеет свой исток,
Рождение, отсчет, свое начало,
Так жизнь моя взошла словно росток
И во Христе для Бога засияла.
Я не забуду тех блаженных дней,
Когда моя душа, освободившись,
Бежала к людям с радостью своей,
И не могла уснуть не поделившись.
То было чудо, выше всяких сил – 
Кто во Христе, тот новое творенье.
Я  пропадал, был мертв,  и вдруг ожил,
И пережил в себе перерожденье.
И Сам Господь тогда Своей рукой
Меня поставил на дороге новой.
И, увлекая в небо за собой,
В груди моей зажглось Святое слово:
«Себя отвергни и возьми свой крест,
И по Моим следам ступай за Мною».
Я… за Тобой? Иисус, какая честь
Идти Твоей тернистою тропою!
Дорога шла в заоблачную высь.
Да, этот путь был явно не для трусов.
Я прокричал: Гора, посторонись!
Я все смогу для моего Иисуса!
И этот след в пыли, кровавый след,
Он доведет к вершине без сомненья.
Так, в ожиданье будущих побед,
Я осторожно начал восхожденье.

За шагом шаг, не отрывая взгляд,
Чтоб путь Христа вдруг не был мной потерян,
Вот так я шел и шел часы подряд,
Пока не стал слегка самоуверен.
Все чаще стал поглядывать вокруг
И обнаружил то, что было  много
Других путей, тропинок и дорог,
А не одна тернистая дорога.
Я этим был ужасно удивлен,
Затем в душе почувствовал тревогу:
Чем этот путь верней таких, как он?
Ведь и они ведут как будто к Богу.
И мысль пришла: «Конечно, как-нибудь,
Ты все же до вершины доберёшься.
И разве так уж важно, что за путь?
Всегда есть новый, если ошибешься». 
«О, да!» - я, соглашаясь, закивал:
«Теперь полегче выбрать путь смогу я!
И выбирал весь день, пока устал
Скакать с одной дороги на другую.
И вот, когда без сил, едва дыша,
Я повалился прямо в кучу пыли,
Меня почти оставила душа.
В груди свистело. Руки, ноги ныли...
И утешало только то, что я
Уже прошел, как думалось, не мало.
Что скоро я дойду, что для меня
Ещё чуть-чуть напрячься оставалось…
Как вдруг какой-то камень под рукой
Мне показался очень уж знакомым.
Терновый куст, клочок одежды…Мой!
О, Господи… - я выдавил со стоном
Из горла пересохшего, - Воды…
Остановилось сердце, не иначе.
Вот глупость, что доводит до беды -
Я вновь пришел туда, откуда начал!
Нет, верный путь - он там, где шел Христос.
Увы, я слишком поздно понял это.
И тут  меня пронзил один вопрос:
Кто искусил меня своим советом?
Я испугался. Где-то рядом враг!
Он за моей охотится душою.
О, Господи! Подай хотя бы знак,
О том, что я ещё любим Тобою.
Услышь, о, Боже мой, и помоги,
Пошли  мне помощь со святых небес!
Я заблудился. Я пропал. Прости!
Ты для меня и умер, и воскрес,
А я Тебя предал… Куда теперь?
И смысла нет достигнуть высоты.
Мне не восполнить главной из потерь –
Я потерял Тебя, Твои следы…
Жизнь без тебя не значит ничего.
Жить без Тебя, не жить – существовать,
Тлеть, дожидаясь часа своего,
И день за днем навечно умирать…
Раскаты грома. Где-то шла гроза.
И, молнией сверкнув, разлился свет…
За каплей капля, за слезой слеза
Упали вниз на обагренный след…
И для меня, вдруг яркую черту
Закат провел сквозь  терны к небесам.
Такую неприметную тропу
Я б никогда не смог увидеть сам.
И, осознав, что значит красный цвет,
Я закричал: Меня Ты любишь, Боже!
Сильнее доказательств  просто нет,
Что я Тебе всего – всего дороже.
И голос в сердце тихо подсказал:                                                                              
«Я - путь к Отцу и истина, и жизнь.
Его Своей Я кровью начертал.
И только одного его держись».
Ну, нет, довольно! Больше не собьюсь!
Я вырву с корнем злых сомнений семя.
И если я сейчас потороплюсь,
То нагоню потерянное время...

Спешу вперёд навстречу темноте.
Как быстро за горою солнце гаснет.
И холоднее здесь на высоте,
И мой подъем все круче и опасней,                                                                           
И с каждым шагом тяжелей идти.
Все гуще мрак, к земле сгибаю спину.
Следов во тьме и вовсе не найти.
Скорее бы взобраться на вершину.
Там отдохну, оттуда в небеса!
Ещё чуть-чуть, и вечное блаженство,
Сиянье, мир, небесная роса,
Восторг души, познавшей совершенство!..
Прощай, земля, -  мир терний и волчцов.
Довольно ты терзал меня нуждою.
Вражда врагов и ложь твоих лжецов –
Я не был никогда любим тобою.
Я ненавижу все, что вижу, слышу,
И я гнушаюсь чад твоих греховных.
Моя душа неизмеримо выше,
Она парит на высоте духовной…
Меня ты гонишь? Что ж, я очень рад!
Но знай, что очень скоро мы сочтемся.
И ты и все дела твои сгорят.
И мы тогда навеки разминемся…
Меня так восхитила эта мысль,
Что, зашагав тщеславием ведомый,
Я устремил свой взор в такую высь,
Что ничего не видел уж земного.
И я не понял как, когда, и где
Моё сознанье потеряло ясность.
Ах, если бы я знал, что быть беде!
Но я совсем не чувствовал опасность.
Напротив, продолжая разговор,
Я ощущал себя, как перед взлетом.
И я парил в мечтаньях до тех пор,
Пока не рухнул вниз за поворотом.
Крутой обрыв, падение, удар,
Глухая боль во всем обмякшем теле.
Внезапно вместо радости – кошмар.
Ещё я жив, иль умер, в самом деле?
Ошеломленный, не имея слов,
Я долго приходил в себя, стараясь
Понять, откуда взялся этот ров,
Ведь я почти что был у двери рая…
Открыл глаза. Вздохнул…ещё живой.
Но что с того? Увижу ль снова солнце?
Как выбраться отсюда, Боже мой?
Здесь  как на дне глубокого колодца.
Спустилась устрашающая тьма.
Ни неба, ни земли не стало видно.
Ужели этот ров – моя тюрьма,
И суждено мне в нем теперь погибнуть?
Но  голос в сердце тихо прозвучал:
«Припомни, что предшествует паденью?»
Гордыня…я со страхом прошептал.
И чей–то смех услышал, без сомненья.
Холодный пот покрыл меня всего.
Я вспомнил все, что говорил дорогой,
Как возносился пред лицом Того,
Кто гордецов наказывает строго.
Как возомнил превыше всех и вся –
Себя почти что ангелом без крыльев.
И стыдно вспомнить, нос прикрыв, друзья,
Я шел, чтоб не дышать земною пылью…
О, Господи, не выразить в словах,
Как больно мне, что я судил всех прочих, 
А сам теперь разбился в пух и прах.
И вот, сижу во рву средь мрака ночи.
А ведь  ничем не лучше был, когда
Меня Ты спас из той же самой грязи.
И моего в том не было труда,
И душу мне тогда омыла сразу
Твоя с креста пролившаяся кровь.
Да, новой жизни положив начало,
Ты взял мой грех, а мне отдал любовь,
Прости меня…
                       И в сердце прозвучало
Отчетливо, как подводя итог:
« Спасенье – всем, и каждый может выбрать. 
Я возлюбил весь мир, чтоб всякий мог,               
Поверив в Сына жить и не погибнуть.         
Вернись туда, откуда ты ниспал,
И прежние твори дела, и помни:
Что Я для всех однажды пострадал,
И заплатил за всех Своею кровью».
И тут меня незримою рукой
Вверх повлекла могучей силы тяга.  
И я ступил трясущейся ногой
На твердый край глубокого оврага.
И даже закружилась голова:
Какой полет, какое восхожденье!
Но вдруг осекся… И пришли слова:
«Какое величайшее прощенье...»
И я, склонившись, тихо прошептал                                                                            
Молитву в благодарности сердечной.
И,  след увидев,  быстро зашагал
Опять по направленью к жизни вечной.

О, да, теперь по-новому служить
Я буду с большей ревностью и верой!
Христа прощеньем буду дорожить
И воздавать Ему высокой мерой!
Я буду делать добрые дела,
Чтоб быть достойным неба и награды,
Чтоб ими заградить все пасти львам,
И разрушать стоящие преграды.
Я буду столько делать для Христа,
Что Он по праву мне отдаст спасенье.
И Он не пожалеет никогда,
Что мне доверил важное служенье.
Как не хочу я разочаровать
Опять Его своим непослушаньем.
И чтоб когда приду, Он мог сказать:
Вот, верный раб, прими же воздаянье!
Я шел вперед и все хотел успеть.
Не замечал, как обрастая грузом,
Я так старался в Боге преуспеть,
Что потерял общение с Иисусом.
В конце концов я полз уже, не шел,
Едва тащил огромнейшую ношу.
Отвесный склон, но я держу мешок, -
В нем весь мой труд из дел моих хороших.
Все силы напрягаю: Боже мой,
Как тяжела святых твоих дорога!
Но, наконец, вершина предо мной.
Вперед, ещё чуть-чуть, ещё немного…
Рывок последний, вот она видна!
Но тут предатель-камень под ногою…
И я повис над пропастью без дна, 
За острый край держась одной рукою.
В другой сжимал я свой тяжелый груз,
Отчаянно пытался удержаться,
Но понимал уже, что я сорвусь,
Коль не смогу сейчас же с ним расстаться.
И тут же голос в сердце услыхал:
«Бросай скорей, секунды истекают».
Я от обиды даже застонал:
Нет, не могу! Мне духу не хватает –
Здесь все, на что надежду полагал,
Здесь ночи все недоспанные мною,
Когда страдал, когда изнемогал.
Как я приду ни с чем перед Тобою?
«Бросай же!» 
                   Нет! 
                  « Ты должен. Ну, скорей!»
Но я держался из последней силы.                                                                           
А голос все звучал во мне сильней:
«Тебя твоя надежда постыдила.  
Спасает через веру благодать.
Не по заслугам Божий дар излился,
Не по делам, чтоб мир не мог сказать,
И чтоб потом пред Богом не хвалился.
Дела без веры попросту ничто.
И вера, что без дел – мертва собою.
Но все ж, сначала вера, а потом
Твои дела придут вслед за тобою…»
Как тяжело разжалася рука.
И груз исчез, как будто не бывало.
Я ощутил себя на облаках –
Так хорошо и так легко мне стало.
Я подтянулся, встал на край, и вот -
Мой финиш, долгожданная вершина!
Вздохнул всей грудью, сделал шаг вперед,
И замер пред открывшейся картиной:
Скалу венчал огромный старый крест.
И у него кончался след кровавый.
Но крест был пуст, кто был на нем – воскрес!
И в небесах увенчан вечной славой.
О, Иисус, Спаситель мой, Христос!
Ты вырвал жало смерти и державу.
Я все твердил, не вытирая слез:
Тебе вся честь и вся хвала по праву.
И голос в сердце вновь заговорил:
«Я – воскресенье, жизнь и в небо двери.
Тот, кто Меня однажды воскресил,
Тот воскресит и тех, кто в это верит».
О, Господи, скажи, теперь конец?
Я здесь свои скитанья закончу?
Следов уж нет, и ждет меня венец
И вечная обитель в доме Отчем!
Но прозвучал ответ: «Последний бой,
Он будет до последнего дыханья
С врагом, с людской злобой, с самим собой
Среди скорбей, потерь, непониманья.
Но не в пыли теперь Мой след – в тебе.
На жизнь твою Мой образ отпечатан.
Теперь Меня в тебе увидят все.
В Моей крови ты стал Мне кровным братом.
Я отдаю наследие Моё
Всем тем, кто не уронит этой чести.
Кто побеждает, тот получит всё
Так побеждай, и вечно будем вместе!»
 
                       Конец.


 

                 * * * 

Кто может слышать, встань и слушай!
Воздай Христу благодаренье!
Подняв из праха наши души
Великой силой воскресенья,

Христос, как первенец из многих,
Из нас, одетых в плоть и тленье,
Родил народ покорный Богу
Великой силой воскресенья.

Свершил - разорвана завеса,
Стал жертвой умилостивленья,
Открыл нам доступ в храм небесный
Великой силой воскресенья!

Христос не умирает дважды!
Он жив вовеки, без сомненья!
Он воскресит и нас однажды
Великой силой воскресенья.                           



   Христос воистину воскрес!

Что слышится в духовном мире?
В агонии стенает ад:
«Как вырвался Он из могилы,
Кто так жестоко был распят?»

Униженный, опустошенный,
Лишенный пленников своих,
Ад созерцает потрясенно,
Как Иисус уводит их.

Уводит прочь, как победитель,
От дьявольских смертельных сил.
Ничто не сможет возвратить их,
Сполна Он выкуп заплатил,

Быв Сам объят цепями смерти,
Мертв абсолютно день назад.
Теперь воскресшему в бессмертье
Отдал ключи дрожащий ад.

Что слышится в духовном мире?
Ликуют ангелы в хвале: 
Восстал в виссоне и порфире
Господь, распятый на кресте.

Земля от силы задрожала,
Крик славы слышится с небес:
Ад, где победа? Смерть, где жало?
Иисус воистину воскрес!

Мир спал тогда, когда свершился 
За жизнь его тот Святый бой.
Но ныне верою вселился
Христос воскресший в нас с тобой.

Осталось нам совсем немного.
Слышна везде благая весть:
Воздайте честь и славу Богу!
Христос воистину воскрес!




                 * * * 

Воскресенье – день в конце недели,
Календарь опять пришел в движенье
Не прошли шесть дней, а пролетели.
Наконец-то, снова воскресенье!

Для кого-то день на день похожий - 
В море дни от дня не отличают.
Школьникам день этот всех дороже -
Спать подольше мамы разрешают.

Воскресенья ждут как выходного,
Как прекрасный день для развлеченья.
Грех работать… Только, право слово,
Торговать - нет лучше воскресенья.

Воскресенье – раз в году на Пасху,
Говорить: «Христос воскрес!» при встрече.
Съесть кулич, покрасить яйца красным, 
В храм пойти, как все поставить свечи.

Воскресенье… Смысл почти утерян.
Врядли скажет что-то больше кто-то.
День пройдет как прочие бесцелен,
С мыслью той же: « Завтра на работу». 

Но у Бога этот день особый,
Самый важный в бесконечных числах.
День бесценный, самой высшей пробы.
И другим совсем наполнен смыслом.

Воскресенье – новое начало.
Это встать и выйти из могилы.
Это значит смерть лишилась жала,
Это значит грех лишился силы.

Воскресенье – это сам Спаситель, -
Жизнь не приходящая вовеки. 
Дух Святой – Наставник, Утешитель,
Это – Бог, живущий в человеке.

Воскресенье значит очень много –
Изменяет жизни в одночасье.
Воскресенье – день служенья Богу,
Воскресенье – это день причастья.

Это день, когда в мгновенье ока
Облечется тленное в нетленье.
Восхищенье Церкви, встреча с Богом - 
Вот, что значит слово воскресенье!

Правда в том, что люди в самом деле
Не Христу отдали предпочтенье.
Пусть для всех последний день недели,
Но для нас – день первый, Воскресенье.


 

       На праздник Жатвы

С какой заботой рукою щедрой
Бог отдает нам земные недра,
Питая соком лозу и древо,
И поднимая полей посевы.

Трудом и потом нам хлеб дается.
Но если б в небе не стало б солнца,
И если б просто дождя не стало,
Что на полях бы произрастало?

Пусть благодарность, и без усилья,
В нас вызывает не изобилье,
А Божья милость. Чтоб мы с тобою
На праздник Жатвы пришли с хвалою.



               Сердце

Я смотрю и вижу свое сердце
Словно поле, вспаханное Богом,
Где Он Сам, рукою земледельца,
Сеет семя. Нет , не на дорогу

Семя щедро падает, где птицы
До зерна все выклевать желают, 
Не на камни, где укорениться
Семя, не сумевши, засыхает.

Нет, на почву добрую, но все же,
Семя беззащитное ложится.
И оно, взойдя, коварно может
Тернием колючим заглушиться.

Ненасытно око человечье –
Каждый день иные пожеланья.
Знаю, я не должен быть беспечным,
Приложить все силы и старанья,

Чтоб любовь к богатству и заботы
Не легли на семя тяжким грузом,
Чтоб оно в конце моей работы
Принесло стократный плод Иисусу!



   Земля дала плод свой ... 
                                       ( Пс.66:7)


Бог землю  сотворил. На третий день творенья,
Он повелел земле, чтоб зеленью полей,
Лугов, садов, лесов она в тот день оделась,
Чтоб разные плоды произросли на ней.

Конечно же земля Творцу повиновалась,
И с древних тех времен и вплоть до наших дней, 
Прекрасные плоды приносят людям радость,
И гнуться дерева под тяжестью ветвей. 

Какой пример для нас земли повиновенье -
Произросли плоды и соком налились.
Земля дала свой плод по Божьему веленью.
Какой же плод дала сегодня наша жизнь?

Как тяжек труд с землей, конечно, каждый знает,
И на неурожай мы сетуем порой.
А что же скажет Бог, когда Он получает ,
При всех трудах, от нас плод горький и гнилой.

Иисус сказал, что Он -  лоза, а мы лишь ветки,
Что без Него мы все не можем ничего.
Как многого Он ждет от нас, друзья, поверьте,
Когда питает нас от сока Своего.

Он нас к себе призвал, избрал нас и поставил,
Чтоб мы по жизни шли и приносили плод,
Чтоб плод наш прибывал, и тем могли прославить
Мы нашего Отца как избранный народ.

Мы словно Божий сад, Иисусом охраняем,
Чтобы Господь прийти в него в прохладе мог.
Так пусть же Он придет и с нас плоды вкушает,
И пусть благословит нас всех Господь и Бог.




                 *  *  *

Жатвы много – делателей мало.
Посмотрите, нивы побелели.
Кто не разогнет спины усталой?
Кто радеет о Христовом деле?

Кто, как Он, не досыпая ночи,
Умоляет Бога о пропащих?
Кто, как Он, на деле, сильно хочет
Видеть в небе всех земных скорбящих?

Кто несет несчастным, угнетенным
Слово о спасенье из неволи?
Кто несет Христу снопы спасенных?
Кто в страду не дома, а на поле?

Кто избрал быть семенем упавшим,
Чтобы принести свой плод стократный?
Да, жнецов так мало настоящих…
Ты иди как труженик на жатву!




                  Хлеб 

«Отпускай хлеб твой по водам, потому что по
 прошествии многих дней опять найдешь его».
                                                   (Еккл.11:1)


Раскаты грома. Я смотрел в окно,
Как будто получил предупрежденье.
Засушливое лето, полдень, зной…
И вдруг гроза? Какое-то волненье

Поднялось в моем сердце. А когда
Я вдруг увидел вспышку среди неба –
То ясно понял, что пришла беда,
Что молния упала в поле с хлебом.

Каким тяжелым был для нас тот год!
С каким трудом пшеница нам досталась!
Теперь огонь все дочиста сожжет.
А ведь зерно собрать лишь осталось.

Я выскочил из дома и бежал,
Схватив лопату, думая: « Что будет?»
И вот с холма я поле увидал,
Со всех сторон к нему сбегались люди.

Свинцовый столб из дыма и огня
Был прямо в центре желтого квадрата.
И стала очевидной для меня
Уже непоправимая утрата:

Я понял то, что поле не спасти.
Ах, если б оно с краю загорелось!
Сейчас, признаюсь,( Господи, прости!)
Душе смиряться с этим не хотелось.

И я без слез не мог смотреть туда,
Где люди рвались к гибнущему хлебу.
Я закричал: «Дождя, Господь! Дождя!», 
Подняв глаза к безоблачному небу.

И вдруг поднялся ветер. И тотчас
Откуда-то полился дождь стеною.
Как будто кто-то дал ему приказ.
Я первый раз, друзья, видал такое.

Огонь погас  мгновенно. Все, кто был,
Стояли, онемев от изумленья,
Не человек стихию укротил,
То был Господь Великий без сомненья.

Придя домой, я был почти без сил
Но все ж не мог сдержать вопроса боле.
Я помолился Богу и спросил:
«За что Ты пощадил сегодня поле?»

И Он, напомнил мне прошедший год,
И праздник Жатвы. Как бездомным детям
Отдали все, что жертвовал народ,
Воздав благодаренье Богу этим.

И тот  мешок муки, что я тогда
Принес от сердца. Видно так угодна 
Была та жертва нашего труда,
Что Бог вернул ее стократ сегодня.

Пускайте хлеб по водам! Пусть несет
Его река как дар благословенья
Туда, где кто-то этот хлеб так ждет,
Где воздадут Христу благодаренье!

И он вернется точно к нам, друзья.
Бог обещаний данных не забудет. 
Не на земле, так в небе, знаю я,
Наградой вечной хлеб тот ждать нас будет!


 


 

         Три апельсина

Предания далекой старины,
Дошедшие до наших дней сюжеты…
В них часто смысл особой глубины,
Хоть не проверить, было ли все это.

В легенде нашей мудрость есть своя,
Она таит свое иносказанье.
Три апельсина лишь плоды, друзья,
Но есть награда в верности призванью…

В страну средь гор и полноводных рек,
Где сеют рис, где лотоса цветенье,
Пришла беда. И каждый человек,
Вся знать и двор – весь мир пришел в движенье,-

Великий Император заболел.
Под ношей дел о благе государства
Стал плохо спать и есть, бледнел, худел
И слег в постель. И чтоб найти лекарство

Созвали императорских врачей.
Они пришли к такому заключенью:
Упадок сил. Но что всего страшней,
Потеря смысла жизненных стремлений.

Лечить усталость тела – не беда,
Простейшее в Тибетской медицине.
Врачи сказали: « Нужно лишь всегда
Перед едой съедать по апельсину.

Но чтоб усталость духа излечить,
Ведь это не ушиб или простуда…
Чтобы опять вернуть желанье жить, 
Для этого должно случиться чудо…

Но между тем отправлен был гонец
К торговцу из провинции  Цзянсиня,
Он должен был доставить во дворец,
И побыстрей, пять сотен апельсинов.

И вот купец, взяв лучший свой товар,
Избрал наикратчайший путь к столице.
Но этот путь лежал за перевал.
Гряды холмов тянулись вереницей

И достигали Желтых гор Хуан ши.
Оттуда шла священная дорога
Над пропастью средь каменных вершин.
По ней ходило путников немного.

Да и купец по ней шел первый раз.
Но понимая важность порученья,
Он был готов, чтоб выполнить приказ,
На самое крутое восхожденье.

На третий день зеленые холмы
Сменилися пустынными местами,
Цветенье трав – унынием зимы,
Деревья - низкорослыми кустами.

Найдя источник, сделали привал.
Там жил старик. В обычаях Китая
Старик купцу почтенье оказал
И пригласил в жилище выпить чаю.

Узнав, зачем торговец шел в Пекин,
Он поклонился гостю: «Как я рад!
Не хочет ли ценитель апельсин,
Пойти взглянуть на мой прекрасный сад?»

«Сад здесь, в горах?» - торговец был устал,
Но все-таки поддался искушенью.
Он сколько жил, такого не слыхал
И не встречал подобного явленья.

Дорогою старик все говорил, 
Как много он вложил в него труда,
Как он в камнях каналы прорубил,
И к саду потекла по ним вода.

Как истощенный тот клочок земли
Он пеплом и навозом удобрял.
Как от морозов саженцы хранил,
И как костер ночами разжигал…
 
Купец за ним едва ли успевал.
Старик же шел, не видя ничего.
« Мой сад еще никто не созерцал.
Вы первый, кто увидите его!»

Они  поднялись по крутой тропе,
Потом сошли в глубокую ложбину.
И там от ветра спрятавшись в скале,
Три крохотных стояли апельсина.

И эти три тщедушных деревца,
Едва-едва листвой своей одеты,
Из каменного узкого кольца,
Тянули ветви к солнечному свету.

Старик остановился и вздохнул,
Как будто бы увидел совершенство.
И на лице морщинистом мелькнул
Свет полного довольства и блаженства:

« Я каждому из них дал имена:
Прекрасный, Сильный и Непобедимый.
Быть может потому они всегда
От непогод и злых ветров хранимы?

А для купца, пока он говорил,
Не рассмеяться стоило труда.
Но, чувства скрыв, откашлявшись, спросил:
« И… сколько принесли они плода?»

« Я и не ждал», - старик сказал в ответ, -
«Такой награды моему труду.
Но, наконец-то, через десять лет
Я с них собрал по одному плоду».

« Три апельсина через десять лет?» -
Купец подумал, - « Разве это сад?»
Да если б я бы столько ждал… о, нет, 
Я б никогда бы не был так богат!

Вот если б видел он мои сады,
Что до земли гнут ветви от плодов,
Старик бы понял, что свои труды
И годы он потратил ни на что.

Но, пожалев седины старика,
Он вслух сказал: «Твой сад весьма хорош.
Я бы купил твои плоды, но как? 
Я думаю, ты их продаешь?»

Старик от счастья просто засиял.
Но возвратившись в хижину свою,
Он дал ответ: «Ты правильно сказал,
Конечно же, я их не продаю.

Но во дворец везешь ты свой товар.
И я прошу смиренно отвезти
Больному императору мой дар.
Я б их хотел ему преподнести.

Торговец отказать ему не смог.
И вот уже за горные вершины
Шел караван и поспешал, как мог.
И увозил с собой три апельсина…

Придя в Пекин, спустя немного дней,
Он приглашен был в царские палаты
И в трепете склонился у дверей,  –
Пред ним сидел Великий Император.

Дав знак войти, купцу он приказал
Все рассказать, какой была дорога,
Что видел тот, где шел, кого встречал,
Чтоб это развлекло его немного.

Купец был услужить, конечно, рад,
Но тут ему припомнилась картина:
Привал в горах, старик,  убогий сад…
И как же он забыл про апельсины?

Так, помолчав, в смущенье он сказал:
«Мой император, позван я недаром,
Я с клятвой старику пообещал, 
Что передам тебе его подарок».

И он подробный начал свой рассказ,
А император, сдвинув брови, слушал.
Он так смотрел, не отрывая глаз,
Что даже страх купцу закрался в душу.

«Быть может, дар ничтожен, это да…» -
И он, не смог закончить разговора,
Дрожа, достал три маленьких плода
И положил на блюдо из фарфора…

Очнувшись за дворцовою стеной,
Купец едва ли справился с собою.
Он мог бы поплатиться головой…
Но чем же Император был расстроен?

А утром в постоялый двор гонец
Пришел в сопровождении солдатов.
Ему вручили свиток и ларец,
Которые послал сам Император.

В письме стояло: «Верный мой слуга,
Прими сейчас мое благодаренье.
Три апельсина – дар от старика –
Действительно мне дали исцеленье.

Меня рассказ твой просто поразил,
Что не смотря на старческие силы,
Старик с таким упорством сад растил
И все отдал своим трем апельсинам.

Был верным в том труде, что он избрал
И потому трудился не напрасно.
(Пусть здравствуют и далее средь скал
Непобедимый, Сильный и Прекрасный)

Я осознал, сколь больше должен я
Сил полагать, чтоб выполнить призванье.
Судьба страны зависит от меня,
Жизнь подданных, их  благосостоянье…

Да, жертвой старика я был почтен.
И я и двор, мы были б очень рады,
Хоть чем-нибудь воздать ему, ведь он
Достоин высшей степени награды.

Тут речи быть не может о цене –
Лишь скромный дар слуге от господина…»
Купец открыл ларец, а там на дне
Три золотых лежали апельсина.

………………………………………………

Быть может труд, который мы несем,
В глазах других порой не стоит много.
Но важно, все ль мы силы отдаем
И делаем ли это, как для Бога.

И будет день, когда Иисус придет,
Он взвесит дело каждого и веру.
И не земная слава и почет,
А тест на верность будет Его мерой.

Неверный перед Ним не устоит,
(Мы хорошо ту притчу знаем с вами)
А верных, пусть и в малом, Он почтит,
Поставив над великими делами.

Сам Иисус об этом нам сказал.
И укрепляет руки осознанье, 
Что как бы труд наш не казался мал, 
Но есть награда в верности призванью.




              ЧАШКА                                                                           

«Будьте братолюбивы друг ко другу с нежностью».
                                                       (Рим.12:10)                         


Упала чашка. Что и говорить?
Смотрю и с огорчением вздыхаю.
Взяла неловко – так хотела пить,
И вот -  без ручки, трещина от края.

Жаль выбросить, и смысла нет хранить.
И это так на нашу жизнь похоже.
Я все смотрю… Ну, как благодарить?
Ты через притчу говоришь мне, Боже!

И чашка в ней свою играет роль.
Но смысл не в ней. И никуда не деться, –
Есть что-то в нас, что вызывает боль
В Твоем, Отец, большом Отцовском сердце.

О братолюбье сказано не раз.
Пестрят страницы Нового завета
И Ветхого. Но применить для нас
Порой на деле трудно слово это.

А чтобы в нем и нежность проявить, -
Вот это тяжелей стократ, пожалуй.
Но важным в жизни надо дорожить.
Мне это притча  ясно показала.

Не чашка виновата в том была,
Что с ней я обошлась неосторожно.
А факт – увы, она почти цела,
Но пользоваться ею невозможно.

Моя небрежность тут всему виной. 
(Подход особый нужен к хрупкой вещи)
Вопрос:  «Нежны ли мы между собой?
Иль все у нас пожестче и порезче?»

В семье большой у каждого свое.
И мы подчас  в себе не замечаем,
Как резким словом, будто острием,
Мы раним всех вокруг и огорчаем.

И может в том, что брат вчера упал
Отчасти и мы тоже виноваты?
Когда б в любви его ты обличал,
Мы,  может быть, не потеряли б брата.

Душа живая тоньше, чем стекло,                                                                               
Любой прекрасней чаши и ценнее.
Разбить ее так просто, так легко,
Но исцелить куда как тяжелее.

А мы способны грубо пошутить,
Несдержанно ответить, некрасиво
О ком-то отозваться, обвинить
Не разобравшись и несправедливо.

Особенно же достается тем,
Кто призван был Христом и одарован –
«Сосуд», мы говорим, и между тем,
Мы с ними по-особому суровы.

И к ним, порой, такой высокий спрос,
Какого даже Бог не предъявляет.
Когда ответа на любой вопрос,
Придя в любое время, ожидают.

Как будто бы не Бог руководит.
Он говорит, когда Он пожелает.
А что сосуд? Нет слова – он молчит.
А кто-то скажет: «Бог не посещает».

Как эта чашка, что в момент любой
Для нас должна быть послужить готовой.
Всегда, как говорится под рукой.
Разбилась? Что ж, увы, заменим новой.

Такие мы. Быстрее осудить.
Наносим рану и присыплем солью.
Раз ты – сосуд, то должен всё сносить.
И раз сосуд, то не должно быть больно…

А к пастырям –  стандарты выше всех.
Мы  как через стекло увеличенья
Следим, забыв, что пастырь – человек,
Способный на ошибки и боренья.

Всегда для нас – ни дома, ни семьи –
Быть должен посвященнее всех прочих,
И приходить, когда ни позови,
В любое время суток, днем и ночью.

И должен покрывать, любить, нести
И не изнемогать под этой ношей.
А поддержать, - попробуй,  попроси –
«Ведь это  ты – пастух при стаде Божьем!

Приятный вид и ласковая речь –
Таким быть должен пастырь. Если толком,                                                                
Не мы, а он обязан нас беречь
И от паденья, и от лютых волков!..

Ах,  этот эгоист у нас внутри!
Он так живуч. И сколько сил хватает,
Мы все  в борьбе. Но чуть недосмотри,
Как он в одно мгновенье воскресает.

А  ведь должны внимательны, в любви,
Мы быть друг к другу без предубежденья.
Христос омыл нас всех в одной крови.
Пред Ним мы все равны без различенья.

И Он не ставит бирок и цены:
Тот подешевле, этот подороже.
Увы, но часто цену ставим мы.
И чем цена повыше, к тем построже.

«Сосуды в чести», «Божии уста»,
(И эти важно уяснить моменты),
Смотря на них, что видим мы? Христа?
Или Его мы видим инструменты?..

«Братолюбивы с нежностью»… Звучит
Возвышенно, почти благоговейно.
Другим Господь нас хочет научить
Взаимоотношениям - семейным.

Чтоб относиться к ближнему с таким
Участием,  вниманьем, уваженьем,
Какого бы хотелось нам самим.
Чтоб стало это главным из служений.

Чтоб бережно, с любовью,  и ценя,
Беречь от искушения и боли
Сестер и братьев. Заповедь храня,
Быть солью мира, не на ранах солью.

Небрежность… От нее так много зла.
Нас  в этом убеждает Божье Слово.
Как часто поступаем  мы, друзья,
Как те, что утешать пришли Иова.

Семь дней молчать, чтобы потом излить
Свой взгляд в таких премудрых изреченьях,
Что если б их сквозь сито процедить,
Едва найдется капля утешенья.

И кто сказал, что исцеляет нож?                                                                  
Глазную мазь прикладывают к векам.
Пока любви в себе ты не найдешь,
Не подходи к больному человеку.

Ему нужна лишь только доброта,
Лишь только состраданье полной мерой.
Ему нужна в тебе любовь Христа.
Ему нужна твоя молитва веры.

Ну, разве это значит «поддержать»?
Пятнадцать глав -  одни увещеванья.
Действительно, нам нужно пострадать, 
Чтобы к другим имелось состраданье,                                                                                                                                                                      
И нежность. Мы бываем так нежны
С своим животным, с вещью дорогою.
Но люди, что для Бога так важны,
Что Он для них пожертвовал собою,

Не так важны для нас. О, Иисус… 
И мы поспешны и резки в сужденьях, 
Невольно добавляя этим груз
К и без того нелегкому служенью. 

И горечь эту знал, когда писал,
В главе девятой,  в  первом Коринфянам,
Апостол Павел, если  защищал
Он истинность  Апостольского сана,

Которого печатью были те,
Кто вынуждал его на оправданья.
Ради кого он был в цепях, в нужде,
Терпел побои, скорби и страданья…

О братолюбье надо говорить,              
Напоминать почаще и построже,
О том, что мы не призваны судить,
Но поддержать в труде сосуды Божьи.

Я верю, что сейчас мы говорим
Об очень важном и об очень нужном.
Служителя нужны ведь нам самим.
Без них, поверьте, нам же будет хуже.

Вот Иеремия. Разве так легко
Ему его давались откровенья?
Изгой среди народа своего,
Избит и брошен в ров на истребленье…

И все же книга целая о том,                                                                             
Как он рыдает о своем народе.
Пророк скорбит пред Богом, а потом
Господь скорбит, и Божий гнев уходит.

Да, в мире, что ни ссора – то всё бьют.
Но Церковь – свет в безумном этом веке.
И что, скажите, чувствует сосуд,
Когда мы говорим о человеке?

Любовь к Христу, желание служить, -
Всегда в борьбе с желаньем все оставить,
И стать как все, как все и просто жить,
И перестать быть Божьими устами,

Когда его небрежно, свысока,
Роняют вниз до полного крушенья.
Как тяжело такое испытать
И выдержать такое искушенье.

Да, не легко, когда напрасно бьют,
Не замечая  ранят грубой речью.
Когда не человек ты, а сосуд.
А значит,  обращаются как с вещью.

Толчок, упал  и треснул пополам.
Изрыто сердце, словно поле брани.
Небрежные и черствые слова
Сильнее всех оружий могут ранить.

Или ещё страшнее – похвала
Чрезмерная, подруга лицемерью.
Злой дьявольский удар - летит  стрела
И прямо в гордость бьёт. К чему? К паденью.

Ну, а потом мы треснувший сосуд
Поставим в дальний угол, в шкаф на полку.
И что с того? Ведь из него не пьют.
Сосуд разбит, и никакого толку.

Мы судим строго: «Ах, какой позор.
А ведь какой служитель. Был известен».
Нам нужно плакать, Церкви всей укор,
Когда сосуды Божии  в бесчестье.

Вы ж пили из него, когда в жару                                                                   
Томила жажда до изнеможенья.
И в испытанье тоже шли к нему,
Когда душа искала утешенья.

И  что теперь? «А стоит дорожить?
Ненужный хлам»,- мы скажем меж собою.
Но он зачем-то продолжает жить,
Незримой сохраняемый рукою.

Никто не знает истинной цены,
Лишь только тот, кто заплатил по счету.
О, будете вы так удивлены, 
Когда поймете Божию работу!

Когда горнило огненной печи
Сосуд пройдет, огонь все переплавит.
И только Бог умеет так лечить.                                                                                 
И только Он умеет так прославить!

Исчезнут раны. Божия любовь
Рубец к рубцу изгладит терпеливо.
И в простоте Иисус укажет вновь
На крест, где Он страдал несправедливо.

И что любовь сильнее всех обид.
Что любят ни за что, но бескорыстно.
И вот тогда особо  заблестит
В сосуде откровений Божьих искра.

И он служить по-новому начнет!
И как бы не жалеть нам в самом деле, 
Что поддержать в беде  могли его,
Могли, но почему-то не хотели.

Вот так, друзья. Признаем, рассудив -
Послание для Римлян актуально.
И в братолюбье нежность проявив,
Давайте исполнять его буквально.

А с чашкой нашей как же поступить?
Мне выбросить ее или оставить?
Все это притча. Нам бы поспешить
Пока еще не поздно все исправить.



         Притчи 28 глава

« Лучше бедный, ходящий в своей непорочности, нежели тот,
кто извращает пути свои, хотя он и богат». ( Пр.28:6)                                       

Богатый и бедный дойдут до могилы,
И оба когда-то умрут.
Но дальше, возможно пути разойдутся,
Коль жили по-разному тут.
И, глядя на вечность, сказать можно точно,
Кто в лучших пребудет местах.
Да, лучше быть бедным, но жить непорочно,
Чем быть богачом, но в грехах.


« Хранящий закон – сын разумный, а знающийся с                                     
расточителями срамит отца своего». (Пр. 28:7)

Мечты родителей известны:
Иметь разумных сыновей.
Но очень мало в наше время
Богобоязненных детей.
И как же больно это видеть,
Когда, упавши в грязь лицом,
Срамят бессовестные дети 
Своих порядочных отцов.


« Умножающий имение свое ростом и лихвою соберет
его для благотворителя бедных». (Пр. 28:8)

Ты видел тех, кто, не стесняясь,
На долг проценты повышал?
Слезами бедных не смущаясь,
Свое богатство умножал?
Он копит все и собирает,
Но Бог отдаст, в конце концов,
Его богатство человеку,
Что будет щедр для бедняков.


« Кто отклоняет ухо своё от слушания закона, того
и молитва – мерзость». ( Пр. 28:9) 

Рассудим справедливо:
Что Господу важней,
Закону послушанье,
Иль стоимость свечей?
Кто жизнь живет, как хочет,
Но, к Богу не спешит.
Того молитва – мерзость.
Так истина гласит.


« Совращающий праведных на путь зла сам упадет в
свою яму; а непорочные наследуют добро». (Пр. 28:10)

Что, лукавый, расстилаешь сети?
Искушаешь праведных на зло?
Я скажу: «Оставь старанья эти.
В этот раз тебе не повезло».
Ямы рыл своим и с рук сходило?
Но теперь пойдет наоборот.
И в свою же яму угодишь ты,
А святых Господь убережет.


« Скрывающий свои преступления не будет иметь успеха; а кто
сознаётся и оставляет их, тот будет помилован». (Пр. 28:13)    

Согрешил и скрыл от ближних,
И живешь теперь под страхом? 
Ну, тогда не удивляйся,
Что вокруг идет все крахом.
Потому, что Бог все видел.
Не легко, но есть решенье:
Все открыть и повиниться.
Грех уйдет. Придет прощенье.


« Кто ходит непорочно, тот будет невредим; а ходящий 
кривыми путями упадет на одном из них». (Пр. 28:18)

Пути лукавых -  кривы.
Вы знаете таких?
В конце, и без сомненья,
Они падут на них. 
Среди кромешной ночи,
Идя путем прямым,
Кто ходит непорочно,
Тот будет невредим.


« Кто возделывает землю свою, тот будет насыщаться хлебом, 
а кто подражает праздным, тот насытится нищетою». (Пр. 28:19)  

Не гнушайся тяжелой работы.
Хоть нелегок твой труд на земле,
Не завидуй житью беззаботных
И тому, что у них на столе.
Пусть порхают, как бабочки в поле,
Всё мечтая прожить без труда.
Ты насытишься хлебом, и вскоре,
А у них впереди – нищета.


« Верный человек богат благословениями; а кто спешит
разбогатеть, тот не останется ненаказанным». (Пр. 28:20)  

Ах, как же это современно:
Чем пахнут деньги? Да, ничем.
Спешат разбогатеть безмерно,
Ведь деньги заправляют всем.
Нечестный путь? И что ж, неважно!
И то, что сеют, жнут сполна. 
Пока и в их глазах однажды
На верность вырастет цена.   


« Быть лицеприятным – нехорошо; такой человек и за
кусок хлеба сделает неправду». ( Пр. 28:21)

В угоду человеку,
Бессовестно совсем
За мизерную цену
Не брезгует ни чем, - 
Скользит лицеприятный,
А следом запашок.
И скажет кто-то рядом:
« Фу, как нехорошо!»


« Обличающий человека найдет после большую приязнь,
 нежели тот, кто льстит языком». ( Пр. 28:23)

Вам приятны обличенья?
Все, конечно, скажут – нет.
Но заслужит уваженья
После дружеский совет.
И окажется дороже
Остриё правдивых слов,
Чем банановые шкурки
Льстивых скользких языков.


« Кто надеется на себя, тот глуп; а кто ходит в
 мудрости, тот будет цел». ( Пр. 28:26)

Кто на себя надеется,
На свой житейский опыт,
Обычно попадается
По глупости на мель. 
Но тот, кто полагается
Во всем на мудрость Бога
Плывет по тем же отмелям
Но остается цел.


« Когда возвышаются нечестивые, люди укрываются
 а когда они упадают, умножаются праведники. ( Пр. 28:28)

Смутное время – разгул нечестивым,
Рвутся во власть и к элитным кругам.
Модно быть хитрым. А людям правдивым
Путь прикрывается к первым местам.
Все же я верю, что путь не потерян.
Если народ воззовет к небесам,
Множество праведных сменит злодеев - 
Власть людям честным Господь вверит Сам.


 





 




 


 

                  * * * 

Ты в притчах свое Слово открывал.
Ты говорил настолько поэтично
О том царе, что брачный пир созвал,
О неводе и зерне горчичном.

Ты ценность неба в нескольких словах
Раскрыл, и так, что слов не нужно боле -
Жемчужина бесценная в руках,
Сокровище сокрытое на поле.

Там девы вышли жениха встречать.
Как страшно оказаться вдруг без света…
Мне Царствие Небесное понять
Легко, вникая в смысл Твоих сюжетов. 

И как ключи от замкнутых сердец
Ты дал мне простоту наивных притчей.
Вот пастырь оставляет всех овец
И по полям одну овечку ищет.

Вот добрый Самарянин, по любви,
Избитому подняться помогает.
Как не узнать в них всем черты Твои?
Как не понять, кто, быв избит, страдает?

И даже заскорузлые сердца,
Что не проймешь ни словом обличенья,
Душой бегут в объятия отца,
Как блудный сын склоняясь на колени...

Я не забуду, Боже, ни одну. 
Мне близок смысл Твоих иносказаний.
Ты в притчах открываешь глубину
Твоих за всех людей переживаний.


                               
          Жемчужина

Было это или нет когда-то, 
Не расскажут древние века.
Но судил однажды царь богатый
Старого седого рыбака.
Как-то вынимая свои сети,
Тот старик жемчужину нашел.
И прекрасней не было на свете,
И ценнее не было её.

Одинокий, ни семьи, ни дома
Кроме старой лодки и сетей,
Очень дорожил старик особой,
Ценною жемчужиной своей.
Но узнал об этом царь, и слугам,
Показав ларец свой золотой,
Он  сказал: Среди моих жемчужин 
Не хватает самой дорогой.
 
И случилось, что однажды утром,
Царь приехал к лодке рыбака,
И, её измерив быстрым взглядом,
Старику сказал он свысока:
Я тебе, рыбак, наполню лодку
Золотом по самую корму,
Если сам жемчужину отдашь мне.
Если нет, то силой отниму.

Но рыбак ответил: Для богатства
Я уже и стар, и одинок.
У меня ни дочери, ни сына,
Чтобы им отдать наследство мог.
Тайна, что в жемчужине сокрыта,
Не известна больше никому.
Одному тебе её открою.
Отплывем со мной на глубину.

Заскрипела лодка, удаляясь
Дальше в море от прибрежных скал.
И рука рыбацкая дрожала, 
Когда он жемчужину достал.
И сказал: Теперь послушай тайну.
Вот -  моя жемчужина. И знай,
То, что, царь, тебе дороже жизни,
Никому вовек не отдавай.

Не поймать руками вольный ветер,
В небе солнца свет не угасить.
Так, поверь, и счастье невозможно
Ни продать за деньги, ни купить.
Никаких сокровищ мне не надо,
И весь мир не значит ничего.
Божий дар – бесценная награда,
Жизнь моя – жемчужина Его.

Сердце там, где все твое богатство.
Сколько мне прожить осталось дней?
Так пускай лежит в пучинах моря,
Но всегда останется моей.
И рука дрожащая разжалась,
Чтоб, блеснув последний раз в лучах,
Дивная жемчужина упала
И исчезла в голубых волнах…

Приговор был вынесен суровый, -
Силен гнев обманутых царей, -
Бросить старика с обрыва в море,
Следом за жемчужиной своей…
Было это или нет не важно,
Но  звучит для всех через века:
Дорожи  жемчужиной спасенья,
С верностью простого рыбака.


 

                      *  *  *

Господи, взгляни с небес на странника!
Истомленный жалостью к себе,
Он сидит в пыли совсем израненный,
В столь жестокой жизненной борьбе.

Он, как мог, сражался всеми силами
В рукопашной схватке со врагом.
Он разил злодеев, как дубиною,
Крепко в ножны вложенным мечем.

Оглушал щитом, топтал сандалями,
Поясом пытался всех связать.
Снять броню и шлем пришлось… Но, стало быть,
Чтобы не мешали воевать…

И Господь сказал: « Сидит… А нужно ли?
Я давно на этот "бой" смотрю!
Пусть владеть научится оружием,
Тем, что Я не зря ему даю». 



    Меч, стрела и щит

Однажды меч хвалился пред стрелой:
«Мне лезвие вчера точильщик правил.
И целый час он восхищался мной.
И целый час меня пред всеми славил!

Отметил он и высшей пробы сталь,
И рукоять из бронзы с позолотой.
Что всякий б о таком мече мечтал,
Да и с таким мечем не знал заботы!

И правда, только я вступаю в бой,
В сиянии из ножен вылетая,
То сразу же от страха предо мной,
Бегут враги, друг друга обгоняя!

И знаешь что», -  он дальше продолжал, -
«Я думаю, что прав точильщик. Точно,
Всегда лишь я в сраженьях побеждал,
И за победы слава мне, и точка!

Стрела сказала: «Слава вся тебе?
Какое у тебя образованье?
Ты в рукопашной годен лишь борьбе,  
А кто разит врагов на расстоянье?

Да знаешь ли, когда взлетаю я,
С какою я лечу убойной силой?
Как пролетает подо мной земля?
Тебе, мой друг, такое и не снилось!

До красоты моей и остроты,
Тебе скажу, учиться и учиться…
Я бью лишь раз. А сколько раз бьешь ты,
Чтоб наконец-то главного добиться?

И тут они подняли шум такой…
И каждый сам себя считая правым,
Хотел склонить другого пред собой,
И требовал признания и славы.

Щит, слушал их, но в спор их не вступал,
Ведь он имел служение простое:
В бою он на врагов не нападал,
Лишь прикрывал хозяина собою.

Средь них красивым не был он один, -
Отбита краска, вмятины, удары…
Они стыдились и его седин, 
И он для них отсталым был и старым.

Но все-таки им нужен был судья, 
Кто б рассудил их в этом важном споре.
И он сказал: «Позвольте мне, друзья, 
Принять участье вашем разговоре.

Я слушал вас и думал вот о чем:
Как все-таки легко нам возгордиться.
Превознеся служение свое,
Легко от сути к форме уклониться.

Когда на вас хозяина рука,
Тогда от вас добиться можно толка.
Он может вас использовать пока,
А может положить опять на полку.

Вы без него не больше чем метал.
Никто из вас в сем споре не был правым.
Он вас в бою держал и направлял.
А потому ему вся честь и слава!»



        Сосна на утесе

Средь леса густого, где сосны как мачты
Стоял, возвышаясь, утес.
На самой вершине когда-то случайно
Сосновый росточек пророс.

И годы с вершины утеса с тоскою 
На лес все смотрела сосна,
Вздыхала, что сестры стройны и красивы,
И так неказиста она.

Что вольно расти им всем вместе в низине,
А ей каждый день побеждать…
Но небо шепнуло ей как-то: «Утешься, 
Пойми же свою благодать!

Ведь ты - безопасна. Пусть бури, пусть ветры,
Тебя пригибают к скале.
Тебя не коснется топор дровосека,
Как тех, что растут на земле.

Твоей высоты не достигнет губитель.
Ты только покрепче держись
За вечный утес – это он твой спаситель,
И помни, что в нем твоя жизнь».



            Простота 
Итак, будьте мудры, как змии, и просты, как голуби.
(Матф.10:16)

В запачканной одежде Простота
И в порванных о камешки колготках,
Играла у греховного пруда, 
В воде ногой болтая беззаботно.

Не замечая черных грязных клякс,
Что падали на белые одежды,
На краешке сидела, не боясь,
Кидая в воду камешки небрежно.

И вдруг скользнув с крутого бережка,
Она в трясину мерзкую упала.
И Простота совсем не поняла,
Как  грязь ее мгновенно засосала.

И удивленью не было границ:
«Ну, надо же… Скажите-ка на милость…
Ведь я не собиралася грешить!
И как это со мною приключилось?!»

И тут же собралась толпа зевак.
Смеялась и таращилась глазами, -
А Простоте не выбраться никак
И только плачет горькими слезами.

На счастье тут Страх Божий проходил
И, протолкав среди зевак дорогу,
Он Простоту за шиворот схватил
И вытащил на берег понемногу.

И строго посмотрев, он ей сказал:
«Ах, Простота, ужели ты не знала, 
Что  тут не обойдется без греха,
Когда с грехом ты запросто играла?

Тебе казались пять минут назад
Невинными подобные забавы.
Сообщества дурные развратят
И добрые, скажу тебе я, нравы.

Недолго  ж ты потешилась игрой!
Ну, посмотри внимательно, невежда,
Что сталося с твоею чистотой?
И какова теперь твоя одежда?

Ты с Мудростью, пожалуй, подружись.
( С твоею простотой без нас опасно!)
Она тебя научит свято жить,
А я тому, как избегать соблазнов.

Ведь есть конец всему. Как говорят,
Любая где-то кончится дорога.
Твой грешный путь катился прямо в ад,
И совершенно удалял от Бога. 

Пусть строги для тебя мои слова,
Но я готов сказать еще построже.
Страх Божий сохранит тебя от зла
И душу уберечь твою поможет…

Ну, всё, не плачь, с тобою я пойду.
Тебе я нужен, в этом нет сомненья.
Чтоб не попала ты опять в беду
В каком-нибудь подобном искушенье,

Ты развлечений глупых сторонись.
И не смотри вокруг, что скажут люди.
Теперь, дитя, начни по-новой жизнь, 
И больше вспоминать о том не будем…

Он протянул ей шарф. И Простота
Прикрыла им все пятна и прорехи,
Взяла его под руку, и тогда
Вдруг засмеялась чистым детским смехом.




                      *  *  *

«Как краток жизни миг, - 
Промолвил мотылек, - 
Всего один лишь день, 
И кончился полет». 

И срезанный цветок,
Склоняя венчик свой,
Чуть слышно повторил:
«Согласен я с тобой».

И я смотрю, вздохнув.
Мне не слышна их речь.
Но, Господи, не дай
Бесцельно жизнь прожечь!

Ах, милый мотылек,
Ведь ты прожил не зря.
Твой радужный полет
Порадовал меня.

И ты, цветочек мой,
Не надо, не грусти.
Ведь ты позволил мне 
Тобой сказать: «Прости…»


 

                *  *  *

Седой старик однажды увидал
Мальчишку с Словом Божиим в руке.
И ухмыляясь в бороду сказал:
«Ужель ты веришь этой чепухе?»

На что малец премудро  отвечал:
«Да я то что? Ведь жизнь моя—рассвет.
А ваша жизнь похожа на закат.
И ночь близка, а света у вас нет».



Жаждущий олень


Рассказать историю не сложно.
Хочется открыть глубокий смысл
И понять в словах прекрасной притчи
Всю её возвышенную мысль, -

Жаждать Бога, жаждать беззаветно
И искать всем сердцем каждый день.
Вот о чем сейчас сказать нам хочет
Эта притча - « Жаждущий олень»…

Темный лес – защита для оленя,
Но манила так, как никогда,
За открытой солнечной долиной
Чистая кристальная вода.

И, забыв от жажды про опасность,
Вон из чащи вырвался олень
И бежал к потоку. Но увидел
Как стрелы мелькнула злая тень.

Вот он, лес, вернись в свою стихию,
Средь деревьев скройся от беды!
Разве стоит жизнь твоя живая
Нескольких глотков простой воды?

На секунду замер, озираясь,
Но, решившись, бросился опять:
Лучше у воды упасть пронзенным,
Чем в лесу от жажды умирать!

Он летел, как птица над землею,
Зная, что цена так высока,
И не видел, как с другой стрелою,
Дрогнув, опустилася рука.

Что охотник, пораженный этим,
Самый лучший в той стране стрелок,
Все смотрел, как жажду утоляя,
Пил олень, но выстрелить не смог.

Сам ли тот охотник был поэтом,
Или он сказал кому о том,
Может так, а может по-другому
Родился прекраснейший псалом,

Но теперь поют об этом люди,
Сердце полагая между строк:
«Как олень желает к водопою
Так желаю я к тебе, мой Бог». 


 


 




 

             Отечество

Отечество – это не Родина.
Отечество – это не дом,
Не ягоды красной смородины,
Растущей в саду за окном.

Не люди с тобой говорящие
Везде на одном языке.
Не знамя на солнце горящее
В поднятой солдатской руке.

Не там, где родился ты некогда,
Не там, где друзья и семья.
Отечество – это не реками
Весной залитая земля.

Не лес, не поля под озимыми.
Не песни под стуки колес.
Отечество – это не зимами
Трескучий крещенский мороз.

Не храмы на Пасху и Троицу,
Не жизни привычный уклад.
Не старый погост за околицей,
Где предков могилы лежат.

Не сотни томов по истории
В архивах и на стеллажах.
Отечество – это не стройные
Полки на страны рубежах. 

Не школа с большой переменою,
Не твой институтский билет.
Не партия - съезды и пленумы,
Которых давно уже нет.

И даже не славное прошлое
Венком на Поклонной горе.
( Для вдов ничего нет хорошего
Пусть даже в Великой войне.)

Не шахты, не вышки, не рудники,
Не танкеры и корабли.
Не космос – ракеты и спутники
С орбитой вокруг Земли…

Но, знаешь ли, каждому хочется
Быть просто уверенным в том,
( Отечество – это как отчество)
Где этот единственный дом?

Мы часто с довольством и гордостью
Назад устремляем свой взгляд.
А мимо, с стремительной скоростью,
Года, как секунды, летят. 

Мы жизнь завершим быстротечную
Все там же, где старый погост.
Но где тогда будет Отечество
Для душ наших, вот в чем вопрос.

Земное для нас все закончится.
Срок вышел – светильник угас.
Мы станем в истории прочерком.
И кто тогда вспомнит о нас?

Да что мы? Империи падали,
И рушились вмиг города.
О многих из них мы, неправда ли,
Не вспомним уже никогда…

Но все-таки жизнь не бессмысленна
Для каждой отдельной души.
И выбор для всех: Божья истина,
Иль славы мирской миражи.

Ведь след твой оставит в иных веках
Не памятников высота.
Что толку в победах и подвигах
Для тех, кто не принял Христа?

Все это так мелко для вечности.
И это так быстро пройдет.
Отечество – это Отечество,
Где Вечный Отец тебя ждет.



               Иисус и дети             ( на благословение детей)

Неутомимый труженик Иисус
В запыленных сандалиях и тоге
Который день без отдыха в дороге
Несет служенья непомерный груз.

Вокруг Него всегда толпа людей.
У тысяч взрослых – взрослые проблемы.
И уделить вниманье нужно всем им, -
Конечно же Ему не до детей!

Апостолы все вразумляют  мам:
«Уйдите, не мешайте исцеленью.
Вам только бы детей благословенье,
А тут забот хватает даже нам.

Судите сами, сколько здесь труда,
У тех болит душа, у этих – тело.
Вам тут не детский сад, а Божье дело.
Довольно, расходитесь кто куда»…

И, может быть, они на этот раз,
В конце концов их убедить сумели б.
И, не попав в страницы Евангелий,
Тот спор остался б тайною для нас.

Но тихий голос все остановил.
Он прозвучал взыскательно и строго.
Кротчайший Агнец, посланный от Бога,
Не часто так сурово говорил:

« Зачем вы не пускаете детей?
Пустите, не чините им препятствий.
Для таковых открыто Божье Царство.
Позвольте им прийти ко Мне скорей».

И продолжал, чтоб слышал весь народ:
 « Я говорю вам истину: Поверьте,
Тот, кто не примет Царствия, как дети,
Тот никогда в него и не войдет».

И, улыбнувшись мамам, с теплотой
Взглянул в детей доверчивые лица,
Он руки возложил, чтоб помолиться.
Благословил и отпустил домой…

……………………………………………..

…В мир родилась еще одна душа
Для счастья, для любви и для свободы.
Жизнь началась, отсчет начали годы.
Они промчатся к вечности спеша.

Так будем же Иисуса умолять,
Чтоб Он благословил благословляя,
И силу слов  молитвы понимая,
Что можем мы ребенку пожелать? -

Искать всем сердцем Божьего лица,
В душе хранить той детской веры искру,
Не позабыть заботы материнской,
Найти  любовь и в строгости отца…

Ах, да, еще, и только одного:
Какой бы не была твоя дорога,
Живи, дитя, люби и бойся Бога,
И так живи, чтоб радовать Его!


 
                                    
              ДУША И НЕБО

Куда б не шел ты, и где б ты не был,
Над головою – большое небо.
Так бесконечно и так знакомо,
Как будто в детстве дорога к дому.

Так сладко летом пройти полями,
Упасть на взгорке между цветами
Под синевою, и с замираньем,
Молчать и думать о мирозданье,

О смысле жизни, о чем-то вечном,
Об этом чистом и безупречном,
Манящем небе, и дальше много
О том, что будет, о встрече с Богом…

В минуты эти настолько остро
В душе, волнуя, звучат вопросы:
Коль жизнь под небом – всего мгновенье,
В чем этой жизни предназначенье?

И если небо так вожделенно,
Зачем, хватаясь за то, что тленно,
Короткий век свой, на самом деле,
Живут в заботах о бренном теле?

Ах, это небо над головою…
В нем так приятно парить душою.
Так от чего же, как разобраться,
С землей так трудно всем расставаться?

День этот будет для всех однажды.
И это знает, конечно, каждый.
Вот почему мы, и с болью где-то,
Порассуждаем как раз об этом.

Простите, если затронем чувства.
(Кому-то может быть станет  грустно)
Но смысл меж строчек усвоить всем бы…
Начнем, пожалуй -  ДУША и НЕБО.

_______________________________________                                                                         
Душа человеческая – как птица,                
А тело - клетка. Живет, томится,
Душа - пожизненный заключенный,
До смерти к телу приговоренный.

Но от  рожденья её сознанье
Хранит о небе воспоминанье,
О жизни вечной и благородной,
Что Кто-то создал её свободной.

Она все рвется порой на волю,
Клянет, горюя, свою неволю.
Во сне летает под облаками,
А как проснется, живет  мечтами:

«Ах, мне бы в небо. Ах, мне бы к звездам.
Пока есть крылья, пока не поздно!..»
Но, нет, напрасно. Закрыта дверца.
Твой срок не вышел, и бьется сердце.

Как это все-таки получилось
Что в рабство жизнь ее превратилась?
Зачем преграда ( зачем так строго?) 
Меж ней и небом? Меж ней и Богом?

И если глубже по нашей теме, -
Иметь бы тело как там, в Эдеме.
Плоды вкушая с древа познанья,
Грешил ведь кто-то, а ей - страданья…

Она б вниманья не обращала
И все как должное принимала, 
Когда б понятья  не  имела,
О том, что будет, что смертно тело.

Терзает душу вопрос вопросов:
Зачем ей тело? Как было б просто!
Она б святою была, поверьте.
И как же жить ей под страхом смерти?..

Сильней запоров – земное тело.
Сбежать не сможешь, хоть что ни делай.
Кричи, терзайся, зови подмогу,-
Но ключ от клетки твоей у Бога.

Ты можешь клетку возненавидеть,-
Сломать не можешь. Ведь Бог все видит.
«Жестоко» - скажешь, - «Бесчеловечно!»
Но, все же, «время» не значит «вечность».

И это « время» прожить придется.
И что же делать ей остается?
Душа томится. Душа вздыхает.
Не понимает, но привыкает…

И забывает все понемногу:
Тоску по небу, тоску по Богу.
И очень редко, и то порою,
Глядит на небо, на неземное.

Несет покорно свое жилище.
И больше целей больших не ищет.
Конфликт исчерпан души и тела.
Душа смирилась. А тело - в дело.

Всему найти можно примененье:
Есть руки, ноги, есть голос, зренье.
Глаза – как окна. И то, что видит,
Душа то любит, то ненавидит.

Смеется, плачет, переживает,-
Все так реально воспринимает.
И жизнь проходит как на экране,
Как смена серий в телеромане.

Любовь, свиданья, прощанья, встречи,-
Простые радости человечьи.
Друзья – походы и вечеринки,
Да фотографий цветных картинки.

Все так прилично, все так культурно.
«Шашлык поели? Бутылки – в урну».
Работа – в отпуск, с семьей, на море.
«Хоть раз то в жизни!» -  Ну, кто же спорит?

Бегут минуты -  и год отмерян.
И счет их строен, и бег размерен.
Коснется что-то в минуты грусти,
Мелькнет, защемит… и вновь отпустит.

Пожить красиво душа желает:
И чистит клетку, и украшает.
«Ну, чем я хуже? А как же люди?
Второй ведь жизни уже не будет.

Мечты – мечтами, а жить то надо!» -
Душа меняет на вещи взгляды.
«Уж если выбраться невозможно,
То жизнь в неволе улучшить можно».

И… улучшает, как только может.
Что глаз поднять от земли не может. 
Душа красивая, молодая
Все взять от жизни своей  мечтает.

Уже не думает о небесном.
Забыты слезы, забыты песни.
И сны другие уж посещают.
Душа все та же, но не летает.

И крыл не чувствует за спиною.
Теперь заботит ее иное:
Как жить?  Что делать? Чего добиться?
Да так, чтоб вспомнить, и чтоб гордиться.

«Вот это руки мои творили! 
А здесь стези мои проходили!»
Вздохнет украдкой довольным вздохом:
«А может  в клетке не так уж плохо? 

Что нам известно о небе? Крохи!
Нет, все же клетки не так уж плохи!
Ну, предположим, что все летают.
А кто же сеет, и кто сажает?

Меняет, строит, мосты возводит,
В пустыне воду водопроводит?
И кто, простите, детей рожает,
Род человеческий продолжает?

Нет, мы оставим пустые речи.
Жить надо просто, по человечьи.
Твой день сегодня! А там, кто знает…
Бери, что можешь, сколь сил хватает…

И так промчались в водовороте
Года в суетной земной заботе.
Душа за делом не досмотрела,
Что клетка как-то вдруг постарела.

И душу это все удивляет,
Она то годы не ощущает.
Возьмет как прежде - не тут то было.
Желаний много, да нету силы.

Она бы столько еще хотела
Работы сделать, но вот в чем дело,
И все прекрасно, и все условья,
Но, почему-то, не то здоровье.

И дни рожденья уже не в радость,
Ведь с каждым годом все ближе старость.
И дети где-то, и дома плохо.
Друзья забыли, и одиноко…

И вот однажды бессонной ночью,
Душа вдруг в небо опять захочет.
Заплачет, лежа в своей постели:
« Как прожила я на самом деле?

Всю жизнь копила добро по нитке,
А позади лишь одни убытки,
Ошибок столько, что не исправить,
И груз греховный как ноша давит.

Была со всеми и в жизни личной
Суровой, гордой, эгоистичной.
И очень многим, кого любила,
Ран глубочайших понаносила.

Ах, если б жизни вернуть мгновенья,
И попросить бы у всех прощенья,
Начать по-новой и жить достойно, 
Быть может совесть была б спокойна?

Ах, почему же нет избавленья,
Ни облегченья, ни утешенья? 
Жить как в темнице нет силы боле,
Хочу из клетки, хочу на волю!»

И слезы пуще текут потоком
Из глаз несчастной и одинокой.
Как безутешно душа рыдает.
А небо смотрит и сострадает,

И ожидает в святом молчанье
Молитвы к Богу о покаянье,
Чтобы от грязи душе омыться,
Чтоб в душу небо могло вселиться.

И, наконец то, и без сомненья,
Душа готова принять решенье:
« Довольно жизни земной, убогой.
Хочу быть в небе и только с Богом».

И как-то сразу ей легче стало.
Душа очнулась и осознала -
Открыта клетка! Куда угодно 
Лети отныне, ведь ты  - свободна! 

Ну, что ж ты медлишь? Ты так просила!
Душа рванулась что было силы,
Да вдруг застыла у самой дверцы… 
Зачем? Ведь больше нет страха смерти!

Ушла тревога о том, что будет,
Что скажут дети, что скажут люди…
Она им скажет, и непременно,
Что Бог спасает от жизни тленной!

И, с наслажденьем, забыв земное,
Душа упилась таким покоем
И напиталась, как будто хлебом,
Таким желанным и чистым небом.

И слез как будто и не осталось.
Как в раннем детстве душа смеялась.
Иметь мир в сердце – как это много,
Но сколько больше иметь мир с Богом!

Ах, слава Богу, она успела, -
Душа вздохнула… и полетела!
Нет, жить как прежде душа не хочет.
Она свободна. И это точно.

___________________________________

Куда б не шел ты, и где б ты не был,
Над головою большое небо,
Одним огромным напоминаньем,
Куда стремиться должны желанья.

Что жизнь земная? Лишь пар и только.
А сколько скорби, и боли сколько.
Хотя, конечно, здесь очень много
Ты можешь сделать, душа, для Бога.

Но, все ж, настанет конец земному,
А небо будет нам вечным домом,
Ведь только в небе бессмертны души.
Нет, небо лучше, да, небо лучше!