Откройте свой Мир!

dead on-line


Как-то на днях мне довелось побывать на виртуальных похоронах. Звучит
дико, но всё это можно отнести к разряду самых что ни наесть заурядных
похорон. Пару лет назад я слышал об этом, но не предавал значения.
Купить участок земли на Луне - уже было в порядке вещей. Если есть
деньги - ты можешь позволить себе что угодно. Но умереть в сети... Да,
надо быть оторванным от реальности конкретно. И не особо любить её.
После того, как мой давний приятель совершил этот, на первый взгляд
дикий и безумный поступок, я перестал относиться к феномену смерти в
сети с сарказмом. Это присутствует в сети, и им пользуются чуть ли не
чаще, чем русской рулеткой. Ты просто загружаешь поисковую программу и
она должна найти тот самый сайт, дающий команду демодулятору на твоей
руке, пускающему поршень устройства закачки снотворного. Умереть тихо и
мирно. Один шанс из миллиона, ситуация случайных чисел. Считать
подвигом подобный поступок никак нельзя, но отследить его исторические
корни... Решайте сами.

Я выходил из длинного, лабиринтоподобного коридора на освещенное
пространство возле моста. Два выстрела - тварь слева отброшена и
какие-то доли цифровых секунд до заветной двери, оружие в норме,
здоровье на ста процентах и ничто не сможет помешать мне перейти на
следующий уровень. Я - гений игры, виртуальный комманdos, смерть всем
монстрам!

Его я не смог заметить. Чешуйчатая тварь скользнула вдоль перил
старого каменного моста и, развернувшись, швырнула в меня шар плазмы. Я
задохнулся в крике и боли, пытаясь нажать на спусковой курок моего
ручного пулемета. Но было поздно. Я уже умер...


...Навсегда. Это мог бы быть монолог, или запись, подобно черному
ящику, того бельгийца, умершего за компьютером, во время игры, от
сердечного приступа. Он сидел и играл в общеизвестную аркадную игру, в
перерыве между работой и обязательным выездом на природу, с оленями,
буритто и пивом и что там ещё скрашивает досуг среднестастистического
клерка, просто решил расслабиться и снять напряжение, ни какой
зависимости от игр он не испытывал. Он умер от резкого притока
адреналина, кровь разорвала его сердце и он, возможно, никогда уже не
сможет перейти на следующий уровень.

Смерть в сети. Кто бы мог подумать, сколь неожиданной стороной
обернется к нам V.R. - виртуальная реальность, просто игра и в то же
время смертельно опасный аттракцион, как и все аттракционы нами же и
придуманный. Что мы имеем на данный момент - возможность оторваться от
реальности путем её противоположного воплощения, это раз. Возможность
существовать там, в V.R. на том же уровне, к которому мы привыкли за
время существования в нашей, объективной реальности - это два, и,
наконец, возможность перейти в, грубо говоря, другой мир с помощью этого
демона, производного человеческому сознанию. Тот клерк, о котором мы
говорили выше, и не подозревал, насколько опасен перепад реальностей, он
жил и игра была частью его жизни, частью малой и, по его мнению
незначительной. Вы, конечно, можете сказать, что умереть можно и от игры
в покер, но вряд ли картежнику грозит оказаться в том пространстве,
которое он покинул, выходя из жизни, (хотя возможно и существует
своеобразный рай для умерших во время игры в карты). В лучшем случае его
будут помнить как преданного игре, в данном случае покеру, человека. Ни
о какой Вальгалле (у древних кельтов Вальгалла - страна усопших воинов)
ему и мечтать не придется. Клерк же погиб в бою, поскольку его проекция
соответствовала всем его чувствам, как то - он боялся погибнуть, он
стремился достичь цели путем выживания и вообще, находился в состоянии
войны, пусть с виртуальными, но всё же с врагами. Соответственно он, сам
того не желая, возвел себя в ранг героя, эдакого мифологизированного
героя виртуальных войн. И рассматривать его как жертву было бы ошибочно.
Посудите сами.

Во он перед вами, обычный и ничем не выдающийся член системы, живет
по распорядку и жизнь его «похожа на фруктовый кефир», он ничего не
ожидает кроме материальных ценностей и карьерного взлета, статистика о
таких говорит - средний. Но смерть его, в пику жизни - смерть героя. Нет
необходимости совершать подвиги и бороться за справедливость, идти
наперекор богам и валькириям. Ни к чему. Просто умереть в цифровом
формате и оказаться в пантеоне героев. Машины дают нам всё больше
возможностей удовлетворить свои желания и самые-самые скрытые потенциалы
- героя, врага, бога.

Вся история человека, по сути, искусство умирать. Не буквально, но
именно это будоражит и возбуждает лучшие проявления людей. Ромео и
Джульетта, Отелло и Матросов. Смерть - высшее проявление человеческих
чувств, выброс того, что непозволительно проявлять в процессе жизни.
Звучит, конечно, слишком утрированно и пафосно, но, согласитесь, в
утверждении доля истины на две трети присутствует.


Событие: 23 мая 1996 года человек, гуру альтернативного развития
сознания, калифорнийский профессор Тимоти Лири объявил днем своей
официальной смерти. Смерти в сети. Он собирался оставить свое бренное
тело, находясь в состоянии он-лайн. Революционный шаг, замена
похоронного марша треском модема и виртуальная могила, как
увековечивание памяти усопшего... В отличии от клерка - шаг вполне
осмысленный и продуманный до мелочей.


ссылка - Тимоти Лири, самый смелый экспериментатор в области
химического воздействия на разум, первым стал использовать LSD на
социальном уровне, пропагандируя его как инструмент расширения сознания и
возводя психотропные методы в область науки и даже почти религии.
Сотрудничал с активнейшими представителями психоделической революции
шестидесятых и сам вполне может представлять собой большую часть всей
этой культуры - от Кена Кизи до Берроуза, но сугубо технично. Если
Уильям Берроуз «певец» этой революции, то Лири - идеолог. В мае 1996
года должно было состояться его публичное (в рамках сети) самоубийство -
он собирался ввести себе критическую дозу препарата, оставаясь
подключенным к WWW. Учитывая возраст и состояние Тимоти Лири на тот
момент, всё должно было получиться. Но природа распорядилась иначе. Он
умер своей смертью, за месяц до назначенной даты.


Да, умереть в сети - это, несомненно круто. Другой вопрос - если вы
умерли в сети, в сети вас и похоронят. Один мой приятель, ещё лет пять
назад предложил создать виртуальное кладбище, эдакий виртуальный доступ
мертвым в мир живых. На уровне утопии, конечно, но всё же... Создают же
кладбища тамагочи и домашних животных, в сети. Вы сможете зайти
проведать своего любимца, перекинуться с ним парой фраз и он обязательно
помашет вам лапой. Перманентно верный Мухтар. Но идеи моего приятеля и
Тимоти Лири во многом схожи, просто подозрительное сходство. Лири хотел
остаться в сети, то есть в цифровом формате и существовать в каждом
клике мышью по его ссылке. Но не стоит забивать себе голову по поводу
того, что он якобы мог существовать более или менее реально. Нет, только
информация в кодах, вот и весь Лири. Паша Мокроусов, то есть мой
приятель, предлогал более рациональную, но тоже родственную вещь -
поддерживать связь с реально захороненными (в смысле в землю
закопанными) путем модемного доступа. Неважно, что захороненный мертв,
главное поддерживать с ним связь. Типа, мы готовы услышать тебя в любую
секунду.

По поводу мифа смерти Лири циркулировало море слухов, догадок, правд и
полуправд. Наиболее часто задаваемый вопрос - какими были его
последние слова? В свой последний момент здесь Тимоти произнес : .
Он сказал это сначала утвердительно, затем вопросительно, сначала вслух
и отчетливо, затем звук голоса начал затихать. Но главное, он был
абсолютно уверен в себе и нисколько не смущен, его смерть как итог всей
эпохи утопического нового взгляда на вещи и нового осознания себя в
мире. Мир полон ловушек и препятствий, не мне вам объяснять. Смерть
Лири, его невоплощенная акция, акт перерождения и завершенности - это
лишь академическая попытка вырваться, точнее, показать, как вырываются
оттуда, откуда вырываться не принято. Как ученый и вполне себе свободный
во взглядах человек, Лири поддерживал идею, неоднократно ему
предлагаемую, заморозить своё тело в креогене, до лучших времён, как
говорится. Но он относился к этому исключительно с прикольно -
познавательной точки зрения, хотя были заключены контракты, соглашения о
том, чтобы ввести тело Лири в креогенное состояние непосредственно
после смерти. Но он предпочел сеть, поскольку прах есть прах, сознание
же, по его теории, можно не замораживать, а пустить по созданной людьми
системе передачи мысли, сети интернет. Он верил в интерактивность души,
поддерживаемой цифровым доступом.

В это время выходит Windows 95.

Из сводки новостей «Ассошиейтед Пресс»: Прах Тимоти Лири в количестве
семи грамм был выведен на орбиту в двенадцатидюймовой капсуле, в июне
1996 года. Также в капсулу был помещен прах Жене Роденберри, создателя
сериала «Стар Трек», космофизика Жерара О'Нейла, и ракетного инженера
Крафта Эрике. Семья каждого из участников полёта заплатила по $4800.
Запуск челленджера <Пегас> был заснят на видео и предоставлен
каждой семье <астронавтов> для домашнего архива. Общий вес
выведенного на орбиту праха составил пять фунтов.

«Пегас» поднялся на 300 миль с целью выброса капсулы с прахом
культовых личностей от Науки, Искусства и Философии. Они вышли в
открытый космос, на орбиту, чтобы сгореть через несколько лет, достигнув
эффекта звезды. Яркая вспышка и всё, только память о них.


Таким образом, Лири достиг того совершенства, к которому стремился,
цепляясь даже за свою смерть. Причем здесь сеть, спросите вы. Лири
оставался в своей внутренней сети, он поддерживал связь с космосом, а
Интернет был просто наилучшим способом связи, его смерть лишь
подтверждение условности цифровых технологий. На сегодняшний день. Успей
он совершить свою акцию в сети - кто знает, они бы и встретились с тем
канадцем, и Лири подсказал бы ему, как перейти на следующий уровень.




источник: http://www.allexe.ru/dol.htm

Коммунистическое мумие уже сгнило
Много вирусов после себя оставило оно.
А когда болит голова и не сильно хочется быть,
Люди ищут забвения везде, где можно от себя уплыть:
В алкоголе, наркотиках, интернете, новостях, играх, теориях –
Везде, где только можно мечту свою с собой вместе похоронить.

А на западе капиталистический призрак уже успел себя позабыть.
От него там остался билет в местный сортир и мыльный пузырь.
От него там остались только тени в обертке новых лет.
От него там остались только скелеты в музеях с надписью «мифам нет!».
И если капиталистическое мумие там еще живо, то Дикий Билл обожал Даосизм,
Ведь местные монополии уже давно пытаются установить военный коммунизм.

Мы живем в веселое время, когда логики очень мало или её заменяет наш нал.
Бывшие партийцы растят у себя капитал, а у бывшего капитала опять на Ленина встал.
А пока стрелки чьих-то часов магнитом тянут бывших к забвению призрачных лет,
Этим миром скоро будет править аватара в мобильном, завернутая в сеть интернет.
А если кто-то этого не захочет – им дадут лопату, чтобы познавать искусство древних пещер,
В которых можно будет укрыться, погреть свое место и забыть реальность грядущих дней.

Добро пожаловать на Планету Земля! Добро пожаловать в этот дивный новый мир!

ГОЛИАФ
Goliath
Автор: Нил Р.Гейман
Перевод: Т. Покидаева
2007

Наверное, я мог бы сейчас заявить, что всегда подозревал о том, что наш мир – дешевый некачественный обман, дрянное прикрытие для чего-то более глубокого, таинственного и странного, и что на каком-то глубинном уровне я с самого начала знал правду. Но мне кажется, мир всегда был таким. И даже теперь, когда я действительно знаю правду – и вы тоже узнаете правду, мои хорошие, раз уж вы это читаете, – мир по-прежнему представляется мне дешевой некачественной подделкой. Другой мир и другая ложь – и тем не менее именно так я его и ощущаю.
Они говорят: «Вот правда». И я отвечаю; «Вся правда?». И они говорят: «Ну, отчасти. То есть даже по большей части. Насколько мы знаем».
Итак. Все началось в 1977 году. Я тогда слабо себе представлял, что такое компьютеры. Для меня самым близким знакомством с компьютерной техникой стала покупка хорошего дорогущего калькулятора, но я потерял инструкцию и поэтому не знал, как с ним обращаются. Я складывал, вычитал, умножал и делил итихо радовался про себя, что мне не нужно работать с синусами, косинусами, тангенсами, функциями и со всем остальным, что высчитывает и находит этот агрегат, потому что в военно-воздушные силы меня не взяли, и я устроился скромным бухгалтером в склад-магазин уцененных ковров в Эджвере в Северном Лондоне, в самом верху Северной линии, если искать на схеме. Я старательно делал вид, что мне не больно смотреть на пролетающие в вышине самолеты; что мне плевать, что мои габариты закрывают мне путь в этот мир. Я просто записывал циферки в большой приходно-расходной книге нашей двойной бухгалтерии. В тот день я сидел у себя за столом в самом дальнем конце складского ангара, и вдруг мир начал плавиться и растекаться. Честное слово. Как будто все, что меня окружало – стены и потолок, рулоны ковров и умеренно-эротический календарь «Новости со всего света», – было сделано из воска и потекло тонкими ручейками, которые сливались друг с другом, образуя причудливые узоры. Я видел соседние дома, и небо, и облака, и дорогу за ними, а потом этотоже расплылось и утекло – и осталась одна чернота.
Я стоял в луже растекшейся реальности, посреди странного, вязкого ярко-красочного нечто, которое тихо плескалось у меня под ногами, не доходя до верха моих коричневых кожаных ботинок. (У меня ноги – как обувные коробки. Таких размеров вообще не бывает в природе. Обувь мне шьют на заказ, что обходится очень недешево.) Лужа светиласьжутковатым потусторонним светом.
Будь я героем какой-нибудь книги, я бы, наверное, не поверил своим глазам. Я бы решил, что меня накачали наркотиками, или что мне это снится. А в жизни... черт... все это было по-настоящему и я смотрел в черноту, очень долго смотрел, а потом, когда ничего больше не произошло, я пошел вперед, разбрызгивая жидкий мир. Я кричал: «Кто-нибудь! Отзовитесь!», хотя и не знал, есть ли там кто-нибудь.
Что-то сверкнуло во тьме прямо передо мной.
Какая-то слабая вспышка света.
– Эй, приятель, – раздался голос. Голос был с явным американским акцентом, хотя интонация звучала странно.
– Привет, – сказал я.
Свет замерцал, а потом принял обликоблик элегантно одетого мужчины в роговых очках с толстыми стеклами.
– А ты настоящий гигант, – сказал он. – Тебе об этом уже говорили?
Конечно, мне говорили. Мне тогда только-только исполнилось девятнадцать, а ростом я был под семь футов. У меня пальцы размером с бананы. Меня боятся дети. Вряд ли и поживу до сорока: такие, как я, умирают рано.
Я спросил:
– Что происходит? Вы знаете, что происходит?
– Вражеский снаряд попал в центральный процессорный блок, – ответил он. – Двести тысяч человек, подключенных параллельно, разорвало в мясо. Разумеется, у нас есть зеркала, и мы перешли на резервный блок, и все восстановиподключили Лондон. Еще пара наносекунд, и все вернется в обычное состояние.
Я не понял, о чем он говорил.
– Вы что, боги? – спросил я.
– Да. Нет. Не совсем, – сказал он. – Не в том смысле, в каком понимаешь ты.
А потом мир пошатнулся, и я обнаружил, что опять собираюсь идти на работу в то утро. Ставлю чайник, пью чай и испытываю самое долгое и самое странное ощущение дежа-вю за всю жизнь. Двадцать минут абсолютного проникновения в ближайшее будущее, когда заранее знаешь все, что сейчас скажут и сделают окружающие тебя люди. А потом все прошло, и время опять потекло, как всегда – секунда за секундой, одна после другой, как им, собственно, и положено.
Так проходили часы, дни и годы.
Меня уволили из магазина ковров, и ятся прямо сейчас. Мы уже почти подключилия устроился бухгалтером в фирму, торговавшую счетными машинами. Женился на девушке по имени Сандра, с которой познакомился в бассейне. У нас родилось двое детей – нормальные дети нормальных размеров, – и мне казалось, что у нас замечательная семья, которую ничто не разрушит, но я ошибся. Жена ушла от меня и забрала детей. Мне тогда было под тридцать. Наступил 1986 год. Я устроился в небольшой компьютерный магазинчик на Тоттенхем-Корт-роад и был доволен своей работой.
Мне нравились компьютеры.
Мне нравилось, как они работали. Это было прекрасное время. Помню нашу самую первую партию АТ с жестким диском на 40 мегабайт...
Да, в то время на меня было легко произвести впечатление.
Я по-прежнему жил в Эджвере и ездил на работу на метро. И вот как-то вечером по дороге домой – мы только что проехали Юстон, и половина вагона вышла – я делал вид, что читаю газету, а на самом деле украдкой рассматривал пассажиров в вагоне и думал, кто они такие. Кто они на самом деле, внутри: стройная чернокожая девушка, которая что-то писала в блокноте с серьезным видом, миниатюрная старушка в зеленой бархатной шляпке, девочка с собакой, бородатый мужик в тюрбане...
Поезд остановился в тоннеле.
Во всяком случае, мне показалось, что все было именно так, а не как-то иначе: поезд остановился в тоннеле, и стало тихо. Очень тихо.
А потом мы проехали Юстон. и половина вагона вышла.
А потом мы проехали Юстон, и половина вагона вышла. А я рассматривал пассажиров в вагоне и думал, кто они на самом деле, кто они внутри, и поезд остановился в тоннеле, и стало тихо.
А потом поезд тряхнуло так резко, что я подумал, что в нас врезался другой поезд.
А потом мы проехали Юстон, и половина вагона вышла. А потом поезд остановился в тоннеле, и стало…
( Восстановительные работы уже ведутся, – прошептал чужой голос у меня в голове.)
На этот раз, когда поезд затормозил, подъезжая к Юстону, я задумался: «Может, я схожу с ума?» У меня было странное чувство, что я попал в видеозапись, которую гоняют рывками вперед-назад. Я как будто попал во временную петлю. Я это осознавал, но не мог ничего изменить. Не мог вырваться из этой петли.
Чернокожая девушка, сидевшая рядом со мной, вынула из блокнота листок и передала его мне. На листке было написано: МЫ ВСЕ УМЕРЛИ?
Я пожал плечами. Я не знал, что происходит. Это было нормальное объяснение. Не хуже любого другого.
Мир поблек и стал белым.
У меня под ногами не было пола, над головой тоже не было ничего. Никакого ощущения пространства, никакого ощущения времени. Я был в некоем белом месте. И я был не один.
– Опять ты? – сказал человек в роговых очках с толстыми стеклами и дорогом элегантном костюме, может быть, даже от Армани. – Большой парень. Мы же только что виделись.
– Не только что, – сказал я.
– Полчаса назад. Когда в центральный процессор попал снаряд.
– В магазине ковров? Это было давно. Полжизни тому назад.
– Тридцать семь минут назад. С тех пор мы работаем в ускоренном режиме, ставим «заплаты» где можем и пытаемся все наладить.
Я спросил:
– Кто запустил этот снаряд? Русские? Иранцы?
– Инопланетяне, – ответил он.
– Хорошая шутка.
– Это не шутка. Мы уже триста лет засылаем в космос исследовательские зонды. Похоже, кто-то нас отследил. Мы узнали об этом, когда ударил первый снаряд. На ликвидацию последствий ушло больше двадцати минут. Поэтому мы и включили ускоренный режим обработки данных. У тебя не было ощущения, что последние десять лет пролетели, как одно мгновение?
– Да, наверное, было.
– Теперь ты знаешь почему. Мы работаем в ускоренном режиме, пытаясь поддерживать реальность в привычном виде, пока основная нагрузка лежит на сопроцессоре.
– И что вы намерены делать?
– Контратаковать. Мы собираемся уничтожить их базу. Но, боюсь, это займет какое-то время. У нас нет подходящих машин. Их еще надо построить.
Окружающая белизна пошла пятнами. Сперва – бледно-розовыми, потом – тускло-красными. Я открыл глаза. В первый раз. Это был мощный удар по визуальным рецепторам. Взгляд задохнулся, если так можно сказать о взгляде.
Мир был резким, насыщенным, темным и странным. Мир был словно сплетение ярких нитей. Мир за гранью возможного, в котором не было смысла. Ни в чем не было смысла. Реальность и сон, явь и кошмар, слитые воедино. Так продолжалось, наверное, секунд тридцать, и каждая ледяная секунда была, как маленькая вечность.
А потом мы проехали Юстон, и половина вагона вышла...
Я разговорился с чернокожей девушкой, сидевшей рядом. Ее звали Сьюзен. Уже через пару недель она переехала ко мне.
Время шло. Даже не шло, а летело, Вероятно, я стал чувствительным к ходу времени. Может быть, я просто знал, где искать – знал, что есть что-то, что надо искать, хотя и не знал, что именно.
Однажды я рассказал Сьюзен кое-что из того, как оно представлялось мне – что мир, окружающий нас, нереален. Что мы просто детали, подключенные к единой цепи, элементы процессора или дешевых схем памяти в некоем гигантском компьютере размером с мир, и наша жизнь – это лишь коллективная галлюцинация, которую нам показывают, как кино, чтобы мы были счастливы и довольны, и мы как будто живем и общаемся друг с другом, о чем-то мечтаем, к чему-то стремимся и при этом используем ту малую часть мозга, которую еще не задействовали они – кто бы ни были эти они – для обработки цифровых данных и хранения информации. Я поделился со Сьюзен своими мыслями, и это было моей ошибкой.
– Мы – память, – сказал я ей. – Просто память.
– Ты сам в это не веришь, – сказала она, и ее голос слегка дрожал. – Это все выдумки.
Когда мы занимались любовью, ей хотелось, чтобы я был с ней грубым, но я никогда не решался исполнить ее желание. Я не знал собственной силы и всегда был неуклюжим. Я не хотел сделать ей больно.
Я не хотел делать ей больно и поэтому перестал говорить о своих мыслях. Я попытался представить, что это была просто шутка, причем неудачная шутка...
Но это было уже не важно. Она ушла от меня на следующих выходных.
Мне очень ее не хватало. Мне было плохо, тоскливо и больно.
Но жизнь продолжалась.
Ощущение дежавю появлялось все чаще и чаще. Мгновения запинались, сбивались и повторялись. Несколько раз было так, что целое утро повторялось по два-три раза. Однажды я потерял день. Время как будто распадалось на части.
А потом я проснулся однажды утром, и оказалось, что это снова 1975 год. и мне снова шестнадцать, и я смылся с последних уроков в школе и отправился прямиком в призывной пункт ВВС, располагавшийся рядом с арабской закусочной на Чепел-роад.
– А ты большой парень, – сказал офицер на призывном пункте. Сперва я подумал, что он американец. Но оказалось – канадец. Он носил роговые очки с толстыми стеклами.
– Да, – сказал я.
– И ты хочешь летать?
– Больше всего на свете. – У меня было странное чувство, как будто я почти вспомнил мир, в котором когда-то забыл, как мне хотелось летать на самолетах. Это было действительно странно. Так же странно, как если бы я вдруг забыл свое имя.
– Хорошо, – сказал человек в роговых очках. – Мы, пожалуй, нарушим правила. И уже очень скоро ты будешь летать.
И так все и было.
Следующие несколько лет промчались, как в ускоренной съемке. У меня было стойкое ощущение, что все эти годы я провел в самолетах различных моделей, втискиваясь в крошечные кабины, где мне всегда было тесно, и переключая тумблеры, слишком мелкие для моих пальцев.
Мне дали допуск к работе с закрытыми материалами, потом – к работе с секретными материалами, и в итоге – к работе с совершенно секретными материалами. Такого допуска не было даже у премьер-министра. К тому времени я уже пилотировал летающие тарелки и другие летательные аппараты, которые передвигались без каких-либо видимых средств поддержки.
Я познакомился с девушкой по имени Сандра. Мы стали встречаться, потом поженились, потому что женатым сотрудникам давали отдельные дома в семейном квартале неподалеку от Дартмура. Детей у нас не было: меня предупредили о возможных последствиях радиоактивного облучения, которое, вполне вероятно, выжгло мне все гонады, и я решил, что не стоит заводить детей при таких обстоятельствах. Мне не хотелось, чтобы у меня родились чудовища.
Наступил 1985 год. Ко мне пришел человек и роговых очках.
Жены не было дома. Она уехала к маме. Между нами возникло какое-то напряжение, и она решила недельку пожить без меня, чтобы «вздохнуть свободно». Сказала, что я действую ей на нервы. Но если я и действовал кому-то на нервы, то только себе самому. Похоже, я знал, что должно произойти. Знал с самого начала. И не я один: похоже, все знали, что должно произойти. Как будто вся жизнь была сном, и мы ходили во сне, как лунатики. В десятый, двадцатый, может быть, в сотый раз.
Мне хотелось все рассказать Сандре, но откуда-то я знал, что лучше не надо: что, если я заговорю с ней об этом, я ее потеряю. Но, похоже, я все равно ее терял. В общем, я сидел в гостиной, смотрел по четвертому каналу «Подземку», пил чай, предавался печали и всячески себя жалел.
Человек в роговых очках вошел в мой дом, как к себе домой.
Он посмотрел на часы.
– Пора отправляться, – сказал он. – Полетишь на «ПЛ-47». Последней модификации.
Даже люди с допуском к совершенно секретным данным не должны были знать о «ПЛ-47». Я летал только на прототипах. С виду это похоже на чайное блюдце. Летает, как фантастические агрегаты из «Звездных войн».
– Наверное, надо оставить записку Сандре? – спросил я.
– Не надо, – ответил он безо всякого выражения. – Сейчас садись на пол и дыши. Ровно и глубоко. Вдох, выдох. Вдох, выдох.
У меня даже не было мысли, чтобы возразить ему или не подчиниться. Я сел на пол и начал дышать, медленно и глубоко. Вдох, выдох, вдох, выдох, вдох...
Вдох.
Выдох.
Вдох.
Боль скрутила меня изнутри. Мне в жизни не было так больно. Кажется, я задыхался.
Вдох.
Выдох.
Я кричал, но я слышал свой голос, и это был никакой не крик. Это был сдавленный стон.
Вдох.
Выдох.
Наверное, так ребенок рождается на свет. Ему плохо, ему неприятно. Только дыхание провело меня через эту боль, через клубящуюся темноту, через влажные хрипы в легких. Я открыл глаза. Я лежал на металлическом диске диаметром около восьми футов. Я был голым и мокрым. Меня окружали какие-то толстые длинные провода. Они шевелились, отодвигались от меня, словно напуганные червяки или встревоженные разноцветные змеи.
Я был голым. Я рассматривал свое тело. Ни единого волоска, ни единого шрама, ни единой морщинки. Интересно, а сколько мне лет, если по-настоящему? Восемнадцать? Двадцать? Понять невозможно.
В металлический диск был вмонтирован стеклянный экран. Экран замерцал и ожил. С экрана на меня смотрел человек в роговых очках.
– Ты что-нибудь помнишь? – спросил он. – Тебе открыт полный доступ. Сейчас ты должен помнить практически все.
– Да, наверное, – сказал я.
– Ты полетишь на «ПЛ-47». Первый аппарат готов. Пришлось вернуться назад к истокам, модифицировать некоторые заводы. Но мы его сделали. Завтра будут еще. Но сейчас у нас есть только один аппарат.
– То есть, если я не справлюсь с заданием, у вас будет замена.
– Если мы доживем до завтра, – сказал он. – Очередная бомбардировка началась пятнадцать минут назад. Почти вся Австралия уничтожена. И у нас есть все основания предположить, что это только начало. Пробный удар перед настоящей атакой.
– А что они на нас сбрасывают? Атомные бомбы?
– Камни.
– Камни?
– Большие камни. Астероиды. Мы опасаемся, что завтра, если мы не капитулируем, они обрушат на нас Луну.
– Хорошая шутка.
– К сожалению, это не шутка. – Экран мигнул и погас.
Металлический диск сдвинулся и поплыл сквозь сплетение проводов, сквозь мир спящих голых людей. Внизу высились остроконечные башни компьютерных микросхем и силиконовые шпили, излучавшие мягкий свет.
«ПЛ-47» ждал меня на вершине металлической горы. По нему деловито сновали крошечные металлические штуковины, похожие на крабов: чистили и проверяли все соединения, болты и заклепки.
Я вошел внутрь космического корабля на негнущихся ногах, одеревеневших от многолетнего бездействия. Сел в пилотское кресло и вдруг обнаружил, что оно было сделано под меня. Точно под мои габариты. Я пристегнулся. Руки легли на пульт управления. Руки знали, что надо делать. Я почувствовал, как что-то воткнулось мне в шею сзади, в том месте, где позвоночник соединяется с черепом. И еще что-то вошло мне в спину чуть выше копчика.
Восприятие мгновенно расширилось. Угол обзора развернулся до 360 градусов: в обе стороны, вверх и вниз. Я сам стал кораблем, и в то же время я был пилотом, сидящим в кабине и активирующим коды запуска.
– Удачи, – сказал человек в роговых очках на крошечном экране слева.
– Спасибо. Можно задать вам один вопрос?
– Почему бы и нет?
– Почему я?
– Ну, – сказал он, – если вкратце, тебя для этого и сконструировали. В твоем случае мы внесли некоторые усовершенствования в базовую модель. Ты крупнее обычного человека. И гораздо быстрее. У тебя выше скорость реакции.
– Наоборот. Я большой и неуклюжий.
– Это в мире, – сказал он. – А я говорю про реальную жизнь.
Я запустил двигатель и взлетел.
Я не видел инопланетян, если вообще есть какие-то инопланетяне. Но я видел их корабль. Он был похож на громадную колонию плесени или на спутанные водоросли: гигантский сгусток тускло мерцавшей органики, движущийся по орбите вокруг Луны. Похожие штуки растут на гнилых деревяшках, наполовину утопленных в морской воде. Он был размером с Тасманию.
Липкие щупальца, длиной в две сотни миль каждая, тащили за собой астероиды самых разных размеров. Они напомнили мне медузу под названием португальский кораблик – странное существо, состоящее из четырех нераздельных организмов, мнящих себя единым целым.
Они принялись швырять в меня камни, когда я приблизился на расстояние примерно в двести тысяч миль.
Мои руки действовали независимо от меня. Пальцы набрали код запуска боевых ракет, нацеленных на ядро инопланетного корабля. А я думал о том, что я делаю. Спасаю мир? Да, наверное. Но не тот мир, который я знаю. Мир, который я знаю – это кажущаяся реальность. Последовательность единиц и нулей. Если я что-то сейчас и спасаю, то спасаю кошмар...
Но если убить кошмар, вместе с ним умрет и весь сон.
А в том сне была девушка по имени Сьюзен. Я помню ее по какой-то давнишней призрачной жизни. Интересно, она еще жива? (Когда это было? Пару часов назад? Несколько жизней назад?) Как я понимаю, она висит где-то, опутанная проводами, голая, без единого волоска на теле, и не помнит о больном на голову великане с острыми приступами паранойи.
Я был так близко, что различал складки на коже космического существа. Астероиды, летевшие в меня, стали меньше, но удары ложились более прицельно. Приходилось вилять и увертываться, чтобы избегать столкновений. На самом деле экономичный подход противника вызывал у меня вполне искреннее восхищение: никаких дорогостоящих материалов, по сути, вообще никаких расходов на технологии и сырье – скажем, на лазерные установки или ядерное оружие. Просто старая добрая кинетическая энергия: большие камни.
Если бы хоть один из этих камней попал в мой корабль, я бы умер в ту же секунду. Проще некуда.
Единственный способ избежать удара – лететь быстрее снарядов.
У меня было странное чувство, что корабль противника смотрел на меня. Как будто он весь был – один сплошной глаз.
Я запустил свою ракету с расстояния меньше ста ярдов, развернулся и полетел прочь на предельной скорости.
Когда эта штука взорвалась, я еще не покинул пределы радиуса действия взрывной волны. Это было похоже на ослепительный фейерверк – по-своему даже красиво. А потом не осталось уже ничего, кроме бледного следа сверкающей пыли...
– Есть! – закричат я. – У меня получилось!
Экран замерцал и включился. С экрана на меня смотрели очки в роговой оправе. Теперь за ними не было лица. Вернее, это было не настоящее лицо. Просто некое схематическое подобие участия и интереса, как в небрежно прорисованном комиксе.
– У тебя получилось, – согласился он.
– Так, и где мне сажать эту штуку? – спросил я. Он на мгновение замялся, а потом сказал:
– Тебе не придется ее сажать. Аппарат не рассчитан на возвращение. Эта была бы излишняя функция, в которой нет необходимости. Нам не нужны дополнительные расходы.
– И что мне делать? Я только что спас Землю. И теперь я умру от удушья?
Он кивнул:
– Да. Именно так.
Свет в кабине померк. Индикаторы на пульте принялись отключаться один за другим. Угол обзора сузился до обычного. Остался лишь я, пристегнутый к креслу посреди космической пустоты, внутри летающей чайной чашки.
– И сколько мне остается?
– Идет отключение всех систем, но у тебя есть как минимум два часа. Мы не будем откачивать оставшийся воздух. Это было бы негуманно.
– В том мире, который я знаю, мне бы дали медаль.
– Разумеется, мы благодарны.
– А что, нельзя выразить свою благодарность как-то более ощутимо?
– Боюсь, что нет. Ты – элемент одноразового использования. Малая часть целого. Когда в осином гнезде умирает отдельная особь, рой не скорбит о потере. Ты уже выполнил свою задачу. Возвращать тебя было бы неразумно, хотя бы с точки зрения экономии ресурсов.
– И вам не нужно, чтобы на Землю вернулся корабль, оснащенный мощнейшим оружием, которое можно использовать против вас?
– Ну, если ты так считаешь...
Экран погас. Просто погас. Со мной даже не попрощались. «Не пытайтесь перенастраивать свой телевизор, – подумал я. – Неисправность в самой реальности».
Когда воздуха остается на два часа, ты начинаешь пронзительно осознавать каждый вдох. Вдох. Задержка дыхания. Выдох. Задержка дыхания. Вдох. Задержка дыхания, Выдох. Задержка дыхания...
Я сидел в полутьме, пристегнутый к креслу. Сидел, ждал и думал. А потом я сказал:
– Эй, меня кто-нибудь слышит?
Один удар сердца. По экрану разлилось слабое мерцание, сложившееся в разноцветный узор.
– Да?
– У меня есть одна просьба. Послушайте. Вы... люди, машины, или кто вы там, я не знаю... все-таки кое-что вы мне должны. Правильно? В смысле, я всех вас спас.
– Продолжай.
– У меня есть еще два часа, так?
– Уже пятьдесят семь минут.
– Можно меня подключить обратно... к реальному миру. К другому миру. К тому миру, который я знаю?
– Э... Не знаю. Сейчас уточним.
Экран снова погас.
Я сидел – ждал. И пока ждал, дышал. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Мне было спокойно, очень спокойно. Если бы не то обстоятельство, что мне оставалось жить меньше часа, я бы сказал, что мне было по-настоящему хорошо.
Экран вновь зажегся. На этот раз изображения не было. Ни картинки, ни разноцветных узоров – вообще ничего. Просто слабое приглушенное мерцание. И голос, звучавший наполовину у меня в голове, наполовину – снаружи, сказал:
– Твоя просьба будет исполнена.
Затылок пронзило болью. Потом была темнота.
А потом...
1984-й год. Пятнадцать лет назад. Я снова занялся компьютерами. У меня был свой компьютерный магазин на Тоттенхем-Корт-роад. И сейчас, когда мир приближается к новому тысячелетию, я пишу эти строки. На этот раз я женился на Сьюзен. Я искал се больше двух месяцев, но нашел. У нас есть сын.
Мне уже почти сорок. Обычно такие, как я, не доживают до сорока. Как правило, мы умираем раньше, от остановки сердца. Когда ты это прочтешь, меня уже не будет в живых. Ты будешь знать точно: меня уже нет. Ты увидишь (ты видела), как мой гроб опускают в яму. Нестандартных размеров гроб, куда поместились бы два человека нормального роста.
Но знай, Сьюзен, любимая: мой настоящий гроб вращается по орбите вокруг Луны. Он похож на летающую чайную чашку. Они вернули мне мир и тебя – ненадолго. В последний раз, когда я сказал тебе правду – тебе или кому-то похожему на тебя, – когда я сказал тебе правду или то, что казалось мне правдой, ты ушла от меня. Может быть, это была не ты, и тот я был не я, но я не хочу рисковать. Не хочу потерять тебя снова. Поэтому я запишу все, что знаю, и ты прочтешь это потом, когда меня не станет. До свидания, Сьюзен. Да, они бессердечные, бесчувственные, компьютеризированные мерзавцы. Пиявки, присосавшиеся к разуму человечества – того, что осталось от человечества. Но я все равно им благодарен.
Я скоро умру. Но последние двадцать минут – это были лучшие годы моей жизни.

Принято  считать, что
в 1978г. во всем мире бушевала чума, которая унесла жизни 12% населения
земли.  Для снижения общественного
«напряжения» нашим правительством было решено  развязать очередную войну (декабрь 1979г.),
как они считали мгновенная и победоносная. Но война затянулась и в добавок
начали проявляться отголоски «чумы». Те  люди которые ранее вылечились от болезни,
теперь  стали резко терять зрение (где-то
1986-1988гг.). Над этой проблемой работали как гражданские, так и военные
ученые и врачи. Началась практика вживления спецплаты в мозг с выходом на
внешние устройства (видеокамеры). Это обеспечило резкий скачек в медицине и в
изучении человеческого мозга. Были выявлены все участки мозга отвечающие за
удовольствие, страх, злость, страсть, любопытство и т.п. и способ манипуляции
ими. Война закончилась(в феврале 1989г.) также внезапно как и началась, но
работы по изучению мозга продолжились. Как оказалось, имеющие плату могли не
только видеть с помощью камеры, но и «просматривать» информацию с серверов намного
быстрее и в большем объеме чем люди через старые добрые мониторы.  


Тогда считалось, что чума – вирус, и передается
воздушно-капельным путем. По этому богатейшие члены общества строили высочайшие
башни для изолирования себя от физического контакта со всеми людьми и, тем
самым, защищали себя от болезни. 


Военные научились блокировать участок мозга отвечающий за
страх, так же манипулировать агрессией и злостью человека, а затем и сектором
удовольствия. Сейчас же, ходят слухи, что в государственных детских домах
армейцы продолжают опыты на детях (И именно по этой причине высоко количество
беспризорных. Т.е. вопрос с сиротами специально не решается для большего объема
«сырья» для опытов) Говорят что государство создает армию людей(солдат)
способных постоянно находиться в киберпространстве(для этого их подключают к
кибермиру сразу после рождения). Эти люди не имеют себе равных в сети, они
делают то, что обычным пользователям не под силу.  Но в сознание, в реальном мире, они не
приходят, их держат в капсулах, где система жизнеобеспечения делает своё дело
(вентиляция легких, подача пищи, очистка крови и т.д.).


В связи с тем, что людей стало окружать все больше и больше
электрических приборов, появляются новые заболевания (психические, нервной
системы, половые и т.д.). Рождаемые дети, с каждым поколением, становятся
слабее и восприимчивее к болезням.  Процент
детей с отклонениями в умственном и физическом развитии увеличивается в
геометрической прогрессии.

Заковала людей в рабские цепи
Жизнь, сука, - своею же мыслью
Ну а если ты хочешь найти пилку
Придется читать Запрещенную Книгу.

Её страницы блевать заставляют
Её слова в голову гвозди забивают
Когда же хочется пожить розовой жизнью
Перестаешь читать Запрещенную Книгу.

Рока урок снова занозы в кожу вставляет
Миг рабской жизни на темы пробивает.
И тогда достаешь очки, чтобы лучше видеть
И начинаешь читать Запрещенную Книгу.

Трудно представить себе, что это сообщество или подобные сообщества киберпанка станут популярными. Это не укор, а просто жизненная реальность т.к. в эпоху общества потребления мало кому захочется отказаться от заполнения вакуума души всякими хай-тек безделушками взамен на другое более трудно доступное.

здесь можно выложить фрагменты из любимых фильмом, ролики или др. движущиеся картинки.

Пьеса

…Не буди во мне Тарантино –
Любителя отвратительных сцен!
Ибо только в омерзении
Вижу бренного мира откровения.
Верлибр Темного Лорда

Пролог

Он родился в чистом теле, в чистом разуме и с чистым духом прямо в дебрях своего ада.
Он родился в зловонном мире, где каждый живьем гниёт и зловонно воняет.
Он родился в крае, где все - ленивые самоубийцы и все друг другу жизнь отравляют.
Он родился в городе с романтическим названием «задний проход заднего зада».
И чтобы не заразиться, он научился с детства блевать от всего, что так выворачивает наизнанку.
Он родился от гниющего отца и матери, но был сильным духом и остановил в утробе гниение.
Он должен был в детстве, как изгнанник, умереть, но научился пользоваться своим пистолетом.
И окружающие говорили: «Здесь блюющий мальчик - надо от него успеть спрятаться где-то».
А мальчик бродил и искал свою блюющую девочку с тоскливым вопросом: «Где она…ну где же?..»
А когда нашел, они решили любить друг друга, а когда выходят наружу - блевать вместе.
Им сначала показалось, но, проверив, им понравилось, и они решили, что так будет легче.

*И в математической теории блевотного мира они не хотят быть простыми сексуальными уравнениями, которые будут трахаться в зависимости от зависимостей переменных. Они лишь хотят опытным путем показать, что математическая теория блевотного мира не обязательно верна. *


Акт 1. В церкви трупных червей

В церкви трупных червей по средам было полно народу.
В церкви трупных червей священник свиньей визжал, стоя в луже жидкого навоза.
И он глаголил: «Будущие трупы! Гнилостные покойники, пришедшие сюда на костяных ходулях.
Вы знаете главную заповедь: медленно подыхай и жизнь другим как можно больше отравляй!
Вы все знаете наше кредо: делай всё, чтобы нашим трупным червям было очень хорошо!
Ну так вот сейчас им не так хорошо, как должно быть хорошо!
Потому что в город Задний Проход Заднего Зада пришел Блюющий Мальчик – исчадие ада!
Потому что он блюёт на все, что не надо и подрывает веру в трупных червей и их трупные яды!
И его все обходят стороной, потому что от него не смердит и не воняет.
И его боятся, хотят он ничего сильного из себя не представляет.
Поэтому мне нужны добровольцы, которые оденут вонючегазы
И которые подберутся к нему достаточно близко, чтобы вылить ведро дерьма,
Которое бы проникло во все его щели и особенно в его адские глаза.
Мы его схватим, и его тело для наших трупных червей к доскам присобачим!»
*И с этими последними словами они все дружно выбежали из церкви на поиски последних вонючегазов, но поскольку таковых в их домах не оказалось, они пошли к вонючему монаху, сидящего в вонючей клетке гниющего вагона, дабы нюхнуть его отменных газов, дабы довести себя и друг друга до вонючего оргазма и забыть про все, кроме раковой метастазы, которая должна прорасти у них в головах, после того как они доведут себя до вонючего оргазма.*


Акт 2. Блюющий мальчик пытается понять анатомию дерьма, а блюющая девочка открывает ему глаза

- Блюющая девочка, любимая моя! Ты никогда не видела, как умирают корабли? Как они задыхаются в собственной машинной желчи, как они искрятся напоследок, прежде чем последняя волна полностью накроет их, оставляя за собой лишь воронку, ведущую до самого до дна? Ты никогда не видела, как всё, что около них находится, всасывается в эту воронку и увлекается туда - к дьяволу в печёнку. И как из последних сил, какие бы ни произносились слова, они пытаются схватиться и уцепиться за каждую гнилую щепку, дабы хоть еще немного задержаться и доказать себе, что у них есть плечи и даже голова. Скажи мне, если он все такие самоубийцы, то какая сила заставляет их так сильно сопротивляться смерти?
- Не знаю, мой милый блюющий мальчик, но по дороге сюда я нашла древнее письмо вонючого короля, которое догнивало на помойке, но кое-что из него я всё-таки разобрала. Может быть, оно тебе поможет лучше понять, как на самом деле обстоят дела?

*Блюющая девочка читает древнее письмо вонючего короля, которое не нуждается ни в чьих комментариях и которое должно открыть Блюющему мальчику глаза.*

Эротическое письмо вонючого короля к своей любимой
Здравствуй, моя любимая
Нет слов, чтобы описать своей любви, поэтому она выйдет
из задней дырки моего заднего ада
в виде зловонно-огненно-блевотной похлебки,
которая растечется по всему твоему саду.
Жаль, что та дырка, что тебя породила, уже засохла,
а то бы она сгнила заживо под звуки моей сирены,
а то бы её сожрали самые ядовитые черви на свете,
она бы даже не успела опомниться - такая засада.
Но ты от породившей тебя дырки недалеко упала,
И молюсь только, чтобы ты не уподобилась дочери в утробе Маркиза де Сада,
которой чтобы сдохнуть – этого покажется мало...
(Эта часть текста сгнила и невозможно разобрать )
…Ну так вот, я тебя очень сильно люблю за то, что:
Когда ты рот свой открываешь,
Из него благоухает прелестями самого немытого зада.
Ты сразишь наповал любого, кого ты поцелуешь – сдохнет сразу от удушья и кашля!
Когда ты начинаешь говорить - твои слова подобны самым противным блохам,
сосущим кровь из любого, на кого ты их направляешь.
Но когда ты снимаешь платье и открываешь свою нижнюю пещеру,
То от неё разит так, что блевать хочется вечность и даже вечности покажется мало.
В своей жизни ты мылась и подмывалась всего раз в жизни… -
это было в детстве, когда случайно попала под дождь и ты тогда чуть не умерла от горя .
Тебя тогда прогнали на гнилостное болото, чтобы ты там вновь прокисла и заблагоухала.
Ты давно лишилась всех родных зубов и каждый день подолгу проводишь на кладбище,
Чтобы вырвать зубы у трупов младенцев и вставить их себе – у кого они перед смертью сохранились.
Всё твое тело покрыто бородавками, грибами, лишаями, разными насекомыми и пиявками,
А кое-где твоя кожа вообще вывернута наружу.
Одну твою грудь полностью сожрали гангренозные черви,
А другая скоро оторвется, вися на одном волоске – они её уже дожирают!
Ты у меня самая любимая, я тебя обожаю,
но только, пожалуйста, – заразись страшным гнилостным вирусом и сдохни побыстрей!
Твое тело слишком вкусно, чтобы наслаждаться им только в живом виде.
Мы с удовольствием сожрем его всем нашим племенем на мой день рождения.
И от его вкуса мы все сразу же сдохнем и поздравим наших червей с их днем блевотного варенья.


Акт 3. Эпилог.

Они сели лодку и поплыли пересекать океан.
В гармонии друг с другом и с окружающим миром они хотят найти свой собственный край.
К ним обоим пришло понимание, что, чтобы жить, не обязательно всегда блевать.
Они поплыли на поиски своего собственного острова, где каждый камень будет их вдохновлять.
Ну оба не туда попали… – долго блевались… - такое тоже бывает.
Но не потеряли надежды, нашли друг дружку и вместе поплыли искать синюю птицу, которая может явиться к ним в виде волшебной жар-птицы.

Киберпанк явление довольно интересное и противоречивое, поэтому на конференцию по культурологии я выбрала именно эту тему. Я буду рада если вы мне поможете, ответив - что для каждого из вас - киберпанк????, дышит ли он полной виртуальной грудью или слышны его последние механические всхлипы??? и вообще является ли киберпанк настоящей информационной культурой????

В давние времена на далекой далекой планете
Жили инопланетяне с головами вместо пистолетов,
С телами, покрытые сплошными бронежилетами.
Их было невозможно убить, разве что только рикошетом.

И у них были продвинутые на голову радиолюбители,
Которые изобрели радиосигналы на волнах охренительных,
На безумно коротких проникающих волнах очень стремительных,
Проходящих через любую их большую броню защитительную .

Радиопередатчик пускает волну - инопланетяне веселятся, смеются и пляшут.
Меняет частоту - толпа меняет настроение и начинает варить депрессивную кашу.
Еще раз меняется - инопланетяне Саши лютует и хотят убить друг друга из-за Маши.
Ручки поворот и они уже хотят любить и трахать друг друга, не глядя, кто из них краше.

А местные правители со спецслужбами смекнули в чём же тут дело.
И запатентовали всё это , спрятав за замками и очень ржавой цепью.
И использовали их только, когда дела были покрыты ночной тенью.
И толпы плясали, плакали, убивали и трахались, не понимая реакции их тела.

А местные бизнесмены поняли , что настало время выходить из ночной смены.
Что пришло время взять власть в свои руки и нужно действовать очень смело.
И они силой забрали патенты и начали действовать по своему усмотрению.
Жаль только, что это не показал хорошо инопланетный канал по кличке «Время».

А потом началось самое интересное, поскольку «Время» показало главное шоу.
Началась большая война, которая велась по военным инопланетным законам.
И пока шла война, не было никакой диктатуры и никаких страшных монополий.
А когда она был временный мир – наступал ад для всех и особенно для ребенка.

Конечно, это было очень давно и происходило на очень далекой от нас планете.
Тому, кто всё это видел, стало скучно и он улетел подальше на своем космолете.
Он так и не узнал, чем всё кончилось и не верил в приближающийся конец света,
Но предполагал, что ту цивилизацию смыло очередным потом в инопланетном туалете.

Выходишь из матрицы, пробуешь вздохнуть -
Не получается? –сдирай с себя виртуальный флюс!

Когда надоедает погребаться в цифро-колбасе,
Наполняйся в какой-то живой фито-величине.

Когда достает получать от виртуальной жизни кусь кусь,
Придумывай для себя животворящий шаманский блюз.

Пусть каждый миг жизни вдыхается с волшебством,
И пусть дни недели окропляются могучей красотой.

Не забывай смотреть дни недели в своем календаре
Не забывай хотя бы приблизительно просчитывать:
Сколько ещё осталось бродить в этом теле по земле?

И если от каждого требуют продавать его жизнь - хотя вроде и не в неволе -
Продавай её не в компьютерных цифрах, а в натуре и как можно дороже.

И пусть оно так и будет, а все лишнее почаще смывай в свой унитаз.
И не обязательно прыгай за ним, даже если ты первоклассный водолаз.
Аминь!!!

"...Знание — сила! - кричит обезумевшая толпа вечно кающихся грешников.

Миг вдруг замирает, напоминая тебе о вечности, от которой ты никогда не спрячешься и никуда не убежишь — цепко держит она тебя в своих лапах.

Умный философ пытается рассказать тебе о своих иллюзиях, которые он получил от травления себя ядами. «Встань на колени и прими яд!», - кричит он тебе. Он обещает отворить тебе ворота своей мудрости если ты встанешь на колени.

А вот и наш авторитет, который стоит в виде скелета в музее. Табличка около скелета гласит, что тебе нужно, опять таки, встать перед ним на колени и совершить древний обряд, который издревле совершали раболюди по отношении к своим хозяевам-богам. Совершив обряд, ты чувствуешь привкус кости, пропитанной трупным ядом — это ничего! Ты ведь всегда можешь представить, что это самая вкусная и полезная мудрость, которую ты когда-либо глотал — ведь все вокруг так говорят...— почему ты должен думать иначе?

Смиренный раб говорит тебе о том, что все рабы должны ползать на четвереньках. Он показывает тебе, как это нужно делать. Он видит в тебе себе подобного, потому что ты не похож на рабовладельца.

Псы короля гавкают и кидаются на тебя настолько, насколько им позволяет их цепь. Ты идешь и жмешься к краю стены — этой твердыне,— ибо ты уверен, что их цепи туда не достанут.

Ты видишь на стене плакат, ты думаешь: “это король!”, — но в глубине того, что сидит у тебя там внутри в кандалах, ты знаешь, что это всё — вранье, потому что это не король, а всего лишь плакат!

И мир кажется безумно правильным, покуда ты не посмотришь в лицо смерти. Не сделаешь это по-настоящему, и страх не успеет заковать тебя в свои цепи — он обойдет тебя стороной. Тогда, в этот миг, ты сможешь остановить эту иллюзию, которую называют время. Ты сможешь превратить секунду в час и улыбнуться, играя в кости со смертью. И вот ты их бросаешь, заранее зная результат, а она отступает, зная, что ты еще не готов, ибо страх не связал тебе твои руки, дав возможность ее безжалостному топору беспрепятственно сделать свое дело.

И вот ты встаешь с колен и делаешь вид, что тебе было страшно. Твое сердце стучит и вся кожа покрывается гуськом. И только легкая ухмылка на твоем лице выдает тебя неискушенному глазу …, - тому, что уже видел смерть.

И вот ты встаешь, оглядываешься вокруг и начинаешь улыбаться. Мир, в своем лицемерном великолепии, начинает поражать тебя своим смешным безобразием. Ты начинаешь смеяться и идешь гордой походкой свободного человека. Собаки кидаются на тебя и их грязные глотки источают из себя: “Смерть! Смерть!” Но ты проходишь мимо и смеешься еще больше. Зеленый кнут человека в смокинге и с черной шляпе свистит и хлещет тебя по спине, оставляя кровавый след: “смерть!” Но тебе становится еще смешнее. Вот какой-то доходяга вышел из темного угла подворотни и зовет тебя к себе, держа символ смерти в своей руке.

А ты смеешься так, что у тебя начинает уже болеть живот.

Ведь неведомо им, глупцам, что совсем недавно ты играл со смертью в кости. И тебе становится смешнее еще больше потому, что ты понимаешь: глупцы на самом то деле призывают не смерть, а страх, чтобы он связал тебе твои руки. Потому что только так, и никак иначе, они смогут сделать тебя жертвой своих безумных фантазий. Потому что только так, а никак-то иначе, ты сможешь сам построить клетку для своей души и пребывать там десятки, сотни ... миллионы лет. Максимум, что они могут — это отобрать твое тело, — но это лишь детский сад и лишь десяток потерянных лет. — Нет, этим можно запугать лишь глупого раба, который уверен, что он — большой и красивый кусок мяса, который нужно хранить от порчи и от каннибалов. По-настоящему можно запугать, лишь убедив человека построить для себя клетку, запереть себя в ней на долгие века и сломать тот ключ, который отпирает из нее выход — комедия! Но именно так все обычно и происходит.

Но ты понимаешь это, а посему не даешь свое согласие на участие в этой безумной комедии с трагическим (для себя) концом.

И в этот момент в твоих глазах появляется искорка — огонь, который вызывает необычную реакцию у окружающих.

Рабы сторонятся тебя, ибо знают, что их хозяевам это не понравится. Через лупу страха они видят не искорку, а огромный огонь в твоих глазах, и им кажется, что этот огонь начинает плавить их рабские цепи — какие они наивные,— но именно поэтому они приходят в ужас: жизнь без рабства не имеет для них пока никакого смысла. Но бывает такое, что ужас вызывает у людей настоящее безумие и они, брюзжа слюной, начинают кричать тебе в лицо: “безумец!!! безумец!!!” Но ты лишь улыбаешься им в лицо, а братец страх делает свою работу, сковывая руки и ноги и рабов и их хозяев — они ничего не могут с тобой сделать. Они даже не могут лишить тебя тела, ибо сделав это, они увековечат твое имя в сердцах людей на долгие года. И ты становишься костью в горле у этого полусгнившего хамелеона, — добро пожаловать в наш мир прекрасного уродства. Потому что лучшее, что ты можешь здесь сделать — это стать костью в горле (мудрые люди так и поступали). Потому что если ты окажешься достаточно крепким и не сломаешься, то полу-гнилой хамелеон выхаркает тебя от себя подальше и у тебя будет шанс найти другой более лучший мир. И он обязательно выхаркает тебя, поскольку слишком большое количество костей в горле приведет его к мучениям и голодной смерти.

Конечно ты в любой момент можешь отказаться от этой роли и стать содержанием желудка — все в твоих руках..."(Манифест Свободного Человека)

Сейчас СМИ активно пропагандирует информацию о конце света, который якобы наступит в 2012 году и перечисляют ряд событий, ведущих к нему.Самая затянувшаяся (по крайней мере, за последние сто лет) солнечная активность, парад планет от самого центра галактики, полное солнечное затмение, оч. мощные солнечные выбросы, из-за которых на определенное время отключится вся электроника, два астероида, один из которых в землю должен врезаться, а второй близко пролететь, что тоже ничего хорошего не принесет, проходящая рядом планета Нарибу, которая станет причиной смещения полюсов, землетрясений, извержений вулканов, цунами и т.д. Некоторые остряки еще добавляют, что в 2012 году не останется свободных ip-адресов))
А что вы думаете по этому поводу? Верите, не верите... И если верите, ваше предположения, о том, что нас ждет, можно ли спастись и что будет с оставшимися в живых... Пожалуста, ваше мнение.

Собирались мы как то с женой  в центр погулять , в любимой кафешке пообедать . Собираюсь , рассовываю по карманам , мобильник , кпк , флешки , фотик , плеер . И думаю кто я после этого человек или примитивный киборг , отними у любого из нас мобильник так ломать начинает как наркомана . Кто МЫ ?