Очень симпатичный стих. И мысль понятна. А вот форма...
Лиловый дождь задумчивою песней
Рассыпался по ветвям, по земле.
Душа на миг становится небесней,
Подснежником на выгнутом стебле.
Ну, во первых, по ветвЯм, а не по вЕтвям. И стЕбле, а не стеблЕ.
А дальше - если уж написали, что дождь лиловый, то это как-то надо оправдать, продолжить. А иначе в лиловости этой нет никакого смысла. Дождь рассыпался? Уж скорее разлился, он же вода.
Душа становится небесней. Небесней, чем что? Если небесней, чем раньше, то этого "раньше" не хватает. Ну, - была душа небесной, а стала ещё небеснее. Глупость получатся, да? И почему она небесная? Голубая что-ли? И вообще, это "небесней" не выглядит как авторская находка, а просто как исковерканное слово.
Так же и подснежник на выгнутом стебле. Какая связь у цветка с дождём, песней, душой, и остальными существительными? Уж не буду докапываться - почему стебель выгнут. Видимо, это что-то объясняет или на что-то намекает. Только непонятно - на что.
В этом стихе вообще нарушена причинно следственная связь. Вот, дальше - "и я живу". А кто ещё там живёт?
Ни сказки жду. Или сказки не жду? Как-то всё не совсем по-русски. В жизни автор скорее всего сказал бы - Живу, не жду ни сказки, ни чуда. А в стихе слова поменялись местами, словно строке руки выкрутили.
Дальше ещё забавнее. Беру в руки зарю, откуда когда-нибудь посмотрю глазами. Страшно представить - в руках заря с чистыми глазами автора...
Но этого ужастика автору показалось мало и он повесил свою жизнь на древо. Деревья кончились, остались древа.
Ну, и на десерт всё окончательно запутано. Кто на ком стоял?(с)
Жизнь, висящая на древе, пробивает(о, Господи!) откуда ни возьмись пустоту.
"пустоту, что посвящал, любя, кудрявой Еве".
Еве досталась пустота, а читателю недоумение.