Откройте свой Мир!

я хочу собраться *___*
а давайте все напишим кто от куда
я потом могу список составить!
что-то по типу этого, но только по-меньше))

Я из Улан-Удэ

На страничке Вконтакте созданы группы, посвященные акции «Зовем JYJ в Россию». В этих группах вы сможете не только принять участие в акции, но и помочь советами.


 
Первая группа «JYJ come to Russia!»:


http://vk.com/jyjcometorussia



Вторая группа «JYJ in RUSSIA»


http://vk.com/jyjinrussia



Если вам нравиться группа JYJ и K-pop в целом, вступайте! Мы ждем вас!

Сегодня 4 февраля 2012 года в 20.00 по мск мы проводим акцию
"JYJcometoRussia"! Все мы, фанаты DBSК и JYJ, а также просто семья
k-pop ровно в 20.00 по Москве начинаем писать твиты в твиттер ( twitter.com) с
тегом #JYJcomeToRussia @mjjeje @6002theMicky @1215thexiahtic . 

Чем больше сообщений и чем быстрее вы их пишете – тем лучше!


Помните, что лимит на сутки - 250 сообщений!


Акция проводиться с целью не только поддержать группу JYJ, но и пригласить их в Россию для проведения концерта.


Помогите все кто могут! Будем очень признательны!

Любите дорамы? Смотрите аниме? Интересуетесь азией?

Тогда вам к нам. Настоящее азиатское радио Dorama-Fan.

Слушать радио можно прямо на сайте(с помощью плеера) или в любом проигрывателе. Итак, чтобы слушать интернет-радио Dorama-Fan Вам больше не нужны громоздкие магнитофоны и радио приемники, для прослушивания онлайн радио Вам достаточно иметь доступ в интернет и перед Вами откроется необъятный мир музыки онлайн на интернет радио с цифровым качеством звучания. Вы больше не ограничены FM диапазоном в Вашем городе, теперь Вы имеете возможность слушать радио из любой точки мира. И ваша любимая музыка всегда будет вместе с Вами.

http://dorama-fan.ru/index/radio/0-14

Администрации, пожалуйста не удаляйте запись) Заранее спасибо.

Название: Сердцебиение
Автор: Ренди
Бета: Rikarda J
Пейринг: Ючон/Джунсу; Чанмин/Ючон; Юнхо/Джеджун
Жанр: АУ, романс, ангст
Предупреждение: АУ с вытекающими ООС последствиями, но я старался свести их к минимуму.

Поздняя осень не приносит с собой ничего хорошего. Только дождь и печаль, вязкие, как растаявшая карамель. Так привык думать Ючон.

Покрытые грязной, уже безнадежно пожухлой листвой улицы города прикрывали свою нагую неприглядность толпами людей, спешившими на работу, прячась под унылые маленькие зонтики. Они старались держаться подальше от машин, из-под колес которых летели брызги грязи и воды, пропахшей бензином. Ючон встречал эту осень уже третий год, но все так же люто ненавидел ее, как и прежде. Именно в такую осень он потерял Ее навсегда.

Джеджун открыл глаза и поглядел на часы. Те показывали начало двенадцатого. Ну, вот, отлично — Дже устало прикрыл веки — теперь его точно выгонят с работы за систематические опоздания.
«Ну, и черт с ними!» — подумалось Дже, и он с удовольствием потянулся.
Ему до чертиков надоело вечно прогибаться перед идиотами, именовавшими себя его начальниками. Все им не так и все им не то. Пусть теперь сами делают эти свои отчеты «первостепенной важности»!
Сладко потягиваясь, Джеджун неторопливо прошел мимо комнат Ючона и Джунсу, полный уверенности, что они еще сладко посапывают в своих норах. Он любил своих друзей, считая их самыми важными людьми в своей жизни. Кстати, идея жить всем вместе пришла в голову именно Джеджуну. Он вообще был генератором всех нововведений и предложений в их команде. Это он предложил переехать в Сеул. Это он первый устроился на работу. Это он познакомил Джунсу и Ючона с потрясающими и удивительными девушками. Это он. Все он.
— Чем бы их таким разбудить, м? О, конечно! Кофе! — Дже улыбнулся своей мысли, потому что прекрасно знал, как оживает их дом от кофейного аромата.

— Привет, — сонно потирая глаза, прошаркал мимо Дже Джунсу. Ну вот, не прошло и пятнадцати минут. Джунсу заглянул в холодильник, постоял там минуты три и плюхнулся на ближайший стул. — Чем будешь кормить? Кроме кофе?
— Святым духом, — отозвался смехом Дже, глядя, как обиженно смотрит на него Су. — Блинчики подойдут?
— Обожаю тебя!
Такое вот странное, милое, почти семейное счастье со своими радостями и горестями, тайнами и откровениями. Со всем, что делает жизнь полной и совершенно пустой, даруя улыбки и отбирая их снова и снова.
— Слушай, а ты не знаешь, куда это Ючон с утра намылился, а? — Джунсу умудрялся говорить с набитым ртом так, что его неплохо понимали окружающие.
— А Ючона нет?
— Ну ты даешь! Хотя… при условии, что ты спишь, как сурок — это неудивительно. Когда я выглянул, то увидел лишь спину, облаченную в черное, а потом входная дверь захлопнулась. Насколько я знаю, ты черное не очень-то носишь, так? — Джунсу продолжал усиленно жевать.
— Подо.. жди…Какое сегодня число? — лицо Джеджуна внезапно стало серьезным.
— Тринадцатое ноября, а… что… — Джунсу побледнел. — Ты же не думаешь… он не может… О, боги! Он снова там?!
Дже выскочил из кухни, и через четверть часа они с Джунсу уже мчались по промокшему шоссе. Три года прошло с момента гибели самого любимого и дорогого человека Ючона. Три года… а Ючон так и не смог смириться. Похоже, не смог…

Они нашли его возле ее могилы. Джунсу поджал губы — воспоминания нахлынули с такой силой, будто все случилось только вчера. Авария. Больница. Врачи в белых халатах. Их соболезнования. Слезы. Просьбы. Ее прощальная улыбка и погасший взгляд Ючона.
Джунсу хорошо помнил, почему они выбрали это место для могилы — тихое и красивое, такое же, какой была она. Сонми любили все. Она была уникальной и неповторимой. Ее уютная, гармоничная красота дарила покой и умиротворение. Казалось, одна ее улыбка может остановить самую кровопролитную войну. Ее любили все, но больше остальных ее любил Ючон. Никогда еще Джунсу не видел своего друга таким, каким он был с Сонми. Она дарила ему крылья, и он с благодарностью принимал их, отвечая со всей страстью на ее нежность. Джунсу хотел бы, чтобы Ючон оставался таким навсегда. Потому что… потому что именно такого Ючона и полюбил Джунсу. А теперь… а что теперь? «Теперь» уже не существовало. Все они жили прошлым. Болезненным и темным.
— Ючон… — Дже присел рядом, осторожно кладя руку на его плечо.
Тот лежал на темном камне, легонько касаясь кончиками пальцев выгравированных серебряных букв.
— Ючон… — Дже осторожно потянул его на себя.
— Не трогай меня…
— Ючон, так нельзя, — Джеджун крепче впился пальцам, царапая пальцы о жесткую ткань пальто друга. — Прошло уже три года. Ючон, Сонми не вернуть. Ты должен жить дальше. Должен…
— Ничего я никому не должен! — Ючон скинул его руку. — Я никому ничего не должен! Понял?! Оставь меня в покое! Все оставьте! Идите к черту!!
Джеджун устало потер переносицу. Три года слишком много. Три года слишком долго. Три года — это слишком большой срок. Надо было что-то решать.
— Если ты сейчас же не прекратишь, я буду вынужден отправить тебя к врачу.
Джунсу непонимающе уставился на Дже, в чьих глазах решительность смешивалась с отчаянной горечью и осознанием жестокости сказанного.
— Делай что хочешь, — и снова в ответ лишь безразличие.
— Ючон, ты стал бесцветным! Думаешь, Сонми одобрила бы такое?! — последняя попытка. Джеджун всегда был упрям, иногда даже чересчур.
— Не смей говорить о том, чего не знаешь! — рявкнул Ючон. — Ты думаешь, что имеешь право указывать мне, как себя вести?! Ты считаешь, что я должен ее бросить?! Ты наивно полагаешь, что я хочу жить без нее?!
— Я три года терплю твое призрачное существование. Я три года борюсь за то, чтобы ты вернулся в этот мир! Я три года вытаскиваю тебя оттуда, откуда вытащить уже почти нельзя! Или ты думаешь, я просто так делал вид, что все хорошо?! Ючон! Я же помочь тебе пытаюсь! — Дже перешел на крик.
— О, спасибо, друг! Я поставлю тебе памятник, когда, наконец, ты исчезнешь и оставишь меня в покое! — Ючон умел бить. И делал это очень больно.
Джеджун больше не сказал ни слова. Он просто молча развернулся и ушел.
Внутри Джунсу все сжалось. Два его лучших друга. Его семья. Его любимые люди. Что с ними стало? Откуда столько обид? Откуда такая неприкрытая злоба? Откуда столько ненависти? Сейчас, как никогда раньше, Сонми была нужна им. Но ее не было рядом.

Джунсу вернулся домой уже вечером. После работы он чувствовал себя чертовски уставшим, а после происшествия на кладбище — разбитым. За столом на кухне он обнаружил Джеджуна, который мрачно сверлил взглядом пол под своими ногами.
— Что-то… случилось? — Джунсу не хотелось знать ответа.
— Ючон… он пришел пьяным. Мы поругались… — только сейчас Джунсу увидел, что на шее у Дже видны красные пятна.
— Су… я... я не смог… — Дже осторожно коснулся своего горла. — Я не справился…
Джунсу положил сумку на пол и присел на корточки рядом с Дже, положив свои ладони на его колени.
— Джуни…
Дже прикрыл глаза, сжимая ладони Джунсу, будто в последний раз.
— Я сдал его в лечебницу…
Джеджун знал, что не выдержит взгляд этих глаз. Знал, что Джунсу не будет его осуждать, но и простить такого он тоже не сможет.
Дже знал, что Су любит Ючона. Он знал это. Он слышал, как ночами, стоя на коленях перед кроватью Ючона, Джунсу плакал и тихо звал его по имени. Дже до сих пор слышал это тихое, ласковое «Чунни». Это имя снилось ему в кошмарах, и он просыпался с криком, застрявшим в горле. Джеджун видел, как медленно, день за днем умирает Джунсу. И, может быть, именно поэтому Дже так отчаянно боролся за Ючона. Ючон тянул всех их за собой. Он тянул их в огромную, зияющую черную пропасть, без права вернуться и начать сначала. Джеджун ненавидел Ючона за то, что тот делал с Джунсу. Ненавидел Джунсу за то, что тот так легко поддавался. И ненавидел себя за то, что ничего не мог изменить. Джеджун ненавидел мир, который сделал их такими.
Руки Джунсу тряслись, но они не выпускали ледяных пальцев Дже, сжимая их все крепче, все отчаяние.
— Су… ты что, не слышал? — голос Дже был хриплым, будто он выкурил не одну пачку сигарет. — Я сдал его в лечебницу… я сдал твоего Чунни в лечебницу!
Джунсу приложил палец к губам Дже, и тот замер, впервые подняв на него глаза. Джунсу был похож на маленького мальчика, которому только что сказали, что его мама больше никогда, никогда не придет. В его глазах было столько пустого, отчаянного горя, что Джеджуну захотелось немедленно удавиться.
— Су… прости меня… — Дже уронил голову на колени, — прости…
Джеджун не рассчитывал на прощение, но он не мог молчать. Он не мог просто сидеть и молчать, зная, что только что разбил жизнь двум самым дорогим ему людям. Он не ждал, что его простят. Он сам себя простить не надеялся.
— Я так виноват… — это последнее, что смог прошептать Дже перед тем, как нежные руки обняли его, окутав заботливым теплом. И в какой-то момент Джеджуну показалось, что Су решил, будто тот, кто сейчас больше всего нуждается в поддержке, это сам Дже… хотя… может так оно и было… может так оно и было…
— Мы справимся. Мы обязательно справимся. Слышишь? Все у нас будет хорошо, — Джунсу горячо верил в то, что шептал сейчас Дже на ухо, сжимая его в объятьях. Верил так сильно, что Джеджун тоже начинал думать, что еще не все потеряно, что можно еще что-то сделать. Нужно что-то сделать.
— Мы справимся, — Джунсу заглянул в глаза Дже и улыбнулся. Улыбнулся так, как умел только он: решительно и неловко одновременно. Джеджун очень любил такую его улыбку и дорожил ею как самым большим сокровищем.

Ючон лежал на кровати и смотрел сквозь оконные решетки. Было уже далеко за полночь. Успокоительное нещадно сдавливало грудь, руками было невероятно трудно шевелить. Ючон медленно перевернулся на бок и уставился в стену, где едва виднелись следы от чьих-то ногтей. Прикрыв глаза, он попытался вспомнить, что произошло между ним и Джеджуном, но так и не смог. А прислушавшись к себе, не нашел ничего кроме совершенного безразличия к происходящему. В конечном итоге сдавшись, Ючон уткнулся в подушку. Он был уверен: надеяться на что-то просто глупо.

Утро следующего дня разбудило Ючона жестким тычком в бок. Недовольно заворчав, он приоткрыл один глаз. На него смотрел совсем еще молодой человек в белом халате и очках в тонкой оправе.
— Пак Ючон? — голос казался немного хрипловатым, будто простуженным.
— Ну, а если так, то что? — Ючон снова прикрыл глаза.
— Меня зовут Ким Шигён. Я ваш лечащий врач.
Ючон умудрился даже удивиться, что, как ему казалось, делать он был уже не в состоянии.
— А сколько вам лет-то?
Не сказать, что вопрос прозвучал к месту и был очень тактичным.
— Достаточно, чтобы поставить вам диагноз, господин Пак, — парировал доктор.
Ючон вскинул бровь — оказывается, парень не промах.
— Ваш друг, Ким Джеджун, сказал, что у вас затяжная депрессия. Это так?
— А что, не заметно?
Шигён тихо хмыкнул и сделал какие-то пометки в своем блокноте.
— Ответите мне на пару вопросов?
— Вы разрешения что ли спрашиваете?
Шигён приставил к кровати стул и осторожно присел рядом.
— Как вы себя чувствуете после лекарства?
Ючон осторожно пошевелил своими пальцами и поморщился.
— Затекли? — вроде как бы сочувственно поинтересовался доктор.
— Нет, замерзли, — последовал едкий ответ. — Давайте, док, разберемся с вашими вопросами побыстрее, и вы уже уйдете, хорошо?
Шигён поправил очки и обворожительно улыбнулся.

— Здравствуйте! — Джунсу лучезарно улыбнулся медсестричке в справочной. — Подскажите, пожалуйста, а как мы можем навестить нашего друга? Он поступил сюда вчера. Его имя Пак Ючон.
Джеджун стоял у дверей и мрачно оглядывался — все выглядело весьма прилично, если не считать, что это почти психушка.
— Вы ищите Пака Ючона?
Джунсу обернулся на голос.
— Совершенно верно. Именно его мы и ищем.
— Меня зовут доктор Ким. Я занимаюсь его лечением. Очень приятно, — Шигён подошел к Джунсу и поклонился.
— Ким Джунсу. И мне тоже очень приятно познакомиться, — Су поклонился в ответ.
— А Ким Джеджун не с вами, случайно? Это ведь он доставил пациента сюда, так?
— Да, это я сбагрил своего лучшего друга в психушку, — мрачность Дже просто зашкаливала.
Шигён оглядел Дже с ног до головы и приветливо улыбнулся.
— Что ж, думаю, что ваши действия были очень своевременны, господин Ким. Дело в том, что Пак Ючон страдает от сильнейшей депрессии, при которой требуется помощь профессионалов.
— Что ж, я рад, что оказался таким… своевременным, — казалось, что сейчас Дже состоит из одного только яда.
— Господин Ким, вы не могли бы пройти со мной в кабинет? — Шигён сделал приглашающий жест. — Я хотел бы кое-что уточнить.
— А как же я? — Джунсу растеряно поглядел на мужчин.
— А вы можете пока навестить своего друга, ведь вы за этим сюда пришли, так? Пожалуйста, выпишите им пропуски, — врач кивнул медсестре, и та начала быстро что-то строчить на маленьком листочке. — Господин Ким, пожалуйста, следуйте за мной, — Шигён поклонился Джунсу и зашел в лифт.
Джунсу кивнул Дже и улыбнулся, напоследок прошептав одними губами «я буду ждать тебя у Ючона, возвращайся побыстрее». Джеджун ласково улыбнулся в ответ и скрылся вместе с доктором за дверью лифта.
— Вам сюда, — девушка указала ладошкой на противоположную дверь.
— Спасибо, — Джунсу улыбнулся и нырнул в сумрак коридора.

— Пак Ючон! К вам посетитель! — огромный медбрат впустил в маленькую комнату, уставленную стульями и столами, перепуганного Джунсу.
— Привет, — Ючон улыбнулся. Вышло настолько нервно и неправдоподобно, что Джунсу сжался. — У тебя все в порядке?
— У меня? Да… конечно, да! А ты… ты как? — Джунсу закусил губу, теребя рукава свитера кончиками пальцев.
— Чего как не родной? Садись! — Ючон толкнул ему стул. Ногой.
— Спасибо, — Джунсу осторожно поставил стул рядом с Ючоном и присел на краешек. — Ючон… ты… обижен на нас? Если не хочешь, можешь не отвечать… просто… поверь… это не потому что мы хотели избавиться от тебя или что-то такое! Ни в коем случае!
— Без паники! — Ючон небрежно уронил свою ладонь на плечо Джунсу. — Ты хочешь знать, не сержусь ли я на то, что мой лучший друг сдал меня в лечебницу? А другой так и не набрался смелости что-либо сделать, вообще? Ну… как тебе сказать, — показная веселость Ючона все больше пугала. — Думаю, что сказать вам «спасибо» я пока не могу, — его смех был высоким и натянутым.
— Ючон… — пальцы Джунсу сжались на коленях. — Мы… мы…
Ючон лениво покосился на сжавшегося в комок друга. Складывалось впечатление, что он вот-вот ударит его или… Джунсу чувствовал в Ючоне огромную, почти неконтролируемую волну агрессии. И это пугало. Очень.
— Слушай… знаешь, что я хочу тебе сказать, — он вплотную прижался к Джунсу. — вали-ка ты отсюда, пока я не разбил твою милую мордашку к чертовой матери. И Джеджуну передай, чтобы его сволочной задницы здесь не появлялось. Все, проваливай, уродец!
Ючон толкнул его стул, и, чтобы не упасть, Джунсу пришлось резко подскочить. Его сердце колотилось как бешенное. Еще никогда. Никогда он не видел Ючона таким, и никогда еще Ючон не говорил ему таких слов.
Ючон криво улыбнулся и деловито указал ему на дверь. Джунсу вылетел вон, желая только одного — чтобы все это оказалось просто кошмарным сном.

— Это вполне может быть побочным эффектом, — голос доктора Кима звучал ровно, — мы колем ему лекарства.
Джунсу сидел рядом с Дже, который бережно сжимал ладонями его пальцы.
— Что еще за лекарства?
— Не волнуйтесь, это очень хорошие, проверенные препараты, — улыбку доктора Кима вполне можно было бы счесть красивой, если бы не обстоятельства.
— Отказаться от них можно?
— Если вы так поступите, то станет только хуже, поверьте мне.
Джунсу вздрогнул и поднял, наконец, глаза:
— Вы просто не видели его… он стал, стал невменяемым, неадекватным, каким-то… будто нуждается в смирительной рубашке… — голос Джунсу дрогнул, и он затих.
— Это пройдет, не переживайте. А пока я посоветую вам вот что — оставьте его ненадолго. Пусть он побудет один. Ему нужно время.
— К… как одного? — Джунсу испугано уставился на доктора. — Оставить его один на один с горем, которое три года убивает его? Вы, должно быть, шутите, да?!
Шигён терпеливо вздохнул:
— Прислушайтесь ко мне. Если вы и правда хотите ему помочь, то сделайте так, как я вам советую, хорошо?
— Нет! Так нельзя! Дже! Это же… — Джунсу обернулся в поисках поддержки.
— Хорошо, доктор Ким, мы так и поступим, — серьезность Джеджуна казалась непрошибаемой.
— … жестоко… — наконец, прошептал Джунсу, понимая всю тщетность своих попыток.
— Мы пойдем. Как только будут новости, дайте знать, хорошо? — Дже поднял Су на ноги.
— Конечно. Всего хорошего, — Шигён вежливо улыбнулся.


— Дже… это не правильно! Дже! Давай заберем Ючона отсюда. Ему здесь плохо. Дже!
— Перестань! — Джеджун развернулся лицом к Джунсу. — Что ты от меня хочешь? Я же тебе говорил, что мы не справляемся! Мы не можем помочь Ючону! Ты же видел! Все эти три года! Мы не можем ему помочь!!
— У Ючона проблемы? — тихий, мягкий голос заставил их замолчать.
На пороге лечебницы стоял высокий мужчина лет тридцати. Он был одет в темно-синий костюм, а на правой руке его виднелся след от обручального кольца.
— Юнхо! — Джунсу почти задохнулся от волнения.
— Какого черта ты тут делаешь? — голос Дже звучал сухо и жестко.
Джунсу посмотрел на Джеджуна и опустил глаза. Чон Юнхо — единственный человек, которому Дже безгранично доверял. Чон Юнхо — единственный человек, который сумел жестоко обмануть это драгоценное доверие.
— Вообще-то, я тут работаю, — Юнхо казался непробиваемой скалой. — Так что случилось с Ючоном?
— Не твоего ума дела.
— Джунсу? — у Юнхо всегда был тяжелый, испытующий взгляд, который было почти невозможно вынести. И Джунсу не выдержал:
— У Ючона тяжелая форма депрессии. Она длится вот уже три года. С момента смерти Сонми. А теперь вот… он здесь…
Юнхо перевел взгляд на Джеджуна:
— Почему ты не позвонил мне?
— А с какой стати? — огрызнулся Дже. — Чтобы ты снова послал меня? Нет уж, спасибо! Мне и одного раза хватило!
— Ты прекрасно знаешь, почему я женился, — голос Юнхо был все так же спокоен.
— Конечно! — а вот голос Дже уже начал срываться. — У нее была лейкемия. Она до смерти меня любила. А я, сволочь последняя, отшил ее, и ты заменил ей меня! Я все прекрасно помню, мистер «спаситель разбитых сердец»!
Юнхо потер переносицу:
— Она умерла. Несколько месяцев назад. И перед смертью просила, чтобы я позаботился о тебе.
Джеджун замер. Было похоже, что все язвительные слова застряли у него в горле.
— Прости… мы не знали, — тихо прошептал Джунсу.
— Она просила, чтобы никто не грустил после ее смерти, — Юнхо улыбнулся, и теперь к нежной мягкости прибавилась едва заметная, легкая горечь. Хоть он и не любил эту девушку, было видно, что ему больно говорить о ее смерти. — Пойдемте ко мне. Я хочу узнать о Ючоне поподробнее.

— Вот, значит, как, — Юнхо сидел на краю стола и внимательно смотрел на Джунсу.
— Именно так и выходит, — пальцы Джунсу вновь теребили рукава свитера.
— И ты можешь что-нибудь сделать? — Джеджун отвернулся от окна и глянул на Юнхо.
— Ну, в принципе, вы поступили опрометчиво, хотя я понимаю, что хотели как лучше…
Дже рассерженно повернулся обратно к окну.
— И какого черта только… — тихо процедил он.
Джунсу не спускал с Юнхо глаз:
— Тогда что нам теперь делать? Как нам быть?
— Забрать его домой и пригласить меня в качестве личного психолога, — Юнхо улыбнулся, глядя, как расцветает Джунсу от его слов.
— Слышишь, Дже! Дже, мы можем забрать Ючона домой! — казалось, Джунсу больше ничего в этой жизни не надо. Он выглядел невероятно счастливым.
— Джунсу, ты тогда спустись вниз, попроси, чтобы Ючону выписали пропуск, — Юнхо что-то черкнул на большом бланке, — а это отдашь там медсестре, хорошо?
— Конечно! — Джунсу пулей выскочил из кабинета.
— Он все еще любит Ючона, да? — тихо спросил Юнхо, глядя на входную дверь.
— И ты даже не представляешь, насколько сильно, — Джеджун упал в кресло, прикрыв глаза. — Он каждую ночь стоял рядом с кроватью Ючона и, гладя его по волосам, тихо шептал «Чунни, Чунни». Я думал, что сойду с ума…
Юнхо осторожно коснулся плеча Джеджуна:
— Я оставил тебя одного в самый неподходящий момент… прости меня…
— Ты прикрывал мою задницу, хотя и не должен был… так за что мне тебя прощать? Я должен быть благодарен, да? — Дже аккуратно убрал ладонь Юнхо со своего плеча. — Прости, но единственное мое желание — видеть тебя как можно реже.
Юнхо сжал ладонь и, бросив на Дже еще один долгий взгляд, вернулся к рабочему столу. Не такой встречи он ждал. И уж точно не мог себе представить, что Джеджун так просто оттолкнет его.
— Я постараюсь не попадаться тебе на глаза, — вот и все, что он смог сказать.

Ючон вернулся домой, не проведя в лечебнице и суток. К моменту, когда его выписали, действие лекарств подошло к концу и Ючон все больше начал походить на себя обычного — тихого, замкнутого, бесцветного. Джунсу не знал, стоит ли радоваться возвращению такого Ючона. Но одно его успокаивало — его Чунни снова под присмотром друзей, а теперь еще и Юнхо вызвался помочь, поэтому… поэтому Джунсу позволил себе то, о чем они все забыли на долгие три года… он разрешил себе надеяться.

Дни шли за днями. Незаметно летели часы и минуты. Юнхо приходил каждый день. Он подолгу общался с Ючоном, запираясь у него в комнате. Ни Джеджун, ни Джунсу понятия не имели, о чем они говорят. И старались не вмешиваться. Джеджун из-за Юнхо, а Джунсу из-за Ючона. В доме, некогда веселом и цельном, теперь все чаще было темно и тихо. Что-то ломалось в них день ото дня, но все они делали вид, что ничего не происходит. Будто никто из них не боялся, что они не сумеют подобрать нити прошлой жизни.

Было, наверное, около двух часов ночи, когда Джунсу внезапно ощутил какой-то непонятный ему дискомфорт. Он открыл глаза и уставился на электронные часы. Те показывали «02:15». Странно. С чего бы это ему просыпаться среди ночи? Джунсу потянулся к лампе. Неяркий свет озарил комнату, высветив сидящего на полу Ючона.
— Ючон? Что случилось? Тебе плохо? — Джунсу соскочил с кровати и бросился к Ючону.
Тот сидел неподвижно, уставившись в одну точку. Его глаза были совершенно пустыми, и от этого становилось совсем не по себе.
— Ючон? — Джунсу осторожно коснулся его плеча, заставляя обратить на себя внимание. — Что случилось? Тебе не хорошо?
— Су… Сонми… ее нет… ее никогда больше не будет… моей Сонми больше нет… — Ючон смотрел на Джунсу. С отчаянием. С потерянностью. С болью, которую не вылечит ни один психолог. — Су… как мне дальше жить?
Что надо было сделать Джунсу? Что он мог сделать для человека, которого любил до беспамятства? Что он мог, когда в любимых глазах он видел столько боли?
Джунсу упал на колени рядом с Ючоном и крепко обнял, зарываясь пальцами в его волосы. Надеясь на чудо. Надеясь на то, что боль уйдет. Надеясь, надеясь, надеясь…
— Чунни… мой Чунни… все будет хорошо… слышишь? Все будет хорошо… я обещаю тебе… обещаю…
— Ее больше нет... Су... больше нет… зачем мне жить..?
Джунсу закрыл глаза, прижимая своего Чунни к себе все сильнее и сильнее. Ючон плакал. Отчаянно плакал в объятьях Су, не пытаясь оттолкнуть, уйти. Ючон плакал — прощаясь. И Джунсу плакал вместе с ним.
Прикрыв дверь в комнату Су, Джеджун прислонился лбом к шершавой стене — ему показалось, что они сделали только хуже, и теперь Джеджун был совсем не уверен, что еще хоть когда-нибудь его друг сможет летать.

Чем можно определить длину горя? Годами? Месяцами? Часами? Для Ючона это не имело никакого значения. Он жил, лелея свою боль и отчаяние, не желая принимать окружающий мир. Время потеряло для него свою ценность. И глядя, как с каждым днем Ючон становится все более равнодушным, Джунсу потерял надежду. Ему казалось, что он потерял ее навсегда. Пока однажды в их дом не пришел тот, кто сумел все изменить.
Джеджун замер в дверях, недоверчиво разглядывая долговязого молодого парня с воробьиной стрижкой.
— Дже… если ты помнишь… это… — Юнхо запнулся, не зная, как продолжить. Он помнил, что Дже чертовски подозрителен и никогда не впустит в дом того, кто ему не нравится.
— Здравствуйте, Джеджун-ши, — молодой человек улыбнулся. — Вы помните меня?
— Конечно, помню, — мрачно хмыкнул Дже. — Из-за вас у нас возникли проблемы на похоронах. Шим Чанмин — младший брат Сонми, правильно? Она рассказывала о вас. Кажется, вы изучали психологию в Оксфорде?
— Совершенно верно. И то, что произошло на похоронах, на вашей совести, а не на моей, — парировал Чанмин. — Ну, а сейчас… сейчас я являюсь коллегой Юнхо.
Юнхо замер. Ему казалось, что сейчас сверкнет молния и у него на руках окажется чей-нибудь труп.
— И что же вас привело сюда? — похоже, Дже решил не затевать ссоры.
Юнхо перевел дух, но все же реакция Дже немного встревожила его, ведь Дже никогда не сдавался так легко. Значит ли это, что Джеджун действительно устал? Юнхо решил, что обязательно поговорит с ним, но позже.
— Дже, это я пригласил его к нам… — он осекся, видя, как ползет вверх бровь Джеджуна, — пригласил его к вам. Дело в том, что Мин… он… в общем…
— Ты очень похож на Сонми, — тихо произнес Джунсу.
Когда и как он здесь появился, никто точно ответить не мог, но, судя по бледному лицу, можно было сообразить, что он стоит тут достаточно давно, чтобы понять замысел Юнхо.
— Ты уверен, что поступаешь правильно? — голос Дже звучал нервно. Он то и дело поглядывал на Джунсу, который продолжал рассматривать Чанмина.
— Я ни в чем не уверен, но в практике есть и такие методы лечения, — ответил Юнхо, вешая пальто Чанмина.
— Как… это может помочь… — Джеджун с трудом понимал, что происходит, — как другой человек, похожий на его умершую любовь, может помочь?
— Отвлечет его, — Юнхо взял кейс, — даст возможность плавного перехода от внутреннего к внешнему. Если у нас все получится, то Ючон в скором времени снова научиться дышать. Мин, пойдем.
Джеджун недоверчиво поглядел им вслед. Он не верил, что такое возможно. Он не мог себе представить, что это сработает.
— Чанмин… — Джунсу осторожно сжал запястье Чанмина своими пальцами.
— Не волнуйтесь, Джунсу-ши, я все сделаю правильно, — мягко улыбнулся ему Чанмин.
Джунсу судорожно вздохнул и выпустил руку Мина. В отличие от Дже, он знал, что это сработает.

— Может быть, я могу чем-то помочь?
— Думаю, что в этом нет необходимости. Чанмин и Ючон прекрасно ладят. Их отношения еще хрупки, но между ними все же имеется тонкая связь.
— Звучит не очень-то обнадеживающе, — горькая усмешка в голосе.
— По крайней мере, это правда. Я не хочу обманывать тебя, — мягкая улыбка в ответ.
Джунсу стоял, прислонившись спиной к стене у приоткрытой двери, и тихонько слушал разговор Юнхо и Джеджуна. Он с трудом мог вспомнить, когда эти двое снова начали разговаривать друг с другом… может быть, это произошло, когда Ючон впервые ушел из дома не один? Джунсу вздрогнул. Наверное, он никогда не сможет забыть тот день: Ючон в светлой рубашке с маленьким крестиком на груди, который ему подарил Мин. Ючон, в глазах которого впервые за три года Дже и Су увидели что-то более осмысленное, чем тоску и равнодушие. И улыбающийся Мин рядом, накидывающий ему на плечи пальто и клятвенно обещающий, что они не вернуться поздно.
Это был первый маленький шажок Ючона в новую жизнь… Джунсу вздохнул. Первый шаг в новую жизнь… Ну так почему же он не радуется этому?! Почему, черт возьми?! Все верно… он не радуется этому потому, что Ючон совершает эти шаги без него. Без Джунсу. Который теперь стал совершенно не нужен. Джунсу прикрыл глаза — это ранило сильнее, чем он мог себе представить.

— Всем доброе утро, — на кухню, тихо шлепая смешными тапочками, вошел Ючон. Джунсу, помешивающий медленно закипающий рис, замер — сонный, потирающий заспанные глаза, в смешной пижаме, Ючон улыбался им… немножко неловко, немножко неумело, будто учился делать это заново, но он улыбался. И Джунсу показалось, что в этот самый миг земля ушла у него из-под ног. Наверное, он смог бы простоять так целую вечность, просто любуясь своим Чунни.
— Джунсу, рис!! — Дже бросился к кастрюле, отталкивая ошарашенного Джунсу подальше от плиты.
— Су, ты спалил наш обед, — Ючон осторожно сжал плечи Джунсу, ловя его в свои объятья.
— Я… я…
— Не страшно, — Ючон снова улыбнулся и чуть тише добавил: — Уверен, что Дже не оставит нас голодными.
— Не волнуйтесь! — раздалось из-за плиты — Дже уже надевал фартук. — Я все исправлю!
— Вот видишь, — Ючон разжал пальцы, указывая глазами на ворчащего Джеджуна. Но Джунсу мог смотреть только на Ючона… и еще ему показалось, что в тот момент, когда пальцы Ючона соскользнули с его плеч, ему стало невероятно холодно.

— Су!
Джунсу недовольно фыркнул — он терпеть не мог, когда ему мешали работать. А тут ему в голову пришел такой шикарный проект, и он не хотел потерять ни единой крупинки этой идеи.
— Ну, что? — он хмуро обернулся и… замер.
В дверях стоял Ючон и виновато смотрел в его сторону.
— Можно тебя отвлечь?
— К… конечно! — Джунсу почувствовал, что начинает нервничать.
— Я только хотел спросить, — Ючон мягко вошел в комнату. В его руках Джунсу увидел две толстенные книги.
— Я хотел спросить… Как ты думаешь, что лучше подарить Мину? Книгу по психологии или лучше что-нибудь художественное?
— Что подарить? — Джунсу не знал, что ответить на это. Он не мог понять, с чего это вдруг его Чунни дарит какому-то там Мину книги? Почему он должен это делать? С какой стати?!
— Спроси у меня! Джунсу все равно ни черта в этом не смыслит! — в комнату ввалился Дже.
Он внимательно поглядел на обе книги и ткнул пальцем в психологию:
— Думаю, что эта подойдет! Они с Юнхо похожи, а тому точно бы такая понравилась!
Ючон благодарно улыбнулся и, бережно обняв книгу, неслышно вышел. Дже осторожно положил свою ладонь на плечо Джунсу, но так и не смог сказать то, что хотел…
«Только не плачь, Су, ладно? Не плачь…Это еще ничего не значит…»

— Тебе не кажется, что дружба между Ючоном и Чанмином какая-то слишком дружеская? — Дже поставил перед Юнхо чашку горячего кофе.
— Что ты имеешь ввиду? — Юнхо вскинул бровь. — Это же все лишь часть лечения Ючона…
— Не уверен, — Дже сел напротив. — Ты знаешь, что Ючон делает Мину подарки? Или что бесконечно говорит о нем? А как насчет того, что они созваниваются по три раза на день? Ты знаешь? Это тоже лечение?
Юнхо непонимающе поглядел на Джеджуна. Что Дже хочет ему сказать? Что эти двое… нет! Ему и в голову не могло прийти ничего подобного. Он твердо верил, что Мин и Ючон общаются как хорошие пациент-врач, но только на более дружественном уровне.
— Юнхо, ответь мне, это нормально? — Дже закусил губу. — Нормально то, что Ючон принял предложение Мина переехать к нему?
— Переехать?! — Юнхо поперхнулся. — Мин предложил Ючону переехать к нему?!
— Да, — голос Дже был каким-то очень тихим.
— Не может быть! — Юнхо растеряно уставился в чашку. — Не может этого быть…
— Юнхо, — Джеджун поднял на него глаза, — как я скажу об этом Су?

— Ючонни, можно? — в комнату заглянул Дже.
— Конечно! — тот отложил книгу и похлопал рядом с собой.
Джеджун глубоко вздохнул и сел рядом с Ючоном. Он понятия не имел, что собирается сейчас сделать или сказать. Он не знал, как попросить Ючона не уезжать. Как объяснить ему, что Су… Джеджун ничего не знал. Он устало потер переносицу — так или иначе, а сказать надо — и решительно поднял глаза, чтобы уже через минуту замереть, глядя на мягкую улыбку Ючона и его невероятно теплый взгляд.
— Знаешь, — Ючон поднял глаза к потолку, — ты сейчас так похож на Мина. Он тоже, когда волнуется, трет переносицу… Дже, скажи, как ты думаешь, если я… если я скажу, что он мне нравится… он меня возненавидит?
— Он… тебе нравится Мин?
— Да… глупо, правда? — смех Ючона был тихим и неловким. — Я сам не заметил, как увлекся им. В начале он напоминал мне Сонми, и потому меня тянуло к нему. Но постепенно… его забота, внимательность, нежность… в какой-то момент я понял, что мне хорошо с ним не потому, что он так похож на нее, а потому что он — это он. Со своими принципами, со своей системой ценностей… Они совсем не похожи с Сонми. Ни капельки. Знаешь, Дже, Мин действительно помог мне… Я так долго не видел ничего кроме своей тупой боли… я думал, что умру, что задохнусь в этой горечи… Я не знал, как мне спастись… а потом… потом пришел Мин, и мир как будто принял меня обратно, позволив вновь глотнуть свежего воздуха. Дже, разве я мог когда-нибудь подумать, что смогу вспоминать Сонми и мое сердце не будет тоскливо ныть? Разве я мог думать, что кто-то способен мне помочь… Дже… что мне делать? Я очень боюсь его потерять… сейчас он все для меня…
Ючон ждал ответа. Он нервничал. Теребил кончики волос. Кусал губы. А Джеджун смотрел перед собой и не мог шевельнуться — он и сам бы хотел знать ответ на этот вопрос — «что мне делать?»
— Если… — Джеджун сделал глубокий вдох, — если Мин тебе так важен, то ты должен сказать ему об этом…
И в тишине услышал негромкое:
— Спасибо тебе…
— Не за что, Ючонни, — Дже отвел глаза. Теперь он знал, что Су точно будет плакать.

Входная дверь распахнулась, и на пороге возникли Мин, Юнхо и Дже. На громкий смех из комнаты выскочил перепуганный Джунсу. Он настолько отвык от смеха в их доме, что теперь каждый раз пытался удостовериться, что это не кошмарный сон.
— Су, на тебе лица нет! — смех Мина был невероятно звонким и заразительным
— Так правильно, — вклинился Ючон. Он стоял в дверях своей комнаты и с деловым видом глядел на них сквозь оправу черных очков. — Вваливаетесь тут толпой, ржете, как лошади, конечно, он испугался!
Мин подлетел к ворчавшему Ючону и крепко обнял, чтобы уже через некоторое время начать кружить по комнате, заливаясь очередной порцией смеха.
В этот момент Джунсу показалось, что мир остановился. Просто перестал существовать. Его Чунни в объятьях чужих рук. Его Чунни, смеющийся вместе с другим. Его Чунни, обнимающий в ответ. Его Чунни… такой красивый Чунни… не с ним… опять…
— Все, Ючонни! Сегодня же переезжаешь ко мне! Не хочу ждать больше ни минуты! — Мин поставил Ючона на пол. — Так что дуй собирать необходимые вещи, а остальное заберем в течение недели. Давай, давай! — Мин подтолкнул Ючона к дверям комнаты. — Ребята, я пойду, помогу ему, хорошо? — он лукаво подмигнул и скрылся в комнате вслед за Ючоном.
Джеджун переглянулся с Юнхо и перевел испуганный взгляд на Джунсу. Он искренне надеялся на чудо, которое обязательно поможет им сейчас. Вот сейчас, сейчас оно придет, и все станет внезапно очень хорошо. Вот сейчас… оно появится… через минуту… вот сейчас…
Но чудо так и не пришло… Вместо него Дже и Юнхо увидели Джунсу. Его глаза были сухими.

Ючон уехал в тот же вечер. Еще никогда ребята не видели его таким смущенным и таким счастливым. Это не могло не радовать, но, глядя на Джунсу, Дже чувствовал себя невероятно виноватым.
— Джунсу, может, сходим сегодня в тот бар, помнишь? — Дже несмело улыбнулся, стараясь выглядеть как можно более непринужденно.
— Спасибо, Дже, — в ответ последовала по-настоящему благодарная и чуть виноватая улыбка, — но я надеюсь, что ты не обидишься, если я откажусь?
Дже замотал головой и похлопал друга по плечу.
— Сходи вместе с Юнхо. Он так давно пытается найти способ сблизиться с тобой, что твои отказы становятся подозрительными. Ты действительно уже ничего к нему не чувствуешь или пытаешься сделать вид, м? — Су всегда был излишне проницательным.
— Ну, ты, блин, Зоркий Глаз, — Джеджун толкнул его в бок, — и тебе не стыдно мне такое говорить? — было так заметно, что Дже старается перевести это в шутку, что Су невольно рассердился.
— Если ты и дальше будешь упорствовать, то точно потеряешь его навсегда. Ким Джеджун, если не хочешь остаться один, будь добр, позаботься о своей заднице лично! — Су всучил ему куртку и подтолкнул в сторону Юнхо. — Иди отсюда!
Юнхо поднял глаза и едва заметно улыбнулся. Дже ничего не оставалось, как сдаться. Джунсу удовлетворенно хмыкнул. Входная дверь закрылась, и в квартире стало тихо. И только тогда, оставшись один, Джунсу, наконец, разрешил себе обречено рухнуть в кресло. Все было так правильно. Но ему не становилось от этого легче.

— Привет, — в комнату устало ввалился Юнхо, на ходу развязывая тугой узел галстука.
— Ты знаешь, который час?! — Джеджун возмущенно уставился на него.
Тот лишь виновато развел руками, мол, ну, ты же знаешь, пациенты. Дже сердито отвернулся к компьютеру.
— Что поделываешь? — Юнхо с интересом заглянул через плечо Дже.
— Ничего, — Джеджун закрыл крышку ноутбука, — ты дуй в ванну, а я пока подогрею ужин!
Юнхо благодарно улыбнулся — он знал, что Дже на самом деле добрый, просто очень хорошо это скрывает.
Дже и Юнхо совсем недавно стали жить вместе, но складывалось впечатление, что все это длится уже не один год, настолько легок и непринужденен был их быт. И Юнхо это нравилось. Вся эта простота и непосредственность. И хотя иногда Дже ворчал, что их жизнь слишком пресная, Юнхо ни за что бы не променял ее ни на какую другую.
— Дже, а все же, что ты там делал? — Юнхо закутался в махровый халат, усаживаясь на стул.
— Искал дом для Джунсу, — последовал непринужденный ответ.
Юнхо поперхнулся:
— Джунсу? Мы что, ему мешаем? Мы вроде не шумные…
— Заткнись! — в Юнхо полетело кухонное полотенце. — Су сказал, что хочет пожить отдельно некоторое время.
— Зачем?
— Ну откуда я могу знать? Я лишь хотел помочь ему с поиском дома. Я ведь знаю, что он совершенно не умеет выбирать для себя, потому решил поглядеть, что там у нас есть подходящее.
— Нашел что-нибудь? — Юнхо уже вовсю орудовал палочками.
— Пару вариантов. Один — большой дом на побережье. За городом. Другой — огромная квартира в центре.
— Наверное, там вид потрясающий, да?
— Почему?
— Ну, зная тебя… ты же обязательно выберешь что-нибудь красивое…
Дже ворчливо отвернулся, но, услышав такие слова, подумал, что завтра все-таки приготовит те самые блинчики, которые Юнхо давно просил.

— Су! Я кое-что нашел для тебя!
Джунсу скинул сумку и уставился на Джеджуна, который размахивал какими-то листочками.
— Что это?
— Я нашел тебе жилье!
— Правда?
— Да, думаю, тебе понравится!
— Ну, что ж, показывай…
Через две недели у Джунсу появилась просторная квартира на пятнадцатом этаже с потрясающим видом на Сеул.

— Слушай, ну давай встретимся, а? Мы с тобой не виделись уже месяца три, если не больше! — голос в трубке звучал очень обиженно.
— Прости, Дже, я просто очень занят на работе, — Джунсу виновато посопел для подтверждения.
— Все, я обиделся! И с тобой больше не разговариваю! — Джеджун бросил трубку.
Су потер переносицу и улыбнулся — с Дже всегда так, никогда нельзя быть в чем-то уверенным. И уже через несколько минут в квартире раздался очередной звонок.
— Да?
— Так ты придешь? — Дже все еще дулся.
— Конечно. Когда?

R&B всегда напоминало Джунсу о том, что он потерял. Может, поэтому и слушать его хотелось больше по ночам, когда весь город покрывался огнями и становилось невероятно одиноко. Он жил один в огромной квартире вот уже без малого полтора года. Он уехал в надежде позабыть и начать все заново. Он хотел разлюбить, хотел, наконец, отпустить Ючона. Он так устал за эти годы. Устал любить, устал ждать, устал надеяться и верить в возможность получить хотя бы самую малость. Его измотало это ожидание. И когда надежды уже не осталось, он решил, что пора учиться жить без Ючона. Каждое утро он открывал глаза с мыслью, что надо дышать, а потом, постепенно, он забыл, что нужно напоминать себе об этом по утрам. Именно поэтому он верил, что сможет жить дальше. Сможет… но только не такими ночами, когда становилось одиноко настолько, что хотелось бесконечно плакать, закрывшись на крыше самого высокого здания в городе. Только не сейчас. Джунсу надеялся забыть Ючона. И ему это почти удалось. Почти… пока однажды…
— Су, — голос в трубке был тихим и глухим.
— Ючон?!
— Су, можно я приеду к тебе..? Мин… он ушел от меня…
— …
— Можно, Су?
— Конечно… Чунни…

hangmin, член TVXQ, снова снялся в фотосессии. 

С 23 СМ объявило, что Changmin недавно принял участие в фотосессии для журнала [W Корея]. Для этой фотосессии пригласили, 5 популярных дизайнеров - Hong Seungwan, Чун Ookchun, Так Sungyeon Ким Sukwon Хан Sunghyuk, которые разработали разные стили для ЧанМина.

Представитель от СМ сказал, что Чанмину удалось поработать всего 5 проектов. Мы надеемся, что вы сможете скоро увидеть Чанмина в его новом стиле. Интервью было проведено во время фотосессии  и Changmin будет говорил о том, что случилось с ним недавно. Фотосессия и интервью будут опубликованы в сентябрьском выпуске [W Корея]. 

Источник: [] chosunonline

DBSK показали на турецком телевидении- NR1 TV YounGO

После нескольких запросов, 4 клипа группы DBSK было показано на турецком телевидении в передаче NumberOne TV YounGO.
Думаю, фанатам, которые живут в Турции, нескончаемо повезло.










Последним Picture of You.




В конце кадра клипа Турецкой Касси удалось написать послание:




Поделились: TVXQ.ru

 
Ючон официально заявил, что хочет стать актёром. Сейчас он снимается в японском сеприале. Микки играет богатого корейца, который считает, что никогда не влюбится в какую-нибудь бедную японку, но тут появляется как раз такая девушка и...

sanghee@koreatimes.co.kr

24 августа 2010

Yunho снялся "W Кореи" и подумывает стать моделью.  
Так как тема фотосессии ориентирована на грецию, на теле Юно нарисовали татуировки в том же стиле.
 

фотосессия Yunho опубликуется в "W Корея" в сентябре. Кроме того,  27 августа, эскиз фотосессии местоположение и т.д. видео интервью будет опубликовано на главной странице. 

Источник: [ Интернет Чосон ]

Психологический тест от журнала "Non-no"




Чанмин.
Немного S (садист)





То,
что он нарисовал рот большим, указывает на его агрессивность. Когда
Чанмин перед девушкой, которая ему нравится, он освобождается от своей
сдержанности. Он – S-тип, которому нравится видеть расстроенное
симпатичное лицо девушки.(Он отчаянно защищался: "Это совершенно неверно! Это так стыдно, я с этим не согласен!")

Юно.
Немного М (мазохист)



Корона,
которую он нарисовал, может означать, что Юно подавляет свои инстинкты.
Он относится к типу М, для которого смысл отношений – это мучения в
любви.
("Я думал, что я - S-тип!! Но я могу временами соответствовать этому типу, потому что мне нравится быть лидером". (не верно))


ДжеджунS (садист)


Уши
животного, которые он нарисовал, символизируют звериную импульсивную
природу и желание укусить. Здесь видна тенденция задеть свою спутницу,
сделав её своей собственностью.
("Ах, прежде я жестоко шутил с девушками, которые мне нравились," – признался Джеджун.)

25/07/2010 Письмо от китайских фанатов: "Вы помните?"


Чон Юнхо
Ты помнишь, как на варьете шоу Чжечжун спел тебе: «Я хочу быть твоей постелью...»?
Ты помнишь Пака Ючона? Парня, который привык появляться на различных шоу с тобой, и однажды «овладевший» девушкой, которую ты любил?
Ты помнишь Кима Чжунсу? Парня, который приютил тебя у себя дома, когда ты проходил стажировку, который имел отношения с тобой ближе, чем связанные кровью братья?
Ты помнишь, как в Couple Talk Чанмин сказал, что ты являешься причиной, по которой Dong Bang Shin Ki столь успешны, как это есть сейчас?


Ким Чжечжун
Ты помнишь, когда на очередном шоу в Японии ты быстро засунул печенье Юнхо в рот, после того, как он съел настолько острую пищу, что даже тебе было трудно проглотить её?
Ты помнишь шоу с вопросами и ответами, где ты с Ючоном оба сказали, что ты был первым, кто заплакал на церемонии награждения, однако, все другие члены выбрали Чона?
Ты помнишь концерт, на котором ты прокатил Чжунсу вокруг сцены на инвалидном кресле?
Ты помнишь, когда вы только дебютировали, ты украл пижаму у Чанмина, благодаря этому ты мог казаться более дружелюбным с фанатами?


Пак Ючон
Ты помнишь 15 эпизод X-man, когда ты был стеснительным и неуклюжим, и Юнхо, который был в противоположной команде, продолжал красться, чтобы похлопать тебя по плечу?
Ты помнишь «айгу» своего хёна Чжечжуна?
Ты помнишь Кима Чжунсу, парня, который изначально невзлюбил тебя, но продолжал писать песни вместе с тобой довольно продолжительное время?
Ты помнишь Шима Чанмина, парня, который никогда не плакал столько, сколько плакал ты, но не смог сдержать слёз на церемонии награждения?


Ким Чжунсу
Ты помнишь, как Юнхо самовольно решил заменить строчки из песни на «Моё сердце заполнено Чжунсу»?
Ты помнишь, как Чжечжун сказал, что твоё сердце похоже на океан, а глаза на озеро?
Ты помнишь, как сказал: «Я хочу стать Ючоном, чтобы понять, холодный ли мой большой лоб»?
Ты помнишь, как сказал, что Чанмин ест больше, когда у него хороший аппетит, когда он болен, когда он счастлив и когда он несчастен?


Шим Чанмин
Ты помнишь, как немного согнул своё колено во время интервью так, чтобы Чон Юнхо казался более высоким?
Ты помнишь, как сказал, что подарок, который ты хочешь больше всего, это что-нибудь для скорейшего заживление ноги Чжечжуна?
Ты помнишь Пака Ючона, парня, который никогда не прекращал плакать, но сдерживался для тебя, когда плакал ты?
Ты помнишь Кима Чжунсу, хёна, который раздражал тебя днём, чтобы вы сыграли в футбол вместе?


Dong Bang Shin Ki
Вы помните?
Чон Юнхо, который сказал, что самое большое событие в его жизни - это встреча четверых других участников группы.
Ким Чжечжун, который сказал, что причина по которой ваша дружба сильнее чем чья-либо другая - это то, что вы дышите, разговариваете, едите и спите в одной и той же комнате...
Пак Ючон, который сказал, что вы будете вместе до второго альбома, двадцатого альбома, двухсотого и двухтысячного...
Ким Чжунсу, который сказал, что он уйдёт, если любой другой участник покинет их.
Шим Чанмин, который сказал, что Dong Bang Shin Ki может существовать только тогда, когда все пятеро вместе.


Кассиопея
Вы помните?
Кто тот, кто кричал: «Кассиопея, я люблю вас!» после речи на церемонии награждения?
Кто тот, кто сказал: «Кассиопея, оставайтесь с нами навсегда, даже через двадцать лет приходите и поддерживайте нас со своими детьми, это - обещание!»
Кто тот, кто сказал: «Я хочу петь, и я должен петь до тех пор, пока не умру» как раз в то время, когда его голос изменялся?
Кто тот, кто несмотря на жестокое обращение во время события подписания контракта, улыбался фанатам, благодарил их и просил не плакать.


Это - часть нашего прошлого, и никто не сможет забрать у нас эту память.
Мы не забудем, мы никогда не забудем.
Вы так долго и усердно работали, чтобы стать Dong Bang Shin Ki, которой Кассиопея может гордиться, и мы, Кассиопея, стали Вашим побуждением.
Все разделения и страдания являются временными, потому что мы надеемся, что мы воссоединимся.
Мы не сдались, потому что вы не сдаётесь тоже.
Мы продолжаем ждать и наша движущая сила - воспоминания.
Те, кто нас покинул, однажды вернутся домой, потому что они уникальны.
Те, кто ждёт, продолжат ждать, потому что в этом мире нет никого другого, настолько заслуживающего их любви.
Давайте пообещаем это друг другу: пока вы продолжаете петь, танцевать и идти за своей мечтой, мы продолжим быть вашем красным океаном.
Не забывайте о вашем обещании. Спустя двадцать лет, когда вы выпустите ваш двухтысячный альбом, мы будем вместе, навсегда и когда-либо.
До того дня, когда мы состаримся, а вы будите проводить очередной концерт, мы будем петь «Forever Love» и «Miduhyo» вместе, и поскольку мы разделяем это с вами, мы будем делать это с улыбками на наших лицах.

Обещайте нам, что вы будете жить хорошо.

~Always Keep the Faith~

Кредит: 楓愛豆包@TVXQBaidu
Перевод на англ.: dorfehh@DBSKnights
Перевод на русс.: Micky_Mouse
Бета: SayMay

Цвет летней ночи.

Автор: .вилли (она же - Уицилопочтли)

- Спасибо за покупку, приходите еще! - восклицает круглолицая девушка-кассир, и высокий хвост у нее на макушке рассыпается по плечам во время глубокого поклона. Юно едва заметно кивает и выходит из магазина, обеими руками осторожно перехватывая шуршащие пакеты. После ярких неживых ламп бутика свет уличных фонарей кажется ему медово-желтым. Воздух влажный и по-летнему вязкий, от нагретого за день асфальта поднимаются струи тепла.
Он идет по узкой улице мимо кафе и магазинов, мимо аккуратных кирпичных заборов и стен из неотесанных булыжников, и пухлые пакеты с золотистой эмблемой дорогого бутика ярко белеют в полумраке, еще больше приковывая к себе внимание. Юно идет этим маршрутом уже не первый раз, чувствуя, как его сердце сладко сжимается от счастья. Это счастье особого рода: от тишины темных улиц, от света из окон игрушечно-красивых двадцатиэтажных домов, от приятной усталости в конце дня. Счастье предвкушения заслуженной награды.
Еще улица, перекресток - светофор мигает желтым, уже совсем поздно. Скоро станет прохладно.
От бутика до отеля около двадцати минут пешего хода, но он нуждается в этих минутах, чтобы привести свои мысли в порядок, чтобы по-настоящему насладиться предвкушением.

...На этот раз он остановил свой взгляд на муслине цвета темной лазури, очаровавшим его своей царственной красотой. Продавец-консультант, привыкший не задавать вопросов, уважительно улыбнулся.
- У вас потрясающий вкус, это один из наших лучших образцов! - восклицает он, но не слишком громко, чтобы не нарушить почти мистическую атмосферу бутика с его викторианским оформлением, тусклой позолотой и зеркалами в тяжелых рамах. Юно не слушает его. Он вытягивает руку и погружает ее в складки шелковой ткани, закрыв глаза. Затем отгибает манжету рубашки, обнажая внутреннюю сторону запястья, где кожа нежная и светлая (совсем как у него), и прикладывает край отреза, оценивая. По его спине пробегает холодок. Это то, что он искал.
- Муслин привезен совсем недавно, заказан и сделан в Италии, одна из известнейших вещиц! Цвет - "Летняя ночь", от него буквально веет роскошью, - щебечет консультант, пытаясь привлечь внимание постоянного покупателя.
Юно бесцеремонно поворачивается к нему спиной окидывая взглядом тяжелые стойки, оформленные под сосну, на которых висят ткани всех сортов и оттенков: бархат и плюш, французский тюль и жоржет, настоящий арабский атлас, газовый шифон и органза, персидская парча и креп. Дороговизна и ослепительная власть в каждой складке.
Походив по галереям еще чуть-чуть - разве что для услады взора - Юно заказывает отрез нескольких метров "Летней ночи" и как дополнение - нежный палестинский газ с разводами. Буквально на выходе останавливается перед источающим аромат полтном парчи и берет еще один отрез, размашисто подписывая чек. Рука выводит подпись с небрежностью, которая присуща людям света. Автограф на долгую память - автограф за несколько сотен тысяч вон.
И вот ткань бережно свернута и спрятана в тонкой папиросной бумаге. Еще и еще, слой за слоем - и все это укладывается по пакетам, каждый с тиснением. О, и конечно же, фирменная визитка магазина - у Юно таких уже несколько.
"Приходите еще!" - ослепительные улыбки, глубокие поклоны, звяканье колокольчика у входа.
Он придет. Они это знают. Господин Придирчивый Покупатель.

Хиро вежливо распрощался с портье и наконец-то смог вдохнуть полной грудью - дверь плотно закрыта, в номере никого. Он взглянул на часы - до прихода Юно еще куча времени, так что можно потратить его на себя. Номер отеля они выбрали вместе, и с тех пор бронировали только его. Персонал выучил все требования и капризы до мелочей, начиная от цвета и материала постельного белья и заканчивая напитками. И обязательный шезлонг с пледом на балконе. Да-да, и бутылка шампанского, завернутая в листья асмантуса - эксцентричная роскошь.
Упав на неразобранную широкую кровать, Хиро прикрыл глаза. Сердце все еще колотилось - меньше всего он не любил моменты общения с персоналом гостиницы. Вышколенные, вежливые, со сдержанными улыбками - они никогда не подавали вида, что задумываются над тем, что же побуждает двух небезызвестных молодых людей с частотой примерно раз в месяц заказывать на ночь люкс с балконом, выходящим в изящный садик. Это были настоящие профессионалы, любящие свою работу, но иногда Хиро казалось, будто в уголках губ девушек мелькает едва уловимая улыбка, заставляющая его удушливо краснеть и опускать взгляд в покрытый мягким ковром пол. Но все эти неловкие моменты с лихвой окупались, когда он, наконец, оказывался по ту сторону заветной двери.
Пройдя в ванную комнату, Хиро брызнул на лицо холодной водой и принялся напускать ванну.

- Добро... - начала девушка за стойкой, но Юно уже скрылся из поля ее зрения, не удостоив взгляда. Они так знал, что "господин Ким ДжеДжон ожидает в номере". Эта фраза, неизменно выдаваемая тоном едва сдерживаемого восторга, выводила его из равновесия.
- Вот это да, а? - взбудораженно зашептала ее помощница, показывая глазами вслед молодому человеку. - Вот это страсть!
Они обменялись понимающими взглядами и, повздыхав немного, вернулись к работе.

Юно вошел в номер и поставил пакеты на ковер у кровати. Мягкие сумерки подчеркивал свет трех торшеров с золотистыми абажурами. Весь смысл - в мелочах, в деталях. Без деталей мир теряет всю свою красоту. Вышивка по шелку, неброские обои, темный сосновый шифоньер с растительным орнаментом, ваза в стиле клуазоне, квадратная кровать в уютном алькове - впечатляющие декорации. Как гарнир к главному блюду.
Из приоткрытой двери в ванную был слышен шум воды. Юно наполнил мгновенно запотевший бокал и развалился в кресле в ожидании любителя водных процедур.
Он как зритель в оперном театре.
Дверь распахивается, и глазам лидера предстет привычная, но не ставшая от этого менее обворожительной, картина: словно Венера из пены морской, в комнату входит Хиро, поблескивая капельками воды на коже. Потемневшими глазами Юно смотрит на него некоторое время, не говоря ни слова, затем улыбается.
- Я купил тебе особенный подарок, - говорит он, кивая на пакеты.
Каждый раз это что-то новое. Тяжелые браслеты из иорданского и малазийского серебра, шелк, ожерелья, настоящее розовое масло, персидские сладости с орехами... Хиро не мог бы описать, какую цель они преследуют - было ли это театральным представленем на двоих или чем-то еще - так или иначе, Юно каждый раз баловал его чудесными вещицами. ДжеДжонг чувствует себя восточным принцем из сказки, нетерпеливо шурша оберточной бумагой.
- Ах... - только и смог вымолвить он, - это... это же...
- Тебе нравится?
Хиро мгновенно оказывается у кресла, оставляя на щеке Юно легкий поцелуй. Он скидывает длинную рубашку, липнущую к влажной коже, и подхватывает струящиеся потоки муслина, кружась по комнате и заставляя легкую ткань виться вокруг. Юно со смехом ловит его и стряхивает ткань, обвивая ее по-новому, драпируя тело, будто дорогую фарфоровую статуэтку. Как он и предполагал, оттенок идеален. Юно бережно кладет творение рук своих на кровать и чуть отступает, любуясь. Теперь вокруг ног Хиро и его тонкой гибкой талии обмотаны несколько метров муслина и газа. Густая полупрозрачная материя змеится по его груди и плечам, опутывает кисти рук. И все это великолепие, разметавшееся по широкой кровати, безраздельно принадлежит ему.
Он сам теперь похож на дивную летнюю ночь.
Юно выскальзывает из одежды - теперь они оба окутаны волнами тканей. На воздушные полупрозрачные облака, делающие контуры тел размытыми, ложится драпировка персидской парчи, сковывая движения.
Хиро становится жарко, невыносимо душно, он трепещет в руках лидера, горячо дышит. Юно срывает покров за покровом, прижимаясь к нему всем телом, он чувствует ответную дрожь, ловя его дыхание своими губами. Оба уже задыхаются и изнывают, как заблудшие в пустыне путники.
Последний слой ткани взвивается в воздух, позволяя им утолить свою жажду.


- Мой мальчик, мой Принц... - шепчет Юно, обвивая талию Хиро руками и успокаивая искусанную кожу нежными поцелуями. Хиро, обессилев, разметался под ним, устало прикрыв агатовые глаза. Бледная кожа сверкает на фоне темных тканей, скулы порозовели, губы приоткрыты - он так прекрасен, что у Юно перехватывает дыхание. Он ощущает испуг от этой красоты, мистической, почти неживой.
Чувствуя себя вандалом, осквернившим римскую мраморную статую, Юно бережно снимает крепкие путы и подхватывает свое сокровище на руки. Едва не пошатнувшись от внезапной усталости, он относит Хиро в ванную, под струи теплых вод.

Уложив Хиро на кровать и запахнувшись в мягкий гостиничный халат, Юно направляется на балкон, где обычно проводит остаток ночи, встречая скорый рассвет. Он так счастлив, что хочел бы закричать, но горло уже саднит от криков. Погруженный в свои мысли, он наблюдает за цветом неба, за листями фруктовых деревьев в саду, постепенно светлеющими силуэтами построек и бассейна внизу.
Он очень красив сейчас, когда не думает о себе.
Робкие посвисты птички, притаившейся где-то недалеко, нарушены шорохом за его спиной. Юно, замерев в радостном предчувствии, ждет.
Знакомые руки обвиваются вокруг его плеч, и томный Принц целует его в затылок.
- Ты не сердишься на меня? - сипло спрашивает лидер, притягивая тонкий стан Хиро, чтобы тот сел к нему на колени. - Я был груб сегодня?
Хиро поводит плечом и лишь улыбается. Он смотрит в сад невидящим взглядом и, чувствуя тепло любимого, задремывает. Юно целует его склонившуюся голову в висок, укрывает их обоих пледом и устраивается по-удобнее.

Через час в номер неслышно входит горничная, меняет белье на кровати, собирает бесконечные ткани, ставит на изящный ореховый столик поднос с горячим чаем и желает шепотом хорошего дня. Ее глаза твердо смотрят в пол - она смущена, и лидера страшно забавляет это смущение. Он царственно улыбается и просит перенести поднос на болкон.
- Мне не дотянуться, - поясняет он.
Девушка едва не сглатывает, но берет себя в руки и ставит поднос на каменную облицовку балкона рядом с жезлонгом. Прямо перед ее носом из-под пледа выскальзывает тонкая белая кисть, обвитая тяжелыми браслетами. Девушка вспыхивает и вылетает из номера, забыв поклониться, чем смешит Юно. Хиро тоже просыпается и, прижавшись ухом к груди лидера, слушает громыхание его смеха, тихо улыбаясь своим мыслям.

Он думает о том, как любит Юно.
Как они проведут выходной, как пойдут есть фруктовое мороженое из хрустальных вазочек, какие еще его ждут подарки и как они безумно, безумно счастливы.

Балкон утопал в нежном солнечном свете, окрашивая все вокруг в дымчато-персиковые тона.

 1)фанфик про YunJae))))))))))))))))
Раннее утро всегда было самым нелюбимым временем суток. И то, что сегодня оно должно было принести в жизнь сказку, не спасало положение. Прикрывая рот ладонью и спотыкаясь на каждом шагу, Юно брел по направлению к студии, где с сегодняшнего дня начинались репетиции. Денег на автобус не было, их и на еду-то едва хватало, но даже это не останавливало от движения вперед.
- Кстати, образовалось неплохое место грузчиков в соседнем магазине. У меня все схвачено, - порхая вокруг долбонутым жаворонком, щебетал Хичоль.
В такие минуты у Юно возникало желание его стукнуть чем-нибудь тяжелым. Но мамино воспитание гласило, что хёны неприкосновенны. Как поступать с хёнами, ведущими себя, как Хичоль, мама никогда не говорила, наверное, потому, что о существовании таких парней не имела понятия.
- Сколько?
- Около сотни на двоих - на неделю должно хватить. Едаааа! - самодовольно пропел Хичоль, принимаясь пародировать походки бредущих к своим офисам трудяг, - у нас будет еда и что выпить! Жизнь прекрасна и замечательна!
Криво усмехнувшись, Юно еще шире зевнул, прикрыв по привычке рот рукой, и не заметил препятствия на порогах парка.
- Да, мам, не волнуйся, у меня правда все отлично! У меня хорошая работа, я снимаю квартиру! Работодатель меня очень любит!
- Извини, - в ответ на свои слова Юно получил только злой взгляд растрепанного мальчишки, сидевшего на порожках как раз на пути прохожих и плевать, судя по всему, хотевшего, на то, что кому-то там мешает:
- Ел? С утра я ел кимчи и овощи с рисом. А на обед приготовлю любимый суп!
Судя по отчетливо слышному рычанию желудка, мальчишка нагло врал. Зачем ему вообще было останавливаться на последней ступеньке и вслушиваться в чужой телефонный разговор - Юно не знал. Но он остановился, и выдержал приступ неуемного любопытства Хичоля, повисшего на плече и старавшегося понять, что заставило друга так резко затормозить.
- Кажется, я только что выронил ключи, - потрепав себя по карманам для достоверности, ответил на любопытный взгляд Юно, тут же получив в ответ целую лекцию о том, что с такой рассеянностью ему никогда не стать звездой.
- И это мне говорит парень, который спит с розовым медведем, - буркнул Юно, получив шанс ровно на три минуты, которые требовались хёну, чтобы картинно трагически пострадать обидой, послушать разговор в тишине.
- Конечно, ма. Не волнуйся. Я купил себе роскошные кроссовки с зарплаты, меня тут все любят, тренировки проходят удачно и все прочат мне славное будущее, - взгляд упорно цеплялся за трещину на подошве черных кроссовок парня, и в душе рождалось что-то, чему Юно пока не знал названия. И не был уверен, что хочет с этим знакомиться.
Он только знал, что перед ним "очень хороший человек", как любила говорить мать.
- Что уставился? - выдернул его из мира мыслей паренек, рассматривая далеко не дружелюбно.
Как обманчиво может быть первое впечатление. Растерявшись от агрессии в голосе, который только что ласкал настолько ощутимо, что мурашки по коже, Юно замер на мгновение, и тут же пожалел об этом.
- А ты что уставился? - тут же вмешался Хичоль-Супермен, и Юно не осталось другого выбора, кроме как схватить хёна под руку:
- Извините, - уже утаскивая будущую звезду к выходы из парка, Юно обернулся как раз вовремя, чтобы услышать пару далеко не ласковых слов в сторону тех, которые "Ходят тут и пялятся, как будто приезжих никогда не видели".
- Ты ключи нашел? - недовольно бурчит Хичоль, только что закончивший читать нотации на животрепещущую для друга-селянина тему - в столице люди бывают разными, и не стоит тут расслабляться.
- Какие ключи? Я и не... - не сразу переключившись на эту действительность, Юно слишком поздно понял, где промахнулся.
- Ты от меня что-то скрываешь! - повиснув на плечах друга, тут же завел любимую песню Хичоль, - значит так! Раз так, то ты больше никогда не услышишь моих тайн!
- Обещаешь? - наверное, не стоило допускать, чтобы надежда так открыто звучала в голосе. Вот извиняйся теперь, и ужином корми.
 

- Голос, конечно, есть, но певцом тебе не быть, ты же сам понимаешь? - этот человек мог себе позволить быть жестоким.
Теперь, после нескольких месяцев стажировки, Юно это понимал. Понимал, как никто другой. Этот человек был Богом. И в его власти было больше сотни таких же, и лучше, кто приходил за славой.
- Зачем тебе это? Сдайся.
У него всегда был выбор. Он и правда мог уйти, вернуться к родителям. Помогать отцу и со временем завести свое дело. Жениться, забыть про танцы:
- Нет! Я буду упорно работать. Я хочу танцевать.
Ему не нравилась такая улыбка, совсем. Под ней человек ощущал себя ничтожным.
- Танцевать? Тогда зачем тебе в звезды? Ты можешь зарабатывать деньги уже сейчас.
Бекденсер. Стоило ли бороться, ради того, чтобы стать простым бекдэнсером?
- Ну как? - откуда у Хичоля столько энергии, когда сам Юно уже сумел в полной мере ощутить себя отжатым в соковыжималке фруктом. - Мне сказали, что я делаю хорошие успехи. Возможно, скоро смогу дебютировать. Правда, с сольником обломали. Рожей не вышел, кожей бледен, талантов маловато. Это у меня-то, представь? Ну ничего, дайте дебютировать - весь этот их прогнивший мирок на уши поставлю! Эй, ты чего? Юно?
- Я дойду пешком - надо одно дело сделать. Ты езжай без меня.
- Эй, стой!
- Я сказал, что мне нужно сделать дело, Хичоль! Одному.
Потом снова придется извиняться. Но переживать собственный провал в компании этой безумной птички-пересмешника? Он все равно засмеет. И прочитает лекцию о низких полетах. Потом... Когда-нибудь. Когда Юно сам себя убедит, что для него это только первая ступень к славе.
- Ма, я правда в порядке, - кажется, это какой-то рок или карма - постоянно натыкаться на этого мальчишку.
На нем фартук и униформа кафе, мимо которого проходил каждый день Юно все эти несколько месяцев. Мальчик на побегушках - откуда у него силы успокаивать семью? И как такой человек может быть настолько нелюдимым и отталкивающим?
- Ма, послушай, не надо обо мне волноваться! Лучше позаботься о сестрах. Разве не ты говорила, что я весь в отца? Я добьюсь успеха - это все говорят?
- Джеджун, немедленно выкинь этот проклятый мусор, бездельник! - доносится приглушенный пренебрежительный вой из кухни.
Мальчишка дергается, оглядывается и окатывает тем же самым взглядом, от которого мороз по коже, попавшегося на пути Юно:
- Мам, мне пора на тренировку. Все я вас люблю! Поцелуй от меня сестер! И не вздумай приезжать - я правда в порядке. А тебе бы сперва подлечиться. Целую, мам, мне пора, - он вешает трубку и исчезает в темных недрах кафе.
А Юно еще пять или десять минут стоит, прислонившись к стене и вглядываясь в проезжающие мимо авто. Он мог бы быть на месте этого парня сейчас. Сколько их таких, мальчишек из маленьких селений, приехавших покорять столицу? Да, не звезда - всего лишь бекденсер. Но он выйдет на сцену. Он будет получать деньги, занимаясь любимым делом. Разве это не Божий дар? И у него будут деньги на уроки вокала.
 

Дана несомненно талантлива. И что бы ни говорил Хичоль, Юно со временем понравилось его положение. Многие мальчишки даже мечтать не смели попасть туда, куда открылись двери ему. Сам Хичоль еще ни разу не вышел на сцену и его только кормили завтраками. А Юно уже привык к свету софит и овациям публики. Путь они и были ворованными - это божественный голос певицы срывал их для всех, кто ее оттенял. Но он был на одну ступеньку выше многих, кто пришел почти в одно время с ним и еще не успел дебютировать. Да и на такие закрытые вечеринки далеко не всех пускали:
- Эй, чего такой кислый? - щедро плеснув в собственный стакан сока, Юно улыбнулся певице:
- Вспомнил стажировку.
- Ребята говорили, что ты хотел петь? Тогда что тратишь время?
Она иногда бывала слишком прямолинейной. Но в ее положении это было уже возможным.
- У меня нет таланта!
- Талант в нашем деле не главное, - усмехнувшись, подошедший в середине разговора к ним Чон Чжин легко поцеловал певицу в щеку и устроился в кресле напротив - ВИП отделение зала позволяло вести диалоги даже тогда, когда басы глушили всех там, внизу. - Думаешь, мы тут все такие же талантливые вокалисты? Ты классно танцуешь, у тебя есть шарм. Работай! Вот что ты сделал, чтобы проявить себя? Давай, спой!
- Точно! Спой, ты же этого хотел, - поддержала его Дана.
- Спой! Спой! - поддержали уже достаточно согретые спиртным коллеги бекдэнсеры.
- А вот и спою, - зря он пил.
 

- Он будет читать у меня реп! Именно он, на меньшее я не согласна, - разговаривать с ЭТИМ человеком так?
Юно тут же захотелось вжаться в стену и раствориться. Это же правая рука САМОГО.
- Ты много себе позволяешь. Это не тебе решать. Мы найдем парня, который будет...
- Хочет? - когда успел подойти САМ? - Дана, ты же понимаешь, что одними длинными ногами публику не удержишь. Если он облажается, ты вылетишь из чатов и твоя популярность уйдет в нуль. А мы не держим тех, кто не приносит денег. Так что, ты ставишь на него?
- Да, - звезда - как пить дать.
- Отлично. На следующей неделе он выступает с тобой. Это будет любопытно. Подберите для Чона Юно костюм.
 

...
 

- Не переживай, - общение с ним придавало сил всегда. В такие минуты Юно понимал силу групп. И понимал, почему Шинхва была звездами, - Он умный мужик. Я когда-то был таким же. Если бы он не видел в тебе звезду, слова Даны не имели бы ни малейшего значения. Да и в подтанцовку могли найти кого попрофессиональней - тебе еще учиться и учиться не тянуть одеяло на себя.
- Мальчики, мы пить пришли, или разговаривать? Кто закажет даме выпить?
Если бы у него был шанс, пожалуй, Юно позволил бы себе влюбиться в эту женщину. Но она еще слишком популярна для него.
- И старовата, так что эта женщина тебе не по зубам, - словно прочитав его мысли, тихо рассмеялся Чон Чжин, тут же получив подзатыльник.
- Хватит шептаться на ухо! Вы тут не одни.
 

Шуточки Хичоля доводили до белого каления. Успокаивало только то, что под его вопли мартовского кота спать никто в любом случае не мог - маленькая, но месть.
- Чтоб я тебя еще когда в общагу пустил, - кинувшись в репетирующего свою маленькую партию Юно подушкой, Хичоль застучал ногами по матрацу и тут же подскочил, схватив донсэна за шкирку, для чего ему пришлось слегка подпрыгнуть, - вон из дома. Читай свой отстойный реп под окнами. Я потом буду всем хвастаться, что ты моей любви добиваешься.
- Тыыыы!
Договорить Юно не успел - дверь хлопнула его по обтянутой джинсами попе. Зябко поежившись, парень был вынужден признать, что перегнул палку. Но он не мог упустить этот шанс. Значит, надо репетировать.
 

Психов, читающих реп в парке, в эту минуту не наблюдалось. Зато шуточки у судьбы были предсказуемыми и уже не смешными.
- И что пялишься? - мальчишка на побегушках из того самого кафе сидел там же, где и в их первую встречу. На нижней ступеньке. Зажатый в руке хот-дог чуть не вывалился из пальцев Юно. Он и не подозревал за собой, что стесняется петь при незнакомых.
- А ты что тут сидишь?
- А это законом запрещено? Воздухом дышу.
Усевшись на верхней ступеньке, Юно без зазрения совести вгрызся в хот-дог под урчание в животе незнакомого знакомого:
- Не запрещено. Будешь половину?
- Я похож на голодающего? - огрызнулся парень и надменно вскинул подбородок.
- Если честно, то да.
- Засунь свою честность куда подальше. В подачках не нуждаюсь.
Усмехнувшись, Юно все-таки отломил половину от жутко вредной пищи и протянул руку вперед, предлагая угощаться:
- Это не подачка. Я завтра дебютирую. Хочу отметить хоть этим, раз другого ничего нет.
- Тогда запомни - когда дебютирую я - с меня тоже угощение. Ким Джеджун, - приняв из рук половину булки с сосиской, парень улыбнулся.
В тусклом свете фонарей и таинственных тенях от деревьев он казался растрепанным черным котенком. Именно, у Юно всегда была слабость к кошачьим. Наверное, поэтому его так и зацепил этот парень. И они оба были похожи - они начинали совсем одинокими в большой и страшной столице.
- Ты в какой компании стажируешься?
- Еще не в какой, - уминая угощение, коротко ответил новый знакомый, - только записался на прослушивание. Теперь не могу уснуть - страшно.
- Куда?
- СМ. Я же обещал матери, что стану лучшим. Значит...
- Будем коллегами, - тихо рассмеялся Юно, - и отвертеться от того, чтобы накормить меня полноценным ужином после дебюта тебе не удастся. Да, Чон Юно.
- У тебя смешной акцент.
- Заткнись, - мало ему одного Хичоля, - кто бы говорил, ты вообще шепелявишь.
- Это особенность произношения! Ясно? У меня нет проблем с дикцией.
- А у меня нет акцента.
- А то я не слышу.
- Себя послушай, будущая звезда.
...
 

- Удачного тебе дебюта, Чон Юно.
- До встречи в коридорах СМ, Ким Джеджун-хён.
- Дже.
- Угу.
 

Месяц, два, три? Они пролетели так, что кроме тумана вспомнить было нечего. Яркие вспышки фотоаппаратов, первый прочтенный со сцены реп, крепкие объятия, восторженные слова, спиртное, хоть ему еще и рано, но сегодня можно. Какой-то бар, пожелания удачи. Комната Хичоля, кровать. Следующий день, перетекающий в ночь, неделю. Все завертелось с такой скоростью, о которой он не мог, не смел мечтать. Съемки клипа, какие-то вечеринки, первые нормальные деньги и первый уважительный взгляд. Первые поклонники, первые автографы.
- Ну привет, звезда.
С Хичолем удавалось увидеться все реже и реже.
- Привет, - медленно сползая по стенке, слабо улыбнулся Юно.
Теперь он не жалел сил на тренировки. У него была цель, и она была так близка. Казалось, только протяни руку, и ты ухватишь звезды пальцами. Они все ближе, и ближе.
- Тебе хорошую новость, плохую, или очень плохую? - плюхнувшись рядом, тут же затараторил хён.
- Мне бы воды.
- Пойди и купи, - добро пожелал Хичоль, закидывая ногу на ногу и тут же продолжая речь, не надеясь на то, что этот деревенский парень примет решение и выберет, с какой новости начать, - Значит так. Нас тут САМ ждет. Но слухи уже ходят вовсю. Похоже, тебя признали годным быть певцом. Это хорошая новость. Петь ты будешь в группе - это очень плохая новость.
Хичоль замолчал, жадно глотая воду из своей бутылки. А Юно терпеливо ждал продолжения. Но хён умел тянуть время:
- А плохая-то какая?
- Мы в одной группе, чувак! Так что теперь придется тебе вернуть долг за то мороженое.
Тихо застонав, Юно счастливо улыбнулся. Он не смел и мечтать о таком. Правда, последняя новость была скорее из категории совсем плохих.
 

О планах рассказал САМ. Их группа должна называться 4 сезона. И помимо них с Хичолем там будет и котенкообразный знакомый, и Кангин. Юно не определился с тем, как относится к такому составу. Похоже, и САМ не был особенно доволен собственным выбором. Но это была еще одна ступенька, и Юно готов был карабкаться вверх по ней, как и требовал контракт. За несколько месяцев он привык к тому, что Джеджун и Хичоль друг друга на дух не переносят, что Кангин уже устал быть буфером между двумя подростками, как и он сам. Их характеры, казалось, никогда не притрутся. Юно смирился даже с тем, что когда бы он ни оказался рядом с Джеджуном, на плечах обязательно будет висеть Хичоль. Сперва он расстраивался, злился. Затем был вечер, парк и пиво, на которое теперь были деньги и которое полюбилось Хичолю.
- Отстань от Джеджуна. Нам работать вместе.
Хён усмехнулся, покачав в руках бутылку, и хитро ухмыльнулся:
- А что мне за это будет?
- Ничего, - отрезал Юно, добавив, - а если не перестанете - рано или поздно это надоест менеджеру и мы все вылетим к чертовой матери. Мы даже не дебютировали. А ты уже звездишь.
- Сам ты звездишь, - недовольно буркнул Хичоль и сделал еще один глоток, - ты мой друг. Я был первым, а он вообще неизвестно откуда вылез. Прекрати делать вид, что меня не существует, и я от него отстану. В конце-концов, не с ним ты искал работу и не с ним делил воны.
Чуть заметно улыбнувшись, Юно откинулся на скамейку:
- Тогда я уже давно должен убить Кангина. Разве тебе не интересней проводить время с ним? Я же просто нудный деревенский парень с чудным акцентом.
- Ты мой нудный деревенский парень со странным акцентом! - обвинительно ткнув пальцем в грудь друга, прошипел Хичоль, - Но так и быть. Ты немного, совсем чуть-чуть... Прав. Мне просто страшно. Все слишком быстро меняется.
 

Он не успел привыкнуть к тому, что группа почти стала похожей на группу, стоило Хичолю признать свой эгоизм и перестать задирать Джеджуна. Но все снова поменялось. В тот последний вечер они пили все вместе, пользуясь часами свободы, которым суждено было закончиться совсем скоро.
- Значит, вас будет пятеро по планам?
Молча кивнув, Джеджун от всей души приложился к бутылке и закашлялся. Юно уже давно забыл, что собирался прочитать ему лекцию о вреде курения. Вроде, даже все эти два года собирался.
- Мы вас численностью задавим, - тихо рассмеялся Хичоль, лениво привалившись боком к Кангину. Тот или уже заснул, или, как всегда, думал о чем-то, что им троим было понять не под силу.
- А мы талантом, - огрызнулся почти автоматически Джеджун.
- Это мы еще посмотрим, - фыркнул Хичоль и чуть слышно добавил, - хорошо еще, что хоть ты в группе. Будет кому присмотреть за нашим мистером Все теряю.
- Попросил бы, - недовольно огрызнулся Юно.
Но в душе был рад такому раскладу. Остаться снова одному на нижней ступеньке лестницы ему совсем не хотелось. Он давно понял, что держит людей в этом мире на плаву. Друзья. У кого их нет...
- Ну и проси, а то вечно приказываешь, - фыркнул Хичоль, прикончив последнюю бутылку пива и почти мгновенно вырубаясь.
- У нас же будет все хорошо, правда? - если бы хён еще не спал, Джеджун никогда не задал бы этого вопроса.
- Обязательно.
 

...
 

Их и правда пятеро. Сперва Юно пугало то, как собрали группу. Первые месяцы казалось, что они совсем несовместимы. Забитый младший, который боится лишний раз пошевелиться, так как уверен, что танцы - совсем не его. Педантично готовящий сумку каждый раз так, словно они собираются пережить ядерную войну. Ушедший в разнос Джеджун, которому запретили говорить, потому что острый язык никак не вязался с образом, который ему предстояло играть. Джеджун - вечно в ссоре со своей девушкой. Джеджун - вечно пьющий без спросу и гоняющий на машине. Ючон, у которого, о ужас младшего и Джунсу, уже был сексуальный опыт. Воспитанник Америки, тоскующий по брату. И Джунсу, выросший в такой семье, что ему никогда не понять простых нравов остальных. Команда, которой никогда не стать командой. И которой нужно научиться быть группой вопреки всему. И он - лидер.
Каждый день, изо дня в день, он взбирался по ступеням, но звезды не приближались.
Даже после дебюта казалось, что все может рухнуть в один день.
 

- Я же обещал, - молча улыбаясь и отмахнувшись от удивленных королевским ужином младших, лидер снова и снова вспоминал ту ночь и тот парк. И один хот-дог на двоих.
- Я явно выиграл в этой сделке, - Джеджун умеет улыбаться.
Как редко им доводится видеть его искреннюю улыбку?
 

...
Он никогда не думал, что поможет стать группой практически полный крах. Стерильные палаты, запах лекарств, бьющих в нос. Седые волосы менеджера и жадные глотки прессы. Для них уже готова кость - Джеджун повредил ногу на тренировке. Для менеджера заготовлена плеть - он все-таки попал пьяным в аварию. Для группы - смерть. Потому что такого САМ не прощает.
Недели ада, когда каждый знает, что скоро их станет четверо. Мучительное осознание, что пять минус один уже неприемлемо. Слишком тихий Ючон, который может уйти следующим, потому что не умеет быть тем, что от него ждут.
- Я тоже уйду! Если Вы уберете Джеджуна, я тоже уйду! - этих слов Юно мог ждать от кого угодно. Только не от Джунсу, который знал, куда пришел, и всегда говорил, что добьется славы, даже если будет один.
- Рекомендую помолчать, - шипит на него менеджер.
- СМ не прощает ошибок, рекомендую запомнить раз и навсегда. У вас год, чтобы добиться славы и стать хотя бы второй Шинхвой, иначе...
 

Наверное, САМ не раз пожалел, что поддался на прессинг фанаток. Что затеял эту опасную игру и позволил остаться всем пятерым. Группа давно перестала быть группой и стала семьей, которой все под силу, когда старательно выстроенная лестница снова пошатнулась, скидывая их вниз. Джеджун не позволил видеть своих эмоций даже им. Но с каких-то пор Юно научился понимать больше, чем стоило бы. Он не мог понять - каково это, когда тебя пытаются лишить главного - семьи. Это было последним оплотом, который не давал утонуть. И теперь у Джеджуна, попавшего в немилость и удерживаемого против желаний САМОГО, не было даже этого. Наверное, тогда появилась привычка ходить за ним по пятам. И тогда же появилось ощущение, что в любой момент этот человек может уйти из твоей жизни, а ты не готов.
Им редко удавалось куда-то уйти без охраны. Но в этот вечер Юно готов был пойти вопреки всему на риск. Джеджун был там, где лидер ожидал его найти. Он сидел на нижней ступени лестницы, сжимая в руке хот-дог. На ногах красовались старенькие, так и не выброшенные кроссовки с трещиной на подошве.
- Я отвратителен, - они сидели уже полчаса и Юно успел продрогнуть, но упорно ждал, пока Джеджун заговорит первым.
- Почему?
- Я настолько отвратителен, что даже родная мать меня выбросила. Меня держат в группе только потому, что вы так захотели и фанаты. У меня нет ничего, кроме внешности. Я даже петь толком не могу из-за чертового дефекта речи.
- Это не дефект речи. Это особенность произношения, забыл?
- Не издевайся.
Спустившись на самую нижнюю ступень, Юно прижал к себе одногруппника, не давая ему вырваться. Джеджун никогда не плакал. Он и сейчас смотрел на мир потерянным, ненавидящим взглядом.
- У тебя есть люди, которым ты нужен. Разве твоя мама, твоя настоящая мама, не переживала за тебя все это время? Разве не ей ты заливал про ужины и обеды. Разве нас заставлял кто-то заступаться за тебя? У тебя есть семья, Дже. У тебя целых две семьи. Твоя мама с папой и сестрами. И мы. Разве этого мало?
- Это доказывает только, что у вас всех отвратительный вкус, - если Джеджун начал язвить, значит, он приходит в норму.
Юно не мог бы сказать, сколько времени прошло, пока он держал в объятиях прижавшегося к нему Джеджуна. И о чем думал одногруппник. И о чем думал он сам. Иногда бывают минуты, когда слова неважны. Когда все можно передать только языком жеста.
- Извини, я снова забыл, что ты не любишь чужих прикосновений.
- Ты не чужой, расслабься.
- Я соглашусь.
- Мммм?
- Мне не трудно. Она хочет денег и славы - она их получит. Ради Вас и ради мамы - я сделаю вид, что я принял ее. Что она моя мать.
Юно в ответ только улыбается, прижимая к себе покрепче самого сильного из них. Который слишком хрупок из-за того, что не умеет быть слабым.
 

...
 

Они все знали, что когда-то это должно было случиться. Так что первые печатные вещи про официально придуманные пейринги восприняли, как еще одну ступень и признание славы. Но понимали это только они и те, кто уже прошел через это.
- О, твой любимый педик. Эй, девка, я тебе приволок бабские красные трусы, ты ж их любишь. Примеришь сразу, или когда отправишься в койку к лидеру?
Ты почти неосознанно сжимаешь крепче руку Джеджуна, но он только улыбается. Одному богу известно, сколько сил требуется, чтобы эта улыбка не исчезала.
- Возьми себе и любуйся, - совершенно неожиданно для всех огрызается правильный мальчик Чанмин, - тебе же такое никогда на женщине не увидеть. И вообще, завидовать нехорошо. Мама должна была в детстве научить.
Это стаф, он никогда не полезет в драку. Никто из вас больше не увидит этой рожи. Только Джеджун проведет всю ночь на болконе, выкуривая одну сигарету за другой. А Ючон будет всю ночь терзать фортепиано, пытаясь слить переизбыток эмоций.
- Откуда ты этого набрался? - достаточно тихо шепчет явно шокированный выходкой младшего Ючон.
Но повисшая в гримерке тишина его подводит, и слышат все.
- Я твои фильмы посмотрел. Вкус у тебя отвратительный.
Напряжение растворяется, словно его и не было. Шутки Джунсу не смешны никому, зато само их наличие - очень даже. Это их семья. Но Юно выпускает руку Джеджуна только перед самым выходом на сцену. Потому что так больше уверенности, что он вдруг не исчезнет.

 

...
 

Юно сам не мог бы сказать, когда осознал, что чувства давно вышли за рамки дружеской зависимости. Может, тогда, когда Джеджун ухаживал за ним, пока он был травмирован. Или когда в очередной раз Джеджун пел о любви на сцене и голос снова и снова заставлял какие-то струнки в душе дрожать от накатывающей нежности. Или в те дни, когда Джеджун, выросший со всеми, предпочитал проводить время с друзьями, оставляя его одного. Или в долгие часы каникул, которые все проводили с семьями. Но факт от этого не менялся. Первым его раскусил Хичоль. И, конечно, это был очередной провал. Розовые рубашки, мелкие поцелуйчики и многозначительные взгляды, когда Джеджун рядом. Юно снова и снова хотел придушить старого друга. Но это не помогло бы. Хичоль относился к тому разряду людей, которым смерть - не помеха. Он являлся бы гламурным призраком и трахал его ментально до конца его дней, задевая при любом удобном случае Джеджуна.
- Милый, ты все еще любишь, когда тебя гладят по коленке? - устроившись напротив Джеджуна в кафе, Хичоль вцепился мертвой хваткой в ногу Юно так, что у того чуть искры из глаз не посыпались.
- Хён, веди себя уже пристойно, пока нас отсюда не выгнали, - вновь и вновь пытался вразумить приятеля Юно, по одному отцепляя от себя пальцы.
Но миссия была невыполнимой.
- Нет, он больше любит, когда его обнимают за шею, - прошипел Джеджун, поднимаясь и направляясь к выходу, - Юно, передай нашему общему другу, что розовый давно вышел из моды.
- Зато Юно любит этот цвет, ради того, чтобы его порадовать, плевал я на моду, - ехидно ввернул Хичоль, обняв лидера за шею и тут же получая по рукам. Но ушедший Джеджун этого уже не видел.
- Хватит уже издеваться, хён, - почти умоляюще попросил Юно, расстроенно рассматривая опустевшее кресло, которое еще пару мгновений назад занимал Джеджун.
- И не подумаю. Вы такие смешные, честное слово, - ловко перескочив через стул, Хичоль развалился на кресле Дже, тут же теряя любой интерес к Юно, - слушай, тут такое дело. Мне надо придумать, что подарить Кангину. Ты ж у нас мачо - вот что б тебе приятно было получить в подарок?
- Твою голову на блюде с золотой каемкой, - прошипел Юно, роняя собственную голову на скрещенные на столе руки.
- Не выйдет, - щелкнув пальцами, совершенно спокойно сообщил Хичоль, - золотые каемочки нынче не в моде. И посуду мужикам не дарят. Ммм, может, паркер? Или часы?
- Может, билет в один конец до Северного Полюса на одного? Он оценит.
- А что! Это мысль!
 

...
В первый раз Юно задумался о том, что чувства могут быть взаимны, на следующий день. Вся домашняя одежда Джеджуна пестрила розовым. Но впереди ждала Япония, и группа слишком долго и мучительно болезненно шла вверх по лестнице, чтобы позволить разрушить ее одним неверным вопросом. Поэтому Юно только молча улыбался.
 

...
 

Казалось, что после пяти лет на сцене и таких успехов, их лестницу не сможет разрушить уже ничто. И все тревоги остались позади. Как жаль, что только казалось. В эти дни, кажется, не спал никто. Юно не раз восхищался людьми, которые его окружали. Когда-то больше, когда-то меньше. Сейчас он был готов поклоняться Джунсу за мужество. Он улыбался, даже понимая, что тур в самом разгаре. Несмотря на боль.
- Концерт надо отменить! - решительно заявил Юно в поддержку менеджера.
- Нет! - в очередной раз почти прокричал Джунсу, - наши фанаты приехали сюда не для того, чтобы получить отказ в праве увидеть и услышать нас. Это всего лишь нога! Я могу петь! И я буду петь!
- Что вы все говорили мне, когда у меня была всего лишь спина.
- Хотел бы заметить, - оторвавшись от книги, равнодушно и умиротворенно произнес Чанмин, - нога и спина - слегка разные вещи. Это так, из курса анатомии. И позвоночник.
- Молчи, Чанмин, - оборвал его Юно, подтвердив взглядом, что не шутит. - Лучше помолчи.
- Вот еще, пусть говорит, раз он тут единственный разумный, - тут же обрадованно поддержал младшего Джунсу.
- Эээ? Запомните этот день, пожалуйста, хён признал мою гениальность, - не удержался от яда Чанмин, за что тут же получил подзатыльник от Джеджуна.
- Не задевай Джунсу. Он итак болеет.
- На всю голову и всегда, - прошипел младший, спрятавшись снова за книгой.
- Значит так! Я буду выступать.
- Нет!
- Да не кричите вы так. Раз Джунсу не против, концерт не отменяем.
- Тогда все марш спать.
Как будто кто-то послушался. И Юно понимал каждого, потому делал вид, что ничего не замечает. Не замечает Чанмина, усевшегося с книжкой у двери комнаты Джунсу и чутко вслушивающегося в доносящиеся оттуда звуки, устроившегося рядом с младшим Ючона, занявшего балкон Джеджуна, истребляющего свои сигареты и те, которые отобрал у Ючона.Сидеть третьим у двери было глупо - зная младших, они не дали бы Джунсу даже приподняться на локтях - не то, что встать. Поэтому Юно выбрал балкон, так как переживать в одиночестве не было никаких сил.
- Дать? Не выдам, - протянув пачку к лидеру, тихо предложил Джеджун.
- Только одну.
- Красивые тут ночи. Но в Сеуле звезды ближе, - протянув руку к небу, так же тихо прошептал Джеджун.
- Зато здесь мы ближе, - если бы не сказывающаяся усталость, Юно никогда не признал бы это вслух.
- Юно, что бы ты сказал, если бы узнал, что фанатки правы в отношении кого-то из нас?
- Ммм?
- Я люблю Японию, - чуть заметно улыбнувшись, перевел разговор Джеджун.
- Я знаю, - потому что здесь можно не бояться прижать к себе тех, кто близок, опасаясь пробегающего мимо фанатичного фотоаппарата на стройных ножках.
 

...
 

- Когда-нибудь я скажу тебе, что люблю тебя не как брата, - Юно слишком долго держал эти слова в себе, поэтому в первый же вечер с попойкой в первый триумф в Японии они вырвались сами по себе, стоило остаться наедине.
- Тогда я тебе отвечу, что я тебя тоже, - устроив голову на плече любимого человека, легко признался Джеджун.
Его поцелуи были вкуса табачного дыма и спиртного. Но Юно нравилось даже это.
- А до тех пор не смотри ни на кого другого, ладно?
- Это легко. У меня всегда есть лидер. А лидер - это тот, на кого нужно смотреть всегда.
 

...
 

- Я очень люблю Японию, - улыбаясь, повторяет Джеджун. - Но я хочу всегда возвращаться в Сеул. Потому что этот город подарил мне все, что я имею.
- Я знаю, - улыбается Юно, прикасаясь губами к волосам любимого человека. - Помнишь, я обещал тебе, что все будет хорошо? Все будет хорошо, потому что у нас есть куда вернуться. И звезды там правда ближе.
- Развели сопли. - Проворчал появившийся в дверях на руках у одногруппников Джунсу, - опустите меня уже, у меня есть костыль.
- И я тебе им двину, если не прекратишь геройствовать, - бережно опуская друга в плетеное кресло, пообещал Чанмин, - эй, хёны, вы уж не поймите нас не правильно. Но он грозился расправой, если мы его к вам не доставим.
- Раз уж все все равно не спят, - ввалившийся на балкон Ючон устроился у самых перил и отнял пачку с сигаретами у Джеджуна, - по пицце?
- Быть в Японии и есть пиццу? Отстой, - оборвал его Чанмин, - если уж заказывать, то лозанью!
- Не а, только корейскую кухню!
- В холодильнике есть рамен, заварите и успокойтесь. Мы вообще спим, забыли?
2)Фанфик про YunJae)))))))))))
ЮнХо вздохнул. На улице был новый солнечный день. Люди спешили на работу, мамы вели малышей в детский сад и школы… а он — он лежал на большой кровати, прикрыв глаза. В квартире было тихо, и на полу в кухне бегали солнечные зайчики. Да, начинался новый день. Новый.
В ванне слышался звук льющейся воды, и через четверть часа оттуда вышла красивая высокая девушка в его рубашке. ЮнХо вздохнул. Значит, не приснилось. Он действительно был с ней.
Девушка неторопливо продефилировала к кровати.
— Доброе утро, мистер, — она обворожительно улыбнулась. Впрочем, в ней все было обворожительно. Потому ЮнХо ее и выбрал. Красивая, успешная модель с длинными каштановыми волосами и чуть косой челкой.
ЮнХо выдавил из себя ответную улыбку. Зачем он это сделал? Зачем он привел эту красивую молодую девушку к себе? Зачем? ЮнХо прекрасно знал ответ, но так не хотел признаваться себе в этом. Он знал, что где-то там, дома, его ждет Дже… А, может, уже и не ждет… Кто знает…
 

***
 

ЮнХо вошел в их квартиру, когда стрелки часов передвинулись за полночь. В гостиной царил полумрак. Дже сидел на диване, рядом с торшером. Укутанный в плед, он пытался читать какую-то книгу. Именно пытался. ЮнХо прекрасно знал, что ДжеДжун не прочитал ни единой странички сегодня. Он ждал. Ждал, когда ЮнХо вернется. Такой беззащитный, такой родной и домашний. Как же ЮнХо скучал по нему весь этот утомительно долгий день.
Дже отложил книгу, посмотрел на него и улыбнулся. И ЮнХо подумал, что, наверное, Дже все-таки волновался за него. Иначе, почему бы у него сейчас были такие грустные глаза? ЮнХо поежился. Он не любил чувствовать себя виноватым.
— Ну, здравствуй, любимый, — ЮнХо попытался улыбнуться.
— Привет, — весело ответил Дже, моментально ободряясь. — Есть хочешь? Я уже все приготовил! Сейчас подогрею!
Не дав ЮнХо и слова вставить, он бросил книгу на диван и умчался на кухню:
— Как дела на работе? Кстати, я купил билеты. Так что мы едем к ЮЧону и ДжунСу на следующей неделе! Ты рад? Мы давно их не видели!
Голос Дже был таким взволнованным. ЮнХо закусил губу. Как же, как же он ему расскажет?
— А еще, я тут подумал, что мой день рождения мы могли бы провести вместе дома. Я тут… — Дже чуть смутился: — Свечи купил… и вино…
ЮнХо скинул пиджак и потер переносицу. День рождения ДжеДжуна будет только через три месяца. Куда он так торопиться?! ЮнХо собрался с силами и вошел в кухню, где вовсю кашеварил блондин.
— Дже…
— Кстати, я купил шикарный пирог! Представляешь, оказывается у нас, на противоположной стороне улицы, есть пекарня, а я и не знал!
— Дже!
ДжеДжун обернулся и застыл, глядя на напряженную фигуру ЮнХо.
— Что-то случилось?
— Да, нет, что ты... — ЮнХо неуверенно улыбнулся, проклиная свою трусость. Он должен сказать. Должен! — Дже, нам надо кое-что обсудить.
ДжеДжун с готовностью сел на стул. ЮнХо присел напротив.
— Понимаешь, — ЮнХо явно подбирал слова. — Тут такое дело…
Дже выжидающе смотрел на него, мягко, подбадривающе улыбаясь.
ЮнХо глубоко вздохнул. Поехали.
— В общем, дело обстоит так. Сегодня меня вызывал к себе директор. Он сказал, что у меня отличные перспективы в карьерном росте, но мне не хватает опыта. Он хочет сделать меня начальником отдела! Ты только представь! — ЮнХо взмахнул руками. — Мы сразу же сможем переехать в другую, более просторную квартиру. Ты уволишься со своей дурной работы и сможешь, наконец-то, заняться тем, чем хотел! Я смогу обеспечить нас!
Дже молчал. Приободренный фактом, что он его слушает, ЮнХо продолжил:
— Еще мы говорили о том, что в дальнейшем я вполне могу занимать и более высокие посты, но для этого… для этого мне необходимо будет уехать на два года в США.
ЮнХо выдохнул. Наконец-то, он все ему рассказал. Будто камень с души свалился. Теперь осталось только одно. ЮнХо замер, ожидая реакции ДжеДжуна.
— Два года?..
— Это ведь небольшая плата за тот успех, что нас ждет, ты так не считаешь?
Дже опустил глаза, крепко сжимая пальцами белый фартук с маленькими мишками.
— Звучит здорово…
— Правда? — ЮнХо даже чуть привстал.
— Ты умница! Я горжусь тобой! — Дже ободряюще улыбнулся. - Я знаю, что ты со всем справишься, я уверен в этом! Все будет просто отлично!
— Я… Дже, ты даже не представляешь, как я рад!
ДжеДжун улыбнулся:
— Когда ты хочешь поехать?
— Билет на послезавтра! Я так счастлив, что ты понял! Это ведь ради нашего будущего! Теперь у нас все будет просто отлично! Я уверен! — ЮнХо поднялся. - Ну, пойду переоденусь и в душ. Кстати, представляешь, сегодня один из наших уволился, когда речь зашла о поездке в Америку. У него жена и маленький ребенок, а он отказался! Уму непостижимо! Сказал, что для него нет ничего важнее семьи! Нет, ты только подумай! Как так можно?! Ведь это поездка, как раз и важна для его семьи!
ЮнХо просто сиял от радости. Он торопливо протопал в ванну, где намеревался блаженно растянуться как минимум минут на пятнадцать.
Дже так ничего ему и не сказал. Просто, когда дверь в ванную захлопнулась, он уронил голову на руки и тихо заплакал.
***
 

ЮнХо проводил девушку до дверей.
— Нам было хорошо вместе, но ты же понимаешь, что мой номер телефона не всегда свободен, правда? — она кокетливо ему улыбнулась.
— Конечно. Никаких претензий. Спасибо за прекрасную ночь, — ЮнХо улыбнулся ей в ответ, как он улыбался каждой девушке, которую видел в последний раз. Сколько их было за эти два года? ЮнХо не помнил.
— Ну, тогда бывай, мистер, — девушка чмокнула его в губы и скрылась в лифте.
ЮнХо прикрыл за ней дверь и прижался лбом к прохладному металлу. Что он делает? Что с ним случилось за эти месяцы?
 

***
 

— Дже? Эй, привет, Дже! — ЮнХо почти кричал в трубку. Связь была чертовски паршивой. — Я уже приехал и обустроился. Здесь потрясающе! Все такие внимательные! А еще я познакомился с одним очень интересным парнем. Его зовут Алексей! Представляешь, он из России! И мы будем вместе ходить на языковые курсы! Здорово, правда?! А как у тебя дела? Все хорошо? Ну, и отлично! Ой, Дже, тут собрание начинается, я потом тебе еще позвоню, ладно? Люблю, целую!
Дже еще немного поддержал трубку у уха. Но там были только гудки…
 

***
 

— Слушай, ЮнХо, а давай сегодня в ночной клуб сходим? — Алексей доверительно покосился в его сторону. — Там всегда такие девочки обитают, закачаешься!
— Прости, я не могу. У меня в Корее остался любимый человек…
— Да причем здесь любовь?! Ты же мужик! Тебе нужна разрядка в обществе пары-тройки красоток! Это нормально и вовсе не измена, если ты об этом!
ЮнХо скептически поглядел на друга.
— Что, не хочешь? Ну, ладно, так уж и быть!
— Не сердись.
— Какие вопросы, — рассмеялся Алексей. — Ну, если тебе когда-нибудь понадобиться…
Юнхо только открыл рот, но Алексей не дал ему ничего сказать:
— Я же сказал, если вдруг… Ты знаешь, где меня найти, — он похлопал ЮнХо по плечу, закинул пиджак на плечо и, насвистывая какую-то веселую песенку, удалился.
ЮнХо поглядел ему вслед и поймал себя на мысли, что хотел бы пойти с ним. Дома его все равно никто не ждет… Да и нет тут у него никакого дома…
 

***
 

— ЮнХо? Привет… — голос Дже был глухим и очень тихим. — Нет, я не болею… Не волнуйся, у меня все хорошо… Все живы-здоровы… Все отлично… ЮнХо… ЮнХо, скажи, ты меня еще любишь?..
 

***
 

В этом году зима в Сеуле наступила рано. Выпал белый, пушистый снег. А с неба на землю сыпался настоящий новогодний снегопад. Тихий, домашний. В соседних домах горел свет и звучал веселый смех. На улице сверкала елка. Дже остался один в этот Новый год. ЮнХо не приехал к нему…
 

***
 

ЮнХо встретился с первой девушкой в канун Нового года. Он купил билет в Сеул. Но опоздал на самолет. Пробки. Этот Новый год он встретил в постели с другим человеком…
 

***
 

День рождения ДжеДжуна. Он с удовольствием распаковал подарок от Ючона и ДжунСу. Потом долго болтал по телефону с ЧангМином. Зажёг свечи, достал вино… и ждал. ЮнХо будет с минуты на минуту… Он обещал приехать… Он обещал…
Рассвет следующего дня застал ДжеДжуна плачущим в пустой квартире.
 

***
 

ЮнХо гордо смотрел на своих коллег. Сегодня он получил повышение. Первый из всей пятерки, что приехала из Кореи. Ему аплодировали. Вручили ключи от теперь уже ЕГО квартиры. Его хвалили. Ему пожимали руку. Предлагали работу в конкурирующих фирмах. Это был день его триумфа. Сейчас. Именно сейчас начиналась настоящая жизнь!
Вернувшись домой, ЮнХо понял, что забыл про день рождения ДжеДжуна. Он хлопнул дверью и пошёл в бар…
В тот вечер он вернулся домой совершенно пьяным под руку с какой-то непонятной девицей. Свою злость он выместил в постели…
 

***
 

Дже не звонил ЮнХо вот уже две с половиной недели, хотя обещал звонить раз в три дня. Но ЮнХо не отреагировал. Он молчал. Ни одной весточки. Ни одного слова.
Дже почти перестал спать. Он просто сидел на кухне и давился остывшим чаем… Никто не знал, что он плачет каждую ночь…
 

***
 

— Алло! ЮнХо, ты? Ах, ты сволочь последняя! Скотина такая! Ты что творишь?! — ДжунСу кричал в трубку, его трясло. Рядом стоял ЮЧон и пытался его успокоить. — Ты еще спрашиваешь, что случилось?! Урод! Какого черта ты так поступаешь с ДжеДжуном?! Чего молчишь?! Ты бы хоть… он же… черт! Какого черта ты его так мучаешь?! Какого черта происходит?! Ты… Ты…
ДжунСу больше не мог говорить. ЮЧон мягко вытащил из его рук трубку:
— ЮнХо, это ЮЧон. ЮнХо, приезжай. Ты нужен ему. Сегодня… его родители погибли в авиакатастрофе… У него больше никого не осталось, кроме тебя… ЮнХо? Алло?
ДжунСу прикрыл глаза, уткнувшись в плечо ЮЧона:
— Он бросил трубку?
— Да… Думаю, он не приедет…
— Что же нам теперь делать?
— Не знаю, Су… Не знаю…
 

***
 

ЮнХо хотел отпроситься. Пытался взять отпуск. За свой счет. Хоть на неделю. Хотя бы на два дня. Ему сказали только одно — если для вас это так важно, то увольняйтесь, ваш отпуск только через месяц.
Уволиться?! Потерять все, ради…
ЮнХо позвонил ЧангМину, и попросил приглядеть за ДжеДжуном.
А сам твердо решил, что обязательно приедет через месяц… домой… к своему Дже…
 

***
 

Они ждали его. И ЮЧон, и ДжунСу, и ЧангМин. Они надеялись, что ЮнХо все-таки приедет. Они верили, что Дже значит для него больше, чем его работа. Они верили. Дже — нет. И он оказался прав. ЮнХо так и не приехал.
Свой двадцать третий день рождения Дже праздновал в полупустом баре на последнем этаже сеульского небоскреба. После его ухода там осталась только одна чашка черного, горького кофе. Дже перестал надеяться…
 

***
 

ЮнХо затянул тугой узел галстука и поправил выбившуюся прядь волос. Сегодня ровно два года с того самого момента, как он уехал из Кореи. Сегодня. ЮнХо вздохнул. Его возвращают в родную страну на пост заместителя директора. Это такая удача. Только вот почему-то он не мог радоваться. Он возвращался домой. Он возвращался к друзьям. Возвращался к любимому. Он возвращался с успехом и триумфом. Только… есть ли, куда возвращаться?.. Он не видел Дже два года… Он не писал и не звонил ему…
ЮнХо понял, что забыл, как это — быть с кем-то. Он понял, что боится вернуться…
 

О том, что он в Сеуле, ЮнХо никому не сказал. Он снял номер в гостинице. Он работал. А вечерами гулял по знакомым до боли улочкам города. Он приходил к их с Дже дому. И просто стоял. А потом… он перестал приходить.
 

Они встретились через три месяца. В подземке. ЮнХо сделал вид, что не узнал ДжеДжуна. Он прошел мимо. А Дже не стал его останавливать. В жизни, которой живет сейчас его любимый человек, для ДжеДжуна места уже не было… Дже укутался в шарф — ну, вот и все…
 
 

Название: Потанцуй со мной, Чонсу
Автор: Ренди
Пейринг: Чонсу/Хичоль
Жанр: romance
Рейтинг: PG
От автора:
1) советую читать под GD "But I love you girl"
если что, то я залил песню сюда - www.mediafire.com/?wnlmiyqhngw
1) как всегда, все ТукЧоли для ~dark_rose_for_elven_king~))



- И долго мне еще ждать, когда ты соизволишь закончить свои «сверхсрочные дела»? – Хичоль уперся плечом в косяк.
- Еще пару минут и все, - виноватый голос лидера, мог бы растопить даже самое холодное сердце, но перед ним был Ким Хичоль, а это значит, что общие правила тут недействуют.
- Хорошо, - снисходительно улыбнулся Хи, - я подожду тебя 1,5 минуты, так уж и быть.
Обернувшись через плечо, Чонсу улыбнулся, глядя, как Хичоль деловито уселся в кресло. Несколько секунд прошли в полном молчании: Чонсу усиленно кликал мышкой и что-то выписывал в небольшой кожаный блокнот, а Хичоль лениво смотрел в окно. Неяркий свет в пустой студии, неоновые огни мегаполиса за окном, и тихий блюз, играющий в плеере – из-за всего этого хотелось совершить какую-нибудь невероятную глупость. Просто потому, что очень одиноко ночами в своей постели. Просто потому, что некому принести полотенце в душ, которое он постоянно забывал. Просто потому, что Хичоль слишком долго был один и ему чертовски все это надоело. Он обвел взглядом полутемную комнату. Лидер сидел к нему спиной. Неизменно закатанные рукава белой рубашки, черный пиджак, аккуратно накинутый на плечи, изящные пальцы, унизанные серебряными кольцами - сейчас он казался настолько нереальным, что Хичолю ничего не оставалось, как только тихо вымолвить:
- Давай потанцуем…
- Что? – голос лидера был тихим и мягким.
- Потанцуем… давай потанцуем…
Чонсу удивленно обернулся. На его губах была светлая, нежная улыбка, чуть тронутая удивленным непониманием. На его шее Хичоль увидел маленький крестик.
«Какой же ты красивый, черт тебя возьми, Пак Чонсу»
Хичоль медленно поднялся и подошел к лидеру. Они не сводили друг с друга глаз. Их взгляды были такими похожими и такими разными, что понять происходящее было почти невозможно.
- Идем… - Хичоль протянул Чонсу руку и помог ему подняться.
Пиджак оказался на полу вместе с блокнотом и ручкой.
- У нас же нет музыки, - Чонсу смущенно улыбнулся, осторожно поглядывая на Хи.
- А это тогда что? – Хичоль мягко заправил прядь светлых волос лидера за ухо и надел ему наушник.
- GD?
Хичоль лишь многозначительно ухмыльнулся, едва заметно закусывая губу. Чонсу на минутку прикрыл глаза:
- Мне нравится…
- Давай потанцуем, лидер-ши…- прошептал Хичоль, осторожно скользя ладонями по плечам лидера, чтобы уже через секунду зарыться пальцами в его волосы.
- Ты же всегда называл меня по имени, - Чонсу тихо рассмеялся и его руки аккуратно легли на талию Хичоля. Тот лишь лукаво улыбнулся, замирая в миллиметре от губ лидера:
- Тогда… потанцуй со мной, Чонсу…

Название: Show must go on
Автор: Ренди
Пейринг: намек, такой нааааамек на Чонсу/Хичоль
Жанр: romance, angst
Рейтинг: PG
От автора: можно нести смирительную рубашку)



Чтобы ни произошло,
Во всем виновата случайность
Queen


Этот вечер обещал слишком много, чтобы быть просто обычной вечеринкой. В пентхаусе самой дорогой гостиницы города собрался весь свет музыкальной элиты. Продюсеры, певцы, менеджеры, главы богатейших корпораций и так до бесконечности. Титулованные, привилегированные особы, которым казалось, что они знают о музыке куда больше, чем все остальные. Распространенная ошибка, но кому, какое до этого дело? Почему? Все просто. Потому что они – инвесторы. Они – деньги. А деньги всегда нужны. И чем больше, тем лучше.
- О, да, я слышал эту композицию, она весьма недурна, - высокий, худощавый мужчина в дорогом костюме, самодовольно улыбнулся.
Его окружение дружно закивало головами, расточительно раздаривая комплементы и восхищения.
- Он похож на индюка, - раздался тихий шепот за спиной у Чонсу, - если я начну смеяться в голос, пни меня.
Лидер обернулся. Хичоль стоял, прислонившись к окну, и высокомерно оглядывая толпу:
- Мне кажется, что здесь чем-то попахивает, что думаешь?
Чонсу мягко улыбнулся:
- Что ты как всегда не сдержан на язык.
- А тебе твой галстук не жмет, нет?
Улыбка Чонсу стала шире.
- Ну, вот видишь, - Хичоль деловито вздернул бровь, - я всегда прав. Поэтому, - он оттолкнулся от окна и почти вплотную подошел к лидеру, - даже не надейся, что я оставлю тебя одного на растерзание этому стаду идиотов. Пусть ты будешь хоть трижды лидер, но ты совсем не умеешь хитрить.
- Если ты не отойдешь от меня хотя бы на шаг, завтра газеты будут пестрить заголовками из серии «Садом и Гоморра в корейском шоу-бизнесе», и догадайся, кто будет главным героем в этой истории?
- Только не ты, - губы Хичоля изогнула кривая усмешка, - ты не подходишь на роль соблазнителя.
- Ты вот только что меня жестоко обидел, - тихо рассмеялся Чонсу.
- Прости, но тебе бы я не доверил ни одну девушку в мире. Ты ведь будешь смотреть на нее, как на новый холодильник, ожидая, когда же тебе принесут инструкцию по эксплуатации.
- Я тоже тебя очень люблю, - и снова смех.
Хичоль показал ему кончик языка и направился в сторону бара. Чонсу обречено вздохнул – Ким Хичоль был, есть и будет Кимом Хичолем, его самым близким другом и самой большой головной болью.
- Хенним, Хичоль-хен снова приставал к тебе, да? – Минхо возник внезапно, впрочем, как делал это всегда.
- Хичоль просто не любит подобные вечеринки, - Чонсу поглядел на часы, - а учитывая, что он тут уже пару часов, то я поражаюсь, как он еще не устроил какое-нибудь шоу.
- Если кто-то будет тебе надоедать, ты ведь мне расскажешь, правда? – он казался таким серьезным, что Чонсу невольно улыбнулся.
- Не волнуйся, когда что-то произойдет, ты первым об этом узнаешь, - он хотел сказать что-то еще, но, заметив, что менеджер машет ему рукой, похлопал Минхо по плечу, - я сейчас вернусь.
Минхо потер плечо, где только что лежала рука его хеннима, и поглядел ему вслед.
- Что, клеишься к старшим? – Хекдже поправил свою бабочку и протянул Минхо бокал с шампанским, - к лидеру лучше не подходить на таких вечеринках, все равно поговорить не получится.
- Почему? – Минхо рассеяно смотрел, как Чонсу здоровается с каким-то пожилым европейцем.
- Потому что он всегда нужен там, - Хекдже махнул рукой в сторону инвесторов. – Он улыбается. Вежливо поддакивает, когда это требуется. Тактично избегает разных неудобных вопросов, когда кто-то оказывается излишне любопытным. Он готов встречаться с ними бесконечно долго, и все это… - он немного помолчал, - все это ради нас. Иногда я думаю, что он способен на что угодно, лишь бы мы были в тепле и достатке. Это как-то пугает, что ли…
Минхо озадаченно повернулся к Хекдже. Тот был немного пьян и, наверное, оттого так откровенен.
- Хен, может тебе присесть?
- Я, пожалуй, лучше на воздух пойду, - он в очередной раз поправил свою бабочку и, пошатываясь, направился к балкону, где его перехватили не менее выпившие Донхэ и Шиндон.
Вечер плавно перетек в ночь. Вечеринка перешла в заключительную стадию. Выпивка почти закончилось. Люди почти напились. Все стало почти понятно. И липкие взгляды, которые бросали богатые мужчины на красивых женщин. И обещания в финансовой поддержке, которые никогда не будут выполнены. И даже тот тихий шепот, которым менеджер пытался объяснить лидеру СуДжу, что от него потребуется этой ночью.
Унизительное, оскорбительное, отвратительное предложение, от которого нельзя отказаться. Чонсу сделал глубокий вдох. Как такое можно было предлагать? Как такое возможно? Как… как это могло случиться с ним?! Менеджер благосклонно предоставил ему время, чтобы он мог «привести себя в порядок».
В уборной горел яркий свет, отражаясь от кафеля неровными, болезненными бликами. Чонсу смотрел на себя в зеркало. Светлая челка падала на подкрашенные глаза, расслабленный галстук открывал красивый изгиб шеи, изящные запонки, едва заметно поблескивали на белоснежной рубашке. От него пахло дорогим парфюмом и немного виски. Вечером, перед тем, как они выехали, Хичоль сказал ему, что он потрясающе выглядит и добавил, что будь лидер женщиной, то не долго бы он гулял в одиночестве.
Чонсу улыбнулся, вспомнив его лицо, и опустил глаза, вряд ли бы Хи сейчас одобрил все это.
В этот самый момент дверь с оглушительным треском распахнулась и на пороге появился Хекдже. Он все еще был немного пьян, но его взгляд был более чем осмысленным. Никогда прежде он не выглядел таким злым.
- Какого черта ты собираешься сделать такое?!?! Ты что, совсем гордость потерял?! - он схватил лидера за грудки и с силой встряхнул. – Какого ты позволяешь им так с тобой обращаться?!?!
- Хекдже, - голос Чонсу был холоден и спокоен, - отпусти меня.
В уборную влетели остальные участники группы и тут же замолчали, уставившись на них. В этой гробовой тишине было слышно лишь сбивчивое дыхание разозленного Хекдже.
- Инхек, что происходит?! – Донхэ подскочил к нему, пытаясь отодрать его от лидера.
- Отвали! – Хекдже оттолкнул Донхэ. – Наш вседобрейший лидер собирается сделать самую омерзительную вещь на земле, а ты спрашиваешь «что происходит»?!?!?
Донхэ растеряно застыл. Они все слышали эту новость. Менеджер проболтался им. Все понимали, что должно случиться, но никто не хотел мириться с этим положением вещей. Только вот… что они могли?
- Инхек-хен, перестань, - Шивон сделал шаг вперед, - я уверен, что здесь какая-то ошибка!
- Здесь нет никакой ошибки, - тихий голос Хичоля, прозвучал оглушающе в наступившей тишине.
- Как… нет? – у Сонмина задрожали кончики пальцев, и он постарался побыстрее спрятать их в карман.
- Один из самых богатых американских инвесторов, положил глаз на нашего лидера. Он обещал спонсировать нашу группу в течение долгого времени. Обещал зарубежные гастроли, в том числе и по Европе. Обещал, что группа всегда будет наплаву, пока он рядом. Но все это мы получим, только если Итук согласиться переспать с ним, - за все время пока Хичоль говорил, его голос ни разу не дрогнул.
И снова наступила тишина. Удушающая, болезненная, мерзкая… В какой-то момент Чонсу захотелось, чтобы они ничего не знали, чтобы никто не смотрел на него с таким ужасом и… отвращением? Нет, не к нему, но к ситуации, которая не оставляла им выбора. Все они прекрасно знали, что без спонсора им ни за что не организовать туры, а богатый инвестор – это дар для любой музыкальной группы. И отказаться от него нет никакой возможности.
- Я отказываюсь участвовать в этом! – Хекдже пошатнулся и чуть не упал, но заботливые руки лидера вовремя поймали его.
- Если ты пойдешь на такое, считай, что у тебя нет, и никогда не было друга, - Хекдже оттолкнул лидера и тот больно ударился о керамическую плиту умывальников. – Если только ты пойдешь на это – я никогда больше не заговорю с тобой!
Это было последнее, что сказал Хек перед тем, как дверь с оглушительным треском захлопнулась.
- Мы догоним его, - Донхэ и Шивон рванули следом за ним, заодно захватив с собой упирающегося Шиндона.
Сонмин сжал тонкие пальцы Кюхена, которые лежали у него на плечах. Макнэ был очень бледен. Хичоль поглядел на Йесона и тот едва заметно качнул головой.
- Кюхену нужно на воздух, – голос Чонуна был мягким и спокойным. – Реук, Мин, помогите мне.
Они осторожно вывели Кюхена. Йесон бросил последний взгляд на лидера, в нем читалось горькое сожаление и злость на свое собственное бессилие.
- Реук, позаботься о макнэ и Сонмине, я сейчас вернусь, - он похлопал его по плечу.
- Что ты собираешься делать? – во взгляде Мина проскользнул легкий испуг.
- Не волнуйся, хен всего лишь хочет уточнить пару вопросов, - Йесон одним движением стянул с себя галстук. – Приглядите за Кюхеном. Я скоро.
Ким Чонун очень хорошо знал, что ему надо делать, чтобы хотя бы сегодня к их лидеру никто не пришел.

В уборной было все так же тихо. Чонсу стоял, облокотившись на умывальник. Он почти не дышал и почти ничего не слышал. Перед глазами все плыло. Как глупо, думал он, как глупо было верить в то, что от него никогда такого не потребуется. Ему было страшно. Да, ему было страшно. Он знал, что после такого он вряд ли сможет снова уважать себя. Он был уверен, что ему будет противно смотреть на себя в зеркало. Скоро, очень скоро он будет ненавидеть каждую клеточку своего тела. Он почувствовал противный комок в горле и крепко зажмурился. Ему хотелось, чтобы все это оказалось лишь дурным сном. Он уже сейчас чувствовал к себе невероятное отвращение. Его руки дрогнули, и в этот самый момент он почувствовал тонкие пальцы на своих плечах. Они осторожно скользнули по спине, поднялись к широким плечам и медленно опустились к груди. Чонсу негромко выдохнул, сжимая побелевшими пальцами тонкие ладони, в тот самый момент, когда Хичоль крепко прижал его к себе. Они ничего не говорили друг другу. Они не двигались. Почти не дышали. В этой тишине не было ничего, только дрожащие пальцы лидера, только болезненное ощущение беспомощности Хичоля, только отчаянная горечь. На двоих.
- Мне пора…
Вот и все слова на прощание. Ни страстных сцен с поцелуями. Ни громогласных истерик. Ни обещаний в вечной любви. Чонсу просто разжал тонкие пальцы Хичоля. Шаг. Еще один. Не оборачиваясь. И когда дверь за лидером тихонько закрылась, Хичолю показалось, что он умер.

Стрелки часов в дорогом гостиничном номере, плавно перетекли далеко за полночь. Чонсу стоял у окна, и казалось, мало что замечал вокруг. Его пиджак и галстук без надобности валялись на стуле. А рукава, когда-то идеально выглаженной белоснежной рубашки были безнадежно помяты, закатанные почти до локтей. Его взгляд блуждал по верхушкам зданий, где уже давно погас свет. Он ждал…

Название: Невыносимо красиво
Автор: Ренди
Пейринг: Чонсу/Хичоль
Рейтинг: PG
Жанр: romance, angst
От автора: можно нести смирительную рубашку)



Хичоль сидел у входной двери. Он ждал. Долго. Не надеясь, правда, на успех, но все же. На полу было прохладно, но он упрямо не вставал, обхватив руками колени и спрятав лицо. Он ждал. Ждал, несмотря на то, что совсем не верил в возможность дождаться. А время все так же неторопливо передвигало стрелки часов, приближая приход ночи.
- Ты заболеешь, если будешь там сидеть, - тихий голос разбил вакуум, который образовался вокруг Хичоля.
Он поднял голову. На него смотрели самые красивые и самые грустные глаза в мире. Чонсу.
- Ты пришел…
- Это же мой дом, как я мог не прийти, - на уставшем лице можно было различить мягкую улыбку. – Поднимайся, я сделаю тебе чай.
Хичоль принял протянутую руку и вошел в темноту коридора. А когда щелкнул выключатель, со стен пролился мягкий золотистый свет. Хичоль действительно не был здесь очень давно, наверное, даже слишком, потому что запах уюта и тепла теперь казались ему чужими. Хотя... Здесь ничего не изменилось в тех пор, как он однажды ушел, в поисках лучшей жизни. Здесь все оставалось по-прежнему. Из-за Чонсу? Из-за этого удивительного человека, с невероятно добрым сердцем, да? Да.
В дальнем углу комнаты стоял большой стол из темного дерева, где в беспорядке валялись нотные листы, поломанные карандаши и какие-то не дочитанные книги. Рядом с ним стоял книжный шкаф – все, как и раньше. Только книг теперь было намного больше. Они уже и не помещались на полки, поэтому лежали рядом, прямо на полу. Чуть поодаль Хичоль увидел пианино. Он удивленно взглянул на Чонсу, который усиленно изучал содержимое одного из шкафчиков на кухне.
- Ты все еще играешь?
Чонсу обернулся:
- Что, прости?
- Ты все еще играешь? – Хичоль указал на пианино.
- Ах, это… ну, да… иногда, - Чонсу смущенно улыбнулся. – Чай?
- Спасибо, - Хи принял из его рук белоснежную кружку. – Я слышал, что ты написал песню, это правда?
Чонсу тихо рассмеялся, и у Хи противно заныло где-то в районе груди. Он так давно не видел его, он так давно не слышал его смеха. Он так давно не был дома…
- Можно послушать? – тихий, едва различимый шепот.
Чонсу поставил кружку на ближайший столик и подошел к ноутбуку. Хичоль сжал в руках почти остывший чай, не сводя с Чонсу глаз. Как давно это было? Как давно он хотел этой встречи? Он... он... он... Зажмурившись на секунду, Хичоль сделал глубокий вдох. Шаг. Кружка выпала из его ослабевших пальцев. Еще один. Пока Чонсу не обернулся, пока не увидел его, пока еще можно… шаг... второй... третий...
- Хичоль? – Чонсу замер, не в силах пошевелиться.
Тонкие руки, крепко сомкнулись на его груди, неаккуратно сминая дорогую рубашку хрупкими пальцами.
- Хичоль, - голос Чонсу показался ему каким-то надломленным.
- Только один раз… только один… - Хичоль развернул его к себе и посмотрел в глаза. Кончики его пальцев коснулись светлой челки. Плавно спустились вниз по щеке. Замерли на губах.
«Ты ведь не знаешь, что в этом мире нет ничего красивей тебя, правда, Чонсу?»
Хичоль просто смотрел на него, скользя пальцами по сильным плечам, по груди, затянутой в хлопок рубашки, по рукам. Он ничего не говорил, а Чонсу не двигался. Кончики пальцев коснулись шеи, а через секунду, Хи услышал тихий вздох и Чонсу прикрыл глаза. И в этот самый момент Хичолю показалось, что мир вокруг погас. Мягкий шелк светлый волос в руках, чуть запрокинутая голова, подрагивающие ресницы… его лидер был идеален – Хичоль знал это. Он был готов отдать вечность в обмен на тот самый момент, когда услышал тихий вдох, вырвавшийся из груди. Ему отчаянно хотелось бесконечно держать Чонсу в своих руках, осторожно даря ему ласки, каждый раз доказывая, насколько он уникален, насколько неповторим, насколько важен. Каждая черточка лица, каждый вздох, каждый неосторожный взгляд. Хи так хотелось, чтобы эти сильные руки были только для него, чтобы он мог прикасаться к красивым пальцам, закованным в благородный металл, чтобы… Хичоль судорожно выдохнул, не в силах остановится. Просто… просто потому, что лидер был неземным… просто потому, что лидер сейчас был здесь, рядом с ним… просто потому, что все это было невыносимо красиво…