В архаический период произошло становление полисной цивилизации в Греции. Возникла новая форма государства – полис, который обычно называют городом-государством. Граждане делились на аристократию (знать) и демос (земледельцев, ремесленников, торговцев). В зависимости от особенностей своего устройства греческие полисы делились на демократические, аристократические и олигархические. В демократических власть принадлежала демосу, в аристократических – всей знати, в олигархических – узкому кругу лиц из числа той же аристократии. В любом полисе существовали народное собрание, совет и выборные должностные лица, но в демократическом все важные вопросы решались народным собранием, в котором участвовали все граждане, тогда как в аристократическом или олигархическом оно существовало только для вида и собиралось редко, только для одобрения того, что уже было решено теми, кому принадлежала власть. Примером демократического полиса были Афины, аристократического, позднее переродившегося в олигархический – Спарта.
Первым шагом к созданию афинской демократии были реформы Солона, избранного в 594 г. до н.э. архонтом (высший орган управления в Афинах). Окончательно афинская демократия сложилась к середине V в. до н.э., когда выдающиеся политические деятели Эфиальп и Перикл усовершенствовали законы Солона, усилив позиции демоса.
Народное собрание стало верховным органом власти и получило самые широкие полномочия: принимало законы, решало вопросы о войне и мире, заключало и расторгало договоры с другими полисами, избирало должностных лиц и проверяло их работу. На собраниях, а их проводили 40 раз в год, все вопросы тщательно обсуждались, и каждый имел право высказать свою точку зрения. Не менее важным было и то, что все должностные лица избирались голосованием или по жребию и были подотчетны и сменяемы.
На протяжении всего своего существования Древняя Греция не знала единой централизованной власти. Древняя Греция была разделена на десятки небольших государств: Аттику, Лаконию, Беотию, Элиду, Эпир, Фессалию, Коринф и многие другие. Но самыми сильными из них были находившиеся в постоянном противостоянии Афины в Аттике и Спарта в Лаконии на Пелопоннесе. Междоусобные войны в итоге ослабили всю Грецию. IV в. до н.э. - это финал классической Греции, ее полисной системы, начало конца древнегреческой цивилизации в целом.

Реальным критиком относительно заблуждений в демократических рвениях в то время был Сократ, говоря с Менандром о "беспощадной тирании невежественной толпы", как крайнее "развитие" афинской демократии.

Действительно, "тирания невежественной толпы", которая подпитывается невежественными активистами, сводит на нет реальные демократические свободы. Ведь вместо охлократии должна быть культурная демократия, где народ с активистами должны быть в едином позитивном порыве, с меньшими эмоциями, но с большим умом.

В беседе с Гиппием о справедливости Сократ, отождествляя понятия «законное» и «справедливое», приходит вместе со своими собеседниками к выводу, что государственные законы — «это то, что граждане по общему согласию написали, установив, что должно делать и от чего надо воздерживаться» . Естественно, что в глазах Сократа тирания была беззаконием и несправедливостью, правлением «против воли народа и не на основании законов, а по произволу правителей». Сократ определяет плутократию (букв. «власть богатства») как форму правления, при которой выбор должностных лиц осуществляется в соответствии с имущественным цензом.
Сократ был сторонником умеренной демократии, аналогичной той, которая установилась в Афинах при Перикле. Косвенное подтверждение этому мы находим в отзывах Сократа о Перикле как выдающемся гражданине и государственном деятеле , о снискании им любви сограждан и о его славе «лучшего советника» отечества. Сдержанность, серьезность Перикла, неумение легко общаться с согражданами, непринужденно сближаться с людьми вне народного собрания и других официальных государственных учреждений менее всего свидетельствовали о нем как о «демократе» в смысле «популярности». Противник крайней демократии и анархического своеволия, Перикл правил «умеренно» он стремился сочетать принципы свободы и равенства с главенством закона и законности. Сократ отводил решающую роль не столько форме правления (за исключением тирании, которую он осуждал), сколько строгому соблюдению законов и умелому руководству государством.

И теперь в диапазоне буржуазии пока еще побеждает вовсе не эффективное эгоистичное склонение к крайностям тирании и к крайностям анархичной демократии. А полновесный закон - это уже рациональный и научный подход в делах, без всяких эгоистичных пристрастий. Совершенная демократия совмещает сознательный порядок без диктаторского давления с культурной демократической свободой без анархичной распущенности. Совместное совершенствование за счет демократических свобод позволяет совместно повышать сознательность, научно двигаясь к прогрессу, без злостного эгоизма и невежества, как в Центре, так и на местах, опираясь на развитый закон.

Сократ говорил о необходимости квалифицированного руководства государством. И это было едва ли не основным его требованием к государству и государственному правлению. Проводя аналогию между государственным деятелем и кормчим на корабле, он считал, что государством должен руководить лишь тот, кто сведущ в области управления, подобно тому, как кораблем может управлять лишь тот, кто обладает необходимыми знаниями, опытом и навыками кораблевождения.
Сократ подвергал критике практику выбора должностных лиц по жребию. Он говорил о целесообразности замены жребия голосованием. Существовавшую практику замещения многих ответственных государственных должностей, например Совета пятисот, по жребию он находил нелепой. Демократический принцип равноправия был доведен в Афинах до той крайности, когда равноправие становилось обезличенным, т. е. таким равенством, при котором якобы во имя общего блага игнорировался вопрос о пригодности данного лица для исполнения данной должности.
Уважая физический труд, Сократ придерживался убеждения, что «у людей больше нравственности» и справедливости тогда, когда они заняты «полезным трудом», а не тогда, когда ведут праздный образ жизни. Он признавал, что свобода и счастье заключаются в деятельной жизни, а не в том, чтобы только «есть и спать» и ничего не делать. Сократ, которому под угрозой смертной казни пришлось отстаивать законность и справедливость как при тирании, так и при крайней демократии, был противником той и другой форм правления. Крайняя демократия, по словам Сократа, ратуя за неограниченную свободу, подготавливает «нужду в тирании» .

По существу, народ без специалистов не решает никаких проблем, добропорядочные ученые специалисты входят в народную среду; к тому же, в народной среде при определенной борьбе выкристаллизовываются свои специалисты, опытные представители из народа показывают себя лучшими специалистами в решении новых задач.
А вот охлократия основана на меняющихся прихотях толпы, которая постоянно попадает под влияние демагогов из-за игнорирования реальных специалистов не эгоистичного толка. В том и злостная анархия, что толпа опирается на все эгоистичное, понижая планку от уже достигнутых культурных знаний и культурной практики.
В принципе, любое дело должны выполнять "специалисты", хорошо знающие дело, иначе дело будет испорчено слабо подготовленными людьми по эгоистичным понятиям, с их мало сознательным анархичным подходом.
Если в основе народовластия берется народная ноократия (под началом высокого разума), то успех будет обеспечен в целесообразном применении возможностей народа.

В СССР прямая демократия в виде Советов очень даже неплохо зарекомендовала себя, но была сведена на нет партийной элитой, которая склонилась к тоталитаризму, с попранием демократических свобод.
А лживая буржуазная демократия существовала с зарождения самой буржуазии.
"Буржуазная демократия имеет с древнегреческой демократией только то общее, что она служит формой правления господствующему классу: в те времена классу рабовладельцев-торговцев, а в новое время – классу буржуа-капиталистов. И, как в античные времена для того, чтобы простой народ не возмущался (тогда это были только свобоные люди, рабы не считались народом и даже людьми) , при буржуазной демократии свободу слова дают и ему, но у него нет богатства, необходимого хотя бы для обеспечения своей выборной компании и для защиты себя от насилия со стороны господствующего класса, и поэтому он не может «законно» прийти к власти в буржуазном государстве (как и в древнегреческой демократии), а может только избирать того толстосума, который «лучше»".

При неразвитой демократии, с одной стороны, мы имеем проявления плутократии - тот самый эгоистичный центр, с его соответствующей тиранией - Тиранию Невежественного Центра.
А с другой стороны, мы имеем проявления охлократии, когда позволителен эгоизм на местах через толерантное отношение к таким слабостям, получая в результате Тиранию Невежественной Толпы.
При таком положении, супротив произвола правителей мы имеем произвол толпы. Одно стоит против другого, и одно другого стоит.
Плутократический Центр, заигрывая с эгоистичной толпой, допускает охлократию, способствует охлократии.
Охлократическая Масса, заигрывая с эгоистичным центром, допускает плутократию, способствует плутократии.
Таким образом, эгоистично независимые хозяева-тираны, при всей своей ограниченности от возможностей сознательного народа, порождают эгоистично независимую толпу бунтарей, ограниченных от возможностей сознательного центра. Грубый центр и грубая толпа далеки от сознательной необходимости, преследуя свои узкие цели. Из-за этого в обществе нет единства. Антинародные законы не способны соблюсти единства, но способны создавать анархичную среду агрессивно недовольных. В свою очередь, агрессивные действия бунтарей вызывают реакцию властей, направленную на усиление тирании.
То есть, общество зациклено на допуске грубого зла, с последующим исправлением повторяющихся ошибок. А реальное решение проблем остается в стороне - злостный эгоизм является тормозом в новом решении давно назревших проблем. Только сознательная демократия, в виде Демократического Централизма, а не малосознательные проявления ее в виде Плутократии и Охлократии, способна производить своевременные и полновесные обновления, нужные для всего общества, с подключение развитых знаний (развитой науки) и развитых законов, при развитой власти Советов.