Откройте свой Мир!

Эмобой лежит в луже собственной крови. Обнаженное тело бьет мелкая дрожь – холодно, он почти не шевелится. Кожа мертвецки белая, словно кровь уже вся вытекла; повсюду непроглядный мрак, лишь сверху падает тусклый свет одинокой лампы. Длинные растрепанные волосы чернее пасмурной ночи, и точно пряча нечто ужасное от посторонних, часть лица закрывает рубленная косая челка. Губы слегка подкрашены помадой телесного цвета, а выразительно длинную бровь пронизывает шпилька пирсинга. На щеке застыла дорожка растекшейся туши, но заметней всего на лице - небесно-синий глаз, обведенный чем-то насыщенно черным, и от этого кажущийся неестественно огромным.

Холодно, обнаженное тело испещрено росчерками ссадин. На бедрах различимы красные следы от чужих ладоней, словно кто-то совсем недавно их грубо сжимал, причиняя мальчику боль. По близости нет ничего, чем можно согреться или хотя бы прикрыть низ живота.

Эмобой нашел в себе силы медленно перевалиться на спину. Сознание окутано завесой удушающего сигаретного дыма, который мешает разглядеть грань между реальностью и бредом воспаленного мозга; и сквозь дым отдельными картинками манги прорисовываются лишь обрывки воспоминаний…

Это случилось ночью или просто был выключен свет. Он лежал на полу и не мог пошевелиться из-за навалившейся сверху тяжести, рядом были разбросаны клочья разорванной одежды; слышалось чье-то жаркое дыхание над ухом, обрывки шепота. Помнит, как было страшно, вырваться не получалось, и он плакал от безысходности. А потом неожиданно шепот над ухом исчез, и он почувствовал резкую боль…
Пол залит еще теплой кровью. Ощущение реальности притупилось, эмобой не осознает собственного тела, будто вкололи наркоз.

Словно во сне медленно коснулся ладонью груди, - именно там почему-то особенно холодно, - но вопреки ожиданиям пальцы окунулись в горячее!

Эмобой опустил взгляд на свою практически лишенную мышц грудь и увидел на том месте, где должно было биться сердце… глубокую открытую рану.

Кровь из раны вытекает тоненькой струйкой, густая, исчерна-красная, под ним уже целая лужа, но сознание не может выхватить из памяти, как с телом произошло такое, и по-чему он до сих пор еще жив. Рана нанесена чем-то острым, способным аккуратно прорезать ребра и плоть, и если раз-двинуть немного края, внутрь сможет пролезть его кулак, - но этого не может быть на самом деле, он должен был давно умереть от болевого шока!

Эмобой, гонимый приступом страха, попробовал подняться, но не смог. Голова пошла кругом, а приступ тошноты скрутил живот…

И тут он запоздало осознал, что в правой ладони все это время лежит нечто горячее; это нечто - шевелится, пульсирует, и при каждом пульсе на ладонь льется теплая жидкость. А когда в огромном синем глазу отразился ответ, эмобой едва не закричал.

Окутанный дымом мозг не смог воспринять увиденное: в правой ладони лежит… его собственное сердце!
Еще живое, землисто красное, оно размером с кулак. Из срезанных сосудов на пол сочится струйками кровь; и заливает покрытые черным лаком ногти, обжигает дрожащие пальцы!

Эмобой перевел взгляд на рану, а потом снова на лежащее в ладони сердце, - мозг отказывается верить в то, что сейчас видит глаз…

Совершенно голый, лежит со страшной раной в груди, ладонь сжимает собственное еще бьющееся сердце, - но те-лесной боли нет. А он до сих пор дышит!

Тусклый свет задрожал, словно вот-вот погаснет. Эмобой застонал от подступившего к горлу отчаяния: память нарисовала ряд образов в розово-черных тонах и он, наконец, вспомнил, что же с ним произошло. Картинки выстроились в ряд и сложились в мангу недавнего прошлого. Он вспомнил все!
Не понимая до конца, с какой целью, эмобой медленно пополз прочь во мрак. За ним потянулся широкий багровый след.

Бедра чувствуют пронизывающий холод, колени сколь-зят по жесткому полу, помогая свободной руке тянуть слабеющее тело. Сердца не выпускает, в груди ноет так, что хочется засунуть ладонь в открытую рану, отыскать источник ноющей боли и вырвать, как ненужный сорняк.

Ползти получается с трудом, потерял слишком много крови, и вот-вот иссякнут последние капли сил. Неприкрытый челкой глаз смотрит прямо во мрак, - впереди виднеется новый островок света, а за ним снова лежит темнота. Он, словно находится в длинном туннеле. Красные следы на бедрах от чужих ладоней, сейчас словно ожоги, въедаются в мозг, заставляя снова и снова переживать события, от которых нельзя убежать. Это случилось с ним и может повторить-ся снова…

Когда удалось выползти на свет, в грудь неожиданно уперлось нечто жесткое. Эмобой схватил помеху, и хотел бы-ло отбросить в сторону, но вдруг замер, - в руке оказался пистолет!

Холодный матово-черный металл излучает брутальную мощь, оружие угрожающе тяжелое, и уже снятое с предохранителя, а на рукояти с обеих сторон искусно выгравирован зловеще ухмыляющийся череп.

И тут эмобой понял, что ползти бессмысленно, он не сможет убежать, не сможет спрятаться, а если и удастся, то никогда не забудет то, что произошло с телом и сердцем. Такое нельзя выжечь из памяти, как исписанные страницы дневника, боль останется, и будет медленно убивать; а после, высушив до капли силы и разум, все же оставит в живых, чтобы сделать мучения еще нестерпимей.
Испачканная кровью ладонь сжала пистолет сильнее: ухмыляющийся череп, точно призывает к действию, играет с его страхами. Сердце в руке уже почти не бьется, а ноющая боль в груди все сильнее поражает мозг, мешает мыслить трезво.

Эмобой не отрывал взгляда от найденного оружия. Сознание вдруг задохнулось в дыму и притупило инстинкты, не оставив ему выбора.

Словно во сне дрожащая ладонь поднесла пистолет к виску, а другая выронила кровоточащее сердце.
И эмобой изо всех сил закричал, разгоняя звонким эхом страх, точно стаи перепуганных птиц.

А через секунду раздался выстрел…

(продолжение читайте в ЭПИЗОДЕ №2)

24 МАРТА

03:02

В комнате выключен свет, а он лежит рядом, слегка придавив ее к кровати. Прикосновение губ, кожи, взглядов - до-красна раскалили угли взаимной страсти. Сколько осыпалось на пол времени давно не важно, - этой ночью они успеют сделать все. Губы стали податливыми и горячими, он целует так нежно, с таким желанием, и она чувствует, как его тело дрожит от возбуждения. А когда язык любимого снова и снова проникает в нее, то почему-то хочется, чтобы забрался как можно глубже, и оставался внутри рта до бесконечности.

Окна распахнуты настежь, но это не спасает от удушающей жары. На коже появились испаринки пота, руки так и тянутся поскорей избавиться от одежды, - может тогда станет немного прохладней. Поцелуи оставляют невидимые ожоги, но ей совсем не больно, только в низу живота становится нестерпимо… просто нестерпимо горячо.

Она лежит на кровати не в силах сделать лишнее движение, пальцы скользят по его спине, слегка царапая от страсти наращенными ногтями. Порочно черные волосы, как змеи зпретной страсти, глубокие зеленые глаза и кожа цвета зимней луны, - все тело сейчас во власти парня из снов. На ней лишь коротенькая домашняя юбка и нижнее белье любимого нежно розового цвета. Его майка промокла от пота, а джинсы сейчас кажутся грубыми и совершенно лишними.

На часах глубокая ночь, но в комнате, наверное, плюс сорок или все пятьдесят градусов, словно они лежат подле огромного костра где-нибудь на далеком затерянном острове. А вокруг на сотни километров никого, и никто не придет, не позвонит в дверь внезапно.

- Я хочу, чтобы это длилось вечно, - прошептал он и по-целовал в шею. Ладонь поначалу мягко гладила хрупкую талию, но вскоре, осмелев, стала подниматься все выше и выше. Затем едва коснувшись лифчика нерешительно замерла на миг, но не чувствуя запрета волной устремилась к желаемой цели …

Она не смогла сдержать стона, когда его пальцы едва ощутимо сжали левую грудь, - «как хорошо, о боже милый, как приятно!..» А потом мысли, вновь стали мокрыми от новых поцелуев.

Подруга ушла из дома, и вернется только утром. Они со-всем одни, любимый хочет ее каждой клеточкой тела, и от этого сердце тает как масло в огне, а кровь медленно закипает, делаясь обжигающе горячей. И чем дальше бегут секунды, тем тяжелее разуму удерживать тело в рамках…

Внезапно его ладонь заскользила вниз, едва тронула упругую талию, а затем бедра почувствовали нежное прикосновение.

Да, она позволит все! Потому что любит больше жизни, любит больше себя! Этой ночью не будет рамок, а мир превратится в кино.

Мысли таяли в поцелуях, стекая с кожи капельками пота, но вдруг она со страхом и в тоже время странным желанием ощутила, как рука начала лезть под юбку!

В последний момент успела мягко остановить порыв любимого, но тот оказался настойчивее; вдобавок разум не мог больше сопротивляться.

И едва почувствовала прикосновение к стрингам, как вся кровь в теле устремилась туда! А потом его пальцы…

Тело застонало от удовольствия, - «милый, только не останавливайся, даже если я буду просить тебя, не надо; продолжай делать это снова и снова!»

Голова закружилась в красном танце, бедра стали ватными и послушными, а разум погасил свет в ее комнате запретов…


03:18

Алина открыла глаза, и от отчаяния едва не заплакала, - неужели это был всего лишь сон? Этого не может быть! Нет!

Ведь тело задыхается от желания, глаза пылают изумрудами, каждая струна чувств сейчас натянута до предела. И она же до сих пор ощущает его пальцы там, внизу живота…

Дождь разочарования затушил уголек надежды, - любимого нет в этой комнате, и не могло быть, а все это время тело ласкала всего лишь ее собственная рука.

Пальцы неохотно замерли, и капли удовольствия сразу начали стремительно высыхать. Еще минуту, и тело остынет, станет вновь тоскливо холодным...

Но нет, она не будет этой ночью одинокой! Не останется без ласки, по которой скучает каждый день от заката до рассвета и которую ждет, как глоток воды умирающий от жажды.

Алина стала гладить себя, медленно, едва ощутимо, и тело тут же отозвалось приливом зовущей нежности.

Пальцы, словно касаются отражения солнца на воде, им прекрасно известно как сделать телу приятней всего. Она за-крыла глаза и вновь представила его руки, губы, глаза; как он начинает ласкать нежно-нежно, целует всю с головы до пальцев ног. Ведь если бы проснулась немного позже, то смогла бы, наконец, познать это новое ощущение, смогла бы потом представить его в себе. И он остался бы в ней, как мотылек в ладошках рая.

Алина ласкала себя, чувствуя невидимый след мужской ладони на упругой груди. Секунды слились в вечность, и вот уже ночь скинула маску, и окрасилась в порочный алый цвет.

А на краю кровати за хозяйкой молчаливо наблюдал грустный медвежонок Тедди. Черненькие глазки блестели то ли от лака, а может и слез, словно он не был простой игрушкой, а все понимал и все чувствовал.

Алина не могла остановиться, извиваясь и дрожа в объятьях приятной боли, а после тихо застонала от ворвавшегося в тело оргазма.

Но вместе с этим неземным наслаждением к ней снова вернулось это слишком знакомое тоскливое одиночество.

- Я хочу быть с тобой… - прошептала она с хрипотцой в голосе и притянула к себе медвежонка.
Тедди знает все ее тайны и, чувствует, как одна из них сейчас бьется в груди. Но никому другому в этом мире она не отдаст себя всю без остатка... никому, кроме того, чье имя выжжено на скрытой стороне ее эмо-сердца!

(ПРОДОЛЖЕНИЕ В ЭПИЗОДЕ №3)

ГРУППА КНИГИ ВКОНТАКТЕ:http://vkontakte.ru/club915...