Откройте свой Мир!

Ключевые слова
послания президента Путина Федеральному Собранию:
«В центре новой модели роста должны быть: экономическая свобода, частная собственность и конкуренция, современная рыночная экономика, а не государственный капитализм».

Итак, Россия уже более 20 лет реализует «новую модель роста». Это - частнокапиталистическая модель в отличие от государственного капитализма, существовавшего в СССР. В центре модели: экономическая свобода, современный рынок, частная собственность, конкуренция, из чего, как из корневой системы, вырастает вся юридическая, политическая и идеологическая надстройка, формируются духовные процессы и общественное сознание.

Что такое частная собственность, конкуренция, современный рынок и экономическая свобода, - об этом за столетия написано множество книг. Мы до сих пор видим её античеловеческие проявления в Америке и Европе, Японии. Мы дышим её гнилыми тлетворными миазмами полной грудью. Её безнравственную сущность и проявления не меняют никакие, самые благие, пожелания царей и президентов.
Это модель развала России: «уже через несколько десятилетий Россия превратится в бедную, безнадёжно постаревшую по возрасту (в прямом смысле этого слова) и не способную сохранить свою самостоятельность и даже свою территорию, страну».

Наш президент знает, что Россия идёт к гибели, но настаивает на провальной экономической модели и вуалирует это блестящим пустословием. Выходит, что Путин считает свой народ стадом безмозглых баранов (что не соответствует действительности), а весь законодательно-исполнительный бомонд - тупыми (что соответствует действительности) исполнителями его радужных, несбыточных, высказанных в послании пожеланий!?

Мы, Инициативная Группа «Новые Коммунисты» по созданию на пролетарской основе Единой Политической Силы Трудящихся, призываем наёмную мощь России сплотиться вокруг нас, чтобы убрать капиталистическую модель гибели страны, заменив её общественно персонализированной социально-экономической системой производства и присвоения, моделью благополучия не частных собственников, а каждого гражданина нашего великого Отечества.

18.12.2012. г. Москва

Инициативная группа «Новые Коммунисты»:
В.С. Петрухин /Москва/,
А.В. Чижиков, /Москва/,
Л.И.Столярова /Москва/,
А.Г. Кленьшин /Моск. Обл., Королёв/,
З.К.Роткина /Моск. Обл., Одинцово/,
Н.В. Миляев /Тульск. Обл., Ефремов/,
Л.П.Аникина / Барнаул/,
Лавров А.И. /Братск/,
И.С. Кирсанов /Владивосток/,
В.В.Лиханов /Тюмень/,
Г.В. Жданова /Новосибирск/,
Л.Бруль /Эстония/,

http://www.21-petrukhin.uco..., http://www.tulaignk.ucoz.ru,
http://www.solevsil.ru, http://www.centrmarxissled....

- Самый
распространенный метод борьбы власти в России с неугодными ей
политическими силами — обвинение в экстремизме. При этом понятие
экстремизма в России сильно отличается от принятого в международном
праве. Если по международным нормам как экстремизм классифицируются
насильственные действия, то в российской практике под это понятие
попадают и гарантированное Конституцией выражение мнения, и критика
государственной власти, которая трактуется как «возбуждение ненависти и
вражды». Так, во Владимире уже ВТОРОЙ год городская прокуратура не
оставляет попыток признать экстремистской книгу «Вся власть — народу?»,
написанную лидером партии «ВОЛЯ» Светланой Пеуновой. Авторитетные
эксперты и суд утверждают, что нет в книге никакого экстремизма, есть
разрешенная законом и Конституцией критика власти и есть правда о
положении дел в стране, собранная из открытых источников. Однако
прокуратура не унимается и обжаловала решение суда первой инстанции во
Владимирском областном суде. Не представив в качестве доводов абсолютно
ничего нового — видимо, делая ставку на административное «продавливание»
нужного власти решения. Кстати, жители Владимира дружно встали в защиту
Светланы Пеуновой — на заседаниях суда даже в самых вместительных залах
не находилось мест для всех желающих поприсутствовать.
Светлана
Пеунова - инициатор создания партии «ВОЛЯ» и ее бессменный лидер. Ей 54
года, русская, имеет несколько образований: юридическое, медицинское,
психологическое, и даже музыкально-педагогическое. Автор книг,
кинопроектов, замечательных песен и стихов. Кандидат психологических
наук, защитила диссертацию по методу неспецифической профилактики
социально-стрессовых расстройств.
Просим всех неравнодушных граждан, не позволить исполнить заказ по устранению народного лидера с политической арены!
Что делать?
Звоните во Владимирский обл. суд:
8(4922) 32-38-17, 32-69-87, 36-61-91
Пишите и отправляйте электронные письма  pvo@pvo33.elcom.ru Прокуратура Владимирской обл.
Если
у вас есть возможность, приходите на заседание суда- процесс публичный,
и вход свободный( не забудьте только взять паспорт для прохода в здание
суда).
Адрес Владимирского обл. суда: г.Владимир, ул Стрелецкая, 55,проезд авт.5 до Стрелецкого городка.
Узнавайте
подробности на сайте партии "Воля" volya-naroda.ru  и по тел.горячей
линии 8-800-200-15-20, тел. во Владимире 8-920-920-13-27

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПЕРСОНАЛИЗМ - ЭТО СОЗДАНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ УСЛОВИЙ ДЛЯ ПОЯВЛЕНИЯ ГРАЖДАН - СОВЛАДЕЛЬЦЕВ - СОБСТВЕННИКОВ РЕЗУЛЬТАТОВ СВОЕГО ЛИЧНОГО ТРУДА!

Коммунисты КПСС, отвергнув марксизм, препятствуют передаче собственности и власти самоуправляемому народу и всё время говорят о национализации, то есть о возрождении совокупного капиталиста - государства номенклатурной бюрократии, ставшей губительницей первого в мире государства - СССР, развивающегося по социалистическому пути. Внутри СССР шли процессы социализации собственности и власти. Работы В.С. Петрухина и Т. Зураева, которые писали о тупиковости советской экономической системы, требующей революционных изменений в интересах СОВЕТСКОГО НАРОДА. Просоветская часть КПСС не пошла навстречу народу, требовавшему больше социализма. Не стала опираться на научные работы подвижников социализма. КПСС не понимала, что:
ПОЯВЛЕНИЕ 280 000 000 СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ СОВЛАДЕЛЬЦЕВ - СОБСТВЕННИКОВ (результатов своего личного труда) В СССР - ЭТО НЕОБРАТИМОСТЬ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА!!!

Прокапиталистическая часть была решительна, поскольку опиралась на таких моральных уродов, как Чубайс.

Александр Гентелев, документалист, выложил недавно на Youtube ранее малоизвестные интервью. Больше всего поразил ролик с Чубайсом 2001 года. Борт самолёта. Чубайс разоткровенничался про приватизацию.

...Не Западу судить! Мало что понимает в этом Запад. Мы занимались не сбором денег, а уничтожением коммунизма. Это разные задачи, с разной ценной. Мало кто на Западе понимает, что такое коммунизм на самом деле и какую цену заплатила наша страна за это. Мало кто это понимает на Западе.

Что такое приватизация для нормального западного профессора, для какого-нибудь Джеффри Сакса? Который пять раз уже менял позицию по этому поводу, и докатился до того, что надо отменить приватизацию и начать всё заново. Для него, в соответствии с западными учебниками, это классический экономический процесс, в ходе которого оптимизируется затраты на то, чтобы в максимальной степени эффективно разместить активы переданные государством в частные руки. А мы знали, что каждый проданный завод — это гвоздь в крышку гроба коммунизма. Дорого ли, дёшево, бесплатно, с приплатой — двадцатый вопрос, двадцатый. А первый вопрос один: каждый появившийся частный собственник в России — это необратимость. Это необратимость. Точно также как 1 сентября 92 года первым выданным ваучером мы выхватили буквально из рук у красных решение об остановке приватизации в России, точно также каждым следующим шагом мы двигались ровно в том же самом направлении.
Приватизация в России до 97 года вообще не была экономическим процессом. Она решала совершенно другого масштаба задачи, что мало кто понимал тогда, а уж тем более на Западе. Она решала главную задачу — остановить коммунизм. Эту задачу мы решили. Мы решили её полностью. Мы решили её с того момента, когда на выборах в 96-ом году Зюганов отказался от лозунга «национализация частной собственности». Отказался не потому, что он полюбил частную собственность, а потому что он понимал, что если хочешь власть в этой стране получить, безумие отнимать назад. У тебя самого отнимут так, что мало не покажется. Этим самым мы заставили его, независимо от его желания, играть по нашим правилам, ровно то, чего и надо было добиться. А для Сакса это дёшево, можно было дороже, нужно было процедуры изменить. Мы решали другую задачу, и эту задачу решили.

Кто такой этот Джеффри Сакс? Американский экономист, один из разработчиков политики «шоковой терапии» в Боливии, Польше и России. С осени 1991 года по январь 1994-го был руководителем группы экономических советников президента России Бориса Ельцина. И вот что сказал даже этот монетарист:

«Главное, что подвело нас, это колоссальный разрыв между риторикой реформаторов и их реальными действиями... И, как мне кажется, российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме: они сочли, что дело государства — служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег и поскорее. Это не шоковая терапия. Это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей»

http://tulaignk.ucoz.ru/publ

В то время (начало и конец 1990-ых) в России не было центрального политического органа, который смог бы направить движение масс к подлинному социализму. Этим и воспользовались прокапиталистические силы. Но, на этом не закончилась народная революция, как продолжение октябрьской 1917 года (революция не кончается взятием власти, а переходит, после ее взятие, в новое созидательное русло, что многими не понимается, а зря). Разве это контрреволюция, когда люди шли под лозунгами - больше социализма? Это продолжение социалистической революции, но это продолжение революции было задушено в зародыше по причине предательства верхушкой КПСС рабочего класса (фамилии известны.

И теперь, аналогичная ситуация. Путинизму осталось не долго. А у нас нет той направляющей силы - Единой политической силы трудящихся. Все прокоммунистические силы сами по себе, а пальцами в растопырку не бьют - нужен кулак. Про старых, которые за эти 20 лет доказали свою не способность активной борьбы за рабочее дело, я уже не говорю. Но новых-то нет. Российские коммунисты - это отродье КПРФ... кто там еще... все старье и старьем погоняемое. Последыши КПСС, а нам нужны последыши партии Ленина, которую сталинисты и иже с ними загубили. И только ИГ ПРКР-НК стучится ко всем, но до сих пор пока не понято большинством. А стучится она с тем, чтобы создавать Единую политическую силу трудящихся России с ядром новой марксистской пролетарской партией рабочего класса, построенной на ленинских принципах партийного строительства, ибо другой силы, способной передать собственность и власть самоуправляемому народу в России нет. Мы верим, что рано или поздно, но идея экономического персонализма овладеет массами, так как все те, кто называет себя коммунистами и стоит за социализм, который был в СССР, сегодня не востребованы обществом.

Нам не нужен "социализм" с государственной собственностью на средства производства, с наемный трудом, с эксплуатацией производителя государством, с отчуждением труда от капитала. Нам нужен социализм, где собственность всех и каждого, где собственность и власть принадлежит самоуправляемому народу. Это и есть подлинный социализм, о котором говорили классики научного социализма (Энгельс, Маркс, Ленин).

Лидер Тульского регионального отделения ИГ ПРКР-НК, Н. Миляев
16 июля 2012 года, г. Ефремов, Тульской

СЕМИНАР «Марксовские чтения» на тему:
"О современном состоянии политэкономии в России. По итогам первого Международного политэкономического Конгресса" -6 июня 2012г.
/докладчик д.э.н А.В.Бузгалин –соорганизатор первого Международного конгресса по политэкономии/

Современное состояние политэкономии в России, раскрытое на первом Международном конгрессе по политэкономии, послужит Фонду «Центр марксистских исследований» своего рода камертоном официальным взглядам, которые и определили экономический курс России после распада СССР. Соорганизаторы Международного конгресса по политэкономии - это восемь мощнейших структур, огромная армия учёных, десятилетиями работали. Каковы же итоги? Открывают ли выступления ведуших политэкономов, перспективы науки, изучающей законы общественного производства и диалектику распределения материальных благ в человеческом обществе? По состоянию политэкономии и комдвижения в России – можно твёрдо сказать---нет!
Надо признать огорчающую очевидность: конгресс показал, что современная наука политэкономия совершенно не изучает способы производства и пути экономического освобождения человека, открывая последнему перспективы быть личностью и инициативно, творчески, высокопроизводительно работать для воспроизводства своей жизни и жизни социума. Выявилось, что политэкономы, позиционирующие себя марксистами, коммунистами не руководствуются тем, чтобы изменить отношения собственности и присвоения в интересах подавляющего большинства народа, а лишь объясняют положение, сложившееся под влиянием буржуазных экономических школ, в частности школы Кейнса.
Бездумно повторяется: практика критерий истины! Сколько же десятилетий можно принимать «госкапитализм при коммунизме» /В.И.Ленин, ПСС, изд. 5, т. 45, с.84-85/ за социализм? Преступно ошибочная точка зрения, показывающая, что называющие себя марксистами и не марксисты вовсе, поскольку ревизируют и Энгельса, и Маркса, и Ленина. Мы живём в государстве, в котором наука политэкономия наследует (СССР) обслуживание интересов государства, а не интересы каждого и всех вместе, то есть социума.
И в коммунистической оппозиции, естественным образом, противостоят друг другу две исторически сложившиеся идейно-теоретические противоположности: сталинизм и марксизм. Практика показывает: всюду, где господствует сталинизм, а это тупик.
Есть ли выход их тупика? Есть! Он в обращении к марксизму как исторической, политэкономической и диалектической науке. И люди, которые долгие годы настаивают на этом и работают в этом направлении, - есть, но они преимущественно находятся не в академической науке, тормозящей развитие общества («регрессивная диалектика»! А.В.Бузгалин), а работают подвижнически на идею экономического освобождения пролетариата!!!
«Экономическая и философская газета» и семинар «Марксовские чтения» помогли активу революционно мыслящего пролетариата к сегодняшнему дню во всей глубине понять две вещи. Первая - авангардной политической силы в России нет (Г.А. Багатурия, члены группы «Новые Коммунисты»)! Вторая - для организации в Единую политическую силу трудящихся России русского рабочего класса нужна авангардная теория (Г.А. Багатурия, В.С. Петрухин, В.И. Корняков, А.В.Чижиков, В.И. Пунтус, Г.А. Губайдуллин, Г.В. Янушевский, ), раскрывающая не только порядок и содержание уничтожения наёмного рабства, но и установление социалистического способа производства!
Фонд «Центр марксистских исследований» с вниманием относиться к деятельности подвижников – марксистов, творчески развивающих социалистическую идею, содействующих созданию современной авангардной теории:
1. Г.А.Багатурия, д.ф.н., профессор МГУ - Творчески развивает марксизм как науку (диалектика) познания /Москва/.
2. Д.В. Джохадзе, д.ф.н., профессор ИФ РАН - Раскрыты исторические и экономические основы интеграции народов постсоветского пространства /Москва/.
3. В.С. Нерсесянц, академик РАН - теоретические - философские (цивилизм), теория права и государства, о передаче собственности и результатов труда работнику - гражданину, построение гражданского общества /Москва/.
4. В.А. Вазюлин – руководитель Международной историко-логической школы, теоретические-философские разработки о преодолении противоречий советского периода движения к социализму, с позиций творчески развиваемого марксизма /Москва/.
5. Т.Г. Зураев - теоретические (описывающие госкапиталистический характер советского способа производства) разработки, указывающие на необходимость движения к социализму иным путём, чем это осуществлялось в СССР /Московская обл./.
6. В.С. Петрухин - теоретические разработки - политэкономическое обоснование советского способа производства как госкапиталистического. Теория экономического персонализма - установление социалистического способа производства, уничтожающего наёмное рабство и эксплуатацию. Экономические разработки подлинно социалистических отношений собственности: общественно персонализированный (социалистический) способ производства и присвоения – не делимое национальное богатство в имущественном выражении и персонализированное присвоение результатов труда (прибыли) по произведённой избыточной стоимости /Москва/.
7. Г.А.Губайдуллин - теоретические разработки, доказывающие необходимость совладения коллективами общей собственности и коллективного распределения результатов труда /Татарстан/.
8. В.И. Корняков, д.э.н, профессор Ярославского технического университета - теоретическое обоснование необходимости взрывного роста производительности труда, как результат прорыва к социализму /Ярославль/.
9. А.С. Шушарин - теория (Полилогия) раскрывающая научно-методологические ресурсы и перспективы развития социалистического способа производства /Москва/.
10. А.Т. Харчевников, кт.н - вопросы эксплуатации интеллектуального труда /Московская обл./.
11. Г.В.Янушевский - теоретические - философские разработки - обоснование с позиций марксизма необходимость установления институтов совладения общественной собственностью и присвоения каждым результатов своего личного труда /Санкт – Петербург/.
12. В.И. Пунтус, к.т.н - теоретические - философские разработки, обоснование справедливости существования нескольких форм собственности и присвоения работниками результатов своего труда /Москва/.

Фонд «Центр марксистских исследований», изучивший политэкономические предложения большого числа авторов, отмечает: предлагаемые В.С. Петрухиным экономические разработки - не имеют себе альтернативы. Экономический персонализм - это творчески выработанное новое знание по политической экономии и основам новой методологии установления на базе самоуправления социалистического способа производства. Воззрения В.И. Пунтуса, Г.В. Янушевского весьма близки по глубине понимания необходимости смены господствующих отношений собственности (присвоения) на коллективистские. Положительным критиком экономического персонализма является В.И. Корняков, предлагающий собственные экономические разработки, обеспечивающие взрывной рост производительности труда.
Политэкономическая суть теории экономического персонализма - установление социалистического способа производства, уничтожающего наёмное рабство и эксплуатацию.
Все иные предложения, лишь модифицируют систему управления человеком и обществом, в частности ту, что была в СССР, не меняя содержания экономического базиса общества и её надстройки. Все осколки КПСС борются за власть и возврат в СССР, к возможности управлять.
Пример того, как народ относиться к перспективе восстановления отношений господствующих в СССР показали выборы в ГД РФ и Президента РФ. Есть совсем свежий факт: 3 июня 2012 года в Ефремове, Тульской области состоялись выборы в местные органы власти, приняло участие 16,8 % избирателей, по партийным спискам коммунисты получили 24% (!!!!) , единоросы - 70%.
Повышению конструктива работы семинара «Марксовские чтения», послужит решение руководителя семинара «Марксовские чтения» провести осенью семинары, раскрывающие авангардные (подлинно социалистические) основы общественного развития. Это то, в чём нуждается современный мыслящий пролетариат, рабочий класс России.


А.В.Чижиков – Президент Фонда «Центр марксистских исследований»,
член политической группы «Новые Коммунисты»,
член Новой экономической ассоциации.

От кого: Николай Миляев
Кому: Александр Чижиков

А чему здесь удивляться! Балом всегда правил хозяин. Это их демократия, а не наша.
Бойкотировать выборы? Согласен, но не столько для того, чтобы их завалить(не удастся), а сколько для того, чтобы понять сколько нас.
Это понятие позволит осознать каждому, что мы не едины, мы разобщены, мы слабы, у нас нет единого центра.
Поэтому требуется направить усилия прежде всего на объединение. И объединяться надо вокруг единого центра, который был бы способен это объединение наполнить научной идеей солидарности. Таким центром может стать только центр, который основан на марксистском понимании общественного устройства, ибо все остальные понятия фальшивы и не могут быть флагом, под который встанут все трудовые слои российского общества. А флаг такой имеется и он в руках Инициативной группы "новых коммунистов", стоящих на позиции экономического персонализма. Поэтому призываю всех уйти от сектантства и встать под этот флаг.


07 октября 2011, 23:52 от Александр Чижиков :

5 октября в Москве в Независимом пресс-центре состоялась пресс-конференция

В ней приняли участие представители политических партий и общественных движений: Светлана Пеунова (партия «ВОЛЯ»), Сергей Удальцов («Левый Фронт», партия «РОТ ФРОНТ»), Илья Ферберов (РКРП-РПК, партия «РОТ ФРОНТ»), Гарри Каспаров («Солидарность»), Анатолий Баранов (партия «Родина: здравый смысл»), Денис Билунов («Солидарность», «ПАРНАС»), Александр Краснов (партия «Великая Россия»), Юрий Мухин (движение «За ответственную власть!»), Гейдар Джемаль (Исламский комитет, «Левый Фронт»), Александр Владимиров (партия «За нашу Родину!»).

Все участники пресс-конференции оказались едины в оценке назначенных на 4 декабря 2011 г. выборов в Государственную думу как не легитимных и неконституционных, поскольку на них могут выдвигаться в качестве кандидатов только представители 3% населения, состоящие в зарегистрированных политических партиях...
http://volya-naroda.ru/news...

Развитие производительных сил постоянно и в определённые периоды этого развития БОЛЬШИНСТВО ЧЛЕНОВ ОБЩЕСТВА обнаруживает, что существующие производственные (экономические) отношения тормозят дальнейшее совершенствование техники и технологии производства и приводят к крайне нерациональному использованию продуктов труда, препятствуя росту благосостояния людей. Здесь естественно начинается всеобщее стремление и движение за изменения в экономических отношениях.

При этом неизбежно появляются, если можно так сказать, местные или ограниченные местными условиями попытки что-то изменить в организации производства с целью ускорения роста производительности труда.

В конечном итоге, накапливается опыт новшеств, которые подсказывают большинству, какие изменения в экономических отношениях могут ускорить развитие производительных сил и двигаться к более экономным формам использования трудовых и материальных возможностей. Здесь решающей силой оказывается степень информированности масс о возможностях изменений в производственных отношениях.

То есть речь идёт о массовых настроениях и устремлениях, единственно способных изменить общественную жизнь. Ясно и то, что авангардом движения при этом становится открыто бунтующий класс производителей (рабов, крепостных крестьян, наёмных рабочих), который в первую очередь несёт на себе основной груз производства и обеспечения общества продуктами, необходимыми для жизни.

То есть речь идёт об изменениях в производственных (экономических) отношениях и направление этих изменений так или иначе формулируется в политических установлениях носителей революционных идей.

Из вышесказанного следует, что сначала осознаётся содержание требуемых производственных отношений и в соответствии с этим определяются конкретности организационных мер для достижения цели. Здесь цель (новые производственные отношения) оказывается основой политики действия революционного класса. То есть именно требуемые, необходимые производственные отношения порождают и соответствующую политику революционного класса.

Ясно и то, что после юридического освобождения непосредственного производителя, осуществлённого буржуазной революцией и приведшего к взрывному росту производительности, неизбежно движение к экономическому освобождению теперь уже рабочего класса, которое в свою очередь необходимо для нового взрыва в росте темпов развития производства и рационального использования производственных возможностей.

Однако многие нынешние активисты, выступающие за социализм, очень часто доказывают, что надо взять политическую власть и там видно будет, какие производственные отношения можно будет установить. То есть эти люди полагают, что реально возможно перейти на социалистический путь развития без массового знания опыта, подсказывающего АКТИВНОМУ БОЛЬШИНСТВУ формы, при которых можно реально осуществить экономическое освобождение пролетариата. Эта линия проявляется и в том, что наши революционеры чаще разрабатывают и предлагают схемы административного и политического управления для будущего социализма , которые, по их мнению, предотвратят обюрокрачивание и приобретение своих особых интересов «преданной делу рабочего класса» власти. Какую роль при этом играют производственные отношения? Такой вопрос для этих революционеров не существует и впереди оказывается политика, в которой обещания экономического процветания громко объявляются и гарантируются волей «преданной делу рабочего класса» стремящихся руководить социализмом. А чтобы народ сам захотел добросовестно трудиться на благо общества, необходимо, по мнению названных революционеров, «воспитывать сознательность» этого народа.

Такой способ движения к коммунизму был выработан ещё «советской» бюрократией. Именно по её замыслу руководить должны знатоки марксизма, а все прочие опять-таки должны добросовестно трудиться на благо общества, отказавшихся от своих «шкурных интересов». И всякому, кто пытался и пытается сказать, что экономические интересы трудящихся складываются из личных, частных интересов конкретных людей, рот затыкался и ЗАТЫКАЕТСЯ обвинениями в стремлении построить «кулацкий коммунизм», коммунизм частных интересов, хотя что-то подобное невозможно, так как сами объективные условия производства, необходимость кооперации не могут дать возможность «атомизации» интересов.

Так «советский марксизм» отказался от самого материализма и стал религиозной идеологией, стал коммунизмом «сознательных граждан», хотя основоположники марксизма говорили о «сознательном рабочем», как о человеке, знающем реальное положение дел.

И конечно в соответствии с вышеупомянутым «советским марксизмом» существующая ныне пропаганда партий и групп, называющих себя коммунистическими и марксистскими, упорно призывает подняться на борьбу против буржуазии, не объясняя тот массовый опыт, который понятен многим нашим гражданам ИЗ СВОЕГО ОПЫТА и может гарантировать действительную власть трудящихся. Такой опыт просто неизвестен, неинтересен названным пропагандистам. Призывы такой пропаганды направлены только на то, чтобы передать власть в руки «образованных марксистов», которые-де и позаботятся о благополучии народа. В конечном итоге социализм-коммунизм заменён государственным патернализмом. Тут вам и весь новейший «марксизм».

Нынешние «образованные марксисты» дискутируют. Каждый участник таких дискуссий старается доказать свою правоту, повторяя то или иное высказывание основоположников марксизма без изучения и анализа практики массовых движений.

Особенно показательны споры между «госкаповцами» и «каповцами». Так был или не был в СССР государственный капитализм? И вообще о каком государственном капитализме идёт речь? И всё это в абстракциях, часто не имеющих никакого отношения к развитию умонастроений людей. Но зато каждый участник спора может доказать свою учёность. Не чувствуют эти граждане, что их споры всё дальше уходят от реальной жизни и становятся схоластическими. То же самое можно сказать и о дискуссиях вокруг идеи В. С. Петрухина (ОПС).

И конечно совсем не понятно ныне называющим себя марксистами, что речь теперь идёт о практике «освобождения» бюрократии от социально-экономических функций. Мелкий собственник (включая собственника знаний) в социализме не может себе представить жизнь вне государства.

А.Г.Губайдуллин /Татарстан/.

Утверждением, что "прибавочная стоимость образуется только в результате эксплуатации наемного труда" Дьяченко показал своё полное невежество в вопросах капитализма, марксизма, социализма, производства вообще.

По Дьяченко выходит: когда кто-то эксплуатирует наёмный труд, тогда и образуется прибавочная стоимость. Из этого следует, нет эксплуататора (капиталиста в знакомом виде), нет наёмного труда, нет и прибавочной стоимости. С такими теоретиками-экономистами-марксистами СССР рухнул закономерно.

Прибавочная стоимость, которую производит рабочий, - это «избыток продукта труда над издержками поддержания труда». В капиталистическом обществе - это дополнительно произведенная стоимость, отчуждаемая у её производителей собственниками средств производства (в этом отчуждении - смысл эксплуатации). «Избыток продукта труда над издержками поддержания труда», поскольку он «остаётся и является основой всякого общественного, политического и умственного прогресса», в социалистическом обществе, как бы он не назывался, должен присваиваться её непосредственными производителями. Поскольку социалистического производства ещё не было, и нет, мы пользуемся старым понятием – прибавочная стоимость, имея в виду «избыток продукта труда над издержками поддержания труда».

Для начётчиков и догматиков прибавочная стоимость производится только при капитализме: "прибавочная стоимость образуется только в результате эксплуатации наемного труда". В действительности в современном мире она производится всегда в процессе непосредственного производства. И когда её начнут присваивать сами её производители она, возможно, изменит своё название: добавленная стоимость, прибавленная стоимость, добавочная стоимость. Суть же её останется неизменной – избыток продукта труда над издержками поддержания труда. Этот избыток производится не по чьей-то воле. В современном мире он производится в непосредственном производстве как относительная прибавочная стоимость. Она рождается в процессе производства в результате прогресса – внедрения инноваций: новой техники, новых технологий, новой организации труда.

В капиталистическом мире «избыток» присваивается работодателем. В социалистическом мире он будет присваиваться теми, кто его производит. Когда установится общественно персонализированная (социалистическая) система, прибавочная стоимость либо изменит, либо сохранит своё название. Возможно, она будет называться «избыточной стоимостью», или «прогресснесущей стоимостью» Это уже не столь существенно. Скорее всего, она получит своё, социалистическое наименование, поскольку способ её расчёта уйдёт с рынка в непосредственное производство. Пока же мы пользуемся известным понятием.

Капиталисту не надо рассчитывать прибавочную стоимость. Она лежит в товаре, который капиталист выносит для обмена на деньги, и рынок напрямую превращает её в прибыль, необходимую капиталисту. А вот трудящемуся в социалистическом мире её рассчитывать надо,

во-первых, потому что она создаётся его трудом,

во-вторых, только присвоением результатов труда самим производителем создаются условия для высшей производительности труда,

в-третьих, если она вновь будет скопом превращаться на рынке в прибыль, то владеть, пользоваться и распоряжаться ею и рабочей силой снова будет шайка каких-нибудь новых карманников и паразитов.

Дьяченко говорит, что "прибавочная стоимость образуется только в результате эксплуатации наемного труда". Энгельс говорит: «Избыток продукта труда над издержками поддержания труда остаётся и является основой всякого общественного, политического и умственного прогресса».

Что же Вы, товарищ Дьяченко, отнимаете у социализма прогрессивное развитие? Это Вы и Ваши товарищи своим непониманием смысла эксплуатации довели экономику СССР до стагнации и развалили её. Это Вы и Ваши товарищи являетесь сегодня преступным препятствием на пути к высшей производительности труда - к общественно персонализированному (социалистическому) способу производства.



13.04.2011.

Г. Москва

В.С.Петрухин

РОТ ФРОНТ СОЗДАН - в интересах кого?
/читая газету «Рабочая правда» №2(126) февраль 2010г./

Лидеры и активисты РКРП-РПК преподносят создание РОТ ФРОНТА, как «финишную прямую политической самоорганизации левых». Один из идеологов РОТ ФРОНТА отмечает: «……ситуация разогревается, а политической силы, организующей и направляющей, нет. И со стороны российских левых было бы преступно не заняться политической организацией именно сегодня».
Лидеры РОТ ФРОНТА, ведут себя, словно люди, долгое время жившие в лесу. Выйдя из леса, удивившись своим представлениям о жизни социума, решили поставить перед левыми социалистами России задачу такой, как это видится им.
Действия учредителей РОТ ФРОНТА это действия людей, которым ничего не известно об истории революционного пролетарского движения. Самопровозглашая себя лидерами (съезд был кулуарным действом - участвовали только те, кто следует в кильватере КПРФ - путь реформизма), ставят перед собой цели реформистского толка: законотворчество, защита буржуазных прав, руководство протестным движением и его направление в русло реформистских и экономических требований.
Ритуальные действия и риторика ротфронтовцев показывает, что прошедшие 20 лет так и не помогли им разобраться в сути диалектики революционного пролетарского движения. А потому и пишут о «протестном левом движении», не понимая, что употреблённое ими сочетание слов - нонсенс для последователей марксизма.
Левое (социалистическое) движение, опирающееся на научный марксизм, по своей социальной и политической природе не может быть протестным (реформистским). Социалистическое движение исторически является исключительно революционным, созидательным, преобразующим движением, направленным на смену отвергнутого советским народом госкапиталистического способа производства (госсобственность, система наёмного труда и з/п) и капиталистического способа производства (олигархическая собственность, система наёмного труда и з/П), навязанного народу теневым криминалом и буржуазными перерожденцами КПСС. Социалистическое движение на современном этапе своего развития ставит задачу по смене капиталистического и госкапиталистического (советского) способа производства социалистическим способом производства.
Мы, члены ИГ ПРКР-НК не боремся за лидерство, мы не противодействуем ни кому и не мешаем работать, соблюдая (не нарушая) закон диалектики: единство борьбы и взаимодействия противоположностей. Мы не навязываем своё понимание марксизма, но мы решительно выступаем за открытый обмен информацией, за диалог, за возможность в дискуссии выразить собственное понимание политэкономических особенностей социалистического процесса, диктуемый коммунистам творчески развивающейся наукой о социализме.
Долгие годы, с 2003 года, настойчиво и последовательно, члены ИГ ПРКР-НК, предлагали свои инициативы и социально-экономическими предложения всем фигурантам левого движения, в частности в КПРФ, КПСС, РПКР-РПК, РКП-КПСС, Левый Фронт России, АКМ, СКМ, РКСМ (б). Ответом нам до сих пор были лишь снобизм, чванливая спесивость партийных функционеров и держателей информационных ресурсов.
Ещё в октябре 2005 года, когда Левый Фронт только, только зарождался, члены ИГ ПРКР-НК активно участвовали работе по выработке его идеологических основ. Предложения ИГ ПРКР-НК тогда не нашли поддержки. Более того, инициативы и активность членов ИГ ПРКР-НК в становлении Левого Фронта, встретила мощное сопротивление, которое было оформлено решением Левого Фронта о не включении представителей ИГ ПРКР-НК в состав Моссовета Левого Фронта. Прошло 5 дет и теперь, когда ротфронтовцы вновь уводят пролетариат от истинных целей революционного движения и целей пролетариата, мы говорим решительное нет, намерениям РОТ ФРОНТА. Учредители РОТ ФРОНТА и сами признают, что сегодня «у пролетариата нет руководящей и направляющей политической силы». И в таком признании усматриваются два не устраняемых ими серьёзных противоречия. Первое - лидеры РОТ ФРОНТА продолжают следовать стилю отношений между пролетариатом и вождями, который культивировался в КПСС, которая была «руководящей и направляющей». Что из этого получилось - известно. Второе - лидеры РОТ ФРОНТА не замечают, что своими признаниями, по сути, критически оценивают свои же политические и информационные объединения, которые не соответствуют требованиям имеющегося у пролетариата исторического и революционного опыта борьбы. А потому расчёт лидеров РОТ ФРОНТА на консолидацию левых сил и рабочего движения (как основы движения за социализм) есть очередная профанация организационных усилий, эксплуатация чаяний и надежд пролетариата, всего народа. Выпирает наружу только одно желание ротфронтовцев - это получить места в ГД РФ и в законотворчестве переплюнуть КПРФ.
Необходимость создания Единой пролетарской (марксистской) политической силы революционно мыслящий актив рабочего движения России осознал очень давно - ещё в советские времена, а окончательно сформировал убеждение в этом на исходе 90-х годов. Активные, революционно мыслящие члены Союза рабочих, Российского Союза трудовых коллективов организовались в ИГ ПРКР-НК, провели анализ Программ компартий, анализ причин распада СССР и изначально в своих материалах и документах, с позиций научного марксизма, раскрыли социально-экономическую и политическую реальность, господствующую в России.
Независимо от того, приемлют или не приемлют лидеры РОТ ФРОНТА (равно как и не вошедшие в него «компартии») предлагаемые ИГ ПРКР-НК основы социально-экономической платформы, мы, её актив и сторонники, продолжим движение к созданию Единой пролетарской (марксистской) политической силы /ЕППС/ на Единой социально-экономической платформе. Инициативная группа по созданию марксистской партии - Партии Рабочего Класса России -Новые Коммунисты, предлагая проект Программы ЕППС, раскрывает порядок восстановления вектора социалистического развития, порядок и содержание создания социалистического способа производства на основе самоуправления общественно персонализированной собственностью и персонализированного присвоения. Членами ИГ ПРКР-НК разъясняются политэкономические особенности предстоящего этапа социалистического строительства и уяснение основ социально-экономической платформы: это должно быть главным условием - стержнем пролетарского объединительного процесса и создания ЕППС, с ядром марксистской партией рабочего класса. Такой характер движения предписывается историей революционного движения в России, материализмом и диалектикой советского и текущего периодов.

6 марта 2010 года.

Наёмный работник ФГУП «Гознак», член Совета рабочих Москвы, член ИГ ПРКР-НК.

P.S. Делегаты Съезда рабочих московского региона (28 февраля 2010г. в Москве), не приняли резолюцию о поддержке РОТ ФРОНТА. Такой факт есть серьёзное свидетельство, которое не должно остаться не замеченным для всего актива рабочего и социалистического движений. Необходимо провести, с позиций научного марксизма, глубокий анализ того, что происходит сегодня в рабочем и социалистическом движении. Надо прекратить сектантство в рабочем движении и, наконец - то, создать марксистскую партию рабочего класса России, опираясь на накопленный рабочим классом опыт революционного материалистического движения к социализму.

Как убили Петра Столыпина
Ненавижу надстроечников, потому что они приписывают всему русскому народу, в том числе и мне, свои фрустрации и какой-то «особый менталитет», а русский народ очень разный, и русский на русского мало похож, и у меня с каким-нибудь русским фрустратом или полицаем или шкурником очень мало общего, будь он даже мне кровным родственником. И разве единокровные Рюриковичи между собой не дрались насмерть за ресурсы? А что уж говорить о нынешних? И вообще в субъектное Новое Время неимоверно сильнее экзистенциальное и социальное, чем кровнородственное, а меня достали уже в политике те, кто продолжают назойливо убеждать, будто без царя, попа и кнута мне и всему русскому народу будет жить некомфортно. Стараюсь отключиться или уйти из аудитории, когда эти воспарения слышу, и книжки подобных вумников не читать, чтобы не засирали мозги. К счастью, передачи первого Российского исторического телеканала "365 дней ТВ"в основном академически-респектабельны, хотя встречаются антикоммунистически-ангажированные, и обычно здесь выступают не шизоиды, графоманы или дилетанты, а компетентные профессионалы. Вот и сейчас в передаче «Час истины» посмотрел отлично-исполненную беседу «Реформы и Реформатор. Петр Столыпин. Передача первая». Участники - доктор исторических наук, академик Российской Академии естественных наук, лауреат Государственной премии РФ Валентин Валентинович Шелохаев и исполнительный директор Фонда изучения наследия П.А. Столыпина - Константин Ильич Могилевский.

Ни одной диссонирующей ноты не уловил, и вот что поразило – откровенное участие царских спецслужб в убийстве Столыпина. Натянутые отношения великого реформатора с последним незадачливым царём общеизвестны, и резко-отрицательное отношение Столыпина к Распутину тоже понятно. Кстати, оказывается, Распутин перед отъездом Столыпина в Киев бежал за его каретой и кричал – «Смерть за Петром! Смерть за Петром!».

Показательнее поведение начальника Киевского охранного отделения жандармского подполковника Николая Николаевича Кулябко, который выдал убийце Дмитрию Григорьевичу Богрову билет в театр и лично за руку провел его через охрану, проверявшую, не несет ли кто оружие. Ещё более зловещую роль сыграл товарищ министра внутренних дел, заведующий полицией, командир отдельного корпуса жандармов Павел Григорьевич Курлов. Странности его поведения во всей этой истории вроде бы хорошо известны, и о нём как о весьма возможном чуть ли не режиссере покушения обстоятельно повествует известный историк Арон Яковлевич Аврех. А Семён Резник из Вашингтона в статье «Русская икона сквозь западные очки» (Вашингтон Таймс, 23 сентября 2001 года) тоже считает - "Есть серьезные основания полагать, что террористический акт Богрова был организован Охранкой при молчаливом одобрении царя (Столыпин к тому времени давно уже был не в фаворе, но упорно не уходил в отставку)". Недаром незадолго до смерти Столыпин говорил: «Меня убьют, и убьют члены охраны» (Последние новости, Париж, 30 августа 1936 года). И тут вдруг в беседе Шелохаева и Могилевского выяснилось, что Курлов в 1918 году предстал как германский агент.

Да, Курлов после убийства Столыпина был отставлен с поста товарища министра, его обвинили в бездействии и ряде нарушений при принятии мер охраны, однако Государь велел дело прекратить, собственноручно написав на обратной стороне телеграммы, посланной Курловым, в которой последний благодарил за милость и клялся в преданности: «Благодарю. В верности генерала Курлова никогда не сомневался». И с началом Первой мировой войны после личной просьбы к Государю был возвращен на службу и назначен генерал-губернатором Восточной Пруссии, затем помощником главного начальника Двинского военного округа (ведал контрразведкой и военной цензурой), с осени 1916 – снова как ни в чем не бывало товарищем министра внутренних дел Протопопова (правда, без официального назначения) и заведующий делами департамента полиции. 3 декабря 1916 вышел в отставку.

Ближайшим соратником Столыпина был его первый заместитель Сергей Ефимович Крыжановский (1862-1935), и его в 1918 году в оккупированном немцами Киеве в гостинице разыскал адъютант некоего германского генерала и пригласил в часть. Крыжановский отправился в охраняемый немцами штаб и увидел там Курлова. Оказывается, к Курлову проявили особое внимание немецкие власти и вывезли его с семьёй из революционного Петрограда. Факт говорит сам за себя.

Короче, при попустительстве царя Николая II и при участии его охранки убили руками запутавшегося фрустрата великого русского государственного деятеля-реформатора, который указал верный русский путь модернизации, но не получил ни поддержки сверху, ни понимания снизу.

 
Согласно Правой Вере, смысл существования человека и человечества – в Богосаможертвоприношении. Как открылось древним – «Бог Сам Себя приносит Себе в жертву руками Своих детей» (Ригведа, Мандала Х, Гимн 90 /Пуруша/, Пада /строка/ 16а. – истолковывающий перевод). Человек – мост и трамплин и жертвоприноситель-хотар. Пророк Правой Веры величайший из «великих моголов» император Акбар (1542-1605), внук нашего правоверного соотечественника тимурида Захир-ад-дина Бабура, повелел в 1576 году, когда на излёте погибельной опричнины наш царь Иван Грозный формально передал власть крещёному касимовскому царевичу Симеону Бекбулатовичу, начертать на арке, увенчивающей комплекс Джами Масджид с «Великими Вратами» (Буланд Дарваза) к его сердцевине Гробнице правоверного Шейха Салима Чишти, по сей день являющейся действующим всемирным суфийским святилищем, следующую истину –

«И сказал Иисус сын Марии (да будет мир с ним): Мир есть всего лишь мост - пройди по нему, не строя на нем зданий. Тот, кто надеется на час /миг/ - надеется на вечность; мир - всего лишь час /миг/ - проведи его в молитве об остальном, что невидимо».

Величайший Акбар исповедывал глубинно-рациональное постижение веры Дин-и иллахи, объединившей-интегрировавшей ислам, индуизм, христианства, зороастризм, буддизм и другие религии, в которых Акбар видел одну Истину, но выраженную разными языками и с разных ракурсов. Дин-и иллахи обычно называют «Божественной верой», но адекватнее переводить «Правая Вера». Согласно ей, мир и человек мира – всего лишь мост. Фридрих Ницше провидел впереди "за вьюгой" сверхчеловека, как его современник русский философ Владимир Соловьев провидел Богочеловечество, и Ницше говорил – «человек – это то, что надо преодолеть» ради достижения наивысшего. И Ницше в ключевом своём творении «Так говорил Заратустра» возглашал –

«Человек - это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, - канат над пропастью. Опасно прохождение, опасно быть в пути, опасен взор, обращённый назад, опасны страх и остановка. В человеке важно то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель. Я люблю тех, кто не умеет жить иначе, как чтобы погибнуть, ибо идут они по мосту. Я люблю великих ненавистников, ибо они великие почитатели и стрелы тоски по другому берегу. Я люблю тех, кто не ищет за звёздами основания, чтобы погибнуть и сделаться жертвою - а приносит себя в жертву земле, чтобы земля некогда стала землёю сверхчеловека».

Если человек изменяет своему высшему долгу и начинает считать себя самоцелью и впадает в грех ублажения себя и потребительства и творит себе кумира Золотого Тельца – то гнев Божий обрушивается на него, всякие кризисы, мучения и истребления. Известный уральский мыслитель Валентин Юрьевич Ирхин (блоггер-жижист valentin_irkhin) в заметке «Об стену» напоминает:

«И вот сказал Муса своему народу: "О народ мой! Вы самим себе причинили несправедливость, взяв себе тельца. Обратитесь же к вашему Творцу и убейте самих себя; это - лучше для вас пред вашим Творцом. И Он обратился к вам: ведь Он - обращающийся, милосердный!" (Коран 2:51/54/), перевел И.Ю. Крачковский).

Сложная геометрия и топология... лента Мебиуса...

И стал Моисей в воротах стана и сказал: кто Господень, [иди] ко мне! И собрались к нему все сыны Левиины. И он сказал им: так говорит Господь Бог Израилев: возложите каждый свой меч на бедро свое, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего. И сделали сыны Левиины по слову Моисея: и пало в тот день из народа около трех тысяч человек. (Исход 32:26-28)

И сказал [Господь Моисею]: Я проведу пред тобою всю славу Мою и провозглашу имя Иеговы пред тобою, и кого помиловать – помилую, кого пожалеть – пожалею. И потом сказал Он: лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых. И сказал Господь: вот место у Меня, стань на этой скале; когда же будет проходить слава Моя, Я поставлю тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду; и когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лице Мое не будет видимо [тебе]. (Исход 33:19-23)

И хотел истребить их, если бы Моисей, избранный Его, не стал пред Ним в расселине, чтобы отвратить ярость Его, да не погубит [их]. (Псалтирь 105:23).

Казни, убийства, войны вопиют против антропоцентризма. Роль человека в Богосаможертвоприношении – не только быть иудейско-еврейскими судьями и арийско-римскими исполнителями Голгофы, но прежде всего и самому жертвовать собой, как это и присуще человеку на войне или в борьбе не на жизнь, а на смерть за своё высшее достоинство. Человек сопряжен с Богом, человеческое Dasein – с бытием Sein. Человеческое, слишком человеческое – враг человека. Не производить ради потребления сущего, а потреблять ради производства бытия. Не потребление ради потребления и не производство ради производства, а сущее как мост к бытию.

 
Вечером в среду 28 января 2009 года встречались в ресторане с профессурой МГИМО на предмет проведения намеченной на июнь Международной конференции «Контркризисные инновации», согласовывали список приглашаемых и вопросы финансирования. Было, в частности, высказано мнение, что прежнее теневое «мировое правительство» в лице всех этих «трехсторонних комиссий» и «римских» и «бильдербергских клубов» идейно обанкротилось в результате разразившегося мирового кризиса, и их рекомендациями теперь можно лишь подтираться, и оно должно уйти в отставку. Мол, собралась в нужный момент какая-то интеллектуальная шантрапа и заручилась поддержкой двух-трёх известных лиц – и понеслось, создался миф о мудрости и всемогуществе нескольких бойких авантюристов. За ними даже имён авторитетных нет. А они – «теневое мировое правительство»! Смешно. Ныне же на его место должен придти новый духовно-интеллектуальный центр, который призван вырабатывать новую парадигму мирового развития. И предлагалось таким центром негласно провозгласить тех, кто соберётся на конференцию.

Я возражал насчёт низкой оценки орговиков «мирового правительства». Если Збигнев Бжезинский как политолог и аналитик выглядит в этом «теневом правительстве» как бы свадебным генералом, то в качестве креативных орговиков-основоположников я выделил итальянца Аурелио Печчеи и француза Жака Аттали. Конечно, не боги горшки обжигают, но оба обладают если не подавляющим, то достаточным интеллектуальным потенциалом. А далее – раскрутка. В одиночку никакой гений не раскрутится, а когда соберутся двое-трое орговиков – они могут друг друга мифологизировать и подать публике как самых умных и влиятельных. Пиар – великая вещь, но только когда есть этот исходный детонатор из двух-трёх согласованно-действующих орговиков. И если есть достаточно нахальства-наглости, чтобы провозгласить себя хоть Владыками Вселенной. Абсолютно-подавляющее большинство обывателей ввиду своей досубъектности и потому склонности к мифопоклонству тем скорее поверит в этих самозванцев, чем наглее они провозглашают своё право и чем целеустремленнее обретают его в информационной борьбе.

Кстати, создается впечатление, что сейчас действительно образовался некий вакуум идейной креативности и наглости, если судить по жалким итогам «антикризисных» встреч мировых лидеров. Ни продуманной концепции, ни даже яркого популизма. Барак Обама удовлетворился апелляцией к традиционным ценностям «протестантской этики». А что касается в среду же открывшегося Всемирного экономического форума в Давосе, то я зачитал из «Независимой газеты» (Москва, 28 января 2009 года, № 015 /4647/, стр. 1) мнение известного французского экономиста профессора Жака Сапира – «До сих пор масштабы кризиса не получили достаточного обсуждения на национальном уровне. Если бы форум проводился в мае или июне, возможно, к этому времени уже сложилось бы минимальное представление о глобальном ответе на кризис». Время ещё есть, и новых свадебных генералов хватает, только бы новые орговики договорились между собой.

 
Почему у поляков получилось избавление от старой мерзости, а мы к ней фактически вернулись. Почему модернизация РФ заблокирована и мы продолжаем деградировать и вымирать, тогда как Польша худо-бедно тянется за Европой и давно опережает нас по всяким международным рейтингам. Свои впечатления о происходящем в нынешней России важно сопоставлять со сторонним взглядом. Пожалуй, даже не для того, чтобы подкрепить собственные наблюдения и выводы, а из естественного желания знать, что о твоей стране думают мыслящие люди-субъектники извне. Адам Михник – польский субъектник, причем не зараженный фобиями-фрустрациями. Он вполне согласен с манифестом современных субъектников – Всеобщей Декларацией прав человека (1948) – и оценивает происходящее у нас в её довольно широких рамках. И вот жижист-френд shavu, заведующий отделом экономики газеты «Санкт-Петербургские ведомости», подсказал, что в псковском еженедельном издании опубликована беседа журналистки Светланы Гавриловой Адам Михник: «Я – антисоветский русофил». Соавтор польских политических и общественных побед размышляет и переживает о судьбе России (Псковская Губерния, 28 января - 03 февраля 2009 г., № 3 /424/):

«Адам Михник – известный польский диссидент, журналист, редактор крупнейшей газеты «Газета выборча», которая начинала свою работу, ютясь в неотремонтированном здании детского садика, а сейчас занимает в Варшаве большой небоскреб с бассейном для сотрудников, зимним садом, множеством «производственных» помещений и представляет собой акционерное общество, от акций которого ее главный редактор отказался.

Биография Адама Михника достойна большой книги – еще в юности, при власти коммунистов, он начал с участия в неформальных движениях, был арестован и приговорен к трем годам тюрьмы. Исключен из Варшавского университета, что привело к серьезным студенческим волнениям в Польше.

Вошел в знаменитый Комитет защиты рабочих, занимался подпольной издательской работой, политическим просветительством. Во времена легендарной «Солидарности» – один из ее интеллектуальных лидеров. Тогда же – снова аресты, два трехлетних срока.

В 1989 году – участник знаменитого «Круглого стола» – бесед между оппозицией и властью о проведении в Польше свободных выборов, затем депутат нового Сейма. Его детище – «Газета выборча» – появилось также в 1989 году. Поляки – и не только поляки – признают: экономически и морально газета никогда не зависела от политической погоды в стране, во многом она сама определяла и определяет эту погоду. В годы, когда президентом был лидер «Солидарности» Лех Валенса, он был подвергнут критике со стороны «Выборчей» (то же было во время президентства Леха Качиньского)

Мы встретились в редакции «Выборчей» в начале января 2009 года. Наступивший год обещает быть сложным в мире, в Европе, в Польше. В этой связи не обойти и не объехать было вопросы о той стране, из которой я приехала – о России. Пан Михник часто бывает в Москве, хорошо говорит по-русски, у него там много друзей, но он сознается, что многое из того, что сейчас происходит в Российской Федерации, он только пытается понять:

- Я спрашивал у московских друзей: что у вас там делается? Официальные ваши газеты выдают какие-то однообразные и не очень правдоподобные вещи, об оппозиционных движениях известия разноречивые, вот я и спросил – например, каким образом, из-за чего оказываются, например, возможны какие-то объединения демократов с национал-большевиками? И друзья мне посоветовали прочесть книжку Захара Прилепина. Я прочел. Это было очень интересно, но я был в шоке. Возвращение каких-то «Бесов» Достоевского. Федор Михайлович, да. Это Федор Михайлович, всё это было у него. Я мог бы подумать, что такая книжка специально написана, по заказу КГБ – но нет, это не так. От этого еще страшнее.

А потом – мы ведь живем в мире, все вместе, сейчас перед человечеством большие проблемы, и охвативший планету кризис масштабен и серьезен. И невооруженным взглядом мы видим, что в России он протекает более тяжело и будет иметь более мрачные последствия, чем для кого бы то ни было.

Всё, что происходит в экономике – это беда, современная эффективная экономика не выстроена – а что мы видим в вашей прессе, в чем убеждают ваш народ и убеждают внешний мир? Просто пропаганда, пропаганда каких-то невероятных успехов, теперь уже Медведева. Но мир сложновато убедить в невероятных успехах, это смешно. Я читаю ваши газеты… Пятнадцать российских газет прочтешь – и, скажем, по событиям в Грузии написано всё так, как будто бы пятнадцать журналистов диктант в одном классе писали. А если отличная от официальной точка зрения – то дается иносказательно, намеками. Но у такой пропаганды короткие ноги.

Я вообще пока не вижу какого-либо позитивного сценария. Та российская оппозиция, которую я знаю – пока не уверен, что она может в данный момент как-то изменить ситуацию. Хотя, возможно, я просто неправильно оцениваю положение дел. Ещё вот в чем дело: ваш Кремль постоянно подчеркивает какие-то слабые стороны тех, кто ему противостоит, и дает понять: смотрите, мы, допустим, плохие, но вот эти – они ведь ничем не лучше, лучше уж с нами иметь дело, нас вы уже знаете. И как ни печально, многие в мире соглашаются с этим.

- Но ведь в самом деле: в самой России – общественная апатия, неверие в изменение политической системы на более цивилизованную, не несущую угрозы ни для собственных граждан, ни для сопредельных стран. Люди уже не склонны доверять никаким лидерам, им надоели то краткие альянсы, то конфликты – а воз и ныне там…

- А просто потому, что так и не сложилось у вас политической культуры, ни на каких уровнях. Как-то всё по-прежнему делается по-большевистски. Смотрите: что получается? Мы хотим свободы и демократии. Но ведь должна быть культура демократии, а о ней – весьма смутные представления. Вы не думайте, это болезнь не только российская, это и в Литве, и на Балканах мы видим, и у нас в Польше.

- Но, тем не менее, в Польше – при всех трудностях – мы видим, что она живет сейчас в совершенно ином пространстве: взять хотя бы свободу печати, или вспомним, как проходят выборы президента, местной власти. Как вышло, что мы стартовали в одно время примерно, но Польша – в Европейском Союзе, а мы, как грубовато выражаются многие у нас, всё так и стоим «враскорячку» эти двадцать лет?

- На самом деле я когда-то вообще не ожидал, и никто не ожидал, что в России в конце 80-х годов прошлого века произойдут такие мощные события, которые в итоге приедут к краху СССР. Хотя я всегда завидовал вам вот в чем. Буковский, наверно, рассказывал Вам о нашем разговоре в Париже? О том, что у вас есть такая интеллигенция, такой потенциал, которого в Польше просто нет? Тогда я как раз больше не верил в возможность того, что встряхнется польское общество…

Я всегда называл себя АНТИСОВЕТСКИМ РУСОФИЛОМ. Ненавидя советскую систему, я любил и люблю русскую литературу, российских мыслителей. У вас и сейчас есть этот потенциал. Только он не виден. И это тревожно. Потому что я, может быть, меньше знаю про Балканы, и менее встревожен по поводу тамошних дел. А Россия – как бы там ни было – это для нас самая важная страна. Иначе быть не может.

- Информацию получаете в основном из Москвы?

- Увы, да. С одной стороны, это и понятно: Москва сама по себе как целое государство – десять миллионов человек. То, что в ней происходит, оказывает влияние на огромные пространства. А, с другой стороны, у вас все так и устроено, что практически нет развитого информационного пространства в регионах. Допустим, Псков – о нем мало что просачивается вообще.

И всё очень опасно. Знаете, я боюсь, что действительно в польском обществе на основании шокирующего поведения российского руководства может укорениться глубокая русофобия. Все чаще слышишь: что с этих русских взять, это рабская нация, другими они не бывают…И страшно, что есть повод для этих разговоров. Страшные вещи продолжают твориться (помню, как убили в Петербурге Галину Васильевну Старовойтову), а общество в массе своей дремлет.

- У нас тоже все чаще можно слышать о рабской нации…

- У вас – имеют право. Вспомним Чаадаева. Но есть еще один нюанс: в России часто происходят неожиданности. Для Ленина была неожиданностью Февральская революция, к примеру. У вас такая очень сложная почва.


Адам Михник в своём рабочем кабинете. Фото: Светлана Гаврилина

- Пан Адам, у вас большой политический опыт, при этом ваш опыт – опыт победителей. Сейчас, конечно, другое время, – но смотрю «Человека из железа» Вайды – и столько сходства: поведение властей, выбор людей, вера и неверие… Этого не рассказать в двух словах, конечно, но всё-таки: как вы победили в тех условиях?

- Мы шли очень тяжело к победе. 1970 год – расстрел рабочих. Забастовки, массовые выступления – и репрессии. Так длилось не один год. Когда мы создали «Солидарность» – мы шли под очень простыми лозунгами: хлеб, работа, право на выбор.

Идея «Солидарности» – чтобы протесты по всей стране – Гданьске, Щецине, Шленске – были не поодиночке, чтобы мы вместе стали силой. Всё было не так просто. Когда мы сели за круглый стол с властями, мы уже были очень ослаблены. Но власть оказалась еще слабее. И право на выбор, на свободные выборы поляки отвоевали. Мы хорошо понимали и понимаем, как важно это право. Да, потом приходило к власти посткоммунистическое руководство. Но это совсем не то, как, скажем, если бы вместо Ельцина пришел бы у вас Зюганов. Хотя не знаю, не знаю… Мне трудно судить…

- У нас на выборы уже просто никто не ходит – всё и так решено…

- Такой фатализм, да? А еще, я смотрю, все у вас заворожены темой «сильной власти», «сильного государства»… Неужели люди не видят, что это все может оказаться фикцией на фоне кризиса…».

 
На телеканале «365 дней ТВ» беседовали члены редакционного совета "Католической энциклопедии" кандидат исторических наук Алексей Викторович Юдин и кандидат физико-математических наук Александр Сергеевич Горелов о короле Сицилии, императоре Священной Римской империи и короле Германии Фридрихе II фон Штауфене (1194-1250), склонном к высшему вопрошанию и потому возвышающемся над частными конфессиями и пытавшемся силой разума и путём опыта найти ответы на «вечные вопросы». Например, на каком языке говорили люди до вавилонского смешения языков. И он поставил эксперимент – взял пару новорожденных младенцев и повелел вскармливать-взращивать их таким образом, чтобы они вообще не слышали человеческой речи. Император хотел узнать, на каком языке заговорят дети – на древнееврейском, греческом, латыни или на каком-то ином. Проблема действительно существует – если язык есть «дом бытия» и потому производен не от сущего, а от бытия, то каков первоязык, сопряженный с Богом-Словом? И как от райского языка Прародителей произошли современные языки.

Концепция порождающих грамматик американского лингвиста Ноама Хомского наряду с грамматологией французского мыслителя Жака Деррида приблизили к ответу. Новый шаг по этому намеченному пути сделал последователь Ноама Хомского профессор лингвистики Университета Радгерс (Государственный университет Нью-Джерси) в ряде книг, одна из которых – «Атомы языка» (2001) – переведена на русский язык: Бейкер Марк. Атомы языка: Грамматика в темном поле сознания (Москва: ЛКИ, 2008. - 272 стр.).





Издательская аннотация гласит – «Перед Вами - блистательное исследование, в популярной форме представляющее итог новейших разработок в современном языкознании. Основные идеи науки о языке изложены автором с позиций теории принципов и параметров, которая была разработана в США в середине 1980-х годов Ноамом Хомским в рамках генеративной грамматики и завоевала необыкновенную популярность среди западных ученых. Книга позволит любому читателю - даже тому, кто никогда не соприкасался с лингвистикой - приблизиться к решению загадок, которые таит в себе естественный язык, и увидеть, что многообразию языков мира свойственна регулярность, напоминающая регулярность химических элементов в таблице Менделеева. Книга будет интересна как серьезно работающим в науке лингвистам, так и тем, кого просто привлекают загадки языка и гармония мира».

Жижист Дмитрий Лытов (dmitri_lytov) тоже высоко оценивает эту книгу в посте «Марк Бейкер. Атомы языка. Рецензия»:

«Не так часто выходят из печати яркие книги по общей лингвистике. Марк Бейкер – молодой лингвист, но несмотря на возраст, его идеи выглядят достаточно зрелыми и перспективными. Перевод книги выполнен профессионально, многие из переводчиков знакомы мне как минимум по отзывам.

Бейкер претендует на то, что описывает ключи к построению будущей «таблицы Менделеева» лингвистики, и его претензии не лишены оснований. Ему удалось скрестить теорию языковых параметров Гринберга и порождающую грамматику Хомского. Результат выглядит жизнеспособным, в нём на первый взгляд отсутствуют избыточные элементы, которых было немало у Гринберга, и он пишет намного более доступным языком, чем мэтр Хомский (за что, если верить обложке, удостоился похвалы от самого Хомского).

Большинство языковых параметров (универсалий), описываемых Бейкером, сводятся к принципу «элемент А перед или после элемента В» (поэтому дальше я их буду называть АВ-параметры). Вот перечень лишь основных пар (стр. 64) на примере английского и японского языков (в английском для каждой пары по умолчанию порядок АВ, в японском – ВА):

1. Глагол – прямое дополнение
2. Глагол – предложная (послеложная) группа
3. Глагол – придаточное предложение
4. Предлог/послелог – связанная с ним именная группа (например «в этом доме»)
5. Существительное – связанная с ним предложная/послеложная группа (например «огонь в доме»)
6. Комплементатор (союз «что, чтобы и т.п.» или относительное местоимение) – придаточное предложение
7. Вспомогательный глагол – смысловой глагол.

Данный список универсалий не является исчерпывающим, в книге рассмотрены, с разной степенью уверенности автора, ещё несколько. Некоторые параметры, в частности, «конфигурационность языка» (является ли порядок слов жёстким или свободным), заимствованы из классической лингвистики, но в этом скорее их недостаток – если АВ-параметры хорошо формализованы, то «классические» параметры скорее умозрительны и поддаются широкому толкованию. По-видимому, их следовало бы разбить на ряд формализуемых параметров. Кроме того, сами по себе АВ-параметры не столь однозначны: Бейкер описывает их как «тумблеры» (то есть занимающие только одну из двух противоположных позиций), в большинстве же языков они являются скорее вероятностными (тяготение к одному из полюсов в 90%, 80%, 70% и т.д. случаев, вплоть до почти 50/50, когда параметр для языка нерелевантен). Вероятность же для каждого АВ-параметра связана с дополнительными параметрами, далеко не все из которых описаны Бейкером.

Все универсалии проиллюстрированы материалами из различных языков и схемами на основе порождающей грамматики Хомского. Однако Бейкер на этом не останавливается; он пытается выстроить иерархию универсалий, их зависимость друг от друга, а это уже вносит в изучение конкретных языков определённость и предсказуемость: зная некоторые особенности грамматики, можно предсказать и другие, причём не интуитивно, а описав вполне строгими терминами.

Недостатком книги Бейкера является почти полное игнорирование морфологии – книга целиком ориентирована на синтаксис. Морфологию он рассматривает лишь в самой крайней форме – на примерах из полисинтетических языков, где она сращивается с синтаксисом (однако почему-то выпускает из внимания изолирующие языки, где различие между морфологией и синтаксисом столь же зыбко). В примерах из агглютинирующих языков Бейкер рассматривает отдельные морфемы (например, падежные показатели) как синтаксические элементы. Школа Хомского! По этой причине структурная типология языков сводится у него к противопоставлению полисинтетических и неполисинтетических языков.

Некорректность такого подхода, как мне кажется, особенно ярко видна на следующем примере. На стр. 173 Бейкер вводит «параметр нейтрализации прилагательного», состоящий в том, как в том или ином неконфигурационном полисинтетическом языке рассматривается прилагательное – как существительное или как глагол? При этом он выпускает из внимания то, что лингвистам подобная дихотомия известна далеко не только на материалах полисинтетических языков. В индоевропейских языках прилагательное рассматривается как имя (пусть и не существительное), а в большинстве семитских языков, китайском, корейском – как разновидность глагола. Однако вне полисинтетических языков Бейкер данную дихотомию игнорирует. Более того, как раз по отношению к полисинтетическим языкам употребление терминов «глагол» или «существительное» не вполне корректно – по причине стирания грани между синтаксисом и морфологией.

Ну и ещё один маленький, но досадный ляп. На стр. 206 автор мимоходом утверждает, что разница между арабским и ивритом так же невелика, как между стандартным и афроамериканским английским, как между сербским и хорватским. Семитологи едва ли согласились бы свести различие между ними к произношению «Ассалам алейкум» или «Шалом алейхем».

Теперь о том, чего в книге не было. Бейкер честно признаётся, что работа - ни в коей мере не периодическая таблица лингвистики, а только набросок её наброска. Остаётся нераскрытым, например, вопрос, почему одни языки реализованы на основе одних универсалий, а их предки или потомки – на основе других. Бейкер лишь вскользь описывает процесс перестройки синтаксиса на пути от древнеанглийского к современному английскому.

Но это, на мой взгляд, недостаток не столько Бейкера, сколько современной лингвистики, вернее, её терминологии. Лингвистика оперирует в основном статическими терминами - грамматика описывается в некоторой застывшей форме на определённый хронологический момент. Историческая лингвистика - это не полноценное кино, а перелистывание фотографий, где можно лишь догадываться о смене сюжета. Терминов для раскрытия динамизма языковых явлений на протяжении очень коротких периодов тоже не хватает. До сих пор лингвистика была статичной, а не динамичной. С разных сторон проблему динамичности лингвистической терминологии пытаются решить теория перевода, стилистика, матлингвистика, Хомский вот тоже к этой проблеме подступился, но пока она далека от решения. Возможно, её решение - создание динамической лингвистической терминологии - как раз и будет той самой "периодической таблицей", о которой мечтает Бейкер (и не он один).

Впрочем, даже если бы в книге обнаружилось в десять раз больше недочётов, она всё равно представляет собой заметное явление в лингвистике. Очень рекомендую».

 
Оказывается, в Великой Войне победили не мы, а американцы. Они-де – единственные победители. Мол, наша Великая Победа – миф начальства, и вообще Советский Союз – не в счет, потому что он остался «рабским» и к настоящему моменту сгинул. Воевали зазря. Положили миллионы жизней – коту под хвост. И кто это говорит? Пиндос? Невежа? Нет, говорит это, причем с надрывом, питерский журналист Виктор Правдюк, резюмируя свой 96-серийный цикл телевизионных публицистических фильмов «Вторая мировая День за днем». И живописует послевоенный голод, аресты, лагеря и т.д. и т.п. На лохов зеленых может произвести впечатление, но я-то постарше Правдюка и хорошо помню минусы и плюсы послевоенной жизни. Скажу от души и продуманно – Правдюк говорит неправду.

Не подлежит обсуждению эта ложь. Мало ли что можно выдумать. Некоторые уверяют, что есть черти и НЛО. Сталинские, хрущевские и прочие преступления бесспорны, но в бедных странах их не миновать, и Англия, Франция или Германия, не говоря уж о Китае, прошли подобные же периоды гражданских войн и массовых репрессий. Более того, человеческие потери Китая на востоке или Германии на западе в периоды социальных пересменок намного превосходят наши потери в прошлом веке. Так, население Германии за годы Тридцатилетней Войны (1618-1648) между католиками и протестантами уменьшилось не менее чем вдвое, а в Китае при смене династий оно сокращалось обычно в несколько раз. Со времен Грехопадения нет человечества без жертв и преступлений. И бесспорный факт – после своей Великой Победы наша страна достигла наивысшего могущества в своей истории и держала паритет с США, а с 1930 до 1990 года численность населения СССР выросла вдвое, благосостояние же улучшилось многократно.

Да, Советский Союз, в отличие от Коммунистического Китая, не смог ответить на вызов постиндустриализма. Но историческая катастрофа СССР – не от «изма», ибо при любом «изме» можно добиться успеха и при любом «изме» сорваться в распад, всё зависит от руководства. Советское же руководство после смерти Сталина не подвергалось чистке, круговорота элиты не было, и произошло ошкуривание верхушки и растление низов – и страна рухнула. Некоторые уповают на то, что Китай скоро тоже впадет в шкурничество и развалится, я же отвечаю, что Япония, Малайзия, Сингапур не собираются разваливаться, несмотря на высокий уровень потребления, и вообще следует избегать примитивных экстраполяций или аналогий, надо смотреть в корень, в состояние низовой субъектности.

Слушал по радио «Эхо Москвы» перевертыша Александра Ципко, с которым когда-то общался, на сей раз он начал с передергивания фразы Прудона «собственность – это кража» и пытался что-то сказать вумное о социализме. Опять враньё, утрирование. Прудон же не столь примитивен, его идеи о приоритете мелкой частной собственности над крупной приобретают новую актуальность ввиду нынешнего мирового кризиса перепотребления. Одна из целей передачи – лягнуть Ленина, призвать вышвырнуть его тело из Мавзолея, «сформировать общественное мнение». Не получился сюжет, который вел бывший депутат-либерал Владимир Рыжков, что-то невнятное я услышал. Владимир Милов был не в форме, ничего из сказанного им не запомнил. Вообще теоретически ничтожны их рассуждения, потому что оперируют понятиями прошлого и позапрошлого веков. «Капитализм» и «социализм» имели какое-то значение в эпоху индустриализма, а сегодня наступает постиндустриализм, он заказывает теоретическую музыку, новые слова и концепции.

Как же избавиться от комплекса «русской неполноценности», возникшего после Русской Катастрофы-1991? Самопредательство травмировало русскую душу, но с кем не случается отключки после опьянения свободой. Когда Моисей вывел древних евреев из Египетского плена (из-под ига фараона), те сразу же впали в грех потребительства, как только Моисей отвлекся на общение с Богом. И вернувшемуся Моисею пришлось вовремя вмешаться, чтобы спасти народ от Золотого Тельца. А русский народ пока не вышел из отключки, и со всех сторон его продолжают пинать, топтать его достоинство. И даже не признают за ним его Великую Победу.

 
Конец восточноазиатского единства

Начало «современной эпохи» в истории иероглифики датировать несложно – она началась с утери древнекитайским языком (вэньянем) статуса государственного. На протяжении многих веков все или почти все серьёзные тексты составлялись на этом языке, причем относилось это не только к Китаю, но и ко всем странам Восточной Азии. Владение древнекитайским являлось необходимым условием для любого чиновника, учёного и вообще мало-мальски образованного человека.

Однако к концу XIX века ситуация изменилась. К вытеснению вэньяня привело сочетание трёх факторов. Во-первых, требования массового образования подразумевали, что учиться дети должны на родном языке. Во-вторых, явное бессилие старого общества перед лицом западной экспансии существенно подорвало престиж конфуцианства и, соответственно, и тесно связанного с ним древнекитайского языка. В-третьих, о «развитии родного языка» все большую заботу проявляли местные националисты – в регионе зарождалось национальное самосознание.

В Японии переход на местный язык произошёл около 1870 г., в Корее – в 1895 г., во Вьетнаме – после французского завоевания, то есть к концу XIX в. (в данном случае на смену древнекитайскому пришел не столько местный язык, сколько язык завоевателей-французов). В самом Китае отказ от вэньяня начался около 1911 г. и в целом завершился к концу 1930-х гг. Разумеется, древнекитайский ещё долго пользовался в этих странах особым статусом, а владение им и поныне считается одним из признаков приобщённости к «высокой культуре». Древнекитайский по-прежнему остается в программе средней школы всех государств региона (единственным исключением является Вьетнам). Изучается он и практически всеми студентами гуманитарных вузов. Однако времена, когда все образованные люди владели этим языком в совершенстве, давно прошли. Даже лучшие современные знатоки вэньяня владеют этим языком пассивно: на нём читают, но не пишут.

Наиболее радикальными были перемены во Вьетнаме, где не только лишили и древнекитайский его официального статуса, но и отказались от иероглифики как таковой. Первые попытки перевода вьетнамского на латиницу относятся ещё к середине XVII века, но окончательно переход произошел только при французской администрации, в 1920-е гг. Вьетнамский язык был переведен на латиницу – хотя к тому времени в стране уже давно существовала и собственная иероглифическая письменность. Произошла эта реформа по инициативе французской колониальной администрации и, подобно вообще всем радикальным реформам письменности, преследовала в первую очередь политические цели. Смена шрифта означает, что следующее поколение, как правило, лишается возможности читать старые тексты и, следовательно, выводится из-под влияния традиционной идеологии (и становится более восприимчивым к идеологии новой).

Именно этим, кстати, а не мифической «неприспособленностью арабского письма к современным требованиям» были вызваны реформы письменности, проведенные в 1930-е гг. в советских республиках Средней Азии. Понятно, что в качестве альтернативы иероглифике во французском Вьетнаме «выбрали» именно латинский – то есть, иначе говоря, французский – шрифт. Не без некоторых колебаний вьетнамские националисты-модернизаторы первых десятилетий XX века согласились с этим выбором, отказавшись от национальной иероглифики (т.н. системы «ном»). Сейчас Вьетнам является единственной страной Восточной Азии, в которой иероглифика совсем не преподается в школах и почти не преподается в университетах. Владеют ею только немногочисленные специалисты – филологи и историки.

Менее радикальными были реформы в Северной Корее, где в 1948-1949 гг. иероглифика была полностью изгнана из массовых изданий. Ей на смену пришла, однако, не латиница, а корейская алфавитная письменность. Однако изучение иероглифики и основ древнекитайского в северокорейской школьной программе оставили. Осваивают эту премудрость и студенты всех гуманитарных вузов.

Наименее радикальными реформы были, пожалуй, в Японии. Ни в одной стране за пределами самого Китая иероглифика не используется сейчас в таких количествах. Японцы по-прежнему пишут смешанным письмом, в котором китайская иероглифика используется для записи корней слов (не только заимствованных, но часто и слов японского происхождения), а многочисленные суффиксы, окончания и приставки записываются алфавитными знаками. Впрочем, в послевоенные годы иероглифы используются всё реже, и вдобавок, их число стремятся ограничить. С 1946 г. Министерство просвещения стало публиковать списки рекомендуемых к использованию иероглифов. В действующем сейчас списке содержится 1.945 знаков. Примерно так же обстоят дела и в Южной Корее, где также традиционно использовалось смешанное письмо – с той только разницей, что сейчас там иероглифика вызывает у местных националистов стойкую аллергию. Их усилия по пропаганде национального алфавита привели к тому, что иероглифика в Корее полностью вытеснена из популярной литературы, хотя иероглифы по-прежнему применяются в специальных изданиях, где без них зачастую действительно трудно обойтись. Широко используются иероглифы и при издании законодательных актов.

Во всех странах региона – в том числе и в Китае – переход на разговорный язык означал полный и радикальный разрыв с традицией. Даже там, где древнекитайский язык оставался в программах школ, новые поколения осваивали этот предмет без особого энтузиазма и, главное, в куда меньшем объеме, чем их предки (конечно, речь идет не обо всех «предках», а о членах образованной элиты). Обычно на изучение вэньяня отводится только 2-3 урока в неделю, да и то – лишь в старших классах. Понятно, что даже в тех странах, в которых к изучению вэньяня по-прежнему относятся всерьёз, уже два или три поколения не в состоянии свободно читать те тексты, на которых основывалась вся «высокая культура» на протяжении полутора-двух тысячелетий. Строго говоря, подавляющее большинство их просто не понимает.

Подобный переход не является необычным – в конце концов, нечто похожее произошло и в Европе на заре Нового Времени, в XVI-XVII веках. Однако в Западной Европе переход с латыни на национальные языки занял два-три столетия, в то время как в Восточной Азии на это потребовалось от 40 до 70 лет. И в Корее, и в Китае мне не раз приходилось сталкиваться с такой ситуацией: в семье хранятся письма или иные документы, написанные прадедом или даже дедом, но никто больше не в состоянии их понять, а иногда (в Корее) – и толком прочесть. Фактически весь массив старой «высокой культуры» за исторически ничтожный срок стал недоступен для следующих поколений. То, что для дедов было основным чтением, сейчас молодёжь может читать только в переводе.

Надо сказать, что подобная ситуация во многом соответствует планам тех, кто столетие назад задумывал языковые реформы. С их точки зрения, старая традиция была злом, от которого следовало радикально избавиться. В Корее и во Вьетнаме конфуцианские книжники часто были среди руководителей антиколониального сопротивления, так что колониальная администрация считала «деконфуцианизацию» политически полезным делом (особенно заметно это было во Вьетнаме).

Однако с колониальной администрацией в итоге согласились и местные националисты, которые стали набирать силу и влияние в начале XX века. С их точки зрения именно конфуцианская идеология и связанная с ней старая культура несли ответственность за печальную судьбу стран Восточной Азии, которые превратились в игрушку в руках великих колониальных держав. Для реформаторов и внимавшей их словам китайской, корейской и вьетнамской молодежи первых десятилетий XX века конфуцианство ассоциировалось с бездумной схоластикой, с отсутствием гражданских прав, с подавлением частной инициативы и творческой энергии. Сейчас, спустя столетие, многие (не все!) из этих обвинений выглядят надуманными, но тогда именно в несовершенстве собственной традиционной культуры и идеологии интеллигенция Дальнего Востока стала искать причины недавних неудач своих стран.

В целом, такой подход оказался куда более плодотворным, чем подход, укоренившийся в странах Ближнего Востока, где предпочли возложить ответственность на интриги коварных врагов и забвение древнего исламского благочестия. С точки же зрения восточноазиатских реформаторов, щадить старое наследие не следовало. Переход на разговорный язык позволял решить две задачи одновременно. С одной стороны, он упрощал и удешевлял образование, а с другой – надёжно отсекал новые поколения от наследия «проклятого прошлого» и освобождал время для изучения «прогрессивной» традиции. Между западниками-модернизаторами скоро появились весьма серьезные расхождения по поводу того, какая именно из западных традиций является «правильной» и «прогрессивной»: с 1920-х гг. левые и, особенно, коммунисты стали играть всё более заметную роль в регионе. Однако и те, кто считали, что молодежи следует читать Маркса и Бебеля, и те, кто считал более полезным чтением работ Дьюи и Адама Смита, сходились в одном - решение общественных проблем следовало искать не в трудах китайских философов I-го тысячелетия до новой эры, а в трудах западных ученых и мыслителей.

Наиболее радикальные реформаторы в Китае даже считали, что корни зла следует искать глубже – в китайском языке как таковом! По их мнению, сам язык был неприспособлен для передачи «современных» понятий и идей. Некоторое время в радикальных кругах Китая всерьёз обсуждалась идея замены не только письменности, но и языка. В качестве кандидата обычно предлагался эсперанто, который не был скомпрометирован своими связями с той или иной империалистической державой – отсюда, кстати, сохранившаяся и поныне популярность этого искусственного языка в Китае. Конечно, подобные ультрарадикальные предложения были совершенно нереалистичны, но вот в необходимости перехода на разговорный язык никто из реформаторов не сомневался. Этот переход, в конце концов, и произошёл.

Конечно, разрыв со старым наследием не был полным: со временем многое из того, что было некогда написано на вэньяне, было переведено на разговорные языки. Однако понятно, что даже в наиболее развитых странах речь могла идти о переводе лишь очень небольшой части старых текстов.

В целом 99% всех книг, написанных в регионе до начала XX века, оказалось обречено на забвение и ныне доступно лишь немногочисленным специалистам. Реформа элитам и контрэлитам дала уникальную возможность манипулировать старым наследием, отбрасывая то, что они считали «неважным», «неинтересным», «вредным». Так, например, почти во всех странах с парохода современности решительно сбросили неоконфуцианскую натурфилософию, все те споры о соотношении «ци» и «ли», которые составляли едва ли не основную часть дальневосточного философского дискурса на протяжении XIV-XVIII веков. Пострадали и многочисленные трактаты о ритуальных вопросах, которым конфуцианская традиция придавала особое значение.

Правда, основные произведения, составившие конфуцианский канон в узком смысле слова («Лунь юй», «Книга перемен», «Шицзин» и т.д.), были переведены на большинство языков стран Восточной Азии и неоднократно переиздавались там. И поныне с этими произведениями, пусть и очень поверхностно, знаком любой образованный человек во всех странах региона – за исключением, пожалуй, Вьетнама и Северной Кореи. В сталинистской Северной Корее свою роль сыграло то, что все эти произведения были объявлены реакционными и на долгое время полностью изъяты их обращения. В последние годы отношение к древнекитайской традиции смягчилось и там – даже сам Ким Ир Сен в старости стал писать стихи на древнекитайском (в свое время он окончил китайскую гимназию, где этой премудрости учили неплохо). Во Вьетнаме, где «де-вэньяннизация» носила наиболее радикальный характер, выросло уже несколько поколений людей, для которых конфуцианская традиция окончательно умерла, превратилась в «дела давно минувших дней», и не вызывает особого интереса.

Старая художественная литература на современные языки переводилась довольно широко, но при этом предпочтение обычно отдавалось тем автором, которых задним числом интерпретировали как «национальных». Иначе говоря, во Вьетнаме переводили в основном те произведения на древнекитайском, которые были написаны вьетнамскими авторами, в Корее же отдавали предпочтение авторам корейским, в Японии – японским и т.д. Такая политика вполне понятна – с начала XX века в регионе на смену конфуцианскому универсализму пришел национализм.

Однако круг чтения старой интеллигенции был иным: образованный кореец (или вьетнамец, или японец) прошлых веков, берясь за книгу, не особо интересовался тем, где жил ее автор. Понятно, что основную массу его чтения составляли авторы китайские – просто в силу того, что именно они создали основную массу произведений, составивших литературный канон.

Однако за пределами собственно Китая произведения старой китайской классики довольно редко переводят на современные языки. В результате произведения «своей» старой литературы выпадают из того контекста, в котором они были написаны и в котором функционировали много веков – что, кстати, дает националистическим литературоведам возможность подчёркивать их несуществующую «оригинальность».

Еще одним последствием отказа от вэньяня стало разрушение былого восточноазиатского культурного единства. Во всех странах региона вот уже несколько поколений (практически все, кто рождён после 1910-1920 гг.) более не имеют прямого доступа к интеллектуальной жизни своих соседей и к их культуре. Нельзя сказать, что в интеллектуальном плане современный Пекин настолько же далек от вьетнамца или японца как, скажем, Париж – традиционные связи, культурная и географическая близость всё-таки продолжают играть свою роль. Однако в целом все страны региона в пост-вэньяневскую эпоху стали вариться в собственном соку, и во многих случаях контакты с Западом оказались у их интеллектуальных элит куда более тесными, чем контакты с соседями.

У этого обстоятельства есть несколько интересных последствий. Во-первых, оно привело к заметному усилению западного влияния в регионе. «Природа не терпит пустоты», и полный или частичный выход страны из восточноазиатской культурной сферы означал, что молодым поколениям пищу для ума все в большей степени стали предоставлять западные авторы. Во-вторых, распад внутрирегиональных связей означал, что местные националисты получали в регионе невиданную доселе свободу рук. Отныне они могли творить свои мифы без оглядки на традиционные древнекитайские образцы и спокойно выдавать местные варианты общерегиональных традиций за проявления «исключительного творческого гения» того народа, к которому они сами принадлежат.

В этой связи возникает один интересный (и крайне спекулятивный) вопрос – а какое влияние оказал столь решительный отрыв от традиции на ситуацию в странах Восточной Азии? Помог он или помешал поразительным экономическим успехам последних десятилетий? В свое время восточноазиатские реформаторы считали, что конфуцианская традиция служит главным тормозом на пути к успеху, экономическому процветанию и военно-политическому могуществу. Сейчас, наоборот, большинство уверено, что именно конфуцианская традиция сделала возможной «дальневосточное экономическое чудо».

Кто же прав? Повлиял ли редкий по своему радикализму разрыв с традиционным наследием на последующие события? Позволил ли он, как надеялись реформаторы, «отфильтровать» наследие? Способствовал ли он освоению западных идей в регионе? Боюсь, что ответа на эти вопрос мы не узнаем никогда – за невозможностью поставить эксперимент и посмотреть, как бы развивалась история региона, сохрани в нем классическое (а не модернизированное) конфуцианство свои лидирующие позиции. Однако надо отметить, что на Ближнем Востоке, где подобного разрыва с традицией не произошло и где коранический арабский сохранил свой былой престиж, модернизация шла много сложнее.

Китай: реформируя традицию

Однако корейцам, вьетнамцам и японцам повезло – они уже имели свои письменные системы, что позволило им сократить использование иероглифики или даже отказаться от неё полностью. Куда сложнее обстояли дела в самом Китае. Творцы китайской языковой политики столкнулись с проблемами, решения которых они до сих пор так и не нашли. Первая задача – отказ от древнекитайского (вэньяня) и перевод письменных текстов на разговорный язык – была решена ещё в 1920-е годы. Её решению способствовало то обстоятельство, что разговорный язык все-таки и ранее использовался и в письменном варианте, хотя и в куда меньших масштабах, чем вэньянь.

Однако отказа от вэньяня было недостаточно. Всем было ясно, что переход на массовое образование должен сопровождаться не только переводом обучения на разговорный язык, но и существенным упрощением письменности. Дети в странах с алфавитной письменностью осваивают основы грамотности за несколько месяцев, а в Китае на это уходит 2-3 года. В течение этого времени дети овладевают запасом иероглифов, который достаточен для чтения простейших предметных учебников.

Наиболее очевидным решением был бы переход на алфавит, но это означало бы признание того факта, что единого китайского языка не существует. Для того, чтобы обеспечить обучение, следовало бы печатать алфавитные учебники на десятке диалектов. Понятно, однако, что учебниками дело бы не ограничилось: очень быстро возникли бы культуры на местных языках, причем тексты, изданные в одной провинции, были бы совершенно непонятны соседям. Короче, введение алфавита означало бы, что от былого языково-культурного единства Китая очень быстро не осталось бы и следа.

Политически этот шаг, вероятнее всего, повысил бы шансы на распад страны, так что в пользу полного перехода всех китайских диалектов на фонетическую письменность высказывались лишь самые отъявленные радикалы (и некоторые иностранцы, на взгляд которых Китай и так несколько великоват). Среди этих радикалов, кстати, на первых порах – то есть в двадцатые и тридцатые годы – было немало коммунистов и вообще левых, которые не испытывали особого почтения к национальной традиции. В этой связи можно вспомнить Лу Синя, одного из крупнейших китайских писателей столетия, человека, на редкость свободного от иллюзий и по поводу консерваторов, и по поводу реформаторов. В 1930-е годы именно Лу Синь был едва ли не самым влиятельным пропагандистом латинизации языка. Однако с течением времени, по мере того, как шансы коммунистов на превращение в новых правителей страны укреплялись, их реформаторский задор ослабевал. Компартия хотела править единым Китаем, а единство Китая было трудно обеспечить без иероглифической письменности.

Тем не менее, переход на алфавит остаётся – теоретически – дальней стратегической целью языковой политики КНР. Именно в этой связи в 1957 году был официально утвержден алфавит пиньинь (pinyin), который сейчас, в частности, используется для латинских транскрипций китайских слов (любопытно, кстати, что на его развитие большое влияние оказал экспериментальный латинский алфавит, созданный для китайских рабочих в СССР в 1930-е годы). Его изучение является обязательным в школе, но на практике пиньинь используется в основном в транскрипционных и учебных целях.

С самого начала было ясно, что необходимым предварительным шагом для перехода на алфавит является обучение всех китайцев нормам "литературного языка". Правда, тут вставал другой вопрос – а какой, собственно, из китайских диалектов следует считать "литературным"? С одной стороны, политическое преимущество всегда было явно на стороне пекинского диалекта – языка столицы, который уже много столетий играл роль устного койне китайского чиновничества. С другой стороны, на протяжении последних веков китайской истории главные экономические и финансовые центры страны располагаются на Юге, так что крупный капитал часто готов поддержать родной кантонский диалект.

Первая попытка договориться была предпринята ещё в 1913 г., но состоявшаяся тогда общекитайская конференция кончилась тем, что депутаты-южане (в основном сторонники кантонского) просто покинули её, насмерть разругавшись с депутатами-северянами.

После этого северянами была предпринята попытка создать искусственную произносительную норму, которая не отражала бы ни одного конкретного диалекта, но в целом базировалась бы на северокитайском произношении. С этой целью группа филологов даже попыталась подготовить граммофонные записи, которые бы фиксировали это выдуманное "правильное" произношение. Конечно, попытка эта осталась курьёзом – тем более, что так и не удалось найти диктора, который бы смог произносить иероглифы именно так, как от него требовали лингвисты. Только в 1930-е годы за северокитайским диалектом – «путунхуа» (известном в английских публикациях как Mandarin) официально был закреплен статус «литературного языка», и только в 1950-е гг. согласившееся с этим решением коммунистическое правительство принялось воплощать его в жизнь на практике. Впрочем, на Юге и сейчас далеко не все согласны с таким статусом пекинского диалекта.

Однако само по себе официальное решение о признании пекинского произношения иероглифических знаков "правильным" не изменило ничего. Не следует забывать, что "диалекты" китайского отличаются друг от друга примерно как романские или славянские языки. Для большинства китайцев обучение северокитайскому диалекту фактически означает обучение иностранному языку, а перевод всех китайцев на этот диалект можно сравнить, например, с переводом всех нынешних носителей романских языков на, скажем, французский. Понятно, что подобное мероприятие требует огромных затрат и времени – даже если оно не встречается с серьёзным политическим сопротивлением.

Впервые осуществлением такой программы занялись коммунисты. С середины 1950-х гг. обучение в городских школах по всей стране было переведено на путунхуа (хотя в начальных классах по-прежнему используется и диалект). Однако эта реформа в меньшей степени коснулась сельских школ, да и за стенами школы большинство детей редко пользуется официальным "пекинским языком". По оптимистическим оценкам, на настоящий момент путунхуа владеет примерно 70% китайцев, однако не более половины этого количества реально пользуется этим языком в повседневной жизни. Конечно, сейчас в крупном южнокитайском городе на путунхуа уже можно даже объясниться в магазине – но и сейчас далеко на все жители Кантона в состоянии поддерживать на этом языке связную беседу. Впрочем, лет 30 назад на путунхуа в Южном Китае не говорил вообще никто, так что прогресс очевиден. Тем не менее, ясно, что для перевода носителей всех китайских языков на пекинский "диалект" потребуется ещё немало времени, и в течение этого времени об отказе от иероглифики не может быть и речи.

Вдобавок понятно, что полный отказ от иероглифики означал бы, что новые поколения оказались бы оторванными от огромного массива литературы, созданной на китайском языке (значительная часть этого массива и так уже недоступна тем, кто не владеет вэньянем). Возможно, по этому поводу не беспокоился бы сам Председатель Мао, который, как известно, был горд тем, что в культурном отношении китайский крестьянин представляет из себя "чистый лист". В этом отношении "Великий Кормчий" был вполне согласен с радикалами двадцатых годов, их рядов которых он, собственно, и вышел.

Однако большинство авторов новой языковой политики понимали эту опасность. В отличие от своих корейских, японских или вьетнамских коллег, они не могут объявить всю традицию "иностранной" и "чужеродной", а потому и не подлежащей сохранению – особенно сейчас, когда национальный нигилизм более не в моде и в самом Китае. Впрочем, проблема эта, в целом, и поныне остается теоретической – из-за диалектного многообразия ни о каком отказе от иероглифике речи в обозримом будущем быть не может.

В этой обстановке китайское правительство пошло на полумеры, и в 1956 г. было принято решение об упрощении иероглифических знаков. Дело в том, что некоторые иероглифы, в том числе и очень распространенные, весьма сложны в написании. Поэтому было решено заменить их упрощёнными формами – обычно основанными на давно существующих скорописных начертаниях. Таким образом, "книга" шу 書 стала писаться как 书, а "лошадь" ма 馬 превратилась в 马. Окончательная версия обязательного к употреблению списка упрощений была опубликована в 1986 г. и включала 2.235 знаков (чаще всего, но не всегда – весьма распространённых). На практике это означает, что обычно в тексте в упрощённой форме появляется примерно треть знаков. Упрощения особенно активно внедрялись при жизни Мао, который хотел войти в историю как инициатор первой за две с лишним тысячи лет реформы китайской письменности, но с его смертью реформаторский накал заметно спал, а некоторые из введённых при Мао упрощений были отменены.

Реформа несколько облегчила жизнь китайских школьников. Однако в результате возникло два набора иероглифов: применяемый в КНР "упрощённый" (simplified) и принятый на Тайване и в Гонконге "традиционный" (traditional). Убедиться в этом может любой пользователь Интернета – для этого достаточно заглянуть в настройки браузера. При этом человек, знакомый только с сокращёнными написаниями, с определённым трудом читает традиционный текст – и наоборот.

Впрочем, в последние годы издания, рассчитанные на образованную элиту, даже в КНР стали иногда выходить в "традиционной" орфографии (относится это к изданиям классических литературных произведений, сочинениям авторов традиционного Китая). Отчасти это вызвано тем престижем, который в Китае всегда придавали традиции, а отчасти – и влиянием богатых и процветающих "других Китаев" (Тайваня, Гонконга), в которых маоцзедуновская реформа не была признана и традиционное написание иероглифов сохранилось.

Отчасти возврат к традиционным написаниям в КНР отражает и общую для региона тенденцию – ослабление реформаторского пыла. С конца XIX и до середины XX века вся восточноазиатская интеллигенция – кроме, разве что, наиболее упёртых консерваторов – воспринимала иероглифику как систему неудобную, как некое "неизбежное зло", как наследие тёмного конфуцианского прошлого. В последние десятилетия впечатляющие экономические успехи Восточной Азии привели к тому, что местная интеллигенция стала куда терпимее относиться к собственному прошлому и к собственным традициям.

Оказалось, что они не мешают экономическому развитию, а возможно даже, что и помогают ему. Крепнущие связи между странами Восточной Азии также способствуют повышению интереса к иероглифике – ведь чем больше иероглифов в какой-нибудь инструкции или руководстве, тем легче его понимают в соседней стране. Вдобавок, появление компьютеров разрешило одну из самых дорогостоящих проблем, связанных с иероглификой – сложность машинописи и типографского набора. Наконец, экономический рост постепенно делает более приемлемыми и иные расходы, неизбежно связанные с использованием иероглифики – например, более долгое обучение детей в начальной школе.

Результаты этого начинают сказываться. В последние 10-20 лет в Японии фактически были сняты ограничения на число используемых иероглифов, началось возрождение традиционной иероглифики в Китае, вновь стали использоваться (пусть и очень ограниченно в публикациях на исторические темы) иероглифы и в Северной Корее. Правда, продолжается постепенная "деиероглифизация" Южной Кореи, в которой решающую роль играют по-прежнему влиятельные местные националисты. Нет признаков и возрождения иероглифики во Вьетнаме – пожалуй, единственной стране региона, где её смерть можно считать необратимой.

Таким образом, иероглифика представляет из себя весьма непростое наследие. С одной стороны, она создает немало проблем, а с другой – избавиться от неё в обозримом будущем невозможно, так что китайскому языку (а, возможно, и языкам соседей) придётся жить с этой системой письма ещё очень и очень долго.

МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Текст Андрея Николаевича Ланькова – не только высокопрофессионален, но и мудр. Он весьма поучителен для политиков. Как на ладони, предстает специфика модернизации в ключевом для современной истории восточноазиатском регионе. И высвечиваются актуальные ракурсы взаимоотношений традиционализма и инновационности, национализма и универсализма.

 
Испытываю восторг познания, читая подлинных профессионалов. Один из авторитетов для меня по дальневосточным проблемам - Андрей Николаевич Ланьков. Как сказано о нём в Википедии – родился 26 июля 1963 года в Ленинграде, в 1986 году окончил Восточный факультет Лениградского государственного университета, в 1989 году - аспирантуру при нем, защитив диссертацию по средневековой истории Кореи. В 1989-1992 годах преподавал корейский язык и историю Кореи на Востфаке ЛГУ/СПбГУ. В 1992-1996 работал в Южной Корее. С 1996 по 2004 годы преподавал корейский язык и историю в Австралийском национальном университете в Канберре. В настоящее время - в сеульском университете Кунмин (корейское 국민대학교).



Интересуется историей Дальнего Востока вообще и историей КНДР в 1945-1965 гг. в частности. Является автором многих научных книг и статей, в том числе по истории повседневной жизни корейского города. Среди них следующие книги (статей – не счесть):

1) 평양 지붕의 밑 (Под крышами Пхеньяна). Сеул: Ёнхап тхонсинса, 1991. На корейском языке.
2) Северная Корея: Вчера и сегодня. Москва: Наука-Главная редакция восточной литературы, 1995.
3) 북한현대정치사 (Современная политическая история Северной Кореи). Сеул: Орым, 1995. На корейском языке.
4) Политическая борьба в Корее XVI-XVII веков. Санкт-Петербург: Петербургское востоковедение, 1995.
5) Корея: Будни и праздники. Москва: Международные отношения, 2000.
6) From Stalin to Kim Il Sung. London: Hurst and Co., 2002.
7) 1956: The Challenge to Kim Il Sung and the Failure of de-Stalinization in the DPRK. Honolulu: Hawaii University Press, 2005.
8) Неформальная история Северной Кореи. Москва: Восток-Запад, 2004.
9) Быть корейцем. Москва: Восток-Запад, 2006.
10) North of the Dmz: Essays on Daily Life in North Korea. Seattle: McFarland & Company, 2007.
11) The Dawn of Modern Korea. Seoul: Eunhaeng Namu, 2007.

В 1964 году известный евразиец, мыслитель и писатель Всеволод Никанорович Иванов в Хабаровске за несколько часов обучил меня читать китайские иероглифы. И вот вспомнил его уроки, прочитав чрезвычайно информативную статью о судьбах иероглифики, которую Андрей Николаевич Ланьков разместил в своём Живом Журнале - «Китайская грамота»:

«Пять лет назад я опубликовал статью в журнале "Интеллектуальный форум" - по их просьбе написал большой текст об истории иероглифики и нынешнем положении дел с иероглифической письменностью. Статья вышла, но сейчас я решил выложить её вновь. Использование Юникода означает, что в ЖЖ можно теперь приводить примеры в оригинальной графике, что я и делаю. Это (а также отсутствие ограничений по объёму), в свою очередь, дало возможность кое-что добавить в старый текст, так что он несколько вырос. Статья написана для неспециалистов, так что некоторые упрощения неизбежны, но они сведены к минимуму. Статья разделена на две части.

Прошлое, настоящее и будущее иероглифической письменности

Расширенный и переработанный вариант. Первоначальный вариант опубликован в журнале "Интеллектуальный форум", #13 (2003 год)

Первые связные тексты, написанные иероглификой на архаическом диалекте древнекитайского языка, относятся к XII-XIII вв. до н.э. Это означает, что китайской иероглифической письменности примерно три с половиной тысячи лет. Она – сверстница т.н. «синайского письма», которое стало родоначальником почти всех существующих сейчас алфавитных систем, она - много древнее любой используемой ныне письменности.

При этом поражает стабильность иероглифики. Грамотный китаец без особого труда читает тексты двухтысячелетней давности. Общего смысла фраз он при этом обычно не понимает (если, конечно, специально не изучал древнекитайскую грамматику), но без труда опознаёт и произносит – в современном произношении – практически все встречающиеся в тексте иероглифы.

Несмотря на почтенный возраст, иероглифика, скорее всего, просуществует ещё очень долго – несмотря на, казалось бы, явные преимущества более простых в изучении алфавитных систем письма. В чем же причина приверженности китайцев (и некоторых соседних народов) иероглифике, почему она просуществовала почти без изменений так долго, какова ее культурная роль в прошлом и сейчас?

Мифы и полумифы иероглифики

Впрочем, перед тем, как попытаться ответить на эти вопросы, надо остановиться на некоторых мифах российского массового сознания, которые связаны с иероглификой. Точнее, это не столько мифы, сколько полумифы – все они, наряду с ошибками, содержат в себе и некоторые элементы правды.

Полумиф 1. Китайский иероглиф изображает слово.

Это было верно примерно три тысячи лет назад. Когда иероглифика только создавалась, китайский язык был языком моносиллабическим, то есть все его слова были односложными. Поэтому изначально существовало чёткое равенство «иероглиф=слово=слог».

Однако с течением времени ситуация изменялась. Где-то в I тыс. н.э. китайский язык начал меняться, в нём стали появляться многосложные слова. С течением времени таких слов становилось всё больше, причем почти все эти слова образовывались простым слиянием древнекитайских однослогов. Например, современное 戰爭 «чжань-чжэн» - «война» образовалось в результате слияния двух древнекитайских односложных слов: 戰 «чжань» («бой, сражение») и 爭 «чжэн» («конфликт, сражение»); современное слово «фо-цзяо» («буддизм») собрано из старокитайских слов «фо» (Будда) и «цзяо» (учение).

Подобные примеры можно приводить бесконечно. Естественно, что для записи многосложного слова нужно несколько иероглифов – ровно столько, сколько в слове слогов. Так что иероглиф обозначает не слово как таковое, а нечто вроде слога-корня (или же служебного слова). Здесь и далее для удобства изложения я нарушу принятую практику и буду в русской транскрипции отделять слоги-иероглифы друг от друга дефисом.

Многослоги появились примерно полторы тысячи лет назад, но в последнее столетие они стали возникать в огромных количествах. Когда в середине XIX века народы Восточной Азии стали знакомиться с новыми для них «западными» устройствами и институтами, обнаружилось, что для них в «иероглифических» языках нет терминов. В силу разных причин, подробно остановиться на которых здесь нет возможности, языки Восточной Азии, заимствуя сами предметы и идеи, обычно не заимствовали их западные названия. Вместо этого для новых явлений стали создавать новые названия. По сути, эти названия кратко описывали предметы, используя при этом старокитайские корни-слова. Например, телефон был назван «электрической беседой» – 電 話«дянь-хуа» (здесь и далее – северокитайское произношение, в других диалектах китайского, а также в японском, корейском и вьетнамском слова произносились иначе, но записывались теми же иероглифами).

«Демократию» перевели длинно: 民 主 主 義 «минь-чжу-чжу-и» - «[учение], главная идея которого – главенство народа», а вот университет назвали короче: 大 學 «да-сюэ» - «большая школа». Танк стал именоваться 戰 車 «чжань-чэ» («боевая повозка»), а трамвай – 電 車 «дянь-чэ» («электрическая повозка»). Не трудно посчитать, что в этих словах от двух («дянь-хуа») до четырех («минь-чжу-чжу-и») слогов и, следовательно, столько же иероглифов.

Полумиф 2. Иероглифы развились из рисунков и являются упрошенным изображением предмета или символа.

Это верно, но в отношении всего лишь 4-5% иероглифов. Действительно, первые иероглифы представляли из себя рисунки-пиктограммы (так зарождалась письменность повсеместно). До сих пор в некоторых иероглифах угадывается их «рисуночное происхождение»: 人 жэнь человек или 木 му дерево. Однако довольно быстро обнаружилось, что все мыслимые предметы не перерисуешь. Ещё труднее обстояли дела с «глаголами» и «прилагательными» (кавычки здесь необходимы потому, что в древнекитайской грамматике в принципе не было частей речи в нашем понимании).

Поначалу писцы попытались использовать сочетания уже созданных картинок, проявляя при этом немало остроумия и сарказма. «Человек» и «дерево», слитые в одном иероглифе, стали обозначать слово 休 хю «отдых» (где же и отдыхать в жаркой стране, как не в тени дерева?). Соединённые в одном знаке символы для солнца 日 и луны 月 образуют иероглиф со значением "яркий" (明 мин). Изображение трех телег означает 轟 «грохот», а трёх женщин 姦 – «разврат».

Однако остроумия явно не хватало, и довольно быстро, где-то к X-XI вв. до н.э., древнекитайские писцы перешли к фонетическому принципу образования знаков. Им в этом помогла одна особенность китайского языка – обилие омонимов, то есть слов с разным значением, но одинаковым произношением. В русском языке омонимы – редкость. Классический пример – «коса», которая может означать и женскую прическу, и речной мыс, и сельскохозяйственный инструмент. В китайском даже в X в. до н.э. омонимов хватало (потом их стало ещё больше), так что писцы стали создавать новые иероглифы из двух элементов, которые сливались в единый знак, обозначавший одно слово-слог. Один из этих элементов представлял собой уже существующий иероглиф, произношение которого совпадало с произношением того слова, которое надо было записать. Другой же элемент – это детерминатив (в русской традиции его ещё называют «ключом», в английской – «радикалом»), который как бы намекает на то, какое из нескольких слов с одинаковым произношением, но разным значением, имеется в данном случае в виду.

Если бы древнекитайские писцы выдумывали, например, иероглифы для трех русских слов, которые произносятся как «коса», они могли бы в одном случае добавить к фонетическому символу ключ «металл» - и получился бы сельхозинструмент, в другом – ключ «волосы» (коса-причёска), а в третьем – ключ «вода» (коса-мыс). Подавляющее большинство - не менее 90% - всех китайских иероглифов образовано по этой схеме и является не изменёнными рисунками, а своеобразными фонетическим символами, каждый из которых изначально обозначал слово-слог.

Приведём лишь один пример. Есть в китайском языке языке иероглиф 安, который означает "мир, спокойствие" и произносится "ань". Сам он часто толкуется как иероглиф символический ("женщина" + "крыша" = "мир"), но это, скорее всего - позднейшая народная этимология, и в действительности история у этого иероглифа, кажется, более сложная. Впрочем, нас сейчас интересует не это. Важно, что иероглиф 安 начал использоваться как фонетический элемент. В древнекитайском произношение слова "мир, спокойствие", которое записывалось этим иероглифом, реконструируется как *?an (вопросительный знак здесь заменяет похожий на него символ для обозначения существовавшей в древнекитайском "глоттальной смычки", который в большинстве случаев не будет отображён на мониторе). Иероглиф 安 стал весьма распространённым фонетиком. Его применяли в тех иероглифах, которыми записывались те слова, что в древнекитайском произносились одинаково или похоже на *?an.

Разумеется, в каждом таком иероглифе ключ-детерминатив был свой. Например, сочетание ключа 革 ("кожа") и фонетика 安 дало иероглиф 鞍, который означает "седло" (естественно, что седло делалось из кожи, а называлось в древнекитайском оно *?an). Сочетание ключа 手 ("рука") и того же фонетика 安 образует иероглиф 按 для слова со значением "нажимать", которое две с половиной тысячи лет назад тоже произносилось как *?an. Наконец, тот же фонетик 安 в сочетании с ключом 日 "солнце, день", дал иероглиф 晏 для обозначения слова "вечер", "время сумерек", произношение которого реконструируется как *?ens - не совсем одинаково, но весьма похоже (есть, кстати, и несколько другие реконструкции этих слов, но отличие там не очень большое и с нашей точки зрения им можно пренебречь).

Полумиф 3. Для того, чтобы быть грамотным, необходимо знать 10-15 тысяч иероглифов.

Разумеется, чем больше иероглифов человек знает, тем лучше, но для жизни и работы более чем хватает четырех тысяч знаков – именно столько, по данным исследований, знает среднестатистический китаец с высшим нефилологическим образованием. Даже китайские филологи традиционной школы, которые держали в голове фантастические объемы текстов, редко знали больше 10 тысяч иероглифов. Кстати сказать, точное количество иероглифов не известно никому. Самый большой классический словарь (составленный в XI веке «Цзиюнь») включает в себя 53 тысячи знаков, самый большой из современных - 87 тысяч (правда, в это число включены и редкие графические варианты одного и того же иероглифа, своего рода орфографические отклонения, известные как «разнописи»). Так, всего иероглифов, вероятно, около 60 тысяч.

Однако значение большинства этих знаков весьма далеко от потребностей обыденной жизни – вроде названия какой-нибудь части арбалета, использовавшегося в княжестве Ци в IV в. до н.э. или наименования племени, кочевавшего по Великой Степи пару тысяч лет назад.

Неоднократно проводившиеся подсчеты показывают: примерно 90% среднестатистического текста состоит из тысячи самых распространенных иероглифов. Учитывая составной характер большинства слов (и практически всех специальных терминов), нет необходимости в том, чтобы знать совсем уж много знаков. Как уже говорилось, нет иероглифа, который обозначал «танк», а есть сочетание двух слогов-корней (и, соответственно двух иероглифов) 戰 «бой» и 車 «повозка», каждый из которых используется ещё во множестве иных терминов. Так, 車 «чэ» – «повозка» – входит в состав слов со значениями «поезд», «автобус», «бронетранспортер» (и многих, многих других). Это не означает, конечно, что иероглифика проста в изучении, но она, безусловно, проще, чем может показаться на первый взгляд.

В самом Китае с незапамятных времен иероглифика выполняла важную политическую функцию – она обеспечивала единство страны. Самая многонаселенная страна мира с давних времен состоит из множества очень разных регионов, жители которых говорят на «диалектах», которые в других местах, безусловно, считались бы совершенно самостоятельными языками. Впрочем, грань между диалектом и языком – вообще не лингвистическая, а социально-политическая (кто-то хорошо заметил по этому поводу: «диалект – это язык без армии и флота»). В любом случае, семь больших диалектных групп, на которые распадается современный китайский язык, разошлись ещё в начале нашей эры, то есть они отличаются друг от друга больше, чем славянские или романские языки и, разумеется, совершенно не взаимопонимаемы (в устной форме).

Однако единство диалектов с давних времен обеспечивает иероглифика. Иероглифы произносятся по-разному, но пишутся они одинаково. Увидев четыре иероглифа, которыми записывается фраза 我 是 學 生 «я – студент», пекинец произнесет из как «во ши сюэ-шэн», а кантонец как «нго си хок-саан» (да ещё и в совершенно других тонах, которых в кантонском девять – вместо пекинских четырех!). Однако значение фразы останется тем же самым – ведь, как и в современном английском, в китайском слова не изменяются, и вся грамматика выражается служебными словами и суффиксами, а также порядком слов. Порядок слов в диалектах – примерно одинаковый, служебные слова – тоже (в том смысле, что записываются они одинаковыми иероглифами, хотя и произносятся по-разному).

Правда, в китайских диалектах есть и свои специфические грамматические конструкции, свои служебные слова, у которых нет соответствия в литературном языке. Однако этих конструкций не очень много, и воспринимаются они как просторечные. Носители диалектов при этом великолепно понимают и стандартную грамматику. Причина проста: китайские диалекты (фактически, «китайские языки») не имеют и никогда не имели своей письменности и своей литературной нормы. Столетиями все сколь-либо образованные люди читали тексты на нормативном «общекитайском» (точнее, на двух его разновидностях – «высоком» вэньяне и «низком» полуразговорном байхуа). В каждой провинции иероглифы, входившие в эти тексты, произносились по-своему, но понимались совершенно одинаково. Именно иероглифика предотвратила возникновение в провинциях местного национального самосознания, для которого, надо признать, есть предпосылки. Иероглифическая письменность и тесно связанное с ней сознание культурного единства (и превосходства над «варварами») не дала единому Китаю превратиться в десяток независимых государств.

Иероглифы за пределами Китая

Впрочем, иероглифика распространилась и за пределы Китая, к его соседям. Распространение это происходило по двум каналам. Во-первых, распространялся древнекитайский язык, вэньянь, который на протяжении полутора-двух тысячелетий являлся основным или даже единственным языком высокой культуры на огромном пространстве Восточной Азии. Во-вторых, иероглифика проникала в местные письменные системы, становясь их частью или определяя их развитие.

Во всех конфуцианских государствах Восточной Азии на протяжении многих веков государственным языком и главным языком науки и культуры был вэньянь – китайский язык конца I тыс. до н.э., на котором написано большинство классических текстов китайской (точнее, восточноазиатской) культуры, язык Конфуция, Мэн-цзы и Сыма Цяня. На протяжении тысячелетий все «серьёзные» тексты на огромном пространстве от Ханоя до Токио составлялись исключительно на этом наречии, которое постепенно стало отличаться от собственно разговорных китайских диалектов примерно так же, как латынь отличается от французского. Собственно говоря, в культурном отношении Восточную Азию можно определить именно как "регион, элиты которого с момента возникновения их государственности и до XIX века пользовались древнекитайским языком как основным или единственным средством письменного общения".

Конечно, со временем местные языки обзавелись и собственной письменностью: японский – в IX в., корейский и вьетнамский – в XV столетии.

Японцы разработали два вида слоговой фонетической письменности, корейцы – алфавит, вьетнамцы – собственный, и довольно сложный, вариант иероглифики, с которого они перешли на латиницу уже в колониальную эпоху. При этом в Японии утвердилось смешанное письмо, в котором китайские иероглифы использовались для записи корней, в то время как знаки обоих слоговых алфавитов применялись для записи грамматических показателей, прямых аналогов у которых в китайском не было. При этом японцы пошли по несколько необычному пути - они стали использовать иероглифы как в заимствованных из китайского словах, так и в словах японского происхождения, причём в последнем случае иероглиф использовался по своему значению. Так, иероглиф 山 "гора" используется в японском и для записи китайских заимствований, и для обозначения японского слова яма , которое тоже означает "гора", но никакого отношения к китайскому слову для горы - шань - не имеет. Схожий способ письма получил распространение и в Корее - с той лишь разницей, что там иероглифами записывались только китайские заимствования.

Однако писание на местных языках, как правило, воспринималось как занятие легкомысленное и несерьёзное, полезное, в лучшем случае, для просвещения простонародья. В самом Китае примерно так же относились к разговорному языку и к текстам на нём. Всё, что принадлежало к сфере высокой культуры и государственной идеологии, писалось только на вэньяне. В этом отношении он играл такую же роль, как и латынь в средневековой Европе. Сходными были и причины такого положения вэньяня – подобно латыни он был, в первую очередь, языком Священного Канона, то есть языком Конфуция и его ранних комментаторов. Впрочем, существовало и немаловажное отличие – если на латыни и говорили, и писали, то на вэньяне – только писали. В силу изменений в фонетической структуре, о которых здесь нет возможности рассказывать подробно, вэньянь с середины I тыс. н.э. в принципе не мог восприниматься на слух. Собственно говоря, его название в переводе с китайского и означает – «письменный язык».

Знание вэньяня на протяжении по меньшей мере полутора тысячелетий служило на Дальнем Востоке главным показателем принадлежности к цивилизованному миру. Строго говоря, разница между «варваром» и полноценным цивилизованным человеком в основном как раз и заключалась в том, что цивилизованный человек владел вэньянем и был в состоянии читать, понимать и интерпретировать тексты на этом языке. При всём своем известном высокомерии к «варварам», жители Восточной Азии не были расистами в современном смысле слова: если араб или перс, русский или индиец осваивали китайскую (точнее, общевосточноазиатскую) письменную культуру, они автоматически переставали восприниматься как «дикари», становились своими, и вполне могли рассчитывать и на государственную карьеру, и на вхождение в ряды интеллектуальной элиты региона. Примеров тому известно немало. Кто помнит, что выдающийся мореплаватель Чжан Хэ был выходцем из семьи этнических арабов?

Читая тексты на древнекитайском, и корейцы, и вьетнамцы, и японцы действовали так же, как и носители китайских диалектов: они произносили иероглифы по-своему. Как и у китайских диалектов, это произношение исторически восходило к собственно древнекитайскому, но весьма сильно от него отличалось. В древнекитайском языке, например, существовало слово 力 «сила», архаическое (середина I тыс. до н.э.) китайское произношение которого обычно реконструируется как *sleg. Его потомками являются современное северокитайское «ли», южнокитайское «le», корейское «рйок», вьетнамское «лыок». Как легко заметить, все эти достаточно непохожие слова являются развитием изначального произношения, и значение у всех у них одинаковое – «сила». Поэтому в старые времена образованный японец, встретившись с образованным вьетнамцем, доставали кисточку с тушечницей и начинали писать. Так же зачастую «разговаривали» друг с другом и китайцы из разных провинций. Для такого общения даже существовал специальный термин – «беседа кистей». Немало облегчало такие беседы единство литературного канона - ведь и вьетнамцы, и японцы учились по одним и тем же учебникам.

Эта ситуация означала, что труды вьетнамских философов без труда читались их японскими коллегами, а красоту стихов корейского поэта могли оценить на всем огромном пространстве от Эдо до Ханоя (правила стихосложения были общими и ориентировались, естественно, на древнекитайскую фонетику). Дальний Восток имел единую «высокую» культуру – как, кстати, и средневековая Европа. Разница заключается в том, что латинско-католическая Европа была сметена Реформацией почти пять веков назад, а распад восточноазиатской конфуцианской цивилизации произошёл только в последние полтора столетия.

Влияние иероглифики сказалось не только на элитах. Удельный вес китайских заимствований в современных языках Восточной Азии огромен – от 50 до 90 процентов (в зависимости от типа текста)!

Чтобы не быть голословным и не слишком полагаться на абстрактную статистику, я поступил просто: открыл главный корейский новостной портал, скопировал первую фразу первого сообщения, а потом выделил слова китайского происхождения - красным цветом, а слова корейского происхождения - синим (чёрными остались грамматические показатели, а также слово "процент", заимствованое из латинского через английский). Картина вполне впечатляющая - и абсолютно типичная: 내년 우리 나라 경제 성장률 전망치가 계속 추락하고 있다. 10~11월까지만 해도 3%대가 대세였지만 최근에는 국내 경제 연구 기관들도 1%대로 속속 낮추고 있다.

В современной Корее иероглифика в последние десятилетия употребляется редко, так что китайские заимствования записаны в данном случае фонетическим корейским шрифтом, но заимствованиями от этого быть не перестают. Если бы корейцы и ныне следовали примеру японцев и по-прежнему широко пользовались бы смешанным, алфавитно-иероглифическим письмом, то эта фраза выглядела бы следующим образом 來年 우리 나라 經濟 成長率 展望値 가 繼續 墜落하고 있다. 十~十一月까지만 해도 3%대가 大勢였지만 最近에는 國內 經濟 硏究 機關들도 1%대로 續續 낮추고 있다. (кстати сказать, именно так иногда и пишут - хотя, прямо скажем, не в новостных порталах)

Такой доли заимствованных слов не найти, пожалуй, ни в каких языках за пределами региона. Из китайского заимствована буквально вся общественно-политическая и почти вся техническая терминология. При этом только часть заимствований – древняя, многие из заимствованных терминов появились в последние полтора столетия. Те самые «электрические слова» и «боевые повозки», о которых шла речь выше, попали во все языки Восточной Азии. Разумеется, северные китайцы называют телефон «дянь-хуа», корейцы «чон-хва», а японцы «дэн-ва» - по местному (северокитайскому, корейскому, японскому) произношению иероглифов 電 и 話, из которых это слово состоит. Строго говоря, большинство этих слов, хотя и именуется «китайскими», в действительности было собрано из китайских иероглифов в Японии, которая первой начала модернизацию и, соответственно, первой столкнулась и с «электрическими словами», и с «огненными повозками» (поезд), и с «собранием страны» (парламент), и с бесчисленным количеством иных устройств и явлений, для которых надо было находить какие-то названия. Поскольку иероглифика в те времена ещё сохраняла своё былое влияние, подобные описательные переводы-термины, впервые собранные японскими переводчиками, обычно входили в обиход во всех странах региона.

Однако распространение этой «ново-иероглифической» лексики стало последним серьёзным успехом иероглифики, последним проявлением культурно-языкового единства региона. В конце XIX века доселе единая иероглифическая культура начала распадаться, и каждая страна Восточной Азии выбрала свою собственную языковую стратегию и по-своему распорядилась общим наследием. /Окончание следует/

 
Поскольку общество рассыпано и беспомощно, его можно ободрать как липку. В одиночку невозможно противостоять нынешней неправедной государственной махине, этой противочеловеческой патологии, но тем не менее произвол захвативших рычаги настолько вопиющ, что отдельные герои, как Данко, готовы пожертвовать собой, лишь бы в народе пробудилась воля к справедливости. Помню порыв Сергея Удальцова и его супруги Анастасии – ввиду безудержного и неконтролируемого общественностью роста тарифов за коммунальные услуги демонстративно не платить за квартиру. Ясно, что для успеха кампании необходима массовость протеста – хотя бы несколько процентов решившихся.

Живет в подмосковном городе Жуковский граждански-активный субъектник Юрий Александрович Лапин. Не стоит село без праведника, и народ совсем уж рассыпется, если вымрут последние могикане свободы. Однако городу Жуковский, можно сказать, повезло – Юрий Лапин обеспечивает некий затравочный гражданский метаболизм. Давно слежу за его деятельностью и, страдая от пока не преодоленного цейтнота, рвусь соучаствовать (мы же соседи). Слава Богу, есть Живой Журнал, ник Юрия Лапина zhukh, можно хотя бы обмениваться информацией. Читаю его пост «ЖКХ в Жуковском»:



«Пытаюсь привлечь внимание жителей города к проблемам ЖКХ и власти в Жуковском. Если тема не безразлична, то приглашаю знакомиться с нашим экспериментом.

В 2008 году в Жуковский городской суд было подано 10 однотипных исков от жителей 10 домов к администрации города с требованием предоставить 1) отчет за предыдущий (до 2008 года) период управления каждым из домов, 2) зафиксировать факт невыполнения капитального ремонта. Ответчик - администрация, так как она отвечала за предыдущий этап управления домами.

С 2008 года администрация попыталась "скинуть" с себя управление на коммерческую организацию ООО "Теплоцентраль-ЖКХ". В процессе администрация в лице Бобовникова, Аубакирова, Маркова попыталась скинуть долг за невыполненный капитальный ремонт домов на жителей города. Долг немаленький, по оценкам 4-6 млрд. рублей или по 40-60 тыс. руб. на жителя или ~150 тыс. руб. на семью. При этом администрация отказывается передавать жителям в управление подвалы, придомовые территории, арендуемые площади - т.е. всё, что позволило бы получить дополнительный источник финансирования недоремонта. Помимо этого, коммунальные платежи в ближайшие 3 года также будут дорожать на 30% в год за счет роста тарифов энергетики.

Попытки привлечь к проблеме внимание прокуратуры, совета депутатов, администрации, региональных и федеральных чиновников, президента и премьера ни к чему не привели. В городском суде состоялось более 140 заседаний по искам, в ходе которых были попытки истребовать документы из администрации. В результате суд постановил, что истцы "обратились не по адресу". Адрес суд не уточнил. На предъявленные суду факты подлогов, мошенничества при передачи управления от администрации к коммерческой организации суд внимания не обратил.

Выход, который остается у граждан, - это прекратить ежемесячно платить за коммунальные услуги.

Для этого есть все законные основания. Коммерческая фирма ООО "Теплоцентраль-ЖКХ" не имеет права собирать платежи, не выполнив требований жилищного кодекса, а именно: 1) не заключив договора с каждым собственником, 2) не согласовав с собственниками состава услуг и формы отчетности, 3) не предоставив собственникам акта приема дома от администрации (предыдущей управляющей организации) с зафиксированным состоянием дома, 4) не предоставив состава общего имущества, 5) не предоставив состава земельного участка дома, 6) не предоставив доказательств своего права управлять имуществом дома, 7) не предоставив доказательств заключенных договоров с субподрядными организациями.

Прекратить платить до полного предоставления всех документов и отчетов.

Решение прекратить платежи является ответственным и государственным. В условиях растущих цен, роста безработицы и ухудшающегося состояния домов, продолжать оплачивать чиновникам их безбедное существование неправильно. Коммунальные платежи для пожилых и малообеспеченных людей уже сравнялись с их доходом. Дальше крах. Наши аморальные, трусливые, лживые и безграмотные чиновники не способны решить проблем жителей.

Остается жителям брать управление в свои руки».

Очень продуманное предложение, нельзя не присоединиться. Дело за малым – создать штаб кампании хотя бы из нескольких орговиков и приступить к делу, обходя квартиры и привлекая семьи в «кооператив» соучастников.

Юрий Лапин мыслит стратегически. Он – автор здравой и стимулирующей инновационной книги «Экожилье - ключ к будущему». «По общему признанию, - пишет он, - характер развития городов с начала эпохи индустриализации и по настоящее время, проявил себя как антигуманный, антиэкологичный и тупиковый. В настоящий момент стихийно появляются дома нового типа обычно называемые экологическими и которые имеют все основания стать основным видом жилья постиндустриальной эпохи.

Кратко экодом - это индивидуальный или блокированный дом с участком земли, являющийся радикально ресурсосберегающим и малоотходным, здоровым и благоустроенным, неагрессивным по отношению к природной среде. Это достигается главным образом применением автономных или небольших коллективных инженерных систем жизнеобеспечения и рациональной строительной конструкцией дома. Что важно, этими качествами он обладает не только как отдельно взятый, но и системно - со всеми коммунальными и обслуживающими его производственными системами».

Поскольку Юрий Александрович Лапин – бесспорный социальный инноватор и к тому же практический общественный деятель, то к его начинаниям мог бы подключиться Институт инновационного развития (ИИР). Конечно, все подобные общественные инициативы страдают из-за нехватки орговиков, но всё же «кооперативно» действовать эффективнее, чем «индивидуально». Хотя бы в плане пропаганды перспективного социального опыта.

 
Смотрю по 3-му телеканалу омерзительный сюжет – в связи с 85-летием кончины Ленина, взвизги о необходимости перезахоронить его тело. Не уймутся бесы! Им, видите ли, жить невмоготу, пока «этот труп» оскверняет центр страны. Советские десятилетия для них – ненавистны. Между тем Русская Революция – величайшее эсхатологическое событие, что открылось таким нашим гениям-прозорливцам, как Александр Блок или Сергей Есенин и ряду других. Именно Советский Союз, созданный Лениным, стал самой могучей державой мировой истории, а Москва предстала красным «Третьим Римом». И вот хотят стереть советский период из памяти народа, из отечественной истории. Предали тысячелетние обретения предков, опозорили русский народ – и всё неймется! И кто взвизгивает? Наверху ныне видим таких деятелей, которых безусловно будут, мягко говоря, оценивать со знаком минус, поскольку они заблокировали модернизацию России и тем самым обрекли её на деградацию и вымирание, в то время как значимость Ленина и Сталина будет только возрастать, ведь всё познается в сравнении. И как Пётр Великий, которого при жизни и после смерти многие на Руси называли и называют «Антихристом», остается вершиной русской судьбы, так и Ленин навеки есть олицетворение русского «штурма Неба».

 
Какая находка для меня – первый Российский исторический телеканал «365 дней ТВ»! Обогащаюсь неизвестной мне ранее информацией каждый день. Параисторическая чушь или политический перекос тоже встречаются, но в целом преобладает респектабельный академизм – то, что мне и надо. Отрадно и то, что встречающиеся односторонности оценок гасятся более взвешенными суждениями. Например, антисоветски-настроенный автор и ведущий 96-серийного цикла телевизионных публицистических фильмов «Вторая мировая День за днем» питерский журналист Виктор Правдюк обличает Георгия Жукова за пренебрежение простыми русскими солдатами и за якобы стремление закидать немецкие окопы русскими трупами и за преступный приказ пустить пехоту на минное поле (мол, пусть подорвутся, зато расчистят путь танкам), а личный шофер Георгия Константиновича, его дочь и редактор его книги Анна Миркина из бывшего Издательства АПН совсем с другой стороны показывают великого русского полководца. Я тоже не склонен верить в мифы об особой кровожадности и бессмысленной безжалостности маршала Жукова, но и его апологией заниматься не собираюсь, а предпочитаю собрать, как следователь, как можно больше задокументированных фактов и свидетельских показаний – я, слава Богу, не частник, а стремлюсь быть цельником, - и вынести более-менее честное суждение. На данный момент моё мнение о нём просто высочайшее.

Кстати, Анна Миркина ровно полвека назад работала в 1960-ые годы и с Жуковым, и со мной, редактируя мою рукопись о повороте времени для зарубежных издательств. И она компетентно отнеслась к моему тексту и издала в ряде стран и я получил неплохой по тем временам гонорар в чеках Внешторгбанка. Анна Давидовна Миркина в документальном сериале "Георгий Жуков - Георгий Победоносец": 1-я серия "Воспоминание о Г.К. Жукове" сказала о Георгии Константиновиче Жукове самые теплые слова. И выглядит она внешне превосходно (родилась в 1924 году), позавидуешь…

По отечественной истории выше всяких похвал – передачи из той же серии «Час истины». Лубочные надстроечные воспарения Перевезенцева-Борисова – скорее исключение. А вот передача «Домострой» мне раскрыла глаза, ибо касалась базисного. И через это базисное-субъектное осознаешь величие русского народа, несмотря на нередкую шкурность или тупость самодержцев и вообще верхов. Беседы о «Домострое» компетентно ведут два научных сотрудника Института российской истории Российской Академии наук (РАН) – ведущий сотрудник доктор исторических наук Андрей Петрович Борисов и старший кандидат исторических наук Людмила Петровна Найдёнова. Почти влюбился в обеих, смотрю повторы их сюжета. Невозможно передать нюансы, надо бы размещать на портале телеканала стенограммы, но смысл ясен – «Домострой» выражает русскую низовую устремленность к субъектности.

Высокопрофессиональны также беседы о скифах «Скифы – кто они?» в исполнении научного сотрудника Института всеобщей истории РАН Ларисы Леональдовны Селивановой и кандидата исторических наук с исторического факультета МГУ Андрея Валентиновича Стрелкова. Опять масса новых для меня исторических фактов! Правда, я бы больше внимания уделил связи скифского мира с кельтским, а также судьбам скифов на Востоке – не только на Алтае или в Наньшане, но также восточнее и южнее вплоть до Японии и Вьетнама (есть вполне компетентные соображения историков на этот счет).

Словно захватывающий спектакль, неоднократно смотрел беседу «Ацтеки. Великие и ужасные». Звезды исторической наррации здесь – доктор исторических наук Валерий Иванович Гуляев и жижист «маоист» (maoist) кандидат исторических наук Дмитрий Дмитриевич Беляев. Рассказ блестящих отечественных ученых удачно дополняет испано-мексиканский документальный фильм (смотрел сегодня утром) "Америка - история завоевания: Падение Теночтитлана". Но это уже о дальней экспериментальной площадке истории. Ближе – остров Готланд, и на нём, как я узнал из документального сериала "Улики древности", произошел один из жестоких экспериментов, который продемонстрировал первенство субъектных устремлений над кровнородовым.

Остров Готланд одно время находился под русской юрисдикцией – во время русско-шведской войны 1808-1809 гг. он был оккупирован русскими войсками адмирала Бодиско и объявлен русской провинцией (подробнее – шведский писатель Ханс Бьёркегрен в 1978 году издал книгу «Аймундский мост» (Bron vid Ajmunds) об этих событиях, в русском переводе Бьёркегрен Х. Русские идут: оккупация Готланда. – Санкт-Петербург, 1999).

Готланд находится на перекрестии торговых путей в центре Балтики, и его обитатели издавна поддерживали связи с народами будущей России, и археологи нашли на нем даже могилу монгола, и затем в эпоху викингов и Ганзейского Союза бывали на острове новогородцы, а готландцы держали в Великом Новгороде своё подворье. Но в торговле есть конкуренция между купцами или, точнее, между группами (компаниями) купцов, и вот в главном готландском городе Висбю вырвалась вперёд одна из них, в которую входили несколько немцев. И довольно скоро эта группа попыталась монополизировать торговлю, что не понравилось остальным островитянам. В 1288 году произошёл конфликт между новоявленным олигархатом Висбю и жителями других частей Готланда, горожане одержали победу, и вокруг Висбю была возведена стена. Олигархи – отдельно, свободные крестьяне – отдельно. Вроде бы кровнородственный этнос один, но уже две протонации. Вредоносно для интересов Родины, но свой интерес ближе. И тогда, как сказано в Библии, - «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и дом, разделившийся сам в себе, падет» (Евангелие от Луки 11:17).

Стена вокруг Висбю отделила кучку узурпировавших власть олигархов, превратившихся в верховую субъекность, от питавшей силы островитян низовой субъектности, которая подавлялась шкурным верхом и потому беднела-слабела. Знакомая картина, не правда ли?

Готланд – лакомый кусок. За него велась многовековая борьба между Швецией и Данией. И вот в 1361 г. на Готланде высадилась армия датского короля Вальдемара Аттердага. И археологи, раскопав несколько массовых захоронений тех роковых дней, детально реконструировали произошедшую трагедию. Местные крестьяне попытались оказать датчанам сопротивление, но оружие и обмундирование были у них устаревшие, а у датчан – самое по тем временам современное. И датским силовикам не откажешь в обученности-профессионализме - стрелять из арбалетов и рубить мечом они умели.

Тем не менее свободные низовые хозяева пошли на бой, чтобы отстоять независимость острова и тем самым надежду на самодостаточность. А верховые правители-олигархи города не только не вышли на бой, но и закрыли ворота и не пустили соотечественников-воинов под защиту стен, оставили их в чистом поле лицом к лицу с сильным врагом. И началась ужасная бойня. Из-за бедности оказались у крестьян незащищенными ноги, и датчане этим воспользовались – перерубали голени. Масса скелетов с отрубленными ногами. Археологи обнаружили, что часто обе голени разрубались одним ударом меча.

В разгар бойни пожилые воины и зеленая молодежь стали стучаться в ворота города, чтобы их впустили – но шкурные олигархи не вняли просьбам соотечественников. И датчане хладнокровно порубили селян, а затем добивали раненых, проламывая им головы. И сняли с убитых амуницию, и похоронили более-менее упорядоченно. И вошли в Висбю и ограбили тех же олигархов, оставив их в живых. Дело было 27 июля 1361 года, стояла жара, и трупы тех, кто полегли несколько подальше от ворот, быстро разложились и вспучились, и снимать с них доспехи не стали, и навалом сбросили убитых в наскоро вырытый ров. А в наши годы археологи раскопали эти рвы и изучают как скелеты погибших, так и их обмундирование.


Вальдемар Аттердаг собирает дань c жителей Висбю (художник К.Г.Хельквист 1851-1890)

Всего было убито примерно половина взрослого мужского населения сельских районов острова – около полутора тысяч готландцев. Горожане не оказали крестьянам никакой помощи и в обмен на обещание Вальдемара сохранить старые привилегии Висбю - открыли городские ворота и... сами подверглись ограблению. Олигархи предали не только село, но и город, который в итоге потерял своё значение как самостоятельная сила на Балтийском море.

Мораль проста – смешно надеяться на этническую солидарность, когда возникший рынок усугубляет социальное неравенство и дифференцирует этнос на социальные слои с разными и почти всегда конфликтующими интересами. Олигархическая субъектность легко предает низовую субъектность, которая питает силу общества, - и тем самым предает этнос (народ) и Родину. Вспомним, в Смутное Время вроде бы «православные» боярские верхи сдали Россию польским интервентам, лишь бы сохранить, как олигархи Висбю, свою власть над центром и ресурсами. Ценой предательства они формально сохранили позиции, а на самом деле стали компрадорами – пособниками внешних сил в грабеже собственной страны. Только когда низовая субъектность свергает шкурные верхи и самоорганизуется в нацию и национальное государство – страна обретает внутреннюю силу и экономическую самодостаточность и способность защитить себя.

 
Каков общий знаменатель сегодняшних поисков новой системы ценностей, необходимой для посткризисного мира? Нынешний кризис глобальный, и выход из него должен быть глобальным. По крайней мере, глобальными должны быть рецепты выхода из кризиса. И вот перед глазами годовой комплект академического журнала «Мировая экономика и международные отношения», не зря хлеб свой жуют некоторые доктора и кандидаты и даже академики, и скопировал из Интернета массу суждений нобелевских лауреатов и модных аналитиков, а также обозреваю требования противников существующей системы ценностей, прежде всего антиглобалистов-альтерглобалистов (преимущественно читаю ежемесячник Игнасио Рамоне «Le Monde diplomatique» /«Дипломатический мир»/, русская версия по май 2007 года – на сайте Владислава Иноземцева). Зафиксирую самый общий свой ответ, который нуждается, я понимаю, в подробном обосновании, но направление моей мысли передает.

Казалось бы, ответ простенький, а простота хуже воровства, но ничего не могу поделать, ведь 2х2=4 тоже простенькая истина, а куда без неё? Свой ответ сведу к известной присказке – small is beautiful («малое есть прекрасное»). Вся эволюция мира, человека и общества об этом свидетельствует – гигантские туманности и галактики и звезды имеют свой венец в прекрасной маленькой планете Земля, чудовищных размеров динозавры уступили в жизненной борьбе относительно маленьким млекопитающим, массивные неандертальцы уступили территорию нашим более грацильным кроманьонским предкам.

Неужто надо изжить транснациональных монстров нынешней финансово-экономической системы, как же мы без них выживем? Они же рулят и направляют и навязывают вкусы и потребности всем обществам и бесспорно конкурентоспособнее всякой мелочи пузатой. Но они же и ответственны за кризис. Как же сделать малое прекраснее и победоноснее больших монстров, не теряя преимуществ массового производства и концентрированного инвестирования?

Вот здесь «простые» предложения типа немедленно наладить низовое самоуправление и поощрять «народные предприятия» могут ввести в заблуждение, отвлечь от стрежня. Самоуправление среди нищих – это произвол и коррупция (пусть каждый россиянец прикинет к себе, что получится, если в доме-подъезде изберут «старшего» - недаром инстинкт самосохранения отвращает бедных граждан РФ от создания ТСЖ). Горячее – проект нобелевского лауреата бенгальского предпринимателя и социалреформатора Мохаммада Юнуса: микрокредитование как средство преодолеть бедность. Эта форма «малого» - жизнеспособна и перспективна, в ней зерно низовой субъектизации.

Адресная низовая субъектизация, в отличие от массовой низовой социализации, как раз направлена на форсированное взращивание экономически-самодостаточного хозяина как «атома» или «самодвижущейся монады-субстанции» более развитых постиндустриальных экономических структур. Массовая низовая социализация в формах общедоступного здравоохранения и среднего и даже высшего образования – необходима, но недостаточна для постиндустриального «общества знания». Учтём, что социализация и субъектизация взаимосопряжены, ибо социализация – это почва-лоно субъектизации, а субъектизация – мотор-двигатель социализации. Форсированное взращивание «критической массы» экономически-самодостаточных и потому политически-субъектных низовых граждан – абсолютный приоритет для бедных обществ типа нынешней РФ, но и в богатых обществах типа США назрели новые производственные отношения между «малыми» низовыми субъектниками и «большими» транснациональными корпорациями. Есть над чем поломать голову – как оптимально сопрячь интересы «монад» и «монополий».

Интересные задумки на эту тему есть у исламских мыслителей, и Мохаммад Юнус тоже соотнесится с заповедями Священного Корана. В других конфессиях, включая Православие и Буддизм, – тоже очевидна приоритетность «малого». И альтерглобалисты выдвинули ряд здравых мыслей, которые ныне надо привести в систему прежде всего с точки зрения обуздания сверхпотребительства Золотого Тельца и зла ресурсного хищничества.

Только как избежать соблазна этатизма? Ведь клин одного «большого» типа «пузырей» и ТНК сподручнее вроде бы выбивать другим «клином» - государственной бюрократии. Но тогда одно зло сменит другое зло, и возможно даже хуже прежнего. А чтобы государство не становилось самоцелью или орудием мародерства, а было средством форсированного взращивания низовой субъектности – необходима «дюжина» («Двенадцать») чистых-честных саможертвенных орговиков-руководителей, как не раз наблюдалось в прошлом. Образец – Индийский Национальный Конгресс (особенно в эпоху Махатмы Ганди и Джавахарлала Неру), но история за последние сто лет дарит примеры и других схожих организаций политических инноваторов, успешно осуществивших взращивание низовых субъектников в ходе модернизации своих стран.

Возможно, необходимость преодоления кризиса и выигрыша конкуренции принудит руководство США и Китая в первую очередь и ряда других стран обратить основные усилия на взращивание новых «малых» форм самоорганизации низовой субъектности, которые смогут использовать плюсы доминирующих поныне «больших» форм типа ТНК и «снять» их минусы и в результате повысить эффективность производства и снизить ресурсные, социальные и политические издержки. «Большое» уже не должно быть угнетателем «малого» и препоной прорыва массовой низовой субъектизации. «Малое» должно доминировать в посткризисном мире, становясь точкой опоры «большого».