Телефонный разговор Майкла Джексона с ведущим радиостанции Стивом Харви. 19 декабря 2001 года
Steve Harvey: Дамы и господа, по телефону, сложите ваши руки и покажите вашу любовь Королю, Майкл Джексон. (За кадров дичайший визг) Вы слышите меня? Думали я вру? Эй, Майк!
MJ: Стив...
Steve Harvey: Как ты?
MJ: Как ты?
Steve Harvey: Как оно, как ты себя чувствуешь?
MJ: Я вышел рановато, вот проснулся и говорю с вами. Я на самом деле ваш большой поклонник. Как уже говорил, я видел ваше шоу. Ты король комедии. Я видел скеч про Титаник, он замечательный, лучшее, что я видел, потрясающе.
L.A. Radio: Майкл и я встретились...
MJ: В моем трейлере...
L.A. Radio: В этом году он пригласил меня...
MJ: ...в видео Rock my world
L.A. Radio: Я никому не рассказывал до сегодняшнего дня. Это личное между нами. Я в трэйлере Майкла Джексона! Братишка пригласил меня!!! Прекрасные дети!!! (На заднем плане Майкл благодарит) Майкл, прекрасные дети, чувак!!!
MJ: Спасибо большое.
L.A. Radio: Могу я сделать тебе комплимент. Дети не ведут себя как богатенькие дети. Понимаете, что я имею ввиду. Они на самом приятные. Я играл в мяч с маленьким мальчиком, и он не хотел останавливаться. (Дальше идет шутка по поводу игры в бейсбол. Все смеются.) Майк, я не могу выразить, насколько много это для меня значит.
MJ: Благослови тебя Господь. Ты очень талантливый. Ты потрясающий, очень забавный. Серьезно. Ты заставлял меня визжать, когда я смотрел на тебя (ха-ха-ха).
L.A. Radio: Это было классное время в трейлере тогда. Ты замечательный, действительно хороший человек в этом бизнесе. У меня для тебя есть новости. Я разговаривал с твоим ассистентом. У меня есть новый DVD, я его тебе послал. Посмотри его, посмотри.
MJ: Круто, спасибо, спасибо огромное.
Смех за кадром.
L.A. Radio: Майкл Джексон по телефону! Вот что хочу спросить. Майк, такой вопрос, когда ты выступал на 30-м юбилее сольной деятельности, насколько эмоционально это было для тебя, когда ты был с братьями на сцене? Тот момент, когда ты выступал, присел на сцену, а твои братья смотрели на тебя как «ну давай, Майк»? Это было по-настоящему?
MJ: Это всегда по-настоящему. Я молился, чтобы не расплакаться. Это всегда так. Это ко мне возвращается из... понимаешь... концепции... ну понимаешь... дети, маленькие дети, я все это вижу... ну... всё сочинительство и написание музыки... это все идет от Бога, проходит через меня очень быстро, понимаешь?
L.A. Radio: ДА!
MJ: Это благословение. Я просто... просто «ломаюсь» в этот момент и плачу. Я пытаюсь не показывать это публике, но не получается.
L.A. Radio: Да! Я думаю это было по-настоящему. Я думаю люди, когда видят тебя и твоих братьев, вернее вы позволяете им видеть настоящего Майкла Джексона... Такого, какого тебя видят только ближайшие друзья. Это прекрасный момент, это моя любимая часть шоу. Это круто, чувак, действительно круто. Мы о многом можем говорить: о твоей карьере... твоя сестра звонила на радио...
MJ: Да?
L.A. Radio: Джанет звонила (обращается к ассистентке за кадром, спрашивает, как давно звонила Джанет – около 1 месяца назад). Во-первых, позволь представить тебе моих соведущих Мишель и Доминик, потому что они сейчас взорвутся, если не поздороваются.
Мишель и Доминик: Доброе утро, Майкл.
MJ: Доброе утро, как вы?
Мишель и Доминик: Отлично, мы твои огромные Фаны (Майкл благодарит) И мне нравится твой альбом. Очень классный альбом. Мы действительно его любим. Серьезно. (MJ: «Спасибо огромное») Я постоянно слушаю Break of down. (Опять смех на заднем фоне)
L.A. Radio: Слушай, у нас было шоу О'джея в понедельник утром и мы говорили о твоем альбоме. У О'джея был Эдди Лаверч. Он сказал по поводу Rock my world, что песня просто сделала его. Биен (не разборчиво имя) сказал: «Постой, это еще не все!» Затем ты выпустил Butterfly's (женские возгласы). И Butterfly's, чувак, это я говорю тебе, на этой радиостанции... я ставлю Butterfly's по крайней мере 2 раза за утро и каждый час. (Майкл смеется). Майк, как ты написал Butterfly's?
MJ: М... Мы увидели двух девушек на «неразборчиво». Мы пришли к этой песне. Мы не могли работать вместе. Важно, что эти две девушки сочинили эту песню. Они британки. Черные британские девушки. Я думаю, это было что-то вроде... ну типа... что нам очень нравилось. Мы экспериментировали с разными звуками, цветами, и я продюсировал эту песню... создал то, чего не хватало... и вот она попала в альбом. Я вообще пишу более чем 100 песен для каждого альбома. Выбираю 20-30 которые мне нравятся.
L.A. Radio: 100!!! песен, прежде чем выбрать 20-30?!!!
MJ: На самом деле в этот раз было даже больше.
L.A. Radio: Боже... вот это Майкл Джексон!! ОН плохой, он опасен, он работает день и ночь)))
L.A. Radio: Чувак, Майк, я знаю ты не такой, но я такой))) в следующий раз, когда они придут, я скажу Ашеру и Сиско чтобы они «одели назад рубашку» (тут имеется ввиду заткнулись или типа того). Майкл вернулся!!! Все смеются, ведущий продолжает отжигать. Ты одень перчатку... ахахаха... Король вернулся, детка!!!
MJ: ХАхахахахахха!
L.A. Radio: Мы знаем друг друга более года. Слушай, твои настоящие друзья все еще есть там, на улицах. И я даже могу тебе сказать, я много раз говорил с ними. И один из братьев, кроме всего прочего, сказал: «Если ты когда-нибудь будешь говорить с Майклом, скажи, что мы здесь, и мы чувствуем его музыку уже долгое время!»
MJ: Это прекрасно.
L.A. Radio: Это прекрасный комплимент тебе и то, что ты значишь для людей все эти годы... я имею ввиду... не знаю, говорил ли кто тебе, но спасибо тебе за всю эту музыку, которую ты даешь нам, не знаю, говорил ли кто тебе, но спасибо тебе, брат!!!
MJ: О Боже, благослови тебя Господь. Спасибо тебе, я благодарен. Это не так просто быть в моем состоянии. Потому что все эти таблоиды... люди врут, они создают слухи, истории, и ничего из этого правда. И это очень, очень сложно, это не просто, очень сложно, иногда это больно ранит. Ты пытаешься быть стойким, насколько это возможно, но это очень, очень сложно. Потому что эти таблоиды... они лгут... они завидуют. Все что вы там читаете – это ложь. Не верьте, сожгите. Давайте их сожжем (смех в студии). Сожжем их. Соберем огромную кучу и уничтожим (не разборчиво)… это все что я хочу делать, делиться любовью и дарить радость развлечения. Я не хочу никому причинить вред.
L.A. Radio: Слушай, чувак, я должен тебе сказать. Я разговаривал с твоей мамой до этого. Когда Джермейн был тут, я разговаривал с ним онлайн, а с ней офлайн. И я говорил с твоей мамой, мисс Джексон, после эфира.
MJ: Она удивительная.
L.A. Radio: И я сказал ей, что она проделала феноменальную работу, подняв столько талантливых детей, и что она продолжает сохранять семью и ставить ее главу. И она поблагодарила меня за то, что я опроверг несколько неверных утверждений о тебе. Я предложил всем пойти и сделать копию статьи в GQ от 1994. Многие прочли статью и узнали настоящую правду, которая была за всей этой ложью. И твоя мама поблагодарила меня за то, что я говорил все это по радио. Просто хочу тебе сказать, что здесь много людей, которые чувствуют тебя, которые хотят чувствовать тебя еще больше… (не ясно, что сказали Майклу)
MJ: Огромное спасибо. Я не делаю этого часто. Я никогда это не делаю.
L.A. Radio: Неважно.
MJ: Это первый раз…
Все опять угорают.
MJ: Это первый раз!!! Ха-ха-ха Я это делаю для вас. Из самого сердца. Вы так добры со мной. В разных местах люди меня обычно спрашивают, знаю ли я парня, который болтает обо мне каждый день? (смех) Его зовут Стив. И затем я увидел «The kings of comedy shows». Это и есть тот парень? (гомерический хохот)
L.A. Radio: Да! И ты мне позвонил. Это было сумасшествие. Я собирался увидеть Майкла! Зайду и скажу: «Эй, Майк, вот и я». Ха-ха-ха. Слушай, ты можешь рассказать нашим слушателям точно, что такое Never-ever land. (за кадром поправляют – Neverland)
MJ: Конечно.
L.A. Radio: Я думал называется Never-ever land.
MJ: Это ничего. Если тебе нравится, называй так. Это спокойное отдаленное место. Где вы можете отдыхать и наслаждаться и оставить свои проблемы, те вещи... знаешь... которые бередят сердце и душу за воротами. Это прекрасное, тихое, мирное место. Там есть озера, холмы, равнины, деревья, поезд.
L.A. Radio: А какая площадь?
MJ: 3000 акров.
L.A. Radio: Вау, звучит, как в раю. 3000 акров. У меня 7 акров в Техасе... хахаха, а у тебя 3000.
MJ: Так я компенсирую потерянное детство, которым я не мог наслаждаться. А вообще оно для всех. У нас есть специальная комната для детей, больных раком и очень больных детей. Фонд «Загадай желание», который основали где-то в тысяча девятьсооот... ммм... около 11 лет назад.
L.A. Radio: Вау!
MJ: Да. Я сделал это, еще когда жил с мамой в Энсино. Мы никогда не «вешали флаг», не анонсировали в прессе. Я делаю это тихо. Когда приезжают автобусы, мы не разрешаем снимать. Я делаю это тихо. Эта благотворительность идет из сердца. Я не говорю «посмотрите на меня, посмотрите, что я делаю». Я делаю это тихо от всего сердца.
L.A. Radio: Да.
MJ: Я уже делаю это много лет. Знаешь, ты можешь как-нибудь встретить меня там и сказать привет!
L.A. Radio: Это было бы здорово! Майк, я должен сказать слушателям, что мы сейчас общаемся и смеемся с Майклом Джексоном (смех распирает всех). Это бомба, это интервью просто бомба. Это верх для меня. Майк, один раз мне позвонил президент Клинтон прямо из аэропорта, и это не имело такого воздействия. Поверь.
MJ: Мне он нравится.
L.A. Radio: Да, но он не Майкл (смех). ОН не сделает «Билли Джин» или «Бит ит» , может «АВС». (ведущий начинает петь I'ii be there, man in the mirrow парадируя Майкла. (Очень смешно. Майкл угорает...)
L.A. Radio: Майкл, слушай, хочу тебе сказать. У нас с женой есть фонд. Называется «Фонд Стива и Мэри Харви». В округе Лос-Анджелеса столько детей, которые даже не могут себе позволить иметь учебники. У них просто нет учебников! Мы, например, ходим в классы. Я зашел в класс с учениками – 38 детей и 23 книги, нет, 23 парты и 8 книг. 38 детей, 23 парты и 8 книг.
MJ: Вау!
L.A. Radio: Это разбивает мне сердце. Я принес туда несколько новых камер. Вместо того, чтобы я приехал к тебе в Неверлэнд… да... это было бы здорово для меня. Но если мой фонд соберет автобус детей, маленьких детей, который никогда не выезжали никуда дальше своего района. Я свяжусь с твоими людьми, заплачу за автобус... У нас будет автобус, полный детей.
MJ: Мы сделаем это.
Аплодисменты.
MJ: Я буду более чем счастлив, сделать это.
L.A. Radio: Вот что я сделаю. Я проведу конкурс по радио. Мы поедем по школам и составим список. Эти дети должны иметь шанс увидеть что-либо за пределами своего двора. Некоторые из них никогда не были на пляже, кто-то не был в Бэверли Хилз. И если мы это сможем сделать, это будет отлично. Тогда мой фонд с удовольствием заплатит за автобус и ланч. Думаю, это будет круто.
MJ: Я с удовольствием.
L.A. Radio: Круто, это бомба! Эй, Майк, вышел твой новый альбом. Инвинсибл. Обращается к народу в студии: И он не просил нас продвигать альбом? – Нет. Типа как музыкант-музыканта, (опять ржач) брат-брата, Майк Стива, Стив Майка, король короля. Мишель и Доминик: Мы просто благодарны тебе. Ты так же хорош, как и много лет назад. Мы просто любим тебя. Мы твои большие фаны.
MJ: Огромное спасибо.
L.A. Radio: Я хочу сказать одну вещь, чтобы люди знали, что братишка по телефону – это настоящий брат на все времена. ТО, что вы слышите, читаете в таблоидах и прессе – это мусор, это неправда от и до. Этот человек – самый замечательный человек в этом бизнесе и остается таким долгое время. Не хочу никого винить, но некоторые люди с ним только ради денег. Если вы прочтете статью GQ 1994 года с Майклом на обложке. Сделайте копию и прочтите. Там вся история. Именно так, как все было на самом деле.
Далее для меня просто непереводимый поток слов. Стив опять шутит. Майкл смеется. Говорит, что если Майкл захочет, они соберутся и сожгут вместе все таблоиды.
MJ: Да, надо это сделать!
Визг, смех.
MJ: Да, надо это сделать!
L.A. Radio: Это здорово, что люди смогли тебя услышать. Знаешь, захочешь поговорить – звони. Мое интервью с тобой будет всегда в таком духе. Это утреннее шоу, оно должно поднимать настроение, и я не собираюсь никого обижать. У меня миллион шуток, я могу шутить обо всем, но ты, братишка, ты значишь многое для людей.
MJ: Огромное спасибо.
L.A. Radio: И я хочу сказать кое-что специально для тебя. Ты значишь кое-что для черного народа, чувак. Ты действительно значишь многое для миллионов в этой стране. Помни, ты влияешь на нас, трогаешь наши души через музыку, видео. И я передаю кое-что от одного брата другому. Но главное, что ты сделал – это показал черный народ.
MJ: Я очень горд, горд быть черным. Это огромная честь. Я надеюсь, что однажды наступит справедливость, и я предстану таким, каков я на самом деле – любящим покой. Парнем, который хочет развлекать, писать песни, музыку, снимать фильмы для всего мира. Это все, что я хочу делать.
L.A. Radio: Ты будешь, чувак, ты будешь делать это еще очень долго.
L.A. Radio: Сиско, Ашер, Майк вернулся!!! Король вернулся. Держитесь подальше. Держите свои руки подальше – Король вернулся. (Майкл смеется)
Мишель и Доминик: Не обращай внимание, Майк, он сумасшедший.
L.A. Radio: Макл Джексон, Стив на утреннем шоу. Большой любви тебе.
MJ: I love you more.

Посмотрите, какой флешмоб оказывается недавно прошел в Сочи. По ходу, организовал его кавказский филиал мегафона (если досмотреть до конца, это становиться очевидным:)
Очень здорово сделано! И двойник Майкла очень хорошо танцует.Или мне кажется?

В 1993 году музыкальный директор Крис Апостл занял пост вице-президента по особым музыкальным проектам в Sony Music Entertainment. Позже он станет известен, как правая рука Томми Моттолы – главы компании и легенды музыкальной индустрии. Крис работал со всеми звездами, от Марайи Кери до Дженнифер Лопес и Марка Энтони.
На протяжении последних 20 лет Апостл дружит с продюсером и композитором Кори Руни. В 1998 году Моттола сделал Руни вице-президентом Epic по поиску артистов. Канал VH1 назвал Руни самым большим секретом музыкальной индустрии. Кори писал и продюсировал песни в частности для таких артистов как Дженнифер Лопес, Мери Джей Билдж, и Destiny’s Child. Во время работы в Epic он подружился с Майклом Джексоном. Работая над музыкой вместе с Майклом, Руни имел возможность узнать его с той стороны, которую мало кто видел.
Крис Яндек: Кори, у вас был шанс поработать с Майклом, вы вместе с ним написали и спродюсировали несколько песен. Каковы были ваши отношения?
Кори Руни: Кто-то уже спрашивал меня об этом на днях, и я ответил: «Практически всю свою жизнь, всю свою карьеру я ждал возможности поработать с Майклом, быть замеченным. Я хотел, чтобы он признал мой талант». Когда мы, наконец, оказались вместе в студии, то почти месяц провели только за разговорами. Он столькому меня научил! Мы едва ли занимались музыкой. Знаете, это было совсем не похоже на то, чего я ожидал.
КЯ: То есть вы не работали, а болтали о посторонних вещах?
КР: Да! А потом я стал директором и почувствовал свою значимость для него даже не столько как музыкант или продюсер, сколько как его доверенное лицо. В то время Майкл чувствовал, что в Sony у него нет никаких союзников, никого, кто был бы на его стороне. И я скоро стал его основным другом в компании.
КЯ: И чему вы научились за то время, что были его другом? Каким он был? Похоже, кто-то всегда пытался нажиться за счет него: ему давали указания, говорили делать те или иные вещи. Кажется, что в какой-то момент он не контролировал собственную жизнь. Я прав?
КР: Да, вы попали в точку. В какой-то мере так и было. Первое, что я понял о нем, – это то, что он всегда жаждал угодить. Майкл настолько хотел всем угодить, что многим вещам уделял чересчур большое внимание. Например, он мог подготовить альбом, я его слушал и говорил: «Майкл, это просто невероятно!» Он отвечал: «Да, но мне кажется, он еще не готов». Потому что миллион людей говорили ему миллион разных противоположных вещей. Он легко поддавался любым убеждениям, и меня это всегда удивляло.
КЯ: Крис, ты был одним из лидеров Sony Music Entertainment более десяти лет. Какие проекты были у вас с Майклом и что вы узнали о нем, пока он работал с Sony?
Крис Апостл: Ну, я, в отличие от Кори, работал с ним очень недолго. На самом деле, мы провели вместе всего пару дней. Он записывал микс композиции с Jay Z, и Jay Z в то время был уже довольно известным в индустрии человеком. Я помню, как вошел в студию до того, как Майкл приехал, и Jay Z работал над словами песни, которую они собирались записывать. И, как сейчас помню, Jay Z был почти, что… я никогда не видел его таким скромным. Он был как будто в нервном возбуждении от того, что работает с Майклом Джексоном. На меня это произвело сильное впечатление.
Я ведь старше Кори и помню Майкла с тех времен, когда он начинал. Работая в Sony, я видел, что, как сказал Кори, многие люди из руководства давали ему разные указания, идеи, подсказывали, что ему следует делать, а чего не следует.
Мне кажется, говоря о Майкле, все почему-то обычно забывали о том, что он всегда работал над музыкой. Обсуждают, как правило, какие-то другие аспекты. Забавно, смотришь какое-нибудь интервью, например это, Мартина Башира, и Мартин говорит: «Ну, хорошо, что вы вернулись к работе над музыкой!» А Майкл отвечает очень характерной фразой: «Я всегда работал над музыкой». У него, наверное, сотни две песен припасено где-нибудь, как ты думаешь, Кори?
КЯ: Я читал на днях статью о том, что у него 200 неопубликованных песен, которые он оставил своим детям и с которых они могут получать доход. Они оценены примерно в 60 миллионов долларов, Крис.
КР: Верно. Думаю, это старая закалка Motown. Стиви Уандер для тех же целей припас более 2000 песен. Это правда, Майкл всегда работал над музыкой. Всегда. Как я уже сказал, он никогда не был удовлетворен собой.
КЯ: Много лет назад он говорил о Томми Моттоле, о том, что не доволен альбомом, выпущенным в 2002 году. Но в этот альбом было вложено 30 миллионов долларов. Вас не удивило, что он после этого позволил себе такие прямолинейные нелицеприятные комментарии относительно Томми Моттолы?
КР: Я не был удивлен. Как я уже сказал, Майкл чувствовал, что все в звукозаписывающей компании были против него. Я думаю, большинство людей в компании не оказывали ему должного уважения и любви. Это правда, они потратили 30 миллионов на альбом, но, в то же время, требования к этому альбому были такие высокие, что Майкл не мог быть в выигрыше в любом случае. Понимаете? Они задрали планку очень высоко, в смысле окупаемости. Это была заведомо проигрышная ситуация. Они как будто повесили перед ним морковку и сказали: «Давай, работай: продавай диски, езжай в тур». И думали, что он побежит за морковкой со словами: «Черт, я должен все это делать, нужно окупить альбом!»
КА: Майкл – не первый артист, который понял, что ему некомфортно с родной фирмой звукозаписи, и решил действовать категорично и сказать свое слово. Когда артисты его уровня чувствуют себя некомфортно, они не молчат. Будучи человеком, работающим только с высшим разрядом – с Джапан, Моттолой и подобными, он вышел вперед и сказал, что с него хватит. Уверен, его конкретно достали. К этому шагу его подтолкнули многие обстоятельства.
Что меня больше всего раздражает – и хотя это только слух, я в него полностью верю – это то, что Майкла шантажом вынудили на весь этот скандал. Уверен, однажды правда вскроется. Человек отдал миллионы долларов на благотворительность, а никто об этом не вспоминает. Думаю, его реакции были вполне естественны, и уверен, что его спровоцировали.
Посмотрите на качество его работ! Крис, взгляни на Off The Wall – мой любимый альбом. Да и вообще взять любой диск, хоть Dangerous, абсолютно любой – они совершенны, высококлассные альбомы, состоят из сплошных хитов.
Мы с Кори как-то сидели в офисе Sony и смотрели запись концерта на DVD. Это была сырая запись, два с половиной часа со стадиона в Бразилии. Он ни разу не остановился за два с половиной часа! Я считаю, что музыку Майкла передавали непростительно мало, учитывая тот вклад, который он внес в мир музыки. Он, вероятно, величайший музыкант из всех, что нам доведется увидеть за нашу жизнь. Ничего подобного мы уже не встретим. Об этом нужно говорить.
КЯ: Как он повлиял на дальнейшее развитие музыкальной индустрии?
КР: Мне кажется, музыкальная индустрия не достаточно глубоко осознала, что Майкл Джексон значил для всех: для артистов, продюсеров, актеров – всех нас, развлекательного бизнеса в целом.
Знаете, все слишком озабочены своими собственными задницами. Когда Майкл был в суде, никто, никто не остановился и не пришел поддержать его во время процесса. Человека оправдали по десяти обвинениям в совращении малолетних! Никто не сказал: «Прости, Майкл». Никто не сказал: «Майкл, мы знали, что ты невиновен». Никто не сделал ему трибьют тогда. Никто не передавал его музыку нон-стоп тогда. Никто не собрался и не устроил концерт. Почему Майклу пришлось организовывать тур, чтобы заработать деньги? Почему же артисты не собрались и не сказали: «Эй, а знаете что? Давайте-ка устроим тур, как Майкл сделал в свое время с песней We Are The World, и соберем ему денег. Давайте-ка поднажмем». Никто этого не сделал.
Не знаю, помните ли вы, но был такой парень, Туки Уильямс – его судили в Калифорнии. Туки Уильямс – основатель банды Crips. Помните банды Crips и Bloods? Люди пытались добиться для Туки помилования от смертной казни. Половина Голливуда вступилась за этого человека. Чего я не понимаю, так это того что, ладно, люди не хотели приближаться к Майклу Джексону, когда он был в беде, но при этом они вступились за человека, который казнил целые семьи! Маленькая девочка молила о пощаде, и он убил ее. Так как он писал детские книги, будучи в тюрьме, и пытался исправить свою жизнь, е го номинировали на Нобелевскую премию за мир. А как насчет миллионов детей, которым Майкл Джексон помог за период своей карьеры? И вот, двое детей выступили с ложными заявлениями, и этим двоим детям удалось уничтожить его. Невероятно! Это заставляет меня взглянуть на индустрию развлечений и признать, что я окружен кучкой лицемеров.
Вы спрашиваете, как это на него повлияло? Думаю, люди даже не представляют, что это такое! Теперь все, конечно, сделают свои трибьюты. Но если приглядеться, теперешние трибьюты призваны привлечь внимание к их авторам, это возможность блеснуть. Теперь все вдруг захотели сказать о Майкле что-нибудь хорошее. Все хотят быть важными, и мне это противно.
КЯ: Может быть, после событий 93-го года ему должно было хватить ума не снимать этот документальный фильм Living with Michael Jackson с Мартином Баширом и не говорить, что нет ничего плохого в том, чтобы спать в одной постели с детьми? Большинство людей рассудят, что он в некотором роде сам себя подставил, вам так не кажется?
КР: Дайте-ка я вам перескажу, что сказал мне лично Майкл. Мы с ним говорили об этом. Он сказал: «Кори, когда я был маленьким, меня лишили не только детства, меня лишили любви. Когда я пытался обнять отца, он никогда не возвращал объятие. Когда я пугался в самолете, он не обнимал меня за плечи и не говорил: «Майкл, не волнуйся. Нечего бояться». Когда мне было страшно выходить на сцену, он кричал: «А ну быстро пошел на сцену!» И не только он, но и каждый взрослый вокруг».
Так вот, он сказал мне: «Кори, я никогда не откажу в любви ребенку. И если это означает, что за это я буду распят или брошен в тюрьму, я готов заплатить эту цену». Когда пришло время ему предстать перед судом в первый раз, советчики предложили: «Майкл, ни к чему это. Заплати этому ребенку, и давай оставим это в прошлом». Во второй раз он сказал: «Знаете что, это только создало впечатление, будто я виноват, будто я что-то скрываю. В этот раз никаких откупов не будет. Я буду бороться в суде, и, вот увидите, меня признают невиновным».
В тот день, когда был вынесен вердикт, я говорил с его семьей. Помню, увидел в новостях, что у Майкла было 45 минут на то, чтобы добраться туда. Так что я поговорил с членами его семьи, которые были дома вместе с ним. Я спросил: «Что он делает?» Они сказали, что он наверху, одевается. Потом он спустился вниз, прочел молитву вместе с семьей и сказал: «Пожалуйста, не волнуйтесь за меня, ребята, со мной все будет в порядке».
Когда он ехал в суд, может быть, у него была небольшая нервная дрожь – он притопывал в машине и пел, вместе с братом и сестрой. Но он не беспокоился о решении. Я вам скажу, что я на его месте места бы себе не находил. Даже не знаю, смог ли бы я так вот предстать перед судом.
КА: Я смотрел передачу Башира вчера вечером, – просто хотел увидеть, о чем она, и подумать. Когда Мартин спросил его о том первом инциденте, когда он откупился от обвинителей, мне показался невероятно искренним, честным его ответ: «Я просто решил, что хочу от этого избавиться». И избавился, и, кстати, опять же, был не первым человеком, который так поступил, в истории нашего бизнеса. Он хотел об этом забыть. Во второй раз он защищался.
Возвращаясь к тому, что говорил Кори о его детстве… Майкл вспоминал о том, что страдал угревой сыпью, будучи подростком, а мы все прошли через это на каком-то жизненном этапе. Его отец высмеивал состояние его кожи. Мы говорим о ребенке, у которого никогда не было возможности вырасти в нормального взрослого человека. Он рос совсем в других условиях, чем большинство людей. Да, пусть он Майкл Джексон, но у него были свои слабые места и на то есть много причин. Что же касается второго процесса, я на тысячу процентов уверен – и эту веру я заберу с собой в могилу, – что он ни в чем не виновен. Его шантажировал этот джентльмен, пожелавший стать сценаристом, сочинять книги, фильмы, или что там…
КР: Еще по поводу этого интервью Башира. Наверное, люди не помнят, что неделей или несколькими неделями позже Майкл выпустил свою версию той передачи. Он догадался записать все на свою камеру, и его версия ясно показала, что журналист извратил все, превратил все в фальшивку, ложь. Например, они задают Майклу вопрос: «Ты гей?» Майкл говорит: «Я не хочу отвечать на этот вопрос». В редакции Башира, конечно, за этим следует комментарий: «Очевидно, он не хотел отвечать по понятным причинам».
А когда Майкл показал свою версию, выяснилось следующее. Его спросили: «Ты гей?» Он сказал: «Я не хочу отвечать на этот вопрос». А потом добавил: «Но если вы выключите камеру, я отвечу». И когда камеру выключил и, Майкл сказал: «Нет. Однозначно нет, я не гей. Но у меня миллионы поклонников-геев, и если они верят в то, что я гей, то пусть верят». Он сказал: «Для меня это неважно. Я не хочу оскорбить ничьи чувства». Понимаете?
КА: Я не могу поверить, что сейчас эти вещи вообще обсуждаются. Поговорите лучше о том, что этот человек дал миру.
У меня есть хороший друг, который должен был работать вместе с Майклом в грядущем туре. Он сказал: «Майкл выглядел лучше, чем когда-либо». Он старался, потому что это был сложный концерт, но все шло нормально. Да, он отменил пару концертов, ну и что! У него их 50 штук подряд было запланировано. Все шло своим чередом. Они репетировали в Staple Center, подготовка шла полным ходом. Речь шла о многомиллионном шоу, и оно готовилось в обычном порядке. А потом однажды вечером бедный парень уходит домой, говоря, что плохо себя чувствует, а на следующий день его уже с нами нет. Это возможно самое шокирующее известие, которое мне приходилось получать за свою жизнь. Я чувствую себя так, как будто потерял близкого. Людям стоит обратить хоть немного внимания на то, что он привнес в мир, и прекратить все эти «Whacko Jacko».
КР: Они не прекратят, потому что им это нравится больше.
КА: Лиза была очень хороша. Я смотрел передачу с ней вчера вечером.
КЯ: Да, я тоже смотрел шоу Ларри Кинга с ее участием.
КА: Она сказала Ларри Кингу: «прекратите, хватит уже, давайте отметим немного». Еще много чего опубликуют, появятся слухи, будут написаны книги. Sony торопится выпустить записи; уверен, у них четыре завода сейчас печатают его диски на всех парах. Я отдам слово Кори, я просто в шоке от всего этого. Это очень печально. Меня переполняют эмоции. В эти выходные я собираюсь поехать в свой дом на ферме, где у меня есть все его альбомы на виниле, и я их все достану. Кто-то должен сказать о том, что этот человек сделал, поговорить о том, что действительно заслуживает упоминания.
КЯ: Многие люди говорят, что он изменился после второго процесса в 2005 году, что все покатилось под гору, начались личные проблемы. И, конечно, поговаривали, что у него были проблемы со здоровьем в последние годы. У вас есть какая-то информация или соображения на эту тему?
КР: Я точно знаю, что у него были проблемы со здоровьем. У Майкла Джексона были и такие проблемы, которые он никогда не обсуждал, например то, что называется «dancer’s feet». Что это такое? Танцоры бинтуют стопы, чтобы танцевать. Но, конечно, из-за недостатка кислорода кожа высыхает, начинает трескаться, почти как при порезах бумагой. И Майкл очень страдал от этого. Иногда его состояние ухудшалось настолько, что приходилось накладывать гипс. Поэтому его иногда можно было видеть в гипсе. Боль при этом мучительная. Принимал ли он обезболивающие? Конечно, уверен, что да. Я сам лично никогда не видел, чтобы он глотал таблетки, но я говорил с ним об этом. Что бы теперь ни показали результаты аутопсии, какой бы ни оказалось причина, по которой он ушел от нас, это, в любом случае, результат того, что сделала с ним его работа. Это сделала с ним работа.
КЯ: Справедливо ли будет сказать, что из-за финансовых проблем его как бы загнали в угол? Он говорил, что хотел дать 10 концертов, но потом они превратились в 50, для этого мероприятия в Лондоне, которое должно было случиться в следующем месяце. Он чувствовал себя загнанным в угол, потому что ему надо было разбираться с долгами?
КА: Я допускаю, что он решил вернуться на сцену с этим туром и заработать немного денег, которые, честно говоря, заслужил. Но думаю, что, как сказал Кори, его вынудили на это очень влиятельные люди, что с ним обошлись нечестно. Когда мы только начинали в этом бизнесе, наш с Кори общий знакомый как-то сказал: «Здесь ничего нельзя сделать без артиста, даже если артист кажется вам сущим наказанием. Вам все равно всегда нужен артист». И мне кажется, что в случае с Майклом большие шишки в бизнесе забыли об этом в какой-то момент.
КР: Как-то, лет восемь назад, Майкл сказал мне: «Кори, я не могу больше давать концерты. С турами покончено, ладно?» Я спросил: «Майк, почему?» Он ответил: «Потому что это убьет меня». Так и сказал: «Это меня убьет». Он пояснил свои слова: «Помнишь, когда во время подготовки к концерту я потерял сознание в Sony Studio? Это потому что когда я готовлюсь к туру, у меня начинается обезвоживание, я не ем, не пью, не сплю. При подготовке шоу я выкладываюсь полностью. Я это делаю не специально, просто перестаю думать об этих вещах. Понимаешь? Я так завожусь, что не могу об этом даже думать. В последний раз они меня заставили с капельницей ходить. Поэтому я решил – мои доктора решили, – что может быть, не стоит мне больше этого делать». Майкл сказал, что хотел бы сделать альбом Invincible безупречным, но в тур не поедет. Он сказал: «Я буду работать над альбомами, пока могу, но я просто не в состоянии давать концерты».
КЯ: Справедливо ли утверждать, что к краху Майкла Джексона привели люди жадные, жаждущие получить те 85 миллионов, которые были выручены от продажи билетов в Лондоне? Можно ли сказать, что он и другие люди, замешанные в этой ситуации, стали жертвой жадности?
КР: Я бы не стал называть это жадностью. Думаю, у него просто не было выбора. В финансовых вопросах все мы иногда действуем исходя из необходимости. По такой же причине боксер Джо Льюис вынужден был выйти на ринг – у него не было денег. Я не говорю, что у Майкла не было денег…
КЯ: Но он был должен 400 миллионов долларов.
КР: Да, у него был долг. Конечно, когда вы должны кому-то, на вас давят, говорят вам: «давай, Майкл, еще один тур – и выплатим этот долг». Принимая во внимание то, каким он был человеком, каким артистом, конечно, он сказал: «Хорошо, за работу!»
КЯ: Его смерть – для многих неожиданность. В то же время, это одна из величайших трагедий, и, оглядываясь на нее, люди будут говорить, что Майкл не только достиг невероятных высот, но и пережил падение на дно.
КР: Я лишь буду молиться богу о том, чтобы этого человека оставили в покое, чтобы его наследие жило в веках, незапятнанное всем этим дерьмом. Но боюсь, что эта проблема будет всегда. Так же как об Элвисе Пресли всегда говорят всякий бред. О том, как он умер, все эти теории заговоров… Как умер Брюс Ли, как умерла Мэрилин Монро… Понимаете, о чем я? Майкла нельзя сравнивать с этими людьми. Я бы сказал, что Элвис был к нему ближе всего, но даже Элвис… Элвис Пресли с его карьерой должен был существовать, чтобы Майкл через годы мог, опираясь на этот опыт, превзойти его. Я не собираюсь ставить под сомнение достижения Элвиса Пресли, но это два разных человека. Майкл, по моему мнению, превзошел Элвиса и все, чем являлся Элвис, уже давно.
И у него были другие принципы. Никто не вспоминает о том, что он сделал во время тура Victory. Я помню, когда был еще ребенком, Майкл устроил этот тур, Victory. И каждый вечер в новостях передавали, что Майкл Джексон жертвовал деньги с каждого концерта в каждом городе какой-нибудь благотворительной организации. Я думал, что это потрясающе: «Ух ты, этот парень отдает миллионы доллары ежедневно разным благотворительным организациям!». Потом, в каждом городе он посещал больницу, навещал детей с ожогами, больных детей. Он посвящал всему этому время.
КР: Два замечания. Элвис и Майкл, конечно, сравнимы по масштабу влияния на американскую культуру, на мировую культуру. Различия в том, что Элвис умер, кажется, в 42. И большую часть денег Элвис «заработал» после смерти – гораздо больше, чем при жизни. А, возвращаясь к взлетам и падениям, могу сказать, что они есть у всех артистов. Большинство падений обычно относят на счет недостатка вдохновения, утраты навыков, старения, и так далее, и тому подобное. Майкл достиг небывалых высот, на нашем веку ничего подобного больше не будет. Все его альбомы были безупречны. Выступления были безупречны. Он был гений. Он был кумиром, наверное, самым знаменитым человеком в мире. Думаю, его падения были связаны не только с творческим кризисом, у них были внешние причины. Майкла столкнули в яму люди, и это меня очень печалит.
Артисты стареют, как и спортсмены. Они меняются. Они дают концерты другого уровня, начинают играть в казино, участвовать в городских фестивалях, в совместных турах, и т.д. А этого человека вынудили пасть ниже, чем когда-либо должен пасть артист. И причина тому не недостаток мастерства.
Люди этого не понимают, но я бы назвал Майкла музыковедом. Он знал каждую песню, которая была когда-либо записана, каждую студию, все Sun Studios, Memphis, Motown, New York, LA – везде. Он знал все: музыкантов, инструменты, аппаратуру. Никто об этом не говорит. Никто не обсуждает это – просто невероятно! И, кстати, в отличие от Элвиса, этот парень был на сцене целых 43 года. 43 года, Крис. Только представь себе!
КЯ: Если посмотреть на индустрию в целом, на то, как она развивается, то что можно сказать о роли имени, или как вы выражаетесь, о роли истинного музыкального таланта? Музыкальная индустрия разрушается? Всегда есть талантливые исполнители, которые добьются успеха, но гибнет ли индустрия в том смысле, что у нас больше нет огромных личностей, легендарных фигур? Похоже, что теперь постоянно одни игроки сменяют других.
КА: Индустрия, в которой мы работали, которая родила всех этих великих артистов, включая Майкла, U2, Брюса Спрингстена, the Dylans, вдруг решила: знаете, что? Мы дадим вам Линдси Лохан. Мы дадим вам Пэрис Хилтон. Мы дадим вам Келли Осборн. А публика ответила: «И это все, что у вас есть? Я не заплачу за это свои 17,99 долларов. К черту, лучше я скачаю одну песню из интернета». И звукозаписывающие компании слишком медленно понимают, что все меняется. Теперь у них из-за этого проблемы. Фаны справляются без них, Крис. Люди берут музыку в других местах. Если посмотреть на ситуацию с живыми концертами, на то, какие диски продаются, на топ-40 SoundScan, то вы, вероятно, увидите пять артистов, исполняющих в стиле кантри, пять Диснеевских дисков и двух-трех старых исполнителей. Вживую люди слушают Брюса Спрингстина, U2. Почему, вы думаете, «кантри-певец» Кит Урбан так популярен? Дело не в том, что люди любят кантри, да он и не кантри исполняет, дело в том, что он певец и композитор. Люди хотят слышать хорошие песни. Майкл создавал песни. А группы, чья популярность длится один альбом, не имеют своих песен. У них нет потенциала, чтобы остаться.
Я часто прошу людей: назовите пять артистов моложе 20-ти, которые были настоящими гениями. Люди задумываются, я говорю: ладно, назову вам нескольких. Стиви Уандер, Принц, Майкл Джексон, Марайя Кери, которая была настоящей звездой в то время своей карьеры, и есть еще один-два других. Но вы понимаете, к чему я веду? Сейчас всем исполнителям меньше двадцати, и никто из них не умеет играть.
КР: Будучи продюсером, понимаешь что… Когда я был ребенком, The Isley Brothers репетировали с моим отцом у нас в гостиной. Мой отец тоже был продюсером. Я рос и с нетерпением ждал, когда же смогу заняться этим бизнесом и делать то же самое. А потом внезапно я попал в этот бизнес и понял, что нужно не это… Люди не хотят слышать живые выступления, живые инструменты. Внезапно мне пришлось учиться, принуждать себя писать музыку, в основе которой 8-тактовые петли, повторяющиеся отрывки. Мне пришлось упрощать ритм, потому что когда я впервые начал продюсировать, я делал это исключительно ради денег, чтобы содержать семью. Так что мне приходилось делать то же, что делали все. Но я никогда не любил этого. И когда мне выпадал шанс поработать с такими людьми как Марайя Кери или Майкл Джексон, я был очень счастлив, потому что понимал: я могу быть собой. Были в моей жизни артисты, не буду называть имена, с которыми я просто делал свою работу исключительно ради чека, а не по любви.
Потом, с Майклом Джексоном не только поэтому приятно было работать. Однажды он опоздал: должен был приехать в студию к двенадцати, а появился без пятнадцати час. Он чувствовал себя настолько виноватым за опоздание, что извинялся всю сессию. А на следующий день прислал гигантскую корзину – потому что мы ранее говорили о кино, о том, как я его люблю. Так вот, он прислал мне огромную корзину с фильмами – там была, наверное, сотня DVD. Кроме того, там был попкорн, конфеты – куча всего. И записка «Извини, пожалуйста, что с неуважением отнесся к твоему времени». Я, бывало, спрашивал: «Майк, во сколько ты хочешь начать завтра?» Он отвечал: «Кори, ты начальник, назначай время сам. Хочешь в семь утра – я буду здесь в семь утра. Как скажешь».
КЯ: Что интересно, СМИ всегда представляли его человеком, любящим все делать по-своему.
КР: Он вовсе не был таким. Я вам передаю его слова. Людям следовало бы остановиться на минутку и присмотреться внимательнее.
КА: Если взглянуть на то, что происходит сейчас, я в ужасе от мысли обо всех трибьютах Майклу Джексону, которые вот-вот появятся. Я в ужасе от мысли о том, что будет говорить его семья, что скомпилируют и выпустят звукозаписывающие компании.
КР: Единственное, выхода чего я жду, – это записи концертов тура Victory, которые были в собственности Майкла все эти годы. Я всегда его умолял выпустить их. У меня на самом деле есть неофициальный DVD. Это отличные записи. Потрясающие. Никакой фонограммы. Его голос звучал потрясающе, и танцы великолепны. Он вытворял немыслимые вещи, тренировка у него была удивительная.
Я знаю еще только одного артиста, который проводит на сцене больше двух часов – и он работает в совсем другом жанре. А Майкл отыгрывал два с половиной. Во всяком случае, тот концерт, который мы смотрели, из Бразилии, был около двух с половиной часов. Единственный, кто подошел к этому близко, выступая в одиночку, – это Брюс Спрингстин.
Майкл никогда не останавливался. Он никогда не уходил со сцены. Вернее уходил, но не более, чем на минуту, чтобы переодеться – и это на самом деле была одна минута, а не десять. Кто-нибудь потрудился упомянуть «dancer’s feet»? Кто-нибудь говорит о том, как он танцевал? Ведь сам Фред Астер был поклонником Майкла Джексона, вы подумайте!
КР: Было столько историй, столько всего… Майкл обожал рассказывать истории. Он любил разговаривать, болтать обо всем на свете.
Каждый раз, когда он приезжал в какой-нибудь город, помню, он хотел пойти в книжный магазин. Ради него магазин закрывали, и он шел, чтобы купить книг. Он читал. Он рассказывал мне об Африке, о том, какая она красивая. Говорил: «Знаешь, они не хотят, чтобы мы знали о том, какая Африка красивая, потому что сами грабят ее богатства!» И добавлял: «Это самое прекрасное место, в котором я когда-либо был». Он приносил мне фотографии, потрясающие.
Помнишь, Крис, Дэвид Блейн показывал этот трюк с похоронами заживо? Блейн похоронил себя заживо в Нью-Йорке возле башни Трампа. Когда я рассказал об этом Майклу, он такой: «Ты шутишь?» Я говорю: да нет, серьезно! Он даже не знал, кто такой Дэвид Блейн. Я послал ему видео – тогда у нас еще не было YouTube. Я прислал видео и объяснил, кто такой Дэвид Блейн. Он был в таком восторге! Мы тем вечером забрались в микроавтобус и поехали смотреть на Дэвида Блейна.
Майкл был частично в гриме, так что его никто не узнал. Мы вышли из микроавтобуса, пошли прямо туда и смотрели шоу. Он был в полном восторге! Было прикольно. Еще мы смеялись, потому что он говорил: «Знаешь, меня в половине случаев все равно принимают за двойника. Люди не верят, что я – это я. Иногда я могу появляться неожиданно».
КЯ: У вас с ним, похоже, было много личных разговоров. А обсуждали ли вы когда-нибудь пластические операции?
КР: Да.
КЯ: И что он вам говорил?
КР: Он сказал: «Чем я хуже Сильвестра Сталлоне и всех остальных в Голливуде? Что в этом такого?» Он сказал: «Я не хочу быть белым, я не специально. У меня кожное заболевание, с которым я ничего не могу поделать. Я пытался с помощью операции выровнять цвет кожи, и все получилось не так, как мне бы хотелось. Но мой цвет кожи таков не потому, что я не хотел быть черным». Что же касается носа, он сказал: «Я ненавидел свой нос так же, как Сильвестр Сталлоне ненавидел свой».
КА: Да посмотрите, что он рассказывает про издевательства своего отца.
КР: Да. Он сказал: «Я ненавидел свой подбородок. Я ненавидел свой нос. И что с того? Почему все цепляются именно ко мне? Я вам легко назову 20 человек в Голливуде, которые исправляли себе форму носа, губ, делали подтяжки – да чего только не делали!»
КЯ: Хотите поделиться еще чем-нибудь?
КА: Я хотел бы рассказать личную историю. Мой дядя крепко дружил с Биллом Косби. В конце шестидесятых он дал мне одну из моих первых записей. (Кажется, самая первая моя пластинка была The Monkeys.) Он дал мне запись Майкла Джексона, которую они сделали. Она до сих пор осталась у меня. Она похожа на Yellow submarine, с красивым буклетом внутри. Одна из моих самых больших драгоценностей, не могу дождаться, когда увижу ее в субботу.
В остальном же, я очень надеюсь, что за ближайшие две недели общественное мнение относительно Майкла Джексона резко изменится. Надеюсь, что хоть кто-нибудь начнет обсуждать все то хорошее, что сделал, потому что если взвесить хорошее и плохое, то… боже, он самый известный человек в мире. О нем говорят по ТВ непрерывно уже шесть дней. Я на это надеюсь. Благослови его Бог и упокой его душу с миром. Когда-нибудь мы снова увидим его, и уверен, что он будет петь и танцевать, как всегда.
КР: Что до меня, то я в воскресенье ходил в церковь и говорил со своим пастором, потому что хотел прояснить для себя кое-что. Я хотел убедиться, что на меня не нападут и у меня не будет неприятностей, если я скажу то, что собираюсь. Так вот, я не хочу никого сравнивать с Христом, потому что никто с ним не сравним. Но давайте представим на секунду, что внутри того мира, в котором мы живем – мира Господня – есть другой мир, который называется миром развлечений. Для меня Майкл – и я говорю сейчас только за себя, но уверен, что десятки, сотни тысяч людей чувствуют то же самое – Майкл Джексон для нас был фигурой подобной Христу. Сознание того, что в течение последних пятнадцати лет этого человека опорочили, оклеветали, распяли и уничтожили… Знаете, все предпочитают говорить о чем-то негативном. Например, о том, что он хотел купить кости человека-слона. Ну и что? Я бы тоже их купил!
КА: И я.
КР: Это же круто! Я бы тоже их купил. Но поскольку речь шла о нем, люди всегда видели негатив, вместо позитива.
Мое сердце совершенно разбито. Свет вдохновения, который, бывало, мне дарил ребенок, теперь потух. Я не знаю наверняка – так как не был апостолом, следовавшим за Христом, и не видел, как его распинают и снимают с креста – но уверен, что их сердца были разбиты точно так же, как разбито мое. Работая в этом бизнесе, могу порадоваться только тому, что мы живем в такое время, когда многое можно сделать независимо, и с лицемерием приходится иметь дело не так уж часто. Но в этом бизнесе мы окружены лицемерами. Это просто трагедия. Я всегда думал о том, что же начнется, если, не дай бог, с Майклом что-то случится. Не то чтобы мне когда-либо хотелось это испытать, но я часто задавался вопросом: боже мой, что же начнется? И вот что получилось. Пока что происходит именно то, что я и предсказывал.
КА: Мы с Кори общаемся ежедневно на протяжении уже 20 лет. Когда это случилось, я написал Кори e-mail и поговорил с его женой по телефону. Но после этого я не слышал от него три дня. Письма, звонки – он ни на что не отвечал. Я знал, что он скорбит, и сам был в смятении.
КР: Я плакал три дня подряд.
КА: А потом он позвонил мне в понедельник утром и сказал: «Ладно, сегодня понедельник. Надо возвращаться к работе, потому что Майкл сделал бы так».
КР: И это правда.
КА: Очень точное замечание.
КР: Майкл приступил бы к работе. Как я уже сказал, он стойко выдерживал удары. Он был одним из самых сильных людей, каких я встречал, и это правда. Сильный, стойкий человек. В нем не было и тени слабости.
КЯ: Вы рассказали мне необычную историю, такую, которой СМИ вовсе не уделяют внимания. И я не удивлен, потому что СМИ всегда все искажают. Но вы хотите сказать, что индустрия совершенно не признает того, насколько важен был этот человек для музыки в целом?
КР: Да.
КА: Абсолютно не признает.
КР: Даже близко не подходит.
КЯ: Может, они просто не информированы? Как вы знаете, в 24-часовом цикле новостей это бывает неважно. Важно, что я рассказываю, как быстро я это расскажу и кто меня услышит.
КР: Думаю, они всегда искажают факты. Именно для этого и существует National Enquirer.
КЯ: Пока существует. Он может закрыться завтра. Не знаю, слышали ли вы, но Vibe Magazine, например, сегодня закрылся. При наличии таблоидов онлайн, я не удивлюсь, если National Enquirer будет следующим. Не знаю, в курсе ли вы, ребята, но у них последние полгода тоже финансовые проблемы. Сейчас все переходит в онлайн.
КР: Тем не менее, они искажают информацию. И знаете, это дает людям свободу поступить правильно. Вместо того, чтобы следовать за журналами типа Enquirer и Star Magazine, которые выложены на виду у касс и пестрят бредовыми заголовками вроде «Майкл Джексон спит в барокамере».
КА: Хит прошлой недели – «Обама – гей».
КР: Вот-вот, понимаете? Думаю, они всегда будут вбирать самые низкие формы и все приводить к общему знаменателю. Вместо того чтобы сказать: «А давайте посчитаем, скольким детям Майкл Джексон помог и изменил их жизни».
Вот вам еще один факт, о котором никто не упоминал. Оба мальчика, обвинившие Майкла, либо их родители, были замешаны ранее в аферах.
КЯ: Помню, последнюю: мать пыталась разыграть сцену, что ее дети якобы упали в JCPenney и подать в суд за причинение вреда.
КР: Да, а потом они пытались провернуть что-то с Джорджем Лопесом. Пытались обвинить его в краже денег в магазине Comedy Store. Сказали, что он вынул у них бумажник и украл деньги.
КЯ: Да, об этом как-то упоминали вскользь. Секунд десять этому уделили за все время освещения судебного процесса. Никто открыто не сказал: «Да, кстати, не забывайте, что человек, подавший в суд на Майкла Джексона и обвиняющий его в криминале, в прошлом вообще-то жулик».
КР: Потому что публике это не важно.
КЯ: Эти люди неинтересны публике, они не знамениты, всем на них плевать. Читатели спросят: «Кто-кто, вы говорите?»
КА: Я дам вам свою оценку СМИ, и закончим на этом. СМИ начали это безумие и начали его с О. Джей Симпсона. Потом перешли на Билла Клинтона – они практически растерзали Билла Клинтона. Потом взялись за Джорджа Буша, Он мне не нравился и я его не поддерживал, но они от души на нем оторвались. Теперь они принялись за Майкла Джексона и, посмотрим правде в глаза, через год или два доберутся и до нашего нынешнего президента.
Аудиозапись и английский транскрипт – http://thesportsinterview.com/mjackson.html

Paul Theroux
Моя поездка в Неверленд и звонок от Майкла Джексона, который я никогда не забуду - Пол Тероукс
После того, как именитый американский писатель совершил редчайшую поездку по сказочному ранчо Майкла Джексона, певец позвонил ему рано утром, чтобы поболтать. Пол Тероукс вспоминает их беседу, затронувшую тему славы, детства и Библейского предательства.
Сегодня в новостях, Боже мой, я услышал, что у Майкла Джексона случился сердечный приступ, и он умер от инфаркта в возрасте 50-ти лет. Я вспомнил длинный разговор, который состоялся между нами в 4 утра и мою поездку в Неверленд. В начале случился визит, разговор произошел несколькими неделями позже по телефону.
Неверленд, игрушечный город, полный карнавальных аттракционов и кукольных домиков, животных в зоопарке и чудесных садиков, раскинулся за удивительными воротами по одну сторону дороги в сельской местности за Санта-Барбарой. Прогуливаясь около входа, я увидел прикопленные к стене домика охраны снимки странный людей – все они были нежелательными гостями здесь. Под фотографиями стояли такие подписи: «Верит, что она замужем за Мистером Джексоном» и « Может оказать сопротивление», «Слонялся около ворот».
Далее дорога вела мимо скульптур прыгающих мальчиков и играющих животных, выполненных в половину реального размера. Дорожка проходила мимо пруда и узкоколейной железной дороги и вела прямо к дому Майкла. Неверленд занял площадь в 3 тыс. акров. Только малая часть ранчо отведена для проживания человека:это главный дом с решетчатыми окнами, покрытый темной плетенью и гостевой дом с тремя спальнями. Остальные постройки были отведены ж.д. станции - Катерин, названной так в честь мамы Джексона. Еще был неприметный домик охраны, разнообразные развлекательные постройки, как кинотеатр ( со специальными спальнями вместо балконов), и бессчисленные места с вигвамами, как в лагерях у индейцев.
Растянувшийся на многие акры зоопарк с дикими животными. Жирафы по определенным причинам были очень пугливы. За оградой, носилась Джипси - капризная слониха, которую Майклу подарила Элизабет Тейлор.
Казалось, что Джипси была огорчена повышенным вниманием. «не подходи к ним» - предупредил меня смотритель.
В вольере для рептилий, с лягушками, по форме напоминавшими тарелку для игры в фрисби, и толстыми питонами, кобра, и гремучая змея показывали свои клыки через стекло аквариума, словно пытаясь меня укусить. Ламы плевались на меня, но это ведь ламы, но даже в обезьяннике, большая щетинистая большеротая обезьяна AJ плюнула мне в лицо. А Патрик, орангутанг, попытался свернуть мне руку. «И еще, к ним тоже лучше не подходить».
В более широкой части долины работали сказочные аттракционы, они вращались, звучала музыка, но были пусты: морской дракон, машинки Неверланда, на карусели Неверлэнд играли песни Майкла: Childhood «видел ли кто-нибудь мое детство? » Музыку воспроизводили даже газон и цветочные клумбы. Колонки были замаскированы с виде больших серых камней, воспроизводящих мелодию и наполнявших долину бесконечными звуками музыки, которые тонули в щебетании диких птиц. А посередине всего этого стоял Jumbotron (экран) размером с кинотеатр под открытым небом. По нему показывали мультик, 2 сумасшедших на лицо создания нервно гавкали друг на друга. И все это ярко мерцало в облаках Калифорнийских сумерек, ни единой души вокруг.
Позднее этим же днем вместе с Элизабет Тейлор мы сели в вертолет. В Неверленде я взял у нее интервью и мы облетел долину. Не даром многие критикуют голос Мисс Тейлор - я мог довольно ясно ее слышать, не смотря на шум вертолета. По - девчачий, умоляюще и пронизывающе, сквозь громкое як-як-як титановых лопастей мотора, зажав свою собачку Шугар породы Maltese, он закричала: « Пол, скажи пилоту сделать еще один круг, чтобы мы осмотрели все ранчо».
Ее голос стремительно достиг пилота, мне даже не потребовалось передавать ее сообщение, ему даже не помешали наушники, плотно закрывающие уши. Он поднял нас достаточно высоко и Неверлэнд еще больше показался игрушечным в свете персикового заката.
« Вот это – бельведер, где Лари (Фортенски, ее седьмой муж) и я обручились», сказала Элизабет, саркастически кивнув головой. Шугар моргала через хорошенькую челочку, которая напоминала белые волосы Элизабет. « Милый, разве это не ж.д. станция? Вот там за ней мы с Майклом устраиваем пикники», и она указала на несколько деревьев на скале. «Можно еще один круг? ».
Долина медленно вращалась под нами и тени удлинялись от розавато-золотого небесного сияния.
Не смотря на то, что дождя не было уже несколько месяцев, газон, питающийся от подземных источников, был темно зеленым. Тут и там, словно игрушечные солдатики, как пешком так и на гольф машинках, местность патрулировали охранники в униформе,. Кто-то стоял на часовом посту, ведь Неверлэд - это еще и крепость.
«А для чего служит ж.д. станция?»
«Для больных детей»
«А эти карусели?»
«Для больных детей»"
«А посмотрите на эти тенты…», спрятанные за деревьями, они первые из большого количества вигвамов, которые я увидел.
«Индейская деревня. Больные детишки обожают это место.»
С такой высоты я мог увидеть, что эта долина такого вымученного возвращения к детским радостям была наполнена не только теми статуями, что я успел увидеть на земле. Дальше, вдоль дорожки из гравия, по пути маршрута гольф машинок, расположились прелестные бронзовые флейтисты, много маленьких замечательных улыбающихся детей, группа держащихся за руки малышей, какие-то с банджо, кто-то с удочками. А в центре этого движущегося хоровода напротив дома Майкла на 30 футов возвышалась большая бронзовая статуя Меркурия (бога торговли и торговцев)в крылатом шлеме и сандалях, балансирующий на одном пальце ноги. Последний из карамельных солнечных лучиков медленно опустился на его большие бронзовые ягодицы так, что его попа стала похожа на булочку с маслом.
Дом в Неверленде был полон картин, многие из которых изображали Майкла в героических позах, одетого в подробные исторические костюмы: плащ, меч, воротник-гармошка, корона. Остальные картины – это примеры одержимой иконографии: изображения Элизабет Тэйлор, Мэрлин Монро и Чарли Чаплина, а так же Микки Мауса и Питера Пена, которых он пытался изображать на протяжении многих лет.
«Итак, значит вы - это Венди, а Майкл это Питер Пен?», позже я спросил Элизабет Тэйлор.
«Да, да. Такое вот между нами волшебство»
Дружба началась внезапно, Майкл предложил ей билеты на один из своих концертов, на само деле она попросила дать ей 14 билетов. Но места находились в застекленной ВИП ложе так далеко от сцены, что «с тем же успехом можно было посмотреть концерт и по телевизору». Вместо того, чтобы остаться она позволила удалиться всей своей многочисленной свите.
Узнав, что она так рано покинула концерт, Майкл позвонил на следующий день извиняясь в слезах за плохие места. Он остался на линии, и они проговорили 2 часа. Затем они продолжили разговаривать каждый день. Шли недели, звонки продолжались. Шли месяцы. «Действительно, мы узнавали друг друга по телефону в течении 3-х месяцев».
Как-то Майкл предложил им встретиться. Элизабет согласилась. Он спросил :« А могу я взять с собой шимпанзе?» Элизабет ответила, «Конечно, я люблю животных». Майкл пришел за ручку с шимпанзе, с Бабблзем.
«С тех пор мы неразлучны», сказала Элизабет
«Многое ли вы видите в Майкле?»
«Больше, чем многое могул себе представить, больше, чем я сама осознаю». Замаскировавшись, они ходили в кинотеатры Лос Анжелиса. Они сидели на задних местах держась за руки. Она опередила меня своим ответом на вопрос, который я только решился задать. « Я его люблю. В нем есть что-то уязвимое, что делает его таким дорогим моему сердцу. Нам так весело вместе. Мы просто играем».
Или разыргываем роли: она роль Венди , а он Питера. В холе ее дома висит большой портрет Майкла с подписью «Моей истиной любви Элизабет. Я буду любить тебя вечно, Майкл».
Она подарила ему живого слона. Доктор Арни Кляйн, его дерматолог, показал мне кадры с дня рождения в Лак Вегасе, где бледный как мел Майкл преподносит Элизабет подарок – безделушку в форме слона, размером с футбольный мяч, украшенную драгоценностями.
Что началось как дружба, переросло в нечто иное, такое, что Элизабет стала практически его единственным защитником.
«А что насчет его» - и я закончил словом- «эксцентричности? Вас это волнует?»
«Он - это волшебство. Я уверена, что все по-настоящему гениальные люди должны иметь в себе эту черту». В ее сознании нет ни грамма, ни малейшей толики негатива по поводу того, что называют Джеко. « Он один из самых любящих, замечательнейших и честнейших людей, которых я только любила. Он – часть моего сердца. И ради друг друга мы сделаем что угодно».
Эта Венди была богата и знаменита уже с детства, она поддерживала финансово родителей начиная с 9-ти лет. Она говорит, что очень легко сошлась с Майклом, который так же был звездным ребенком и был лишен детства, а так же подвергался жестоким оскорблениям отца.
В Неверлэнде есть паровоз «Катерин», но нет «улицы Джозефа», ничего, что упоминало бы имя отца.
«Если я его попрошу, то он с вами поговорит», так сказала мне Элизабет.
По условному сигналу Майкл позвонил мне в 4 утра. Не было никакого «Мистер Джексона на линии». На тот момент заголовками таблоидов были: «Джеко близок к самоубийству» и «Джеко в психушке». А одна южноафриканская газета написала «Вако Джэко Король Поп музыки на яхте с 13-ти летним».
Зазвонил телефон и я услышал «Это Майкл Джексон». Голос был хриплый, по-мальчишечьи трогательный, но все же очень энергичный и обходительный, не голос 40-ка летнего. В противоположность такому легкому звучанию голос направлял так, словно слепой ребенок указывает вам направление в темноте.
«Как бы вы описали Элизабет?»
« Она-это теплое уютное одеяльце к которому я так люблю прижиматься и которое укрывает меня. Я могу быть в ней уверен и доверять ей. А в моем бизнесе никому доверять нельзя»
«Почему?»
« Потому что вы не знаете, кто ваш друг, а кто враг. Потому что вы очень популярны и вокруг много людей. Но также вы очень изолированы. Становясь успешным, вы становитесь заключенным. Вы не можете делать обычные вещи. Люди постоянно смотря за вашими действиями»
« А у вас был подобный опыт? »
« Да, много раз. Они хотят увидеть, что вы читаете, что вы покупаете. Она хотят знать все. Папарацци всегда наготове. Они захватывают мою личную жизнь. Они перевирают настоящее. Они - мой ночной кошмар. А Элизабет-это кто-то, кто действительно любит меня.»
« Я предположил с ней в разговоре, что она -это Венди, а вы - Питер»
«Но Элизабет для меня как мать, даже больше. Она мой друг. Она мать Тереза, Принцесса Диана, королева Англии и Венди. Мы с ней устраиваем замечательные пикники Находится с ней-это просто необыкновенно. С ней я по-настоящему расслаблен, потому что наши жизни похожи, мы сталкивались со схожими обстоятельствами».
«С какими?»
« Великая трагедия звездных детей. Нам нравятся одни те же вещи: цирки, парки развлечений, животные».
«Она (слава-прим) заставляет людей совершать странные поступки. Многие знаменитости отравили себя из-за этого - они просто не могли этого вынести. После концерта адреналин зашкаливает – вы не можете заснуть. 2 утра, а вы совсем не спите. После концерта вы переполнены эмоциями».
«Как вы это выносите?»
« Я смотрю мультики. Я люблю мультики. Я играю в видеоигры. Иногда читаю».
« Вы имеете ввиду книги?»
«Да, мне нравятся рассказы»
«А есть что-нибудь особенное?»
«Somerset Maugham» выпалил он, а затем через паузу «Уитман, Хэменгуэй, Твен»
« А что насчет видеоигр?»
«Мне нравится X-man, Pinball, парк Юрского периода. И еще военная игрушка – Мортал комбат»
« Я играл в какие-то из них в Неверленде» сказал я. « А одна просто потрясная. Называлась Beast Buster»
«Да, да, она классная. Я выбирал каждую сам. Именно это слишком жестока. Обычно некоторые я беру с собой в тур»
«Как же это возможно. Ведь эти игрушки очень большие, не так ли?»
« Мы путешествует на двух грузовых самолетах»
« А писали ли вы песни с мыслями о Элизабет?»
« Сhildhood»
« Это в которой есть такая строка «'Has anyone seen my childhood?»
« Да, там дальше….» и он легонько произнес «Before you judge me, try to…», а затем допел до конца.
« А не эта ли мелодия играет на карусели в Неверленде?»
«Да! Да!», он вдохновлено ответил.
Он рассказывал о детстве, о том, что он, как и Элизабет, помогал своей семье.
« Я являлся ребенком, обеспечивающим семью. Мой отец забирал деньги. Некоторые деньги откладывались для меня, но большинство уходили на нужды семьи. Я постоянно работал».
«Получается. Что у вас не было детства, точнее вы потеряли его. Если бы вы могли изменить прошлое, чтобы вы сделала?»
« не смотря на то, что я многое упустил, я бы ничего не поменял».
«Я слышу ваших детишек» Бульканье стало отчетливо слышно, как будто через отверстие проходит вода. « А если бы они захотели стать артистами и пойти вашей дорогой, чтобы вы им сказали?»
«Они могут делать все, что захотят. Если они выберут такой путь, то пожалуйста»
« А как вы будете их воспитывать, чем это воспитание будет отличаться от того, которое дали вам?»
« С большим весельем, больше любви, не так изолировано».
« Элизабет говорит, что ее больно оглядываться на свою жизнь. А вам?»
« не, не тогда, когда это относится к обзору всей жизни, а вот если какие-то отдельные моменты.»
Это косвенное, отчасти книжная форма выражения стала для меня открытием - очередной сюрприз от Майкла Джексона. Он заставил меня сделать паузу после его слов « отравлять» и « в зените вселенной». Тут я сказал ему « не уверен, что понял вас правильно. Когда вы сказали «обзор».
«Например детство. Я могу взглянуть на него. Дуга (the arc) моего детства»
« Но ведь в детстве бывают такие моменты. Когда вы чувствуете себя особенно уязвимым. Было ли это с вами. Элизабет говорила, что она чувствовала себя принадлежащей студии».
« Иногда мы должны были выходить из дома очень рано, в 3 утра мы шли на шоу. Мой отец заставлял нас. Он поднимал нас. Мне тогда было 7 или 8. некоторые из наших концертов проходили в клубах или на частных вечеринках» Это были Чикаго, Нью Йорк, Индиана, Филадельфия, и так по всей стране. « Я спал и слышал как отец орал «Вставайте, пора на шоу».
« Но когда вы были на сцены, разве вы не испытывали некий трепет»
« Да, я обожаю сцену. Я обожаю выступать».
«А что насчет оборотной стороны бизнеса. Чувствовали ли вы себя неудобно, когда кто-то подходил после концерта?»
« мне это не нравилось. Мне никогда не нравилось вот так сталкиваться с людьми. Даже теперь я ненавижу это, встречаться с людьми. Меня это очень смущает. Я не знаю, что надо говорить в такой ситуации».
«Но ведь вы сделали интервью с Опрой, правильно?»
« С Опрой получилось довольно жестко. Все происходило на ТВ, а телевидение это не моя область. Я знаю, что все смотрят и обсуждают. Это так тяжело»
«А это чувство, что вы «под лупой» появилось недавно?»
«Нет», уверено ответил он, «Я всегда это чувствовал»
«Даже когда вам было 7, 8 лет?»
« Да, я не любил это делать»
« наверно именно поэтому процесс знакомства с Элизабет в течении 2-х или трех месяцев по телефону был идеальным вариантом»
«да»
Когда Майкл использовал фразу «потерянное детство», я вспоминал цитату из George William Russell, « Иисус был предан в потерянном детстве Иуды», и на другом конце линии я услышал «Вау». Он попросил меня объяснить, что я имел ввиду, и когда я объяснил, он убедил меня разобраться в этом. Какое именно детство было у Иуды? Что именно с ним произошло? Где он жил? Кого он знал?
Я рассказал ему, что Иуда был рыжий, что он был казначеем у Апостолов, что он мог быть сирацирийцем – членом радикальной еврейской группы, что вероятнее всего он не повесился, а каким-то образом взорвался так, что все его внутренности разлетелись в стороны. («…бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился» (Мф.27:5); «…и когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его» (Деян.1:18). –прим.)
Еще 20 с небольшим минут Библейских апокрифов с Майклом Джексоном о потерянном детстве Иуды и снова шепотом: «Вау».
 
http://www.telegraph.co.uk/comment/5664968/My-trip-to-Neverland-and-the-call-from-Michael-Jackson-Ill-never-forget-by-Paul-Theroux.html

Десятилетия работы со звездой дали трем друзьям-стилистам уникальную возможность увидеть реального Майкла Джексона - слишком
частного для большинства людей. Семья Майкла Джексона доставила его тело на кладбище Форест-Лон в Лос-Анджелесе, место последнего упокоения многих элит Голливуда. Чтобы подготовить Джексона для последнего прощания, его семья обратилась к 3 людям, которые одевали его более чем четверть века - Деннису Томпкинсу, Майклу Бушу и Карен Фэй.
"Никто другой не смог бы [это сделать]", - сказала Фэй о чести загримировать своего друга в последний раз. "Я знала, как он хотел выглядеть. Так что я сделала это для его детей".
Стилисты Томпкинс и Буш разработали новую одежду для Джексона, включающую любимые элементы поп-короля на протяжении всей его карьеры. Томпкинс, который создал большинство самых запоминающихся одежд Джексона, сказал о своей части наряда как "Liberace ушел на войну".
Примечательно отсутствие в похоронном наряде Джексона его наиболее знакового аксессуара - легендарной одной блестящей белой перчатки. "Для Майкл, перчатка была Билли Джин", сказал Буш. «Она представляет эту песню. Она не Майкл Джексон».
Это люди, которые знали, какой человек стоит за музыкой, знал его без тах прикрас, которые он демонстрировал всему миру. Частные и никогда еще не виденные фотографии, которые ABC News купили из личных коллекций 3 друзей, предоставляют снимки самых личных моментов мировой суперзвезды (http://abcnews.go.com/2020/slidesho...ackson-11003372).
Шоумен до конца
Но в момент его смерти, окружение Джексона было решено, что король поп-музыки будет уходить с этого мира так, как мир знал его - шоуменом.
За девять часов, Фэй и Буш, борясь из собственным горем и ужасным запахом формальдегида, подготовили Джексона к его заключительному представлению. После того, как они одели его, Буш даже помог поднять и поместить тело в гроб. "Работа, которую я и Карен сделали с Майклом на Форест Лон, связали нас на всю жизнь", сказал Буш.
В эксклюзивном интервью для репотртажа "20/20" "Майкл Джексон: После жизни", Томпкинс, Буш и Фэй разговаривали с Синтией Макфадден из АВС о том, что означало работать со звездой - и опровергали слухи, преследовавшие Джексона – о его сексуальной ориентации, его пластической хирургии и его злоупотреблении лекарствами. Трио впервые дало интервью, в котором говорят публично о своем друге.
Карен Фэй встретила Майкла Джексона в 1982 году, когда была нанята делать прически и макияж для обложки альбома "Thriller".
"Он вошел, он был очень застенчив, но очень любезен", вспомнила Фэй. "Все время звучало "пожалуйста" и "спасибо".
Фэй говорит, что она вовсе не пугалась его славы. Например, когда она увидела, что с ним был тигренок, она показала ему белье с тигровым узором. "Он вошел - "Ах!", говорит Фэй, демонстрируя, как он закрыл лицо. "Он был просто смущен этим. Но я думаю, именно поэтому он позвал меня на следующую работу. Он любил людей, которые обладают чувством юмора". Стилисты и друзья Майкла Джексона комментируют слухи
Принято считать, что Джексон начал принимать обезболивающие после того, как его волосы загорелись во время записи в 1984 году рекламы Pepsi. Фэй утверждает, что это не так. Она сказала, что музыкант начал использовать отпускаемые по рецепту лекарства в 1993 году - почти через 10 лет после печально известной теперь рекламы. "Прежде чем мы отправились на гастроли "Dangerous", ему сделали операцию для того, чтобы помочь с рубцами. Но у него не было достаточно времени, чтобы подлечиться", сказала Фэй. "Поэтому, чтобы продолжать тур, он начал использовать обезболивающие препараты, так как это очень больно, когда разорваны нервные окончания". Фэй говорит, что она не знает, какие лекарства принимал Джексона.
Сексуальное злоупотребление Слухи
Буш и Фэй были со звездой в Бангкоке, когда мир Джексона взорвался: власти Калифорнии объявили, что они расследуют якобы сексуальное насилие певца над 13-летним мальчиком. "В тот день он вышел на сцену перед 80000 людей", напомнил Буш. "Это было разрушительным", сказала Фэй - "потому что он должен был выходить каждый день перед миром и СМИ, которые утверждали, что он был педофилом". Фэй говорит, что обезболивающие "дало [Джексону] возможность выдержать "сочетание эмоциональной боли, вызванной обвинениями и его уже существующей физической боли». Через несколько месяцев после того, как обвинения были обнародованы, Джексон урегулировал дело во внесудебном порядке за $ 20 миллионов.
Тогда, почти десять лет спустя, другой мальчик выступил,  также утверждая, что Джексон сексуально издевался над ним. Мальчик был замечен в британском документальном фильме, когда он держался за руки музыканта, и Джексон говорил о том, что они спали в одной кровати. Замечание о преследованиях работников Джексона. "Он сказал слово «кровать», напомнил Буш. "Многие думают, что кровать – это секс, но это в ум Майклу даже никогда не могло придти.
Окружение Джексона утверждает, что звезда не педофил или гомосексуалист, как многие предположили. По словам его друзей, Джексон постоянно обсуждал и интересовался "горячими девочками", которые появились в его клипах. Джексон был оправдан по всем пунктам обвинения после трех с половиной месяцев судебного разбирательства. Пятно от обвинения, однако, осталось. Судебный процесс привел к губительным последствиям для Джексона.
Карен Фэй и Майкл Буш были в Неверленде рано утром, чтобы подготовить их друга и работодателя к суду. "Прежде, чем я вымыла ему голову, мы опустилась на землю и [Джексон] обнял меня и плакал. Мы молились, чтобы Бог помог нам и чтобы люди узнали правду", сказала Фэй, добавив, что ситуация просто " разорвала Джексон изнутри. Каждый день, когда он входил в зал заседаний, сквозь строй камер, он был одет в новый наряд, созданный его стилистами, которые стали его друзьями - небольшая моральная поддержка.
Слухи о пластической хирургии Майкла Джексона
В своем искусстве Майкл Джексон неоднократно играл с идеей о метаморфозе. Многие из его музыкальных клипов, в том числе "Thriller", "Black Or White" и "Remember The Time" позволяли ему превращаться в кого-то или что-нибудь другое.
Нигде эта тема не была такой важной, чем в малоизвестном мини-фильме "Призраки", в котором Джексон становится пожилым белым мужчиной. Его визажист Карен Фэй знала лицо Джексона почти так же хорошо, как и он. Она сказала, что одна вещь несомненна: у Джексона было витилиго. Что касается подводки для глаз и губной помады, которые предпочитал Джексон, Фэй говорит: "Он не любил того, что существовала линия разграничения между тем, что разрешено для мужчин и что разрешено для женщин". Фей признала, что Джексон сделал пластическую операцию. "Он всегда старался совершенствовать все", сказала она. Фэй отрицает, однако, слухи, что звезда протезировал нос. "Это были пластыри, которые он носил на носу, чтобы [помочь] держать его в форме, иначе он бы расширялся", сказала она. Но она призналась, что она лично думает – что Майкл Джексон зашел слишком далеко в пластической хирургии.
«This Is It»
Вскоре после того, как Джексон объявил о своем финальном туре "This Is It", Фэй получила вызов от него с просьбой поработать с ним еще раз. Фэй говорит, что чувствовала, что он боялся, что его снова будут осуждать. Он все еще остро ощущал негативную реакцию против него во всем мире. "Стоя перед аудиторией, он боялся этого страха, этих сомнений, человеческой жестокости, направленной на него" сказал Фэй. "Он не хотел пройти через это снова". Фэй говорит, что она была обеспокоена тем, что Джексон был слишком худым, чтобы сделать шоу. С тиканьем часов давление на него увеличивалось. Тур был бы его первым появлением после окончания судебного процесса, это был бы первый раз, когда его дети увидели бы его на сцене. Сцена была его стихией, место, где он заряжал и ослеплял миллионы людей бесчисленное количество раз, с того момента, когда он стал ребенком-суперзвездой в 1969 году.
Фэй, Буш и Томпкинс не могут комментировать, принимал ли Джексон какие-либо лекарства во время подготовки к туру "This Is It", потому что они могут быть свидетелями в ходе предстоящего судебного процесса над д-ром Конрадом Мюрреем, личным врачом Джексона. Но они говорят, что все они были чрезвычайно обеспокоены состоянием звезды.
По словам Буша, у Джексона была "тонкая кость". "Я боялась, что он был физически не в состоянии сделать шоу," сказала Фэй.
День, когда они узнали
25 июня прошлого года Карен Фэй ждала Джексона в Стейплс Центре, чтобы начать репетиции, когда она получила известие, которого она боялась - что Джексон был срочно отправлен в больницу. Затем она получила телефонный звонок от своего бойфренда, который заявил, что слышал, как новости сообщили, что Джексон перенес сердечный приступ. "Так много вещей пронеслось через [мой] мозг", сказал Фэй. "Но из-за своих страхов я знала, что, вероятно, это может быть". По словам Фэй, директор тура и хореограф, Кенни Ортега, сказал каждому действовать так, как обычно. Но вот настал момент. "Я отправилась обратно в мою гримерную комнату", сказала Фэй", Кенни вышел из кабинета, он обнял меня и шепнул: «Он ушел. Мы потеряли его». И мои колени просто подкосились".
Фэй говорит, что она считает, что если бы люди больше обратили внимания на Майкла, мир бы до сих пор имел своего короля поп-музыки. Она сказала, что утешается, вспоминая те великие времена, которые она провела со звездой, и смех, который впервые сблизил их.
 
http://abcnews.go.com/2020/MichaelJackson/michael-jackson-circle-address-rumors/story?id=11002573&page=1

Энергичный и притягательный лидер группы «The Jacksons» – которая провела в 1984 году тур «Victory», собрав наибольшее количество публики на свои концерты и продав наибольшее количество билетов в истории шоу-бизнеса, – Майкл Джексон является экстраординарным человеком, не относящимся ни к каким категориям. Несмотря на то, что он был на виду и был действительно выдающимся исполнителем в течение 20 лет, этот 26-летний певец, автор песен, танцор и актер не воспринимался как супер-суперзвезда до тех пор, пока его альбом «Thriller» не стал самой продаваемой пластинкой всех времен. После этого о нем много было написано, но человек за образом суперзвезды по-прежнему остается таинственным, загадкой для прессы.
В Белой прессе Майкл Джексон изображается в основном через сплетни, слухи, ложь и порой клевету, и это не тот Майкл Джексон, которого я наблюдал и о котором делал репортажи с тех пор, как он возник из безвестности сталелитейного городка Гэри, штат Индиана, в 1970 году. Тот Майкл Джексон, которого никто не знает – теплый, чувствительный, трепетный, глубоко увлеченный загадками жизни, чудесами и тем волшебством, которым обладают дети. Несколько месяцев назад он сказал мне, что устал от волны лживых публикаций в Белой прессе. То, что он тогда сказал, было отражено в необычном, разоблачительном заявлении, которое было зачитано на пресс-конференции его менеджером, Фрэнком Дилео:
«Я некоторое время размышлял, следует ли мне публично реагировать на ту многочисленную ложь, которая распространялась обо мне. Я решил сделать это заявление, вызванное несправедливостью этих обвинений и теми серьезными страданиями, которые они причиняют близким мне людям. Я очень счастлив, что получил это благословение – публичное признание моих стараний. Это признание несет с собой ответственность за своих поклонников по всему миру. Артисты всегда должны служить примером для молодежи. Мне грустно, что многие могли поверить в недавний шквал лживых обвинений.
Чтобы положить этому конец, и я действительно имею в виду КОНЕЦ –
Нет! Я никогда не принимал гормоны, чтобы мой голос был высоким.
Нет! Я никогда и никак не изменял свои скулы.
Нет! Я никогда не делал пластическую операцию глаз.
Да! Однажды в будущем я собираюсь жениться и завести семью. Любые противоположные утверждения просто являются неправдой.
В дальнейшем, в случае, если будут печататься новые вымыслы, я сообщил моим адвокатам о моем желании начинать юридический процесс и затем преследовать в судебном порядке всех виновных по всей строгости закона.
Как упоминалось ранее, я люблю детей. Все мы знаем, что дети очень впечатлительны и потому уязвимы для таких историй. Я уверен, что некоторым из них эта ужасная клевета уже причинила боль. Вместе с их восхищением я хотел бы сохранить и их уважение.»
Майкл Джозеф Джексон, чье второе имя является первым именем его отца, заслужил уважение традиционным путем – так же, как он заслужил титул «Величайшего Артиста В Мире».
Его альбом «Thriller» был продан тиражом 35 миллионов копий и продолжает раскупаться. Он получает по 2 доллара от 5 долларов продажной цены альбома, что составило около 70 миллионов от продаж по всему миру.
Он организовал и возглавляет корпорацию, которая занимается его деловыми предприятиями, включая Michael Jackson Inc., которое распоряжается доходами от его альбомов и видео продукции; «Эксперименты В Звуке», которое занимается новыми технологиями в звукозаписи; и Optimum Productions, которое производит его видеоклипы и видеоверсии записей других артистов.
Он выиграл больше всего наград в области звукозаписи и видео, подучив беспрецедентные восемь наград American Music Awards , рекордные восемь Грэмми и награду MTV Video Award.
Рожденный пятым из шести талантливых сыновей Джозефа и Кэтрин Джексон в Гэри, Индиана, 26 лет назад (29 августа 1958 года), он мыслит позитивно и является творческой личностью, артистом, вдохновляемым глубокой заботой обо всем человечестве и неистребимой любовью к своей профессии.
Его любовь к фэнам, которые стали его обожателями, возможно, не знает себе равных.
Любовь помогла Майклу стойко переносить один из самых тяжелых гастрольных туров в его карьере. Хотя тур «Victory» группы «Тhe Jacksons», как ожидалось, должен был собрать более 70 миллионов долларов, Майкл выступал не из-за любви к деньгам. Он сказал, что сделал это ради любви к семье, поклонникам и благотворительной деятельности. Предполагалось, что его родители, которые организовали этот тур вместе с боксерским импресарио Доном Кингом, получат по 5 миллионов, а каждый брат заработал по 7,5 миллионов, и Майкл заявил, что его доля концертных заработков пойдет на три полезных дела. Это Объединенный Фонд Негритянских Колледжей, лагерь «Добрые Времена» для неизлечимо больных детей и фонд Т.Д.Мартелла для исследований в области лечения лейкемии и рака. Он также отдает деньги от продаж специального альбома «Let's Beat it» на благотворительность. Он делает это, как он говорит, потому, что дети вдохновили его написать хит «Beat it». «Дети – мое величайшее вдохновение во всем, что я делаю», – сказал Майкл. «Я обожаю детей, я без ума от них. Я хотел написать песню, такую рок-песню, какую я сам бы купил... Я хотел, чтобы она по-настоящему понравилась детям, школьникам и ребятам в колледже», – казал этот внимательный автор песен, два любимых произведения которого – «Щелкунчик» Чайковского и «Петя и волк».
Он рассказал о песне «Be not always», которую он написал с помощью своего брата Марлона. В нежной, сентиментальной песне, вошедшей в альбом «The Jacksons» «Victory», Майкл со слезами умоляет изменить мир, в котором «матери плачут, дети беспомощно умирают на руках...» Он отмечает, что все его братья так относятся к детям, «не только я».
Вспоминая, что у суперзвезды прошлого Джозефины Байкер, артистки, которой он восхищается, была целая «организация объединенных наций» усыновленных ею детей, Майкл широко улыбается и говорит с уверенностью: «Я хочу иметь собственных детей, но я собираюсь и усыновить детей стольких рас, скольких смогу. Я действительно собираюсь это сделать. Я люблю детей. Как Эммануэль Льюис (крошечный 12-летний артист из телесериала «Вебстер»), он настоящее вдохновение для меня.»
Как бы то ни было, ничто не вдохновляет выдающегося исполнителя больше, чем его семья и фэны. Он сказал об этом вскоре после того, как в газетах стали циркулировать сообщения о том, что его испортил успех альбома «Thriller» и огромное количество музыкальных наград, включающее и награду журнала «Ebony» За Достижения Черных Американцев. «Я смог побить многие рекорды альбомом «Off the wall», и я был ведущим певцом долгое время, а теперь альбом «Thriller», который стал самым продаваемым и все такое, но я не собираюсь уходить из-за этого», – сказал Майкл о слухе, что он собирается уйти из «The Jacksons» после тура. «Они мои братья (Джеки, Джермен, Тито, Марлон и Рэнди) и я очень люблю их всех, и, я думаю, пресса просто выискивает что-нибудь, чтобы продать газеты, и потому они выдумывают какие-то вещи или искажают их».
В начале тура Майкл сказал: «Я делал это ради удовольствия быть на гастролях и быть со всей семьей, и ради тех детей, которые купили наши пластинки. Я наркоман сцены. Я должен быть на сцене». Однажды, во время интервью в его доме в Калифорнии, где он все езде живет со своими родителями и сестрой ЛаТойей, Майкл сказал: «Я хотел бы, чтобы вы упомянули об этом: главная причина моей любви к тому, что я делаю – это поклонники. Я люблю фэнов. Когда я выступаю, и я вижу, как фэны танцуют и кричат, восхищенные, и мы дарим им эту радость – это то, что я люблю больше всего. Это самое потрясающее чувство на свете. Ты стоишь на сцене и отдаешь им свою энергию и свою любовь, и они буквально посылают ее тебе обратно. Это прекрасно. Это я люблю больше всего – быть на сцене и делать поклонников счастливыми».
Интервью продолжается, и Майкл говорит о многих вещах, которые открывают то, что пресса пропустила в погоне за слухами. Вот некоторые из его высказываний:
EBONY: Тебе приходится справляться со многими стрессами и давлением на тебя в индустрии развлечений. Люди чего-то требуют от тебя, разные предложения поступают со всех сторон. Как ты справляешься со стрессами и этим давлением?
Майкл: Я справляюсь с этим как-то... и я не называю себя Иисусом, потому что я бы никогда не мог даже и подумать о себе на таком уровне, но я сравниваю это с Иисусом, ведь то, что Господь дал ему, было ради какой-то причины, и он проповедовал, и люди приходили к нему, и он не злился, не отталкивал их, говоря «оставьте меня в покое, у меня нет времени».
EBONY: Но ты, должно быть, встречаешь фэнов, которые давят на тебя и раздражают тебя.
Майкл: Я злюсь иногда, потому что бывают люди, которые приходят к тебе и очень плохо к тебе относятся и говорят: «Сядь, распишись на этом листке для моего ребенка». Они просто командуют тобой. Я говорю: «У вас есть ручка?» – «У тебя нет ручки? Так пойди и возьми». Они действительно говорят это мне... Меня поражают некоторые люди. Они думают, что ты принадлежишь им. И они тебе говорят: «Слушай, я сделал тебя тем, кто ты есть». Я говорю – минуточку. Вы же купили альбом не только для того, чтобы помочь мне. Вы купили его потому, что он вам понравился, это ведь так».
EBONY: На тебя смотрят как на образец для подражания. Ты однажды появился в Публичной библиотеке Чикаго, чтобы поддержать интерес детей и взрослых к чтению, и на сувенирных закладках для книг были твои высказывания. Тебе все еще нравится читать?
Майкл: Я люблю читать. Я хотел бы посоветовать людям больше читать. Книги – это целый мир. Если вы не можете путешествовать, вы путешествуете мысленно с помощью чтения. Вы можете увидеть, что угодно и попасть в любое место, какое вам хочется, с помощью книг.
EBONY: Тебе случалось читать что-нибудь относящееся к жизненному опыту Черных людей, об истории Черных?
Майкл: 0, да! Я очень благодарен мистеру Джону Х.Джонсону за то, что он сделал, выпустил книги в Издательстве Джонсона... Я думаю, это очень хорошо – показать, что мы вносим свой вклад, много делаем для человечества. Многие люди так думают – что мы ничего не сделали.
EBONY: Что помогает тебе быть в курсе того, что в наши дни делают, говорят и думают Черные? И кто те люди, кроме твоей семьи и близких, которые влияют на твой образ мышления?
Майкл: Мне нравится то, как Джон Х.Джонсен управляет своей организацией. Кажется, что все они очень приятные люди. Наверняка бывают и споры и всё такое, но все очень приятные люди... И они оказывают большое влияние на молодежь. Люди руководствуются тем, что пишут «Jet» и «EBONY». То есть, они получают информацию из этих двух журналов, и молодые ребята тоже. Я говорю: «Где вы прочли это?» – “Я прочел в JET” «JET» и «EBONY» помогают им быть в курсе того, что происходит. И я думаю, что это замечательно... Боже, я просто восхищаюсь такими людьми как Джонсон и Уолт Дисней. По-моему, они феноменальны.
EBONY: Ты говоришь о том, как на твою жизнь влияют книги и разные люди. В какой степени путешествия формируют твое отношение к жизни, твои взгляды?
Майкл: Я думаю, прежде чем обзавестись семьей, надо стараться путешествовать по всему миру, если можешь. Это самое невероятное образование, какое я когда-либо получал. Я думаю, это феноменально. Я имею в виду, видеть культуру разных народов, разные лица, говорить с людьми, просто видеть и учиться... Когда я путешествовал, я был очарован этим. Когда мы впервые приехали в Швейцарию, я готов был заплакать. Это правда.
EBONY: Что в этом путешествии так тронуло тебя, вызвало такую эмоциональную реакцию?
Майкл: Красота. Это, о Боже, просто хочется кричать в небо. Это невероятная страна, и меня вдохновляет вид этих гор. Фотографии не передают красоту Швейцарии. А потом были Нидерланды и Франция, Боже, и они тоже невероятны!
EBONY: Очевидно, когда ты путешествуешь, ты больше чем турист – ты наблюдатель.
Майкл: Ну, многие люди просто остаются в городах, когда путешествуют. А им надо бы выбраться и посмотреть на настоящую страну. Куда бы вы ни поехали, вещи, созданные человеком – это вещи, созданные человеком, но лучше увидеть красоту созданную Богом.
EBONY: Какие страны произвели на тебя наибольшее впечатление, когда ты путешествовал?
Майкл: Я хотел бы указать вот на что. Я скажу это. Я всегда считал, что во всем, что касается артистизма, Черные – очень талантливая человеческая раса. Но когда я попал в Африку, я был в этом еще более убежден. Они там делали невероятные вещи. (В западно-африканских странах, включая Сенегал). Мы прибыли в одно такое место на равнине, где африканцы торгует своими изделиями и всем таким. Я подошел к одной хижине, где парень вырезал удивительные вещи... Он брал кусок дерева и такую штуковину, вроде большого ножа, и начинал резать, а я просто сидел там, завороженный. Он вырезал большое лицо... обмакнул его в воду, высушил и дал мне, и я заплатил ему.
EBONY: Похоже, африканское искусство произвело большое впечатление на тебя; а африканская музыка и танцы?
Майкл: Когда мы сошли с самолета в Африке (В Дакаре, Сенегал), нас приветствовал длинный ряд африканских танцоров. Звук их барабанов наполнял воздух ритмом. Я чуть с ума не сошел, я кричал, я говорил – прекрасно! У них есть мелодия, у них есть ритм... Я был так рад всему этому. Вот оно, сказал я. Вот откуда я пришел. Родина...
EBONY: Это очевидно, что твои музыкальные корни произвели на тебя впечатление; а как тебе кажется, откуда африканцы получают музыкальное вдохновение?
Майкл: Музыка начинается в природе. Музыка – это природа. Птицы создают музыку. Океан создает музыку. Ветер создает музыку. Все природные звуки – это музыка. Здесь это и начинается... Понимаете, мы просто копируем природу, те звуки, что мы слышим на природе.
EBONY: Твои путешествия как-то повлияли на то, что ты думаешь о человеческих расах?
Майкл: То, что я ненавижу больше всего – это невежество, как проблема предрассудков в Америке. Я знаю, что в некоторых других странах это еще хуже. Но я хотел бы занять, скажем, в Венесуэле или Тринидаде настоящей любви безразличных к цвету кожи людей и перенести ее в Америку.
EBONY: Ты говоришь о своих наблюдениях очень эмоционально. Пожалуйста, продолжай.
Майкл: У меня предрассудок против невежества. У меня предрассудок в основном только против этого. Все это просто невежество, и это навязано людям, потому что в этом нет ничего генетического. У маленьких детей в тех странах нет предрассудков. Я хотел бы, чтобы вы это тоже записали. У меня совершенно нет таких предрассудков. Я верю, что люди должны больше думать о Боге и Его творении... Посмотрите на все эти чудеса в человеческом теле – разные цвета органов, цвет крови – все эти разные цвета делают разные вещи в человеческом теле. Это самая невероятная система на свете; она создает не-вероятное строение, человеческое существо. И если это может происходить в человеческом теле, почему мы, люди, не можем этого делать? Вот что я чувствую. И я хотел бы, чтобы весь мир больше думал об этом и что-то делал. Это (предрассудки) единственная вещь, которую я ненавижу. Действительно ненавижу.
EBONY: То, что ты только что сказал, прозвучало не только страстно, но и убедительно. Как ты передаешь свои чувства людям, если ты не появляешься на публике, чтобы выразить свою точку зрения публично?
Майкл: Я стараюсь писать, вкладывать это в песни. Вкладывать в танец. Вкладывать в мое искусство, чтобы научить этому мир. Если политики не могут этого сделать, я хочу сделать это. Мы должны это сделать. Художники – своими картинами. Поэты – своими стихами, романами. Мы должны это сделать. Я думаю, что это очень важно – спасти мир.
EBONY: Стиви Уандер, видимо, разделяет похожие чувства, судя по некоторым его музыкальным посланиям.
Майкл: Поэтому я очень люблю самый популярный альбом Стиви Уандера «Songs in the key of life». У него на этом альбоме есть песня «Черный человек»... Я просто прыгал и кричал, когда услышал эту песню, потому что он показывает миру, что сделал Черный человек и что сделали другие расы, и он сохраняет прекрасное равновесие, упоминая другие расы и то, что они сделали. И затем он раскрывает то, что сделал Черный человек. Вместо того чтобы назвать это как-то иначе, он называет это «Черный человек». Вот что мне очень нравится... Это лучший способ говорить правду через песню. Это я очень люблю».
EBONY: Похоже, у тебя нет никаких возражений против посланий в песнях, если эти послания позитивны. Твоя музыка, в отличие от работ некоторых артистов, остается чистой от прославлений наркотиков. Но наркотики – это реальность. Как ты смотришь на это?
Майкл: В той среде, где я нахожусь, этого хватает, и мне это предлагают все время. Люди даже заходят так далеко, что просто... подбрасывают тебе это в карман и уходят. Ведь если бы это было что-то хорошее, они бы так не делали. То есть, может кто-нибудь подбросить что-то хорошее в мой карман и просто уйти? Но я не хочу иметь никакого отношения ни к чему подобному. Я хочу сказать, что звучит довольно-таки банально, но это то, во что я действительно верю: естественный кайф – это лучший кайф на свете... Кому это нужно – принять что-то и просто сидеть весь день после того, как примешь это (наркотики), и не знать, кто ты, что ты делаешь и где ты? Принимайте то, что вдохновит вас на создание величайших вещей на свете.
EBONY: Для тебя Бог и религия имеют отношение к процессу достижения естественного кайфа?
Майкл: 0, да. Бог, конечно. Я верю в Библию и стараюсь следовать Библии. Я знаю, что я несовершенный человек... Я не делаю из себя ангела, потому что я не ангел, но я и не дьявол. Я стараюсь быть лучше, насколько могу, и делать то, что, как я думаю, правильно. Всего лишь навсего. И я верю в Бога.
EBONY: Молитвы играют какую-то роль в твоей жизни?
Майкл: Я молюсь каждый вечер. Я не просто молюсь на ночь, я молюсь в разное время дня. Когда я вижу что-то красивое, когда бы я ни увидел что-то красивое – как когда я лечу на самолете или еще что-то – я говорю: О Боже, это прекрасно. И я всегда произношу такие маленькие молитвы, на протяжении всего дня. Я люблю красоту.
EBONY: Говоря о красоте, для публики ты ассоциируешься со многими красивыми людьми, включая твоих прекрасных сестер, ЛаТойю, Ребби и Джанет, но кроме того с Дайаной Росс, Татум 0'Нил и Брук Шилдс. У тебя были романтические отношения с последними двумя. Некоторые говорили, что у тебя и Татум много общего: родители вас обоих очень оберегают, она папина (Райана О'Нила) девочка и ты мамин (Кэтрин Джексон) мальчик.
EBONY: Я бы хотел, чтобы все люди, которые читают «JET» и «EBONY», знали, что в основном мы хорошие друзья. Это самое главное. Я думаю, для парней лучшие друзья – девочки. И для девочек лучшие друзья парни...
EBONY: Какие у тебя отношения с Брук? Когда вы познакомились и развиваются ли ваши отношения?
Майкл: Мы познакомились на Academy Awards. Она позвала меня танцевать, потому что я бы ее не пригласил, знаете, я слишком застенчивый и робкий. И вот она говорит: «Я хочу с тобой танцевать сегодня». Я сказал – прекрасно. И мы пошли вместе на танцплощадку и стали танцевать. Там играла эта старомодная музыка, Бенни Гудман, Томми Дорси, а она не очень-то танцевальная. И там еще все эти лысые старички, которые танцуют медленные танцы под Лоуренса Уэлка; мы просто не могли под это танцевать, так что мы разговорились и познакомились друг с другом. Мы обменялись номерами и звонили друг другу, беседовали, и стали очень хорошими друзьями.
EBONY: Значит ли это, что Брук заменила Татум в качестве особой подруги?
Майкл: Татум всегда звонит мне, и я надеюсь, что их она читает это интервью, потому что я должен извиниться, я не всегда могу ответить на ее звонки. Но она все еще мой чудесный друг.
EBONY: И Татум, и Брук прекрасные актрисы. Ты очень хорошо сыграл в «The WIZ». Каково твое будущее в кино?
Майкл: Я очень увлечен теми вещами, которые я хочу сделать, и тем, что я хочу сделать в кино, всем этим. Я просто дождаться не могу... После «The WIZ» мне приходили замечательные предложения, вещи, которые все еще в процессе создания.
EBONY: Ты однажды сказал, что ты будешь очень осторожно выбирать следующую роль, потому что не хочешь играть одно и то же. Ты сказал, что после «The WIZ» некоторые люди все еще зовут тебя Пугалом, из-за того персонажа, которого ты сыграл.
Майкл: Какую бы роль ты ни играл, люди связывают ее с твоей собственной личностью. Но это игра. Ты воплощаешь другого человека... Я, кстати, не хотел бы, чтобы это называли «игрой», потому что я не очень люблю актеров то есть, актерскую игру.
EBONY: Пожалуйста, подробнее.
Майкл: Я не думаю, что актерская игра должна быть игрой. Игра, если ты играешь, ты имитируешь реальность. А ты должен создавать реальность. Это надо называть верой. Понимаете, я всегда был против этого, когда я думал об актерской игре. Я не хочу видеть актера. Я хочу видеть того, кто верит. Я не хочу видеть, как кто-то имитирует правду. Тогда это ненастоящее. Я хочу видеть человека, который верит в эту правду... Тогда ты сможешь затронуть аудиторию.
EBONY: О чем ты хотел бы, чтобы тебя спросили, но никто не спрашивает?
Майкл: Это хороший вопрос. Возможно, о детях, или о написании песен, или о том, о чем я только что говорил... Мир и мысли людей не сделать лучше, если кто-то вкладывает неправильные вещи в стихи, и говорит неправильные вещи со сцены, и все такое. Это ведь очень важно, и я думаю, что это может сбить с толку многих людей, потому что артист может очень многое создать в своей карьере, изменить весь мир тем, что он делает и думает. Люди послушают его скорее, чем президента или любого важного политика. Надо быть осторожным. Ведь они могут изменить образ жизни людей тем, что они говорят и делают. Поэтому так важно дарить людям любовь и поэтому я люблю то, что я делаю… Когда Марвин Гэй выпустил альбом «Что происходит», очень много Черных, и Белых тоже, но в основном Черных, чему-то научились. «Проснитесь. Что происходит? Проснитесь». То есть, те, кто не смотрит новости, не читает газеты и не понимает всей глубины гуманизма. Что происходит? Проснитесь.
EBONY: Было несколько кампаний против так называемых «грязных стихов» в песнях некоторых музыкальных групп. У тебя есть какие-то соображения об этих группах и их стихах?
Майкл: Временами они заходят слишком далеко. Они ничего не оставляют воображению. Если бы я вышел на сцену обнаженным – никакого воображения. Я бы не позволил им представлять, как я выгляжу без одежды. Так что, понимаете, некоторые делают это чересчур... Мы должны оставлять людям что-то для воображения. А некоторые заходят слишком далеко. Я думаю, это очень важно – подавать правильный пример, потому что на вас смотрит много детей.
Самый продуктивный год в его исполнительской карьере подходит к концу, его талант помог ему заработать около 100 миллионов долларов, но Майкл не довольствуется тем, чтобы почивать на лаврах – или своих доходах. Он смотрит в будущее, направляемый двумя высказываниями, оба из которых сделал он сам. «Я заинтересован в том, чтобы прокладывать свою тропу, а не идти протоптанной дорогой, и это я хочу делать в жизни во всем, чем я занимаюсь», – сказал мне Майкл в своем интервью 13-го июля 1979 года.
Другое высказывание он сделал играя роль Пугала в «The WIZ» фильме, в котором он снимался вместе с его ближайшим другом – Дайаной Росс. В сцене почти в конце этого фильма Майкл произносит эти слова от лица своего персонажа. Пугала: «Успех, слава, удача – всё это иллюзии. Всё, что есть реального – это дружба, которую разделяют двое».
И это мысли того Майкла Джексона, которого не знает никто.

3 февраля 2003 года документальный фильм Мартина Башира ''Жизнь с Майклом Джексоном'' показан по телеканалу 1TV в Великобритании. Что последовало за этим, все знают. Майклу пришлось отвечать перед компетентными органами , желавшими удостовериться в его адекватности. Но это было после того, как Джонатан Марголис, один из немногих выступил в защиту Майкла.
На прошлой неделе документальный фильм о Майкл Джексон удивил мир. Но Джонатан Марголис, английский писатель, который хорошо его знает, говорит Джексон такой же хороший , как любой другой родитель, - и лучше, чем большинство.
Возможно, это не самая лучшая неделя для того, чтобы делать заявление о том, что Майкл Джексон , скорее, хороший отец. Но я делаю это именно сейчас, исходя из того материала, который превышает показанный Мартином Баширом в его фильме.
Я провел несколько месяцев, работая с Майклом и его другом, Шмули Ботичем, над все еще незаконченной книгой о том, как важно сохранять взрослым людям их детские качества.
Я полюбил Майкла и его детей очень сильно. Он приятный, обворожительный, умный, думающий и в высшей степени эксцентричный . Он также очень грустный , не в том смысле, что он неадекватный, но потому что он человек, которому причинили много вреда и несчастья. По-моему мнению, он хороший человек.
Его старшие дети, Принс и Перис, с которыми я провел много времени, яркие, хорошо воспитанные, неиспорченные и спокойные дети.
Кроме того, что я немного знаю, что Майкл является человеком, чуждым условностям , я сам в свои сорок лет являюсь отцом, опыт моего отцовства превышает среднестатистический для моих лет. У меня трое детей, самый юный из которых - подросток, у меня довольно жесткие взгляды на воспитание детей, включающие необходимость строгих ограничений для детей для обеспечения их защиты.
Мне грустно видеть бритоголовых детей , дерущихся в Сансбери, и я еще более возмущаюсь жестокостью детей, относящихся к среднему классу. Я кричу '' жестокое обращение с детьми'', когда вижу родителей , самодовольно едущих на велосипедах, проявляя отсутствие своего понимания того, что они совершают преступление , провозя маленького ребенка через дымящие выхлопные трубы.
Возможно, Майкл наивен, властен и не всегда проявляет хороший вкус в выборе обстановки, но, что для меня очевидно, он не является тем человеком, который может причинить вред ребенку, во время совместной ночевки или в другое время.
Он учился заботиться о детях с посвящением. Он стремится быть думающим, родителем, отказывающимся от насильственного воспитания. Он воспитывает Принса и Перис с терпением и таким искусством, которое заставляет меня испытывать стыд за меня самого в качестве отца. И они никогда не надевали маски, когда находились со мной. Я никогда не думаю о Майкле, как о плохом родителе, даже после фильма Башира.
Зная, что я работал с Майклом, многие люди на прошлой неделе выразили мне свой гнев в отношении него. Неужели мы стали настолько циничными и параноидально настроенными, что один человек способен убедить нас в том, что это невозможно, любить детей абсолютно асексуально без того, чтобы не возбудить подозрения? '' Я вас умоляю'' - восклицает он - ''Когда я был маленький , я читал книги о Нобби и Большом ухе, которые спали в одной кровати, и никто не думал ничего плохого про них.''
Я слышал разговоры в автобусах и поездах. Конечно, они немного подсмеиваются и недоумевают относительно его внешности, но , в то же время, говорят, что он выглядит по-настоящему хорошо, хотя и немного сумасшедший.
Возможною идея спать вместе с детьми не самая лучшая, хотя и не является какой-то дьявольской затеей, но , на самом деле, ложь о том, что Майкл плохой родитель лежит в другой плоскости.
Во-первых, маски. Я провел рядом с Майклом несколько недель и ни разу не видел, чтобы он надевал маску. Однажды в Лондоне, когда он приехал, чтобы выступить в Оксфорде, мы вышли в город. Отель был окружен фанатами. Когда мы покинули его номер, Майкл надел свою черную шелковую маску. Я посмотрел на это с удивлением, как бы говоря: '' К чему это?'' Он подмигнул мне, поднял угол маски и прошептал: '' Проведем их''.
Это, я думаю, является объяснением того, зачем он надевает маски и объясняет другие странности , которые ему приходится делать с детьми во время публичных появлений. Для Майкла, который сам является чем-то вроде древнегреческих ваз, которые продаются за тысячи долларов, это является гламурной, мистической игрой , шуткой шоумена. Что-то вроде видео Thriller. Он воспитывает детей, чья личная жизнь подвергается вторжениям большим, чем любой член королевской семьи , и ему приходится справляться с этим.
То же самое с историей, которая касается рождения Перис, когда он забрал ее из госпиталя так скоро после ее рождения, что ее не успели вымыть.
И снова проблема заключается в том , что он сам получил неординарное воспитание, поэтому он считает такие вещи гламурными и восхитительными. И вообще, я считаю, что он понапридумывал все эти подробности, которых, возможно, не было.
Я хочу снова взглянуть на то событие, которое произошло в прошлом ноябре, когда он показал своего младшего сына, Принса Майкла II, известного как Бланкет, из окна своего номера в Берлине, который вошел в историю как самый знаменитый балконный инцидент со времен Ромео и Джульетты.
Я подозревал тогда, что это было абсолютным пустяком, и съемка Башира доказала это. Я удивляюсь, что умные писатели все еще предпочитают называть это '' он свесил''. Фильм показал, что это не было трюком, а просто одноминутной ошибкой.
У Майкла атлетическое тело и большие сильные руки. Он очень уверен в своей физической силе. Толпа внизу кричала о том, что хочет видеть ребенка, и он показал его через окно, зная о том, какой он сильный и скоординированный. Ребенок болтался неуклюже. Майкл убрал ребенка в целости и сохранности, безо всякого вреда.
То, что мы увидели в фильме, изнутри номера, там не было балкона, только перила для безопасности тех, кто смотрит в окно.
Наконец, кадры, когда Майкл перебирает коленями во время кормления Бланкета. Это заставило меня беспокоиться , хотя и не так сильно, как относительно зеленого покрывала поверх лица. Для меня это стало свидетельством того, что певец уже начал глубоко не доверять коварному Баширу.
Что заставило меня волноваться относительно коленей Майкла, это то, что Бланкет продолжал плакать, хотя , когда я также поступал со своими детьми, они смеялись и плакали , когда я прекращал их подбрасывать.
Родители совершают ошибки, часто с фатальным исходом, не подвергаясь никаким расследованиям со стороны социальных служб. Если бы Башир мог быть в Лидсе в 1980 году, он смог бы поймать меня в тот момент, когда я заменял лампочку в лампе, подключенной к розетке. Прошел звук, и когда я повернулся, я увидел свою дочь, стоящую в миллиметре от поражения электричеством.
На мой взгляд, Майкл абсолютно в своем уме и уравновешенная личность. В то время, когда другие знаменитости доверяют таким культам, как сайентология и каббала, он отвергает их , несмотря на все давление , которое оказывают одна знаменитость на другую.
Он настолько сильный в своих убеждениях, что, несмотря на всю любовь, которую он испытывает к Элизабет Тейлор, которая является крестной матерью его детей, он не разделяет ее мнения относительно того, что странности в воспитании детей являются нормой.
У Майкла свой взгляд на то, что является странным. Он считает отвратительным, что дети его друга принцессы Даяны были свидетелями радостного возбуждения их отца после участия в лисьей охоте.
Я видел сопереживание Майкла с детьми много раз. Он разговаривает с ними так, словно они взрослые. Он не позволяет им перебивать разговор взрослых, но он всегда слышит их юные голоса, когда они задают вопросы или просят пить, хотя многие из нас претворяются в этот момент слегка глухими.
Неблагополучные дети проявляют свои страдания в замкнутости, агрессии, застенчивости, угрюмости, недоверчивости или депрессии. Какой бы невротичный, эксцентричный и многослойный ни был их отец, я не видел ничего из перечисленного выше в Принсе или Перис.
Майкл является эксцентричным внутри, но намного более адекватным родителем, чем , я в этом уверен, имеют большинство детей в Голливуде. Кроме того, он правильно выбирает добрых, средних лет женщин в качестве нянь для своих детей.
Никто не видит ничего странного в том, когда знаменитые матери исключают отцов из жизни их детей.
Я бы сказал, что Майкл Джексон думает о своих родительских обязанностях намного больше, чем те, которые не страдают от прозвища Wacko.

5 марта 2010 года (Sawf News) – сегодня год спустя после того, как Майкл Джексон на пресс-конференции в Лондоне объявил о своих концертах «This Is It» на «O2 arena». Для того, чтобы отметить эту дату, Charles Thomson встретился с Дженнифер Баттен, бывшей в течение долгого времени ведущей гитаристкой Майкла Джексона, которая рассказала нам о своих впечатлениях от участия в его турах.
Дженнифер Баттен….. Возможно, сначала вам это имя ничего не скажет, но вы точно узнаете ее, когда увидите. Возможно, ее имя и не является известным каждой семье, но, тем не менее, она – икона. В течение восьмидесятых и девяностых она играла на огромных стадионах по всему миру. Ее изображение висело в гостиных у нескольких миллиардов зрителей. Девушки со всего света хотели быть похожими на Дженнифер Баттен. Если вы когда-либо были на концерте Майкла, смотрели его по телевидению или покупали билет на «Moonwalker» – вы узнаете Дженнифер Баттен. Это высокая, стройная, привлекающая внимание гитаристка Джексона, пожалуй, наиболее известная за ее огромную гриву из ярких белых волос. «Это была идея Майкла сделать мою прическу снежно-белой и высокой» - сказала однажды Баттен. «Зачастую все, что вы можете увидеть на фотографиях – это Майкл Джексон и мои волосы!».
Баттен была основной гитаристкой Джексона в течение десятилетия, подыгрывая звезде на всех трех его рекордных мировых турах. В 29 лет она была вытащена Королем Поп-музыки из полной безызвестности. Несмотря на то, что в 12 лет она объявила матери, что станет профессиональной гитаристкой, прежде чем Баттен присоединилась к Джексону, ее опыт работы в турах был ограничен исключительно кратким периодом работы с двойником Элвиса. «Мы играли по всему Американскому Самоа» - смеется она. «У него был брат, который являлся миссионером на острове и организовывал концерты. Потом мы сделали другую программу в Колорадо, потому что у него и там тоже был брат. Вот как все было». Восхищенная такими легендами блюза, как BB King и Brownie McGee, Дженнифер Баттен начала играть на гитаре в возрасте восьми лет. Позднее она училась в Музыкальном институте Лос-Анджелеса. «Я была единственной женщиной среди 60-ти парней» - рассказывает она. «У меня не было с этим проблем. Я могла практиковаться в дамской комнате, потому что там можно было получить хорошее звучание, и я знала, что меня не потревожат».
Прослушивание для Bad Tour
После концертов с двойником Элвиса, она несколько лет жила в Сан-Диего, играя в кавер-группах. Но вскоре она стала беспокоиться таким положением вещей, решила повысить планку и отправилась в Лос-Анджелес в поисках успеха на музыкальной сцене. Это было незадолго до того, как она стала преподавать в своей бывшей школе, Музыкальном институте, и там в один роковой день 1987 года представители Майкла Джексона объявили о начале прослушивания музыкантов для участия в туре. «Они должны были прослушать около сотни людей. Таким образом, прослушивание было очень интенсивным» - вспоминает она. «Когда я приехала, там была установлена только видеокамера, группы не было. Единственным указанием, которое я получила, было сыграть несколько вещей в ритме фанк, что я и сделала. В конце я сыграла соло из «Beat It», так как я играла его на протяжении нескольких лет работы в кавер-группах. Я думаю, что в конечном итоге это сыграло решающую роль в отборе меня для участия в туре».
Она рассказывает, что отбор в «Bad Tour» Джексона в 1987 году перевернул ее жизнь. «Это было похоже на оплачиваемый отпуск. Я преподавала и давала концерты почти семь ночей в неделю, и вдруг я оказываюсь занятой в крупнейшем мировом туре, зарабатывая в 10 раз больше и работая два или три дня в неделю!»
Репетиции Bad Tour
Репетиции начались почти сразу же, и они были изматывающими: семь дней в неделю, в течение двух месяцев. В течение первого месяца группа, певцы и танцоры репетировали отдельно. Со второго месяца они собрались в продакшн-студии, где каждый элемент шоу отрабатывался всеми вместе. Именно здесь впервые встретились Баттен и Майкл Джексон. «Мы слышали, что если ему нравится музыка, он начинает танцевать и он сделал это сразу же, как вошел в дверь. Мы остановились и люди, которые никогда не встречались с ним, были ему представлены. Мне запомнился его менеджер Френк Дилео, пришедший с хвостиком и сигарой во рту. Видеть их вдвоем было несколько сюрреалистичным. Я просто помню, что увидела Майкла очень близко. Он был очень красивым».
«Он был тружеником. К окончанию репетиций мы прогоняли шоу минимум один раз в день, иногда дважды. Я хочу сказать, что главной вещью, которой я научилась от него, было то, что значение репетиции было очень велико и сильно. Поэтому к тому времени, когда мы зажигали на сцене, все были расслаблены».
Bad Tour
Она рассказывает, что открывающий концерт в Токио был «очень, очень потрясающим». «Я никогда не играла для такого количества людей прежде. На пути к этому Майкл дал мне понять еще одну вещь. Я хочу сказать, что Майкл уже был достаточно готов к шоу на последних репетициях, но всегда существует дополнительное волнение от осознания того, что надо выступать перед людьми, сходящими с ума при виде вас ... На сцене вы можете почувствовать экстра-драйв, и это заставляет выступать наилучшим образом и выкладываться на 110 %». Но вскоре Баттен открыла для себя более зловещую сторону работы с Майклом Джексоном. «Ко мне подошел кто - то, и сказал, что я могла бы заработать много денег, дав интервью «National Enquirer» - рассказывает она. «Я была очень потрясена. Вы знаете, я думала, «они просто ненормальные». Я только что получила такой уникальный шанс. Почему я должна его терять таким образом? Это бы выглядело очень плохо».
Изоляция Майкла Джексона
Баттен чувствовала возрастающую жалость к Джексону, который, по ее словам, был пойман в ловушку своей знаменитости. «Если он хотел куда-нибудь выйти, он должен был предупредить службу охраны, спланировать это заранее. Если он хотел пойти в магазин, персонал надо было предупредить, и они закрывали магазин специально для него. На самом деле он был узником номера отеля». Джексон компенсировал это, рассказывает она, устраивая для себя и своего окружения специальные экскурсии. Иногда по его просьбе закрывали тематические парки для того, чтобы он и его команда могла отдыхать там, не привлекая внимания. «Впервые он сделал так в Токийском Диснейленде. Это было просто невероятно. Мы прокатились на американских горках, и когда мы сделали это, нас просто спросили: "Вы хотите прокатиться снова?" Мы были очень, очень избалованы этим».
"Bad Tour" закончился в январе 1989, и группа была расформирована. Позже, во время интервью участница бэк-вокала тура Sheryl Crow сделала несколько пренебрежительных замечаний в адрес Джексона, делясь ее собственными впечатлениями. Она рассказывала, что он был высокомерным, даже и не старавшимся запомнить имена окружавших его людей.
Баттен опровергает это. «Я думаю, что певцы по большому счету являются немного чокнутыми и ультрачувствительными. Однажды ночью Майкл назвал Sheryl именем Дженнифер» - смеется она. «И я знаю, что это вывело ее из себя. Ну и что из этого? Я имею в виду, что вы ведь получили самый большой шанс в жизни! И это вовсе не означало, что Майкл, не знал тех, кто работает вместе с ним на сцене. Мы были с ним вместе в течение полутора лет».
Когда закончился «Bad Tour», Джексон вернулся в студию и начал работу над альбомом «Dangerous». Баттен использовала это время для того, чтобы извлечь выгоду из всего, чему Джексон научил ее, приступив к работе над своим дебютным альбомом. Спродюсированный Michael Sembello - учеником Стиви Уандера альбом «Above, Below and Beyond» был выпущен в 1992 году.
Dangerous Tour
В том году Баттен пригласили работать в «Dangerous Tour» Джексона, давший ей идеальную платформу для продвижения ее сольной карьеры. Несмотря на широко распространенные дебаты о его внешности и благосостоянии, Баттен говорит, что Джексон походил «на того же самого Майкла», только немного более уставшего.
«Я отметила, что он стал более занят и вспоминаю, как однажды он пришел на репетицию и извинился за то, что не появлялся несколько дней. Он сказал: «Я был просто завален встречами». И он повторял это очень эмоционально: «Встреча за встречей, встреча за встречей». Напряженный график Джексона диктовал то, что он был «ограничен в своем репетиционном времени». Это означало то, что многое в сет-листе было просто перенесено из программы «Bad Tour». Это было «в некотором роде разочаровывающим» - говорит Баттен, потому что «мы все хотели играть новые вещи».
Один из немногих новых треков – «Remember The Time» - был исключен из шоу из-за неполадок с костюмами. «Костюмы были в Египетском стиле, и танцоры носили что-то типа юбок. На первой репетиции костюм одного из танцоров слез с него» - смеется она. «Это несколько тревожило Майкла».
Трудности репетиций не ограничивались только лишь неполадками с гардеробом. Каждый вечер на концертах Баттен должна была появляться в огромном оптико-волоконном парике на голове. «В конце «Beat It» все выбегали на сцену» - вспоминает она. «Каждый раз, когда я хотела выбежать в полную силу, кто-нибудь обязательно должен был наступить на оптико-волоконный кабель, что отдавалось значительным толчком в мою голову. Это было достаточно неприятно».
В конце каждого шоу Джексон должен был появляться на сцене в специальной реактивной установке и улетать над головами зрителей. «Он хотел сделать крупнейшее шоу на Земле» - говорит Баттен. «Он хотел, чтобы это было как Рождество. Его воображение - это творческое торнадо. Оно создает самые смелые мечты, а затем он нанимает людей для их воплощения. Было действительно удивительным быть частью всего этого».
Обвинения в растлении малолетних
После выступления на Супер Кубке был долгий перерыв, прежде чем началась вторая часть тура «Dangerous». В тот период Баттен нервничала и забросила собственные проекты. Как раз во время второй половины тура Джексону были выдвинуты обвинения в растлении ребенка. «Я говорила, что это было вымогательством, я и сейчас так считаю» - уверенно заявляет Баттен. «Все подозревали его. Я думаю, все мы чувствуем себя виноватыми в том, что с ним так нечестно поступили. Большинство артистов – люди чувствительные, а учитывая его десятикратный талант, он был чувствителен вдвойне, а они обрушили на него всю эту грязь…. Я имею в виду, вы можете услышать это в его лирике. В действительности это был «толчок», потому что можно только догадываться, какую музыку он писал, если бы люди не набросились на него так». СМИ, по словам Баттен, многое недоговаривали по делу обвинений 1993 г. «Если честно, я думаю, что было просто «не круто» в кругах прессы принимать сторону Майкла. Я считаю, что для этого нужно было иметь храбрость, и это печально. Действительно печально. Даже во время суда в 2005… Я знаю людей, которые были там, в суде, и затем они смотрели вечерние новости… это была полная ложь».
Тур HIStory
Вопрос с обвинениями был разрешен в январе 1994 г., и Джексон начал работать над альбомом «HIStory». В 1996 г. Баттен была вновь приглашена для участия в туре, по ее словам, «в последнюю минуту». «Меня наняли за неделю до того, как я собиралась репетировать, это было встряской. Это было просто сумасшествие. Я была вынуждена отменить несколько проектов». Тур добавил Баттен еще больше проблем со сценическим костюмом. Она описывает ее черное латексное облачение как «просто чудовищное». «Эта маска, которую я должна была надевать, она была просто..ммм.. отвратительной. Кто-то показал Майклу альбом с иллюстрациями садо-мазо, выглядящими действительно великолепно. Он держал это в голове, но когда это воплотилось в жизнь, то перестало быть таким замечательным» - смеется она. «Я должна была постоянно напоминать себе, что это только шоу, понимаете? Это никак не связано с музыкой».
Выступление на Супер Кубке
В январе 1993 года Баттен аккомпанировала Джексону во время его легендарного выступления на Супер Кубке, которое посмотрели 1,5 миллиарда зрителей. «Я скажу вам, что это был единственный раз, когда я видела Майкла нервничающим. Выступление было живым, и у нас было совсем немного времени в течение рекламной паузы, для того, чтобы пробраться на сцену под полем стадиона. Есть один эпизод, где я в углу сцены с Майклом и там пускают так много дыма, что мы на секунду потеряли друг друга, но в этом и есть прелесть живых выступлений. Вы никогда не знаете того, что может случиться в следующий момент. Это было любимое мной время, потому что оно было чем-то особенным, которое никогда не повторится».
В действительности, тур вызвал критику со стороны некоторых фанов, которые считали, что в нем было больше театра, чем музыки, и что большинство номеров исполнялись под фонограмму. Объяснения для поклонников сводились к ангине и ларингиту, однако Баттен говорит, что она никогда не слышала, чтобы Джексон страдал от проблем с горлом. «В действительности», добавляет она, «каждый вечер перед концертом он распевался со своим преподавателем по вокалу. Его упражнения можно было слышать из гримерки».
В действительности, тур вызвал критику со стороны некоторых фанов, которые считали, что в нем было больше театра, чем музыки, и что большинство номеров исполнялись под фонограмму. Объяснения для поклонников сводились к ангине и ларингиту, однако Баттен говорит, что она никогда не слышала, чтобы Джексон страдал от проблем с горлом. «В действительности», добавляет она, «каждый вечер перед концертом он распевался со своим преподавателем по вокалу. Его упражнения можно было слышать из гримерки».
Появление Майкла на сцене с детьми
Баттен говорит, что сначала она была обеспокоена решением Джексона заканчивать каждое шоу в окружении детей. «В конце каждого шоу он исчезал со сцены на подъемнике вместе с мальчиком и девочкой. Сначала я думала: «Боже, он не должен этого делать из-за обвинений». Но потом я подумала: «Знаете что!? Он не сделал ничего плохого, так какого черта он должен менять свою жизнь? Я думаю, что это был своего рода ответ тем, кто критиковал его».
Тур «HIStory» был закончен летом 1997 и положил конец сотрудничеству Баттен и Джексона. Однако Баттен говорит, что она не была огорчена тем, что Майкл не пригласил ее снова. «Я просто вышла из игры и сосредоточилась на собственной карьере. Если бы он позвал – замечательно, если нет, тоже отлично. В любом случае, это был бесценный опыт.
Смерть Майкла
Баттен рассказывает, что она вела машину тогда, 25 июня 2009 г., когда ей позвонил знакомый и сказал, что Джексон умер. «Я не поверила, когда он сказал мне это, потому что я слышала много чепухи о Майкле долгие годы, слухи по разным поводам. Я подумала: «Ну да, конечно!» Когда я приехала домой, то поняла, что это правда. Я испытала смешанные чувства. С одной стороны, мне стало грустно, но, с другой, я подумала, что там ему будет лучше после всех страданий, через которые он прошел. Я просто не знала, как с этим можно было жить. Несколько недель после смерти Джексона Баттен не могла смотреть СМИ, зная, как много там было фальши. «Они относились к нему с уважением 2 или 3 часа после того, как это произошло, а затем опять начался «бал таблоидов», сетует Баттен. «Я просто не могла на это смотреть. По всем программам показывали специальные выпуски о нем, и я переключала каналы один за другим, а там опять показывали это дерьмо. Да, они просто зарабатывали деньги, рассказывая о нем хорошие вещи, и хотя это было очень трогательно, я просто не могла на это смотреть. Все делается из-за денег, не из-за правды. Люди могут быть очень расчетливы».
Фильм This Is It
В отличие от некоторых друзей Джексона, Баттен говорит, что она смогла заставить себя посмотреть «This Is It», хотя испытывала смешанные чувства на этот счет. «Я давно ничего не видела о нем и пошла, чтобы просто полюбоваться его талантом. Даже если он не показал его в полной мере, то, как он спел «Human Nature», было просто завораживающим. Так, как он двигался, ни один танцор в мире не мог. Я просто наслаждалась этим». Однако, благодаря близкой дружбе со стилистом и гримером Джексона Карен Фэй, которая работала с ним во время репетиций «This Is It», Баттен говорит, что она смогла увидеть другую сторону монеты.
После смерти Джексона Фэй писала на своей странице на Фейсбуке, что певец был слаб, постоянно мерз и стремительно терял вес. «Она была ближе к Майклу, чем кто-либо», говорит Баттен, «Она предупреждала людей вокруг, что ему плохо, но ее все игнорировали. Вы не увидели это на экране, потому что они вырезали только лучшие моменты из репетиций и сделали из них фильм. Вы не увидели, как его поднимали на сцену, потому что у него просто не было сил сделать это, т.к. он не ел ничего в течение 2-х дней. Они не собирались показывать вам это. Во время одной песни он появляется в четырех разных костюмах. Это говорит мне о том, что он даже не мог исполнить песню до конца».
Сейчас Баттен занимается своей собственной карьерой. Кроме того, что она пишет музыку сама («я не занималась этим с 14 лет..»), она провела большую часть 2010 г в мировом туре, представляя свое сольное шоу. В прошлом месяце она выступала в Великобритании, а сейчас собирается ехать в Японию.
Баттен после Майкла Джексона
«Я показываю свое мультимедийное шоу уже несколько лет, где все мои треки сопровождаются показом фильма», говорит Баттен. «Я думала о том, сколько будет стоить собрать свою группу и сделать шоу. Я решила: Ок, я могу сделать это сама. Так у меня появилась идея фильма. Если люди просто хотят видеть, как работают мои пальцы, это здорово, но не только это развлекает их в течение 90 минут».
«У меня было 4 знакомых режиссера и этого было достаточно. Один из них показал, как сделать фильм самой, что я и сделала. Меня это действительно увлекло». Когда она не занята в туре за границей, Баттен путешествует по стране. «Я купила дом на колесах, и теперь могу разъезжать по Америке со своим шоу» - говорит она. «Я уже накатала 40000 миль, это очень круто путешествовать по разным уголкам моей страны». «Теперь я сама себе хозяйка и не жду звонка ни от кого. Все в моих руках!»

Часть 1: 4 апреля 1999 года
Моя боль
У суперзвезды Майкла Джексона блестели слёзы на глазах, когда он рассказывал о том, какую боль ему доставляет клеймо совратителя малолетних. Впервые заговорив о своей душевной боли в открытую, Джеко сказал: «Я бы скорее отрубил себе руки, чем обидел ребёнка. Я бы никогда не сделал этого. Никто никогда не поймёт, какую страшную боль причинили мне эти злые сплетни». В первом, за последние 20 лет, интервью британской прессе он рассказал о своём горячем желании помочь детям-беженцам из Косово. Джеко сказал: «Мне так грустно видеть этих детей. Я просто плачу каждый день из-за этого. Хочется поехать туда и обнять каждого». Его новая песня – What More Can I Give» - («Что я ещё могу дать?») посвящена беженцам, и все прибыли с неё пойдут в фонд жертв «этнической чистки» в Косово. Он так же планирует записать видео с самыми известными звёздами. Этому проекту помогает Мухаммед Аль Фаид. В нашей доверительной беседе Джеко рассказал о том, как он счастлив быть отцом и как он любит свою жену Дебби.
Неповторимый Майкл Джексон
Король поп-музыки не даёт интервью. Майклу Джексону это просто не нужно. Его поразительный талант приводит в действие механизм массмедиа по всему миру, подтверждая его статус самой популярной звезды. Но его молчание отшельника имеет свои минусы. Он так и не сумел опровергнуть обвинение в совращении малолетних, которое угрожало разрушить его карьеру. Он знал, что многие считали его совратителем малолетних, который соблазняет маленьких мальчиков и развлекается с ними в своё удовольствие. И всё же несколько лет он хранил молчание, отказываясь делать какие-либо заявления в средствах массовой информации, для того чтобы опровергнуть обвинение, которое испортило его жизнь. Но теперь он заговорил. Слёзы бежали по лицу Джексона, когда он рассказывал мне о тех ужасных страданиях и боли, которые причинили ему, как он это называет, «злая ложь и сплетни». Сидя рядом со своим другом, Мухаммедом Аль Фаидом, финансовым магнатом, Джексон не мог сдержать рыдания, рассказывая о мучениях, причинённых ему «жестокими людьми, которые думают, что я мог сделать это с детьми». Его искренность поразила меня. Это не была отрепетированная наивная речь, с которой можно рассчитывать на сочувствие и жалость, он не прятался за маску известности и грима. Со мной говорил умный, четко выражающий свои мысли, зрелый человек. И этот человек духовно изранен, ужасное унижение, которое ему пришлось пережить, когда он был обвинён в преступлениях, которые, как он говорит, он никогда не совершал, оставили страшные шрамы в его душе.
Необычный человек
Странно и непривычно было слушать самого известного человека на планете, когда он, обливаясь слезами, защищал себя. Лично я никогда особенно не верил всем этим обвинениям против Майкла Джексона. Родители говорили, что он оскорблял их детей, детей, которых они оставляли с ним на целые недели, не смотря на слухи и сплетни, а сами уезжали с миллионами долларов, чтобы разобраться со своими проблемами. Насколько бы правдоподобнее были их обвинения, если бы они не брали этих денег вот о чём я всегда думал. Но если он и ВИНОВЕН, то опровергает он это очень убедительно. Поговорив с ним вчера 40 минут, я бы сказал, что он настолько любит детей, что мало найдётся людей способных сравниться с ним в этом. Он говорит об этом очень просто и обезоруживающе: «Если бы не дети – Я бы сдался и что-нибудь сделал с собой». Слёзы бежали из его глаз, когда он объяснял: «Мне не нужна жизнь без детей и вдохновения, которое они мне дают. Они вдохновляют меня во всём, что я делаю в каждой песне, которую я пишу, в каждом танце, который я исполняю. А люди используют это против меня. Это несправедливо. Меня это очень расстраивает, просто разбивает мне сердце».
Джексон женился на американской медсестре Дебби Роу в ноябре 1996 года после неудачного брака с Лизой Марией Пресли, дочерью легендарного Элвиса. Сейчас у него двое детей двухлетний сын Принс Майкл, которого он называет Бэйби Ду-Ду, и дочка, которой один год, Пэрис Майкл Кэтрин, названная так в честь французской столицы, где она была зачата. Но всё-таки его радость от отцовства немного омрачена постоянными насмешками, намёками, слежкой и сплетнями, которые так и не прекращаются. Он говорит: «Я так люблю своих малышей. Они изменили меня и мой взгляд на мир. И сейчас мне хочется, чтобы люди оставили меня в покое и дали мне жить своей жизнью. Я обычный человек, который хочет честно жить, творить добро, делать людей счастливыми и дарить им радость, при помощи таланта, данного мне Богом. Это то, что я хочу всем своим сердцем. Просто позвольте мне, даря другим улыбки и заставляя сердца наполняться счастьем, и самому брать от этой жизни. Это просто фантастическое ощущение, когда я вижу своих малышей, в восторге прыгающих по комнате под музыку моей сестры Джэнет. Это такое неописуемое счастье и радость. Стоит только включить какую-нибудь песню Джэнет с хорошим ритмом, например, The Knowledge или Rhythm Nation, как они начинают просто сходить с ума. Можно подумать, что их завели ключиком и они не могут остановиться». И певец начинает отбивать ритмы хитов его сестры, используя вместо барабана стол перед собой. Такие моменты просто необходимо снимать для внуков на плёнку! Он продолжает: «Я начинаю петь и по всему дому разносятся радостные крики. Начинаю танцевать и Принс тут как тут, пытается танцевать вместе со мной».
Джексон никогда не исполняет свою музыку своим детям. «Я сделаю им этот сюрприз, когда они немного подрастут», - улыбается он. Он хотел бы, чтобы они попали в мир шоу бизнеса, но, конечно же, он осознаёт и все опасности этого. Он говорит: «Им будет трудно. Когда Лиза Мария поёт, люди всё время сравнивают её с отцом, это неправильно и не очень приятно. Конечно, я хотел бы, чтобы они занялись искусством, чтобы я мог учить их петь и танцевать. Но они должны захотеть этого сами, я не должен подталкивать их». Джексон очень любит своих детей. Он рассказал мне: «Сейчас мои дети остались с моей подругой, с которой мы вместе ходили в школу. Мы с ней очень старые друзья. Им весело вместе. Я постоянно звоню им, и мы подолгу разговариваем. Когда я слышу их голоса, произносящие: «Папа! Папа!» это такое чудо, такая радость». Джексон говорит, что Аль Фаид, с которым они дружат уже более 20-ти лет, очень много рассказал ему о том, каким должен быть отец. Они вдвоём провели субботу, обследуя отдел игрушек в супермаркете Хэрродз (принадлежащем Аль Фаиду) и побывав на игре команды Фаида (Fulham), которая играла во второй лиге. Джексон говорит: «Мухаммед такой любящий отец, он подсказал мне несколько замечательных вещей. Он говорит, что нельзя оставлять детей с кем-то, надо как можно больше времени проводить с детьми самому. Быть рядом, когда они взрослеют и помогать им, постоянно давать понять им, что ты их любишь, смотря им в глаза и говоря: «Я люблю тебя». И играть, играть и играть с ними».
Певец, который тратит 3 000 долларов на круглосуточных нянь, живёт отдельно от Дебби. Но предположение, что их брак - это просто фикция, вызывает у него смех. Он повторяет вновь и вновь: «Я люблю мою жену, и у нас счастливый брак. Дебби – медсестра и она очень любит свою работу, она любит заботиться о людях. Ей необходимо, чтобы каждый день она могла помогать другим, присматривать за ними, видеть, как они поправляются. Поэтому-то я и люблю её, это то, что даёт ей радость в жизни. Да благословит её Бог». Дебби познакомилась с Джексоном, работая медсестрой и ухаживая за ним в связи с его жалобами на витилиго. Она говорит: «Майкл очень любящий отец. И если дети с ним, то я знаю, что они в безопасности». Дальнейшие попытки поговорить об их браке ничего не дают. Но опять же остаётся сильнейшее чувство, что Джексон всё-таки говорит правду, что, возможно, он действительно искренне любит свою жену, и у них был секс. Джексон живёт с неискоренимым недоверием к прессе, которое породили постоянные насмешки журналистов. Как он говорит, журналисты не понимают его. Нахмурившись, он вздыхает: «Пресса не любит меня, особенно в Англии, что очень обидно, ведь мне здесь так нравится, и мне хотелось бы поселиться здесь однажды. Я могу привести вам пример. Последний раз, когда я здесь был, я полетел из ЕвроДиснея от Микки Мауса и Минни в госпиталь для больных детей и привёз им горы игрушек, чтобы поднять им настроение. А на следующий день в газетах написали: Wacko Jacko (странный Джеко) оскорбляет больных детей».
Жестокость
«Это больно. Я пытался помочь тем детям, а люди просто посмеялись надо мной. Это было жестоко и бессмысленно». Но отчаяние Джексона по поводу того, как с ним обращается пресса v ничто, по сравнению с его горем, когда он видит трагические события в Косово. На его глазах вновь появляются слёзы, когда он говорит: «Мне просто хочется поехать в Югославию, обнять всех детей и сказать им, что я люблю их. Всё, что показывают по телевидению, просто разбивает мне сердце. Это ужасно. Временами просто приходится выключать телевизор v каждый день плачу из-за того, что вижу там. Настало время что-то делать. Нельзя отворачиваться и притворяться, что всего этого просто не существует. Я написал песню, посвящённую беженцам, она называется «Что ещё я могу дать»(What More Can I Give) и я собираюсь перечислить все прибыли с неё косовским албанцам. Я хотел бы сделать то, что мы сделали уже однажды для Африки, собрать всех знаменитостей и спеть для пострадавших семей. Я хотел бы сделать это в Англии, чтобы величайшие британские звёзды присоединились ко мне. Я хочу, чтобы те люди знали, что я люблю их, что мы все любим их. Они v моя семья, мои дети. И сейчас им очень нужны деньги». Сокрушаясь по поводу общественной реакции на положение в Косово, он добавляет: «Мы все слишком много сидим на месте, читаем, смотрим телевизор, говоря «как ужасно», когда надо что-то делать. Я не собираюсь заниматься политикой и я не говорю о религии. Но я считаю, что это огромная ошибка, причинять боль невинным детям по каким-то политическим или религиозным соображениям. Это геноцид, этническая чистка, и это глупо. Этого не должно быть».
Часть 2: 4 декабря 1999 года
Диана доверяла мне. Я говорил ей: «Будь сильной и независимой. И тогда никто не сможет причинить тебе боль».
За исключением принцессы Дианы только один человек по-настоящему понимал, что значит быть преследуемой суперзвездой. Майкл Джексон знал это, потому что был, возможно, единственным человеком, популярнее Дианы. Единственным, кто был известнее на этой планете, чем наша Английская Роза. И теперь «The Mirror» может рассказать потрясающую историю о том, как общая судьба самых известных людей на планете сделала их лучшими друзьями. К тому времени, когда Диана была убита, они были настолько близки, что Джексон тратил тысячи фунтов стерлингов в месяц на то, чтобы просто поболтать или дать совет Диане по телефону. И поэтому её ужасная и неожиданная смерть стала страшным ударом для поп легенды. На его глаза наворачиваются слёзы, когда Джексон говорит: «В тот день, когда это стало известно, у меня был концерт. Мой доктор разбудил меня и сказал, что Дианы больше нет. Эта новость буквально свалила меня с ног я упал в обморок. Им пришлось приводить меня в чувство нюхательной солью. А потом я отменил концерт. Я просто не мог выступать. Я был убит этой новостью. И даже спустя недели после этого, я мог только плакать и плакать». Горе Джексона было ещё сильнее из-за того, что он был другом Доди Фаида. «Они были парой созданной на небесах, - говорит он, - Глядя на них вдвоём, я всё время думал, какие они красивые. Так приятно было смотреть на них. Диана была замечательным человеком с необыкновенно добрым сердцем. Она ездила по миру с благотворительной деятельностью, как Мать Тереза. Она доказала, что она на самом деле искренне заботилась о людях, и особенно о детях. Как и я. Она любила поговорить со мной по душам. Она звонила мне, и мы разговаривали обо всём, что происходило в её жизни. Пресса не любила её, как и меня, и ей нужно было поговорить с кем-то, кто мог понять её в том, что она переживала. Она, также как и я, чувствовала, что на неё постоянно охотятся. Пытаются поймать в ловушку, если вам это больше нравится. Ты не можешь поговорить об этом со своим соседом, он не поймёт, откуда ему знать, что это такое» Ни один нормальный человек не в силах понять это. Ко мне так относились с детских лет, а Диане пришлось неожиданно столкнуться с этим в 19. Я мог поделиться с ней моим жизненным опытом и подсказать, как справиться со всем этим. Я говорил ей: «Будь выше всего этого». Я рассказывал ей, что иногда я выхожу на сцену, испытывая сильнейшие боли, эмоциональные или физические. Я выбрасываю из головы все свои проблемы и делаю то, что должен. Я говорил: «Будь сильной и решительной, и никто не сможет причинить тебе боль. Только ты сама можешь сделать себе больно, так что будь независимой». Думаю, она воспользовалась тем, что я ей рассказал. И мне кажется, я был человеком, который мог успокоить её. Я обожал Диану. Вы просто представить себе не можете, сколько мы с ней разговаривали. Когда я узнал, что её преследовали папарацци, я подумал, насколько же мне повезло, ведь и меня немыслимое количество раз точно также преследовали. Смерть Дианы была самым грустным событием в моей жизни, она чем-то напомнила мне о смерти Кеннеди. Моё сердце было разбито, я просто плакал, плакал и не мог остановиться». Джексон никогда не встречался с принцами Уильямом и Гарри. Но он говорит: «Диана очень хотела, чтобы я встретился с её детьми, и мы много говорили об этом. Но не представилось случая увидеть их. Мухаммед очень тепло отзывается о мальчиках. Он говорит, что они просто замечательные, и он провёл несколько великолепных дней с ними и Дианой. Хотелось бы встретиться с ними однажды».
Джексон много раз встречал Доди в Голливуде, где сын Мухаммеда Аль Фаида снимал фильмы. Он вспоминает: «Он был замечательным, просто замечательным. По-настоящему умным и очаровательным парнем. Это было ужасной трагедией для Мухаммеда. Я всем своим сердцем сочувствую ему и его семье». Дружба между Джексоном и Фаидом неожиданна, но с другой стороны, её можно понять, если принять во внимание схожесть их жизней. Оба – миллионеры, об обоих ходят самые невероятные слухи, оба – одинокие борцы против этого, как им видится, враждебного мира. Джексон говорит: «Мухаммеду очень досталось в этой стране. Это несправедливо. Он самый приятный и добрый человек на свете. Проблема заключатся в том, что люди пытаются судить о человеке, которого они не знают. Для меня он словно большой Санта Клаус. В нём столько любви, мудрости, творческой созидательности и таланта. У него такое доброе сердце. Он такой бескорыстный. Он многому научил меня, и мне нравится учиться у него».
В прошлую субботу Фаид пригласил Джексона на первый матч своей футбольной команды (Fulham). Джексон наслаждался каждой минутой, вниманием поклонников и первым таймом игры, на которую он пришёл с шарфом команды Fulham на шее. «Я совершенно не разбирался в футболе, и вообще я ни разу не был ни на одном спортивном соревновании. Но теперь я поклонник футбола! Страстный поклонник. Меня так захватило и поразило это всё болельщики были похожи на людей, которые приходят на мои концерты. Они кричали и подбадривали своих игроков. Это было здорово. Мне понравилось. Мне захотелось вскочить и начать танцевать! Я привык, что такие крики я слышу, находясь на концерте. Болельщики были просто великолепны, хотя и были удивлены моим присутствием. Я не сомневался, что Fulham победят, это хорошая команда с огромным потенциалом. Я встречался с игроками, и они были так добры ко мне». Стоило мне упомянуть Манчестер Юнайтед, как легендарный деловой ум Джексона тут же начал строить планы. «Я не знаком с ними, но хотел бы сотрудничать с самой известной командой, если бы это было возможно. Какова их цена? Я ответил, что запрашиваемая цена около шестисот миллионов. «Долларов или фунтов?» Фунтов. Последовала долгая пауза. «Это интересно, очень интересно». Я заметил, что это был бы идеальный союз, ведь Манчестер Юнайтед, как считаю, будут в скором времени самыми известными в мире после- Майкла Джексона. «Я подумаю об этом. Звучит интересно. Я поражён тем, насколько мне понравился футбол».
Последние два года были незаметными в карьере Джексона, но он планирует грандиозное завершение века. «В конце века у меня выходит альбом, который сейчас уже наполовину готов. Это будет лучшее, что я когда-либо создавал», - говорит он. «Я вкладываю в него всё своё сердце и душу, потому что я не уверен, что после него будет ещё альбом-» Извините» Я правильно расслышал» Король поп музыки уходит со сцены» Это невероятно. Но, да, я не ослышался. Выпустив сольный альбом, он уходит. «Думаю, это будет мой последний альбом. Может быть, я буду писать саундтреки к фильмам. Но это будет мой последний полноценный альбом. Надеюсь, он тронет сердца людей всего мира. Детей и взрослых, фермеров Ирландии и уборщиц туалетов в Харлеме. Я хочу сказать, что этот альбом будет для всех слоёв общества. Я смогу это сделать при помощи любви, радости и простоты музыки». Он также планирует сенсационное воссоединение с братьями. «Мы хотим вместе записать альбом. Всё законно, и я собираюсь сделать это. Я буду играть для трёх песен и продьюссировать остальные. Будет здорово».
Я поинтересовался, что же такое произошло с Майклом Джексоном. Его ответ удивил меня. «Ну, я перестал быть затворником. Элизабет Тейлор вытащила меня на свет божий», - говорит он. «Каждый четверг мы вместе ходим в кино. Она крёстная мать моего сына Принса, и у нас очень хорошие отношения. Я сказал, что могу договориться с Уорнер Бразерс, чтобы они каждую неделю лично для нас оставляли студию, где мы могли бы смотреть фильмы. Но она заставила меня ходить в кино как все люди. Она единственная, кому удаётся заставить меня выйти на публику. Мы входим, садимся, смотрим фильм и выходим. И каждый раз, когда мы выходим, зрители в зале встают и аплодируют. Это забавно. Последний фильм, который мы смотрели, был с Пэтч Эдамс. Очень трогательный фильм. Я расплакался. Это история из реальной жизни о человеке, который посвящает своё время тому, чтобы помочь детям, сделать их счастливыми. Хотелось бы, чтобы и меня видели таким. Начало нового века v подходящее время для того, чтобы выбрать новый путь. И я хотел бы больше внимания уделять фильмам. Мы с Мухаммедом планируем компанию по производству фильмов. Будет что-то необыкновенное». И два миллионера смеются над тем, какие потери они могли бы нанести Голливуду.
Майкл Джексон – необычный парень, это бесспорно. Эксцентричный. Но не настолько, как я думал до разговора с ним. Говорит он уверенно и разумные вещи, время от времени рассказывает что-то неожиданно откровенное. Он с удовольствием говорил на любую тему, которую бы я ни затрагивал, и не уклонялся ни от одного вопроса. Большинство людей, даже являясь поклонниками Майкла Джексона, представляют себе его, как человека, очень смутно. Ушёл я с этой встречи с чувством, что я всё-таки неправильно судил об этом человеке. Майкл Джексон не такой уж и странный в конце концов.

На кухне с Майклом Джексоном.
«Калории надо считать. Не давайте никому сбить вас с толка на счет этого» - говорит экстраординарная звезда Майкл Джексон. Хотя Майкл один из самых известных Голливудских звезд, он не позволяет восхитительному успеху вскружить ему голову или повлиять на его стройное телосложение.
«Мне нравится приходить на кухню и что-то готовить всеми вместе. Моя семья всегда так занята, что порой очень сложно собраться всем в одно и то же время – так я в первый раз заинтересовался самостоятельной готовкой».
Обычно ланч Майкла и нескольких его приятелей состоит из фруктового салата и домашнего сыра. «Может это звучит не очень восхитительно, но уж точно не вызовет ожирение».
Однако когда Мистер Джексон хочет поделиться своими особенными кулинарными навыками – он становится очень креативным. «Я наслаждаюсь вкусом цыпленка. Меня привлекает то, что он очень полезен. У меня есть идея для ланча, которую я называю Chicken Wrap-Ups (Завернутый цыпленок – прим. пер.). В рацион я добавляю несколько видов салата, и это помогает мне оставаться сытым до обеда».
Однако как говорил Майкл вначале, калории любят счет, поэтому вы не увидите его пробующим это блюдо часто, но в особых случаях он устраивает особенный ланч. «Наслаждайтесь!»
Меню:
Винегрет из авокадо
Chicken Wrap-Ups
Охлажденный морковный сок
Chicken Wrap-Ups:
2 столовые ложки растительного масла.
2 полные грудки цыпленка, без кожи и костей, порезанные на кусочки размером в четверть дюйма.
Упаковка (10 унций) замороженной зеленой французской фасоли (бобов) - разморозить.
Сушеные нарезанные грибы (4,5 унции).
2 бульонных кубика с ароматом курицы.
Стакан воды.
3 столовые ложки соевого соуса.
? чайной ложки молотого имбиря.
1 упаковка замороженного теста (8 унций) для круассанов.
На сковороду с разогретым маслом выложить грудки и готовить, пока они не станут поджаристыми. Добавить размороженную зеленую фасоль, грибы, бульонные кубики, воду, соевый соус и имбирь. Готовить на медленном огне, периодически помешивая до тех пор, пока жидкость не упарится на половину. Немного дать остыть.
Далее разделить тесто для круассанов на 4 прямоугольника. Сделать в тесте отверстия. Положить ? приготовленной смеси в центр каждого прямоугольника. Завернуть все четыре угла в центр и скрепить. Выпекать на не смазанном противне примерно 15 минут до золотисто-коричневого цвета. Подавать блюдо горячим.
Те читатели, которые хотят попробовать блюдо с соусом могут просто приготовить грибной соус и полить им блюдо.
Винегрет из авокадо:
2 спелых авокадо
Несколько маслины без косточек
1 бутылка заправки для винегрета
Удалить косточки из авокадо. Порезать его тонкими ломтиками и выложить горкой на маленькую тарелку. Добавить несколько маслин. Заправить соусом и подать к столу.
Охлажденный морковный сок - это то, чем Майкл заканчивает свой вкусный ланч. Этот ланч восхищает гостей «Мистера J» - может ли он не впечатлить твоих друзей?
Прим: унция = 28.3495231 грамма.
 http://www.the-michael-jackson-archives.com/blackstars80love.html

Ребекка Мюррей, эксклюзивное интервью режиссера Кенни Ортега для сайта About.com с награждения 15 Critics' Choice Movie Awards 15 января, 2010 в зале Голливуд Палладиум.
РМ:Поздравляем вас с успехом "Michael Jackson's This Is It". Трибют получился чудесным. Все зрители приняли его очень тепло.
Кенни Ортега: Да, и критики тоже. Это прекрасно, мы действительно не ожидали такого. Мы вообще не думали об этом. Нашей задачей было рассказать о нем его фанам, чтобы дать им шанс понять, с чего начинался последний творческий проект Майкла и чего мы смогли достигнуть. Мы очень благодарны.
РМ:Этот фильм напомнил мне, за что я так люблю его как артиста. Было время, когда я забыла об этом.
Кенни: Мы делали это именно для того, чтобы напомнить о его великом гении, и о том, каким любящим было его сердце.
РМ:Я не могу понять, как вам удалось собрать вместе все эти съемки. Как вы справились с этим?
Кенни: Самое главное, что каждый из команды хотел сделать это всем сердцем. У меня была невероятная команда, которая поддерживала меня в трудные моменты, потому что эмоционально это было самым тяжелым временем в моей жизни.
РМ:И при этом вам надо было приходить каждый день и смотреть эти записи, вы чувствовали свою связь с ним?
Кенни: Вначале я боялся этого. Я не знал, смогу ли я выдержать. Но на деле это помогло мне, постепенно мне стало легче. То, чего я боялся вначале, на самом деле оказалось, наверное, лучшей возможностью для меня, лучшим способом, чтобы пройти через это - я потерял прекрасного друга, своего творческого партнера, это очень жестокое испытание. Нам хотелось сделать еще очень многое, мы работали не только над This Is It, в будущем мы собирались снимать фильмы. Мы многое пережили вместе. Мы были близкими друзьями. Мы часто звонили друг другу, понимаете? Он был частью моей жизни и он изменил мою жизнь к лучшему.
РМ:Как именно?
Кенни: О боже, он был настоящим мастером. Он снимал фильмы, он был хореографом, танцором, композитором, писал стихи, исполнял песни, он знал все о звукозаписи. Этот парень мог делать все, причем только на высочайшем уровне. Я думаю, что именно он показал мне, сколько сил нужно вкладывать в свое дело. Он говорил: "Не берись ни за что, если не готов выложиться без остатка. Если ты собираешься что-то сделать, в этом должен быть смысл, и тогда отдай этому всего себя". И весь Майкл в этих словах. Да, он был для меня примером того, как тяжело надо работать, чтобы стать лучшим артистом и лучшим человеком.
РМ:Он действительно был таким мягким человеком не только на экране?
Кенни: От него исходило великодушие, он был окружен светом. Когда он входил в комнату, казалось, становится светлее. И люди выстраивались в очередь, просто чтобы подойти к нему, обнять его. Он был словно гуру, как святой, это истинная правда, но он никогда не думал о себе так. Он только улыбался, когда ему говорили такие вещи. Просто хихикал и говорил: "Ох, не смеши меня". Мне кажется, что он никогда не осознавал, насколько необыкновенным он был. Я уверен в этом. Он был скромным и во многом совсем беззащитным.
РМ:Он повлиял на вас как на режиссера, вы до сих пор обращаетесь к его таланту?
Кенни: Да, конечно. Я буду очень скучать по нему каждый день, всю мою оставшуюся жизнь, но при этом он оставил мне столько.. как человек, и как артист, что этого, наверное, хватит до моих последних дней.
РМ:Вы уже решили чем будете заниматься дальше?
Кенни: Сейчас я работаю в фонде помощи Гаити при Красном Кресте. Ну а в творческом плане следующим летом я надеюсь приступить к съемкам нового фильма для Universal.
РМ:Музыкального фильма?
Кенни: Да, это In the Heights. Этот прекрасный мюзикл, написанный Лин-Мануэль Мирандой и Квиарой, выиграл в 13 музыкальных номинациях в Tony award и был признан лучшим Мюзиклом Года в 2008-м. Мы собираемся снять по нему фильм, думаю, будущим летом.
РМ:Вы уже приступили к кастингу?
Кенни: Пока нет, мы только начинаем.
 
http://video.about.com/movies/Kenny-Ortega-Interview.htm

Ура! создан новый, классный сайт про Майкла Джексона! Тут вы найдете абсолютно все, что связано с его именем. Фото, песни, клипы, интервью, статьи - все в вашем распоряжении! http://mj-king.ucoz.ru/

То, о чем я раньше писала где-то - что переговоры по поводу Лондона начались еще в 2007 году - здесь тоже подтверждается. Но то ли Майкл был не готов, то ли выступать не хотел - ничего не состоялось. Фанов кормили обещаниями, пресса злорадствовала - мол, хваленый король выступать уже никогда не будет, потому что не в состоянии это сделать.
В феврале 2009 про концерты не заговорил только ленивый. При этом народ отнесся к заявлениям весьма скептически, памятуя про незавершенные проекты, обещанные в 2007 году (альбом, сингл, тур и прочее). Майкл к этому времени успел нажить себе репутацию человека ненадежного - подписываем бумаги, берем аванс и сливаем. Поэтому, когда инсайдеры слили информацию о предстоящей пресс-конференции, назначенной на 28 февраля - никто особо всерьез не воспринял, хотя фан-база обрадовалась и успела поднять достаточный ажиотаж.
28 февраля настало и закончилось, а объявлений не последовало. Народ разочарованно, но привычно вздохнул - ну нет так нет. Тем более, что хитрый Майкл имплантировал сообщения о том, что он тяжко болен и через 6 месяцев вообще умрет (здравствуй, дядя Гальперин, как ты всех заманал!). Ходили слухи, что Гальперин до того надоел Майклу и намозолил ему глаза своим вынюхиванием и жаждой накатать книжку, что тот попросту решил "опустить" его таким образом - слить заведомо ложную информацию. Гальперина выставили на посмешище, когда он вылез с этим заявлением, а люди вдруг ни с того ни с сего начали симпатизировать Майклу - бедняжечка, как его все достали, оставьте человека в покое, он же болеет.
Причина отмены пресс-конференции? Майкла не сумели уговорить сесть в самолет :P
Помимо этого, есть версия, будто бы информацию слили на неделю раньше специально - чтобы публикум расстроился от "якобы обычного невыполнения обязательств", а тут такой сюрприз - новое объявление спустя неделю и гвалт до неба. Не вижу в этом логики, но журналистам, видимо, дают особое курево.
И тут 3 марта шухер - Одижье сообщает о вылете Майкла в Лондон. АЕГ и Сони в отчаянии сливают инфу куда только можно, фанатам, журналистам, всем, кого можно оповестить, чтобы в аэропорту собралась толпа встречающих, и Майкл не смог бы незамеченным прошмыгнуть в страну, "слить" обязательства и так же тихонько вернуться обратно.
Что было на пресс-конференции - думаю, все помнят. Версия опоздания на полтора часа, представленная прессе, не прокатила. Утверждали, будто бы Майкл задержался на выставке в О2, потому вышел на сцену с полуторачасовым опозданием. Но фотографы и фаны, дежурившие возле отеля, подтвердили, что Майкл вышел оттуда только в 16-15 - то есть, тогда, когда он уже 15 минут как должен был стоять на сцене. Очевидцы также утверждали, что он попросту забаррикадировался в номере и отказался ехать. После конференции он вернулся в отель поздно и малость подшофе, при этом был страшно зол, что все прошло не так, как он хотел.
Что было дальше - тоже, думаю, все помнят.
Но есть маленький нюанс. Касательно этого самого Джорджа Лопеза, застрелившегося на днях.
Лопез, по словам журналиста, работал на Майкла начиная с 2006 года. Незадолго до развернувшихся мартовских событий в 2009 Майкл уволил его. Лопез на тот момент был единственным контактным лицом, которое вело переговоры насчет концертов и прочих проектов, включая лондонские концерты в О2. Высказывается предположение, что Майкл уволил его специально - мол, нет контактного лица, нет и переговоров, от меня все отстанут, ураураура.
Ламерство какое-то просто.
Но именно так и случилось. Намеченная на 28 февраля конференция сорвалась еще и потому, что с Майклом никто не мог связаться, а Лопез больше не являлся его представителем. В конечном итоге связались с Томе Томе, утверждавшим, будто бы он менеджер Майкла, и переговоры возобновились. Знал ли об этом Майкл?..
Такое впечатление, что его взяли за шкирку, запихали в самолет и точно таким же макаром выгрузили в Лондоне, а потом подняли на сцену в О2 для объявления о концертах.
Дальше. АЕГ в порыве жадности добавила еще концертов и сделала глупость - забронировала центральную секцию перед самой сценой под ВИП-пакеты по 800 фунтов, а порядка 1000 билетов с каждой даты передала на сайт Виагого, чтобы там продать по взвинченной в десятки раз цене, а доходы - пополам. Естественно, они решили, что имя Майкла заставит всех раскошелиться, но не тут-то было. Я сама прекрасно помню, что к концу июня эти ВИП-пакеты и дорогущие билеты на Виагого по-прежнему были в свободной продаже, а это значит, что желающих сидеть в первых рядах за 800 фунтов не было. Теперь представьте картину маслом - выходит Майкл на сцену - и прямо перед ним огромный блок пустых кресел! И так каждый концерт.
Представляете, как он взбесится?
На сцену выходит папаДжо с заявлениями о концерте The Jacksons. Майкл при этом делает вид, что он вроде как в курсе, но не при делах, бегает в клинику Кляйна и больше ничем не заморачивается. Даже репетициями. ПапуДжо активно поддерживает Фрэнк Дилео, невесть откуда всплывший и также заявляющий, что именно ОН является менеджером Майкла, после увольнения Раймоны Бэйн в 2008 году. А Раймону уволили якобы за... да-да, хищение средств. Знакомая картина, правда? И явно не в первый раз.
Журналист этот утверждает, что отношения Майкла и Дилео возобновились в период суда 2005, но дальше телефонных разговоров и перебранок не шли. Вдобавок, документов в подтверждение о назначении Дилео менеджером тоже никому представлено не было.
Ну и про Мюррея, чего уж там.
Для человека, который якобы собирался провести полгода-год в Лондоне (а по контракту предполагали и вовсе три года), он не торопился сворачивать свою медицинскую практику в трех штатах. А зачем? 150 тысяч в месяц - вполне себе сумма. Можно сделать вид, что ты все еще практикующий кардиолог.
Который при этом не знает, как правильно делать си-пи-ар.
А теперь вопрос - кто-нибудь что-нибудь понял?
Я по-прежнему убеждена сами-знаете-в чем. Даже больше, чем обычно.
Еще маленький нюансик про принца Абдуллу из Бахрейна.
Помните, после суда 2005 наш золотой мужчина поехал к нему в гости этак на полгодика? Так вот. Принц, не будь дурак, сразу решил, что ему с этого тоже можно что-нибудь поиметь. Поэтому окружил нашего золотого мужчину всяческой заботой и деньгами, подарил 7 миллионов авансом и кучу всяких финтифлюшек, в обмен на подпись в договоре о записи двух альбомов под лейблом 2Seas Records, принадлежавшем принцу. Майкл, естественно, подарки принял, а альбом - а ну его нафиг, этот альбом.
Принц подал в суд, требуя возврата денег и компенсации. А вот дальше было сложно.
Пресса строчила, что Майкл решил урегулировать это дело вне суда и вернул принцу деньги.
А этот журналист утверждает, что во время дачи показаний на этом суде произошло прекрасное - сторона защиты (то бишь, адвокаты Майкла) нашла доказательства, что такой фирмы, как 2Seas Records, вообще не существует и не существовало на момент подписания договора. Более того - договор сам по себе был не полноценным документом, а только проектом документа, посему юридической силы не имел. То бишь, вашеблагородие, можете с этой бумажкой сходить в туалет или вырезать оттуда автограф Майкла и продать, авось отобьете часть денежки себе на мороженое.
И якобы предложение об урегулировании этого дела вне суда происходило вовсе не от Майкла, а от самого принца.
Пресса была в восторге - ааа, урегулирование, значит, виновен! (сами знаете, откуда эта мысль пошла, с какого года).
Майкл и бровью не повел. Вместо этого появились сообщения о том, что он расплатился с двумя довольно значительными долгами (уж не принц ли поспособствовал? И кто на самом деле кому заплатил?)
Сразу же после суда с принцем было объявлено, что стоимость каталога АТВ составляет 30 миллиардов (!!!!!) долларов. То есть, Майкл сидит на мешке с 15 миллиардами. И кто-то там еще строчит про долг в 300 миллионов? Ню-ню :)
Чем дальше в лес - тем больше дров. Сомневаюсь, что мы когда-нибудь сможем разгадать то, что там происходило на самом деле. Чем больше появляется информации - тем она запутанней.

12-го марта 2001 “Воскресная Почта” опубликовала статью Джонатана Марголиса, который провел предыдущую неделю вместе с Майклом во время пребывания Майкла в Англии.
"Телефон зазвонил в два часа ночи. Говорят, что среди ночи хуже неправильно набранного кем-то номера может быть только правильно набранный номер, потому что он неизбежно возвещает о трагедии. Как бы то ни было, в этом случае правильно набранный после полуночи телефонный номер принес самое замечательное предложение, о каком только может мечтать журналист. “Хочешь встретить Майкла Джексона в аэропорту Хитроу и провести с ним эту неделю?” – спросил меня знакомый американский голос. Звонившим был раввин Шмулей Ботек, мой друг, весьма активный деятель, который, в самом неожиданном для шоу-бизнеса сотрудничестве, стал для Майкла Джексона гуру, другом – а на прошлой неделе и партнером в основании детской благотворительной инициативы. Естественно, я принял предложение Шмулея и через несколько часов во второй раз за последние месяцы попал в тот водоворот, который представляет из себя жизнь 42-летнего певца, однажды названного Бобом Гелдофом “самым известным человеком на планете, помоги ему Господь”.
За кулисами одной из самых экстраординарных историй в мире знаменитостей я обнаруживал себя то слушающим Майкла, когда он в своей пижаме делал последние поправки в тексте своей Оксфордской речи; то пытающимся рассмешить его шуткой на заднем сиденье его автомобиля; то наблюдающим, как он делает один из самых эмоциональных телефонных звонков в его жизни по дороге в Западный Лондон.
Майкл Джексон направлялся в Англию, чтобы начать его благотворительную инициативу Heal The Kids, базирующуюся в США, речью в Оксфордском Университете, и чтобы быть шафером на свадьбе экстрасенса Ури Геллера – именно Геллер познакомил Джексона и Шмулея два года назад. Это был напряженный уик-энд для Шмулея. Давно запланированная поездка Майкла в последнюю минуту оказалась под угрозой – сначала он упал с лестницы и сломал две кости в ступне, потом случилась забастовка авиадиспетчеров, и наконец в Нью-Йорке разразилась снежная буря. Так что не только циники сомневались, что певец сможет появиться в Оксфорде. Раввин начинал заметно нервничать. Ему стоило почти года работы убедить Майкла выступить в Оксфорде вопреки мнению, что противоречивая репутация мегазвезды может вызвать недружелюбный прием со стороны оксфордских студентов. Но за несколько минут до того, как позвонить мне, рабби Шмулей получил подтверждение из Америки. Майкл Джексон в гипсе, ему больно, он на костылях, – но все же он вылетает из аэропорта Кеннеди.
В ноябре я провел неделю рядом с Майклом в Нью-Йорке, ради статьи для американского журнала. Теперь Шмулей хотел, чтобы я и далее был свидетелем происходящего и видел вблизи, как Джексон, который в этом месяце становится Специальным Детским Послом в ООН (как повелел его друг Нельсон Мандела), превращается из артиста в серьезную общественную фигуру – как надеются его влиятельные соратники.
Шмулей сделал это своей миссией – убедить мир, что дважды разведенный Майкл может быть необычным человеком во многом, но у него доброе сердце, он в основе своей невинный и невиновный человек, и его желание заставить взрослых быть внимательными к нуждам детей заслуживает того, чтобы быть услышанным.
Итак, мы ехали в аэропорт в такси-малолитражке. Люди Майкла, группа крепких парней, разумеется, уже были на месте. Там были приземистые, молчаливые, бдительные американские охранники и водители, все англичане, имеющие опыт в перевозке знаменитостей в конвоях из “мерседесов” с тонированными стеклами и миниавтобусов. Там даже был фото-граф, который должен был снимать на видео и фото каждый шаг Майкла для его личного архива. Затем прибыла команда сопровождения в путешествии – молодой менеджер Майкла, его пожилой доктор-ливанец, чтобы следить за больной ногой звезды, плюс еще несколько бдительных и крепких мужчин. Обычно здесь бывает также няня детей Майкла, приятная, рассудительная леди средних лет, которая заботится о Принсе и его сестре Пэрис. (Так что армии из 12 нянек, о которых часто сообщается, не существует – няня всего одна.) Дети Майкла (оба от его второй жены, медсестры Дебби Роу) – это пара безупречного поведения, они неиспорченные и удивительно яркие. Их отец в этот раз решил не брать их в дорогу, потому что боялся, что их будут фотографировать, чего он очень боится после того, как сам он в детстве постоянно был преследуемым папарацци.
Пока Майкл и его люди проходили таможню, четыре автомобиля свиты расположились на парковке в аэропорту, там же, где люди высаживаются из своих такси, чтобы лететь куда-нибудь на выходные. К моему изумлению, на лице Майкла была черная шелковая маска – предмет, который я не видел на нем ни разу, ни в личном общении, ни когда мы ездили в Нью-Йорк, ни когда я встретился с ним в Японии несколько лет назад.
Я всегда говорил людям, что маска – это еще один миф, как и история с кислородной камерой, и слухи о том, что Майкл выбрасывает игрушки Принса и Пэрис после одного использования из-за боязни микробов, – я знаю, что и то, и другое неправда. Майкл рассказал мне на обеде в День Благодарения в доме Ботека в Нью-Джерси, что история с кислородной камерой началась с того, что он пошутил в разговоре с фотографом, когда забрался в камеру, которую купил для детского госпиталя, и вылез со словами: “Боже, будь у меня такая, я бы прожил до 150 лет”. Газета The Sun подхватила это, и на свет появился ярлык “Уэко Джеко”, который он ненавидит.
Физические страдания Майкла были очевидны в Хитроу. Он был подавлен и измучен, ковыляя на костылях и прилагая все усилия, чтобы держаться на ногах. Он был слишком сосредоточен просто на том, чтобы идти, и не смог поздороваться ни с кем, кроме Шмулея. К несчастью для меня, его костыли и вытянутая нога заняли предназначенное мне место в его машине, так что я ехал за его конвоем в лондонский отель Лэйнсборо вместе с 67-летним шофером Стэном, который возит Майкла с тех пор, как певец был еще подростком. Стэн просветил меня на предмет маски на лице. “Это ради фэнов и в основном ради прессы, - сказал он, посмеиваясь. – Эта маска гарантирует появление фотографий в завтрашних газетах. Не забывайте, что Майкл – шоумен”.
Возле черного хода отеля было множество фэнов, десятки их расположились на тротуаре, завернувшись в пластиковые мешки, чтобы увидеть хотя бы мельком своего идола. Когда Майкл устраивался в своем номере, я видел, как его оператор ходит вокруг толпы фэнов, которые плакали и кричали свои послания в объектив. Это было трогательно и вызывало тревогу в то же время. Наверху, в своем номере, Майкл встречался с доктором. Когда он появился, я не был уверен, что он хоть немного помнит, кто я такой. Однако он меня заметил и поприветствовал меня забавным военным салютом. Уж не знаю, узнал ли он меня на самом деле, но он очень убедительно постарался заставить меня думать, что узнал.
Из-за грима Майкла и его тихого, застенчивого поведения он кажется оторванным от действительности и непонимающим, что происходит вокруг него, однако он видит все на 360 градусов и редко что-нибудь пропускает. Конечно, все хотят знать, что на самом деле представляет из себя этот загадочный человек. С моей точки зрения, он похож на ребенка, он забавный, у него щедрая душа, он внимателен к другим, хотя и требователен, и безукоризненно вежлив.
Он также любит посплетничать, чего не ожидаешь, но никогда злонамеренно. У него, например, есть змея в шутку названная Мадонной, – но он всегда заботится о том, чтобы сказать, как высоко он ценит свою соперницу на место суперзвезды номер один. У него высокий голос с отчетливым западным акцентом, и хотя говорит он тихо и задумчиво, смеется он громко и часто, особенно над любой “физической” шуткой. Ему смешно, когда люди наталкиваются на что-нибудь или кидаются тортами. Он терпеть не может даже самые мягкие ругательства, и все время задает вопросы. Слушает он внимательно, смотрит на тебя без всякой подозрительности и тем, что сам говорит немного, подтверждает, что не пропускает ни слова.
Что касается его внешности, не стану притворяться, будто полностью понимаю, почему он придерживается избранного имиджа, но я уверен, это имеет отношение к застенчивости и желанию спрятаться. Вблизи следы пластической хирургии очевидны, и похоже, что сейчас ему приходится справляться с естественным процессом старения. У меня нет причин не верить (и есть некоторые причины верить) в его утверждение, что он страдает от болезни, осветляющей кожу, и я знаю наверняка, что он гордится своим черным происхождением. Он сказал Джеки Онассис, которая помогала ему с его автобиографией “Moonwalk”, что он носил маску, чтобы спрятаться, а кроме того, известно, что его отец, знаменитый своей жесткостью и требовательностью Джозеф Джексон, постоянно говорил ему в детстве, что он отвратительный – довольно-таки страшное наследие. Майкл напоминает мне подростков, страдающих анорексией, которые никогда не довольны тем, что они видят в зеркале, и продолжают пытаться что-то с этим сделать.
Майкл хотел поспать несколько часов, и мы договорились, что увидимся с ним позже, когда Шмулей будет обсуждать с ним несколько вопросов, имеющих отношение к благотворительности. Мне вновь было позволено присутствовать при этом в качестве наблюдателя.
Когда Майкл и его наставник погрузились в обсуждение, в дверь постучали. Майкл спросил, не мог бы я открыть дверь. За ней оказался Маколей Калкин, который был в Лондоне, чтобы играть в пьесе в Вест Энде, а здесь – чтобы побыть с Майклом.
“Здорово, обезьянья башка” - приветствовал Калкин своего друга. Понимаете ли вы отношение Майкла Джексона к Питеру Пэну или нет, но он искренен в этом и говорит, что ему не очень нравятся взрослые и не нравится быть одним из них – отсюда его дружба с бывшим ребенком-звездой Калкином, которому, как и ему самому, не хватало детства. Мы оставили Майкла и Маколея делать все, что бы они ни делали, а согласно одному таблоиду, это сидеть на кровати и смотреть детские фильмы.
Интересно, что когда дело касается Майкла, люди говорят, что их отталкивают сделанные в начале девяностых годов обвинения (оказавшиеся в конечном итоге беспочвенными и недоказанными) в совращении малолетних и то, что Майкл заключил соглашение на 18 миллионов, чтобы заставить обвинителя замолчать. Когда я указываю на то, что местный окружной прокурор после этого предложил людям выдвигать такие же обвинения и что никто этого не сделал, хотя это обещало немалые деньги, и не удивительно ли это, учитывая, что около 10 тысяч детей в год посещают дом Майкла, Нэверленд, люди начинают объяснять свою неприязнь тем неоспоримым фактом, что он выглядит несколько странно, - но, по-моему, это не такой уж тяжкий грех. Однако, возможно, что я уже слишком хорошо знаю Майкла после того времени, что провел с ним в Нью-Йорке.
Я видел, как он без устали работает над планированием Heal The Kids, которая “будет глобальной кампанией для убеждения взрослых с большей пользой проводить время вместе с их детьми”. Он делал это несмотря на то, что находился под давлением со стороны его звукозаписывающей компании, требующей от него заниматься записью его нового альбома.
Я видел, как он, добиваясь своего, беседует с детскими психологами, банкирами, писателями и важными персонами в обществе, видел его уверенным и непринужденным, когда он звонил посоветоваться с актером Дензелом Вашингтоном и Нельсоном Манделой, которого он попросил присоединиться к руководству Heal The Kids.
(“Я сделаю все, что ты хочешь, Майкл, - сказал Мандела. – Ты знаешь, как я уважаю тебя”.) Я также слышал Майкла на деловых встречах, где проявлялся другой человек – сосредоточенный, умеющий считать, имеющий деловую смекалку и воображение. У него множество планов на будущее, от приобретения собственности до смелых предприятий в издательстве и в индустрии развлечений.
И я был свидетелем того, до какой степени Джексон на самом деле предан детям. Старшая дочь Шмулея, Мушки, со слезами пожаловалась Майклу во время одного из его частых визитов в дом Ботеков, что в школе ее терроризирует один мальчик. Майкл пообещал, что проведет мирную конференцию, под его собственным руководством, куда пригласит родителей этого мальчика, чтобы уладить это дело. И это не было только обещанием. Целую неделю Майкл звонил Шмулею и Мушки каждый день, чтобы узнать, как проходит подготовка к этой встрече на высшем уровне. Когда же настал день встречи, Майкл обнаружил, что он совпал с его фотосессией для обложки нового альбома. И вместо того, чтобы перенести встречу, он начал фотосессию в пять утра, чтобы успеть всё. Увы, мальчик и его родители на конференцию не приехали.
Шмулей также рассказал мне – после того, как записал сотни часов интервью с Майклом для книги, которую они пишут вместе, - о страданиях Майкла из-за убийства Джеми Балджера в Мерсисайде. Майкл удивил свою оксфордскую аудиторию в прошлый вторник, упомянув об этом убийстве. Это упоминание было пропущено некоторыми мимо ушей как попытка придать яркую краску этой части выступления, но в действительности беспокойство Майкла об этой истории восходит еще к его первому браку с Лизой Мари Пресли, дочерью Элвиса. Они поругались во время путешествия в Лондон, споря о Джеми Балджере, когда Майкл возмутил свою жену, сказав, что он не только очень переживает за Джеми и его родителей, но и беспокоится за убийц Джеми, поскольку уверен, что у них было несчастное детство, - как и было на самом деле.
Майкл принципиально отказывается верить, что какой-нибудь ребенок может быть изначально злым. И даже прошлой осенью Майкл вновь спрашивал, что случилось с убийцами Джеми, и говорил о том, как бы он хотел написать им письмо, но не может и мечтать об этом, потому что его слава даст им повод чувствовать себя героями, а он знает, что это неприемлемо.
По словам Шмулея, Майкл был подавлен, когда понял, что его звездный статус иногда может быть помехой его миссии помогать детям.
Я вновь присоединился к Майклу во вторник днем, в его номере, где он бегло просматривал свою оксфордскую речь, над которой он работал вместе со Шмулеем целую неделю. Из-за больной ноги Майкла они уже выбились из графика. Майкл настаивал на том, чтобы произносить свою речь стоя, и даже читал ее здесь так же, стоя, в своей полосатой серой пижаме с Микки Маусом на нагрудном кармане. Его сосредоточенность и внимание к деталям замечательны. Главным моментом речи был тот, где Майкл прощает своего отца. Там была строчка, где он рассказывал, что если “Джексон 5” выступали потрясающе, то Джозеф говорил, что они выступили хорошо, а если они выступали хорошо, то он говорил, что это было паршиво. “Знаете, - сказал Майкл. – Я не прав здесь. Он никогда не говорил, что это было паршиво, он просто не говорил ничего. Нужно быть честным”. Он умолк и некоторое время сидел, держа в руках тюльпан из вазы, погруженный в собственные мысли. Он изменил эту строчку, и это бесцветное “ничего” было тем самым словом, на котором он сорвался и плакал почти минуту.  Некоторые подумали, что это напоказ, но я уверен, что это было совершенно искренне, и большинство оксфордских студентов вокруг меня тоже. Пока Майкл одевался и вновь встречался со своим врачом, часы продолжали убегать прочь, а я осматривал его номер. Повсюду были результаты похода Майкла по магазинам, где он оставил, как говорят, 2000 фунтов стерлингов. Майкл делал покупки в компании Маколея Калкина и хорошенькой блондинки, двадцатилетней студентки, дочери его друзей в Лондоне, которую Майкл знает с тех пор, как она была еще маленькой.
По всему номеру были разбросаны разные детские фильмы на DVD, видеоколлекция “Дикая природа с Дэвидом Аттенборо” и десятки CD, включая альбом The Beatles “1”, правами на который Майкл, естественно, обладает, и покупая его, платит сам себе. Мне пришло в голову, что неправильно думать, будто Майклу нравится общаться только с детьми, как это часто говорят. Ему нравится, когда вокруг него люди лет двадцати, которых он знает с самого их детства – и может, следовательно, им доверять, как этой милой студентке.
Прежде чем мы отправились, Майкл набрал себе фруктов на дорогу до Оксфорда (два яблока, банан, две сливы и апельсин) и лихорадочно запрыгал на костылях по номеру в поисках чего-нибудь для чтения, собрав стопку солидных журналов плюс копию каталога Королевской Академии, посвященного проходящей сейчас выставке “Гении Рима. 1592 - 1623” – подарок его подруги студентки. Мы забрались в машину вместе с менеджером, доктором, телохранителем и Шмулеем за час до того, как нам следовало быть на обеде в Оксфорде. Майкл держал книгу по искусству у себя на коленях, сидя на заднем сиденье вместе со мной и доктором, и говорил о живописи Ренессанса. Он объяснил, что Дайана Росс научила его многому о живописи, но что и его отец был также талантливым художником.
Именно рабби Шмулей предложил Майклу, когда мы проезжали по Кромвелл-Роад, позвонить его отцу в Лас-Вегас. “Ты выступаешь с речью, в которой прощаешь его. Я думаю, время пришло, Майкл”.
Майкл молча обдумывал эту идею всю дорогу до Хаммерсмита, а затем вдруг попросил чей-нибудь мобильный телефон и набрал номер. “Джозеф, - сказал он, пока мы ползли по Лондону в час пик. – Это я, Майкл. Я в Лондоне. Я в порядке, я сломал ногу и она сильно болит, но я просто хочу, чтобы ты знал, что я сейчас по дороге в Оксфордский Университет, чтобы произнести речь, и ты в ней упомянут… нет, нет, не беспокойся, очень положительно… конечно… как у тебя дела? Да… да, конечно, я буду. Я люблю тебя, папа, пока”. После того, как он сказал это, он долго смотрел в окно. “Знаете, - сказал он всем нам с улыбкой, - я произнес это впервые в жизни. Я не могу в это поверить”. Шмулей крепко обнял и поздравил его. И Майкл продолжил читать.
Это была удачная поездка, несмотря на пробки. Майкл пожаловался, что музыка, которую выбрал его менеджер для поездки, играет слишком громко. В какой-то момент на дороге М40 мы все молчали, и я сказал одну из тех шуток, которых лучше бы не говорить. “Скучновато становится, - сказал я. – Думаю, нам надо спеть песню. Здесь кто-нибудь умеет петь?”
Вообще-то подшучивать над знаменитостями не слишком умно, но атмосфера была настолько радостная и взволнованная, что я не смог удержаться. К моему удовольствию, Майкл имел щедрость громко засмеяться.
Мы всё больше опаздывали, и Майкл начал паниковать. Он хотел позвонить всем, кому доставил хлопоты своим опозданием. Зная, что звезды могут вообще не думать о таких вещах, трудно не удивиться его внимательности к людям.
Речь Майкла была невероятной. Мы знаем, что студенты, газеты и телевидение были потрясены ею, но мне была интересна реакция Тревора Битти, рекламного гуру, который тоже был в переполненном дискуссионном зале, оформленном в викторианском стиле, с бюстами британских премьер-министров Асквита и Гладстона. Битти является, вероятно, самым прославленным в Британии мастером рекламы, недавно он снимал ролики для ЮНИСЕФ с Манделой и работал с самыми разными людьми, от Мухаммеда Али до Тони Блэра, чью телерекламу для следующих выборов он как раз только что закончил снимать. Другими словами, Битти знает многое о том, как представлять людей публике. “Увиденное мною сегодня, подтверждает то, во что я всегда верил относительно Майкла, - сказал он. – Все эти теории о том, что он старается стать белым, упускают самое главное. Я уверен, для него важнее всего не быть таким, как его отец, и сегодня он избавился от призрака Джозефа и может начать все заново. Вот почему мне грустно, что до сих пор все были зациклены на таких вещах, как его внешность и его эксцентричность, и не обращали внимания на то, что творится у него в душе. Он выступил великолепно, с очевидной искренностью. Я восхищаюсь этим человеком как никогда.”
Мы отправились на потрясающий, блистательный поздний обед на Бленхейм Палас, где я с изумлением наблюдал Ричарда Гранта, который сам звезда Голливуда, мучающегося тем, как ему подойти к Майклу: “То есть, как это обычно делают? Надо притвориться, что знаешь его, сказать “привет” и представиться, я просто не знаю”. А на следующий день была роскошная свадьба Геллера. Майкл снова опоздал (вновь неприятности с его ногой, увеличенные тем, что он поскользнулся – верите или нет – в магазинчике рыбных чипсов в Мэрилебоне).
Люди очень жалели, что его нет, особенно из-за жены Ури, Ханны, но потом Майклу пришлось также отменить перелет на вертолете из усадьбы Геллера в гости к Джорджу Харрисону. С Харрисоном, сказал мне Майкл, он наиболее близок из “битлов”.
Моя 11-летняя дочь поздоровалась с Майклом за руку и потом заявила, что он “совсем не такой страшный, как на фотографиях, на самом деле очень неплохо выглядит”.
Меня попросили станцевать под свадебным пологом вместе с Ури, Шмулеем и Дэвидом Блэйном, американским фокусником – а певец и танцор номер один в мире, Майкл Джексон, сидел в кресле в трех футах от нас и хлопал в ладоши. Заметив мои бегемотоподобные попытки попасть в ритм, Король Поп-Музыки подмигнул мне. Я не жду, что со мной подпишут контракт на съемки в его новом видеоклипе в ближайшее время. С другой стороны, он казался счастливым, как будто с его плеч был снят какой-то груз."

Трое детей Майкла Джексона собираются в первый раз пойти в школу после многих лет жизни в качестве самых охраняемых детей в мире. В своем эмоциональном интервью по случаю первой годовщины со дня смерти певца, их бабушка и опекун Кэтрин Джексон рассказала "The Sunday Mail", как она воспитывает Принса, Пэрис и Бланкета.
В соответствиии с методами воспитания Майкла, они до сих пор учились дома и были скрыты от внешнего мира.
"Я бы сказала, что я чуть менее строгая, но я старалась следовать тому, как их воспитывал Майкл," - говорит Кэтрин в своём первом интервью, после того, как Майкл умер 25 июня прошлого года в своем доме в Лос-Анджелесе .
"Но у них нет друзей. Они не ходят в школу. У них частные уроки на дому. Они пойдут в частную школу в сентябре в первый раз."
80-летняя бабушка смеётся над идеей, что дети никогда не смогут жить вполне обычной жизнью - она говорит, что у них нормальная здоровая жизнь, они ходят на карате и плавание.
Она говорит, что вряд ли найдется день, когда бы члены семьи не посещали свой большой дом в Энчино.
"Они все безмерно помогают детям. Они ходят куда-нибудь вместе и получают удовольствие. Они слушают музыку Майкла."
Кэтрин испытала к себе пристальное внимание СМИ в связи с растиражированными комментариями со стороны её мужа, Джо Джексона о том, что она частично несёт ответственность за смерть Майкла. А на прошлой неделе её младший сын Рэнди, был доставлен в больницу с сердечным приступом, но он, похоже, поправляется.
Однако, Кэтрин говорит, что её приоритетом является забота о внуках - Принсе, Пэрис и Бланкете.
Кэтрин была их законным опекуном в первые недели после смерти Майкла, хотя она не имеет никакого контроля над его наследством, которое находится в целевом фонде.
Смерть Майкла очень повлияла на его детей, говорит она. Пэрис создала храм в своей спальне.
"Я хотела повесить фотографии цветов или танцовщиц, как я думала, девочке понравится. Но она пошла в кладовую и она принесла 7 или 8 фотографий Майкла и сказала: "Нет, я хочу, чтобы фотографии папы висели в моей комнате. Я всегда хочу его видеть. Так что, она ложится спать, глядя на него, и просыпается, видя его фото. В Пэрис есть такая же красота, как в Майкле, я вижу его талант в ней. Всё, что она делает, она делает очень хорошо. Она хорошо рисует и играет на фортепиано. Она хочет быть актрисой."
Кэтрин считает, что все трое детей что-то взяли от Майкла. Принс интересуется искусством, надеясь стать режиссёром, а у Бланкета та же игривость. Она говорит, что через некоторое время после того, как Майкл взял Принса и Пэрис на концерт в 2001 году по случаю 30-летия сольной карьеры, они начали понимать, каким он был известным.
"Майкл рассказал мне историю. Он сказал, что двоей малышей были в зале. Когда они были уже за кулисами, они сказали: "Так ты большая звезда, да? Когда я вырасту, я хочу быть как ты!" А Майкл сказал, что это его сильно рассмешило.
Чтобы справиться с грядущей годовщиной в пятницу, Кэтрин собрала коллекцию фотографий семьи Джексон в книге "Never Can Say Goodbye: архив Кэтрин Джексон".
Она говорит: "Я люблю смотреть на фотографии моих детей, когда они вместе пели и танцевали, когда они выглядели счастливыми. Не проходит и дня, чтобы я не думала о Майкле. Мне трудно говорить об этом без кома в горле. Пройдут годы, а я по-прежнему буду чувствовать себя так же. У меня есть очень близкий племянник, на кого я могу опереться. Молитва помогла. У меня нет сожаления. Я просто живу для детей ".
Она продолжает: "Майкл был так непонят. Я помню, когда он привёз для меня подарки в дом: часы, колье и кольцо. Я никогда не забуду, как он улыбался, когда я открывала каждый из них. Он был так щедр. Он отдал бы последнюю рубашку.
Я хочу, чтобы мир знал реального Майкла. Все эти обвинения в таблоидах - всё это чушь.
Люди, у которых есть дети, поймут, что я чувствую, когда кто-то говорит что-то мерзкое о моем сыне, особенно, когда это не так. Вот почему я выпускаю книгу. Я хотела бы, чтобы помнили, каким любящим человеком он был. Люди не могут этого понять из-за того, что обвинения в растлении малолетних плохо отразились на нём. Это просто жадные люди, которые хотели денег."
По прошествии года после смерти Майкла, мать не принимает то, что он умер от естественных причин.
"Он был слишком молод для этого, но что-то произошло. Я слышала от людей, что он принимал лекарства по рецепту, но я никогда не видела моего сына под воздействием препаратов.... даже, говоря с ним по телефону - он вёл себя обычно.
Я никогда не спрашивала его ни о чём таком, он всегда был нормальным. Я не думаю, что он просто умер от естественных причин. Я не верю в это. Был человек, который следил за ним... И он умер. Если бы я могла увидеть его снова, я хотела бы спросить его: "Кто это сделал с тобой?
"Я надеюсь, что следующий год будет получше для меня и для семьи. Я надеюсь, люди по-прежнему будут помнить Майкла и его наследие. Я надеюсь, мне станет лучше. Его смерть уже соединила семью. Я хочу, чтобы мы стали ещё ближе друг к другу. Я стараюсь не сожалеть. Я стараюсь так не думать, потому что не думаю, что Майкл мог бы иметь другую жизнь. Иногда я начинаю плакать.
Но я счастлива, потому что мир скучает и помнит моего сына. Я видела, как поклонники фотографировалсь, позировали перед домом. Я знаю, Майкл был бы счастлив это увидеть. Я скучаю по нему каждый день."
 
http://www.dailymail.co.uk/tvshowbiz/article-1288055/Michael-Jacksons-children-attend-school-time.html

Darlene Donloe, публицист Джексона во время его тура History, вспоминает о Короле поп-музыки.

Я никогда не писала о том недолгом времени, которое мне довелось провести рядом с Майклом Джексоном. Но, узнав о его безвременной кончине на прошлой неделе, я вспомнила того Джексона, которого знала.

Мне не нужно говорить о том, что он был гением. Мне не нужно рассказывать вам о его влиянии на музыкальную индустрию или о том, как его любили во всем мире.
В свете текущих событий я не могу сказать о Джексоне ничего плохого.
Как раз наоборот! Он подарил мне один из самых незабываемых моментов в моей жизни. И за это я буду всегда ему благодарна!
Это было летом 1996 года. Мой друг, Bob Jones (ныне покойный), который работал публицистом Джексона на Motown, а потом в MJJ Productions, позвонил мне и спросил, что я собираюсь делать в течение следующих шести месяцев. Он спросил: "Ты не хотела бы поехать на гастроли с Майклом? Ему нужен публицист на время тура».

Я не верила тому, что слышу, а Боб продолжал разглагольствовать. Что он ожидал от меня услышать? "Ну, Боб, я должна посмотреть свое расписание. Я перезвоню тебе позже». С чего бы это я должна хотеть путешествовать первым классом с Майклом Джексоном, посетить экзотические места, встретиться с сильными мира сего, вкусно есть и жить в пятизвездочных отелях? (действительно, с чего бы это))) – прим. перевод.) Конечно, я согласна! Ух ты!

Примерно через три недели я летела в самолете, который приземлился в Праге, столице Чехии. Это была первая остановка в мировом турне HIStory. С начала тура прошла неделя, прежде чем я официально встретилась с Джексоном. Несмотря на то, что я сопровождала его на многих выходах, никто так и не удосужился официально представить меня.
Его помощники предупредили, чтобы я не заговаривала с Королем поп-музыки до тех пор, пока он первый не заговорит со мной. Они что, шутили? Я же была рядом с ним уже неделю! И я решила, что в следующий раз, когда буду сопровождать его в больницу, приют или музыкальный магазин, я попытаюсь заговорить с ним! Худшее, что могло бы случиться, это то, что меня отправили бы домой.
И вот однажды, когда он рассматривал компакт-диски R’n’B в местном музыкальном магазине, я подошла к нему. Его свита была в шоке! Казалось, что все вокруг погрузилось в вакуум! Подойдя к нему обескураженная, я сказала: "Мистер Джексон, я Дарлин. Я ваш публицист во время тура".
Он повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. «Да? Хорошо! Вы собираетесь освещать весь тур?» «Да», ответила я. «Если вы не передумаете».
«OK», он засмеялся и вернулся к просмотру компакт-дисков.
«Что ж», подумала я, «Вроде, все прошло удачно». Моя задача-минимум была полностью выполнена.

Позже я узнала, что Майкл был осведомлен обо мне, потому как спросил: "Кто эта черная девушка?» Конечно, со временем он стал чувствовать себя более раскованно в моем присутствии.
Когда фэны подходили и спрашивали, могут ли они получить автограф или сфотографироваться с Майклом, он иногда говорил: "Если она не возражает", указывая на меня. И я никогда не возражала. К чему разбивать сердца поклонникам!
Когда пришла весть о кончине MJ, на меня нахлынули воспоминания о временах HIStory тура. Я вспоминаю тот вечер, когда он женился на Дебби Роу. Я не спала тогда двое суток из-за бесконечных звонков журналистов и повторяла, как автоответчик: «У меня нет комментариев о личной жизни г-на Джексона».
Время, когда я была частью окружения Джексона, запомнилось мне, как удивительное. Я увидела изнанку многогранного механизма, обслуживающего суперзвезду. Все было налажено до безупречности. Я всегда должна была быть на связи в готовности сопровождать MJ - иначе я осталась бы за бортом.

Сразу стало ясно, что, казавшись тихим и скромным, в реальности он был волевым и очень прямым человеком, например, когда хотел сделать замечание или должен был принять какое-то решение.
В вечера шоу я наблюдала, как MJ выходил из своей машины и шел под сцену на платформу для своего триумфального появления. Любимой частью моей работы было стоять за кулисами ночь за ночью, наблюдая за его безупречным выступлением, и думать, как же мне повезло видеть Мастера в то время, когда он творит!
Я думаю, из-за его господства на сцене люди часто забывали, что он был человеком. Он достиг таких высот, и пребывал в статусе суперзвезды так долго, что к нему просто сложно было относиться, как к обычному человеку.
Я видела его в эти задумчивые, тихие минуты перед выходом на сцену. Я видела, когда он без телекамер утешал в больнице ребенка, боровшегося с серьезным заболеванием. Он был человеком, который считал важным (это было в Австралии в День благодарения) прийти и разделить праздничную трапезу со своими сотрудниками и членами команды.
Когда речь заходит о Джексоне, я могу судить о нем только по тому, что я видела. Человек, которого я знала, был дружелюбен и уважителен со мной. Когда я ловила его взгляд, он дарил мне застенчивую, детскую улыбку.
Вот цитата из "Ромео и Джульетта", которую я услышала на мемориале у друга. Я думаю, она более чем подходит Джексону:
«Когда же он умрет,
Изрежь его на маленькие звезды,
И все так влюбятся в ночную твердь,
Что бросят без вниманья день и солнце».
Спасибо тебе, Майкл Джексон! Спасибо за твою магию, музыку и те воспоминания, которые остались у меня на всю жизнь!
Дарлин (черная девочка).
 
http://twitpic.com/1r7yob

Один из популярных журналов США Ebony опубликовал очередную серию снимков Майкла Джексона, отснятую в конце 2007 года. Это мероприятие было организовано в помещении Бруклинского музея искусств (Нью-Йорк).
Вот впечатления от работы с Джексоном представителя издания Гарриет Коул: «Фотосессия длилась всего пару дней, но этого времени хватило, чтобы узнать – он такой же, как и мы с вами. Обыкновенный. Майклу нет и 50-ти. Это зрелый человек, опытный и умудренный всеми теми непростыми событиями, которые ему пришлось пережить. На фотосессию он приехал со своим пятилетним младшим сыном Принсом Майклом – группа поняла, что у них прекрасные отношения, отец чувствовал сына с полувзгляда».
Вместе с фотографиями в Ebony также приводится беседа с Джексоном (к слову сказать, этим ни одно издание в США не может похвастаться еще с прошлого столетия).
Майкл отдает распоряжения по поводу работы, общается с сыном, держится свободно и уверенно – весь в темном, как всегда очень пластичен, до сих пор танцевально подтянут и грациозен. Наверное, только взгляд через стекла оправы может намекнуть на его возраст.
Беседа с Майклом проходит в его гостиничной комнате. Кумир многих миллионов слушателей по всему миру всех возрастов не делился своими мыслями с журналистами уже два года, после судебных разбирательств, в которых он был оправдан. Сейчас один из величайших поп-музыкантов на мировой эстраде снова пересматривает альбом своей жизни – от легендарного «Триллера» и всех преград на пути к признанию и популярности.
На страницах этого журнала Джексон появляется далеко не впервые – около сорока лет назад несколько раз в издании говорили о семейной группе Jackson 5. Сегодняшняя встреча – повод еще раз оглянуться на свой творческий путь.
Альбом «Триллер», вышедший в 1982 году, потряс музыкальный мир того времени, это было принципиально новое слово в популярном стиле, а между тем, Майкл, Джанет и Рэнди Джексоны начали его писать дома, с примитивным оборудованием.
Если вспомнить недавнюю историю, выход альбома совпадает с весьма непростым периодом в жизни США, да и не только США. Свой второй день рождения праздновал Джастин Тимберлейк, на пике популярности был сборник Оливии Ньютон-Джон, публика штурмовала кинозалы в надежде попасть на новую картину «Инопланетянин» Стивена Спилберга, главой Белого Дома был Рональд Рейган, взлетел до небывалых значений индекс Доу-Джонса, а Фолклендские острова стали яблоком раздора между Аргентиной и Великобританией. А в это время над созданием мирового поп-взрыва колдовали Куинси Джонс и Майкл Джозеф Джексон.
Мир узнал о Майкле на шестом году его жизни. В отличие от своих сверстников, гонявших на велосипедах и просиживавших перед экранами с очередной серией «Тома и Джерри», мальчик занимался танцевальными постановками для коллектива своих братьев.
Уолтер Этникофф, позже возглавивший марку CBS Records, делится своими впечатлениями: «Понятно, что ничто детское не было ему чуждо. Однако моментами он становился совсем другим – абсолютно зрелым человеком. И понять его, а уж тем более переубедить в чем-нибудь было крайне трудно. У него была необыкновенная деловая хватка. Он мог вести переговоры похлеще иного агента, отстаивать свои права не хуже юриста. Но ребенок со временем, конечно же, опять просыпался».
А маленький Принс Майкл Джексон II (папа любя дал ему прозвище «Blanket») находится невдалеке от звездного отца и, увлеченный мультиками, казалось бы, не замечает его бурлящей жизни, того внимания, которым он окружен. В такие моменты создается впечатление, что это завершенный виток в жизненной спирали Джексона. Всего у него трое детей: кроме Принса – Майкл Джозеф Джексон-младший и Пэрис Майкл Кэтрин Джексон, им 10 и 9 лет.
Отец, понимая, что детям приходится всегда быть под пристальным вниманием, воспитывает их в надлежащем русле, следя, чтобы в первую очередь они усвоили правила хорошего тона. Поэтому по настоянию Майкла маленький Принс поднялся с кресла и, отложив конфеты, подал гостям руку. «Нет, правую!» – поправил Майкл.
Тембр Джексона, всегда более походивший на тенор, сейчас опустился и приобрел бархатистые оттенки. Привычки, конечно же, тоже поменялись- Майкл гораздо увереннее, тверже и решительнее. Что не изменилось – так это его первенство на мировом музыкальном Олимпе, хотя со времени выпуска памятного альбома минуло 25 лет. Однако не стоит думать, что стремительный взлет этого гения на музыкальные вершины с популярностью первого сборника, кстати, мирового рекордсмена (долгое время в Top 10 на вершине держались сразу две композиции, а всего в хит-парад входило семь, не говоря уже о том, что он стал музыкальным бестселлером – 54 миллиона экземпляров разошлось по Америке, и еще 104 – по всему миру), был легким и головокружительным. Нет, за успех пришлось достаточно дорого заплатить, Майкл сполна прочувствовал, что такое жизнь по большим ставкам (в отличие от юношеских увлечений). Но нет худа без добра – все преграды и удары судьбы, от которых долго приходилось оправляться, закалили молодого поп-музыканта.
О том положении, в котором сейчас находится поп-музыка Джексон отзывается так: «Вряд ли современные музыканты могут чем-то удивить слушателей. Они оправдываются отсутствием такого финансового обеспечения, как у меня (Улыбается). Но дело ведь не в деньгах. На творчестве это никак не отражается. Если у человека есть, что сказать, что выразить, нужно лишь вдохновение, и тогда весь мир перестает для тебя существовать и только твое собственное состояние может помочь создать что-нибудь ценное».
Пианист Грег Филлингейнс, имеющий огромный опыт аранжировки и помогавший Майклу записывать не только «Триллер», но и другие сборники, рассказывает об этом времени.
«Это очень продуктивная пара, наверное, такой больше не существует. Если Куинси Джонс и Майкл Джексон задумали вместе проект – сенсация не заставит себя ждать. Джексон никогда не сомневался в том, какого музыкального результата он стремиться добиться, и имел способы его достижения. Запись легендарного альбома стала чудесным экспериментом. А прекрасный настрой во время работы был заслугой Джонса. А главное – он подбирал таких людей, которые были бы преданы делу и в то же время действовали сообща и очень слаженно и эффективно. Это похоже на работу помощника режиссера, который находит исполнителей для создания кинокартины. Почему же в нашем деле должно быть по-другому? И Джонс отлично справлялся с задачей. Чудесный был период! Прорабатывалась каждая деталь, каждая звуковая дорожка, мы проверяли, как все музыкальные партии сочетаются между собой и с голосом Джексона, комбинировали, собирали в одно целое. Это неповторимое впечатление и бесценный опыт – неудивительно, что наградой стала огромная популярность альбома».
А Джексон навсегда сохранил признательность Куинси – во время сотрудничества с ним, записывая первый («Off the wall») и второй сборники, он пережил потрясающие творческие минуты, которые предопределили его будущее, поставив на одно из первых мест в поп-музыке.
«Я был восьмилетним мальчишкой, когда с Джонсом нас познакомил Сэмми Дэвис-младший. Я запомнил это навсегда. Тогда он сказал Куинси украдкой: «Ты еще никогда не видел подобного чуда. Это просто находка». Но я это услышал! И эти слова остались в моей памяти, и ничто не заставит меня их забыть».
А дальше была кинокартина «The Wiz», где они снова встретились с Куинси, и через некоторое время Джексон и Джонс договариваются о совместном музыкальном проекте.
«Никогда Куинси не диктовал свои условия и не навязывал свои взгляды. Он дает тебе полную свободу, и ты чувствуешь, что делаешь СВОЕ дело – что может быть лучше!» Джексон, который признается, что основным источником вдохновения для него является классика, вспоминает: «В студии устанавливается такая атмосфера, будто меняется все вокруг, даже воздух – ты чувствуешь, что сейчас произойдет чудо…»
«Когда мы снимали кино, стало ясно, что я имею дело с человеком очень чувствительным и гибким – такое встречается крайне редко», – говорит Джонс.
В то время у Куинси редко была работа, потому что студия Epic [Records, подразделение CBS] отказывалась от сотрудничества с ним, объясняя это джазовой манерой Джонса.
Поэтому предложение Джексона он принял охотно и с удовольствием взялся за работу. Результат известен всем.
По словам Джексона, он сам – это плод общих усилий и влияний многих музыкальных стилей, начиная классической музыкой, заканчивая Бо Диддли.
«Симфонические произведения действительно стали моим серьезным увлечением, – рассказывает Майкл, продолжая, – классика, а также «музон» жарких стран (этим «термином» мой дядя пользуется) – эта музыка пронизывает нервы».
Отличительная черта манеры Куинси, вспоминает Джексон, это то, что Джонс обладает умом и музыкальным вкусом, поэтому не ломает творческий процесс и не портит произведение. Когда чего-то не хватает – он способен исправить и довести до совершенства небольшим штрихом. Его слова: «Слушайся музыку, пускай она сама подскажет тебе, что ей нужно. Не мешай, уступи место Богу».
Майкл – человек религиозный, и это также помогает ему в работе. «Никогда не теряю ощущения веры и очень признателен, что стал тем, кем я являюсь сейчас». Он признается, что если у него получается создать то, чего он хотел, или что ему понравилось, он «на коленях» говорит слова признательности.
В 2008 году Джексон отметит свое 50-летие. Однако и до сих пор он чувствует себя прекрасно, не испытывает потребности в ограничении в еде или в дополнительной физической нагрузке – и ощущает в себе такой мощный потенциал, как никогда, даже если сравнить с молодыми годами. «У меня всегда было стремление к большему, желание делать свое дело, воспитывать дочерей и сыновей. И действительно – это очень большое удовольствие».
К сожалению, с детьми они ездят куда-либо не так часто. Последнее их путешествие – по Южной Африке. «Этот континент мне очень нравится. И правда, это вполне цивилизованные места, там достаточно развлечений, к которым привыкли и американцы».
Сейчас король поп-музыки стал гораздо взрослее и мужественнее. Особенно это заметно его близким. На ближайшие четверть века у Джексона уже несколько иные проекты. «Я думаю, смогу себя реализовать лучше не в концертной деятельности, а в кинематографе. Наверное, режиссура и актерская работа в собственных картинах – это то, что мне сейчас нужнее, чем мировые турне. Выступление невозможно оставить в истории – это единоразовый результат, на нем можно присутствовать, но повторить его нельзя. С кинематографом – совсем другое дело».
Настоящим мировым открытием Майкл Джозеф Джексон стал в конце 1982 года, его сборник «Триллер» шокировал мир поп-музыки – энергичность, ритмика, шикарная аранжировка и мелодичность композиций продемонстрировала одаренность молодого человека негритянского происхождения, которая долгие годы была известной только ограниченному кругу людей. Альбом сразу прочно укрепился на вершинах хит-парадов и показал неимоверные успехи в продажах, каких до этого история не знала. Это был огромный творческий прорыв для молодого, но опытного музыканта, который начинал свой путь ребенком, в семейной группе.
Сегодня легендарный альбом отмечает 25-летний юбилей, а его автор в седьмой раз появляется на страницах Ebony (и впервые за десять лет – в американском издании), чтобы поговорить о том, как выпускался судьбоносный сборник, о знаменательном концерте Motown 25, о детях, о том, что происходит сейчас с поп-музыкой и о собственных планах на будущее.
Итак, король поп-музыки, от первого лица…
"Ebony": Давайте начнем со старта…
Jackson: С самого детства я знал о существовании Куинси Джонса. Он писал в стиле джаз (а мой папа увлекался джазом) и его музыка часто звучала в нашем доме. Позже, когда студия Мotown начала проект «The Wiz», выяснилось, что саунд-трек к картине пишет Джонс.
Эта работа достаточно тесно нас связала, к Куинси я в любой момент мог обратиться за помощью, он подсказывал мне, как лучше поступить в той или иной ситуации, разъяснял непонятные для меня вещи. Когда окончилась работа над мюзиклом, я связался с Джонсом и очень наивно (я всегда был очень стеснительным, а в молодости тем более, я даже не выдерживал взгляда в глаза при общении, правда) спросил его «У меня есть идея сделать свой музыкальный проект. Может, ты знаешь… кто-нибудь мог бы мне помочь, захотел бы сотрудничать в этом деле?» Немного помолчав, он предложил «А если я возьмусь за этот проект? Что ты на это скажешь?» Эта мысль, как-то не приходила мне в голову. Я думал, что он больше интересуется джазом, как папа. А когда он так ответил, я ужасно обрадовался: «Это же замечательно!» У Джонса есть прекрасное свойство – не связывать музыканта своим видением, предоставлять ему возможность делать такую музыку, которую ОН хочет и чувствует. Куинси не мешает.
В начале нашего сотрудничества был альбом «Off the Wall». Композитор – Род Темпертон, такой невысокий, энергичный немец, на первой же встрече предъявил мне просто ошеломительный ритм – и на нем строилась вся песня «Rock With You». «Вот это да! – была моя первая мысль. – Похоже, теперь мне придется попотеть». И началась, если так можно сказать, творческая гонка. При каждой нашей встрече Род удивлял меня чем-нибудь новеньким, но и я не плелся в хвосте. Он – вызов, я – ответ. Кстати, это прекрасный способ работы! Я знаю, что даже Дисней на своей студии устраивал такие конкурсы между мультипликаторами. Персонажа как бы примеряли к эскизам разных стилей, чтобы сравнить, какой из них лучше передает его характер, настроение – и все это в непринужденной, приятельской атмосфере. Но при этом, конечно же, все равно уходило много сил, работа требовала полной выкладки. Вот так мы и творили.
"E": А позже, уже в 1982 году Вы решили писать свой следующий альбом с людьми, с которыми уже сработались.
J: После первого альбома, который был достаточно популярен (особенно известными стали песни «Rock With You», «She’s Out of My Life», «Don’t Stop Til You Get Enough», «Working Day and Night»), я был очень удивлен тем, что мы стали претендентами на Грэмми, ведь я не считал, что альбом настолько удачен, казалось, что могли бы сделать гораздо лучше, искреннее, что ли.
"E": И от этого Вы решили оттолкнуться в работе над новым проектом?
J: Совершенно точно. Это был момент абсолютной перемены. Я решил писать только качественную музыку, которая бы становилась хитами. Я же с самого детства воспитан на лучших примерах. Любимый композитор – Чайковский. Взять хотя бы «Щелкунчика» – шедевр от начала до конца! И каждый отдельный номер сам по себе шедевр. Разве невозможно этого достичь в эстрадной музыке? Должен же быть такой сборник, в котором все песни популярны, а не одна. Чтобы люди приобретали его не ради одной композиции, все-таки он же называется сборником, а не иначе. Вот это и стало моей задачей, когда я задумал «Триллер». Но для этого пришлось побороться – объяснить и убедить людей в чем-то новом
"E": Как Вы сами определите понятие «вдохновение»? Что для этого нужно? Возможно ли регулировать это состояние?
J: Конечно же нельзя… Да, необходима сосредоточенность, определенная атмосфера, творческое внутреннее состояние, но если вокруг себя ты не почувствуешь что-то вроде маленьких электрических разрядов, не поменяется воздух вокруг, чуда не произойдет. Иногда кажется, что не люди делают хорошую музыку, она уже где-то существует в ином измерении, и только некоторым удается ее почувствовать и принести в наше.
У меня в то время была кличка «Мерзавец». Ей пользовались и Джонс, и Спилберг позже. Просто я органически не умел нецензурно выражаться. Поэтому вместо ругани самое большее, что от меня можно было услышать – это «мерзкий». Произнося «до чего мерзкая музыка», я имел ввиду, что это меня очень задело, я восторжен этой композицией. Позже мне уже было тяжело избавиться от этого слова, отсюда и название «Мерзавец».
С огромным удовольствием вспоминаю сотрудничество с Джонсоном. У него нет привычки ставить препятствия, очерчивать грани, при работе с ним всегда есть место фантазии, если хотите, игре. При этом на первом месте, конечно же стоит творчество. И он, как золотоискатель, может разглядеть в массе пустых выдумок по-настоящему нужные моменты. И внесет их в работу.
Яркий тому пример – «Billie Jean». Всю композицию я отточил, от мотива песни до звуков бас-гитары. Когда это услышал Куинси, он вдруг взял и выдал шикарный рифф. Стало понятно, что он просто необходим музыке.
Мы сидели у него в комнате, где продолжали создавать композицию, когда он произнес: «Не мешай музыке, послушай ее. Пусть она расскажет, что ей нужно от тебя, беседуй с ней».
Это прекрасный совет, я стараюсь всегда ему следовать. Это секрет для того, чтобы стать композитором, а не просто клепать музыку. Тут должны действовать высшие силы, музыку не создают – она создается. И если такое происходит со мной, я могу на коленях говорить слова признания Господу.
"E": Давно ли посещало Вас такое состояние?
J: Не так уж давно. В этом процессе я нахожусь почти постоянно. Это невероятное ощущение, какой-то насыщенности, вы чувствуете, что необходимо выплеснуть то, что в вас накопилось. Переполняет восторг, вы понимаете: «Ух ты! Это то, что надо!» Будто являетесь носителем чего-то, что должно увидеть этот свет с вашей помощью. Ощущение ни с чем не сравнимое. Будто владеете всем миром, хотя пользуетесь всего несколькими нотами.
(Из сотового доносятся звуки чернового варианта «Billie Jean», Джексон очень внимателен.)
Бывает, я делаю пробную хоровую обработку композиции. Вообще мне нравится этот способ исполнения. Это – наша домашняя запись. Слышите, мы с Джанет вместе: «Whoo… whoo… whoo…». А это голос Рэнди. Почти все композиции мы делаем в такой версии. Ведь мотив – это основа песни. Когда мне удается достичь такого варианта, который я считаю верным, можно продолжать работу, но сначала необходимо записать это для прослушивания.
"E": Что осталось в памяти с того знаменательного концерта Motown-25?
J: Когда я работал над «Beat It», я уже понимал, что распрощаюсь с этой компанией – тут присутствовали некоторые обстоятельства. Как раз в тот момент, когда я сидел перед микрофоном, мне позвонил Берри Горди и предложил поставить номер на юбилейном концерте. Я отклонил это приглашение. Кроме того, полным ходом я работал над «Триллером», времени не было совсем. Однако Берри все же удалось меня уговорить, но с одной оговоркой. Композиция, с которой я буду выступать, записана не на этой студии. «А какая именно?» – поинтересовался он. «Billie Jean». Горди уступил.
После этого была подготовка, я создавал пластические решения, думал, какие песни включить в программу, ну и так далее. Это правило: относительно моей работы, я всегда в курсе всех деталей, вплоть до настройки софитов и расположения камер.
Поэтому все, что вы наблюдаете на экране – моих рук дело. Все это происходит по одной причине. Обычно выступление снимают несколько камер. И не имеет значения, какого уровня это концерт, если не осталось качественной съемки, это навсегда упущенный момент. Я всегда четко знаю, ЧТО должно получиться в результате, когда и что должно появиться в кадре, КАКИМ ОБРАЗОМ все должно быть преподнесено зрителю, и КАКИЕ ЭМОЦИИ это у него вызвало. В процессе монтажа я стараюсь вспомнить то состояние, те чувства, которые у меня были во время концерта, и композицию съемки составляю с тем, чтобы зритель мог испытать то же самое. Это композиция ощущений, как ты это видел, поэтому знаешь точно, что нужно донести до публики. И это все я контролирую до мелочей.
"E": Когда Вы начали придавать этому такое значение и уделять столько внимания?
J: С самого детства, когда делали семейную группу. А папа часто меня подзадоривал: «Давай, малыш, заткни их за пояс!»
"E": Из-за этого Вам не завидовали, не раздражались?
J: Ну, по крайней мере братья не подавали виду, хотя это, наверное стоило больших усилий – я единственный, кому не доставалось на занятиях или после концертов. (Смеется.) Но, конечно и я не избегал наказания, когда встревал куда-нибудь (Смеется.) Тогда уж получал за все сполна. Обычно репетиции у нас проходили под строгим бдением папы, который почти не расставался с кожаным поясом – орудием воспитания талантов. Ошибки не допускались. Конечно же, в отношении поведения на сцене, или на людях вообще, папа нас воспитал прекрасно. Мы ощущали, как должны себя преподносить, как скрыть от зрителей плохое настроение или утомление. В этом папа был просто гениален.
"E": Как раз тогда Вы прошли не только артистическую школу, но и научились организовывать эти мероприятия?
J: Конечно. Работа и воспитание. Я многим обязан папе. В юные годы он играл в команде «Falcons». Группа собиралась часто, мы постоянно находились с ними, там и танцевали, и играли. Основа их творчества – «темнокожие» мотивы, настоящая южная музыка. Из комнаты выносилось все, чтобы освободить место, звуки на полную мощность, и все демонстрируют по очереди, кто на что способен. Это было так замечательно!
"E": А ваши сыновья и дочка делают что-то подобное?
J: При публике смущаются. Но когда рядом только близкие – то пожалуйста.
"E": Надо отдать должное вам как артисту – вы сделали то, что до вас никому не удавалось – заставили MTV поместить в своем эфире продукцию темнокожих музыкантов. Сколько усилий вы потратили для этого?
J: Когда я принес свои записи на MTV, то был очень неприятно потрясен – они не крутили музыку афроамериканцев. Я понял, что необходимо что-то предпринять, разрушить эту дискриминацию. Я предлагал им «Billie Jean», но мне отказали.
Однако, я был настойчив, и после того как мне сделали исключение, эта песня во много раз превзошла все их прогнозы. С MTV последовали просьбы дать им посмотреть всю нашу музыку. Стена была сломана. Это помогло сначала Принцу, а за ним и многим остальным темнокожим музыкантам. До этого их эфир был заполнен почти круглосуточно очень тяжелой музыкой.
Я стал востребован у них. Впоследствии мне признавались, что без меня канал бы вряд ли выжил. И я это слышал неоднократно. Помнили бы они свои слова в те времена! Хотя, уверен, нарочно меня унизить никто не стремился.
"E": С этого момента начался развиваться новый период в истории клипмейкинга…
J: В те годы много времени я проводил, просматривая этот канал. Джеки был от него в восторге. Скорее даже от самого замысла – полностью музыкальный формат. Он меня с ним и познакомил. Но я сразу отметил: «Здесь не хватает шоу. Можно все сделать гораздо подвижнее, красочнее – от этого MTV только выиграет». И я взял за правило делать зрелищные и содержательные клипы. Интересно проследить за эволюцией этих работ. По такому принципу я создавал и «Триллер», и последующие альбомы.
"E": Ваши мысли по поводу нынешнего клипмейкинга и музиндустрии?
J: В современном мире много новшеств, которые сбивают с толку представителей шоу-бизнеса. Нужно придумывать новые способы создания и реализации своих проектов. Всемирная сеть стала, с этой точки зрения, целой проблемой. Доступна какая угодно информация и продукция – книги, видео и аудиозаписи. Особенно это привлекательно для любознательных ребятишек. Ведется внимательное наблюдение за всеми новинками и борьба за первенство в их размещении. А музыканты ставят своей целью прежде всего количество, а не качество. Люди не покупают музыку, потому что пресыщены ее однообразием. Что может сломать эту цепочку? – наверное, что-нибудь прорывное, революционное. Если произойдет создание чего-то на самом деле гениального, ситуация изменится. Как это произошло после того судьбоносного альбома – музыка снова стала востребованным продуктом.
"E": В молодом поколении есть кто-то, кто вас привлекает своими работами?
J: С точки зрения данных шоумена – неплохой парень Ne-Yo. У него отличная пластика, правда, манерами он несколько копирует меня, но почему бы и нет, если у него это получается и гармонично вплетается в его собственную природу? Кроме того, он создает очень неплохую музыку.
"E": Сотрудничаете с младшими коллегами?
J: А как же. Когда я вижу в человеке талант, и он пишет качественную музыку, то мне не важны профессия, возраст, образование того, кто стоит передо мной. Иногда гениальные идеи приходят в тот момент, когда этого совсем не ожидаешь, главное – зафиксировать ее и попробовать воплотить в жизнь. А что касается молодежи – я верю в Эйкона, поддерживаю Криса Брауна.
Мне кажется, писать надо так, что бы твое творчество было интересно и воспитывало не только твою генерацию, но и те, которые придут после.
Ваше творчество продлевает ваше существование. И не важно, в какому виду искусства вы служите. Это слова великого Микеланджело – после создателя будет жить его произведение. И для того, чтобы жить подольше, я стараюсь делать свою музыку как можно лучшей, оставлять в ней часть своего сердца. И надеюсь, что ее будут слушать и помнить еще долго.
"E": Есть ли у Вас ощущение человека, который сделал поворот в ходе эпохи? Понимаете свою грандиозную роль в развитии музыкального искусства ХХ столетия?
J: Такое чувство приходит, когда во время концертных поездок встречаешься с миллионами и миллионами людей, которые переживают, плачут, благодарят тебя. Человеческое море – это организм, который дарит тебе тепло, уверенность в том, что твое дело не напрасно. Музыка помогает прозревать, и если я сделал мир чуточку лучше – я смогу почувствовать себя счастливым. Это чувство, которое трудно передать словами, но ради него пришлось принести огромные жертвы и пережить страдания.
"E": Почему так происходит?
J: Если ты начинаешь изобретать то, что никому до тебя в голову не приходило и это у тебя неплохо получается – ты сразу становишься объектом внимания, стремительно растет твоя популярность. Ты стараешься достичь тех высот, на которых находятся твои собственные кумиры.
И я признателен тем, кто помогал мне делать новые достижения, удерживаться на вершинах хит-парадов, покупал мою музыку. Ведь я тоже в свое время восторгался Реем Чарльзом, готов был вскакивать среди ночи, когда по телевидению показывали Джеймса Брауна. Тогда я мечтал приблизиться хоть немного к этим людям, и чувствовал, что именно это мое будущее.
"E": В дальнейшем Майкл Джексон планирует порадовать нас новыми шедеврами?
J: Очень много времени уходит на новые проекты. Записи проводятся чуть ли не ежедневно. Сейчас значительную часть эфира и продаж занимает рэп. Когда он только основывался как самостоятельное музыкальное течение, мне казалось, что если он не обогатит свое музыкальное звучание, его вряд ли ожидает серьезное будущее, потому что он не будет понятен широкому кругу слушателей. Средством, которое может сделать музыку доступной всем является мелодия – это общее и для Европы и для Азии и для Америки. Песня должна быть такая, чтобы ее можно было спеть, причем сделать это смог каждый – и школьник, и крестьянин, и бизнесмен.
"E": Вы стоите на пороге своего шестого десятка лет. Следующие лет тридцать не собираетесь менять род деятельности?
J: Как вам сказать… Нужно почувствовать тот момент, когда становиться тяжело продолжать вести тот же образ жизни, что и в молодые годы. Я не собираюсь выбиваться из сил, как это было с Брауном, или же второй пример – Джеки Уилсон. Работать и дальше становится все труднее, а результаты уже не те. Поэтому лучше самому уйти с дистанции и пожинать плоды предыдущих лет.
"E": В планах ли у Вас концертные поездки?
J: Не думаю, что захочу длительных гастролей. Но что в них действительно полезного – они оттачивают мастерство артиста. Как, к примеру, на Бродвее чудесно шлифуется актерская техника. Это и делает его мечтой всех артистов драматического жанра. Невозможно достичь успехов на сцене вдруг без тяжелой многолетней работы. Будет выдавать неуверенность в движениях, неумение держаться, работать с микрофоном. Новичок, каким бы он ни был талантливым, не выдержит соревнования с опытным шоуменом.
О ком я еще хочу вспомнить, так это Стиви Уандер. Этот человек пользуется моим абсолютным расположением. У меня всегда было стремление делать больше и работать лучше, а этому мешала моя совсем не большая осведомленность в процессе создания музыки к нашим песням. Как происходит обработка, аранжировка музыкального материала, как можно улучшить результат – это меня всегда очень интересовало, но продюсеры Jackson 5 (Хэл Дэвис и Корпорация, Гэмбл и Хафф) все делали без нашего ведома. А на музыку к «ABC», «The Love You Save» или «I Want You Back» они хотели наложить наши голоса – и композиция готова. Конечно, меня это очень огорчало, так как хотелось видеть рождение песни с самого истока, ощутить этот процесс всеми нервами.
Поэтому я очень благодарен Стиви за то, что он был согласен, чтобы я дневал и ночевал в студии, следя, как рождаются на свет самые лучшие хиты, в том числе и «Songs in the Key of Life». Часто я там был не один. Компанию иногда составлял Марвин Гэй. Нас собиралась компания, мы были близкими людьми, ходили друг к другу в гости, проводили вместе выходные, в общем, между нами были самые теплые отношения.
"E": Вы бывали во многих странах со своими концертами. Скажите, какие изменения вы видите сейчас на нашей планете?
J: Сегодня обстановка гораздо более тяжелая, чем была раньше. Накал отношений был неминуем. Но все равно, я верю, что нет ничего необратимого и невозможного – нужно всего лишь увидеть, как мы живем, и что нас окружает. Все зависит от людей, только в нашей власти изменить мир к лучшему. Пытаюсьдонестиэтоспомощью«Heal the World», «We are the world», «Earth Song». Я стараюсь, что бы их не только слушали, но и услышали.
"E": Вы следите за политикой? Как вы можете оценить нынешних кандидатов на пост главы Белого Дома?
J: Признаться, мало интересуюсь политикой. На самом деле – это просто взрослая игра. У людей нет возможности управлять миром – просто не существует для этого средств. Человеку не подвластны стихии, поэтому чем больше вмешиваешься в природное течение жизни, тем больше случается катаклизмов – наводнений, ураганов, подземных толчков. Поэтому не надо думать, что от того или иного президента мир существенно изменится – на самом деле на все воля Господня. Единственное, что можно сделать – немного помочь людям жить друг с другом. Особенно в этом нуждаются дети – они самые уязвимые. И если бы нашелся такой человек, который защищал бы в первую очередь детей, я бы первый поблагодарил его.
"E": Когда вы стали неимоверно популярным, вас можно было назвать почти мальчиком. Теперь у вас уже свои дети. Ощущаете ли разницу между тем, каким вы были тогда, и каким стали сейчас?
J: Мне кажется, я ничуть не изменился – чувствую себя как и в 25. Конечно же, в первую очередь планировал устроить карьеру, проявить себя в чем-то. Но я понимал, что главное мое призвание – общаться с собственными детьми, помогать им, учить их… Теперь, когда у меня есть такая возможность, с уверенностью могу сказать, что большего наслаждения не получал ни от чего другого.
"E": То, что мы слышим о вас в СМИ не всегда соответствует действительности. Вокруг вас много сплетен и слухов. Интересуетесь ими хоть иногда? Как относитесь к такого рода опусам?
J: В основном пропускаю мимо ушей, ведь то, что я могу о себе прочитать, зачастую не имеет никакого основания. Это вымысел, может просто кому-то забавно писать про меня сказки. Публика знает, чем я занимаюсь, с кем какие поддерживаю отношения, как и где живу – а если поинтересоваться, откуда эти сведения, назовут целую цепочку источников, уходящую в никуда, и уж во всяком случае, не в настоящую жизнь. Это просто психоз какой-то.
Я только стараюсь качественно выполнять свою работу. И всего-то.
Давайте продолжим разговор о юбилейном концерте Motown… Та обстановка после выступления напоминала какой-то сон, но он настолько прочно врезался в мою память, что и до сих пор мне вспоминается все до деталей. Я превратился во всеобщий центр внимания. Говорили слова одобрения, восхищения, хлопали меня по плечу – и мои родные, и ребята из «The Temptations», там был и Марвин Гэй, подходил ко мне и Смоки Робинсон… А Ричард Прайор заявил (копирует интонацию): «Такого шоу я на своем веку не помню». Большего признания моей работы я не мог и придумать – ведь я еще с самого детства восторгался ими всеми, они мне казались недосягаемыми, а сегодня они восхищаются мной. Не могу передать, насколько я был счастлив.
А сутки спустя со мной связался Фред Астер. От него я услышал: «Твой триумф на концерте у меня запечатлен на пленке. После вчерашнего он не дает мне покоя, пришлось прокрутить его еще раз. Танцуешь ты, надо сказать просто дьявольски – сумасшедший автомат! Зрители были в трансе!»
Через некоторое время мы увиделись с Фредом и вместо приветствия он изобразил такой жест (имитирует танцевальное движение «лунная дорожка»).
Но в тот момент, когда я вышел за кулисы после моего номера, я был ужасно недоволен. Все-таки я думал, что получится лучше, меня результат не устраивал – да он меня почти никогда не устраивает! И вдруг возле меня, не знаю откуда, появляется мальчуган, очень нарядно одетый, и говорит (копирует интонацию): «Откуда ты умеешь так здорово двигаться?» (улыбается). Я и сам задумался: «Может, благодаря высшим силам… и тренировкам».

В 1987 году самая известная американская гадалка Летиция Санборн предрекла, что к сорока годам Майкл Джексон ослепнет — ни Джексон, ни его присные астрологический прогноз на 1998 год не запрашивали, однако 100 тысяч долларов гонорара за хлопоты перечислили беспрекословно: Летиция Санборн не только самая дорогая гадалка, она еще и самая злопамятная. Опубликованный в «Чикаго трибюн» приговор звезде до смерти перепугал поклонников Джексона, но сам Майкл сохранял спокойствие — а когда волнение улеглось, связался с прорицательницей и задал всего два вопроса: насколько это серьезно, и если да, то сколько будет стоить решить проблему? Дама, с точностью до дня пред сказавшая Уотергейт, смерть Элвиса Пресли и — позже — объединение Германии, усмехнулась в трубку: «Судьбу не купишь, разве ты не знаешь?» — «Знаю,— рассмеялся в ответ Джексон — В моем случае дело не в деньгах, а в отсутствии товара»,— и повесил трубку.
Майкл Джексон не боится слепоты — для него это еще одна ступенька на бесконечной лестнице одиночества, по которой он бредет с рождения. Шаг — позади остались родители и семья, еще один — стихли голоса друзей, следующая ступенька и еле слышный вздох за спиной — это умерла надежда на любовь и счастье. Какая разница, сколько ступеней осталось, если человек идет по ним один и точно знает, что ждет его на последней? Что может быть такого, чего еще не было? Новый символ – одиночества? Одним больше или меньше — сути не меняет, одиночество не имеет градаций, цвета, вкуса и запаха, но у него есть вес, который больше, чем незаметный столб воздуха. Одиночество давит на мечты и расплющивает их, давит днем на работе — даже если это самая высокооплачиваемая работа в мире, давит ночью в постели — даже если это экзотическое ложе водевильного диктатора страны победивших дракул. Давление и высочайшая температура приводят к ядерному синтезу, который превращает землю в безжизненную пустыню — давление и высочайшее нервное напряжение вызывают синтез одиночества, которое испепеляет душу.
К одиночеству привыкают, как пилоты-сверхзвуковики к чудовищным перегрузкам,— но нет ничего хуже, чем отправить такого супермена в отпуск, а потом внезапно отозвать и снова бросить на центрифугу. Несгибаемые пилоты ломаются, как горелые спички на ветру.
В начале 1987 года великий Фред Астер увидел по телевизору знаменитую «лунную поступь» Майкла Джексона — в специальном «звездном справочнике» он нашел номер телефона Майкла. Оказалось, их особняки разделяет всего 100 метров ухоженного газона Беверли-Хиллз. Астер знал, что Майкл Джексон знаменит чуть серьезнее, чем все президенты Америки вместе взятые, однако менее чем через полчаса после разговора по телефону Джексон уже стоял на пороге дома Астера. «Невысокий, очень симпатичный и застенчивый паренек с застывшей в глазах старческой тоской от долгой жизни» — таким Майкл Джексон показался Фреду Астеру. Они не стали друзьями, прямой, как придворный паж, 88-летний Фред с выцветшими голубыми глазами и юношеской улыбкой и рано состарившийся мальчик Майкл — не стали только потому, что им не хватило для этого времени: через несколько месяцев после их знакомства великий Фред умер. Он до сих пор остается единственным человеком, которому ничего не надо было от Майкла Джексона — они разговаривали о танцах, Астер пил шотландское виски, Джексон — диетическую «колу», Фред показывал Майклу свои па, а Майкл учил Фреда ходить по лунной поверхности. Когда Фред Астер умер, Майкл Джексон распорядился изъять свой телефонный номер даже из служебных справочников и еще сильнее ужесточил охрану своего одиночества. Говорят, он плакал несколько ночей, но тех, кто рассказал об этом журналистам, Майкл уволил. С 22 июня 1987 года он не дал ни одного интервью (не считая пары бесед «ни о чем» с телевизионщиками). Он не сломался, но и не простил себе, что на мгновение усомнился в незыблемости одиночества. Как не простил Фреду его смерть.
Любовь Майкла Джексона к животным и детям поистине безгранична, так способны любить только люди, которые точно знают свой диагноз: «К сожалению, детей у вас никогда не будет», но не желают мириться с неизбежностью. Далеко не единственный ребенок в семье и далеко не любимый, при живых отце и матери, братьях и сестрах Майкл мечтал об отце, матери, братьях и сестрах. Но многоопытные родственники запрограммировали талантливого мальчика на мышление сироты, и жизнь еще раз подтвердила, что когда человек лишен душевного тепла, заботы и внимания, он ожесточается и, таким образом, презрев соображения морали, проще и безболезненнее достигает поставленной перед собой высокой цели. При условии, что такая цель имеется. Майклу Джексону сравнительно повезло — ему не пришлось идти к успеху по головам и тем более — трупам, но менталитет волка-одиночки, привычка всегда и во всем полагаться только на себя и инстинктивное неверие в добро «просто так» выковали характер, с которым хорошо ходить грудью на амбразуры и босиком покорять полюсы. До Майкла Джексона в искусстве подобные персонажи не встречались. Рефлексирующие неженки, патологические завистники, бесшабашные гении, ничтожества и прошибающие любые преграды упрямцы — таких сколько угодно, но равнодушный к успеху и всегда успеха добивающийся боевой робот из компьютерной игры будущего только один, Майкл Джексон. Но у этого робота очень живая и очень больная душа, и поэтому его программу часто «клинит».
Широко раскрытые с детства створки души так и не закрылись, и хоть поверх теперь выросла броня, она почти не защищает, душа по-прежнему открыта всем ветрам и очень уязвима. Так и жил он в детском ожидании чуда, потом — счастья, потом стало ясно, что не дождется, но иллюзия все еще оставалась. Однако жизнь и люди распорядились так, что Джексон был лишен даже этой иллюзии.
Разложены на атомы взаимоотношения в семье родителей — то, чего не было, домыслено, что было, преувеличено и доведено до гротеска. Юношеская любовь к дальней, как обезьяна, родственнице Дайане Росс стала свидетельством «склонности к инцесту», а естественная тяга человека, обреченного на бездетность, к детям превратилась вообще в нечто уголовно наказуемое. Майкл Джексон, безусловно, виноват — виноват в том, что сказочно богат, «не пощипать» миллиардера — значит, быть полным дураком. Тем более что миллиардер на каждом шагу подставляется. Таким образом, ушлые родители одного мальчишки лишили надежд на будущее несколько сот тысяч детей: вытянув из Джексона громадные деньги на покрытие «моральных издержек», родители его бывшего закадычного друга на достигнутом не остановились и добились того, что суд запретил Майклу видеться с детьми из семнадцати находящихся на полном его содержании приютов. Трудно представить сексуального маньяка, который бы домогался примерно десяти тысяч крошек, а вот то, что финансирование этих заведений прекратится, предугадать было совсем несложно.
Как всякий одинокий человек, Майкл Джексон отчаянный эгоист — это эгоизм благоприобретенный, развившийся и сформировавшийся под влиянием обстоятельств, но произошло это в таком раннем возрасте, что эгоизм Джексона можно считать врожденным. Это часть характера волка-одиночки, к огням рампы и софитам кинокамер слетаются только эгоисты — люди, которым важны они сами, люди, которые любят себя в деле, а не дело в себе. Только такая самозабвенная любовь к себе позволяет им дать еще что-то и другим. Дать совсем немного, но это немногое — талант. Талант всегда работает только на себя, это заблуждение, что талант предназначен для толпы, а слова «он щедро делится своим талантом» — глупое клише. Талант — это только для одного, им невозможно поделиться. Талант не думает о других, он замкнут сам на себя — писатель, художник, музыкант, певец творят исключительно для себя, если это нравится кому-то еще — прекрасно, но в основе любого творчества лежит идея тотального самоудовлетворения. Поэтому настоящий талант нечувствителен к уколам критики — важно только лишь то, что плоды труда нравятся их автору, остальное значения не имеет.
Соответственно, настоящий талант ничего не ждет и ничего не требует от окружающих — меньше всего ему нужно признание толпы, но когда оно приходит, талант по-прежнему работает сам на себя. Слава — побочный продукт таланта, и, заметьте, даже на вершине славы талант по-прежнему не предъявляет никаких претензий толпе.
Но толпа рассуждает иначе, толпа убеждена, что кумир живет ею и для нее — толпа хочет кумира всего, с его мыслями, горем, счастьем, ночными кошмарами, толпа хочет знать, с кем и как часто спит кумир, толпе небезразлично здоровье кумира, она с удовольствием даст совет относительно требуемой длины носа, цвета волос, роста и диеты. Толпа, как бестактный родственник, готова распорядиться жизнью кумира и негодует, когда ей этого не позволяют. Мы не в равных условиях: чтобы избавиться от Джексона, нам достаточно убрать громкость приемника, сменить «Dangerous» на «The Great Escape» и вместо его постера повесить на стену изображение Sepultura. Но ему нас так просто выключить не удастся — мы на всех теле- и радиоканалах, во всех газетах и журналах требуем, чтобы он соответствовал нашим представлениям о Майкле Джексоне. Толпа возмущена, что ей не дают заступить на ее законный «пост № 1» у замочной скважины спальной — браки заключаются вовсе не на небесах, их осеняет злословие толпы. А когда браки рушатся, толпа радуется — толпа всегда рада, когда королям плохо. Король и дочь короля рискнули на брак под улюлюканье толпы. Попытка не удалась, а почему — толпа разбираться не стала и не станет. Главное — есть повод для веселой хищной злости.
Ни одной секунды своей жизни Майкл Джексон не был человеком обыкновенным, таким, как все — обожаемый и ненавидимый миллионами, он Другой. Не такой, как те, кто готовы положить за него свои жизни, и не такой, как те, кто готовы ее отобрать. Он единственный. Кошмарный, великолепный, наивный, бесчувственный, расчетливый — но все равно единственный. Он глубоко несчастен и одинок, но он не нуждается ни в чьем сочувствии и жалости, он — одиночка, его бег запрограммирован судьбой и природой, и ничто не остановит его раньше определенного срока. И не пробуйте понять, «как это, быть как Джексон?» — это очень страшно. Так же страшно, как жить в эпицентре ядерного взрыва, или с точностью до дня знать свой конец. И знать, каким он будет.
Майкл Джексон сейчас выступает мало, но последнее время выходит на сцену в темных очках. Пресс-служба Майкла устала твердить, что певец много читает и глаза устают от нагрузки, но в прессу поступили сведения, что за последний год личный счет Петиции Санборн вырос почти на миллион долларов: человек не сложил оружия и вступил в безнадежную схватку с небесами. Человек по-прежнему надеется, даже если этот человек — одинокая уставшая звезда.

У тебя две няни, три повара и безумно любящий отец. У тебя есть зоопарк, два поезда и парк развлечений с полным набором аттракционов – и все это у тебя на заднем дворе. И, ах да, твои крестные – Элизабет Тэйлор и Маколей Калкин. Так что у тебя есть все, что угодно.
С другой стороны, твой отец одет в пиджак с блестками и шляпу, когда меняет твои подгузники, и известен тем, что хватал себя за промежность перед тысячами людей. Твоей маме приходится совершать поездки, чтобы увидеть тебя, и иногда через половину земного шара. И даже как к ребенку знаменитости к тебе нет уважения: твоему звездному папе пришлось опубликовать пресс-релиз, настаивая, что ты не был результатом искусственного зачатия. Добро пожаловать на Землю, Принс Майкл Джозеф Джексон.
Ясноглазый, сияющий Принс обладает искренне добрым характером и все время улыбается широкой, хоть и беззубой улыбкой, словно фонарь из тыквы в Хэллоуин. Но сегодня он Мистер Плакса – из-за немилосердных хлопков фотовспышек. Мальчик с бежево-оливковыми щеками, пуская пузыри, плачет несколько минут. Его няни в белой униформе с надписью «Neverland Valley» трясут погремушками, но толку от этого мало. Его папа тоже пытается утешить его, нежно гладит худыми пальцами личико своего ребенка: «Если он плачет и ты перед ним танцуешь, то он тут же перестает». Но Майкл не в настроении делать moonwalk. «Ну, смотри, смотри, ммм», – произносит Майкл, мурлыча себе под нос мелодию. «Он любит все блестящее». И папа быстро надевает яркий пиджак. Но Принс продолжает плакать.
В свои девять месяцев он издает звуки, похожие на «мама». И его всхлипы отчасти кажутся упреком. Во всем доме из 25 комнат присутствия мамы не наблюдается. В доме, где горы игр и безделушек валяются на лестнице и по углам, глаз режет какой-то беспорядок, словно дом был оставлен на подростка и его друзей, а настоящие хозяева, родители, вот-вот явятся – вернутся из отпуска – и устроят им разнос.
Даже сейчас, когда Майкл вернулся из гастролей по Африке и живет со своим сыном в Нэверленде, Дебби находится в Лос-Анджелесе, в 150 милях к юго-востоку отсюда. Когда его спрашивают, почему мамы нет, Майкл загадочно приписывает это некоему неуточняемому аспекту – да – второй беременности. Довольным шепотом он говорит: «Еще один на подходе».
Майкл хорошо понимает, что его семья получилась не очень сплоченная. «Это очень трудно, – объясняет он, возлагая вину за этот разделенный расстояниями брак на свое расписание выступлений. – Мы не можем проводить время как семья. Совершенно не можем». Дебби Роу, ей 38, которая сохранила за собой свою квартиру с одной спальней, сказала своим близким друзьям, что выносила первого ребенка Майкла чтобы «помочь другу». Затем она признавалась в телеинтервью: «Мне не надо быть там... Это не мой долг. И Майкл понимает это. Он понимает, что мне нужна независимость». Указывая на постоянную заботу Майкла о Принсе, она сказала: «Мне бы нечего было делать».
Выбор Майклом партнеров, доверенных друзей и товарищей для игр никогда не был обычным. Долгое время компанию ему составляли те, кто и сами были детьми-звездами, например, Тэйлор и Калкин, или дети звезд, как его первая жена Лиза Мари Пресли, с которой он развелся в прошлом году. Его друзьями были дети, мальчики и девочки. (Выдвинутые в 1993 году обвинения в совращении малолетних, так и не доказанные, были сняты после достижения многомиллионного соглашения с семьей тринадцатилетнего обвинителя.) «Знаменитостям приходится справляться с этим, – вот все, что он может сказать, и добавляет, чтобы закрыть эту тему: – Я не первый, кому довелось пройти через это. Это ужасно». Говоря об обвинениях, Дебби заметила: «Я бы не оставила там нашего ребенка, если бы думала, что что-то из этого правда».
Несмотря на все то время, что они проводят порознь, Майкл нашел в Дебби родственную душу. Вольная душа, влюбленная в мотоциклы Harley и животных (один таблоид сообщал, что она заказала химиотерапию для одной из своих собак), она познакомилась с Майклом в дерматологической клинике, где она была медсестрой, когда он лечился там от своего заболевания кожи. С тех пор, как они стали друзьями, Дебби дважды предлагала ему выносить его ребенка. И когда его развод с Лизой Мари был завершен, Майкл удивил Дебби согласием. Они поженились тайно, в Австралии, в ноябре прошлого года. Конечно же, они проводят время вместе, часто смотрят мультики или фильмы на большом экране. «Мы смеемся, возимся с ребенком, – говорит Майкл. – Она часто приезжает на концерты».
Но есть один предмет, к которому Майкл возвращается снова и снова на протяжении четырех часов беседы и фотосъемок: Лиза Мари Пресли.
Голос Майкла оживляется, даже начинает немного дрожать, когда он говорит о Лизе Мари. Как ей нравится ребенок. Насколько они до сих пор близки после мирного развода. Как они развлекались за океаном в прошлом месяце. Похоже, что он тоскует по ней. «Лиза Мари была со мной в Африке, – говорит Майкл. – Мы ходили в кино, ездили на сафари, обедали вместе. Занимались парасейлингом. Это было чудесно». Даже Дебби признала, что Майкл все еще захвачен тем чувством. «Он сильно привязан к ней, но у них ничего не получилось, и он был очень расстроен, – сказала она. – Он ее очень любил. И все еще любит». Когда его спрашивают, не говорит ли Лиза Мари что-нибудь о том, что не она стала той, которая выносила его сына, Майкл настаивает: «Она жалеет об этом. Она так сказала». Не думает ли она по-прежнему о том, чтобы иметь от него ребенка? «Да, она хотела бы этого, – говорит он, озорно прижимая палец к губам. – Шшш...»
Майкл переводит разговор на то, что делает его счастливым в эти дни: «Ребенок, написание музыки, создание фильмов». Его планы экранизации сказки Д. М. Барри о Питере Пэне были сорваны, как он говорит, Стивеном Спилбергом, который предлагал Майклу сниматься в фильме «Hook» («Капитан Хук») шесть лет назад, но передумал. «Я работал со сценарием, писал песни целых шесть месяцев, – говорит Майкл, – а меня обманули. Я был ужасно расстроен. Стивен Спилберг позже признался, что это была ошибка. Я был просто убит. Он меня здорово подвел. Но все равно, сейчас мы друзья». То, чего Майкл больше всего страшится, как он говорит, это продолжение кочевой жизни. «Я люблю выступать, – признается он, – но мне не нравится система гастролей. Из-за перелетов у тебя все часовые пояса перемешиваются, ты бываешь сонным на сцене. Половину времени я просто не знаю, где я. Может быть, я не поеду снова на гастроли. Никогда».
Кроме того, сейчас у Майкла руки заняты свертком с Джексоном. Особенно когда близится время идти спать. На его майке видны бледные пятна от детского питания, он укачивает Принса на руках, поместив в его рот соску. Малыш уплывает в свой собственный маленький Нэверленд. Через несколько минут Майкл отдает ребенка няне и уходит в свою спальню – этажом ниже и в другом крыле здания.
Чтобы попасть в спальню Майкла, нужно пройти под сцепленными руками двух фигур в натуральную величину, стоящих на пьедесталах – Бойскаута и маленькой девочки в шляпе английского полицейского, эта пара изображает Лондонский мост над дверью. Внутри – игрушки, разные устройства и книги разложены повсюду. Последняя Грэмми Майкла поблескивает на каминной полке. Три стены заняты всевозможными вещами, связанными с Питером Пэном; аппараты электронных игр, включая Nintendo 64, занимают специальную нишу. «Я во все выигрываю», – говорит он с гордостью.
Но первое, что видишь, это его красно-золотой трон, выделяющийся среди беспорядка. А затем глаза останавливаются на кровати Майкла Джексона. На зеленых наволочках подушек. На паре стереоколонок, установленных по бокам изголовья. На большом, но незатейливом изображении Иисуса в простой раме, Святое Сердце кроваво-ало, взгляд пронзителен.
И здесь же, на ночной тумбочке, стоит фотография Лизы Мари в рамке. Не недавний снимок. Даже не портрет. А фотография, вырезанная, по-видимому, из журнала и вставленная так, как это сделал бы ребенок, немного криво, в рамку, предназначенную для фотографии в два раза большего размера. Снимок Элвиса и его маленькой дочки, тогда всего лишь пяти лет от роду. «В этом возрасте, – говорит Майкл, – я и встретил впервые Лизу Мари. Когда ее отец в первый раз пришел на мои концерты. С тех пор я знаю ее».
Но когда Майкл лежит в своей постели, последнее, что он видит, прежде чем заснуть, это запасная колыбель Принса, стоящая возле старой диорамы Питера Пэна. Сегодня она пуста, в ней только несколько меховых игрушек. Но все же она здесь – готовая к тем ночам, когда Принс будет нуждаться в своем отце.

 После трагического ухода Майкла Джексона 25 июня 2009 г. во всем мире короля поп-музыки стали чествовать и вспоминать как «своего». Не только как «родного» человека, гения, сыгравшего важную роль в судьбах сотен тысяч людей, повлиявшего на их духовное формирование и становление, но и как истинного посла музыки и танца, не единожды объехавшего со своим «учением» весь свет. Для России Майкл и вовсе фигура историческая – именно он, посетив Москву в 1993 г., открыл для нас мировую музыкальную поп-культуру с её высокопрофессиональными масштабными шоу, спецэффектами, живым звуком. Ту поп-культуру, королем которой он уже на тот момент был по праву признан повсеместно. Поэтому неудивительно, что центральные телеканалы нашей страны сфокусировались на «русской» биографии ушедшей легенды, посвятив Майклу, в частности, программы «Пусть говорят» («Первый канал») и «Главный герой: Русские тайны Майкла Джексона» (НТВ). Не станем останавливаться на их качестве. Интересно другое – в обеих программах появился кинорежиссер Самвел Гаспаров, организатор первого концерта Майкла в России.
Самвел Владимирович родился в 1938 г. в Тбилиси, работал дальнобойщиком, затем по воле случая поступил во ВГИК и снял такие блокбастеры советского проката как «Ненависть» (24.1 млн. зрителей), «Забудьте слово «смерть»» (24.2 млн.), «Хлеб, золото, наган» (22.9 млн.), «Шестой» (24.7 млн.) и др. Зрители старшего поколения помнят и любят приключенческие боевики Гаспарова, их нередко показывают по ТВ. Самвел Владимирович ранее неоднократно рассказывал в прессе о незабываемом опыте работы с Джексоном, но июньское событие и повышенный интерес СМИ как бы вновь открыли эту страницу его жизни для широкой публики. Мы воспользовались уникальной возможностью и попросили г-на Гаспарова вспомнить подробности своей работы над подготовкой московского шоу Майкла и встречи с ним специально для MyJackson.ru. Ему слово.
«Имя Майкла Джексона и какие-то его песни я слышал еще в 70-ые гг., но никогда его творчеством не увлекался. Когда был дальнобойщиком, слушал радио и грузинскую музыку. Совсем не знал классики, хотя моя мама была пианисткой – работала тапером в немом кино… Потом, уже во время учебы, мне понравились Джо Дассен, Шарль Азнавур, Том Джонс, Энгельберт Хампердинк. Но я и тогда знал, что есть Джексон, и что он – хороший певец.
 В начале 90-х гг. я мечтал снять картину «Беги, брат, беги». Американских кинематографистов заинтересовал сценарий к ней, и в 1992 г. я поехал в Румынию – там американцы арендовали базу. В процессе работы мы подружились с продюсером Чарльзом Крушоном и режиссером Гордоном Хеслером... Так совпало, что в Бухаресте должен был выступать Майкл Джексон, и как-то на студии один из ведущих режиссеров румынского кино Элизабет Бостан (режиссер популярной советско-румынской музыкальной сказки 70-х «Мама» с Людмилой Гурченко, Михаилом Боярским и Олегом Поповым – М.С.) познакомила меня с продюсером певца Марселем Аврамом. Они попросили меня помочь снять концерт Майкла, и я с радостью помог – давал советы, ничего особенного. Получил большое удовольствие. Само выступление меня буквально ошеломило, Джексон мне безумно понравился – он гений, правда. Меня ему тогда представили. Навсегда запомнил его холодную маленькую белую руку. На второй день знакомства с Аврамом, в застольной беседе я поделился с ним, что мне нужны деньги, чтобы запуститься с картиной в США. Американцы уже предлагали мне дом, контракт на 5 фильмов… «Ты мне нравишься. Хочешь, привезем Майкла в Москву?» - предложил Аврам. – «Ты организуешь концерт – вот и заработаешь». Я подумал, что было бы здорово, но, клянусь, не верил, что это реально. Но вскоре Аврам прислал в Москву людей, сотрудников своей фирмы «Мама консертс энд Рау», чтобы узнать, что представляет собой компания «Десса», которую я возглавлял. В моей команде были потрясающие ребята - Алексей Нагорный, Сергей Беликов, братья Евгений и Илья Бачурины, Дима Журкин. А «Десса» была одной из первых частных компаний, стремившихся заниматься кинематографом.
Так нежданно-негаданно все закрутилось. Заработок для меня отошел куда-то на второй план. Я был полон энтузиазма, у меня появилось дикое желание подарить людям этот праздник: ведь впервые в Россию должна была приехать звезда Такого масштаба! Это был мой первый опыт в шоу-бизнесе, я тогда и представить не мог, что все будет так сложно и непредсказуемо. Я думал, что все «акулы» шоу-бизнеса встанут рядом, окажут нам помощь, но получилось наоборот - нам всячески препятствовали и ставили палки в колеса. С приезда делегации Аврама и вплоть до сентября 1993 г. мы с ребятами занимались подготовкой. И чувствовали, что все наши старания кто-то глушит. Даже начались звонки с угрозами... Атаковали СМИ: писали, что я - ликероводочный король, глава чеченской мафии, что организую концерт, чтобы продать на стадионе водку. Это был ужас! И про Джексона грязные вещи писали – что он педофил, что я не его везу, а его двойника, который выступит под фонограмму. Но, как ни странно, нас это еще больше заводило, мы для себя решили, что концерт должен состояться во что бы то ни стало. Работа шла. Мы всеми силами пытались достать то, что требовала команда певца. Например, черную кожаную мебель, 45 велосипедов, несколько компьютеров. Все поле стадиона «Лужники» нужно было покрыть фанерой, снять президентский люкс в «Метрополе» для Джексона с личной охраной (его охраняли моссадовцы, а помогали им мои знакомые каскадеры и спортсмены) и приближенными и номера для остальной команды в гостинице «Украина», заказать автомобили… Еще до прилета Майкла я предчувствовал, что проиграю.
Мы встречали Джексона в «Шереметьево-2» (С.Гаспарова можно видеть рядом с Майклом у трапа самолета в док.фильме А.Салбиева «Майкл Джексон в Москве» - М.С.) и потом все 3 дня до концерта мы постоянно контактировали, но совместных фотографий с ним у меня нет. Почему? Помню такую картину: кажется, за день до концерта в коридоре стадиона я увидел огромную очередь из сотрудников американского посольства. У стены стоял Джексон, и все они поочередно подходили к нему фотографироваться - обнимали его, он вымученно улыбался. Я просто не хотел вставать в эту очередь. Хотя он ко мне очень хорошо относился, и можно было бы использовать другую возможность. Но я вообще этого не люблю. Думаю, Джексону понравилось именно то, что я не очень «дружил» с ним. Когда все липнут – это же невыносимо. Ну, да – он великий человек, а я в сравнении с ним – никто, но что из этого? Не спать ночами? Его это интриговало, должно быть: почему он ведет себя не как все, по-другому?... Я, например, никогда не стремился сесть к нему поближе, заговорить лишний раз. Все больше общался с его продюсером, начальником охраны и врачом. Вообще Майкл был неразговорчив, ничего не решал. На всех встречах он безучастно сидел в углу и слушал. В основном все переговоры шли с Аврамом. Меня это удивляло: как такой тихий парень своими песнями и танцами свел с ума весь мир? И меня в том числе - после концерта в Румынии я долго не мог прийти в себя. Так вот, когда я задавал Джексону какие-нибудь вопросы, он не отвечал - смотрел на Аврама, если это касалось концерта, или на начальника охраны, если это касалось прогулки по Москве, и только с их согласия говорил «да» или «нет». Он был удивительно спокойным, медлительным и немного со странностями. Как-то в час ночи попросил отвезти его куда-нибудь попробовать русского борща, и нам пришлось всей командой ехать в ресторан рядом с Даниловским монастырем. Там сервировали роскошный стол, но он поел только борщ и был очень доволен. Еще однажды во время прогулки по городу ему приглянулась форма капитана милиции, и он спросил, где у нас можно купить такую же. Мы пообщались с милиционером, который любезно пообещал подарить ему форму. И действительно - на утро привез ее в гостиницу, и Джексон был по-детски счастлив. Он по-детски всему радовался. У него была большая мечта встретить парад на Красной площади, стоя на Мавзолее. Но, как вы понимаете, это было невозможно. Однако мы пошли ему навстречу и устроили парад в Таманской дивизии в Алабино. Руководство нам помогло - сконструировали трибуну, где Майкл принимал парад, потом он и сам маршировал в строю, и его люди снимали это на камеру. Лицо его в тот день светилось от счастья. По сути, он был взрослым ребенком. У себя в номере, сидя на полу, играл в игрушки – машинки катал… (известно, что Майкл имел обыкновение собственноручно проверять, работают ли игрушки на батарейках, перед тем как отправлять их в приюты и детские дома – М.С.). Вы бы видели его, когда он общался с детьми! Он преображался, с удовольствием раздавал автографы. Когда мой хороший знакомый попросил меня пригласить Майкла в балетную школу, куда ходила его дочь, я сразу сказал – вряд ли: думал, что Джексон откажется, так как его дни были расписаны по часам – он смотрел город, ходил по магазинам, встречался с политиками (я на этих встречах не присутствовал) и деятелями культуры. Кстати, многие наши «звезды» просили меня познакомить их с Майклом, но я на это, как правило, не шел. Я через переводчика передал Майклу просьбу своего знакомого, и он тут же согласился. Отменил очередную поездку по городу, и мы отправились в балетную школу. Дети устроили ему огромный праздник, показывали свое мастерство, фотографировались с ним, и он был счастлив – казалось, не уезжал бы оттуда. А вот с Ельциным он так и не встретился - это все сплетни, - хотя и очень хотел.
 В итоге наши «доброжелатели» сработали на отлично. Билеты на концерт расходились очень плохо. Фактически они были заблокированы в кассах: мы с ребятами подъезжали, спрашивали и слышали в ответ - «билетов нет», «касса закрыта», «кассир отошел». И 15 сентября в день выступления стадион был почти пуст. Хотя билетов-то было полно – просто нельзя было их достать. С утра шел проливной дождь. При выходе из метро стояли какие-то люди, которые объявляли, что из-за дождя концерт отменяется, и зрители, не доходя до стадиона, возвращались в метро. Джексону в этот день предсказали, что он сломает позвоночник, если сегодня выйдет на сцену. Потом пришло сообщение, что команда Майкла привезла на стадион наркотики. По «Лужникам» бегали сотрудники МВД с собаками и искали их. Ничего не найдя, милиционеры удалилась, но сразу после их ухода появилось другое сообщение - что на стадионе заложена бомба! И они вернулись уже в поисках бомбы... Это было сумасшествие! У тех, кто нам мешал, это прекрасно получалось. Я понимал, что – все, конец. А в это время моссадовцы приволокли ко мне милиционера: он, как выяснилось, влез под лестницу, по которой Джексон должен был подняться на сцену, и хотел снять его скрытой камерой - репортаж для домашнего архива. Моссадовцы, крутые ребята, решили, что это убийца-террорист, скрутили его, разбили камеру и отобрали табельное оружие... Вы представляете, в каком я был состоянии?! Не одно - так другое!.. Итак, шел ливень, в ожидании стояло 50-60 зрителей под зонтиками. Ни о каком концерте речи уже в принципе не шло. И вот была такая мертвая пауза... Я сидел в своем кабинете вместе с ребятами и директором люберецкого банка, моим другом, Александром Нефедовым, который нам помогал. Нервы были на пределе. Все сорвалось, я проиграл. На те деньги, что у нас были до этого, мы могли бы хотя бы короткометражку снять, но и их мы потеряли. А мы так мечтали снимать кино: повторюсь, «Десса» была первой частной кинокомпанией в стране. Это сейчас каждый второй, у кого есть деньги, открывает киностудию… И тогда ко мне подошел один из моих сотрудников и сказал, что за дверью стоит пожилая женщина и просит ее принять. Я был в шоке, в прострации некой, и мне было все равно, кого принимать, и я пригласил ее к себе. Она вошла - вся мокрая от дождя, со слезами на глазах и с огромным рисунком. Это был рисунок ее дочери, на котором был изображен Майкл Джексон. Больше он был похож на Че Гевару или Льва Толстого. Женщина рассказала мне страшную историю: что дочери ее 12 лет, что от рождения она практически слепая, видит только один глаз, и то - 4%. И она просила меня пойти к Джексону и взять автограф для полуслепой дочери. Наверное, Бог послал мне эту женщину с рисунком… Я пошел с ним к Майклу. Тогда я, клянусь, уже не думал о пропавшем концерте и о том, что мы проиграли, я думал: «а вдруг этот ребенок, увидев автограф Джексона, от самого желания его увидеть, прозреет?!». Ведь чего в жизни не бывает? Когда я вошел в офис Джексона, где помимо него (Майкл сидел в сценическом костюме, не двигаясь, сложив руки на коленях) находились врач, Марсель Аврам и главный телохранитель, они удивились моему появлению с этой картиной. Они не могли понять, что это такое. Я через переводчика им все объяснил. Марсель Аврам взорвался: «Ты сумасшедший! Ты потерял столько денег! Вы проделали огромную работу - и все зря! Тебе что больше делать нечего?!». И тогда я выдал ему свою тираду: «Да я проиграл, но мне нужен этот автограф! Вдруг этот ребенок станет зрячим?! Считайте, что все, что я проиграл, я заплатил за этот автограф!». Джексон слушал нас и вдруг обратился к Авраму: «Я не знал, что мой автограф так дорого стоит! Я буду петь, но при условии, что будет народ - я не могу петь перед пустым стадионом. И нужно много полотенец, чтобы вытирали сцену». И расписался на картине. Не стоит и рассказывать, как меня встретила та пожилая женщина…
 Не помню, как я дошел до директора стадиона Владимира Алешина с просьбой о помощи. И он, за что я ему очень благодарен, дал команду открыть все ворота «Лужников». Вся безбилетная публика, собравшаяся возле стадиона - ее, к нашему счастью, было немало - повалила внутрь. А мои ребята с одним из сотрудников МВД, тем временем, нашли какой-то магазин-киоск с полотенцами, взломали его (был вечер, и все уже было закрыто) и взяли 2 тюка вафельных полотенец. Милиционер остался охранять киоск от воров, владельцам написали расписку с объяснениями.
Сегодня, спустя столько лет, трудно передать мое тогдашнее состояние. Все завертелось, когда мы уже опустили руки… И вот Джексон пошел на сцену. Он должен был пройти коридор и подняться по лестнице (той самой, под которой устроил засаду незадачливый милиционер). Рядом с Майклом шел телохранитель – помогал ему, поддерживал, и шли они ну очень медленно, Джексон - опустив голову, поразительно спокойный. Я подумал: «Господи, как он идет?», - мне казалось, что он идет целую вечность… Он выпрыгнул из люка в сцене в клубах дыма и застыл. Ливень, народ замер…»
Позволим себе прервать рассказ Самвела Владимировича и привести воспоминания об этом эпизоде рядового зрителя - Максима Кононенко (Mr.Parker). Он также был гостем программы «Пусть говорят» и только там узнал, что концерт состоялся исключительно благодаря удивительному стечению обстоятельств (развернутый рассказ об этом читайте здесь - http://mrparker.livejournal.com/9037699.html):
«…Я в это время стоял в первом ряду партера. Стоял уже несколько часов. Мокрый до последней нитки трусов, офигевший совершенно от музыки «Битлз», которую крутили на пустой сцене. И вот на сцену выходят огромные негры (реально огромные, как дом) с вафельными полотенцами и начинают вытирать сцену. Вытирают двадцать минут, сорок. Из рядов раздается: ЧЕ ТЫ ТРЕШЬ?! ЧЕ ТЫ ТРЕШЬ?!? ЭТО ЖЕ РОССИЯ!!!
И никто не верит в то, что концерт состоится. Все УВЕРЕНЫ в том, что это очередной грандиозный обман.
И вот раздается тревожная музыка, на огромных экранах по краям сцены показывают, как Джексон идет по каким-то коридорам. С таким очень решительным лицом. А потом что-то взрывается, и из дыры в сцене прямо передо мной (буквально метрах в пяти) выстреливается человек в золотом костюме и неподвижно замирает на сцене.
И тишина. «Кукла!» - кричит кто-то рядом со мной.
А потом мы видим, что у куклы изо рта идет пар. И начинается Jam, Джексон срывается с места и начинает танцевать

Я вот сейчас пишу это, а у меня реально слезы на глазах. Настолько это было круто. И настолько это не описать. И весь почти двухчасовой концерт пролетел как будто за несколько секунд…» (экспрессивные нецензурные выражения опущены – М.С.).
«Он, наверное, как-то специально сохранял энергию, а потом выплескивал ее всю на зрителей... Майкл взорвался в танце, как гром в небе», - подтверждает слова Кононенко Самвел Владимирович. «Вслед за ним взорвались сотни динамиков, взорвался весь стадион. Ничего подобного я в жизни не видел. От счастья у меня потекли слезы. Ко мне подошел мой друг и протянул мне бутылку водки. Я вначале даже не почувствовал, что это водка, мне казалось, что я пью холодную воду. Я допил бутылку, сел в машину и поехал домой. На стадионе оставаться я больше не мог, настолько был выжат. Как доехал до дома – не помню. Моя супруга в тот вечер сказала мне: «Ты выиграл, ведь концерт идет! Ты свою работу выполнил честно. А на деньги - плевать! Если будет нужно, то продадим машины и дом и расплатимся с долгами. Главное - ты победил! Он поет, и люди его слышат!».
Никакой прибыли концерт, конечно, не принес. На следующий день мы встретились с Аврамом, и он попросил оплатить им только перелет: Джексон свой гонорар – более $400 тыс. – не потребовал. Это был широкий и благородный жест. Наверное, все они поняли, что мне просто-напросто не дали хорошо сделать свое дело.
Мы проводили их в аэропорт, попрощались. Больше я ни Майкла, ни Аврама не видел. В 1996 г., когда Джексон второй раз приехал в Москву с концертом, меня не было в городе, а то я, может, и съездил бы к нему.
А тогда, в 1993 г., это был поворотный момент в моей судьбе. Я на время как-то потерял себя. Ни о какой Америке я больше и не мечтал, «Десса» перестала существовать. И ребята мои разбежались, я их, правда, и не держал… Обидно, ведь все могло быть иначе. Чего добились мои тогдашние враги? Ничего. Ведь концерт состоялся.
Вот сейчас началось: «Джексон-Джексон!». Пора оставить его в покое! Его убили, просто убили - отняли все дорогое, что у него было, лишили детства и нормальной жизни. Он вообще человек страшной судьбы. Глубоко несчастный. В 4-5 лет его бросили в котел шоу-бизнеса, и он уже никогда себе не подчинялся. Рядом всегда были люди, которые сдували с него пылинки, вокруг крутились огромные деньги. Другие дети играли, гуляли, воровали яблоки у соседей, получали от сверстников – у него ничего этого не было. У него был лимузин, телохранители, деньги. По собственному опыту, - всю жизнь стремишься к тому, чего не хватало, когда был маленьким, наверстываешь упущенное. Наверное, так и у него было – он хотел пережить детство, будучи взрослым. Это несчастье, конечно. Не верю я во все грязные сплетни, которые о нем ходили и ходят, - хоть убей! Это человек, который поднялся на сцену из-за слепой девочки, преодолев страх (зная, что может поскользнуться и сломать позвоночник), и выдал полную программу!..
Ушел гений. Это, конечно, многократно усилило печаль… Но личной трагедией его смерть для меня не стала. Майкл - потрясающий человек, но, образно говоря, он – соседский ребенок, он не из моей семьи. Мне ближе была кончина Олега Янковского, Саши Абдулова, Лени Филатова, операторов Саши Егорова и Паши Лебешева… Освещение смерти Джексона в СМИ вызывает у меня исключительно негативную реакцию, даже отторжение: все эти новости о похоронах и их отмене, вскрытии – ужасно было все это слышать! Устроили какой-то балаган… Это очень больно, что мы из всего делаем шоу! Все сплетничают, как на кухне одесской коммуналки...
Не сомневаюсь, что Джексон останется в истории на сотни лет. The Beatles, Элвис, Майкл Джексон – вот он ряд…».
Самвел Гаспаров в ближайшее время планирует приступить к написанию книги мемуаров и, возможно, в одну из ее глав войдут и другие подробности его работы с Майклом Джексоном, отчего-то не всплывшие в памяти во время нашей беседы. Еще раз благодарим Самвела Владимировича за то, что он поделился с нами этой потрясающей воображение историей, в который раз доказывающей, что Майкл был не только гениальным артистом, но и очень светлым человеком.
 
Отрывки с концерта здесь:
http://www.youtube.com/watch?v=aQwK1KL6zEQ&feature=player_embedded

Четырем членам форума MJFrance удалось побеседовать с Эллиотом Стрэйтом больше известным под псевдонимом Dr. Freeze (Доктор Фриз), который был продюсером песен " Break Of Dawn" (Invincible), " A Place With No Name" и " Blue Gangsta". Dr. Freeze работал в студии с Майклом Джексоном и поделился интересными новостями в своем эксклюзивном интервью.
Первая часть:
Quagmire: Мне не терпится услышать, как вы начали работать с Майклом Джексоном, и как он связался с вами.
Dr. Freeze: Я знал его менеджера-Джона Макклэйна, тогда я работал со своими партнерами над альбомом Spydermann. Окончательный вариант альбома получился не таким, каким мы его планировали, поэтому нам пришлось отложить его выход. Я был очень расстроен. И тогда Джон Макклейн сказал:"Freeze, не волнуйтесь , у меня есть еще один проект для вас. Я буду в бизнесе с Майклом..."
Я спросил: "Майкл….какой?" И он ответил: "Майкл Джексон!" Сначала я не поверил в это и подумал, что это бред. Но потом, в один прекрасный день, когда я говорил со своим отцом по телефону, кто-то звонил мне на другую линию…и это был Майкл! Вот как все это началось. У меня было несколько песен, и я сделал их для Майкла. Он обожал их! Потому что Майкл и я одинаково чувствуем звучание. И так каждый раз, когда я показывал ему что-то, он с легкостью изучал песню- это было так, будто он ее уже знал. Я спрашивал его о песнях, он говорил, что обожал их. Лелеял их. Вот как мы встретились.
Q: Если говорить о "Break Of Dawn ", которая является великой песней. Я думаю, что это одна из самых чувственных песен, которую он спел, и это то, что я хотел услышать от Майкла. Я не знаю, может быть вы знаете, это в первый раз, когда он говорит о занятии любовью в песне. Обсуждали ли вы с ним эту тему?
F: (смеется) Да, спасибо! Это была его любимая песня, она была его ребенком.
Q: Вы помните точное количество песен, которые вы ему показали?
F: Я показал ему много песен. Основные песни, над которыми мы вместе работали- это "Break Of Dawn", "A Place With No Name" и "Blue Gangsta". Эти три песни были приоритетными."Break Of Dawn" является одной из песен, которая была завершена. Остальные записывались позднее. Они находятся в запасниках.
Q: Как я понимаю, он особенно полюбил "Break Of Dawn", поэтому и остановился конкретно на этой песне. А что произошло потом?
F: Мы записывались, меняли студии, снова перезаписывали песни, мы записали много песен. Знаете, "A Place With No Name" и "Blue Gangsta" записывались в тоже самое время. Существуют также и другие песни, о которых пока я не могу говорить. Другие песни были записаны. Мы много писали, но эти три песни были нашими тремя главными целями.
Q: Какие мысли были у вас в первый день работы в студии с ним? Что вы чувствовали?
F: Для меня это было очень страшно! Я чувствовал, будто вернулся в начальную школу и ничего не знаю о процессе записи! С Майклом я повторно все изучил. Я и другие музыканты, были словно студенты, столкнувшиеся с учителем. С Майклом это было так, будто мы ничего не знали о нашем общем бизнесе: мы должны были повторно все изучить . Он учил нас делать все как можно лучше: Майкл был перфекционист, и нам пришлось начинать с нуля, чтобы создать лучшую музыку. Я очень-очень нервничал, но был очень горд! Так или иначе, Майкл нервничал больше, когда работал с нами, нежели мы. Это был самый замечательный человек, о совместной работе с которым можно только мечтать. Это было здорово! Он знал все о музыкальной индустрии, все обо всем, ничего не было ему чуждо, и он многому меня научил. Наконец, он был очень скромным и творческим. Это было, действительно, здорово- работать с ним.
Q: Получается, вы показали ему песню "Break Of Dawn", затем должны были полностью перезаписать ее , следуя его советам?
F: Нет…он должен был записать вокал.. и добавить свое волшебство! Это было похоже на то, как цветы и деревья вырастают в песне! Он коснулся ее, и она стала волшебной! Я был потрясен!
Q: Значит, все музыкальные партии и стихи были записаны заранее?
F: Да, он любил эту песню! Он хотел оставить все как есть! Все, что я сделал в той части, никто не имел право как-либо изменить. Поскольку, это было то, что он услышал в первый раз, когда у нас были мечта и видение, и он хотел воссоздать эту мечту в песне до последней детали. Он не хотел ничего менять, он хотел сохранить магию песни абсолютно нетронутой. То, что вы слышите в Invincible, является точной версией той песни, которую я дал ему до того, как он наложил на нее свой вокал.
Q: Сколько требовалось времени на запись песни с его вокалом?
F: Ему потребовалось время, потому что он добивался большего импульса в голосе, особенно в части гармонии, которую вы слышите в припеве. На это требовалось время. Этот процесс продолжался до тех пор, как если бы мы снимали кино!
Q: В то время он работал и над другими песнями для Invincible?
F: Да.
Q: Значит, он записал свой вокал, прослушал его, расположил и
начал работать над другими песнями, а через несколько дней вернулся, чтобы сделать дополнительные штрихи?
F: Да, это были дополнительные работы. Иногда он записывал вокал, иногда это был только припев или сразу экспромтом… Также он слушал смеси различных звуков и изменял некоторые детали то здесь, то там. Он участвовал во всем творческом процессе. Мы хотели, чтобы песня была совершенной. Вернемся к моей аналогии с фильмом- это было немного похоже на то, как директор, желающий улучшить свой фильм, меняет сценарий или актеров. Такой принцип он использовал в работе над этой песней и, в целом, над альбомом Invincible.
Q: В общем, он изменил стихи, начал работу над другой песней, и через несколько дней, он приехал к вам, чтобы изменить песню еще раз?
F: Да. Когда он вернулся, были внесены изменения и были предложены идеи, он все внимательно слушал. Это возникало время от времени и систематизировало две или три вещи. В конечном итоге, все решения принимал он. Он был боссом. Он был открыт для любой критики или предложений, выгодных для песни, поскольку это имело свою эффективность. Все, что интересовало его, должно было стать хитами.
Q: Чья идея была взять песню "A Horse With No Name" группы Америка?
F: Моя. Опять же, я написал всю музыку, и ему нужно было только изучить песню. Это было в то же самое время, как и Break Of Dawn, но это не распространялось, и мы продолжили работу над ней позже. Она постепенно улучшалась.
Q: Она была запланирована для альбома Invincible или для другого проекта?
F: Да, сначала она была запланирована для альбома Invincible. Не исключалось, что она войдет в этот альбом, поэтому он держал ее в резерве как и "Blue Gangsta".
Q: По сравнению с тем, что просочилась в Интернет, мы можем ожидать, что есть различия в микшировании?
F: Да, то, что вы слышали- это старый микс. Скоро вы услышите абсолютно новый.
Q: Вы сказали "скоро"? Я хочу знать больше!
F: "A Place With No Name" и "Blue Gangsta" обе эти песни войдут в следующий альбом Майкла. "A Place With No Name" будет отличаться от той версии, что была слита в Интернет, она будет обновленной. Для "Blue Gangsta" я повторно записал инструментальную часть. Ожидаются такие изменения.
Q: Вы закончили эту песню при жизни Майкла?
F: Она была абсолютно полностью завершена.
Q: Каковы были ваши чувства по отношению к Майклу, когда вы узнали о нем немного больше, во время совместной работы в студии?
F: Он научил меня не только тому, как правильно создавать песни, но и давал мне советы относительно музыкальной индустрии в целом. Главное чувство, что я ощущаю, заключается в том, что он был абсолютным гением. Мне посчастливилось учиться у одного из самых великих. Я пытаюсь применить его советы в проектах, над которыми я сегодня работаю: я пытаюсь поддержать артистический дух Майкла Джексона. Это похоже на то, если бы я закончил музыкальный колледж "Майкла Джексона". Впрочем, вернемся к вашему вопросу и к слову "чувство", оно является слишком низменным. Нет ни одного достаточно сильного слова, чтобы описать то, чему я научился, находясь рядом с Королем поп-музыки.
Q: У вас есть анекдоты о ваших студийных сессиях?
F: Не совсем. Мне было очень весело работать с ним. Майкл был человеком, который любил отпускать забавные шутки. Об этом говорили любые предметы- видео игры и т.д. Затем он возобновлял свою работу и урок возобновлялся. Мы были поражены его выступлением. Так это происходило.
Q: Он долго распевался перед записью песни с собственным вокалом?
F: Мы никогда не видели, чтобы он делал свои вокальные упражнения перед нами, но когда он вошел в студию, чтобы сделать запись, он стоял перед микрофоном и поджег песню. Когда он уехал, студия была в пепле, а наши челюсти на полу. Это было, действительно, впечатляющим зрелищем.
Вторая часть:
Quagmire: Как я уже говорил ранее, "Break Of Dawn" содержит очень конкретные слова. Она очень чувственная, и это первый раз, когда он говорит о занятии любовью. Что он чувствовал, когда вы делали запись этой песни, в каком он был настроении? Были ли какие-либо особые пожелания в ходе этих записей?
F: Нет. Он просто сказал мне, что любит эту песню. Я не давал ему наставлений, он точно знал что надо делать. Он взял под свой контроль управление пилотированием. Я же был занят тем, что летел вместе с ним.
Q: Может он говорил: "Давайте перепишем эти слова заново, Эль…"
Кстати, он называл вас Эллиот?
F: Нет, он всегда называл меня "Freeze"!
Q: А вы, вы сразу же называли его по имени?
F: Абсолютно! Мы действительно были близки. И если быть точным, я обращался к нему "Майк" вместо Майкла.
Q: Ранее вы упоминали видеоигры. Вы помните, в какие видеоигры вы с ним тогда играли?
F: У него дома было много видеоигр- это S treet Fighter, Mortal Kombat, также Flight Simulator. Мы провели много времени, играя в них.
Q: Вы играли в студии или ездили в Неверленд?
F: Да, я ездил в Неверленд, чтобы работать и отдыхать. Там мы много работали. У него была студия на ранчо. Бывало, во время нашей работы он говорил:"Freeze, давай мы сделаем перерыв. Иди развлекайся. Можешь сходить в кинотеатр, на аттракционы или в зоопарк!" Неверленд был для меня вторым домом.
Q: Я не знал, что вы работали в Неверленде! Это интересно, потому что у нас не так много информации о студии в Неверленде. Это была профессиональная студия?
F: Да, полностью. Там было много профессионального оборудования: Pro Tools и прочее в том же духе.
Q: Он один все это использовал?
F: Безусловно, это была идеальная студия.
Q: Фактически то, что мы знаем- это то, что он не мог играть на музыкальных инструментах, поэтому мы задаемся вопросом: он мог записать что-нибудь самостоятельно, без помощи звукоинженеров?
F: Он мог делать все сам. Знаете, Майкл, сам, был как "живой инструмент". Он мог сыграть несколько аккордов на клавишных, он делал это замечательно. Также, он знал запрограммированные биты.
Q: Вернемся к "Break of Dawn", вы можете рассказать нам, почему Майкл Джексон не поет припев в этой песне?
F: Потому что ему понравилась моя версия припева. Он счел это очень красивым и решил оставить все как есть. Ему нравилось мое пение. Мой отличительный знак- это звучание в припеве каждой из песен, что я написал (Poison," "I Want to Sex You Up"). Я делал это навеки. И Майкл любил мое пение в "Break of Dawn".
Q: Где вы черпали вдохновение для создания песен "Break Of Dawn", "Blue Gangsta" и "A Place With No Name"? Как протекал творческий процесс?
F: "Break Of Dawn"-это романтическая баллада, которую я написал за один день. В "Blue Gangsta" я хотел сделать новый "Smooth Criminal". Что-то более современное, но с корнями из 2000-х годов. Была такая задумка. Песня "A Place With No Name" сама по себе является песней спасением, побегом; вам просто надо закрыть глаза и вы немедленно перенесетесь в удивительный мир. На самом деле, эта песня родилась из песни "A Horse With No Name" группы Америка. Лирическая часть этой песни очень глубока. Я хотел освежить ее, сделать версию 2000-х.
Q: Вы быстро получили разрешение у группы на ее использование? Вы спрашивали разрешение?
F: Да, конечно. Группе Америка понравилась эта идея. Они нашли эти "обновления" совершенно потрясающими. Они были очень рады этому проекту. По сравнению с тем, что просочилось в Интернет, Майклом в песню было добавлено много замечательных нюансов. Это более насыщено, более насыщено. Поверьте мне, когда вы услышите это, вам потребуются ваши ноги!
Q: Значит, вы не трогаете ее, она будет такой, какой вы записали ее с Майклом?
F: Будет выпущена последняя версия песни, над которой мы работали. Она будет резко отличаться от той, что слили в Интернет в июле 2009, и очень сильно отличаться. На самом деле эта песня очень кинематографическая по своей форме. Это была бы прекрасной песней для кино, как олицетворение, поскольку она показывает нам удивительный мир странным- где все люди разные, но счастливые. Эта песня, помогает вырваться из повседневной жизни. Песня, где буквально все меняется.
Q: Это к песне "Blue Gangsta" был сделан ремикс Tempamental , который звучит как "No Friend Of Mine…."
F: Это не название песни, это просто припев, который содержит эти несколько слов. Реальное название - это "Blue Gangsta".Когда я услышал этот ремикс, я не мог в это поверить. Многие люди называют меня создателем этого, но я не понимаю, что произошло. Беспокойство вызывает то, что я даже не знаю, кто выпустил эту песню! Это остается загадкой. Почему они это делают? Каким образом они были слиты? В самом деле, мы ничего не знали об этой истории- ни я, ни Майкл. Мы, действительно, не понимали, как произошла эта утечка...
Q: В течение нескольких недель никто не знал, что эта песня была реального происхождения, и что Майкл Джексон работал над этим проектом.
F: Да, я знаю, что это было сумасшествием. Даже название песни было не очень хорошим. (Dr. Freeze напевает по телефону припев песни: "You is not no friend of mine, could you put me through, I'm the blue gangsta nah.") Это был только припев. Это подчеркивает невежество людей, которые являются причиной утечки песен в Интернет: они получают песни и сливают их в Интернет, не зная об их происхождении.
Q: Действительно, мы- поклонники не понимали того, что происходит и что нам было предложено. Это было странно. Мы подозревали о том, что что-то было неправильно, но мы не знали точно что...
F: Да, песня не была представлена широкой общественности. Некий паренек взял только что украденную песню, добавил рэп и слил ее в сеть. Она появилась в сети без каких-либо логических объяснений.
Q: Вы работали с Майклом Джексоном над другими песнями, кроме этих 3-х?
F: Мы работали и над другими песнями. Я не уверен, что могу сказать вам больше.
Q: В общем, сколько песен вы написали для Майкла?
F: О, приблизительно тридцать, и я записал с ним может пять или шесть.
Q: И вы владеете сейчас этими песнями?
F: Большинство из его сочинений находятся сейчас в хранилище. Мы не имеем никакого контроля. Они держат все взаперти.
Q: Так это управляющие имуществом (Эстейты) те, кто хранит это?
F: Абсолютно точно. Джон Макклэйн ответственен за это.
Q: Как босс?
F: Да, босс!
Q: Правда, что вы слышали новые песни?
F: Да, большинство из них, я слышал. Извините, но я не могу вам ничего говорить. Мне не разрешают ничего раскрывать.
Q: Предлагаю вам сыграть в игру: я озвучу названия песен, а вы будете говорить слышали вы их или нет. Вы слышали "Escape"?
F: "Escape"? Мне это ничего не говорит.
Q: "Fear" и "Face" это вам о чем-то говорит?
F: Нет. Вообще, ничего.
Q: Вы слышали "Do You Know Where Your Children Are" ?
F: Я слушал ее в студии.
Q: "Crack Kills"?
F: Никогда не слышал о ней.
Q: А "The Gloved One"?
F: Нет.
Q: Было бы проще, если бы вы озвучили нам названия некоторых песен... Не могли бы вы дать нам название невыпущенного трека, который вы можете особо выделить, и о котором мало говорилось?
F: Есть песня, которую мы записывали вместе, но я не знаю, закончил ли он свою вокальную часть. Она называется "Rise Above It All". Это песня, которую я написал, и над которой мы работали.
Q: О чем в ней говорится?
F: Это оптимистичная песня. Если вам плохо от того, что происходит в мире, старайтесь быть более оптимистичными и счастливыми, оставляя в стороне все негативное. Преодолевайте все отрицательное, вырветесь за пределы всех бед, войн, проблем голодающих детей и других плохих вещей. Соберитесь вместе, возьмитесь за руки, поднимите руки к небесам и несите все это. Таков лейтмотив этой песни. Я не могу сказать, сделал ли он запись этой песни, в любом случае, мы над ней работали. Есть и другие песни, над которыми мы работали. У большинства из этих песен средний темп, больше я ничего не могу сказать.

Статья для информации. Не покупайте, не читайте эту грязь. Был у нас уже Ян Гальперин - достаточно.
 
Майкл Джексон кастрировал себя в 12 лет
 

 


Книга с названием "Тайна голоса Майкла Джексона" выходит в продажу уже сегодня - пока только во Франции, хотя основная читательская аудитория, без сомнения, находится по другую сторону океана. Марсельский врач Ален Браншеро, выпустивший скандальное чтиво о поп-короле, не был с ним лично знаком и свою оскорбительную теорию построил исключительно на медицинской карте певца. Он так хотел славы и денег, что одной записи в ней вполне хватило для провинциального профессора, чтобы объявить Джексона химическим кастратом.
Возможно, вскоре эту книжку переведут и на русский язык, но с кратким содержанием можно ознакомиться уже сейчас, в интервью с автором. Профессор сосудистой хирургии Тимонского университетского госпиталя в Марселе Ален Браншеро со звездами никогда не работал, но увлекается оперой, причем именно голосами оперных исполнителей.
Хотя поп-король к опере никакого отношения никогда не имел, его феноменальные вокальные данные совершенно случайно привлекли внимание французского врача. Он решил во что бы то ни стало раскрыть тайну "вечно молодого" джексоновского голоса. Беседовал с разными специалистами, включая дерматологов, урологов, эндокринологов и пластических хирургов, изучал голосовые связки юных хористов, сравнивал фотографии Майкла в разном возрасте. И, как сам утверждает, сумел докопаться до истины, каковой и поделился с читателями в книге.
"Послушав его песни, я сразу сказал себе: это же голос кастрата! А потом стал искать подтверждения своей гипотезе. Она, конечно, до сих пор остается именно гипотезой, мне не хотелось бы настаивать на своей точке зрения, чтобы не оскорблять чувства родственников певца. Жалею лишь об одном - что опоздал сосвоими исследованиями, потому что, закончи я их при жизни Джексона, гипотезу можно было превратить в аксиому. Но, увы, я заинтересовался им как раз после его смерти, когда все вокруг начали твердить о том, каким уникальным явлением мировой поп-культуры он был", - поясняет Ален Браншеро. Профессор убежден, что точно вычислил цену, которую Майкл заплатил за свой необычный голос.
По словам врача, наиболее вероятен такой сценарий: в подростковом возрасте Джексон, уже активно выступавший на публике в составе семейной "пятерки", подвергся химической кастрации. Как раз примерно в то время, когда юному певцу исполнилось 12 лет, в медицинской практике начали применять новый препарат - ципротерон - для лечения акне. Поскольку появление этих дефектов кожи самым непосредственным образом связано с гормональной активностью, дерматологи и "били" по эндокринной системе, не слишком задумываясь о последствиях.
Ципротерон - это синтетический стероид, антиандроген, который подавляет выработку мужских половых гормонов. Его используют для борьбы с внешними проявлениями переизбытка андрогенов, к числу которых относятся и банальные юношеские прыщи. Причем прописывают не только подросткам, но и женщинам, которые страдают от выпадения волос на голове и их усиленного роста в других местах. Однако этот препарат не только снижает выработку мужских половых гормонов, он также влияет на гипофиз, угнетает либидо и обладает контрацептивным эффектом.
Масштабы перемен, которые могут произойти в растущем организме при постоянном и неумеренном употреблении такого "лекарства", страшно даже представить. А Джексон, по всей видимости, вообще не задумывался о последствиях - так сильно ему хотелось избавиться от акне. "Когда ему было 12 лет, каждый прыщ на лице он воспринимал как трагедию. Постоянно жаловался окружающим, так что это достоверные сведения. И кто-то, скорее всего, предложил ему попробовать ципротерон, который на тот момент считался поистине чудодейственным средством от всех дерматологических проблем переходного возраста, - рассказывает Ален Браншеро, подчеркивая, что его гипотеза никоим образом не является обвинением в адрес родственников певца. - Этот совет мог исходить от кого угодно, а если мальчик так переживал из-за своего внешнего вида, то был вполне способен злоупотребить лекарством".
Ципротерон блокировал процесс полового созревания, поэтому голос Майкла и не сломался, как полагается. Чтобы прийти к такому выводу, Браншеро изучил около двух десятков научных трудов, сравнивал фотографии певца в разном возрасте, консультировался с дерматологами, практиковавшими добрых полвека назад, а также выяснял у пластических хирургов, какие черты внешности поп-короля могут объясняться его мужской неполноценностью.
Из-за приема ципротерона у Джексона полностью прекратился рост волос на теле, кости вытянулись, не особо утолщаясь, грудная клетка расширилась, телосложение осталось по-юношески субтильным, а голосовые связки не претерпели возрастных метаморфоз, из-за которых меняется голос. Добавьте к этому проблемы с нервной системой, психологическую нестабильность, синдром Питера Пена и потребность в общении с подростками, которая довела его до позорного суда - и получите вердикт: кастрация в возрасте 12-13 лет. К 18-20 годам Джексон, вероятно, отказался от приема ципротерона, потому что в этом возрасте у него появилась первая растительность на лице.
"Фактически у него была детская гортань на теле мужчины, хотя, по большому счету, конституцию Майкла мужской не назовешь - слишком тонкокостный, низкорослый, щуплый, - говорит Браншеро. - Он не прекращал петь ни на день, хотя подростки в период "ломки" голоса даже говорят с трудом, потому что голосовые связки отказываются им повиноваться".
Французский врач не исключает, что ошибся, но все равно считает химическую кастрацию самым подходящим объяснением феноменального джексоновского вокала. "Исключительный голос, охватывающий три октавы, сочетающий в себе мужскую силу, женскую нежность и ребяческую звонкость. Такие способности встречались у кастратов, недаром правители прошлого любили держать их при дворе, дабы наслаждаться ангельским пением, недоступным остальным, даже самым одаренным певцам. В те давние времена талантливых мальчиков намеренно кастрировали, чтобы их голоса не ломались. Но таких кастратов никто не слышал с XVII века", - объясняет профессор.
К слову сказать, работавший с Джексоном учитель пения Сет Риггс утверждал, что его подопечный способен взять не три, а даже три с половиной октавы - 44 ноты. "Сверхъестественный голос", - восторгался он, не подозревая о том, что вскоре марсельский врач отыщет вполне логичное объяснение феномену Майкла. Впрочем, он оказался отнюдь не единственным искателем разгадки.
После смерти поп-короля появилось много книг псевдобиографического характера, авторы которых смаковали подробности смерти певца, его попытки создать рай на земле в своем ранчо Neverland, семейные дрязги и судебное преследование, пластические операции и злоупотребление обезболивающими. Впрочем, это "творчество" походило скорее на безжалостное и топорное препарирование легенды. Некоторые из таких новоявленных биографов Джексона пишут, что он все еще жив, другие - что его вообще никогда не существовало.
Гипотезу о кастрации как причине его удивительного голоса приводят многие, но до ципротерона не докопался никто: утверждали, что Майкла искалечил его отец, который якобы считал побои прекрасным методом воспитания. "Отчет о вскрытии тела певца опроверг все эти досужие домыслы", - констатирует Ален Браншеро, теперь один из самых преданных поклонников творчества Джексона.
Но безоговорочно поверить в то, что французский врач руководствовался исключительно исследовательским интересом, не рассчитывая на прибыль, сложновато. Слишком уж много после смерти поп-короля предпринимается попыток под видом "дани памяти" или tribute урвать кусочек его славы, который в конечном счете можно будет монетизировать. Взять хотя бы "Бессмертное мировое турне" знаменитого Cirque du Soleil, основанное на песнях и танцах Джексона. "Цирк Солнца" уже эксплуатировал подобным же образом творческое наследие The Beatles и Элвиса Пресли, причем весьма и весьма успешно с коммерческой точки зрения. Но в обоих этих случаях шоу было создано спустя многие годы после смерти кумиров, а Майкл еще очень популярен сам по себе, видео с его концертов в большом количестве "гуляют" по Интернету, так что поклонники могут и взбрыкнуть.
Впрочем, на то он и цирк, чтобы превращать одно искусство в совершенно другое. Остается только догадываться, какими трюками Cirque du Soleil дополнит танцевальный стиль Джексона и сколько народу повалит смотреть на это шоу. "Битлы" и Элвис не выделывали на сцене такого, на что был способен Майкл, поэтому создавать под них цирковые представления было куда сложнее. И раз уж они оказались прибыльными, значит, "Бессмертное мировое турне" тоже ждет головокружительный успех. Дабы его гарантировать, руководство цирка заручилось поддержкой Джейми Кинга - концертного директора Принца, Мадонны, Рианны, Бритни Спирс, работавшего и с Джексоном.
Вряд ли создатели шоу станут опираться на книгу доктора Браншеро, знакомя зрителей с химической природой феноменального джексоновского вокала. Эта гипотеза, как бы она ни была похожа на правду, не подходит для цирка. "Бессмертное турне" расскажет публике о таинственных истоках творчества поп-короля, его любви к сказке и волшебству, хрупкой красоте природы и загадкам человеческой души. А ципротерон, который якобы уберег от ломки голос певца и сломал ему жизнь, пусть останется за кадром.

Главы 1,2
Внимание, почет и уважение
Спасибо за то, что Ты создал вещи такими прекрасными

ШБ: Тебя многое в жизни изумляет и удивляет, не так ли? Расскажи мне, что тебя вдохновляет.
МД: Красивый закат очень впечатляет меня. Я молюсь, когда вижу что-то настолько величественное. Например, на днях я молился. Над горами нависли облака, солнце садилось и отбросило на небо прекрасный оранжевый отсвет. Как можно увидеть подобное и не воскликнуть: «Вот это да!» Я сказал про себя: «Господи, мир так прекрасен! Посмотри на облака! Спасибо за то, что Ты создал вещи такими прекрасными!» Облака несут важную функцию – мы знаем, что они дают влагу, кислород. Но они не обязаны услаждать взор. Они не обязаны вдохновлять. Это маленький дополнительный штрих.
ШБ: Это ведь качество, присущее детям, — вот это ощущение изумления и чуда. Взрослые часто теряют его, становясь такими практичными. Ты не чувствуешь этого в детях? Красивые виды впечатляют их гораздо сильнее.
МД: Да! Я не представляю, как можно потерять его и принимать такие вещи как должное. Я вижу Бога в своих детях. Через детей я говорю с Богом. Я благодарю Его каждый день за благословение, дарованное мне в виде моих детей. В ребенке запечатлено чудо Господа.
ШБ: Ты много раз говорил, что дети – это дар Господа нам. Что это означает для тебя?
МД: В моей семье мы любим детей. Если заходит малыш или ребенок, мы хотим обнять его, взять на руки. Мои братья и сестры все такие. Я не понимаю, почему люди не чтут детей, почему от них отмахиваются так, будто они — ничто. Ведь от них зависит завтрашний день.
ШБ: Означает ли это для тебя, что раз в религиях есть священные объекты, то самый священный из всех — ребенок? Что дети заслуживают признания, почитания и уважения?
МД: Да, означает. Детям нужно выказывать немного одобрения, давать им понять, что они поступают правильно. Поощрять их относиться с добротой и любовью к тем, кто добр к ним, садиться к людям на колени. Дети готовы проявлять такое доверие постоянно, но они боятся.
Например, когда кто-нибудь предлагает ребенку что-нибудь, ребенок с энтузиазмом за это хватается. И в следующий раз, когда придет этот человек, ребенок бросится к нему с восторгом. Хорошо ли это? Конечно, хорошо! Детям часто нужна наша улыбка одобрения, а мы им ее не даем. Шмули, твои дети так естественно благодарны за все! Это очень мило, все эти письма и подобные вещи. И я знаю, что ты, как родитель, поощряешь их, и они получают твое одобрение, твою улыбку одобрения.
ШБ: То есть ты чувствуешь, что в ребенке уже имеются эти качества. Все, что требуется от родителя, чтобы укрепить способность ребенка к любви, это поощрять их, говорить: «Это хорошо». Простого признания достаточно, чтобы побудить ребенка развивать доброту, великодушие, признательность, благодарность.
МД: Да, мне кажется, взрослые, родители, слишком заняты, пытаясь вырастить из детей тех, кого сами хотят видеть, вместо того, чтобы принять их такими, какие они есть, какими они пришли на эту планету. Очень многие талантливые люди не получили одобрения своих способностей у собственных родителей, и мне кажется, это ужасно.
ШБ: Давай поговорим о честолюбии, особенно применительно к детям. Ты был честолюбив и остаешься таким. Но разве это качество присуще детям? Ведь честолюбие зачастую может проявляться как безжалостность.
МД: Нет. Я думаю, каждый ребенок рождается с желанием заниматься чем-то конкретным и быть похожим на кого-то, кто уже добился определенного успеха. А взрослые внушают им, что это неправильно: «Ты шутишь? Не валяй дурака! Я хочу, чтобы у тебя была нормальная работа. Какие у тебя шансы на успех, если ты будешь заниматься этим?» Братья Райт, которые собирали велосипеды, мечтали о том, чтобы попробовать осуществить полет. Люди никогда не вспоминают об оскорблениях, которые им пришлось вынести — этим двоим ребятам. Или Эдисон: с каждым открытием мир поднимал его на смех и давал ему отрицательные отзывы. Все вокруг! И позже он об этом рассказывал. Или Дисней, которому всегда говорили: «Кончай заниматься глупостями». Даже родной отец ему это говорил: «Рисовать хочешь? А не найти ли тебе нормальную работу?»
ШБ: Так чего ты хочешь для Принса и Пэрис? Ты хочешь, чтобы они сами рассказали тебе, чего хотят добиться?
МД: Да. Я уже знаю. Принс говорит мне, что хочет снимать фильмы. Он сидит, смотрит, и дает указания, как режиссер.
ШБ: Надо же! Видно, что тебе легко уважать мечты и стремления своих детей. Но Майкл, мне кажется, многие люди смотрят на детей как на бремя, а не как на наслаждение, которым они на самом деле являются. Дети требовательны. Родители нынче разрываются на части и порой теряют терпение со своими детьми.
МД: Они именно что смотрят на детей как на бремя! Ты прав! Я видел, как жестоки могут быть люди, как они могут оскорблять, осуждать, как они делают больно. И это дети спасли мне жизнь, правда.
ШБ: Боль, с которой ты живешь, проходит, когда ты помогаешь детям? Это приносит тебе искреннюю радость, на сердце становится легче?
МД: Особенно если я знаю, что детям больно, — это тяжелее всего. Это причиняет мне самые сильные страдания. Я не могу притворяться, что не чувствую этого, потому что чувствую, и очень остро.
ШБ: Боль и переживания твоего детства все еще остались с тобой. Как тебе кажется, ты теперь завоевал одобрение своих родителей? Твоя карьера оправдала тебя в их глазах?
МД: В глазах родителей? Да, им нравится то, что я делаю. Я — это продолжение их альтер-эго, их подсознания — как ни назови. Думаю, я воплотил мечты отца о том, кем он сам хотел стать, но смог стать лишь через своих детей. Я в это верю.
ШБ: Он когда-нибудь говорил тебе об этом?
МД: Нет, так прямо — никогда. Было бы здорово.
ШБ: При всем твоем успехе, они ни разу не сказал: «Сынок, я тобой горжусь»?
МД: О-о, если бы! Но я вижу, что завоевал его любовь, его одобрение, потому что он иногда говорит: «Хорошее шоу!» — вот так. Он очень сдержанный. Никогда не скажет: «Я с тобой». Он скажет: «Хорошая работа».
ШБ: А мать, она говорит: «Мы тобой гордимся»?
МД: О да, с объятиями и поцелуями. Она очень ласковая, эмоциональная, и всегда открыто выражает свои чувства.
ШБ: Приведу тебе пример. Стивен Спилберг снял «Список Шиндлера», а его мать держит кошерный ресторан…
МД: Я был там. Посылал ей цветы и все такое.
ШБ: Я говорил с ней, когда она выходила в зал поприветствовать гостей. Я спросил: «Вы, должно быть, очень гордитесь своим сыном? “Список Шиндлера” взял Оскара и рассказал всему миру о Холокосте». Она ответила: «Ах, я даже описать не могу…»
У тебя есть такое ощущение, будто родители сказали тебе: «Ничто не заставило бы нас гордиться тобой сильнее»?
МД: Я думаю, они это чувствуют. Я верю.
ШБ: Но, тем не менее, ты бы хотел услышать это от своего отца.
МД: Да, это много значило бы для меня. Он пытается это сказать, но я не знаю, способен ли он. Он работает над собой, но это трудно. Трудно научиться проявлять свои чувства. Поэтому я всегда стараюсь быть ласковым со своими детьми. Я смотрю им в глаза и говорю: «Я люблю вас». И они мне это все время говорят. Они говорят: «Мое сердце скучает по тебе». Вот такие слова произносят.
 
Детское простодушие
Дети – это напоминание о том... что мы должны помнить

ШБ: Ты теперь не только сын, но и отец. Это изменило твое восприятие детства и невинности?
МД: Скажу тебе так. Я думал, что готов стать отцом, но оказалось, я ошибался! Всю свою жизнь я читал о том, как чудесны дети. Люди недоумевали: «Да что тебя так тянет к этим младенцам?» Я постоянно читал книги по детской психологии. Но это оказалось гораздо большее счастье! Принс и Пэрис изменили меня во многом. Я учусь у них не меньше, чем они учатся у меня. У детей учишься иметь доброе сердце и быть хорошим человеком. И, в силу своего характера, я стараюсь подражать им. Люди всегда говорят: «Веди себя по-взрослому». Но я стараюсь вести себя больше как ребенок, потому что дети простодушны, они созданы по образу Господа, они чисты. Я пытаюсь быть таким же непритязательным и добрым, как они.
ШБ: То есть ты говоришь, что это не родители должны стараться вырастить детей так, чтобы те отражали их ценности, но это почти как если бы Бог давал нам детей, чтобы мы сами смогли вновь стать детьми?
МД: Я на самом деле так считаю. Дети – это как будто напоминание о том, какими мы должны оставаться, о том, что мы должны помнить. Когда апостолы спорили между собой, кто самый великий в глазах Иисуса, Иисус сказал им: «Пока вы не начнете вести себя, как это дитя… умалите гордыню, как это дитя…» [Полагаю, Майкл ссылался на слова Иисуса в Евангелие от Матфея, 18: «В то время ученики приступили к Иисусу и сказали: кто больше в Царстве Небесном? Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном».] И это правда.
ШБ: Но как тебе удалось сохранить присущие детям качества при таком давлении и столь высоких ожиданиях от тебя?
МД: Это трудно даже объяснить. Я просто откровенен с собой. Мне кажется, большинство людей неискренны с собой. Я даю себе волю, выпускаю на свободу свою личность в ее самой чистейшей форме, и это и есть простодушие.
ШБ: То есть ты отринул давление окружения, ты не собираешься становиться тем, что хотят видеть в тебе люди. Но тебе пришлось заплатить за это?
МД: Да, огромную цену. Но я никогда не потеряю своей детской сущности, потому что таково мое сердце. Оно так и не выросло со мной – не знаю, почему. И не хочу, чтобы вырастало. Мне кажется, у меня сердце простодушного ребенка – и я не нахваливаю себя, не подумай. Я вижу жизнь так, как видят ее дети. Когда они что-то чувствуют, я чувствую то же.
ШБ: Так значит, многие из нас теряют детское простодушие. Мы превращаемся из людей с большим сердцем и широкой душой в ограниченных и мелочных людей? Как мы попадаем в заблуждение, что простодушие – это плохо? Почему расточаем свое природное сокровище, детскую естественность, и становимся такими, какими хотят видеть нас окружающие? Одна из твоих особенностей, Майкл, - в том, что ты рано увидел две стороны зрелости. Зрелость несет разум и мудрость, но также и пустоту, воплощение жестоких амбиций и искаженных ценностей, при том, что на самом деле король-то голый. Ты смог сказать: «Я этого не хочу. Я хочу наслаждаться естественными радостями, танцевать как ребенок и быть абсолютно свободным».
МД: Мир вынуждает нас вырастать. Он вокруг нас, и он влияет на детей – поначалу через других, старших ребят. Когда родители отводят детей в школу и целуют на прощанье, что говорит им ребенок? «Не надо, мам, мои друзья увидят!» Разве же это плохо: продемонстрировать ребенку свою любовь? Но мир уже повлиял на тех, других детей. Они дразнятся: «Это не круто… А я теперь крутой!» Им уже привито такое восприятие.
ШБ: Конформизм и давление среды делают свое дело и гасят искру индивидуальности. Знаешь, как Авраам Линкольн сказал: все мы рождаемся божьими подлинниками, а умираем человеческими копиями.
МД: Великолепно. Как точно, не правда ли?
ШБ: Нашим детям рассказывают большую красивую ложь. Мы говорим: пока ты ребенок, ты в Эдеме. Адам и Ева были как дети. Они воплощали в себе все детские качества. В них не было высокомерия, не было неискренности. И Змей приполз к ним и сказал: «Это не настоящая жизнь. В этом месте, что вы зовете Райским садом, царит незрелость, глупость. Вам пора вырасти из этой ребяческой ерунды. Там, снаружи, вас ждет целый мир». И люди начинают верить в эту ложь. Они принимают решение покинуть Райский сад и уйти за Змеем из этого состояния детства.
Это происходит и с нашими детьми. Быть ребенком считается не круто. Детей подталкивают к вере в то, что «быть взрослым», испробовать «взрослые» вещи – лучше, чем оставаться ребенком. Что это лучше, чем простодушие и свобода детства. А потом, когда они становятся старше, мы не можем понять, почему их жизни выстроены на столь шаткой основе. Они словно деревья, не имеющие корней.
МД: Если бы мне не пришлось испытать столько взрослых впечатлений в детстве, я бы гнался за ними сейчас, чувствуя, что иначе упущу что-то важное. Из любопытства люди хотят увидеть мир, который их окружает. Но я уже видел его и делал все это.
Зато я буду тем, кто скажет: «Послушайте! В вашей жизни сейчас – самый чудесный, волшебный период. Не пытайтесь вырасти раньше времени! Не пытайтесь стать похожими на кого-то другого! У вас еще вся жизнь впереди на то, чтобы побыть взрослыми. Волшебство – здесь». Дж. М. Барри, написавший «Питера Пэна» описал это лучше кого бы то ни было. Когда его младший брат умер в возрасте двенадцати лет, он почувствовал зависть, потому что понял, что брату не придется вырастать. Он навсегда останется мальчишкой, и в этом настоящее золото. Это и вдохновило Барри на книгу о Питере Пэне. Правда, «Питер Пэн» вырос из этого переживания. Автор чувствовал, что его брат навсегда останется мальчишкой, и так оно и было.
ШБ: И ты считаешь себя Питером Пэном, поскольку понимаешь необходимость всегда оставаться ребенком? Но насколько ты ассоциируешь себя с этим героем? Только в том, что он никогда не вырос, или еще и в том, что мир сделал ему больно?
МД: В том, что он хотел сохранить свою чистоту навечно и знал, в чем заключается золотая магия детства. Он хотел, чтобы мы держались за нее. Потому что как только ты вырастаешь, она исчезает, и поэтому Питер Пэн – это древняя, древняя душа. Он, как E.T., (из фильма «Инопланетянин»), живет уже миллионы лет, но так и не вырос. И вот он находит эту семью и забирает детей в Неверлэнд, где они навсегда останутся юными.
ШБ: Ты познал секрет, как остаться вечно юным?
МД: Сердцем – да.
ШБ: Неужели вся ненависть, с которой тебе пришлось столкнуться, никак тебя не испортила? Ты никогда не чувствовал горечь? Люди превращаются в циничных взрослых, потому что иногда шрамы, оставленные этим миром, болят, и боль разрушает людей изнутри. Они не могут позволить себе оставаться наивными и чистосердечными. Мир воспользовался их простодушием, так что им приходится сжать кулаки в целях самозащиты. Как тебе удалось подняться выше этого?
МД: Я остаюсь выше этого, потому что верю в правду. Я верю в детей — в то, что нужно снова стать ребенком в душе. Если бы только мы могли всех научить верить детям… Я думаю, секрет в этом. Честное слово.
ШБ: Но если среднестатистический человек сталкивается большим количеством ненависти, он либо начнет ненавидеть в ответ, либо, во всяком случае, станет меньше доверять людям.
МД: Мне это несвойственно. Я пытаюсь быть любящим, пытаюсь находить любовь и видеть любовь во всем. Я люблю природу, люблю лес. Мне нравится изящество и нежность природы и то, как легко ей быть великодушной. Она лишь дарует. Это прекрасно!
ШБ: Ты видишь природу как мир ребенка, а город как мир взрослого?
МД: Да, уличная жизнь совершенно чужда мне. Я ненавижу город. Я люблю природу.
ШБ: Город полон высоких зданий и грандиозных сооружений. А природа для тебя нежна и ласкова, сердечна и радушна?
МД: Да, и щедра. Я обожаю ее. Детей и природу я люблю одинаково.
ШБ: Когда ты строил Неверлэнд, ты задумывал его как особое место, где ты чувствовал бы себя в защищенности, так же как Адам и Ева чувствовали себя среди природы Райского сада? Место, где ты мог бы уединиться и в котором черпал бы силы?
МД: Да, где я мог бы гулять, зная, что за мной не следят, чувствовать единение с природой, лазать на дерево, и делать все то, чего мне не довелось делать в детстве. И я обожаю это! Когда я сижу на этом дереве, окруженный миром веток и листьев, и слышу журчание воды внизу, я блаженствую. Я в настоящем раю и чувствую, что все мне под силу. И так же я себя чувствую рядом с детьми. Мне все под силу, мои возможности не знают границ.
ШБ: Если бы ты привел взрослых всего мира в Неверлэнд, думаешь, это было бы чем-то вроде крещения?
МД: Однозначно. Я не представляю, как это может не изменить человека! Нас притягивает вода. Есть в наших душах что-то, что требует воды. Мы стекаемся на пляжи, даже если не купаемся. Мы паркуемся там просто чтобы посмотреть на успокаивающий океан. Это как терапия, как медитация. Как пища для души – она нам необходима. В этом, как мне кажется, и есть роль природы. Она необходима нам. Многие великие творцы, которых знала история, оказавшись в тупике, чувствуя раздражение или усталость от работы, выходили в лес или совершали длительные прогулки на чистом воздухе и возвращались с новыми силами. Нам это необходимо. Для этого и нужны отпуска.
ШБ: Знаешь, Библия говорит, что через Райский сад протекали четыре реки — в его центре была вода. Ты говоришь очень близкие к этой истории вещи, даже не сознавая того. Называй это уподоблением Питеру Пэну, как хочешь, но это попытка воссоздать Рай, потому что дети в некотором смысле живут в Раю.
МД: Наибольшую радость мне доставляет видеть детишек, играющих в красивой местности, где есть вода, деревья. Я люблю озера за их неподвижность (от вида океана мне немного неуютно), и чтобы рядом играли дети, и кругом трава, холмы. Нет ничего более волшебного! Помнишь сцену из «Звуков музыки», где они в Альпах, и дети бросают друг другу мяч, а у Джули Эндрюс гитара? Камера отъезжает, и захватывает монументальные горы. Боже! И солнце светит с нужного ракурса, так что волосы у них имеют серебряный ореол, и это снято на широкоугольный объектив. Просто восхитительный момент!
ШБ: Ты, кстати, бывал там? В Оберзальцберге, в Австрии?
МД: Да, мне очень понравилось. Мы проезжали его зимой. Мне нравятся такие места, они нужны. За это я люблю Рузвельта: он берег и охранял национальные парки. Если бы не Рузвельт, Йосемити был бы уже уничтожен. Его бы застроили многоэтажками, и от него бы ничего не осталось.
ШБ: Ты хочешь помочь людям сохранить их детскую сущность, детский дух, верно? Похоже, что взрослые, начав жизнь великими людьми, позже мельчают. Боль и жизненные злоключения истощают их личности. Некогда ласковые и добрые дети, они постепенно мрачнеют. Как плод, который срывают с дерева: в первые дни он сочен, но потом начинает увядать. Дети ведь гораздо ближе к природному началу, не так ли, и потому добрее. Но как нам научить взрослых восстановить эту связь с природой, чтобы не угасать — не становиться меркантильными, озлобленными и одинокими? Предложить им не вымышленный фонтан молодости, но некий источник природы и рая, который они могли бы обрести внутри? Ведь внутри фонтан молодости есть всегда, и ты веришь, что испил из него. Так что тебе теперь нужно привести людей к этому источнику. Мы должны понять, как взрослые люди теряю это божественную природу, почему, вырастая, они становятся более меркантильными и несчастными? Что с ними происходит? Ты видишь примеры тому в твоей индустрии?
МД: Знаменитости пытаются быть такими, какими они хотят, чтобы их видел мир. «Пора мне вести себя на 18 лет, пора вырасти. Пойдем, подцепим девочек! Пойдем, потанцуем, пойдем, оторвемся!» Они считают, что должны соответствовать тому образу, что показывают на большом экране. Но это чья-то чужая теория, чужая концепция того, как надо жить. Это не значит, что надо ей следовать. Они забывают о том, что волшебство — здесь.
ШБ: Так я хочу спросить тебя, что для тебя значит Неверлэнд? Ты вложил в это место помыслы, деньги и душу. Ты пытался создать какое-то подобие Эдема, Рая?
МД: По правде говоря, я просто создавал мир, каким хотел бы его видеть, наполнял свою жизнь вещами, которые мне не довелось испробовать в детстве, такими как аттракционы и кинотеатры. Я хотел иметь все, что мне нравилось делать, на своей территории, потому что знаю, что не могу выходить в мир. И мне хотелось, чтобы это было место, куда будут приезжать больные малоимущие дети со всего мира – рай для них, где они будут чувствовать себя в безопасности и смогут ненадолго убежать от действительности. Или дети из бедных районов, которые никогда не видели подобных вещей… чтобы они могли подышать свежим воздухом, увидеть горы и все такое. Мне хочется, чтобы в Неверлэнде было гораздо больше воды: я хочу устроить больше водопадов и пещер. Таким я его вижу. Я считаю, что вода обладает целительным действием, а животные – это лучшая терапия… Природа лечит.
ШБ: Но все это для того, чтобы забирать детей туда из реальности? Или чтобы дети могли окунуться в эту атмосферу и распространить ее? Ты хочешь сделать таким остальной мир? Неверлэнд – это модель или пристанище?
МД: Ты знаешь, это отличное предположение — про модель, — потому что люди, побывавшие там, после чувствуют себя гораздо лучше. Они чувствуют себя помолодевшими, исцеленными… я это видел! Неверлэнд преображает людей. Природа и любовь делают свое дело. Музыка проникает в траву и побуждает деревья расти красивее, птиц слетаться. Я постоянно поддерживаю такую атмосферу. Когда туда приезжают дети, она становится осязаемой, ты прямо чувствуешь чистоту! Олени приходят, и это просто потрясающе. В этом мире я живу.
ШБ: То есть он похож на Райский сад, где все наслаждения земли — музыка, красота животные, что мирно живут с людьми, — находятся под рукой

Глава 3. Творчество и вдохновение
Все самые творческие люди ведут себя как дети

ШБ: Когда родились Принс и Пэрис, это изменило твой взгляд на карьеру, музыку, творчество — на свою жизнь?
МД: Дети получают первый приоритет в моей жизни. Я чувствую, будто мое творчество сейчас достигло своей наивысшей формы, потому что они вдыхают его в меня… Они вдохновляют меня.
ШБ: Значит, хотя они и имеют первенство в твоей жизни, но ты также говоришь, что они подстегнули твою карьеру, потому что ты больше творишь, у тебя больше вдохновения. Когда я впервые позвонил тебе по телефону, я сразу спросил тебя: «Здравствуй, Майкл, это твоего сына слышно на заднем плане?» Ты ответил: «Да, это мой сын. Они — самое лучшее. Правда, ведь, они — лучшее?» Это были твои первые слова мне.
Это свойство твоей творческой натуры — то, что ты чувствуешь себя так естественно с Принсом и Пэрис и другими детьми, но тебе тяжело быть естественным со взрослыми? Для детей ты не суперзвезда, для них ты просто Майкл.
МД: Им нет дела до моего статуса, с ними я могу быть собой и впрыгнуть в их волшебный мир. В их мире я всегда жил, всю свою жизнь. Именно на этом уровне, в этом сознании зарождается все творчество, весь гений: — будь то скульптор, артист, художник — на этом уровне детской искренности. Творчество происходит из этого свойства. На самом деле! Из этой чистоты Господа. И я думаю, мы пока совершенно не продвинулись в понимании того, кто такие дети.
Детей формирует система: что называется, «давление среды», попытки подогнать их под то, каким, нам кажется, человек должен быть — вести себя как взрослый, быть подростком, быть мужчиной, — и они теряют это золотое волшебное качество, которое заключается не в ребячестве и незрелости, но в детской простоте и непосредственности. Все творчество, от работ Микеланджело до Спилберга и Джорджа Лукаса… все самые творческие люди ведут себя как дети. Они играют в игры вроде Nintendo, читают комиксы. Большинство людей были бы шокированы, узнав об этом. Но я общаюсь с ними, и вижу это, и знаю это. И я такой же. У меня есть комиксы, и я их обожаю! Наши дети — самое золотое, что у нас есть, и видеть то, что происходит, видеть проблемы, которые есть у детей в мире… Мне кажется, я примерно знаю их причину. Это великий посыл нам в одно слово: любовь. И дети учат, как надо любить.
ШБ: Многие из великих ученых в Оксфорде — как дети. Эти люди известны своей эксцентричностью. У них вечно рубашка торчит из брюк, они вечно непричесанны и чаще всего вообще не замечают, где находятся. Они постоянно все теряют. Типичные рассеянные профессора. Посмотри на Робина Уильямса: как «инфантильно» он может себя вести. И я не вкладываю в это слово никакого уничижительного смысла.
МД: Я обожаю, когда он так себя ведет! И когда Джим Керри ведет себя как безумец. Обожаю!
ШБ: Джон Белуши, кажется, говорил, что его творчество происходит из кокаина. Но это вещь того же плана, поскольку, когда он слишком стеснен, зажат, кокаин раскрепощает. Это был его способ преодолеть внутренние ограничения и сдержанность, пусть и с пагубными последствиями. И выпивка дает тот же эффект. Люди принимают алкоголь, чтобы снять зажатость. Это все просто разные способы достижения внутреннего раскрепощения и свободы. Есть отрицательные, пагубные, чрезвычайные способы, такие как наркотики и алкоголь, а есть здоровый путь — и это возврат к чистоте и невинности.
Пикассо однажды сказал, что каждый ребенок рождается художником, что мы, конечно, наблюдаем, так как дети любят рисовать. Как ты думаешь, у детей есть и врожденная музыкальность?
МД: Я слышал, что клетки организма на самом деле двигаются в ритме музыки, которую мы слушаем. Они по-разному реагируют на гобой, флейту или фагот. И детьми ритм движет физически. Они чувствуют его в теле.
ШБ: Реакция детей на музыку кажется интуитивной. Она выглядит естественно. И такое впечатление, что ты сохранил эту естественность движения. Тебе просто нужно двигаться.
МД: Нужно, и я не властен над этим. Я слышу музыку и не понимаю, почему никто кроме меня не реагирует. Мое тело просто вынуждено двигаться. Настоящий танцор — тот, кто может интерпретировать звуки, которые слышит. Ты становишься басом, становишься ударными, становишься скрипкой, гобоем. Это все идет изнутри, не показное. Это не от разума. Поэтому когда танцор начинает считать — «раз, и два, и три…» — он думает, а это должно уйти. Когда он считает про себя, это видно по лицу. Выражение лица должно соответствовать тому, что ты чувствуешь в теле. Я, когда танцую, даже не знаю, куда веду свой танец. Это просто импровизация, танец создает себя сам. Но все равно такое самовыражение достигается адской работой над телом. Надо быть настолько преданным своему творчеству.

Глава 4. Любознательность
Дети все находят захватывающим

ШБ: Ты сказал, что творческие, одаренные воображением люди все по-детски простодушны. Расскажи мне о своей любознательности. В чем она выражается? Проявляется ли она в погоне за знанием? Я знаю, что у тебя обширная библиотека книг, многие из которых — специальные издания в кожаных переплетах.
МД: Мне просто все любопытно, даже самые простые вещи. Что содержится в капле воды? Однажды я захотел прочитать о ресницах и обнаружил, что в наших ресницах живет целая колония организмов! Для меня это поразительно! Мне интересно все, особенно когда начинаешь изучать мир. Это просто феноменальный объем информации, он изумляет! Я чувствую себя невежей из-за того, сколького не знаю. И чем больше я узнаю, тем невежественнее себя чувствую. Честное слово! Я понимаю, что мне еще учиться и учиться! Поэтому меня тянет в книжные магазины. Я могу часами выбирать книги, и возвращаюсь с целыми коробками покупок. И это одно из замечательных качеств моей матери: мы раньше ходили с ней в книжный магазин и проводили там часы — она разрешала нам брать все, что мы хотели. Она все нам покупала, никогда не отказывала. Мы читали, читали, читали... Я обожаю читать. Это же чудесно, правда? Моя любознательность не знает границ. Нет таких вещей, которые были бы мне неинтересны.
ШБ: Ты сохранил удивительное любопытство ребенка.
МД: Да. Я подбираю что-нибудь, и люди спрашивают: «На что ты там смотришь?» На земле будет валяться листик, и я подниму его и буду изучать. Меня он завораживает. Или разглядываешь внимательно жучка и начинаешь размышлять: какое у него маленькое сердечко и мозг, и мыслит ли он так же, как мы. Мне все это хочется знать. Мне хотелось бы больше понимать. Я хотел бы иметь время на исследование, изучение, познание, вопросы, потому что мир так интересен мне! Некоторые вещи и живые существа поражают меня: например, ты узнаешь, как морской конек рожает детенышей — самец рожает! Или как определенный вид южноамериканских лягушек способен менять пол: самец превращается в самку. Я нахожу это странным, причудливым и невероятным. Я обожаю такие вещи.
ШБ: Как ты считаешь, взрослые так же любознательны, или они во многом теряют это качество?
МД: Многие его теряют. Я не могу смотреть на какой-нибудь процесс, не задав вопроса «почему так происходит?» Ты когда-нибудь видел, как мигрируют птицы — сотнями за раз? Как они двигаются так слаженно? Что это? Телепатия? Почему мы, люди, так не умеем? Это изумляет меня.
ШБ: Так как ты сохранил свою любознательность? Многие люди, когда зарабатывают большие деньги и становятся знаменитыми, уже не так пытливы, потому что им не нужно так пристально смотреть. Их интересует только как купить самолет побольше.
МД: Мне кажется, некоторые люди любознательнее других. Я думаю, в детстве у нас у всех это качество развито одинаково. Мне правда так кажется. Но некоторые люди теряют его по пути. Это то, что мне нравится в детях: они все находят захватывающим. Поэтому они много вещей ломают, рвут: они хотят знать, как устроена вещь, а единственный способ узнать — это сломать ее. Они не понимают; они разбирают вещь на части, чтобы изучить ее, а мы ругаемся: «Нет, не делай этого, не трогай!» Мы должны позволять им. Им любопытно! Они хотят увидеть, что внутри.
ШБ: Воспитывая Принса и Пэрис, ты всегда стараешься поощрять их любознательность?
МД: Конечно! Я заставил Принса оторваться от телевизора сегодня по пути сюда, чтобы посмотреть в окно. Он выглянул в окно и стал называть все, что видит. «Что они везут в грузовике?» — «Думаю, овощи и фрукты». — «Зачем?» — «Наверное, чтобы доставить их на рынок. Кто-то их собрал»… У него возникало столько замечательных вопросов обо всем снаружи, и я подумал, как же это здорово. Он задал много хороших вопросов. Но иногда он делает вещи, которые меня откровенно пугают. Например, он сидит, смотрит телевизор, и называет все ракурсы, которые берет оператор, — словно режиссер. Сидит и командует: «Камера приближается для крупного плана. Теперь отъезжает назад. Теперь движется…» Он называет каждый ракурс. Я его этому не учил. Он сидит и проговаривает все это вслух — буквально монтирует фильм. Мне кажется, это поразительно. Понятия не имею, где он этому научился, но его интересуют камеры и кино.
Я купил ему собственную камеру, и теперь он сам снимает фильмы и руководит Пэрис. Он говорит: «Встань тут и пройди вот сюда». У меня есть запись того, как он режиссирует. Мне кажется, это так мило! Это замечательно. Мать рассказывает, что я тоже этим занимался, когда был маленьким: я ставил танцы и раздавал всем братьям указания, как нужно двигаться. Она смотрела на меня и поражалась, не понимая, где я этого набрался. Я придумывал хореографию, согласованные движения, и она говорит, что была просто изумлена, не зная, откуда я все это умел. Когда меня спрашивают, откуда это берется, я говорю: «Э, приходит сверху и просто реализуется через меня». Я не создаю этого — должен быть канал. Правда.
ШБ: Так значит эта детская любознательность, что у тебя осталась, — ты, в общем-то, над ней не работал? Ты просто веришь, что это божественный дар. Ты чувствуешь благодарность Богу за это?
МД: Это божественный дар, Шмули, так и есть. Когда дар в виде песни или танца приходит мне в голову и оказывается у меня в руках, как у разродившейся Богоматери, я в буквальном смысле становлюсь на колени и говорю спасибо.
 
Глава 5. Прощение, дружба и преданность
Дети дерутся, но они тут же прощают друг друга

ШБ: Дети дерутся, но они тут же прощают друг друга. Через минуту они уже снова играют вместе. Взрослые же затаивают обиду. Ты учишься у детей умению прощать?
МД: Дети тут же становятся друзьями и тут же прощают друг друга. Это взрослые учат их, как обижаться. «Нет, ты не будешь с ней играть, вспомни, что она сделала недавно! Я не позволю тебе забыть это!» Дети готовы простить немедленно, и я такой же. Иногда взрослые учат нас затаивать обиду, быть угрюмыми и мстительными, ненавидеть, исповедовать расизм и предвзятость — учат всем порокам человечества, живущим в сердцах… живущим в тех местах, где люди бывают, и где они становятся злыми и мстительными. Это привнесенное, влияние среды, это не естественные качества. Мне кажется, дети начинают драки так же, как щенки, которые покусывают друг друга, и это превращается и игру. Он моментально прощают! Таить обиду и ненависть — мне кажется, этому учатся.
ШБ: Мы видим, что дети не такие, значит, что-то в дальнейшей жизни их меняет. Они научили тебя прощению? У тебя ведь был опыт… Ты рассказывал мне, что люди, бывало, плакали, глядя тебе в глаза, а годом позже подавали в суд. Естественно, через какое-то время прощать становится тяжелее. Дети научили тебя чаще прощать?
МД: Дети научили мне всегда прощать. Люди, как я сказал, становятся озлобленными и мстительными из-за влияния среды. Кто-то шепчет им в ухо: «Этот парень при деньгах. Мы его обработаем. Мы что-нибудь с этого получим» — вот так. И вот тогда люди попадают в беду. Словно Змей шепчет им в ухо: «Да-да-да, мы это сделаем». Но вот тут должен вступить Бог, положительная сторона человека, и сказать: «Нет, правильно поступить вот так. Мы сделаем так-то и так-то». Печально, что люди не могут быть больше похожими на детей. Я не имею в виду глупыми, но по-детски искренними и чистосердечными.
ШБ: Говорят, собака — лучший друг человека, собаки преданны.
МД: Я с этим совершенно не согласен. Это выражение многих довело до беды.
ШБ: Под этими словами имеют в виду, что собаки всегда преданны. А дети преданны?
МД: Мне кажется, дети очень преданны. Мне жаль это говорить, но все зависит от того, как их воспитаешь. Но я думаю, нет никого доверчивее хорошего ребенка. Дети напоминают мне дельфинов по многим причинам. Мне кажется, это дельфины заслуживают звание лучших друзей человека, если речь идет о животных, — не собаки. Дельфины всегда добры.
ШБ: А собаки могут быть злыми?
МД: Очень, они могут напасть на тебя. Я был этому свидетелем. Я видел, как наши собаки пытались напасть на меня, хотя до этого я был исключительно добр к ним.
ШБ: Ты веришь в преданность, я знаю.
МД: Мне нужна преданность. Это очень важно, после всего, через что я прошел.
ШБ: Я об этом и говорю. Как ты все еще веришь в преданность, увидев, как много людей не были верны?
МД: Многие взрослые начинают говорить то, что, как им кажется, люди хотят услышать. Родитель мог воспитать их так и внушить им веру в это. Хороший ребенок этого не сделает. Ты уделяешь ему внимание, и на следующий день он уже висит на тебе с любовью, объятиями и поцелуями, пока родитель не скажет: «Погоди-ка минутку, ты присмотрись к нему! То, что он сделал, — не нормально». Они заставляют ребенка думать, будто некоторые люди — чудные и странные, хотя ничего в них чудного и странного нет. Исключительно из-за ревности — это по голосу их слышно на следующий день. Я видел, как это происходит.

Глава 6. Отдача и великодушие
У меня всегда было желание отдавать и помогать

ШБ: Знаешь, древние равви говорили, что каждый раз, навещая больного, ты забираешь одну шестидесятую его болезни. Но в твоем случае похоже, будто ты забираешь 50 процентов. [Как раз перед этим разговором я привел к Майклу умственно отсталого подростка, и тот буквально расцвел, увидев своего кумира.]
МД: Да, да. Я не люблю видеть, как кто-то болеет или страдает, особенно дети.
ШБ: Ты чувствуешь, что тебе была дарована целительная сила? Или это из-за твоей известности? Ты — большая знаменитость, и поэтому, когда ты уделяешь внимание ребенку, он чувствует себя лучше. Он знает, как ты популярен, и думает: «Вот это да, кому-то настолько известному я небезразличен! Должно быть, я особенный». Но есть ли этот эффект вне твоего статуса знаменитости? Это свойство было у тебя до того, как ты прославился?
МД: По-моему, мне суждено это делать, потому что у меня всегда было желание отдавать и помогать людям, улучшать таким образом их состояние.
ШБ: Но это было в тебе раньше, когда ты был Майклом Джексоном-мальчиком?
МД: Да. Если кому-то плохо, кто-то болен, то хочется доставить человеку радость, улучшить его самочувствие, особенно если возможно изменить курс болезни и спасти ему жизнь. Мне приятно это делать. Я люблю навещать детей в больницах. Что мне не нравится, так это когда взрослые — доктора и медсестры — фотографируются и требуют внимания к себе. Они гораздо хуже детей. Они отбирают у детей все внимание и превращают мой визит в зоопарк. Правда. Я люблю брать младенцев на руки.
ШБ: Я рассказывал тебе историю о Стивене Хокинге, великом физике из Кембриджа — о том, как он любит держать на руках младенцев? Когда я приглашал его выступить в Оксфорде, моя жена только что родила шестого ребенка, и Хокинг настоял на том, чтобы его подержать. Его жена сказала мне, что он обожает младенцев. Она взяла его безжизненные руки и осторожно, с потрясающей любовью обернула их вокруг новорожденного.
МД: Я очень люблю младенцев.
ШБ: Они приносят тебе радость?
МД: Конечно.
ШБ: Расскажи мне о своих отношениях с Матерью Терезой.
МД: Она часто писала мне, длинные письма, и просила приехать в Калькутту с концертом, но я не мог. Трудно было объяснить ей, почему это невозможно. Она говорила о том, что я — подарок Господа, ангел, благодарила меня за все, что я сделал для детей, и рассказывала о том, как тамошние дети меня любят. «Пожалуйста, постарайся найти возможность приехать сюда и дать концерт!» Она просила на полном серьезе. Из-за огромной популярности Дианы Мать Тереза оказалась в ее тени, но на самом деле она сделала гораздо больше работы, чем Диана, и с более широким размахом. Диана была добрым и хорошим человеком, но когда скончалась Мать Тереза, это событие вызвало не такой большой отклик, какой должно было. [Диана умерла за день до Матери Терезы, и гибель принцессы совершенно затмила уход прижизненной святой.] Мир потерял международное сокровище, но людям хотелось больше говорить о Диане.
ШБ: Значит, даже Мать Тереза видела огромную важность эстрадного искусства и понимала, как оно может воодушевить этих детей?
МД: Задача искусства — забрать людей от повседневного порядка вещей, от хаоса, боли и стресса. Тебя что-то захватывает и увлекает, будь то шоу или… это важно. Нам всем нужно отключаться от реальности, если есть такая возможность.
ШБ: Думаешь, твои дети, Принс и Пэрис, поймут, что ты — любящий отец, который сделал для них все, что смог, даже хотя ты уделял столько внимания другим детям?
МД: Если когда-нибудь они начнут говорить: «А как же мы? Ты всегда убегал, чтобы помочь тому ребенку, сему ребенку…», то я возьму их с собой, и они увидят, почему я это делал. «Вы хотите, чтобы я не обращал на это внимания? Отворачивался, будто не вижу? Вам хотелось бы помочь этому ребенку выжить?» И они ответят: «Да». Они поймут. Мы будем возить игрушки в больницы и приюты, будем заниматься такими вещами. Мне нравится, как Леди Диана приучала своих детей стоять в общей очереди. Есть фотографии, где они стоят в очереди. Это меня очень впечатлило. Принцы Гарри и Уильям стоят в очереди, как все другие люди. Это правильно.
ШБ: Ты почувствовал немедленное родство с ней?
МД: Да, я очень любил ее, всегда.
ШБ: А она отвечала тебе любовью?
МД: Мы поверялись друг другу, в частных беседах. Я очень скучаю по ней. Даже слишком. Да, даже слишком.
 
Глава 7. Благодарность и признательность
Я не могу ставить себе в заслугу все, что делаю... Всегда есть источник выше

ШБ: Ты не хочешь баловать своих детей, на хочешь, чтобы они принимали вещи как должное. Ты следишь за тем, чтобы они не были избалованы. Даже хотя в Неверлэнде кругом конфеты, ты говорил мне, что им разрешается есть их только в день рождения или когда приезжают особые гости. Ты хочешь, чтобы Принс и Пэрис ценили радости, которые у них есть?
МД: Я хочу, чтобы, когда им что-то дарят, они искренне ценили это и не становились заносчивыми. Даже когда они получают малюсенькие вещи, они с ума сходят от восторга. Люди удивляются: «Вот это да!», ведь это всего лишь мелочь. Людей впечатляет то, что они не избалованы, потому что люди думают, что они получают все. Но я не позволяю им попадать в зависимость от вещей. У меня хранится столько всякой всячины, но мы прячем ее подальше.
ШБ: Значит, детей возможно избаловать, и ты хочешь этого избежать. Например, когда мы были с детьми в Неверлэнде, Грейс [няня] сказала, что не позволит им кататься на больших аттракционах. Она объяснила: «Я хочу, чтобы Принс и Пэрис ценили такую возможность».
МД: Они совсем не часто катаются на аттракционах! Только по особым дням, например, когда твоя семья или какая-то другая семья приезжает в гости. Я не хочу, чтобы когда-нибудь они почувствовали, что их это больше не впечатляет. Не хочу, чтобы они разочаровались.
ШБ: Ты всегда настаиваешь, чтобы они делились с другими и не относились собственнически к Неверлэнду или игрушкам. Даже когда мы покупаем им подарки, ты говоришь: «Скажите спасибо». Хорошие манеры для тебя очень важны, тебе не все равно, как дети ведут себя.
МД: Да, ведь это отражение взрослых. Это важно.
ШБ: И ты не хочешь, чтобы они собственнически относились к Неверлэнду и игрушкам.
МД: Чтобы говорили: «Это мое, а не твое». Нет, я не хочу, чтобы они когда-нибудь стали такими. Мне было бы так стыдно! Делиться очень важно. Мы разделяем с другими наш дом, впускаем туда публику. Мы приглашаем детей из всех слоев общества, всех национальностей. Они должны это знать. Мы не проводим никаких различий.
ШБ: Ты часто говорил, что тебе хотелось бы отмечать праздники со своей семьей: ужин в Шабат и подобные мероприятия.
МД: О боже, да. Люди должны собираться вместе.
ШБ: Например, для этого нужны дни рождения. Это очень интересное замечание. Ты говоришь, что, по сути, праздники — это в основном площадка для встреч, точка рандеву, ситуация, побуждающая людей собраться вместе.
МД: Верно, верно.
ШБ: Для тебя, похоже, по сей день очень важно выражать признательность людям, которые что-то дали тебе в детстве. Особенно Берри Горди, который сделал вас звездами Motown. Ты всегда — даже когда уже ушел из этой фирмы и мог бы о нем забыть — старался выразить ему признательность, пригласить его на концерты, публично поблагодарить. Так что расскажи мне о благодарности.
МД: Да, я очень стараюсь быть вежливым, испытывать благодарность, выражать признательность тем, кто хорошо ко мне отнесся, кто поддержал меня в тяжелые времена, сильно помог в жизни. Я всегда ценил то, что мне столько раз помогали в пути, когда это было так нужно. Не представляю, как бы я мог забыть проявленную ко мне доброту.
ШБ: И многим людям ты сам помог совершить рывок: как Уэзли Снайпсу, которому ты дал старт в музыкальном видео. Или даже Элтону Джону. Я читал, что он выступал у тебя на разогреве в Ливерпуле или где-то…
МД: Да, до того, как он стал знаменит, он открывал мой концерт для Королевы Англии и несколько подобных выступлений.
ШБ: Как тебе кажется, люди отвечали с такой же благодарностью?
МД: Мне, говорили ли спасибо? Не так, как должны бы. Некоторые да, некоторые нет. Наверное, в будущем они поймут — я надеюсь. Но, знаешь, неважно это.
ШБ: Тебе обидно, когда люди не демонстрируют должной признательности? Я знаю, что мне обидно, когда я помогаю кому-то, а потом человек просто забывает, становится эгоцентричным.
МД: Да, это может задевать.
ШБ: Если говорить о прививании чувства благодарности детям, ты хотел бы, чтобы твои дети были признательны за мелочи так же, как за существенные вещи?
МД: Это очень важно. Это правильно. За все, что делаю я и другие люди, за мельчайшие мелочи, уметь говорить «спасибо» и «пожалуйста».
ШБ: Но обычно, когда человек становится известным и успешным, он забывает о людях у основания лестницы.
МД: Мне этого не понять.
ШБ: Почему ты помнишь о них? Как ты о них помнишь?
МД: Потому что я восприимчив к чувствам и эмоциям людей… и я умею быть благодарным. Не знаю, смог ли бы я добиться того, чего добился, без помощи других людей по пути. Даже тех, кто не представляет, насколько помог мне, я позже благодарил. Даже тех, кто делал что-то вдалеке и не знал, что этим влияет на мою жизнь. Например, писатели и артисты, люди, умершие ранее, когда я был еще младенцем.
ШБ: Ты когда-нибудь звонил кому-либо со словами: «Здравствуйте, я Майкл Джексон. Я просто хочу поблагодарить вас, потому что, сами того не зная, вы изменили мою жизнь»?
МД: Да. От Сэмми [Дэвиса-мл.] и Джеймса Брауна до Джеки Уилсона и Уолта Диснея, за которого я все время молюсь. Я стараюсь разыскивать их семьи, жен — если остались жены, вдов. Чарли Чаплин: я прихожу на его могилу и молюсь. Я никогда не был знаком с Чарли, но я иду туда, встаю на колени и молюсь. Мы [Майкл бросил взгляд на детей] обожаем Чарли Чаплина. Не знаю, был ли бы я таким артистом без Чарли Чаплина, Джеки Уилсона, Сэмми Дэвиса-младшего. Не был бы. Они многому меня научили. О правильном выборе момента, о ритме, о патетике — обо всех этих вещах.
ШБ: И я читал, что ты навещал вдову Чарли Чаплина?
МД: Да, навещал. Я весь сиял.
ШБ: Из-за чувства признательности?
МД: Да. Я должен был сказать спасибо кому-то, кто был близок ему. Я сказал: «Вы не представляете…». Или как получилось с Ширли Темпл. Я поблагодарил ее, и она спросила: «За что?» Я ответил: «За все, что вы сделали. Вы спасли мне жизнь». Она не поняла, и я объяснил ей: во времена, когда мне жизнь была не мила, одного ее существования оказалось достаточно, чтобы придать мне сил.
ШБ: Если говорить о детских качествах, ты думаешь, дети чувствуют благодарность от природы? Ты даешь им что-то, и они ценят это. Они принимают тебя как близкого человека, если ты даришь им маленький подарок. Если с ними поиграешь, они не забудут тебя так, как иногда забывают взрослые?
МД: Я думаю, это нормальное поведение для детей. Родители учат их противоположному, вроде: «Не разговаривай с ним», — быть холодными и жестокими. Но хорошие люди есть. Так что, я думаю, детей надо учить быть любящими, распознавать доброту и настоящее искреннее великодушие. Это важно.
ШБ: Отчасти благодарность — следствие скромности. Ты не боишься признавать, что то, чем ты стал сегодня, — результат вклада многих людей. Вероятно, другие предпочитают высокомерно сказать: «Мой успех — моя собственная заслуга. Я работал в поте лица».
МД: Я никогда так не скажу. Я ответственен за многие из своих достижений, но есть множество людей, которые были рядом и помогали мне в пути. Я не могу ставить себе в заслугу все, что делаю. Не знаю, могу ли я ставить себе в заслугу хоть что-нибудь. Всегда есть источник выше, как будто канал.
ШБ: Бог — превыше всего. Ты всегда благодарен Ему? На Него распространяется твоя признательность?
МД: Ты шутишь? Конечно!
ШБ: Что бы ты назвал величайшим подарком, данным тебе Богом?
МД: Дар любознательности, жизни, любви.
ШБ: Теперь, когда ты стал отцом, ты стал лучше понимать своих родителей?
МД: Боже, я не представляю, как моя мать справилась! У меня двое, а у нее было десять! Не представляю, как ей удалось.
ШБ: Это заставляет тебя сильнее любить и ценить ее?
МД: Да, я теперь плачу о ней чаще. Она была инвалидом, после полиомиелита, и я… я не представляю, как она справилась. Правда, не представляю.
ШБ: Ты чувствуешь настоящую признательность ей?
МД: Да, а она еще и благодарит меня, Шмули! Она все время благодарит меня. Постоянно говорит: «Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал». Я отвечаю: «Мама, о чем ты? Посмотри, что ты сделала для меня! Не благодари меня. Это тебе спасибо!»
 
Глава 8. Надежда и Бог
Дети — послание Бога о том, что есть надежда, есть такая вещь, как человечность

ШБ: Библия учит, что и мужчины и женщины созданы по образу Господа, что все они — дети Господа. Но ты говоришь, это лишь вера. Глядя на мужчин и женщин, я должен верить, что в них есть божественная искра. Это вопрос веры. Но в случае детей это не вера. Ты это видишь. Значит, с возрастом это ощущение того, что мы — часть Бога, как-то теряется. Любя детей, ты способен любить Бога.
МД: Любя детей, я способен видеть Бога. Я вижу Бога через детей. Если бы не дети, я бы не понимал, что такое Бог, каков Он, что бы там ни говорила Библия, хотя я люблю Библию. Но дети — это свидетельство. Можно говорить и писать все, что угодно, но я вижу это. О, как же ясно я это вижу!
Дети — в моем представлении — воплощают чистейшую квинтэссенцию искренности, любви и Бога. Для меня они — послание Бога о том, что есть надежда, есть такая вещь, как человечность. Будьте как дети, будьте просты как они, будьте милы, великодушны, невинны. Это видно по глазам — я всегда вижу это во взгляде. Когда смотришь в глаза ребенку, видишь лишь чистейшее простодушие, и это напоминает мне о том, что нужно быть проще, добрее, быть хорошим человеком. Не хочу, чтобы это прозвучало странно, но я на самом деле верю, что дети и есть Бог. Я думаю, что они — чистейшая форма творения Господа. Когда в комнату ступает ребенок, он меня полностью меняет. Я чувствую их энергию, их присутствие, их дух. Мы должны помнить о том, как легко взрослым, родителям отмахнуться от них, не обращать на них внимания. Мне кажется, они могли бы столько всего сказать, а мы не слушаем, не чувствуем. Трудно описать словами.
ШБ: Что происходит, когда они вырастают? Они теряют эти особые качества, становясь взрослыми, или сохраняют их? И ты сам чувствуешь, что тебе эти качества доступнее, когда ты в окружении детей?
МД: Мне кажется, влияет общество и просто жизнь в мире, узнавание о том, каким человеком считается правильно быть, как поступать… стереотипирование — как-то так. Оно меняет людей. Через такие средства, как СМИ, телевидение, кино и радио, мы учимся и видим, что следует делать и кем становиться. Но мне кажется, если мы не упустим волшебство, не упустим того ребенка, который все еще живет внутри нас с тобой, — это величайшее чудо на свете. Правда. Правда-правда. Для меня с этим ничто не сравнится, и оттуда я черпаю силы. Все, что я создал, все мое творчество и весь мой талант, что был мне дарован, — все это вдохновлено детьми и ничем иным. Каждая песня, что я написал, от «Billie Jean» и «Beat It» до «Heal the World» и «We Are the World», — от детей.
И когда я чувствую себя как слепец — что иногда случается в творчестве, — я приглашаю в гости пару детишек или сам иду к детям, и они дают мне ощущение бесконечной свободы. Я все могу! Мой творческий потенциал на самом деле не имеет границ, и он полностью вдохновлен ими и Богом. Они и Бог — одно и то же.
ШБ: То есть ты видишь их как часть… как Божью искру здесь, на земле?
МД: Клянусь, так и есть! Для меня нет ничего чище и одухотвореннее, чем дети, и без них я не могу жить. Если бы ты мне сейчас сказал: «Майкл, ты никогда больше не увидишь ни одного ребенка», я покончил бы с собой. Клянусь тебе, покончил бы, потому что мне больше не для чего жить. Дети — это все. Честно. Они спасают меня каждую секунду моей жизни. Мать знает. Я бы намылил веревку в одно мгновение, но благодаря им, детям, я держусь, потому что они показывают мне любовь, и я чувствую, будто Бог говорит: «Все будет хорошо». Как бывает когда все небо затянуто черными тучами, и ты видишь маленький кусочек голубого неба, Бог будто говорит тебе: «Все наладится».
ШБ: Если тебе плохо или что-то тебя угнетает, и ты видишь ребенка, Бог как будто говорит тебе этим: «Не волнуйся».
МД: Именно так и есть, Шмули! Ты все сказал! И каждый раз, когда я чувствовал, что все, это край, где-нибудь появлялся какой-нибудь ребенок. Ровно тогда, когда я чувствую, что больше не выдержу, и мне хочется просто умереть, без шуток, — бах! — меня как громом поражает, и я становлюсь на колени и благодарю Бога. Благодарю, Шмули. Вот почему я в это верю. На полном серьезе верю. Элизабет [Тейлор] знает. Она говорит: «Ты любишь детей так же, как я люблю бриллианты».
ШБ: Великолепная цитата. Но для тебя они драгоценнее бриллиантов?
МД: Гораздо драгоценнее бриллиантов! Бриллианты не приносят мне радости. Они блестящие, красивые, да. Но это всего лишь бездушная вещь. С бриллиантом не поговоришь. Ему не выразишь эмоцию. Дети же — это целый мир.
ШБ: Если ты поедешь в Освенцим…
МД: Я был там, когда был маленьким.
ШБ: Там тебя проводят через весь музей, и в конце просто ужасающей экспозиции есть стенд, показывающий двух девочек, прыгающих через скакалку. Мысль в том, что даже после ужасов Холокоста сегодня все еще есть дети, играющие на детских площадках. Все еще светит солнце. Все еще есть надежда. Какой бы беспросветной ни казалась ситуация, ребенок все еще играет, верно?
МД: Да.
ШБ: А это значит, что все наладится.
МД: О детях сделают потрясающие открытия не только в этом столетии — в этом десятилетии, я уверен. Узнают то, чего не видели все это время: удивительные вещи о детском сознании и о том, какие они потрясающе изумительные. Богоподобные. Я в этом совершенно уверен. Люди откроют дверь в настоящее великолепие… Общественный взгляд на детей изменится. Я никогда не разговаривал с Принсом и Пэрис снисходительно. Я никогда этого не делаю, потому что они потрясающие. Я просто не могу с ними так говорить: они гораздо умнее, чем мы думаем. Все это сюсюканье уйдет. Не будет больше «агу-агу». Они очень умные, они понимают как интеллектуалы все, что мы говорим. Они гораздо сообразительнее, чем можно себе представить. Они пребывают в альфа-состоянии и понимают подсознательное. Мы не понимаем. Это мы на самом деле не понимаем, кто мы такие.
ШБ: Они рождаются с каким-то знанием?
МД: С огромным знанием! Я думаю, они знают многое из того, что нам еще предстоит понять. Они и есть мироздание. На самом деле. Большинство людей этого не понимает.
ШБ: Ты думаешь, что был рожден с особой восприимчивостью к детям?
МД: Не могу сказать, каким я был в младенчестве, но мать всегда рассказывала, что дети вечно приходили к нашей двери, спрашивая, можно ли увидеть Майкла. Можно ли со мной поиграть. Это когда я был еще совсем маленьким. Никаким не знаменитым, просто малышом двух-трех лет. Я ничего специально в себе не развивал. Меня просто тревожит то, что люди постоянно отмахиваются от детей. Они не уделяют внимания детям, говорят: «Сядь и помолчи!» Я знаю, что дети чувствуют, я понимаю их чувства. Если они, не дай бог, больны, это еще хуже. Они — радость этого мира. Трудно выразить словами… это такая особая тема для меня.
ШБ: Как безграничное присутствие Господа, которое нельзя объяснить. В детях нет препятствий для течения божественной энергии.
МД: Я думаю, Господь говорит с нами через детей. Я правда так думаю.
ШБ: Тебе известно, что так считали и древние равви? В Талмуде 2000 лет назад они написали, что через детей выражается пророчество.
МД: Правда? Так и есть. Я прекрасно это вижу!
ШБ: Значит, дети никогда не наскучивают тебе?
МД: Нет, с ними мне никогда не скучно. Мне бывает скучно к концу дня, например, но с ними — нет, никогда.
ШБ: На развитии Принса и Пэрис сказалось позитивно то, что ты разговариваешь с ними, как с равными?
МД: Говоря с детьми снисходительно, ты определяешь тот уровень, на котором они с тобой общаются. Говори с ними на более высоком уровне, и они примут ваши отношения на этом уровне. Какой бы уровень ты ни выбрал, они его примут — и это точно. Ты сможешь общаться с ними именно на этом уровне. Ты задаешь стандарт, так как они открыты ко всему и обладают огромным потенциалом. Они как бы говорят: «Как скажешь, я на все согласен», — потому что они такие умные и моментально схватывают. Это правда.

Глава 9. Юмор, игры и смех
Дай себе волю и будь свободен душой

ШБ: До какой степени в твоей жизни важен юмор? Вы с [близким другом] Фрэнком [Касио] постоянно кидаетесь чем-нибудь, ты шутишь, дурачишься, смеешься вслух. Насколько юмор важен для детей? И насколько он важен для взрослых в их стремлении стать более непосредственными?
МД: Я лично считаю, что это одно из наиважнейших качеств, потому что, имея чувство юмора, ты можешь играть, дать себе волю и быть свободным душой. А это часть детской непосредственности. Кто-то при этом может смотреть на тебя как на идиота: «Веди себя прилично!» Но это же весело. Играть нужно. Я люблю игры.
ШБ: Юмор помогает тебе справиться с давлением в твоей жизни? Если предстоит большой концерт, ты можешь подурачиться с членами группы или с близкими людьми вроде Фрэнка.
МД: Знаешь, лучшее для меня перед концертом — это пригласить пару детишек за кулисы, встретиться с ними, пожать им руки, обнять их. Когда мы играем «Heal the World», на сцену выходят дети, одетые в национальные костюмы, и, взявшись за руки, выстраиваются вокруг гигантского глобуса. Чтобы они чувствовали себя свободно в моем присутствии, я знакомлюсь с ними перед концертом. Чтобы они узнали меня хоть немного и потом на сцене не уставились в изумлении: «О, боже мой, это Майкл Джексон!» И этих нескольких минут с ними за кулисами достаточно, чтобы я почувствовал, что готов выйти и покорить мир. Это то горючее, та энергия, что нужна мне, чтобы сделать концерт незабываемым. Толпа топает ногами — вот так. Они требуют начала шоу. Это огромная энергия! Иногда ее нужно прочувствовать за кулисами. Заглядываешь украдкой и видишь море лиц, больше ста тысяч людей: они скандируют, пускают по залу волну, и ты восклицаешь: «О, боже, боже, я обожаю это! Обожаю!»
ШБ: Почему тебе комфортнее перед большими скоплениями людей, нежели перед малой аудиторией?
МД: Потому что там я был рожден. Я был рожден на сцене, выступая. Это неотъемлемая часть меня. Быть среди толпы, среди людей, развлекать их — вот что для меня комфортно. Когда масштабы меньше, я становлюсь немного застенчивым. Начинаю чувствовать: «Ой, вы на меня смотрите!» Мне трудно это побороть. Я ощущаю себя немного не в своей тарелке.
ШБ: Возможно, дело в том, что на многочисленную публику ты оказываешь определенное воздействие, а в небольшой толпе они смотрят на тебя, и ты не понимаешь: «Чего они хотят?»
МД: Когда я выступаю, я… контролирую ситуацию. Я увожу их туда, куда хочу увести, я — штурман. А когда я не в этой роли, мне немного неловко, вроде как: «На что это вы смотрите? Что вы на меня уставились?» Я стесняюсь.
ШБ: Дети любят смеяться?
МД: Наверняка в следующем столетии мы откроем, что в смехе есть нечто действительно волшебное. Когда я подавлен, расстроен или без сил, я заставляю себя смеяться, пытаюсь подумать о чем-нибудь забавном, и мне становится лучше. Я думаю, в душе происходит какая-то химическая реакция. Я правда начинаю чувствовать себя лучше, поэтому заставляю себя улыбаться. Наверное, просто сама улыбка, движение лицевых мышц, воздействует на что-то, отчего на душе становится легче. Я видел, как впервые улыбнулся Принс. Мой кузен, бывший с нами, издавал забавные звуки, и Принс улыбнулся. Это была самая трогательная вещь на свете — видеть, как мой сын улыбается! Он тогда только прибыл из больницы, ему было два дня. Я даже прослезился: он так мило отвечал, между ними установился контакт. Это было чудесно! Боже, как же я обожаю смеяться!
ШБ: Ты не знал той свободы, что была у большинства детей. У тебя не было такой свободы. Ты чувствуешь себя свободнее, когда смеешься?
МД: Да, я чувствую свободу. Я чувствую себя так, будто начинаю быть нормальным. Я люблю играть. Даже хотя я очень серьезен, когда работаю, — очень, очень серьезен, — но я постоянно играю. И ничего не могу с собой поделать! У меня есть всевозможные игрушки и водяные пистолеты… Для меня один из способов справиться с проблемами — это играть и лазать по деревьям. Я обожаю лазать по деревьям.
ШБ: У тебя в Неверлэнде есть домик на дереве.
МД: Да, у воды. Я люблю слушать воду, это настоящая терапия для меня. Я постоянно забираюсь туда и творю: пишу песни там, наверху.
ШБ: Твои работники в Неверлэнде знают, когда ты там?
МД: Иногда они видят, как я туда забираюсь. А иногда, когда меня нигде не найти, догадываются: «Он, должно быть, залез на дерево». И кричат дереву вверх: «Вам звонят!» Мне приходится спускаться. Мне даже предлагали телефон туда провести. Я отвечаю: «Не хочу я телефон на дереве! Это мой шанс отдохнуть от телефонов».
ШБ: Что по-настоящему смешит тебя? Дети смешат тебя больше, чем взрослые?
МД Принсу [который рядом с нами]: Принс, что смешит папу?
Принс: «Three Stooges»*.
МД: Он прав, я их обожаю. Толстяка особенно… я смеюсь просто до упаду! «Three Stooges» всегда со мной, куда бы я ни поехал. Это мой рецепт счастья. Я смотрю их всю жизнь.
ШБ: А что тебя в них привлекает? То, что они могут, вроде как, обижать друг друга, но никому не больно, а только смешно?
МД: Ага, Керли — просто убойный! Помнишь Керли-толстяка, Принс? [Принс начинает прыгать вокруг, изображая Керли.] Да, он тоже их любит. Я обожаю их!
ШБ: Над ними ты искренне смеешься?
МД: Да, до упаду! До упаду. Я вожу «The Three Stooges» с собой, куда бы ни поехал. Это мой рецепт счастья. Я их просто обожаю. Смотрю их всю жизнь.
ШБ: Лучшими комедиями ты считаешь такие, как «Three Stooges»?
МД: Я обожаю «Three Stooges»! С ума по ним схожу. Вот это качество мне нравится в детях: они постоянно смеются. Они всегда найдут повод посмеяться, они пребывают в постоянном блаженстве. Дети напоминают нам о том, чтобы оставаться счастливыми. Держись, будь счастлив, будь как они.
* «The Three Stooges» — американское юмористическое шоу первой половины 20-го века.
 
Глава 10. Воображение
Наши умы создают наш мир

ШБ: Значит, наши тела имеют ограниченные возможности, но воображение, разум не имеет границ. И как только мы искусственно закрываем его, мы перестаем быть безграничными.
МД: Да, наши умы создают наш мир. Наши мыслительные процессы определяют то, что мы получим в жизни и чем станем. Мы просто забываем об этом. То есть, я не говорю, что мы просто забываем. Мы созданы по Его образу, а если ты создан по чьему-то образу, это как смотреться в зеркало. Разве ты — не часть отражения?
ШБ: Но люди забывают об этом. Воображение помогает нам вспоминать об этом? Не напоминает ли само свойство безграничности воображения о нашей божественной природе?
МД: Верно. Поскольку воображение беспредельно, мы можем переместиться куда угодно, делать что угодно, стать чем угодно, быть чем угодно, видеть что угодно, в любое время, когда захотим. Это очень могущественное средство. Но и очень опасное средство.
Знаешь, все великие вещи берут свое начало в детстве. Тебе известно, что братья Райт мечтали о полетах, когда были детьми? Разве Эдисон начал изобретать, не когда еще был мальчишкой? А Линкольн разве не мечтал стать великим юристом или президентом, когда был ребенком? Спилберг начал снимать свои фильмы в восемь или девять лет, и уже мечтал стать большим голливудским режиссером. Все начиналось в этом детском воображении, в безграничном воображении. У детей величайшая фантазия. Для них еще нет ничего невозможного. То, к чему мы только сейчас приходим в обществе, к чему подходит поп-культура и звезды, наши дети придумали уже много лет назад.
Режиссеры, такие как Спилберг и Лукас, просто общаются с детьми и черпают у них идеи. [Они спрашивают ребенка:] «Кто ты сейчас?» — «Я гигантский монстр, и меня пытаются поймать…» Дети это видят, для них это реально. Даже их воображаемый мир реален. Если ты наступишь на их воображаемого друга, они заплачут: «Ты убил моего друга! Как ты мог?» Они создали этот реальный мир, и войти с ними в этот мир, стать его частью — это величайшее волшебство на свете. Я люблю этот мир, я в нем живу. А взрослые теряют его. Он стал моим прибежищем, моим укрытием — этот мир, где они живут. Я ненавижу говорить «мы». Я не хочу быть как взрослые — они в конце концов забывают. Возвращаться туда — значит вновь обретать рай.
ШБ: Мир фантазии важен потому, что важно представлять то, чего не бывает? Или он важен потому, что если мы вообразим нечто, то сможем воплотить это в жизнь? Другими словами, воображение важно только потому, что оно может влиять на реальный мир, или его важно иметь даже безотносительно реального мира?
МД: Я думаю, воображение важно для внутреннего мира и души. Оно важно для мозга. Этим Бог говорит нам: мы вмещаем в себя все на свете. Мы — мироздание.
ШБ: Тебе скучно с людьми, лишенными воображения?
МД: Да. У меня душа за них болит, потому что они не осознают, кто они такие. Это как взять компьютер без инструкции и жать случайные клавиши со словами: «Мне скучно, я не знаю, что с ним делать». К нам при рождении не прилагаются инструкции, а мы гораздо удивительнее, чем компьютер! Мы рождаемся без инструкций. Мы не знаем, что эта штука обладает невероятными возможностями, но вместе с тем и опасна.
ШБ: Большинство взрослых скажет, что им нравится проводить время с собственными детьми, но в обществе чужих детей они быть не хотят. Они хотят общаться с другими взрослыми: «Мне интересно поговорить о футболе, о политике». А ты говоришь, что это взрослые темы скучны. Когда я нахожусь в обществе детей, я чувствую экспансивность их мира. Он не стеснен, в отличие от мира взрослого. Мир взрослого человека слишком ограничен. Мне больше по нраву большой мир, мир ребенка. Во взрослом мире чувствуешь себя связанным, потому что там нет места фантазии. Чувствуешь себя как в тюрьме.
МД: Взрослые с развитым воображением — наиболее непосредственные. Спилберг, Лукас, [Фрэнсис Форд] Коппола и подобные творческие люди — если пообщаться с ними, они как дети, я знаю. Они все считают себя Питерами Пэнами.
ШБ: У них есть полет фантазии. Они отказываются принимать то, что сделать невозможно.
МД: Мне до сих пор снятся сны о том, что я умею летать. И я просыпаюсь с досадой, потому что во сне мне казалось, что я лечу: я знал, что это возможно, и был уверен, что на самом деле парю над землей.
ШБ: Но даже в состоянии бодрствования ты можешь летать в воображении. Вроде бы это Эйнштейн сказал, что мы используем лишь 5 процентов своего мозга, а остальные 95 остаются неразвитыми. Знаешь, Стив Джобс, придумавший компьютер Apple, позже изобрел еще один компьютер под названием Next, лет десять назад. Я пользовался им — потрясающая машина. Она на