Ж. Санд «Консуэло». Действие романа происходит в середине XVIII века. Венеция с ее многообразной музыкальной жизнью.

Короленко В.Г. "Слепой музыкант"

У Николая Колычева есть несколько стихотворений, где одним из действующих "лиц" является музыка.

***
Как гнётся рябина! Наверное, что-то болит.
Большая луна холодна и бледна, как покойник.
И ветер – то снег обрывает с небес,
то скулит,
Вцепившись замёрзшими пальцами в мой подоконник.

Не хочется думать. Все думы - о близком конце.
И памяти радость испита – остались обиды.
По радио тянут скрипучий скрипичный концерт,
И музыка так соответствует мрачному виду.

Вот если бы друг… Он бы спрятал за шторы окно
И радио выключил, выдернув шнур из розетки…
Но друг не придёт. Только в книгах друзья, да в кино.
А в жизни – соседи. По дому, по лестничной клетке…

И глупо, терзая распухшую стопку газет,
Читать объявленья и думать: куда бы податься?
«Меняю…», «Сдаю…», «Познакомлюсь…» Но нужного – нет:
«Спасу от тоски» - или проще: «Учу улыбаться».

***
Аккорд… Струна гитарная дрожит…
И зал притих: он ждёт, что будет дальше.
Как хочется не спеть ни слова лжи!
Как хочется не спеть ни ноты фальши.

И я пою… Нет, я живу для вас!
Я сам сейчас частица песни этой,
А лгать со сцены — это значит красть:
Красть радость, а не стоимость билетов.

Привычны необычные шумы,
Но чаще потрясён не зал, а воздух.
Да будет в каждом слове песни мысль!
Да будет каждый звук душою создан!

Я верю в ваши добрые глаза,
Как веруют в святое Воскресенье.
Бывает лишь тогда бездушным зал,
Когда душа отсутствует на сцене.

***
Я учусь играть на баяне,
Вывожу мотив невеселый.
Не дается он, окаянный,
А баян — тяжелый-тяжелый.

Как же мне не делать ошибки,
Раз вокруг — такие напасти?!
За стеною — Танька на скрипке,
Словно по стеклу — пенопластом!

И магнитофон, завывая,
За другою стенкою стонет.
Подо мною — как заводная,
Пианистка гаммы долдонит.

Рву меха! Играю и вою!
Сам себя почти что не слышу.
Дикий грохот над головою —
Кажется, поехала крыша!

Эти шумы-гамы и гаммы
Довели меня до предела.
Вечером скажу папе с мамой:
— Надо же хоть что-нибудь делать!

Может, обобьем ватой стены?
Может быть, куда переедем:
Или, лучше — купим сирену!
Ох, тогда задам я соседям!

***
Льнёт к земле от дождика трава.
По грибы? В такую непогоду?
Лучше пусть бормочет самовар,
До кипенья пусть доводит воду.

Есть у нас гитара, но, увы!
Песнями дождя не успокоить.
Запоём же что-нибудь такое,
Чтобы ветер в форточку подвыл.

Запоём про солнце и про синь,
Песней души вывернем наружу.
Жизнь щедра, как сельский магазин,
На товар, который нам не нужен.

Врежь, пускай не выдержит струна!
Никогда не будет всё, как хочешь.
Захотели жареных грибочков —
Заварили чаю - «без слона».

Не жалей гитары! Вдарь же, вдарь!
Или нам из жизни лишь тоску пить?
Вот дадут получку за январь —
Сложимся — и балалайку купим.

Эх, судьба… Злодейка ты, судьба!
Никогда не будет всё — как любо.
То, чего хотим — не по зубам.
То, что по зубам — ломает зубы.

Врежь по струнам, врежь, ядрёна мать!
Что-то ты сегодня обессилел.
Коммунизм не выстроить в России,
И капитализму — не бывать.

Будем строить Рай. Ломай сарай!
На фиг он в Раю — гнилой и старый…
Хватит перестраивать гитару!
А не можешь — лучше не играй…

***
Эх, копеечка-луна,
В нашем доме — тишина.
Позабытая гитара,
Поржавевшая струна.

Тихий шорох — это мне
Шепчут сумерки о сне,
От развешенных пеленок
Бродят тени по стене.


Спит усталая жена.
И сказал я: "Вот те на!
Неужели только тени
От любви остались нам?"

А жена в ответ: "Не злись,
Поскорее спать ложись.
У короткого романа
Эпилог — длиною в жизнь".

И ответил я тогда:
"Это что за ерунда?
Эпилог длинней, романа
Не бывает никогда!

Лунный свет — златая нить.
Не спеши глаза закрыть
Мы споем с тобой тихонько,
Чтоб соседей не будить.

Ах, зачем ты хмуришь бровь.
Улыбнись — всё будет вновь.
Я сниму с гвоздя гитару,
Как забытую любовь.

ГАРМОНИСТ
Как из россыпей звука
Чудо песни собрать?
Очень мудрая штука —
На гармошке играть.

Распахнулась трехрядка —
Словно нет ей конца,
И разгладились складки,
Как морщины лица.

Он напевно растянет
И — с надрывом - на сжим,
И — внезапным страданьем
Гармонист одержим.

Лоб печально гармоня,
С резким выдохом — "х-ха"
В заскорузлых ладонях
Мнет надежды меха.

Дни ушедшие, где вы?...
Я читаю с лица
Нежный трепет запева,
Черный ужас конца.

И цветёт он, и вянет,
И не ведает нот...
Жизнь гармошку растянет,
Смерть гармошку сожмёт.

ПОСЛЕ БАЛА
С.Филатову
Крикливо, молодо, беспутно
Весёлый праздник отплясал.
И на эстраду неуютом
Дохнул пустой и мрачный зал.

Ещё в душе грохочет рокот,
Взведён отчаянья курок.
О, что за воля злого рока
Играть весь вечер — только рок?

Серёга, милый, дай мне руку.
Ужель неясно нам с тобой:
Мы лжем себе, и лжём друг другу,
И тем, кого зовём толпой.

Ведь мы с тобой — иной стихии,
Ведь этот рок — такая муть…
Серёга, мы ведь не такие!
Сыграй на скрипке что-нибудь.

Сыграй, сыграй. Мы все под Богом
И все помрём наверняка.
И потому давай, Серега,
Любимую, про ямщика.

Коснись смычком скрипичной талии,
Мне этот звук взрывает грудь.
А я тихонько на рояле
Повсхлипываю что-нибудь.

Ты слышишь — сердце бьёт тревогу,
Ты слышишь — просит нежных чувств?
Играй, играй, играй, Серёга,
Я светлой музыки хочу.

Звезда тоски высокой нотой
Взойдёт. Есть вечная тоска!
В нас воскресит родное что-то
Простой напев про ямщика.

Вернёт нам с горестным упрёком
И ширь, и даль, и грязь дорог,
Чего вовек не сможет рок.
Ну, что замолк? Играй, Серёга!

Это не все стихи Николая Колычева, в которых есть музыка.
Дополню ссылкой на видео с песней Николая Колычева о питерском уличном музыканте - https://youtu.be/Cowzo2SaXPg

Привет... э-э... Анк-Морпорк! Это музыка, в которой звучит глас Рока, внемлите сейчас, не то потом будет поздно! Она вытащит вашу душу, вытряхнет, как коврик, и повесит сушиться на забор! Она сведет с ума весь Незримый Университет, заставив волшебников сшить себе кожаные мантии и перекрасить стены спален в черный цвет! Она породит гитарную эпидемию в Анк-Морпорке и устроит в Гад-парке самый Бесплатежный Фестиваль, что когда-либо видел Плоский мир!

Куприн "Гранатовый браслет"

"Крейцерова соната" — повесть Льва Толстого о любви и ревности. Название повести дала Соната № 9 для скрипки и фортепиано Людвига ван Бетховена, посвящённая Родольфу Крейцеру..."Вечером он приехал со скрипкой, и они играли. Но игра долго не ладилась, не было тех нот, которые им были нужны, а которые были, жена не могла играть без приготовлений. Я очень любил музыку и сочувствовал их игре, устраивал ему пюпитр, переворачивал страницы. И кое-что они сыграли, какие-то песни без слов и сонатку Моцарта. Он играл превосходно, и у него было в высшей степени то, что называется тоном. Кроме того, тонкий, благородный вкус, совсем несвойственный его характеру."...