Скоро я уже умру.
Я тебе уже не нужен.
Ты увидишь поутру
Не доеденный мной ужин,
Не допитое вино
Поскучнеет и завянет.
Робко луч в окно заглянет,
Но меня уж не застает.
Я вернулся в землю, но
На столе лежит тетрадь,
В голове дымятся строки.
Будут поводы и сроки
Обо мне повспоминать.

Я знаю, что душа моя чиста
И потому исполнилась мечта,
И я обрёл единственного друга.

Я знаю, что мой друг душою чист,
Как первый пробивающийся лист,
Когда ещё белым-бела округа.

Мой друг природе мил святой душой.
Он зверю брат и птицам друг большой,
И сам поёт не хуже ранней птицы.

Когда я пробуждаюсь ото сна,
Мой друг со мною рядом, и весна
В душе моей готова перелиться

В одно сплошное лето, где мы с ним
Сольёмся в двух телах душой одною.
Я другом-ангелом храним,
А он храним, как сердце - мною.

А слушая твои рассказы,
Я знал, превозмогая слёз,
Да, знал, что той, ПОСЛЕДНЕЙ ФРАЗЫ,
Ты всё-таки не произнёс.
Ты пощадил меня, и милость
Твою - вполне я оценил,
Уж что случилось, то случилось,
И я не ангелом ведь жил...

...Но друга дорогого
Умею я любить
И не ищу другого,
Нас повязала нить
Одной судьбы тесьмою
Мы связаны вдвоём,
И ангел мой со мною
И вечером, и днём.
А ночью он болтает, 
Что "ангел" - это я.
Такая мы святая
И грешная семья.

Сонет

Упустишь миг один, потом поди верни
Часы, минуты, месяцы и годы,
И, яд вкусив алкаемой свободы,
Ты проклянёшь часы, минуты, дни.

Но миг настал - и мы опять одни,
И льются наши речи, словно воды
Подземные, в объятиях природы
Мы ночью вновь как никогда сродни.

Твой язычок бежит как родничок,
Извилистый, по выжженному телу,
И я дрожу, как будто сладкий ток

Бьёт сквозь меня, и ласкам нет пределу,
и вечностью нам кажется тот час,
Когда и время служит лишь для нас.

1

Наступает семилетье
Нашей встречи, милый друг,
А ведь, кажется, столетье
Мы не размыкаем рук.
В этих стенах столько счастья
Довелось нам испытать,
Но не разомкнуть объятья
И другими нам не стать,
Теми, что когда-то были
Друг без друга на земле,
Мы про тех давно забыли
В нашем дружеском тепле.
Видим мы насквозь друг друга
И читаем мысли вслух,
И душевные недуги
Побеждает общий дух!

2

А.Ч.

Там, в далёком Сургуте,
Вспомнишь ты вновь и вновь,
Как в сердечной каюте
Поселилась любовь.
И глаза, о которых
Не забыть ни на миг,
О злёных озёрах,
Выпевающих стих.
Эти нежные пальцы,
Этот сладкий прикус
Будут вновь появляться
И вводить во искус.
И в московских гостиных
Ведь не вспомнить невмочь
О ногах этих длинных,
Запрокинутых в ночь...

Я убиваю сам себя.
Я наблюдаю умиранье
ещё живой горячей плоти.
Нет в этом никакого сладострастья
и мести никому уж точно нет.

Я не могу не умирать, мой друг.
Я не могу тебя живым оставить,
и в этом ужас сосуществованья
и нашей связи - ведь назвать любовью
её пожалуй было б слишком странно,
скорей уж ненависть лежит меж нами,
цепляя нас когтями друг за друга
и не даёт друг друга отпустить
в холодную безмужнюю могилу...

Мой любимый Кларенс живёт со мной 13 лет. Ему 39, но он выглядит как Дориан Грей. Он не стареет! Ещё бы - он же с другой планеты гость, где не стареют, а только молодеют. Мы самая счастливая пара на свете, потому что мы не можем жить друг без друга, уже давно воспринимаем друг друга как нечто единое, неотделимое целое. Мы слились в своих интересах почти на всё: на политику, на искусство, на историю, на музыку, на психологию, на готовку.
Именно поэтому нам срочно нужен третий человек для укрепления и процветания нашей семьи, потому что только семья геев, состоящая из ТРЁХ человек, имеет радужные перспективы на будущее.
Если мне 61 год, а Кларенсу 39, то наш третий друг может быть лет на 20 моложе Кларенс, то есть ему сейчас где-то 17-19 лет. Нам бы желательно пожружиться с мальчиком из семльской местности, потому что сами мы живём по полгода в деревне, любим без ума природу, имеем дом и баню у самого леса и реки, любим ходить на рыбалку, любим домашних животных, цветы и книги. Если у кого рисуется такая места стать настоящим писателем, поэтом под нашим духовным водительством, обращайтесь в это сообщество, пишите о себе, оставляйте фоточки и другие данные, назначайте встречи. Чем раньше мы сольёмся в одну единую семью, тем дольше будем счастлвы. Я уверен, что где-то есть такой мальчик, который сейчас читает эти строки и думает: "Это про меня! Это моё!"
Секс далеко не главное в семейной жизни. На одном сексе крепкой и долгосрочной семьи не построишь. А настоящая ЛЮБОВЬ приходит тогда, когда интересы направлены в одну точку!

Мы жили с Кларенсом 7 лет в любви и согласии. Это были трудные годы, ведь мы были не одни, а жили в одной квартире с моими родителями. А родители - особенно отец, не понимали и не принимали нашей любви, не хотели понять, зачем вообще в их доме появился какой-то посторонний парень со своим непростым характером, со своими запросами. Они хотели нормального внука, но я не мог подарить им внука, потому что ко времени встречи с Кларенсом перестал жить с женщинами. Женщины стали для меня как бы существами с другой планеты. Я мог дружить с женщиной (если она была умна), но никогда не думал больше ни об одной женщине в плане секса. Кларенс стал для меня всем - любимым человеком, сыном - и я никак не мог понять, почему мои родители не захотели увидеть в нём внука и в этом качестве полюбить его. Отец так до смерти своей в 2000 году и не смирился с моей любовью, а мама...
У мамы с Кларенсом было много общего в характерах (обо - Собаки по году), они часто цапались, но и часто мирились. Во всяком случае, мама, умирая в 2004 году, завещала Кларенсу беречь меня

В апреле 1997 года я встречал Кларенса на Московском вокзале. Он приехал ко мне навсегда, бросив свё в Новороссийске: работу, вещи, знакомых. Всё для него было новым и чужим в этом Ленинграде. Но! Уже тогда мы с ним дышали одним воздухом, чувствовали одно и то же, подхватывали то, что не успел досказать другой. Ну и что что родители встретили Кларенса как разбойника с большой дороги, вторгшегося в их дом? Кларенс знал, что он не разбойник, не захватчик, не похитчик чужого счастья, он пришёл на своё место ровно в назначенный час. И родители мои ничего не могли с этим поделать. Они вынуждены были принять Кларенса как Божий подарок судьбы. Слава Богу, у них хватило силы духа, чтобы понять и принять наш братский союз. С ним ничего нельзя было сделать, его нельзя было разрушить. когда два человека. созданные друг для друга, воссоединяются, они становятся всесильными. Им нельзя помешать. Мы любили друг друга самой чистой любовью, а все ли знают, что это такое? Это такая любовь, которая не знает границ, пределов и ограничений. Человека принимаешь ВСЕГО. со всеми его недостатками, запахами. истериками. Я люблю - а это значит я всё могу простить любимому человеку. Измены? Какая ерунда, какая мелочь! Да он мог триста раз изменить мне, и это ровно ничего не изменило бы в наших отошениях, потому что мы стояли бесконечно выше всяких там измен!

Уже даже больше. В феврале будет 14. Огромный срок. Есть чем поделиться. В самом деле.
Когда я познакомился с Кларенсом, местные знакомые не уставали предупреждать: " Зачем тебе этот приезжий? Ведь он тебя или обворует или заразит какой-нибудь дурной болезнью. Да и вообще странный он какой-то, и на человека вроде как не похож..."
Да, когда в 1996 году Кларенс переступил порог моего дома, ему было 27 лет, а мне - страшно произнести - 49! Довольно поздно мы встретились. Но лучше уж поздно найти друг друга, найти, чтобы никогда не расставаться и получить как неожиданный и нежданный подарок от Бога - целых 13 лет счастья.
Годы нас не смущали. Мы очень быстро освоились друг в друге. Появилось ощущение, что мы знали друг друга всегда.
Наше сближение произошло в первую же ночь его приезда ко мне, и это было сказочно и незабывамо. Как и последющие две недели, которые он провёл в гостях у меня.
Как всё-таки здорово, что всё тогда происходящее фиксировалось нами в стихах и письмах. Вот, например, почти документальный дневник наших ночей:

Не с первой ли ночи я понял... с тобой
Теперь мы повязаны общей судьбой?

Не с первого ль взгляда ты понял, что я
Навеки отрада, навеки семья?

От ночи второй я запомнил, что есть
Опасная близость и страстная лесть.

А в третьей ночи проступили черты,
Что нет между нами запретной черты.

Но в ночи двенадцатой, мокрой от слёз,
Ты понял, что это - погибель всерьёз.

Надеюсь и вы поняли, что ночь была мокра от слёз предстоящей разлуки. Кларенс возвращался в свой уже для него чужой Новороссийск, а Миша оставался в давно для него чужом Ленинграде...

Меня не любит больше Кларенс,
И сил для жизни не осталось,
А я люблю себя во мне,
В давно прошедшей глубине,
Из прошлого тащу мальчишку
Каким я был когда-то, Мишку,
Хотел бы им я снова стать,
Таким наивным, гениальным,
Каким я был в шестнадцать лет...
А вам, моим друзьям прощальным,
Я шлю последний свой привет.

1

"Земную жизнь пройдя до половины",
Я понял, что на свете есть Господь,
И милый дух, и сладостная плоть,
Познав лбовь любимого мужчины.

Но опыта, увы, не побороть
И не разгладить горькие морщины,
И всё же для унынья нет причины,
И надо грусть, как сорняки, полоть.

Взгляну на небе - ты глядишь оттуда,
И Солнышко - сообщник наш и чудо
Мигает нам, как милым сыновьям.

И верю я - преобразится время,
пространство бодро зашагает к нам
И мы опять пройдём путями теми.

2

И мы опять пройдём путями теми,
Какими миллионы шли до ас
К той точке, где их ждал свиданья час
И где стояло милостиво время,

Растягивая золотой запас
И удивляя всё людское племя,
привыкшее вставать от сна сейчас,
А он ещё господствовал над всеми.

Всевышний нам пожаловал его
И медлило златое божество,
Склоняясь над единственной постелью,

Где после ночи, страстью налитой,
Оно нас охраняло темнотой,
Любуясь двуединой колыбелью.

3

Пространство бодро зашагает к нам,
А мы, стремясь доверчиво друг к другу,
Что было мочи, побежим по лугу,
Как пчёлки, залетает по цветам.

Я подниму протянутую руку
К своим изголодавшимся устам,
Судьбу свою прочту до края там,
Благословлю прошедшую разлуку.

Ведь без тебя моя одна рука
Твоей судьбою выпрямленной стала,
Ну а другой, в разлуке приусталой

Держаться за твою пришлось, пока
Ты не прижал её к родному сердцу
И не открыл в нём потайную дверцу.

4

И верю я - преобразится время,
Мы струйками друг к другу потечём
И станем вместе мы, плечо с плечом,
И ты войдёшь в моё земное бремя.

И быстро мы друг друга повлечём
По той реке, где братья мы со всеми,
Где бьёт форель серебряным ключом,
Нас одаряя тайниками теми,

Что некогда до нас открыл Кузмин,
Сознательно уменьшив год рожденья,
Он пережил блаженство возрожденья,

Забыв и возраст, и печаль седин,
Когда, презрев и гордость, и смущенье,
Его покой нарушил тот, один.

5

Мигая нам, как милым сыновьям,
Кудесник старый, хитрый Калиостро,
Он знает, что блистает зло и остро
В глубинах сердца, родственных огням.

Но мы с тобой к таким ступили дням,
Где ревность - вздор и утешенье монстров.
Мы выстрадали наш духовный остров,
И наше чувство - наш духовный храм.

Где место есть молиться всем богам,
Где от паломников бывает гам,
Но пусть бредут скитальцы всего света

И падают в поклонах лишь за это -
Одну любовь - священный фимиам,
И никому не будет тесно там.

(окончание следует)

* * *

Моего музыкальнее тела
Милый Кларенс дотоле не знал,
Хоть, бывало, и пел, и стонал
Тот, на ком он играл неумело.

Но такого блаженства предела
И такого начала начал,
Где мелодия горлом летела,
И кларнет параллельно звучал...

Милый Кларенс ещё не кончал,
А я начал опять ошалело,
И опять всё летело и пело,

И финал к небесам нас умчал...
Моего музыкальнее тела
Милый Кларенс доселе не знал.


* * *

Музыкальнее милого тела
Я, пожалуй, дотоле не знал.
Ты солировал мне так умело,
Что я только блаженно стонал.

А когда приближался финал,
Ты его отдалял до предела,
Ты желаньем меня наполнял
Так что в жилах всё ныло и пело.

А потом всё куда-то летело
В тот мучительно-сладкий провал,
Где и властно, и влажно, и смело

Ты на мне, как на флейте, играл
И мелодией полный всецело,
Я под пальцами пел и звучал.

Я не завожу много друзей. К чему?
Ведь количество их, увы, не переходит в качество.
Эллочке-людоедочке из романа "Двенадцать стульев" хватало для самовыражения 30 слов. Современные клонированные мальчики, похоже, обходятся ещё меньшим запасом.
"Супер", "клёво", "прикинь", "чувак", "ништяк"...
И черз каждое слово это "ка бы", как будто их и нет "на самом деле". Похоже, в интеренете наступает царство фантомов, даже имени не имеющих. Или присвоивших имя какой-нибудь расхожей знаменитости...
"Скучно жить на этом свете, господа", - писал в позапрошлом ещё веке Николай Васильевич Гоголь.
Но во времена Гоголя словарный запас у недорослей был куда богаче.
Итак, большой поклон вам, господа клоны, клнчики и клонессы!
Не пишите мне вашим убогим языком, достойным дикарей каменного века. Моя бы воля, я бы всех вас посадил в машину времени и отправил туда, где "в пещере каменной" ждус вас ваши волосатые со-братья...

В чём залог семейного счастья?
Прежде всего, конечно, в пище, вкусной и здоровой. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок.. С этим не поспоришь. Один, а ещё лучше двое в семейном союзе должны уметь вкусно готовить. О том, как научиться это делать, а также о том, что в нашей семье считается верхом кулинарного искусства, я расскажу в следующий раз. К счастью, Кларенс от природы наделён талантом готовить быстро и вкусно. Да и я этим даром не обижен.
Но сейчас я хочу сказать о другом.
Одним из залогов счастья в семейной жизни является пища духовная.
Мы с Кларенсом одинаково любим ПОЭЗИЮ. И вы знаете, какое это счастье, какая радость, какое блаженство - одаривать друг друга стихами. И не только своими, но и чужими, которые, подаренные друг другу, делаются вдруг родными и близкими. Поэтому на страницах этого сообщества мы будем дарить вам наши любимые стихи. Надеюсь, и вам пригодится это средство для укрепления и услаждения семйной жизни!

Сергей Дрофенко

ГОЛОС

Простите меня, если я приносил вам беду.
Я в ад не хочу. Мне приятнее в райском саду
устроиться прочно. Довольно я видел огня.
Простите меня. Если можно, простите меня.

Устроиться в райском, упрочиться в майском саду,
Меня вам не видно, но вы у меня на виду.
А я всё безвестней в кругу нашем день ото дня.
Вы позже. Я раньше. простите. Простите меня.

На небе седьмом я лежу в исполинской траве.
Библейские птицы кружат надо мной в синеве.
Владыка Вселенной ко мне подбежал, семеня,
Тоскливое счастье. Я умер. Простите меня.

Прости, черновик. Ты остался без главной строки.
Простите, наставники, юноши и старики.
Вы были заботливы, дущу питомца храня.
Простите меня. Если можно, простите меня.

Передо мной изящно изданная книжка небольшого формата. Автор - маститая поэтесса Нина Королёва.
Название - "Окно в ночи". Москва. Эллис Лак. 2001.
Дарственная надпись: "Красавцу Кларенсу с пожеланиями удачи и радости. Нина. 10.IV.2001"

Одно из стихотворений в этой книге, думаю, привлечёт ваше внимание. Оно написано после того, как Нина Королёва побывала у нас в гостях и познакомилась с Кларенсом:

* * *

Я бы хотела дружить с "голубым" мужчиной,
Чисто и свято дружить, как в школьные годы, -
Чтоб не считать достаточною причиной
Горя и слёз - ночные его уходы.

Да, я хочу поверять "голубой" подружке
Тайны свои и влюблённости без помехи,
Сидя за чаем, - а выпив ещё по кружке,
Мы б разошлись - для разной ночной потехи.

О, что за сцены нами б тогда игрались!
Я б, как сестра, рассматривала невесту:
Кисом бы он назывался, а может - Кларенс,
Старшей сестры оценка была бы к месту!..

Что-то во мне окончилось, отлюбилось,
Я "голубого" друга ищу мужчину...
Только опять моё сердце от рук отбилось! -
Видно, справляет горькую годовщину...

31 мая 2000

Рома, ты читаешь все записи в нашем сообществе... Прочитаешь и эту...
Тебя обидели? Тебя предал друг??? Только в этом случае могу как-то понять твоё поведение... Понять, но не оправдать... Ты что, своих друзей "на вшивость" решил проверить???
Или внимание на себя решил таким образом лишний раз обратить?
Но со смертью шутки плохи!
Надо знать, с чем можно шутить, а с чем - грешно!

Каждый человек имеет право выбора жизни или смерти, право распорядиться собой. Но каждый самоубийца даже думает, что в последний момент его спасут... Вот и Сергей Есенин не стал завязывать верёвку на шее, а только обмотал её, думая, что сорвётся... Не оборвалась... Нельзя шутить со смертью!

Сколько нетрудных смертей по дороге летит!
Можно помедлить и выбрать по вкусу себе,
Перекреститься и выпить последнюю боль,
Выдернув нить из когтей у незрячей судьбы.

Где-то вдали зазвучат не рождённых детей голоса.
Дождь февраля заплачет, как мама, и смоет остывшую кровь.
Мир перестанет казаться и станет таким, как он есть.
Словно светила взойдут твои золотые глаза.

Мы очень рады, что ты воскрес, Ромка. Долгой тебе жизни и большой любви!

Некто Пастух спустил сверху очередной слоган - "Бояться!", и стадо бросилось выполнять этот приказ...
"Бояться! Бояться! Бояться!"
Ну давайте, будем бояться друг друга, и что из этого выйдет? Конечно, приятно покомандовать и знать, что кто-то тебя боится... Но помните: ту же команду всегда могут дать и вам! Всегда на любого сильного найдётся ещё более сильный, который скомандует: "Бояться!"

А зачем нам бояться друг друга???

Лучше жить и не бояться,
Чем бояться и не жить!

Вот так я думаю! А вы как???

Из сборника "В ожидании Кларенса"

1

Музыкальнее милого тела
Никогда и ни с кем я не знал.
Ты солировал мне так умело,
Что я только синхронно стонал.

А когда приближался финал,
Ты его отдалял до предела,
Ты желаньем меня наполнял,
Так что в жилах всё ныло и пело.

А потом всё куда-то летело
В тот мучительно-сладкий провал,
Где и властно, и влажно, и смело

Ты на мне, как на флейте, играл
И, мелодией полный всецело,
Я под пальцами пел и звучал.

2

Смерть - только мостик - по нему вдвоём,
За руки взявшись, в вечность мы пройдём

К тому заречному таинственному лугу,
Где бабочками лепятся друг к другу

Все те, кто в вечность отыскал пути
И мостик тот сумели перейти.

3

Ты приедешь ко мне загорелым,
просолённым морем античным,
С шоколадным, упругим телом,
С карим взглядом своим неприличным.

Я прижмусь к тебе со всей силой,
Силой страсти за ночи разлуки
Накоплённой, и ты, мой милый,
Разожмёшь едва ль мои руки.

4

Твои пальчики соскучились
По моим губам и зубкам,
Мои руки понаскучились
По твоим стоячим кубкам.
И твоим вином взбесившимся
Буду снова я пронзён,
Ты же стоном огласившимся
Вновь спугнёшь Лизетты сон.

5

Береги меня, мой Кларенс.
Мне недолго жить осталось.
Но до самого конца
Не разлить водой сердца.

Если нам гореть в аду,
Будем там с тобою рядом,
Примем общую беду,
Обручимся общим адом.

Ну а если в рай забросит
Нас Всевышнего рука,
Кларенс там меня не бросит
Ради райского дружка.

И, порхая мотыльками,
Полетим с тобой вдвоём,
Где, как зеркало, под нами,
Будет райский водоём.

Из книги "В ожидании Кларенса"

1 Твой шёпот

Когда я ловил твой прерывистый шёпот,
В душе поднимался клокочущий ропот.

За что эта жизнь так тебя истязала?
Ужели детдома судьбе было мало?

За что же насилье ребёнку досталось,
За что же убить тебя люди старались?

И как же ты стал человеком при этом,
Согретым таким небожительным светом?

Затем человеком прекрасным ты стал,
Что горем наполнен был твой пьедестал.

1 марта 1997
ночь

2 Щепоть Господня

Когда мы сливались единою плотью
И духом единым в полуночной мгле,
Я верю - мы были Господней щепотью
Над миром, погрязшим в насилье и зле.

Но если Господь допустил это чудо,
То, значит, добро ещё есть на земле.
Я знаю: Он смотрит на нас ниоткуда
И благословляет в полуночной мгле.

1 марта
Ночь

3 В последний раз...

Как я хочу, чтоб ты закрыл
В последний раз мои глаза,
Чтобы на мой остывший пыл
Твоя горячая слеза
Упала из любимых глаз,
Склонившихся в последний раз,
Тогда бы я уснул в раю
Щекою о ладонь твою...

1 марта 1997
Ночь

4 МОЙ Птенчик (Колыбельная Кларенсу)

Спи, мой птенчик, сладко-сладко,
Я беру твою
В руки голову украдкой,
Плачу и пою.
Ты усни, мой ненаглядный,
Помни обо мне
И увидишь сон отрадный
В сладкой глубине
И прильнёшь ты, как бывало,
Тельцем всем ко мне,
Спи, мой маленький, усталый:
Это сон во сне.
Я в тебе себя забуду,
Ты во мне себя.
Я беречь твой образ буду
И качать тебя.
Спи, мой Кларенс, мой сыночек,
Впереди весна.
Сколько нам бессонных ночек
Поднесёт она.
Каждый пальчик расцелую
И не разбужу.
Спи, мой мальчик, но не сплю я,
О тебе тужу.

5 марта 1997

Увеличить

NO COMMENT

Страшно думать, что поэзия умрёт,
Не найдя в людской душе приюта
Зерно, проросшее ворона доклюёт.
И лихая Дмитрия-лже будет смута.

Мир переполняется распутством
Каждый выгоду взимает здесь свою,
И глумится над простым искусством
Схожий человек на платяную тлю.

Но какой здесь от мздоимцев прок
Разве мир деньгами только движим?
Пусть пустым мой будет кошелёк,
А душа чиста, пусть не в Париже.

Не сдержать поэзию в застенке
И спасительного крика не унять…
Лучше быть казнённому как Стеньке,
Но не лгать, не лгать, не лгать!

Увеличить
А вот ещё стихотворение Кларенса, посвящённое всем вам, друзья мои:

По полю виртуальному
Плывёт рассудок мой.
По образу зеркальному
Сейчас весь шар земной.

Сплошное сновидение
На поле голубом
Продлится лишь мгновение -
Найди его потом!

Здесь каждый одиночество
Пытается убить,
Скрывая имя, отчество,
Чтоб счастие продлить.

И долюшку проклятую
Не любит человек,
И третью, и десятую
Ему готовит век.

Свою судьбу треклятую
Ты полюби взасос,
И третью, и десятую,
Как спелый абрикос.

Тогда и жизнь заладится
И с милым по пути.
К закату солнце катится,
А вам светло идти.