У меня есть одна слабость - я очень люблю людей. очень... сегодня стояла у метро Кропоткинская, и вышел дедушка. маленький такой, одетый во что-то ветхое - ни дать - ни взять - бомж. только лицо у него такое было, что я засмотрелась. а он увидел меня, остановился и тоже подошел. у него были такие огромные слезистые голубые глаза с маленькими черными точечками зрачков, которые немного косили, и потому странно в них было смотреть. старичок совсем маленький, сгорбленный, но очень добрый. глаза у него добрые были... и смотрит на меня снизу вверх, как собака. так бездомные собаки смотрят в глаза людям, с милосердием, с доверием. Он говорил что-то про время советского атеизма, про то, что тогда бог был запрещен, а сейчас верить в моде. он стоял совсем рядом и ветер дул такой пронизывающий, а у него под распахнутой грязноватой курткой была только плотная серая рубашка. рассказывал про своего сына, на кладбище к которому ездил сейчас с женой, про 26 летнего юношу, который влюбился в 31-летнюю проститутку и повесился, потому что сердцу не прикажешь, рассказывал про свою жену, которая на 2 года старше его, 39ого, а он 37, которая пошла за угол покупать свечки в церковь, потому что в церкви одна свечка стоит 20 рублей, а в том магазине, куда она пошла точно такие же продаются за 50 копеек. рассказывал про музыкальный инструмент, которые, если не сказать, что это инструмент, даже не догадаешься, который он придумал сам, пока сидел месяцы в одиночной камере. потом достал из-за пазухи маленький сверток, развернул и достал небольшую блестящую металлическую скобу с 2 дырочками, завернутую в кусок старой коричневой шкурки. он с такой гордостью, с такой улыбкой протянул мне этот кусок металл, с таким детским доверием воскликнул :"посмотри, это я сам придумал!", так по-доброму, с такой благодарностью светились его глаза. а ветер был такой холодные. Я спросила, не холодно ли ему, и посоветовала застегнуться, а он только с улыбкой махнул рукой :"..да! это молния давно уже сломалась..." и заиграл. запищал на своем инструменте какую-то безумно нежную песню про ландыши, букет, ладнышей, которые нежен как первая любовь, как первое признание.... и, я не знала слова, но эта мелодия в сочетании с этими слезящимися добрыми старческими глазами, которые не сводили ни на секунду  с меня взгляда, лилась как-будто прямо в душу, куда-то под сердце.. потом, доиграв мелодию, он запел слова, красивые слова, добрые. и, пусть у него может и голос был немного хриплый, и на певца он совсем не был похож, но это было так... это было безумно красиво, безумно добро и нежно. потом он с гордостью заявил, что на этом его инструменте можно сыграть любую песню, даже мурку. я попросила его сыграть "миллион алых роз". почему то думала, что он начнет сразу с припева, а он - с самого начала. даже не поняла сперва, что он играет, а потом.. потом улыбнулась. ..жил был художник один... много он бед перенес... и такое поразительное, такое проникновенное попадание, кажется ранение в самое сердце, я подумала тогда - какое счастье, что он не играет на этом инструменте в переходах, не зарабатывает на этом деньги. я не спрашивала его об этом - просто вдруг осознала, что такую музыку, музыку, льющуюся прямо из сердца, нельзя продавать в переходах. это не какая-то равнодушная заезженная мелодия - это крик души, это такой красивый полет, это просто любовь, ощутимая, зрячая любовь, которую излучают эти старческие слезящиеся голубые глаза и морщинистые руки. это просто.... не могу передать. это так душевно, неповторимо. а потом мы запели с ним, уже вместе, стоя на этом ветру, двое совершенно чужих друг другу людей, запели о том, кто влюблен, кто влюблен, кто влюблен и всерьез, свою жизнь для тебя превратит в цветы... запели и улыбнулись... просто улыбнулись, потому что каждый из нас видел в этой песне смысл, великий смысл, и чувствовал, что необычайно близок к чему-то прекрасному, очень важному , бесценному. мы расстались, но он еще долго махал мне вслед рукой и заставлял не раз обернуться, а я оборачивалась, улыбалась и безумно жалела, что ничем не могу помочь этому старику, его жене, никогда не смогу съездить к их сыну на Вахтанговское кладбище и никогда не узнаю, почему эти добрые глаза с такой любовью и заботой нашли меня в толпе, подарив незабываемые ощущения.

Прошло уже столько часов, а я сижу сейчас и все еще думаю об этом деде.. где он сейчас? что с ним? как его жена?.... наверное я очень много бы дала, чтобы еще хоть раз его увидеть. я не хочу, не могу представить себе, что он скоро умрет. я знаю, что умрет, он стар, и ... скоро его не станет, а я все еще буду ходить по улицам и искать эти глаза, полные слез голубые глаза,которые так доверчиво смотрят на тебя снизу вверх и играют любую мелодию.

Спросите, зачем я это написала? Просто мне невыносима мысль, что через каких-нибудь 10 лет ,когда я буду гулять в парке со своими детьми, никто кроме меня не будет знать, что жил когда-то на свете такой вот добрый необычный человечек, который похоронил сына, простил женщин, и дожил до старости с прекрасными, как небо, лучистыми голубыми глазами. Никто кроме меня не вспомнит о нем, потому что никого не останется. А так, я могу по крайней мере попытаться рассказать об этом удивительном человеке при жизни, а не когда будет уже поздно и одинокая могила зарастет репейником. Я хочу, чтобы помнили, потому что память - это очень важно. Он сам мне так сказал.