КОРОЛЬ ЛЮДОВИК XIV
Метки: история жизни, романтические отношения, история
Вы не можете комментировать, т.к. не авторизованы.
|
|
Лариса Владимир. Кремлякова
08-01-2021 23:45 (ссылка)
Лариса Владимир. Кремлякова
11-01-2021 14:51 (ссылка)
Re: КОРОЛЬ ЛЮДОВИК XIV
ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА 14.
Портрет Людовика XIV с семьёй.
Герцог де Сен-Симон писал, что «Людовик XIV, с юных лет более чем кто-либо из его подданных, создан для радостей любви».
На самом деле этот монарх не был столь любвеобилен, как его представляют романисты и некоторые историки. Не стоит забывать, что такую оценку ему дали авторы XIX столетия – пожалуй, самого ханжеского века в европейской истории. У Людовика XIV было не более двух десятков партнёрш, что по меркам XVII века для мужчины было весьма скромной цифрой. Сексуальная свобода той эпохи позволяла некоторым ловеласам иметь в своем «активе» и по несколько сотен связей.
Людовик 14 не был человеком суетливым. Но в его наполненной событиями жизни находилось место не только для дел, но и для весьма насыщенной личной жизни. Он до сих пор считается одним из самых любвеобильных королей Франции.
Он остался в истории не только из-за роскоши своего двора, постройки Версаля, ведения войн, но и благодаря своим многочисленным фавориткам. Их содержание обходилось государственной казне дорого, а многочисленные дети короля получали титулы герцогов и графов, воинские звания адмиралов и генералов, и все они обладали большим личным состоянием.
Однако Людовик всегда жестко различал свою личную жизнь и свои королевские обязанности, и приоритет неизменно был у вторых. Ни одна из его фавориток никогда не влияла на политику, ни одной не дозволялось лезть в серьезные дела. Между личной привязанностью и долгом Людовик всегда стоял на защите долга.
Имена некоторых его любовниц и фавориток мы знаем чуть ли ни с детства - из многочисленных романов, посвященных той эпохе. Но дам, которых король отметил своим вниманием, было намного больше.
И я предлагаю вам если не полный, то весьма расширенный их список
Стоит признать, что фаворитки сыграли в жизни этого монарха и Франции огромную роль, однако сразу оговорим, что ни в коем случае не стоит путать роль, играемую любовницами Людовика XIV, с той ролью, которую играли фаворитки Генриха II и Людовика XV. Последних мы по праву можем назвать соправителями своих царственных любовников. Тогда как Людовик XIV фавориткам позволил царствовать лишь в придворном мире, и то далеко не всем.
«Я всем приказываю: если вы заметите, что женщина, кто бы она ни была, забирает власть надо мной и мною управляет, вы должны меня об этом предупредить. Мне понадобится не более двадцати четырёх часов для того, чтобы от неё избавиться и дать вам удовлетворение», – говорил Людовик XIV своим придворным. Он любил подчеркивать, что государственные интересы для него всегда превыше личных: «Время, которое мы отдаём нашей любви, никогда не должно наносить вреда нашим делам, – писал король. – Как только вы дадите свободу женщине говорить с вами о важных вещах, она заставит вас совершать ошибки.
Людовика XIV называли Королем-Солнцем.
Людовика XIV прозвали «король-солнце» еще в юности, когда он танцевал партию бога солнца Аполлона в балете, поставленном в театре Пале-Рояль. Но и на солнце бывают пятна. Ни для кого не было секретом, что король никогда не любил королеву, лишь иногда посещал ее спальню, но чаще проводил ночи в объятиях многочисленных любовниц и фавориток.
Людовик XIV в костюме Солнца во время театрального представления
История возникновения прозвища Король-Солнце:
Во Франции солнце выступало символом королевской власти и лично короля и до Людовика XIV. Светило становилось персонификацией монарха в стихах, торжественных одах и придворных балетах. Первые упоминания солнечной эмблематики восходят к правлению Генриха III, пользовались ею дед и отец Людовика XIV, но лишь при нем солнечная символика получила по-настоящему широкое распространение.
В двенадцать лет (1651) Людовик XIV дебютировал в так называемых «ballets de cour» - придворных балетах, которые ежегодно ставились во время карнавала.
Карнавал эпохи барокко - это не просто праздник и увеселение, а возможность поиграть в «перевёрнутый мир». Например, король на несколько часов становился шутом, артистом или фигляром, в то же время шут вполне мог себе позволить появиться в образе короля. В одной из балетных постановок («Балет ночи» Жана-Батиста Люлли) юному Людовику довелось впервые предстать перед своими подданными в образе Восходящего солнца (1653), а затем и Аполлона - Солнечного бога (1654).
Когда же Людовик XIV начал править самостоятельно (1661), жанр придворного балета был поставлен на службу государственным интересам, помогая королю не только создавать его репрезентативный образ, но и управлять придворным обществом (впрочем, как и другие искусства). Роли в этих постановках распределяли только король и его друг - граф де Сент-Эньян. Принцы крови и придворные, танцуя рядом со своим государем, изображали разные стихии, планеты и прочие подвластные Солнцу существа и явления. Сам же Людовик продолжает представать перед подданными в образе Солнца, Аполлона и других богов и героев Древности.
Король сошел со сцены лишь в 1670 году.
Но возникновению прозвища Короля-Солнце предшествовало ещё одно важное культурное событие эпохи барокко - Карусель Тюильри 1662 года.
Это празднично-карнавальная кавалькада, представляющая собой нечто среднее между спортивным праздником (в Средние века это были турниры) и маскарадом. В XVII веке Карусель называли «конным балетом», поскольку это действо больше напоминало спектакль с музыкой, богатыми костюмами и достаточно последовательным сценарием.
На Карусели 1662 года, данной в честь рождения первенца королевской четы, Людовик XIV гарцевал перед зрителями на коне в костюме римского императора. В руке у короля был золотой щит с изображением Солнца. Это символизировало то, что это светило защищает короля и вместе с ним и всю Францию.
Людовик XIV в костюме Солнца во время театрального представления
По мнению историка французского барокко Ф. Боссана, «именно на Большой Карусели 1662 года в некотором роде и родился Король-Солнце. Имя ему дали не политика и не победы его армий, а конный балет».
Красавец с темными локонами, правильными чертами цветущего лица, изящными манерами, величественной осанкой, к тому же повелитель великой страны, он действительно производил неотразимое впечатление. Могли ли женщины не любить его?
КАМЕРИСТКА ЛИШАЕТ НЕВИННОСТИ ЛЮДОВИКА XIV
Первый урок любви ему преподала главная камеристка королевы мадам де Бове, в молодости бывшая изрядной распутницей.
Кэтрин-Генриетта Bellier, баронесса де Бове (Пуату, 1614 - 7 июня 1689 в Arrou), была при французском дворе Анны Австрийской, с титулом баронессы де Бове, после ее брака с бароном Пьером де Бове.
Екатерина получила своеобразную задачу от вдовствующей королевы. Она должна была преподать молодому Луи XIV сексуальный опыт!
В то время Людовику XIV было пятнадцать лет, мадам де Бове – сорок два…
Все последующие дни восхищенный король проводил у камеристки, чей огненный темперамент великолепно гармонировал с юношеской пылкостью неофита.
После чего Анна Австрийская была уверена, что ее сын будет точно знать, как произвести наследника! Видимо, Екатерина была успешной и их отношения продолжались в течение двух лет.
Королева была благодарна за работу, проделанную Кэтрин и решила наградить ее имуществом и пенсией 2000 ливров - это также означало, что отношения Екатерины с Людовиком XIV были закончены.
Кэтрин использовала свою пенсию, чтобы установить отель де Бове в Париже и оставалась в большой милости у матери и сына.
Все последующие дни восхищенный король проводил у камеристки. Затем он пожелал разнообразия и, как говорил философ Сен-Симон, «все ему годились, лишь бы были женщины».
Он начал с дам, желавших получить его девственность, а потом приступил к методичному завоеванию фрейлин, живших при дворе под надзором мадам де Навай.
Каждую ночь – один или в компании друзей – Людовик XIV отправлялся к этим девушкам, дабы вкусить здоровое наслаждение физической любви с первой же фрейлиной, которая попадалась ему под руку.
Иногда двери запирались на ключ; в таких случаях король без колебаний карабкался на крышу и спускался к своим красавицам по водосточной трубе. Однажды он проник в свой сераль через камин…
Естественно, об этих ночных визитах в конце концов стало известно мадам де Навай, и она приказала поставить решетки на все окна. Людовик XIV не отступил перед возникшим препятствием. Призвав каменщиков, он велел пробить потайную дверь в спальне одной из мадемуазель.
Несколько ночей подряд король благополучно пользовался секретным ходом, который днем маскировался спинкой кровати. Но бдительная мадам де Навай обнаружила дверь и распорядилась замуровать ее. Вечером Людовик XIV с удивлением увидел гладкую стену там, где накануне был потайной ход.
Он вернулся к себе в ярости; на следующий же день мадам де Навай и ее супругу было сообщено, что король не нуждается более в их услугах и повелевает им немедленно отправиться в Гиень.
Пятнадцатилетний Людовик XIV уже не терпел вмешательства в свои любовные дела…
Людовик 14 в юности...
Симпатичный и влюбчивый Людовик пользовался огромной популярностью у женщин, многие из которых пытались через него пристроить на «хлебные» должности своих родных и близких. Ну как можно было не воспользоваться такой возможностью?
Через некоторое время после всех этих событий монарх сделал своей любовницей дочь садовника. Вероятно, в знак признательности девица родила ему ребенка. Мать короля, Анна Австрийская, встретила эту новость с большим неудовольствием, придворные же посмеивались. Однако многие были шокированы неразборчивостью Людовика XIV. Увы! публичное осуждение никак не повлияло на монарха, чьи шалости будут продолжаться в течение полувека…
Если по ночам Людовик XIV развлекался с фрейлинами королевы-матери, то днем его чаще всего видели в обществе племянниц Мазарини. Именно тогда король внезапно влюбился в свою ровесницу Олимпию – вторую из сестер Манчини.
Олимпия Манчини (1640-1708) (картина) — Шарль Бобрен (Последователь)
Олимпия Манчини (итал. Olimpia Mancini; 11 июля 1637, Рим, Италия — 9 октября 1708, Брюссель, Бельгия) — графиня де Суассон, племянница кардинала Мазарини (одна из мазаринеток), известная своей бурной жизнью при французском дворе.
Король совершенно не считал нужным скрывать свои чувства к Олимпии. Современница событий писала об этом: ...он не расставался с ней ни на секунду, постоянно приглашал танцевать и отличал так, что казалось, будто балы, пиры и гулянья устраивались только ради нее...
Двор узнал об этой идиллии на Рождество 1654 года. Людовик XIV сделал Олимпию королевой всех праздничных торжеств последней недели года. Естественно, по Парижу вскоре распространился слух, будто Олимпия станет королевой Франции.
Анна Австрийская не на шутку рассердилась. Она готова была закрыть глаза на чрезмерную привязанность сына к племяннице Мазарини, но ее оскорбляла сама мысль, что эта дружба может быть узаконена.
И юной Олимпии, которая обрела слишком большую власть над королем в надежде завоевать трон, было приказано удалиться из Парижа. Мазарини быстро нашел ей мужа, и вскоре она стала графиней Суассонской…
В итоге был устроен хороший брачный союз для Олимпии - ее быстро выдали замуж за Эжена-Мориса Савойского, графа де Суассон.
Эжен - Морис Савойский.
Благодаря связям и активности жены, граф сделал отличную военную карьеру.
У пары было восемь детей. Но интерес представляет старший сын, Луи-Тома Савойский (1657 - 1702 гг.) который родился через шесть месяцев после свадьбы, и ходили упорные слухи, что его настоящим отцом был Людовик 14, который, кстати, стал его крестным отцом.
Луи-Тома Савойский.
В 1657 году король влюбился в мадемуазель де ла Мот д'Аржанкур, фрейлину королевы. Мазарини с досадой отнесся к этой новости и сообщил юному монарху, что его избранница была любовницей герцога де Ришелье, и как-то вечером их застали врасплох, когда «они занимались любовью на табурете».
Подробности не понравились Людовику XIV, и он порвал все отношения с красавицей, после чего отправился вместе с маршалом Тюренном в северную армию.
После захвата Дюнкерка (14 июня 1658 года) Людовик XIV заболел тяжелейшей лихорадкой. Его перевезли в Кале, где он окончательно слег. В течение двух недель монарх был на грани смерти, и все королевство возносило Богу молитвы о его выздоровлении. 29 июня ему внезапно стало так плохо, что было решено послать за священными дарами.
В этот момент Людовик XIV увидел залитое слезами лицо девушки. Семнадцатилетняя Мария Манчини, еще одна племянница Мазарини, уже давно любила короля, никому в этом не признаваясь.
Мария Манчини (1639 - 1715 гг.)
Якоб Фердинанд. Портрет Марии Манчини.
Анна - Мария Манчини (1639 - 1715 гг.), была племянницей кардинала Мазарини.
Из всех сестер, она стала самой известной, благодаря нежным отношениям, которые связывали ее с королем Франции Людовиком 14.
А было их всего семеро — маленьких темноглазых итальянок, племянниц кардинала Мазарини, явившихся однажды во Францию вместе со своими матерями, сестрами Джулио Мазарини.
Три племянницы кардинала Мазарини
Нет сомнения в том, что сестры кардинала Мазарини привезли дочерей во Францию для того, чтобы устроить их судьбу. И при дворе судачили и посмеивались над незадачливым кардиналом, которому предстояло как-то пристроить весь этот выводок.
Анна - Мария приехала из Италии во Францию, к своему могущественному дяде примерно в 1653 году, после смерти своего отца.
Девочек поначалу даже считали некрасивыми. Были они худыми, тонконогими, слишком смуглыми, по мнению двора, и «пучеглазыми». Они бегали и играли с королем и, как казалось, не представляли для него никакой опасности.
Первые два года она пробыла в монастыре Фобур-Сент-Антуан, куда ее отправил кардинал Мазарини, чтобы подготовить к выходу в большой свет. В суровой монастырской жизни были отшлифованы ее манеры, так что когда в 1655 году она была представлена ко двору, впечатление произвела очень приятное. К тому же, Мария любила читать, и обладала хорошим литературным вкусом и отличной памятью. Она была достаточно хорошо образована, в частности, знала наизусть много стихов.
Тогда же ее стали звать на французский манер - Мари, сократив ее настоящее имя.
Но девочки росли и хорошели. И однажды выросли, став для Анны Австрийской и кардинала — источником постоянных головных болей.
Дело в том, что и король вырос. И стал заглядываться на сделавшихся красотками девушек. Поначалу, разумеется, речь шла исключительно о плотских желаниях. И Людовик утолял их при всякой возможности.
Находясь при дворе, Мария вступила в возраст, когда ее красота стала расцветать. Она, по положению своего дяди, так же как и остальные ее родные и двоюродные братья и сестры, близко общалась с королем - Людовиком 14, и вскоре полюбила его. Но свои чувства ей приходилось скрывать. Король мало того, что не обращал на нее внимания - все его внимание с 1654 года было направлено на сестру Марии - Олимпию. Мария была не единственной красавицей в своей семье - сестра Олимпия была ее достойной конкуренткой.
Обратить на себя внимание короля Марии помог случай, из серии " не было бы счастья, да несчастье помогло"...
Король принимал участие в очередном военном походе, и там заболел лихорадкой. Ему было так плохо, что он едва не умер. И первое, что он увидел слегка придя в себя, было заплаканное лицо Марии, которая находилась рядом с постелью больного. Он сумел сфокусироваться на нем и не потерять сознание достаточное время, чтобы принять лекарство - это в итоге его и спасло. Как только Людовику стало лучше - он пожелал заново познакомиться с Марией, которую давно знал, но не замечал. Пока он выздоравливал она была рядом, и в итоге они стали неразлучны. Король влюбился! - о чем скоро сообщили всему миру наблюдательные придворные сплетники.
Людовик со своей постели смотрел на нее глазами, блестевшими от жара. По словам мадам де Мотвиль, она была «чернявая и желтая, в больших темных глазах еще не зажегся огонь страсти, и оттого они казались тусклыми, рот был слишком велик, и, если бы не очень красивые зубы, она могла бы сойти за уродину».
Однако король понял, что любим, и был этим взглядом взволнован. Врач принес больному лекарство «из винного настоя сурьмы». Эта удивительная микстура оказала чудодейственное воздействие: Людовик XIV стал поправляться на глазах и выразил желание вернуться в Париж, чтобы скорее оказаться рядом с Мари…
Увидев ее, он понял «по биению своего сердца и другим признакам», что влюбился, однако не признался в этом, а только попросил, чтобы она вместе с сестрами приехала в Фонтенбло, где он решил оставаться до полного выздоровления.
В течение нескольких недель там происходили увеселения: водные прогулки в сопровождении музыкантов: танцы до полуночи, балеты под деревьями парка. Королевой всех развлечений была Мари.
Затем двор вернулся в Париж. Девушка была на седьмом небе от счастья. «Я обнаружила тогда, – писала она в своих «Мемуарах», – что король не питает ко мне враждебных чувств, ибо умела уже распознавать тот красноречивый язык, что говорит яснее всяких красивых слов. Придворные, которые всегда шпионят за королями, догадались, как я, о любви Его Величества ко мне, демонстрируя это даже с излишней назойливостью и оказывая самые невероятные знаки внимания».
Он окружил Марию слегка навязчивыми знаками внимания, и стал очень стараться положительно выглядеть в ее глазах. В частности, поскольку Мария была девушкой образованной, и любящей знания, король, до этого ничем не интересовавшийся, и получивший очень поверхностное образование, вдруг потянулся к учебникам. Он начал учить итальянский язык, чтобы лучше понимать любимую.
Вскоре король осмелел настолько, что признался Мари в своей любви и сделал ей несколько изумительных подарков. Отныне их всегда видели вместе.
Чтобы понравиться той, кого уже считал своей невестой, Людовик XIV, получивший довольно поверхностное воспитание, стал усиленно заниматься. Стыдясь своего невежества, он усовершенствовал познание во французском и начал изучать итальянский язык, одновременно уделяя много внимания древним авторам. Под влиянием этой образованной девушки, которая, по словам мадам де Лафайет, отличалась «необыкновенным умом» и знала наизусть множество стихов, он прочел Петрарку, Вергилия, Гомера, страстно увлекся искусством и открыл для себя новый мир, о существовании которого даже не подозревал, пока находился под опекой своих учителей.
Благодаря Марии Манчини, король впоследствии занимался возведением Версаля, оказывал покровительство Мольеру и финансовую помощь Расину. Однако ей удалось не только преобразить духовный мир Людовика XIV, но и внушить ему мысль о величии его предназначения.
Уже в юности Людовик XIV выказал страсть к охоте, не меньшую, чем его родитель. Это заставило его обратить свой взор на Версаль отца, который был очень удобно расположен. Со временем молодой король понял, что там он мог бы придаваться не только удовольствиям богини Дины, но и дать волю своему сердцу и чувствам, возникшим к мадемуазель де Лавальер. Только в удалённом от Лувра и Сен-Жермена Версале, который король в первые годы своего самостоятельного правления посещал лишь с избранными придворными и дамами, любовники могли укрыться от многочисленных соглядатаев и сплетников.
Вот уже несколько месяцев монарх с помощью архитекторов Лебрена и Ленотра возводил самый красивый дворец в мире. Для двадцатичетырехлетнего короля это было упоительным занятием, которое поглощало все его время.
Мари пробудила в Людовике XIV дремавшую гордость; она часто беседовала с ним о славе и превозносила счастливую возможность повелевать. Будь то тщеславие или расчет, но она желала, чтобы ее герой вел себя как подобает коронованной особе»
Таким образом, можно прийти к заключению, что Короля-Солнце породила любовь…
Король впервые в жизни испытал настоящее чувство. Он вздрагивал при звуках скрипок, вздыхал лунными вечерами и грезил «о сладких объятиях» восхитительной итальянки, которая хорошела день ото дня.
Мария была рядом - но она не была, как многие ошибочно полагают, любовницей короля. Во - первых, это было не в ее характере - она считала, что внебрачная связь осквернит их чистую любовь. А во - вторых, у короля любовниц было море - он их забывал или на второй день, или через неделю. И вливаться в эту безликую толпу Мария не желала. Она хотела быть для Людовика единственной - и ей это удавалось.
Королю Франции на тот момент исполнилось двадцать, его возлюбленная была всего на два года его моложе. Двор шептался о том, что монарх из династии Бурбонов вскоре женится по любви. Но судьба распорядилась иначе.
*****
Тем временем королю подыскивали супругу.
Естественно, это делалось с учетом выгод политических последствий такого брака
Однако Людовик в данном случае меньше всего был расположен думать о политических выгодах государства - он хотел жениться на любимой женщине. О чем и сообщил сперва матери - а потом, увидев ее бурную негативную реакцию - и Мазарини, пообещав ему всего чего угодно ради поддержки в этом мероприятии. Однако в ответ Мазарини, который был прежде всего государственником, а потом любящим дядей, сообщил королю, что отец короля не для того поставил его помощником своему сыну, чтобы он потакал его слабостям.
Мазарини «поговорил» и со своей племянницей.
«Он объяснил Марии, насколько важен для Франции брак короля с инфантой — и последующий мирный договор с одной из самых сильных держав в Европе. Мария поняла и принесла себя в жертву во имя страны, которая даже не была ей родной. Она написала королю, что возвращает ему его слово… И более не отвечала на его письма». («Людовик XIV. Личная жизнь Короля-Солнце» Прокофьева Е.В.)
Король уже начал было следовать заветам своего наставника Мазарини:«Научитесь контролировать, владеть собой во имя славы и чести. Решайтесь — если хотите стать поистине великим монархом, научитесь приносить в жертву свои личные страсти». Он хотел им стать…
При дворе начались разговоры, что король в скором времени женится на испанской инфанте Марии-Терезии.
Мари́я Тере́зия Австри́йская (Испа́нская) (исп. María Teresa de Austria; 10 сентября 1638 — 30 июля 1683) — инфанта Испании, первая супруга короля Франции Людовика XIV.
Дочь короля Испании Филиппа IV и Изабеллы Французской была обручена с французским королём по условиям Пиренейского мира 1659 года, положившего конец франко-испанской войне 1635—1659 годов.
Мария-Терезия
Она получила в приданое 500 тыс. золотых экю, но отреклась за себя и своих детей от наследования испанской короны и других испанских владений.
>Подписание Пиренейского мира
Не помогло ни вставание на колени перед матерью, ни слова о том, что он уже дал Марии слово жениться на ней - и не может поступить иначе - это все воспринималось как детский лепет.
Отказ от идеи жениться на Марии Манчини дался Людовику XIV нелегко. Как писала мадам де Лафайет, «ни одна любовница никогда не владела сердцем своего возлюбленного столь безраздельно», как Мария Манчини сердцем Людовика.
Несмотря на столь сильную страсть, король был вынужден покориться воле своей матери и Мазарини. Тем самым он принёс свои личные интересы в жертву государственным, поскольку мир с Испанией и брак с инфантой в тот момент были необходимы Французскому королевству. В этой ситуации Людовик поступился многим, поскольку питал к племяннице первого министра сильные чувства.
«Давая волю своему сердцу, мы должны твёрдо держать под контролем свой разум; проводить чёткую грань между нежностью любовника и решениями монарха; не допускать, чтобы возлюбленная вмешивалась в государственные дела и высказывалось о людях, которые нам служат», – писал король.
Мазарини поговорил с Марией, предварительно отправив ее подольше от двора - в Ла - Рошель. Он ей объяснил все, как есть. О значении брачных союзов королей вообще и Людовика в частности для Франции. О том, что любовь и королевский брак в принципе редко совместимы. И Мария его поняла. Но с Людовиком активно переписывались в разлуке, но после этого разговора с дядей девушка отправила королю прощальное письмо, в котором вернула ему его слово, данное в обещание жениться на ней, и больше на письма любимого не отвечала.
Однако в глубине сердца Мария все таки надеялась на чудо. Поскольку действительно любила Людовика и переживала разлуку с ним очень болезненно.
Здесь последний удар ей нанесла родная сестра - все та же Олимпия. Чтобы отвлечь страдающего сына от тяжелых дум, и следуя своему коварному замыслу окончательно разбить их отношения с Марией, Анна Австрийская сама пригласила уже замужнюю Олимпию ко двору, и намекнула ей, что она не против, если та соблазнит ее сына. Олимпии это вполне сделать удалось, после чего... она отчиталась о совершенном в письме к Марии. Сложно представить, сколько боли это известие принесло ее сестре.
Олимпия Манчини (1638 - 1708 гг.)
Олимпия вообще была по характеру полной противоположностью Марии - и страшной интриганкой, которая мутила воду везде и всегда...
В 1660 году Людовик женился на той, которую ему нашла его мать - Марии Терезе Австрийской или Испанской (1638 -1683 гг.).
>Мария Терезия в детстве. Хуан-Баутист Мартинес дель Мазо
Мария Терезия, дочь испанского короля Филиппа IV и Изабеллы Бурбон, родилась 10 сентября 1638 года и стала единственным ребенком от этого брака, дожившим до совершеннолетия.
Нежеланная жена
Личность королевы Франции Марии Терезии многим известна по произведениям Александра Дюма — отца, который на страницах своих романов достаточно подробно описал жизнь французского королевского двора того времени. Правда, сама королева оставалась простым атрибутом истории на фоне бурлящих страстей ее мужа Людовика XIV. Какой же она все-таки была, эта несчастная, отданная замуж за «короля-солнце»?
Это был чисто политический союз, в котором королева была очень несчастна. Но всю жизнь она держалась скромно на заднем плане, ни во что не вмешиваясь, и смирилась с любовницами супруга.
Она обладала маленьким ростом и неказистой внешностью, не отличалась особым умом и всю свою короткую жизнь терпела амурные похождения мужа-короля
Мария Терезия Австрийская (Испанская) — инфанта Испании, первая супруга короля Франции Людовика XIV.
Прибывшая во Францию принцесса шокировала всех присутствующих своим низким ростом и некрасивой внешностью, отчетливо выдающей присутствие крови австрийской семьи Габсбургов.
И когда увидел свою будущую жену, дочь испанского короля Марию-Терезию, — ее неуклюжую фигуру, короткие ноги и черные зубы (их едва ли компенсировала неожиданно нежная фарфоровая кожа на лице), побледнел от ужаса и отвращения.
Но еще больший шок вызвали ее скромные наряды, которые были просто чудовищными по сравнению с французскими пышными юбками, низкими декольте и утягивающими корсетами, поднимающими вверх даже не очень большую грудь.
Портрет инфанты Марии Терезии в возрасте 14 лет. Диего Веласкес
Людовик даже пытался отказаться от свадьбы, но вынужден был подчиниться своей матери Анне Австрийской, для которой будущая невестка являлась племянницей.
Процесс бракосочетания французского короля Людовика XIV и испанской принцессы Марии Терезии прошел в 1660 году, когда новобрачным едва исполнилось по 22 года (Людовик оказался старше своей жены всего на пять дней).
Жан Нокре Портрет Марии-Терезии Австрийской, жены Людовика XIV.
На процедуру венчания Мария Терезия, конечно же, пришла одетой, как и полагается, но еще долго не могла свыкнуться с французской модой и традициями. При французском дворе потом сплетничали: юная королева была в ужасе от того, что перед первой брачной ночью ее раздевали родственницы мужа, а сам он вошел в спальню полураздетый в сопровождении своих друзей.
1661 год. Недавно женившийся король Франции
Машина по рождению наследников
Первый год совместной жизни прошел более или менее сносно. Находившийся под влиянием своей матери Людовик вел себя достойно и жене не изменял.
Короткие моменты счастливой семейной жизни Людовика 14 и Марии-Терезии
Первого ноября королева произвела на свет сына, которого назвали Людовиком. (15)
Charles Beaubrun María Teresa de Austria y el Gran Delfín
Anne of Austria with the Dauphin and Queen Marie Thérèse
Крещение дофина Людовика, сына Людовика XIV.
Это счастливое событие на время сблизило коронованных супругов.
Людовик XIV из Франции, его жена королева Мария Тереза и их единственный выживший сын Луи, Гранд Дофин Жозефа Вернера.
Однако едва дофин был окрещен, как монарх снова вернулся к свободной жизни.
И в 1661 году, после смерти кардинала Мазарини, являвшегося фактическим правителем страны, ставший у руля государства Людовик XIV, как бы сейчас сказали, полностью «распоясался»..
Королева была женщиной набожной, весьма недалёкой и всегда всем недовольной. Она изредка показывалась на светских вечерах.
Большую часть времени Мария Терезия проводила в одиночестве или отправлялась в игорные дома, где проигрывала баснословные суммы государственных денег. Неумная королева была не способна поддержать изысканный разговор на тему политики, искусства или моды, поэтому придворные с ней общались скорее по необходимости, чем по желанию.
При этом она была скромна и не мстительна. Не известно ни одного случая, чтобы Мария Терезия занималась оговорами соперниц или организовывала покушения на них.
Но все же Людовик XIV не забывал и о собственной жене, регулярно посещая ее спальню. В результате этих посещений на свет появилось шестеро наследников престола, из которых до совершеннолетия дожил лишь будущий король Людовик XV
Знала ли жена о многочисленных любовных увлечениях монарха и о его внебрачных детях? Да, но Мария-Терезия была гордой испанкой и дочерью короля, поэтому оставалась невозмутимой – Людовик XIV не слышал от нее ни слез, ни упреков.
А Людовик XIV к своим похождениям относился очень просто. Отправляясь в загородное путешествие, он мог посадить в одну карету Марию Терезию, Луизу де Лавальер и мадам де Монтеспан, давая повод придворным едко шутить: «Королевы поехали!»
При отсутствии достаточного места для ночлега он предоставлял единственную кровать жене, а сам устраивался на полу, вместе с любовницами. При этом предлагал ей держать полог кровати открытым и наблюдать за всем происходящим на полу.
Значительно позже Король несколько остепенился, когда его фавориткой стала Франсуаза д’Обинье, маркиза де Ментенон, служившая воспитательницей детей Людовика от мадам де Монтеспан. Прозорливая Франсуаза настояла на сближении «короля-солнца» с женой, хотя сама с радостью принимала Людовика в своей спальне.
Казалось, что для Марии Терезии наступили спокойные времена. При дворе к ней начали относиться с большим уважением, а супруг все чаще начал проводить с ней свободное время в беседах.
Королева Мария-Терезия — первая жена короля Луи XIV
Но это продолжалось совсем недолго. У королевы неожиданно появляется нарыв под мышкой, который прогрессирует очень быстрыми темпами. Придворные врачи делают кровопускания и разнообразные примочки, но ничего не помогает.
30 июля 1683 года в возрасте 44 лет Мария Терезия скончалась в мучениях. Современные эксперты полагают, что она страдала от острой формы рака, но сегодня это уже не имеет совершенно никакого значения.
Когда Мария Терезия умерла, французский двор осознал, какую скромную и кроткую королеву он потерял, а Людовик XIV заявил, что это единственная неприятность, которую она ему доставила при жизни.
Адам Франс ван дер Мёлен - Вьезд Людовика XIV и Марии-Терезы в Аррас 30 июля 1667 года
*****
Версалю необходима была хозяйка придворного общества – но, король был женат на блёклой Марии-Терезе, которой эта функция, ключевая для придворного общества Старого порядка, оказалась не по плечу.
И именно такая роль была отведена официальным фавориткам при Людовике XIV.
Людовик хотел продемонстрировать всему двору, что обладает правом французского короля иметь официальную фаворитку.
Он больше не марионетка, а монарх, который не допустит непризнания своих прав и желаний.
Людовик испытывал свою власть на прочность, начинал свой протест против авторитарной матери и ее пуританской морали:
«Я не могу больше сопротивляться всей мощи своих желаний и не хочу это делать»..
«Король-солнце» Людовик XIV. Шарль Лебрен
Надо сказать, женившись, Людовик надеялся, что Мария станет его любовницей. Он продолжал испытывать к ней сильные чувства, хотя на людях, и особенно при жене, выказывал полное безразличие.
К примеру, когда он с молодой супругой впервые принимал Марию с официальным поздравительным визитом в Фонтебло, она была поражена его ледяным взглядом. Но буквально перед этим, когда королевский кортеж только двигался в Фонтебло, король от него отстал, и сделав крюк, посетил в другом населенном пункте дом, где некоторое время перед этим жила Мария - просто, чтобы полчаса побыть в ее комнате, среди ее вещей, подышать воздухом, которым дышала она...
Мазарини, дни которого, из за болезни, были уже сочтены, позаботился о браке племянницы. Он нашел ей хорошую партию - итальянского принца Лоренцо Онофрио Колонна (1637-1689). Лоренцо был предложен своим дядей - кардиналом Джироламо Колонна, сыном римского покровителя Мазарини.
Лоренцо Онофрио Колонна.
Муж Марии был и богат и красив, и очень знатен. После смерти отца он был главой своего знаменитого рода. Он хорошо относился к будущей жене, прекрасно зная о ее прошлом романе с Людовиком. Все было готово к бракосочетанию, но тут Мазарини умер - и Людовик 14 перешел в наступление. Он не хотел отпускать от себя Марию, все еще питая надежды, и приложил много усилий, чтобы расстроить ее будущий брак. До тех пор, пока Мария не сказала ему прямо: ...Я не желаю становиться вашей любовницей, потому что я могла бы стать вашей женой!
Людовик, провожая ее в Италию, сказал на прощание: ...Мадам, судьба, повелевающая даже королями, распорядилась нашей судьбой вопреки нашим желаниям; но она не помешает мне дать вам доказательство любви и уважения, в какой бы стране вы ни очутились…
Запомним эти его слова, потому что забегая вперед, можно увидеть, что король и здесь данного обещания, когда пришло время помощи, не сдержал...
В 1661 году, после смерти дяди, Мария, наконец, выходит замуж за Лоренцо., кстати, согласно еще прижизненному распоряжению Мазарини, принеся ему грандиозное приданое. Именно от ее мужа мы знаем, что отношения ее и Людовика были платоническими - герцог был немало поражен этим открытием после их первой брачной ночи, и поделился радостью практически со всей Италией.
И все у них было с виду прекрасно, хотя свою родину Мария не любила - после парижских свобод здесь ей пришлось столкнуться с куда более консервативным обществом. Остроумная, хорошенькая и веселая, она задавала тон местному обществу, что очень льстило ее тщеславному супругу. Их грандиозный дворец был местом общественной жизни Рима, а сами супруги прослыли ценителями и покровителями искусств... В начале совместной жизни герцог был искренне влюблен в свою молодую жену. Он всячески стремился приободрить и развеселить Марию, печалился из-за ее болезни и искал повсюду лучших докторов, страстно желал иметь ребенка и несказанно обрадовался долгожданному появлению наследника.
Филипп Колонна - старший сын Марии и Лоренцо. Наследник.
Через пять лет сказка закончилась.
За эти годы Мария перенесла два выкидыша и подарила супругу троих выживших наследников. Третьи роды были страшными. От следующих астролог предсказал ей смерть. И Мария, которая в общем то и до этого была к мужу холодна, сообщила ему, что отныне желает быть освобождена от супружеского долга. Муж согласился - с тех пор они стали спать в отдельных кроватях. Но при этом герцог начал искать замену супруге на стороне. С этого момента счастливая жизнь Марии пошла под откос. Лоренцо заводил бесконечных любовниц, и эти вульгарные измены оскорбляли Марию, перед которой склонялся сам король Франции. Отношения их становились все хуже и хуже. Герцог начал придираться к каждому ее шагу, постоянно критиковал, в том числе и публично, здоровье ее ухудшается, и вот однажды, у нее произошли странные колики, при этом окружающие и супруг не спешили на помощь, и вообще сохраняли неуместное спокойствие. Это событие вместе с общей тягостной домашней обстановкой, натолкнуло ее на мысль, что муж может ее отравить.
Это могло быть вполне реальным. Колонна был настоящим итальянцем, и очень радел за честь семьи. Если с его точки зрения жена вела себя неподобающе, и это получало еще и некую огласку, ее надо было убрать. Разводы в данном случае не практиковались. После этого случая, в 1672 году она от мужа сбежала. Одна из ее сестер, Гортензия, кстати, поступила так же, хотя ситуация там была иной. В итоге обе женщины какое то время скитались по Европе, и обе написали мемуары, благодаря которым все вокруг, и мы с вами, знаем об их злоключениях. Произведение Марии имело успех, несколько раз переиздавалось и переводилось на итальянский, и на испанский языки.
Естественно, Мария пыталась добраться до Франции, надеясь на помощь Людовика 14. Но скандал, связанный с ее побегом и последующими действиями был слишком велик. Мария вообще не имела чувства "правильного поведения". В итоге Людовик, вопреки данному при разлуке обещанию, встал на сторону ее мужа, а ей прислал немного денег. Королевская милость вызвала у Марии чувство разочарования и унижения, которое точно передает горькая ирония ее восклицания: …дамам дают деньги, чтобы их увидеть, но никогда не дают, чтобы не видеть их вовсе! Это был окончательный разрыв их отношений.
Беглой герцогине было предписано удалиться в монастырь. В итоге ее выдавили из страны. Она отправилась обратно в Италию, потом обосновалась в Испании, тоже в монастыре, ни в чем не нуждаясь, благодаря пансиону, который ей выплачивал ее сын, но практически в заточении, поскольку влияние ее мужа было очень велико.
Мужа, кстати, она в итоге намного пережила, после его смерти вернулась в Италию, но... с этой страной у нее не сложилось. Она ее не взлюбила сразу и уже не полюбила потом. Путь во Францию ей был заказан, оставалась Испания, где она долгие годы жила в монастыре и привыкла к стране и людям. Вот в Испанию в итоге она и вернулась, успев еще поблистать там при королевском дворе, а так же наломать новых дров, вследствие чего ее присутствие и в этой стране сочли нежелательным. В итоге, вернувшись к своим дворцам и виллам в ненавистной Италии, Мария и скончалась в возрасте 75 лет, за три месяца до умершего в том же году Людовика 14.
Так прожила и закончила свою жизнь первая юношеская любовь Людовика 14, женщина, которая любила его всю жизнь и из за этого так и не смогла быть счастливой...
*****
Генриетта Английская
(1644 - 1670 гг.) внучка Генриха 4, племянница Людовика 13, невестка и двоюродная сестра Людовика 14.
Стюарт по отцу и Бурбон по матери - принцесса двойной королевской крови.
Вокруг королевской невестки сложился круг молодых придворных, включавший в себя так называемую «цветочную клумбу», — фрейлины герцогини считались самыми красивыми девушками Франции.
Спустя год после свадьбы Людовик начал открыто флиртовать с Генриеттой Английской, или Мадам, как звали ее при дворе. Она обладала необычайным шармом и умом.
Генриетта Английская — супруга Филиппа Орлеанского, двоюродного брата короля Людовика XIV, — слыла дамой живой, остроумной и достаточно красивой. С первого взгляда она влюбилась в короля, а Людовик XIV отвечал ей взаимностью.
Ее муж, брат Людовика, был гомосексуальных наклонностей и относительно равнодушно смотрел на любовников жены.
Генриетта Английская с портретом герцога Орлеанского
Генриетта была в обиде на законного супруга за его открытое пристрастие к мужчинам (однажды он даже переоделся в дамский наряд и плясал со своим любовником на балу – едва ли таким поведением можно завоевать привязанность жены!) и охотно принимала знаки внимания от короля.
Вскоре, однако, Филиппа стал раздражать откровенный флирт супруги с Людовиком, и он пожаловался Анне Австрийской и Марии-Терезии на влюбленную пару.
Анна, чтобы избежать скандала, решила привлечь внимание сына к юной Луизе да Лавальер, прослывшей самой нежной, чувствительной и скромной из фрейлин Генриетты. Анна надеялась, что безыскусная прелесть голубоглазой красавицы, ее невинность и отсутствие присущего придворным красавицам охотничьего инстинкта не смогут не очаровать ее сына.
Тайный роман с непритязательной Луизой гораздо лучше опасной своими последствиями связи с Генриеттой. Анна, как и Мария-Терезия, воспитанная при пуританском испанском дворе, вообще чувствовала себя крайне неуютно в разгоряченной атмосфере Фонтенбло, где царил культ любви, сочетавшийся с культом короля, — не было более тонкого способа польстить Людовику, как отметить его галантные манеры прирожденного любовника.
Любовь и долг оказались здесь несопоставимыми понятиями…
Однако на глазах у всех подобный роман посчитали бы оскорбительным, и тайные любовники решили сделать так, чтобы король якобы увлёкся фрейлиной Генриетты. В наперсницы себе герцогиня Орлеанская выбрала хромоножку Луизу, которую и представила королю.
«Сюжет», предложенный Анной, понравился и Генриетте, и Людовику. Он начал ухаживать за Луизой, сначала с преувеличенной галантностью, на глазах у всего общества.
Девушка, стеснявшаяся своего неумения поддержать остроумную беседу и своей хромоты (ее левая нога была от рождения чуть короче), краснела и трепетала под страстными взглядами короля. И хотя у Луизы было немало поклонников среди офицеров королевской гвардии и придворных, искренне влюбленных в хорошенькую скромницу, она не смогла устоять перед королем.
Людовик XIV был одним из самых привлекательных мужчин в государстве: экзотические черные глаза, густые, цвета кофе вьющиеся волосы, стройное телосложение, прекрасной формы ноги — кто мог отказать галантному и почтительному (он раскланивался даже со служанками) красавцу, да еще королю процветающей Франции?
Луиза-Франсуаза де Ла Бом Ле Блан, герцогиня де ла Вальер и де Вожур (1644 - 1710 гг.) французская аристократка.
Жан Nokre. Луиза де ла Вальер, фаворитка Людовика XIV
Первая официальная любовница Людовика с 1661 по 1667 годы.
Судьба ее сложилась странно. С одной стороны очень удачно, а с другой- - очень обидно.
Король увлекся ею, когда ему было всего двадцать три года. А она была юной, наивной, застенчивой девушкой. Все находили ее хотя и не красавицей, но очень хорошенькой и свежей.
Одним словом, настоящая пастушка из модных тогда пасторалей. Луиза и была отчасти такой – провинциалка из Тура, из бедной дворянской семьи, волею случая и благодаря протекции влиятельных родственников вдруг оказавшаяся при дворе.
Во Франции до сих пор вспоминают бескорыстную любовницу Короля-Солнце, его любимую фаворитку, о самозабвении которой уже несколько столетий ходят легенды.
Луиза де Лавальер (1644–1710) родилась в обедневшей дворянской семье. Она любила природу, животных и особенно лошадей. Любовь к ним для Луизы стала роковой: в детстве в 11 лет, упав со строптивой кобылы, девочка сломала ногу и на всю жизнь осталась хромой.
Даже легкая хромота Луизы не портила девушку – с детства привыкнув скрывать ее, она выработала особую, плавную походку, которая делала ее недостаток практически невидимым.
Портрет Луизы-Франсуазы де Лабом Леблан, герцогини де Лавальер, фаворитки короля Людовика XIV (1644 — 1710)
Вот как описывал ее современник: «Девица эта роста посредственного, но очень худощава; походка ее неровная, хромает. Она белокура, лицом бела, рябовата, глаза голубые, взгляд томный и по временам страстный, вообще же весьма выразительный. Рот довольно велик, уста румяные. Она умна, жива, имеет способность здраво судить о вещах, хорошо воспитана, знает историю и ко всем своим достоинствам одарена нежным, жалостливым сердцем».
Именно эти качества много лет спустя оценила супруга Филиппа Орлеанского и сделала Луизу своей фрейлиной. Великая редкость при дворе — мадемуазель Лавальер была скромна, стыдлива и набожна.
Когда сёстры Луизы стали встречаться с молодыми людьми, она искренне верила, что её, хромую и некрасивую калеку, не сможет полюбить ни один юноша. Девушка всё время проводила в одиночестве, была очень застенчивой и скромной.
Луиза слыла некрасивой, невзрачной и ничем необычным не отличалась. Но была в ней какая-то особая, внутренняя красота, которая, казалось, лилась из её глубоких, грустных глаз.
Спустя много лет про неё скажут: «Она стыдилась быть любовницей, матерью, герцогиней».
Ветреный монарх прекрасно справлялся с ролью влюблённого, а Луиза искренне и нежно полюбила Людовика, тем более что король тоже был неизлечимым калекой — он родился без носовой перегородки, и во время еды большая часть пережёванной пищи вываливалась у него через нос.
Луиза искренне и нежно полюбила Людовика.
И однажды он случайно услышал фразу, которую обронила девушка - Ах, если бы он не был королем! Людовик, сопоставив простоту девушки и подслушанные откровения, пришел к правильному выводу - Луиза его любит, и его титул здесь не играет никакой роли - она его любит просто как человека.
Покорённый искренностью и отчаянной любовью молодой фрейлины, король вдруг испытал какое-то странное, необъяснимое чувство.
Это было очень ценно, и теперь Людовик уже всерьез обратил внимание на Луизу.
Людовик не приближался к Луизе днем в ее присутствии, но во время вечерних променадов непременно выскальзывал из кареты, чтобы увидеться с новой возлюбленной под покровом ночи.
Из капризного и ветреного молодого человека он превратился в галантного, самоотверженного мужчину.
Людовик XIV настолько полюбил Луизу, что окружил свои отношения с ней, говоря словами аббата де Шуази, «непроницаемой тайной». Они встречались ночью в парке Фонтенбло или же в комнате графа де Сент-Эньяна, но на людях король не позволял себе ни одного жеста, который мог бы раскрыть «секрет его сердца».
Их связь обнаружилась случайно. Однажды вечером придворные прогуливались по парку, как вдруг хлынул сильнейший ливень. Спасаясь от грозы, все укрылись под деревьями. Влюбленные же отстали. Лавальер из-за своей хромоты, а Людовик – по той простой причине, что никто не ходит быстрее своей любимой.
На глазах у двора король под проливным дождем повел фаворитку во дворец, обнажив голову, чтобы укрыть ее своей шляпой.
Естественно, такая галантная манера обхождения с юной фрейлиной вызвала поток сатирических куплетов и эпиграмм злоязычных поэтов.
Через некоторое время ревность вновь заставила Людовика XIV забыть о своей сдержанности.
Один молодой придворный по имени Ломени де Бриенн имел неосторожность немножко поухаживать за Луизой де Лавальер. Встретив ее как-то вечером в покоях Генриетты Английской, он предложил ей позировать художнику Лефевру в виде Магдалины. Во время беседы в комнату вошел король.
«Что вы здесь делаете, мадемуазель?»
Луиза, покраснев, рассказала о предложении Бриенна.
«Не правда ли, это удачная мысль?» – спросил тот.
Король не сумел скрыть неудовольствия: «Нет. Ее надо изобразить в виде Дианы. Она слишком молода, чтобы позировать в роли кающейся грешницы».
Клод Лефебр. Портрет Луизы-Франсуазы де Лабом Леблан, герцогини де Лавальер, в образе Дианы
Он боролся с любовью, пытался заглушить её, но не мог. И тогда не нашёл ничего лучшего, как признаться во всём Луизе и просить стать его любовницей. Девушка долго сопротивлялась, не решалась совершить грехопадение, пряталась от короля. А он, ещё больше распалённый скромностью новой возлюбленной, однажды влез к ней в окно. В этот час невзрачная и хромая девушка стала любовницей короля Франции.
Людовик буквально обезумел от любви.
Лавальер иногда отказывалась от свидания, ссылаясь на недомогание. Но король находил тысячи способов увидеться с ней. Однажды она вызвалась сопровождать Генриетту в Сен-Клу, где надеялась укрыться от него. Он тут же вскочил на лошадь и под предлогом того, что хочет осмотреть строительные работы, за один день посетил Венсеннский замок, Тюильри и Версаль.
В шесть часов вечера он был в Сен-Клу.
«Я приехал поужинать с вами», – сказал он брату.
После десерта король поднялся в спальню Луизы, фрейлины жены брата. Он проскакал тридцать семь лье только для того, чтобы провести ночь с Луизой, – поступок совершенно невероятный, вызвавший изумление у всех современников.
Несмотря на это свидетельство пылкой страсти, наивная девушка поначалу надеялась, что король станет благоразумнее в последние недели перед родами своей жены.
Однако после ссоры с Марией-Терезией король решил целиком посвятить себя любовнице. Такой возможности он не мог упустить. И Луиза, которой казалось, что он может вернуться на истинный путь, теперь проводила с ним почти каждую ночь, испытывая в его объятиях и несказанное наслаждение, и сильнейшие угрызения совести…
Эта игра настолько увлекла Людовика, что он попал под воздействие не только чар юной фрейлины, но и испытываемого ею чувства вины. Луиза одновременно мечтала о минутах, когда Людовик вновь навестит ее, и в то же время тратила их на слезы и жалобы по поводу своего грехопадения.
На этом ложе, согретом грелкою, фаворитка познавала радости, утолявшие томление тела, но одновременно вносившие смятение в душу…
Вечером Людовик посетил Луизу. Увы! Чем большее она получала наслаждение, тем сильнее мучилась угрызениями совести. «И томные вздохи смешивались с искренними сетованиями…»
Луиза не стремилась выставлять напоказ то, что казалось ей страшным грехом и оправдывалось лишь истинной любовью.
Луиза да Лавальер
Однажды король спросил Луизу о любовных похождениях Генриетты Английской. Фаворитка, обещавшая подруге хранить тайну, отказалась отвечать. Людовик XIV удалился в сильном раздражении, хлопнув дверью и оставив в спальне рыдающую Луизу.
Между тем еще в начале своей связи любовники договорились, что «если им доведется поссориться, то ни один из них не ляжет спать, не написав письма и не сделав попытки к примирению».
Поэтому Луиза всю ночь ждала вестника, который постучится к ней в дверь. На рассвете ей стало ясно: король не простил обиды. Тогда она, завернувшись в старый плащ, в отчаянии покинула Тюильри и побежала в монастырь Шайо.
монастырь Шайо.
Эта новость привела короля в такое смятение, что он, забыв о приличиях, вскочил на лошадь. Королева, присутствовавшая при этом, сказала, что он совершенно не владеет собой.
Тюильри
Людовик привез Луизу в Тюильри в своей карете и прилюдно ее поцеловал, так что все свидетели этой сцены пришли в изумление…
Дойдя до покоев Генриетты Английской, Людовик XIV «стал подниматься очень медленно, не желая показать, что плакал». Затем он начал просить за Луизу и добился – не без труда – согласия Генриетты оставить ее при себе… Величайший король Европы превратился в униженного просителя, озабоченного только тем, чтобы мадемуазель де Лавальер не проливала больше слез.
Луиза возвращается в услужение к ненавидящей ее Генриетте, тем самым как бы искупая свою вину за любовь.
Генриетта, узнав, что Луиза больше не является ширмой для ее романа с королем, тоже устраивала ему сцены…
Принцесса Генриетта, поняв, что не она завоевала сердце короля, воспылала к Луизе ненавистью. При дворе образовались две партии: одна – за Генриетту, другая – за Лавальер.
Генриетта Английская
С тех пор эта схема — две любовницы, одна из которых прикрывает другую в глазах королевы, — всегда будет успешно служить Людовику.
Когда же король возвращался в Париж, он немедленно бросался к Луизе, и оба любовника испытывали тогда такую радость, что напрочь забывали об осторожности.
Результат не заставил себя ждать: однажды вечером фаворитка в слезах объявила королю, что ждет ребенка. Людовик XIV, придя в восторг, отбросил прочь привычную сдержанность: отныне он стал прогуливаться по Лувру вместе со своей подругой, чего раньше не делал никогда.
Прошло несколько месяцев. Людовик XIV отправился воевать с герцогом Лотарингским и во главе победоносной армии вернулся 15 октября 1663 года, покрыв себя славой. Луиза ждала его с нетерпением. Она уже не могла скрывать свою беременность.
19 декабря в четыре часа утра Кольбер получил от акушера следующую записку: «У нас мальчик, сильный и здоровый. Мать и дитя чувствуют себя хорошо. Слава Богу. Жду распоряжений».
Распоряжения оказались жестокими для Луизы. В тот же день новорожденного отнесли в Сан-Ле: по тайному приказу короля он был записан как Шарль, «сын г-на Ленкура и мадемуазель Елизабет де Бе».
Louis de Bourbon, légitimé de France, comte de Vermandois, par Mignard (Людовик Бурбонский, граф Вермандуа)
Всю зиму Луиза пряталась в своем доме, не принимая никого, кроме короля, очень огорченного этим затворничеством.
Однако Луиза не умела быть счастливой и потому плакала.
Но она плакала бы еще горше, если бы знала, что носит под сердцем второго маленького бастарда, зачатого в предыдущем месяце.
Ребенок этот родился под покровом глубочайшей тайны 7 января 1665 года и был окрещен как Филипп, «сын Франсуа Дерси, буржуа, и Маргариты Бернар, его супруги». Кольбер, которому по-прежнему приходилось заниматься устройством младенцев, вверил его попечению надежных людей.
Весной 1663 года мадемуазель Лавальер стала официальной фавориткой французского монарха и переехала в Версаль.
Лишь в начале 1663 года — ко времени рождения их первого ребенка — Луиза получила собственные апартаменты — маленький павильон рядом с садами Пале-Рояль и комнаты в новом крыле старого замка Сен-Жермен. До этого она по-прежнему жила в апартаментах Мадам, своей бывшей патронессы.
Но ее первые роды проходили в апартаментах Мадам. Шла месса, и стоны могли услышать те, кто проходил мимо ее комнаты, поэтому Луиза молча терпела боль. Лишь умоляла хирурга-акушера: «Постарайтесь, чтобы все закончилось до окончания мессы. Иначе Мадам убьет меня».
Родившегося младенца немедленно после рождения хирург спрятал в складках своего черного плаща и унес из дворца по приказу Кольбера, самого влиятельного министра в кабинете Людовика, не гнушавшегося обязанностью избавлять короля от присутствия при дворе незаконных отпрысков.
Мадам и месье Кольбер официально усыновили всех детей Луизы. Сразу же после родов фаворитка обязана была присутствовать на вечернем банкете — при полном параде, затянутая в корсет и с улыбкой на бледном, измученном лице. Королева, подозрительно оглядев ее, с притворным участием справилась, почему та плохо выглядит. Луиза ответила, что «аромат тубероз вызвал у нее сильнейшую головную боль».(Запах абсолюта туберозы – словно взрывной букет белых цветов. Экстремальная сложность его запаха создает ольфакторную иллюзию не одного, а многих цветов и их экстрактов. Своими зелеными и наркотическими нотами, тубероза приближается к аромату нарциссов.)
'Людовик XIV в костюме' Джозеф Вернер, Нортона Саймона Museum.JPG
Он осыпал возлюбленную подарками, всё время проводил с Луизой, и даже когда в 1661 году законная жена короля ждала наследника, а мадемуазель Лавальер слёзно упрашивала его хранить верность супруге до рождения ребёнка, король категорически ответил отказом. Он не желал расставаться с обожаемой фавориткой.
В эти дни король дает праздник своему двору, на котором придворные – в том числе и сам Людовик – изображали средневековых рыцарей. Символом короля была полураспустившаяся роза, скрытая до половины листьями, и слава девиза: «Чем меньше показывается, тем прекраснее». Всем все было ясно.
Счастью Луизы и короля завидовали многие. Самые красивые женщины французского двора не могли объяснить загадку «хромоножки». Одни приписывали ей колдовские таланты, другие и вовсе придумывали непристойные объяснения. А бывшие фаворитки короля ждали удобного случая, чтобы уколоть свою соперницу.
Случай представился очень скоро. В Париж приехал бывший поклонник Луизы, когда-то желавший жениться на ней, и потребовал у неё написанные им когда-то любовные письма. Весть о сопернике дошла до самого короля, и он, разгневанный и сжигаемый ревностью, в первый раз за долгие месяцы не пришёл к Луизе ночевать.
Бедная женщина прождала любимого до утра, а на рассвете, решив, что он разлюбил её и больше не желает видеть, направилась в ближайший монастырь. Там она молила Бога простить её и обещала постричься в монахини, чтобы искупить непоправимый, страшный грех — безумную любовь к королю. Она прорыдала до вечера и, обессиленная, упав на каменный пол, потеряла сознание. Луиза не видела, как в собор вбежал Людовик и у всех на глазах поднял посиневшую от холода девушку на руки. Он унёс Луизу из монастыря, плакал, беспрестанно просил прошения.
Король устраивал в честь неё балы и театральные представления, желал развлечь Луизу, но та всё больше стыдилась своего положения.
В 1664 году Людовик устраивает при дворе великолепное празднество, которое длится целую неделю.
14 мая 1664 года весь двор знал, что именно Луизе посвятил король недельные торжества в Версале по случаю открытия нового дворца, ставшего его любимой резиденцией. И что именно она сегодня — самая влиятельная женщина в Европе.
Хотя официально роскошные гала-представления были даны в честь матери Людовика — Анны Австрийской. В течение недели каждый вечер — новый балет, потом — бал, после — банкет.
В воздухе витали ароматы розовой воды и жасмина, в небе сверкали фейерверки, вычерчивающие арабески из вензелей в честь Людовика и его матери (а также Луизы де Лавальер — ведь инициалы Людовика и Луизы совпадают).
Мольер специально к торжествам получил разрешение поставить пьесу «Тартюф».
К счастью, королева не понимала смысла рискованных шуток придворного драматурга, так и не овладев в достаточной мере французским языком.
Официанты в ливреях садовников сервировали огромные корзины с фруктами и мороженым, нимфы и морские монстры выплывали из озера и читали стихи, тигры, львы и слоны бродили между хрупкими павильонами, задрапированными в разноцветные шелковые ткани, оркестр без устали наигрывал новые мелодии придворного композитора Люлли.
Во время этого действа Луиза была презентована как официальная королевская фаворитка.
Была ли Луиза счастлива на таком празднике?
Только отчасти — когда вспоминала, как король шептал ей накануне, прежде чем отправиться к королеве, что все это он посвящает ей. Луизу всегда утешали ласковые признания возлюбленного, но стыд мешал наслаждаться великолепием и возможностями, которые предоставлял ей статус.
Их роман часто описывают как идиллически-пасторальный.
Действительно, Луиза мало что могла предложить, кроме своей буколической красоты и скромности, разве что любовь к деревенским развлечениям — она хорошо стреляла и отлично сидела в седле.
Король обожал охоту, и говорят, что даже в возрасте 66 лет он убивал 32 фазанов 34 выстрелами. Именно рядом с ней он и открыл для себя прелесть ничем не примечательных угодий своего отца в Версале, где любил устраивать маленькие вечеринки в охотничьем домике.
Но Луиза все равно оставалась любовницей при Луне, женщиной, годной лишь для тайных встреч в чужих дворцовых спальнях. Особенно унизительно — их двери всегда оставались открытыми, но никто не осмеливался в них заглянуть, будучи прекрасно осведомлен о происходящем.
Король позволял ей страдать и сам терпел это как раз потому, что она была типичной мученицей и жертвой по своей натуре, а следовательно, вина казалась ему не столь уж большой.
Луиза де Лавальер с детьми
Тогда же король решил осуществить свою мечту — перестроить для возлюбленной прекрасный дворец, получивший потом название Версаль. Два известнейших французских архитектора Ленотр и Лебрен днём и ночью трудились над возведением самой великолепной постройки Франции.
Луиза пребывала по-прежнему в плену своих дум. Политикой она не интересовалась, гипертрофированным честолюбием не страдала, особым корыстолюбием тоже, всецело полагалась на щедрость Людовика, которая, надо сказать, ее не обманывала. Ее детьми также занимался Кольбер. Почти сразу же после рождения их отдавали ему, и он вместе с женой воспитывал их в строгости и послушании.
Луиза жила в затворничестве, всю зиму принимала у себя только короля, целыми днями занятого на строительстве Версаля и приезжавшего в Париж, только чтобы навестить любимую, носившую под сердцем его ребёнка.
В начале 1666 года умерла мать Людовика. Король больше не стыдился своей пылкой привязанности к фрейлине и не расставался с ней ни на минуту. Он подарил ей титул герцогини Вожур, дал своё имя третьему ребёнку Луизы и не желал слушать никаких разговоров о морали и приличиях.
Он был любим и хотел любить так же преданно и самозабвенно.
Портрет Луизы-Франсуазы де Лабом Леблан, герцогини де Лавальер.
Затем король купил своей фаворитке дворец, в одной из комнат которого она нашла еще один подарок короля – ларец с драгоценностями. Она продает бриллианты и на вырученные деньги основывает два госпиталя: для бедных стариков и для воспитания бедных сирот.
Мари Анна де Бурбон и Людовик де Бурбон
Две недели она никуда не выходила из своего дворца, привыкая к своему новому положению, а когда вышла после добровольного заточения – двор был у ее ног.
Ее признали своей новой повелительницей, и весь двор считал за честь раболепно прислуживать ей. Началась официальная эпоха фаворитизма.
Луиза де Лавальер
Король пребывал в твердой уверенности, что, любя его, Лавальер должна оставить все свои мрачные думы и предаваться беспечальному счастью. Луиза молчаливо сопротивлялась.
Обычно фаворитки становятся врагами или союзниками тех, кто добивается с их помощью королевских милостей. Луиза же лишь нарочито выставляла напоказ свои грехи и страдания. Смешно — страдать оттого, что получила место в королевской постели!
У Луизы и Людовика было четверо детей, из которых выжили и были официально признаны только два последних (и двое умерли во младенчестве).
Портрет Луизы де Ла Вальер с детьми
Их дочь – мадемуазель Нант, будущая принцесса Конти, была первой, кто основал традицию, согласно которой Людовик всеми силами стал сближать своих незаконных детей со знатнейшими родами Франции, с принцами по крови. В дальнейшем, любя своих незаконных детей больше, он даже уравняет их с законными родственниками, дав им право на возможность занятия французского престола.
Другим ребенком был сын – граф Вермандуа, который станет адмиралом Франции.
Мария Анна де Бурбон была рождена в тайне в Венсенском замке под Парижем 2 октября 1666 года. Она была любимой дочерью своего венценосного отца и считается одной из самых красивых его дочерей.
Портрет Мари-Анн де Бурбон (1666-1739), Принцесса де Конти
Франсуа де Труа
Её воспитывала мадам Кольбер, супруга премьер-министра Жана-Батиста Кольбера. Мария Анна была узаконена отцом 14 мая 1667 года. В тот же день её мать получила титулы герцогини де Лавальер (правильнее де ла Вальер) и де Вожур. В юности она была известна как мадемуазель де Блуа, обращение, которое позже использовала её сводная сестра, младшая дочь короля Франсуаза-Мария от Франсуазы-Атенаис де Монтеспан.
Однако их узаконивание было скорее прощальным даром Людовика - он увлекается следующей дамой сердца, которая к тому же, была замужем, а Луиза, которая известна как его единственная официальная фаворитка, опять играет роль ширмы.
По поручению Людовика Кольбер купил для Луизы имение Важур в Ренси, и отныне Луиза стала герцогиней Важур. Произошло это 13 мая 1667 года.
Но еще за год до этого стали заметны признаки охлаждения короля к Луизе.
Двор принял эту новость спокойно, ибо здесь Луизу не любили: она постоянно грустила, стало быть, никаких празднеств не хотела и не просила о них короля.
И самое главное – она не слишком интенсивно протежировала своим друзьям и сторонникам. Фаворитам подобного не прощают.
Отыгранная карта
В 1662 году Луиза впервые после серьезной ссоры с королем попыталась уйти в монастырь.
Она проявила неслыханное упрямство, наотрез отказавшись прекратить общение со своей приятельницей, служившей посредницей между бывшей любовницей короля Генриеттой и ее новым избранником, графом де Гишем.
Король был разгневан, а двор окончательно укрепился во мнении — Луиза беспросветно глупа, не заслуживает милости, ей оказанной, а следовательно, ее можно подвергать жестоким насмешкам и подыскивать ей замену.
Луизе же и в голову не приходило, что стоит как-то иначе решить свою судьбу, например попытаться выйти замуж. Грешница не может себе позволить и думать о подобной участи. Но и пасторальный образ Луизы все еще вызывал желание Людовика. Обнаружив фаворитку горько рыдающей и дрожащей от холода на каменном полу аббатства, он уговорил ее вернуться.
Король-Солнце уговаривает Луизу не уходить в монастырь.
Она вернулась, а Людовик, встав на колени перед ней и поставив рядом дочь, сказал: «Не оставляйте нас более».
Это маленькое приключение тогда лишь добавило огня в их любовную страсть. Но постепенно жертвенное поведение Луизы, ее непопулярность при дворе стали действовать на нервы королю, переполненному энергией и жаждой наслаждений.
*****
Любвеобильный монарх не мог в окружении самых очаровательных женщин Франции долго хранить верность своей возлюбленной хромоножке.
Да разве не все женщины при дворе чуть ли не с рождения мечтают оказаться в постели короля?
Своим же неумением оживить праздник и блистать она к тому же мешала остальным в полной мере наслаждаться жизнью и принятыми при дворе правилами любовной игры.
И в новой роли Луиза демонстрировала свою полную непригодность в роли официальной фаворитки короля.
После смерти Анны Австрийской в 1666 году у Луизы еще был шанс. Теперь король мог открыто представлять ее в качестве официальной фаворитки. Недаром он появился с ней на мессе на следующий день после того, как тело матери унесли из церкви.
Мимолетные интрижки случались, но Людовик неизменно возвращался к своей пастушке. Он отправил графа де Бусси в Бастилию за сатирические стихи, которые тот осмелился о ней написать. Но Луиза не сумела использовать открывшиеся перед ней новые возможности.
Публичность угнетала ее еще сильнее, чем положение «тайной» фаворитки. И та «тайна», которая с самого начала окружала их отношения, пусть и шитая белыми нитками, придавала этим отношениям особую пикантность, которой больше не существовало и в помине.
Маркиза Де Хедикур (1641 - 1709 гг.)
двоюродная сестра Монтеспан и подруга Ментенон.
В 1665 году была какое то время любовницей короля. Затем вышла замуж, и жила при дворе в качестве всеобщей задушевной подруги до 1672 года, когда в личной переписке случайно сообщила не тому, кому было можно о связи короля с Монтеспан и о наличии у них совместных детей.
Король был очень этим оскорблен, и выслал ее подальше от Парижа. Однако, через пять лет, по ходатайству уже Ментенон, позволил ей вернуться.
Ничего особенного в их кратковременной связи не было, кроме самого факта ее наличия.
Маркиза Де Хедикур
В 1667 году придворные стали замечать охлаждение короля к своей фаворитке.
В конце концов Людовику XIV надоело успокаивать любовницу, и он обратил внимание на принцессу Монако.
Екатерина Шарлотта де Грамон (1639 - 1678 гг.)
Екатерина Шарлотта де Грамон (1639 - 1678), вышла замуж сделав блестящую партию, и превратилась в принцессу Монако.
С мужем, Луи де Гримальди, у них было шесть детей.
Но помимо мужа, с которым ей было скучно, она имела любовников, одновременная концентрация которых иной раз грозила большими неприятностями...
В числе ее любовников были:
ее двоюродный брат Антонин Номпар, маркиз де Пюйгильейм, который был ее первой любовью, с которым они росли, хотели быть вместе и быть счастливы, но отец Екатерины не позволил им пожениться. В итоге маркиз все равно всегда был рядом с ней, она была его пожизненной единственной любовью.
герцог де Гиз
король Людовик 14
маршал Франции маркиз Николя V де Неф-Виллеруа
Филипп Лотарингский, который был еще одним, кроме ее брата, любовником брата короля Филиппа Орлеанского
Она была молода, обаятельна, остроумна и необыкновенно привлекательна; но в глазах короля самым большим ее достоинством было то, что она делила ложе с Лозеном, прославленным обольстителем, и, стало быть, имела богатый опыт.
Людовик XIV принялся усердно ухаживать за принцессой, которая с радостью позволила соблазнить себя.
Красота Екатерины Шарлотты не осталась незамеченной. Она славилась красотой и остроумием, и имела много любовников, включая короля, маркиза де Вильруа и своего двоюродного брата Антуана Номпара де Комон. Мадам де Севинье описывала её как «жадную до удовольствия» женщину.
Король, который терял интерес к своей любовнице Луизе де Лавальер, завёл роман с Катериной Шарлоттой.
Ее отношения с королем длились несколько месяцев. Дама отличалась любвеобильностью, там был нескончаемый поток любовников, и ничего особенного в связи с королем, в числе прочих, для нее не было.
Муж Екатерины Шарлотты дипломатично покинул двор и отправился на войну.
Через три недели король расстался с принцессой Монако, поскольку нашел ее привязанность несколько утомительной для себя, и вновь вернулся к де Лавальер.
20 января 1666 года умерла регентша Анна Австрийская, мать Людовика XIV. Вместе с ней исчезла последняя преграда, хоть немного удерживавшая короля в рамках приличия.
Катерина Шарлотта была вынуждена вернуться в Монако в 1668 году после того, как её попросили удалиться от двора из-за её любовных связей. Но уже в 1672 году она вернулась ко двору, где провела остаток своей жизни.
В итоге всех связей, интриг и метаний, принцесса Монако в 39 лет умерла от рака.
*****
Луиза отчаянно нуждаясь в подруге, и выбрала Атенаис де Монтеспан, фрейлину королевы, остроумную, блестящую, амбициозную и безгранично соблазнительную, своей наперсницей.
Франсуаза-Атенаис де Монтеспан
Атенаис не составляло труда играть роль подруги, ведь по сравнению с ней Луиза была не слишком умна, доверчива и жаловалась вовсе не на то, на что следовало королевской фаворитке.
Почему богатство, почести, лесть, интриги так пугают эту глупышку? Но в ответ на рассуждения циничной Атенаис, что чувство долга для женщины — это химера, придуманная двуличными моралистами, Луиза бормотала о вечной и непременно трагической любви, верности и сердечных муках, сожалела, что не только запятнала свою душу страшным грехом, но и позволила согрешить Людовику.
Она все чаще, словно лишившись зрения и слуха, не желая замечать очевидные намерения Монтеспан, приглашала ее — особенно во время своих беременностей — в свой маленький павильон, чтобы та помогала ей развлечь короля. Луиза обожала подругу и искренне верила в ее преданность.
Луиза, истомленная отсутствием родственной души, все доверчиво рассказывала новой подруге.
– Бедняжка! – вздыхала маркиза де Монтеспан. Она была подругой фаворитки, а теперь подумала: «Настал мой звездный час!»
Она всегда оказывалась на глазах у государя, оживленная и даже шаловливая. Словом, полная противоположность Луизе де Лавальер.
Королю же Луиза с восторгом рассказывала о Монтеспан, тем самым обратив внимание монарха на нее.
*****
Атенаис де Монтеспан (1640 - 1707 гг.)
Маркиза де Монтеспан
С ранней юности славилась красотой и остроумием. К моменту, когда Людовик обратил на нее внимание, была замужем за маркизом де Монтеспан. Она была придворной дамой королевы, и Людовик часто ее встречал то у жены, то у любовницы - де ла Вальер.
Очень быстро за ней закрепилась слава красотки королевского двора. Но красота была далеко не единственным достоинством мадам Монтеспан. Она была образованным и приятным собеседником, чьим мастерством восхищалось множество словесников той эпохи, в том числе Мадам де Севинье и мемуарист Сен-Симон. К тому же, она старалась быть в курсе текущих государственных и политических событий. Всё это в совокупности делало её исключительно привлекательной в глазах властных особ Франции.
Уже тогда множество поклонников искали её расположения, среди которых отмечены граф Фронтенак и маркиз де Лафар.
Осенью 1666 года 26-летняя Франсуаза была представлена 28-летнему королю Людовику XIV. Поначалу король не обратил внимания на Франсуазу, увлечённый любовью к своей 22-летней фаворитке Луизе де Лавальер, которая состояла фрейлиной при всё той же Генриетте Стюарт. Впоследствии, король, бывая у своей фаворитки Лавальер, часто встречал Франсуазу и обратил внимание на её остроумные выражения, непринуждённые и жизнерадостные.
Постепенно он заметил ее остроумие. Она очень веселила короля, будучи довольно язвительной особой. Вообще, она была замечательным собеседником, это отмечали многие - с ней было о чем поговорить и о чем посмеяться.
Маркиза де Монтеспан
Именно тогда постаралась привлечь внимание короля Монтеспан, которая поняла, что обстоятельства складываются в ее пользу. Она была красива, коварна и остра на язык. Звали ее Франсуаза Атенаис, уже два года она была замужем за маркизом де Монтеспаном, но при этом не отличалась безупречной супружеской верностью.
Но случилось неизбежное — любопытство Людовика и откровенные чары Монтеспан не смогли не вскружить ему голову.
Мало-помалу, Франсуаза снискала расположение Людовика XIV. Маркиза стала фавориткой короля в мае 1667 года.
Франсуаза-Атенаис де Монтеспан
Внешний облик и особенности характера
В соответствии с нормами той эпохи Франсуаза считалась «удивительно красивой». У неё были большие голубые глаза, длинные, густые золотистые волосы, вьющимися локонами спадающие по плечам, и пышная чувственная фигура. «Обладая неожиданной красотой богини, шелковистыми и вьющимися светлыми волосами, лазурным взором, тонкими устами, орлиным носиком, она в то же время обладала живым и проницательным разумом, фамильным остроумием Мортемаров, передающимся по наследству в этом семействе» говорила мадам де Севинье.
Живая, игривая, жеманная, она очаровывала своим присутствием и переполнялась насмешливыми и колючими остротами, не щадившими никого. Франсуаза унаследовала пресловутое семейное «остроумие Мортемаров». При этом она была прямолинейна и набожна.
Она была язвительной, но не злобной, приятной рассказчицей. Принято считать, что мадам Монтеспан поднимала на смех множество людей, но только чтобы позабавить короля. Однако нельзя сказать, что её иронические насмешки оставались без последствий, придворные опасались их. Главным образом, придворные старались не прогуливаться перед окнами дворца, когда Людовик XIV находился в обществе Франсуазы; такие прогулки назывались «расстрелом».
Франсуаза-Атенаис де Монтеспан
Мадам Монтеспан сильно отличалась от Луизы де ла Вальер по характеру.
Она постоянно интриговала, устраивала королю скандалы, даже упоминала ему, что ее род более древний, чем его.
Годы славы Франсуазы сопровождались кризисами, поскольку маркиза была капризной, властной, расточительной, обладала страстными амбициями и горячей завистью.
Её характер отличался сумасбродством и придирчивостью и, в то же время, она была достаточно обаятельной, чтобы получать всё, что ей было угодно. Она была дорогой и восхитительной, как сам дворец Версаль. У неё было множество драгоценных камней, и она была весьма разборчива что касается качества камней, возвращая их обратно в случае отклонения от её стандарта. Одно время у неё было прозвище Quanto («Сколько стоит» на итальянском).
Маркиза очень любила роскошь, лезла во все королевские дела, устраивала расточительные праздники, преследовала Людовика дикими сценами ревности - в общем, король с ней не скучал.
Франсуаза-Атенаис де Монтеспан
В 1667 году (до 1681) она становится любовницей Людовика - но у него есть жена и официальная фаворитка, у нее имеется муж - и оба вынуждены скрывать свои отношения.
В скором времени придворным стала очевидна глубокая близость отношений между Франсуазой и королём. Её апартаменты находились поблизости от апартаментов монарха, и проницательные придворные без труда нашли объяснение, почему оба персонажа одновременно отсутствовали в обществе королевы. Действующая фаворитка, Луиза де Лавальер, довольно скоро осознала, что её место в сердце короля Людовика теперь принадлежит другой. Но королева Мария Терезия не допускала такой мысли в отношении себя. Мадам Монтеспан смогла убедить королеву в своей добродетели.
Королева, вообще очень долго не верила слухам о новой любовнице у Людовика - так мастерски парочка все скрывала.
Первым правду узнал буйный муж - и устроил скандал, прибыв ко двору в карете, украшенной оленьими рогами. Его быстро удалили подальше, в родовые поместья, и он там жил до самой своей смерти в 1691 году.
У маркизы от мужа было двое детей. Из них выжил один сын, который потом очень дружил с остальными детьми своей матери, рожденными от короля.
Своих совместных детей с маркизой Людовик узаконивает в 1673 году, причем, без упоминания имени Монтеспан, чтобы не компрометировать ее.
МАРКИЗ МОНТЕСПАН.
Людовик XIV вскоре подпал под ее чары. Не бросая Луизу, которая вновь была беременна, он стал порхать вокруг Атенаис. Скромная фаворитка быстро поняла, что отныне не только она интересует короля. Как всегда, незаметно разрешившись от бремени, она затаилась в своем особнячке и приготовилась втихомолку страдать.
В 1666 году Луиза получила от короля титул герцогини Вожур вместе с богатейшими землями в долине Луары, а ее 8-месячная дочь Мария-Анна была признана законнорожденной.
Это событие несколько сблизило короля с нежной Лавальер, и встревоженная Монтеспан поспешила к колдунье Вуазен. Та вручила ей пакет с «любовным порошком» из обугленных и растолченных костей жабы, зубов крота, человеческих ногтей, шпанской мушки, крови летучих мышей, сухих слив и железной пудры.
В тот же вечер ни о чем не подозревавший король Франции проглотил это отвратительное зелье вместе с супом. В силе колдовских чар усомниться было трудно, поскольку король почти сразу покинул Луизу де Лавальер, вернувшись в объятия мадам де Монтеспан.
Говорили даже, что она приворожила короля приворотным зельем, которое постоянно подсыпала в еду Людовика, и участвовала в чёрных мессах, где во имя королевской любви зарезали не одну сотню младенцев. Было ли это на самом деле — неизвестно.
Атенаис уверенно правила балом при дворе, король был по-прежнему страстно влюблен в нее.
Атенаис де Монтеспан на долгие годы суждено было стать истинной хозяйкой блестящего французского двора.
маркиза де Монтеспан
В течение семи лет она была подлинной правительницей страны. Влияние фаворитки на короля вскоре переросло в её влияние на дела королевства. Она обладала множеством способов оказывать влияние на короля и её расположения искали многочисленные министры и придворные.
Они искали её советов и считались с её мнением.
Людовик XIV, находивший Франсуазу легкомысленной и забывчивой, представлял её своим министрам как ребёнка. Присутствуя на заседаниях Королевского совета, этот «ребёнок» узнал множество государственных тайн.
Сам Людовик XIV называл себя ее покорным рабом.
Не прошло и трёх лет, как свободный в нравах монарх привязался к ослепительно красивой и страстной Атенаис де Монтеспан, которая быстро завладела сердцем Людовика и потребовала официального статуса фаворитки.
Франсуаза Атенаис де Рошешуа́р де Мортема́р (фр. Françoise Athénaïs de Rochechouart de Mortemart; 5 октября 1641, Люссак-Ле-Шато — 27 мая 1707, Бурбон-л’Аршамбо), известная как маркиза де Монтеспан (фр. Marquise de Montespan) или мадемуазель де Тонне-Шарант (фр. Mademoiselle de Tonnay-Charente) — официальная фаворитка короля Франции Людовика XIV в период с 1667 по 1683 годы, мать его семерых детей.
Принадлежащая к одному из самых старинных дворянских родов Франции, дому Рошешуар, мадам де Монтеспан имела неофициальный титул «истинной королевы Франции» по причине своего огромного влияния на королевский двор в период своих романтических отношений с королём Людовиком XIV.
Мадам Монтеспан с таким же восторгом интересовалась роскошными излишествами, которые в период её милости, распространились весьма широко, она смягчила общественные нравы (и, возможно, испортила их), придала дополнительный импульс развитию торговли и производства, а также поощряла таланты мастеров изящных искусств.
Можно предположить, что именно она способствовала развитию у Людовика XIV вкуса к крупным свершениям и к роскошной пышности. Король согласился построить под Версалем великолепный дворец Кланьи, где маркиза создала вокруг своей особы блестящий двор, в среде которого преобладало остроумие.
Мадам Монтеспан оказывала протекцию Жану де Лафонтену, Мольеру и Филиппу Кино.
Она является основателем нескольких европейских королевских домов — в Испании, Италии, Болгарии и Польше.
Монтеспан даже посмела открыто бросить вызов королеве Марии-Терезе, супруге Людовика XIV. При возможности Монтеспан даже могла зло пошутить и посмеяться над королевой.
Эпоха мадам Монтеспан является самым блестящим и самым славным периодом в годы правления короля-солнца.
При этом мадам Монтеспан постаралась устроить положение своих родственников. Так, король назначил её отца губернатором Парижа (1669), её брата герцога Вивонн — маршалом Франции (1675), а её младшая сестра Мари Мадлен получила пост аббатисы богатого монастыря Фонтевро (1670).
Гордая Атенаис выпросила у короля для себя более просторные апартаменты, чем у несчастной дочери Филиппа IV; кроме того, право иметь большее число лошадей в своей упряжке, чем у кого-то другого.
Портрет мадам Монтеспан
«Она едет в коляске, запряжённой шестью лошадьми, с маленькой мадемуазель де Тианж; за ней следует карета с шестью девушками, запряжённая тем же способом. В её кортеже есть две крытые повозки, шесть мулов и десять – двенадцать всадников верхом на лошадях, без офицеров; её свита насчитывает сорок пять персон. Для неё готовят комнату и кровать; прибыв, она ложиться и плотно ест… К ней приходят просить милостыню для церкви; она сыплет золотыми луидорами направо и налево, щедро и милостиво. Каждый день у неё бывает военный курьер», – такое описание путешествия маркизы де Монтеспан 15 мая 1676 года оставила мадам де Севинье.
Султанша
Придворные справедливо прозвали фаворитку, во всём любившую пышность, блеск и роскошь, «султаншей».
Маркиза де Монтеспан в своих апартаментах в Версале
Маркиза была существом капризным, вздорным, ревнивым. Ее самомнение и требования были просто безграничными. Острого языка маркизы де Монтеспан побаивались все придворные. Она закатывала скандалы даже самому Людовику.
Вдобавок и муж фаворитки, маркиз де Монтеспан, доставил королю немало неприятностей. Неслыханное дело: все, решительно все мужья королевских любовниц и фавориток бывали счастливы отдать своих жен, так сказать, в пользование королю, а этот… Маркиз возмущался, жаловался всем и каждому, наконец, даже законной жене короля – Марии Терезии Австрийской! Вскоре скандал стал публичным: на представлении мольеровской комедии «Амфитрион» маркиз то и дело отпускал гневные замечания. Но вот со сцены прозвучала многозначительная реплика:
– Делить жену с Юпитером не есть потеря чести!
– Черта с два! – воскликнул маркиз, вскочив с места. – Я никому не позволю марать мое честное имя! Даже Юпитеру!
Маркиза вывели из зала под руки. После этой выходки король приказал заточить его в Бастилию. Комендант Бастилии передал узнику великодушное предложение свыше:
– Поезжайте-ка в свое имение, маркиз, и соглашайтесь на развод со своей супругой! Иначе останетесь в Бастилии надолго…
– Будь по-вашему, – согласился де Монтеспан. – Но отныне я прибавлю к моему титулу еще один – главный рогоносец королевства!
В своем имении маркиз де Монтеспан не сразу успокоился. Во-первых, он забрал детей у жены-потаскухи. Во-вторых, он ее… похоронил. Однажды все домочадцы, родственники и соседи были приглашены на мрачную церемонию. Люди в траурной одежде несли гроб, драпированный черным сукном. Следом шел муж с двумя детьми. Когда приблизились к церкви, маркиз де Монтеспан закричал:
– Откройте главные ворота! Мои ветвистые рога не пройдут в низкую дверь.
После заупокойной службы гроб закопали на местном кладбище.
А маркиза де Монтеспан стала полноправной фавориткой. Да еще какой! Ее апартаменты насчитывали двадцать комнат, вдвое больше, чем покои самой королевы! И свита, которая повсюду сопровождала фаворитку, также была многочисленней, чем у Марии Терезии. При дворе ее метко окрестили «султаншей».
LA MARQUISE DE MONTESPAN
Мода
При королевском дворе женщины повторяли шикарный стиль одежды мадам Монтеспан; её платья зачастую были свободного кроя, не облегающими и не стесняющими в движениях. Такая свобода покроя позволяла ей более вольно перемещаться в периоды её многочисленных беременностей. Королева Мария Терезия безуспешно пыталась повторять её причёску с целью привлечь внимание короля. Впоследствии, даже после того как мадам Монтеспан оставила двор, модницы пытались копировать её одеяния.
Королевский двор
Являясь официальной фавориткой короля, мадам Монтеспан обычно приглашалась к королевскому двору, сопровождавшему монарха, к примеру, во время войн против голландцев или австрийцев. На картине фламандского художника Ван дер Мейлена, часто сопровождавшего короля Людовика XIV в его походах, представлена процессия королевского двора возле Арраса в 1667 году в ходе Деволюционной войны.
В карете находится мадам Монтеспан (блондинка в самой середине); кроме неё места в карете занимают Генриетта Стюарт, кузина короля Великая Мадемуазель, королева Мария Терезия, а также старшая сестра мадам Монтеспан, Габриела. Всадник в красной шляпе позади кареты — король Людовик XIV; его младший брат Филипп изображён в синем, правее короля.
Художник Адам Франс ван дер Мёлен
*****
Фарфоровый Трианон
В начальный период своей связи Людовик XIV распорядился построить в уединённом уголке Версальского парка павильон для утех с мадам Монтеспан, получивший название Фарфоровый Трианон. Он был окружён садами и был построен на месте селения Трианон. Этот хутор находился рядом с Версальским дворцом и Людовик выкупил эти земли и снёс церковь и другие постройки. Павильон задумывался как прибежище для пары влюблённых. Из-за хрупкости фаянсовых плиток, использованных в отделке его стен, павильон Фарфоровый трианон был снесён в 1687 году и на его месте построили дворец Большой Трианон из пиренейского розового мрамора.
Вид на парк Версаля с высоты птичьего полета. XIX век.
Жан-Батист Мартен -- Вид на Гранд Трианон
Шарль Шателен -- Прогулка Людовика XIV в садах Гранд Трианона
Тарелка декоративная «Мадам де Монтеспан», фарфор, деколь с подрисовкой. Франция, Севр, диаметр
***
Маркиза де Монтеспан стала первой женщиной Франции.
Казалось, эта фаворитка достигла наивысшего успеха при дворе. Семеро детей от короля (один умер во младенчестве) подтверждали любовь Людовика самым бесспорным образом. Но страх потерять все, повторить судьбу предшественниц, часто терзали душу султанши. Мадам де Монтеспан добилась удаления из свиты королевы всех молодых и красивых фрейлин, но и это не помогло – король удостоил вниманием даже девушек из собственной свиты фаворитки (не надо далеко ходить!), и у них тоже родились королевские бастарды.
Некогда нежный и любящий король быстро превратился в циничного, развратного и жестокого любовника.
>Король-Солнце любил театральность, чтобы все происходило на глазах у зрителей.
Поэтому он устроил празднества в Сен-Жермене под названием «Балет муз», где Луиза и мадам де Монтеспан получили совершенно одинаковые роли, дабы всем стало ясно, что обе на равных правах будут делить его ложе.
Вскоре Людовик XIV решил придать своим любовницам официальный статус, дабы продемонстрировать пренебрежение ко всякого рода моралистам.
В начале 1669 года он поместил Луизу и Франсуазу в смежных покоях в Сен-Жермене. Более того, он потребовал, чтобы обе женщины поддерживали видимость дружеских отношений. Отныне все видели, как они играют в карты, обедают за одним столом и прогуливаются рука об руку по парку, оживленно и любезно беседуя. А общий любовник пристально следил за их поведением.
У дам
Три королевы и король — так называли эту скандальную историю в народе, когда Людовик сажал Марию и двух фавориток в одну карету с открытыми окнами.
Когда королева наконец поняла, что произошло, то произнесла знаменитую фразу о Монтеспан: «Эта проходимка уж точно когда-нибудь убьет меня».
При дворе пребывание двух любовниц под одной крышей в соседних покоях называлось «У дам».
Возвращаясь с охоты, король мог сначала зайти к Луизе, переодеться, а потом перейти в соседние апартаменты, где его ждала Атенаис, которая проявляла все меньше деликатности в своем поведении. Она, не стесняясь, обращалась с Луизой, как со служанкой.
Впрочем, Людовику и Атенаис было выгодно подобное положение дел. Луиза снова стала ширмой.
Король же безмолвно ждал, как отреагирует на это двор. И вскоре появились куплеты, весьма непочтительные по отношению к фавориткам, но сдержанные в том, что касалось короля. Людовик XIV понял, что партию можно считать выигранной. Каждый вечер он со спокойной душой отправлялся к своим возлюбленным и находил в этом все большее удовольствие.
Но двор – чуткий барометр, к тому же раздраженный надменностью и гордыней Монтеспан, которые она пока только начала проявлять – переметнулся к Луизе.
Разумеется, предпочтение почти всегда отдавалось мадам де Монтеспан. Та не скрывала своего восторга.
Ей очень нравились ласки короля. Людовик XIV делал это со знанием дела, поскольку читал Амбруаза Паре, который утверждал, что «не должно сеятелю вторгаться в поле человеческой плоти с наскоку…» Но после этого можно было действовать с отвагой мужа и короля.
Такой подход не мог не принести плодов. В конце марта 1669 года мадам де Монтеспан произвела на свет восхитительную девочку. Рождение первого ребёнка держали в секрете, и в наше время нет единого мнения даже о поле этого ребёнка. Предположительно, он появился на свет в 1669 году и уже в 1672 году умер.
Король, который все больше и больше привязывался к пылкой маркизе, практически игнорировал де Лавальер.
Мадам де Монтеспан была так обласкана королем, что 31 марта 1670 года родила второго ребенка – будущего герцога Мэнского.
Plus de liens sur Louis Auguste de Bourbon
Второго из семерых детей мадам Монтеспан принесла королю в марте 1670 года. Это был мальчик, Луи-Огюст (1670—1736), и его воспитание поручили приятельнице мадам Монтеспан, вдове поэта Скаррона (впоследствии ставшей известной под именем мадам Ментенон).
Луи Огюст де Бурбон Мэн
Луи Огюст де Бурбон Мэн
Луи Огюст де Бурбон Мэн
Луиза Бенедикта де Бурбон
Луиза Бенедикта де Бурбон
Луиза Бенедикта де Бурбон
Франсуаза-Мария де Бурбон
Франсуаза-Мария де Бурбон
Франсуаза-Мария де Бурбон
Франсуаза-Мария де Бурбон
Филипп II Орлеанский
Филипп II Орлеанский
Филипп II, герцог Орлеанский - регент Французского королевства при малолетнем короле Людовике XV
Портрет семьи герцог
Портрет семьи герцога.Художник Жан-Батист Шарпантье-Ле-Вье
Шато-де-со
****
Для размещения новорожденного и мадам Скаррон король купил небольшой дом в деревне Вожирар. Со временем, маркизе прискучит такая тягостная деликатность, и она прекратит скрывать от общественности своих детей.
Франсуаза д’Обинье, маркиза де Ментенон с внебрачными детьми Людовика XIV
В 1673 году трое живых детей Людовика XIV были узаконены королём и им была дана королевская фамилия Бурбон. Однако в документах легитимизации имя их матери не упоминалось. Вероятно, причиной этого был замужний статус мадам Монтеспан, и если бы их мать указали официально, то её законный муж, маркиз Монтеспан, мог заявить юридические права на внебрачных детей короля и Франсуазы. Король наделил узаконенных детей титулами — самый старший, Луи-Огюст де Бурбон, стал герцогом Мэнским; второй ребёнок, Луи-Сезар де Бурбон, стал графом Вексен; а третий, Луиза Франсуаза де Бурбон, получила титул Мадмуазель де Нант. Поскольку мадам Монтеспан большую часть своего времени отдавала круговерти придворной жизни, её трое детей не часто общались со своей матерью, и большая часть их детских лет прошла в обществе воспитателя, мадам Скаррон.
Аллегория музыки. Портрет мадам де Ментенон с детьми Людовика XIV (с аукциона Сотбис)
С 1673 года дети маркизы де Монтеспан и короля были признаны законнорождёнными, они получили титулы принцев. Следствием этого стало увеличение пенсиона их гувернантки мадам Скаррон, которая переехала вместе со своими воспитанниками в королевскую резиденцию. Правда, и обязанностей у неё стало больше. Теперь узаконенным королевским бастардам нужно было дать уже не обыкновенное воспитание, а воспитание, равное тому, какое давали отпрыскам Королевского дома Франции.
Из-за вздорного нрава маркизы де Монтеспан, которая не терпела никаких пререканий, часто возникали конфликты между ней и мадам Скаррон. Здоровье королевских бастардов оставляло желать лучшего, но маркиза, словно не замечая этого, постоянно держала их при себе до самого позднего времени. Дети, как и все обитатели дворца, вставали рано, а ложились за полночь. За первые месяцы после переезда ко двору, королевские бастарды сильно похудели и ослабли. Любящая их гувернантка постоянно из-за этого ссорилась с всесильной фавориткой. Вспыльчивая Монтеспан несколько раз указывала мадам Скаррон на дверь, но, остыв, шла на примирение. Такие резкие перепады в настроении маркизы вынудили вдову Скаррон просить об отставке, но Монтеспан всё-таки уговорила её остаться.
Отчасти этому поспособствовал маленький герцог Мэнский (1670—1736), старший из узаконенных детей маркизы и короля. Он сильно привязался к своей гувернантке и любил её больше, чем свою мать (с годами его привязанность к мадам де Ментенон только укрепится). Франсуаза Скаррон согласилась на уговоры маркизы, но с одним условием: отныне она должна ни от кого не зависеть и никому, кроме короля, не отдавать отсчёт в воспитании вверенных её надзору детей. Прямое и более частое сношение с королём привело к переписке и свиданиям. Правда, мадам Скаррон и раньше общалась с Людовиком XIV: например, когда тот приходил к Монтеспан и подолгу ожидал её. Чтобы не терять время король заходил к детям, где и встречался с их гувернанткой.
В ту эпоху, когда почти все женщины умели хорошо писать, вдова литератора и памфлетиста Скаррона владела пером лучше многих других представительниц прекрасного пола. Соперничать с ней могла разве что мадам де Севинье. Письма, которые гувернантка королевских бастардов адресовала Людовику XIV, расположили его в её пользу. Не исключено, что с 1674 года они вступили в любовную связь.
Однако королю не понравилось то, что столь умная и рассудительная женщина, какой была мадам Скаррон, не переменила своей фамилии в то время, как сделалась наставницей детей маркизы. И она, желая угодить государю, стала называться мадам де Сюржен. Но под этим именем она прожила недолго. Вдова поэта была чрезвычайно довольна милостями и благодеяниями, оказываемыми ей королём. В скором времени она разбогатела и купила землю Ментенон. С тех пор её стали называть мадам де Ментенон.
С тех пор монарх редко бывал у Луизы, хромоножка же старалась ничем не разозлить его, и без того всегда сердитого на бедняжку.
Внезапно разнеслась ошеломительная новость: мадемуазель де Лавальер, тайно покинув двор во время бала в Тюильри, отправилась на заре в монастырь Шайо. Луиза, униженная мадам де Монтеспан, покинутая королем, придавленная горем и терзаемая угрызениями совести, решила, что только в религии может найти утешение.
Людовику XIV сообщили об этом, когда он уже собирался покинуть Тюильри. Бесстрастно выслушав новость, он поднялся в карету вместе с мадам де Монтеспан и мадемуазель де Монпансье, и многим показалось, что бегство Луизы оставило его совершенно равнодушным. Однако едва карета выехала на дорогу в Версаль, как по щекам короля потекли слезы. Увидев это, Монтеспан зарыдала, а мадемуазель де Монпансье, которая всегда с охотой плакала в опере, сочла за лучшее присоединиться к ней.
В тот же вечер Кольбер привез Луизу в Версаль по распоряжению короля. Несчастная застала своего любовника в слезах и поверила, что он все еще ее любит.
Людовик подарил Луизе поместье и замок Вожур, наградил ее титулом герцогини де Вожур, но это уже напоминало прощальный подарок.
В 1670 году Луиза, окончательно покинутая королем, ударяется в религию.
Но после того как 18 декабря 1673 года в церкви Сен-Сюльпис король вынудил ее быть крестной матерью очередной дочери мадам де Монтеспан, Луиза приняла самое важное решение в своей жизни- уйти навсегда в монастырь.
Луиза простилась с детьми, 8-летней мадемуазель де Блуа и 6-летним графом де Вермандуа, оставив им некоторые драгоценности в качестве фонда на содержание. Ее дочь в 13 лет выйдет замуж за принца Конти. В 19 лет овдовеет и, несмотря на покровительство короля, так и не сделает себе блестящей карьеры при дворе — унаследованная от матери красота сочеталась в ней с довольно меланхоличным нравом.
Жена маршала де Бельероне пригласила Луизу на постриг своей старшей дочери, решившей уйти в монастырь. И Лавальер внезапно поняла, в чем ее спасение от мук не умолкающей преступной любви и ревности. Она тоже решает стать монахиней. Последней каплей ее чаши терпения было желание короля, чтобы она стала крестной матерью младшей дочери Монтеспан. Она стала ею, а на следующий день приехала к настоятельнице строгого кармелитского монастыря на бульваре Сен-Жак. Настоятельница дала ей шесть месяцев на размышление.
Узнав об этом, король взял с Луизы слово, что она еще год пробудет при дворе, в надежде, что она одумается. Луиза смиренно согласилась, но публично объявила о своем скором пострижении.
24апреля 1674 года в Фонтенбло Луиза де Лавальер, герцогиня де Вожур и бывшая фаворитка Людовика XIV, прощалась с французским двором.
С королем, королевой, придворными, Атенаис де Монтеспан — нынешней любовницей Людовика, и с мадам Скаррон, вскоре ставшей известной всему миру под именем маркизы де Ментенон, с которой король вступит в морганатический тайный брак.
Давно уже Луиза не испытывала такого чувства триумфа — давно уже не была так уверена в себе. Ни привычных насмешек и змеиного шипения придворных, ни ядовитых колкостей блистательной Атенаис, занявшей ее место в сердце и постели короля. В последние дни с ней обращались с необыкновенным почтением, она не ловила на себе холодные и равнодушные взгляды, а видела удивленное недоумение и невольное восхищение в глазах своих недругов и мучителей.
Все это придавало бывшей фаворитке не только сил, но и гордости. Давно уже потерявшая свою нежную буколическую красоту, сегодня она выглядела почти столь же юной и очаровательной, как в 1661 году, когда король здесь же, в Фонтенбло, сделал ее своей любовницей.
Грациозно ступая, Луиза с высоко поднятой головой шла к супруге своего бывшего любовника. Весь двор замер в предвкушении спектакля. Подле королевы герцогиня де Лавальер, не опуская головы, встала на колени и, глядя Марии-Терезии прямо в глаза, громко сказала: «Я так грешна перед вами. И поскольку я грешила публично, то и раскаиваюсь в своих грехах и тех страданиях, которые вам причинила, тоже публично».
Королева от неожиданности замерла, испуганно оглядываясь в надежде, что кто-нибудь поможет ей выйти из неловкого положения. Но потом она заплакала и неуклюже махнула рукой, приказывая Луизе подняться. Но та еще долго оставалась в этой унизительной позе.
Вечером Луиза нанесла несколько визитов придворным. Она вела себя, как принцесса, отбывающая к иностранному двору, и даже милостиво приняла приглашение Атенаис Монтеспан отужинать в последний раз в ее роскошных покоях, примыкающих к апартаментам короля.
Зачем она согласилась? Ведь ей осталось пробыть здесь всего несколько часов, прежде чем навсегда исчезнуть за высокими и неприступными воротами монастыря кармелиток.
Людовик, хотя она и видела в его глазах слезы, не станет провожать бывшую возлюбленную — слишком тягостно ему испытывать чувство вины. Не говоря уже о том, что он не скрывал и своего негодования. Как Луиза все-таки посмела добровольно покинуть его — даже ради самого Господа Бога?
Нет, он не мог простить такое оскорбление ни одной женщине, даже той, кого больше не любил, кого предал и подвергал мучительным унижениям. За столом победительницы Монтеспан Луиза напоследок отведала не только самых изысканных блюд, но и насладилась страхом и даже печалью, которые явно терзали душу всегда остроумной и неукротимой Атенаис.
Если уж кроткая де Лавальер считает себя великой грешницей и собирается остаток жизни провести в молитвах, спасая свою душу, то ее собственный двойной адюльтер, равно как и множество других, известных только ей самой грехов, разве не грозят страшной карой? Смотреть на Атенаис и представлять ее умерщвляющей свою пышную плоть было невозможно, но воображению Луизы в тот день порождало самые дикие фантазии. Тем более, что она больше не боялась бывшей подруги.
Как же упоительно испытать чувство освобождения от постоянного трепета! Свободы не только от унижений, но и от ужаса — бывшая соперница не будет больше покушаться на ее жизнь.
Ей не придется вновь, как смертельно раненному животному, ждать последнего удара, корчась в кишечных спазмах, в то время как король развлекается с той, что виновна в ее мучениях? Наряду с пьянящим чувством победы, испытанным сегодня, все эти ощущения превратили ужин в поистине райское удовольствие.
На утро фаворитка в отставке попыталась постричься в монахини. Однако настоятельница наотрез отказалась принять женщину со скандальной репутацией, любовницу короля. Она выгнала Луизу и велела никогда больше не появляться на пороге обители.
Возвращаться во дворец Луиза тоже не собиралась. Поселившись в небольшой деревушке, она каждое утро приходила к монастырю и часами стояла на коленях на голой земле.
Луиза Франсуаза де-ла-Vallerie
Прошел год, 2 июня 1674 года она приехала в монастырь и встала на колени перед игуменьей: «Почтенная мать. Я всегда во зло употребляла свою волю. Теперь вручаю ее в Ваши руки, чтобы никогда уже не пользоваться ей».
Строгая настоятельница, видя отчаяние молодой женщины, впустила её на порог обители, сердце её наконец смягчилось.
Монахиня принесла Луизе чёрное платье, провела её в тёмную келью и навсегда закрыла за ней дверь в мирскую жизнь.
Автор неизвестный. Луиза де ла Вальер монахиня
2 июня 1675 года в возрасте тридцати лет мадемуазель Лавальер постриглась в монахини и стала сестрой Луизой.
Сентиментальный король впал в уныние, долго плакал, но обратно фаворитку не вернул, предпочёл забыть её в объятиях пылких подруг и обожаемой красавицы Атенаис.
Детей маркизы де Монтеспан отдали на воспитание овдовевшей аристократке Франсуазе де Ментенон.
Луиза в кармелитском монастыре дает инструкции своей дочери мадмуазель де Блуа.
Луиза де Лавальер находилась в монастыре долгих тридцать шесть лет и поражала сестёр-монахинь выносливостью, терпением и самопожертвованием. Король ни разу не навестил бывшую фаворитку. Лишь королева Мария-Терезия перед смертью приехала однажды к бывшей сопернице и, уходя от неё, не смогла сдержать слёз.
Монахини считали Луизу святой, и говорили, что когда она умерла в 1710 году, тело её было окутано светящимся ореолом.
Людовик пережил бывшую возлюбленную на пять лет. Он умер 1 сентября 1715 года.
...............................................................................................................
Дальнейшая судьба Людовика 14 и Монтеспан.
После непродолжительного охлаждения король и мадам Монтеспан возобновили свои отношения, и у них родилось ещё двое детей — в 1677 году Франсуаза-Мария, Мадемуазель де Блуа, и в 1678 году Луи-Александр, граф Тулузы. Оба были узаконены в 1681 году.
С картины художника Шарля де Лафосса, 1677
Маркиза де Монтеспан с четырьмя детьми, признанными своими Людовиком XIV и получившими от него фамилию Бурбон.
Маркиза де Монтеспан с четырьмя детьми, признанными своими Людовиком XIV и получившими от него фамилию Бурбон.
Всего у них было 7 детей. Шесть выжили, а четверо дожили до взрослого возраста, и у них были вполне благополучные судьбы. Но вот частые роды постепенно уничтожили красоту самой фаворитки. Она очень сильно поправилась и в целом подурнела.
Но после семи лет их совместной жизни Людовик завел себе сразу несколько любовниц: мадмуазель де Рошфор Теобан, мадам де Субэн, де Лувиньи, де Людре…
Тут-то маркиза де Монтеспан и поняла: ее власть над королем закончилась!
Тем временем мадам де Монтеспан не сидела сложа руки. Она постоянно заказывала у колдунов любовные порошки, которые затем при посредстве подкупленных слуг подмешивались в пищу короля. Поскольку эти порошки содержали шпанскую мушку и прочие возбуждающие средства, Людовик XIV вновь стал бродить вокруг апартаментов молодых фрейлин, и многие девицы обрели благодаря этому обстоятельству статус женщины…
Затем красавица де Монтеспан обратилась к нормандским колдунам, которые стали регулярно снабжать ее любовными напитками и возбуждающими средствами для Людовика XIV. Так продолжалось в течение многих лет.
Как-то раз зашел ЛЮдовик к своей любовнице Франсуазе, находясь под воздействием зелья, и подарил ей час наслаждения. Девять месяцев спустя, 4 мая 1677 года сияющая маркиза разрешилась от бремени дочерью, которую окрестили Франсуазой-Марией Бурбонской. Впоследствии она была признана законной дочерью короля под именем мадемуазель де Блуа.
Франсуаза-Мария де Бурбон (1677—1749), Мадемуазель де Блуа (дочь короля Людовика 14)
Шато де Ментенон в 63 км от Парижа, где родилась Франсуаза-Мария
Зелье оказывало на короля все более сильное воздействие, чем хотелось бы мадам де Монтеспан. Монарх стал испытывать ненасытную потребность в половой близости, в чем скоро пришлось убедиться многим фрейлинам.
Первой, на кого обратил внимание король, была Анна де Роган, баронесса де Субиз, восхитительная молодая женщина двадцати восьми лет, которая почтительно уступила не слишком почтительному предложению. Монарх встречался с ней в апартаментах мадам де Рошфор. Получая от этих свиданий бесконечное наслаждение, он старался действовать максимально осторожно, чтобы никто ничего не проведал, ибо красавица была замужем.
Анна Юлия де Роган-Шабо
французская аристократка, внучка Анри де Рогана. Фаворитка короля Франции Людовика XIV и известная красавица своего времени. Иногда её называют мадам де Фронтене, поскольку она была дамой Фортене.
Она получила блестящее образование для того времени. Хотя она была всего лишь подростком, она была предана своему мужу. Прекрасная рыжеволосая красавица эпохи со свежей бледной кожей и миндалевидными глазами, известная как la Belle Florice, она поддерживала свою красоту, придерживаясь строгой диеты из курицы, листьев салата, фруктов, молочных продуктов и воды с добавлением вина
Анна стала любовницей короля Людовика XIV в 1669 году, когда он остановился в замке Шамбор, где также в то время жила Анна.
В то время расположением короля пользовались Луиза Франсуаза де Лавальер и её будущая преемница мадам де Монтеспан. Некоторое время спустя у Анны родился второй сын, Эркюль Мериадек де Роган[fr], будущий принц Субиз, еще при рождении именованный герцогом де Роган-Роган.
В январе 1674 года Анна стала фрейлиной королевы Марии Терезии, а пять месяцев спустя она родила другого сына, Армана Гастона Максимильена.
Предположительно, была любовницей короля в 1669 - 1675 годах. Скорее всего родила от него за это время троих детей. В общем - то в этой ситуации никто обиженным не остался, и все были довольны.
К тому времени стало общеизвестно, что король и Анна были любовниками, и ходили слухи, что её сын в действительности был зачат от короля, а не месье де Субиза, хотя он и признал ребёнка своим. Хотя официальных доказательств не было, Людовик XIV выделил послушному мужу своей фаворитки большую сумму денег, «учитывая его заслуги».
На портретах того времени сходство между королём и Арманом очевидно.
Автор: Риго, Арман Гастон Максимильен де Роган-Субиз
Её муж быстро разбогател.
Король знал, что Анна замужем, Но Людовик XIV терзался напрасно: де Субиз был хорошо воспитан и обладал покладистым характером. Более того, это был деловой человек. Увидев в своем бесчестье источник дохода, он не стал протестовать, а потребовал денег. «Гнусная сделка совершилась, – писал летописец, – и знатный негодяй, в баронскую мантию которого пролился золотой дождь, купил бывший дворец Гизов, получивший имя Субиз. Он сколотил себе миллионное состояние».
Когда кто-нибудь выражал восхищение его богатством, снисходительный муж отвечал с похвальной скромностью: «Я здесь ни при чем, это заслуга моей жены».
Прелестная Анна была столь же алчной и ненасытной, как и ее супруг. Она облагодетельствовала всех родных: это семейство было осыпано милостями короля. Из баронессы де Субиз фаворитка превратилась в принцессу де Субиз и сочла, что может теперь смотреть сверху вниз на мадам де Монтеспан.
Королевский роман закончился в 1675 году; с перерывами он продлился около шести лет. В то же время отношения между мадам де Монтеспан и королём также закончились.
Анна убедила своего мужа купить Отель де Гиз у наследников покойной герцогини де Гиз. Он купил его в собственность 27 марта 1700 года и переименовал в Отель де Субиз. Принцесса умерла там от простуды 4 февраля 1709 года. Её супруг умер там же через три года, 24 августа 1712 года.
.............................................................................................................
Маркиза, ревновавшая соперницу, прибежала к колдунье Вуазен и раздобыла новое зелье, дабы отвадить Людовика XIV от Анны. Трудно сказать, стал ли этот порошок причиной опалы, но король внезапно оставил свою молодую любовницу и вернулся в постель Франсуазы.
Франсуаза Атенаис де Рошешуа́р де Мортема́р (5 октября 1641, Люссак-Ле-Шато — 27 мая 1707, Бурбон-л’Аршамбо), известная как маркиза де Монтеспан
В конце 1675 года Людовик XIV, одарив своим расположением сначала мадемуазель де Грансе, а затем принцессу Марию-Анну Вюртембергскую, влюбился в камеристку Франсуазы. С тех пор, направляясь к фаворитке, король неизменно задерживался в прихожей, занимаясь вместе с мадемуазель де Ойе не слишком пристойными забавами.
Впрочем, результаты обнадеживали: Людовик XIV, не терпевший однообразия, оставил мадемуазель де Ойе, и мадам де Монтеспан прониклась еще большей верой в силу любовных напитков. Она приказала приготовить другие возбуждающие средства, дабы вновь стать единственной любовницей короля, но добилась обратного.
В очередной раз монарх не смог удовлетвориться чарами фаворитки; ему понадобилась еще одна «сладостная плоть», чтобы утолить желание. Он вступил в связь с мадемуазель де Людр – фрейлиной из свиты королевы. Но и эта женщина проявила нескромность.
Мария Елизавета (Изабель), маркиза де Людр (1647 - 1726 гг.)
маркиза де Людр
Была в числе придворных дам Версаля, и многих привлекала своей красотой.
В 1675 году она вступила в отношения с Людовиком XIV.
В это время фавориткой была мадам Монтеспан. Именно она невольно подтолкнула Людовика к этому шагу - заметив его мимолетный интерес к Марии, она стала рассказывать ему ужасы о том, что у той только лицо красивое, а все тело покрыто чесоткой, проказой, и кучей других болезней. Король, естественно, пожелал проверить это лично).
Их связь не афишировалась, хотя Монтеспан ее чувствовала и постоянно жестоко высмеивала соперницу. В 1676 году фаворитка выбыла из строя в связи с очередными родами - и тут маркиза де Людр совершила глупость - она стала всем рассказывать о своих отношениях с Людовиком, о том, что беременна от него, и о том, что она прогнала Монтеспан. В итоге король перестал ее замечать, а вернувшаяся Монтеспан начала уже публично высмеивать. В результате всего этого Мария - Елизавета в 1678 году удаляется в монастырь, а потом, попросив у короля пенсию (в которой он ей не отказывает), уезжает на свою родину, в Лотарингию, и до конца жизни живет там, в своем родовом замке.
Собственно, маленькая интрижка, длинный язык - и вся жизнь пошла под откос...
Обнаружив, что ее обманывают, де Монтеспан в ярости поручила надежным друзьям обратиться к овернским знахарям и раздобыть у них зелье более сильное, нежели порошки Вуазен. Вскоре ей доставили таинственные флаконы с мутной жидкостью, которая затем оказалась в пище короля.
Но Франсуазе не удалось закрепиться в прежнем качестве единственной любовницы, ибо прекрасная мадемуазель де Людр, желая сохранить свое «положение», решила сделать вид, что также забеременела от короля.
Сообщники доставили Франсуазе коробку с серым порошком, и, по странному совпадению, Людовик XIV совершенно охладел к мадемуазель де Людр, которая окончила свои дни в монастыре дочерей Святой Марии в пригороде Сен-Жермен.
Мадемуазель де Гвоздик (1637 - 1687 гг.)
была дочерью комедиантов и прислугой мадам де Монтеспан. Ее король тоже не обошел вниманием, так сказать, мимоходом. Она родила от него дочь в 1676 году. Заработала на небольшой особнячок в Париже, небольшой замок под Парижем и некоторую роскошь в быту. Дочерью от этой связи король никогда не интересовался. Да и дама, в силу происхождения, никогда ни на что не претендовала...
Мадемуазель де Гвоздик
...................................................................
«Господство» Монтеспан при французском дворе длилось более 10 лет; примерно с 1667 года, когда она впервые танцевала с 29-летним Людовиком XIV на балу в Лувре, устроенном младшим братом короля Филиппом Орлеанским, и вплоть до её предположительного участия в нашумевшем скандале с отравлениями в конце 1670-х — начале 1680-х годов.
Их отношения с Людовиком были прекращены после нашумевшего версальского дела об отравлениях.
А как все обнаружилось?
Самый громкий скандал долгого правления Людовика XIV начался вполне буднично. Внезапно в 1672 году по неясной причине умер кавалерийский офицер Годен де Сен-Круа. Как и положено, его комнату обыскали. По найденным письмам и документам выяснилось не только то, что любовницей офицера была маркиза де Бренвилье (это как раз характеризовало кавалериста с положительной стороны), но и то, что вдвоем они занимались очень подозрительными делишками. Любовники увлекались алхимией, но не с целью получения философского камня, а с более приземленными намерениями. Изготовленные ими яды стали причиной смерти отца, двух братьев и сестры маркизы, причем после каждой кончины она получала приличное наследство.
Маркизу арестовали и допросили. Сначала она всё отрицала, но после пытки питьем язык у неё развязался. Она назвала множество имен знатных дам, интересовавшихся прикладной алхимией. Среди прочих в списке оказалась популярная в Париже женщина Катрин Монвуазен. «Выпотрошенную» маркизу приговорили к казни для благородных — ей отсекли голову на парижской Грефской площади.
А следствие, тем временем, плотно заинтересовалось госпожой Монвуазен. По ходу розыска стали всплывать такие интересные детали, что Людовик XIV учредил для этого дела специальную Огненную палату. Название далеко не случайное: из материалов дела сильно попахивало колдовством, а ведьм и в просвещенном XVII веке все еще сжигали на кострах.
Ее схватили, пытали и казнили, но встал вопрос - а одна ли она такая была среди богатых дам в высшем свете, многие из которых получали наследство при помощи удивительно уместных смертей родных... Начали проверять всех гадалок, целительниц, алхимиков, стали искать их заказчиков.
Когда Людовику XIV предоставили неопровержимые доказательства вины маркизы де Монтеспан, он понял, что дело приобретает нежелательную огласку. Осенью 1680 года король-солнце распустил огненный суд.
Расследование этого дела затянулось. В итоге 35 обвиняемых, в том числе и колдунья Монвуазен, были приговорены к сожжению на костре. По установившейся тогда практике палач душил осужденных еще до того, как вспыхивал костер. Но в этой последней милости Монвуазен было отказано. Колдунья отказалась от услуг священника, а когда ее вели на казнь, бранилась и проклинала всех подряд.
Некоторых сообщников Монвуазен выслали за пределы Франции. Уделом остальных стало пожизненное заключение…
Катрин Монвуазен родилась около 1640 года в семье бедного дворянина.
Автор: Куапель, Антуан - Mercure galant, fevrier 1680,
Несмотря на благородное происхождение, с юных лет зарабатывала себе на жизнь трудом. Она стала повивальной бабкой. Рано овдовевшая акушерка пользовалась популярностью среди парижских дам высшего света.
Ля-Вуазен гадала, предсказывала будущее, вызывала чертей и покойников, устраивала выкидыши и убивала новорождённых, продавала приворотные зелья и яды, в том числе жёнам версальских придворных. Среди клиентов Монвуазен фигурировали имена мадам де Вивон (золовки мадам де Монтеспан, официальной фаворитки короля), графини Суассонской, племянницы покойного кардинала Мазарини, её сестры, герцогини Бульонской, и даже маршала Люксембурга.
Её многочисленных клиенток постоянно занимал интересный вопрос: как Катрин удавалось в 35 лет выглядеть на 18. Медработница охотно, но за большие деньги делилась своим секретом.
Заботясь о молодости и хорошем виде своей кожи, дамы принимали ванны из тёплой младенческой крови. Таковы национальные особенности французского “макияжа”.
Задолго до открытия стволовых клеток она узнала о чудодейственных свойствах плаценты. Из «рубашки», в которой рождается ребенок и которая хранит энергию молодости, знахарка изготовляла притирания и мази. Сначала недостатка в материалах для опытов у неё не было — поток клиенток, желавших избавиться от нежеланного плода, не иссякал. Но после слухов о чудодейственном снадобье мадам Монвуазен спрос на мазь резко увеличился, и пришлось изыскивать новые источники сырья. Катрин искала забеременевших проституток и простолюдинок, снимала для них на время жилье, выплачивала небольшое содержание, а на последних сроках помогала избавиться от плода.
Это самая жестокая женщина в мире в глазах общественности выглядела типичным “божьим одуванчиком”, непрестанно молясь то в одной церкви, то в другой.
Её даже арестовали на паперти собора Нотр-Дам. В саду её дома было обнаружено 2500 закопанных трупиков младенцев.
Процесс изготовления омолаживающих средств был по-средневековому экзотичен. Не понаслышке знакомая с производством ядов, Катрин знала, что свойства зелья значительно увеличиваются, если пронести его под потиром (сосудом для освящения вина) в церкви.
Часть фармакологических ритуалов стали проводить в маленькой церкви Сен-Марсель на окраине Парижа, и постепенно они превратились в настоящие черные мессы.
Ассортимент «аптеки мадам Монвуазен» постоянно расширялся. Омолаживающие и приворотные зелья были лишь вершиной айсберга. Заказать черную мессу у Катрин стоило от ста тысяч ливров, волшебную восковую куклу для изведения соперника — 20 тысяч, порцию надежного яда — 50 тысяч. Причем от желающих заплатить эти немалые деньги не было отбоя. Дело поставили на широкую ногу — у мадам Монвуазен появились помощники, причем обличенные санами. Вместе с ней черные мессы устраивали аббаты Мариэтт и Леменьян, (позже угодившие под суд за святотатство и расчленении плоти), аббат Даво, (через знакомого палача снабжавший всю компанию человеческим жиром для изготовления ритуальных свечей) и аббат Турне (позже сожженный за изнасилование ребенка во время черной мессы). Неформальным лидером этой консистории был аббат Гибур, наладивший изготовление сатанинских облаток из теста, крови младенцев и дерьма, очень ценившихся знатоками.
Сатанинские ритуалы быстро стали модным развлечением избалованной французской знати. Среди обнаженных совокуплявшихся участников месс замечали носителей громких титулов. Многие даже не утруждали себя ношением скрывавших лицо масок. Пиком популярности «клуба» госпожи Монвуазен и аббата Гибура стало посещение их заведения маркизой де Монтеспан, многолетней официальной фаворитки Людовика XIV. Красавица, родившая королю-солнцу семерых детей, была очень обеспокоена тем, что уставший от её ласк монарх положил глаз на семнадцатилетнюю герцогиню де Фонтанж. Сначала мадам де Монтеспан скупала у Катрин косметические и омолаживающие средства. Не помогло — королевская фаворитка быстро полнела. Потом наступило время покупки афродизиаков для короля, но этот период был очень коротким — мадам не могла быть полностью уверена, что король направит увеличившуюся сексуальную энергию именно в её сторону. Мадам де Монтеспан заказала приворотные зелья и черную мессу, чтобы пробудить королевские чувства именно к ней.
Призыв к Сатане поучаствовать в любовных делах французского короля являлся государственным преступлением, поэтому обряд проходил без свидетелей.
Что же все-таки происходило на Черной мессе?
Далее Бретон Ги, строки из книги "От великого Конде до Короля-солнце". посвященные черной мессе - «странной болезне души», как называли тогда кровавые ритуалы:
сцена черной мессы в фильме "Анжелика и Король"
...Закрыв лицо вуалью, маркиза де Монтеспан легла обнаженной на алтарь с зажженными свечами, и Гибур поставил ей на живот чашу, обернутую салфеткой. Литургическое действо было совершено по всем правилам — только по завершении его аббат прикоснулся губами не к алтарю, а к подрагивающему телу прекрасной маркизы
Освящение завершилось ужасной сценой. В большинстве случаев подручные Вуазен довольствовались недоношенными младенцами, однако в эту ночь все было сделано по высшему разряду. Гибур зарезал живого ребенка: он его купил за одно экю, сказав несчастной матери, доведенной до отчаяния голодом, что намеревается отдать его женщине, у которой «соски болят от обилия молока».
Но ребенка приносили в жертву дьяволу! Считалось, что в этом случае дьявол в ответ выполнит просьбу женщины.
Прямо перед алтарем несчастному малышу перерезали горло, а затем держали его над чашей, пока кровь не наполняла сосуд. Кровь под призывы к Асмодею и Астароту собиралась в ритуальную чашу, стоявшую между ног маркизы, а позже из нее пекли облатки, которые сама фаворитка и поглощала.
Прочитав нараспев символ веры, священник приступил к заклятию:
— Астарот, Асмодей, князь дружбы и любви, молю тебя принять в жертву этого младенца и исполнить в благодарность то, о чем прошу. Молю вас, духи, чьи имена записаны на этом свитке, содействовать желаниям и намерениям особы, ради которой была отслужена месса.
Мадам де Монтеспан, по-прежнему лежа на алтаре, выразила свою волю в следующих словах:
— Хочу обрести любовь короля и получать от него все, что попрошу для себя или своих близких, чтобы слуги мои и приближенные были ему приятны, чтобы он отринул и не смотрел больше на Лавальер .
Затем Гибур перерезал ребенку горло ножом, и кровь его стекла в чашу. Подручные же вырвали сердце и внутренности маленького страдальца, «дабы совершить еще одно жертвоприношение, сжигая их на медленном огне и растирая в золу, предназначенную для Людовика Бурбонского» .
Когда церемония завершилась, Франсуаза добавила от себя:
— Желаю, чтобы любовь короля ко мне не иссякала, чтобы королева стала бесплодной, чтобы король покинул ложе ее и стол ради меня. Пусть меня почитают и любят знатные сеньоры, дабы я принимала участие в королевском совете и знала все, что там происходит. Пусть любовь короля ко мне удвоится, пусть оставит он мадемуазель де Лавальер и отринет королеву, чтобы я могла выйти замуж за короля...
Этот жуткий обряд, сопровождавшийся искаженными и перевернутыми молитвами с добавлением непристойной ругани, повторился трижды.
Многие высокопоставленные особы, прежде чем заказать черную мессу, желали посмотреть на обряд. За огромные деньги их допускали в зал, где совершалось злодейское таинство.
Первый страшный обряд не принес плодов: король продолжал любовные похождения. Маркиза де Монтеспан заказала еще две мессы. Аббат Гибур их отслужил, умертвив у алтаря еще двух младенцев.
– Черные мессы не помогли…
Убийства трех жертвенных младенцев не помогли вернуть высочайшее расположение.
В ход пошли любовные напитки.
Маркиза, обуреваемая ревностью, стала изыскивать еще более сильные средства и в течение двух недель пичкала ими короля, который, надо признать, обладал могучим здоровьем, если ухитрялся переваривать препараты, содержащие в себе толченую жабу, змеиные глаза, кабаньи яички, кошачью мочу, лисий кал, артишоки и стручковый перец.
Считалось, что, будучи совершенно безопасными для жизни и здоровья, они иногда возвращают утраченную любовь. Такой напиток колдунья и «прописала» королю. Зелье было приготовлено из крови летучих мышей, порошка из сушеных кротов, разных трав и шпанских мушек. Его-то и влили королю в суп. В тот же день Людовик занемог и вынужден был лечь в постель.
Bотивный портрет к болезни Людовика XIV, Кале, июль 1658
Болезнь короля переполошила весь двор. И тут надо отдать должное энергии и целеустремленности маркизы де Монтеспан. Она все время находилась у кровати больного, проявляя о нем нежную заботу.
После выздоровления состоялось примирение короля с маркизой. Их любовь вспыхнула с новой силой! Идиллия продолжалась два года.
Подозрение в том, что мадам Монтеспан могла быть способна на убийство, заставило короля обратить свой взор на другую красотку — Анжелику де Фонтанж. В 1678 году 40-летний Людовик XIV безумно влюбился в прекрасную Анжелику де Фонтанж, которой только исполнилось 17 лет.
Портрет Анжелики де Фонтанж кисти Анри Пигайема
Она была восхитительна! Тонкие черты лица, румяные щечки, прекрасные льняные волосы и огромные голубые глаза сразили Людовика наповал.
Была очень красива и очень глупа. Именно о ней аббат де Шуази сказал, что «она красива, как ангел, и глупа, как пробка».
Дочь королевского наместника в Оверни. По предложению кузена, поражённого её красотой, отец решил отправить её вместе с ним к версальскому двору. Там она стала фрейлиной Шарлотты-Елизаветы Пфальцской, невестки короля. Вскоре Анжелика привлекла к себе внимание Короля-Солнца и в 1678 году стала его любовницей. Современники отмечали её необыкновенную красоту; сам король называл её «прелестным созданием».
Она появилась при дворе по протекции самой же мадам Монтеспан, которая полагала удержать короля при себе, представив ему юную наивную девушку. Однако вышло иначе.
Их связь оставалась тайной до весны 1679 года, когда она была объявлена официальной королевской фавориткой.
Король воспылал желанием. Однажды вечером, не в силах более сдерживаться, он покинул Сен-Жермен в сопровождении нескольких гвардейцев и отправился в Пале-Рояль, резиденцию Генриетты Английской. Там он постучал в дверь условленным сигналом, и одна из фрейлин принцессы мадемуазель де Адре, ставшая сообщницей влюбленных, проводила его в покои подруги.
К несчастью, когда он на рассвете возвращался в Сен-Жермен, парижане его узнали, и вскоре мадам де Монтеспан получила исчерпывающие сведения об этой любовной авантюре.
Ярость ее не поддается описанию. Возможно, именно тогда ей и пришла в голову мысль отравить из мести и короля, и мадемуазель де Фонтанж.
12 марта 1679 года была арестована отравительница Вуазен, к чьим услугам не раз прибегала де Монтеспан. Фаворитка, обезумев от страха, уехала в Париж.
Спустя несколько дней Франсуаза, уверившись, что ее имя не было названо, немного успокоилась и вернулась в Сен-Жермен. Однако по прибытии ее ожидал удар: мадемуазель де Фонтанж расположилась в апартаментах, смежных с покоями короля.
Некоторое время обе фаворитки, казалось, жили в добром согласии. Мадемуазель де Фонтанж делала подарки Франсуазе, а Франсуаза перед вечерними балами сама наряжала мадемуазель де Фонтанж. Людовик XIV оказывал внимание обеим своим дамам и был, казалось, на верху блаженства…
С тех пор как Франсуаза обнаружила на своем месте мадемуазель де Фонтанж, она твердо решила отравить короля. Сначала ей пришло в голову сделать это при помощи прошения, пропитанного сильным ядом. Трианон, сообщница Вуазен, «приготовила отраву столь сильную, что Людовик XIV должен был умереть, едва прикоснувшись к бумаге». Задержка помешала исполнению этого плана: мадам де Монтеспан, зная, что Ла Рейни после ареста отравительниц удвоил бдительность и усиленно охранял короля, решила в конечном счете прибегнуть к порче, а не к яду.
Естественно, ситуация не нравилась Монтеспан, и она постоянно устраивала девушке скандалы, интриги и провокации, но та твердо шла своим путем, и совершенно была не расположена с него сворачивать.
Ехидные современники вспоминают, что это было забавное зрелище. Король шел молиться. С одной стороны сидела королева, законная жена. С другой - фаворитка с кучей детей. На балконе - молодая любовница. И все молились, подняв глаза в экстазе, как святые...
герцогиня де Фонтанж
С её именем связана популяризация причёски «фонтанж» и обычая украшать декольте мушками.
В конце года она родила от короля мёртвого ребёнка и после этого уже не оправилась. В 1680 году Людовик даровал ей титул герцогини де Фонтанж, что по обычаю того времени означало конец официальных отношений с королём.
Брошенная и тяжело больная, Анжелика удалилась в монастырь Пор-Руаяль, где и скончалась. Существуют сведения, что её неоднократно пытались отравить; по крайней мере, молва приписывала тяжёлые роды и внезапное ухудшение здоровья действию яда, поднесённого ей по распоряжению мадам де Монтеспан. Современные медики, изучив сохранившееся описание вскрытия, склоняются к версии о смерти от плеврита.
Фонтанж умерла 28 июня 1681 года после агонии, длившейся одиннадцать месяцев, в возрасте двадцати двух лет. Сразу же пошли толки об убийстве, и принцесса Пфальцская отметила: «Нет сомнений, что Фонтанж была отравлена. Сама она обвинила во всем Монтеспан, которая подкупила лакея, и тот погубил ее, подсыпав отраву в молоко».
Разумеется, король разделял подозрения двора. Страшась узнать, что его любовница совершила преступление, он запретил производить вскрытие усопшей.
Хотя королю приходилось вести себя с маркизой так, словно ему ничего не было известно, он все-таки не мог по-прежнему разыгрывать влюбленного и вернулся к Марии-Терезии.
****
Монтеспан опять получила отставку, тогда и было задумано «Дело о ядах»
Разъяренная маркиза вновь обратилась к старым знакомым – черным магам. На этот раз речь шла о кровавой мести – уничтожении Людовика XIV и его пассии.
Тогда, судя по показаниям Катрин Монвуазен, фаворитка задумала извести Людовика. Действия по принципу «так не доставайся же ты никому» с трудом поддаются логике, но поведение отвергнутой женщины порой трудно объяснимо.
По словам Катрин, маркиза потребовала от неё пропитать сильным ядом листы прошения, адресованного королю, чтобы он отравился, перелистывая страницы.
В качестве милого подарка сопернице герцогине де Фонтанж были заказаны пропитанные ядом перчатки. Монвуазен решила нанять двух знакомых отравителей. Они под видом торговца и его слуги должны были посетить дом герцогини де Фонтаж и предложить ей купить различные товары. Среди них были и модные, изумительной красоты перчатки, пропитанные смертоносным ядом. Герцогиня, по мнению колдуньи, должна была приобрести отравленные перчатки, а затем умереть медленной смертью.
Оба эти сувенира были изготовлены, но к заказчице не попали.
Людовика решили уничтожить другим способом. Ежегодно 13 марта король и его министры устраивали большой прием, куда допускались все желающие. Мадам де Монвуазен собиралась лично вручить королю прошение на бумаге, пропитанной ядом. Как только пальцы Людовика коснутся отравленной бумаги, его дни будут сочтены…
Однако в ситуацию неожиданно вмешался его величество случай. Таким случаем стал лишний бокал крепленого красного вина, осушенный на приеме маркизой Бренвилье, связанной с шайкой Монвуазен. Язык ее развязался, и она поведала окружающим, что в Париже орудуют отравители. При выходе из дворца её арестовали и допросили с пристрастием, выяснив имена заговорщиков.
Болтливость маркизы Бренвилье раскрыла закулисную деятельность Мадам де Монвуазен.
Катрин Монвуазен, обвинявшаяся в том, что она поставляла яды своим клиентам из числа французской знати, назвала и маркизу де Монтеспан среди них.
В ходе расследования было установлено, что маркиза решила найти колдунью, которая помогла бы ей вернуть былую привлекательность для короля и вновь стать любимой фавориткой.
Однако очевидная противоречивость этих показаний говорила о невиновности королевской фаворитки.
Тем не менее, у короля и придворных появилась некоторая настороженность в отношении мадам Монтеспан, поскольку имя её служанки, мадемуазель Дэз-Ойе, очень часто упоминалось свидетелями по отношению к обвинённой Ла Вуазен.
Этим делом занимался особый тайный суд, созданный еще в 1547 году королем Генрихом II. Этот суд называли в народе огненным
Была арестована вся шайка мадам де Монвуазен, в том числе и аббат Гибур. которые поведали о своей главной заказчице маркизе де Монтеспан.
>К тому моменту уже три года расследование вёл ретивый глава парижской полиции де ла Рейни. Всего по этому делу проходило четыре сотни человек. Знать волновалась — под угрозой ареста оказались представители древнейших фамилий Франции.
Ненадолго арестовали маршала Люксембурга, графиню Суассонскую после задержания выслали за рубеж. Несколько неприятных дней в камере провела маркиза Марзини, кузина покойного кардинала Мазарини. Титулованные просители умоляли короля осадить настырного де ла Рейни, не давать ему копать чересчур широко и глубоко. В результате расследование скомкали и в феврале 1680-го в Париже сожгли как ведьм и колдунов Катрин Монвуазен и тридцать четыре её сообщника, причем далеко не самых главных. Например, зловещий аббат Гибур отделался пожизненным заключением и через шесть лет умер в тюрьме. Сразу после казни Огненную палату высочайше упразднили.
Тайным приказом короля скандальный процесс был замят.
Да, Людовик не позволил запятнать имя матери его детей, но он и не мог дальше терпеть присутствия рядом с собой женщины, чьё имя было замешано в громком скандале. Людовик XIV, наслышанный о любовных эликсирах и приворотных зельях, которые маркиза якобы давала ему, элементарно стал опасаться её.
Мадам де Монтеспан так и не вернула себе королевскую милость. Людовик не поверил в то, что любовница хотела его отравить, но осадочек остался.
После всех этих открытий следствия король стал обходить покои своей фаворитки за тридевять земель.
Людовик не стал расправляться с ней и даже оставил при дворе, хотя апартаменты в королевском дворце ей все же пришлось освободить.
Сперва главным наказанием для бывшей официальной фаворитки было то, что король специально громко топал, проходя мимо её покоев в опочивальню герцогини де Фонтанж, но в конце 1679 года герцогиня родила Людовику мертвого сына, а вскоре скончалась сама.
Естественно, при дворе вспомнили про отравленные перчатки, и король лишил мадам де Монтеспан титула официальной фаворитки. Конечно, это суровое наказание доставило маркизе огромные нравственные страдания, но по сравнению с судьбой сожженной Катрин она отделалась сравнительно легко.
В 1683 году она была лишена статуса фаворитки, но продолжала жить при дворе еще 8 лет, 43-летняя мадам Монтеспан придерживалась прежнего образа жизни, участвуя в больших празднествах и живя на широкую ногу.
Даже после скандальных подозрений, разделивших Людовика XIV и мадам Монтеспан, король продолжал ежедневно посещать её комнаты в Версале. Проницательность, обаяние и умение оживить беседу, присущие мадам Монтеспан, немного сглаживали её новое положение отвергнутой фаворитки.
В 1691 году, когда придворный священник Боссюэ рассказал королю о том, что мадам Монтеспан обратилась с просьбой покинуть двор и переехать в монастырь, Людовик XIV ответил: «С радостью!». Таким образом, полностью утратив расположение короля, в 1691 году мадам Монтеспан в возрасте 51 года, получив содержание в 500 000 франков, удалилась в парижскую женскую обитель Filles de Saint-Joseph (Дочери святого Иосифа), основанную ею же и находившейся в домах 10 — 12 по улице Сен-Доменик в современном VII округе Парижа.
В этом же году у себя на родине в Гаскони умер бывший муж мадам Монтеспан Луи Анри де Пардайан де Гондрен
Последующие годы маркиза провела в строгом покаянии, жертвуя огромные суммы приютам и больницам.
Также она оставалась покровительницей литературных талантов.
Смерть
Последние годы её жизни прошли в строгом покаянии. Она умерла 27 мая 1707 года в возрасте 66 лет, принимая лечебную ванну на термальном курорте Бурбон-л’Аршамбо в родовом гнезде Бурбонов в Оверни, где она находилась на лечении. Три младших ребёнка неподдельно скорбели о её уходе. Примечательно, что 68-летний король запретил всем её детям носить траур по смерти матери.
27 мая 1707 года на водах в Бурбон-л'Аршамбо умерла мадам де Монтеспан. Людовик XIV, узнав о смерти бывший любовницы, произнес с полным равнодушием: «Слишком давно она умерла для меня, чтобы я оплакивал ее сегодня».
Говорили, что король не пролил ни слезинки, узнав о ее смерти. При дворе не было заказано ни одной мессы.
Отношение к вести о смерти
Герцогиня Бурбон, герцогиня Орлеанская и граф Тулузы в знак почтения к скончавшейся матери отказались от участия в событиях королевского двора. Старший внебрачный сын, герцог Мэнский, принял сторону короля и с трудом скрывал радость по поводу известия о смерти матери. Надо отметить, что он всегда считал для себя большей матерью воспитавшую его мадам Ментенон.
Франсуаза д’Обинье, маркиза де Ментенон
Что касается самой мадам Ментенон, узнав о смерти Франсуазы-Атенаис, она, по некоторым источникам, тяжело переживала это известие. Именно Франсуаза помогла ей попасть ко двору, доверив воспитание своих внебрачных детей, что позволило той привлечь к себе первое внимание короля.
****
Почему «король-солнце» Людовик XIV в зрелом возрасте вызывал у женщин отвращение?
Почти везде король Луи представляется как писаный красавец, франт и галантный кавалер, от которого без ума все женщины. Но так ли это было на самом деле?
Его правление истощило королевство и, как считают многие историки, повернуло его к закату.
Женщины были особой страстью монарха, как в юном возрасте, так и в глубокой старости. Самые красивые девушки двора и французской аристократии оказывались в спальне Людовика, иногда случайно, а иногда оставаясь при ветреном монархе какое-то время в качестве фаворитки. Но были ли счастливы таким возлюбленным сами дамы?
Совершенно ясно, что отказать королю придворные дамы вряд ли могли, так как это было чревато опалой, отлучением от всех благ, а иногда и ссылкой в самые отдаленные места королевства и даже колонии. «Король-солнце» был не только тщеславным, но и очень злопамятным. Принявшие ухаживания короля девушки становились любовницами самого влиятельного, но при этом и одного из самых неприятных мужчин королевства. Одна из фавориток Людовика XIV, Луиза де Лавальер, описывала его таким образом:
«Его лицо было обезображено оспинами, а из-за болезни зубов изо рта у него ужасно пахло. К 40 годам он почти полностью лишился Если ты читаешь эту надпись, значит кто-то взял эту статью с BigPicture.ru зубов, поэтому не жевал, а проглатывал куски пищи. А когда он пил, вода попадала ему в нос и вытекала наружу, как из фонтана».
Дурно пахнущий, беззубый мужчина средних лет, с вечно мокрым носом и суетливыми манерами — так описывают короля Луи XIV современники. При этом интимная жизнь монарха живо обсуждалась как при дворе, так и за его пределами, а дамам, получившим благосклонность короля, неистово завидовали. А там, где черная зависть, там и подлость и преступления. Отравления стали настоящей визитной карточкой эпохи правления «короля-солнце».
Будни Версаля: яды, интриги и колдовство Отказать монарху было так же опасно как и принять его ухаживания благосклонно. Тех дам, которые стали фаворитками Людовика XIV, подстерегала опасность быть отравленными конкурентками. Быть при монархе, даже вонючем, сопливым и беззубым, было большой привилегией, так как фаворитка могла устроить не только свое будущее, но и пристроить родственников. Можно было себе найти и хорошего мужа, приближенного к королю.
Неудивительно, что за благосклонность «короля-солнце» некоторые не особо щепетильные дамы были готовы отравить соперницу. Травили при дворе не только порошками и каплями, но и обработанными ядами письмами, одеждой, книгами и даже букетами. В 17 столетии искусство изготовления ядов было на высоте — смерть жертвы наступала не сразу и выглядела очень естественно. В некоторых документах той эпохи сохранились сведения о том, что придворные дамы, выглядевшие как ярые католички, тайком поклонялись дьяволу и участвовали в магических ритуалах. Львиная доля таких обрядов совершалась для того, чтобы сжить со свету более удачливых конкуренток на пути к постели Людовика.
Утром в покоях короля, даже если он проводил ночь с дамой, собиралась толпа придворных, желающих наблюдать, как Луи встает с постели, бреется и натягивает панталоны.
Фаворитки короля были вынуждены постоянно находиться на виду. В лицо ими восторгались, а за спиной проклинали и подвергали самым грязным обсуждениям. Добавьте сюда еще и ненависть духовенства, которое не одобряло образ жизни Людовика, но было бессильно против его власти. Священнослужителям оставалось копить желчь и ждать падения очередной фаворитки, чтобы отыграться на ней за свою беспомощность.
Еще один важный и не слишком приятный момент — это расходы на пребывание при дворе. Если фаворитки могли рассчитывать на финансовую поддержку короля, то претенденткам на его благосклонность приходилось полагаться на свои финансы. При дворе можно было появляться только в роскошных парадных нарядах, но с тем условием, чтобы они не использовались в присутствии «короля-солнце» более одного раза.
В общем, жизнь рядом с «королем-солнце» была еще тем «счастьем», но вокруг королевской персоны женские страсти все равно кипели почти до самой его смерти.
****
Франсуаза д’Обинье, маркиза де Ментенон
Франсуаза д’Обинье, маркиза де Ментенон
С самого детства судьба подбрасывала Франсуазе д'Обинье одно испытание за другим. Появилась на свет она в тюрьме, куда были заточены её мать и отец по приказу кардинала Ришелье. Отец был ярым протестантом, за что и подвергся гонениям. Крестили девочку по католическому обряду и отправили к тётке. Та, не желая растить дитя еретика, отвезла малютку обратно в тюрьму.
Всё детство Франсуаза скиталась по родственникам и мечтала только о том, чтобы быстрее уйти в монастырь и закончить свои дни в служении Богу, лишь бы никому не мешать. В 12 лет она поплыла на корабле к своему отцу на остров Маврикий, куда он был сослан, и чуть не умерла от тропической лихорадки. Девочка впала в летаргический сон и словно мёртвая лежала несколько суток. По счастью, ей довелось проснуться за несколько часов до собственных похорон.
Мать её ушла в мир иной, когда Франсуазе едва исполнилось 14 лет. Она осталась на попечении крёстной, и та задалась целью срочно выдать её замуж. Не век же содержать чужую девицу! В свете ее называли прекрасной индианкой.
Претендентом на руку и сердце бесприданницы стал известный поэт Поль Скаррон.
Сорокадвухлетний холостяк, увидев её дважды и поговорив с ней, был покорен её природным умом. Поначалу Франсуаза сопротивлялась — ей ничего не нужно было, кроме монастырского уединения. Однако после размышлений она согласилась на замужество.
Шестнадцатилетнюю индианку-бесприданницу выдали замуж за поэта Скаррона, полупарализованного и, наверное, самого остроумного и блистательного человека в Париже, на тридцать пять лет ее старше. Скаррон был известный шутник, человек весёлого и благодушного склада.
От короля он получал приличное содержание. В его дом приходили известные писатели, поэты, художники и представители светской знати. К тому же наконец-то у Франсуазы будет свой угол!
Поль Скаррон и Франсуаза
В молодости Скаррон простудился и заработал ревматоидный артрит, который с каждым годом всё сильнее скручивал беднягу, заставляя страдать. На момент свадьбы его плохо слушались ноги, в руках он с трудом удерживал перо. Сложно говорить, мог ли он исполнять свой супружеский долг, но Франсуаза мечтала о детях. Раз уж она выходит замуж, а не идёт в монастырь, пусть они будут. Замуж Франсуаза вышла в 16 и прожила с мужем 8 лет. Этот период вполне можно назвать счастливым. Она научилась правильно говорить и грамотно писать, начала разбираться в литературе и искусстве. Муж ценил её за доброе сердце и острый ум. Его друзья говорили, что Скаррону очень повезло — жена не только заботлива и верна, но и способна развлечь на досуге остроумной беседой. И намекали: при других обстоятельствах из неё получилась бы прекрасная советница для высокопоставленного лица.
Франсуаза безропотно ухаживала за Полем, стараясь облегчить его страдания. Кормила, мыла, одевала, записывала его стихи, вела переписку с его друзьями и знакомыми. Того же днём и ночью мучили страшные боли. Он пил опиум, а когда лекарства не помогали, кричал. Анна Австрийская наградила поэта сомнительным титулом «инвалид Её Величества», и Скаррон принял его с присущим ему чувством юмора. Умирая, поэт сказал своим близким: «Дорогие мои, вам никогда не проплакать надо мной столько, сколько вы смеялись благодаря мне».
Салон Скаррона был одним из самых известных в парижском свете, но Скаррон умирает, оставляя жене долги и светские знакомства.
После смерти мужа Франсуаза осталась без средств к существованию — содержать вдову за казённый счёт никто не собирался. Неужели снова наступило время лишений и потерь? Платить аренду за особняк ей было нечем, и она вынуждена была съехать. С того дня она обивала пороги, обращалась к друзьям, писала письма королеве, но всё безрезультатно. Друзья Скаррона отправляли ей деньги, но их едва хватало, чтобы покупать самую дешёвую еду. Только через пару лет влиятельные знакомые помогли Франсуазе добиться весьма небольшой королевской пенсии.
Жила вдова уединённо. Молитва, чтение, вышивание и переписка с друзьями — вот и все занятия. Изредка она выезжала в гости, есть свидетельства, что Франсуаза состояла в связях с мужчинами, но ничьей женой так и не стала.
Спустя десять лет после смерти мужа в гостях она познакомилась с любовницей короля, мадам де Монтеспан. В то время та блистала при дворе — красивая, умная, кокетливая и весьма щедрая к друзьям. Дамы подружились, и фаворитка предложила Франсуазе стать воспитательницей её ребёнка. Зная темперамент своего любовника, фаворитка не сомневалась, что детей вскоре станет больше.
Итак, в 1668 году мадам Скаррон стала воспитательницей детей короля и маркизы.
Франсуаза переехала в особняк на улице Вожирар и через несколько лет воспитывала уже шестерых бастардов короля.
Каждый раз она ждала , когда роды закончатся и сразу увозила детей в небольшой домик в деревню Вожирар. После появления на свет четвертого ребенка, король подарил мадам Скаррон замок Ментенон.
Как бедная вдова стала супругой Людовика XIV?
Людовик XIV, по прозвищу Король-Солнце, был женат дважды. В первый раз - на Марии Терезии Австрийской, во второй - на Франсуазе де Ментенон.
Как это произошло?
Однажды он пожелал познакомиться со своими детьми и приказал привезти их в Сен-Жермен. Людовик доволен гувернанткой. С этих пор он стал часто навещать детей и их воспитательницу. Его привлекает эта женщина, ее ум, строгая красота, элегантность. Людовик намекает, что пора бы им узнать друг друга поближе. Но вдова отклоняет предложение короля, она слишком добродетельна и набожна.
"Мне невыносимы ваши капризы, — повысил голос Людовик XIV, вставая из-за стола, — я и так оплачиваю карточные долги, делаю дорогие подарки и содержу ваших родственников. А вы, похоже, забыли, что такое элементарная благодарность!» И он, разозлившись, вышел из покоев своей фаворитки маркизы де Монтеспан
Вслед донесся раздраженный крик.
Королю и вправду начала докучать эта женщина. Много лет назад она была фантастически хороша, невероятно обаятельна и обворожительна.
В ней было столько страсти, что Людовик потерял голову и сделал её фавориткой, одарив мужа-рогоносца ценными подарками. Теперь же она подурнела, располнела и приобрела скверный характер. С каждым днём де Монтеспан становилась всё жаднее и нетерпимее и позволяла себе совсем уж неприличные выходки. Ещё немного, и она станет закатывать ему сцены на глазах у придворных.
Раздосадованный Людовик вышел в сад и услышал детский смех. Шестеро его детей играли на поляне. Король сразу повеселел и направился к ним. Пусть и незаконнорожденные, они вызывали в нём умиление и нежность. Король поздоровался с воспитательницей, и та поклонилась. На её лице не промелькнуло даже тени улыбки. Король поморщился. Он любил всё красивое, яркое, шумное, а Франсуаза Скаррон, воспитывавшая его детей, была больше похожа на монашку. Полноватая, не очень красивая, она носила тёмные платья, скрывавшие грудь, и не надевала драгоценностей. Единственным её украшением была причёска с мелкими каштановыми локонами. Людовик заговорил о детях, и воспитательница, наконец, заулыбалась...
Король откровенно считал мадам де Скаррон скучной. Высокоморальные принципы и нарочитая отстранённость вызывали у него досаду.
Как можно отказаться от радостей жизни и заковать себя в панцирь из таких одежд?
Не встречаться с мужчинами, не пить вина, поститься, не посещать балы, а лишь молиться и воспитывать детей. Впрочем, каждому свое. Дети обожали её и любили беззаветно. Собственная мать не вызывала у них и тени таких чувств. Если маркиза де Монтеспан позволяла себе кричать на детей, то и дело отталкивала их, то у няни всегда было время и ласковое слово для каждого. Несмотря на то, что бастардов уже было шестеро.
Король усмехнулся. В последние годы его любовница, Франсуаза-Атенаис де Монтеспан, чувствуя, как её время уходит, борется за монаршее внимание всеми возможными способами. В свите поговаривают, что она даже ходит к гадалкам, и те подсказывают, как можно продлить век фаворитки. Так что заниматься детьми ей некогда. Что и говорить, в постели Атенаис до сих пор нет равных. Но вот характер...
Людовик и сам понимал, что скоро он расстанется с женщиной, подарившей ему множество счастливых часов, дней и даже лет. Впрочем, это естественно. Фаворитки были до неё, будут и после. Он с удовольствием вспомнил красотку Луизу де Лавальер с её удивительно белой кожей, округлой грудью и нежным голосом. Но и её век при дворе закончился. Что поделать, такова жизнь.
Женщина стареет, теряет привлекательность, от этого приобретает дурной характер, и вот уже наступает время уезжать в деревню или в монастырь, и там, в затворничестве, встречать свою старость. Де Монтеспан и так задержалась, ей уже больше тридцати.
«Вы всё реже бываете у нас, — произнесла гувернантка после короткой светской беседы, — если позволите, я буду писать вам письма и рассказывать о детях. Они очень скучают». Людовик согласился. И с тех пор почти каждое утро он получал послание от Франсуазы Скаррон.
Едва солнце освещало королевские покои в версальском дворце, как Людовик приказывал подать почту. Письма воспитательницы он поначалу откладывал, потом начал читать их между делом и, наконец, так к ним привык, что не мог и дня прожить, не распечатав конверт и не прочитав умное, лёгкое и ироничное послание Франсуазы.
Со временем Его Величество стал чаще посещать детей и гувернантку, чем свою фаворитку. Беседы шли исключительно о правильном воспитании. Потом выяснилось, что Франсуаза прекрасно разбирается в искусстве, музыке и литературе и может поддержать беседу на любую тему.
Ее переписка с королем принимала все более задушевный характер. Король впервые понял, что женщина может быть другом и мудрым советчиком. И вот однажды Франсуазе сообщили, что некий знатный господин желает встретиться с ней ночью в парке. Поскольку приглашение доставил посланец короля, то личность загадочного «знатного господина» была секретом Полишинеля.
В назначенный час на аллее в лунном свете появился Людовик XIV в сером камзоле. Франсуаза была в голубом платье, волосы расчесаны гладко, на прямой пробор и убраны на затылке в «узел скромности». Король учтиво поклонился и отрекомендовался с улыбкой:
– Незнакомец, похожий на короля.
Франсуаза присела в реверансе и ответила в тон ему:
– Незнакомка, похожая на госпожу Скаррон.
Оба чувствовали себя несколько неловко, словно играли роли молодых возлюбленных в домашнем спектакле. После обмена любезностями король сказал главное.
– Сударыня, с некоторых пор я научился ценить в женщинах скромность и ум.
– Я рада это слышать, сир, но… между нами такая пропасть, – заметила Франсуаза.
– В моей власти перекинуть мост через пропасть, – заявил Людовик. – Примите мой подарок: отныне вы – маркиза де Ментенон…
Но и после этого свидания Франсуаза не спешила пасть в объятия короля. Ему приходилось добиваться любви новоявленной маркизы де Ментенон, и это только разжигало его чувства.
В то время как де Монтеспан закатывала ему скандалы, королева демонстрировала обиды, а молодые дамы, метившие в фаворитки, не могли связать и двух слов, в его окружении оказалась женщина, беседы с которой были увлекательнее балов, охоты и любовных увеселений. Безусловно, король ни от чего не отказывался, однако Франсуаза значительно разнообразила его жизнь.
А в это время султанша беззаботно отдыхала и развлекалась на курорте. Она вернулась в Париж отдохнувшая и посвежевшая, но тотчас побледнела, когда узнала о возвышении подруги.
Людовик XIV, Король-Солнце, человек уникального склада, любивший красоту и покровительствовавший искусствам, был достаточно умён, чтобы по достоинству оценить образованность и острый язык другого человека. Со временем во Франсуазе его стали привлекать и другие качества — искренность и благочестие, столь редкие при дворе, где процветали ложь, зависть, интриги и сплетни. Он приезжал всё чаще и задерживался у воспитательницы всё дольше, вызывая тем самым гнев покинутой фаворитки. «О чём вы с ним беседовали так долго?» — словно фурия налетала на Франсуазу мадам де Монтеспан, когда Людовик уходил. — «О детях, искусстве, душе, Боге», — отвечала воспитательница, не опуская глаз. «Пожалуй, что так, — думала фаворитка, недоверчиво глядя на Франсуазу, — с этой старухой только о Боге и поговоришь. Чем ещё с ней заниматься?» «Старухе» было чуть больше сорока. Привыкшая молчать и знать своё место, она никогда не провоцировала конфликтов. Наоборот, в каждой ссоре становилась миротворцем. Понимая, что во власти де Монтеспан отлучить её от детей, которые стали ей как родные, она никогда ей не перечила. Впрочем, она не перечила никому. К этому приучила её жизнь.
Внешне почти ничего не изменилось: султанша по-прежнему занимала свои покои, придворные и сам король были с ней любезны, но… Людовик XIV с тех пор ни разу не посетил ее будуар.
Две Франсуазы, две маркизы с похожими фамилиями – Монтеспан и Ментенон – стали заклятыми подругами. Король как-то заметил:
– Мне было бы легче примирить всю Европу, чем двух женщин!
Париж шумел в негодовании. В каждом доме обсуждали страшный судебный процесс над гадалкой и отравительницей Катариной Ла Вуазен. В её доме было обнаружено столько яда, что можно было отравить половину Франции. В саду, перерытом вдоль и поперёк, сыщики нашли множество трупиков — Катарина делала аборты. День за днём выяснялись всё новые чудовищные подробности деяний колдуньи. Оказалось, множество известных персон обращались к отравительнице за помощью. Одним нужен был яд, другим — предсказание будущего, третьим — избавиться от ребёнка, пока не узнал законный супруг. Судьи, слушая показания свидетелей, то и дело подносили к носу флакончики с нюхательной солью. Присутствующим в зале часто становилось плохо. И вдруг однажды Ла Вуазен произнесла имя маркизы де Монтеспан. Дескать, она приходила к ней за ядом. «Доброжелатели» тотчас донесли королю: его чуть не отравила любовница!
Маркизу выселили из Парижа в одночасье. Людовик не желала её видеть и слышать. Она умоляла принять её, писала письма, подсылала подруг, но всё тщетно — для монарха фаворитка больше не существовала. Через некоторое время место маркизы заняла новая избранница — мадемуазель де Фонтаж. Она продержалась рядом с Людовиком всего год. Король пользовался её молодостью и красотой, но настолько раздражался глупостью, что спасался разве что вином и разговорами с Франсуазой Скаррон — та по-прежнему занималась воспитанием его детей.
А король Людовик XIV с возрастом стал ощущать стремление к более размеренной и благочестивой жизни, к чему его также всячески поощряла мадам Ментенон, со временем ставшая подругой короля.
Людовику было уже за сорок. Жизнь, прожитая в веселье, стала утомлять его. Он всё чаще оглядывался назад. Ему казалось, он не сделал ничего значительного. Человек, заявивший «Государство — это я», стал задумываться о своём предназначении, о душе и о Боге. С кем ему ещё было об этом поговорить, как не с мадам де Скаррон? Всё чаще он спрашивал у неё совета, ждал мудрого слова, поддержки и утешения. Они постоянно говорили о божьем гневе за неправедную жизнь - этого король очень боялся.
Прошли годы, и Людовик XIV привязался к этой женщине, так не похожей на мадам де Монтеспан. После дела отравителей он, естественно, обратил взоры к ней, ибо его смятенная душа требовала утешения.
Но мадам де Ментенон не жаждала занять место фаворитки. «Укрепляя монарха в вере, – говорил герцог де Ноай, – она использовала чувства, которые внушила ему, дабы вернуть его в чистое семейное лоно и обратить на королеву те знаки внимания, которые по праву принадлежали только ей».
Франсуаза умоляла короля подумать о своей душе, советовала сблизиться с законной супругой, несчастной, одинокой женщиной. Между прочим, то же самое говорил королю его духовник, но Людовик XIV только отмахивался от него, как от назойливой мухи. А мадам Ментенон послушался и действительно стал внимательнее к Марии Терезии.
Мария-Терезия не верила своему счастью: король проводил с ней вечера и разговаривал с нежностью. Почти тридцать лет, она не слышала от него ни единого ласкового слова.
Возвышение мадам де Ментенон и то влияние, которое со временем она стала оказывать на короля, не пришлись многим придворным по вкусу.
Франсуазу ненавидели все придворные. Что себе позволяет эта монашка! Какую взяла власть над монархом! Королева же, напротив, была ей благодарна — Людовик стал уделять внимание своей законной супруге. Именно на этом настаивала вдова Скаррона, чтившая божьи заповеди.
С возрастом, особенно после смерти королевы Марии-Терезы в 1683 году, Людовик XIV всё больше становился набожным.
К этому преображению «приложило руку» и другое лицо, иезуит, отец Франсуа д’Экс де Лашез (1624—1709), новый духовник Его Величества, который, как считают некоторые историки, произвёл реформу в королевских обычаях и в нравах двора.
Обосновавшись при дворе, отец Лашез сразу стал преданным союзником мадам де Ментенон. В два голоса духовник и фаворитка начали говорить королю о спасении его души. Момент был выбран очень удачно, так как в конце 70-х годов XVII века Париже и при дворе разразился громкий скандал с отравлениями, который вошёл в историю как Дело о ядах. Сразу несколько придворных, те, чьи имена были неразрывно связаны с королём, были обвинены в попытках отравления своих близких, родственников, соперников. Среди подозреваемых в причастии к скандалу оказались даже маршал де Люксембург Расин и… маркиза де Монтеспан. Чем не преминул воспользоваться духовник короля.
Мадам де Ментенон, суровая и набожная почти до ханжества, хотя и провела, согласно уверениям многих, довольно бурную молодость, теперь отличалась удивительной разумностью и сдержанностью. Она относилась к монарху с чрезвычайным почтением, восхищалась им и считала себя избранной Богом, дабы помочь ему стать «христианнейшим королем».
Людовик XIV (Миньяр)
В течение нескольких месяцев Людовик XIV встречался с ней ежедневно. Де Ментенон подавала превосходные советы, умело и ненавязчиво вмешивалась во все дела и в конечном счете стала для монарха необходимой.
Неожиданно для себя Король-Солнце влюбился. Эта любовь не была похожа ни на одну другую. Франсуаза привлекала умом, образованностью, благочестием и... недоступностью. Людовик мечтал владеть этой женщиной. Желание снять с неё тёмное глухое платье и насладиться телом сводило с ума. В его постели побывали десятки женщин, и каждая из них была счастлива угодить королю. Но у мадам Скаррон были свои представления о жизни и отношениях мужчины и женщины. «Я тоже люблю вас, Ваше Величество, — учтиво сказала она, — но вы в законном браке. Поэтому физическая любовь между нами невозможна»
Два года она твердила «нет». Король сулил ей несметные богатства, подарил ей маркизат Ментенон, и она стала госпожой де Ментенон, знатной дамой, повысил жалование, но Франсуаза была непреклонна.
Людовик XIV смотрел на нее горящими глазами и «с некоторой умильностью в выражении лица». Без сомнения, он жаждал заключить в объятия эту прекрасную недотрогу, переживавшую в свои сорок восемь лет блистательный закат.
Монарх полагал неприличным делать любовницу из женщины, которая так хорошо воспитала его детей. Впрочем, достойное поведение и сдержанность Франсуазы де Ментенон исключали всякую мысль об адюльтере. Она была не из тех дам, которых можно легко увлечь к первой попавшейся постели.
Их встречи ограничивались разговорами. Максимум, на что мог рассчитывать Людовик, — пожатие прохладной руки.
Под влиянием мадам Скаррон Людовик узаконил своих детей. В 1676 году король пожаловал ей титул маркизы де Ментенон. Чтобы приблизить ее и своих детей ко двору, Людовик сделал ее фрейлиной дофина. Они много времени проводили вместе, беседуя на разные темы.
Во время свиданий с Людовиком она говорила о смысле жизни, философии, религии, литературе, искусстве – и королю не было скучно.
Но он, как большинство мужчин, желал иметь в одном лице и монахиню, и блудницу. Редкая женщина может совмещать эти две сущности, поэтому король завел очередную любовницу, семнадцатилетнюю Анжелику де Фонтанж.
А в это время маркиза де Монтеспан вела тайную войну против новой пассии короля. Это она свела свою молодую фрейлину Анжелику с Людовиком, рассчитывая, что молодая любовница вернет стареющему монарху вкус к амурным утехам. Но король увлекся Анжеликой не на шутку, наградил ее титулом герцогини де Фонтанж; уже поговаривали, что она-то и станет новой фавориткой. Так маркиза де Монтеспан перехитрила саму себя: вместо одной соперницы получила двух.
Мало того, она оказалась замешанной в «Деле о ядах», которое уже давно было у всех на устах. Несколько загадочных смертей при дворе и в высшем свете вызвали подозрение в том, что жертвы были отравлены с целью завладения наследством. В других случаях угадывались явные мотивы избавления от кредитора, соперника или соперницы.
В сети полиции попалось множество отравителей, знахарей и алхимиков. Взялись и за криминальных повитух, в их садах и палисадниках обнаружили целые кладбища младенцев. «Дело о ядах» вел лично шеф парижской полиции лейтенант де Реюни, опытный и честный служака. И вот арестованные назвали имена заказчиков: это были сплошь титулованные особы, среди них десятки высокопоставленных придворных. Уже на этом этапе прозвучало имя маркизы де Монтеспан.
Первые результаты следствия доложили королю. Людовик XIV с ужасом узнал, что оборотной стороной его солнечного правления оказалось мрачное суеверие, колдовство и чародейство. Этой мерзостью занимались его придворные и даже члены королевского дома! Наконец, в деле замешана его фаворитка, мать семерых его детей! И кто поручится, что она тайно не кормила его какой-нибудь гадостью?!
И король повелел, во-первых, отныне дегустировать его блюда прямо за столом, здесь и сейчас. Во-вторых, он учредил специальную комиссию для расследования «Дела о ядах». В комиссию вошли восемь советников Государственного совета и еще шесть ответственных чиновников. Им были даны почти такие же полномочия, как у трибунала священной инквизиции. Видимо, король рассудил, что со средневековым мракобесием нужно бороться средневековыми методами.
Когда «Дело о ядах», казалось, уже близилось к завершению, выяснилось, что в нем замешаны и святые отцы. Несколько развращенных аббатов-отступников служили «черные мессы», так сказать, «освящая» приворотные зелья. В ритуалах использовались черные свечи, магические круги и пентакли, восковые фигурки, над которыми произносились заклинания. Нередко в жертву темным силам приносились младенцы – их за гроши покупали у проституток; повитухи также поставляли плоды греха и позора. Некоторые попы проявляли чудеса изобретательности: аббаты Даво и Мариэтт служили «эротические мессы» над обнаженными животами девиц, а отец Жерар из Сен-Савьера вошел при этом в такой священный экстаз, что лишил невинности девушку, служившую ему алтарем.
Самым мерзким отступником был аббат Гибур, служивший «черные мессы», в том числе в доме казненной Ла Вуазен. И вот тут имя маркизы де Монтеспан прозвучало уже в полную силу: она оказалась непосредственной участницей нескольких кощунственных ритуалов. Выяснилось, что она заказывала аббату Гибуру «черные мессы» по привороту Людовика XIV, причем еще в ту пору, когда сердцем короля владела несчастная «турская хромоножка». Со временем беспутный аббат стал практиковать более радикальные «эротические мессы». Согласно показаниям свидетелей и признанию самого Гибура, три «эротические мессы» заказала маркиза де Монтеспан; во время одного такого действа она лежала обнаженной на тюфяке, бесстыдно раскинув ноги, и на ее глазах был убит недоношенный младенец. Аббат Гибур собрал кровь жертвы в чашу, поставил ее на живот маркизы и воззвал к демонам похоти:
– Астарот и Асмодей, принцы братства, примите в дар это дитя, взамен я прошу для этой дамы вечной благосклонности короля и дофина, чтобы ее чтили принцы и принцессы, чтобы король не отказывал ей ни в чем, как для нее, так и для ее родственников.
Из крови младенца было тут же изготовлено снадобье, которое аббат Гибур вручил маркизе де Монтеспан.
Уже одни эти сведения могли решить участь султанши. Но было еще кое-что, не менее важное: из разных свидетельств и заявлений самой фаворитки следовало, что она никогда не любила Людовика XIV, просто использовала его в своих честолюбивых целях. Какой удар по самолюбию монарха! Наконец-то увещевания мадам Ментенон по-настоящему достигли ума и сердца короля. Вдобавок неожиданно умерла Анжелика де Фонтанж, а вскоре скончалась и королева Мария Терезия.
Эти две смерти глубоко потрясли Людовика XIV, он воспринял их как знак свыше. Король многое переоценил, о многом задумался.
За все эти годы их нежной дружбы король успел пережить бурный роман с герцогиней де Фонтанж, расстаться с маркизой де Монтеспан.
Теперь он уже не только уважал и любил мадам Ментенон, но и нуждался в ней.
Однако через два года Франсуаза сдалась, и стала придворной дамой и официальной фавориткой его величества.
Интимный портрет 1662 года
В 1680 году педагогическая карьера мадам Ментенон закончилась. Она получила место фрейлины в свите Марии Анны Баварской – супруги дофина (наследного принца) Людовика Французского. Это назначение было реальным шагом к получению официального статуса фаворитки короля.
Но мадам Ментенон, казалось, вовсе не стремилась к этому и часто повторяла:
– Не доверяйте счастью, приобретенному у изголовья королей.
Они уже около десяти лет находились в любовной связи, но Ментенон постоянно говорила Людовику о греховности их союза и просила отпустить её в провинцию. Возможно, это лишь были уловки с её стороны, чтобы ещё больше привязать короля к себе.
В то время Франсуаза д’Обинье считалась одной из самых красивых женщин королевства. Как и в случае с её бывшей подругой Нинон де Лонкло, красота Франсуазы не была подвержена воздействию времени. Кстати, она не всегда носила чёрное (а ведь именно в платьях этого цвета мы чаще всего видим вторую супругу Людовика XIV на портретах): живя при дворе, маркиза следовала моде и особенно любила голубые платья. В чёрное Ментенон оделась, лишь став второй придворной дамой дофины (согласно своей должности). У этой женщины было всё, чтобы сделать короля счастливым и отвлечь его внимание от молоденьких соперниц. Благодаря своему честолюбию и сильно развитой воле Франсуаза д’Обинье научилась «сохранять самообладание перед этим миром…
В 1683 году королева умерла, и вся привязанность Людовика обратилась на Ментенон.
Итак, двое немолодых людей – ему сорок пять, ей сорок восемь – уже несколько лет вместе и… порознь! Мадам Ментенон стала официальной фавориткой короля, он проводил в ее покоях большую часть дня, она была окружена всеобщим почтением, но… она стыдилась этой роли. А на что еще она могла рассчитывать? Разве могут короли, как поется в известной песенке, жениться по любви?
После смерти королевы Людовику XIV следовало бы жениться на какой-нибудь европейской принцессе, таков вековой закон государственной политики. Но невесты на ту пору предлагались какие-то неинтересные: что инфанта Изабелла Португальская, что принцесса Анна-Мария-Луиза Тосканская – оба брака не сулили больших политических выгод. И король решил жениться по любви.
Так выглядела Ментенон, когда король с ней обвенчался.
Ещё через год Людовик тайно обвенчался с Франсуазой в версальской церкви в присутствии трёх свидетелей.
Ему казалось, что женитьба на этой благонравной и почти святой женщине, коей она осталась для него даже после «грехопадения», позволит избежать божьей кары.
Оставался только один выход: жениться на ней втайне. Людовик, решившись, послал однажды утром своего исповедника, отца де Лашеза, сделать предложение Франсуазе.
Ему казалось, что женитьба на этой благонравной и почти святой женщине, коей она осталась для него даже после «грехопадения», позволит избежать божьей кары.
Брак был заключен в 1684 или 1685 году (точной даты не знает никто) в кабинете короля, где новобрачных благословил монсеньор Арле де Шанваллон в присутствии отца де Лашеза.
Зимним вечером отцу Лашезу, первому комнатному слуге короля Бонтану, парижскому архиепископу Гарле и г-ну де Моншеврелю было велено явиться в кабинет короля в Версале. Военный министр маркиз де Лувуа согласился быть свидетелем на этом странном бракосочетании с тем условием, что произошедшее навсегда останется тайной. Через несколько минут в кабинет вошёл король, ведя за руку мадам де Ментенон.
Тайное венчание Людовика XIV и мадам де Ментенон.
Подойдя к алтарю, они встали на колени. Отец Лашез стал их венчать, Бонтан прислуживал ему, Лувуа и Моншеврель исполняли роли свидетелей. На другой день Версаль пробудился при отголоске странного известия: вдова поэта Скаррона вышла замуж за короля Людовика XIV!
В ночь с 9 на 10 октября 1683 года 45-летний Людовик XIV взял в жёны вдову поэта Скаррона, маркизу де Ментенон, которой тогда было сорок восемь лет (несмотря на столь почтенный возраст, Франсуаза д’Обинье славилась своей красотой).
Ей отвели покои в Версале рядом с королевскими. Теперь она присутствовала при всех переговорах. Король советовался с ней открыто. Она всегда сидела вдалеке от мужчин, вязала или вышивала, и если Людовик спрашивал, отвечала очень тихо. Однако окружающие ловили каждое её слово — оно могло решить судьбу если не Франции, то отдельного человека: король доверял этой женщине бесконечно.
Де Ментенон осуждала нравы, царившие во дворце. Она боялась кому-либо доверять. Врагов у неё было много. Защищая себя, она завела в окружении короля своих людей. У Людовика появился новый придворный лекарь и новый духовник. «Французский король — противоположность другим государям: у него молодые министры и старая любовница», — сострил Вильгельм Оранский. Франсуаза была старше Людовика всего на три года.
Счастье взаимного обладания Людовика и де Ментенон оказалось весьма призрачным.
В постели фаворитка была исключительно холодна, и король, быстро утратив иллюзии, нашёл себе любовницу. Но Франсуаза была обязана сопровождать своего благодетеля на всех мероприятиях. Король поздно ложился спать, а Франсуаза вставала с рассветом. Он мог послать за ней ночью, и она обязана была прийти, чтобы поддержать беседу или оказать ему поддержку.
Людовик заводил любовниц, но духовную верность хранил жене.
Педагогический талант не помог мадам Ментенон перевоспитать царственного супруга – он оставался законченным эгоистом, себялюбцем и все еще, увы, неверным мужем.
Многие тогда стали догадываться о тайном браке короля с Франсуазой. Но на поверхность это не вышло, ибо каждый старался хранить секрет. Одна лишь мадам де Севинье, перо которой было столь же неудержимым, как и ее язык, написала дочери: «Положение мадам де Ментенон уникально, подобного никогда не было и не будет…»
Портрет маркизы де Севинье. (Благодаря этой переписке она и вошла в историю.)
Декольте под запретом
Тайный брак короля был секретом только для народа, а в Версале каждый знал, что мадам Ментенон не просто очередная фаворитка. Бытовала такая шутливая загадка:
– Кто такая: жена короля, но не королева?
Однако почести ей оказывались почти королевские: она сидела в кресле в присутствии короля, дофина и иностранных коронованных особ; когда ее несли в портшезе, следом выстраивалась процессия из принцев и принцесс. Но во время официальных церемоний она держалась как придворная дама, не более того.
Толки об этом браке ходили разные. Герцог Оранский, как всегда, отпускал циничные шуточки:
– Французский король – противоположность другим государям: у него молодые министры и старая любовница!
Мадам Ментенон «пришла во власть» уже сложившейся личностью, многое в жизни Версаля претило ее убеждениям. Отдельно доставалось дамам:
– Женщины нашего времени для меня непереносимы, – говорила она. – Их наряды нескромны, их табак, их вино, их грубость, их леность, все это невозможно принять.
Дамы платили ей дружной ненавистью, прозвали «дамой в черном» и уверяли:
– При ней в Версале даже кальвинисты завыли бы от тоски!
Если быть точным, мадам Ментенон редко одевалась в черное (король этого не любил), чаще носила свое любимое голубое, не пренебрегала модой и даже вводила свои модные новинки, например, ткань «атлас Ментенон»: крупные цветы, вытканные на темном или светлом фоне. Но верно и то, что вместо театральных представлений и балов в Версале все чаще служили мессы. Запрещены были декольте и драгоценности. Прическа осталась одна – а-ля Ментенон.
Загадкой для всех оставались собственно супружеские отношения короля и мадам Ментенон. Ходили слухи, что король жаловался духовнику мадам Ментенон:
– Повлияйте на свою подопечную! Объясните, что быть страстной на супружеском ложе – не грех, а долг супруги!
Что ж, холодные женщины любят с прохладцей, но этим лишь разжигают мужчин. Нехватку любовного пыла они восполняют горячей преданностью.
Именно с Франсуазой король Людовик XIV «встретил старость», именно она стала его последним увлечением, именно ее немногочисленные капризы он исполнял на протяжении всех лет супружества.Король Людовик XIV почти всегда исполнял прихоти своих фавориток, но в отношении второй жены король превзошел сам себя. Когда Франсуаза пожелала прокатиться на санях в летний зной, любящий супруг исполнил ее каприз. Буквально на следующее утро Версаль засверкал «снегом», который прекрасно заменили тонны соли и сахара.
Сама Ментенон вела уединённый образ жизни, редко покидая Версаль, но много времени проводя с духовенством. Последние пытались через Франсуазу проводить свою политику возвращения Франции в лоно благочестия. И направление второй половины царствования Людовика XIV объясняется в значительной степени её влиянием, король спрашивал её совета в различных затруднительных вопросах.
Многое происшедшее в ту эпоху во Франции несправедливо приписывалось воздействию маркизы Ментенон.
У неё имелось множество противников и не было друзей. Из всех фавориток короля маркиза была самой нелюбимой при дворе. Её прозвали «чёрной королевой» за строгий характер, мрачный нрав и нетерпимость к светским развлечениям.
Вторая супруга Людовика XIV обладала и массой других достоинств. Например, она была интересной собеседницей. С конца 1683 года Ментенон беседовала с королём каждый день подолгу, затрагивая многие темы – строительство, спектакли, религию…
Король вёл с маркизой де Ментенон долгие разговоры о смысле жизни, о религии, об ответственности перед Богом. И постепенно сочетание сурового протестантизма и нетерпимого католицизма, в которых воспитывалась маркиза, дали отсвет и на самого Короля-Солнце. Его двор, некогда бывший самым блистательным из дворов Европы, стал целомудренным и высоконравственным. Версаль превратился в настолько унылое место, что о нём отзывались как о месте, где «даже кальвинисты завыли бы от тоски».
Под влиянием Франсуазы в Версале отменили балы. Дворец, блиставший феерическими празднествами, стал похож на монастырь — там служили мессы и пели молитвы. В знаменитой зеркальной галерее были завешаны зеркала.
Балы и праздники сменились мессами и чтением Библии. В моду вошли скромные чёрно-серые наряды безо всяких излишеств. Единственным развлечением, которое позволял себе король, являлась охота.
Мадам Ментенон в Conferance
Что заставило стареющего Людовика XIV пойти на такой шаг — тайна. Супруги прожили больше десяти лет в понимании и любви.
В конце жизни король запретил при своём дворе любые любовные интриги и измены, излишнюю откровенность между мужчинами и непристойные выражения.
При дворе Франсуаза жила скромно. Свою жизнь после замужества она посвятила благотворительности, организовав пансион для благородных девиц в Сен-Сире. При жизни короля брак не был обнародован. Это случилось только через 170 лет после смерти де Ментенон. Людовик, умирая, сказал ей: «При предстоящей нашей разлуке меня утешает мысль, что она не будет продолжительна, и мы скоро свидимся». «Чёрная королева», как называли де Ментенон при дворе, пережила своего супруга на три года. Сразу после его кончины она уехала в Сен-Сир и больше никогда не возвращалась в Париж.
В июне 1688 года Антуан Арно писал Дювоселю: «Не вижу, что можно найти предосудительного в этом браке, заключённом по всем правилам Церкви. Этот брак унизителен лишь в глазах слабых, которые смотрят как на унижение на брак с женщиной старше себя и намного ниже себя рангом; на самом деле король совершил деяние, угодное Господу, если он смотрел на этот союз как на средство от своей слабости, которое помешает ему совершать предосудительные поступки. Этот брак его связывает любовью с женщиной, добродетель и ум которой он уважает и в беседах с которой находит невинные удовольствия, которые дают ему возможность отдохнуть от великих дел. Дай Бог, чтобы его духовники никогда не давали бы ему худшие советы»
В окружении Людовика XIV соперничали две основные партии: министра финансов Кольбера и военного министра Лавуа. Король по-своему ценил обоих, но у женщины, как известно, всегда особое мнение. Мадам Ментенон знала, что Лавуа всегда поддерживал султаншу – маркизу де Монтеспан, даже пытался выгородить ее в «Деле о ядах». Вряд ли мадам Ментенон сознательно «шла в политику», ее вполне удовлетворили бы взаимно уважительные и искренние отношения с королем, но она вынуждена была заниматься государственными делами, чтобы обезопасить себя, укрепить свое положение при дворе. Поэтому она всегда поддерживала родственников и выдвиженцев Кольбера, даже если они были никчемными людьми, и скрыто вредила ставленникам Лавуа.
Жила мадам Ментенон при дворе скромно, занимала всего четыре комнаты. Но именно в ее апартаменты король фактически перенес свой кабинет – туда приходили с докладами министры и придворные. Мадам при этом читала книгу или занималась рукоделием, не выражая, казалось, интереса к происходящему. Однако ни одно слово не ускользало от нее. В затруднительных случаях король спрашивал:
– Мадам, как мне следует поступить?
И она отвечала:
– Думаю, Ваше Величество поступит мудро, если… – и предлагала свой план действий.
Ее суждения бывали настолько логичными и взвешенными, что Людовик XIV чаще всего следовал рекомендациям жены. Он словно забыл о своих прежних заявлениях, что женщин нельзя и близко подпускать к государственным делам.
В конце концов министры и придворные взяли за правило обсуждать все вопросы с мадам Ментенон, прежде чем выносить их на рассмотрение государя. Только два министра манкировали новыми порядками – министр иностранных дел маркиз де Торси (кстати, его назначение было одобрено мадам Ментенон) и военный министр – упрямец Лавуа.
Де Торси всякий раз объяснял, что по его ведомству вопросы носят срочный и конфиденциальный характер, поэтому требуют решений короля в любое время. Но это не остановило мадам Ментенон, и она все равно активно вмешивалась в международные дела через верных ей людей.
А военный министр маркиз де Лавуа упорно не замечал возросшего влияния мадам Ментенон. Он издавна пользовался безграничным доверием короля, ибо ничто так не сближает мужчин, как совместные боевые действия.
Это был настоящий «ястреб» своей эпохи, готовый драться всегда и с любым противником. Он полностью разделял убеждение короля в том, что Франция – центр мира и может всем диктовать свою волю. Он вместе с Людовиком XIV вел страну по гибельному пути непрерывных войн, разоривших в конце концов государство. Поэтому можно сказать, что неприязнь мадам Ментенон к Лавуа носила не только личный характер.
Рабочий день мадам Ментенон был расписан по минутам, она принимала множество посетителей и вела обширную переписку; ее письма составили восемьдесят объемистых томов; лишь половина ее эпистолярного наследия дошла до наших дней.
Мадам Ментенон стала первой женщиной-политиком действительно высокого государственного уровня; она общалась не только с первыми вельможами страны, но даже с главами иностранных государств. Впоследствии таких высот политической власти достигла лишь маркиза де Помпадур, и, надо думать, опыт мадам Ментенон был ей очень полезен.
Конечно, многие ее решения и рекомендации были продиктованы сиюминутными интересами, конъюнктурными соображениями; другие – истовой религиозностью. Большой совместной ошибкой короля и его тайной жены стала отмена Нантского эдикта 1598 года – первого закона о религиозной терпимости, гарантировавшего гугенотам свободу вероисповедания. Он был выстрадан десятилетиями религиозных войн, написан буквально кровью протестантов и католиков. Над этим законом трудился поэт и воин Агриппа д’Обинье. Какая ирония судьбы! Его внучка Франсуаза, примерная католичка, выступила противницей главного дела жизни своего славного предка. Правда, Людовик XIV вынашивал эту идею уже несколько десятилетий, а сама мадам Ментенон заявляла:
– Следует завоевывать гугенотов добротой, обращать их в истинную веру мягким христианским убеждением.
Но дело было поручено Лавуа, а он действовал отнюдь не по-христиански: его набеги на города и села гугенотов прозвали «драконадами» – драгунские полки разоряли жилища протестантов, детей отнимали у родителей и отдавали в католические монастырские школы и приюты. В результате сотни тысяч гугенотов – волевых, благочестивых и предприимчивых французов – эмигрировали в Англию и Голландию.
В 1686 году маркиз де Сурш писал: «Можно было не сомневаться, что мадам де Ментенон занимается политикой, ибо она оказывала поочерёдно своё покровительство каждому министру, чтобы включить их в сферу своих интересов, и старалась уравнять их в их влиянии, не допуская, чтобы кто-либо из них слишком возвысился над всеми остальными». Многие современники разделяли точку зрения маркиза и вторили его словам. Однако призываем не торопиться с выводами. Дело в том, что Людовик XIV до последних лет жизни остался верен себе: он не пускал в сферу государственных дел даже свою вторую жену, мадам де Ментенон. Правда, незадолго до смерти старый и уставший король всё-таки пошёл на уступки и согласился с тем, что от него требовали тайная супруга и узаконенные дети от маркизы де Монтеспан. Король подписал завещание, ограничивающее власть регента, своего племянника Филиппа II Орлеанского и допускающее бастардов мадам де Монтеспан к наследованию трона (тем самым Людовик XIV нарушал Основной закон королевства, позволяющий передавать трон только законнорождённым детям).
В 1715 году, овдовев вторично, мадам де Ментенон удалилась в свой любимый Сен-Сир (ещё в 1686 году маркиза основала неподалёку от Версаля первое учебное заведение для девушек из благородных семей, тем самым было положено начало женскому образованию во Франции; всю последующую жизнь Ментенон не переставала заниматься Сен-Сиром и заботиться о его воспитанницах), где и прожила последние годы жизни.
Через три года Людовик XIV скончался. Перед смертью он призвал мадам Ментенон проститься. Король положил холодеющую ладонь на ее руку и произнес:
– Скоро мы увидимся снова…
Она вышла вся в слезах. А когда немного успокоилась, сказала задумчиво:
– Подумайте только, какое милое свидание он мне назначает! Этот человек никогда никого не любил, кроме себя.
Однако свидание это неумолимо приближалось, силы оставляли мадам Ментенон; она уже не покидала своих покоев в Сен-Сире.
В 1717 году русский царь Петр I побывал во Франции, он захотел осмотреть образцовое учебное заведение в Сен-Сире и засвидетельствовать свое почтение мадам Ментенон: для молодого царя она была живым свидетельством блестящего века Людовика Великого. Когда мадам Ментенон сообщили о желании русского царя, она согласилась, но предупре-
дила, что больна и примет гостя в постели.
В семь часов вечера Петр I вошел в покои мадам Ментенон и сел у изголовья.
– Вы нездоровы, сударыня? – спросил он.
– Увы, – ответила она.
– Чем же вы больны?
– Моя болезнь – это глубокая старость и довольно слабое телосложение.
Царь молчал некоторое время, а потом попросил:
– Нельзя ли откинуть полог, чтобы я мог рассмотреть вас лучше?
Она отвела полог и спросила:
– Зачем вы посетили меня?
Петр ответил не сразу, подыскивая слова.
– Я приехал, чтобы увидеть все великое, что есть во Франции.
Затем встал, отвесил глубокий поклон и вышел.
15 апреля 1719 года скончалась мадам Ментенон, вдова шута и короля, и была погребена там же, в Сен-Сире.
…Минуло почти семьдесят пять лет. Во время Французской революции санкюлоты ворвались в базилику Сен-Дени и развеяли по ветру прах своих королей. Так же обошлись они и с останками мадам Ментенон в Сен-Сире.
Современник заметил:
– Наконец-то она провозглашена королевой!
Браки и дети Людовика XIV:
первая супруга: с 9 июня 1660 Мария-Терезия (1638-1683), инфанта Испанская, двоюродная сестра Людовика XIV по двум линиям - и по материнской и по отцовской.
дети Людовика XIV и Марии-Терезии:
Людовик Великий Дофин (1661-1711)
Анна-Елизавета (1662-1662)
Мария-Анна (1664-1664)
Мария-Тереза (1667-1672)
Филипп (1668-1671)
Луи-Франсуа (1672-1672).
вторая супруга: с 12 июня 1684 Франсуаза д’Обинье (1635-1719), маркиза де Ментенон.
Внебрачная связь: Луиза де Ла Бом Ле Блан (1644-1710), герцогиня де Лавальер
дети Людовика XIV и герцогини де Лавальер:
Шарль де Ла Бом Ле Блан (1663-1665)
Филипп де Ла Бом Ле Блан (1665-1666)
Мария-Анна де Бурбон (1666-1739), Мадемуазель де Блуа
Людовик де Бурбон (1667-1683), граф де Вермандуа.
Внебрачная связь: Франсуаза-Атенаис де Рошешуар де Мортемар (1641-1707), маркиза де Монтеспан
дети Людовика XIV и маркизы де Монтеспан:
Луиза-Франсуаза де Бурбон (1669-1672)
Луи-Огюст де Бурбон, Герцог Мэнский (1670-1736)
Луи-Сезар де Бурбон (1672-1683)
Луиза-Франсуаза де Бурбон (1673-1743), Мадемуазель де Нант
Луиза-Мария-Анна де Бурбон (1674-1681), Мадемуазель де Тур
Франсуаза-Мария де Бурбон (1677-1749), Мадемуазель де Блуа
Луи-Александр де Бурбон, Граф Тулузский (1678-1737).
Внебрачная связь (1678-1680): Мария-Анжелика де Скорай де Руссиль
(1661-1681), герцогиня де Фонтанж (N (1679-1679), ребёнок родился мёртвым).
Внебрачная связь: Клод де Вен
(ок.1638 - 8 сентября 1686), Мадемуазель дез Ойе: дочь Луиза де Мезонбланш (1676-1718)
Портрет Людовика XIV с семьёй.
Герцог де Сен-Симон писал, что «Людовик XIV, с юных лет более чем кто-либо из его подданных, создан для радостей любви».
На самом деле этот монарх не был столь любвеобилен, как его представляют романисты и некоторые историки. Не стоит забывать, что такую оценку ему дали авторы XIX столетия – пожалуй, самого ханжеского века в европейской истории. У Людовика XIV было не более двух десятков партнёрш, что по меркам XVII века для мужчины было весьма скромной цифрой. Сексуальная свобода той эпохи позволяла некоторым ловеласам иметь в своем «активе» и по несколько сотен связей.
Людовик 14 не был человеком суетливым. Но в его наполненной событиями жизни находилось место не только для дел, но и для весьма насыщенной личной жизни. Он до сих пор считается одним из самых любвеобильных королей Франции.
Он остался в истории не только из-за роскоши своего двора, постройки Версаля, ведения войн, но и благодаря своим многочисленным фавориткам. Их содержание обходилось государственной казне дорого, а многочисленные дети короля получали титулы герцогов и графов, воинские звания адмиралов и генералов, и все они обладали большим личным состоянием.
Однако Людовик всегда жестко различал свою личную жизнь и свои королевские обязанности, и приоритет неизменно был у вторых. Ни одна из его фавориток никогда не влияла на политику, ни одной не дозволялось лезть в серьезные дела. Между личной привязанностью и долгом Людовик всегда стоял на защите долга.
Имена некоторых его любовниц и фавориток мы знаем чуть ли ни с детства - из многочисленных романов, посвященных той эпохе. Но дам, которых король отметил своим вниманием, было намного больше.
И я предлагаю вам если не полный, то весьма расширенный их список
Стоит признать, что фаворитки сыграли в жизни этого монарха и Франции огромную роль, однако сразу оговорим, что ни в коем случае не стоит путать роль, играемую любовницами Людовика XIV, с той ролью, которую играли фаворитки Генриха II и Людовика XV. Последних мы по праву можем назвать соправителями своих царственных любовников. Тогда как Людовик XIV фавориткам позволил царствовать лишь в придворном мире, и то далеко не всем.
«Я всем приказываю: если вы заметите, что женщина, кто бы она ни была, забирает власть надо мной и мною управляет, вы должны меня об этом предупредить. Мне понадобится не более двадцати четырёх часов для того, чтобы от неё избавиться и дать вам удовлетворение», – говорил Людовик XIV своим придворным. Он любил подчеркивать, что государственные интересы для него всегда превыше личных: «Время, которое мы отдаём нашей любви, никогда не должно наносить вреда нашим делам, – писал король. – Как только вы дадите свободу женщине говорить с вами о важных вещах, она заставит вас совершать ошибки.
Людовика XIV называли Королем-Солнцем.
Людовика XIV прозвали «король-солнце» еще в юности, когда он танцевал партию бога солнца Аполлона в балете, поставленном в театре Пале-Рояль. Но и на солнце бывают пятна. Ни для кого не было секретом, что король никогда не любил королеву, лишь иногда посещал ее спальню, но чаще проводил ночи в объятиях многочисленных любовниц и фавориток.
Людовик XIV в костюме Солнца во время театрального представления
История возникновения прозвища Король-Солнце:
Во Франции солнце выступало символом королевской власти и лично короля и до Людовика XIV. Светило становилось персонификацией монарха в стихах, торжественных одах и придворных балетах. Первые упоминания солнечной эмблематики восходят к правлению Генриха III, пользовались ею дед и отец Людовика XIV, но лишь при нем солнечная символика получила по-настоящему широкое распространение.
В двенадцать лет (1651) Людовик XIV дебютировал в так называемых «ballets de cour» - придворных балетах, которые ежегодно ставились во время карнавала.
Карнавал эпохи барокко - это не просто праздник и увеселение, а возможность поиграть в «перевёрнутый мир». Например, король на несколько часов становился шутом, артистом или фигляром, в то же время шут вполне мог себе позволить появиться в образе короля. В одной из балетных постановок («Балет ночи» Жана-Батиста Люлли) юному Людовику довелось впервые предстать перед своими подданными в образе Восходящего солнца (1653), а затем и Аполлона - Солнечного бога (1654).
Когда же Людовик XIV начал править самостоятельно (1661), жанр придворного балета был поставлен на службу государственным интересам, помогая королю не только создавать его репрезентативный образ, но и управлять придворным обществом (впрочем, как и другие искусства). Роли в этих постановках распределяли только король и его друг - граф де Сент-Эньян. Принцы крови и придворные, танцуя рядом со своим государем, изображали разные стихии, планеты и прочие подвластные Солнцу существа и явления. Сам же Людовик продолжает представать перед подданными в образе Солнца, Аполлона и других богов и героев Древности.
Король сошел со сцены лишь в 1670 году.
Но возникновению прозвища Короля-Солнце предшествовало ещё одно важное культурное событие эпохи барокко - Карусель Тюильри 1662 года.
Это празднично-карнавальная кавалькада, представляющая собой нечто среднее между спортивным праздником (в Средние века это были турниры) и маскарадом. В XVII веке Карусель называли «конным балетом», поскольку это действо больше напоминало спектакль с музыкой, богатыми костюмами и достаточно последовательным сценарием.
На Карусели 1662 года, данной в честь рождения первенца королевской четы, Людовик XIV гарцевал перед зрителями на коне в костюме римского императора. В руке у короля был золотой щит с изображением Солнца. Это символизировало то, что это светило защищает короля и вместе с ним и всю Францию.
13:22
[ - ][ md5 ][ М ][X]Балет Удовольствия (1655) LWV 2 - фрагментыЖан-Батист Люллизагружено: - id1067632993
00:00
Людовик XIV в костюме Солнца во время театрального представления
По мнению историка французского барокко Ф. Боссана, «именно на Большой Карусели 1662 года в некотором роде и родился Король-Солнце. Имя ему дали не политика и не победы его армий, а конный балет».
Красавец с темными локонами, правильными чертами цветущего лица, изящными манерами, величественной осанкой, к тому же повелитель великой страны, он действительно производил неотразимое впечатление. Могли ли женщины не любить его?
КАМЕРИСТКА ЛИШАЕТ НЕВИННОСТИ ЛЮДОВИКА XIV
Первый урок любви ему преподала главная камеристка королевы мадам де Бове, в молодости бывшая изрядной распутницей.
Кэтрин-Генриетта Bellier, баронесса де Бове (Пуату, 1614 - 7 июня 1689 в Arrou), была при французском дворе Анны Австрийской, с титулом баронессы де Бове, после ее брака с бароном Пьером де Бове.
Екатерина получила своеобразную задачу от вдовствующей королевы. Она должна была преподать молодому Луи XIV сексуальный опыт!
В то время Людовику XIV было пятнадцать лет, мадам де Бове – сорок два…
Все последующие дни восхищенный король проводил у камеристки, чей огненный темперамент великолепно гармонировал с юношеской пылкостью неофита.
После чего Анна Австрийская была уверена, что ее сын будет точно знать, как произвести наследника! Видимо, Екатерина была успешной и их отношения продолжались в течение двух лет.
Королева была благодарна за работу, проделанную Кэтрин и решила наградить ее имуществом и пенсией 2000 ливров - это также означало, что отношения Екатерины с Людовиком XIV были закончены.
Кэтрин использовала свою пенсию, чтобы установить отель де Бове в Париже и оставалась в большой милости у матери и сына.
Все последующие дни восхищенный король проводил у камеристки. Затем он пожелал разнообразия и, как говорил философ Сен-Симон, «все ему годились, лишь бы были женщины».
Он начал с дам, желавших получить его девственность, а потом приступил к методичному завоеванию фрейлин, живших при дворе под надзором мадам де Навай.
Каждую ночь – один или в компании друзей – Людовик XIV отправлялся к этим девушкам, дабы вкусить здоровое наслаждение физической любви с первой же фрейлиной, которая попадалась ему под руку.
Иногда двери запирались на ключ; в таких случаях король без колебаний карабкался на крышу и спускался к своим красавицам по водосточной трубе. Однажды он проник в свой сераль через камин…
Естественно, об этих ночных визитах в конце концов стало известно мадам де Навай, и она приказала поставить решетки на все окна. Людовик XIV не отступил перед возникшим препятствием. Призвав каменщиков, он велел пробить потайную дверь в спальне одной из мадемуазель.
Несколько ночей подряд король благополучно пользовался секретным ходом, который днем маскировался спинкой кровати. Но бдительная мадам де Навай обнаружила дверь и распорядилась замуровать ее. Вечером Людовик XIV с удивлением увидел гладкую стену там, где накануне был потайной ход.
Он вернулся к себе в ярости; на следующий же день мадам де Навай и ее супругу было сообщено, что король не нуждается более в их услугах и повелевает им немедленно отправиться в Гиень.
Пятнадцатилетний Людовик XIV уже не терпел вмешательства в свои любовные дела…
Людовик 14 в юности...
Симпатичный и влюбчивый Людовик пользовался огромной популярностью у женщин, многие из которых пытались через него пристроить на «хлебные» должности своих родных и близких. Ну как можно было не воспользоваться такой возможностью?
Через некоторое время после всех этих событий монарх сделал своей любовницей дочь садовника. Вероятно, в знак признательности девица родила ему ребенка. Мать короля, Анна Австрийская, встретила эту новость с большим неудовольствием, придворные же посмеивались. Однако многие были шокированы неразборчивостью Людовика XIV. Увы! публичное осуждение никак не повлияло на монарха, чьи шалости будут продолжаться в течение полувека…
Если по ночам Людовик XIV развлекался с фрейлинами королевы-матери, то днем его чаще всего видели в обществе племянниц Мазарини. Именно тогда король внезапно влюбился в свою ровесницу Олимпию – вторую из сестер Манчини.
Олимпия Манчини (1640-1708) (картина) — Шарль Бобрен (Последователь)
Олимпия Манчини (итал. Olimpia Mancini; 11 июля 1637, Рим, Италия — 9 октября 1708, Брюссель, Бельгия) — графиня де Суассон, племянница кардинала Мазарини (одна из мазаринеток), известная своей бурной жизнью при французском дворе.
Король совершенно не считал нужным скрывать свои чувства к Олимпии. Современница событий писала об этом: ...он не расставался с ней ни на секунду, постоянно приглашал танцевать и отличал так, что казалось, будто балы, пиры и гулянья устраивались только ради нее...
Двор узнал об этой идиллии на Рождество 1654 года. Людовик XIV сделал Олимпию королевой всех праздничных торжеств последней недели года. Естественно, по Парижу вскоре распространился слух, будто Олимпия станет королевой Франции.
Анна Австрийская не на шутку рассердилась. Она готова была закрыть глаза на чрезмерную привязанность сына к племяннице Мазарини, но ее оскорбляла сама мысль, что эта дружба может быть узаконена.
И юной Олимпии, которая обрела слишком большую власть над королем в надежде завоевать трон, было приказано удалиться из Парижа. Мазарини быстро нашел ей мужа, и вскоре она стала графиней Суассонской…
В итоге был устроен хороший брачный союз для Олимпии - ее быстро выдали замуж за Эжена-Мориса Савойского, графа де Суассон.
Эжен - Морис Савойский.
Благодаря связям и активности жены, граф сделал отличную военную карьеру.
У пары было восемь детей. Но интерес представляет старший сын, Луи-Тома Савойский (1657 - 1702 гг.) который родился через шесть месяцев после свадьбы, и ходили упорные слухи, что его настоящим отцом был Людовик 14, который, кстати, стал его крестным отцом.
Луи-Тома Савойский.
В 1657 году король влюбился в мадемуазель де ла Мот д'Аржанкур, фрейлину королевы. Мазарини с досадой отнесся к этой новости и сообщил юному монарху, что его избранница была любовницей герцога де Ришелье, и как-то вечером их застали врасплох, когда «они занимались любовью на табурете».
Подробности не понравились Людовику XIV, и он порвал все отношения с красавицей, после чего отправился вместе с маршалом Тюренном в северную армию.
После захвата Дюнкерка (14 июня 1658 года) Людовик XIV заболел тяжелейшей лихорадкой. Его перевезли в Кале, где он окончательно слег. В течение двух недель монарх был на грани смерти, и все королевство возносило Богу молитвы о его выздоровлении. 29 июня ему внезапно стало так плохо, что было решено послать за священными дарами.
В этот момент Людовик XIV увидел залитое слезами лицо девушки. Семнадцатилетняя Мария Манчини, еще одна племянница Мазарини, уже давно любила короля, никому в этом не признаваясь.
Мария Манчини (1639 - 1715 гг.)
Якоб Фердинанд. Портрет Марии Манчини.
Анна - Мария Манчини (1639 - 1715 гг.), была племянницей кардинала Мазарини.
Из всех сестер, она стала самой известной, благодаря нежным отношениям, которые связывали ее с королем Франции Людовиком 14.
А было их всего семеро — маленьких темноглазых итальянок, племянниц кардинала Мазарини, явившихся однажды во Францию вместе со своими матерями, сестрами Джулио Мазарини.
Три племянницы кардинала Мазарини
Нет сомнения в том, что сестры кардинала Мазарини привезли дочерей во Францию для того, чтобы устроить их судьбу. И при дворе судачили и посмеивались над незадачливым кардиналом, которому предстояло как-то пристроить весь этот выводок.
Анна - Мария приехала из Италии во Францию, к своему могущественному дяде примерно в 1653 году, после смерти своего отца.
Девочек поначалу даже считали некрасивыми. Были они худыми, тонконогими, слишком смуглыми, по мнению двора, и «пучеглазыми». Они бегали и играли с королем и, как казалось, не представляли для него никакой опасности.
Первые два года она пробыла в монастыре Фобур-Сент-Антуан, куда ее отправил кардинал Мазарини, чтобы подготовить к выходу в большой свет. В суровой монастырской жизни были отшлифованы ее манеры, так что когда в 1655 году она была представлена ко двору, впечатление произвела очень приятное. К тому же, Мария любила читать, и обладала хорошим литературным вкусом и отличной памятью. Она была достаточно хорошо образована, в частности, знала наизусть много стихов.
Тогда же ее стали звать на французский манер - Мари, сократив ее настоящее имя.
Но девочки росли и хорошели. И однажды выросли, став для Анны Австрийской и кардинала — источником постоянных головных болей.
Дело в том, что и король вырос. И стал заглядываться на сделавшихся красотками девушек. Поначалу, разумеется, речь шла исключительно о плотских желаниях. И Людовик утолял их при всякой возможности.
Находясь при дворе, Мария вступила в возраст, когда ее красота стала расцветать. Она, по положению своего дяди, так же как и остальные ее родные и двоюродные братья и сестры, близко общалась с королем - Людовиком 14, и вскоре полюбила его. Но свои чувства ей приходилось скрывать. Король мало того, что не обращал на нее внимания - все его внимание с 1654 года было направлено на сестру Марии - Олимпию. Мария была не единственной красавицей в своей семье - сестра Олимпия была ее достойной конкуренткой.
Обратить на себя внимание короля Марии помог случай, из серии " не было бы счастья, да несчастье помогло"...
Король принимал участие в очередном военном походе, и там заболел лихорадкой. Ему было так плохо, что он едва не умер. И первое, что он увидел слегка придя в себя, было заплаканное лицо Марии, которая находилась рядом с постелью больного. Он сумел сфокусироваться на нем и не потерять сознание достаточное время, чтобы принять лекарство - это в итоге его и спасло. Как только Людовику стало лучше - он пожелал заново познакомиться с Марией, которую давно знал, но не замечал. Пока он выздоравливал она была рядом, и в итоге они стали неразлучны. Король влюбился! - о чем скоро сообщили всему миру наблюдательные придворные сплетники.
Людовик со своей постели смотрел на нее глазами, блестевшими от жара. По словам мадам де Мотвиль, она была «чернявая и желтая, в больших темных глазах еще не зажегся огонь страсти, и оттого они казались тусклыми, рот был слишком велик, и, если бы не очень красивые зубы, она могла бы сойти за уродину».
Однако король понял, что любим, и был этим взглядом взволнован. Врач принес больному лекарство «из винного настоя сурьмы». Эта удивительная микстура оказала чудодейственное воздействие: Людовик XIV стал поправляться на глазах и выразил желание вернуться в Париж, чтобы скорее оказаться рядом с Мари…
Увидев ее, он понял «по биению своего сердца и другим признакам», что влюбился, однако не признался в этом, а только попросил, чтобы она вместе с сестрами приехала в Фонтенбло, где он решил оставаться до полного выздоровления.
В течение нескольких недель там происходили увеселения: водные прогулки в сопровождении музыкантов: танцы до полуночи, балеты под деревьями парка. Королевой всех развлечений была Мари.
Затем двор вернулся в Париж. Девушка была на седьмом небе от счастья. «Я обнаружила тогда, – писала она в своих «Мемуарах», – что король не питает ко мне враждебных чувств, ибо умела уже распознавать тот красноречивый язык, что говорит яснее всяких красивых слов. Придворные, которые всегда шпионят за королями, догадались, как я, о любви Его Величества ко мне, демонстрируя это даже с излишней назойливостью и оказывая самые невероятные знаки внимания».
Он окружил Марию слегка навязчивыми знаками внимания, и стал очень стараться положительно выглядеть в ее глазах. В частности, поскольку Мария была девушкой образованной, и любящей знания, король, до этого ничем не интересовавшийся, и получивший очень поверхностное образование, вдруг потянулся к учебникам. Он начал учить итальянский язык, чтобы лучше понимать любимую.
Вскоре король осмелел настолько, что признался Мари в своей любви и сделал ей несколько изумительных подарков. Отныне их всегда видели вместе.
Чтобы понравиться той, кого уже считал своей невестой, Людовик XIV, получивший довольно поверхностное воспитание, стал усиленно заниматься. Стыдясь своего невежества, он усовершенствовал познание во французском и начал изучать итальянский язык, одновременно уделяя много внимания древним авторам. Под влиянием этой образованной девушки, которая, по словам мадам де Лафайет, отличалась «необыкновенным умом» и знала наизусть множество стихов, он прочел Петрарку, Вергилия, Гомера, страстно увлекся искусством и открыл для себя новый мир, о существовании которого даже не подозревал, пока находился под опекой своих учителей.
Благодаря Марии Манчини, король впоследствии занимался возведением Версаля, оказывал покровительство Мольеру и финансовую помощь Расину. Однако ей удалось не только преобразить духовный мир Людовика XIV, но и внушить ему мысль о величии его предназначения.
Уже в юности Людовик XIV выказал страсть к охоте, не меньшую, чем его родитель. Это заставило его обратить свой взор на Версаль отца, который был очень удобно расположен. Со временем молодой король понял, что там он мог бы придаваться не только удовольствиям богини Дины, но и дать волю своему сердцу и чувствам, возникшим к мадемуазель де Лавальер. Только в удалённом от Лувра и Сен-Жермена Версале, который король в первые годы своего самостоятельного правления посещал лишь с избранными придворными и дамами, любовники могли укрыться от многочисленных соглядатаев и сплетников.
Вот уже несколько месяцев монарх с помощью архитекторов Лебрена и Ленотра возводил самый красивый дворец в мире. Для двадцатичетырехлетнего короля это было упоительным занятием, которое поглощало все его время.
Мари пробудила в Людовике XIV дремавшую гордость; она часто беседовала с ним о славе и превозносила счастливую возможность повелевать. Будь то тщеславие или расчет, но она желала, чтобы ее герой вел себя как подобает коронованной особе»
Таким образом, можно прийти к заключению, что Короля-Солнце породила любовь…
Король впервые в жизни испытал настоящее чувство. Он вздрагивал при звуках скрипок, вздыхал лунными вечерами и грезил «о сладких объятиях» восхитительной итальянки, которая хорошела день ото дня.
Мария была рядом - но она не была, как многие ошибочно полагают, любовницей короля. Во - первых, это было не в ее характере - она считала, что внебрачная связь осквернит их чистую любовь. А во - вторых, у короля любовниц было море - он их забывал или на второй день, или через неделю. И вливаться в эту безликую толпу Мария не желала. Она хотела быть для Людовика единственной - и ей это удавалось.
Королю Франции на тот момент исполнилось двадцать, его возлюбленная была всего на два года его моложе. Двор шептался о том, что монарх из династии Бурбонов вскоре женится по любви. Но судьба распорядилась иначе.
*****
Тем временем королю подыскивали супругу.
Естественно, это делалось с учетом выгод политических последствий такого брака
Однако Людовик в данном случае меньше всего был расположен думать о политических выгодах государства - он хотел жениться на любимой женщине. О чем и сообщил сперва матери - а потом, увидев ее бурную негативную реакцию - и Мазарини, пообещав ему всего чего угодно ради поддержки в этом мероприятии. Однако в ответ Мазарини, который был прежде всего государственником, а потом любящим дядей, сообщил королю, что отец короля не для того поставил его помощником своему сыну, чтобы он потакал его слабостям.
Мазарини «поговорил» и со своей племянницей.
«Он объяснил Марии, насколько важен для Франции брак короля с инфантой — и последующий мирный договор с одной из самых сильных держав в Европе. Мария поняла и принесла себя в жертву во имя страны, которая даже не была ей родной. Она написала королю, что возвращает ему его слово… И более не отвечала на его письма». («Людовик XIV. Личная жизнь Короля-Солнце» Прокофьева Е.В.)
Король уже начал было следовать заветам своего наставника Мазарини:«Научитесь контролировать, владеть собой во имя славы и чести. Решайтесь — если хотите стать поистине великим монархом, научитесь приносить в жертву свои личные страсти». Он хотел им стать…
При дворе начались разговоры, что король в скором времени женится на испанской инфанте Марии-Терезии.
Мари́я Тере́зия Австри́йская (Испа́нская) (исп. María Teresa de Austria; 10 сентября 1638 — 30 июля 1683) — инфанта Испании, первая супруга короля Франции Людовика XIV.
Дочь короля Испании Филиппа IV и Изабеллы Французской была обручена с французским королём по условиям Пиренейского мира 1659 года, положившего конец франко-испанской войне 1635—1659 годов.
Мария-Терезия
Она получила в приданое 500 тыс. золотых экю, но отреклась за себя и своих детей от наследования испанской короны и других испанских владений.
>Подписание Пиренейского мира
Не помогло ни вставание на колени перед матерью, ни слова о том, что он уже дал Марии слово жениться на ней - и не может поступить иначе - это все воспринималось как детский лепет.
Отказ от идеи жениться на Марии Манчини дался Людовику XIV нелегко. Как писала мадам де Лафайет, «ни одна любовница никогда не владела сердцем своего возлюбленного столь безраздельно», как Мария Манчини сердцем Людовика.
Несмотря на столь сильную страсть, король был вынужден покориться воле своей матери и Мазарини. Тем самым он принёс свои личные интересы в жертву государственным, поскольку мир с Испанией и брак с инфантой в тот момент были необходимы Французскому королевству. В этой ситуации Людовик поступился многим, поскольку питал к племяннице первого министра сильные чувства.
«Давая волю своему сердцу, мы должны твёрдо держать под контролем свой разум; проводить чёткую грань между нежностью любовника и решениями монарха; не допускать, чтобы возлюбленная вмешивалась в государственные дела и высказывалось о людях, которые нам служат», – писал король.
Мазарини поговорил с Марией, предварительно отправив ее подольше от двора - в Ла - Рошель. Он ей объяснил все, как есть. О значении брачных союзов королей вообще и Людовика в частности для Франции. О том, что любовь и королевский брак в принципе редко совместимы. И Мария его поняла. Но с Людовиком активно переписывались в разлуке, но после этого разговора с дядей девушка отправила королю прощальное письмо, в котором вернула ему его слово, данное в обещание жениться на ней, и больше на письма любимого не отвечала.
Однако в глубине сердца Мария все таки надеялась на чудо. Поскольку действительно любила Людовика и переживала разлуку с ним очень болезненно.
Здесь последний удар ей нанесла родная сестра - все та же Олимпия. Чтобы отвлечь страдающего сына от тяжелых дум, и следуя своему коварному замыслу окончательно разбить их отношения с Марией, Анна Австрийская сама пригласила уже замужнюю Олимпию ко двору, и намекнула ей, что она не против, если та соблазнит ее сына. Олимпии это вполне сделать удалось, после чего... она отчиталась о совершенном в письме к Марии. Сложно представить, сколько боли это известие принесло ее сестре.
Олимпия Манчини (1638 - 1708 гг.)
Олимпия вообще была по характеру полной противоположностью Марии - и страшной интриганкой, которая мутила воду везде и всегда...
В 1660 году Людовик женился на той, которую ему нашла его мать - Марии Терезе Австрийской или Испанской (1638 -1683 гг.).
>Мария Терезия в детстве. Хуан-Баутист Мартинес дель Мазо
Мария Терезия, дочь испанского короля Филиппа IV и Изабеллы Бурбон, родилась 10 сентября 1638 года и стала единственным ребенком от этого брака, дожившим до совершеннолетия.
Нежеланная жена
Личность королевы Франции Марии Терезии многим известна по произведениям Александра Дюма — отца, который на страницах своих романов достаточно подробно описал жизнь французского королевского двора того времени. Правда, сама королева оставалась простым атрибутом истории на фоне бурлящих страстей ее мужа Людовика XIV. Какой же она все-таки была, эта несчастная, отданная замуж за «короля-солнце»?
Это был чисто политический союз, в котором королева была очень несчастна. Но всю жизнь она держалась скромно на заднем плане, ни во что не вмешиваясь, и смирилась с любовницами супруга.
Она обладала маленьким ростом и неказистой внешностью, не отличалась особым умом и всю свою короткую жизнь терпела амурные похождения мужа-короля
Мария Терезия Австрийская (Испанская) — инфанта Испании, первая супруга короля Франции Людовика XIV.
Прибывшая во Францию принцесса шокировала всех присутствующих своим низким ростом и некрасивой внешностью, отчетливо выдающей присутствие крови австрийской семьи Габсбургов.
И когда увидел свою будущую жену, дочь испанского короля Марию-Терезию, — ее неуклюжую фигуру, короткие ноги и черные зубы (их едва ли компенсировала неожиданно нежная фарфоровая кожа на лице), побледнел от ужаса и отвращения.
Но еще больший шок вызвали ее скромные наряды, которые были просто чудовищными по сравнению с французскими пышными юбками, низкими декольте и утягивающими корсетами, поднимающими вверх даже не очень большую грудь.
Портрет инфанты Марии Терезии в возрасте 14 лет. Диего Веласкес
Людовик даже пытался отказаться от свадьбы, но вынужден был подчиниться своей матери Анне Австрийской, для которой будущая невестка являлась племянницей.
Процесс бракосочетания французского короля Людовика XIV и испанской принцессы Марии Терезии прошел в 1660 году, когда новобрачным едва исполнилось по 22 года (Людовик оказался старше своей жены всего на пять дней).
Жан Нокре Портрет Марии-Терезии Австрийской, жены Людовика XIV.
На процедуру венчания Мария Терезия, конечно же, пришла одетой, как и полагается, но еще долго не могла свыкнуться с французской модой и традициями. При французском дворе потом сплетничали: юная королева была в ужасе от того, что перед первой брачной ночью ее раздевали родственницы мужа, а сам он вошел в спальню полураздетый в сопровождении своих друзей.
1661 год. Недавно женившийся король Франции
Машина по рождению наследников
Первый год совместной жизни прошел более или менее сносно. Находившийся под влиянием своей матери Людовик вел себя достойно и жене не изменял.
Короткие моменты счастливой семейной жизни Людовика 14 и Марии-Терезии
Первого ноября королева произвела на свет сына, которого назвали Людовиком. (15)
Charles Beaubrun María Teresa de Austria y el Gran Delfín
Anne of Austria with the Dauphin and Queen Marie Thérèse
Крещение дофина Людовика, сына Людовика XIV.
Это счастливое событие на время сблизило коронованных супругов.
Людовик XIV из Франции, его жена королева Мария Тереза и их единственный выживший сын Луи, Гранд Дофин Жозефа Вернера.
Однако едва дофин был окрещен, как монарх снова вернулся к свободной жизни.
И в 1661 году, после смерти кардинала Мазарини, являвшегося фактическим правителем страны, ставший у руля государства Людовик XIV, как бы сейчас сказали, полностью «распоясался»..
Королева была женщиной набожной, весьма недалёкой и всегда всем недовольной. Она изредка показывалась на светских вечерах.
Большую часть времени Мария Терезия проводила в одиночестве или отправлялась в игорные дома, где проигрывала баснословные суммы государственных денег. Неумная королева была не способна поддержать изысканный разговор на тему политики, искусства или моды, поэтому придворные с ней общались скорее по необходимости, чем по желанию.
При этом она была скромна и не мстительна. Не известно ни одного случая, чтобы Мария Терезия занималась оговорами соперниц или организовывала покушения на них.
Но все же Людовик XIV не забывал и о собственной жене, регулярно посещая ее спальню. В результате этих посещений на свет появилось шестеро наследников престола, из которых до совершеннолетия дожил лишь будущий король Людовик XV
Знала ли жена о многочисленных любовных увлечениях монарха и о его внебрачных детях? Да, но Мария-Терезия была гордой испанкой и дочерью короля, поэтому оставалась невозмутимой – Людовик XIV не слышал от нее ни слез, ни упреков.
А Людовик XIV к своим похождениям относился очень просто. Отправляясь в загородное путешествие, он мог посадить в одну карету Марию Терезию, Луизу де Лавальер и мадам де Монтеспан, давая повод придворным едко шутить: «Королевы поехали!»
При отсутствии достаточного места для ночлега он предоставлял единственную кровать жене, а сам устраивался на полу, вместе с любовницами. При этом предлагал ей держать полог кровати открытым и наблюдать за всем происходящим на полу.
Значительно позже Король несколько остепенился, когда его фавориткой стала Франсуаза д’Обинье, маркиза де Ментенон, служившая воспитательницей детей Людовика от мадам де Монтеспан. Прозорливая Франсуаза настояла на сближении «короля-солнца» с женой, хотя сама с радостью принимала Людовика в своей спальне.
Казалось, что для Марии Терезии наступили спокойные времена. При дворе к ней начали относиться с большим уважением, а супруг все чаще начал проводить с ней свободное время в беседах.
Королева Мария-Терезия — первая жена короля Луи XIV
Но это продолжалось совсем недолго. У королевы неожиданно появляется нарыв под мышкой, который прогрессирует очень быстрыми темпами. Придворные врачи делают кровопускания и разнообразные примочки, но ничего не помогает.
30 июля 1683 года в возрасте 44 лет Мария Терезия скончалась в мучениях. Современные эксперты полагают, что она страдала от острой формы рака, но сегодня это уже не имеет совершенно никакого значения.
Когда Мария Терезия умерла, французский двор осознал, какую скромную и кроткую королеву он потерял, а Людовик XIV заявил, что это единственная неприятность, которую она ему доставила при жизни.
Адам Франс ван дер Мёлен - Вьезд Людовика XIV и Марии-Терезы в Аррас 30 июля 1667 года
*****
Версалю необходима была хозяйка придворного общества – но, король был женат на блёклой Марии-Терезе, которой эта функция, ключевая для придворного общества Старого порядка, оказалась не по плечу.
И именно такая роль была отведена официальным фавориткам при Людовике XIV.
Людовик хотел продемонстрировать всему двору, что обладает правом французского короля иметь официальную фаворитку.
Он больше не марионетка, а монарх, который не допустит непризнания своих прав и желаний.
Людовик испытывал свою власть на прочность, начинал свой протест против авторитарной матери и ее пуританской морали:
«Я не могу больше сопротивляться всей мощи своих желаний и не хочу это делать»..
«Король-солнце» Людовик XIV. Шарль Лебрен
Надо сказать, женившись, Людовик надеялся, что Мария станет его любовницей. Он продолжал испытывать к ней сильные чувства, хотя на людях, и особенно при жене, выказывал полное безразличие.
К примеру, когда он с молодой супругой впервые принимал Марию с официальным поздравительным визитом в Фонтебло, она была поражена его ледяным взглядом. Но буквально перед этим, когда королевский кортеж только двигался в Фонтебло, король от него отстал, и сделав крюк, посетил в другом населенном пункте дом, где некоторое время перед этим жила Мария - просто, чтобы полчаса побыть в ее комнате, среди ее вещей, подышать воздухом, которым дышала она...
Мазарини, дни которого, из за болезни, были уже сочтены, позаботился о браке племянницы. Он нашел ей хорошую партию - итальянского принца Лоренцо Онофрио Колонна (1637-1689). Лоренцо был предложен своим дядей - кардиналом Джироламо Колонна, сыном римского покровителя Мазарини.
Лоренцо Онофрио Колонна.
Муж Марии был и богат и красив, и очень знатен. После смерти отца он был главой своего знаменитого рода. Он хорошо относился к будущей жене, прекрасно зная о ее прошлом романе с Людовиком. Все было готово к бракосочетанию, но тут Мазарини умер - и Людовик 14 перешел в наступление. Он не хотел отпускать от себя Марию, все еще питая надежды, и приложил много усилий, чтобы расстроить ее будущий брак. До тех пор, пока Мария не сказала ему прямо: ...Я не желаю становиться вашей любовницей, потому что я могла бы стать вашей женой!
Людовик, провожая ее в Италию, сказал на прощание: ...Мадам, судьба, повелевающая даже королями, распорядилась нашей судьбой вопреки нашим желаниям; но она не помешает мне дать вам доказательство любви и уважения, в какой бы стране вы ни очутились…
Запомним эти его слова, потому что забегая вперед, можно увидеть, что король и здесь данного обещания, когда пришло время помощи, не сдержал...
В 1661 году, после смерти дяди, Мария, наконец, выходит замуж за Лоренцо., кстати, согласно еще прижизненному распоряжению Мазарини, принеся ему грандиозное приданое. Именно от ее мужа мы знаем, что отношения ее и Людовика были платоническими - герцог был немало поражен этим открытием после их первой брачной ночи, и поделился радостью практически со всей Италией.
И все у них было с виду прекрасно, хотя свою родину Мария не любила - после парижских свобод здесь ей пришлось столкнуться с куда более консервативным обществом. Остроумная, хорошенькая и веселая, она задавала тон местному обществу, что очень льстило ее тщеславному супругу. Их грандиозный дворец был местом общественной жизни Рима, а сами супруги прослыли ценителями и покровителями искусств... В начале совместной жизни герцог был искренне влюблен в свою молодую жену. Он всячески стремился приободрить и развеселить Марию, печалился из-за ее болезни и искал повсюду лучших докторов, страстно желал иметь ребенка и несказанно обрадовался долгожданному появлению наследника.
Филипп Колонна - старший сын Марии и Лоренцо. Наследник.
Через пять лет сказка закончилась.
За эти годы Мария перенесла два выкидыша и подарила супругу троих выживших наследников. Третьи роды были страшными. От следующих астролог предсказал ей смерть. И Мария, которая в общем то и до этого была к мужу холодна, сообщила ему, что отныне желает быть освобождена от супружеского долга. Муж согласился - с тех пор они стали спать в отдельных кроватях. Но при этом герцог начал искать замену супруге на стороне. С этого момента счастливая жизнь Марии пошла под откос. Лоренцо заводил бесконечных любовниц, и эти вульгарные измены оскорбляли Марию, перед которой склонялся сам король Франции. Отношения их становились все хуже и хуже. Герцог начал придираться к каждому ее шагу, постоянно критиковал, в том числе и публично, здоровье ее ухудшается, и вот однажды, у нее произошли странные колики, при этом окружающие и супруг не спешили на помощь, и вообще сохраняли неуместное спокойствие. Это событие вместе с общей тягостной домашней обстановкой, натолкнуло ее на мысль, что муж может ее отравить.
Это могло быть вполне реальным. Колонна был настоящим итальянцем, и очень радел за честь семьи. Если с его точки зрения жена вела себя неподобающе, и это получало еще и некую огласку, ее надо было убрать. Разводы в данном случае не практиковались. После этого случая, в 1672 году она от мужа сбежала. Одна из ее сестер, Гортензия, кстати, поступила так же, хотя ситуация там была иной. В итоге обе женщины какое то время скитались по Европе, и обе написали мемуары, благодаря которым все вокруг, и мы с вами, знаем об их злоключениях. Произведение Марии имело успех, несколько раз переиздавалось и переводилось на итальянский, и на испанский языки.
Естественно, Мария пыталась добраться до Франции, надеясь на помощь Людовика 14. Но скандал, связанный с ее побегом и последующими действиями был слишком велик. Мария вообще не имела чувства "правильного поведения". В итоге Людовик, вопреки данному при разлуке обещанию, встал на сторону ее мужа, а ей прислал немного денег. Королевская милость вызвала у Марии чувство разочарования и унижения, которое точно передает горькая ирония ее восклицания: …дамам дают деньги, чтобы их увидеть, но никогда не дают, чтобы не видеть их вовсе! Это был окончательный разрыв их отношений.
Беглой герцогине было предписано удалиться в монастырь. В итоге ее выдавили из страны. Она отправилась обратно в Италию, потом обосновалась в Испании, тоже в монастыре, ни в чем не нуждаясь, благодаря пансиону, который ей выплачивал ее сын, но практически в заточении, поскольку влияние ее мужа было очень велико.
Мужа, кстати, она в итоге намного пережила, после его смерти вернулась в Италию, но... с этой страной у нее не сложилось. Она ее не взлюбила сразу и уже не полюбила потом. Путь во Францию ей был заказан, оставалась Испания, где она долгие годы жила в монастыре и привыкла к стране и людям. Вот в Испанию в итоге она и вернулась, успев еще поблистать там при королевском дворе, а так же наломать новых дров, вследствие чего ее присутствие и в этой стране сочли нежелательным. В итоге, вернувшись к своим дворцам и виллам в ненавистной Италии, Мария и скончалась в возрасте 75 лет, за три месяца до умершего в том же году Людовика 14.
Так прожила и закончила свою жизнь первая юношеская любовь Людовика 14, женщина, которая любила его всю жизнь и из за этого так и не смогла быть счастливой...
*****
Генриетта Английская
(1644 - 1670 гг.) внучка Генриха 4, племянница Людовика 13, невестка и двоюродная сестра Людовика 14.
Стюарт по отцу и Бурбон по матери - принцесса двойной королевской крови.
Вокруг королевской невестки сложился круг молодых придворных, включавший в себя так называемую «цветочную клумбу», — фрейлины герцогини считались самыми красивыми девушками Франции.
Спустя год после свадьбы Людовик начал открыто флиртовать с Генриеттой Английской, или Мадам, как звали ее при дворе. Она обладала необычайным шармом и умом.
Генриетта Английская — супруга Филиппа Орлеанского, двоюродного брата короля Людовика XIV, — слыла дамой живой, остроумной и достаточно красивой. С первого взгляда она влюбилась в короля, а Людовик XIV отвечал ей взаимностью.
Ее муж, брат Людовика, был гомосексуальных наклонностей и относительно равнодушно смотрел на любовников жены.
Генриетта Английская с портретом герцога Орлеанского
Генриетта была в обиде на законного супруга за его открытое пристрастие к мужчинам (однажды он даже переоделся в дамский наряд и плясал со своим любовником на балу – едва ли таким поведением можно завоевать привязанность жены!) и охотно принимала знаки внимания от короля.
Вскоре, однако, Филиппа стал раздражать откровенный флирт супруги с Людовиком, и он пожаловался Анне Австрийской и Марии-Терезии на влюбленную пару.
Анна, чтобы избежать скандала, решила привлечь внимание сына к юной Луизе да Лавальер, прослывшей самой нежной, чувствительной и скромной из фрейлин Генриетты. Анна надеялась, что безыскусная прелесть голубоглазой красавицы, ее невинность и отсутствие присущего придворным красавицам охотничьего инстинкта не смогут не очаровать ее сына.
Тайный роман с непритязательной Луизой гораздо лучше опасной своими последствиями связи с Генриеттой. Анна, как и Мария-Терезия, воспитанная при пуританском испанском дворе, вообще чувствовала себя крайне неуютно в разгоряченной атмосфере Фонтенбло, где царил культ любви, сочетавшийся с культом короля, — не было более тонкого способа польстить Людовику, как отметить его галантные манеры прирожденного любовника.
Любовь и долг оказались здесь несопоставимыми понятиями…
Однако на глазах у всех подобный роман посчитали бы оскорбительным, и тайные любовники решили сделать так, чтобы король якобы увлёкся фрейлиной Генриетты. В наперсницы себе герцогиня Орлеанская выбрала хромоножку Луизу, которую и представила королю.
«Сюжет», предложенный Анной, понравился и Генриетте, и Людовику. Он начал ухаживать за Луизой, сначала с преувеличенной галантностью, на глазах у всего общества.
Девушка, стеснявшаяся своего неумения поддержать остроумную беседу и своей хромоты (ее левая нога была от рождения чуть короче), краснела и трепетала под страстными взглядами короля. И хотя у Луизы было немало поклонников среди офицеров королевской гвардии и придворных, искренне влюбленных в хорошенькую скромницу, она не смогла устоять перед королем.
Людовик XIV был одним из самых привлекательных мужчин в государстве: экзотические черные глаза, густые, цвета кофе вьющиеся волосы, стройное телосложение, прекрасной формы ноги — кто мог отказать галантному и почтительному (он раскланивался даже со служанками) красавцу, да еще королю процветающей Франции?
Луиза-Франсуаза де Ла Бом Ле Блан, герцогиня де ла Вальер и де Вожур (1644 - 1710 гг.) французская аристократка.
Жан Nokre. Луиза де ла Вальер, фаворитка Людовика XIV
Первая официальная любовница Людовика с 1661 по 1667 годы.
Судьба ее сложилась странно. С одной стороны очень удачно, а с другой- - очень обидно.
Король увлекся ею, когда ему было всего двадцать три года. А она была юной, наивной, застенчивой девушкой. Все находили ее хотя и не красавицей, но очень хорошенькой и свежей.
Одним словом, настоящая пастушка из модных тогда пасторалей. Луиза и была отчасти такой – провинциалка из Тура, из бедной дворянской семьи, волею случая и благодаря протекции влиятельных родственников вдруг оказавшаяся при дворе.
Во Франции до сих пор вспоминают бескорыстную любовницу Короля-Солнце, его любимую фаворитку, о самозабвении которой уже несколько столетий ходят легенды.
Луиза де Лавальер (1644–1710) родилась в обедневшей дворянской семье. Она любила природу, животных и особенно лошадей. Любовь к ним для Луизы стала роковой: в детстве в 11 лет, упав со строптивой кобылы, девочка сломала ногу и на всю жизнь осталась хромой.
Даже легкая хромота Луизы не портила девушку – с детства привыкнув скрывать ее, она выработала особую, плавную походку, которая делала ее недостаток практически невидимым.
Портрет Луизы-Франсуазы де Лабом Леблан, герцогини де Лавальер, фаворитки короля Людовика XIV (1644 — 1710)
Вот как описывал ее современник: «Девица эта роста посредственного, но очень худощава; походка ее неровная, хромает. Она белокура, лицом бела, рябовата, глаза голубые, взгляд томный и по временам страстный, вообще же весьма выразительный. Рот довольно велик, уста румяные. Она умна, жива, имеет способность здраво судить о вещах, хорошо воспитана, знает историю и ко всем своим достоинствам одарена нежным, жалостливым сердцем».
Именно эти качества много лет спустя оценила супруга Филиппа Орлеанского и сделала Луизу своей фрейлиной. Великая редкость при дворе — мадемуазель Лавальер была скромна, стыдлива и набожна.
Когда сёстры Луизы стали встречаться с молодыми людьми, она искренне верила, что её, хромую и некрасивую калеку, не сможет полюбить ни один юноша. Девушка всё время проводила в одиночестве, была очень застенчивой и скромной.
Луиза слыла некрасивой, невзрачной и ничем необычным не отличалась. Но была в ней какая-то особая, внутренняя красота, которая, казалось, лилась из её глубоких, грустных глаз.
Спустя много лет про неё скажут: «Она стыдилась быть любовницей, матерью, герцогиней».
Ветреный монарх прекрасно справлялся с ролью влюблённого, а Луиза искренне и нежно полюбила Людовика, тем более что король тоже был неизлечимым калекой — он родился без носовой перегородки, и во время еды большая часть пережёванной пищи вываливалась у него через нос.
Луиза искренне и нежно полюбила Людовика.
И однажды он случайно услышал фразу, которую обронила девушка - Ах, если бы он не был королем! Людовик, сопоставив простоту девушки и подслушанные откровения, пришел к правильному выводу - Луиза его любит, и его титул здесь не играет никакой роли - она его любит просто как человека.
Покорённый искренностью и отчаянной любовью молодой фрейлины, король вдруг испытал какое-то странное, необъяснимое чувство.
Это было очень ценно, и теперь Людовик уже всерьез обратил внимание на Луизу.
Людовик не приближался к Луизе днем в ее присутствии, но во время вечерних променадов непременно выскальзывал из кареты, чтобы увидеться с новой возлюбленной под покровом ночи.
Из капризного и ветреного молодого человека он превратился в галантного, самоотверженного мужчину.
Людовик XIV настолько полюбил Луизу, что окружил свои отношения с ней, говоря словами аббата де Шуази, «непроницаемой тайной». Они встречались ночью в парке Фонтенбло или же в комнате графа де Сент-Эньяна, но на людях король не позволял себе ни одного жеста, который мог бы раскрыть «секрет его сердца».
Их связь обнаружилась случайно. Однажды вечером придворные прогуливались по парку, как вдруг хлынул сильнейший ливень. Спасаясь от грозы, все укрылись под деревьями. Влюбленные же отстали. Лавальер из-за своей хромоты, а Людовик – по той простой причине, что никто не ходит быстрее своей любимой.
На глазах у двора король под проливным дождем повел фаворитку во дворец, обнажив голову, чтобы укрыть ее своей шляпой.
Естественно, такая галантная манера обхождения с юной фрейлиной вызвала поток сатирических куплетов и эпиграмм злоязычных поэтов.
Через некоторое время ревность вновь заставила Людовика XIV забыть о своей сдержанности.
Один молодой придворный по имени Ломени де Бриенн имел неосторожность немножко поухаживать за Луизой де Лавальер. Встретив ее как-то вечером в покоях Генриетты Английской, он предложил ей позировать художнику Лефевру в виде Магдалины. Во время беседы в комнату вошел король.
«Что вы здесь делаете, мадемуазель?»
Луиза, покраснев, рассказала о предложении Бриенна.
«Не правда ли, это удачная мысль?» – спросил тот.
Король не сумел скрыть неудовольствия: «Нет. Ее надо изобразить в виде Дианы. Она слишком молода, чтобы позировать в роли кающейся грешницы».
Клод Лефебр. Портрет Луизы-Франсуазы де Лабом Леблан, герцогини де Лавальер, в образе Дианы
Он боролся с любовью, пытался заглушить её, но не мог. И тогда не нашёл ничего лучшего, как признаться во всём Луизе и просить стать его любовницей. Девушка долго сопротивлялась, не решалась совершить грехопадение, пряталась от короля. А он, ещё больше распалённый скромностью новой возлюбленной, однажды влез к ней в окно. В этот час невзрачная и хромая девушка стала любовницей короля Франции.
Людовик буквально обезумел от любви.
Лавальер иногда отказывалась от свидания, ссылаясь на недомогание. Но король находил тысячи способов увидеться с ней. Однажды она вызвалась сопровождать Генриетту в Сен-Клу, где надеялась укрыться от него. Он тут же вскочил на лошадь и под предлогом того, что хочет осмотреть строительные работы, за один день посетил Венсеннский замок, Тюильри и Версаль.
В шесть часов вечера он был в Сен-Клу.
«Я приехал поужинать с вами», – сказал он брату.
После десерта король поднялся в спальню Луизы, фрейлины жены брата. Он проскакал тридцать семь лье только для того, чтобы провести ночь с Луизой, – поступок совершенно невероятный, вызвавший изумление у всех современников.
Несмотря на это свидетельство пылкой страсти, наивная девушка поначалу надеялась, что король станет благоразумнее в последние недели перед родами своей жены.
Однако после ссоры с Марией-Терезией король решил целиком посвятить себя любовнице. Такой возможности он не мог упустить. И Луиза, которой казалось, что он может вернуться на истинный путь, теперь проводила с ним почти каждую ночь, испытывая в его объятиях и несказанное наслаждение, и сильнейшие угрызения совести…
Эта игра настолько увлекла Людовика, что он попал под воздействие не только чар юной фрейлины, но и испытываемого ею чувства вины. Луиза одновременно мечтала о минутах, когда Людовик вновь навестит ее, и в то же время тратила их на слезы и жалобы по поводу своего грехопадения.
На этом ложе, согретом грелкою, фаворитка познавала радости, утолявшие томление тела, но одновременно вносившие смятение в душу…
Вечером Людовик посетил Луизу. Увы! Чем большее она получала наслаждение, тем сильнее мучилась угрызениями совести. «И томные вздохи смешивались с искренними сетованиями…»
Луиза не стремилась выставлять напоказ то, что казалось ей страшным грехом и оправдывалось лишь истинной любовью.
Луиза да Лавальер
Однажды король спросил Луизу о любовных похождениях Генриетты Английской. Фаворитка, обещавшая подруге хранить тайну, отказалась отвечать. Людовик XIV удалился в сильном раздражении, хлопнув дверью и оставив в спальне рыдающую Луизу.
Между тем еще в начале своей связи любовники договорились, что «если им доведется поссориться, то ни один из них не ляжет спать, не написав письма и не сделав попытки к примирению».
Поэтому Луиза всю ночь ждала вестника, который постучится к ней в дверь. На рассвете ей стало ясно: король не простил обиды. Тогда она, завернувшись в старый плащ, в отчаянии покинула Тюильри и побежала в монастырь Шайо.
монастырь Шайо.
Эта новость привела короля в такое смятение, что он, забыв о приличиях, вскочил на лошадь. Королева, присутствовавшая при этом, сказала, что он совершенно не владеет собой.
Тюильри
Людовик привез Луизу в Тюильри в своей карете и прилюдно ее поцеловал, так что все свидетели этой сцены пришли в изумление…
Дойдя до покоев Генриетты Английской, Людовик XIV «стал подниматься очень медленно, не желая показать, что плакал». Затем он начал просить за Луизу и добился – не без труда – согласия Генриетты оставить ее при себе… Величайший король Европы превратился в униженного просителя, озабоченного только тем, чтобы мадемуазель де Лавальер не проливала больше слез.
Луиза возвращается в услужение к ненавидящей ее Генриетте, тем самым как бы искупая свою вину за любовь.
Генриетта, узнав, что Луиза больше не является ширмой для ее романа с королем, тоже устраивала ему сцены…
Принцесса Генриетта, поняв, что не она завоевала сердце короля, воспылала к Луизе ненавистью. При дворе образовались две партии: одна – за Генриетту, другая – за Лавальер.
Генриетта Английская
С тех пор эта схема — две любовницы, одна из которых прикрывает другую в глазах королевы, — всегда будет успешно служить Людовику.
Когда же король возвращался в Париж, он немедленно бросался к Луизе, и оба любовника испытывали тогда такую радость, что напрочь забывали об осторожности.
Результат не заставил себя ждать: однажды вечером фаворитка в слезах объявила королю, что ждет ребенка. Людовик XIV, придя в восторг, отбросил прочь привычную сдержанность: отныне он стал прогуливаться по Лувру вместе со своей подругой, чего раньше не делал никогда.
Прошло несколько месяцев. Людовик XIV отправился воевать с герцогом Лотарингским и во главе победоносной армии вернулся 15 октября 1663 года, покрыв себя славой. Луиза ждала его с нетерпением. Она уже не могла скрывать свою беременность.
19 декабря в четыре часа утра Кольбер получил от акушера следующую записку: «У нас мальчик, сильный и здоровый. Мать и дитя чувствуют себя хорошо. Слава Богу. Жду распоряжений».
Распоряжения оказались жестокими для Луизы. В тот же день новорожденного отнесли в Сан-Ле: по тайному приказу короля он был записан как Шарль, «сын г-на Ленкура и мадемуазель Елизабет де Бе».
Louis de Bourbon, légitimé de France, comte de Vermandois, par Mignard (Людовик Бурбонский, граф Вермандуа)
Всю зиму Луиза пряталась в своем доме, не принимая никого, кроме короля, очень огорченного этим затворничеством.
Однако Луиза не умела быть счастливой и потому плакала.
Но она плакала бы еще горше, если бы знала, что носит под сердцем второго маленького бастарда, зачатого в предыдущем месяце.
Ребенок этот родился под покровом глубочайшей тайны 7 января 1665 года и был окрещен как Филипп, «сын Франсуа Дерси, буржуа, и Маргариты Бернар, его супруги». Кольбер, которому по-прежнему приходилось заниматься устройством младенцев, вверил его попечению надежных людей.
Весной 1663 года мадемуазель Лавальер стала официальной фавориткой французского монарха и переехала в Версаль.
Лишь в начале 1663 года — ко времени рождения их первого ребенка — Луиза получила собственные апартаменты — маленький павильон рядом с садами Пале-Рояль и комнаты в новом крыле старого замка Сен-Жермен. До этого она по-прежнему жила в апартаментах Мадам, своей бывшей патронессы.
Но ее первые роды проходили в апартаментах Мадам. Шла месса, и стоны могли услышать те, кто проходил мимо ее комнаты, поэтому Луиза молча терпела боль. Лишь умоляла хирурга-акушера: «Постарайтесь, чтобы все закончилось до окончания мессы. Иначе Мадам убьет меня».
Родившегося младенца немедленно после рождения хирург спрятал в складках своего черного плаща и унес из дворца по приказу Кольбера, самого влиятельного министра в кабинете Людовика, не гнушавшегося обязанностью избавлять короля от присутствия при дворе незаконных отпрысков.
Мадам и месье Кольбер официально усыновили всех детей Луизы. Сразу же после родов фаворитка обязана была присутствовать на вечернем банкете — при полном параде, затянутая в корсет и с улыбкой на бледном, измученном лице. Королева, подозрительно оглядев ее, с притворным участием справилась, почему та плохо выглядит. Луиза ответила, что «аромат тубероз вызвал у нее сильнейшую головную боль».(Запах абсолюта туберозы – словно взрывной букет белых цветов. Экстремальная сложность его запаха создает ольфакторную иллюзию не одного, а многих цветов и их экстрактов. Своими зелеными и наркотическими нотами, тубероза приближается к аромату нарциссов.)
'Людовик XIV в костюме' Джозеф Вернер, Нортона Саймона Museum.JPG
Он осыпал возлюбленную подарками, всё время проводил с Луизой, и даже когда в 1661 году законная жена короля ждала наследника, а мадемуазель Лавальер слёзно упрашивала его хранить верность супруге до рождения ребёнка, король категорически ответил отказом. Он не желал расставаться с обожаемой фавориткой.
В эти дни король дает праздник своему двору, на котором придворные – в том числе и сам Людовик – изображали средневековых рыцарей. Символом короля была полураспустившаяся роза, скрытая до половины листьями, и слава девиза: «Чем меньше показывается, тем прекраснее». Всем все было ясно.
Счастью Луизы и короля завидовали многие. Самые красивые женщины французского двора не могли объяснить загадку «хромоножки». Одни приписывали ей колдовские таланты, другие и вовсе придумывали непристойные объяснения. А бывшие фаворитки короля ждали удобного случая, чтобы уколоть свою соперницу.
Случай представился очень скоро. В Париж приехал бывший поклонник Луизы, когда-то желавший жениться на ней, и потребовал у неё написанные им когда-то любовные письма. Весть о сопернике дошла до самого короля, и он, разгневанный и сжигаемый ревностью, в первый раз за долгие месяцы не пришёл к Луизе ночевать.
Бедная женщина прождала любимого до утра, а на рассвете, решив, что он разлюбил её и больше не желает видеть, направилась в ближайший монастырь. Там она молила Бога простить её и обещала постричься в монахини, чтобы искупить непоправимый, страшный грех — безумную любовь к королю. Она прорыдала до вечера и, обессиленная, упав на каменный пол, потеряла сознание. Луиза не видела, как в собор вбежал Людовик и у всех на глазах поднял посиневшую от холода девушку на руки. Он унёс Луизу из монастыря, плакал, беспрестанно просил прошения.
Король устраивал в честь неё балы и театральные представления, желал развлечь Луизу, но та всё больше стыдилась своего положения.
В 1664 году Людовик устраивает при дворе великолепное празднество, которое длится целую неделю.
14 мая 1664 года весь двор знал, что именно Луизе посвятил король недельные торжества в Версале по случаю открытия нового дворца, ставшего его любимой резиденцией. И что именно она сегодня — самая влиятельная женщина в Европе.
Хотя официально роскошные гала-представления были даны в честь матери Людовика — Анны Австрийской. В течение недели каждый вечер — новый балет, потом — бал, после — банкет.
В воздухе витали ароматы розовой воды и жасмина, в небе сверкали фейерверки, вычерчивающие арабески из вензелей в честь Людовика и его матери (а также Луизы де Лавальер — ведь инициалы Людовика и Луизы совпадают).
Мольер специально к торжествам получил разрешение поставить пьесу «Тартюф».
К счастью, королева не понимала смысла рискованных шуток придворного драматурга, так и не овладев в достаточной мере французским языком.
Официанты в ливреях садовников сервировали огромные корзины с фруктами и мороженым, нимфы и морские монстры выплывали из озера и читали стихи, тигры, львы и слоны бродили между хрупкими павильонами, задрапированными в разноцветные шелковые ткани, оркестр без устали наигрывал новые мелодии придворного композитора Люлли.
01:47
[ - ][ md5 ][ М ][X]ГавотЖан Батист Люлли (1632-1687) французский композиторзагружено: - id955969542
00:00
Во время этого действа Луиза была презентована как официальная королевская фаворитка.
Была ли Луиза счастлива на таком празднике?
Только отчасти — когда вспоминала, как король шептал ей накануне, прежде чем отправиться к королеве, что все это он посвящает ей. Луизу всегда утешали ласковые признания возлюбленного, но стыд мешал наслаждаться великолепием и возможностями, которые предоставлял ей статус.
Их роман часто описывают как идиллически-пасторальный.
Действительно, Луиза мало что могла предложить, кроме своей буколической красоты и скромности, разве что любовь к деревенским развлечениям — она хорошо стреляла и отлично сидела в седле.
Король обожал охоту, и говорят, что даже в возрасте 66 лет он убивал 32 фазанов 34 выстрелами. Именно рядом с ней он и открыл для себя прелесть ничем не примечательных угодий своего отца в Версале, где любил устраивать маленькие вечеринки в охотничьем домике.
Но Луиза все равно оставалась любовницей при Луне, женщиной, годной лишь для тайных встреч в чужих дворцовых спальнях. Особенно унизительно — их двери всегда оставались открытыми, но никто не осмеливался в них заглянуть, будучи прекрасно осведомлен о происходящем.
Король позволял ей страдать и сам терпел это как раз потому, что она была типичной мученицей и жертвой по своей натуре, а следовательно, вина казалась ему не столь уж большой.
Луиза де Лавальер с детьми
Тогда же король решил осуществить свою мечту — перестроить для возлюбленной прекрасный дворец, получивший потом название Версаль. Два известнейших французских архитектора Ленотр и Лебрен днём и ночью трудились над возведением самой великолепной постройки Франции.
Луиза пребывала по-прежнему в плену своих дум. Политикой она не интересовалась, гипертрофированным честолюбием не страдала, особым корыстолюбием тоже, всецело полагалась на щедрость Людовика, которая, надо сказать, ее не обманывала. Ее детьми также занимался Кольбер. Почти сразу же после рождения их отдавали ему, и он вместе с женой воспитывал их в строгости и послушании.
Луиза жила в затворничестве, всю зиму принимала у себя только короля, целыми днями занятого на строительстве Версаля и приезжавшего в Париж, только чтобы навестить любимую, носившую под сердцем его ребёнка.
В начале 1666 года умерла мать Людовика. Король больше не стыдился своей пылкой привязанности к фрейлине и не расставался с ней ни на минуту. Он подарил ей титул герцогини Вожур, дал своё имя третьему ребёнку Луизы и не желал слушать никаких разговоров о морали и приличиях.
Он был любим и хотел любить так же преданно и самозабвенно.
Портрет Луизы-Франсуазы де Лабом Леблан, герцогини де Лавальер.
Затем король купил своей фаворитке дворец, в одной из комнат которого она нашла еще один подарок короля – ларец с драгоценностями. Она продает бриллианты и на вырученные деньги основывает два госпиталя: для бедных стариков и для воспитания бедных сирот.
Мари Анна де Бурбон и Людовик де Бурбон
Две недели она никуда не выходила из своего дворца, привыкая к своему новому положению, а когда вышла после добровольного заточения – двор был у ее ног.
Ее признали своей новой повелительницей, и весь двор считал за честь раболепно прислуживать ей. Началась официальная эпоха фаворитизма.
Луиза де Лавальер
Король пребывал в твердой уверенности, что, любя его, Лавальер должна оставить все свои мрачные думы и предаваться беспечальному счастью. Луиза молчаливо сопротивлялась.
Обычно фаворитки становятся врагами или союзниками тех, кто добивается с их помощью королевских милостей. Луиза же лишь нарочито выставляла напоказ свои грехи и страдания. Смешно — страдать оттого, что получила место в королевской постели!
У Луизы и Людовика было четверо детей, из которых выжили и были официально признаны только два последних (и двое умерли во младенчестве).
Портрет Луизы де Ла Вальер с детьми
Их дочь – мадемуазель Нант, будущая принцесса Конти, была первой, кто основал традицию, согласно которой Людовик всеми силами стал сближать своих незаконных детей со знатнейшими родами Франции, с принцами по крови. В дальнейшем, любя своих незаконных детей больше, он даже уравняет их с законными родственниками, дав им право на возможность занятия французского престола.
Другим ребенком был сын – граф Вермандуа, который станет адмиралом Франции.
Мария Анна де Бурбон была рождена в тайне в Венсенском замке под Парижем 2 октября 1666 года. Она была любимой дочерью своего венценосного отца и считается одной из самых красивых его дочерей.
Портрет Мари-Анн де Бурбон (1666-1739), Принцесса де Конти
Франсуа де Труа
Её воспитывала мадам Кольбер, супруга премьер-министра Жана-Батиста Кольбера. Мария Анна была узаконена отцом 14 мая 1667 года. В тот же день её мать получила титулы герцогини де Лавальер (правильнее де ла Вальер) и де Вожур. В юности она была известна как мадемуазель де Блуа, обращение, которое позже использовала её сводная сестра, младшая дочь короля Франсуаза-Мария от Франсуазы-Атенаис де Монтеспан.
Однако их узаконивание было скорее прощальным даром Людовика - он увлекается следующей дамой сердца, которая к тому же, была замужем, а Луиза, которая известна как его единственная официальная фаворитка, опять играет роль ширмы.
По поручению Людовика Кольбер купил для Луизы имение Важур в Ренси, и отныне Луиза стала герцогиней Важур. Произошло это 13 мая 1667 года.
Но еще за год до этого стали заметны признаки охлаждения короля к Луизе.
Двор принял эту новость спокойно, ибо здесь Луизу не любили: она постоянно грустила, стало быть, никаких празднеств не хотела и не просила о них короля.
И самое главное – она не слишком интенсивно протежировала своим друзьям и сторонникам. Фаворитам подобного не прощают.
Отыгранная карта
В 1662 году Луиза впервые после серьезной ссоры с королем попыталась уйти в монастырь.
Она проявила неслыханное упрямство, наотрез отказавшись прекратить общение со своей приятельницей, служившей посредницей между бывшей любовницей короля Генриеттой и ее новым избранником, графом де Гишем.
Король был разгневан, а двор окончательно укрепился во мнении — Луиза беспросветно глупа, не заслуживает милости, ей оказанной, а следовательно, ее можно подвергать жестоким насмешкам и подыскивать ей замену.
Луизе же и в голову не приходило, что стоит как-то иначе решить свою судьбу, например попытаться выйти замуж. Грешница не может себе позволить и думать о подобной участи. Но и пасторальный образ Луизы все еще вызывал желание Людовика. Обнаружив фаворитку горько рыдающей и дрожащей от холода на каменном полу аббатства, он уговорил ее вернуться.
Король-Солнце уговаривает Луизу не уходить в монастырь.
Она вернулась, а Людовик, встав на колени перед ней и поставив рядом дочь, сказал: «Не оставляйте нас более».
Это маленькое приключение тогда лишь добавило огня в их любовную страсть. Но постепенно жертвенное поведение Луизы, ее непопулярность при дворе стали действовать на нервы королю, переполненному энергией и жаждой наслаждений.
*****
Любвеобильный монарх не мог в окружении самых очаровательных женщин Франции долго хранить верность своей возлюбленной хромоножке.
Да разве не все женщины при дворе чуть ли не с рождения мечтают оказаться в постели короля?
Своим же неумением оживить праздник и блистать она к тому же мешала остальным в полной мере наслаждаться жизнью и принятыми при дворе правилами любовной игры.
И в новой роли Луиза демонстрировала свою полную непригодность в роли официальной фаворитки короля.
После смерти Анны Австрийской в 1666 году у Луизы еще был шанс. Теперь король мог открыто представлять ее в качестве официальной фаворитки. Недаром он появился с ней на мессе на следующий день после того, как тело матери унесли из церкви.
Мимолетные интрижки случались, но Людовик неизменно возвращался к своей пастушке. Он отправил графа де Бусси в Бастилию за сатирические стихи, которые тот осмелился о ней написать. Но Луиза не сумела использовать открывшиеся перед ней новые возможности.
Публичность угнетала ее еще сильнее, чем положение «тайной» фаворитки. И та «тайна», которая с самого начала окружала их отношения, пусть и шитая белыми нитками, придавала этим отношениям особую пикантность, которой больше не существовало и в помине.
Маркиза Де Хедикур (1641 - 1709 гг.)
двоюродная сестра Монтеспан и подруга Ментенон.
В 1665 году была какое то время любовницей короля. Затем вышла замуж, и жила при дворе в качестве всеобщей задушевной подруги до 1672 года, когда в личной переписке случайно сообщила не тому, кому было можно о связи короля с Монтеспан и о наличии у них совместных детей.
Король был очень этим оскорблен, и выслал ее подальше от Парижа. Однако, через пять лет, по ходатайству уже Ментенон, позволил ей вернуться.
Ничего особенного в их кратковременной связи не было, кроме самого факта ее наличия.
Маркиза Де Хедикур
В 1667 году придворные стали замечать охлаждение короля к своей фаворитке.
В конце концов Людовику XIV надоело успокаивать любовницу, и он обратил внимание на принцессу Монако.
Екатерина Шарлотта де Грамон (1639 - 1678 гг.)
Екатерина Шарлотта де Грамон (1639 - 1678), вышла замуж сделав блестящую партию, и превратилась в принцессу Монако.
С мужем, Луи де Гримальди, у них было шесть детей.
Но помимо мужа, с которым ей было скучно, она имела любовников, одновременная концентрация которых иной раз грозила большими неприятностями...
В числе ее любовников были:
ее двоюродный брат Антонин Номпар, маркиз де Пюйгильейм, который был ее первой любовью, с которым они росли, хотели быть вместе и быть счастливы, но отец Екатерины не позволил им пожениться. В итоге маркиз все равно всегда был рядом с ней, она была его пожизненной единственной любовью.
герцог де Гиз
король Людовик 14
маршал Франции маркиз Николя V де Неф-Виллеруа
Филипп Лотарингский, который был еще одним, кроме ее брата, любовником брата короля Филиппа Орлеанского
Она была молода, обаятельна, остроумна и необыкновенно привлекательна; но в глазах короля самым большим ее достоинством было то, что она делила ложе с Лозеном, прославленным обольстителем, и, стало быть, имела богатый опыт.
Людовик XIV принялся усердно ухаживать за принцессой, которая с радостью позволила соблазнить себя.
Красота Екатерины Шарлотты не осталась незамеченной. Она славилась красотой и остроумием, и имела много любовников, включая короля, маркиза де Вильруа и своего двоюродного брата Антуана Номпара де Комон. Мадам де Севинье описывала её как «жадную до удовольствия» женщину.
Король, который терял интерес к своей любовнице Луизе де Лавальер, завёл роман с Катериной Шарлоттой.
Ее отношения с королем длились несколько месяцев. Дама отличалась любвеобильностью, там был нескончаемый поток любовников, и ничего особенного в связи с королем, в числе прочих, для нее не было.
Муж Екатерины Шарлотты дипломатично покинул двор и отправился на войну.
Через три недели король расстался с принцессой Монако, поскольку нашел ее привязанность несколько утомительной для себя, и вновь вернулся к де Лавальер.
20 января 1666 года умерла регентша Анна Австрийская, мать Людовика XIV. Вместе с ней исчезла последняя преграда, хоть немного удерживавшая короля в рамках приличия.
Катерина Шарлотта была вынуждена вернуться в Монако в 1668 году после того, как её попросили удалиться от двора из-за её любовных связей. Но уже в 1672 году она вернулась ко двору, где провела остаток своей жизни.
В итоге всех связей, интриг и метаний, принцесса Монако в 39 лет умерла от рака.
*****
Луиза отчаянно нуждаясь в подруге, и выбрала Атенаис де Монтеспан, фрейлину королевы, остроумную, блестящую, амбициозную и безгранично соблазнительную, своей наперсницей.
Франсуаза-Атенаис де Монтеспан
Атенаис не составляло труда играть роль подруги, ведь по сравнению с ней Луиза была не слишком умна, доверчива и жаловалась вовсе не на то, на что следовало королевской фаворитке.
Почему богатство, почести, лесть, интриги так пугают эту глупышку? Но в ответ на рассуждения циничной Атенаис, что чувство долга для женщины — это химера, придуманная двуличными моралистами, Луиза бормотала о вечной и непременно трагической любви, верности и сердечных муках, сожалела, что не только запятнала свою душу страшным грехом, но и позволила согрешить Людовику.
Она все чаще, словно лишившись зрения и слуха, не желая замечать очевидные намерения Монтеспан, приглашала ее — особенно во время своих беременностей — в свой маленький павильон, чтобы та помогала ей развлечь короля. Луиза обожала подругу и искренне верила в ее преданность.
Луиза, истомленная отсутствием родственной души, все доверчиво рассказывала новой подруге.
– Бедняжка! – вздыхала маркиза де Монтеспан. Она была подругой фаворитки, а теперь подумала: «Настал мой звездный час!»
Она всегда оказывалась на глазах у государя, оживленная и даже шаловливая. Словом, полная противоположность Луизе де Лавальер.
Королю же Луиза с восторгом рассказывала о Монтеспан, тем самым обратив внимание монарха на нее.
*****
Атенаис де Монтеспан (1640 - 1707 гг.)
Маркиза де Монтеспан
С ранней юности славилась красотой и остроумием. К моменту, когда Людовик обратил на нее внимание, была замужем за маркизом де Монтеспан. Она была придворной дамой королевы, и Людовик часто ее встречал то у жены, то у любовницы - де ла Вальер.
Очень быстро за ней закрепилась слава красотки королевского двора. Но красота была далеко не единственным достоинством мадам Монтеспан. Она была образованным и приятным собеседником, чьим мастерством восхищалось множество словесников той эпохи, в том числе Мадам де Севинье и мемуарист Сен-Симон. К тому же, она старалась быть в курсе текущих государственных и политических событий. Всё это в совокупности делало её исключительно привлекательной в глазах властных особ Франции.
Уже тогда множество поклонников искали её расположения, среди которых отмечены граф Фронтенак и маркиз де Лафар.
Осенью 1666 года 26-летняя Франсуаза была представлена 28-летнему королю Людовику XIV. Поначалу король не обратил внимания на Франсуазу, увлечённый любовью к своей 22-летней фаворитке Луизе де Лавальер, которая состояла фрейлиной при всё той же Генриетте Стюарт. Впоследствии, король, бывая у своей фаворитки Лавальер, часто встречал Франсуазу и обратил внимание на её остроумные выражения, непринуждённые и жизнерадостные.
Постепенно он заметил ее остроумие. Она очень веселила короля, будучи довольно язвительной особой. Вообще, она была замечательным собеседником, это отмечали многие - с ней было о чем поговорить и о чем посмеяться.
Маркиза де Монтеспан
Именно тогда постаралась привлечь внимание короля Монтеспан, которая поняла, что обстоятельства складываются в ее пользу. Она была красива, коварна и остра на язык. Звали ее Франсуаза Атенаис, уже два года она была замужем за маркизом де Монтеспаном, но при этом не отличалась безупречной супружеской верностью.
Но случилось неизбежное — любопытство Людовика и откровенные чары Монтеспан не смогли не вскружить ему голову.
Мало-помалу, Франсуаза снискала расположение Людовика XIV. Маркиза стала фавориткой короля в мае 1667 года.
Франсуаза-Атенаис де Монтеспан
Внешний облик и особенности характера
В соответствии с нормами той эпохи Франсуаза считалась «удивительно красивой». У неё были большие голубые глаза, длинные, густые золотистые волосы, вьющимися локонами спадающие по плечам, и пышная чувственная фигура. «Обладая неожиданной красотой богини, шелковистыми и вьющимися светлыми волосами, лазурным взором, тонкими устами, орлиным носиком, она в то же время обладала живым и проницательным разумом, фамильным остроумием Мортемаров, передающимся по наследству в этом семействе» говорила мадам де Севинье.
Живая, игривая, жеманная, она очаровывала своим присутствием и переполнялась насмешливыми и колючими остротами, не щадившими никого. Франсуаза унаследовала пресловутое семейное «остроумие Мортемаров». При этом она была прямолинейна и набожна.
Она была язвительной, но не злобной, приятной рассказчицей. Принято считать, что мадам Монтеспан поднимала на смех множество людей, но только чтобы позабавить короля. Однако нельзя сказать, что её иронические насмешки оставались без последствий, придворные опасались их. Главным образом, придворные старались не прогуливаться перед окнами дворца, когда Людовик XIV находился в обществе Франсуазы; такие прогулки назывались «расстрелом».
Франсуаза-Атенаис де Монтеспан
Мадам Монтеспан сильно отличалась от Луизы де ла Вальер по характеру.
Она постоянно интриговала, устраивала королю скандалы, даже упоминала ему, что ее род более древний, чем его.
Годы славы Франсуазы сопровождались кризисами, поскольку маркиза была капризной, властной, расточительной, обладала страстными амбициями и горячей завистью.
Её характер отличался сумасбродством и придирчивостью и, в то же время, она была достаточно обаятельной, чтобы получать всё, что ей было угодно. Она была дорогой и восхитительной, как сам дворец Версаль. У неё было множество драгоценных камней, и она была весьма разборчива что касается качества камней, возвращая их обратно в случае отклонения от её стандарта. Одно время у неё было прозвище Quanto («Сколько стоит» на итальянском).
Маркиза очень любила роскошь, лезла во все королевские дела, устраивала расточительные праздники, преследовала Людовика дикими сценами ревности - в общем, король с ней не скучал.
Франсуаза-Атенаис де Монтеспан
В 1667 году (до 1681) она становится любовницей Людовика - но у него есть жена и официальная фаворитка, у нее имеется муж - и оба вынуждены скрывать свои отношения.
В скором времени придворным стала очевидна глубокая близость отношений между Франсуазой и королём. Её апартаменты находились поблизости от апартаментов монарха, и проницательные придворные без труда нашли объяснение, почему оба персонажа одновременно отсутствовали в обществе королевы. Действующая фаворитка, Луиза де Лавальер, довольно скоро осознала, что её место в сердце короля Людовика теперь принадлежит другой. Но королева Мария Терезия не допускала такой мысли в отношении себя. Мадам Монтеспан смогла убедить королеву в своей добродетели.
Королева, вообще очень долго не верила слухам о новой любовнице у Людовика - так мастерски парочка все скрывала.
Первым правду узнал буйный муж - и устроил скандал, прибыв ко двору в карете, украшенной оленьими рогами. Его быстро удалили подальше, в родовые поместья, и он там жил до самой своей смерти в 1691 году.
У маркизы от мужа было двое детей. Из них выжил один сын, который потом очень дружил с остальными детьми своей матери, рожденными от короля.
Своих совместных детей с маркизой Людовик узаконивает в 1673 году, причем, без упоминания имени Монтеспан, чтобы не компрометировать ее.
МАРКИЗ МОНТЕСПАН.
Людовик XIV вскоре подпал под ее чары. Не бросая Луизу, которая вновь была беременна, он стал порхать вокруг Атенаис. Скромная фаворитка быстро поняла, что отныне не только она интересует короля. Как всегда, незаметно разрешившись от бремени, она затаилась в своем особнячке и приготовилась втихомолку страдать.
В 1666 году Луиза получила от короля титул герцогини Вожур вместе с богатейшими землями в долине Луары, а ее 8-месячная дочь Мария-Анна была признана законнорожденной.
Это событие несколько сблизило короля с нежной Лавальер, и встревоженная Монтеспан поспешила к колдунье Вуазен. Та вручила ей пакет с «любовным порошком» из обугленных и растолченных костей жабы, зубов крота, человеческих ногтей, шпанской мушки, крови летучих мышей, сухих слив и железной пудры.
В тот же вечер ни о чем не подозревавший король Франции проглотил это отвратительное зелье вместе с супом. В силе колдовских чар усомниться было трудно, поскольку король почти сразу покинул Луизу де Лавальер, вернувшись в объятия мадам де Монтеспан.
Говорили даже, что она приворожила короля приворотным зельем, которое постоянно подсыпала в еду Людовика, и участвовала в чёрных мессах, где во имя королевской любви зарезали не одну сотню младенцев. Было ли это на самом деле — неизвестно.
Атенаис уверенно правила балом при дворе, король был по-прежнему страстно влюблен в нее.
Атенаис де Монтеспан на долгие годы суждено было стать истинной хозяйкой блестящего французского двора.
маркиза де Монтеспан
В течение семи лет она была подлинной правительницей страны. Влияние фаворитки на короля вскоре переросло в её влияние на дела королевства. Она обладала множеством способов оказывать влияние на короля и её расположения искали многочисленные министры и придворные.
Они искали её советов и считались с её мнением.
Людовик XIV, находивший Франсуазу легкомысленной и забывчивой, представлял её своим министрам как ребёнка. Присутствуя на заседаниях Королевского совета, этот «ребёнок» узнал множество государственных тайн.
Сам Людовик XIV называл себя ее покорным рабом.
Не прошло и трёх лет, как свободный в нравах монарх привязался к ослепительно красивой и страстной Атенаис де Монтеспан, которая быстро завладела сердцем Людовика и потребовала официального статуса фаворитки.
Франсуаза Атенаис де Рошешуа́р де Мортема́р (фр. Françoise Athénaïs de Rochechouart de Mortemart; 5 октября 1641, Люссак-Ле-Шато — 27 мая 1707, Бурбон-л’Аршамбо), известная как маркиза де Монтеспан (фр. Marquise de Montespan) или мадемуазель де Тонне-Шарант (фр. Mademoiselle de Tonnay-Charente) — официальная фаворитка короля Франции Людовика XIV в период с 1667 по 1683 годы, мать его семерых детей.
Принадлежащая к одному из самых старинных дворянских родов Франции, дому Рошешуар, мадам де Монтеспан имела неофициальный титул «истинной королевы Франции» по причине своего огромного влияния на королевский двор в период своих романтических отношений с королём Людовиком XIV.
Мадам Монтеспан с таким же восторгом интересовалась роскошными излишествами, которые в период её милости, распространились весьма широко, она смягчила общественные нравы (и, возможно, испортила их), придала дополнительный импульс развитию торговли и производства, а также поощряла таланты мастеров изящных искусств.
Можно предположить, что именно она способствовала развитию у Людовика XIV вкуса к крупным свершениям и к роскошной пышности. Король согласился построить под Версалем великолепный дворец Кланьи, где маркиза создала вокруг своей особы блестящий двор, в среде которого преобладало остроумие.
Мадам Монтеспан оказывала протекцию Жану де Лафонтену, Мольеру и Филиппу Кино.
Она является основателем нескольких европейских королевских домов — в Испании, Италии, Болгарии и Польше.
Монтеспан даже посмела открыто бросить вызов королеве Марии-Терезе, супруге Людовика XIV. При возможности Монтеспан даже могла зло пошутить и посмеяться над королевой.
Эпоха мадам Монтеспан является самым блестящим и самым славным периодом в годы правления короля-солнца.
При этом мадам Монтеспан постаралась устроить положение своих родственников. Так, король назначил её отца губернатором Парижа (1669), её брата герцога Вивонн — маршалом Франции (1675), а её младшая сестра Мари Мадлен получила пост аббатисы богатого монастыря Фонтевро (1670).
Гордая Атенаис выпросила у короля для себя более просторные апартаменты, чем у несчастной дочери Филиппа IV; кроме того, право иметь большее число лошадей в своей упряжке, чем у кого-то другого.
Портрет мадам Монтеспан
«Она едет в коляске, запряжённой шестью лошадьми, с маленькой мадемуазель де Тианж; за ней следует карета с шестью девушками, запряжённая тем же способом. В её кортеже есть две крытые повозки, шесть мулов и десять – двенадцать всадников верхом на лошадях, без офицеров; её свита насчитывает сорок пять персон. Для неё готовят комнату и кровать; прибыв, она ложиться и плотно ест… К ней приходят просить милостыню для церкви; она сыплет золотыми луидорами направо и налево, щедро и милостиво. Каждый день у неё бывает военный курьер», – такое описание путешествия маркизы де Монтеспан 15 мая 1676 года оставила мадам де Севинье.
Султанша
Придворные справедливо прозвали фаворитку, во всём любившую пышность, блеск и роскошь, «султаншей».
Маркиза де Монтеспан в своих апартаментах в Версале
Маркиза была существом капризным, вздорным, ревнивым. Ее самомнение и требования были просто безграничными. Острого языка маркизы де Монтеспан побаивались все придворные. Она закатывала скандалы даже самому Людовику.
Вдобавок и муж фаворитки, маркиз де Монтеспан, доставил королю немало неприятностей. Неслыханное дело: все, решительно все мужья королевских любовниц и фавориток бывали счастливы отдать своих жен, так сказать, в пользование королю, а этот… Маркиз возмущался, жаловался всем и каждому, наконец, даже законной жене короля – Марии Терезии Австрийской! Вскоре скандал стал публичным: на представлении мольеровской комедии «Амфитрион» маркиз то и дело отпускал гневные замечания. Но вот со сцены прозвучала многозначительная реплика:
– Делить жену с Юпитером не есть потеря чести!
– Черта с два! – воскликнул маркиз, вскочив с места. – Я никому не позволю марать мое честное имя! Даже Юпитеру!
Маркиза вывели из зала под руки. После этой выходки король приказал заточить его в Бастилию. Комендант Бастилии передал узнику великодушное предложение свыше:
– Поезжайте-ка в свое имение, маркиз, и соглашайтесь на развод со своей супругой! Иначе останетесь в Бастилии надолго…
– Будь по-вашему, – согласился де Монтеспан. – Но отныне я прибавлю к моему титулу еще один – главный рогоносец королевства!
В своем имении маркиз де Монтеспан не сразу успокоился. Во-первых, он забрал детей у жены-потаскухи. Во-вторых, он ее… похоронил. Однажды все домочадцы, родственники и соседи были приглашены на мрачную церемонию. Люди в траурной одежде несли гроб, драпированный черным сукном. Следом шел муж с двумя детьми. Когда приблизились к церкви, маркиз де Монтеспан закричал:
– Откройте главные ворота! Мои ветвистые рога не пройдут в низкую дверь.
После заупокойной службы гроб закопали на местном кладбище.
А маркиза де Монтеспан стала полноправной фавориткой. Да еще какой! Ее апартаменты насчитывали двадцать комнат, вдвое больше, чем покои самой королевы! И свита, которая повсюду сопровождала фаворитку, также была многочисленней, чем у Марии Терезии. При дворе ее метко окрестили «султаншей».
LA MARQUISE DE MONTESPAN
Мода
При королевском дворе женщины повторяли шикарный стиль одежды мадам Монтеспан; её платья зачастую были свободного кроя, не облегающими и не стесняющими в движениях. Такая свобода покроя позволяла ей более вольно перемещаться в периоды её многочисленных беременностей. Королева Мария Терезия безуспешно пыталась повторять её причёску с целью привлечь внимание короля. Впоследствии, даже после того как мадам Монтеспан оставила двор, модницы пытались копировать её одеяния.
Королевский двор
Являясь официальной фавориткой короля, мадам Монтеспан обычно приглашалась к королевскому двору, сопровождавшему монарха, к примеру, во время войн против голландцев или австрийцев. На картине фламандского художника Ван дер Мейлена, часто сопровождавшего короля Людовика XIV в его походах, представлена процессия королевского двора возле Арраса в 1667 году в ходе Деволюционной войны.
В карете находится мадам Монтеспан (блондинка в самой середине); кроме неё места в карете занимают Генриетта Стюарт, кузина короля Великая Мадемуазель, королева Мария Терезия, а также старшая сестра мадам Монтеспан, Габриела. Всадник в красной шляпе позади кареты — король Людовик XIV; его младший брат Филипп изображён в синем, правее короля.
Художник Адам Франс ван дер Мёлен
*****
Фарфоровый Трианон
В начальный период своей связи Людовик XIV распорядился построить в уединённом уголке Версальского парка павильон для утех с мадам Монтеспан, получивший название Фарфоровый Трианон. Он был окружён садами и был построен на месте селения Трианон. Этот хутор находился рядом с Версальским дворцом и Людовик выкупил эти земли и снёс церковь и другие постройки. Павильон задумывался как прибежище для пары влюблённых. Из-за хрупкости фаянсовых плиток, использованных в отделке его стен, павильон Фарфоровый трианон был снесён в 1687 году и на его месте построили дворец Большой Трианон из пиренейского розового мрамора.
Вид на парк Версаля с высоты птичьего полета. XIX век.
Жан-Батист Мартен -- Вид на Гранд Трианон
Шарль Шателен -- Прогулка Людовика XIV в садах Гранд Трианона
Тарелка декоративная «Мадам де Монтеспан», фарфор, деколь с подрисовкой. Франция, Севр, диаметр
***
Маркиза де Монтеспан стала первой женщиной Франции.
Казалось, эта фаворитка достигла наивысшего успеха при дворе. Семеро детей от короля (один умер во младенчестве) подтверждали любовь Людовика самым бесспорным образом. Но страх потерять все, повторить судьбу предшественниц, часто терзали душу султанши. Мадам де Монтеспан добилась удаления из свиты королевы всех молодых и красивых фрейлин, но и это не помогло – король удостоил вниманием даже девушек из собственной свиты фаворитки (не надо далеко ходить!), и у них тоже родились королевские бастарды.
Некогда нежный и любящий король быстро превратился в циничного, развратного и жестокого любовника.
>Король-Солнце любил театральность, чтобы все происходило на глазах у зрителей.
Поэтому он устроил празднества в Сен-Жермене под названием «Балет муз», где Луиза и мадам де Монтеспан получили совершенно одинаковые роли, дабы всем стало ясно, что обе на равных правах будут делить его ложе.
Вскоре Людовик XIV решил придать своим любовницам официальный статус, дабы продемонстрировать пренебрежение ко всякого рода моралистам.
В начале 1669 года он поместил Луизу и Франсуазу в смежных покоях в Сен-Жермене. Более того, он потребовал, чтобы обе женщины поддерживали видимость дружеских отношений. Отныне все видели, как они играют в карты, обедают за одним столом и прогуливаются рука об руку по парку, оживленно и любезно беседуя. А общий любовник пристально следил за их поведением.
У дам
Три королевы и король — так называли эту скандальную историю в народе, когда Людовик сажал Марию и двух фавориток в одну карету с открытыми окнами.
Когда королева наконец поняла, что произошло, то произнесла знаменитую фразу о Монтеспан: «Эта проходимка уж точно когда-нибудь убьет меня».
При дворе пребывание двух любовниц под одной крышей в соседних покоях называлось «У дам».
Возвращаясь с охоты, король мог сначала зайти к Луизе, переодеться, а потом перейти в соседние апартаменты, где его ждала Атенаис, которая проявляла все меньше деликатности в своем поведении. Она, не стесняясь, обращалась с Луизой, как со служанкой.
Впрочем, Людовику и Атенаис было выгодно подобное положение дел. Луиза снова стала ширмой.
Король же безмолвно ждал, как отреагирует на это двор. И вскоре появились куплеты, весьма непочтительные по отношению к фавориткам, но сдержанные в том, что касалось короля. Людовик XIV понял, что партию можно считать выигранной. Каждый вечер он со спокойной душой отправлялся к своим возлюбленным и находил в этом все большее удовольствие.
Но двор – чуткий барометр, к тому же раздраженный надменностью и гордыней Монтеспан, которые она пока только начала проявлять – переметнулся к Луизе.
Разумеется, предпочтение почти всегда отдавалось мадам де Монтеспан. Та не скрывала своего восторга.
Ей очень нравились ласки короля. Людовик XIV делал это со знанием дела, поскольку читал Амбруаза Паре, который утверждал, что «не должно сеятелю вторгаться в поле человеческой плоти с наскоку…» Но после этого можно было действовать с отвагой мужа и короля.
Такой подход не мог не принести плодов. В конце марта 1669 года мадам де Монтеспан произвела на свет восхитительную девочку. Рождение первого ребёнка держали в секрете, и в наше время нет единого мнения даже о поле этого ребёнка. Предположительно, он появился на свет в 1669 году и уже в 1672 году умер.
Король, который все больше и больше привязывался к пылкой маркизе, практически игнорировал де Лавальер.
Мадам де Монтеспан была так обласкана королем, что 31 марта 1670 года родила второго ребенка – будущего герцога Мэнского.
Plus de liens sur Louis Auguste de Bourbon
Второго из семерых детей мадам Монтеспан принесла королю в марте 1670 года. Это был мальчик, Луи-Огюст (1670—1736), и его воспитание поручили приятельнице мадам Монтеспан, вдове поэта Скаррона (впоследствии ставшей известной под именем мадам Ментенон).
Луи Огюст де Бурбон Мэн
Луи Огюст де Бурбон Мэн
Луи Огюст де Бурбон Мэн
Луиза Бенедикта де Бурбон
Луиза Бенедикта де Бурбон
Луиза Бенедикта де Бурбон
Франсуаза-Мария де Бурбон
Франсуаза-Мария де Бурбон
Франсуаза-Мария де Бурбон
Франсуаза-Мария де Бурбон
Филипп II Орлеанский
Филипп II Орлеанский
Филипп II, герцог Орлеанский - регент Французского королевства при малолетнем короле Людовике XV
Портрет семьи герцог
Портрет семьи герцога.Художник Жан-Батист Шарпантье-Ле-Вье
Шато-де-со
****
Для размещения новорожденного и мадам Скаррон король купил небольшой дом в деревне Вожирар. Со временем, маркизе прискучит такая тягостная деликатность, и она прекратит скрывать от общественности своих детей.
Франсуаза д’Обинье, маркиза де Ментенон с внебрачными детьми Людовика XIV
В 1673 году трое живых детей Людовика XIV были узаконены королём и им была дана королевская фамилия Бурбон. Однако в документах легитимизации имя их матери не упоминалось. Вероятно, причиной этого был замужний статус мадам Монтеспан, и если бы их мать указали официально, то её законный муж, маркиз Монтеспан, мог заявить юридические права на внебрачных детей короля и Франсуазы. Король наделил узаконенных детей титулами — самый старший, Луи-Огюст де Бурбон, стал герцогом Мэнским; второй ребёнок, Луи-Сезар де Бурбон, стал графом Вексен; а третий, Луиза Франсуаза де Бурбон, получила титул Мадмуазель де Нант. Поскольку мадам Монтеспан большую часть своего времени отдавала круговерти придворной жизни, её трое детей не часто общались со своей матерью, и большая часть их детских лет прошла в обществе воспитателя, мадам Скаррон.
Аллегория музыки. Портрет мадам де Ментенон с детьми Людовика XIV (с аукциона Сотбис)
С 1673 года дети маркизы де Монтеспан и короля были признаны законнорождёнными, они получили титулы принцев. Следствием этого стало увеличение пенсиона их гувернантки мадам Скаррон, которая переехала вместе со своими воспитанниками в королевскую резиденцию. Правда, и обязанностей у неё стало больше. Теперь узаконенным королевским бастардам нужно было дать уже не обыкновенное воспитание, а воспитание, равное тому, какое давали отпрыскам Королевского дома Франции.
Из-за вздорного нрава маркизы де Монтеспан, которая не терпела никаких пререканий, часто возникали конфликты между ней и мадам Скаррон. Здоровье королевских бастардов оставляло желать лучшего, но маркиза, словно не замечая этого, постоянно держала их при себе до самого позднего времени. Дети, как и все обитатели дворца, вставали рано, а ложились за полночь. За первые месяцы после переезда ко двору, королевские бастарды сильно похудели и ослабли. Любящая их гувернантка постоянно из-за этого ссорилась с всесильной фавориткой. Вспыльчивая Монтеспан несколько раз указывала мадам Скаррон на дверь, но, остыв, шла на примирение. Такие резкие перепады в настроении маркизы вынудили вдову Скаррон просить об отставке, но Монтеспан всё-таки уговорила её остаться.
Отчасти этому поспособствовал маленький герцог Мэнский (1670—1736), старший из узаконенных детей маркизы и короля. Он сильно привязался к своей гувернантке и любил её больше, чем свою мать (с годами его привязанность к мадам де Ментенон только укрепится). Франсуаза Скаррон согласилась на уговоры маркизы, но с одним условием: отныне она должна ни от кого не зависеть и никому, кроме короля, не отдавать отсчёт в воспитании вверенных её надзору детей. Прямое и более частое сношение с королём привело к переписке и свиданиям. Правда, мадам Скаррон и раньше общалась с Людовиком XIV: например, когда тот приходил к Монтеспан и подолгу ожидал её. Чтобы не терять время король заходил к детям, где и встречался с их гувернанткой.
В ту эпоху, когда почти все женщины умели хорошо писать, вдова литератора и памфлетиста Скаррона владела пером лучше многих других представительниц прекрасного пола. Соперничать с ней могла разве что мадам де Севинье. Письма, которые гувернантка королевских бастардов адресовала Людовику XIV, расположили его в её пользу. Не исключено, что с 1674 года они вступили в любовную связь.
Однако королю не понравилось то, что столь умная и рассудительная женщина, какой была мадам Скаррон, не переменила своей фамилии в то время, как сделалась наставницей детей маркизы. И она, желая угодить государю, стала называться мадам де Сюржен. Но под этим именем она прожила недолго. Вдова поэта была чрезвычайно довольна милостями и благодеяниями, оказываемыми ей королём. В скором времени она разбогатела и купила землю Ментенон. С тех пор её стали называть мадам де Ментенон.
С тех пор монарх редко бывал у Луизы, хромоножка же старалась ничем не разозлить его, и без того всегда сердитого на бедняжку.
Внезапно разнеслась ошеломительная новость: мадемуазель де Лавальер, тайно покинув двор во время бала в Тюильри, отправилась на заре в монастырь Шайо. Луиза, униженная мадам де Монтеспан, покинутая королем, придавленная горем и терзаемая угрызениями совести, решила, что только в религии может найти утешение.
Людовику XIV сообщили об этом, когда он уже собирался покинуть Тюильри. Бесстрастно выслушав новость, он поднялся в карету вместе с мадам де Монтеспан и мадемуазель де Монпансье, и многим показалось, что бегство Луизы оставило его совершенно равнодушным. Однако едва карета выехала на дорогу в Версаль, как по щекам короля потекли слезы. Увидев это, Монтеспан зарыдала, а мадемуазель де Монпансье, которая всегда с охотой плакала в опере, сочла за лучшее присоединиться к ней.
В тот же вечер Кольбер привез Луизу в Версаль по распоряжению короля. Несчастная застала своего любовника в слезах и поверила, что он все еще ее любит.
Людовик подарил Луизе поместье и замок Вожур, наградил ее титулом герцогини де Вожур, но это уже напоминало прощальный подарок.
В 1670 году Луиза, окончательно покинутая королем, ударяется в религию.
Но после того как 18 декабря 1673 года в церкви Сен-Сюльпис король вынудил ее быть крестной матерью очередной дочери мадам де Монтеспан, Луиза приняла самое важное решение в своей жизни- уйти навсегда в монастырь.
Луиза простилась с детьми, 8-летней мадемуазель де Блуа и 6-летним графом де Вермандуа, оставив им некоторые драгоценности в качестве фонда на содержание. Ее дочь в 13 лет выйдет замуж за принца Конти. В 19 лет овдовеет и, несмотря на покровительство короля, так и не сделает себе блестящей карьеры при дворе — унаследованная от матери красота сочеталась в ней с довольно меланхоличным нравом.
Жена маршала де Бельероне пригласила Луизу на постриг своей старшей дочери, решившей уйти в монастырь. И Лавальер внезапно поняла, в чем ее спасение от мук не умолкающей преступной любви и ревности. Она тоже решает стать монахиней. Последней каплей ее чаши терпения было желание короля, чтобы она стала крестной матерью младшей дочери Монтеспан. Она стала ею, а на следующий день приехала к настоятельнице строгого кармелитского монастыря на бульваре Сен-Жак. Настоятельница дала ей шесть месяцев на размышление.
Узнав об этом, король взял с Луизы слово, что она еще год пробудет при дворе, в надежде, что она одумается. Луиза смиренно согласилась, но публично объявила о своем скором пострижении.
24апреля 1674 года в Фонтенбло Луиза де Лавальер, герцогиня де Вожур и бывшая фаворитка Людовика XIV, прощалась с французским двором.
С королем, королевой, придворными, Атенаис де Монтеспан — нынешней любовницей Людовика, и с мадам Скаррон, вскоре ставшей известной всему миру под именем маркизы де Ментенон, с которой король вступит в морганатический тайный брак.
Давно уже Луиза не испытывала такого чувства триумфа — давно уже не была так уверена в себе. Ни привычных насмешек и змеиного шипения придворных, ни ядовитых колкостей блистательной Атенаис, занявшей ее место в сердце и постели короля. В последние дни с ней обращались с необыкновенным почтением, она не ловила на себе холодные и равнодушные взгляды, а видела удивленное недоумение и невольное восхищение в глазах своих недругов и мучителей.
Все это придавало бывшей фаворитке не только сил, но и гордости. Давно уже потерявшая свою нежную буколическую красоту, сегодня она выглядела почти столь же юной и очаровательной, как в 1661 году, когда король здесь же, в Фонтенбло, сделал ее своей любовницей.
Грациозно ступая, Луиза с высоко поднятой головой шла к супруге своего бывшего любовника. Весь двор замер в предвкушении спектакля. Подле королевы герцогиня де Лавальер, не опуская головы, встала на колени и, глядя Марии-Терезии прямо в глаза, громко сказала: «Я так грешна перед вами. И поскольку я грешила публично, то и раскаиваюсь в своих грехах и тех страданиях, которые вам причинила, тоже публично».
Королева от неожиданности замерла, испуганно оглядываясь в надежде, что кто-нибудь поможет ей выйти из неловкого положения. Но потом она заплакала и неуклюже махнула рукой, приказывая Луизе подняться. Но та еще долго оставалась в этой унизительной позе.
Вечером Луиза нанесла несколько визитов придворным. Она вела себя, как принцесса, отбывающая к иностранному двору, и даже милостиво приняла приглашение Атенаис Монтеспан отужинать в последний раз в ее роскошных покоях, примыкающих к апартаментам короля.
Зачем она согласилась? Ведь ей осталось пробыть здесь всего несколько часов, прежде чем навсегда исчезнуть за высокими и неприступными воротами монастыря кармелиток.
Людовик, хотя она и видела в его глазах слезы, не станет провожать бывшую возлюбленную — слишком тягостно ему испытывать чувство вины. Не говоря уже о том, что он не скрывал и своего негодования. Как Луиза все-таки посмела добровольно покинуть его — даже ради самого Господа Бога?
Нет, он не мог простить такое оскорбление ни одной женщине, даже той, кого больше не любил, кого предал и подвергал мучительным унижениям. За столом победительницы Монтеспан Луиза напоследок отведала не только самых изысканных блюд, но и насладилась страхом и даже печалью, которые явно терзали душу всегда остроумной и неукротимой Атенаис.
Если уж кроткая де Лавальер считает себя великой грешницей и собирается остаток жизни провести в молитвах, спасая свою душу, то ее собственный двойной адюльтер, равно как и множество других, известных только ей самой грехов, разве не грозят страшной карой? Смотреть на Атенаис и представлять ее умерщвляющей свою пышную плоть было невозможно, но воображению Луизы в тот день порождало самые дикие фантазии. Тем более, что она больше не боялась бывшей подруги.
Как же упоительно испытать чувство освобождения от постоянного трепета! Свободы не только от унижений, но и от ужаса — бывшая соперница не будет больше покушаться на ее жизнь.
Ей не придется вновь, как смертельно раненному животному, ждать последнего удара, корчась в кишечных спазмах, в то время как король развлекается с той, что виновна в ее мучениях? Наряду с пьянящим чувством победы, испытанным сегодня, все эти ощущения превратили ужин в поистине райское удовольствие.
На утро фаворитка в отставке попыталась постричься в монахини. Однако настоятельница наотрез отказалась принять женщину со скандальной репутацией, любовницу короля. Она выгнала Луизу и велела никогда больше не появляться на пороге обители.
Возвращаться во дворец Луиза тоже не собиралась. Поселившись в небольшой деревушке, она каждое утро приходила к монастырю и часами стояла на коленях на голой земле.
Луиза Франсуаза де-ла-Vallerie
Прошел год, 2 июня 1674 года она приехала в монастырь и встала на колени перед игуменьей: «Почтенная мать. Я всегда во зло употребляла свою волю. Теперь вручаю ее в Ваши руки, чтобы никогда уже не пользоваться ей».
Строгая настоятельница, видя отчаяние молодой женщины, впустила её на порог обители, сердце её наконец смягчилось.
Монахиня принесла Луизе чёрное платье, провела её в тёмную келью и навсегда закрыла за ней дверь в мирскую жизнь.
Автор неизвестный. Луиза де ла Вальер монахиня
2 июня 1675 года в возрасте тридцати лет мадемуазель Лавальер постриглась в монахини и стала сестрой Луизой.
Сентиментальный король впал в уныние, долго плакал, но обратно фаворитку не вернул, предпочёл забыть её в объятиях пылких подруг и обожаемой красавицы Атенаис.
Детей маркизы де Монтеспан отдали на воспитание овдовевшей аристократке Франсуазе де Ментенон.
Луиза в кармелитском монастыре дает инструкции своей дочери мадмуазель де Блуа.
Луиза де Лавальер находилась в монастыре долгих тридцать шесть лет и поражала сестёр-монахинь выносливостью, терпением и самопожертвованием. Король ни разу не навестил бывшую фаворитку. Лишь королева Мария-Терезия перед смертью приехала однажды к бывшей сопернице и, уходя от неё, не смогла сдержать слёз.
Монахини считали Луизу святой, и говорили, что когда она умерла в 1710 году, тело её было окутано светящимся ореолом.
Людовик пережил бывшую возлюбленную на пять лет. Он умер 1 сентября 1715 года.
...............................................................................................................
Дальнейшая судьба Людовика 14 и Монтеспан.
После непродолжительного охлаждения король и мадам Монтеспан возобновили свои отношения, и у них родилось ещё двое детей — в 1677 году Франсуаза-Мария, Мадемуазель де Блуа, и в 1678 году Луи-Александр, граф Тулузы. Оба были узаконены в 1681 году.
С картины художника Шарля де Лафосса, 1677
Маркиза де Монтеспан с четырьмя детьми, признанными своими Людовиком XIV и получившими от него фамилию Бурбон.
Маркиза де Монтеспан с четырьмя детьми, признанными своими Людовиком XIV и получившими от него фамилию Бурбон.
Всего у них было 7 детей. Шесть выжили, а четверо дожили до взрослого возраста, и у них были вполне благополучные судьбы. Но вот частые роды постепенно уничтожили красоту самой фаворитки. Она очень сильно поправилась и в целом подурнела.
Но после семи лет их совместной жизни Людовик завел себе сразу несколько любовниц: мадмуазель де Рошфор Теобан, мадам де Субэн, де Лувиньи, де Людре…
Тут-то маркиза де Монтеспан и поняла: ее власть над королем закончилась!
Тем временем мадам де Монтеспан не сидела сложа руки. Она постоянно заказывала у колдунов любовные порошки, которые затем при посредстве подкупленных слуг подмешивались в пищу короля. Поскольку эти порошки содержали шпанскую мушку и прочие возбуждающие средства, Людовик XIV вновь стал бродить вокруг апартаментов молодых фрейлин, и многие девицы обрели благодаря этому обстоятельству статус женщины…
Затем красавица де Монтеспан обратилась к нормандским колдунам, которые стали регулярно снабжать ее любовными напитками и возбуждающими средствами для Людовика XIV. Так продолжалось в течение многих лет.
Как-то раз зашел ЛЮдовик к своей любовнице Франсуазе, находясь под воздействием зелья, и подарил ей час наслаждения. Девять месяцев спустя, 4 мая 1677 года сияющая маркиза разрешилась от бремени дочерью, которую окрестили Франсуазой-Марией Бурбонской. Впоследствии она была признана законной дочерью короля под именем мадемуазель де Блуа.
Франсуаза-Мария де Бурбон (1677—1749), Мадемуазель де Блуа (дочь короля Людовика 14)
Шато де Ментенон в 63 км от Парижа, где родилась Франсуаза-Мария
Зелье оказывало на короля все более сильное воздействие, чем хотелось бы мадам де Монтеспан. Монарх стал испытывать ненасытную потребность в половой близости, в чем скоро пришлось убедиться многим фрейлинам.
Первой, на кого обратил внимание король, была Анна де Роган, баронесса де Субиз, восхитительная молодая женщина двадцати восьми лет, которая почтительно уступила не слишком почтительному предложению. Монарх встречался с ней в апартаментах мадам де Рошфор. Получая от этих свиданий бесконечное наслаждение, он старался действовать максимально осторожно, чтобы никто ничего не проведал, ибо красавица была замужем.
Анна Юлия де Роган-Шабо
французская аристократка, внучка Анри де Рогана. Фаворитка короля Франции Людовика XIV и известная красавица своего времени. Иногда её называют мадам де Фронтене, поскольку она была дамой Фортене.
Она получила блестящее образование для того времени. Хотя она была всего лишь подростком, она была предана своему мужу. Прекрасная рыжеволосая красавица эпохи со свежей бледной кожей и миндалевидными глазами, известная как la Belle Florice, она поддерживала свою красоту, придерживаясь строгой диеты из курицы, листьев салата, фруктов, молочных продуктов и воды с добавлением вина
Анна стала любовницей короля Людовика XIV в 1669 году, когда он остановился в замке Шамбор, где также в то время жила Анна.
В то время расположением короля пользовались Луиза Франсуаза де Лавальер и её будущая преемница мадам де Монтеспан. Некоторое время спустя у Анны родился второй сын, Эркюль Мериадек де Роган[fr], будущий принц Субиз, еще при рождении именованный герцогом де Роган-Роган.
В январе 1674 года Анна стала фрейлиной королевы Марии Терезии, а пять месяцев спустя она родила другого сына, Армана Гастона Максимильена.
Предположительно, была любовницей короля в 1669 - 1675 годах. Скорее всего родила от него за это время троих детей. В общем - то в этой ситуации никто обиженным не остался, и все были довольны.
К тому времени стало общеизвестно, что король и Анна были любовниками, и ходили слухи, что её сын в действительности был зачат от короля, а не месье де Субиза, хотя он и признал ребёнка своим. Хотя официальных доказательств не было, Людовик XIV выделил послушному мужу своей фаворитки большую сумму денег, «учитывая его заслуги».
На портретах того времени сходство между королём и Арманом очевидно.
Автор: Риго, Арман Гастон Максимильен де Роган-Субиз
Её муж быстро разбогател.
Король знал, что Анна замужем, Но Людовик XIV терзался напрасно: де Субиз был хорошо воспитан и обладал покладистым характером. Более того, это был деловой человек. Увидев в своем бесчестье источник дохода, он не стал протестовать, а потребовал денег. «Гнусная сделка совершилась, – писал летописец, – и знатный негодяй, в баронскую мантию которого пролился золотой дождь, купил бывший дворец Гизов, получивший имя Субиз. Он сколотил себе миллионное состояние».
Когда кто-нибудь выражал восхищение его богатством, снисходительный муж отвечал с похвальной скромностью: «Я здесь ни при чем, это заслуга моей жены».
Прелестная Анна была столь же алчной и ненасытной, как и ее супруг. Она облагодетельствовала всех родных: это семейство было осыпано милостями короля. Из баронессы де Субиз фаворитка превратилась в принцессу де Субиз и сочла, что может теперь смотреть сверху вниз на мадам де Монтеспан.
Королевский роман закончился в 1675 году; с перерывами он продлился около шести лет. В то же время отношения между мадам де Монтеспан и королём также закончились.
Анна убедила своего мужа купить Отель де Гиз у наследников покойной герцогини де Гиз. Он купил его в собственность 27 марта 1700 года и переименовал в Отель де Субиз. Принцесса умерла там от простуды 4 февраля 1709 года. Её супруг умер там же через три года, 24 августа 1712 года.
.............................................................................................................
Маркиза, ревновавшая соперницу, прибежала к колдунье Вуазен и раздобыла новое зелье, дабы отвадить Людовика XIV от Анны. Трудно сказать, стал ли этот порошок причиной опалы, но король внезапно оставил свою молодую любовницу и вернулся в постель Франсуазы.
Франсуаза Атенаис де Рошешуа́р де Мортема́р (5 октября 1641, Люссак-Ле-Шато — 27 мая 1707, Бурбон-л’Аршамбо), известная как маркиза де Монтеспан
В конце 1675 года Людовик XIV, одарив своим расположением сначала мадемуазель де Грансе, а затем принцессу Марию-Анну Вюртембергскую, влюбился в камеристку Франсуазы. С тех пор, направляясь к фаворитке, король неизменно задерживался в прихожей, занимаясь вместе с мадемуазель де Ойе не слишком пристойными забавами.
Впрочем, результаты обнадеживали: Людовик XIV, не терпевший однообразия, оставил мадемуазель де Ойе, и мадам де Монтеспан прониклась еще большей верой в силу любовных напитков. Она приказала приготовить другие возбуждающие средства, дабы вновь стать единственной любовницей короля, но добилась обратного.
В очередной раз монарх не смог удовлетвориться чарами фаворитки; ему понадобилась еще одна «сладостная плоть», чтобы утолить желание. Он вступил в связь с мадемуазель де Людр – фрейлиной из свиты королевы. Но и эта женщина проявила нескромность.
Мария Елизавета (Изабель), маркиза де Людр (1647 - 1726 гг.)
маркиза де Людр
Была в числе придворных дам Версаля, и многих привлекала своей красотой.
В 1675 году она вступила в отношения с Людовиком XIV.
В это время фавориткой была мадам Монтеспан. Именно она невольно подтолкнула Людовика к этому шагу - заметив его мимолетный интерес к Марии, она стала рассказывать ему ужасы о том, что у той только лицо красивое, а все тело покрыто чесоткой, проказой, и кучей других болезней. Король, естественно, пожелал проверить это лично).
Их связь не афишировалась, хотя Монтеспан ее чувствовала и постоянно жестоко высмеивала соперницу. В 1676 году фаворитка выбыла из строя в связи с очередными родами - и тут маркиза де Людр совершила глупость - она стала всем рассказывать о своих отношениях с Людовиком, о том, что беременна от него, и о том, что она прогнала Монтеспан. В итоге король перестал ее замечать, а вернувшаяся Монтеспан начала уже публично высмеивать. В результате всего этого Мария - Елизавета в 1678 году удаляется в монастырь, а потом, попросив у короля пенсию (в которой он ей не отказывает), уезжает на свою родину, в Лотарингию, и до конца жизни живет там, в своем родовом замке.
Собственно, маленькая интрижка, длинный язык - и вся жизнь пошла под откос...
Обнаружив, что ее обманывают, де Монтеспан в ярости поручила надежным друзьям обратиться к овернским знахарям и раздобыть у них зелье более сильное, нежели порошки Вуазен. Вскоре ей доставили таинственные флаконы с мутной жидкостью, которая затем оказалась в пище короля.
Но Франсуазе не удалось закрепиться в прежнем качестве единственной любовницы, ибо прекрасная мадемуазель де Людр, желая сохранить свое «положение», решила сделать вид, что также забеременела от короля.
Сообщники доставили Франсуазе коробку с серым порошком, и, по странному совпадению, Людовик XIV совершенно охладел к мадемуазель де Людр, которая окончила свои дни в монастыре дочерей Святой Марии в пригороде Сен-Жермен.
Мадемуазель де Гвоздик (1637 - 1687 гг.)
была дочерью комедиантов и прислугой мадам де Монтеспан. Ее король тоже не обошел вниманием, так сказать, мимоходом. Она родила от него дочь в 1676 году. Заработала на небольшой особнячок в Париже, небольшой замок под Парижем и некоторую роскошь в быту. Дочерью от этой связи король никогда не интересовался. Да и дама, в силу происхождения, никогда ни на что не претендовала...
Мадемуазель де Гвоздик
...................................................................
«Господство» Монтеспан при французском дворе длилось более 10 лет; примерно с 1667 года, когда она впервые танцевала с 29-летним Людовиком XIV на балу в Лувре, устроенном младшим братом короля Филиппом Орлеанским, и вплоть до её предположительного участия в нашумевшем скандале с отравлениями в конце 1670-х — начале 1680-х годов.
Их отношения с Людовиком были прекращены после нашумевшего версальского дела об отравлениях.
А как все обнаружилось?
Самый громкий скандал долгого правления Людовика XIV начался вполне буднично. Внезапно в 1672 году по неясной причине умер кавалерийский офицер Годен де Сен-Круа. Как и положено, его комнату обыскали. По найденным письмам и документам выяснилось не только то, что любовницей офицера была маркиза де Бренвилье (это как раз характеризовало кавалериста с положительной стороны), но и то, что вдвоем они занимались очень подозрительными делишками. Любовники увлекались алхимией, но не с целью получения философского камня, а с более приземленными намерениями. Изготовленные ими яды стали причиной смерти отца, двух братьев и сестры маркизы, причем после каждой кончины она получала приличное наследство.
Маркизу арестовали и допросили. Сначала она всё отрицала, но после пытки питьем язык у неё развязался. Она назвала множество имен знатных дам, интересовавшихся прикладной алхимией. Среди прочих в списке оказалась популярная в Париже женщина Катрин Монвуазен. «Выпотрошенную» маркизу приговорили к казни для благородных — ей отсекли голову на парижской Грефской площади.
А следствие, тем временем, плотно заинтересовалось госпожой Монвуазен. По ходу розыска стали всплывать такие интересные детали, что Людовик XIV учредил для этого дела специальную Огненную палату. Название далеко не случайное: из материалов дела сильно попахивало колдовством, а ведьм и в просвещенном XVII веке все еще сжигали на кострах.
Ее схватили, пытали и казнили, но встал вопрос - а одна ли она такая была среди богатых дам в высшем свете, многие из которых получали наследство при помощи удивительно уместных смертей родных... Начали проверять всех гадалок, целительниц, алхимиков, стали искать их заказчиков.
Когда Людовику XIV предоставили неопровержимые доказательства вины маркизы де Монтеспан, он понял, что дело приобретает нежелательную огласку. Осенью 1680 года король-солнце распустил огненный суд.
Расследование этого дела затянулось. В итоге 35 обвиняемых, в том числе и колдунья Монвуазен, были приговорены к сожжению на костре. По установившейся тогда практике палач душил осужденных еще до того, как вспыхивал костер. Но в этой последней милости Монвуазен было отказано. Колдунья отказалась от услуг священника, а когда ее вели на казнь, бранилась и проклинала всех подряд.
Некоторых сообщников Монвуазен выслали за пределы Франции. Уделом остальных стало пожизненное заключение…
Катрин Монвуазен родилась около 1640 года в семье бедного дворянина.
Автор: Куапель, Антуан - Mercure galant, fevrier 1680,
Несмотря на благородное происхождение, с юных лет зарабатывала себе на жизнь трудом. Она стала повивальной бабкой. Рано овдовевшая акушерка пользовалась популярностью среди парижских дам высшего света.
Ля-Вуазен гадала, предсказывала будущее, вызывала чертей и покойников, устраивала выкидыши и убивала новорождённых, продавала приворотные зелья и яды, в том числе жёнам версальских придворных. Среди клиентов Монвуазен фигурировали имена мадам де Вивон (золовки мадам де Монтеспан, официальной фаворитки короля), графини Суассонской, племянницы покойного кардинала Мазарини, её сестры, герцогини Бульонской, и даже маршала Люксембурга.
Её многочисленных клиенток постоянно занимал интересный вопрос: как Катрин удавалось в 35 лет выглядеть на 18. Медработница охотно, но за большие деньги делилась своим секретом.
Заботясь о молодости и хорошем виде своей кожи, дамы принимали ванны из тёплой младенческой крови. Таковы национальные особенности французского “макияжа”.
Задолго до открытия стволовых клеток она узнала о чудодейственных свойствах плаценты. Из «рубашки», в которой рождается ребенок и которая хранит энергию молодости, знахарка изготовляла притирания и мази. Сначала недостатка в материалах для опытов у неё не было — поток клиенток, желавших избавиться от нежеланного плода, не иссякал. Но после слухов о чудодейственном снадобье мадам Монвуазен спрос на мазь резко увеличился, и пришлось изыскивать новые источники сырья. Катрин искала забеременевших проституток и простолюдинок, снимала для них на время жилье, выплачивала небольшое содержание, а на последних сроках помогала избавиться от плода.
Это самая жестокая женщина в мире в глазах общественности выглядела типичным “божьим одуванчиком”, непрестанно молясь то в одной церкви, то в другой.
Её даже арестовали на паперти собора Нотр-Дам. В саду её дома было обнаружено 2500 закопанных трупиков младенцев.
Процесс изготовления омолаживающих средств был по-средневековому экзотичен. Не понаслышке знакомая с производством ядов, Катрин знала, что свойства зелья значительно увеличиваются, если пронести его под потиром (сосудом для освящения вина) в церкви.
Часть фармакологических ритуалов стали проводить в маленькой церкви Сен-Марсель на окраине Парижа, и постепенно они превратились в настоящие черные мессы.
Ассортимент «аптеки мадам Монвуазен» постоянно расширялся. Омолаживающие и приворотные зелья были лишь вершиной айсберга. Заказать черную мессу у Катрин стоило от ста тысяч ливров, волшебную восковую куклу для изведения соперника — 20 тысяч, порцию надежного яда — 50 тысяч. Причем от желающих заплатить эти немалые деньги не было отбоя. Дело поставили на широкую ногу — у мадам Монвуазен появились помощники, причем обличенные санами. Вместе с ней черные мессы устраивали аббаты Мариэтт и Леменьян, (позже угодившие под суд за святотатство и расчленении плоти), аббат Даво, (через знакомого палача снабжавший всю компанию человеческим жиром для изготовления ритуальных свечей) и аббат Турне (позже сожженный за изнасилование ребенка во время черной мессы). Неформальным лидером этой консистории был аббат Гибур, наладивший изготовление сатанинских облаток из теста, крови младенцев и дерьма, очень ценившихся знатоками.
Сатанинские ритуалы быстро стали модным развлечением избалованной французской знати. Среди обнаженных совокуплявшихся участников месс замечали носителей громких титулов. Многие даже не утруждали себя ношением скрывавших лицо масок. Пиком популярности «клуба» госпожи Монвуазен и аббата Гибура стало посещение их заведения маркизой де Монтеспан, многолетней официальной фаворитки Людовика XIV. Красавица, родившая королю-солнцу семерых детей, была очень обеспокоена тем, что уставший от её ласк монарх положил глаз на семнадцатилетнюю герцогиню де Фонтанж. Сначала мадам де Монтеспан скупала у Катрин косметические и омолаживающие средства. Не помогло — королевская фаворитка быстро полнела. Потом наступило время покупки афродизиаков для короля, но этот период был очень коротким — мадам не могла быть полностью уверена, что король направит увеличившуюся сексуальную энергию именно в её сторону. Мадам де Монтеспан заказала приворотные зелья и черную мессу, чтобы пробудить королевские чувства именно к ней.
Призыв к Сатане поучаствовать в любовных делах французского короля являлся государственным преступлением, поэтому обряд проходил без свидетелей.
Что же все-таки происходило на Черной мессе?
Далее Бретон Ги, строки из книги "От великого Конде до Короля-солнце". посвященные черной мессе - «странной болезне души», как называли тогда кровавые ритуалы:
сцена черной мессы в фильме "Анжелика и Король"
...Закрыв лицо вуалью, маркиза де Монтеспан легла обнаженной на алтарь с зажженными свечами, и Гибур поставил ей на живот чашу, обернутую салфеткой. Литургическое действо было совершено по всем правилам — только по завершении его аббат прикоснулся губами не к алтарю, а к подрагивающему телу прекрасной маркизы
Освящение завершилось ужасной сценой. В большинстве случаев подручные Вуазен довольствовались недоношенными младенцами, однако в эту ночь все было сделано по высшему разряду. Гибур зарезал живого ребенка: он его купил за одно экю, сказав несчастной матери, доведенной до отчаяния голодом, что намеревается отдать его женщине, у которой «соски болят от обилия молока».
Но ребенка приносили в жертву дьяволу! Считалось, что в этом случае дьявол в ответ выполнит просьбу женщины.
Прямо перед алтарем несчастному малышу перерезали горло, а затем держали его над чашей, пока кровь не наполняла сосуд. Кровь под призывы к Асмодею и Астароту собиралась в ритуальную чашу, стоявшую между ног маркизы, а позже из нее пекли облатки, которые сама фаворитка и поглощала.
Прочитав нараспев символ веры, священник приступил к заклятию:
— Астарот, Асмодей, князь дружбы и любви, молю тебя принять в жертву этого младенца и исполнить в благодарность то, о чем прошу. Молю вас, духи, чьи имена записаны на этом свитке, содействовать желаниям и намерениям особы, ради которой была отслужена месса.
Мадам де Монтеспан, по-прежнему лежа на алтаре, выразила свою волю в следующих словах:
— Хочу обрести любовь короля и получать от него все, что попрошу для себя или своих близких, чтобы слуги мои и приближенные были ему приятны, чтобы он отринул и не смотрел больше на Лавальер .
Затем Гибур перерезал ребенку горло ножом, и кровь его стекла в чашу. Подручные же вырвали сердце и внутренности маленького страдальца, «дабы совершить еще одно жертвоприношение, сжигая их на медленном огне и растирая в золу, предназначенную для Людовика Бурбонского» .
Когда церемония завершилась, Франсуаза добавила от себя:
— Желаю, чтобы любовь короля ко мне не иссякала, чтобы королева стала бесплодной, чтобы король покинул ложе ее и стол ради меня. Пусть меня почитают и любят знатные сеньоры, дабы я принимала участие в королевском совете и знала все, что там происходит. Пусть любовь короля ко мне удвоится, пусть оставит он мадемуазель де Лавальер и отринет королеву, чтобы я могла выйти замуж за короля...
Этот жуткий обряд, сопровождавшийся искаженными и перевернутыми молитвами с добавлением непристойной ругани, повторился трижды.
Многие высокопоставленные особы, прежде чем заказать черную мессу, желали посмотреть на обряд. За огромные деньги их допускали в зал, где совершалось злодейское таинство.
Первый страшный обряд не принес плодов: король продолжал любовные похождения. Маркиза де Монтеспан заказала еще две мессы. Аббат Гибур их отслужил, умертвив у алтаря еще двух младенцев.
– Черные мессы не помогли…
Убийства трех жертвенных младенцев не помогли вернуть высочайшее расположение.
В ход пошли любовные напитки.
Маркиза, обуреваемая ревностью, стала изыскивать еще более сильные средства и в течение двух недель пичкала ими короля, который, надо признать, обладал могучим здоровьем, если ухитрялся переваривать препараты, содержащие в себе толченую жабу, змеиные глаза, кабаньи яички, кошачью мочу, лисий кал, артишоки и стручковый перец.
Считалось, что, будучи совершенно безопасными для жизни и здоровья, они иногда возвращают утраченную любовь. Такой напиток колдунья и «прописала» королю. Зелье было приготовлено из крови летучих мышей, порошка из сушеных кротов, разных трав и шпанских мушек. Его-то и влили королю в суп. В тот же день Людовик занемог и вынужден был лечь в постель.
Bотивный портрет к болезни Людовика XIV, Кале, июль 1658
Болезнь короля переполошила весь двор. И тут надо отдать должное энергии и целеустремленности маркизы де Монтеспан. Она все время находилась у кровати больного, проявляя о нем нежную заботу.
После выздоровления состоялось примирение короля с маркизой. Их любовь вспыхнула с новой силой! Идиллия продолжалась два года.
Подозрение в том, что мадам Монтеспан могла быть способна на убийство, заставило короля обратить свой взор на другую красотку — Анжелику де Фонтанж. В 1678 году 40-летний Людовик XIV безумно влюбился в прекрасную Анжелику де Фонтанж, которой только исполнилось 17 лет.
Портрет Анжелики де Фонтанж кисти Анри Пигайема
Она была восхитительна! Тонкие черты лица, румяные щечки, прекрасные льняные волосы и огромные голубые глаза сразили Людовика наповал.
Была очень красива и очень глупа. Именно о ней аббат де Шуази сказал, что «она красива, как ангел, и глупа, как пробка».
Дочь королевского наместника в Оверни. По предложению кузена, поражённого её красотой, отец решил отправить её вместе с ним к версальскому двору. Там она стала фрейлиной Шарлотты-Елизаветы Пфальцской, невестки короля. Вскоре Анжелика привлекла к себе внимание Короля-Солнца и в 1678 году стала его любовницей. Современники отмечали её необыкновенную красоту; сам король называл её «прелестным созданием».
Она появилась при дворе по протекции самой же мадам Монтеспан, которая полагала удержать короля при себе, представив ему юную наивную девушку. Однако вышло иначе.
Их связь оставалась тайной до весны 1679 года, когда она была объявлена официальной королевской фавориткой.
Король воспылал желанием. Однажды вечером, не в силах более сдерживаться, он покинул Сен-Жермен в сопровождении нескольких гвардейцев и отправился в Пале-Рояль, резиденцию Генриетты Английской. Там он постучал в дверь условленным сигналом, и одна из фрейлин принцессы мадемуазель де Адре, ставшая сообщницей влюбленных, проводила его в покои подруги.
К несчастью, когда он на рассвете возвращался в Сен-Жермен, парижане его узнали, и вскоре мадам де Монтеспан получила исчерпывающие сведения об этой любовной авантюре.
Ярость ее не поддается описанию. Возможно, именно тогда ей и пришла в голову мысль отравить из мести и короля, и мадемуазель де Фонтанж.
12 марта 1679 года была арестована отравительница Вуазен, к чьим услугам не раз прибегала де Монтеспан. Фаворитка, обезумев от страха, уехала в Париж.
Спустя несколько дней Франсуаза, уверившись, что ее имя не было названо, немного успокоилась и вернулась в Сен-Жермен. Однако по прибытии ее ожидал удар: мадемуазель де Фонтанж расположилась в апартаментах, смежных с покоями короля.
Некоторое время обе фаворитки, казалось, жили в добром согласии. Мадемуазель де Фонтанж делала подарки Франсуазе, а Франсуаза перед вечерними балами сама наряжала мадемуазель де Фонтанж. Людовик XIV оказывал внимание обеим своим дамам и был, казалось, на верху блаженства…
С тех пор как Франсуаза обнаружила на своем месте мадемуазель де Фонтанж, она твердо решила отравить короля. Сначала ей пришло в голову сделать это при помощи прошения, пропитанного сильным ядом. Трианон, сообщница Вуазен, «приготовила отраву столь сильную, что Людовик XIV должен был умереть, едва прикоснувшись к бумаге». Задержка помешала исполнению этого плана: мадам де Монтеспан, зная, что Ла Рейни после ареста отравительниц удвоил бдительность и усиленно охранял короля, решила в конечном счете прибегнуть к порче, а не к яду.
Естественно, ситуация не нравилась Монтеспан, и она постоянно устраивала девушке скандалы, интриги и провокации, но та твердо шла своим путем, и совершенно была не расположена с него сворачивать.
Ехидные современники вспоминают, что это было забавное зрелище. Король шел молиться. С одной стороны сидела королева, законная жена. С другой - фаворитка с кучей детей. На балконе - молодая любовница. И все молились, подняв глаза в экстазе, как святые...
герцогиня де Фонтанж
С её именем связана популяризация причёски «фонтанж» и обычая украшать декольте мушками.
В конце года она родила от короля мёртвого ребёнка и после этого уже не оправилась. В 1680 году Людовик даровал ей титул герцогини де Фонтанж, что по обычаю того времени означало конец официальных отношений с королём.
Брошенная и тяжело больная, Анжелика удалилась в монастырь Пор-Руаяль, где и скончалась. Существуют сведения, что её неоднократно пытались отравить; по крайней мере, молва приписывала тяжёлые роды и внезапное ухудшение здоровья действию яда, поднесённого ей по распоряжению мадам де Монтеспан. Современные медики, изучив сохранившееся описание вскрытия, склоняются к версии о смерти от плеврита.
Фонтанж умерла 28 июня 1681 года после агонии, длившейся одиннадцать месяцев, в возрасте двадцати двух лет. Сразу же пошли толки об убийстве, и принцесса Пфальцская отметила: «Нет сомнений, что Фонтанж была отравлена. Сама она обвинила во всем Монтеспан, которая подкупила лакея, и тот погубил ее, подсыпав отраву в молоко».
Разумеется, король разделял подозрения двора. Страшась узнать, что его любовница совершила преступление, он запретил производить вскрытие усопшей.
Хотя королю приходилось вести себя с маркизой так, словно ему ничего не было известно, он все-таки не мог по-прежнему разыгрывать влюбленного и вернулся к Марии-Терезии.
****
Монтеспан опять получила отставку, тогда и было задумано «Дело о ядах»
Разъяренная маркиза вновь обратилась к старым знакомым – черным магам. На этот раз речь шла о кровавой мести – уничтожении Людовика XIV и его пассии.
Тогда, судя по показаниям Катрин Монвуазен, фаворитка задумала извести Людовика. Действия по принципу «так не доставайся же ты никому» с трудом поддаются логике, но поведение отвергнутой женщины порой трудно объяснимо.
По словам Катрин, маркиза потребовала от неё пропитать сильным ядом листы прошения, адресованного королю, чтобы он отравился, перелистывая страницы.
В качестве милого подарка сопернице герцогине де Фонтанж были заказаны пропитанные ядом перчатки. Монвуазен решила нанять двух знакомых отравителей. Они под видом торговца и его слуги должны были посетить дом герцогини де Фонтаж и предложить ей купить различные товары. Среди них были и модные, изумительной красоты перчатки, пропитанные смертоносным ядом. Герцогиня, по мнению колдуньи, должна была приобрести отравленные перчатки, а затем умереть медленной смертью.
Оба эти сувенира были изготовлены, но к заказчице не попали.
Людовика решили уничтожить другим способом. Ежегодно 13 марта король и его министры устраивали большой прием, куда допускались все желающие. Мадам де Монвуазен собиралась лично вручить королю прошение на бумаге, пропитанной ядом. Как только пальцы Людовика коснутся отравленной бумаги, его дни будут сочтены…
Однако в ситуацию неожиданно вмешался его величество случай. Таким случаем стал лишний бокал крепленого красного вина, осушенный на приеме маркизой Бренвилье, связанной с шайкой Монвуазен. Язык ее развязался, и она поведала окружающим, что в Париже орудуют отравители. При выходе из дворца её арестовали и допросили с пристрастием, выяснив имена заговорщиков.
Болтливость маркизы Бренвилье раскрыла закулисную деятельность Мадам де Монвуазен.
Катрин Монвуазен, обвинявшаяся в том, что она поставляла яды своим клиентам из числа французской знати, назвала и маркизу де Монтеспан среди них.
В ходе расследования было установлено, что маркиза решила найти колдунью, которая помогла бы ей вернуть былую привлекательность для короля и вновь стать любимой фавориткой.
Однако очевидная противоречивость этих показаний говорила о невиновности королевской фаворитки.
Тем не менее, у короля и придворных появилась некоторая настороженность в отношении мадам Монтеспан, поскольку имя её служанки, мадемуазель Дэз-Ойе, очень часто упоминалось свидетелями по отношению к обвинённой Ла Вуазен.
Этим делом занимался особый тайный суд, созданный еще в 1547 году королем Генрихом II. Этот суд называли в народе огненным
Была арестована вся шайка мадам де Монвуазен, в том числе и аббат Гибур. которые поведали о своей главной заказчице маркизе де Монтеспан.
>К тому моменту уже три года расследование вёл ретивый глава парижской полиции де ла Рейни. Всего по этому делу проходило четыре сотни человек. Знать волновалась — под угрозой ареста оказались представители древнейших фамилий Франции.
Ненадолго арестовали маршала Люксембурга, графиню Суассонскую после задержания выслали за рубеж. Несколько неприятных дней в камере провела маркиза Марзини, кузина покойного кардинала Мазарини. Титулованные просители умоляли короля осадить настырного де ла Рейни, не давать ему копать чересчур широко и глубоко. В результате расследование скомкали и в феврале 1680-го в Париже сожгли как ведьм и колдунов Катрин Монвуазен и тридцать четыре её сообщника, причем далеко не самых главных. Например, зловещий аббат Гибур отделался пожизненным заключением и через шесть лет умер в тюрьме. Сразу после казни Огненную палату высочайше упразднили.
Тайным приказом короля скандальный процесс был замят.
Да, Людовик не позволил запятнать имя матери его детей, но он и не мог дальше терпеть присутствия рядом с собой женщины, чьё имя было замешано в громком скандале. Людовик XIV, наслышанный о любовных эликсирах и приворотных зельях, которые маркиза якобы давала ему, элементарно стал опасаться её.
Мадам де Монтеспан так и не вернула себе королевскую милость. Людовик не поверил в то, что любовница хотела его отравить, но осадочек остался.
После всех этих открытий следствия король стал обходить покои своей фаворитки за тридевять земель.
Людовик не стал расправляться с ней и даже оставил при дворе, хотя апартаменты в королевском дворце ей все же пришлось освободить.
Сперва главным наказанием для бывшей официальной фаворитки было то, что король специально громко топал, проходя мимо её покоев в опочивальню герцогини де Фонтанж, но в конце 1679 года герцогиня родила Людовику мертвого сына, а вскоре скончалась сама.
Естественно, при дворе вспомнили про отравленные перчатки, и король лишил мадам де Монтеспан титула официальной фаворитки. Конечно, это суровое наказание доставило маркизе огромные нравственные страдания, но по сравнению с судьбой сожженной Катрин она отделалась сравнительно легко.
В 1683 году она была лишена статуса фаворитки, но продолжала жить при дворе еще 8 лет, 43-летняя мадам Монтеспан придерживалась прежнего образа жизни, участвуя в больших празднествах и живя на широкую ногу.
Даже после скандальных подозрений, разделивших Людовика XIV и мадам Монтеспан, король продолжал ежедневно посещать её комнаты в Версале. Проницательность, обаяние и умение оживить беседу, присущие мадам Монтеспан, немного сглаживали её новое положение отвергнутой фаворитки.
В 1691 году, когда придворный священник Боссюэ рассказал королю о том, что мадам Монтеспан обратилась с просьбой покинуть двор и переехать в монастырь, Людовик XIV ответил: «С радостью!». Таким образом, полностью утратив расположение короля, в 1691 году мадам Монтеспан в возрасте 51 года, получив содержание в 500 000 франков, удалилась в парижскую женскую обитель Filles de Saint-Joseph (Дочери святого Иосифа), основанную ею же и находившейся в домах 10 — 12 по улице Сен-Доменик в современном VII округе Парижа.
В этом же году у себя на родине в Гаскони умер бывший муж мадам Монтеспан Луи Анри де Пардайан де Гондрен
Последующие годы маркиза провела в строгом покаянии, жертвуя огромные суммы приютам и больницам.
Также она оставалась покровительницей литературных талантов.
Смерть
Последние годы её жизни прошли в строгом покаянии. Она умерла 27 мая 1707 года в возрасте 66 лет, принимая лечебную ванну на термальном курорте Бурбон-л’Аршамбо в родовом гнезде Бурбонов в Оверни, где она находилась на лечении. Три младших ребёнка неподдельно скорбели о её уходе. Примечательно, что 68-летний король запретил всем её детям носить траур по смерти матери.
27 мая 1707 года на водах в Бурбон-л'Аршамбо умерла мадам де Монтеспан. Людовик XIV, узнав о смерти бывший любовницы, произнес с полным равнодушием: «Слишком давно она умерла для меня, чтобы я оплакивал ее сегодня».
Говорили, что король не пролил ни слезинки, узнав о ее смерти. При дворе не было заказано ни одной мессы.
Отношение к вести о смерти
Герцогиня Бурбон, герцогиня Орлеанская и граф Тулузы в знак почтения к скончавшейся матери отказались от участия в событиях королевского двора. Старший внебрачный сын, герцог Мэнский, принял сторону короля и с трудом скрывал радость по поводу известия о смерти матери. Надо отметить, что он всегда считал для себя большей матерью воспитавшую его мадам Ментенон.
Франсуаза д’Обинье, маркиза де Ментенон
Что касается самой мадам Ментенон, узнав о смерти Франсуазы-Атенаис, она, по некоторым источникам, тяжело переживала это известие. Именно Франсуаза помогла ей попасть ко двору, доверив воспитание своих внебрачных детей, что позволило той привлечь к себе первое внимание короля.
****
Почему «король-солнце» Людовик XIV в зрелом возрасте вызывал у женщин отвращение?
Почти везде король Луи представляется как писаный красавец, франт и галантный кавалер, от которого без ума все женщины. Но так ли это было на самом деле?
Его правление истощило королевство и, как считают многие историки, повернуло его к закату.
Женщины были особой страстью монарха, как в юном возрасте, так и в глубокой старости. Самые красивые девушки двора и французской аристократии оказывались в спальне Людовика, иногда случайно, а иногда оставаясь при ветреном монархе какое-то время в качестве фаворитки. Но были ли счастливы таким возлюбленным сами дамы?
Совершенно ясно, что отказать королю придворные дамы вряд ли могли, так как это было чревато опалой, отлучением от всех благ, а иногда и ссылкой в самые отдаленные места королевства и даже колонии. «Король-солнце» был не только тщеславным, но и очень злопамятным. Принявшие ухаживания короля девушки становились любовницами самого влиятельного, но при этом и одного из самых неприятных мужчин королевства. Одна из фавориток Людовика XIV, Луиза де Лавальер, описывала его таким образом:
«Его лицо было обезображено оспинами, а из-за болезни зубов изо рта у него ужасно пахло. К 40 годам он почти полностью лишился Если ты читаешь эту надпись, значит кто-то взял эту статью с BigPicture.ru зубов, поэтому не жевал, а проглатывал куски пищи. А когда он пил, вода попадала ему в нос и вытекала наружу, как из фонтана».
Дурно пахнущий, беззубый мужчина средних лет, с вечно мокрым носом и суетливыми манерами — так описывают короля Луи XIV современники. При этом интимная жизнь монарха живо обсуждалась как при дворе, так и за его пределами, а дамам, получившим благосклонность короля, неистово завидовали. А там, где черная зависть, там и подлость и преступления. Отравления стали настоящей визитной карточкой эпохи правления «короля-солнце».
Будни Версаля: яды, интриги и колдовство Отказать монарху было так же опасно как и принять его ухаживания благосклонно. Тех дам, которые стали фаворитками Людовика XIV, подстерегала опасность быть отравленными конкурентками. Быть при монархе, даже вонючем, сопливым и беззубым, было большой привилегией, так как фаворитка могла устроить не только свое будущее, но и пристроить родственников. Можно было себе найти и хорошего мужа, приближенного к королю.
Неудивительно, что за благосклонность «короля-солнце» некоторые не особо щепетильные дамы были готовы отравить соперницу. Травили при дворе не только порошками и каплями, но и обработанными ядами письмами, одеждой, книгами и даже букетами. В 17 столетии искусство изготовления ядов было на высоте — смерть жертвы наступала не сразу и выглядела очень естественно. В некоторых документах той эпохи сохранились сведения о том, что придворные дамы, выглядевшие как ярые католички, тайком поклонялись дьяволу и участвовали в магических ритуалах. Львиная доля таких обрядов совершалась для того, чтобы сжить со свету более удачливых конкуренток на пути к постели Людовика.
Утром в покоях короля, даже если он проводил ночь с дамой, собиралась толпа придворных, желающих наблюдать, как Луи встает с постели, бреется и натягивает панталоны.
Фаворитки короля были вынуждены постоянно находиться на виду. В лицо ими восторгались, а за спиной проклинали и подвергали самым грязным обсуждениям. Добавьте сюда еще и ненависть духовенства, которое не одобряло образ жизни Людовика, но было бессильно против его власти. Священнослужителям оставалось копить желчь и ждать падения очередной фаворитки, чтобы отыграться на ней за свою беспомощность.
Еще один важный и не слишком приятный момент — это расходы на пребывание при дворе. Если фаворитки могли рассчитывать на финансовую поддержку короля, то претенденткам на его благосклонность приходилось полагаться на свои финансы. При дворе можно было появляться только в роскошных парадных нарядах, но с тем условием, чтобы они не использовались в присутствии «короля-солнце» более одного раза.
В общем, жизнь рядом с «королем-солнце» была еще тем «счастьем», но вокруг королевской персоны женские страсти все равно кипели почти до самой его смерти.
****
Франсуаза д’Обинье, маркиза де Ментенон
Франсуаза д’Обинье, маркиза де Ментенон
С самого детства судьба подбрасывала Франсуазе д'Обинье одно испытание за другим. Появилась на свет она в тюрьме, куда были заточены её мать и отец по приказу кардинала Ришелье. Отец был ярым протестантом, за что и подвергся гонениям. Крестили девочку по католическому обряду и отправили к тётке. Та, не желая растить дитя еретика, отвезла малютку обратно в тюрьму.
Всё детство Франсуаза скиталась по родственникам и мечтала только о том, чтобы быстрее уйти в монастырь и закончить свои дни в служении Богу, лишь бы никому не мешать. В 12 лет она поплыла на корабле к своему отцу на остров Маврикий, куда он был сослан, и чуть не умерла от тропической лихорадки. Девочка впала в летаргический сон и словно мёртвая лежала несколько суток. По счастью, ей довелось проснуться за несколько часов до собственных похорон.
Мать её ушла в мир иной, когда Франсуазе едва исполнилось 14 лет. Она осталась на попечении крёстной, и та задалась целью срочно выдать её замуж. Не век же содержать чужую девицу! В свете ее называли прекрасной индианкой.
Претендентом на руку и сердце бесприданницы стал известный поэт Поль Скаррон.
Сорокадвухлетний холостяк, увидев её дважды и поговорив с ней, был покорен её природным умом. Поначалу Франсуаза сопротивлялась — ей ничего не нужно было, кроме монастырского уединения. Однако после размышлений она согласилась на замужество.
Шестнадцатилетнюю индианку-бесприданницу выдали замуж за поэта Скаррона, полупарализованного и, наверное, самого остроумного и блистательного человека в Париже, на тридцать пять лет ее старше. Скаррон был известный шутник, человек весёлого и благодушного склада.
От короля он получал приличное содержание. В его дом приходили известные писатели, поэты, художники и представители светской знати. К тому же наконец-то у Франсуазы будет свой угол!
Поль Скаррон и Франсуаза
В молодости Скаррон простудился и заработал ревматоидный артрит, который с каждым годом всё сильнее скручивал беднягу, заставляя страдать. На момент свадьбы его плохо слушались ноги, в руках он с трудом удерживал перо. Сложно говорить, мог ли он исполнять свой супружеский долг, но Франсуаза мечтала о детях. Раз уж она выходит замуж, а не идёт в монастырь, пусть они будут. Замуж Франсуаза вышла в 16 и прожила с мужем 8 лет. Этот период вполне можно назвать счастливым. Она научилась правильно говорить и грамотно писать, начала разбираться в литературе и искусстве. Муж ценил её за доброе сердце и острый ум. Его друзья говорили, что Скаррону очень повезло — жена не только заботлива и верна, но и способна развлечь на досуге остроумной беседой. И намекали: при других обстоятельствах из неё получилась бы прекрасная советница для высокопоставленного лица.
Франсуаза безропотно ухаживала за Полем, стараясь облегчить его страдания. Кормила, мыла, одевала, записывала его стихи, вела переписку с его друзьями и знакомыми. Того же днём и ночью мучили страшные боли. Он пил опиум, а когда лекарства не помогали, кричал. Анна Австрийская наградила поэта сомнительным титулом «инвалид Её Величества», и Скаррон принял его с присущим ему чувством юмора. Умирая, поэт сказал своим близким: «Дорогие мои, вам никогда не проплакать надо мной столько, сколько вы смеялись благодаря мне».
Салон Скаррона был одним из самых известных в парижском свете, но Скаррон умирает, оставляя жене долги и светские знакомства.
После смерти мужа Франсуаза осталась без средств к существованию — содержать вдову за казённый счёт никто не собирался. Неужели снова наступило время лишений и потерь? Платить аренду за особняк ей было нечем, и она вынуждена была съехать. С того дня она обивала пороги, обращалась к друзьям, писала письма королеве, но всё безрезультатно. Друзья Скаррона отправляли ей деньги, но их едва хватало, чтобы покупать самую дешёвую еду. Только через пару лет влиятельные знакомые помогли Франсуазе добиться весьма небольшой королевской пенсии.
Жила вдова уединённо. Молитва, чтение, вышивание и переписка с друзьями — вот и все занятия. Изредка она выезжала в гости, есть свидетельства, что Франсуаза состояла в связях с мужчинами, но ничьей женой так и не стала.
Спустя десять лет после смерти мужа в гостях она познакомилась с любовницей короля, мадам де Монтеспан. В то время та блистала при дворе — красивая, умная, кокетливая и весьма щедрая к друзьям. Дамы подружились, и фаворитка предложила Франсуазе стать воспитательницей её ребёнка. Зная темперамент своего любовника, фаворитка не сомневалась, что детей вскоре станет больше.
Итак, в 1668 году мадам Скаррон стала воспитательницей детей короля и маркизы.
Франсуаза переехала в особняк на улице Вожирар и через несколько лет воспитывала уже шестерых бастардов короля.
Каждый раз она ждала , когда роды закончатся и сразу увозила детей в небольшой домик в деревню Вожирар. После появления на свет четвертого ребенка, король подарил мадам Скаррон замок Ментенон.
Как бедная вдова стала супругой Людовика XIV?
Людовик XIV, по прозвищу Король-Солнце, был женат дважды. В первый раз - на Марии Терезии Австрийской, во второй - на Франсуазе де Ментенон.
Как это произошло?
Однажды он пожелал познакомиться со своими детьми и приказал привезти их в Сен-Жермен. Людовик доволен гувернанткой. С этих пор он стал часто навещать детей и их воспитательницу. Его привлекает эта женщина, ее ум, строгая красота, элегантность. Людовик намекает, что пора бы им узнать друг друга поближе. Но вдова отклоняет предложение короля, она слишком добродетельна и набожна.
"Мне невыносимы ваши капризы, — повысил голос Людовик XIV, вставая из-за стола, — я и так оплачиваю карточные долги, делаю дорогие подарки и содержу ваших родственников. А вы, похоже, забыли, что такое элементарная благодарность!» И он, разозлившись, вышел из покоев своей фаворитки маркизы де Монтеспан
Вслед донесся раздраженный крик.
Королю и вправду начала докучать эта женщина. Много лет назад она была фантастически хороша, невероятно обаятельна и обворожительна.
В ней было столько страсти, что Людовик потерял голову и сделал её фавориткой, одарив мужа-рогоносца ценными подарками. Теперь же она подурнела, располнела и приобрела скверный характер. С каждым днём де Монтеспан становилась всё жаднее и нетерпимее и позволяла себе совсем уж неприличные выходки. Ещё немного, и она станет закатывать ему сцены на глазах у придворных.
Раздосадованный Людовик вышел в сад и услышал детский смех. Шестеро его детей играли на поляне. Король сразу повеселел и направился к ним. Пусть и незаконнорожденные, они вызывали в нём умиление и нежность. Король поздоровался с воспитательницей, и та поклонилась. На её лице не промелькнуло даже тени улыбки. Король поморщился. Он любил всё красивое, яркое, шумное, а Франсуаза Скаррон, воспитывавшая его детей, была больше похожа на монашку. Полноватая, не очень красивая, она носила тёмные платья, скрывавшие грудь, и не надевала драгоценностей. Единственным её украшением была причёска с мелкими каштановыми локонами. Людовик заговорил о детях, и воспитательница, наконец, заулыбалась...
Король откровенно считал мадам де Скаррон скучной. Высокоморальные принципы и нарочитая отстранённость вызывали у него досаду.
Как можно отказаться от радостей жизни и заковать себя в панцирь из таких одежд?
Не встречаться с мужчинами, не пить вина, поститься, не посещать балы, а лишь молиться и воспитывать детей. Впрочем, каждому свое. Дети обожали её и любили беззаветно. Собственная мать не вызывала у них и тени таких чувств. Если маркиза де Монтеспан позволяла себе кричать на детей, то и дело отталкивала их, то у няни всегда было время и ласковое слово для каждого. Несмотря на то, что бастардов уже было шестеро.
Король усмехнулся. В последние годы его любовница, Франсуаза-Атенаис де Монтеспан, чувствуя, как её время уходит, борется за монаршее внимание всеми возможными способами. В свите поговаривают, что она даже ходит к гадалкам, и те подсказывают, как можно продлить век фаворитки. Так что заниматься детьми ей некогда. Что и говорить, в постели Атенаис до сих пор нет равных. Но вот характер...
Людовик и сам понимал, что скоро он расстанется с женщиной, подарившей ему множество счастливых часов, дней и даже лет. Впрочем, это естественно. Фаворитки были до неё, будут и после. Он с удовольствием вспомнил красотку Луизу де Лавальер с её удивительно белой кожей, округлой грудью и нежным голосом. Но и её век при дворе закончился. Что поделать, такова жизнь.
Женщина стареет, теряет привлекательность, от этого приобретает дурной характер, и вот уже наступает время уезжать в деревню или в монастырь, и там, в затворничестве, встречать свою старость. Де Монтеспан и так задержалась, ей уже больше тридцати.
«Вы всё реже бываете у нас, — произнесла гувернантка после короткой светской беседы, — если позволите, я буду писать вам письма и рассказывать о детях. Они очень скучают». Людовик согласился. И с тех пор почти каждое утро он получал послание от Франсуазы Скаррон.
Едва солнце освещало королевские покои в версальском дворце, как Людовик приказывал подать почту. Письма воспитательницы он поначалу откладывал, потом начал читать их между делом и, наконец, так к ним привык, что не мог и дня прожить, не распечатав конверт и не прочитав умное, лёгкое и ироничное послание Франсуазы.
Со временем Его Величество стал чаще посещать детей и гувернантку, чем свою фаворитку. Беседы шли исключительно о правильном воспитании. Потом выяснилось, что Франсуаза прекрасно разбирается в искусстве, музыке и литературе и может поддержать беседу на любую тему.
Ее переписка с королем принимала все более задушевный характер. Король впервые понял, что женщина может быть другом и мудрым советчиком. И вот однажды Франсуазе сообщили, что некий знатный господин желает встретиться с ней ночью в парке. Поскольку приглашение доставил посланец короля, то личность загадочного «знатного господина» была секретом Полишинеля.
В назначенный час на аллее в лунном свете появился Людовик XIV в сером камзоле. Франсуаза была в голубом платье, волосы расчесаны гладко, на прямой пробор и убраны на затылке в «узел скромности». Король учтиво поклонился и отрекомендовался с улыбкой:
– Незнакомец, похожий на короля.
Франсуаза присела в реверансе и ответила в тон ему:
– Незнакомка, похожая на госпожу Скаррон.
Оба чувствовали себя несколько неловко, словно играли роли молодых возлюбленных в домашнем спектакле. После обмена любезностями король сказал главное.
– Сударыня, с некоторых пор я научился ценить в женщинах скромность и ум.
– Я рада это слышать, сир, но… между нами такая пропасть, – заметила Франсуаза.
– В моей власти перекинуть мост через пропасть, – заявил Людовик. – Примите мой подарок: отныне вы – маркиза де Ментенон…
Но и после этого свидания Франсуаза не спешила пасть в объятия короля. Ему приходилось добиваться любви новоявленной маркизы де Ментенон, и это только разжигало его чувства.
В то время как де Монтеспан закатывала ему скандалы, королева демонстрировала обиды, а молодые дамы, метившие в фаворитки, не могли связать и двух слов, в его окружении оказалась женщина, беседы с которой были увлекательнее балов, охоты и любовных увеселений. Безусловно, король ни от чего не отказывался, однако Франсуаза значительно разнообразила его жизнь.
А в это время султанша беззаботно отдыхала и развлекалась на курорте. Она вернулась в Париж отдохнувшая и посвежевшая, но тотчас побледнела, когда узнала о возвышении подруги.
Людовик XIV, Король-Солнце, человек уникального склада, любивший красоту и покровительствовавший искусствам, был достаточно умён, чтобы по достоинству оценить образованность и острый язык другого человека. Со временем во Франсуазе его стали привлекать и другие качества — искренность и благочестие, столь редкие при дворе, где процветали ложь, зависть, интриги и сплетни. Он приезжал всё чаще и задерживался у воспитательницы всё дольше, вызывая тем самым гнев покинутой фаворитки. «О чём вы с ним беседовали так долго?» — словно фурия налетала на Франсуазу мадам де Монтеспан, когда Людовик уходил. — «О детях, искусстве, душе, Боге», — отвечала воспитательница, не опуская глаз. «Пожалуй, что так, — думала фаворитка, недоверчиво глядя на Франсуазу, — с этой старухой только о Боге и поговоришь. Чем ещё с ней заниматься?» «Старухе» было чуть больше сорока. Привыкшая молчать и знать своё место, она никогда не провоцировала конфликтов. Наоборот, в каждой ссоре становилась миротворцем. Понимая, что во власти де Монтеспан отлучить её от детей, которые стали ей как родные, она никогда ей не перечила. Впрочем, она не перечила никому. К этому приучила её жизнь.
Внешне почти ничего не изменилось: султанша по-прежнему занимала свои покои, придворные и сам король были с ней любезны, но… Людовик XIV с тех пор ни разу не посетил ее будуар.
Две Франсуазы, две маркизы с похожими фамилиями – Монтеспан и Ментенон – стали заклятыми подругами. Король как-то заметил:
– Мне было бы легче примирить всю Европу, чем двух женщин!
Париж шумел в негодовании. В каждом доме обсуждали страшный судебный процесс над гадалкой и отравительницей Катариной Ла Вуазен. В её доме было обнаружено столько яда, что можно было отравить половину Франции. В саду, перерытом вдоль и поперёк, сыщики нашли множество трупиков — Катарина делала аборты. День за днём выяснялись всё новые чудовищные подробности деяний колдуньи. Оказалось, множество известных персон обращались к отравительнице за помощью. Одним нужен был яд, другим — предсказание будущего, третьим — избавиться от ребёнка, пока не узнал законный супруг. Судьи, слушая показания свидетелей, то и дело подносили к носу флакончики с нюхательной солью. Присутствующим в зале часто становилось плохо. И вдруг однажды Ла Вуазен произнесла имя маркизы де Монтеспан. Дескать, она приходила к ней за ядом. «Доброжелатели» тотчас донесли королю: его чуть не отравила любовница!
Маркизу выселили из Парижа в одночасье. Людовик не желала её видеть и слышать. Она умоляла принять её, писала письма, подсылала подруг, но всё тщетно — для монарха фаворитка больше не существовала. Через некоторое время место маркизы заняла новая избранница — мадемуазель де Фонтаж. Она продержалась рядом с Людовиком всего год. Король пользовался её молодостью и красотой, но настолько раздражался глупостью, что спасался разве что вином и разговорами с Франсуазой Скаррон — та по-прежнему занималась воспитанием его детей.
А король Людовик XIV с возрастом стал ощущать стремление к более размеренной и благочестивой жизни, к чему его также всячески поощряла мадам Ментенон, со временем ставшая подругой короля.
Людовику было уже за сорок. Жизнь, прожитая в веселье, стала утомлять его. Он всё чаще оглядывался назад. Ему казалось, он не сделал ничего значительного. Человек, заявивший «Государство — это я», стал задумываться о своём предназначении, о душе и о Боге. С кем ему ещё было об этом поговорить, как не с мадам де Скаррон? Всё чаще он спрашивал у неё совета, ждал мудрого слова, поддержки и утешения. Они постоянно говорили о божьем гневе за неправедную жизнь - этого король очень боялся.
Прошли годы, и Людовик XIV привязался к этой женщине, так не похожей на мадам де Монтеспан. После дела отравителей он, естественно, обратил взоры к ней, ибо его смятенная душа требовала утешения.
Но мадам де Ментенон не жаждала занять место фаворитки. «Укрепляя монарха в вере, – говорил герцог де Ноай, – она использовала чувства, которые внушила ему, дабы вернуть его в чистое семейное лоно и обратить на королеву те знаки внимания, которые по праву принадлежали только ей».
Франсуаза умоляла короля подумать о своей душе, советовала сблизиться с законной супругой, несчастной, одинокой женщиной. Между прочим, то же самое говорил королю его духовник, но Людовик XIV только отмахивался от него, как от назойливой мухи. А мадам Ментенон послушался и действительно стал внимательнее к Марии Терезии.
Мария-Терезия не верила своему счастью: король проводил с ней вечера и разговаривал с нежностью. Почти тридцать лет, она не слышала от него ни единого ласкового слова.
Возвышение мадам де Ментенон и то влияние, которое со временем она стала оказывать на короля, не пришлись многим придворным по вкусу.
Франсуазу ненавидели все придворные. Что себе позволяет эта монашка! Какую взяла власть над монархом! Королева же, напротив, была ей благодарна — Людовик стал уделять внимание своей законной супруге. Именно на этом настаивала вдова Скаррона, чтившая божьи заповеди.
С возрастом, особенно после смерти королевы Марии-Терезы в 1683 году, Людовик XIV всё больше становился набожным.
К этому преображению «приложило руку» и другое лицо, иезуит, отец Франсуа д’Экс де Лашез (1624—1709), новый духовник Его Величества, который, как считают некоторые историки, произвёл реформу в королевских обычаях и в нравах двора.
Обосновавшись при дворе, отец Лашез сразу стал преданным союзником мадам де Ментенон. В два голоса духовник и фаворитка начали говорить королю о спасении его души. Момент был выбран очень удачно, так как в конце 70-х годов XVII века Париже и при дворе разразился громкий скандал с отравлениями, который вошёл в историю как Дело о ядах. Сразу несколько придворных, те, чьи имена были неразрывно связаны с королём, были обвинены в попытках отравления своих близких, родственников, соперников. Среди подозреваемых в причастии к скандалу оказались даже маршал де Люксембург Расин и… маркиза де Монтеспан. Чем не преминул воспользоваться духовник короля.
Мадам де Ментенон, суровая и набожная почти до ханжества, хотя и провела, согласно уверениям многих, довольно бурную молодость, теперь отличалась удивительной разумностью и сдержанностью. Она относилась к монарху с чрезвычайным почтением, восхищалась им и считала себя избранной Богом, дабы помочь ему стать «христианнейшим королем».
Людовик XIV (Миньяр)
В течение нескольких месяцев Людовик XIV встречался с ней ежедневно. Де Ментенон подавала превосходные советы, умело и ненавязчиво вмешивалась во все дела и в конечном счете стала для монарха необходимой.
Неожиданно для себя Король-Солнце влюбился. Эта любовь не была похожа ни на одну другую. Франсуаза привлекала умом, образованностью, благочестием и... недоступностью. Людовик мечтал владеть этой женщиной. Желание снять с неё тёмное глухое платье и насладиться телом сводило с ума. В его постели побывали десятки женщин, и каждая из них была счастлива угодить королю. Но у мадам Скаррон были свои представления о жизни и отношениях мужчины и женщины. «Я тоже люблю вас, Ваше Величество, — учтиво сказала она, — но вы в законном браке. Поэтому физическая любовь между нами невозможна»
Два года она твердила «нет». Король сулил ей несметные богатства, подарил ей маркизат Ментенон, и она стала госпожой де Ментенон, знатной дамой, повысил жалование, но Франсуаза была непреклонна.
Людовик XIV смотрел на нее горящими глазами и «с некоторой умильностью в выражении лица». Без сомнения, он жаждал заключить в объятия эту прекрасную недотрогу, переживавшую в свои сорок восемь лет блистательный закат.
Монарх полагал неприличным делать любовницу из женщины, которая так хорошо воспитала его детей. Впрочем, достойное поведение и сдержанность Франсуазы де Ментенон исключали всякую мысль об адюльтере. Она была не из тех дам, которых можно легко увлечь к первой попавшейся постели.
Их встречи ограничивались разговорами. Максимум, на что мог рассчитывать Людовик, — пожатие прохладной руки.
Под влиянием мадам Скаррон Людовик узаконил своих детей. В 1676 году король пожаловал ей титул маркизы де Ментенон. Чтобы приблизить ее и своих детей ко двору, Людовик сделал ее фрейлиной дофина. Они много времени проводили вместе, беседуя на разные темы.
Во время свиданий с Людовиком она говорила о смысле жизни, философии, религии, литературе, искусстве – и королю не было скучно.
Но он, как большинство мужчин, желал иметь в одном лице и монахиню, и блудницу. Редкая женщина может совмещать эти две сущности, поэтому король завел очередную любовницу, семнадцатилетнюю Анжелику де Фонтанж.
А в это время маркиза де Монтеспан вела тайную войну против новой пассии короля. Это она свела свою молодую фрейлину Анжелику с Людовиком, рассчитывая, что молодая любовница вернет стареющему монарху вкус к амурным утехам. Но король увлекся Анжеликой не на шутку, наградил ее титулом герцогини де Фонтанж; уже поговаривали, что она-то и станет новой фавориткой. Так маркиза де Монтеспан перехитрила саму себя: вместо одной соперницы получила двух.
Мало того, она оказалась замешанной в «Деле о ядах», которое уже давно было у всех на устах. Несколько загадочных смертей при дворе и в высшем свете вызвали подозрение в том, что жертвы были отравлены с целью завладения наследством. В других случаях угадывались явные мотивы избавления от кредитора, соперника или соперницы.
В сети полиции попалось множество отравителей, знахарей и алхимиков. Взялись и за криминальных повитух, в их садах и палисадниках обнаружили целые кладбища младенцев. «Дело о ядах» вел лично шеф парижской полиции лейтенант де Реюни, опытный и честный служака. И вот арестованные назвали имена заказчиков: это были сплошь титулованные особы, среди них десятки высокопоставленных придворных. Уже на этом этапе прозвучало имя маркизы де Монтеспан.
Первые результаты следствия доложили королю. Людовик XIV с ужасом узнал, что оборотной стороной его солнечного правления оказалось мрачное суеверие, колдовство и чародейство. Этой мерзостью занимались его придворные и даже члены королевского дома! Наконец, в деле замешана его фаворитка, мать семерых его детей! И кто поручится, что она тайно не кормила его какой-нибудь гадостью?!
И король повелел, во-первых, отныне дегустировать его блюда прямо за столом, здесь и сейчас. Во-вторых, он учредил специальную комиссию для расследования «Дела о ядах». В комиссию вошли восемь советников Государственного совета и еще шесть ответственных чиновников. Им были даны почти такие же полномочия, как у трибунала священной инквизиции. Видимо, король рассудил, что со средневековым мракобесием нужно бороться средневековыми методами.
Когда «Дело о ядах», казалось, уже близилось к завершению, выяснилось, что в нем замешаны и святые отцы. Несколько развращенных аббатов-отступников служили «черные мессы», так сказать, «освящая» приворотные зелья. В ритуалах использовались черные свечи, магические круги и пентакли, восковые фигурки, над которыми произносились заклинания. Нередко в жертву темным силам приносились младенцы – их за гроши покупали у проституток; повитухи также поставляли плоды греха и позора. Некоторые попы проявляли чудеса изобретательности: аббаты Даво и Мариэтт служили «эротические мессы» над обнаженными животами девиц, а отец Жерар из Сен-Савьера вошел при этом в такой священный экстаз, что лишил невинности девушку, служившую ему алтарем.
Самым мерзким отступником был аббат Гибур, служивший «черные мессы», в том числе в доме казненной Ла Вуазен. И вот тут имя маркизы де Монтеспан прозвучало уже в полную силу: она оказалась непосредственной участницей нескольких кощунственных ритуалов. Выяснилось, что она заказывала аббату Гибуру «черные мессы» по привороту Людовика XIV, причем еще в ту пору, когда сердцем короля владела несчастная «турская хромоножка». Со временем беспутный аббат стал практиковать более радикальные «эротические мессы». Согласно показаниям свидетелей и признанию самого Гибура, три «эротические мессы» заказала маркиза де Монтеспан; во время одного такого действа она лежала обнаженной на тюфяке, бесстыдно раскинув ноги, и на ее глазах был убит недоношенный младенец. Аббат Гибур собрал кровь жертвы в чашу, поставил ее на живот маркизы и воззвал к демонам похоти:
– Астарот и Асмодей, принцы братства, примите в дар это дитя, взамен я прошу для этой дамы вечной благосклонности короля и дофина, чтобы ее чтили принцы и принцессы, чтобы король не отказывал ей ни в чем, как для нее, так и для ее родственников.
Из крови младенца было тут же изготовлено снадобье, которое аббат Гибур вручил маркизе де Монтеспан.
Уже одни эти сведения могли решить участь султанши. Но было еще кое-что, не менее важное: из разных свидетельств и заявлений самой фаворитки следовало, что она никогда не любила Людовика XIV, просто использовала его в своих честолюбивых целях. Какой удар по самолюбию монарха! Наконец-то увещевания мадам Ментенон по-настоящему достигли ума и сердца короля. Вдобавок неожиданно умерла Анжелика де Фонтанж, а вскоре скончалась и королева Мария Терезия.
Эти две смерти глубоко потрясли Людовика XIV, он воспринял их как знак свыше. Король многое переоценил, о многом задумался.
За все эти годы их нежной дружбы король успел пережить бурный роман с герцогиней де Фонтанж, расстаться с маркизой де Монтеспан.
Теперь он уже не только уважал и любил мадам Ментенон, но и нуждался в ней.
Однако через два года Франсуаза сдалась, и стала придворной дамой и официальной фавориткой его величества.
Интимный портрет 1662 года
В 1680 году педагогическая карьера мадам Ментенон закончилась. Она получила место фрейлины в свите Марии Анны Баварской – супруги дофина (наследного принца) Людовика Французского. Это назначение было реальным шагом к получению официального статуса фаворитки короля.
Но мадам Ментенон, казалось, вовсе не стремилась к этому и часто повторяла:
– Не доверяйте счастью, приобретенному у изголовья королей.
Они уже около десяти лет находились в любовной связи, но Ментенон постоянно говорила Людовику о греховности их союза и просила отпустить её в провинцию. Возможно, это лишь были уловки с её стороны, чтобы ещё больше привязать короля к себе.
В то время Франсуаза д’Обинье считалась одной из самых красивых женщин королевства. Как и в случае с её бывшей подругой Нинон де Лонкло, красота Франсуазы не была подвержена воздействию времени. Кстати, она не всегда носила чёрное (а ведь именно в платьях этого цвета мы чаще всего видим вторую супругу Людовика XIV на портретах): живя при дворе, маркиза следовала моде и особенно любила голубые платья. В чёрное Ментенон оделась, лишь став второй придворной дамой дофины (согласно своей должности). У этой женщины было всё, чтобы сделать короля счастливым и отвлечь его внимание от молоденьких соперниц. Благодаря своему честолюбию и сильно развитой воле Франсуаза д’Обинье научилась «сохранять самообладание перед этим миром…
В 1683 году королева умерла, и вся привязанность Людовика обратилась на Ментенон.
Итак, двое немолодых людей – ему сорок пять, ей сорок восемь – уже несколько лет вместе и… порознь! Мадам Ментенон стала официальной фавориткой короля, он проводил в ее покоях большую часть дня, она была окружена всеобщим почтением, но… она стыдилась этой роли. А на что еще она могла рассчитывать? Разве могут короли, как поется в известной песенке, жениться по любви?
После смерти королевы Людовику XIV следовало бы жениться на какой-нибудь европейской принцессе, таков вековой закон государственной политики. Но невесты на ту пору предлагались какие-то неинтересные: что инфанта Изабелла Португальская, что принцесса Анна-Мария-Луиза Тосканская – оба брака не сулили больших политических выгод. И король решил жениться по любви.
Так выглядела Ментенон, когда король с ней обвенчался.
Ещё через год Людовик тайно обвенчался с Франсуазой в версальской церкви в присутствии трёх свидетелей.
Ему казалось, что женитьба на этой благонравной и почти святой женщине, коей она осталась для него даже после «грехопадения», позволит избежать божьей кары.
Оставался только один выход: жениться на ней втайне. Людовик, решившись, послал однажды утром своего исповедника, отца де Лашеза, сделать предложение Франсуазе.
Ему казалось, что женитьба на этой благонравной и почти святой женщине, коей она осталась для него даже после «грехопадения», позволит избежать божьей кары.
Брак был заключен в 1684 или 1685 году (точной даты не знает никто) в кабинете короля, где новобрачных благословил монсеньор Арле де Шанваллон в присутствии отца де Лашеза.
Зимним вечером отцу Лашезу, первому комнатному слуге короля Бонтану, парижскому архиепископу Гарле и г-ну де Моншеврелю было велено явиться в кабинет короля в Версале. Военный министр маркиз де Лувуа согласился быть свидетелем на этом странном бракосочетании с тем условием, что произошедшее навсегда останется тайной. Через несколько минут в кабинет вошёл король, ведя за руку мадам де Ментенон.
Тайное венчание Людовика XIV и мадам де Ментенон.
Подойдя к алтарю, они встали на колени. Отец Лашез стал их венчать, Бонтан прислуживал ему, Лувуа и Моншеврель исполняли роли свидетелей. На другой день Версаль пробудился при отголоске странного известия: вдова поэта Скаррона вышла замуж за короля Людовика XIV!
В ночь с 9 на 10 октября 1683 года 45-летний Людовик XIV взял в жёны вдову поэта Скаррона, маркизу де Ментенон, которой тогда было сорок восемь лет (несмотря на столь почтенный возраст, Франсуаза д’Обинье славилась своей красотой).
Ей отвели покои в Версале рядом с королевскими. Теперь она присутствовала при всех переговорах. Король советовался с ней открыто. Она всегда сидела вдалеке от мужчин, вязала или вышивала, и если Людовик спрашивал, отвечала очень тихо. Однако окружающие ловили каждое её слово — оно могло решить судьбу если не Франции, то отдельного человека: король доверял этой женщине бесконечно.
Де Ментенон осуждала нравы, царившие во дворце. Она боялась кому-либо доверять. Врагов у неё было много. Защищая себя, она завела в окружении короля своих людей. У Людовика появился новый придворный лекарь и новый духовник. «Французский король — противоположность другим государям: у него молодые министры и старая любовница», — сострил Вильгельм Оранский. Франсуаза была старше Людовика всего на три года.
Счастье взаимного обладания Людовика и де Ментенон оказалось весьма призрачным.
В постели фаворитка была исключительно холодна, и король, быстро утратив иллюзии, нашёл себе любовницу. Но Франсуаза была обязана сопровождать своего благодетеля на всех мероприятиях. Король поздно ложился спать, а Франсуаза вставала с рассветом. Он мог послать за ней ночью, и она обязана была прийти, чтобы поддержать беседу или оказать ему поддержку.
Людовик заводил любовниц, но духовную верность хранил жене.
Педагогический талант не помог мадам Ментенон перевоспитать царственного супруга – он оставался законченным эгоистом, себялюбцем и все еще, увы, неверным мужем.
Многие тогда стали догадываться о тайном браке короля с Франсуазой. Но на поверхность это не вышло, ибо каждый старался хранить секрет. Одна лишь мадам де Севинье, перо которой было столь же неудержимым, как и ее язык, написала дочери: «Положение мадам де Ментенон уникально, подобного никогда не было и не будет…»
Портрет маркизы де Севинье. (Благодаря этой переписке она и вошла в историю.)
Декольте под запретом
Тайный брак короля был секретом только для народа, а в Версале каждый знал, что мадам Ментенон не просто очередная фаворитка. Бытовала такая шутливая загадка:
– Кто такая: жена короля, но не королева?
Однако почести ей оказывались почти королевские: она сидела в кресле в присутствии короля, дофина и иностранных коронованных особ; когда ее несли в портшезе, следом выстраивалась процессия из принцев и принцесс. Но во время официальных церемоний она держалась как придворная дама, не более того.
Толки об этом браке ходили разные. Герцог Оранский, как всегда, отпускал циничные шуточки:
– Французский король – противоположность другим государям: у него молодые министры и старая любовница!
Мадам Ментенон «пришла во власть» уже сложившейся личностью, многое в жизни Версаля претило ее убеждениям. Отдельно доставалось дамам:
– Женщины нашего времени для меня непереносимы, – говорила она. – Их наряды нескромны, их табак, их вино, их грубость, их леность, все это невозможно принять.
Дамы платили ей дружной ненавистью, прозвали «дамой в черном» и уверяли:
– При ней в Версале даже кальвинисты завыли бы от тоски!
Если быть точным, мадам Ментенон редко одевалась в черное (король этого не любил), чаще носила свое любимое голубое, не пренебрегала модой и даже вводила свои модные новинки, например, ткань «атлас Ментенон»: крупные цветы, вытканные на темном или светлом фоне. Но верно и то, что вместо театральных представлений и балов в Версале все чаще служили мессы. Запрещены были декольте и драгоценности. Прическа осталась одна – а-ля Ментенон.
Загадкой для всех оставались собственно супружеские отношения короля и мадам Ментенон. Ходили слухи, что король жаловался духовнику мадам Ментенон:
– Повлияйте на свою подопечную! Объясните, что быть страстной на супружеском ложе – не грех, а долг супруги!
Что ж, холодные женщины любят с прохладцей, но этим лишь разжигают мужчин. Нехватку любовного пыла они восполняют горячей преданностью.
Именно с Франсуазой король Людовик XIV «встретил старость», именно она стала его последним увлечением, именно ее немногочисленные капризы он исполнял на протяжении всех лет супружества.Король Людовик XIV почти всегда исполнял прихоти своих фавориток, но в отношении второй жены король превзошел сам себя. Когда Франсуаза пожелала прокатиться на санях в летний зной, любящий супруг исполнил ее каприз. Буквально на следующее утро Версаль засверкал «снегом», который прекрасно заменили тонны соли и сахара.
Сама Ментенон вела уединённый образ жизни, редко покидая Версаль, но много времени проводя с духовенством. Последние пытались через Франсуазу проводить свою политику возвращения Франции в лоно благочестия. И направление второй половины царствования Людовика XIV объясняется в значительной степени её влиянием, король спрашивал её совета в различных затруднительных вопросах.
Многое происшедшее в ту эпоху во Франции несправедливо приписывалось воздействию маркизы Ментенон.
У неё имелось множество противников и не было друзей. Из всех фавориток короля маркиза была самой нелюбимой при дворе. Её прозвали «чёрной королевой» за строгий характер, мрачный нрав и нетерпимость к светским развлечениям.
Вторая супруга Людовика XIV обладала и массой других достоинств. Например, она была интересной собеседницей. С конца 1683 года Ментенон беседовала с королём каждый день подолгу, затрагивая многие темы – строительство, спектакли, религию…
Король вёл с маркизой де Ментенон долгие разговоры о смысле жизни, о религии, об ответственности перед Богом. И постепенно сочетание сурового протестантизма и нетерпимого католицизма, в которых воспитывалась маркиза, дали отсвет и на самого Короля-Солнце. Его двор, некогда бывший самым блистательным из дворов Европы, стал целомудренным и высоконравственным. Версаль превратился в настолько унылое место, что о нём отзывались как о месте, где «даже кальвинисты завыли бы от тоски».
Под влиянием Франсуазы в Версале отменили балы. Дворец, блиставший феерическими празднествами, стал похож на монастырь — там служили мессы и пели молитвы. В знаменитой зеркальной галерее были завешаны зеркала.
Балы и праздники сменились мессами и чтением Библии. В моду вошли скромные чёрно-серые наряды безо всяких излишеств. Единственным развлечением, которое позволял себе король, являлась охота.
Мадам Ментенон в Conferance
Что заставило стареющего Людовика XIV пойти на такой шаг — тайна. Супруги прожили больше десяти лет в понимании и любви.
В конце жизни король запретил при своём дворе любые любовные интриги и измены, излишнюю откровенность между мужчинами и непристойные выражения.
При дворе Франсуаза жила скромно. Свою жизнь после замужества она посвятила благотворительности, организовав пансион для благородных девиц в Сен-Сире. При жизни короля брак не был обнародован. Это случилось только через 170 лет после смерти де Ментенон. Людовик, умирая, сказал ей: «При предстоящей нашей разлуке меня утешает мысль, что она не будет продолжительна, и мы скоро свидимся». «Чёрная королева», как называли де Ментенон при дворе, пережила своего супруга на три года. Сразу после его кончины она уехала в Сен-Сир и больше никогда не возвращалась в Париж.
В июне 1688 года Антуан Арно писал Дювоселю: «Не вижу, что можно найти предосудительного в этом браке, заключённом по всем правилам Церкви. Этот брак унизителен лишь в глазах слабых, которые смотрят как на унижение на брак с женщиной старше себя и намного ниже себя рангом; на самом деле король совершил деяние, угодное Господу, если он смотрел на этот союз как на средство от своей слабости, которое помешает ему совершать предосудительные поступки. Этот брак его связывает любовью с женщиной, добродетель и ум которой он уважает и в беседах с которой находит невинные удовольствия, которые дают ему возможность отдохнуть от великих дел. Дай Бог, чтобы его духовники никогда не давали бы ему худшие советы»
В окружении Людовика XIV соперничали две основные партии: министра финансов Кольбера и военного министра Лавуа. Король по-своему ценил обоих, но у женщины, как известно, всегда особое мнение. Мадам Ментенон знала, что Лавуа всегда поддерживал султаншу – маркизу де Монтеспан, даже пытался выгородить ее в «Деле о ядах». Вряд ли мадам Ментенон сознательно «шла в политику», ее вполне удовлетворили бы взаимно уважительные и искренние отношения с королем, но она вынуждена была заниматься государственными делами, чтобы обезопасить себя, укрепить свое положение при дворе. Поэтому она всегда поддерживала родственников и выдвиженцев Кольбера, даже если они были никчемными людьми, и скрыто вредила ставленникам Лавуа.
Жила мадам Ментенон при дворе скромно, занимала всего четыре комнаты. Но именно в ее апартаменты король фактически перенес свой кабинет – туда приходили с докладами министры и придворные. Мадам при этом читала книгу или занималась рукоделием, не выражая, казалось, интереса к происходящему. Однако ни одно слово не ускользало от нее. В затруднительных случаях король спрашивал:
– Мадам, как мне следует поступить?
И она отвечала:
– Думаю, Ваше Величество поступит мудро, если… – и предлагала свой план действий.
Ее суждения бывали настолько логичными и взвешенными, что Людовик XIV чаще всего следовал рекомендациям жены. Он словно забыл о своих прежних заявлениях, что женщин нельзя и близко подпускать к государственным делам.
В конце концов министры и придворные взяли за правило обсуждать все вопросы с мадам Ментенон, прежде чем выносить их на рассмотрение государя. Только два министра манкировали новыми порядками – министр иностранных дел маркиз де Торси (кстати, его назначение было одобрено мадам Ментенон) и военный министр – упрямец Лавуа.
Де Торси всякий раз объяснял, что по его ведомству вопросы носят срочный и конфиденциальный характер, поэтому требуют решений короля в любое время. Но это не остановило мадам Ментенон, и она все равно активно вмешивалась в международные дела через верных ей людей.
А военный министр маркиз де Лавуа упорно не замечал возросшего влияния мадам Ментенон. Он издавна пользовался безграничным доверием короля, ибо ничто так не сближает мужчин, как совместные боевые действия.
Это был настоящий «ястреб» своей эпохи, готовый драться всегда и с любым противником. Он полностью разделял убеждение короля в том, что Франция – центр мира и может всем диктовать свою волю. Он вместе с Людовиком XIV вел страну по гибельному пути непрерывных войн, разоривших в конце концов государство. Поэтому можно сказать, что неприязнь мадам Ментенон к Лавуа носила не только личный характер.
Рабочий день мадам Ментенон был расписан по минутам, она принимала множество посетителей и вела обширную переписку; ее письма составили восемьдесят объемистых томов; лишь половина ее эпистолярного наследия дошла до наших дней.
Мадам Ментенон стала первой женщиной-политиком действительно высокого государственного уровня; она общалась не только с первыми вельможами страны, но даже с главами иностранных государств. Впоследствии таких высот политической власти достигла лишь маркиза де Помпадур, и, надо думать, опыт мадам Ментенон был ей очень полезен.
Конечно, многие ее решения и рекомендации были продиктованы сиюминутными интересами, конъюнктурными соображениями; другие – истовой религиозностью. Большой совместной ошибкой короля и его тайной жены стала отмена Нантского эдикта 1598 года – первого закона о религиозной терпимости, гарантировавшего гугенотам свободу вероисповедания. Он был выстрадан десятилетиями религиозных войн, написан буквально кровью протестантов и католиков. Над этим законом трудился поэт и воин Агриппа д’Обинье. Какая ирония судьбы! Его внучка Франсуаза, примерная католичка, выступила противницей главного дела жизни своего славного предка. Правда, Людовик XIV вынашивал эту идею уже несколько десятилетий, а сама мадам Ментенон заявляла:
– Следует завоевывать гугенотов добротой, обращать их в истинную веру мягким христианским убеждением.
Но дело было поручено Лавуа, а он действовал отнюдь не по-христиански: его набеги на города и села гугенотов прозвали «драконадами» – драгунские полки разоряли жилища протестантов, детей отнимали у родителей и отдавали в католические монастырские школы и приюты. В результате сотни тысяч гугенотов – волевых, благочестивых и предприимчивых французов – эмигрировали в Англию и Голландию.
В 1686 году маркиз де Сурш писал: «Можно было не сомневаться, что мадам де Ментенон занимается политикой, ибо она оказывала поочерёдно своё покровительство каждому министру, чтобы включить их в сферу своих интересов, и старалась уравнять их в их влиянии, не допуская, чтобы кто-либо из них слишком возвысился над всеми остальными». Многие современники разделяли точку зрения маркиза и вторили его словам. Однако призываем не торопиться с выводами. Дело в том, что Людовик XIV до последних лет жизни остался верен себе: он не пускал в сферу государственных дел даже свою вторую жену, мадам де Ментенон. Правда, незадолго до смерти старый и уставший король всё-таки пошёл на уступки и согласился с тем, что от него требовали тайная супруга и узаконенные дети от маркизы де Монтеспан. Король подписал завещание, ограничивающее власть регента, своего племянника Филиппа II Орлеанского и допускающее бастардов мадам де Монтеспан к наследованию трона (тем самым Людовик XIV нарушал Основной закон королевства, позволяющий передавать трон только законнорождённым детям).
В 1715 году, овдовев вторично, мадам де Ментенон удалилась в свой любимый Сен-Сир (ещё в 1686 году маркиза основала неподалёку от Версаля первое учебное заведение для девушек из благородных семей, тем самым было положено начало женскому образованию во Франции; всю последующую жизнь Ментенон не переставала заниматься Сен-Сиром и заботиться о его воспитанницах), где и прожила последние годы жизни.
Через три года Людовик XIV скончался. Перед смертью он призвал мадам Ментенон проститься. Король положил холодеющую ладонь на ее руку и произнес:
– Скоро мы увидимся снова…
Она вышла вся в слезах. А когда немного успокоилась, сказала задумчиво:
– Подумайте только, какое милое свидание он мне назначает! Этот человек никогда никого не любил, кроме себя.
Однако свидание это неумолимо приближалось, силы оставляли мадам Ментенон; она уже не покидала своих покоев в Сен-Сире.
В 1717 году русский царь Петр I побывал во Франции, он захотел осмотреть образцовое учебное заведение в Сен-Сире и засвидетельствовать свое почтение мадам Ментенон: для молодого царя она была живым свидетельством блестящего века Людовика Великого. Когда мадам Ментенон сообщили о желании русского царя, она согласилась, но предупре-
дила, что больна и примет гостя в постели.
В семь часов вечера Петр I вошел в покои мадам Ментенон и сел у изголовья.
– Вы нездоровы, сударыня? – спросил он.
– Увы, – ответила она.
– Чем же вы больны?
– Моя болезнь – это глубокая старость и довольно слабое телосложение.
Царь молчал некоторое время, а потом попросил:
– Нельзя ли откинуть полог, чтобы я мог рассмотреть вас лучше?
Она отвела полог и спросила:
– Зачем вы посетили меня?
Петр ответил не сразу, подыскивая слова.
– Я приехал, чтобы увидеть все великое, что есть во Франции.
Затем встал, отвесил глубокий поклон и вышел.
15 апреля 1719 года скончалась мадам Ментенон, вдова шута и короля, и была погребена там же, в Сен-Сире.
…Минуло почти семьдесят пять лет. Во время Французской революции санкюлоты ворвались в базилику Сен-Дени и развеяли по ветру прах своих королей. Так же обошлись они и с останками мадам Ментенон в Сен-Сире.
Современник заметил:
– Наконец-то она провозглашена королевой!
Браки и дети Людовика XIV:
первая супруга: с 9 июня 1660 Мария-Терезия (1638-1683), инфанта Испанская, двоюродная сестра Людовика XIV по двум линиям - и по материнской и по отцовской.
дети Людовика XIV и Марии-Терезии:
Людовик Великий Дофин (1661-1711)
Анна-Елизавета (1662-1662)
Мария-Анна (1664-1664)
Мария-Тереза (1667-1672)
Филипп (1668-1671)
Луи-Франсуа (1672-1672).
вторая супруга: с 12 июня 1684 Франсуаза д’Обинье (1635-1719), маркиза де Ментенон.
Внебрачная связь: Луиза де Ла Бом Ле Блан (1644-1710), герцогиня де Лавальер
дети Людовика XIV и герцогини де Лавальер:
Шарль де Ла Бом Ле Блан (1663-1665)
Филипп де Ла Бом Ле Блан (1665-1666)
Мария-Анна де Бурбон (1666-1739), Мадемуазель де Блуа
Людовик де Бурбон (1667-1683), граф де Вермандуа.
Внебрачная связь: Франсуаза-Атенаис де Рошешуар де Мортемар (1641-1707), маркиза де Монтеспан
дети Людовика XIV и маркизы де Монтеспан:
Луиза-Франсуаза де Бурбон (1669-1672)
Луи-Огюст де Бурбон, Герцог Мэнский (1670-1736)
Луи-Сезар де Бурбон (1672-1683)
Луиза-Франсуаза де Бурбон (1673-1743), Мадемуазель де Нант
Луиза-Мария-Анна де Бурбон (1674-1681), Мадемуазель де Тур
Франсуаза-Мария де Бурбон (1677-1749), Мадемуазель де Блуа
Луи-Александр де Бурбон, Граф Тулузский (1678-1737).
Внебрачная связь (1678-1680): Мария-Анжелика де Скорай де Руссиль
(1661-1681), герцогиня де Фонтанж (N (1679-1679), ребёнок родился мёртвым).
Внебрачная связь: Клод де Вен
(ок.1638 - 8 сентября 1686), Мадемуазель дез Ойе: дочь Луиза де Мезонбланш (1676-1718)
Комментарии запрещены
1 комментарий
Свернуть
Комментарий удален
Ольга Климович
11-01-2021 21:14 (ссылка)
Re: КОРОЛЬ ЛЮДОВИК XIV
Величайшая история правления и жизни короля ЛюдовикаХIV удивительна и очень интересна .для нас, живущих в ХХI веке. Пост превосходный! Спасибо Лора!!!
Комментарии запрещены
Сергей Майгуров
11-01-2021 21:44 (ссылка)
Re: КОРОЛЬ ЛЮДОВИК XIV
Красиво жить не за три тыщ...
Комментарии запрещены
Людмила Киреева
11-01-2021 23:06 (ссылка)
Re: КОРОЛЬ ЛЮДОВИК XIV
Спасибо!Очень интересный пост!
Комментарии запрещены
Инга Дёмина
12-01-2021 03:24 (ссылка)
Re: КОРОЛЬ ЛЮДОВИК XIV
Спасибо , Лора , за великолепный пост Целый вечер читала его и узнала столько интересного !!!! Вот теперь я имею представление кто такой Людовик 14
Комментарии запрещены
портрет молодого короля.
Людовик XIV
Многое из того, что мы знаем о Людовике XIV – порождение мифов и штампов, живучих, паразитирующих и мешающих увидеть его настоящего. Каким только не изображали короля в фильмах, телепередачах и романах: завистливым, коварным, грубым, мстительным, вспыльчивым. Насколько этот персонаж далёк от истинного Людовика XIV. Первым свой портрет короля написал герцог де Сен-Симон. Его «Мемуары», произведение увлекательное и интересное, но субъективное и мифотворческое, стали основой создания псевдоисторического Людовика XIV.
Людовик XIV царствовал 72 года, дольше любого другого монарха Европы.
Королём он стал в четыре года, всю полноту власти взял в свои руки в 23 и правил на протяжении 54 лет.
Король Людовик XIV унаследовал от своей матери – гордой испанки, твердость характера и огромное самомнение. Вполне естественно, что юный монарх не стал долго «делить трон» с итальянским кардиналом. Хотя он и был его крестным отцом. Уже в 17 лет Луи впервые проявил непокорность, выразив недовольство перед всем французским парламентом. «Государство – это я» – фраза, которая характеризует всю эпоху правления короля Людовика XIV.
«Государство – это я!» – Людовик XIV не говорил этих слов, однако государство всегда ассоциировалось с личностью правителя.
Поэтому если говорить о промахах и ошибках Людовика XIV (войне с Голландией, отмене Нантского эдикта и т.д.), то на его счёт стоит записывать и актив царствования. Развитие торговли и мануфактурного производства, зарождение колониальной империи Франции, реформирование армии и создание флота, развитие искусства и наук, строительство Версаля и, наконец, преобразование Франции в современное государство. Это не все достижения Века Людовика XIV. Так каким был этот правитель, давший имя своему времени?
Если отбросить все, даже самые провокационные мифы, правда окажется гораздо интереснее.
Версальский двор (Людовик перенёс королевскую резиденцию в Версаль) стал предметом зависти и удивления почти всех современных государей, старавшихся подражать великому королю даже в его слабостях. При дворе был введён строгий этикет, регламентирующий всю придворную жизнь. Версаль стал центром всей великосветской жизни, в которой царили вкусы самого Людовика и его многочисленных фавориток (Лавальер, Монтеспан, Фонтанж). Вся высшая аристократия домогалась придворных должностей, так как жить вдали от двора для дворянина являлось признаком фрондерства или королевской опалы. «Абсолютный без возражения, - по словам Сен-Симона, - Людовик уничтожил и искоренил всякую другую силу или власть во Франции, кроме тех, которые исходили от него: ссылка на закон, на право считались преступлением». Этот культ Короля-Солнца, при котором способные люди все более оттеснялись куртизанами и интриганами, неминуемо должен был вести к постепенному упадку всего здания монархии.
Детство и юность
Людовик XIV в детстве
Появление дофина, наследника рода Бурбонов, в первых числах сентября 1638 года народ встретил ликованием. Монаршие родители – Людовик XIII и Анна Австрийская – ждали этого события 22 года, все это время брак оставался бездетным.
портрет работы Филиппа де Шампенья, 1655 год
Людовик XIII Справедливый - отец Людовика 14.
Королева Анна Австрийская
А́нна Австри́йская. супруга (с 18 октября 1615 года) короля Франции Людовика XIII, после смерти мужа регент при несовершеннолетнем сыне, Людовике XIV (с 1643 по 1651).
Эпитет «Австрийская» означает лишь принадлежность к династии Габсбургов, австрийской по происхождению.
В конце 1615 года 14-летняя Анна прибыла во Францию и 18 октября обвенчалась с Людовиком XIII. Поначалу король был очарован своей женой, которая заслуженно считалась первой красавицей Европы, но через некоторое время оказалось, что молодые супруги совершенно не готовы к семейной жизни. Их отношения с каждым годом всё больше охладевали. Анна была склонна к интригам и кроме того пыталась проводить во Франции происпанскую политику. Королева поддерживала заговоры против Ришельё.
Ко всему этому добавлялось ещё то, что брак Людовика и Анны 23 года был бездетным, и только в 1638 и 1640 годах, после нескольких неудачных беременностей, Анна родила двух сыновей, будущих Людовика XIV и Филиппа I Орлеанского.
В 1643—1651 годах она была регентом при малолетнем Людовике XIV, фактически же государством управлял ее фаворит Джулио Мазарини, назначенный ею первым министром. В 1661 году, после смерти Мазарини была исключена из королевского совета, когда Людовик XIV стал править самостоятельно. Никакого политического влияния на дела королевства королева-мать больше не имела. Позже Анна удалилась в монастырь Валь-де-Грас.Скончалась 20 января 1666 года от рака груди.
Рождение ребенка, к тому же мальчика, французы восприняли как милость свыше, назвав дофина Луи-Дьедонне (Богоданный).
Людовик XIV в детстве
Всенародное ликование и счастье родителей не сделали детство Луи счастливым. Спустя 5 лет умер отец, мать с сыном переехали в Пале-Рояль, ранее дворец Ришелье.
Людовик XIV с матерью Анной Австрийской
Наследник престола рос в аскетической обстановке: кардинал Мазарини – фаворит правительницы – перетянул власть, в том числе управление казной, на себя. Маленького короля скупой священник не жаловал: денег на развлечения и учебу мальчика не выделял, в гардеробе Луи-Дьедонне было два платья с заплатами, мальчик спал на дырявых простынях.
Но по-своему любил мальчика.
Мазарини объяснял экономию гражданской войной – Фрондой.
Кардинал Мазарини
Мазарини стал легендарной фигурой еще при жизни.
После смерти кардинала распространилась злая шутка: при вскрытии в его груди будто бы нашли кусок глины вместо сердца. Джулио Мазарини стал героем мемуаров многих своих современников. Обычно он изображается человеком хитрым и циничным, но талантливым и образованным. Франсуа де Ларошфуко писал о нём: «Ум его был обширен, трудолюбив, исполнен коварства, характер гибок». Христина Шведская так характеризовала его: «Мазарини - человек осторожный, ловкий, тонкий, желающий, чтобы его считали придворным и иногда довольно хорошо изображающий царедворца; он умерен во всех своих страстях, вернее, можно сказать, что у него всего одна всеобъемлющая страсть: это его честолюбие. Все другие страсти он подчиняет ей, а любви и ненависти в нём ровно столько, сколько необходимо, чтобы достичь цели, а хочет он одного - править. У него великие проекты, достойные его непомерного честолюбия, изворотливый, ясный, живой ум, обширнейшие знания в области всех дел света, я не знаю никого, кто был бы лучше информирован; он трудолюбив, усидчив и прикладывает невероятные усилия, чтобы сохранить состояние, и сделает все возможное, чтобы увеличить его. И все-таки он сделал немало ошибок в управлении страной и признает это; хваля Вам Мазарини, я не хочу возвеличить его, но думаю, буду права, если скажу, что это великий человек».
В начале 1649 года, спасаясь от мятежников, монаршее семейство покинуло Париж и поселилось в загородной резиденции в 19 километрах от столицы. Позже пережитый страх и лишения трансформировались в любовь Людовика XIV к абсолютной власти и неслыханному расточительству.
Людовик XIV и его младший брат Филипп Орлеанский (Monsieur) с Анной Австрийской
Через 3 года смуту подавили, волнения улеглись, сбежавший в Брюссель кардинал вернулся к власти. Бразды правления государством он не выпускал до смерти, хотя Людовик считался полноправным престолонаследником с 1643 года: ставшая регентом при пятилетнем сыне мать добровольно уступила власть Мазарини.
Людовику XIV словно на роду было написано быть баловнем судьбы. Само рождение его, после двадцати лет супружеской жизни родителей, могло служить хорошим знаком. В пятилетнем возрасте он стал наследником прекраснейшего и могущественнейшего из престолов Европы.
«Королю было двадцать лет, – говорил один из современников Амедей Рене, – а он все еще покорно подчинялся матери и Мазарини. Ничто в нем не предвещало могущественного монарха: при обсуждении государственных дел он откровенно скучал и предпочитал перекладывать на других бремя власти.
В конце 1659 года война между Францией и Испанией закончилась. Подписанный Пиренейский договор принес мир, который скрепил брак Людовика XIV и принцессы Испании Марии Терезии.
Бракосочетание короля Людовика IV и Марии-Терезии Австрийской
Людовик XIV и Мария Терезия
Во Франции произошли значительные события: умер первый министр Людовика, человек, который от лица короля управлял долгие годы, тайный муж его матери, кардинал Мазарини.
Кардинал Мазарини на смертном одре
Именно он в течение многих лет вытаскивал страну из той ямы, куда ее затолкали религиозные войны, сепаратизм и претензии аристократов. Он оставил Людовику дела, в общем-то, в хорошем состоянии. И именно он научил молодого короля, ненавидевшего его, но не имевшего сил бороться с ним в открытую, многому из того, что должен был знать и уметь правитель.
Когда кардинал умер Людовик XIV взял бразды правления в свои руки. 23-летний монарх упразднил должность первого министра, созвал Государственный совет и провозгласил:
«Вы думаете, господа, что государство – это вы? Государство – это я».
Людовик XIV дал понять, что с этого момента делиться властью не намерен. Даже матери, которую до недавних пор Луи побаивался, было указано место.
Людовик XIV (1638–1715) — великий король, великий любовник, знаток и покоритель женских сердец. Он вошёл в историю под именем Король-Солнце, ибо в придворном балете любил лично исполнять партию Солнца. В годы правления Людовика XIV Франция пришла в ужасный упадок, и материальный, и нравственный, но при нём же слава Франции, как центра цивилизованного мира, достигла высшего расцвета.
РЕМЕСЛО КОРОЛЯ
Короли часто вынуждены действовать вопреки своим склонностям,
совершать поступки, не свойственные их доброй натуре, поскольку
интересы государства должны всегда быть превыше всего… Нет ничего опасней слабости, какой бы она ни была…
Ремесло короля – великое, благородное, дивное ремесло, особенно для того, кто чувствует себя способным достойно выполнять свои обязанности; но это ремесло
не лишено трудностей, волнений, чрезвычайно утомительно.
Я во всём хочу следовать примеру усопшего короля, моего прадеда.
Начало правления
Ранее ветреный и склонный к щегольству и кутежам дофин удивил придворную знать и чиновников трансформацией. Людовик заполнил пробелы в образовании – ранее он едва умел читать и писать. От природы здравомыслящий, молодой император молниеносно вникал в суть проблемы и решал ее.
Король Людовик XIV
Луи выражался ясно и кратко, государственным делам посвящал все время, но самомнение и гордыня монарха оказались безмерными. Людовик XIV (1638-1715) любит подчёркивать свою власть на каждом шагу. Одно из её проявлений - это чудесный Версальский дворец вблизи Парижа, куда королевский двор переехал в 1681 году.
Все королевские резиденции казались Людовику слишком скромными, поэтому в 1662 году Король Солнце превратил охотничий домик в городе Версаль, что в 17 километрах на западе от Парижа, в дворцовый ансамбль неслыханных масштабов и роскоши.
50 лет на его обустройство шло 12-14% ежегодных расходов государства.
Город Версаль
Первые двадцать лет правления монарх жил в Лувре, затем в Тюильри.
Строительство Версаля вошло в историю как одно из самых дорогих: в пересчете на современные деньги на него было потрачено около $ 300 млрд. Тем не менее строителям приходилось экономить, поэтому дворец времен «короля-солнца» запомнился его обитателям не только богатым убранством, но и сквозняками, которые были так сильны, что приходилось спать буквально в десяти одеждах.
Однако главную славу Версаль XVII века снискал как место, пронизанное дурными запахами, от которых невозможно было скрыться.
После переезда в крупнейший в Европе ансамбль Луи бывал в столице короткими наездами.
Пышность королевских апартаментов подтолкнула Луи к установлению громоздких правил этикета, касавшихся даже мелочей.
Чтобы мучимый жаждой Людовик выпил стакан воды или вина, требовалось пять слуг.
Версальский дворец был построен как символ власти «короля-солнце» Людовика XIV.
Пригородный замок Версаль стал постоянной резиденцией Людовика XIV в 1682 году.
Комплекс действительно поражает. Дворец может вместить более 20 000 людей, в том числе 9000 гвардейцев и солдат, а также 5000 слуг, которые заботятся об удобствах королевской семьи и придворных. Вся Европа завидует французам, множество монархов пытаются ему подрожать. Однако, никто так и не достиг таких впечатляющих эффектов.
2. Версаль стал официальной королевской резиденцией в 1682 году
Конец политическим интригам.
Почему Людовик XIV решил уехать из Парижа? Решение было продуманным: "Я буду контролировать аристократов. В Париже они плели интриги за моей спиной", - считал монарх.
Распорядок дня в Версале был строго регламентирован придворным этикетом, который был прописан до мелочей. Казалось, что даже для французских аристократов это уже через чур. "Не будут иметь времени думать о других делах", - радовался король.
Всё вращается вокруг Короля-Солнца, как планеты по своим орбитам вокруг центральной звезды. Каждый имел свою роль в новой резиденции, отвечающей его положению.
Но у «короля-солнца», который в детстве пережил бунт, вошедший в историю под названием «Фронда», были и свои причины держать знать при дворе: только так он мог контролировать ее и помешать устроить благородным господам и дамам очередной заговор. За всеми, кто находился при дворе, шпионили, а их переписка вскрывалась и читалась. Сам король тоже не гнушался слежкой и зачастую своими руками перерывал их белье, чтобы найти письма, в которых мог обсуждаться заговор.
Жизнь напоказ
Придворная культура — это одновременно светская жизнь и дом короля. Еще в легендах о Тристане и Изольде мы видим, как верный рыцарь обязан был ночевать в покоях своего сеньора. Безусловно, за пять веков ситуация определенно изменилась, но сама традиция осталась. Дворец — постоянный, нескончаемый светский прием. Только чтобы поприветствовать короля утром собирались придворные и приближенные монарха. Само общение государя с теми или иными представителями элиты могло показать, кто нынче в чести у короля. А где благосклонность и почтение, там и власть.
Версальский этикет был таким же сложным и витиеватым, как мебель, заполнившая залы французского королевского дворца. Контролировались и регламентировались все мельчайшие детали жизни при дворе. В правилах этикета было больше причуд и чудачества, чем насущной необходимости, обусловленной здравым смыслом.
Правила версальского этикета от Людовика XIV.
(Как постучать, что носить, где сидеть)
День начинался с королевского пробуждения.
Система этикета дворца была построена на строгом соблюдении иерархии и ранга. Правила ясны: каждый придворный должен был служить королю и участвовать в тщательно продуманных ритуалах, которые четко определяли место дворянства. Главные тренды задавал сам король.
Кстати, подобной милости придворные удостаивались не просто так: за возможность увидеть утренние процедуры монарха нужно было выложить немалую сумму. Да и сами покои Людовика напоминали театральную сцену: кровать, со всех сторон закрытая балдахинами, стояла на подиуме, возвышаясь над комнатой.
Интересно, что все ритуалы были расписаны до мелочей. Так, например, подавать тапки и халат королю должны были разные камердинеры. В пасмурные же дни, когда королевской опочивальне недоставало освещения, лакей спрашивал властителя, кому из зрителей сегодня выпадет честь держать подсвечник, и тот, кто был удостоен этой привилегии, становился его «хранителем» на время церемонии.
Наивысшей привилегией в ту эпоху считалось держать свечу, когда королю помогали надевать ночную рубашку.
Жизнь «короля-солнца» — это целый список разнообразных ритуалов и церемоний, одной из которых был утренний туалет.
Утро Людовика XIV
Время 8:20. Людовика будил лакей, который спал в той же комнате, а затем к нему приходил хирург, удостоверявшийся в том, что стул монаршей особы в порядке, и личный врач, проверявший пульс.
Когда король просыпался, ему нужно было сменить рубашку. Сделать это мог только человек самого высокого ранга, находящийся в этот момент в помещении. При этом он не должен был видеть голое тело короля. Кстати, время сна также было регламентировано: при отходе ко сну и при пробуждении короля и королевы должны были присутствовать особо приближенные дворяне. Для того, чтобы пожелать спокойной ночи и доброго утра.
Подъём на глазах аристократов
Затем в спальне появлялись придворные, чье число могло доходить до 100 человек. Они выстраивались в определенном порядке, зависевшем от ранга, и лакей приступал к процедуре бритья, за которой и наблюдали присутствующие. Более того, вельможам выпадала честь видеть процесс одевания короля, после которого тот покидал спальню.
Людовик XIV был большим почитателем роскошных и помпезных кроватей. Сохранились свидетельства о том, что он мог принимать советников прямо в своей опочивальне, лежа на одном из своих роскошных приобретений.
Король Людовик XIV принимает посетителей в своей парадной спальне.
Роскошные залы во дворце Людовика XIV
Монарх обожал роскошь. В Версале и других резиденциях Луи насчитали 500 кроватей, в гардеробе короля была тысяча париков, а наряды для Людовика шили четыре десятка портных.
Король Солнце вошел в историю как родоначальник «Большого стиля» (Grand maniere), который характеризует соединение классицизма и барокко. Дворцовая мебель в стиле Людовика XIV перенасыщена декоративными элементами, резьбой, позолотой.
Ровно в 8:40 король молится, а после выпивает натощак настойку шалфея или чашку бульона. Аппетит его только начинает пробуждаться.
В десять часов утра толпа собирается в Зеркальном зале,
Знаменитый зеркальный зал Версальского дворца содержит 357 зеркал
и каждый пытается поймать взгляд короля и даже поговорить с ним, когда он идёт в королевскую часовню на получасовую мессу.
Время между полднем и 13.00 монарх посвящает государственным делам.
Людовик XIV любил поесть
Позже он обедает в своих апартаментах. Во время еды ему лишь иногда составляют компанию несколько знаменитых придворных.
Члены королевской семьи в Версале почти все делали на глазах у придворных. Особенно когда дело касалось еды.
Во время молчаливой трапезы за столом сидел только монарх, стул не предлагался даже знати.
Хотя обычно король трапезничал в одиночестве, в Версале проводились многочисленные обеденные церемонии. Эти мероприятия выглядели как настоящие спектакли, в которых иногда принимали участие более 300 человек.
При этом чаще всего ела королевская семья, остальные удостаивались чести понаблюдать за этим.
Мольер ужинает с Людовиком XIV. Жан Огюст Доминик Энгр, 1857 год.
Король устраивал скандалы с тем, кто пытался упрекнуть его в обжорстве. И окружающих можно понять, ведь мясо не было ежедневной пищей во Франции даже в высшем свете в то время, а стол короля, как мы впоследствии увидим, просто ломился от разнообразия мясных блюд.
К 12:00 на кухне уже во всю идут приготовления к трапезе беззубого короля. За сервировку стола и меню на одну персону отвечает Главный Церемониймейстер двора. Совсем не случайно здесь упомянуто меню именно на одну персону, ибо Людовик любил есть в одиночестве.
Меню королевской трапезы воистину поражает!
Людовик XIV и его трапезы: невероятная прожорливость Короля-солнце
На горячее Его Величеству подавали суп из двух больших каплунов (т.е. специально откормленных на мясо петухов), названный диетическим, суп из четырех куропаток, заправленный капустой. Бульон из шести вольерных голубей, бульон из петушиных гребешков и нежных сортов мяса. Ну и наконец, два супа на закуску (!): из каплуна и куропатки.
Первые блюда состояли из четверти теленка и куска ястреба, вес которых составлял 28 фунтов каждый, что в переводе — по 12,7 кг, а также паштета из двенадцати голубей. Из закусок подавались фрикасе из шести куриц и две рубленых куропатки. Далее идут четыре промежуточных блюда, а именно: соус из трех куропаток, шесть выпеченных на жаровне паштетов, два жареных индюка и три жирных цыпленка под трюфельным соусом. Но это еще не все! На жаркое подавались два жирных каплуна, девять жареных цыплят, девять голубей, две молодых курицы, шесть куропаток и четыре паштета. А на десерт? Свежие фрукты, с верхом наполнявшие две фарфоровые миски, таких же две миски с сухофруктами и четыре миски с компотами или вареньями.
Для сравнения, посмотрим на меню завтрака отца короля, Людовика XIII, который завершался уже в половине десятого. Оно состояло из подаваемого на серебряной посуде бульона, яйца всмятку и фруктов — печеных яблок или вишни. Сколь же это не похоже на сына.
Людовик XIV — «грозный сотрапезник»
После первого приема пищи для Людовика XIV наступает второй, к пяти часам. Вполне вероятно, что монарх ко всем блюдам и не притрагивался, но уже тот факт, что король часто просил добавки и посылал на кухню записки с требованием того или иного блюда на стол, говорит о его, действительно, монаршем аппетите. Причем, Людовик любил, когда и окружающие за столом в торжественные обеды отличались таким же аппетитом и съедали за раз, например, голову поросенка. Такие яркие эпизоды, описывающие одну из званых трапез еще молодого Людовика, можно найти у Александра Дюма на страницах романа «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя»: король благоволит Портосу, увидев столь же ненасытного едока, как он сам.
Ел король всегда руками, а тем, кто разделял с ним трапезу, было запрещено использовать острые ножи: это тоже было частью его боязни заговоров.
Автор отмечает, что король сидел за отдельным «столиком», который возвышался над соседними и был больше остальных. Также Дюма перечисляет блюда, расставленные на королевском столе: рыба, дичь, мясо, фрукты, овощи и варенья. «Людовик XIV был грозный сотрапезник; он любил критиковать своих поваров, но когда они ему угождали, то он не знал границ в своих похвалах. Сначала король съедал несколько супов, либо сливая их вместе и приготовляя что-то вроде маседуана, либо пробуя в отдельности и перемежая бокалом старого вина». И добавление: «Ел он быстро и довольно жадно».
А что же на закуску?
Закуски не всегда упоминались в меню, а это совсем не те легкие блюда, к которым мы привыкли, чтобы возбудить аппетит. Желудок далеко не каждого выдержит «закуски», которые подавались Людовику: сосиски, белая кровяная колбаса, паштеты с трюфелями, миротон. История создания последнего блюда довольно увлекательна.
Миротон был внешне похож на плов, но сильно отличался методом приготовления. Это объясняется тем, что французские дипломаты XVII века, прибыв в Стамбул, были в восхищении от турецкого плова, но так и не смогли узнать секрет его приготовления, тщательно скрываемый восточными поварами.
Ими было лишь выяснено, что плов состоит из тающего во рту риса, с устойчиво-желтой окраской, о чем они писали в своих депешах. Только на этом описании французские повара создали миротон, лишь зрительно напоминающий своего восточного собрата. Его решили готовить из телятины или нежного говяжьего мяса, которое обжаривалось на сливочном масле для придания большей мягкости.
Желтого же цвета добились благодаря смачиванию сваренного риса в молоке с крутыми желтками. Ведь им еще были не известны такие турецкие приправы, как шафран или куркума. В итоге получилось очень дорогое и трудоемкое блюдо, по вкусу отдаленно напоминающее турецкий плов.
Постное меню
Лишь во время поста король немного ослаблял свой аппетит. И чтобы не почувствовать себя уж совсем слабым, приказывал принести ему суп из каплуна, четыре фунта говядины, столько же телятины и столько же баранины. Теперь Людовик мог начать воздерживаться, заказав одного карпа, сотню креветок, молочный суп, двух черепах, овощной суп, камбалу, приготовленное на воде рагу, большую щуку, четырех камбал средней величины, двух окуней, еще двух камбал, сотню устриц, шесть «Петровых рыб» и на жаркое — половину крупного лосося и шесть камбал. Вот такое постное меню.
Торговец дичью.
Беззубый король
Отвлечемся ненадолго от королевской спальни, чтобы отметить весьма важный факт, непосредственно относящийся к приему пищи Людовиком. Когда он только родился, все были приятно удивлены тем, что у малыша уже было два зуба, ибо это считалось счастливым знаком. Но кормилице короля было совсем не до улыбки.
В первые месяцы ее грудь была изуродована зубками младенца, а учитывая, сколь отменный аппетит имел король, стоит лишь посочувствовать бедной женщине и последующим кормилицам.
Однако зубы короля были не так здоровы, как его аппетит.
Уже к 40 годам челюсть Людовика XIV была оголена. При таких обстоятельствах невозможно было жевать пищу. И это стало причиной того, что Людовик начал заглатывать ее кусками. Но из этого совсем не следовало, что в зрелости король стал умерен в еде. Совсем наоборот.
Людовик очень любил мясные блюда и многие свои трапезы начинал с тушеных говяжьих щек. В его рационе были голуби, лебеди, ястребы, индюки — словом, практически все птицы, которых только можно представить, а также разнообразная дичь и, конечно же, устрицы и прочие морепродукты. Любимым десертом короля были все те же апельсины: их поливали карамелью и посыпали съедобным золотом.
Несмотря на очевидные проблемы короля с зубами — считается, что к 40 годам его челюсти были полностью их лишены, — аппетит Людовика оставался неизменным на протяжении всей жизни, а когда способность пережевывать пищу была утрачена, он просто проглатывал ее кусками.
Кстати говоря, за зубами тогда ухаживали как могли: существовали специальные порошки для «натирания», которые, впрочем, не были достаточно эффективны. Кроме того, сахар, стоивший в те времена весьма дорого, был доступен лишь очень богатым людям, которые им злоупотребляли, из-за чего зачастую страдали кариесом.
Так, супруга Людовика, Мария Терезия, уже к моменту бракосочетания, когда ей исполнилось 22 года, имела очень плохие зубы.
Поговаривают, что, помимо крепкого здоровья, причин для непомерного аппетита Луи было несколько. Одна из них – в теле монарха жил ленточный червь (цепень), поэтому Людовик кушал «за себя и за того парня». Доказательства сохранились в отчетах придворных лейб-медиков.
Доктора 17 столетия полагали, что здоровый кишечник – пустой кишечник, поэтому Людовика регулярно потчевали слабительным. Неудивительно, что Король Солнце посещал уборную от 14 до 18 раз в день, расстройство желудка и газообразование для него были постоянным явлением.
Придворный дантист Дака верил, что нет большего рассадника инфекции, чем испорченные зубы. Поэтому удалял зубы монарху недрогнувшей рукой до тех пор, пока к 40 годам во рту Людовика не осталось ничего. Удаляя нижние зубы, доктор сломал монарху челюсть, а дергая верхние, вырвал кусок неба, из-за чего у Луи образовалось отверстие. В целях дезинфекции Дака прижигал воспалившееся небо раскаленным прутом.
При дворе Людовика духи и ароматическая пудра использовались в огромных количествах. Понятия о гигиене в 17 веке отличались от нынешних: привычки мыться у герцогов и челяди не было.
Но зловоние, исходящее от Людовика, стало притчей во языцех. Одна из причин – непрожеванная пища, застревавшая в проделанной дантистом дыре в небе короля.
Королевский двор на прогулке.
Бенуа А.Н. Весенний день в Трианоне 1921
Бенуа А.Н. Прогулка в парке Версаля
Бенуа А.Н. Прогулка короля 1906
Король прогуливался в любую погоду... (Сен-Симон)
После обеда Людовик встречался с министрами и чиновниками.
Король активно участвовал в придворной жизни. Он был великолепным наездником и любил охоту. Как кавалер он был образцом. Он охотно танцевал, ценил театр и придворные праздники.
Людовик XIV и его придворные
В 18.00 король возвращается к себе в комнату, где вместе с секретарём занимается корреспонденцией.
Любовница под боком
Позже Людовик может пойти в апартаменты маркизы де Ментенон (1635-1719), своей официальной любовницы, чтобы немного отдохнуть от утомительных государственных документов
Ужин в Версале начинается только в 22.00. В нём принимают участие толпы придворных и члены королевской семьи.
Автор: Urban из французский Википедия
Вечером Версаль открывался для развлечений.
Вечером Версаль открывался для увеселений. Гости танцевали, угощались изысканными блюдами, играли в карты, к которым пристрастился Луи. Салоны дворца носили названия, в соответствии с которыми меблировались.
Ослепительная Зеркальная галерея имела в длину 72 метра и в ширину 10. Цветной мрамор, зеркала от пола до потолка украшали внутреннее убранство помещения, тысячи свечей горели в золоченых канделябрах и жирандолях, заставляя серебряную мебель и каменья в украшениях дам и кавалеров гореть огнем.
Автор: Photo: Myrabella / Wikimedia Commons, CC BY-SA 3.0,
Светская культура в эпоху Людовика XIV
Нужно было хорошо думать, что надеть.
Вообще же положение каждого из придворных всецело зависело от мнения короля. Обитатели Версаля соревновались друг с другом в роскоши одеяний, ведь то, насколько модно было одет тот или иной человек, могло повлиять на мнение Людовика о нем. Гонка за модой была настолько напряженной, что некоторые из дворян буквально разорялись из-за непомерных трат на туалеты.
слева: туалет придворной дамы с баской и шляпой а-ля-Рубенс
справа: платье придворного кавалера
слева: мушкетерская мода, шляпа а-ля-Рубенс, сапоги-ботфорты
справа: платье горожанки
слева: парадное платье и прическа-фонтаж
справа: костюм придворного
Мужская мода времен Людовика XIV.
Людовику XIV приписывают авторство туфель на каблуке с красной подошвой, ставших прототипом воспетых Сергеем Шнуровым «лабутенов». 10-сантиметровые каблуки добавляли монарху (1,63 метра) рост.
Особенно важным элементом костюма были высокие каблуки, как для женщин, так и для мужчин. Людовик XIV любил носить обувь с красными каблуками. Он постановил, что только особо приближенные дворяне имеют право носить такие же, как у него. В связи с этим красные каблуки стали особым символом благородства.
Для того, чтобы выглядеть привлекательно при дворе, женщины носили корсеты, мушки и экстравагантные прически, в то время как мужчины делали подкладные бедра, икры, подплечники, и так далее.
Красота требует жертв: женщины падали в обморок от слишком тугих корсетов, а мужчины старались сохранять равновесие на высоких каблуках.
Для того, чтобы быть вхожим в королевские круги, необходимо было быть представленными королю и королеве.
Это было серьезное испытание. Особенно для женщин. Главная проблема — придворное платье. Оно было строго регламентировано. Женщины должны были носить тяжелые и длинные юбки, а талию стягивал корсет, сделанный из китового уса. Одежда была настолько неудобной, что приходилось долго тренироваться, чтобы научиться ее носить.
Как постучать, что носить, где сидеть: правила версальского этикета от Людовика XIV
Во время самой церемонии даме приходилось несколько раз приближаться к королю и отдаляться от него. Делать это нужно было изящно, ни в коем случае не поворачиваясь к правителю спиной. При движении назад важно было не запутаться в шлейфе собственного платья. Не у всех это получалось.
Особенный ритуал касался шляп. Не перед всеми нужно было их снимать. Людовик XIV снимал свою при встрече с принцем крови, чуть приподнимал, приветствуя лицо высокого ранга, и обходился похлопыванием по плечу при встрече с простым дворянином. Но он делал исключения для женщин, независимо от их положения.
При дворе короля благосклонностью пользовались писатели и артисты. В Версале ставились комедии и пьесы Мольера, Жана Расина и Пьера Корнеля.
Талант как социальный лифт
В эпоху короля Людовика Великого получают распространение многочисленные светские и литературные салоны. Первый из них — салон мадам де Рамбуйе — возник приблизительно в 1607 году. Девушкой Екатерина де Вивон воспитывалась при итальянском дворе, общаясь с самыми образованными и утонченными людьми своей эпохи. Именно она привезла во Францию ту придворную культуру, которая стала распространяться позже по всему королевству.
Попасть в салон Рамбуйе можно было исключительно благодаря собственному интеллекту. Уже потом мадам де Рамбуйе говорила о том, что один из поэтов, Венсан Вуатюр, был сыном виноторговца из Анжера. Она говорила: «Неужели вы думаете, что мы приняли его из-за красивого выражения лица и за хороший рост? Нет. Только за то, что он умел хорошо слагать стихотворения». Происхождение здесь было совершенно неважно.
Любой талантливый художник, поэт, музыкант мог послать стихотворение какому-нибудь дворянину. Дворянин, в свою очередь, мог показать это творчество мадам де Рамбуйе, и они вполне могли встретиться. У просвещенных дворян не было никаких аристократических предрассудков.
Подобная история повторится позже с известным комедиографом XVII века Жаном-Батистом Покленом, более известным под псевдонимом Мольер. В 1658 году его и его труппу пригласит в Париж 18-летний Месье, он же герцог Филипп I Орлеанский, младший брат короля Луи. С этого момента начнется активная работа придворного драматурга, ведь сам король предоставит им придворный театр Пти-Бурбон.
Сложился достаточно плодотворный союз государственной власти и театрального искусства, когда король был не просто координатором творческих процессов (чем, как правило, ограничивались другие правители-театралы), но и их сотворцом. Он не только танцевал в придворных балетах, но и принимал участие в создании театральных пьес, балетов и опер.
Художник Heinz Pinggera.
На Масленицу во дворце устраивались маскарады, а летом двор и челядь выезжали в присоединенную к версальским садам деревню Трианон.
Бенуа А.Н. Комединты. Музыкальный фарс
В конце приёма монарх общается с придворными: "Вы сегодня смотритесь очень очаровательно", - приветствует он дам, которые встречаются на его пути.
Людовик XIV, выведя французский театр на новый уровень, ставит его на службу государству, заставляя маневрировать между чисто развлекательным, придворным искусством и институтом политической власти и ее репрезентации. Балеты с участием короля ставятся в Лувре и Пале-Рояле, причем эти залы открыты для всех подданных. Зрелища с фантастическими декорациями и костюмами смотрят тысячи жителей французской столицы, жаждущих, прежде всего, наслаждаться грациозностью и величественностью своего короля.
Многие государственные деятели XVII века (Ришелье, Мазарини, Анна Австрийская, Фуке, Конде) покровительствовали драматургам, но при Людовике XIV меценатство приобретает невиданный ранее размах, что позволяет расцвести талантам многих артистов того времени, среди которых и Жан-Батист Поклен, более известный под именем Мольер.
Портрет Мольера
Жан-Батист Поклен - Мольер. Автор: Никола Миньяр, Общественное достояние,
Вместе с несколькими актерами Жан-Батист создал свой театр, который, не сомневаясь в успехе, назвал «Блистательным», взял себе псевдоним Мольер и начал пробовать себя в трагических ролях. Стоит отметить, что «Блистательный театр» просуществовал недолго, не выдержав соперничества с профессиональными парижскими труппами. Наиболее стойкие энтузиасты вместе с Мольером решили попытать счастья в провинции.
Мольер на встрече с королем Людовиком XIV
Мольер переходит на службу к королю, став, по сути, королевским оффисье. С 1663 года он ежегодно получает гонорар в размере 1000 франков. Впервые Мольер оказался полезен своему государю через несколько месяцев после их первой встречи, написав комедию «Смешные жеманницы».
Бенуа А.Н. Итальянская комедия 1905
Бенуа А.Н. Маскарад при короле
Церемония, похожая на ту, которая происходит во время пробуждения, но меньшая, происходит в 23.30 во время ухода ко сну. О том, кто составляет королю компанию ночью, этикет, однако, умалчивает...
В полночь Людовик, покормив собак, уходил в опочивальню, где ложился спать после длинного ритуала и десятка церемоний.
Особое внимание уделялось такой вещи, как стук в дверь. Нельзя было громко постучать костяшками пальцев, придворные должны были скромно поскрести ногтями. Для этих целей они специально отращивали один длинный ноготь.
Особо важным вопросом было размещение приближенных в присутствии королевской четы: где, как и на чем сидеть.
Естественно, сами правители восседали на троне, остальные — в зависимости от своего статуса и ранга.
Принцы и принцессы королевской крови имели право на кресла без подлокотников, а герцогини могли посидеть и на табуретах. Конечно, политика рассадки вызывала многочисленные споры. Были те, кто пытался нарушить ее, чтобы разместиться поближе к королю. Тот же герцог Сен-Симон вспоминал как графиня д`Аркур прогнала некую герцогиню с табуретки, решив, что та сидит не по статусу. Впрочем, сидеть приходилось редко. В основном в церкви, в театре и за карточным столом. В остальное время стояли.
Схожие правила поклонения друг другу соблюдали придворные. У людей высокого ранга были свои привилегии. Например, они могли не вставая из постели принимать людей более низкого статуса.
К концу 17-го века парадные кровати стали популярными в Версале. Богато украшенные, они демонстрировали привилегии и власть хозяина. Самая главная кровать, конечно, была у короля. Иногда он принимал посетителей в парадной спальне.
Парадная спальня Людовика XIV.
Общеизвестный факт: Версаль времен Людовика XIV был, мягко говоря, местом очень пахучим. Но насколько он правдив? Начнем с того, что в то время отношение к гигиене было несколько иным, чем сейчас, и горячая вода считалась «субстанцией», провоцирующей распространение болезней. Существовало мнение, и вполне справедливое, что она открывает поры, через которые (а вот это уже, конечно, заблуждение) может передаться любая болезнь, даже чума.
Говорят, что Луи принимал ванну только трижды в жизни. Но несмотря на то, что гигиенические процедуры в то время проводили реже, чем сейчас, это не более чем байка. У Людовика были ванны — в основном переносные, правда использовал он их, как правило, для любовных утех со своими многочисленными фаворитками. Так, например, в крыле, предназначенном для мадам де Монтеспан, была выстроена восьмиугольная купальня со стоячей водой.
Бенуа А.Н. Купание маркизы
Что же касается гигиены монарха в целом, то каждое утро его обтирали тканью, вымоченной в спирте, а нижние одежды он менял несколько раз в день.
Но, помимо этого, утром, вечером и во время смены сорочек король и дворяне обязательно обтирались влажной простынёй, уделяя особенное внимание тем местам, которые потеют больше всего. Вечером король также обязательно мыл ноги — и в воду ему добавляли разные средства, призванные уменьшить потливость стоп или снять раздражение от пребывания в закрытой обуви весь день.
А вот подданные Людовика, проживавшие в Версале, не имели собственных ванн в апартаментах, поэтому их уход за чистотой тела сводился преимущественно к так называемому сухому мытью. Они просто обтирались тканью — как правило, сухой, а иногда пропитанной чем-то кислым.
Но белье и сорочки (их носили и мужчины, и женщины) они меняли очень часто: чистоту, которую в числе прочего символизировали белые манжеты, выставляли напоказ. Сами рубашки стоили очень дорого — настолько, что после смерти человека их вносили в опись его имущества. Верхнюю одежду короля и придворных не стирали, а тщательно чистили, поскольку ткани, из которых их шили, а это были бархат и шелк, стирка могла повредить. Зато сорочки, постельное белье и скатерти отдавали прачкам.
Водные процедуры тоже были
Каждое лето и король, и весь двор ходили купаться на реку — по много раз за лето. Людовик отлично плавал с самых ранних лет (что, собственно, без постоянного плескания в реке было бы затруднительно) и то и дело просто для развлечения доплывал до противоположного берега. То есть в молодости он был не в самой плохой форме.
Кроме того, во всех королевских дворцах были ванны. В интернете считается, что это исключительно для того, чтобы предаваться в них разврату с дамами — но, глядя на список внебрачных детей короля, понимаешь, что даже если это правда, то мылся он из-за своей развратности, похоже, часто. А ещё — видимо, тоже из-за развратности — король очень интересовался отечественным мыловарением и ввёл для него определённые нормы.
Каждое утро Людовик также в присутствии большого количества людей умывался и брился. Начиналось всё с омовения рук винным спиртом, затем, помимо бритья, Людовик обязательно промывал со спиртом рот (если вам кажется, что после утренних процедур он был слегка навеселе, то вам не кажется) и вытирал лицо всё тем же разведённым водой спиртом.
Однако все запахи устранить было невозможно, поэтому придворные обильно поливались духами. В то время использовали, как правило, очень тяжелые ароматы животного происхождения — такие, например, как амбра или мускус. Придворные аптекари создавали саше, которые не только клали в сундуки с бельем и одеждой, но также вшивали в наряды в районе подмышек или бедер.
Что же касается Людовика XIV, то в молодости он тоже любил обильно поливаться духами, однако с возрастом он перестал выносить тяжелые запахи. Поэтому перед тем, как король входил в помещение, слуги открывали все окна, чтобы аромат духов выветрился. Однажды монарх не пустил в карету свою любовницу мадам де Монтеспан, поскольку от той сильно пахло духами и кремами для тела.
Любимым же ароматом короля был запах апельсиновых цветов, которым благоухала не только его спальня: эссенцию добавляли даже в уличные фонтаны.
Придворный парфюмер.
Духи призваны были решать еще одну задачу — маскировать не только запахи человеческого тела, но и «туалетный» смрад.
Вопрос уборных
Несмотря на то что во дворце были своего рода общественные уборные, их состояние зачастую было настолько ужасным, что некоторые из обитателей Версаля справляли нужду в разнообразных укромных уголках. Кроме того, в Версале было множество собак, которые, само собой, не были озабочены поиском потайных мест.
В комнатах стояли ночные горшки, которые опустошались лакеями. Чаще всего их содержимое просто выливалось за окно, так как нести их до некоего аналога выгребной ямы было далеко. И это, конечно же, не улучшало запах во дворце. Те же лакеи во время больших сборов вельмож в Версале носили ночные горшки по коридорам, и каждый желающий мог этим горшком воспользоваться. Правда, «гигиенических чаш» было недостачно для всех, и многие, не дождавшись лакея, справляли нужду за портьерами.
Но в самые-самые оживлённые дни горшков не хватало, придворные были постоянно немного, а то и много, пьяны, а некоторые просто ленились ждать — и в итоге действительно за портьерой немало мужчин справляли нужду безо всяких горшков (женщины-то всегда ходили со служанками с бурдалю). То же происходило и в дворцовом саду. При общем количестве людей, которые постоянно толклись в Версале, неудивительно, что и дворец, и сад начали пованивать. Тем более, что слуги, не чинясь, туда выливали содержимое горшков.
У самого короля были специальные стулья с прорезями, под которые ставился горшок, — и, что самое странное, во время интимной процедуры Людовик мог даже принимать посетителей. Более того, для приглашенных это было такой же честью, как и присутствие на королевской трапезе.
Кроме того, нарочно для дам с их пышными юбками были придуману сосуды-бурдалю, похожие на соусник — которые можно было под эти юбки просто запустить.
Дамы вовсю использовали узкие, но объёмистые бурдалю
В молодости, говоря строго, Людовик ничем особенным не пах. Запахи он стал источать со временем, когда начали разрушаться зубы. Нет, запах зубов сам по себе сногсшибательным у него не был — при обнаружении значительного кариеса врачи немедленно удаляли ему больной зуб, полагая, что иначе зараза с него распространится по всему телу. Но зубы они удаляли так неудачно, что в какой-то момент Людовику выдрали часть верхней челюсти, и у него образовалась дыра между носом и ртом.
Чтобы ткани в этой дыре не загнили, её несколько раз прижгли калёным железом (без анестезии — судите сами о силе воли и общей крепости здоровья Людовика). Но дыра эта нарушила герметичность ротовой полости — королю стало трудно жевать и глотать, еда постоянно забивалась в носоглотку и там, скажем так, залёживалась. Конечно, точно так же регулярно — но не после каждого приёма пищи — эту еду оттуда вымывали (что тоже было очень неприятной процедурой).
Из-за невозможности нормально жевать и склонности к обжорству вообще Людовик глотал за обедом большое количество разной еды прямо кусками. Желудок его быстро перестал справляться, и к запахам из носоглотки добавили желудочные. Потом начал выходить из строя и кишечник, и вонь стала устрашающей. В какой-то момент король даже перестал выходить из спальни, переживая из-за этой вони.
Думай, как женщина
Нам трудно в это поверить, но для того, чтобы иметь успех у женщин, мужчина должен был вести себя как женщина!
Идеалы женского поведения оказались настолько приемлемыми французскими аристократами, что даже французские мужчины-дворяне стали эксплуатировать те формы поведения, которые до этого были типично женскими.
Честь превыше всего
Французский двор в эпоху короля-солнце активно пытается возродить идеалы рыцарской чести и поклонение Прекрасной Даме. Двор будто создает идиллию райской жизни, красивой и безупречной.
Женщина в эту эпоху — законодательница вкуса.
Жюли д’Анжанн, старшая дочь известной светской дамы Екатерины де Вивон, маркизы де Рамбуйе, очень долго была девственна. Холодность была нормой поведения. Руки «несравненной Жюли» в течение многих лет добивался Шарль де Сен-Мор, сочинивший в ее честь сборник из шестидесяти двух мадригалов, музыкально-поэтических произведений. Покровительница театров и изящных искусств, Жюли вышла замуж только в 38 лет.
Женщина в эту эпоху — законодательница вкуса. Сама Жюли была одним из центров, вокруг которого вращалась светская жизнь прославленного литературного салона. Можно было получить известность в салоне, только если ты нравишься женщинам. Аристократ должен был уметь читать, говорить о мелочах, заниматься безделушками, чтобы понравиться даме.
Ещё каких-то 200-300 лет назад этикет регламентировал отношения при дворе, жёстко ограничивая аристократов и господ в манерах и разделяя таким образом всё дворянство на высшие и низшие слои.
Идеальный мужчина
Мужчина — это, прежде всего, интересный собеседник. Он обязательно должен был обладать широким кругозором и талантом к общению. Настойчивость и прямолинейность, а также прямые вульгарные намеки сексуального характера были совершенно неприемлемы. Аристократы уже в XVII веке поняли, что женщины любят ушами и всячески этим пользовались.
............................................................................................................
Король-солнце всю жизнь был уверен, что его основная задача демонстрировать власть и богатство Франции и он с ней отлично справлялся, независимо от реальной обстановки в стране.
Даже находясь в военном походе, король не прекращал строительства и улучшения Версальского дворца. Между театром военных действий и парижской резиденцией монарха постоянно сновали курьеры, докладывающие королю обо всех деталях грандиозной стройки и передававшие строителям его ценные указания.
Современники не без основания считали, что он вывел понятия богатство и великолепие на абсолютно новый уровень, ранее неизвестный человечеству.
Версаль получился настолько великолепен, что сам Людовик как-то признался, что дворец превзошел его самые смелые ожидания. В Европе не было ничего подобного ни по масштабу, ни по ценности отделки. Дворец стал достойным обрамлением балов и представлений, до которых так был падок французский король.
Зеркальная галерея дворца была самой большой в Европе экспозицией картин и скульптур, подавляющее большинство которых изображали короля-солнце. Тут проходили концерты и танцевальные вечера, а также показы мод.
Король умудрялся устроить бал или театрализованное представление даже рядом с полем боя, а его свита должна была быть готова развлекать монарха в любое время суток.
Нужно отдать должное королю в том, что он был невероятно деятельной и творческой натурой, принимая участие во всех проектах, до которых могла дотянуться его могущественная рука.
Людовик XIV проектировал здания, фонтаны, сады и цветники, разрабатывал эскизы медалей и монет, создавал эскизы одежды, участвовал в издании книг, гравюр и географических атласов и многого другого. При этом король совсем не страдал от ложной скромности и охотно увековечивал свою персону везде, где это было можно.
Еще одной страстью короля было коллекционирование всего, что только можно. В его дворцах находились огромные коллекции минералов, античных камей, кубков и ваз из яшмы и агата. Особо восхищали короля-солнце медали, причем не только старинные, но и современные, отчеканенные по его же заказу. Ни один монарх Старого света не оставил после себя столько медалей, орденов, нагрудных знаков и жетонов, как Богоданный Луи.
Сам король Луи сверкал золотом и драгоценными камнями — ему подражали модники, а другие короли старались не отставать от эталона стиля XVII века в богатстве камзолов и украшений. Именно Людовику XIV Париж обязан тем, что стал столицей мировой моды. Фаворитка короля, мадам де Монтеспан, в то время являлась главной моделью. Один из ее нарядов — платье из золотой парчи, покрытое кружевами, в котором она вышла во время приема послов, стало самым популярным предметом женского гардероба столетия.
Двор Людовика состоял из нескольких тысяч человек, соперничавших друг с другом в богатстве и изысканности нарядов. Современники утверждали, что появляться при дворе дважды в одном и том же одеянии было признаком дурного тона, поэтому придворные тратили ежегодно огромные суммы на наряды и украшения.
Королевскому двору пытались подражать и простые парижане. В меру своих возможностей горожане шили одежду, похожую на наряды придворных и перенимали манеры королевского окружения. Одним из признаков высокого статуса в эпоху Людовика XIV была роскошная карета, запряженная большим количеством лошадей.
Но даже самый дорогой гардероб не являлся безоговорочным пропуском в высший свет. Чтобы быть допущенным ко двору нужно было иметь изысканные манеры и уметь красиво танцевать.
Но не только балетом развлекал себя французский король. При его дворе состояла целая команда затейников, отвечавших за проведение праздников и кар Текст взят с сайта Новости в фотографиях - BigPicture.ru навалов. Они создавали удивительные костюмы и фантастические декорации, причем почти всегда к этой творческой работе прикладывал руку сам Людовик.
На все праздники король радушно приглашал посланников из других стран — им демонстрировалось богатство, радушие и утонченность короля и его приближенных.
Короля всегда окружали красивые женщины — Людовик был ценителем прекрасного пола и в борьбе за его внимание между знатными дамами разыгрывались настоящие трагедии. Если говорить о любвеобильности короля, то его нельзя было назвать прожженным ловеласом.
...........................................................
Самой большой загадкой остается само появление на свет короля Людовика XIV. Согласно легенде, которой в ту эпоху верили многие, Анна Австрийская родила не одного, а двух дофинов. Был ли у Луи брат-близнец? Историки до сих пор сомневаются в этом. Но во многих романах и даже летописях фигурируют упоминания о загадочной «Железной Маске» – человеке, которого по приказу короля навсегда скрыли от людских глаз. Такое решение можно считать оправданным, ведь наследники-близнецы – причина политических скандалов и потрясений.
У короля Людовика XIV действительно был брат, но младший – Филипп.
Людовик XIV и его младший брат Филипп Орлеанский (Monsieur)
Герцог Орлеанский не претендовал на трон и никогда не пытался интриговать против Короля-Солнце.
Филипп Орлеанский
Напротив, он называл его «мой маленький папа», так как Луи постоянно старался его опекать.
Филипп Орлеанский был младшим братом Людовика 14. Он был очень красив, умен, остроумен, обладал полководческими талантами. Любил и ценил искусство. Был дважды женат и оставил немалое количество наследников.
Но была в нем одна особенность, проистекавшая, возможно, оттого, что в детстве, и в юности, его мать любила одевать его как девочку - он предпочитал наряжаться в женские платья везде, где это было возможно - и сохранил эту склонность на всю жизнь.
Филипп Орлеанский.
Когда он повзрослел подтянулся тот, кто воспользовался его наклонностями и окончательно его развратил. Этим кем то был один из Мазаринетов - племянник Мазарини Филипп Жюль Манчини (1641-1707), герцог Неверский
Филипп Жюль Манчини.
Филипп Жюль Манчини.
Филипп Лотарингский
Это были не все любовники Филиппа, но, скажем так, самые известные.
граф де Гиш
Арман де Грамон, граф де Гиш (1637 – 1673 гг), который прославился своими чудесами храбрости на поле боя, распутной жизнью и тем, что был любовником сразу брата короля Людовика 14 - Филиппа Орлеанского и его жены.
Он был обаятелен, остроумен, ко времени их знакомства уже имел репутацию любовника двух полов, и Филипп влюбился и в него тоже. Он, естественно, был уверен во взаимности, но Арман часто ставил его в такие неловкие ситуации, что говорить о какой то привязанности с его стороны было сложно.
Например, во время одного маскарада, когда все танцевали, Филипп тоже веселился во всю... Он был переодет, но его, естественно, все узнали. Тоже переодетый Арман подошел к нему, и делая вид, что не узнает, надавал коленом пинков по королевскому заду. Филипп был принародно унижен, хотя, конечно, и он не признался, кем является, и остальные сделали вид, что ничего не случилось.
Филипп хорошо относился к своей жене, которой в то время была дочь английского короля - Генриетта Английская (1644 -1670)
Генриетта Английская. Антонис Ван Дейк
И поскольку она ревновала его к Арману, он пытался их подружить. В итоге Арман стал любовником его жены, что от Филиппа, естественно, скрывалось.
Был случай - когда любовники были вместе в спальне - и вдруг пришел Филипп. Их спас верный камердинер - когда Филипп заходил в комнату к жене, тот подпустил его поближе и резко открыл дверь - Филипп получил этой дверью по носу, нос был разбит, лицо ему для оказания помощи закрыли большим платком, а Арман в это время выскочил из комнаты и убежал...
В то же самое время он пытался поближе познакомиться с любовницей короля - Луизой де Лавальер (1644 – 1710)
Луиза де Лавальер
И в итоге обратил на свои маневры внимание Людовика 14. Дело закончилось его высылкой к чертям из Франции. При этом, надо знать, что изгнание это было уже третьим по счету - но самым кардинальным.
Арман де Грамон уехал в Польшу. Там он два года храбро сражался против турок, после чего его простили и позвали обратно.
Он вернулся. Некоторое время посидел спокойно, потом начал интриговать против короля и его любовницы, с подключением королевы. В итоге в очередной раз был изгнан. Появился в Голландии (воевал там против англичан). Опять показал себя храбрецом... Потерял и свою красоту, и два пальца. Вернулся во Францию. Позже ему разрешили вернуться ко двору - увенчанного славой великого любовника и великого героя. Вообще надо отметить, что любовные интриги он всю жизнь совмещал с военными операциями, в которых активно участвовал, дослужившись, между прочим, до звания генерал лейтенанта, при этом, совершенно честно...
Во время очередной военной операции, например, надо было переправиться через Рейн. Арман не нашел брода и решил форсировать реку вплавь. Вдохновляя солдат он лично во главе армии бросился в воду. Войска последовали за ним. И внезапно появившись перед неприятелем они легко одержали победу. Стоило ли говорить, что слава его как поководца после таких мероприятий росла как на дрожжах.
А умер он, довольно молодым, не сумев пережить потрясения после поражения. Ему было поручено с отрядом сопровождать большой обоз в Германию. На них напало австрийское войско во главе с тамошним фельдмаршалом. Арман попал в плен, а его отряд был вырезан до последнего человека. Это так сильно на него подействовало, что через неделю он умер...
Но вернемся к Людовику 14...
Еще одна вещь, которая была следствием все того же страха, — многочисленные портреты Людовика. За время его правления, которое длилось 72 года, было создано около 300 изображений монарха. Конечно, здесь была и определенная доля тщеславия, однако главная цель портретов заключалась в постоянном напоминании придворным о том, кто именно стоит над ними всеми: ровно так же поступали и диктаторы в XX веке.
Когда король покидал зал, в нем выставляли его портрет, к которому нужно было относиться столь же уважительно, как к самому монарху: например, никто из придворных не мог повернуться к нему спиной. Словом, портреты Людовика играли огромную роль в политической жизни Франции того времени, проходившей под знаменем абсолютизма.
Но пожалуй один из самых необычных портретов монарха и вообще в мире был сделан под конец жизни Людовика, в возрасте 65 лет - портрет из воска. Это не просто уникальный портрет в своем роде, но и наиболее реалистичное изображение короля, достигающего фотографический реализм без каких-либо приукрас.
Этому способствовала техника исполнения — были сделаны несколько отпечатков снятых с лица самого короля, что объясняет наличие неровностей кожи, а также следы оспы, которую Людовик пережил в юном возрасте. Когда восковой слепок был готов, его разукрасили, чтобы придать лицу живость, также был вставлен стеклянный глаз и к деревянной основе был прикреплен настоящий парик, добавлена ткань — нижняя блузка, лента Ордена Святого Духа и камзол. Из за хрупкости, восковой портрет не выставляется. Его можно редко увидеть на особых выставках.
Людовик XIV в преклонном возрасте. Источник: wikimedia.org
Людовик XIV в костюме римского Императора, дворец Версаль
.........................................................................
Людовик 14, Внутренняя и внешняя политика.
Автор: Pierre Patel
Простаки не понимали, из-за чего в тот момент, когда народы Европы голодали, на парижских воротах красовалась большая золотая надпись «Людовик Великий». Однако она являлась одним из многочисленных символов активной и удачной политики короля Франции, несколько раз за своё долгое правление воевавшего практически со всеми народами европейского континента. Немецкий философ Лейбниц, не раз хорошо отзывавшийся о Людовике XIV, преклонялся перед его политическим и военным гением и называл его журавлём, которого «следует благодарить за то, что он соблаговолил пожрать жалкое лягушечье царство (Германию. – М.С.)».
Внутренняя политика.
Людовик XIV умел подбирать способных министров и чиновников. Министр финансов Жан-Батист Кольбер укрепил благосостояние третьего сословия. При нем торговля и промышленность процветали, окреп флот. Маркиз де Лувуа реформировал войска, а маршал и военный инженер маркиз де Вобан построил крепости, ставшие наследием ЮНЕСКО. Граф де Тоннер – госсекретарь по военным делам – оказался блестящим политиком и дипломатом.
Управление государством при Людовике 14-м осуществляли 7 советов. Глав провинций назначал Людовик. Они поддерживали владения в боевой готовности на случай войны, содействовали справедливому правосудию и держали народ в повиновении монарху.
Людовик XIV полководец, дворец Версаль
Городами управляли корпорации или советы, состоящие из бургомистров. Тяжесть фискальной системы легла на плечи мелких буржуа и крестьян, что неоднократно приводило к восстаниям и бунтам. Бурные волнения вызвало введение налога на гербовую бумагу, следствием которого стало восстание в Бретани и на западе государства.
Дела государственные
Некоторые меры во внутренней политике Людовика XIV на самом деле, очень даже хороши и прозорливы.
Так, король, не смотря на большие «роскошные» траты, принимал и серьёзные меры к сохранению запаса казны. К примеру, если кто-либо принимал решение навсегда покинуть Францию, у него отбиралось всё имущество. Возможно нечто подобное пригодилось бы и нам в России.
Государственные должности при Короле Солнце продавались и передавались по наследству. В последние пять лет правления Людовика в Париже продали 2,5 тысячи должностей на сумму 77 млн ливров. Из казны должностным лицам не платили – они жили за счет налогов. Например, маклеры получали пошлину с каждой бочки вина – проданной или купленной.
Иезуиты – духовники монарха – превратили Луи в орудие католической реакции. У противников – гугенотов – отбирались храмы, им запрещали крестить детей и венчаться. Браки между католиками и протестантами запрещались. Религиозные гонения заставили 200 тысяч протестантов переехать в соседние Англию и Германию.
Внешняя политика.
При Людовике Франция много и успешно воевала. В 1667-68 годах войско Луи захватило Фландрию. Спустя 4 года началась война с соседней Голландией, на помощь которой поспешили Испания и Дания. Вскоре к ним присоединились немцы. Но коалиция проиграла, и Франции отошли Эльзас, Лотарингия и бельгийские земли.
Людовик XIV во главе французской армии
С 1688 года череда военных побед Людовика становится скромнее. Австрия, Швеция, Голландия и Испания, к которым присоединились княжества Германии, объединились в Аугсбургскую Лигу и выступили против Франции.
В 1692 году в Шербурской гавани силы Лиги разбили флот французов. На суше Людовик побеждал, но война требовала все больше средств. Крестьяне бунтовали против увеличения налогов, на переплавку пошла серебряная мебель из Версаля. Монарх запросил мира и пошел на уступки: вернул Савойю, Люксембург и Каталонию. Независимой стала Лотарингия.
Людовик XIV принимает генуэзских дожей
Наиболее изнурительной оказалась война Людовика за испанское наследство в 1701 году. Против французов снова соединились Англия, Австрия и Голландия. В 1707 году союзники, перейдя через Альпы, вторглись во владения Людовика 40-тысячным войском. Чтобы найти средства на войну, на переплавку отправили золотую посуду из дворца, в стране начался голод. Но силы союзников иссякли, и в 1713 году французы подписали Утрехтский мир с англичанами, а через год в Риштадте – с австрийцами.
Образ жизни Людовика XIV и его двора не мог не сказаться на экономической обстановке в королевстве. Бюджет Франции таял как снег под весенним солнцем и к концу правления Луи Богоданного страна оказалась полностью разорена. Любовь правителя к богатству и войнам истощили государство, но король-солнце понял это слишком поздно. Его последними словами были: «Я слишком любил войну и дворцы».
Последние годы. Семейная трагедия и вопрос о преемнике
Результатом всей системы Людовика явилось экономическое разорение, нищета Франции. Другим последствием был рост оппозиционной литературы, особенно развившейся при преемнике «великого Людовика».
Семейная жизнь престарелого короля под конец жизни представляла совсем не радужную картину. 13 апреля 1711 года умер его сын, Великий дофин Людовик (род. в 1661 году); в феврале 1712 года за ним последовал старший сын дофина, герцог Бургундский, а 8 марта того же года и старший сын последнего, малолетний герцог Бретонский.
Конный портрет Людовика XIV, сделанный в 1692 году.
4 марта 1714 года упал с лошади и несколько дней спустя скончался младший брат герцога Бургундского, герцог Беррийский, так что, помимо Филиппа V Испанского, у Бурбонов оставался лишь один наследник — четырёхлетний правнук короля, третий сын герцога Бургундского (впоследствии Людовик XV).
Ещё ранее Людовик узаконил двух своих сыновей от мадам де Монтеспан — герцога Мэнского и графа Тулузского, и дал им фамилию Бурбонов. Теперь он в своём завещании назначил их членами совета регентства и объявлял за ними эвентуальное право на престолонаследие. Сам Людовик до конца жизни оставался деятельным, твёрдо поддерживая придворный этикет и начинавший уже блёкнуть декор своего «великого века».
Людовик XIV скончался 1 сентября 1715 года в 8 часов 15 минут утра в окружении придворных. Смерть наступила после нескольких суток агонии, от гангрены ноги, которую король повредил при падении с лошади на охоте (ампутацию он счёл неприемлемой для королевского достоинства). Эпоха правления Людовика XIV длилась 72 года и 110 дней.
Людовик XIV прощается с дофином, будущим королем Людовиком XV.
Незадолго до смерти он пришел в себя и сказал окружавшим его кровать придворным: «Почему вы плачете? Неужели вы думали, что я буду жить вечно?»
Тело короля на протяжении 8 дней было выставлено для прощания в Салоне Геркулеса в Версале. В ночь на девятые сутки тело перевезли (предприняв необходимые меры, чтобы население не устраивало праздники вдоль похоронной процессии)[7] в базилику аббатства Сен-Дени, где Людовика предали земле с соблюдением всех положенных монарху обрядов католической церкви.
В 1822 году ему была воздвигнута конная статуя (по модели Бозио) в Париже, на площади Побед.
Некоторые историки считают, что Великая французская революция стала расплатой за непомерную роскошь короля и его потомков, нанесшую значительный ущерб государственной казне: простые люди просто не понимали, как монархи и придворные могут так жить, когда им не хватает денег даже на хлеб. И Людовик XVI, прапраправнук великого «короля-солнца», поплатился за это головой.