Откройте свой Мир!

  Когда срок жизни сильных волшебников или жрецов, не брезговавших тёмными ритуалами и убийствами, подходит к концу, многие из них понимают, что после смерти их не ждёт ничего хорошего. И даже самая сильная магия может лишь на время отсрочить рандеву с Мрачным Жнецом. Напрашивается вывод: если смерть нельзя победить, следует её перехитрить.

  Основная проблема, разумеется, в хрупкости и недолговечности вместилища души и разума, также известного как человеческое тело. Вроде бы и недостатков в нём хоть отбавляй, и в то же время без него никак нельзя. А вот подыскать с помощью искусства некромантии более надёжное хранилище для духа вполне возможно. Правда, это требует жертв, но практикующих некромантию волшебников вопросы морали ничуть не беспокоят.

 В зависимости от мира детали превращения смертного мага в лича могут отличаться, но общие принципы остаются неизменными. С помощью сложного тёмного ритуала, который обычно требует человеческих жертв, маг переносит свою душу из тела в какой-либо материальный предмет, и тот становится гарантом бессмертия новоявленного лича. Пока этот сосуд жизни, зачастую именуемый филактерией, цел, личу нечего опасаться за своё существование. Теперь, даже если тело будет сожжено и развеяно по ветру, со временем тёмная магия восстановит физическую оболочку.
Поэтому единственный стопроцентно надёжный способ расправиться с личем —
уничтожить филактерию и после проделать то же самое с телом

Естественно, любой более-менее разумный тёмный маг, задумавший продолжить бытие в виде нежити, предпочитает доверять свою душу предметам, которые непросто отыскать и ещё сложнее уничтожить. Например, прекрасно подходит драгоценный камень — его трудно уничтожить, да и найти непросто, особенно если закинуть  на дно сокровищницы в подземелье охраняемого замка.



Само слово «лич» имеет германские корни и произошло от слова «leiche», означающего всего лишь мёртвое человеческое тело. Однако уже в начале двадцатого века писатели Роберт Говард и Фриц Лейбер,  в историях которых фигурировали неумершие злобные волшебники,  стали использовать по отношению к этим созданиям термин «лич».  Настоящую моду на этих созданий ввёл создатель настольной ролевой игры Dungeons & Dragons — Гэри Гигакс. Лич появился уже в первой  редакции игры и вскоре стал хрестоматийным антагонистом героев. Как и в случае со многими другими популярными фэнтезийными монстрами,  современный образ лича сложился в первую очередь благодаря  Dungeons & Dragons.

Иногда процесс перерождения в лича происходит постепенно, но чаще всего в процессе
ритуала волшебник совершает самоубийство и восстаёт из мёртвых в виде живого
трупа. Как и вампиры, личи сохраняют личность, все навыки и способности,
накопленные ими при жизни. Учитывая, что для проведения «ритуала вечной ночи»
требуются недюжинные силы и познания, это уже немало. Ну а за века, проведённые
в бессмертном теле, всякий уважающий себя лич превращается в почти бездонный
кладезь тёмных знаний и обзаводится армией приспешников, которую обычно составляет нежить рангом помладше.



Пробраться в число божеств удаётся редкому личу, зато многие из них со временем превращаются в демиличей. Если обычный лич внешне напоминает полуистлевший скелет, то когда он превращается в демилича, от него и вовсе остаётся один лишь череп (реже — другая часть тела), инкрустированная драгоценными камнями. Они-то
и становятся новым вместилищем души. На первый взгляд, летающая черепушка
выглядит комично и не кажется серьёзным противником. Однако же опыт, знания и
магические способности демиличей практически безграничны, что вкупе с
практически полным иммунитетом к магии превращает их в опаснейших врагов.

Долгое время бытовало мнение, что лишь отпетый злодей может стать личем — в конце
концов, «ритуал вечной ночи» подразумевает принесение жертв и разве пойдёт на
такое человек чести? Но, оказывается, даже из этого правила можно отыскать исключения.

Изредка личами становится долгожители-эльфы, которыми двигают благородные побуждения: к примеру, они посвящают всю свою не-жизнь искусству или становятся хранителями своих кланов. Их называют баэлнорами, и им даже не приходится
обзаводиться филактерией, ведь жизнь после смерти им даруют боги. Ещё реже
встречаются архиличи — добрые волшебники, которые не успели при
жизни завершить какое-то очень важное дело



Немного в бестиариях найдётся столь жутких, могущественных и живучих созданий, как личи. Их можно с полным основанием назвать королями нежити и внести в число самых опасных существ, которых можно повстречать в фэнтезийных мирах.

Здесь еще многие не выложены. Вы забыли о русской мифологии. Здесь нет баенника(духа который живет в бане) нет лешего (о нем каждый знает)нет кикиморы,Святогора,4 ветра: Северный.западный,южный,восточный,нет бога Чур (это он все на свете поля разделил)

 
Ехи?дна, Эхидна (др.-греч. ??????) - в древнегреческой мифологии исполинская полуженщина-полузмея.
Дочь Форкия и Кето, жившая под землёй в киликийских Аримах, либо дочь Тартара и Геи, либо дочь Перанта и Стикс, либо дочь Фанета.
Сестра и жена Тифона, мать двуглавого пса Орфа, трехглавого Кербера, Лернейской гидры, Немейского льва (от Тифона или Орфа), Химеры, Сфинги, Колхидского Дракона (по версии) и Эфона (орла Зевса, клевавшего печень Прометея).
Изображалась в виде женщины с прекрасным лицом и пятнистым змеиным телом, совмещая в себе красоту и свирепый характер. Именуется стоглавой. Похищала путников.
Согласно Пиндару, она прогрызлась на свет из утробы матери. С ехидной сравнивал Гая Калигулу Тиберий.
В различных вариантах мифов Ехидна была убита Гераклом, Беллерофонтом или Эдипом. Еще по одному варианту, была задушена во сне Аргусом.

 
Дактили (буквально, «пальцы») - в древнегреческой мифологии мифические существа-лилипуты, обитавшие на Крите на горе Ида, где они прислуживали Великой матери богов или Рее. В некоторых традициях отождествляются с кабирами, корибантами и тельхинами.
Десять первых дактилей появились во время предродовых схваток Реи, когда она вонзила пальцы в землю (Гею).
По Софоклу, первыми дактилями были 5 мужчин, которые открыли обработку железа, у них было 5 сестер. Их имена Кельмис, Дамнаменей, Геракл и Акмон. Каждый из них произвел по 10 детей. Первые 100 человек, родившихся на Крите, называют идейскими дактилями. 9 куретов и корибанты были их потомками. Согласно поэме «Форонида», дактили Келмий, Дамнаменей и Акмон (слуги Кибелы) нашли железо на Иде. По другому сказанию, Келмид и Дамнаменей нашли железо на Кипре. Согласно рассказу Диодора, идейские дактили обитали на Иде во Фригии, а потом вместе с Мигдоном переселились в Европу. Их было 100 либо 10. Их учеником на Самофракии был Орфей. На Крите открыли употребление огня. Павсаний называет имена дактилей (они же куреты) из критской Иды: братья Геракл, Пеоней, Эпимед, Иасий и Идас.
Про дактилей рассказывали, что они были целителями и знатоками кузнечного дела, находились под властью Гефеста и обучили людей металлургии, математике и эфесским письменам. Они первыми стали обрабатывать железо. Дактили из Фригии изобрели «эфесские письмена», дававшие чудесную силу носившим их, и музыкальный ритм.
Жертвенники всем дактилям были в Олимпии.

Чтобы понять, откуда взялись эльфы на страницах фэнтези-литературы, нужно, прежде всего, открыть древнескандинавские произведения. Если точнее — найти Старшую и Младшую Эдду, два сборника прозы и стихов, составленных исландскими сказителями-скальдами. В них излагаются легенды о богах и героях, об их происхождении, судьбе и деяниях. Именно там эльфы или альвы появляются впервые (по крайней мере, в литературе), и описываются как отдельный народ, точнее, как два народа, ведь там упоминаются два разных племени эльфов. 

 
Первый тип — это “светлые” или “небесные” эльфы. Свое второе называние они получили из-за места жительства: живут они не в мире людей (Митгарде), но и не в мире богов (Асгарде), их мир находится где-то посередине и называется Альвхейм (то есть “родина эльфов”). Из-за этого встретить их в нашем мире достаточно сложно. По описанию они более всего походят на тех существ, которых сейчас в фэнтези принято отождествлять с эльфами: они красивы внешне и богаты внутренне, мудры и искусны во многих ремеслах. Больше всего на свете они любят красивые цветы, и иногда посыпают ими земли людей, тем самым даруя эту красоту смертным. Существа эти изначально добрые и справедливые, не способные склониться ко злу или к тьме. Среди них нет разделения на Темных и Светлых, Добрых и Злых — они все служат богам Асгарда и делают все для того, чтобы мир существовал и Рагнарек (легендарный конец света) наступил как можно позже.


 
Второй тип эльфов — это “темные” эльфы. Внешне и внутренне они совсем не похожи на светлых эльфов. Темная, бурая кожа, маленький рост, длинные бороды — их описание больше подходит не эльфам, а тем, кого в фэнтези принято называть гномами. Они очень жадны до своего и до чужого добра, сварливы и вспыльчивы, ценят дружбу, но редко ее заводят. Из искусств более всего любят и уважают обработку металлов, как обычных, так и драгоценных. В этом они добились совершенства: о красоте их металлических изделий ходят легенды. Второе название темных эльфов — “глубинные”. Его они получили из-за того, что живут в глубине земли и не могут выйти на поверхность днем, потому что свет солнца для них смертелен.


Еще один исторический источник, который стоит упомянуть — древнекельтские и германские сборники мифов и легенд. В этих книгах также присутствует термин “эльф”. В них он синонимичен таким понятиям, как fairy (фея, или житель волшебной страны фей) или spirit (дух). Из самих мифов мы узнаем, что эльфы живут в мире людей, чаще — в лесах, очень малы ростом (не больше пальца) и на спине у них есть пара небольших крылышек. В наше время их чаще называют “феями” или “хранителями (духами) леса”, встретить их можно в современных мультипликационных фильмах (мультфильм “Дюймовочка” по Андерсену) и книгах. Про них ходят множество легенд, одна из которых обещает, что если их поймать, то они исполнят любое желание. Изначально они, так же, как и “светлые” эльфы скандинавской мифологии, существа не злые, но в тоже время весело пошутить над заблудившимся в лесу человеком вполне могут.

 Абаасы -  огромное каменно - железное чудовище в фольклоре якутов. Живет в лесной чащобе подальше от людских глаз. Рождается из черного камня похожего на ребенка. Чем старше он становится тем камень больше похож на ребенка. Сначала каменный ребенок ест все тоже, что едят люди, но когда вырастает он начинает есть самих людей.  Иногда упоминаются как антропоморфные одноглазые, однорукие, одноногие  чудовища ростом с дерево. Абаасы питаются душами людей и животных, искушают людей, насылают несчастия и болезни, могут лишить рассудка. Часто родственники больного или умершего приносили в жертву Абаасы животное, как бы обменивая его душу на душу человека, которой они угрожают. 

Герион (др.-греч. Γηρυών, иногда Герионей) в  древнегреческой мифологии  —  великан с острова Эльфия, сын  Хрисаора и  Каллирои .
Согласно Стесихору, у него было шесть рук, шесть ног и крылья  . По описанию Эсхила, его тело состояло из трех человеческих тел. Держал три копья в трех правых руках и три щита в трех левых, на головах три шлема  .
Остров Эрифия, по представлениям  греков, находился на западном краю мира, за  Океаном.
Геракл похитил коров Гериона, убив стражей герионовых стад, пастуха  Эвритиона и собаку  Орфа , а затем и самого Гериона (десятый  подвиг Геракла). Геракл застрелил его из лука одной стрелой  . Его коровы были красного цвета. В городе Агирия Геракл соорудил святилище Гериону  .
По жителям Гимнесий ( Балеарских островов)Герион владел серебром и золотом в огромных количествах  . Кости Гериона показывали  фиванцы  . На Герионовом кургане росли два дерева — помесь  сосны с  пинией и сочились кровью  . Оракул Гериона находился близ Патавия  .
По рационалистическому истолкованию, это человек, который происходил из города Трехглавие  . Согласно другой интерпретации, это были три дружных брата  .
Миф о смерти гериона.

Возвратился Геракл из далеких восточных стран к царю Эврисфею в Микены и привез ему пояс предводительницы амазонок Ипполиты. Но Эврисфей послал его снова на опасный подвиг: велел он ему на этот раз пригнать в Микены коров трехглавого исполина Гериона. Это был его десятый подвиг.
Прекрасных пурпурных коров Гериона охраняли великан Эвритион и дикий двуглавый пес Орф. Паслись те стада на острове Эрифия, что находился в Океане. Путь туда был долгий и трудный, через Европу и Ливию и через много диких стран и пустынь.
Но смелый Геракл не испугался трудностей и, собрав войско на острове Крит, направился в Ливию.
Не успев отдохнуть после долгого пути, он вступил в единоборство со знаменитым великаном Антеем, властителем Ливии. Антей был сыном Посейдона и богини земли Геи. Этот черный от солнца великан очень любил свою мать, которая его породила и вскормила. Не было еще такого героя, который бы мог одолеть Антея. Сила его состояла в том, что всякий раз, когда ему приходилось встречаться c противником, он избегал отрываться от своей матери Земли, и она помогала ему в борьбе, то, выгибаясь под ним, то, подымая его, как рычаг, когда он падал на землю; и всегда он получал от земли новые силы.
Но встретился c ним могучий Геракл и победил его в единоборстве. Обхватил он великана Антея за туловище и приподнял его на воздух; положив его к себе на бедро, он задушил его, раздавил ему печень о6 острие его же ребра. Умирая, Антей печально глядел на землю, но она теперь уже не могла ему помочь.

Затем Геракл отправился дальше.
После долгих и трудных странствий по знойной песчаной пустыне он достиг пролива между Европой и Ливией, и в память o своем далеком походе он поставил по обеим сторонам пролива по скале; и названы были те скалы Столбами Геракла, a древние римляне звали их Геркулесовыми Столбами.
Вскоре Геракл приплыл на своем корабле к берегам Океана и не знал, куда ему плыть дальше, - до Эрифии путь был далек. Сидел Геракл на берегу Океана до самого вечера, и вдруг он заметил, что спускается на своей лучезарной колеснице к Океану c высокого неба бог солнца - Гелиос. Тяжело было глядеть Гераклу на яркое солнце, и в гневе он направил свой лук на лучезарного Гелиоса, грозя низвергнуть его на землю. Удивился Гелиос смелости героя, не разгневался на него за это и уступил ему свою золотую ладью, на которой он обходил каждую ночь северную половину земли.
На этой солнечной ладье удалось Гераклу добраться, наконец, до острова Эрифия. Здесь бросился на Геракла двуглавый пес Орф, охранявший стада быков, но он убил его своей палицей. Одолел он и пастуха Эвритиона и погнал стада Гериона на берег. Узнав об их похищении, исполин Герион погнался за Гераклом, но тот поразил его своей смертоносной стрелой.

Погрузил Геракл коров Гериона в золотую ладью Солнца и доплыл на ней до Иберии, a сам погнал стада дальше. Преодолев немало опасностей и перейдя высокие снежные горы, привел их, наконец, к прекрасной долине реки Тибр. Здесь Геракл решил устроить стоянку и немного отдохнуть. Но по время сна свирепый исполин Kак, живший в горной пещере и опустошавший страну, похитил из стада двух самых красивых коров.

Проснувшись на рассвете, Геракл решил гнать своих коров дальше, и вдруг он заметил, что двух самых лучших из них недостает.

Направился он тогда по следу коров и подошел к пещере, a вход в нее был завален большой скалой, и висели там головы и кости людей. Геракл подумал, не житель ли этой пещеры похитил его коров, но их след вел из пещеры. Тогда Геракл решил уйти со своим стадом из этой мрачной страны; но как раз в это время одна из его коков замычала, и ей ответила вторая корова из пещеры. Тогда разгневанный Геракл вернулся к пещере исполина Кака, отодвинул скалу, закрывавшую вход, и ворвался в нее. Исполин Как поднял страшный рев и начал дышать на него огнем и дымом. Но Геракл, не испугавшись огня, четыре раза ударил исполина по голове, и тот замертво рухнул наземь. Взяв своих коров, Геракл вернулся c ними к стаду и двинулся в путь. Жители страны приветствовали его как героя и своего освободителя.
Когда Геракл шел со стадами через Лигурию, напали на него лигуры и, желая отбить коров, стали пускать в него стрелы и бросать камни. Геракл отважно защищался от напавших на него лигуров, но y него не хватило стрел, и он, наверное, погиб 6ы, если 6 за него не вступился Зевс.

ОН послал на лигурийское войско дождь из камней, и лигуры были разбиты.
Когда Геракл подходил к берегам Сицилии, одна из его коров упала в море и приплыла к сицилийскому берегу, где царь Эрикс присвоил ее. Тогда Геракл поручил стеречь стадо Гефесту, a сам отправился на поиски потерянной коровы.

Но царь Эрикс соглашался отдать корову в том случае, если Геракл победит его в единоборстве. Геракл одолел царя, убил его и вернул свою корову.

Когда Геракл уже находился на берегу Ионического моря, его ждало новое испытание. Ненавидевшая его Гера наслала на коров бешенство, и они разбежались в разные стороны. Собрать их вместе было очень трудно, но все же Гераклу удалось собрать большую часть коров, и он двинулся со стадом дальше.
Наконец, после долгих странствий, он благополучно прибыл в Элладу; но вблизи Тиринфа его подстерег в узком горном проходе дикий исполин и сбросил на него сверху огромный камень, который c трудом могли 6ы сдвинуть c места двадцать четыре буйвола. Но Геракл отбросил камень своей палицей в сторону. Выйдя из горного ущелья, Геракл на другой день пришел в Микены и пригнал Эврисфею коров Гериона, которых тот принес в жертву Гере.

Итак, Геракл совершил много трудных подвигов, но царь Эврисфей не хотел признавать два из них, и поэтому Гераклу пришлось совершить еще два подвига.

   

 

 Амфисбе́на (от др.-греч. αμφίς — с обеих сторон и др.-греч. βάινο — иду) — в представлениях греков гигантская двухголовая змея, вторая голова которой находится нахвосте. В современной фауне амфисбеной названа небольшая тропическая ящерица, похожая на змею, способная передвигаться хвостом вперёд в подземных ходах.
Застать амфисбену врасплох практически невозможно, так как пока одна голова её спит, другая всегда бодрствует (хотя, по свидетельству античных авторов, зрение у неё неважное). Как явствует из названия, амфисбена могла двигаться в обоих направлениях — утверждали, что для этого она засовывает одну голову в рот второй и катится, как обруч. У неё светящиеся глаза, а сама она так горяча, что растапливает снег.
Лукан в «Фарсалии» рассказывает, что «страшные, с поднятой вверх двойной головой амфисбены» питались трупами солдат, когда армия Катона шла через Ливийскую пустыню. Как и другие змеи Ливии (согласно Овидию), амфисбена родилась из крови убитой Персеем Горгоны. Плиний объясняет наличие второй головы амфисбены слишком большим количеством яда, который не может выйти только через одну пасть; он также говорит о лечебных свойствах амфисбены. Учёный Аполлодор (II в. до н. э.) считал, что старая кожа амфисбен, обёрнутая вокруг дорожного посоха, может защитить от других рептилий. В то, что с помощью кожи амфисбен можно лечить простуду, верили ещё в XVIвеке. Ядовитая амфисбена издревле считалась символом зла и коварства.
В «Эвменидах» Эсхила Кассандра сравнивает Клитемнестру с амфисбеной. В более поздней европейской литературе амфисбена сохраняет ту же символику — Дж. Мильтонупоминает её в ряду других чудовищ, в которых превратилось падшее сатанинское воинство («Потерянный рай», Х). Амфисбена упоминается в большинстве средневековыхбестиариев. В «Сокровищнице» Брунетто Латини указывается: «Амфисбена — это змея о двух головах, одна на обычном месте, другая — на хвосте; обеими она может ужалить, двигается проворно, и глаза у неё горят, как свечи».
Со временем в её облик привносятся новые черты: амфисбена обрастает перьями, у неё появляются крылья, лапы и даже уши. Однако уже в XII веке Альберт Великий отрицал реальность двухголовой змеи, а в XVII веке Томас Браун решительно отверг возможность существования животного, у которого нет ни переда, ни зада, как у амфисбены. Фигура амфисбены использовалась как декоративный элемент в средневековой архитектуре (амфисбена на северном портале Венского собора, выступающая как символ бдительности).

Гамаюн Гамаюн
 
 Птица Гамаюн - посланница славянских богов, их глашатай. Она поет людям божественные гимны и провозвещает будущее тем, кто согласен слушать тайное.

В старинной «Книге, глаголемой Козмография» на карте изображена круглая равнина земли, омываемая со всех сторон рекою-океаном. На восточной стороне означен «остров Макарийский, первый под самым востоком солнца, близ блаженного рая; потому его так нарицают, что залетают в сей остров птицы райские Гамаюн и Феникс и благоухание износят чудное». Когда летит Гамаюн, с востока солнечного исходит смертоносная буря.

Гамаюн все на свете знает о происхождении земли и неба, богов и героев, людей и чудовищ, зверей и птиц. По древнему поверью, крик птицы Гамаюн предвещает счастье.

Волколаки28.08.2010 (11:28)
Один из любимейших образов мифологии любого народа – это оборотни. Мифы о них распространены вообще везде, где обитают люди. Во всех культурах, во все времена у костров и очагов баяли страшные истории про людей, могущих обращаться в зверей.
Главным и любимым зверем для оборотничества был, разумеется, волк. Тому, как белорусская мифология описывает оборотней и посвящается эта заметка.
Начнём с того, что на Беларуси оборотней звали волколаками (реже использовалось другое слово – переворотень). Считается, что слово «волколак» происходит от старославянского слова «длака» – шкура. Т.е. волколак – это волчьешкурый. Запомним это и пойдём дальше.
По белорусским поверьям обернуться волколаком можно несколькими путями. Во-первых, по собственной воле. Во-вторых, попав под чары, насланные чародеем. В-третьих, случайно попав под заклятье, иногда даже собственное.
Самостоятельно волколаком можно стать, если воткнуть ножи в землю так, чтобы они смотрели остриями вверх, и перекулиться через них. Так же ножи можно было втыкать в осиновый пень. Но тут было важно, чтобы пень этот не перекрестили после того, как срубили дерево. Перекрещенный пень становился совершенно не пригодным.
Количество ножей разнилось – от одного до двенадцати (обратите внимание и на это число). Если ножей было пять, то их располагали в обрис волка – передние лапы, задние, хвост. Человек перекуливался через каждый, последовательно приобретая звериные черты.
Вернуться обратно можно было только перекулившись в обратном порядке. При этом если кто-то менял ножи местами или тем более забирал их, то вернуться обратно в человеческий облик совершенно невозможно. Поэтому подобные операции старались проводить в самых глухих местах леса, а ещё лучше – болота.
Дальше – чары. Сильный чародей мог превратить в волколаков целую свадьбу. Правда, только если в ней ровно двенадцать людей (снова двенадцать; это намёк на количество месяцев в году?). Чародей должен перебросить через них горошину, взятую из стучка с двенадцатью (опять!) горошинами. Кроме горошины можно натянуть нитку через дорогу, перебросить хомут и так далее.
Третий вариант. Например, человек делает хлев, ударяет три раза по порогу и заклинает: «Кто переступит порог, тот станет волком на всю жизнь». Но забывает и сам переступает порог. Превращается в волка.
Повадками волколаки сильно отличаются от волков – они плачут и стонут, моются утром в росе, водя по ней мордами, копаются на пашне весной, как будто пашут. Не боятся людей и, если у тех при себе из оружия только палки, могут приблизиться, даже выдержать несколько ударов, не пытаясь напасть.
Обычную еду волков волколаки игнорируют, даже в голоде. Им милее остатки еды человеческой.
Убить волколака можно обыкновенной пулей, никакого серебра не надо. Тогда на нём может проятся крестик, перстень или остатки одежды.
Волколаки сохраняют человеческое мышление и чувства. От своего состояния они чаще всего мучаются, переживают.
Несмотря на угрозы о досмертном мучении в волчьей шкуре, волколака можно расколдовать (если, конечно, он перекидывался не при помощи ножей; тут уж без вариантов). Нужно повязать на него пояс, накрыть скатертью, на котором освещали пасхальную еду, и кинуть на него свою рубашку (правда, перед этим её нужно разорвать одним махом).
Если речь о волколаках, которых превратили прямо на свадьбе, тогда надо им заиграть на скрипке свадебные песни и сказать, мол, хватит ходить, людей смешить, собак дразнить, идите лучше домой. Если музыкант найдёт ту мелодию, которая играла в момент зачарования свадьбы, то волколаки превратятся в людей.
Интересно, что волколаки могут размножаться, дети их рождаются волколаками. Но когда родители переворачиваются обратно, дети тоже превращаются в людей. Правда, при этом они остаются диковатыми и грубыми. Единственное, что их может вылечить – крещение священником, который сам был волколаком.
В народе к волколакам относились сдержанно. Тех, которые перекинулись добровольно, не любили. Не столько из-за переворачивания как такового, сколько из-за того, что такой человек однозначно был чародеем, а их не любили в принципе. Впрочем, чародеял любовь других людей была не сильно нужна.
Прочих же волколаков, ставших таковыми по злой воле, люди – жалели и старались помочь. Но, поскольку, не всегда понятно, добровольно или случайно человек стал волколаком, приходилось держать ухо востро. Но в целом оборотней боялись мало и образ волколака не демонизирован.
Более того, знаменитый Всеслав Чародей, который согласно приданиям мог обращаться в волка (наверное, благодаря обряду с ножами, описанному выше), вообще остался в народной памяти как чрезвычайно достойный правитель.
Подсуммируем – белорусский оборотень никак не связан с луной, полнолуние не влияет на него, не заставляет переворачиваться. Число двенадцать, настойчиво повторяемое в преданиях, вряд ли связано с лунным циклом. Возможно, это указание на какой-то срок.
Если учесть, что по некоторым гипотезам, миф о волколаках опирается на индоевропейскую традицию существования архаичных социальных групп «волков» (видимо, воинов), то кое-что проясняется.
Возможно, количество ножей, через которые перекуливался человек, желавший стать волком (одеть волчью длаку), обозначало срок его пребывания в этой шкуре. Возможно, это был срок похода или поста. Три ножа – три месяца человек пребывает в состоянии «волка». Пять ножей – пять месяцев.
Можно предположить, что со временем это знание утратилось, но число всё же закрепилось.
Так же считается, что на формирование мифа повлияло соперничество первобытных охотников и волчьих стай. Охотясь часто на одну и ту же добычу, они воспринимали друг друга как достойного конкурента. А это требовало осмысления в мифах и легендах.
При этом в народе сохранилось много признаков того, что существовали какие-то правила сосуществования (присказки «волк возле гнезда не берёт», «какую скотинку волк не наметил, та ему и достанется»). Существует много примеров того, как волк и человек, встретившись на одной тропинке, мирно расходятся.
Сочувственное отношение к волколакам может быть вызвано наблюдением за старыми волками, которые, не способные уже охотится, тянулись к жилью человека, где была надежда найти еду.
Ещё добавлю, что на Беларуси не зафиксированно преданий о том, что волколачество – это болезнь или врождённая особенность. В отличие от западных верфольфов, наши волколаки значительно мирнее. Впрочем, так у нас и в гимне поётся «Мы, беларусы, мірныя людзі». Выходит, не только люди у нас мирные, но и волколаки.
Что ж, мифология всегда отражает душу народа. И в этот раз – тоже.

Религия. Славянская мифология. Вурдалак
Вурдалак (Врыколак, Вурколак, Вакодлак, Вукодлак) - в славянской мифологии умерший вампир, человек-оборотень, обладающий сверхъестественной способностью превращаться в диких животных, нередко промышляющий высасыванием крови из своих жертв, как вампир; мифическое существо, живой мертвец, обычно возрождающийся из мёртвых людей или из тех, которые были укушены другим вурдалаком.

Пьют кровь родных; обычно из-за появления вурдалаков вымирают целые деревни, так как они умерщвляют в первую очередь, обращая их тоже вурдалаками, самых близких людей (дочь, мать, отец и т.п.).

Есть также мнение, что вампир, укусивший человека, тем самым передаёт жертве часть своей силы, и делает из человека вурдалака, который выполняет различные приказы для своего хозяина.

Иногда вурдалаков отождествляют с волкодлаками. Считается (см. например, "Этимологический словарь" М.Фасмера), что само слово "вурдалак" возникло случайно: А.С. Пушкин создал стихотворение "Вурдалак", неправильно передав слово "волкодлак" (возможно, повлияли формы вроде болгарского "върколак").

В болгарской мифологии Врыколак - невидимый зловредный дух, имеющий обличье великана с одним огромным глазом во лбу (циклопа). Обитает в заброшенных строениях, старых мельницах, разрушенных крепостях. Его нельзя уничтожить ибо он живёт вечно. Глухою ночью Врыколак превращается в хищных животных, пьет людскую кровь и пожирает плоть.

В известной сказке, злая мачеха, дабы избавиться от падчерицы, заставляет мужа отвести её на старую водяную мельницу и запереть на ночь. Ночью является Врыколак, стучит в дверь. Девочка ставит условие: принести царицыны мониста. Через некоторое время, получив мониста, она требует царицын браслет, затем серьги, затем ожерелье. Врыколаку понадобилось немалое время, чтобы раздобыть сокровища, но когда он принёс ожерелье, пропел первый петух, и чудовище исчезло. Падчерица вернулась с сокровищами домой.

Мачеха на следующую ночь заперла в мельнице уже свою родную дочь. Но та от жадности потребовала сразу все сокровища. Чудовище исполнило требование задолго до пения петухов и ворвалось на мельницу. Утром мачеха обнаружила там мёртвую растерзанную дочь и тут же умерла от горя. А отец со своею дочуркою зажили припеваючи.

Чуга́йстер — персонаж украинской мифологии. Весёлый, жизнерадостный, обросший чёрной или белой шерстью лесной человек с голубыми глазами. На груди его незаживающая рана[источник не указан 130 дней]. Он танцует, поёт, охотится за мавками, которые заманивают молодых лесорубов и пастухов в чащу и губят их. Образ Чугайстра (Чугайстрина, Лесного Человека («Лісового Чоловіка»(укр.))) знают только в Украинских Карпатах — он неизвестен прочим славянам. В Бойковщине его называют просто Дедом, а в Закарпатье — Ночником. Происхождение названия Чугайстер доподлинно не известно. Современные исследователи связывают это слово с «чугой», «чуганей» (верхней одеждой, которую ткут так, что она имеет вид большой овечьей шкуры с длинной шерстью), с «гайстром-журавлём», или даже со сторожевыми казацкими башнями, которые называли чугами и естественными проточинами в камне — «чугилом».
Про Чугайстра говорят, что он внешне выглядит как мужчина, но высокий, как сосна. Он ходит по лесу в белой одежде или вовсе без одежды, и его не может убить ни человек, ни зверь, потому что таким он на свет уродился. Ему только и нужно, что спрятаться в лесу и поджидать мавок. А когда он их увидит, то сразу же схватит и разорвет надвое и съест. Гуцулы утверждают, что Чугайстер — это мужчина, которого заколдовал его сосед.
Встретив в лесу живую душу, Чугайстер не причиняет ей зла, а вежливо приглашает потанцевать. Множество черт Чугайстера объединяют его с ветром. Он и сам может появляться в образе ветра, или вихря. Как ветер, Чугайстер может залезать в дымоход и петь. Танцует он как вихрь и танец этот губителен для обычного человека, он так быстр, что обувь не выдерживает. Напротив, хорошего танцора Чугайстер может и наградить. Во время танца Чугайстер шепеляво припевает: «Людже люджем іграють-співають, а ми собі такой так, такой так!»(укр.) (Записано С. Пушиком). Именно эта шепелявость и заставляет думать, что Чугайстер принадлежит к потусторонним существам. Чрезвычайно древние, не всегда обладающие зубами, они могут не выговаривать как следует всех звуков. С другой стороны — пристрастность Чугайстера к людям, его качество охранника (уничтожение мавок) свидетельствует, что он может быть предком, который оберегает лесорубови тех, кто проводит лето на полонине (горное пастбище). В жертву Чугайстеру приносят кулеш и бануш, зная про его беззубость. Часто говорят, что Чугайстер «на одной ноге». Он, как Баба-Яга, может оторвать свою ногу — и рубить ей дрова. В лесу Чугайстера не следует свистеть и кричать, чтобы не призвать Лесного Человека. Всё это — признаки представителей «нижнего мира»: одноногость, а также призывание свистом — их признаки.
Против Чугайстера, как и против прочих потусторонних «пришельцев», использовали топор — как оберег. Имея его, этого мифического великана можно удержать двумя мизинцами и узнать от него будущее: «Чугайстер зайшов до полонинської колиби, поправляв ватру. Вівчар каже: „А що ти тут робиш?“ — „Хочу зігрітися“. А вівчар схопив сокиру та й перед ним поклав вістрям угору. „Сідай“, — сказав. Той сів. Став Чугайстрин проситися, аби його відпустили. „Не пущу!“ — зловив його двома мізинчиками вівчар і тримав. „Пустіть, то скажу, що завтра тут буде“. І Чугайстрин попередив, аби не спали пастухи завтра, бо прийдуть на полонину вовки й ведмеді та й усю худобу понесуть. І дійсно, другого дня прийшли вовки та ведмеді — всі по парі, та вівчарі їх відігнали від отари»(укр.) (записано А. Онищуком).
Чугайстер со своим исполинским ростом может закручиваться в огромное колесо вокруг костра и греться. Этим он похож на змея, потусторонняя природа которого несомненна. С. Пушик считает, что Чугайстер — прообраз бога Велеса, который объединяет Лесного Человека с медведем (из-за его шерсти) и гайстером-журавлём.

Когда лесорубы готовили еду, они обязательно оставляли немного Чугайстеру на матице (балка под потолком). Они верили, что Чугайстер сможет её оттуда достать, потому что он обладает огромным ростом. Когда вечером они возвращались и еды на месте не находили, они радовались, потому что можно было спокойно спать: приходил Чугайстер, значит в этом месте мавок уже не было. Защитник пастухов и лесорубов, Чугайстер мог предупредить про нападение медведя. Верили, что Лесному Человеку подвластны все звери. Он был и пастухом зверей, который пас «лесной скот» в «мужские дни недели» — понедельник, вторник и четверг. Считалось, что именно в эти дни можно охотиться, потому что пастух, в отличие от пастушки — Лесной Девы, — позволял ловить дичь. Пас Чугайстер на пастбище и коз беднякам — вместе со своими. Власть над животными у Лесного Человека была такой, что они выполняли для него даже самые мелкие поручения: за водой Чугайстер посылал лиса или волка.
Чугайстер беспокоился о воде. Ночью он приходил в дом и проверял, есть ли она в запасе. Если её не было, — чтобы наказать хозяина ґазду(укр.), забирал с собой ребёнка. Такие действия Чугайстера указывают на его родственность с лешим, кравшим младенцев, за которыми плохо следили, чтобы воспитать из них таких же, как он сам.

МантикораЧудовищное создание, которое встречается в лесах Азии, особенно в Индонезии, Малайзии и Индии. Мантикора считается наиболее опасным хищником в этих регионах.
«…У них была огромная, напоминавшая человеческую, голова, мощное львиное тело, широкие сильные крылья, покрытые тяжелыми, звенящими, как металл, перьями, и тонкий, быстрый, загнутый, как у скорпиона, хвост с ядовитым жалом на конце. Мантикоры были почти неуязвимы. По всему южному побережью рассказывали, что их шкуру не пробивали самые тяжелые и твердые копья, не могли сразить даже заговоренные восточными магами гибкие клинки из вендийской стали, прокаленные на вулканическом огне.
Убивали их только легкие, но смертоносные мечи из сильмарилла — металла, которым в мифические времена с людьми торговали гномы. Но теперь во всем известном мире остался лишь один такой меч, но кто им владел, было неизвестно. Даже всезнающие бродячие торговцы не могли назвать его имени. Платные рассказчики на рынках, впрочем, называли его Демиургом, но большинство из них даже не скрывали, что сомневаются в его существовании.
«…Тревожный рев слонихи вознесся в почти неподвижном, сухом воздухе. Лотар мгновенно, не поворачивая головы, осмотрелся. Это было предупреждение. Слониха с непонятной для зверя заботливостью подсказала ему, что мантикора вышла на новую охоту и объектом этой охоты стал Лотар.
Пожалуй, вместо того чтобы плескаться в водосборнике, ему следовало поискать оружие. Он ведь понимал, что драка с мантикорой неизбежна. То, что он не нашел оружия, было ошибкой, и еще какой! Теперь он опоздал. Мантикора сидела между ним и развалинами дома, и миновать этот заслон было невозможно.
Может быть, подумал Лотар, ее можно отогнать? Это помогло бы и слонихе, которая предупредила его… Странно, что он вздумал заботиться о слонихе. Такого с ним никогда прежде не случалось. Вот только он не знал, как обмануть мантикору.
Он всмотрелся в желтые, немного навыкате глаза чудовища и понял, что если и можно кого-либо обмануть, то только не этого спокойного, жестокого и неуязвимого зверя, который ни разу в жизни не потерпел поражения, который и здесь-то оказался не потому, что был побежден, а потому, что заключил с Гханаши какой-то договор… Суть этого договора навеки утонула в глубине безжалостных глаз чудовища.
Вообще, чем внимательней смотрел на мантикору Лотар, тем более рассудительной и умной она ему казалась. Спустя несколько долгих ударов сердца Лотар спросил себя, не появился ли этот зверь на свет в результате одного из магических экспериментов Гханаши? Уж слишком совершенным был этот холодный и яростный рассудок, слишком приспособленным для того, чтобы крушить, убивать, пожирать…
Внезапно в его сознании возникло слабое, как эхо, но отчетливое предупреждение: будешь всматриваться, ослабеешь. Лотар повернул голову, и как выяснилось, именно это ему и было нужно. Он отвел глаза, и наваждение стало рассеиваться.
Оказалось, пока Лотар стоял столбом, мантикора подошла на сотню футов ближе. Теперь их разделяло не больше трех-четырех хороших прыжков. И все-таки она не напала, более того, занервничала. Она стала хлестать себя своим членистым, жестким, как кремень, хвостом, аккуратно и заученно обращая к телу боковые, плоские грани футового жала. Значило ли это, что ее ад был опасен и для самой мантикоры?
Лотар быстро осмотрел это оружие магическим зрением. Жало было не более страшно на вид, чем хорошо отточенное копье или черный дзюттэ, которым учил его драться Рубос. Да и у самого Лотара, вероятно, был более грозный шип на хвосте, когда он превратился в дракона. Но каким-то таинственным образом это жало было способно пробивать любые доспехи, любую кожу и даже любую костяную броню какого угодно существа. Причем мантикоры рождались с таким оружием, а нет в мире силы большей, чем данная при рождении,- это Лотар теперь знал гораздо лучше, чем любой даже очень могущественный волшебник.
Ты слишком отвлекаешься, ты почти проиграл, прозвучало в его сознании еще одно предупреждение слонихи. Внезапно Лотар понял, что она очень молода и этот детеныш — ее первенец. И еще он понял, она прекрасно знает, что Лотар будет биться и за нее тоже.
Я быстро перестраиваюсь, ответил он и выставил вперед руки, чтобы проверить, не закрепил ли он где-нибудь мышцы нечаянным напряжением, которое могло погубить его, потому что замедлило бы удары и перемещения. Нет, все в порядке. Его трансмутированное тело, он убедился в этом даже с некоторой долей недоверия, было великолепным инструментом. Конечно, он еще не очень-то умел им управлять, но все-таки шансы против мантикоры у него были. Еще бы знать наиболее эффективную тактику против нее! Может, ему удастся подловить ее на ошибке, на слишком самоуверенной атаке? Он снова окинул ее взглядом от носа до жала на хвосте, нет, от этого зверя беспечности ждать не следует.
Она все еще не атаковала. Уж не драконий ли запах настораживал ее? Значит, Черные Драконы — то, что пугает мантикор? Жаль, Лотар не может вернуть себя в прежнее состояние. Впрочем, почему не может? Внезапно он понял, что помнит, как изменить мышцы, кости, кровь и нервы, как повторить трансмутации, которым научил его тело Гханаши. Вот только сейчас он уже не успел бы ничего завершить. Мантикора прикончит его быстрее, чем он закончит самые поверхностные превращения.
Воспоминание об оборотничестве заставило мантикору отступить на шаг. Она присела на задние лапы и раскрыла пасть, в которой узкой розовой лентой мелькнул раздвоенный язык. Может быть, она все-таки способна бояться? Лотар сделал несколько шагов вперед, представляя, как он превращается в дракона, и тогда мантикора бросилась на него.
Первые удары могучих лап вспороли воздух довольно далеко от Лотара. Эти движения показались ему не очень быстрыми, пожалуй, даже спокойными, и лишь уворачиваясь, он понял, что скорость его восприятия так возросла, что даже его тело не успевало сделать то, что он хотел. Мускулы ныли, связки скрипели, а кости — каркас его тела, данное человеку природой совершенство,- гнулись от резкости этих движений. Лотар все лучше начинал понимать, что ему нужно, чтобы работать этим телом с полной скоростью. Но он мог научиться чему-то, только если останется в живых.
Он отпрыгнул в сторону и тут же выбросил вперед ногу, чтобы попасть в ту область, где у всех нормальных зверей находится сердце. Нога засвистела в воздухе, таким стремительным был удар, но мантикора повернула грудь, пропустила этот выпад и тут же ударила правым крылом.
Он выставил хватательный блок и почти поймал этот удар. Крыло оказалось очень сильным, но кости под нежными, по ощущениям Лотара, перьями были очень легкими и ощутимо расходились в тонких, почти бессильных суставах.
От следующего удара лапой он отлетел назад на добрый десяток футов. И тотчас же мантикора прыгнула, но когда она приземлилась на то место, где Лотар лежал несколько мгновений назад, он стоял уже далеко в стороне.
Оба противника закружились, словно в танце, стараясь перехитрить друг друга. Теперь мантикора и не собиралась прикрывать дом. Оба знали: стоит ему побежать к развалинам, мантикора расправит крылья и одним рывком подхватит его, как сова мышонка в поле.
Новая атака. От не слишком сильных ударов в грудь он закрылся мощным блоком из скрещенных рук, а мгновенного удара по ногам избежал, подпрыгнув на месте. Это дало ему возможность атаковать мантикору, до ее носа вполне можно было дотянуться даже руками человека… От этих прямых у Лотара заболели кисти рук. Но из-под кулаков брызнула кровь. Мантикора взвыла, отлетела назад, полосуя воздух вокруг себя крыльями и передними ногами.
Лотар рванулся, чтобы прорваться сквозь эти отмашки и влепить еще пару ударов в нос. Который оказался таким уязвимым… Он прыгнул вперед, нырнул под взмах левым крылом и уже приготовил ногу, чтобы с разворота рубануть ступней зверю в переносицу, но… едва успел отпрыгнуть. Мантикора вовсе не надеялась, что эти глупые движения защитят ее. Она хитрила, она устроила это представление, чтобы круговым движением через голову вколотить в его нагое тело свой хвост с черным жалом на конце.
Жало просвистело всего в нескольких дюймах. Но Лотар уже не увидел, ударилась ли мантикора о камни или сумела остановить этот выпад. Он кувырнулся через руки назад, а оказавшись на ногах, тут же прыгнул в другую сторону, чтобы не попасть под второй удар. Приземлившись, он был уже готов к бою. Впрочем, сделал он для себя вывод, прыжки получались у него слишком высокими, противник поумнее уже поймал бы его в полете, когда он был почти беззащитен.
Потом мантикора провела несколько очень точных и обдуманных атак. Каждая из них могла окончиться смертью Лотара, но он по-настоящему не раскрывался и даже не пытался контратаковать. Он лишь защищался. Со стороны казалось, что он погребен под лавиной ударов и точных, смертоносных выпадов. Но когда противники разошлись, чтобы перевести дух, Лотар с изумлением обнаружил, что не пропустил ни одного серьезного удара.
И тогда радость, еще не очень уверенная радость возможной победы стала расти в его сердце. Он был быстрее и точнее. Он расправится с этим чудовищем, хотя ему и не хватает опыта. Но он учится, пробует, а мантикора с каждым разом все чаще откатывается назад…
Спустя еще три или четыре схватки он понял, что в самом деле научился защищаться. Теперь, чтобы победить, следовало научиться нападать. Но перед этим нужно измотать мантикору. Он попробовал перемещаться так быстро, что напор воздуха ощущался телом, как упругая, едва преодолимая преграда. Но это ни к чему не привело. Мантикора теряла его из поля внимания, но была слишком опытным бойцом, чтобы следовать за ним. Она вытягивалась столбиком, выставляла передние лапы и крылья в странном на вид, но довольно эффективном круговом блоке и ждала, экономя на каждом движении. Пожалуй, таким образом Лотар скорее измотал бы себя, чем мантикору. Пришлось сбросить темп.
Эти не очень успешные действия тем не менее привели к тому, что мантикора почувствовала себя неуверенно. Она даже отошла к стене, чтобы прикрыть спину. Это уже было отступлением, и Лотар возликовал.
Он резко сократил расстояние и сделал несколько обманных движений. Мантикора неожиданно ударила его крылом… Но когда отливающая медью плоскость оказалась перед ним, Лотар перехватил ее и с силой крутанул, подобно тому как человеку выворачивают руку в плече и локте.
Мантикора завизжала от боли. Вопль этот резал слух, притуплял координацию, как сирены, которыми Гханаши атаковал Лотара ночью. Впрочем, каким-то образом он, вернувшись в естество человека, приобрел стойкость к акустическим атакам, и это помогло ему сейчас. Когда Лотар отскочил от мантикоры, ее крыло волочилось по земле, как огромный веер. Теперь она прятала этот бок, отступая в угол стены, чтобы уменьшить сектор, с которого Лотар мог ее атаковать.
Но едва она забилась между стенами, сходящимися под прямым углом, а Лотар упустил вывихнутое крыло из виду, мантикора тут же сбила его этим самым крылом с ног. Лотар покатился по земле в туче пыли, стараясь подняться на ноги, получая все новые и новые удары передними лапами чудовища, едва успевая увертываться от челюстей мантикоры, с которых капала пена или слюна…
Казалось, она действует наобум, просто старается использовать ошибку противника, но очень скоро Лотар понял, что эти ее атаки были едва ли не более взвешенными, чем оборона — мантикора закатила его под стену, где у него практически не осталось шансов подняться на ноги и встретить ее в полную силу. Это было опасно, очень опасно, тем более что он не знал, как выкрутиться.
Мантикора выла, радуясь победе, которая была уже близка. Она даже распрямила свой чудовищный хвост, чтобы одним верховым ударом покончить с этим человеком, который и так слишком долго держался. Только тогда Лотар увидел, что нос мантикоры, который он разбил кулаками, даже не кровоточит. Что крыло, которое, как ему казалось, он вырвал из суставов, двигается как новенькое. Лишь тогда он понял, почему все, кто рассказывал о мантикорах, говорили об их неуязвимости. Эти чудовища залечивали себя с такой быстротой, что не боялись практически никакой серьезной раны. Лотар рано радовался, когда думал, что достает мантикору своими ударами. Теперь он понимал, что погибнет из-за самоуверенности.
И когда мантикоре осталась нанести уже последние, добивающие удары, она вдруг с диким ревет повернулась на месте… Оказалось, что слониха, понимая, что с Лотаром вот-вот будет покончено, подкралась сзади и наступила на мерзкий, ядовитый хвост чудовища всей своей немалой массой.
Она не решилась действовать, более решительно, но и этого было достаточно. Хвост мантикоры хрустнул, вдавившись на три дюйма в песок, и сломался, как сухая ветка. Увидев, что мантикора поворачивается к ней, слониха бросилась в дальний угол зверинца, высоко задрав хвост и трубя от ужаса изо всех сил. И сделала это вовремя, все удары мантикоры, которыми она хотела отомстить слонихе за нападение сзади, так и не достигли цели. А когда чудовище повернулось к своему главному противнику, Лотар уже стоял на ногах, спокойный, уверенный, жесткий, едва вздымая грудь в ровном и бесшумном дыхании. Он ждал атаки. И его не могли смутить прежние неудачи, как больше не заставили бы ошибиться прежние успехи.
Тогда мантикора поползла в сторону, направив всю энергию на восстановление сломанного хвоста. Ей нужно было время.
Лотар и сам был жестоко избит. Клыки мантикоры разорвали ему верхние мускулы на левом предплечье, глубокие царапины остались у него на животе, суставы левой ноги были растянуты, когда он попытался слишком быстро подняться, но мантикора успела свалить его на песок… И все-таки теперь он знал, что победит, если не будет медлить.
Он пошел в атаку. Еще несколько минут назад он счел бы такие действия самоубийственными. Но теперь…
Лотар сократил расстояние между ними, а когда мантикора попыталась отмахнуться, перехватил ее переднюю лапу и нанес удар в подмышечную ямку, прямо в сустав и связки чудовища. Мантикора захлебнулась криком, пытаясь подняться на задних ногах, но Лотар скользнул еще ближе под выключенную лапу и одновременно ударил дважды — локтем под ребра и ногой в паховую область…
Он едва увернулся от падавшего на него зверя. Прежде чем мантикора опомнилась, он уже был у нее на спине и воткнул несколько ударов кулаком по уху, под ухо, в висок, по шее, где вены выходили почти на поверхность. Снова визг, мантикора перевернулась через спину, неловко помогая себе крыльями, и попыталась подняться. Но передняя лапа подламывалась, и она падала. И каждый раз Лотар оказывался рядом и бил, бил так, что лоскуты его собственной кожи с костяшек пальцев, разбрасывая в воздухе жгутики крови, разлетались, словно чешуя с рыбы.
И все-таки дело было еще совсем не решено. Мантикора ждала. Она и пропускала все эти чудовищные удары, которые убили бы любого зверя, кроме нее, потому что все ее силы уходили на то, чтобы восстановился хвост, и к ней вернулась возможность нанести один-единственный удар жалом…
Лотар ждал того же. Он не мог убить мантикору. Но он помнил, как она отводила жало, когда хлестала себя хвостом по бокам. Возможно, он ошибается и тогда, конечно, погибнет. Но если его догадка верна, если он сумеет…
Он понял, что мантикора восстановила способность ударить хвостом, на мгновение прежде, чем она сама. Каким-то невыразимым, космическим инстинктом он догадался, что для мантикоры он уже не грозный, атакующий, причиняющий неистовую боль противник, а мишень. И кем бы он ни был на самом деле, пусть даже и драконом, принявшим человеческий облик, он стал мишенью.
Тогда он, заскрипев зубами от боли, которую вызвала невероятная скорость этого движения, проскочил вперед, почти лег на потную, изрубцованную темной кровью шкуру мантикоры и, сомкнув обе ладони в борцовский замок, нанес удар в ту точку, где из мускулов тела и непробиваемой кожи выступали позвонки ее хребта. Кости и суставы его рук отозвались такой дикой болью, что он сам чуть не взвыл, и даже громче, чем атакованное чудовище.
Но это было бы смертельной ошибкой. Потому что именно в тот момент мантикора изо всех сил ударила хвостом, чтобы раз и навсегда покончить с ним.
Лотар прыгнул вперед, мускулы его ног взорвались ослепительней болью, но он успел. Жало, просвистев в воздухе, впилось в бок мантикоры, где он должен был находиться, где он только что находился, но где его уже не было.
Он прокатился по песку, попытался встать на ноги, тут же упал, снова попробовал встать… Боль в ногах была почти невыносимой, ему казалось, что все суставы превратились в кашу и не способны выдержать его вес. На мгновение он испугался — значит, хитрость его была напрасной, и мантикора оказалась быстрее, чем он надеялся, и его все-таки настигла в воздухе жалящая смерть, а боль эту разносят по его телу волны яда…
Но потом он увидел мантикору. Бешеными рывками, в которых не было и тени кошачьей грациозности, мантикора каталась по песку, размахивая в воздухе лапами, крыльями, головой… Лотар никогда не видел ничего подобного. Вероятно, умирать от яда мантикоры было мучительно, иначе она не наносила бы себе новые и новые удары, чтобы скорее прекратить эту чудовищную, невыносимую даже для нее пытку.
Осторожно, едва напрягая мускулы, Лотар подтянул ноги и ощупал их. Ступни были в порядке, но суставы посинели от кровоизлияний и отзывались на любое прикосновение мучительной болью.
Он подполз к стене и привалился к ней спиной. Он почти обездвижил, но если он отдохнет, может быть, к его чудесному новому телу вернется способность двигаться так, как в бою с мантикорой? Он улыбнулся.
Он победил. Мантикора умирала в пыли. Теперь она казалась еще страшнее, еще неестественней, чем в первое мгновение. Хотя, возможно, он просто возвращался в болев человеческое состояние, чем был во время поединка, и его психика начинала реагировать соответственно. А что может быть более человечным, чем страх перед мантикорой?
Да, он победил. Но выживет ли он здесь, найдет ли в развалинах дома пищу, сможет ли обойтись без помощи, если даже доползти до воды кажется ему подвигом? Сколько протянет он здесь в одиночестве?..
Ты не один, услышал он далекий, по такой ясный голос. Ты свое сделал. Теперь я перенесу тебя к воде, и твои раны заживут быстрее. Потерпи, человекодракон, я поднимаю тебя, будет немного больно… Гибкий хобот слонихи обхватил его поперек размолотых, синюшных ребер и поднял в воздух. Это было так невыносимо, что Лотар застонал.
С высоты, на которую его подняла слониха, он увидел мертвую мантикору и еще раз убедился, что победил, хотя и произошло это каким-то необъяснимым образом. От боли, затопившей его тело, он едва не терял сознание. Лишь желание напиться еще поддерживало его.
И тогда он вспомнил о своей жажде, которая по-прежнему терзала его, едва ли не сильнее, чем боль. Бесконечная, благословенная жажда, удержавшая его в человеческой сути…
Как ни осторожно несла слониха Лотара к родничку оазиса Беклем, один раз она все-таки тряхнула его, и он, так и не дождавшись воды, потерял сознание. Но это не опасно, решила она. Мантикор поблизости не было, а с другими хищниками без труда справится и она сама. Он поправится, непременно поправится. А потом вытащит отсюда ее и малютку. Потому что, как ни пытался Гханаши сделать его мерзким Черным Драконом, похоже, в главном он остался человеком. А благодарность занимает в списке человеческих достоинств одно из первых мест. »
Н.Басов «Охотник на Демонов»

 
 
В иудаизме ангел смерти - это ангел, которого посылает Бог, чтобы забрать жизнь человека, обреченного на смерть. «И сказал Господь Ангелу смерти: Ступай принеси мне душу Моше. И встал Ангел смерти и вышел навстречу Моше… И спросил Моше: Что ты здесь делаешь? И отвечал Ангел смерти Моше: Бог неба и земли, в руке которого душа всякого живого существа и дух каждого человека, послал меня забрать твою душу» (мидраш Дварим раба 11). В то же время ангел смерти ассоциируется и с Сатаной. Так, Талмуд содержит такое определение:«Сатана он же Ангел смерти, он же дурное побуждение».).[1]
Рассказывается, что когда Ангел Смерти (он же Самаэль, он же Сатан) приходит за человеком, то в руке он держит нож, на конце которого находятся три капли яда. Человек при виде страшного черного ангела в ужасе раскрывает рот, капли попадают туда и человек от этого умирает. Первая капля прекращает жизнь, вторая капля - это желчь смерти, третья капля закрепляет начатое. Этими тремя каплями яда на ноже Ангела Смерти управляет Ниацринель - демон, обитающий в уровне ада, именуемом Беэр Шохат (Могильная Яма).
Самаэль в образе "малах а-мавет", ангела смерти, представляет собой ужасную черную фигуру с зазубренным ножом, которая приходит только за грешниками. За праведниками же приходит ангел Гавриэль с идеально ровным ножом в руках и забирание им души праведников сравнивается с "кошерной шхитой", тогда как то, что делает Самаэль с грешниками, - это "шхита некошерная".[2]
Абаддон и Азраил также ассоцируются с ангелом смерти.
 
 
Ангел смерти в христианстве

В христианстве ангелом смерти иногда называют архангела Гавриила, так как он, по преданию, передал Деве Марии весть о её смерти за несколько дней до неё.

ЦыклопыАвторам находки не раз пришлось пожалеть, что любопытство занесло их в ту злополучную пещеру – ведь сообщение об их открытии сначала восприняли как глупую шутку. Только после тщательного осмотра костей и черепа специалисты признали, что они, несомненно, принадлежали циклопу. Но каким образом существо из греческой мифологии попало в Техас? Что ж, либо греки еще до нашей эры умудрились побывать в Америке, либо циклопы обитали как за океаном, так и в Европе. Напомним: Гомер изображал циклопов (их еще называли киклопами) жестокими великанами и указывал, что они живут в пещерах, занимаясь разведением скота.

До американского циклопа героям греческих мифов добираться, конечно, было далеко, но Родопские горы в соседней Болгарии они могли посетить без особых хлопот. Если циклоп оказался вполне реальным существом, то почему бы не предположить, что и Минотавр – полубык-получеловек – тоже когда-то топтал эту землю?
И вот новое открытие, дающее основание как раз для подобных предположений.
Недавно в Родопских горах был обнаружен загадочный череп, который болгарские СМИ вскоре окрестили «мистическим черепом». Если верить автору находки, она ему сначала приснилась… Оказывается, Роману Генчеву, заядлому коллекционеру метеоритов, почти месяц снился один и тот же сон: его посылают в командировку, в выходной он идет в горы и находит череп странного существа. Все так и произошло.
Череп без промедления исследовали ученые. Первым делом они с помощью радиоуглеродного метода установили его возраст и провели анализ ДНК. Видимо, полученные данные были настолько интригующими, что их засекретили… Но в эпоху Интернета скрыть информацию о такой находке очень сложно, сообщения о ней сначала появились в сети, а затем и в ряде печатных изданий.
Если принять во внимание, что обнаружена только его лицевая часть, аккуратно спиленная кем-то в незапамятные времена, загадочное существо явно пало от руки человека.
Облеките найденный Генчевым череп плотью, представьте налитые кровью глаза, и у вас получится довольно жуткое существо, напоминающее гибрид человека и быка. Правда, победа над этим конкретным монстром на миф не тянет: предполагают, будто существо было небольшого роста. Однако не исключено, что череп принадлежал не взрослой особи. Следует учесть и то обстоятельство, что мы ничего не знаем о боевых качествах чудовища. Может, оно обладало способностью телепатически воздействовать на человека, плевалось ядом или орудовало под покровом темноты, нападая из засады?
Болгарские уфологи посчитали, сославшись на тест ДНК, что череп явно принадлежал внеземному созданию. Была даже выдвинута гипотеза, что он принадлежит биороботу, который заправлялся человеческой кровью: якобы в черепе имеется некое подобие центрифуги, где происходило отделение плазмы от крови.
Конечно, есть и менее шокирующие гипотезы, например, некоторые ученые считают, что это череп доисторического животного, еще не известного науке.
В Южной Америке археологи также обнаружили странный череп необычной удлиненной формы, который хранится сейчас в перуанском Музее Перакаса. Ученые предполагают, что ему не менее 10 тыс. лет. Многие считают его неоспоримым доказательством посещения Земли пришельцами.
Некоторые исследователи склонны думать, что причиной подобной формы черепа является генетическая мутация, но наиболее популярна гипотеза, что удлинение произведено искусственно. По каким-то, возможно религиозным, причинам в этом районе планеты древние люди практиковали изменение формы черепа, для чего новорожденному ребенку туго перебинтовывали голову, добиваясь порой поразительных результатов. Похожие экземпляры попадаются среди черепов инков. Так что, скорее всего, никакие длинноголовые пришельцы к нам не прилетали.
Если говорить об аномальных находках, то нельзя не вспомнить и о знаменитых хрустальных черепах. Обнаруженные в Южной Америке и других частях света, они до сих пор представляют для ученых неразрешимую загадку. Для каких целей предназначались эти уникальные изделия? Как их смогли изготовить?

В 1927 г. на раскопках древнего храма майя в британском Гондурасе (сейчас Белиз) был обнаружен самый знаменитый из них, получивший впоследствии название череп Митчелл Хеджес, или Череп Рока. По рассказам Анны, приемной дочери известного британского археолога Митчелла – Хеджеса, которая и нашла его, в первые же дни после «общения» со своей удивительной находкой у нее стали возникать поразительные видения.
Она словно переносилась во времена древних майя, наблюдала за их жизнью, ритуалами, видела цветущие города. Уже в 1927 г. было высказано предположение, что череп каким-то непостижимым образом мог хранить информацию о тех временах, когда этот шедевр создавался.
В 60-х гг. XIX в. в Мексике нашли хрустальный череп, хранящийся с 1898 г. в Британском музее, который исследователи считают упрощенной копией черепа Митчелл-Хеджес. В отличие от Черепа Рока, у которого нижняя челюсть выполнена отдельно, он монолитный.
Оба черепа, по оценкам специалистов, являются женскими и по своим параметрам практически соизмеримы с настоящими. Были предприняты попытки воссоздать облик тех таинственных дам, которые послужили образцами для создания этих уникальных предметов. Хотя реконструкции лица по черепу проводились в двух разных учреждениях, они дали схожие портреты индейской девушки. Кем она была? Молодой царицей сгинувшей в пучине Атлантиды или дочерью правителя индейцев майя?
Главной загадкой хрустальных черепов является филигранность их исполнения. По мнению некоторых экспертов, сделать подобные шедевры без применения современных технологий невозможно. Например, специалист из известной фирмы «Хьюлетт-Паккард», исследовавший Череп Рока, заявил, что по всем законам кристаллографии череп должен был расколоться еще в начальной стадии обработки исходного материала.
Один из ученых подсчитал, что на изготовление подобного черепа требовалось не менее 7 млн часов. Конечно, после таких заявлений специалистов возникла гипотеза, что черепа – дело рук пришельцев (видимо на нашей планете им больше нечем было заняться).
Мне лично больше по душе мнение, что к изготовлению хрустальных черепов причастна высокоразвитая земная цивилизация, погибшая в каком-то глобальном катаклизме. О том, что она существовала (возможно даже не одна!), свидетельствуют камни Ики, пирамиды, обнаруженные в Крыму, уникальная каменная карта, найденная на Урале, и многие другие артефакты.


Материалы, опубликованные на сайте, могут воспроизводиться и цитироваться в любых СМИ с обязательной ссылкой на источник публикации http://tainy.net/7863-civilizaciya-ciklopov.html#ixzz19yovYR00

  Василиск - чудовище с головой петуха, глазами жабы, крыльями летучей мыши и телом дракона которое существует во мифологиях многих народов. От его взгляда каменеет все живое.   Василиск -  рождается из яйца, снесенного семигодовалым черным петухом ( в некоторых источниках из яйца высиженного жабой) в теплую навозную кучу.  По преданию, если Василиск увидит свое отражение в зеркале он умрет. Местом обитания Василисков являются пещеры, они же- его источник питания, поскольку ест Василиск только камни. Покидать свое убежище он может только ночью, поскольку не переносит крика петуха. И еще он опасается единорогов потому как те слишком "чистые" животные. 
 
"Рожками шевелит, глаза такие зеленые с фиолетовым отливом, капюшончик бородавчатый раздувается. А сам он был фиолетово черный с шипастым  хвостом. Треугольная голова с  черно-розовой пастью широко распахнулась...  
  Слюна его крайне ядовита и если попадет на живую материю то тут же пойдет замена углерода на кремний. Проще говоря все живое превращается в камень и дохнет, хотя ходят споры что от взгляда Василиска тоже идет окаменение, но те кто хотел проверить это обратно не вернулись ..".( "С.Другаль "Василиск") .    Успехи естествознания изгнали из нашего сознания монстра, мало похожего на существо, рожденное человеческим воображением две тысячи лет назад. «Сегодняшний» зверь, который уходит из нашей памяти на двух лапах, вполз в предание на брюхе: в античном мире василиск был всего лишь самой зловредной змейкой ливийской пустыни.  
Картинно появлялся василиск у Плиния Старшего. По его рассказу, воин, имевший глупость пронзить смертоносную тварь длинным копьем, пал с коня мертвым — Яд вошел в его тело через древко копья! Более сметливый ратник, описанный Луканом, в похожей ситуации спас себе жизнь страшным способом: разрубив мечом василиска, он немедленно отсек себе руку, державшую меч. Но смертоносный гад пустыни был известен и раньше. За два века до Плиния и Лукана его упоминал Элий Стилон — как всем хорошо известное существо: «Случается в Африке, что змеи собираются на пир возле издохшего мула. Вдруг они слышат жуткий вой василиска и поспешно уползают прочь, оставляя ему падаль. Василиск же, насытившись, снова издает страшный вой и уползает восвояси».  
     В отличие от, например, оборотня и дракона, которых человеческое воображение рождало неизменно на всех континентах, причем независимо друг от друга, василиск — фантазия «локальная», творение умов европейцев и бытовавшая исключительно в Европе. В этом исчадии ливийской пустыни овеществился вполне конкретный страх древних римлян и греков перед непредсказуемыми опасностями песчаных просторов. Все страхи воинов и путников соединились в одну общую боязнь встречи с неким загадочным владыкой пустыни — «басилискосом», то есть «царьком» (по-гречески). И хотя грозный гад не удостоился уважительного «басилевс» — «царь», ужас перед ним был неподдельным. Что касается римлян, то они изредка пользовались словом «регулюс» — калькой с греческого, сдабривая страх уловимой для римского уха насмешкой; империя, подмявшая под себя столько царств, многих грозных владык привычно звала царьками.  
    Ну, а все-таки — кто же прототип? Исходным материалом фантазии ученые называют то египетскую кобру, то рогатую гадюку, то шлемоносного хамелеона. К тому есть основания: кобра этого вида движется полувыпрямившись — с поднятой над землей головой и передней частью тела, а у рогатой гадюки и хамелеона наросты на голове похожи на корону. В таком случае на лбу изваянных или нарисованных египетских фараонов и богов мы видим, возможно, не просто змейку с приподнятой головой — символ вечной жизни и могущества, а именно василиска.  
    Пустыня убивала человека многими способами. Неудивительно, что василиск возник как скопление смертоносных качеств: смертелен его взгляд (он истребляет все живое, выжигает травы, а камни обращает в пыль), его прикосновение, его дыхание, его вонь. Разумеется, жить такому чудищу на роду написано лишь в пустыне. Пустыня возникает вокруг него.  
Обезопасить себя путешественник мог только двумя способами: иметь при себе ласку — единственное животное, которое не боится василиска и бесстрашно вступает с ним в бой или петуха, ибо, по необъяснимой причине, пустынный царек не переносит петушиного крика.  
Василиска-змею поминал Аристотель, ливийского гада живописал Гелиодор, а Клавдий Элиан (римский софист, писавший по гречески) человека, который опасен даже на расстоянии, неизменно сравнивал с василиском. И все же ни один античный автор не воспламенился образом василиска и не удостоил его истинно подробного художественного описания. Зато в народных поверьях у василиска было свое прочное место: в древнеримских храмах кожа «царька» висела для отпугивания змеи и скорпионов, и никто не сомневался, что достаточно протереть серебро пеплом правильно сожженного василиска, чтобы оно превратилось в золото (в будущем это отзовется опытами средневековых алхимиков, их пиететом к василиску и активным использованием его в алхимической эмблематике).  
    Трудно сказать, как бы сложилась судьба василиска в христианскую эпоху, если бы не «везение»: совершенно случайно он попал в Священное писание. С легкой руки Иеронима Блаженного, автора Вульгаты — латинского перевода Библии, василиск был упомянут дважды в книге Исаии. Иероним одно из древнееврейских названий змеи произвольно перевел как «василиск». В современных  переводах  недоразумение устранено, однако в средние века оспаривать существование василиска было богохульством.  
Правда, на заре средневековья произошло и другое приметное для василиска событие — его временно... «потеряли»!  
Ливийский монстр не попал в «Физиолог» — энциклопедию живых существ, из которой черпали информацию все позднейшие средневековые бестиарии. Забвение, однако, не стало роковым — оставаясь временно в тени, василиск сумел перестроиться и явиться в новом, более отвечающем потребе дня облике.  
    Для успешной акклиматизации на европейской земле воображение скрестило его с петухом. В этом есть железная логика непоследовательности: извечные враги так тесно сплелись в схватке, что, наконец, срослись телами. Почему петух и василиск считались исконными врагами? Возможно, то была случайная прихоть фантазии. Но, во-первых, змею и птицу в одно тело воображение сращивало не раз. Во-вторых, еще в эллинистическом Египте верили, что ибисы питаются исключительно змеями и потому изредка из их яиц рождаются змееныши. Этим же птицам приписывали и некоторые физиологические странности: яйца-де они кладут из клюва. Такие рассказы — благодатная почва для последующей обработки. То, что мог далекий ибис, способен был совершить и соседский петух. 
Достаточно частый и вполне объясненный современной биологией феномен перерождения петуха в курицу дал пищу для мрачной фантазии о василиске как «петушином отродье». Уже в эпоху Возрождения несколько петухов в разных европейских странах были подвергнуты пристрастному суду и, несмотря на все словесные ухищрения защитников, приговорены к котлу за злостное производство на свет василисков.  
     Начиная с XII века василиск стал расселяться по городам и весям Европы. И, как ни странно, оставаясь все тем же смертоносным, жутким чудовищем, зверь пугал все меньше и меньше: даже к самому отвратительному соседу со временем привыкают... Насчет «зверя» (а не «гада») — это не оговорка. Теперь василиск предстает в образе крылатого змея с головой петуха. Появляется он из яйца, снесенного петухом (об этом подробно рассказывает Пьер из Бовэ). У средневекового василиска хвост змеиный (реже драконий), крылья петушиные (реже лебединые); остальное, как правило, тоже от петуха: голова, гребень две лапы со шпорами. По принципу экономии фантазии у василиска осталась лишь одна смертоносная способность — его убивающий взгляд и дыхание.  
Преображение василиска в петуха вызвало и филологическое смятение: монстра стали все чаще называть кокатрис». Слово это стало общим для всех романских языков. И хотя английское ухо явственно слышит в нем слово «кок» — петух, на самом деле «кокатрис» — результат фонетических приключений латинского слова «коркодилус», обозначавшего в средние века не только (не столько) крокодила, как вообще любго чудища. Чосер в своих описаниях василиска пробовал применить гибрид—словечкачко «васили-кок», чтобы точнее определить природу чудища и отмежевано " с" разговорного значения слова «кокатрис» которое к тому времени приобрело иное значение. Это был специфический «термин». клеймящий гулящих женщин (ибо взгляды их убийственны для добродетели мужчин!).  
     Средневековые бестиарии рассказывали, что первый остроумный способ погубить василиска придумал  Александр Македонский. Монстр убил взглядом немало его воинов, и тогда царь поднес к его морде зеркало — и тот погиб от собственного взгляда. Зеркало стало главным оружием в борьбе с василисками, которые в средние века бесчинствовали вокруг жилищ, отравляли своим присутствием колодцы и шахты. Ласки по-прежнему считались природными врагами василисков, по одолеть монстра, они могли только пожевав листьев руты. Изображения ласки с листочками во рту украшали колодцы, церковные скамьи. В церкви резные фигурки ласок имели символический смысл: для человека Священное писание было тем же, что листочки руты для ласки,— вкушение мудрости библейских текстов помогало одолеть василиска-дьявола.  
Еще одной практической рекомендацией было глядеть на монстра из-под  
стеклянного прозрачного сосуда. Эти объяснения были на руку тем, кто в конце средневековья приспособился изготовлять чучела василисков — чаще всего их делали на основе морских скатов, и они были ходким товаром (последние экземпляры были проданы в США в тридцатые годы нашего века; поддельные чучела до сих пор хранятся в музеях Вероны и Венеции), Менее легковерные ученые и писатели удивлялись: если взгляд василиска летален — откуда столько свидетельств? Или свидетели видели другого зверя, или они попросту лгут!  
    Что известно о василиске сверх его внешнего вида? Лишь одно: смертельность  . «Царек» змеиного мира по-настоящему царил лишь в геральдике — как символ грозного могущества, царственности, свирепости (и занятий алхимией). Там, где нужен был лишь внешний вид монстра, где форма преобладала над содержанием— там василиск был ко двору. Василиск - чудовище с головой петуха, глазами жабы, крыльями  Царек» змеиного мира по-настоящему царил лишь в геральдике — как символ грозного могущества, царственности, свирепости (и занятий алхимией). Там, где нужен был лишь внешний вид монстра, где форма преобладала над содержанием— там василиск был ко двору. 

 
Анаэль (Анифель,Анигуэль, Анизель,Аниквель, Аниквелис)
Падший ангел. Один из семи Великих Герцогов (Князей) Ада ("Черный Ворон", "Spiriti-commando"). Появляется в форме Эдемского Змия. Он дарует большие богатства и почести. В "Necronomicon" Антиквелис упоминается в ритуале изготовления магического ятагана. Отождествление Аниселя с Анаэлем происходит из сопоставления вышеуказанных гримуаров с немецкой книгой "Magiae Naturalis et Innaturalis" (1505), где Анаэль - один из семи "электоров", правящий планетой Венера. Анаэль (Anael, Anaёl) - имя, крайне часто встречающееся в оккультных текстах. Обычно он трактуется как ангел, его называют одним из 7 ангелов Творения, князем Архангелов. В магии Анаэль - один из трех властелинов Огня, князь саламадр .

 
Люцифе?р (лат. Lucifer — «светоносный», греч. ???????? — «Светоносец», русск. Денница) — одно из имён Дьявола в позднем христианстве[1]. У отцов церкви Люцифер, «сын зари» (ср. книгу пророка Ис.14:12), является обозначением Дьявола.
 
ИСТОРИЯ ЛЮЦИФЕРА

Люцифер был пламенным херувимом и одним из самых верных слуг Бога. Бог создал человека и, сказав, что это его лучшее творение, заставил поклониться человеку, лишь Люцифер не склонился, сказав: «Отец, они же ничтожны, зачем нам им кланяться!». После этих слов Бог приказал Михаилу заточить Люцифера за его гордость и неподчинение Богу.Существует,правда, и иная трактовка: Люцифер - первое создание Бога, которое решило, что тоже может творить живые сущности. В результате, Люцифер, до того бесполый, разделил сам себя на мужское начало (собственно Люцифер)и на женское (именуемое Люцина или Лиллит). Именно за это он потерял право находиться среди себе подобных и был изгнан в материальный мир, который для него - то ли тюрьма, то ли университет. Все существа материального мира - отпрыски Люцифера и Лиллит, порожденные их страстью. Не в состоянии постичь свое падение, они опускаются все глубже и глубже в грубую материю,и этому нет конца... Здесь так же чувствуются отголоски мифа об изгнании из рая. Изображений Люцифера много, то в виде дракона,то в виде отвратительного монстра с рогами и клыками. Есть и такие, где он изображен в виде ангела в темных одеждах. Наиболее интересны изображения Люцифера в виде очень красивого юноши-блондина,иногда носящего повязку на одном глазу. Это роднит его с древним богом неба - Вотаном (Одином), или, в индуистской традиции, с Дьяусом-всеотцом. Изображения того и другого бывают как изображения одноглазого старика, (как старейшего из богов), так и в юном виде - нестареющее бессмертное существо! Образ Вотана и Дьяуса отделяется от образа Творца, это "мужские" боги, что так же роднит их с образом "падшего ангела".

 
ИЗ БИБЛИИ ВОССТАНИЕ
 
Однажды, когда еще не было людей на земле, Бог создал Ангелов. Они были разные, одни больше, другие меньше, но все они беспрекословно подчинялись своему Господу. Среди Ангелов был один - самый сильный и красивый Архангел Люцифер, что означало "носитель света". Люцифер был самым верным помощником Бога, его также боялись и слушались остальные Ангелы
В один день, Люцифер отдыхал на берегу реки, и так глубоко задумался, что не заметил, как наступила ночь. К нему подошёл его юный друг, теперь известный как Мефистофель - носящий зло. Он спросил у Люцифера: "Почему ты такой сильный и могущественный, тебя боятся и уважают все Ангелы, но ты все ещё слушаешь Господа? Он стар и нуждается в замене!" Люцифер хотел, было возразить Мефистофелю, но задумался. И правда, зачем ему такая сила, если приходится подчиняться чужой воле? После этого Люцифер собрал самых верных ему Ангелов и призвал их присоединится. Он обещал им свободу и полную власть во всем существующем свете. Одни поддержали его - другие сомневались, но, в конце концов, все подняли свои огненные мечи вверх, в знак войны и борьбы. Молодой Ангел Михаил проходил мимо и услышал вой толпы, он понял, в чем дело и поспешил будить остальных Ангелов. В это время Архангел Люцифер призвал к Господу, и Тот ответил ему: - Что ты хочешь, о, Люцифер? На что Архангел ответил ему: - Я хотел спросить, Боже! - Спрашивай, что угодно! - Господи, Ты способен убить меня? - Убить тебя? Конечно, нет! Я люблю тебя больше всех Ангелов! Ты самый справедливый и добрый среди всех! Люцифер поник при этих словах, ему стало страшно и стыдно, но пути назад не было, и он спросил дальше: - А если всё же пришлось, Ты бы смог меня убить? - Нет, я не смогу тебя убить, ведь сущность моя - это любовь и добро! – ответил Господь. Люцифер поклонился Ему и ушел к ждущим восстания Ангелам. - Подождем ещё! Завтра! - сказал он им. Когда бунтующие Ангелы расходились, Люцифер наткнулся на несколько Ангелов во главе с Михаилом, который сказал: - Я знаю, что ты затеял, Солнечный Ангел, и не дам тебе сотворить то, что ты задумал! - Успокойся, Михаил, все уже улеглось, и вообще не твое это дело! - ответил Люцифер. - Завтра, когда все Ангелы соберутся на молитву перед Господом, я не буду молчать, Люцифер!- Завтра будет завтра, а теперь иди спать, Михаил! - задумчиво сказал Люцифер - его терзали сомнения и тревоги. Наступил следующий день, и Ангелы собрались перед троном господнем, чтобы помолится, и начать свою работу. Люцифер стоял ближе всех к месту, где скоро будет сидеть Господь. Рядом с ним стоял Мефистофель, который внезапно сказал: "Люцифер, погляди на этот трон, он такой же сияющий, как и ты! Твоя красота создана для этого места! Сядь и ты почувствуешь силу Господню! И тогда не будет сомнений в тебе, мой друг!" Люцифер поглядел на сверкающий тысячами цветов трон и представил себя на нем, он подумал что сила, и великий ум Господа действительно заключен в этом троне. И он сел на него огляделся по сторонам и вскрикнул: - Ангелы! Подчиняйтесь Моей воле! Теперь я ваш Бог! - Мы не будем подчиняться тебе! - крикнули одни Ангелы. - Да здравствует Люцифер! - возопили другие. И началась жестокая битва! Ангелы разделились на верных Господу и на верных Люциферу. Ангел Михаил возглавлял армию светлых Ангелов. Долгая кровавая битва была на Райских полях Небес. И вдруг грянул гром! Молнии били в бунтующих Ангелов! Каждый удар поражал сердце, лишая души и обезображивая предателей! Люцифер не мог пошевелиться, какая-то сила не давала ему сдвинуться с места, и он услышал грозный голос Господень: "Ты предал меня Люцифер! Ты поднял восстание, совратив других Ангелов! Тебя ждет наказание! Отныне я лишаю тебя твоей красоты и низвергаю глубоко в недра земли! Там ты будешь прикован к решетке над адским пламенем, которое твои приспешники вечно будут раздувать. Свет, который ты нес на своих плечах, превратится во тьму, а огонь твоего сердца в уголь. Отныне у тебя будет тысяча рук по двадцать пальцев на каждой. На ногах твоих вырастут копыта

Жар-птица — сказочная птица, персонаж русских сказок, обычно является целью поиска героя. Перья жар-птицы обладают способностью светить и своим блеском поражают зрение человека. Жар-Птица огненная птица, её перья блистают серебром и золотом (у Огнивака перья рыжезлатые), крылья как языки пламени, а глаза светятся как кристалл. По размерам она достигает павлина.
Живёт Жар-птица в райском саду Ирии, в золотой клетке. По ночам вылетает из нее и освещает сад собою так ярко, как тысячи зажжёных огней.

Добыча жар-птицы сопряжена с большими трудностями и составляет одну из главных задач, которые задает в сказке царь (отец) сыновьям. Добыть жар-птицу удается лишь младшему сыну. Мифологи (Афанасьев) объясняли жар-птицу в виде олицетворения огня, света, солнца. Жар-птица питается золотыми яблоками, дающими молодость, красоту и бессмертие; когда она поет, из её клюва сыплются жемчуга.
Пение жар-птицы исцеляет больных и возвращает зрение слепым. Оставляя в стороне произвольные мифологические объяснения, можно сопоставить жар-птицу со средневековыми, очень популярными и в русской, и в западноевропейской литературе рассказами о птице Феникс, возрождающейся из пепла. Прототипом Жар-птицы является павлин. Молодильные яблоки, в свою очередь, можно сопоставить с плодами гранатового дерева, излюбленного лакомства Фениксов.

Каждый год, осенью, Жар-птица умирает, а весной возрождается. Иногда можно найти выпавшее перо из хвоста Жар-птицы, внесенное в тёмную комнату, оно заменит самое богатое освещение.
Со временем такое перо превращается в золотое. Для ловли Жар-птицы используют золотую клетку с яблоками внутри, как ловушку. Поймать голыми руками её нельзя, так как можно обжечься об её оперение.

Рарог, Рарашек, Рариг (чеш. и словацк. Rarog, Raroh, Raroch, Rarašek, укр. Раріг, польск. Raróg) — в славянской мифологии огненный дух, связанный с культом очага. Согласно чешским поверьям, Рарог может появиться на свет из яйца, которое девять дней и ночей высиживает человек на печи. Рарога представляли в образе птицы (обычно хищной — сокола, балобана. Ср. чеш. raroh, словацк. járašek, járog, rárožica, хорв. rarov, лит. ràrogas)[или дракона с искрящимся телом, пламенеющими волосами и сиянием, вырывающимся изо рта, а также в виде огненного вихря (ср.огненного змея и литовского Айтвараса).

Возможно, образ Рарога генетически связан с древнерусским Сварогом и русским Рахом (Страх-Pax русских заговоров, воплощение огневого ветра — суховея), а также с иранским божеством Веретрагной, одна из инкарнаций которого — сокол. Табуированием и преобразованием того же имени можно объяснить и кашубск. Twarog и т. п. По-видимому, образ Рарога как огневого духа (ранее, возможно, и божества) был общеславянским. Однако после христианизации, Рарог приобретает отрицательный смысл. Одним из значений современного чешского слова rarašek — является чертёнок, бесёнок.

Баба́й (баба́йка) — ночной дух, воображаемое существо, используемое родителями, чтобы запугать непослушных детей. Иногда Бабай не описывается вообще; в этом случае дети могут вообразить его в наиболее страшной форме.

Обычно Бабай используется, чтобы непослушные дети не вставали с кровати после того, как их уложили спать. В этом случае родители говорят, что Бабай прячется под кроватью, и что он заберёт ребёнка, если тот встанет.

У древних славян, когда приходит время ночного сна, бабай из огорода или из береговых зарослей приходит под окна и сторожит. Услышит капризы и детский плач — шумит, шуршит, скребётся, стучит в окно. Но нигде не встречается, чтобы бабай забрал и унёс ребёнка, он только пугает.

Бабаи — в древнеегипетской мифологии, сподвижник Сэтха, демон мрака.

Вилы, самовилы (болг. вила; макед. самовила; серб. вила; хорв. vila; польск. wila) — в южнославянской мифологии женские духи, очаровательные девушки с распущенными волосами и крыльями. Они одеты в волшебные платья, кто отнимал у них платье, тому они подчинялись. Типологически сходны с русалками.

Ноги у них козьи, лошадиные или ослиные. Вилы закрывают их длинной белой одеждой. К людям, особенно к мужчинам, они относятся дружелюбно, помогают обиженным и сиротам. Если разгневать вил, они могут жестоко наказать, даже убить одним взглядом. Они могут лечить, предсказывать смерть, но и сами они не бессмертны.
Вилы могли летать как птицы, обитали в горах. Они владели колодцами и озёрами, обладали способностями «запирать» воды. Если отнять у них крылья, они теряют способность летать и становятся простыми женщинами. Этим нередко пользовались молодые мужчины. Они отбирали у вилы крылья, а затем брали в жёны. Но такой брак никогда не заканчивался удачно. Рано или поздно вила обманом и хитрростью выманивала свои крылья обратно и улетала. Дети, рождённые в таком браке, часто оставались брошенными на отца. Но иногда вила-мать могла забрать ребёнка с собой.

На территориях, близких к немецким землям, вилы описываются уже как умершие девушки, которые не могут упокоится, и способны причинить зло тем, кто их обидел при жизни (ср. с русскими русалками-утопленницами).