Сергей Постылый,
05-01-2021 19:25
(ссылка)
Безымянный вокзал
https://proza.ru/2020/12/17...
Безымянный вокзал
Сергей Постылый
Три секунды, две, одна – полночь! Вот и всё. Тонкая девичья рука, вооружённая чёрным маркером, дрогнула над календарём. И перечеркнула ячейку с цифрой семнадцать, разделив клетку дня на два треугольника. Нижний Анна закрасила, и он тут же слился с чёрной клеткой предыдущего дня. Это был особый календарь – сетка, пленившая жизнь Анны. К счастью, не все дни в этом календаре пропитались чёрным. Встречались как сегодня, закрашенные на половину, а в нескольких клетках чёрный маркер оставил лишь крохотную червоточинку.
Последний из таких, относительно светлых, дней случился чуть больше недели назад. Тогда Анна даже выходила погулять на свежем воздухе – мороз ослаб, а солнышко так широко улыбалось, что Анне чудилось, будто вот-вот начнётся весенняя капель.
«Тот мой день выдался очень хорошим – болей почти не было… Ах! Таблетки!» – чувствуя нарастающий шум в ушах, Анна торопливо положила чёрный маркер рядом с календарём… и, вдруг позабыв обо всём, Анна подпёрла подбородок рукой и уставилась в одну точку.
Ей казалось, что иногда у неё в голове включался маленький вентилятор вроде того, что время от времени гудит в ноутбуке, и тогда мгновенье словно замирало. Однажды время замерло для девушки почти на пол часа.
Но сейчас прошло всего несколько минут и Анна пришла в себя. Настойчиво пищал будильник, напоминая, что пришла пора принимать лекарства. Анна механически собрала на ладони мозаику из таблеток, пересчитала взглядом: красная, синяя, пара белых, прозрачная и двухцветная. Некоторые из них следовало принимать с небольшим интервалом, но в последнее время Анна не всегда соблюдала его. Запив лекарства несколькими глотками чуть тёплого чая из термоса, Анна откинулась на спинку кресла.
«Врачи сказали, что современные препараты освободят меня от страданий. Мне лишь нужно принимать их до самого конца. А потом , наверно, у меня в голове снова включится вентилятор. Я сильно-сильно задумаюсь о чём-то и уже не вернусь в реальность... И этот день стал ещё ближе», – взгляд Анны скользнул по столу.
«Включить ноутбук? Посидеть над проектом? Впрочем, наверное, глупо конструировать здание, которое мне не суждено увидеть», – отстранённо подумала Анна.
Отчасти она свыклась с предопределением, хотя по-прежнему избегала называть свой роковой диагноз. Она говорила всегда просто: «Болезнь». И эта «болезнь» за несколько месяцев перекроила её жизнь до неузнаваемости. «Болезнь» перечеркнула её учёбу в институте, лишила интересных проектов, уничтожила всякую надежду на счастливое будущее.
«И что теперь с того, что я жива?» – потеряв всё значимое в своей жизни, Анна уже смирилась. Она пила полдюжины таблеток по привычке и день за днём раскрашивала чёрным цветом решётку своего календаря. Который был расчерчен до весны.
А восемнадцатое декабря уже стартовало, стрелки настенных часов вершили свой неумолимый ход, по секундочке отодвигая очередной её день в прошлое.
«Только бы начавшийся день не стал чёрным для меня. Любой другой, но не этот!» – ведь сегодня Анне выпал, возможно, последний шанс повидать своих сокурсников. Утром они с другими ребятами из института собираются на Безымянном вокзале. Задумали что-то вроде флешмоба к дате освобождения города от фашистских захватчиков. И Анну не забыли – позвали. Получается, уже вчера, около полудня, подруга, частенько навещавшая её, принесла костюм для мероприятия. Анна оглянулась на кровать. На ней, аккуратно расправлена, оставалась лежать военная форма защитного цвета. Анна так и не решилась примерить её. Будто боясь, надев её, незаслуженно приравнять себя к героям, что мужеством и страданиями вымостили дорогу к великой победе. Заслужили своему народу вечную славу.
Жестокие бои шли на этих землях. И даже после освобождения города Красной Армией, фашисты отчаянно пытались вернуть себе прежние позиции, но наши не дрогнули. И лавины вражеских атак вновь и вновь разбивались о неприступные стены Безымянного вокзала.
Почтить память павших защитников было долгом каждого уважающего себя горожанина. Но не только это влекло сегодня Анну к стенам Безымянного вокзала. Её манила и возможность повидаться с сокурсниками – шанс сколько-нибудь отвлечься от мрачных мыслей, которые точили её психику, в то время как болезнь убивала её тело.
С утра Анна положила в рюкзачок запас таблеток, пару бутербродов, наполнила термос свежим чаем. И отправилась на остановку.
Стараясь не упустить ни минутки этого дня, Анна особенно боялась опоздать. И пришла чуть раньше назначенного часа. В голове шумело. Присев на лавочку в зале ожидания, она сняла рюкзачок с плеча, вынула термос и немного заранее выпила очередную порцию таблеток. Чай без сахара слегка терпкий, но это даже хорошо. Раньше, когда Анна запивала лекарства водой, тошнотворный вкус медикаментов надолго оставался во рту. Совсем другое дело не сладкий тёпленький чаёк. Его вкус стал для Анны открытием и настоящим спасением от постоянного подташнивания.
Погружённая в мысли, Анна возилась в своём рюкзачке, устраивая термос как следует. И совсем не заметила, что к ней подошёл стеснительный молодой человек, одетый в новую военную форму пехотинца времён Великой Отечественной войны. Слегка взволнованный, он, не зная как обратиться к Анне, нерешительно перемялся с ноги на ногу и передвинул за спину блестящий ППШ, висевший на ремне через плечо.
Анна подняла голову и едва не уронила рюкзачок. До чего же этот парень похож на молодого солдата с чёрно-белых фотографий! Анна несколько раз моргнула, в последнее время она почти всегда находилась под действием сильных лекарств и происходящее вокруг виделось ей порой в лёгкой дымке. «Он со мной поздоровался? Или нет?» – Анна взволновалась и почувствовала, как кровь приливает к лицу.
– Привет! – выпалила она на всякий случай. – Как тебя зовут?
Парень слегка смутился, будто ему предстояло признаться в чём-то очень личном:
– Я – Ванечка.
Анна улыбнулась впервые за долгое время:
– А я – Анечка!
И оба вдруг рассмеялись. Они смялись, сами не зная от чего, ловили взглядами искорки в глазах друг-друга и радовались ещё сильнее. А весь остальной мир будто отступил на шаг от этих двух молодых людей, подарив им секундочку, чтоб остаться наедине.
– Ты, наверно, новенький.
– Ага, – парень кивнул. – Из вновь прибивших. Я то сам местный, из Ореховки. Тут рукой подать!
Ванечка махнул рукой в сторону больших входных дверей вокзала.
– Какой ты смешной! - улыбнулась Анна.
Сначала она хотела сказать «странный», но спешно исправилась, боясь смутить и без того застенчивого парня.
– Чего это смешной?
На лице Вани проскользнуло выражение глубочайшей обиды. Пытаясь скрыть это чувство, парень опустил глаза и поправил ремень, стягивающий на поясе великоватую шинель.
– Скажешь тоже: «смешной». Да я, знаешь, какой! - и парень с вызовом приподнял подбородок: – Да знаешь, чего я могу… Ты ещё увидишь!
– Чего? – переспросила Анна, улыбаясь и дивясь тому, насколько мил этот раззадорившийся парень.
– А вот, ты проверь! – бросил он.
– Да ладно-ладно, я верю.
– Ну, уж нет, ты проверь!
– А вот, и не буду!
– Ах так! А хочешь – шоколад, настоящий? – и Ванечка запустил руку в карман шинели.
– Нет-нет, спасибо!
– Не хочешь? – удивлённо переспросил он. – Тогда я сейчас…
Ванечка на миг замялся, словно выдумывая себе самое сложное задание:
– Я вот, тебе цветов сейчас принесу.
И лицо его исполнилось такой решимостью, что Анна восхищенно распахнула глаза.
– Где ж ты их достанешь – зимой? Разве что вон в том цветочном киоске?
– Да ну, там в втридорога будет! Ты только погоди, я-то достану. Самые лучшие! Ты не думай, это я беседовать робею, а в остальном хватка у меня – ух какая… - и, сжав кулаки, Ванечка добавил: - Насмерть!
Слово «насмерть» прозвучало жутковато в полупустом здании Безымянного вокзала.
Лёгкое эхо будто оттолкнуло Анну назад, к мыслям о своей болезни. Она отвела взгляд. «Зачем я знакомлюсь с этим хорошим парнем? Чтоб неизбежно расстаться! Ведь мой исход уже предрешён... Нужно рассказать ему обо всех. А впрочем нет. Лучше молча уйти, просто убежать прочь отсюда и всё!»
– Знаешь, – произнесла Анна, поднимая взгляд.
Только Ванечки уже и след простыл. Анна торопливо вышла из здания, но и снаружи не увидела его. Зато другие участники флешмоба уже собирались на углу. Анна направилась к ним. Ещё минуту назад она хотела убежать от Ванечки, а теперь жаждала его повстречать. С надеждой отыскать его, она издали оглядывала студентов, переодетых в солдат. Увы, среди их похожих лиц она не повстречала его застенчивой улыбки. Но всё же подошла ближе:
– А где же Ванечка? – невольно вырвалось у Анны, вместо приветствия.
– Ванёк, иди сюда!
К Анне приблизился долговязый студент с выбритыми висками и сдвинутой набок пилоткой. Его мелированная чёлка, целиком скрывавшая правый глаз, на миг ввела Анну в ступор. Следом, ярким бликом безвкусицы, её ослепила алеющая на шее долговязого пятиконечная звезда. А красный от мороза нос делал студента настолько похожим на клоуна, что Анна едва не покатилась со смеху. А тот горделиво выпячивал грудь, на которой топорщились перехлёснутые бутафорские пулемётные ленты, и выставлял перед собой пластиковый муляж пулемёта.
Анне было смешно от одного вида такого вояки:
– Да нет, чудак, не ты! – не сдержавшись, рассмеялась она: – Другой, который «из вновь прибывших...» – добавила Анна и осеклась.
«А что, если неспроста мой Ванечка настолько похож на настоящего солдата! И ещё эта фраза: «из вновь прибывших.» Неужто мне явился призрак?» Ведь может был такой солдат, который воевал здесь много лет назад?..
– Не знаю не каких «прибывших»! - усмехнулся «пулемётчик» и тряхнул чёлкой. – Я и есть русский Ваня-танк!
– Ого какой пулемёт и лента, как настоящая! – подскочил кто-то из припоздавших студентов.
– Ребят – глядите! На «Алике» пулемёт заказывал?
– Нет, – покачала головой Анна. – Ты не Ваня.
– Ещё какой Ваня! – и студен вскинул пулемёт: – Та-та-та-та-та! Смерть гитлеркапутам – русский Ваня идёт.
– Петух ты, с крашенным хвостом, а не русский Ваня! – и слёзы брызнули из глаз Анны.
– Ты чего, чеканулась?
– Ребят, оставьте её! Её не надо трогать!
– Почему это?
– Ну, просто оставьте, потом скажу.
Анна отвернулась от всего происходящего и побрела в сторону главного входа.
А вслед ей доносились обрывки наслаивающихся на друг-друга перешёптываний:
– Так она уже одной ногой там?..
– Ну дела…
– ... этот Ваня какой-то – это краш её что ли?
– Похоже…
– А что, ей есть смысл спешить. Нужно взять от жизни всё…
– Ненавижу вас, – прошептала Анна, слыша разноголосый гогот толпы за спиной. – И весь этот свет ненавижу. Быстрей бы уже всё закончилось…
Анна не помня себя вернулась в здание вокзала. Она присела на своё прежнее место в зале ожидания. И стала ждать своего Ванечку, глядя в пол, испещренный выщербинками.
Она изучала историю этого здания и знала что эти выщербинки не от пуль и снарядов, а от времени и сотен башмаков и туфель, прошедших здесь с тех пор. Ведь после войны полуразрушенное здание вокзала было восстановлено. А в начале восьмидесятых годов прошёл капитальный ремонт. После тоже понемногу ремонтировали, и порой с долей фанатизма хватались то за декор, то за модернизацию. Наверно поэтому, здесь часто случались перегибы, иногда доводившие до абсурда даже стоящие идеи.
Увы, Анне не суждено было состояться как архитектору, но чутьё в этом деле было присуще ей с детства. Потому её особенно раздражал нынешний облик здания. Контраст старой архитектуры с частичным евроремонтом выглядел нелепо и в какой-то мере комично.
Анна не хотела отрывать глаза от рябого из-за мраморной крошкой бетона. Только не поднимать взгляд выше, туда, где начинается вакханалия сюра. И подпирающие друг друга разношёрстные ларьки, и приторно яркие краски рекламных банеров вызывали стойкий рвотный рефлекс. Меньше всего Анна хотела видеть слащавые полотнища, повисшие на старых стенах. Заслонив пустым глянцевым блеском могучую стать несущих стен, они заискивающе вещали, что в этой жизни нет ничего лучше, чем, максимально расслабившись, наслаждаться.
Она смотрела на избитый пол, пытаясь просверлить его взглядом, проникнуть сквозь все наслоения обмана и мишуры в глубину. Туда, где наверно ещё остаются следы настоящего. Настоящих чувств, настоящей жизни и борьбы.
Внезапно Анна услышала голос поблизости и встрепенулась. За окнами уже спустилась ночь. Девушка и не заметила, что прошло так много времени, она словно переносилась совсем в другой мир. Где наши герои смертельной хваткой удерживали этот Безымянный вокзал.
– Спишь? – Почти на ухо Анне крикнула техслужащая. – Иди домой, вокзал уже закрывается.
– Ах! Таблетки!
– Наркоманка что-ли?!! А ну пошла прочь отсюда!
– Как вам не стыдно! – выдохнула Анна с такой укоризной в голосе, что женщина переменилась в лице.
– Я болею просто, это лекарства!
– Дома лечиться надо, а не по вокзалам мотаться.
– А вы не встречали здесь солдатика? Из вновь прибывших, молодой такой, Ванечка зовут.
И женщина каким-то образом поняла, кого имела ввиду Анна. Она отшатнулась, в глазах её метнулся суеверный ужас. Одной рукой прижав к себе метлу, второй она быстро-быстро крестилась, словно наматывая на себя невидимую нить и одновременно плевала через левое плечо. Как только со странным ритуалом было покончено, женщина наклонилась поближе к Анне и заговорщическим голосом прошептала:
– Ой, девонька, где-то ты себе карму попортила. Ты, если ещё раз увидешь его – плюнь!
– Да что вы такое говорите?
– Уж я-то знаю, что говорю! Как только сюда устроилась, мне тоже разное мерещилось. Они тут повсюду.
– Да кто они?
– Как кто? Коммунисты! Это они во всём виноваты! Из-за них кармическая чума и пошла!
Такой бредятины Анна не слышала даже по телевизору, она ошарашенно приоткрыла рот и осела на скамейку. А тётка между тем продолжала:
– Только одно спасенье от мёртвых коммунистов – плевать на них. Наплюёшь – уйдут навсегда! Сейчас время такое – у всех карма тонкая. От того и все болячки. Ты ступай к кудеснице Матроне, а таблетки свои выкинь, и утром натощак "Отче Наш" читай! Но самое главное – карма!
В ушах зашумело и сердце Анны замерло: «Сейчас снова включится вентилятор в голове!» А техслужащая с видом знатока, все тараторила:
– Я тебе сейчас номер кудесницы Матроны дам. Она всё лечит... Где же этот мобильник...
Женщина извлекла из сумки на поясе целую связку брелков и оберегов, среди которых терялся миниатюрный кнопочный телефон.
– Сейчас-сейчас! У неё всё не дорого, и сглаз снимает и порчу, и карму тебе полечит. - монотонно говорила уборщица и слегка покачивалась взад-вперёд. Напоминая, Анне полоумного сектанта, бьющего поклоны незримому кумиру. Который затаился в западном углу здания.
– Остановитесь, пожалуйста, мне этого не надо! – попыталась Анна прервать женщину, чувствуя, как нарастает знакомый зловещий шум в ушах. – Я наоборот жду, что Ванечка вернётся.
Но женщина с метлой не обращала на её слова внимания. Заглядывая в глаза Анны пустым взглядом, она твердила:
- Главное помни - ещё раз солдата увидишь – плюнь в него! Плюнь! И сгинет…
- Да заткнитесь вы уже! Мой Ваня – герой! Я лучше на вашу карму плюну!
Анна выкрикнула эту фразу, пожалуй, слишком громко, опасаясь, что внезапно включившийся «вентилятор» не даст ей договорить. Но шум в ушах вдруг сам собой затих. «Уф, на этот раз обошлось!»
- Как так – плевать на карму?
Женщина оторопела и механически повернула головой из стороны в сторону, обводя взглядом замусоренный пол вокзала. Выкрик Анны звонкой пощёчиной вернул её в реальность и теперь в глазах женщины блеснули слёзы. Анна даже на мгновенье пожалела, что так резко оборвала бедняжку. Которая, по простоте душевной, была готова верить и во что угодно, и во всё сразу, только бы иметь надежду, что такая вера хоть немного облегчит её долю. Но раскаяния Анны мигом улетучились, когда женщина уязвлённо поджала губы и с презрением в голосе выдохнула:
– Ха! – тряхнув связкой оберегов, она прибрала их обратно в сумочку:
– Сейчас вы все герои. Попривыкали на всём готовеньком, а сами-то на что способны? Господи прости! Ну, вот встретитесь вы там, что ты скажешь ему? Как всю жизнь сложа руки сидела и цветочков за это ждала?
Анна хотела что-то ответить, но только всхлипнула: «Ведь и правда, Ваня жизнь свою в землю зарыл, чтоб мы теперь по этой земле шагали. А я – заочно сдалась смерти, и покорно жду, когда она соизволит явиться за мной. Увы, оставшийся мне безвкусный огрызок жизни настолько пуст и бесцелен, что стыдно признаться! Эх, хоть бы на что-нибудь я сгодилась...»
– А хотите я вам помогу? – неожиданно для самой себя выдала Анна и потянулась к метле, которую держала женщина.
– Ещё чего! Ты мне карму не порть – моя метла! Я своё дело делаю. А ты своим займись, а то сидишь, здесь, нюни распустила. Стыдоба! К Матроне лучше сходи!
Тут словно пелена упала с глаз Анны, и она даже хлопнула себя по лбу.
– Я поняла! - и Анна просияла. – Мне будет не стыдно встретится с ним!
И девушка решительно направилась к выходу.
Спешно распахивая двери вокзала она мысленно была уже в работе. Но сразу за дверьми рекламный щит преградил ей путь. Он выгнул свои железные ножки, стараясь зацепить Анну за сапожок. Силился ослепить девушку фотографией красивой жизни. Целился ей в лицо яркой надписью: «Останови мгновенье – сосредоточься на удовольствиях!».
Только напрасны были все его подлые ухищрения. Анна лишь презрительно усмехнулась: «Врёшь – живым не возьмёшь!» И продолжила свой путь, повинуясь лишь охватившему её благородному порыву: «Я способна и хватка у меня – смертельная!»
Теперь Анна точно знала, что ей действительно стоит закончить свой заброшенный проект. И пусть только на бумаге, но воплотить все свои смелые решения. Ведь проект почти готов, не зря, ещё до болезни, она кроптала над расчётами. И теперь уникальная концепция объединит современную практичность с эстетикой исторической архитектуры города. И да, она обязательно отправит свою работу на конкурс.
«Возможно, наивно полагать, что проект завершённый впопыхах недоучкой – победит. Может быть, моему зданию не суждено украсить собою этот город, и имя моё останется безвестным. Но не в собственной славе моя цель, а в гораздо большем. Я не одна, я верю – нас тысячи! И пусть мне не дано, но другие… Другие, из тех, что идут бок о бок со мной, подхватят оброненные мною идеи и воплотят их в жизнь! Так мы победили смерть тогда – так победим и сейчас!»
© Copyright: Сергей Постылый, 2020
Безымянный вокзал
Сергей Постылый
Три секунды, две, одна – полночь! Вот и всё. Тонкая девичья рука, вооружённая чёрным маркером, дрогнула над календарём. И перечеркнула ячейку с цифрой семнадцать, разделив клетку дня на два треугольника. Нижний Анна закрасила, и он тут же слился с чёрной клеткой предыдущего дня. Это был особый календарь – сетка, пленившая жизнь Анны. К счастью, не все дни в этом календаре пропитались чёрным. Встречались как сегодня, закрашенные на половину, а в нескольких клетках чёрный маркер оставил лишь крохотную червоточинку.
Последний из таких, относительно светлых, дней случился чуть больше недели назад. Тогда Анна даже выходила погулять на свежем воздухе – мороз ослаб, а солнышко так широко улыбалось, что Анне чудилось, будто вот-вот начнётся весенняя капель.
«Тот мой день выдался очень хорошим – болей почти не было… Ах! Таблетки!» – чувствуя нарастающий шум в ушах, Анна торопливо положила чёрный маркер рядом с календарём… и, вдруг позабыв обо всём, Анна подпёрла подбородок рукой и уставилась в одну точку.
Ей казалось, что иногда у неё в голове включался маленький вентилятор вроде того, что время от времени гудит в ноутбуке, и тогда мгновенье словно замирало. Однажды время замерло для девушки почти на пол часа.
Но сейчас прошло всего несколько минут и Анна пришла в себя. Настойчиво пищал будильник, напоминая, что пришла пора принимать лекарства. Анна механически собрала на ладони мозаику из таблеток, пересчитала взглядом: красная, синяя, пара белых, прозрачная и двухцветная. Некоторые из них следовало принимать с небольшим интервалом, но в последнее время Анна не всегда соблюдала его. Запив лекарства несколькими глотками чуть тёплого чая из термоса, Анна откинулась на спинку кресла.
«Врачи сказали, что современные препараты освободят меня от страданий. Мне лишь нужно принимать их до самого конца. А потом , наверно, у меня в голове снова включится вентилятор. Я сильно-сильно задумаюсь о чём-то и уже не вернусь в реальность... И этот день стал ещё ближе», – взгляд Анны скользнул по столу.
«Включить ноутбук? Посидеть над проектом? Впрочем, наверное, глупо конструировать здание, которое мне не суждено увидеть», – отстранённо подумала Анна.
Отчасти она свыклась с предопределением, хотя по-прежнему избегала называть свой роковой диагноз. Она говорила всегда просто: «Болезнь». И эта «болезнь» за несколько месяцев перекроила её жизнь до неузнаваемости. «Болезнь» перечеркнула её учёбу в институте, лишила интересных проектов, уничтожила всякую надежду на счастливое будущее.
«И что теперь с того, что я жива?» – потеряв всё значимое в своей жизни, Анна уже смирилась. Она пила полдюжины таблеток по привычке и день за днём раскрашивала чёрным цветом решётку своего календаря. Который был расчерчен до весны.
А восемнадцатое декабря уже стартовало, стрелки настенных часов вершили свой неумолимый ход, по секундочке отодвигая очередной её день в прошлое.
«Только бы начавшийся день не стал чёрным для меня. Любой другой, но не этот!» – ведь сегодня Анне выпал, возможно, последний шанс повидать своих сокурсников. Утром они с другими ребятами из института собираются на Безымянном вокзале. Задумали что-то вроде флешмоба к дате освобождения города от фашистских захватчиков. И Анну не забыли – позвали. Получается, уже вчера, около полудня, подруга, частенько навещавшая её, принесла костюм для мероприятия. Анна оглянулась на кровать. На ней, аккуратно расправлена, оставалась лежать военная форма защитного цвета. Анна так и не решилась примерить её. Будто боясь, надев её, незаслуженно приравнять себя к героям, что мужеством и страданиями вымостили дорогу к великой победе. Заслужили своему народу вечную славу.
Жестокие бои шли на этих землях. И даже после освобождения города Красной Армией, фашисты отчаянно пытались вернуть себе прежние позиции, но наши не дрогнули. И лавины вражеских атак вновь и вновь разбивались о неприступные стены Безымянного вокзала.
Почтить память павших защитников было долгом каждого уважающего себя горожанина. Но не только это влекло сегодня Анну к стенам Безымянного вокзала. Её манила и возможность повидаться с сокурсниками – шанс сколько-нибудь отвлечься от мрачных мыслей, которые точили её психику, в то время как болезнь убивала её тело.
С утра Анна положила в рюкзачок запас таблеток, пару бутербродов, наполнила термос свежим чаем. И отправилась на остановку.
Стараясь не упустить ни минутки этого дня, Анна особенно боялась опоздать. И пришла чуть раньше назначенного часа. В голове шумело. Присев на лавочку в зале ожидания, она сняла рюкзачок с плеча, вынула термос и немного заранее выпила очередную порцию таблеток. Чай без сахара слегка терпкий, но это даже хорошо. Раньше, когда Анна запивала лекарства водой, тошнотворный вкус медикаментов надолго оставался во рту. Совсем другое дело не сладкий тёпленький чаёк. Его вкус стал для Анны открытием и настоящим спасением от постоянного подташнивания.
Погружённая в мысли, Анна возилась в своём рюкзачке, устраивая термос как следует. И совсем не заметила, что к ней подошёл стеснительный молодой человек, одетый в новую военную форму пехотинца времён Великой Отечественной войны. Слегка взволнованный, он, не зная как обратиться к Анне, нерешительно перемялся с ноги на ногу и передвинул за спину блестящий ППШ, висевший на ремне через плечо.
Анна подняла голову и едва не уронила рюкзачок. До чего же этот парень похож на молодого солдата с чёрно-белых фотографий! Анна несколько раз моргнула, в последнее время она почти всегда находилась под действием сильных лекарств и происходящее вокруг виделось ей порой в лёгкой дымке. «Он со мной поздоровался? Или нет?» – Анна взволновалась и почувствовала, как кровь приливает к лицу.
– Привет! – выпалила она на всякий случай. – Как тебя зовут?
Парень слегка смутился, будто ему предстояло признаться в чём-то очень личном:
– Я – Ванечка.
Анна улыбнулась впервые за долгое время:
– А я – Анечка!
И оба вдруг рассмеялись. Они смялись, сами не зная от чего, ловили взглядами искорки в глазах друг-друга и радовались ещё сильнее. А весь остальной мир будто отступил на шаг от этих двух молодых людей, подарив им секундочку, чтоб остаться наедине.
– Ты, наверно, новенький.
– Ага, – парень кивнул. – Из вновь прибивших. Я то сам местный, из Ореховки. Тут рукой подать!
Ванечка махнул рукой в сторону больших входных дверей вокзала.
– Какой ты смешной! - улыбнулась Анна.
Сначала она хотела сказать «странный», но спешно исправилась, боясь смутить и без того застенчивого парня.
– Чего это смешной?
На лице Вани проскользнуло выражение глубочайшей обиды. Пытаясь скрыть это чувство, парень опустил глаза и поправил ремень, стягивающий на поясе великоватую шинель.
– Скажешь тоже: «смешной». Да я, знаешь, какой! - и парень с вызовом приподнял подбородок: – Да знаешь, чего я могу… Ты ещё увидишь!
– Чего? – переспросила Анна, улыбаясь и дивясь тому, насколько мил этот раззадорившийся парень.
– А вот, ты проверь! – бросил он.
– Да ладно-ладно, я верю.
– Ну, уж нет, ты проверь!
– А вот, и не буду!
– Ах так! А хочешь – шоколад, настоящий? – и Ванечка запустил руку в карман шинели.
– Нет-нет, спасибо!
– Не хочешь? – удивлённо переспросил он. – Тогда я сейчас…
Ванечка на миг замялся, словно выдумывая себе самое сложное задание:
– Я вот, тебе цветов сейчас принесу.
И лицо его исполнилось такой решимостью, что Анна восхищенно распахнула глаза.
– Где ж ты их достанешь – зимой? Разве что вон в том цветочном киоске?
– Да ну, там в втридорога будет! Ты только погоди, я-то достану. Самые лучшие! Ты не думай, это я беседовать робею, а в остальном хватка у меня – ух какая… - и, сжав кулаки, Ванечка добавил: - Насмерть!
Слово «насмерть» прозвучало жутковато в полупустом здании Безымянного вокзала.
Лёгкое эхо будто оттолкнуло Анну назад, к мыслям о своей болезни. Она отвела взгляд. «Зачем я знакомлюсь с этим хорошим парнем? Чтоб неизбежно расстаться! Ведь мой исход уже предрешён... Нужно рассказать ему обо всех. А впрочем нет. Лучше молча уйти, просто убежать прочь отсюда и всё!»
– Знаешь, – произнесла Анна, поднимая взгляд.
Только Ванечки уже и след простыл. Анна торопливо вышла из здания, но и снаружи не увидела его. Зато другие участники флешмоба уже собирались на углу. Анна направилась к ним. Ещё минуту назад она хотела убежать от Ванечки, а теперь жаждала его повстречать. С надеждой отыскать его, она издали оглядывала студентов, переодетых в солдат. Увы, среди их похожих лиц она не повстречала его застенчивой улыбки. Но всё же подошла ближе:
– А где же Ванечка? – невольно вырвалось у Анны, вместо приветствия.
– Ванёк, иди сюда!
К Анне приблизился долговязый студент с выбритыми висками и сдвинутой набок пилоткой. Его мелированная чёлка, целиком скрывавшая правый глаз, на миг ввела Анну в ступор. Следом, ярким бликом безвкусицы, её ослепила алеющая на шее долговязого пятиконечная звезда. А красный от мороза нос делал студента настолько похожим на клоуна, что Анна едва не покатилась со смеху. А тот горделиво выпячивал грудь, на которой топорщились перехлёснутые бутафорские пулемётные ленты, и выставлял перед собой пластиковый муляж пулемёта.
Анне было смешно от одного вида такого вояки:
– Да нет, чудак, не ты! – не сдержавшись, рассмеялась она: – Другой, который «из вновь прибывших...» – добавила Анна и осеклась.
«А что, если неспроста мой Ванечка настолько похож на настоящего солдата! И ещё эта фраза: «из вновь прибывших.» Неужто мне явился призрак?» Ведь может был такой солдат, который воевал здесь много лет назад?..
– Не знаю не каких «прибывших»! - усмехнулся «пулемётчик» и тряхнул чёлкой. – Я и есть русский Ваня-танк!
– Ого какой пулемёт и лента, как настоящая! – подскочил кто-то из припоздавших студентов.
– Ребят – глядите! На «Алике» пулемёт заказывал?
– Нет, – покачала головой Анна. – Ты не Ваня.
– Ещё какой Ваня! – и студен вскинул пулемёт: – Та-та-та-та-та! Смерть гитлеркапутам – русский Ваня идёт.
– Петух ты, с крашенным хвостом, а не русский Ваня! – и слёзы брызнули из глаз Анны.
– Ты чего, чеканулась?
– Ребят, оставьте её! Её не надо трогать!
– Почему это?
– Ну, просто оставьте, потом скажу.
Анна отвернулась от всего происходящего и побрела в сторону главного входа.
А вслед ей доносились обрывки наслаивающихся на друг-друга перешёптываний:
– Так она уже одной ногой там?..
– Ну дела…
– ... этот Ваня какой-то – это краш её что ли?
– Похоже…
– А что, ей есть смысл спешить. Нужно взять от жизни всё…
– Ненавижу вас, – прошептала Анна, слыша разноголосый гогот толпы за спиной. – И весь этот свет ненавижу. Быстрей бы уже всё закончилось…
Анна не помня себя вернулась в здание вокзала. Она присела на своё прежнее место в зале ожидания. И стала ждать своего Ванечку, глядя в пол, испещренный выщербинками.
Она изучала историю этого здания и знала что эти выщербинки не от пуль и снарядов, а от времени и сотен башмаков и туфель, прошедших здесь с тех пор. Ведь после войны полуразрушенное здание вокзала было восстановлено. А в начале восьмидесятых годов прошёл капитальный ремонт. После тоже понемногу ремонтировали, и порой с долей фанатизма хватались то за декор, то за модернизацию. Наверно поэтому, здесь часто случались перегибы, иногда доводившие до абсурда даже стоящие идеи.
Увы, Анне не суждено было состояться как архитектору, но чутьё в этом деле было присуще ей с детства. Потому её особенно раздражал нынешний облик здания. Контраст старой архитектуры с частичным евроремонтом выглядел нелепо и в какой-то мере комично.
Анна не хотела отрывать глаза от рябого из-за мраморной крошкой бетона. Только не поднимать взгляд выше, туда, где начинается вакханалия сюра. И подпирающие друг друга разношёрстные ларьки, и приторно яркие краски рекламных банеров вызывали стойкий рвотный рефлекс. Меньше всего Анна хотела видеть слащавые полотнища, повисшие на старых стенах. Заслонив пустым глянцевым блеском могучую стать несущих стен, они заискивающе вещали, что в этой жизни нет ничего лучше, чем, максимально расслабившись, наслаждаться.
Она смотрела на избитый пол, пытаясь просверлить его взглядом, проникнуть сквозь все наслоения обмана и мишуры в глубину. Туда, где наверно ещё остаются следы настоящего. Настоящих чувств, настоящей жизни и борьбы.
Внезапно Анна услышала голос поблизости и встрепенулась. За окнами уже спустилась ночь. Девушка и не заметила, что прошло так много времени, она словно переносилась совсем в другой мир. Где наши герои смертельной хваткой удерживали этот Безымянный вокзал.
– Спишь? – Почти на ухо Анне крикнула техслужащая. – Иди домой, вокзал уже закрывается.
– Ах! Таблетки!
– Наркоманка что-ли?!! А ну пошла прочь отсюда!
– Как вам не стыдно! – выдохнула Анна с такой укоризной в голосе, что женщина переменилась в лице.
– Я болею просто, это лекарства!
– Дома лечиться надо, а не по вокзалам мотаться.
– А вы не встречали здесь солдатика? Из вновь прибывших, молодой такой, Ванечка зовут.
И женщина каким-то образом поняла, кого имела ввиду Анна. Она отшатнулась, в глазах её метнулся суеверный ужас. Одной рукой прижав к себе метлу, второй она быстро-быстро крестилась, словно наматывая на себя невидимую нить и одновременно плевала через левое плечо. Как только со странным ритуалом было покончено, женщина наклонилась поближе к Анне и заговорщическим голосом прошептала:
– Ой, девонька, где-то ты себе карму попортила. Ты, если ещё раз увидешь его – плюнь!
– Да что вы такое говорите?
– Уж я-то знаю, что говорю! Как только сюда устроилась, мне тоже разное мерещилось. Они тут повсюду.
– Да кто они?
– Как кто? Коммунисты! Это они во всём виноваты! Из-за них кармическая чума и пошла!
Такой бредятины Анна не слышала даже по телевизору, она ошарашенно приоткрыла рот и осела на скамейку. А тётка между тем продолжала:
– Только одно спасенье от мёртвых коммунистов – плевать на них. Наплюёшь – уйдут навсегда! Сейчас время такое – у всех карма тонкая. От того и все болячки. Ты ступай к кудеснице Матроне, а таблетки свои выкинь, и утром натощак "Отче Наш" читай! Но самое главное – карма!
В ушах зашумело и сердце Анны замерло: «Сейчас снова включится вентилятор в голове!» А техслужащая с видом знатока, все тараторила:
– Я тебе сейчас номер кудесницы Матроны дам. Она всё лечит... Где же этот мобильник...
Женщина извлекла из сумки на поясе целую связку брелков и оберегов, среди которых терялся миниатюрный кнопочный телефон.
– Сейчас-сейчас! У неё всё не дорого, и сглаз снимает и порчу, и карму тебе полечит. - монотонно говорила уборщица и слегка покачивалась взад-вперёд. Напоминая, Анне полоумного сектанта, бьющего поклоны незримому кумиру. Который затаился в западном углу здания.
– Остановитесь, пожалуйста, мне этого не надо! – попыталась Анна прервать женщину, чувствуя, как нарастает знакомый зловещий шум в ушах. – Я наоборот жду, что Ванечка вернётся.
Но женщина с метлой не обращала на её слова внимания. Заглядывая в глаза Анны пустым взглядом, она твердила:
- Главное помни - ещё раз солдата увидишь – плюнь в него! Плюнь! И сгинет…
- Да заткнитесь вы уже! Мой Ваня – герой! Я лучше на вашу карму плюну!
Анна выкрикнула эту фразу, пожалуй, слишком громко, опасаясь, что внезапно включившийся «вентилятор» не даст ей договорить. Но шум в ушах вдруг сам собой затих. «Уф, на этот раз обошлось!»
- Как так – плевать на карму?
Женщина оторопела и механически повернула головой из стороны в сторону, обводя взглядом замусоренный пол вокзала. Выкрик Анны звонкой пощёчиной вернул её в реальность и теперь в глазах женщины блеснули слёзы. Анна даже на мгновенье пожалела, что так резко оборвала бедняжку. Которая, по простоте душевной, была готова верить и во что угодно, и во всё сразу, только бы иметь надежду, что такая вера хоть немного облегчит её долю. Но раскаяния Анны мигом улетучились, когда женщина уязвлённо поджала губы и с презрением в голосе выдохнула:
– Ха! – тряхнув связкой оберегов, она прибрала их обратно в сумочку:
– Сейчас вы все герои. Попривыкали на всём готовеньком, а сами-то на что способны? Господи прости! Ну, вот встретитесь вы там, что ты скажешь ему? Как всю жизнь сложа руки сидела и цветочков за это ждала?
Анна хотела что-то ответить, но только всхлипнула: «Ведь и правда, Ваня жизнь свою в землю зарыл, чтоб мы теперь по этой земле шагали. А я – заочно сдалась смерти, и покорно жду, когда она соизволит явиться за мной. Увы, оставшийся мне безвкусный огрызок жизни настолько пуст и бесцелен, что стыдно признаться! Эх, хоть бы на что-нибудь я сгодилась...»
– А хотите я вам помогу? – неожиданно для самой себя выдала Анна и потянулась к метле, которую держала женщина.
– Ещё чего! Ты мне карму не порть – моя метла! Я своё дело делаю. А ты своим займись, а то сидишь, здесь, нюни распустила. Стыдоба! К Матроне лучше сходи!
Тут словно пелена упала с глаз Анны, и она даже хлопнула себя по лбу.
– Я поняла! - и Анна просияла. – Мне будет не стыдно встретится с ним!
И девушка решительно направилась к выходу.
Спешно распахивая двери вокзала она мысленно была уже в работе. Но сразу за дверьми рекламный щит преградил ей путь. Он выгнул свои железные ножки, стараясь зацепить Анну за сапожок. Силился ослепить девушку фотографией красивой жизни. Целился ей в лицо яркой надписью: «Останови мгновенье – сосредоточься на удовольствиях!».
Только напрасны были все его подлые ухищрения. Анна лишь презрительно усмехнулась: «Врёшь – живым не возьмёшь!» И продолжила свой путь, повинуясь лишь охватившему её благородному порыву: «Я способна и хватка у меня – смертельная!»
Теперь Анна точно знала, что ей действительно стоит закончить свой заброшенный проект. И пусть только на бумаге, но воплотить все свои смелые решения. Ведь проект почти готов, не зря, ещё до болезни, она кроптала над расчётами. И теперь уникальная концепция объединит современную практичность с эстетикой исторической архитектуры города. И да, она обязательно отправит свою работу на конкурс.
«Возможно, наивно полагать, что проект завершённый впопыхах недоучкой – победит. Может быть, моему зданию не суждено украсить собою этот город, и имя моё останется безвестным. Но не в собственной славе моя цель, а в гораздо большем. Я не одна, я верю – нас тысячи! И пусть мне не дано, но другие… Другие, из тех, что идут бок о бок со мной, подхватят оброненные мною идеи и воплотят их в жизнь! Так мы победили смерть тогда – так победим и сейчас!»
© Copyright: Сергей Постылый, 2020
Эмилия Войт,
29-04-2010 14:25
(ссылка)
Рю Мураками. Танатос
Ты ничего не стоишь, и это правда. А я тем более, да никто ничего не стоит, все на свете взаимозаменяемо, никто ничего не значит ни для кого. Но если человек поверит, что это можно взять в качестве точки отсчета, то он никуда дальше не продвинется, он и будет все жизнь подчиняться одной только цели: однажды оказаться для кого-нибудь чем-нибудь стоящим, не понимая, что это бесполезно. Да никто не может с уверенностью заявить, что он кому-нибудь нужен. И именно поэтому мы свободны.
Эмилия Войт,
29-04-2010 14:11
(ссылка)
Рю Мураками. Дети из камеры хранения
=Иногда нужно разбить голову тому, кто преданно тебя любит. Зачем? Затем, чтобы встретиться со своими желаниями.=
=Чтобы купить сон, нужны кровь, пот и слезы.=
=Мы всегда, чаще всего на подсознательном уровне, сравниваем нынешнее с прошедшим, чтобы сказать самим себе, что справились, пережили и идем дальше, вопреки тому, что больше в нашей руке нет руки того человека.=
=Чтобы купить сон, нужны кровь, пот и слезы.=
=Мы всегда, чаще всего на подсознательном уровне, сравниваем нынешнее с прошедшим, чтобы сказать самим себе, что справились, пережили и идем дальше, вопреки тому, что больше в нашей руке нет руки того человека.=
настроение: Паршивое
хочется: ливня
слушаю: тишину
Брошенные машины Нун Джеф
Я склонилась над самой водой.
И там было моё отражение. Лицо под прозрачной водой. Глаза, глядящие на меня. Женщина, утонувшая в озере.
Я подумала: вот моя смерть. Моя смерть, которую мне показали там, в фотостудии. Видение — как мимолётный проблеск. Я тону в серебристой жидкости. Сначала плыву на поверхности, а потом начинаю падать, не погружаться, а именно падать. Сквозь это текучее серебро. Все глубже и глубже. Это было как зов крови: снять с себя все и войти в воду — и пусть она забирает меня. И я знала, что, если сейчас я откликнусь на этот зов, женщина на том берегу сделает то же самое: разденется догола и войдёт в воду. И мы с ней встретимся там, под водой, и все моё горе, все, что я вынесла после смерти Анджелы, растворится в холодной серебряной глубине, и я смогу наконец отдохнуть. Теперь я вспомнила слова Кингсли, его мечту. О том, что будет, когда разбитое зеркало исцелится. Дверь из жидкого серебра, он назвал это так. Дверь из сверкающего текучего серебра, проход на ту сторону…
Да, искушение было велико. Я не могла оторвать взгляд от лица утонувшей женщины. Я протянула руку и провела пальцем по контурам её лица. У меня было странное ощущение, как будто я опустила руку в ртуть. Отражение всколыхнулось и потерялось в серебристой ряби, но потом все же вернулось. И вот тогда я увидела, что сквозь моё собственное лицо явственно проступают черты моей дочери; как будто одно лицо заключало в себе другое.
И так и было. Да, так и было.
Анджела. Её нежное, зыбкое личико.
Дэнни Кинг Дневник Грабителя
Воровать нехорошо.
Неужели? А кто сказал, что это нехорошо?
Бог, а Бог все знает.
Верно, но Бог говорит и много других вещей, большинству из которых мы предпочитаем не придавать значения, потому как они не вполне вписываются в процесс осуществления наших жизненных планов.
Не укради — одна из десяти заповедей.
Да, но основная масса людей только об этой заповеди и помнит. Об этой да еще о парочке — не убий и не прелюбодействуй. О других в наши дни забывают по той простой причине, что соблюдать все десять просто неудобно. Многие люди, в том числе и я, не могут даже удержать их все в памяти — штук пять вообще не в состоянии припомнить. Какой смысл тогда, скажите на милость, ссылаться на них?
Возьмем, к примеру, заповедь «не упоминай имени Господа Бога всуе». Она не более и не менее важна, чем «не укради» или «не возжелай задницы — или чего то там еще — ближнего своего», так ведь? Но многие ли из нас строго придерживаются этого закона, а? Ну кто, скажите, пожалуйста; ни разу в своей жизни не произнес чего нибудь типа «Боже, как же от тебя воняет!» или «Ну и дрянь же ты, прости меня Господи!»? И, говоря подобное, никто не ощущает себя грешником. Конечно, если ты ругаешься в присутствии, положим, собственной бабушки, тебя могут попросить выражаться поприличнее, но ведь никому не придет в голову подсказать, что, произнося имя Всевышнего всуе, ты совершаешь страшный проступок, я прав?
А заповедь «не прелюбодействуй»? Ее то люди обожают цитировать. Не знаю, может, этого момента кто то просто не учел, или все умышленно делают вид, будто не задумываются над данной деталью, но разве Мария уже не была женой Иосифа, когда к ней явился Бог и оплодотворил ее? Об этом по той или иной причине все предпочитают молчать. Бог, мол, есть Бог, и нет ничего страшного в том, что Мария стала матерью Иисуса Христа.
А а, но Господу позволено совершать подобное, ведь он Бог.
Правильно, но в этом то и состоит неувязочка. Выходит, Бог ничем не отличается от всех тех боссов самодуров, которым я в тот или иной период своей жизни подчинялся.
Значит, он тоже хочет, чтобы мы следовали не его примеру, а только его указаниям. И если бы ему пришло на ум ограбить мой дом, это также не считалось бы чем то предосудительным, а полиция не имела бы права прикасаться к нему, потому что Бог не обязан подчиняться тем законам, которые руководят нами. И страховка в таком случае мне не помогла бы, ведь деяния Божьи не упоминаются в страховых полисах.
Зачем же Господу грабить чей то дом?
Может, и незачем, но я привел этот пример просто для того, чтобы доказать неубедительность столь любимых всеми догматов. Кроме того, я вообще человек неверующий и не имею никакого отношения к десяти заповедям. Они изобретены для христиан, а я не христианин и не обязан им следовать. Смешно соблюдать правила какого нибудь клуба, если ты в нем не состоишь, верно ведь? Я также и не иудей, поэтому по утрам, читая газету и попивая чай, смело и с большим удовольствием ем бутерброды с беконом.
Все равно воровать нехорошо. В цивилизованном обществе, независимо от того, ходишь ты в церковь или нет, это признанная всеми истина.
Неужели? А кто сказал, что это нехорошо?
Бог, а Бог все знает.
Верно, но Бог говорит и много других вещей, большинству из которых мы предпочитаем не придавать значения, потому как они не вполне вписываются в процесс осуществления наших жизненных планов.
Не укради — одна из десяти заповедей.
Да, но основная масса людей только об этой заповеди и помнит. Об этой да еще о парочке — не убий и не прелюбодействуй. О других в наши дни забывают по той простой причине, что соблюдать все десять просто неудобно. Многие люди, в том числе и я, не могут даже удержать их все в памяти — штук пять вообще не в состоянии припомнить. Какой смысл тогда, скажите на милость, ссылаться на них?
Возьмем, к примеру, заповедь «не упоминай имени Господа Бога всуе». Она не более и не менее важна, чем «не укради» или «не возжелай задницы — или чего то там еще — ближнего своего», так ведь? Но многие ли из нас строго придерживаются этого закона, а? Ну кто, скажите, пожалуйста; ни разу в своей жизни не произнес чего нибудь типа «Боже, как же от тебя воняет!» или «Ну и дрянь же ты, прости меня Господи!»? И, говоря подобное, никто не ощущает себя грешником. Конечно, если ты ругаешься в присутствии, положим, собственной бабушки, тебя могут попросить выражаться поприличнее, но ведь никому не придет в голову подсказать, что, произнося имя Всевышнего всуе, ты совершаешь страшный проступок, я прав?
А заповедь «не прелюбодействуй»? Ее то люди обожают цитировать. Не знаю, может, этого момента кто то просто не учел, или все умышленно делают вид, будто не задумываются над данной деталью, но разве Мария уже не была женой Иосифа, когда к ней явился Бог и оплодотворил ее? Об этом по той или иной причине все предпочитают молчать. Бог, мол, есть Бог, и нет ничего страшного в том, что Мария стала матерью Иисуса Христа.
А а, но Господу позволено совершать подобное, ведь он Бог.
Правильно, но в этом то и состоит неувязочка. Выходит, Бог ничем не отличается от всех тех боссов самодуров, которым я в тот или иной период своей жизни подчинялся.
Значит, он тоже хочет, чтобы мы следовали не его примеру, а только его указаниям. И если бы ему пришло на ум ограбить мой дом, это также не считалось бы чем то предосудительным, а полиция не имела бы права прикасаться к нему, потому что Бог не обязан подчиняться тем законам, которые руководят нами. И страховка в таком случае мне не помогла бы, ведь деяния Божьи не упоминаются в страховых полисах.
Зачем же Господу грабить чей то дом?
Может, и незачем, но я привел этот пример просто для того, чтобы доказать неубедительность столь любимых всеми догматов. Кроме того, я вообще человек неверующий и не имею никакого отношения к десяти заповедям. Они изобретены для христиан, а я не христианин и не обязан им следовать. Смешно соблюдать правила какого нибудь клуба, если ты в нем не состоишь, верно ведь? Я также и не иудей, поэтому по утрам, читая газету и попивая чай, смело и с большим удовольствием ем бутерброды с беконом.
Все равно воровать нехорошо. В цивилизованном обществе, независимо от того, ходишь ты в церковь или нет, это признанная всеми истина.
Метки: Дэнни Кинг Дневник Грабителя
Нун Джефф
Главная/Вирт: Кот игрун
Подпольная выборка за эту неделю.
ЧЕРЕПНО МОЗГОВОЙ КАЛ – настоящий мозгоеб. Не пробуйте его в одиночку, мои котятки. Этот Вирт сносит крышу. Вам предстоит путешествие по тропам собственного сознания – дело достаточно путанное. В самом центре этого лабиринта вы наткнетесь на очень сердитое чудище. Только избранные знают, на что похоже это чудовище, поскольку только они забираются так далеко.
Ваш покорный слуга, разумеется, побывал там, и даже выжил, чтобы сварганить вот эту рецензию. Но такого кошмара я не пожелал бы и своим врагам (если бы у меня были враги). Разве что эти враги – уже полные мудаки, и в таком случае.... смело кормите их этим видом. Черепно мозговой Кал также известен, как Синапсные Убийцы, Монстр Трах, Храм Тошноты, Стиратель Личности. Называйте его, как хотите, делайте с ним, что хотите, но помните правило: Будьте осторожны. Будьте предельно внимательны. Это не для слабаков.
Замечание: хранение этой прелести может влегкую обеспечить пару лет принудительного отдыха в четырех стенах. А это значит, что вы пропустите много хороших игр и замечательных приключений. Так что не горячитесь. Храните перо в надежном месте. Кот вас предупредил.
Подпольная выборка за эту неделю.
ЧЕРЕПНО МОЗГОВОЙ КАЛ – настоящий мозгоеб. Не пробуйте его в одиночку, мои котятки. Этот Вирт сносит крышу. Вам предстоит путешествие по тропам собственного сознания – дело достаточно путанное. В самом центре этого лабиринта вы наткнетесь на очень сердитое чудище. Только избранные знают, на что похоже это чудовище, поскольку только они забираются так далеко.
Ваш покорный слуга, разумеется, побывал там, и даже выжил, чтобы сварганить вот эту рецензию. Но такого кошмара я не пожелал бы и своим врагам (если бы у меня были враги). Разве что эти враги – уже полные мудаки, и в таком случае.... смело кормите их этим видом. Черепно мозговой Кал также известен, как Синапсные Убийцы, Монстр Трах, Храм Тошноты, Стиратель Личности. Называйте его, как хотите, делайте с ним, что хотите, но помните правило: Будьте осторожны. Будьте предельно внимательны. Это не для слабаков.
Замечание: хранение этой прелести может влегкую обеспечить пару лет принудительного отдыха в четырех стенах. А это значит, что вы пропустите много хороших игр и замечательных приключений. Так что не горячитесь. Храните перо в надежном месте. Кот вас предупредил.
Дневник грабителя: 17 - Мои любимые передачи
Главная/Дневник грабителя: 17 - Мли любимые передачи
Я часто смотрю телек. Этим своим пристрастием я похож на сотни других людей. Конечно, и сходить в кабак, выпить там пивка и о том о сем потрепаться с ребятами тоже бывает довольно приятно, но даже поход в кабак не может сравниться с тем, когда растягиваешься на диване с пивом или чашкой чая с печеньем и включаешь ящик.
У меня обычный телек, я смотрю по нему стандартный набор каналов. Спутникового телевидения или подобной ерунды нет. Вернее, и тарелка, и ресивер — все это, естественно, имеется, только я еще не придумал, как бы исхитриться, чтобы не вносить за просмотр спутниковых каналов никакой ежемесячной платы. А было бы здорово — наслаждайся круглые сутки хоть футболом, хоть порнухой, хоть документальными фильмами о природе.
Фильмы о природе — одна из моих слабостей. «Живая природа на первом», «Мир природы», «Способы выживания» — эти передачи я просто обожаю. Есть что то особенное в подобных программах: независимо от того, где они сняты — в африканских джунглях, на Северном Ледовитом океане или на холмистых равнинах Великобритании, — просматриваешь их на одном дыхании. Быть может, все дело в том, что они постоянно напоминают мне, что быть человеком — настоящее счастье, ведь тебе не приходится каждый раз, выходя из дома, со страхом думать, что тебя запросто могут живьем сожрать.
Иногда ко мне приходит Олли, и мы смотрим телевизор вместе. Он неравнодушен ко львам, тарантулам и акулам. А я, когда смотрю передачу про львов, болею всегда за антилоп. В те моменты, когда эти кровопийцы к ним приближаются, я ничего не могу с собой поделать — начинаю орать «шевели ногами, черт возьми, быстрее же, быстрее!» и подобную чушь, а Олли прыгает рядом со мной на диване, жаждая, чтобы лев поскорее схватил несчастную тварь. Однажды он предложил даже поспорить о том, догонит этот гад свою жертву или нет. Я люблю держать пари, только не в тех случаях, когда речь идет о разных кровопийцах.
«Скрытой камерой» и прочие тупые передачи о грабителях и угонщиках автомобилей, которых ловят, увидев на пленке камеры видеонаблюдения, вызывают в нас с Олли столь же повышенный интерес, но, просматривая их, мы оба болеем за наших и кричим ребятам быть попроворнее. Мне всегда больно видеть, как парней хватают, прижимают к земле и заковывают в наручники, несмотря на то, что эти самые парни несколько минут назад мчались в воскресное утро по городу на скорости восемьдесят километров в час, подвергая опасности жизни ни в чем не повинных людей. У меня по спине в подобные минуты бегут мурашки. Лишь в редких случаях пацанам удается уйти, и тогда мы с Олли страшно радуемся.
А еще я люблю смотреть футбол. Я от него просто без ума. Если бы я был не настолько дерьмовым игроком, то наверняка посвятил бы футболу всю свою жизнь, стал бы профессионалом. К сожалению, теперь большинство матчей транслируются по закрытому каналу, и если ты хочешь посмотреть какой нибудь из матчей английского чемпионата, должен тащиться в кабак. В общем то ничего страшного в этом нет, но куда приятнее наблюдать за ходом игры, сидя в собственном кресле и спокойно слушая комментатора, а не выкрики кучи идиотов, ни на секунду не закрывающих рот. Или трескотню бездельниц студенток, заявляющихся в кабак якобы потому, что они в восторге от футбола, а потом на протяжении целого матча болтающих о совершенно посторонних вещах — о каком то болване Даррене или о свадьбе чьей то сестры. И потом в кабаке у тебя постоянно разбирают все сигареты, а хозяин вечно чем нибудь недоволен.
Все, что я могу посмотреть дома, так это «Матч дня» — отличная передача, только вот слишком короткая, — да «Европейские игры». А все благодаря тем старым сучкам, которые постоянно присылают письма в «Ваше мнение» и жалуются, что телевидение переполнено футболом. Им, видите ли, хочется, чтобы целыми днями им подавали «Коронейшн стрит».
Охо хо!
Да если посчитать, сколько эфирного времени телевизионщики забивают «мыльными операми», и сравнить эту цифру с тем мизером, который выделяется на передачи о футболе, то футбола, можно сказать, вообще не показывают. Тем не менее болельщики «Квинс Парк Рэнджерс» почему то не закидывают Бэрри Тука письмами и не орут, что их достали «Эммердейл» и прочая дребедень.
Однажды я сел и все подсчитал и вот какой получил результат. Только четырьмя наиболее популярными сериалами — «Эммердейл», «Коронейшн стрит», «Бруксайд» и этими чертовыми «Истэндерами» — людям засоряют мозги в общей сложности целых девять часов в неделю. «Соседей», «Дома и у черта на куличках», «Тюремную камеру блок 8» (если бы я посмотрел хотя бы одну серию этой эпопеи, наверное, даже задумался бы, не стать ли мне правильным) я вообще не принимал в расчет. И все это показывают каждую неделю, даже в рождественские каникулы.
Самое ужасное в этих долбаных сериалах, так это то, что все они одинаковые. Кошмар какой то!
Единственное, что я могу посмотреть, это «Билл», его показывают три раза в неделю. Довольно неплохая вещь. Иногда (очень редко) преступникам в этом фильме — я, естественно, болею за них — удается сбежать. В такие моменты лицо старины Тони Стэмпа делается похожим на физиономию человека, который, только выпустив газы, вспоминает, что у него понос.
Если вернуться к спорту, мне нравится «Спортивный вопрос», но эту передачу я обычно записываю на видак, а смотрю потом, прокручивая все, что навевает на меня жуткую тоску, то есть куски, посвященные разной чуши: гребле и верховой езде. Не понимаю, кто подобным интересуется. Было бы гораздо лучше, если бы Дэвид Коулман сосредоточивал все свое внимание только на футболе, боксе и соревнованиях международного масштаба. По крайней мере все это любит большинство.
«Антиквариат» — тоже классная передача. О ней как то раз рассказал мне Джерри, и с тех пор я постоянно ее смотрю. Во первых, это полезно для меня в том плане, что я узнаю много нового об антиквариате и имею понятие о том, что следует искать. До сих пор ни в одном из домов, в которых я когда либо работал, мне не попалось ни единой ценности, но такая вероятность существует всегда. Джерри, например, нашел уже два предмета — так он называет антикварные вещи, — а именно: два орнамента, на которых неплохо заработал.
Во вторых, эта передача просто мне нравится. Ребята в ней обычно собирают разное старье в надежде услышать от Хью Скалли, что оно стоит полмиллиона, и, узнавая, что не получат за него и тех денег, которые заплатили за проезд в автобусе, вешают носы. Однажды Скалли сказал, что за принесенный ими старый паршивый чайник может заплатить двести фунтов, а эти двое все равно расстроились — они мечтали, что, продав этот хлам, смогут махнуть на острова и отдохнуть по полной программе.
Большая часть людей смотрят «Антиквариат» не потому, что интересуются антиквариатом, а потому что им нравится следить за развитием событий в жизни этих парней — главных действующих лиц. А вся их чертова жизнь проходит в поисках разных ценностей и выслушивании лекций экспертов.
— Это самый чудесный набор кружек для бритья из всех, что я когда либо видел, мистер Роберте. Если желаете, я вам кое что о них расскажу.
— Нет, просто назовите их цену, и я пойду.
Еще я всегда смотрю «Сквозь замочную скважину». Вернее, мы смотрим эту передачу вместе с Олли и постоянно соревнуемся в том, кто первым правильно назовет общую стоимость ценных вещей в доме того или иного придурка. Это нужно сделать сразу после того, как Лойд провел нас по всем комнатам. Наши правила такие: в расчет принимаются только видаки (мы условились, что цена одного видеомагнитофона, если он не слишком навороченный, сотня фунтов), микроволновки (пять сотен), стереосистемы (в зависимости от фирмы) и подобные вещи.
Выигрываю чаще всего я. Лучший дом из всех, что в «Сквозь замочную скважину» показали, у Де О’Коннора, худший — у Винни Джонса. Этот парень, скажу я вам, не имеет ничего стоящего. Единственное, что меня не устраивает в передаче, так это то, что они не показывают, какие сигнализационные системы установлены во всех этих домах, и, конечно, то, что не называют адресов.
Из телевикторин лучшая, на мой взгляд, «Семейное богатство». Говоря «лучшая», я имею в виду, что в ней принимают участие тупейшие из соревнующихся. А ведь семьи, которые показывают по телеку, — это те, которые прошли все отборочные туры. Только вообразите себе, что представляют собой болваны, не получившие право участвовать в съемках. Тем не менее именно поэтому я и люблю эту передачу, даже ставлю видак на запись, если собираюсь куда нибудь уйти. Все дело, наверное, в том, что «Семейное богатство» — одно из немногих исключений в нашей телеиндустрии, напичканной до отказа топ моделями, суперзвездами и прочим блеском. Поэтому, когда смотришь эту викторину, чувствуешь себя вполне комфортно. А что касается Ле Денни, ему как выдающемуся телекомику я с удовольствием вручил бы премию.
«Криминальную хронику» я вообще никогда не пропускаю, хотя артисты, которые в ней снимаются, конечно, дерьмовые, на злодеев ничуть не похожи. Я ведь сам — один из них и знаю кучу ребят, связанных с криминалом, мы разговариваем абсолютно не так, как эти их идиоты.
Но в остальном «Криминальная хроника» мне нравится, из нее узнаешь много полезного, массу интересных идей для работы. Претворить в жизнь нам не довелось еще ни одну из них, потому что речь в этой передаче веется в основном о вооруженных ограблениях и подобных вещах, но, если предположить, что и мы когда нибудь займемся более серьезными делами, у нас уже будет парочка отличных планов. Я все собираюсь написать и в «Криминальную хронику», и в «На борьбе с криминалом» письма с просьбой выслать мне бесплатные брошюры, которые они предлагают, чтобы поподробнее изучить все рассматриваемые ими вопросы.
Олли без ума от комедий. Ему нравятся «Черная гадюка», «Фолти Тауэрз», «Только дураки и лошади» и все в этом духе. Я тоже зачастую не прочь посмотреть комедию, но в последнее время по телеку показывают только разную ерунду, ничего стоящего. Отметить можно разве что те фильмы, которые сняты по подобию картин семидесятых годов, например, «Папина армия» или «Каша». Все остальные современные комедии — дерьмо собачье. Создается такое впечатление, что на Би би си работают только такие специалисты, которые способны лишь на переписывание старых сценариев, придумать новые им не под силу.
А как еще объяснить существующее положение вещей?
Почему, интересно, эти люди относятся к своей работе настолько безответственно?
Не исключена, конечно, и вероятность, что Би би си по тем или иным причинам отрезана от окружающего мира, что письма, присылаемые в «Ваше мнение», практически никто не читает. В противном случае все киношники давно поняли бы, что современные фильмы невозможно смотреть. Возьмем, к примеру, эти чертовы «Остатки летнего вина». Настоящая пропаганда эвтаназии! Хорошо еще, что я не вношу за телевидение никакой ежемесячной платы. А за что им платить, если по телеку бывает абсолютно нечего смотреть?
Ах да! Вспомнил про еще одно исключение — «Одной ногой в могиле». Тоже потрясающая передача, и задействованные в ней актеры играют просто отлично. По всей вероятности, идею они выкупили у американцев. Негр Бил Косби играет в «Одной ногой в могиле» Виктора Мелдрю, у него есть непослушная дочь тинейджер. Класс! Особенно мне понравился тот эпизод, когда однажды Виктору позвонили обчистившие его дом грабители и спросили, как на его видаке программируется таймер.
— Дело, понимаете ли, в том, — сказал ему один из парней, — что поздно вечером нас обычно не бывает дома, а большинство из наших любимых передач идет именно в это время.
Вот ведь класс, черт возьми!
Хотел бы и я быть настолько же смелым, чтобы однажды решиться на подобное.
Я часто смотрю телек. Этим своим пристрастием я похож на сотни других людей. Конечно, и сходить в кабак, выпить там пивка и о том о сем потрепаться с ребятами тоже бывает довольно приятно, но даже поход в кабак не может сравниться с тем, когда растягиваешься на диване с пивом или чашкой чая с печеньем и включаешь ящик.
У меня обычный телек, я смотрю по нему стандартный набор каналов. Спутникового телевидения или подобной ерунды нет. Вернее, и тарелка, и ресивер — все это, естественно, имеется, только я еще не придумал, как бы исхитриться, чтобы не вносить за просмотр спутниковых каналов никакой ежемесячной платы. А было бы здорово — наслаждайся круглые сутки хоть футболом, хоть порнухой, хоть документальными фильмами о природе.
Фильмы о природе — одна из моих слабостей. «Живая природа на первом», «Мир природы», «Способы выживания» — эти передачи я просто обожаю. Есть что то особенное в подобных программах: независимо от того, где они сняты — в африканских джунглях, на Северном Ледовитом океане или на холмистых равнинах Великобритании, — просматриваешь их на одном дыхании. Быть может, все дело в том, что они постоянно напоминают мне, что быть человеком — настоящее счастье, ведь тебе не приходится каждый раз, выходя из дома, со страхом думать, что тебя запросто могут живьем сожрать.
Иногда ко мне приходит Олли, и мы смотрим телевизор вместе. Он неравнодушен ко львам, тарантулам и акулам. А я, когда смотрю передачу про львов, болею всегда за антилоп. В те моменты, когда эти кровопийцы к ним приближаются, я ничего не могу с собой поделать — начинаю орать «шевели ногами, черт возьми, быстрее же, быстрее!» и подобную чушь, а Олли прыгает рядом со мной на диване, жаждая, чтобы лев поскорее схватил несчастную тварь. Однажды он предложил даже поспорить о том, догонит этот гад свою жертву или нет. Я люблю держать пари, только не в тех случаях, когда речь идет о разных кровопийцах.
«Скрытой камерой» и прочие тупые передачи о грабителях и угонщиках автомобилей, которых ловят, увидев на пленке камеры видеонаблюдения, вызывают в нас с Олли столь же повышенный интерес, но, просматривая их, мы оба болеем за наших и кричим ребятам быть попроворнее. Мне всегда больно видеть, как парней хватают, прижимают к земле и заковывают в наручники, несмотря на то, что эти самые парни несколько минут назад мчались в воскресное утро по городу на скорости восемьдесят километров в час, подвергая опасности жизни ни в чем не повинных людей. У меня по спине в подобные минуты бегут мурашки. Лишь в редких случаях пацанам удается уйти, и тогда мы с Олли страшно радуемся.
А еще я люблю смотреть футбол. Я от него просто без ума. Если бы я был не настолько дерьмовым игроком, то наверняка посвятил бы футболу всю свою жизнь, стал бы профессионалом. К сожалению, теперь большинство матчей транслируются по закрытому каналу, и если ты хочешь посмотреть какой нибудь из матчей английского чемпионата, должен тащиться в кабак. В общем то ничего страшного в этом нет, но куда приятнее наблюдать за ходом игры, сидя в собственном кресле и спокойно слушая комментатора, а не выкрики кучи идиотов, ни на секунду не закрывающих рот. Или трескотню бездельниц студенток, заявляющихся в кабак якобы потому, что они в восторге от футбола, а потом на протяжении целого матча болтающих о совершенно посторонних вещах — о каком то болване Даррене или о свадьбе чьей то сестры. И потом в кабаке у тебя постоянно разбирают все сигареты, а хозяин вечно чем нибудь недоволен.
Все, что я могу посмотреть дома, так это «Матч дня» — отличная передача, только вот слишком короткая, — да «Европейские игры». А все благодаря тем старым сучкам, которые постоянно присылают письма в «Ваше мнение» и жалуются, что телевидение переполнено футболом. Им, видите ли, хочется, чтобы целыми днями им подавали «Коронейшн стрит».
Охо хо!
Да если посчитать, сколько эфирного времени телевизионщики забивают «мыльными операми», и сравнить эту цифру с тем мизером, который выделяется на передачи о футболе, то футбола, можно сказать, вообще не показывают. Тем не менее болельщики «Квинс Парк Рэнджерс» почему то не закидывают Бэрри Тука письмами и не орут, что их достали «Эммердейл» и прочая дребедень.
Однажды я сел и все подсчитал и вот какой получил результат. Только четырьмя наиболее популярными сериалами — «Эммердейл», «Коронейшн стрит», «Бруксайд» и этими чертовыми «Истэндерами» — людям засоряют мозги в общей сложности целых девять часов в неделю. «Соседей», «Дома и у черта на куличках», «Тюремную камеру блок 8» (если бы я посмотрел хотя бы одну серию этой эпопеи, наверное, даже задумался бы, не стать ли мне правильным) я вообще не принимал в расчет. И все это показывают каждую неделю, даже в рождественские каникулы.
Самое ужасное в этих долбаных сериалах, так это то, что все они одинаковые. Кошмар какой то!
Единственное, что я могу посмотреть, это «Билл», его показывают три раза в неделю. Довольно неплохая вещь. Иногда (очень редко) преступникам в этом фильме — я, естественно, болею за них — удается сбежать. В такие моменты лицо старины Тони Стэмпа делается похожим на физиономию человека, который, только выпустив газы, вспоминает, что у него понос.
Если вернуться к спорту, мне нравится «Спортивный вопрос», но эту передачу я обычно записываю на видак, а смотрю потом, прокручивая все, что навевает на меня жуткую тоску, то есть куски, посвященные разной чуши: гребле и верховой езде. Не понимаю, кто подобным интересуется. Было бы гораздо лучше, если бы Дэвид Коулман сосредоточивал все свое внимание только на футболе, боксе и соревнованиях международного масштаба. По крайней мере все это любит большинство.
«Антиквариат» — тоже классная передача. О ней как то раз рассказал мне Джерри, и с тех пор я постоянно ее смотрю. Во первых, это полезно для меня в том плане, что я узнаю много нового об антиквариате и имею понятие о том, что следует искать. До сих пор ни в одном из домов, в которых я когда либо работал, мне не попалось ни единой ценности, но такая вероятность существует всегда. Джерри, например, нашел уже два предмета — так он называет антикварные вещи, — а именно: два орнамента, на которых неплохо заработал.
Во вторых, эта передача просто мне нравится. Ребята в ней обычно собирают разное старье в надежде услышать от Хью Скалли, что оно стоит полмиллиона, и, узнавая, что не получат за него и тех денег, которые заплатили за проезд в автобусе, вешают носы. Однажды Скалли сказал, что за принесенный ими старый паршивый чайник может заплатить двести фунтов, а эти двое все равно расстроились — они мечтали, что, продав этот хлам, смогут махнуть на острова и отдохнуть по полной программе.
Большая часть людей смотрят «Антиквариат» не потому, что интересуются антиквариатом, а потому что им нравится следить за развитием событий в жизни этих парней — главных действующих лиц. А вся их чертова жизнь проходит в поисках разных ценностей и выслушивании лекций экспертов.
— Это самый чудесный набор кружек для бритья из всех, что я когда либо видел, мистер Роберте. Если желаете, я вам кое что о них расскажу.
— Нет, просто назовите их цену, и я пойду.
Еще я всегда смотрю «Сквозь замочную скважину». Вернее, мы смотрим эту передачу вместе с Олли и постоянно соревнуемся в том, кто первым правильно назовет общую стоимость ценных вещей в доме того или иного придурка. Это нужно сделать сразу после того, как Лойд провел нас по всем комнатам. Наши правила такие: в расчет принимаются только видаки (мы условились, что цена одного видеомагнитофона, если он не слишком навороченный, сотня фунтов), микроволновки (пять сотен), стереосистемы (в зависимости от фирмы) и подобные вещи.
Выигрываю чаще всего я. Лучший дом из всех, что в «Сквозь замочную скважину» показали, у Де О’Коннора, худший — у Винни Джонса. Этот парень, скажу я вам, не имеет ничего стоящего. Единственное, что меня не устраивает в передаче, так это то, что они не показывают, какие сигнализационные системы установлены во всех этих домах, и, конечно, то, что не называют адресов.
Из телевикторин лучшая, на мой взгляд, «Семейное богатство». Говоря «лучшая», я имею в виду, что в ней принимают участие тупейшие из соревнующихся. А ведь семьи, которые показывают по телеку, — это те, которые прошли все отборочные туры. Только вообразите себе, что представляют собой болваны, не получившие право участвовать в съемках. Тем не менее именно поэтому я и люблю эту передачу, даже ставлю видак на запись, если собираюсь куда нибудь уйти. Все дело, наверное, в том, что «Семейное богатство» — одно из немногих исключений в нашей телеиндустрии, напичканной до отказа топ моделями, суперзвездами и прочим блеском. Поэтому, когда смотришь эту викторину, чувствуешь себя вполне комфортно. А что касается Ле Денни, ему как выдающемуся телекомику я с удовольствием вручил бы премию.
«Криминальную хронику» я вообще никогда не пропускаю, хотя артисты, которые в ней снимаются, конечно, дерьмовые, на злодеев ничуть не похожи. Я ведь сам — один из них и знаю кучу ребят, связанных с криминалом, мы разговариваем абсолютно не так, как эти их идиоты.
Но в остальном «Криминальная хроника» мне нравится, из нее узнаешь много полезного, массу интересных идей для работы. Претворить в жизнь нам не довелось еще ни одну из них, потому что речь в этой передаче веется в основном о вооруженных ограблениях и подобных вещах, но, если предположить, что и мы когда нибудь займемся более серьезными делами, у нас уже будет парочка отличных планов. Я все собираюсь написать и в «Криминальную хронику», и в «На борьбе с криминалом» письма с просьбой выслать мне бесплатные брошюры, которые они предлагают, чтобы поподробнее изучить все рассматриваемые ими вопросы.
Олли без ума от комедий. Ему нравятся «Черная гадюка», «Фолти Тауэрз», «Только дураки и лошади» и все в этом духе. Я тоже зачастую не прочь посмотреть комедию, но в последнее время по телеку показывают только разную ерунду, ничего стоящего. Отметить можно разве что те фильмы, которые сняты по подобию картин семидесятых годов, например, «Папина армия» или «Каша». Все остальные современные комедии — дерьмо собачье. Создается такое впечатление, что на Би би си работают только такие специалисты, которые способны лишь на переписывание старых сценариев, придумать новые им не под силу.
А как еще объяснить существующее положение вещей?
Почему, интересно, эти люди относятся к своей работе настолько безответственно?
Не исключена, конечно, и вероятность, что Би би си по тем или иным причинам отрезана от окружающего мира, что письма, присылаемые в «Ваше мнение», практически никто не читает. В противном случае все киношники давно поняли бы, что современные фильмы невозможно смотреть. Возьмем, к примеру, эти чертовы «Остатки летнего вина». Настоящая пропаганда эвтаназии! Хорошо еще, что я не вношу за телевидение никакой ежемесячной платы. А за что им платить, если по телеку бывает абсолютно нечего смотреть?
Ах да! Вспомнил про еще одно исключение — «Одной ногой в могиле». Тоже потрясающая передача, и задействованные в ней актеры играют просто отлично. По всей вероятности, идею они выкупили у американцев. Негр Бил Косби играет в «Одной ногой в могиле» Виктора Мелдрю, у него есть непослушная дочь тинейджер. Класс! Особенно мне понравился тот эпизод, когда однажды Виктору позвонили обчистившие его дом грабители и спросили, как на его видаке программируется таймер.
— Дело, понимаете ли, в том, — сказал ему один из парней, — что поздно вечером нас обычно не бывает дома, а большинство из наших любимых передач идет именно в это время.
Вот ведь класс, черт возьми!
Хотел бы и я быть настолько же смелым, чтобы однажды решиться на подобное.
настроение: Безжизненное
хочется: тебя
слушаю: омзн
Анатолий Конобеев,
19-10-2009 16:34
(ссылка)
ЧАК ПАЛАНИК Рент
В погоне я забываю, что у меня парализована рука и нога. Я забываю, что половина моего лица не улыбается. В погоне за ним я не сирота и не девушка. Я не Ночная из убогой квартирки. Задница оленя пляшет в потоке машин, и это все, что я вижу.
Впереди включается красный. Желтая машина включает тормозные огни и собирается повернуть направо. На секунду олень пропадает из виду. Я поворачиваю за ним. И там, в тихом переулке, без свидетелей и полиции, я закрываю глаза и...ба-бах!
Этот звук... Этот звук до сих пор звучит у меня в голове! Время, застывшее навсегда. Жалею только, что не сгрузила через порт погоню и нападение, но я все равно никогда их не забуду.
Я врезалась в него так сильно, что олень слетел с крыши. Веревки порвались, олень распался на куски. Живот разорвался пополам. А внутри вместо крови и кишок... белое. Чисто белое.
Впереди включается красный. Желтая машина включает тормозные огни и собирается повернуть направо. На секунду олень пропадает из виду. Я поворачиваю за ним. И там, в тихом переулке, без свидетелей и полиции, я закрываю глаза и...ба-бах!
Этот звук... Этот звук до сих пор звучит у меня в голове! Время, застывшее навсегда. Жалею только, что не сгрузила через порт погоню и нападение, но я все равно никогда их не забуду.
Я врезалась в него так сильно, что олень слетел с крыши. Веревки порвались, олень распался на куски. Живот разорвался пополам. А внутри вместо крови и кишок... белое. Чисто белое.
СтивАйлетт
Знаешь этот эксперимент, где паукам дают разные наркотики и смотрят, какую паутину они сплетут? От спида получаются руины, от бургеров — древний улыбашка, и дальше в том же ключе. Старик Атома был архитектором. Его укусил тарантул. Он начал созидать членистоногие здания — осьминогие, с восемью выступами, ага? Яд тарантула — церебральный и спинномозговой стимулятор — изменяет сознание, его использовали цыганские варщики, чтобы высвободить то, что они называли «чёрной горящей душой». Оставляет постоянный отпечаток на нервной системе, так что это тебе не известный наркотик. И эти здания имели сверхизмерения: глубокие крылья, открытые углы, проходы в невозможных направлениях. Старик называл ксерокопии картами сокровищ. Однажды, когда Тэфф был ещё ребёнком, его папка исчез в одном из своих строений. Тэфф вошёл в кабинет, чтобы забрать ксерокопию — она торчала прилепленная к стене, а в середине комнаты в воздухе плавал один из тех крестов, что отмечают точку, и потихоньку гас. К тому моменту, как он позвал людей на помощь, креста уже не было. И он больше никогда не видел отца.
Атом: 10 - Джаз мутантов
http://www.readfree.ru/Book...
Атом: 10 - Джаз мутантов
http://www.readfree.ru/Book...
: ) Бегбедер Фредерик
Бегбедера Фредерик
Мои драмы разыгрываются в ресторанах, ночных клубах и квартирах с лепниной. Самая большая трагедия, которую мне пришлось в последнее время пережить, – меня не пригласили на чествование Джона Гальяно. И вдруг на тебе: ни с того ни с сего я подыхаю, до того мне плохо. Я помню время, когда все мои друзья пили горькую, потом – ширялись, потом – женились, а теперь вот пошел период, когда все разводятся, перед тем как подохнуть. А происходит это, между прочим, в самых веселых местах, здесь, например, на Красном Парусе, пляже в Сен Тропе, жара, евроданс на стойке бара, чтобы освежить люмпен кисок в бикини, их поливают «Кристал Рёдерером» за миллион старыми 0,75 л, а потом обсасывают им пупки. Во всех углах вымученно хихикают. Утопиться бы в море, но слишком много народу катается на водных лыжах.
Как же я допустил, чтобы показуха до такой степени подмяла мою жизнь? Часто говорят: «Надо спасать лицо». А я говорю, лицо надо убивать, только так и спасетесь сами.
Мои драмы разыгрываются в ресторанах, ночных клубах и квартирах с лепниной. Самая большая трагедия, которую мне пришлось в последнее время пережить, – меня не пригласили на чествование Джона Гальяно. И вдруг на тебе: ни с того ни с сего я подыхаю, до того мне плохо. Я помню время, когда все мои друзья пили горькую, потом – ширялись, потом – женились, а теперь вот пошел период, когда все разводятся, перед тем как подохнуть. А происходит это, между прочим, в самых веселых местах, здесь, например, на Красном Парусе, пляже в Сен Тропе, жара, евроданс на стойке бара, чтобы освежить люмпен кисок в бикини, их поливают «Кристал Рёдерером» за миллион старыми 0,75 л, а потом обсасывают им пупки. Во всех углах вымученно хихикают. Утопиться бы в море, но слишком много народу катается на водных лыжах.
Как же я допустил, чтобы показуха до такой степени подмяла мою жизнь? Часто говорят: «Надо спасать лицо». А я говорю, лицо надо убивать, только так и спасетесь сами.
Рю Мураками 69
Полицейские всегда приходят внезапно.
Вы никогда не услышите от них: «Я из полиции и сейчас приду вас арестовывать, попрошу не выходить из дома». Все, к кому заявлялись полицейские, узнают много о жизни: что беда вызревает сама по себе, пока вы об этом не подозреваете, в неизвестном вам месте, а потом вдруг однажды является перед вами, и оказывается, что она очень серьезная. Счастье – совсем иное. Оно вызревает как робкий росток цветка у вас на веранде или как птенцы пары канареек. Вы видите, как они растут у вас на глазах.
Вы никогда не услышите от них: «Я из полиции и сейчас приду вас арестовывать, попрошу не выходить из дома». Все, к кому заявлялись полицейские, узнают много о жизни: что беда вызревает сама по себе, пока вы об этом не подозреваете, в неизвестном вам месте, а потом вдруг однажды является перед вами, и оказывается, что она очень серьезная. Счастье – совсем иное. Оно вызревает как робкий росток цветка у вас на веранде или как птенцы пары канареек. Вы видите, как они растут у вас на глазах.
Рецепт от Чака Паланика
БЛИНЧИКИ ОТ «LE HAPPY
Обычно блинчики подают сложенными пополам или в форме «конвертика» с загнутыми краями, так что из круглого блинчика получается квадратик. Но дома их можно просто свернуть в трубочку с начинкой внутри.
На 8 блинчиков, 4 порции
ТЕСТО ДЛЯ ГРЕЧИШНЫХ БЛИНОВ
3/4 стакана пшеничной муки 1/4 стакана гречишной муки 1,3 стакана молока 2 яйца 1/4 стакана воды 1/4 чайной ложки соли перец по вкусу
2 столовые ложки растопленного сливочного масла растительное масло для жарки
ГРИБНОЕ РАГУ АЛЯ НАЧИНКИ
450 граммов грибов (примерно 6 стаканов), мелко нарезать 2 столовые ложки сливочного масла 1,5 чайной ложки молотых сушеных порчини (см. примечание) 1/2 стакана сухого хереса
соль и перец по вкусу 1 стакан жирных сливок 8 столовых ложек тертого сыра (швейцарского или Gruyere) 2 стакана свежего шпината, мелко нарезать 110 граммов козьего сыра (1/2 стакана) 2 столовые ложки свежей петрушки, мелко нарезать 1/2 чайной ложки свежего тимьяна, измельчить 4 столовые ложки сметаны (см. примечание)
ДЛЯ ПРИГОТОВЛЕНИЯ БЛИНЧИКОВ: смешать оба сорта муки. Добавить молоко и яйца и как следует перемешать. Добавить воду, соль, перец и растопленное сливочное масло. Перемешать до получения однородного теста консистенции густых сливок.
Разогреть сковородку с непригорающим покрытием (специальную восьмидюймовую сковородку для блинчиков или сковороду для омлета) на среднем огне и слегка смазать ее растительным маслом. Вылить на разогретую сковородку 1/4 стакана теста и быстро наклонить сковородку, чтобы тесто растеклось по ней равномерно. Когда нижняя часть подрумянится и станет золотисто-коричневой, перевернуть блинчик и быстро пропечь другую сторону. Готовый блинчик переложить на подогретую тарелку. Точно также испечь остальные блинчики. До подачи на стол держать в теплой духовке.
ДЛЯ ПРИГОТОВЛЕНИЯ ГРИБНОГО РАГУ: грибы обжарить на сливочном масле, на сильном огне, пока они не сделаются мягкими и не начнут выделять сок. Добавить херес и молотые сушеные порчини и тушить на сильном огне, пока херес не выпарится почти весь. Посолить, поперчить, добавить сливки. Варить на сильном огне, пока соус не загустеет. Попробовать, что получилось. При необходимости добавить еще соли и перцу. Держать в теплом месте, пока не понадобится.
БЛИНЧИКИ С НАЧИНКОЙ: разогреть духовку до 250°. Положить на тарелку блинчик и посыпать его 1 чайной ложкой тертого сыра. На сыр положить 1/4 стакана мелко нарезанного шпината и 1/8 часть грибного рагу. Посыпать раскрошенным козьим сыром (1 столовая ложка) и смесью петрушки с тимьяном. Скатать блинчик в рулетик и положить в поддон для выпечки «шовчиком» вниз, повторить то же самое с остальными блинчиками. Поддон накрыть крышкой и прогреть блинчики в духовке 10—15 минут. Подавать горячими, полив сметаной.
Примечание: сухие грибы порчини продаются в специализированных магазинах. Их можно перемолоть в мельнице для специй или в электрической кофемолке.
Сметану можно приготовить самим: возьмите две части густых сливок и одну часть пахты, перемешайте, оставьте на ночь, чтобы сливки загустели и скисли, а потом уберите в холодильник.
Обычно блинчики подают сложенными пополам или в форме «конвертика» с загнутыми краями, так что из круглого блинчика получается квадратик. Но дома их можно просто свернуть в трубочку с начинкой внутри.
На 8 блинчиков, 4 порции
ТЕСТО ДЛЯ ГРЕЧИШНЫХ БЛИНОВ
3/4 стакана пшеничной муки 1/4 стакана гречишной муки 1,3 стакана молока 2 яйца 1/4 стакана воды 1/4 чайной ложки соли перец по вкусу
2 столовые ложки растопленного сливочного масла растительное масло для жарки
ГРИБНОЕ РАГУ АЛЯ НАЧИНКИ
450 граммов грибов (примерно 6 стаканов), мелко нарезать 2 столовые ложки сливочного масла 1,5 чайной ложки молотых сушеных порчини (см. примечание) 1/2 стакана сухого хереса
соль и перец по вкусу 1 стакан жирных сливок 8 столовых ложек тертого сыра (швейцарского или Gruyere) 2 стакана свежего шпината, мелко нарезать 110 граммов козьего сыра (1/2 стакана) 2 столовые ложки свежей петрушки, мелко нарезать 1/2 чайной ложки свежего тимьяна, измельчить 4 столовые ложки сметаны (см. примечание)
ДЛЯ ПРИГОТОВЛЕНИЯ БЛИНЧИКОВ: смешать оба сорта муки. Добавить молоко и яйца и как следует перемешать. Добавить воду, соль, перец и растопленное сливочное масло. Перемешать до получения однородного теста консистенции густых сливок.
Разогреть сковородку с непригорающим покрытием (специальную восьмидюймовую сковородку для блинчиков или сковороду для омлета) на среднем огне и слегка смазать ее растительным маслом. Вылить на разогретую сковородку 1/4 стакана теста и быстро наклонить сковородку, чтобы тесто растеклось по ней равномерно. Когда нижняя часть подрумянится и станет золотисто-коричневой, перевернуть блинчик и быстро пропечь другую сторону. Готовый блинчик переложить на подогретую тарелку. Точно также испечь остальные блинчики. До подачи на стол держать в теплой духовке.
ДЛЯ ПРИГОТОВЛЕНИЯ ГРИБНОГО РАГУ: грибы обжарить на сливочном масле, на сильном огне, пока они не сделаются мягкими и не начнут выделять сок. Добавить херес и молотые сушеные порчини и тушить на сильном огне, пока херес не выпарится почти весь. Посолить, поперчить, добавить сливки. Варить на сильном огне, пока соус не загустеет. Попробовать, что получилось. При необходимости добавить еще соли и перцу. Держать в теплом месте, пока не понадобится.
БЛИНЧИКИ С НАЧИНКОЙ: разогреть духовку до 250°. Положить на тарелку блинчик и посыпать его 1 чайной ложкой тертого сыра. На сыр положить 1/4 стакана мелко нарезанного шпината и 1/8 часть грибного рагу. Посыпать раскрошенным козьим сыром (1 столовая ложка) и смесью петрушки с тимьяном. Скатать блинчик в рулетик и положить в поддон для выпечки «шовчиком» вниз, повторить то же самое с остальными блинчиками. Поддон накрыть крышкой и прогреть блинчики в духовке 10—15 минут. Подавать горячими, полив сметаной.
Примечание: сухие грибы порчини продаются в специализированных магазинах. Их можно перемолоть в мельнице для специй или в электрической кофемолке.
Сметану можно приготовить самим: возьмите две части густых сливок и одну часть пахты, перемешайте, оставьте на ночь, чтобы сливки загустели и скисли, а потом уберите в холодильник.
Фредерик Бегбедер - любовь живё три года
Почему же здесь так холодно? В какой момент я дал промашку? Я ведь хотел только доставить вам удовольствие, а мне не так уж трудно было соответствовать. Ну почему я не имею права жить как все? Почему вместо простого счастья, которым меня поманили, мне достались одни сложности и раздрай?
Я мертвый человек. Я просыпаюсь утром, и мне нестерпимо хочется одного – спать. Я одеваюсь в черное: ношу траур по себе. Траур по человеку, которым не стал. Я шагаю, как автомат, по улице Искусств – по улице, где умер Оскар Уайльд, совсем как я. Иду в ресторан, где ничего не ем. Метрдотели обижаются, что я не притрагиваюсь к блюдам. А вы много видели мертвецов, которые доедают горячее и облизываются? То есть все, что я пью, я пью натощак. Что хорошо: быстро пьянею. Что плохо: наживаю язву желудка.
Я больше не улыбаюсь. Это выше моих сил. Я умер и похоронен. У меня не будет детей. Мертвецы не производят на свет потомства. Я мертвец, пожимающий руки знакомым в кафе. Очень общительный мертвец и очень замерзший. Я, наверно, самый грустный человек, которого я встречал на своем веку.
Зимой в Париже, когда температура падает ниже нуля, человеку позарез нужны зальчики в глубине кафе, где свет горит всю ночь. Там, забившись в стадо, чтобы никто не видел, можешь наконец начать дрожать.
Я мертвый человек. Я просыпаюсь утром, и мне нестерпимо хочется одного – спать. Я одеваюсь в черное: ношу траур по себе. Траур по человеку, которым не стал. Я шагаю, как автомат, по улице Искусств – по улице, где умер Оскар Уайльд, совсем как я. Иду в ресторан, где ничего не ем. Метрдотели обижаются, что я не притрагиваюсь к блюдам. А вы много видели мертвецов, которые доедают горячее и облизываются? То есть все, что я пью, я пью натощак. Что хорошо: быстро пьянею. Что плохо: наживаю язву желудка.
Я больше не улыбаюсь. Это выше моих сил. Я умер и похоронен. У меня не будет детей. Мертвецы не производят на свет потомства. Я мертвец, пожимающий руки знакомым в кафе. Очень общительный мертвец и очень замерзший. Я, наверно, самый грустный человек, которого я встречал на своем веку.
Зимой в Париже, когда температура падает ниже нуля, человеку позарез нужны зальчики в глубине кафе, где свет горит всю ночь. Там, забившись в стадо, чтобы никто не видел, можешь наконец начать дрожать.
Ирвин Уэлш - Дерьмо
”Игры - единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…”
Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном! У него все хорошо. За “крышу” платят нормальные деньги. Халявное виски льется рекой. Девчонки боятся сказать “нет”. Шантаж друзей и коллег процветает. Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают две проблемы. Одна угрожает его карьере. Вторая, черт побери, - его жизни! Дерьмо? Слабо сказано!
Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном! У него все хорошо. За “крышу” платят нормальные деньги. Халявное виски льется рекой. Девчонки боятся сказать “нет”. Шантаж друзей и коллег процветает. Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают две проблемы. Одна угрожает его карьере. Вторая, черт побери, - его жизни! Дерьмо? Слабо сказано!
Чак Паланик - СнаФФ
Легендарная порнозвезда Касси Райт завершает свою карьеру. Однако уйти она намерена с таким шиком и блеском, какого мир “кино для взрослых” еще не знал за всю свою долгую и многотрудную историю. Она собирается заняться перед камерами сексом ни больше ни меньше, чем с шестьюстами мужчинами! Специальные журналы неистовствуют. Ночные программы кабельного телевидения заключают пари - получится или нет? Приглашенные поучаствовать любители с нетерпением ждут своей очереди, толкаются в тесном вестибюле и интригуют, чтобы пробиться вперед. Самые опытные асы порно затаили дыхание… Отсчет пошел!
Стив Айлетт - Атом
Атом и Барбитур
Город растёкся, как зловонный труп на дороге, и с каждым новым наездом раскатывался всё шире и шире. Серый дождь смазывает улицу Землеройки — машины крутятся сквозь дым и сталкиваются с обломками Хранилища Мозгов. Маленькие язычки пламени размечают пунктиром булыжники, как «Зиппы» на темнеющем стадионе.
Город растёкся, как зловонный труп на дороге, и с каждым новым наездом раскатывался всё шире и шире. Серый дождь смазывает улицу Землеройки — машины крутятся сквозь дым и сталкиваются с обломками Хранилища Мозгов. Маленькие язычки пламени размечают пунктиром булыжники, как «Зиппы» на темнеющем стадионе.
69_ мест где надо побывать с мёртвой принцессой
В СВОЕМ СНЕ Я ЛЕТАЛА, а затем мчалась по железнодорожным путям. Я была экспресс-поездом Вена-Белград. Я приняла человеческий облик, когда поезд пришел в Будапешт. Станция, задуманная в свое время весьма помпезно, была обветшалой, с износившейся и грязной крышей. Я сошла на платформу, где меня ждал Дадли, чревовещательская кукла. Мы пробежали сквозь толпу жалких венгров, предлагавших дешевое жилье, и, отделавшись от них, прошли по подземному переходу и вышли на улицу. Стояла солнечная погода. Для ориентации в городе Дадли использовал издание 1989 г. «Венгрия: краткий путеводитель». С момента выхода книги все названия улиц были изменены, и это обеспечило нам потрясающе дезориентирующий психогеографический опыт.
СтивАйлетт
Надувной доброволец (The Intlatable Wolunteen)
Приветствуем Вас в мире Эдди. В мире непрерывного апокалипсиса. Это мир, где гробонаполнители топятся на тротуарах, где муравьи планируют перерезать и сжечь нас раньше, чем мы сделаем это с ними, где невыгодно иметь слишком тесные отношения с Джоном Сатаной. Все может произойти, и все происходит. Постоянно.
В таком мире мэр с кампанией под лозунгом “Деревянные черепа долго не прослужат” вынужден зайти далеко. И Эдди, наш рассказчик, и Минотавр Бебз карабкаются на борт корабля победителей. И тут начинается веселуха...
Приветствуем Вас в мире Эдди. В мире непрерывного апокалипсиса. Это мир, где гробонаполнители топятся на тротуарах, где муравьи планируют перерезать и сжечь нас раньше, чем мы сделаем это с ними, где невыгодно иметь слишком тесные отношения с Джоном Сатаной. Все может произойти, и все происходит. Постоянно.
В таком мире мэр с кампанией под лозунгом “Деревянные черепа долго не прослужат” вынужден зайти далеко. И Эдди, наш рассказчик, и Минотавр Бебз карабкаются на борт корабля победителей. И тут начинается веселуха...
настроение: Любопытное
В этой группе, возможно, есть записи, доступные только её участникам.
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
Чтобы их читать, Вам нужно вступить в группу
