Откройте свой Мир!

Всем привет! хочу сообщить что с 1-го по 2-е октября состоится игра под названием Метро 2012. Она пройдет на территории форта № 7. Если есть желающие поучаствовать, милости просим! На всякий случай объясняю Проект Метро2012 - это не просто страйкбол, это ролевая интерактивная игра, в которой можно не только пострелять из страйкбольного привода, но и проникнуться атмосферой постапокалиптики, пожить жизнью человека пережившего ядерную войну. Это активный отдых, масса положительных эмоций и море общения в неформальной обстановке! если кому интересно - проходим по ссылке http://metro2012.ucoz.ru/, читаем информацию на всех разделах и регистрируемся=)) Искренне Ваш  Coocher_666

Деревенский колдун

ЗАЧИН
Сытый пес дворовой породы тихо лежал в углу комнаты и мерно посапывал, видя сей-час, наверное, уже десятый сон. Огромные мохнатые лапы, на которые он осторожно поло-жил свою не менее большую и мохнатую голову, мелко подрагивали; скорее всего, во сне он гнался за кем-то; серые брови нервно сдвигались и вновь разбегались; видимо погоня была серьезной, но Бурьян (так звали собаку) не просыпался.
Из-под железной печки-буржуйки, прячась от рыжих отблесков гудящего внутри пла-мени, выскочила небольшая крыса и уставилась мелкими, но вполне человеческими глазками на пса. Тонкие крохотные губки на веснушчатом личике растянулись в гаденькой ухмылке, оскаливая ряд острых резцов. Черный крысиный нос на худом человеческом лице быстро задергался, к чему-то принюхиваясь… Вдруг дверца печки растворилась, и пламя в топке осветило огненно рыжую шерсть мелкого «вредителя» Чубыся*.
- Эка пакость, – раздался тоненький скрипучий голосок, и из-за той же буржуйки, пыхтя и шаркая маленькими лаптями, вышел крохотный старичок – борода лопатой, длинные седые волосенки прижаты к морщинистому лбу узеньким кожаным ремешком. Огромные кошачьи глаза прищурились и глядели на вредителя из-под седых мохнатых бровей с укоризной и презрением.
Домовой спокойно одернул полу серого кафтанчика, и потер ладони.
- Ну и что мне с тобой делать? – голосок его звучал несколько устало.
- Хи-хи… да ничего не делай! – противно проскрипел Чубысь, собираясь уже юркнуть куда-нибудь в укромный уголок.
Домовик же, ничего более не сказав, просто хлопнул в ладошки, и Бурьян, только что спавший подле мелкого пакостника мгновенно открыл глаза и ударил могучей лапой. Чубысь лишь коротко пискнул и залетел в топку печки. Старичок быстренько захлопнул дверцу и подпер ее кочергой.
- Ой, благодарствую, Бурьянушко! – шепнул он дворняге, и так же тяжело пыхтя и шар-кая лапотками, отправился в свой удел за печкой, а пес тихо положил мохнатую голову на широкие лапы и вновь уснул.

Семен Иванович старый деревенский знахарь и ведун, обладатель длинной седой шеве-люры и белоснежной окладистой бородищи, вошел в свою крохотную бревенчатую избушку, сложил у печки охапку дубовых поленьев, разувшись, составил сапоги рядом с порогом, справа от двери, и уселся на корточки у буржуйки.
- Ну что, Буранушко? – он протянул левую руку и легонько потрепал пса по голове, по-том встал, подошел к столу и запалил старую керосиновую лампаду.
Тусклый желтый свет аккуратно разлился на всю комнату, которая была в избе единст-венной, не считая чулана. Помимо прямоугольного дубового стола, стоявшего в середине, здесь были многочисленные деревянные полки и полочки с травами да настойками, приколоченные ко всем четырем стенам, а так же широкая лавка – слева от двери, выполнявшая функцию кровати и пара стульев, расставленных подле стола. Красного угла в доме не было, так как старик Иваныч совсем не верил в христианского Бога, зато во дворе, который представлял собой небольшой круглый участок земли, вокруг дома, обнесенного плетнем, стояли три идола. Угрюмый старец Перун с небольшим двусторонним топориком в деснице, светлый и веселый Род с коловратом на шее и скрючившаяся старая Мокош с длинным посохом в виде молодого деревца. Перед каждым из богов стоял свой жертвенник, и каждому хозяин приносил свои дары. Громовержец всегда получал свежую кровь дичи, добытой Семеном Ивановичем; отцу рода человеческого старик приносил свежий каравай, а матери земле он всегда подносил чистую родниковую воду и яблоки из леса.
Деревенский колдун тем и славился, что имел иное вероисповедание. Деревенские по-началу считали его иродом и долгое время не общались с ним, но когда по неизвестной при-чине в деревне начался мор, скотина издыхала, Семен Иванович мигом пришел на помощь и избавил народ от неведомой напасти; потом были: спасение земли от засухи, точное предска-зание голодного года, чудотворное лечение внезапно вспыхнувшей эпидемии чахотки и в конце концов, спасение жизни двум заплутавшим в лесу ребятишкам; в итоге все случившее-ся настроило людей на совершенно иной лад, они перестали бояться старика-язычника и на-чали его даже в какой-то степени любить.
Так вот и стал Семен Иваныч местным знахарем. Но ходил о нем слушок один, будто все, кто к нему с недобрыми намерениями приходит, без вести пропадают. На ночь у старика в избушке остаются, а на утро и след их пропадает. А народ молвит, что знали одного такого удальца, что в деревню к ним повадился по ночам ходить да воровать все, что плохо лежит. У кого лопату упрет, у кого – чугунок во дворе позабытый, а у кого и огород подчистит. Так вот, добрался, говорят он и до избы Семена Иваныча, да в избу к нему и залез, старик-то дверь на ночь не запирает, говорит, что нечистая сила к нему в дом не войдет, а людей он не боится вовсе. Что там с тем парнем стало… никто и не знает, только появился с тех пор у колдуна здоровый мохнатый пес, в аккурат на того парня похожий, такой же лохматый и уг-рюмый.

НЕЗВАННЫЙ ГОСТЬ
Бурьян тихо и спокойно ступал по одной единственной в этой деревушке улице. Он был как всегда угрюм и лохмат, широкие плечи были расправлены, небритый подбородок был небрежно задран. Парень будто был обижен и зол одновременно на всех жителей этого места, тихо спящих сейчас в своих постелях. Карие глаза его уставились сейчас лишь на одно единственное строение – крохотную избушку на другом конце улицы, обнесенную плетнем. сегодня Бурьян решил пошерстить в том дворе, вдруг да найдется, что-нибудь путевое, что можно будет сдать на металлолом или продать торгашам, нынче сейчас в городе полным полно барахольщиков и спекулянтов.
Парень осторожно подошел к забору и одним махом перескочил через него. Но во дворе оказалась лишь старая метла да дряхлая проржавевшая оцинкованная ванна. «Вот же незадача… - раздосадовался было Бурьян, - Да тут и взять-то нечего. Да еще этих истуканов понаставили, - он погрозил кулаком Перуну – Ух, вы, негодные!». Парень уже собрался было уходить, как вдруг заметил, что дверь дома чуть приотворена. Решив попытать счастье, вор осторожно открыл дверь и шагнул внутрь. Не снимая ботинок, он прошел в центр комнаты и внимательно присмотрелся (Бурьян с детства хорошо видел в темноте, и всегда этим хвастал-ся остальным), он увидел небольшой столик с двумя блюдцами, рядом пару стульев, везде на стенах были развешаны полки, уставленные разными банками и бутылками. Подойдя к одной из таких полок он взял первую попавшуюся бутылку, аккуратно откупорил ее и понюхал: «Ух ты! Настоечка, - подумал молодой вор, - будет чего продать алкашам…» - подумав еще немного, он стянул с себя льняную рубаху, завязал ее на манер мешка и принялся складывать туда все подряд бутылки, решив не тратить время на проверку их содержимого.
Когда парень наконец добрался до полок, что висели над скамьей, он увидал хозяина спящего на ней и обомлел. Не успел он и шагу прочь ступить, как старик молча поднялся с дубовых досок и пристально вгляделся незваному гостю в глаза.
- Так значит, ты и есть тот самый воришка, о котором все говорят?! – Воскликнул он, низким старческим, но все же властным голосом, все внимательнее присматриваясь к муску-листому телу Бурьяна.
- Ну я… - ответил тот грубым басом, глядя на старика прямо исподлобья.
- Да ты не кипятись, малец. – осадил его хозяин, - Тебя как звать-то?
- Ну Бурьяном, зовут меня… - парень слегка успокоился, но все же сжал кулаки, - а тебе зачем, старче? Сдать меня властям хочешь?
- Да что ты все ну да ну? – преспокойно заявил старик, - Никто тебя никуда сдавать не собирается, это я так, к слову. Вот меня, например, Семеном Иванычем звать.
Старик аккуратно присел на скамью и совершенно спокойно воззрился на сжатые кула-чищи.
- Да ты, Бурьянушко, успокойся. Я с тобой ничего плохого не сделаю. Ты зачем ко мне в избу-то полез? А? – хозяин сохранял каменное спокойствие.
Парень слегка удивился такой толстокожести старика. Ведь его Бурьяна знала вся де-ревня, и все они его как огня боялись.
- Да я это, отец, ты не подумай, я вообще честный вор. – он замямлил, - Если б я знал, что ты дома окажешься, то ни за чтобы не полез к тебе в дом. Дык ведь не знал я.
Старик отвернулся к стене и замолчал. Тем временем парень схватил одну из бутылок и замахнулся на Семена Ивановича, но она тут же разлетелась на осколки, прямо у него в руке.
Бурьян схватился за порезанную конечность и упал на колени, а из-под стола ему на-встречу вышел крохотный человечек, в старой одежонке, с длинными седыми волосами и бородой.
- Экий ты пакостник… - пискнул он.
В этот момент к парню повернулся хозяин дома он взглянул на перекошенное от испуга и боли лицо вора, ухмыльнулся и заявил, обращаясь к своему помощнику: «Вот спасибо тебе, Тимофеюшко, удружил ты мне, я теперь перед тобой в долгу».
Крохотный человечек сверкнул кошачьими глазками и повернулся к старику.
- Ну что ты, Семен Иваныч, - снова раздался тоненький голосок, - я ведь домовой все-таки, это моя работа – благополучие в доме сохранять. А этого нахала я сейчас проучу, пусть знает, как чужое без спросу брать.

ПОСЛЕСЛОВИЕ
Кто знает, может та история и вправду не вымысел… никто ведь так и не видел больше того парнишку Бурьяна. Так, какой пес сторожевой хороший, пускай и дворняга, зато наука будет другим, что чужое брать нехорошо. Да и никому ведь хуже от этого не стало, только лучше. Деревенские теперь за добро свое не беспокоятся, живут себе – горя не знают; Семен Иванович на своего помощника никак не нарадуется, есть теперь с кем на охоту ходить, а Бурьян теперь в тепле, да и с голоду не помрет. А я вот сижу, да пишу себе историю о том как мы с деревенским знахарем и ведуном заблудшим душам приют находим. А? Я разве не представился?.. Ну простите люди добрые, меня Тимофеем звать, я домашний очаг стерегу, покой и уют поддерживаю.

Будучи человеком
неформальным и любителем всего
необъяснимого посвящаю всем готам моего
родного города


Серые вести

Аня и Тарантул шли по старой полу заросшей тропке одного весьма старинного кладбища. Две их темных стройных фигуры, облаченных в длинные суконные плащи черного цвета, плыли меж потемневших от дождей и времени памятников, стел, крестов. Все они были серы и однообразно унылы. Всех их вместе с их частоколами ржавых чугунных оград окутывала мутная, непроглядная пелена густого бусого тумана. Мертвецкая тишина, какая только могла царить на кладбище, ласкала и одновременно резала слух своим пронзительным безмолвным звоном. А они все шли в этой мутной глуши раннего утра, когда Великое Светило Мира, едва только показавшись из-за дальнего края земли, бессильно подбеливает туман, клубящийся в сложных лабиринтах лесного погоста. Даже не шли, а плыли подобно двум теням; завернутые в черные мантии, похожие на воплощения самого Возмездия, они плыли, словно два призрака ночи потерявшихся в густом непролазном тумане. Они молчали, слушая шелест своих шагов и мерное биение сердец, и плыли, плыли, плыли… В тишине и холоде рождающегося дня.

Аня поглубже натянула большой капюшон своего плаща, под которым окончательно скрылись длинные пряди огненно-рыжих волос. Она взглянула на свои руки. Туман был настолько густ, что короткие обрезанные пальцы кожаных перчаток покрылись
крупными каплями росы, похожими сейчас на катящиеся слезы. «Как странно, –
подумала девушка, – ведь здесь уже лет пять не было таких сильных туманов». И в
этот момент ей почему-то вдруг вспомнилась ее первая встреча с Владом
Тарантулом.

Она сидела в сквере на скамейке и читала “Lafamille du vourdalak” А. К. Толстого. Кругом шелестел осенний листопад.Вечерние фонари зажглись. Прохожие уже перестали мельтешить; воцарилась тишина и спокойствие и тут, словно посланник смерти из самой тьмы соткался высокий черноволосый красавец в длинном кожаном плаще, черных драных джинсах, поверх которых были натянуты как смоль блестящие высокие (почти до колен) «стилы».

Он летел словно ветер по аллее, едва касаясь ногами земли. За ним вихрями взвивались потоки воздуха, вздымая мириады сухих листьев, и это делало его еще более похожим на темного ангела… Ангела ночи. Он был божественен… А когда парень уже поравнялся с Аней, девушка увидела на его груди под распахнутым плащом большой амулет в виде мохнатого паука…

Все воспоминания словно ветром сдуло, когда слуха коснулись звуки гитарных струн.
Аня открыла глаза, выдохнув клуб белого пара, который тут же смешался с белой
пеленой тумана. Перед ними сидел парень в камуфляжной куртке, серых просторных
штанах, заправленных в черно-синие сбитые истертые берцы. В руках обтянутых
коричневой кожей обрезанных перчаток он держал желтую классическую гитару.
Темные прямые волосы, свисавшие до скул, наполовину скрывали лицо незнакомца.
Тонкие натруженные пальцы бегло перебирали струны, извлекая из них чарующие,
волнующие душу звуки.

На шее его тускло поблескивал массивный серебряный крест. Сам парень был самым, что ненаесть обычным, вполне заурядным гитаристом, но то, что творилось вокруг него пугало и завораживало.

Туман над нимкрутился и принимал всяческие причудливые формы. Он плясал сотнями сказочныхсуществ, посекундно принимая все новые и новые обличья то нетопырей, то чертей,то драконов, фантастических птиц, мистических неразборчивых силуэтов, и даже странных пиктограмм в виде различных звезд и древних рунических вязей.


Тарантул и Анюта медленно отступили назад, сторонясь странного незнакомца, и только сейчас заметили, что памятник, на котором он сидел, был поставлен совершенно недавно, а на еще не выгоревшем овале фотографии с улыбкой во весь рот красовался тот самый паренек, что сейчас перед ними играл на гитаре. Необъяснимый ужас заполз под одежду, сквозь кожу впитался в душу и заскреб там острыми когтями, а затем в одно мгновение он полоснул остро отточенным лезвием смертельной паники, и оба гота, подавившись еще не родившимся криком, помчались стремглав прочь, оставив кладбище позади. Ане все еще хотелось кричать, но страх поглощал все силы и потому из ее груди лишь изредка вырывался сдавленный писк.

Какое-то время гитарист, смущенно глядя в им в след, еще сидел на своем памятнике, но вскоре ему наскучило, и он безмолвно растворился в тумане, оставив после себя лишь пару мелодичных аккордов баре да пляшущую феерию туманных призраков.
****
Последние вести потрясли Эрихту до глубины души. Она еще не успела отойти оттого, что стряслось с ними на кладбище, как утром к ней пришел брат Тарантула Сергей. Он был разбит и подавлен. Все что Серж сказал ей – это: «Влад… Это все что он оставил… Подписано тебе» - В руке он держал запечатанный конверт. Аня сразу
поняла – что-то не так. А вот теперь она сидела на измятой постели и тихонько
плакала, отвернувшись к потемневшему от сумерек окошку. В комнате было мрачно и
темно, свет Анюта включать не стала. Рядом с ней лежало то самое письмо,
которое принес Серж. В нем было написано: «Эрихта, прости! Но он никак не
выходит из моей головы. Я почти сошел с ума. Пожалуй я разберусь с этим, но мне
придется покинуть тебя… навсегда… С любовью, Владислав» - Бледное лицо мертвого возлюбленного до сих пор стояло у нее перед глазами. Последние вести просто растоптали ее. Узнав о смерти Влада Тарантула Аня замкнулась в себе, перестала разговаривать со всеми, даже с родителями и сестрой. Она заперлась в бастионе своей комнаты и тихо, чтобы не слышал никто, твердила:

- За что? Почему ты бросил меня? Как ты посмел оставить меня одну? Ах, Владик, Владик…

Прошли уже сутки с того момента, как Эрихта прочла письмо. И сегодня она вновь сидела запершись в своей комнате и тихо предавалась скорби, как вдруг услыхала, как совсем рядом кто-то тяжело вздыхает. Аня обернулась. Рядом с ней на черном
велюровом покрывале сидел стройный юноша с длинным и прямым черным волосом
спадающим на прозрачные плечи.

- Не горюй, Эрихта. – Промолвил он до боли знакомым гласом, - Я тебя не брошу. Я всегда буду жить в твоей душе. Извини, мне пора, Меня лишь на пару мгновений
отпустили. Прощай…

- Не уходи, - взмолилась девушка, - Влад… - но силуэт ее друга и любимого уже истаял в сумраке надвигающейся ночи.

Аня провела рукой там, где только что сидел Владислав. Покрывало было не тронуто.

«Я знаю, что делать…» - Мелькнуло в ее сознании. Девушка открыла ящик старинного комода и вынула из него элегантный сувенирный ножик со стальной рукояткой
инкрустированной кроваво красными крапинками мелких рубинов.

«Я знаю, что делать…» - продолжала повторять она, поднося холодное лезвие к запястью…
***
Одинокий топазовый глаз полной луны скорбно освещал землю и лес и старое кладбище, где призрак молодого гитариста печально тянул свою мелодию грусти и скорби, стоя против двух мраморных прямоугольников с которых глядели на него весело и приветливо улыбающиеся лица двух весьма несчастных молодых людей Анны и Владислава. А над ночным погостом тихим и одновременно пронзающим шепотом неслась песня молодого гитариста.

Тень гуляет по кромке
Тонкой кромке надгробья.
Жизнь и смерть – все так тонко
И одно другому подобно.

Я бы с радостью нож взял,
Перерезал все связи.
Но кто-то незримый меня удержал
От столь неразумной оказии.

И теперь на ночном погосте,
Я сижу на сырой могиле.
Смерть приходит ко мне в гости,
И мы с ней обсуждаем что было.

А туман наползает бусый,
Поглощает звуки и тени.
Тихий шепот крадется мне в душу,
Это шепчут стихи привидения.

Я внемлю их словам тихим,
И в груди абсолютная пустошь.
Может кажется вам это диким,
Но в поэзии мертвых заключается сущность.

Я ненавижу
этот мир


    Он полон грязи, лжи и тьмы


    Открой глаза и ты увидишь


             Кровавый пир


  Небесный колокол давно поблек


       Чьи осколки ранят душу


          Иллюзией живем


        Стремясь к чему то


       Рождаемся в слезах


      И умираем с грустью


   
Глупцы подобны детям


    Верят в сказки и преданья


      Уже угасли в этом мире


      Надежда, вера и любовь


    Время поглотит нас всех


    Оставив бренный прах...

Я закрою глаза своей челкой
И почувствую душевную боль...
Я была лишь наивной девчонкой,
Когда встречаться стала с тобой!
Я закрою глаза и заплачу,
Потекут бысто слезы из глаз,
ничего и нигде я не значу,
А тем более (больше) - для НАС...
Нет ни НАС, ни НАШЕГО счастья,
Ничего не осталось уже,
Почему же такое ненастье
Затаилось в моей душе?!

Для смерти
не нужно много!!!


Для смерти
довольно чуть-чуть…


Я сижу, мне
сейчас одиноко,


Я сама
выбираю свой путь…


Этот путь
не для трусов,


Этот путь
смельчаков,


Это может и
грустно,


Все же он
таков!


Все, я
навсегда ухожу…


Я все
окончательно решила,


И никогда
никому не скажу,


Почему я
так поступила!!!

Кто что знает о Некрономиконе? Можете ссылки подсказать? буду признателен