Подождав несколько секунд и прицелившись лучше, бывший коммерсант нажал на курок. Сняв с цепи ныне абсолютно бесполезный замок, Роман открыл дверь, но тут же отпрянул, - Бл*, они что – даже трупы не могли вытащить?
- Видимо не могли, - пожал плечами Сергей, из-за так кстати сломанного носа не чувствую ужасающего запах сгнивших тел, - ну что там?
- Трупы и вещи, - закрыв рукавом нос, пробурчал мародер, - вещей мало, трупов много.
Вагон был нагружен телами – они валялись на полу, на лавочках, были посажены у дверей, которым никогда не суждено открыться… Всего около двадцати пяти штук. Возле входа же лежало пара объемных рюкзаков, судя по всему, доверху заполненным добром, которое сюда стаскали «карлики-альбиносы».
- Налетай, друг, - хмыкнул мародер и кашлянул, - займемся моим любимым делом.
- Мародерство? – улыбнулся Сергей, вытряхнув первый рюкзак и начав разгребать вывалившийся хлам
- Не совсем… - зловеще улыбнувшись, ответил мародер и решил присоединиться к своему спутнику. В двух довольно объемных рюкзаках находилось довольно много хлама, но также двумя людьми было найдено несколько весьма полезных вещей, таких как: пара ножей – один был довольно ржавый и тупой, потому, хоть и с небольшим несогласием, был выделен белобрысому, а второй – армейский, острый, возможно с поверхности, а, так как мародер весьма ценил хорошие ножи, его забрал себе Роман; револьвер…
- Твою мать, откуда они взяли револьвер?.. – усмехнулся мародер, глядя на нечищеное и морально устаревшее оружие.
…и коробку патронов к нему, все любезно согласился взять Роман; около десяти банок перловой и гречневой каши; три вздувшиеся баночки с тушенкой, которые никто не рискнул взять; пять обмотанных некой явно негорючей тканью палок, явно служивших заготовкой для факела, рядом же находилась маленькая канистра керосина…
- Любопытно – как они собирались добывать огонь – трением? – хмыкнул Роман, не найдя нигде зажигалки или спичек, - радует, что у меня своя есть… Заодно и заправлю, а то практически спеклась уже… - порадовался мародер, повертев в руках свою любимую зажигалку
…все было взято мародером и перекочевало в ставший уже его рюкзак; мощный фонарик, светивший лучше стоваттной лампочки, пачка батареек A к этому же фонарику (также подходивших и к маленькому карманному фонарику Романа, и к найденному на первой станции фонарю); красивая трость ручной работы из, судя по всему, тиса, и с набалдашником в виде черепа, которая сразу пришлась по вкусу мародеру…
- Ведь ей можно проломить череп! – крякнул Роман, взмахнув для пробы своим новым оружием.
- Ты мне лучше скажи – почему это у тебя и пистолет, и револьвер, а у меня только ржавый нож? – недовольно пробурчал Сергей, похлопав мародера по плечу, - как я…
- Ты тут ничего не решаешь, потому что ты меня не слушаешь, - улыбнулся Роман и потрепал спутника по щеке. Тот лишь злобно оскалился и продолжил поиск
…вяленая рыба, банка пива и набор для домино найдены не были…
- А не так-то много тут всего и было, - пожал плечами Роман, оглядывая все, что осталось после их мародерства, - слушай, друг, взгляни, что там в конце вагона… Вдруг там еще что есть…
- Вот сам сходи и проверь! – рявкнул в ответ белобрысый, утерев кровь, вновь выступившую из разбитого носа
- У тебя ранен орган обоняния, так что тебе на это накласть, а мне обидно, - усмехнувшись, толкнул Сергея в конец вагона. Тот что-то недовольно проворчал, но все-таки покорно включил фонарик и начал разбирать трупы. Мародер же вынул из-за пояса револьвер и прошептал, - мда… какой же жестокий облом с этим завалом… Никаких планов не выполнить… Ну хотя бы здесь все в порядке…
- Что ты там бормочешь?.. – спросил Сергей и, развернувшись, обомлел, глядя на наставленное на него дуло револьвера
- Знаешь, Сергей…
- Нет!
- Сядь. Заткнись. Повернись. И поговори со мной в более мягких тонах, хорошо, да? - приказал Роман и повел стволом, - у нас есть один важный разговор… Который не терпит отлагательств.

- Не терпит, так не терпит, - послушно отвернулся Сергей, - но стреляй быстро и в голову.
- Знаешь… Ты молодец… За это уважаю… - кивнул мародер, - А то ведь бывают крысы, что целуют ноги и умоляют сохранить им жизнь… Рад, что от тебя этого не услышал. Но я не собираюсь убивать тебя. Просто поговорить…
- Когда люди просто говорят, они не тычут друг в друга пушками, - тут же отозвался светловолосый.
- Да, верно… Знаешь, я хотел поговорить с тобой еще на станции, но, увидев, какая шикарная тут штука находится, отложить разговор, - повертел на пальце револьвер мародер и продолжил, - так вот, держал ли ты когда-нибудь чужую жизнь в своих руках? Я знаю, что ты убивал – никто в этом городе не смог не отяготить свою душу этим грехом… Но чувствовал ли ты что-нибудь?
- Ну… Да… А как иначе? – усмехнулся Сергей, - ведь это человек, такой же, как я и ты…
- Нет! Это не человек, - покачал головой мародер, - это зверь. Просто зверь, коих два вида – крысы и волки. Первые ходят большими толпами, любят прятаться, сбегать, предавать… Подчиняются силе и бьют в спину… Вторые же не задумываются, когда надо убить человека, а когда нет. Потому что для них выбор очевиден.
- А если я ни тот, ни другой? – усмехнувшись от чуждых ему рассуждений, спросил Сергей
- То первый зарежет тебя спящего, или отвернувшегося. А второй не даст тебе права на жизнь, когда ты проиграешь. Все просто. Это естественный отбор в действии. Знаешь, ты ведь неплохой человек… - кашлянул Роман, еще раз оглядев груду мусора перед ним, в попытках найти хоть что-нибудь полезное. После десяти секунд поиска, глаза мародера уткнулись в одну очень знакомую с прошлой жизни вещь. Это был старый, потертый CD-плеер. Что характерно, работающий на пальчиковых батарейках. Роман включил его, проверяя, остался ли заряд, - есть… Мало, но есть…
- Что-то нашел? – послышался голос музыканта
- Да, тебя бы наверняка заинтересовало, - ухмыльнулся Роман, - видимо, этим карликам нечего было слушать, - мародер открыл плеер и, увидав находившийся внутри диск «TH», поморщился. Сломав CD с глубоко не почитаемой им группой, предприниматель, порыскав в карманах своей куртки, вынул поцарапанный диск в простом бумажном конвертике, - да… Вот это вещь… - у мародера увлажнились глаза, когда он, вставив CD в плеер, услышал такую знакомую мелодию своей любимой песни, такой умиротворяющей, успокаивающей…
- Это… Насколько я понимаю…
- Ты правильно понимаешь! – резко оборвал Сергея мародер, не желаю, чтоб что-то мешало ему слушать. После того, как песня закончилась, мародер продолжил, смахнув скупую слезу, - Эх, давно я не слышал музыки… Так вот, о чем это я… Ах да, помнишь, всего часок назад, ты держал мою жизнь в своих руках?
- Ну да, как же забыть то?
- Ты хотел помешать мне убить своего друга, химика. Но, однако, что-то остановило тебя, когда ты должен был нажать на курок, - вкрадчивым голосом начал говорить Роман
- Мне помешал здравый смысл. Я согласился с твоими доводами, ясно?! – резко ответил светловолосый
- Ох. Неужели ты настолько глуп и необразован, что не можешь отличить серьезную рану от простой глубокой царапины? – рассмеялся мародер, - и настолько плохо знаешь меня, чтобы поверить мне?
- Ты лжешь.
- Я лгал, - акцентируя окончание слова, поправил Роман, - а сейчас я раскрываю карты. Мне необходимо было избавиться от Антона – он воспринимал меня в штыки. А убей я его просто так, пришлось бы убивать всех, ибо никто бы с этим мириться не стал, да? – хмыкнул Роман, - и тут предстала такая шикарная возможность… Грех не воспользоваться…
- Сейчас я бы не раздумывал… - опустил голову Сергей
- Еще бы. Когда ты знаешь правду. Потому что верить нужно только себе – это тебе урок на будущее... – и тут Роман, задумавшись, вынул ПМ из-за пояса, - знаешь… А ведь теперь ты знаешь все, и у тебя есть шанс… Так что, держи, - кинул оружие в Сергея мародер. Тот развернулся и, взяв в руки пистолет, прицелился, - только стреляй метко, чтоб патронов не тратить, - усмехнулся Роман. Музыкант же после этих слов только стиснул зубы и, подернув головой, нажал на курок. Послышался щелчок… Но выстрела не было.
- Это… Это… Обман…
- Еще бы, - рассмеялся мародер, вынув из кармана предварительно вытащенные им из магазина патроны, - неужели ты правда мог подумать, что я дам тебе шанс? Ох, смеюсь, рассмешил.
- Ты собрался глумиться надо мной, да?! - агрессивно крикнул Сергей, - давай уже, заканчивай и…
- Давай, кричи, кричи, друг, ты мне только больше удовольствия доставишь, - ухмыльнулся мародер, подойдя ближе к светловолосому, - короче говоря, ты понимаешь… О чем я говорил… Есть две группы людей… Которые уничтожают все и вся просто потому что так надо. Потому что иначе погибнут они. Это самосохранение, понимаешь… Или естественный отбор… Люди ведь тоже являются зверями, вот… И я сейчас хочу испытать вид «Белобрысикус Сергеус» на прочность… Это не похоже на естественный отбор, ты так не считаешь? Как в общем то и все, что происходит в этом городе… - усмехнулся Роман, - этот отбор искусственный, устроенный нами, и убивающий нас же. И теперь пришел твой черед в этом поучаствовать, Сергей… В моем искусственном отборе…
- Ты псих, и логика у тебя **нутая, - покачал головой Сергей
- Жаль… - вздохнул мародер и с силой ударил спутника по темечку. Тот обмяк и упал на холодный пол вагона, - ну что ж… А теперь дела…
Роман вынул из рук бессознательного Сергея пистолет, зарядил его и засунул за пояс. После этого он вынул у него же ножик и выкинул из вагона куда-то во тьму станции. Решив оставить светловолосому фонарик, найденный им на станции, мародер оставил ему еще две батарейки и, после некоторых раздумий, одну банку с кашей. Тем не менее, понимая всю иронию того, что у Сергея, когда он очнется, будет еда, но не будет возможности ее открыть… Закончив с делами внутри вагона, мародер вышел и, закрыв дверь и замотав ручки остатками цепи, вставил кусок арматуры в два противоположных звена. Провернув дважды по часовой стрелке ломик, он, чертыхнувшись и приложив усилие, вновь пропихнул кусок железа в еще два звена, так, чтобы у Сергея не было бы легкой возможности… Ее белобрысому никак нельзя было давать…
Решив, что испытание для Сергея он придумал порядочное, мародер усмехнулся, гордясь собой, и повернулся на север. Его ждал долгий путь. В подземном переходе, в полном одиночестве…

- Дом-мой? Как, к-куда, домой? И что... кто... Лежит? впереди... - бессвязно пролепетал я и ткнул пальцем в пылающие красным огоньки напротив. Уж не знаю, разглядел ли мой пленитель этот жест или просто догадался, о ком я веду речь, но издал тихий беззлобный смешок и, приставив нож к спине, подтолкнул меня к "фонарику". Тот любопытно качнулся из стороны в сторону, словно обрадовавшись. Красные точки начали неожиданно быстро мигать.
- А ты ему понравился, дружок, - прошептал незнакомец, по-товарищески похлопывая меня по плечу, - Только вот это вряд ли будет взаимно. Видишь ли, - нравоучительно продолжил он, - это животное называется кутруб, а кутрубы имеют обыкновение... - тут летающий огонёк начал неистово метаться из стороны в сторону, и я вновь стал заворожённо следить за этой пляской, но теперь приближаться к источнику этого света мне совершенно расхотелось, но всё же стоящий сзади человек, видимо, для порядка, отвесил мне тяжёлый подзатыльник.
- Болван! Неужели ты настолько слаб, что не можешь противостоять этому? - шипел он, - Твоё счастье, что я должен живым привести тебя к нам!
- Вообще-то, я могу... - сердитым голосом решил я доказать ему обратное, но опять был остановлен новым, более сильным, ударом по голове. Красных точек стало в два раза больше, а метровец оттащил меня назад.
- Говоря шепотом, тупица! Понял? Учти, в метро есть такие чуткие уши, которые уже услышали твоё вяканье, а у этих ушей ещё есть и голова с зубами, и туловище с ногами. Если бы мы были далеко от дома... - он вдруг замолчал и мне показалось, что он к чему-то прислушивается. Спустя некоторое время мне начало становится не по себе - слишком уж тихо стало. Слишком. Но тут эту нерушимую, казалось, тишину просто разорвал звук задвигающегося засова, этот невыносимый скрежет, казалось, эхом разнёсся на все тоннели, а потом мои барабанные перепонки добили щелчки, да нет, раскаты грома, с которыми вращался, судя по всему, какой-то запирающий механизм.
- Ну что, уши-то болят? Поначалу у всех так, - неожиданно раздалось сверху, и я обнаружил, что сижу на шпалах и зажимаю ладонями свои органы слуха, и почувствовал, что незнакомец стоит рядом дёргает меня за воротник, требуя подняться. Я неохотно ему подчинился, и, хотя его слова после недавней какафонии звучали теперь как музыка, снова с неудовольствием выслушал его следующую фразу:
- Я не закончил. Итак, это кутруб. Одно из нескольких животных, являющихся аборигенами метро. И он очень любит жрать людей. Так что можешь сказать мне спасибо, что ещё жив. Теперь идём, - он потащил меня в сторону от огоньков, - И не вздумай даже открыть свой слишком громкий рот!
Я не стремился никуда идти, медленно переваривая услышанное, и тогда незнакомец зажёг слабенькую красную лампочку, которой едва хватало, чтобы различить руку, её держащую, и поднес её к огонькам. Те, как по команде, погасли, а живой фонарик прям таки отшатнулся от света. Мне же, собственно, ничего нового не открылось.
- Слепец... И куда ж ты только сунулся, - разочарованно протянул человек, но вдруг сильно сжал моё плечо и прямо в ухо прорычал, - Хотя я бы предпочёл, чтобы сейчас на твоём месте был твой дружок с автоматом. И он бы предпочёл, - по колыханию воздуха я понял, что метровец показал рукой на кутруба, а затем, для убедительности слегка поскоблив мне шею ножом, сухо бросил, - Пошли.
В этот раз он не принял никаких возражений, а просто упёр свою железяку мне в хребет и как следует надавил. Ладно, подумал я, надо обойтись без паники, несмотря на то, что тебя уводит в глубь метрополитена какой-то урод, причём угрожая тебе ржавым ножом и заражением крови. Да, и ещё пугая тебя какой-то тварью, название которой я уже успел забыть, кажется, что-то на "к". В общем, нужно вести себя спокойно... По мере сил конечно... И надо ещё что-то придумать, дабы выйти уже в ставшие почти родными развалины на поверхности, всяко ведь лучше, чем здесь.
- Прижмись к стене, - вдруг сказал мне метровец, а затем пояснил - Здесь иначе не пройти.
Красные глазки твари внимательно наблюдали за нами. Кажется, ей наш уход был весьма не по нраву, так как фонарик-приманка вновь задёргался, послышался шорох от сдвигаемых камней и ещё один звук, весьма напоминающий клацанье челюстей. Больших челюстей. Я непроизвольно отпрянул назад, и, наткнувшись на холодную стену, прижался к ней и начал двигаться подальше от монстра. Рядом мигнула красная лампочка метровца, которая была ему, наверно, заместо фонаря, затем его железяка снова прикоснулась к моей шее, таким образом указав мне новое направдение движения.
"Возможно, - подумал я, - меня и не прирежут. В ближайшее время точно, не прирежут. Если б захотели, то этот прирезал бы меня давно, или оставил бы один на один с тварью, и тогда уж... Нда... Сейчас надо не дёргаться и ждать какого-то бы ни было случая удрать на поверхность. Уж лучше там, чем здесь. Однозначно."
Так, задумавшись, я и шёл мимо кутруба, пока не треснулся головой о какой-то выступающий из стены штырь, который зачем-то именно тут оставили строители этих катакомб. Не иначе для того, чтобы одежду вешать. Почти тут же раздалось хихиканье метровца. Вот ведь скотина! Точно знал об этом и не предупредил! Ну уж доберусь до тебя, дорогой ты мой, специально ведь это устроил - дескать, раз ты ни черта не видишь, значит, слабак. И всё в том же духе.
Неожиданно затихшее было животное вновь заволновалось, и на сей раз попыталось высвободиться из-под завала. Груда камней зашевелилась, но не поддалась напору чудовища. Тем не менее оно смогло вызволить одну свою лапу, которой начало махать во все стороны, задев пару раз мои ноги. То, что это именно лапа, а не что иное, я понял, когда эта непонятная штука в очередной раз зацепила мою ногу и попыталась дёрнуть её на себя, но сделала это слишком слабо и мне удалось высвободится. Но несмотря на то, что кутруб, очевидно, больше не мог двигатся, меня прошиб холодный пот и я постарался вжаться в стену настолько, насколько это представлялось возможным, а потом приставными шагами двинулся прочь от неминуемой, как я тогда думал, смерти. Ещё несколько кирпичей скатились с вершины завала, погрёбшего под собой монстра, и вдруг мне стало очень и очень страшно, что вот это могучее создание, пролежавшее здесь уже достаточно долгое время и, тем не менее, всё ещё будучи живым, сможет освободиться из своей ловушки и тогда... Перед глазами, вытесняя окружающую тьму, проносились довольно реальные картины окушенных голов, рук и ног, распотрошённые животы - в общем, все те трупы, виденные мной, в которые превращались несчастные люди после столкновения с мастиффами и прочими, неизвестными мне хищниками. Я побежал во мрак тоннелей, непрестанно спотыкаясь об рельсы и шпалы, падая на колени, набивая синяки и получая ссадины на ладонях, несколько раз полсышался треск рвавшейся куртки, в ушах стучало и дыхание стало прерывистым. Сзади бежал, требуя немедленно остановится, метровец, но какое мне было дело до его окриков? Всё, что мне было нужно, так это добежать скорее до ближайшего выхода на поверхность, где не будет темноты, ржавых ножей, фекальных луж, чудовищ и странных и бледных метровцев! Это всё! Почти...
И тут я налетел на стену.
Мне пришлось очнулся оттого, что кто-то сильпо хлопал меня по щекам, вполголоса ругаясь, а сквозь мои закрытые веки просвечивало что-то красное. Наверно, - вдруг подумал я, - это заходящее, багряное солнце... Солнце, которое иногда окрашивает причудливой формы облака во всевозможные оттенки красного, создавая так почти что нереалестическую, но одновременно и восхитительную, картину заката.
Солнце, светящее даже над этим проклятым местом...
И если долго смотреть, то можно увидеть, как живёт, как "дышит" эта картина - ветер, словно умелый скульптор, меняет форму облака. Он надстраиват башенки: когда изящные и лёгкие, но чаще всего причудливой формы, а когда и массивные бастионы, которые, тем не менее, имеют совсем не мрачный вид; подправляет колонны, делая их стройными или изогнутыми, а некоторые ещё и завивает и винтами; прорубает новые окна в стенах или стирает старые, а затем, в конце концов, может легко превратить знатный дом в какую-нибудь забавную зверушку, или вовсе развеять его в вышине. Только вот трудно теперь увидеть это из-за серых развалин, являющихся творением рук человеческих, забираться на крыши которых - себе дороже...
А солнце же, как и многие миллионы раз до этого, будет неспешно уплывать за горизонт, уступая место искрящемуся звёздному ковру, и всё меньще и меньше даря тепла раскинувшемуся под ней миру. Возможно, поэтому тепла от ближайшей к нам звезды я и не чувствую, да и ветра тоже нет. Кстати, а почему это я лежу на земле? Да и с какой стати мне тут раздают пощёчины? Так, пора поднять веки...
- О, наконец-то, глаза открыл, - услышал я незнакомый голос с каким-то акцентом, кажется, кавказским, - Всё-то тебе неймётся, да... Бегать ты горазд, только вот стена тебя остановила, радоватся можешь. Выбежал бы на наш блокпост, так и подстрелили бы. Кутруба, что ли, испугался? Давай, вставай уже, сколько тебя в чувство приводить можно? - последнюю реплику он сопроводил новым шлепком.
Вокруг было очень темно, присутствовал только красный свет от фонарика незнакомца, который он приблизил почти к самому моему носу. Потом фонарик улетел куда-то вверх, подёргался немного и потух. Хм... Летающий фонарик, где-то я такое уже видел. Ну, да не суть.
Стоящий рядом человек снова, и весьма нетерпеливо, приказал мне встать и куда-то отправиться с ним, для убедительности пнув меня в бок. Уж что-то, а вставать-то мне никак не хотелось, но в лежании хрен пойми на чём тоже мало приятного, поэтому я выбрал некоторое компромиссное решение - попытался сесть. К моей чести, это удалось почти сразу, только вот голова закружилась снова. Незнакомец, видимо, поняв мою проблему, включил сразу два фонарика, потом ухватил меня свободной рукой за плечо и помог принять вертикальное положение. "Э, да у него три руки что ли?" - испугался я, но увидев, как два красных пятна сливаются в одно, тут отбросил эту дурацкую мысль. Чёрт, точно, похожее уже когда-то было. Ладно, а где это мы? Темно вокруг. Так, понятно, видимо, ночь на дворе, только что-то уж слишком она тёмная, ни звёзд, хотя их могли закрыть тучи, ни осветительных фонарей, ни огней домов или машин. Ни звуков. Словно стены вокруг стоят. Прямо как в... Метро! Проклятье... это не было сном... а этот тип взял меня в заложники и теперь ведёт куда-то. К своим, таким же как он, метровцам. И что они со мной сделают тогда? Надо уходить, обратно к двери, открыть её и бежать на станцию, там есть кто-то... Да... Сергей, мародёр и Химик... У них точно есть оружие, эти не посмеют к нам сунуться. А мы потом найдём путь на поверхность. И тогда будет уже неплохо. Надо только избавиться от надзирателя и уйти назад, к двери. Назад...
Я и сам не заметил, когда начал идти, подчиняясь приказу метровца, который что-то рассказывал мне об этом тоннеле, который он назвал тихим, так как никаким тварям сюда не проникнуть, и только теперь, когда кутруб проломил стену, за которой оказались пустоты неизвестного происхождения, здесь будут регулярно появляться патрули, чтобы удостоверится, что за первой тварью не последуют другие. Мне показалось интересным, что тот акцент, с которым он разговаривал совсем недавно, почти исчез, по непонятной мне причине незнакомец его старательно прятал, да и теперь он говорил не шёпотом, а обычным голосом. Видимо, в тихом тоннеле это позволялось. Пару раз проскользнули проклятия в адрес мародёра, и, вспомнив, из-за чего местные настроены к нам столь недружелюбно, я мысленно присоединился к идущему сзади метровцу.
Через некоторое время под ноги стали попадать какие-то камни, причём довольно часто, скорей всего здесь тоже был небольшой обвал, и некоторые из булыжников были, судя по всему, весьма увесистыми. Метровец, поравнявшись со мной, время от времени включал свою лампочку, освещая себе дорогу, а его нож по-прежнему упирался мне в шею. До сих мне удавалось не споткнуться и не упасть, однако везение не длилось вечно - всё же растянувшись на рельсах, я еле сдерживал поток ругательств, распиравших мою грудь и готовых выйти наружу нескончаемым потоком.
Зато мой пленитель высказал вслух пару ласковых касательно моей никчёмности, и цветисто выразил свои сожаления, чтоб не может меня прибить на месте. И вот тогда я не выдержал - нашарил рукой один из камней, приподнялся на локте и что было силы запустил булыжник в сторону метровца. Послышался удар камня о камень.
- А я здесь, - раздалось слева и сверху, и одновременно с этим зажглась красная лампочка, а моя бедная голова запрокинулась назад от удара тяжёлым ботннком, - Не стоило так делать...
Потом был ещё удар. Потом меня поставили на ноги и поволочили вперёд. Но, находясь в почти бессознательном состоянии, я всё же мог думать, думать лишь об одном - едва стих голос метровца, прямо перед тем, как я совершил недавнюю ошибку, так он словно растворился во тьме, и я даже не почуствовал тогда, что он передвинулся с места, не почувствовал даже его присутствия. И ещё я понял, что метро теперь - не для нас, жителей поверхности, и шансов выйти на поверхность у нас нет. Только если не захотят они. Метровцы. Дети подземелья, выжившие среди тьмы.
***
Я так хочу вернуться в прошлое и предотвратить то, что случилось тогда... Я хочу жить, но жить спокойно, насколько это представляется возможным в этом городе, жить не за чужой счёт и не за чужие жизни! У меня есть своя жизнь, своя судьба и своя цель! Но почему, почему в мгновении ока всё должно было перемениться? Почему?...

Тьма тоннеля метро освещалась теплым сиянием, исходившим от зажженного мародером факела, который он соорудил на месте из найденных в схроне «карликов-альбиносов» припасов. Глаза Романа, уже привыкшие к абсолютному мраку, царящему в окружающем пространстве, поначалу испытывали неприятную резь, которая, впрочем, довольно скоро прошла. Коренные жители метро, как считал Роман, вряд ли смогут вынести такое неестественно сильное для них свечение, так что бояться ему не стоило. Он шел довольно быстро, понимая, что, чем скорее он будет идти, тем больше у него шансов перехватить Конта и метровца до того, как они дойдут до иных представителей подземной братии. А такие, как считал мародер, в метро наверняка имеются, и притом не в самом маленьком количестве. И по закону Мерфи, их лагерь просто обязан находиться на следующей станции. Ну, и еще по закону логики. Вряд ли они стали бы делать склад припасов далеко от своего основного места жительства.
Трость, подобранная им на станции, была как нельзя кстати на этом заваленном камнями участке тоннеля. Да и она просто придавала Роману глубокий прилив сил, связанный с тем, что внешне он сейчас выглядит гораздо более значимым. «А побеждает тот, у кого настрой лучше» - воодушевил сам себя Роман и начал тихонько петь под нос песенку лучезарной группы Slayer «213». Конечно, тихое мычание под влиянием особенностей местной акустики превратилось в заунывный гул, но Роман от этого не замолк, а только ухмыльнулся. Он понимал, что тихо подобраться к метровцу у него никак не получится – слишком уж чуткий слух должен быть у этих детей подземелий. Но вот доставить неудобства «карликам-альбиносам», привыкшим к абсолютной тишине метро, своим пением у него явно могло получиться. Хотя, пел Роман не важно. Точнее, петь он совершенно не умел, так как никогда особо не старался, а потому горланил, нарочито срываясь с высоких нот и принципиально в них не попадая.
Впереди замаячил маленький белый светящийся шарик. Он летал вверх и вниз, заставляя обратить на себя внимание. Он был такой умиротворяющий, такой манящий… Он заставлял вспомнить о тех временах, когда все было так идеально, когда все нынешние проблемы казались страшным сном и вызывали лишь ехидную усмешку… Он заставлял подойти к нему, слиться с ним… Роман сделал робкий шаг вперед, но через секунду наваждение спало. Мародер помотал головой, кляня себя за эту минутную волевую слабость, и резко вытянул перед собой руку с факелом. Рядом с сияющим светлячком показалось уродливое желеобразное тело кутруба, который, попав под слепящий для него естественный источник света, недовольно зашипел. Роман усмехнулся и, перехватив трость, преодолел двумя широкими прыжками расстояние от него до монстра и погрузил набалдашник в студенистую голову мутанта. Наконечник в виде черепа с доставляющим маниакальное удовольствие чваканием вошел в плоть кутруба. Монстр недовольно захрипел и начал отползать от опасного противника. Мародер решил не тратить время на эту гусеницу-переростка, которая уже заползла в широкую щель в стене. Тем более, что после такого удара этот монстр подумает дважды, прежде чем пытаться напасть на мародера. Если у него, конечно, вообще осталось что-нибудь, чем можно думать.
В метро нет дня и ночи. Роман даже не мог подозревать, какое время суток сейчас на поверхности, сколько времени он уже находится здесь, и сколько еще ему придется здесь провести. Время вообще перестало иметь значение. Хотя, оно перестало иметь значение еще три года назад. Какой смысл во времени, если тебе некуда спешить? В этом мире ты - одиночка, которого никто не ждет. В этом мире ты – нищий, в бесконечной очереди за бесплатным питанием, которого никому не дождаться. В этом мире ты – зверь. А звери не пользуются часами.
Предаваясь этим мыслям, Роман шел, не пытаясь считать секунды или шаги. Или хоть каким-либо образом проконтролировать свое положение во времени и пространстве, которое уже давно перестало существовать в окружающей действительности. Это метро было оторвано от мира куда как сильнее, чем Москва и другие разрушенные города. Ведь там, наверху, все еще было то, что связывало людей с прежней жизнью. Светило.
Возможно, поэтому кутрубы заманивают к себе жертву именно таким образом? Их ловушка может напомнить человеку солнце, напомнить о прошлом под его теплыми, мягкими лучами?
Но Роман, усмехнувшись, отмел от себя эти мысли. Он любил дождь и тучи, когда за стеной воды не видишь дальше собственного носа. Оторвавшись от созерцания пола, мародер глянул вперед. Лицо его исказилось гримасой усмешки. Впереди промелькнул маленький красный блик. Роман ускорил шаг.